Красноармеец. Попаданец в Вов. (Черновик)

Название: Красноармеец.

Серия: Красноармеец. Книга первая.

Аннотация: Всё знакомо, всё понятно. Попаданец в ВОВ. У него нет цели попасть на приём к товарищу Сталину или научить как делать правильно танки "Т-34", да и на автоматы "Калашникова" ему плевать. Он просто хочет выжить. Не судите строго, но своя шкура всегда дороже.

Пролог.

Поле горело и ветер гнал это пламя на нас. Урожай пшеницы погибал, но всем было плевать. Тут лишь бы выжить. Нашей группе стояла задача задержать противника, что мы и делали. Впрочем, и поле загорелось от наших действий. Подожгли один мотоцикл, встав в засаде, тупо залегли в пшенице, времени выкопать даже стрелковых ячеек, просто не было. Да и бронетранспортёр ярко полыхал. За спиной деревня на десяток дворов, где спешно эвакуируется медсанбат, и не уползти, немцы, оправившись от первого удара, вели активный огонь, подавляя наши огневые точки. Часто работали танковые пушки. А нас тут всего чуть больше взвода с одной "сорокапяткой". Пушку нашу уже сбили, вон она, перекосило с вывернутым колесом. Из-за щита видно окровавленную кисть убитого бойца из расчёта. А следом за огнём шли и немецкие танки. Это чехи, их уже знакомые клёпанные силуэты. Многие из парней вскакивали, не выдержав вид пламени, что шёл стеной на них, а я пока стрелял из своей "СВТ". Левый фланг засады не так задымлен и была возможность видеть перебегающие фигуры немцев. Это похоже Вермахт, а не СС, с которыми мы дрались всего каких-то два часа назад. Впрочем, после того боя от Сорок Пятой стрелковой дивизии, где я был приживалой, и осталось едва полполка. Отложив винтовку, все магазины уже расстрелял, перезарядить нужно, я достал из своего хранилища немецкий "ПТР" и прижался щекой к прикладу этого противотанкового ружья, оно одно в нашей группе. Впрочем, о нём никто не знал, мой недавний трофей, и прицелившись, выстрелил. Тут уже без этого ружья никак, и оно отлично себя показало против брони чехов, первая пуля, пробив лобовую броню, сгинула внутри, экипаж вскоре полез наружу, хотя машина на ходу была, на донышке пули была смесь слезоточивого действия, она их и выгоняла. А тут и второго подбил, из пяти оставшихся, ещё три наши артиллеристы подбили и подожгли, пока их самоходка не накрыла, этот уже задымил. Наши выбивали пехоту и танкистов. Тут немцы садить миномётами начали, и свою, должен сказать, я слышал. Только и успел дёрнутся. Хотел перекатится, как накрыло. Так меня из сознания и выбило. Если бы оружие в хранилище не убирал, отчего промедлил, может шанс бы и был.

* * *

Я сидел на берегу реки, ночь, и задумчиво кидая камешки в воду размышлял. Знаете, с магами знаком, хотя у меня это первое перерождение, но вот что стану попаданцем, умру и очнулся в теле молоденько восемнадцатилетнего бойца, как-то предположить не мог. Парня звали Герман Одинцов. Это ещё нормальное имя, мои родители тоже мне дали редкое, Добрыня.

Думаю, пока тут на реке сижу, находясь в самоволке, стоит отписать что происходит, а то понимаю, непонятки со всех сторон. Зовут меня Добрыня Никитич, смеяться не надо, да и я уже привык. Фамилия что ни есть самая обычная. Иванов. Родился, жил, да и после армии вернулся, в Казани. Там и помер. Странная смерть, хотя я даже испугаться не успел. Лифт вдруг рванул, похоже оборвались троса, и с двадцатого этажа ухнул вниз. В общем, шансов на моём шестидесяти четвёртом год жизни, не было. Хорошо один в кабине был, пока поднимался на свой двадцать второй этаж, где у меня квартира в этом новом доме была. Четыре года как сдан, считай новый. Вообще можно много что рассказывать, про семью, она большая, про армию или приключения по родной стране или как исколесил весь земной шар. Я не буду этого делать обычная среднестатическая советская, а потом и российская семья. Я опишу о другом, это случилось в восьмидесятых, сразу после армии. В общем, грибник я, как раз погулять вышел, на разведку, если что, потом с матерю и женой на машине уже заготавливать на зиму, и встретилось мне в лесу бородатое чудо-юдо, в балахоне. В общем, обездвижили меня, магом чел оказался, русского не знал, но ментально, глядя глаза в глаза, мог общаться образами. Между прочим, вполне информативно. Эму кое-что было нужно и он показал образами что. В большинстве металлы. Обещал наградить. Что нужно я достал за неделю, правда маг сильно ворчал что те с примесями, но ему подходят. Занялся ремонтом железного блина портала. Сам маг не один был, с учеником, забитым заморышем, оба явно из средневековья. При этом боялись лес покинуть. Уже выходили на автотрассу, и та их напугала рёвом грузовиков. Еды тоже я приносил. Шесть дней и те отбыли в свой мир. Думаете я просился с ними? Ага, прямо разбежался. Мне и в Союзе здорово жилось. Однако подарок получил, причём маг сказал, что он на все жизни, вот так переродившись, я понял о чём он. Это было безразмерное хранилище. Вообще их в аурах устанавливают магам, но и обычные люди могут носить и использовать. Знал он, что мне точно понравится. В общем, если у магов хранилище действительно безграничного размера, ну там за тысячу тонн, хранилища по весу измеряются, а не размеру, то у обычных людей, простецов, как тот нас называл мысленным образами, не более пяти тонн. Это всё на что хватало энергии в аурах простецов, если больше, то начнёт тянуть жизненную силу и владелец хранилища умирал. Лет за пять после установки.

Ну мне ещё повезло, маг сделал замеры, я без проблем для своей жизни могу выделять энергии из ауры на хранилище в пять тонн и семьсот двадцать килограмм. Маг на этом как раз специализировался, легко установил именно такой размер, научил использовать и отбыл. Вот такая мне плюшка досталась за помощь. Я быстро понял, как это здорово иметь такую вещь. На жизнь мне хватало, в криминал не лез, по молодости лёгкая спекуляция, покупал дыни и арбузы, и продавал зимой, цена в десять раз больше, всё равно расхватывали, хватало на мелкие радости жизни. А так держал в хранилище самое нужное и важное. Отметил что если еда готовая и горячая, то убрав в хранилище, и достав через год, она такой же горячей и вкусной оставалась. Внутри хранилища явно стазис. Живое то принимать не могло. Впрочем, всё. Размер один, не качалось. Одно я понимал точно, тайну хранилища нужно хранить всегда, иначе плохо будет, и хранил как зеницу ока, о нём так никто и не узнал. Когда лихие девяностые начались, все подрабатывали кто как мог, у меня у самого семья большая, кроме жены и тёщи, та тогда с нами жила, трое детей, родители, и с завода сократили. Занялся я контрабандой, угоном машин из Германии и продажей их тут. Редко цельными, если только по заказу. Больше банально разбирал на запчасти и на авторынке в рядах двое моих знакомых их продавали. Сам выступал как якобы посредник, своего магазина или места продажи не имел, именно продавал клиентам запчасти, а уже они дальше. Хорошо поднялся пока не научился тупо грабить банки, так что жизнь пошла неплохо, недвижность, хорошие машины. Часто за границей отдыхал. В Англии целый год прожил, там у меня в курортном городке любовница была, украинка. Зато английский здорово подучил, почти без акцента говорил. В путешествиях этот язык везде пригодится. Впрочем, это единственный иностранный язык что я знал. Не полиглот я, но погружение в языковую среду помогло. С супругой я развёлся, в две тысячи десятом, задолбала, это тёща её науськивала, да и сама сварливой стала. Нет, жить по привычке можно, но зачем друг друга мучить? Любви у нас никогда не было, женился по залёту, причём ребёнок не мой, как оказалось, это два следующих мои, я экспертизу сделал позже, в две тысячи десятом, когда догадался это сделать, так что с облегчением выгнал ту и зажил неплохо. Сынок старший, мажор хренов, официально, а работали мощные адвокаты, был убран из списков моих детей. Документы проведения экспертизы приложили. Тот вообще в мать пошёл, но вроде и мои черты были, я потому и не сомневался. Результаты экспертизы шоком стали, неделю отходил. И из наследников я его вычеркнул, второй мой сын им стал и дочка. Пусть поживёт на пенсии матери и бабки. Я им ни рубля не давал. Квартиру купил, трёшку в центре Казани, и с глаз долой. Дальше сами. Содержать и не думал, бесили, особенно с момента как получил бумаги по экспертизе ДНК. Я проверился в ещё одной лаборатории, но результат тот же, двое моих, старший нет. И ладно бы семимесячного официально родила, так нет, вполне здоровый девятимесячный. Два суда выиграл, что на меня подавали, пока эти чёртовы троса не оборвались, летом двадцать второго. Причём подозреваю, не всё там просто, хлопок был, прежде чем я вниз полетел. Не взрывное ли устройство? А мог и бывший сынок поспособствовать, только странно, это месть или надеется на наследство? Может не надеется. Вот такие дела.

Теперь по тому парнишке в которого попал. Герман Одинцов, красноармеец. Прибыл в часть весной сорок первого года, это была Восемьдесят Седьмая стрелковая дивизия. Причём рота Девяносто Шестого стрелкового полка, что и выходил в эту дивизию, находилась на территории города Владимир-Волынск. На них охрана складов и железной дороги. В случаи нужны усиливали комендатуру. Сам Герман был из Горького, сирота. Нашёл в письме информацию, оно догнало его уже когда тот проходил курс молодого бойца. Там писалось что бабушка его, померла. Единственный родственник, что его и растила. Домик её пока заперли, опечатали, бабку уже похоронили. Месяц шёл курс молодого бойца, на охрану важных объектов пока не ставили, но посылали в патрули. Неплохой стимул обучения близкой к боевой, тут каждую ночь что-то да случалось. Там Герману по голове и дали рукояткой ножа, когда ночью на воров наткнулись, те добро выносили из дома. Одного тот успел штыком, но и его в ответ. Хотя тут не ударили, кинули в него нож, попало рукояткой. Да так удачно, в висок, что и убило. Сержант, командир патруля, из пограничников, опытный был, провёл все нужные предприятия, даже рот в рот, обучали их на днях, и заставил забиться сердце молоденького красноармейца. Вот только очнулся в его теле уже я. Что самое обидное, почти пустое хранилище. И не стоит думать, что меня ограбили, оно и было пустым на момент гибели в прошлой жизни. Причина есть, просто стечение обстоятельств. Мне один знакомый, я ему криминальные тачки продавал в девяностых, нашёл меня и заказал покупку двух снегоболотоходов "Беркут-8". Шикарное предложение сделал, да напомнил про долг, а я ему действительно должен был, помог как-то здорово, и подумав, что-то я закис, согласился. Вот только каждая машина весила по две с половиной тонны, плюс запас топлива и запчастей. Как раз в размер хранилища укладывался. Я всё достал и выложил в гараже, тот под сигнализацией, и вылетел за машинами в Тюмень, уже знал где можно достать, на каком заводе. Машины новые, клиентам передать не успели, выкрал и под Воркутой, условия такие были, передал. Место глухое там, у заброшенной деревни, но я же стопроцентную предоплату получил, передал машины и отбыл. Как раз при возвращении, когда о душе мечтал, самолёта не было, в душном поезде добирался, тросы и полопались. А так старый знакомый намекал, что машины нужны для серьёзных людей. С зоны бежать надумали и без этих машин там не выжить. Остальное видимо сам комплектовал, оружие, припас, палатки. В общем, я связываться не хотел, технику передал и свалил. Это всё.

А очнувшись, долго соображал где я, пока не понял, что попал, и в кого. Там уже врачи и объяснили. Две недели держали, уже всё осознал и принял решение как дальше быть, пока не выпустили. Сегодня ночь с двадцатого на двадцать первое июня, и я сидел и переживал. Колотило меня. А что мне делать? Готовлюсь к войне. Эти две недели в медсанбате дивизии, я не только полностью новое тело освоил, а оно на голову меньше чем раньше было, даже ходить заново учился, движение конечностей, пальцев, врачи с пониманием к этому относились, травма головы, но освоил. Ну и жизнь парнишки изучил. Мне поставили диагноз частичная амнезия. Не полная. Смог вывернутся. Знаете, я пока лежал в медсанбате, успел о многом подумать. Мне эти недели здорово пригодились для адаптации. Осознание о скорой войне меня если не в панику отправили, то близко. Я не хочу воевать на этой войне, я это осознавал чётко и вполне понимающе. Я не трус, но мне стало страшно. Даже подумывал, в редкие периоды самокасания, просто сбежать и забить на всё. Вот только быть дезертиром я не хотел, а гордость не давала. Как крыса прятаться по углам? Ну уж нет. Четыре страшных года впереди, перетерпеть и можно жить дальше. Если переживу войну, а я постараюсь. Главное быть осторожным и не лезть на рожон. Даже подумывал стать инвалидом, по типу самострела, отправят в тыл и буду там просто жить, но и это отложил. Не обращайте внимания, минута слабости была. Вот если немцы подранят, не расстроюсь, главное чтобы не сильно, не смертельно. Вообще этот период я любил, альтернативные книги читал, интересно было, но я никогда не мечтал сам попасть сюда. Желания бегать с винтовкой на перевес у меня никогда не возникало. После двух лет в стройбате, армию я не переносил органически. Однако этот страшный день воскресенья приближался и что-то нужно делать. Вот и начал строить планы, всё уже принял, буду честно воевать, а там будь что будет. Между прочим, принять такое решение было ой как не просто.

Что я имею, это тело паренька, настоящего арийца. А что, светловолос, голубоглаз, по всем немецким параметрам настоящий ариец. Так вот, тело крепкое, вполне выносливое. Хотя пока дрищ, откормить нужно. Молодое тело взамен старому, это большой плюс. Ну и хранилище. Кстати, открывать его в новом теле не пришлось, три потуги, и я прочувствовал его. На месте, со мной. Вот и всё. Уже убирал и доставал вещи для пробы. Для войны размер хранилища крайне мал, капля моря, для одного бойца... Ну, в принципе, при экономии хватит. Я ещё в прошлой жизни за сорок лет эксплуатации хранилища, понял, какой груз там должен быть. Первое — транспорт. На него и на топливо уходит тонна. У меня были горный велосипед, туристический, скутер и квадроцикл. Остальное это топливо к двум последним. Потом две тонны для имущества, ценного, деньги, золото из банков и всё такое. Драценой тоже. Мой капитал. Он в гараже и остался, сыну отойдёт. Потом еда на тонну. Готовой кило двадцать было, да и то всё съедено, стольное в гараже. На пятом месте оружие и всё для дикого отдыха. От лёгкой пластиковой лодки и подвесным мотором, удочек, до зимней палатки с печкой. Всё это пришлось выложить, здесь же приоритеты меняются. Жизнь другая и скорая война.

Теперь стоит коснутся того, что осталось в хранилище. Я же говорил, что оно "почти" пустое. Так вот, я знаю того, кто меня нанял, не простой чел, сам недавно откинулся, поэтому подготовился. В хранилище была скатка пенки, спальник всесезонный, там утеплённую подкладку убираешь и считай летний. А так на снегу спать можно. Подкладка на месте была. Я на сутки раньше к месту встречи прибыл и отслеживал чужих. Для этого у меня был дрон, очень дорогой, в два раза дороже чем тот мне за болотоходы заплатил. Тот имел возможность ночной съёмки. Дальность тридцать километров, сорок минут работы. К дрону мощный армейский планшет для управления этой машинкой. К счастью, тот прибыл с напарником, приняли машины, подтвердил закрытие долга, и я ушёл. Ну а пока ждал его, смотрел фильмы на ноуте, что со мной был. Хорошая там коллекция. Также имелся мини-генератор, весом восемь килограмм, киловатт выдавал, но для зарядки дрона и ноута с планшетом, более чем. Понятно и оружие было, я же знал с кем встречаюсь. Были "Глок-17" с глушителем, к нему два запасных магазина и сотня патронов россыпью. Также автомат "ВАЛ", тоже с глушителем, оптикой, да подсумки с запасным магазинами. Ровно шесть магазинов. Я долгий бой вести не собирался. Мне бы свалить возможность была, остальное не важно. Да к автомату ещё сотня патронов россыпью в запасе. Больше по грузовой марке не входил, даже бинокль не взял, камеры на дроне вполне хватало, чтобы понять те это или не те. Еда была, но всё подъел пока домой не вернулся. В пути ушло.

Как видите, мелочёвка в хранилище есть на пятьдесят кило, и она очень нужна, более чем, но это всё мизер. Оружия до конца войны не хватит, что там сто сорок пять патронов к пистолету и двести сорок к автомату. Если и использовать, то редко и в случае крайней нужды. Тогда может и протяну его подольше. Теперь же то, что буду иметь в хранилище, стоит переориентировать. Две тонны — это еда и чистая питьевая вода. Я на сильно нелюбимой мной Украине, что тут бандеровцы, что в будущем, где Россия вела с ними спецоперацию, тут степи, реки есть, но редко, а вода — это глоток жизни. Тем более я не исключал попадания в плен, такое вполне возможно, и эти запасы мне здорово пригодятся. Тут и готовая еда, и полуфабрикаты. В общем, что наберу. Сто килограмм готов отдать на утварь и посуду. Не делайте такие большей глаза, часть веса на себя возьмут дрова. Если удастся купить примус или керогаз с керосином, так совсем хорошо. Потом две тонны, это оружие и боеприпасы. По одной единице желательно, что именно стоит отобрать, пока не знаю. По транспорту. Лёгкий мотоцикл, велосипед и топливо. Общая масса тонна. Осталось шестьсот килограмм. Точнее пятьсот пятьдесят, стоит вспомнить то, что я из прошлого мира принёс. Половину этой полтонны на медикаменты, остальное для себя. Там то что нужно для комфорта, запасная форма, гражданская одежда, палатка, инструменты плотничьи, лопата, да, палатка желательно утеплённая, например, войлоком оббита. Для зимы у меня ничего нет. В общем, найдётся для чего место. Вот только у меня в хранилище как находилось то что я из своего прошлого мира принёс, не думаю что это будущее, я согласен с чужим мнением что миров много и каждый в своём времени идёт. Так вот что было из прошлого мира так и осталось. Только документы свои теперь там держал. Красноармейскую книжицу и комсомольский билет. Ничего другого у меня больше уже не было. Восемнадцатого июня меня выписали, вернулся в роту, дальше учёба, уставы, частая строевая и наряды. Считалось, что я пока не могу в караульные наряды ходить или в патрули, потому на кухню пока определили, картошку чистил. И не стащишь ни одну, присмотр просто убойный. Не понятно почему. Сидор тоже в казарме, а у тумбочки, если пропадёт, все увидят. Мелочёвку из него конечно прибрал, но именно что мелочёвку. Я уже стал подумывать как бы что поиметь, если проще своровать, что у своих не хотелось бы, это у чужих сворую, никакая совесть ворчать не будет, но тут случай сам пошёл мне в руки.

А вообще история довольно интересная. Прошлой ночью, а мы уже отбыли ко сну, те кто не в нарядах и не в патруле, но тут тревогу подняли, ограбление кассы магазина. Да всех подняли, там милиционера убили ножом, но меня при казарме оставили, как и ещё шестерых. Так я быстро поднялся на чердак, оттуда на крышу казармы, и выпустил дрона, поднял повыше. Искал суету на улице. Нашёл, не там где искал, шесть повозок и телег спешно удалялись от города. А это подозрительно. Проследил. В шести километрах те свернули и встали ещё через полкилометра. На берегу реки Луга, там крышка поднялась, вылез мужик с оружием, вроде винтовка была, явно бандитский схрон, близко повозки не подгоняли, чтобы следы не оставлять, но содержимое повозок быстро на руках перетаскали и спустили вниз. Отличное место. Никто и не подумает рядом с берегом реки схрон искать, а этот видимо не затапливает. Эти участвовали в налёте на магазин, или другие, не знаю, но утром парни рассказали, что из магазина часть товара вывезли, а это заинтересовало меня. Вот следующей ночью и ушёл в самоволку. Сделал вид что прихватило, в туалет ушёл, а сам через забор и пользуясь ночью и редкими фонарями, рванул прочь. Первым делом к городской аптеке, вскрыл заднюю дверь легко, не зря же с криминалом часто работал, уж вскрывать замки научился. Правда, сначала научился на автомобильных, а потом и на такие, дверные перешёл, расширял квалификацию взломщика. Так что двести пятьдесят килограмм лекарств, но главное перевязочных и антисептика, я добыл. Тут и жгуты, и всё что нужно, тщательно отбирал что взять, почти час потратил, после этого покинув аптеку, тут леска натянутая на звонок, и капкан на полу, побежал к схрону. Бежал изо всех сил, и дыхание сбил, но в принципе ожидаемо, проверил себя на выносливость, и вот результат. Однако добрался до места. Искал, руками шарил и ничего. Пришлось дрона поднимать и делать привязку на местности, благо запись как бандиты добычу спускали, осталось. Промахнулся, оказывается. Ещё бы, в темноте. Но вот так осторожно нащупал щель и поднял крышку, держа пистолет в левой руке. Пришлось пока убрать. Проверил левой рукой на минирование, откинул крышку, после этого спустился. А там тот хмырь, которого я уже видел, с винтовкой. Дрых на нарах. Их тут шесть, на двенадцать человек схрон. Часть нар заняты теми мешками, что на телегах были. Ну что ж, работаем.

Надо сказать, убивал я не раз в прошлой жизни, давно умею и особо не сомневаюсь, если нужно. Разные истории случались, но вот ножом, тратить сейчас дефицитный боеприпас я не хотел категорически, ни разу не работал, не было нужды, а пришлось. Помещение освещал огонёк керосиновой лампы, что висела на стене, тот почему-то её не затушил, а мне пригодилось. Причём нож бандита использовал, со стола взял, где остатки еды лежали, и немедля нанёс удар в грудь. Иначе долго сомневаться буду. А тот хрипел, затрясся, мне ещё кровью на руки плеснуло. В общем, заколотило всего, пулей вылетел из схрона и вот отмывался реке, особенно руки. На форму посветил фонариком в планшете, кровь каплями попала, тоже отстирал, мокрая теперь. И вот сидел на берегу, сох и камешки кидал, трясти уже перестало, но пока ещё не пришёл в норму. Оказалось, убивать вот так живого человека, это жуть как страшно, особенно как этот, за руку меня схватил, видимо в агонии. Однако пора, как бы не поняли, что я в самоволке. Поэтому уверенно встал и вернулся к схрону, спускаясь по лестнице. Что по пистолету, то патронов тут не найти, они сорокового калибра, где я его тут найду? Это не парабеллумный. Вот так спустившись, я снял лампу и приступил к шмону. Магазин ограбленный, не продовольственным был, к моему большому сожалению, там продавались отрезы тканей, нитки, иголки, фурнитура для пошива, и самое интересное, ковры. Разные. Так что из всего я отобрал отличный толсторунный ковёр, спать, как лежанка. И два вроде гобеленов, с рисунками. Красивые черти, ещё несколько мотков ниток разных цветов, большинство белых, и иголок. Пригодится на военной службе. Остальное без надобности. Содержимое мешков подтвердило, это товар из магазина. Однако меня интересовал именно схрон. Осмотрел винтовку бандита. Не наше. Кажется, немецкое. Ремень с подсумками прибрал, убрал в хранилище. Туда же две канистры полных керосином. Канистры двадцатилитровые, советские. Керогаз нашёл, проверил, работал, бандиты им и пользовались для готовки. Утварь была в минимуме. Это котелок на пять литров с круглым дном, потом советский круглый котелок, видимо для чая использовали, воду в нём кипятили, и небольшая сковородка. Из посуды, две тарелки и две кружки. И всё. Вместе с ложками всё прибрал. Всё грязное, отмою. Нож тоже. В схроне вообще срач был. Он судя по свежести недавно сделан, была стойка для оружия, но что нужно не завезли. Из запасов, пол ящика советской тушёнки, полмешка картошки, и немного овощей. Это всё. Дважды прошёлся, нашёл кулёк соли на полке, там же два коробка спичек, и под столом две тяжёлых пачки газет, перевязанных бечёвкой. Вот и туалетная бумага. Это всё прибрал, как и лампу, и покинул схрон, побежав обратно к городку. М-да, я на большее рассчитывал. Но лиха беда начало. Будет у меня ещё добыча. Сутки ждать и начнётся та самая война, а там трофеи. Я на них очень надеюсь. Кстати, к винтовке было всего двенадцать патронов, плюс пять в самом оружии.

А вернулся благополучно, скользнув к своему месту где быстро разделся, дневальный только покосился и спать. С утра построение, завтрак, дальше кого-куда, тем кто остался снова строевая, а меня после неё опять на кухню. Сначала на чистку картошки, а потом посуду мыть. Отлично, всё свою отмыл, тщательно вытер и прибрал в хранилище. Особенно с утварью тяжело было, хорошо подкоптило, долго тёр. А потом котелком солдатским удалось подчерпнуть щей из котла, с густотой. Повар не заметил. Убрал в хранилище, как и полбуханки хлеба. Начало положено, но к сожалению, до наступления вечера это все успехи. А вечером меня включили в патруль. Даже как-то неожиданно вышло, думал этой ночью магазин продовольственный грабану, однако собрался, ремень винтовки на плечо и догнав сержанта, тот вёл людей к комендатуре, старшими обычно от них были или пограничников, дальше распределил, по городу получается шесть патрулей будет работать, командир и три бойца, и вот разошлись. Я попал в группу где старшим был командир моего отделения. Вот так и прогуливались по нашей зоне ответственности, внимательно вслушиваясь и поглядывая по сторонам. Вообще по городу ночами часто что-то случается. Наше отделение давно в ночные патрули не отправляли, а Одинцов ночью хорошо видел, он тех воров и заметил, вот сержант про меня и вспомнил. А так я действительно вижу неплохо.

— Товарищ сержант, вроде что-то есть, — негромко сказал я.

— Что?

Шли мы неспешно, и тот, не останавливаясь чуть повернул ко мне голову.

— Впереди видимо проулок, там где вишнёвый сад, ветви за забор свешиваются, слева, вышел мужчина с мешком, нас увидел и просто лёг в траву, пережидает. Метров пятьдесят до него.

— Понял.

Тот нащупывая в кармане фонарик, их всем командирам выдали, также неспешно двинул дальше. Как неизвестный нас в темноте засёк тот понял, со спины вдали фонарь уличный на перекрёстке висел, вот тот силуэты и рассмотрел. Я поглядывал по сторонам, чтобы врасплох не застали, со спины не подошли, а сблизившись тот резко осветил место у забора, чуть пошарив и нашёл мужчину. Поняв, что его обнаружили, тот сел, закрываясь одной рукой от света фонарика, и отполз от мешка. Типа это не моё. Впрочем, его всё равно приняли, обыскали, связав руки за спиной и отвели в комендатуру, там разберутся. С мешком тоже. А когда дальше вышли, вдруг выстрел в стороне, крики донеслись, и мы рванули в ту сторону. Видать один из наших патрулей влетел во что-то. Когда прибежали, удалось узнать то один из наших тяжело ранен, остальные встревоженные, но целые. Неизвестный, что стрелял, убежал. Так что организовали прочёсывание, я участвовал, осматривали дворы, тут частный район, нашу роту подняли. Нашли стрелка не мы, соседняя группа. Один учуял вонь пороха и нашли револьвер, какой у него нос чуткий, потом на чердаке и самого стрелка. Хозяева дома божились что не знают его, но им особо не верили. Я учувствовал в осмотре дома и строений, спустился первым на ледник, мне сержант фонарик дал, а там окорок свежекопчёный висит, полтуши свининой на льду, тут же в хранилище отправил, как и три бочки с соленьями и две кастрюли со свежим солёным салом. Может и не готов ещё отстояться надо, но прибрал. Тут же тазик эмалированный был, сверху кусок фанеры. Я сперва не понял, что внутри, а это холодец настаивался. Тоже забрал конечно же. Тот уже густой, дрожалка тряслась. Поднявшись, сказал сержанту, что пусто и дальше осматривать. Грабить пособников бандитов мне было не жаль, револьвер то в сенях был найден, а дверь изнутри закрыта. Это на чердак лестница снаружи приставлена, забраться можно, а вот с оружием те явно лоханулись. Дальше ничего свиснуть не удалось, не один был, да и недолго, патрулирование закончилось и нас погнали в казармы. Дальше другое отделение до утра заступило. Ну а проснулся думаю понятно, от бомбёжки и снарядов. Причём по нашей казарме била именно артиллерия. Особо на благополучие города немцам явно наплевать было.

Как и все вокруг я стал спешно собираться. Некоторые носились в панике, но большая часть споро натягивала форму, бежала к оружейке. Вообще не стоит думать, что мы прям всем обеспечены были. Чёрт, да у меня ботинки с обмотками, а не сапоги. Намучился пока не освоился с ними. Делаю качественно, но медленно, поэтому пока обматывал, казарма опустела, только трое лежали, поражённые осколками и кусками кирпичей. Здание уже несколько раз сотрясалось от прямых попаданий снарядов, в другой части казармы потолок обвалился, всё пыли, не видно, но рассмотреть их смог. В общем, у меня форма, ботинки с обмотками, пилотка, исподнее, ремень, подсумки для обойм к винтовке "Мосина", каска, фляжка, сидор, внутри полотенце, котелок с кружкой и ложкой, и кусок мыла. Это всё что выдали, даже шинели нет. Так что надел каску, сидор уже за спиной был, я рванул к оружейке и не обнаружил своей винтовки. Видать кто-то по ошибке чужую прихватил, но стояло шесть винтовок, и чей-то пулемёт "ДП". Вот пулемёт с коробкой запасных дисков и две винтовки прихватил. Всё забирать не стал, мало ли кто вернётся за своим. Так и побежал наружу. Винтовка на плече, обоймы в подсумках, остальное в хранилище. Выбежал на задний двор, а вокруг никого, уже свалили куда-то. Какие быстрые. Да особо и не расстроился. Сплюнув, я побежал обратно. Чердак у казармы уже горит, а там парни. Я в спешке и панике не проверил, живы ли те? Надеюсь кто жив, это даст мне возможность легально покинуть город, раненого эвакуирую. Не бегу. Пришлось прикрывать лицо тряпицей, гарь и дым уже в казарме был, но пробежался и проверил. Пятеро наших было, и аж двое живы, один даже шевелился, мычал, пытался встать, я его первым вытащил на свежий воздух, во двор, и за вторым. Кстати, оба в исподнем белом были, документы-то в форме, так что пробежался по завалам кроватей, часть упали, прибрал те гимнастёрки и шаровары что видел. Их было с три десятка. Многие без них выбегали наружу. Вот так и второго вытащил. Потом обоих к пристройке, где была кухня и столовая. Свежая пристройка, год назад ввели в эксплуатацию. Когда наши тут власть взяли, много что построить успели.

Первым делом перевязал того контуженого. Сколько раз встать хотел, но всё падал. Уложил его, дал попить из фляжки, и перебинтовал голову, у того довольно обильно текло. Второй без сознания. Обоих я хорошо знал, хотя сам из первого взвода, а эти двое из третьего, их койки как раз в том углу где потолок обвалился. А дальше, прикладом сбив замок с двери кухни, забежал внутрь и подошёл к столу, где содрал простыню, под которой буханки хлеба лежали штабелем, ровно триста штук. На нашу роту, по полбуханки в день на бойца, как раз и будет. Вчера из хлебопекарни вечером привезли. Каждый день привозят вечером на весь следующий день. И все буханки убрал в хранилище. Потом в кладовку двинул. Вообще зимние запасы закончились, нам возят на машине с овощехранилища, но соль кило двадцать, куски сахара кило на пятнадцать, и главное мешок с чёрным чаем, прихватил, да и всё что радовало глаз, включая солонки со столов. Две фляги были, знал где стоят, сам после подсолнечного масла их отмывал два дня назад, фляги по пятьдесят литров, залил водой до полного из-под крана. Вода ещё шла. Мы сюда уже не вернёмся. Не жаль забирать. А так тонну припасов набрал получается, ещё на тонну отмеренное место есть. Воды набрал во все ёмкости, как раз с чайником во двор выбегал, как с улицы через упавшие ворота, по казарме уже не били, видели, что горит, к нам забежал лейтенант Аверин, командир второго взвода. Забавно, я из первого, тот вторым командует и ещё два бойца из третьего. Тот меня сразу опознал, сам явно наспех одет, но по форме, вот подбегая и спросил:

— Одинцов, где остальные?

Я дал ему чайник и пока тот жадно пил холодную воду, пояснил:

— Пока раненых выносил, товарищ лейтенант, остальные куда-то делись. Один боец без сознания, травма головы и плеча, похоже рука сломана, у второго тоже травма головы, обильное кровотечение, уже перевязал, также похоже контузия, встать не может, падает. Велел ему лежать.

— Понял, — вытирая тыльной стороной ладони губы, кивнул тот, возвращая чайник. — Как думаешь, война?

— Думаю да, — с очень серьёзным видом кивнул я. — Транспорт бы нужно, эвакуировать раненых.

— Сделаю.

Тот снова рванул к воротам и на улицу, а я подошёл и напоил обоих. Потом доставая по очереди гимнастёрки, нашёл все документы, отобрав две книжицы обоих раненых, на них надел их собственные гимнастёрки. Документы в нагрудных карманах, остальное вернул обратно, там многое моего размера, запасом будет. Хозяев не вернёшь, вопросы возникнут, а так сгорели в огне и сгорели. И это не крысятничество, объяснить откуда у меня чужая форма я просто не смогу. Тут во двор вкатилась двухоконная пролётка, где сидел лейтенант, причём на козлах, хозяина транспортного средства видно не было.

— Грузим, — махнул тот рукой, спрыгивая на землю, и стал помогать.

То, что на обоих гимнастёрки появились, тот не обратил внимания. А чайник с водой на пол поставил, и сняв винтовку, держа её в руках, я занял место на заднем сиденье и поглядывал по сторонам, пока мы выезжали, и катили к выезду. Взводный уже рассказал, как видел своими глазами нападения местных бандитов. Уже не боятся, сволочи. Мы едва до перекрёстка доехали, как по нам кто-то пальнул из окна углового дома, пуля над головой свистнула.

— Давайте вперёд, я прикрою! — крикнул я и выстрелив куда-то в сторону стрелка, соскочил с пролётки.

А лейтенант, настёгивая коней, уже гнал дальше по улице. Там чуток дальше, я заметил, тот посадил молодую женщин с маленьким ребёнком, и дальше погнал. Тот не женат, видимо знакомые. А мне нужна была причина соскочить, и этот обстрел здорово помог. Впрочем, я действительно рванул зигзагами к стрелку, видел откуда стреляли. Трофеи мне нужны, а где рота я знал, на станции. У нас в случае провокации её защищать задача стоит. Сержант говорил. Да найду, не проблема. А так добежав до частного дома, отметил, что дальше на этой улице лежат убитые. Некоторые в нашей форме. Никак из моей роты? Один без гимнастёрки, белая рубаха видна. Сам я укрылся под окном, в мёртвой зоне, тут палисадника у этого старого кирпичного дома не было, стена с окнами на улицу выходила, как рядом упала граната, наша "Ф-1". Даже слышал, как запас шипит. Среагировал я, несмотря на неожиданность, сразу. Краем глаза я как раз заметил, что пригибаясь от угла на перекрёстке улицы, ко мне бежит милиционер, с "Наганом" в руке. Вот блин, его ещё не хватало. А гранату я обратно отправил, едва успел, та похоже рванула, только-только перелетев через подоконник. Я в это время лежал, закрыв голову руками. Слега оглушило, надо было рот открыть, да забыл. Вот так вскочив, я подпрыгнул, ухватившись за подоконник, на него я уже винтовку закинул, руки освободить, они по-летнему открыты были, и забрался в комнату. Как раз, когда следом сержант полез, рассмотрел треугольники в петлицах, я второго добивал штыком. Морщился, а это неприятно, но делал. Двое их было. Так что трофеев мне набрать не дали, совместно, прикрывая друг друга всё осмотрели, дом пуст, кроме этих двух мужиков никого не было, а жаль. Не бедные тут люди жили, бандиты по одежде как-то с обстановкой не гармонировали. Похоже сами в чужой дом залезли. Сержант обе винтовки "Мосина" забрал, шесть гранат "Ф-1", всё с бандитов, и мы побежали к станции. Я к своим, а тот за компанию. Видать растерялся, к нам решил примкнуть. Причём по царапине на прикладе я опознал в одном из трофеев свою личную винтовку. Ну точно моя, сержант её вернул только когда сравнил номер с данными из красноармейской книжицы. И две ручные гранаты дал, я их на ремень за рычаги подвесил. Мы тех убитых бойцов осмотрели, троих я опознал, так что забрали документы, у кого были, и дальше.

А на станции я и взводного-два обнаружил, чуть позже тот рассказал, что на выезде его остановил пост, раненых дальше, на пролётку ещё одного раненого погрузили, управлять лошадьми тот мог, а его к своей части направили. А документы, что я нашёл в казарме, отдал ротному, тот распределит среди живых. Аж щекой дёрнул, зол был на таких потеряшек. На станции всё горело, так что не долго мы её охраняли, бой приближался. Немцы вошли в город, вот и нас кинули их сдерживать. Шёл городской бой, по всему городу перестрелки. А говорили, я читал, во Владимир-Волынске особо городских боёв в первый день войны, не было. Наши ушли. Да что-то не заметно. Чуть позже наши действительно ушли, стрельба начала удаляться к окраинам города, а вот я остался. Да ещё не один. У нас троих позиция в подвале была, из узких окошек, на вроде "ДОТа", вели огонь по противнику, место уж больно для позиции удобное, длинная центральная улица, держим на четыреста метров её, а тут прямое попадание в здание, чем-то серьёзным. Был бы опытнее, сказал бы калибр, но кирпичное старинное одноэтажное здание просто развалилось. Я после этого слышать минут через десять только стал, здорово грохнуло. И выход завалило, через окна не выбраться, узкие, да и немцы уже пристрелялись, а с другой стороны окон не было, глухая стена, так что пока двое откапывали, тут станы на выход рухнула, я поглядывал наружу. Мы не стреляли, пусть думают, что мы тоже ушли, тогда шансы выбраться есть. А так улица полна немчурой была, уже батальона два прошло дальше, нагоняя наших. Ситуация усугублялась тем, что подвал не пуст, недавно это была сапожная мастерская, её уже закрыли, как и всё частное, и тут кипы вонючих кож и ещё что-то для их обработки и покраски. В общем, сложно долго терпеть вонь. Пришлось замотать лица тряпицами, смоченными в воде, хоть не так резало. Да ещё колено жутко болело, ушиб сильный. Это когда снаряд в здание попал, меня на стенку кинуло. Лицо руками защитил, они свободны были, винтовка к стене прислонена, а я как раз снаряжал обоймы, а вот колену досталось. И есть сильно хотелось, на обед было по полбуханки ржаного на брата, да по рыбным консервам, чая не было, просто воду пили. А ужина вообще не имелось. Да и наши из города драпанули, и я их понимаю. Патроны к концу подходили, гранат нет, а давят по нам, миномёты бьют. У меня у самого всего восемь патронов осталось, те две гранаты я сохранил, в хранилище они, у остальных не сильно больше. Ждём темноты, она нам поможет.

Есть просто жутко хотелось, знаете, как будто чёрная дыра в желудке образовалось и вытягивала все силы из тела. Поглядывая наружу, я покосился на напарников, что попали в эту незавидную ситуацию, как и я. Те как раз кусок стены из кирпичей, напрягаясь, перетащили к куче. Я не участвовал, из-за колена по сути выбыл, даже бежать не могу, только шагать, сильно хромая. Вообще тут позиция для нашего пулемётчика была, у него ручной пулемёт Дегтярёва. Вон он с перевязанным плечом и без гимнастёрки, в казарме осталась, осколком на вылет зацепило, вроде не глубоко, а крови солидно натекло. А мы с Славиком, он тоже из моего отделения, одного года призыва, тоже майский, так, прикрытие. Так что подчищали всё что после нашего пулемётчика осталось, пока бой шёл. Не стоит думать о сотнях убитых нами, хорошо если десятка два завалили, но скорее всего меньше. Немцы укрываться вполне умели и подавляя огнём сокращать расстояние. У меня четверо на счету — это точно, но я только своих считал. Мы эту улицу минут сорок держали. Сам я не сказать, что прям исключительный стрелок, но с четырёхсот метров, на этой дальности, мазал редко. Правда, пока сложно по перемещающимся целям стрелять, не всегда попадал, но всё же поражал. Причём чем дальше, тем чаще, опыта набирался. Вот так покосившись на парней, я незаметно достал одну буханку, и банку тушёнки, отделил от буханки половину и разрезал на три части, вскрыл банку и щедро намазал тушёнки, после чего слегка свистнул. Когда парни, что вытащили очередной кусок обернулись, махнул рукой, подзывая.

— Вот, последние запасы.

Каждому по бутерброду и полная фляжка с водой на троих. Мигом провалился бутерброд, но стало легче. Парни довольные, направились дальше работать, а я выглянул и прижался к стене, там немец подходил к окну. Я тут же зашипел, привлекая внимание, и скрестил руки над головой, это у нас знак тревоги. Те мигом спрятались на лестничной площадке, что очищали. Немец в каком-то звании оказался, не рядовой точно, лет сорока, крепкий такой, явно ветеран, унтер или фельдфебель, я только начал их звания изучать по книжице, ещё свой устав учить, не дошёл до них. А так автоматы и пистолеты обычно у них, у этого как раз такое оружие и было. Тот присел, и опасливо заглянул. Потом стал светить фонариком, по шкурам, кипам кож, чанам, мешкам с краской, потом мазнул по куче кирпичей, по лестничному пролёту, дальше было двинул, как резко вернул обратно, осветив аккуратную кучку битых кирпичей. М-да, косяк, привыкли всё аккуратно делать и вот такую кучу могли только сознательно собрать и только после разрушения здания. Тот это понял, и я понял, что он понял, поэтому резко показавшись на виду, мощным ударом винтовки насадил того на штык. Даже дёрнутся не успел. Остриё в глаз попало, случайно, я в горло метил. Содрогнувшись, немец замер, а я, тронув его, убрал в хранилище. Вот ведь засада. Дальше тревожено ожидал, но видимо никто не отслеживал своего камрада. Тревогу так и не поднял, уф-ф-ф, повезло. Прождав минут пятнадцать, парни выглядывали, и махнул им рукой, мол, можно продолжать. Те вроде почти очистили выход, скоро протиснутся можно будет, а пока продолжаем.

Где-то через полчаса я снова их позвал. Немцы снаружи иногда мелькали, ещё грузовик остановился метрах в трёхстах, несколько солдат, те что из кузова, ушли в проулок, видать мост наладили, и вот повели колонну наших пленных. Я зашипел, парни было спрятались, но увидев, что подзываю, подхватили оружие, оно прислонено было к стене у лестничного пролёта, и подбежали. У видев пленных, аж охнули.

— Это же наши, — прошептал Славка. — Вон парни из второго и из третьего взвода. О, вот и наш командир.

Среди пленных действительно мелькали командиры, те заметно отличались от простых бойцов по форме. Распознать легко можно было. Да и из нашей роты я приметил парней, полтора десятка точно было, наш взводный раненый брёл, рука наспех перевязана была.

— Суки! — зашипел Олег, наш пулемётчик, и вскинув пулемёт, я даже остановить его не успел, дал прицельную очередь.

Вообще у того полдиска и осталось, больше боезапаса не было, однако довольно точно тот срезал троих конвоиров. Олег вообще у нас тут за старшего, это мы зелёные салаги со Славой, а тот второй год уже служит. Из Куйбышева парень. Делать нечего, пришлось поддержать, вот так прицельно бил по конвоирам и левым немцам, что вообще были на улице. А наши, пользуясь заминкой, разбегались, некоторые через заборы перемахивали. Тот же взводный, вроде брёл шатаясь, а тут легко через двухметровый дощатый забор перемахнул. Человек десять из наших бежать не стали, просто сели на брусчатку, явно не желали сбегать. Ну это их решение и судьба. Славка частил, посылая пулю за пулей, он кстати лучше меня стрелял, промахи редкие. Ну и я бил. Так что, когда оба напарника замолкли, у меня два патрона осталось, вот одним подранил немца, тот сделал два неуверенных шага и упал, вторую и последнюю пулю, тоже ему. Целей особо нет, а я старался работать с гарантией. А то вылечат, снова против нас пойдёт воевать. Тело дёрнулось. Попал. Надеюсь наглухо.

— Укрываемся! — крикнул Олег, когда я последнюю пулю выпустил и мы разбежались.

Кстати, я успел обдумать что буду делать если вдруг немцы нас засекут и гранатами решат закидать. А тут кипы кожи, обрушить на себя, может и выживу. Я парням это и крикнул, но те к лестничному пролёту побежали, а я и обрушил одну из кип. Тяжело, смрадно, аж голова кружится, но безопасно. А тут шум, я открыл рот, и загрохотало. Чёрт, немцы гранат не жалели, видать сильно не понравилось, как мы поступили, штук двадцать гранат уже закинули, и всё бросают и бросают. Шкуры на мне сотрясались, иногда по ним что-то попадало, но до меня не добиралось, пружинили. Когда стихло, я лежал как мышь, с полчаса, тут шорох, второй, думал парни, уже голос хотел подать, но вдруг заговорили на немецком. Чёрт, немцы в нашем подвале. Кто-то по кипе моей прошёлся, сдавило сверху нескольку раз, но я лежал молча и пережидал. А когда стихло, минут через десять, осторожно выглянул, осматриваясь. Снаружи темнело, плохо видно было, но глаза привыкли к темноте и убедился. Один я. Быстро пробежался, отметив что проём наружу расчищен, и никого, напарников тоже не было, и что-то подсказывало мне, что те в плену, если не погибли. Крови не нашёл. А так после гранат помещение и содержимое подвала серьёзно пострадало, если бы раньше вылез, тут бы всё в пыли было, но на данный момент та уже осела. С трудом сдерживаясь, долго терпел, подбежал к небольшому чану с крышкой, мы его как туалет использовали, поставил на ножки, а то на боку лежал, пробитый осколками, и сняв крышку, с облегчением отлил. Уф-ф, долго терпел, а чем больше думаешь, тем больше хочется. Проверено на собственном опыте. Вот так достав вторую половинку буханки и снова сделал бутерброд из тушёнки и съел два из трёх, чёрная дыра в пузе пока угомонилась, третий пока убрал в хранилище, потом его. Снова налил воды фляжку, а то пустая, и утолил жажду.

Снаружи темнело, а я занялся немцем. Надо избавится от него. Достал и первым делом выключил фонарик, что выскользнул у того из руки. Неприятно по глазам лучом света резануло. Переждав пока солнечные зайчики престанут бегать, потом ещё подождал, вроде снаружи света в подвале не заметили, и продолжил. Ну форму брать смысла нет, этот бугай был в два раза больше меня, на голову выше и на полметра шире в плечах, форма на мне будет висеть как на вешалке, однако трофеев на нём было изрядно. Снял ремённую систему с подсумками, на ней фляга полная, потом гляну что внутри, тут же на ремне кобура, глянул, это "Парабеллум" был, к нему два запасных магазина. Два подсумка с чехлами для "МП", тут шесть запасных магазинов, проверил, все снаряжены, хотя от автомата несло порохом, из него хорошо постреляли, но почистить не успели. Две гранаты за голенищами сапог, те самые, с длинными деревянными ручками. По карманам прошёлся, мелочёвки много, две пачки сигарет, одна непочатая, зажигалка и спичек коробок. Зажигалка похоже из серебреного корпуса. Документы прибрал, деньги, портмоне с ними. Часы с руки. Перочинный ножик, ведь нужная. Подумав и сапоги стянул, пусть размер на два больше чем у меня, а у меня сорок второй, но можно на что обменять, сапоги ношенные, но справные. Жаль ранца не было, но ещё раз пробежавшись, жетон на шее не трогал, так и оставил тело лежать, скользнув к выходу. Снаружи окончательно стемнело. Есть шанс уйти. Однако вот так уходить я не желал, пока в тылу, всё что заберу у немцев, моё.

Честно говоря, потряхивало, но я держал эмоции в руках. Для облегчения носимого веса, а колено болело, ещё как, убрал винтовку, сидор, и каску в хранилище, за ремень сунул пистолет, а я привёл его к бою, и вот так сильно хромая, двинул в обход здания, запинаясь на кирпичных обломках, пару раз с трудом не упав, но вышел на улицу. А тут темно, поди знай кто бродит. Немцы патрули тоже гоняли, но в основном все спали, да и тишина в городе была. Последняя перестрелка, резко начавшаяся, и также резко стихшая, была минут двадцать назад. А двигался я на улочку, которая была ареной боя несколько часов назад. Немцы тут уже всё подчистили, раненых и убитых унесли, пленных угнали. А перед темнотой на улицу завернула длинная колонна грузовиков и встала у пешеходной части. Часовой там бродил, а я хотел пошукать в кузовах, хорошо гружённые машины. Это опасно, потому и потряхивало меня. Да, наготове и фонарик, освещу им немцев, если на меня выйдут, по лицам, что даст мне дополнительное время. А вот сбежать я не смог, ну не бегун я. Часовых два оказалось, в начале колонны и в конце, сходились друг к другу и обратно. Первое что я увёл, это армейскую легковую машину, кажется "кюбельваген". Верх брезентовый, опущен был. Тут мотор сзади и запасное колесо на капоте спереди. Проблема в шофёре, тот устроился на заднем пассажирском месте, через открытую дверь свешивались ноги, и спокойно себе спал. Пришлось дождаться, когда часовые разойдутся и прирезать его. Причём его же штык-ножом от карабина. Тот ременную систему скинул, на руле висела, вот достал штык и ударил, зажав одной рукой рот. Подёргался и замер. Хм, вот это убийство противника как-то легче прошло, тот первый, бандит из схрона, тяжелее мне дался, куда тяжелее. Быстро найдя документы, забрал, и убрал тело в хранилище, потом избавлюсь от него. А пока машину следом.

Ого, всего восемьсот сорок шесть кило, и машина не пустая. Потом гляну что в ней есть. Замок зажигания взламывать не придётся, в замке ключи торчали. Также был карабин шофёра и его сапоги, тот скинул, когда спать лёг. Сорок второй размер, точно мой. Всё прибрал. Пусть я на лёгкий мотоцикл и велосипед рассчитывал, сделав запасы топлива, но ладно, такая машина будет нужна. Вот так я потихоньку и стал изучать что в кузовах. Машины хорошо присели, точно гружённые. Оп-па, от одной отчётливо бензином тянуло. Развязал шнурки и забрался внутрь, с трудом сдержав крик. Ногой ударился о борт, больным коленом, тут бочки стояли. Аккуратно скрипя металлом крышки, открутил одну, бензин и есть, вот и прибрал три бочки. Хватит пока, шестьсот литров запаса, это вполне неплохо. Машинного масла времени искать нет, один из часовых встал там, где раньше легковушка стояла и с недоумением осматривался, ожидая напарника, так что покинув кузов, стал обследовать следующую машину. Патроны. Приметив ящики с гранатами, взял два, ну и один с патронами. Вот так и захромал прочь, пока часовые довольно громко общаясь обсуждали нечто, думаю пропажу машины, да так, что те не видели и не слышали этого. По дороге избавился от тела шофёра. Ещё раз его обыскал и наткнулся на руке на часы, как же это я так? Снял. Те что с фельдфебеля, а я думаю это его звание, у меня на руке были, подзавёл их. А теперь стоит поднять над городом дрона. С колонной мне повезло, но пока тёмное время суток нужно найти интересное, и дрон мне в этом здорово поможет, теперь нужно такое место, чтобы меня не нашли пока я с ним работаю и экран планшета не подсветил меня.

Подходящее место я подобрал. Развилины дома, что ещё дымились, тут кто-то из наших оборону держал, или случайное укрытие, там и присел у стены. Дальше подняв дрон, стал гонять его туда-сюда. На шуршание наверху никто не обращал внимания. Первым приметил стоянку нескольких легковых немецких мотоциклов у одного из зданий, где висел немецкий флаг. Потом велосипедов, около сотни, да тут похоже целая велосипедная рота на ночёвку в саду школы встала. Также отмечал, что во многих места город пытаются по одиночке покинуть люди, в гражданской и нашей форме, немало и раненых было, их несли. Получаса мне хватило, я вернул дрон, на последних крохах энергии, раньше бы пригнал, но заметил кое-что и пришлось снизится, чтобы определить, что это, потому и задержался. Маршрут по улочкам продолжен, можно идти. Вот так убрав дрон, надо будет найти время его зарядить, двинул по улочке, шагая у забора, в его тени, а то Луна светила, и первым делом увёл велосипед, эта велосипедная рота была ближе всего. Самое важное, у одного немца, помимо пистолета, была здоровая такая дура "ПТР", у него был складной приклад и сошки, по бокам скреплены по два короба с запасными патронами. Я прибрал ружьё, как дополз до немца по-пластунски. Тут же велосипед стоял с ранцем и сумками, проверил, все спали, храп многоголосый стоял, часовой гулял, никто не мешал. В сумках запасной боекомплект к ружью, прибрал, как и ранец, потом подложил под колесо гранату, и также тихо уполз. Хорошо немец с краю, вглубь ползти не пришлось. Что по гранате, это одна из тех двух "Ф-1", я их и держал для растяжек, а тут решил использовать. Выкопал ямку, благо почва песчаная, песок раскидал, гранату вниз, чуть присыпав, кольцо выдернул, а рычаг колесом прижал, веса хватило. Сдвинут, будет подрыв. Через четыре секунды. След подкопа замаскировал.

Колено похоже расходилось, болело также, но двигаться стало легче. Дальше я двинул к довольно большому и густому саду черешни, там такие заросли, чёрт ногу сломит и видимо там кто-то из наших прячется, видел через камеру дрона, как осторожно девушка покидала их, и за водой бегала к пруду. А мне нужен раненый, вывезу из города, и надеюсь нас обоих в медсанбат или госпиталь. С моим коленом дальше медсанбата может и не направят, но кто его знает? Вот так перебрался через забор, и стал слушать, передвинулся метров на пять и слушаю. Так и двигался, пока шорох и шёпот не услышал. Сблизившись, негромко спросил:

— Кто тут? Я слышал шёпот.

Молчание довольно долго длилось, пока наконец у меня не спросили, мужчина, молодой по голосу:

— Кто это?

— Красноармеец Одинцов, комендантская рота.

— Одинцов? Старый знакомый?

— А вы кто?

— Не помнишь? Я тебя к жизни возвращал. Ближе подойди, чтобы не выдать себя разговором.

— Товарищ лейтенант? — подходя и аккуратно садясь, зашипев скользь зубы, спросил я.

Тут помимо раненого командира ещё несколько человек было и видимо дети, слышал тонкий голосок, на который шикнули.

— Угадал. Не помнишь меня? Мне говорили ты память потерял.

— Частично. Смутно помню.

— Что с тобой? Ранен? Почем тут один?

— Бой в городе вели, нас троих в подвале завалило, пулемётчика и двух стрелков, прямое попадание чем-то крупным. Мне по колену камнем, еле хожу. Я на стрёме поглядывал наружу, двое других выход откапывали, а тут за час до темноты увидел колонну наших, пленными вели, там и парни из нашей роты были, взводный-раз, мой командир. Раненый шёл.

— Игорев? — удивился тот, они были хорошо знакомы.

— Да, наш старший. Пулемётчик, разозлился и открыл огонь по конвоирам. У нас боезапас закончился, у меня восемь патронов, у него полдиска, но стреляли. Восемь патронов выпустил, нечего не осталось, но троих немцев убил, с гарантией. Наши разбегаться. Взводный-раз на что шатало от ранения и усталости, через забор легко перемахнул. А нас гранатами закидали. Там сапожная мастерская была, я на себя кипу шкур и кож завалил, так и выжил. Слышал, как немцы по подвалу ходили, но меня не нашли, поленились шкуры перекидывать. Когда стемнело, выполз, напарников нет, выбрался наружу и вот двигаюсь к выходу. К своим. Винтовка бесполезна, но как трость помогает.

— Знаю я ту бывшую сапожную мастерскую. Хорошее место для обороны, -задумчиво протянул лейтенант. — А меня подранило, в обе ноги, вот такие дела.

— Ничего, товарищ лейтенант, наши врачи на ноги вас поставят. Вы мне жизнь спасли, я вас вывезу. Око за око, добро за добро. Машину добуду, управлять умею и уедем.

— Думаешь получится?

— На немецкой машине? Все посчитают что свои едут. Наши вряд ли далеко, доберёмся. Мы с вами не ходоки, только так. Да, какую машину брать? Вижу вы тут не один. Легковой хватит на всех, или лучше грузовую?

— Грузовую, тут детей только восемь, жена моя с детьми, ещё соседи. Прячутся. Слышал, что местные с нашими людьми творят?

— Слышал.

На этом закончив, я с трудом встал и пошаркал к забору, там перебрался, со второй попытки, и к стоянке тех легковых мотоциклов. Даже была возможность выбрать из семи штук, поновее. Это был лёгкий одноместный одиночка. Модель "БМВ". Пойдёт. Потом пропустив патруль, пошаркал дальше. Там за углом стояло то, что и привлекло моё внимание, бронетранспортёр "Ганомаг". Пусть шумная техника, но уж точно никто не подумает, что на нём чужие едут. Там у кормы три солдата курило, общались. И чего не спят? Пришлось стрелять из "Вала". К счастью, всё обошлось без шума. По быстрому обыскал их, одного штыком добивать пришлось, подранок, документы, трофеи, оружие особо не брал, своего хватает, боезапас для карабинов если только, после этого потянул на себя скрипнувшую дверцу со стороны водителя и забрался внутрь, я уже глянул, десантный отсек пуст, задние двери открыты были, на вертлюге спаренные зенитные пулемёты "МГ". Запустив движок, схватился сразу, тёплый ещё и сдвинулся с места. А я подсветил фонариком приборную панель и вообще прикинул как управлять. В принципе не сложно, так что покатил прочь. Тела тех трёх в хранилище. По пути избавился. По дороге остановился на минутку, перебрался в десантный отсек, там вещей много, надо глянуть. В хранилище ушло две коробки с патронами для пистолетов и пистолет-пулемётов. Потом две камуфлированные накидки, плащ с пропиткой, от дождя, очки мотоциклетные. Две пехотные лопатки в чехлах, и большая лопата, у меня вот не было ранее, топорик, шинель рядового, будет со мной, пока свою советскую не достану, два ранца, потом гляну что в них. В тот что от водителя "кюбельвагена" достался, тоже ещё не заглядывал. На борту ремнями тюк палатки приметил привязанный, отстегнул и прибрал. Вещь нужная. Снаружи на бортах в держателях пять канистр, все пять забрал, вещь дефицитная. Вроде всё.

Вот так подъехал к забору, раненого лейтенанта женщины должны были сюда перетащить, к забору, и встал у калитки. Вскоре та открылась, я выбравшись, стал помогать затаскивать лейтенант в десантный отсек, на пол уложили, там и остальные забрались, сели на лавки, я показал, как дверцы запреть изнутри, что те и сделали, мотор работал, шумно, фон создавал. Так вернувшись в кабину, стронулся с места и покатил к выезду. Город я уже изучил, не заплутал. Патрули только с дороги сходили, пропуская нас. Именно когда покинули город, уже по дороге катили, фары включены, под своих маскировался, над городом взлетало несколько ракет, видать трупы обнаружили, или командир что лишился своей брони, тревогу поднял. В общем, мы ехали. Чуть дальше мы свернули в поле, проехав стоянку одной из немецких частей и так и катили. Со стороны ракеты слали, думаю немцы сообщали своим, что мы прямо в руки к русским едем, я мигал фарами и катил. Думаю, именно мигание нас и спасло, иначе и бы сожгли, выехали на стоянку наших танкистов, там было несколько "Т-26". А так осветили фарами, показывая, что мы на прицеле. К счастью, разобрались. Трофей те себе забрали, лейтенанта к медикам, там операция требуется, гражданских в тыл, а меня рапорт писать. С танкистами были и наши стрелки, моей дивизии, сюда и комдив мой подъехал, лично опросил что и как было. Всё рассказал, что за день видел. Меня уже осмотрел военфельдшер, мужчина, еле стянули шаровары, колено распухло, ткань натянуло. Многие присвистнули, увидев чёрную гематому, синяки. Ничего, ощупал, сказал кроме сильного синяка травм нет, само пройдёт. Госпитализации не требуется. Вот гад. А пока рапорт писал, сдал документы убитых мной немцев. Пять их, фельдфебеля, водилы и тех троих у бронетранспортёра. В рапорте отметил, что двоих убил у "Ганомага", остальных по пути, шлялись по улочкам. Рапорт приняли, документы забрали, меня поблагодарили. Надежда на награду, всё же командира спас, броню угнал и своим передал, не оправдались. Видимо не было, но комдив снял с руки часы и вручил мне, как награду. Спасибо конечно, но у меня уже есть на руке и ещё пять в запасе. Хотя поменял, комдива часы теперь ношу.

Так как ходок я ещё тот, а в этом месте стоял другой полк дивизии, не мой, меня на машине охраны, что с комдивом была, докинули до моего полка, всё равно мимо ехали, так что там приняли, даже свой батальон нашёл, начштаба отметил что я нашёлся, тут остатки роты обнаружились. Едва на взвод тянули. Ротный в городе пропал, взводный-два, тот самый, сейчас командовал. Пришлось ему подробно описывать что и как было за этот тяжелый день. Взводный-раз пока к нашим не вышел, если смог это сделать, не слышал тот о нём. Многие рыли окопы, к новым боям готовились. Вот и меня, выдав тридцать патронов и одну гранату "РГД-33", отправили делом заниматься. Я тоже вырыл быстро стрелковую ячейку для стрельбы лёжа, и заснул в ней. Копать нормальную ячейку не стал, устал слишком, и это с моей усталостью много. У меня была одна шинель в хранилище, да и та немецкая, одной полой накрылся. На другой лежал, так и уснул.

Проснулся я от шума движения множества техники. Сам, никто не будил, не тормошил. Странно. Сев, шинелью я уже не укрывался, сбита была в бок, жарко, я осмотрелся. Пусто, вокруг никого, только земля и вырытые стрелковые ячейки. Лёгкий ветер пыль носил и мусор, на дороге, а она в полукилометре от моего укрытия, отчётливо видно колонны немецкой техники и пешие колонны солдат.

— А где все? — осматриваясь, сам у себя спросил я. — Меня что, бросили?

В принципе, если ночью уходили, а я так устал что мог и не услышать команд, меня и канонада бы не разбудила, вполне возможно. Я тут же лёг, как понял в какую задницу попал. А позиция на возвышенности, увидит ещё кто. Холм голый как коленка, меня с расстояния километра без бинокля увидеть можно, и по-пластунски не уползёшь, тоже могут засечь. Блин, влип. По сути до самой темноты придётся лежать в ячейке. Или к подножию холма как-то спустит, там уже пшеница разрослась, укроет. М-да, и ячейку не углубишь, пыль от работ тоже внимания привлечёт, до ближайшей, что вырыта как полагается, метров семь. Может рискнуть под маскировочной накидкой? Двигаться по полметра в минуту, медленно, может и не засекут. Вот так прибрав в хранилище шинель, винтовку и гранату, я накинул камуфлированную накидку и стал медленно покидать ячейку, двигаясь к соседней. Три минуты и на месте. Вроде суеты нет, никто ко мне не направился, медленно спустившись ячейку тут и сидячее место было, сел и осмотрелся. Да, боя тут не было, ушли по приказу. Да, вчера, когда до роты дошёл, мне выдали три куска подсохшего хлеба, жирную селёдку, вон она уже когда появилась в сухпае, и луковицу. Меня уже танкисты покормили, поэтому убрал тогда снедь в хранилище, а сейчас достал, и помыв руки с фляжки, решил поесть. Хотел начать разделывать луковицу, потом и рыбу, но замер. Чая хочу, а нет, но есть отличная идея. Тут в ячейке неплохая ниша сделана, если углубить, можно поставить керогаз, и вскипятить воду. Да и мне до темноты ждать, глядишь какое блюдо приготовлю. А то один котелок с щами, до сих пор к нему не притронулся, и всё пока. Может что мясное отварю.

Так я и сделал, за весь световой день, жарился на солнце пока не догадался накидку натянуть сверху на распорках, хоть она защищала, я на керогазе вскипятил воды. Чаю заварил, кинув кусочек сахара. После завтрака попил, остальное убрал в хранилище. Потом час убил, изучая те три ранца, то что не нужно, не так и много этого было, под ноги кидал, а так ранцы вернул в хранилища, вещь неплохая, как и содержимое, пригодятся. Потом глянул на свое босые ноги, боты и обмотки были в хранилище, снял перед сном. Подумав. Достал сапоги шофёра "кюбельвагена", намотал портянки и натянул, даже привстал согнувшись, походил на месте, хрустя ненужными мне трофеями на дне. Хм, как влитые, даже снимать не хочется, точно мой размер, ни убавить и ни прибавить. Решено, буду я в них ходить, главное, чтобы проблем с этим не было, сапоги что у немцев, что у наших отличаются. У немцев голенища широкие, у наших заужены. Как бы ещё за шпиона не приняли. Нет, ночью в сапогах, они удобнее, а днём в обмотках. Будут советские сапоги, тогда разговора нет, а пока так похожу. Сапоги пока снял, босым ногам приятнее. Что ещё за день успел. Например расширил и углубил нишу, чтобы на керогаз поставить пятилитровый котелок, тут проблема, что земля может сверху сыпаться в готовящееся блюдо. С чаем повезло, не было такого, и тут рискнул. Воды залил до полного и пока та закипала, пол тушки курицы, с ледника что взял, разрубил пополам, на весу приходилось всё делать, разделочной доски у меня не было, и нарубив мясо, в котёл отправил. Потом картошку почистил и намыл, нарезал, туда же. Пол луковицы нашинковал и следом, и морковь поскоблил, тёрки нет, хоть так стружки падали. Пол моркови наскоблил и прибрал для следующего раза. Жаль лапши нет, тоже бы кинул. Отличный суп с куриным бульоном получился. Дал остыть и убрал в хранилище. А обедал я щами. Без сметаны не то, но и так пошло за милую душу. Также достал из хранилища десяток буханок хлеба, нарезал кусками, и на часть тушёнку намазал, а на другую куски окорока, был тот окорок на леднике. Я его достал, а тяжёлый, положив на колени и начал шинковать тонкими пластиками, как раз на бутерброды и пошли. Вкусный, я попробовал пару пластинок. Да, холодец тоже отличный, пробовал на полдник, и чеснока добавлено прям золотая середина. Только бочки с соленьями пока не достал, места мало. А под вечер отварил чая запас. Во всех трёх немецких ранцах было по котелку, неплохие такие, плоские с крышкой, все три отмыл, залил водой и воду вскипятил, бросив заварки и чутка сахара, помешивая. Как чай настоялся и чуть остыл, убирал, так что в четырёх котелках запас чая. Ещё в одном ранце был термос на два литра. Содержимое чуть потрачено, какао было, где-то две трети. Ничего, вкусное, мне понравилось. Ещё какао было в фляжке фельдфебеля. В принципе, это всё за день.

Стоит отметить, что я здорово взмок. Тут мало того, что солнце светило, думаю под сорок градусов, тень не спасала, так ещё от керогаза жар шёл. Но я всё равно был доволен, немцы на холме не появлялись, им были не интересны брошенные советские позиции, так что спокойно день прошёл. Хотя пришлось раздеться, сидел в одних кальсонах, всё равно мокрым от пота был, чай и вода не спасали, скорее усугубляли. Мечта о тихих водах реки была, до которой от меня километрах пять. Ох бы искупаться. Ну а пока день проходил, всегда бы так в тишине, я успел поразмыслить. Знаете, что-то мне не нравится то, как со мной поступают в роте, уже нехорошей традицией становится. В казарме с началом войны бросили, в бою в городе, когда нас завалило — бросили. И даже тут на позиции, и то бросили. Я читал книги, там описывались военнослужащие, что несколько месяцев шли по немецким тылам, пока к нашим не выходили. Некоторые от границы шли и только в сентябре до наших добирались. Я тут подумал, неплохой план получается. Конечно до сентября ждать не буду, но пара недель мои. Покидать окрестности Владимир-Волынска я пока не буду. Там рынок в городе есть, у меня германские марки, накопил среди трофеев. Куплю нужное. Вон пока с готовкой мучился, уже прикинул что купить нужно. Также нужно добыть гражданскую одежду. Да и заполнить доверху хранилище, желательно оружием и едой, остальное в принципе есть. Вот так я всё обдумал и решил. Пока танковые сражения идут под Луцком и Ровно, я тут в тылу спокойно поживу, колено заживёт, и поработаю. А буду обстреливать тыловые колонны. Какая-никакая, а всё же помощь. Может даже и существенная, если боеприпасы куда-то не успеют подвести.

Когда стемнело, я прибрал всё своё, надел форму, тут причина банальна, исподнее белое, в темноте видно, и подумав решил проверить другие ячейки. Нет, если кого ещё забыли, тот бы подал голос, я бы услышал, или в тихую ушёл, но может что забыли? Проверил ячейки моего батальона, за час нашёл шестнадцать винтовочных обойм с патронами и восемь гранат "РГД-33" в нишах. Может быть ещё бы что нашёл, но решил, что хватит, итак времени сколько потратил, и достав велосипед, я теперь долго бегать не смогу, не смотря на уверения военфельдшера, и покатил в сторону речки. Нажимая на педаль здоровой ногой, вторая, с повреждённым коленом больше крутилась вместе с педалью. Само колено тупо ныло, но особо проблем от него я не ощущал. Опухоль только не спадала. Надеюсь река поможет. Там прям в форме и прыгнул в воду. А всё равно карманах ничего нет, а сама та заметно попахивала, так что и купался, и стирал. Потом мылом прошёлся, постирал, и выжав повесил на ветках ивы, ну и сам искупался, с мылом помылся, волосы намылил, и просто лежал в воде. Какое блаженство. На берегу тарахтел генератор, заряжал батареи дрона, планшета и ноута. В ячейке я это сделать не мог, размеры убежища не позволяли, а надо. И тут час потратил, дрон и планшет зародились, вот так собрался, свою влажную форму пока в хранилище, подобрал из запасной комплект, и покатил к окраинам города, там проник на территорию, уже пешком пришлось идти, а это не так быстро. Я искал где можно добыть гражданскую одежду, и случай сам показал мне это место. Шум услышал, похоже пьянка идёт, музыка играла, патрули немецкие не обращали на это внимания, как будто так и надо, вот я и подобрался к частному подворью, где и гуляли. Мне они сразу странными показались, а когда из сарая двух девушек вывели, слегка побитых и сорвали платья, похоже тут же во дворе собираясь приступить к насилию, сразу всё стало ясно. Бандиты, празднуют начало войны и то что Советы ушли. Это в их фразах мелькало, с матом.

Сделать я ничего не мог, тут у столов около сорока крепких мужиков и парней, многие вооружены. Так что крики девушек стояли, им затрещины отвешивали чтобы не орали, и дальше продолжали, меняясь. Что странно, у бандитов тоже были свои женщины, они ещё и подбадривали своих, чтобы "красных шлюх побольше драли". Я итак их мужиков валить собрался, дело принципа, за наших девчат, а теперь и их баб тоже. Называть их женщинами я уже не мог. В хату я проник через окно, тут не охранялось, да и кого им бояться? Первым делом я достал пакет со снотворным и растворил в бутыли с самогоном. Поставил его поближе ко входу. Минут через десять заскочила одна из бандитских баб и унесла с частью закусок. А так я прошуршал по дому, замирая и прячась если кто в дом заходил, но в большинстве в саду все были. На рынок уже не пойду, поработать собрался, значит тут отберу то, что мне надо, открывал сундуки, шкафы, а зажиточный дом. В подвале немало награбленного. В общем, подобрал себе отличный костюм по размеру, туфли, потом крепкие зимние ботинки на меху, пальто для осени, шляпу. Нательное бельё даже. Также на кухне тёрку и разделочную доску, небольшой половник. В подвале среди награбленного забрал все четыре наличных ящика с советской свиной тушёнкой, четыре коробки с макаронами, была ещё домашняя лапша, видимо хозяйка дома делала, насушила, в мешочке кило четыре будет. Тоже прибрал. Оружие тут тоже было, отобрал себе два пистолета "ТТ" с тремя запасными магазинами к каждому, два "Нагана" по полтысячи патронов к каждой еденице, четыре цинка патронов к винтовке "Мосина". Два ящика гранат "Ф-1". Особенно заинтересовали три винтовки. Пулемёты тоже были, но мне без надобности, один ручник имелся и хватит, станковый "Максим" слишком тяжёлая бандура, не фиг места полезное занимать, лучше "МГ" иметь и патроны к нему. А "МГ-34" среди оружия был, две улитки на пятьдесят патронов и два короба с лентами на двести. Вот его с боезапасом взял. А забрал я две винтовки "СВТ", одна с оптикой, другая без, с подсумками запасных магазинов, и винтовка "Мосина", специализированная, с оптическим прицелом. Патроны к ним тоже специальыне, поискал и нашёл один цинк. Тоже забрал. Всё, хранилище полное. Я время от времени выглядывал наружу, но пока рано, ещё гуляли.

Снаружи все почти уснули, девчата без сознания, столько мужиков через себя пропустить, но вроде живы. Я виновато на них поглядывал, но сцепил зубы и ждал. Главное отвлекли, я подготовился. Да и про себя не забыл, есть такое дело. Дальше была рутинная работа, подходил к бандитам и их бабам, и круговым движением ножа вскрывал глотки. Нож острый, взял на кухне. Не делал различия кто передо мной, бандит или его баба, живых не оставлял. Большинство спало, другие в таком состоянии, что просто не понимали, что вокруг происходит. Так что проблем не возникло. И ведь даже ничего не дрогнуло, как раньше было. Осознанно всё делал. Я пробежался, вроде все. Ещё раз пробежался, и нашёл одного по храпу, что доносился из туалета. И ведь заперся изнутри там гад. Ножом подцепил крючок и дважды ударил, в грудь и горло. После этого у колодца, там ведро уже стояло, и вылил на себя. А что, я нагишом был, ещё не хватало испачкать форму, вытерся полотенцем, что вынес из дома, потом оделся, немецкие сапожки на себя, к слову, в доме своего размера не нашёл, а тут снимать с кого из бандитов... Да найду ещё. Вот так я полностью собран, каска на голове, подсумки, винтовка и сидор за спиной, когда подошёл и открыл створки сарая. На меня там испуганно глядели шесть пар девичьих глаз.

— Свои.

— Мы знаем, — ответила одна, в форме командира-медика, старшего военфельдшера, форма чуть порвана, синяк на скуле, но взгляд боевой. — Голым убивал этих нелюдей.

— А что голос не подали? А, боялись?

Судя по тому как те смутились, так и есть. Фразу насчёт обнажёнки я пропустил, чай не дуры, должны понять для чего это, поэтому вот что сказал:

— Ладно, тянуть не будем. Ваши подружки здорово помогли, отвлекли бандитов, что я смог поработать. Вы девушка врач, займитесь пострадавшими, они без сознания, но живы. Мне нужен тот, кто умеет запрягать коней. Я городской мальчик и этому не обучен.

Вот так и нашлась та, кто согласился помочь. Вторая стала помогать врачу. Мы же запрягли пролётку, та подрессоренная и колёса-дудики, куда мягче повозки, да и скоростнее. Двуконная та. Дивчина ловко всё делала, я больше мешался, так что побежал в дом, простыни выдал медикам, одежду хозяйки осмотрел, платья пострадавшим. В погреб заглянул, на ледник, на леднике крынки с простоквашей три, две со сметаной. Прибрал, нашёл место. А тут просто, два ящика с гранатами имею, и эти ящики место занимают. Все гранаты снарядил и вернул в хранилище, а те бросил. Место освободилось ещё одну глубокую тарелку наполнить квашенной капустой из бочки, а она тут ох неплоха. Потом со стола собрал припасов в два мешка, хлеб со стола что караваями, что нарезанные, брал то что быстро не испортится. Заодно девчат накормил, хотя их мутило от увиденного, поели. Также те вооружились, сняли с тел бандитов. У старшего военфельдшера уже ремень появился, кобура, ремешок через плечо, другие девчата в основном карабинами "Мосина", но у всех трёх оружие. И вот так покинув территорию приусадебного участка, сам дом я заминировал, усилив гранату канистрой с керосином, надеюсь её хватит для детонации. Тот на это не особо хорош. Вот так и покатили. Я на козлах, та что помогала, её Людой звать, рядом. Остальные на двух мягких диванчиках. Девчата всё ещё без сознания, на руках подняли. Вот с выездом возникли проблемы, два патруля пришлось положить из "Вала", на пути были, и сделав это, документы собрал, смог покинуть городок, и выехав на львовскую дорогу, а много тут немцев, всё ими забито, наши не так и далеко отступили, я пока весь день пережидал, канонаду слышал с утра до вечера.

Мы проехали километров двадцать, я не раз видел немцев, и что? Да ничего, на нас просто внимания не обращали, а полицаи дорожные видимо только днём работают. Кони запалились, часто ускорял их, но смогли уйти подальше от города. Потом от дороги и свернули глубокую балку. Пока Люда распрягала лошадей, а светало, я сказал девчатам, одна из изнасилованных очнулась, вторая пока нет, что посплю, больше суток на ногах, пусть постерегут. Еда в мешках, оружие есть, а дальше бочаг с водой, пить можно и лошадей поить. Вот так и уснул. По факту, вырубило меня.

Проснулся я от разговора. Вообще сна уже ни в одном глазу, хотя сонная хмарь ещё держала, похоже выспался. По положению солнца, далеко за полдень было. Пусть говорили негромко, но мне хватило. Пошевелившись, я осторожно сел. Спал на траве, используя вместо подушки ладонь. Солнца не боялся, загорел до черноты. Хотя тень бы найти неплохо. Нормально выспался. А сев, обнаружил что у нас прибавление, восьмерых насчитал, капитан-пограничник разговаривал с медиком, старшим военфельдшером, это их разговор меня разбудил, ещё четыре пограничника было и три стрелка. Девчата их кормили, едой из мешков. Судя по виду, те уже сыты, доедали последнее из того что им дали. Обе пострадавших в сознании, не ходили, сидели на траве в тени пролётки. Я тут же намотал портянки и натянул сапожки немецкие, застегнул ремень, пуговицу на воротнике гимнастёрки, спал в форме, согнал назад складки, пилотку на голову, и встав, козырнул командиру.

— Боец, подойдите, — приказал тот, а когда я хромая подбежал, мельком глянув на мои сапоги, явно опознал, велел. — Представьтесь.

— Красноармеец Одинцов, первой взвод комендантской роты города Владимир-Волынск. Отстал от своих... В третий раз. В городе харчей искал, увидел гулянку бандитов, что там было, дождался, когда перепьются и уничтожил всех.

— Всех? И женщин тоже?

— Не видел разницы. Бандиты любого пола для меня бандиты.

— Документы.

Делая вид что достаю из нагрудного кармана, а достал из хранилища свою красноармейскую книжицу, и протянул капитану. Тот как бы между прочим спрашивал, как звать командира роты, по взводным прошёлся, по вопросам понял, что тот их знал лично, ответил на все вопросы, с двумя затруднился. Я майского призыва, не всё знаю. Заодно уточнил, как это я трижды терялся. Вот и описал как меня забыли у казармы, под завалами в городе и в ячейке пока спал. Удивился конечно, но документы вернул. После этого, где-то через час, тот отдал приказ выдвигаться. Тот нас с собой брал. Все патроны забрали у девчат. Да и оружие, те сами на боезапас бедны были, даже я выдал две обоймы по приказу капитана. В пролётку раненого, у них был, меня, с коленом своим я их сдерживаю, и обеих пострадавших, остальные шли рядом. Я сказал, что опасно идти днём, но слушать меня не стали. Впрочем, шли по полям, помимо дорог, на удивление пройдя к вечеру километров десять, мы особо немцам на глаза не пались, разве что Люфтваффе, один "мессер" нас по полю гонял. Двое убитых и один ранен, зато к нам вышло порядка сорока бойцов и командиров. Тоже нагоняли своих. Нормально. Только меня согнали с пролётки, раненых много, а я хоть и тихо, но сам могу идти. А ночью, наконец вышли к своим, передовая. Линия стрелковых ячеек Сорок Пятой стрелковой дивизии. Полнопрофильных окопов за эти два дня я так ни разу и не видел. А меня сразу к особистам, капитану я чем-то не понравился, вот и начали работу со мной, параллельно проверяя и остальных. А понял, сапоги мои ему не понравились. Ну да, трофейные, я и не отрицал.

Впрочем, у особистов я около часа был. А девчата, которых спас, налетели и меня отбили, бабий бунт беспощадный и кровавый. Особисты прятались в избе, забаррикадировавшись. Одного только потрепали, но он вырвался и на яблоне сидел. Его там трясли, по смех штабных, стряхнуть хотели. Впрочем, ничего против меня у них не было, вернули документы, в штабе полка выдали бумаги, чтобы добраться до своей дивизии мог, и отпустили. Других варягов, впрочем, тоже. Пока не было такой практики, что ловили всех стрелков, левых, и приписывали к своим частям, чтобы восполнить потери. До этого ещё не дошло. Мне пока повезло. Было утро двадцать пятого июня, когда я попрощался с девчатами, мне и винтовку вернули, моя, по номеру проверил, сидор за спиной, и вот так было двинул прочь, куда идти мне сообщили, где моя дивизия сейчас, как приметил суету у дальнего амбара, там вроде размещён штаб стрелкового полка, на позициях которого мы вышли. Там строили бойцов, командир дивизии что-то вещал, вот я и двинул туда. Кстати, старшего военфельдшера отправляли к месту службы, пролётку в медсанбат дивизии, а девчат, включая пострадавших, их уже медики осмотрели, лечили, дальше в тыл отправляют, машина ждала.

— Что-что комдив сказал? Я не расслышал, — зашептал я одному из бойцов в строю на ухо.

— Орден обещает за немецкого офицера, обязательно связиста.

— Да? — без особого интереса протянул я, знаете, жизнь она как-то дороже, остальные это тоже понимали, особо добровольцев не было. Дурных нема.

Вообще странно, у каждой стрелковой дивизии свой разведывательный батальон, чего генерал там клич не кинет? Всегда найдутся лихие парни за награду. Дивизия свежая, только прибыла, особых потерь не понесла. А тут выстроили тыловиков, комендантский взвод, может и разведчиков полка, поди знай. Как-то это всё дурно пахнет. Поэтому я развернулся и направился к машине, меня там с девчатами обещали до ближайшего перекрёстка подбросить, потом им прямо, а мне налево, вдоль передовой к своей дивизии. Километров двадцать, а то и тридцать отмахать придётся. Бедное колено.

— Боец, кто разрешил покинуть строй?! — услышал я окрик за спиной.

Обернувшись, покрутил головой, но похоже обращались ко мне. Пожав плечами, хромая вернулся к строю, тут всего-то на пять метров отошёл, и кинув руку к виску, доложился:

— Я не из вашей дивизии, товарищ генерал. Получил направление в свою, после выхода из окружения, отбываю. А подошёл узнать, что происходит.

— Даже так? Может хочешь поучаствовать, боец?

— Не с моим коленом, товарищ генерал. Да и делится не люблю. Вон, трое добровольцев есть, пусть они награду зарабатывают.

— Что с ногой?

— Травма, накрыло артиллерией, куском кирпича прилетело. Фельдшер сказал за три недели пройдёт.

— Ясно, свободен.

Я было двинул обратно, как приметил что уже знакомый капитан-пограничник, надо же, ещё тут, что-то стал негромко объяснять генералу. И оба нет-нет да поглядывали в мою сторону. Что-то мне это не нравится, и предчувствия были оправданы, сняли меня с машины, та уехала с девчатами, присоединилась к небольшой автоколонне и те попылили в тыл. Хм, зенитного прикрытия не было. Чую не доедут. Немцев в небе хватало. Правда и наши самолёты встречались, но всё меньше и меньше. Дежурный по штабу полка, что и снял меня с машины, сопроводил к амбару, там и генерал за столом сидел. Мне травмированному сесть не предложили, кроме генерала был командир полка, майор, и знакомый уже капитан-пограничник.

— Мне тут рассказали, что ты полсотни бандитов вырезал ночью. Это правда?

— Было дело, товарищ генерал. Только они перепились, не сложно было. За девчат мстил.

— Да, тут я с тобой согласен, сам бы их шашкой на куски порубил. Получается ты в тылу у немцев не раз был?

— Так и есть, товарищ генерал, — подтвердил я, сообразив, что эта заминка и дана для этой моей фразы.

— Хорошо. Разведбат у меня забрали, приказ из штаба армии, а сведенья нужны как глоток свежего воздуха. Ты парень не робкий, не теряешься в немецком тылу. Вот, капитан Смаев вызвался пойти за немецким офицером, собирает команду. Предлагаю присоединится.

— Нет, товарищ генерал. Я не делюсь, и работать предпочитаю один, — и тут задумавшись, похоже меня всё равно втянут в это дело, и это нужно именно капитану, почему-то, поэтому добавил. — Хотя добыть майора смогу, но один. Сам сделал, сам награду получил, пусть товарищ капитан со своей командой охотятся на офицера, а я отдельно от них.

— Хм, добро. Будет офицер-связист, дам орден. За майора.

— Будет вам майор, товарищ генерал. Сколько у меня времени?

— Сутки.

Козырнув, я покинул штаб полка, и размышляя направился к кухне, нас уже покормили, но почему ещё не выпросить? А подумать было о чём. Тут не воняло, а смердело нехорошо, и замешан в этом пограничник. Тот кстати расспрашивал как мы город покидали, как я два патруля уничтожил. Вот честно голову сломал, зачем ему нужен хромой разведчик-инвалид. А так в добыче пленного желания участвовать я никакого не имел, но меня всё равно бы всунули. Нашли способ. В общем, договорившись, что ночью буду переходить передовую, меня довезли на телеге, где боезапас подвозили, всё меньше идти, я выспался в укрытии командира роты одного из батальонов этого стрелкового полка, где капитан не знаю, после штаба полка не видел. И как стемнело пешком двинул в сторону немцев. Я в курсе что это наши оборону выстраивают, россыпь стрелковых ячеек, никаких окопов, а немцы наступают, сплошной обороны у них нет, стоят перед нашими войсками, в основном артиллерия работала и миномёты. Раз пять будили гады, но попадания в щель не было, так что дальше засыпал. А потери среди наших были, но сбить их с позиций немцы не смогли. Как оказалось, комдив приказал подпускать их поближе и бить в упор, а потом в штыки. Пару атак так отбили встречными контратаками, нанеся немцам существенные потери. Я не участвовал, спал. Вот так ушёл от своих и достав велосипед покатил прочь. Жаль мотоцикл довольно шумное средство передвижения, с ним быстрее было бы. Так и двигался. Чуть позже я приметил что за мной кто-то следует, даже бежит. Поначалу думал показалось, а потом понял, нет, тень, мелькавшая на границе чувствительности глаз в тёмное время, действительно была. Одну пока засёк. Вот ведь. Пришлось посидеть в яме, всё равно в ней упал сослепу, я достал планшет и приглушил яркость экрана до минимума, чтобы меня не подсвечивал, после чего поднял в небо дрон. Камера и показала кто меня преследует, без особого удивления я опознал одного из пограничников из группы капитана.

Тот лежал метрах в пятнадцати от меня и вытянув шею поглядывал что это я там делаю и что это звеня и шурша поднялось в небо. Знаете, была такая мыслишка, что капитан решил во чтобы-то ни стало добыть немецкого офицера, и если у него не получится, отберёт у меня, для этого соглядатай и присутствовал. Однако чуть позже я отбросил эту мысль, что-то не то. Дрон поднял на пятьсот метров и стал кружить, расширяя круг поиска. Именно так я и собирался найти нужного немца. Достаточно обнаружить крупный штаб, а там я точно найду майора-свиста. Как выглядят его знаки различия мне подробно объяснили, даже картинку в книжице-методичке показали. А тут я случайно засёк и группу капитана, они не так и далеко были, всего в нескольких километрах от меня. Встали недалеко от крупного соединения немцев. Это пехота была, за ними рассмотрел позиции двух дивизионов лёгких гаубиц. Одного пограничника капитан направил к немцам, похоже глянуть что там и как, а я дальше стал искать, однако вскоре вернул дрон обратно. А потому как не терял группу капитана из наблюдения, интересовал тот меня, время от времени поглядывал что там. Меня заинтересовали действие наблюдателя-пограничника. Тот встал на ноги и светя фонариком пошёл к немцам, его встретили, недолго поговорили и повели к офицерам. А другие пограничники кинулись с ножами на бойцов полка, из добровольцев. Да и было их четверо. Сверкнули клинки и быстро всё было кончено. Профи работали, мне до них далеко. Всё сразу стало на свои места. Я почему-то так был уверен, что капитан свой, раз прошёл проверку в особом отделе штаба дивизии, да ещё знал моих командиров в роте, что как-то и мысли не держал что тот за немцев. Не предатель, именно немец в нашей форме. Отреагировал я мгновенно, достал автомат "Вал" и тихо пристрелил его соглядатая. Попадание в голову. Задумавшись, поднял горячую гильзу и вспомнил что именно из этого оружия и валил патрули. Не из-за этого ли капитан мной так заинтересовался? Новое тихое секретное оружие. А может быть. Ну и наплевать. Сбегав, снял трофеи, особенно сапоги неплохие, и размер мой, потом гляну чья подошва. Наша или немцев. Бывают такие гибриды. В сидоре кроме сухпая и боеприпасов обнаружил глушитель. В кармане галифе нашёл пистолет "Вальтер" проверил, глушитель вполне наворачивался на ствол. Вот оно как. Прибрал. После этого поглядывая на группу капитана, они уже ушли к пехотинцам, а потом их на машине куда-то направили, а часть пехоты подняли, где-то в районе двух рот, начали прочёсывание. Причём в мою сторону. Крупный штаб я нашёл, к нему и двинул. Да в наглую, на мотоцикле. А как иначе, до него километров двадцать.

Бак полный, разобраться в управлении было несложно, так и покатил, да ещё на дорогу выехал, двигаясь с включённой фарой. Дрон показал где посты, а издалека меня принимали за своего. Трижды дрона поднимал. Один раз подзаряжал его батареи, но добыть нужного офицера я смог. Тут схитрить пришлось. Все же спали, кроме охраны, поди знай есть тут мне нужный офицер или нет, а нескольких суток, что потребуются его выслеживать, у меня нет. Я достал немецкий "ПТР", заодно изучил, а то до этого времени нет, и поплотнее прижав приклад к плечу, выстрелил в одну из радийных машин. В бак стрелял. Попал с полукилометра, думаю случайно, я вообще в мотор целился, полыхнуло хорошо. Отдача конечно сильно лягнула, но терпимо. Сразу паника, поиски, машину пытались потушить, потом её отбуксировали, чтобы огонь на другие не перекинулся. Там трава горела, из-за неё ещё четыре машины и три палатки загорелись. Много немцев из палаток повылазило, у многих френчи накинуты на плечи, вот я с помощью дрона и фиксировал где кто. Сделал запись, и вернул его в хранилище. Когда успокоились, я уже присмотрел запись, нашёл, повезло, есть майор и именно связист. Из какой палатки вышел.

Пришлось около часа подождать, когда всё стихнет, и скользнул на территорию лагеря. А вообще найти этого офицера было несложно, а там "капитан" был со своими, похоже этого связиста как приманку использовали. Раз те именно с ним работали, значит это единственный майор-связист в округе, ближе всего ко мне. Причём этот "капитан" в курсе, что я его бойца завалил, нашли его, те что прочёсывали поля. Как я понял там поставили посты с пулемётами и если бы я попал под прочёсывание, то уходя на пулемёты и вышел. А выкрасть удалось без особых проблем. Я сам пристрелил и "капитана", и трёх его бойцов, плюс пятерых из немцев, что в засаде участвовали, остальные делали вид что их тут нет и им это совсем не интересно. "Глок" рулит. После этого угнал автомобиль, легковой, не на себе же этого борова везти, с майором я целый портфель каких-то документов и карт нашёл, тоже прихватил. Погоня организовалась быстро, но у меня было преимущество, я успел удалится и скорость держал серьёзную. Проехал я позиции там же где перешёл, тут командиры в курсе что на технике буду, на подъезде фарами помигаю. Правда попал в стрелковую ячейку, колесо вывернуло, но мы особо не пострадали. Мне выдали двух бойцов для охраны и на телеге срочно в штаб полка. А там комдив, вызвали уже, я выдал ему майора и тот тут же умотал, так и думал с наградой кинет, а меня в медсанбат. А такая договорённость была. Награда и дать отлежаться. Колено болит, хожу с трудом. Ну хоть тут просьбу выполнил.

Перед медсанбатом пришлось рапорт писать, про капитана даже намёка не было, не видел. Надо мне проблемы с этим? Ушёл и скинул, ну и хрен с ним. Тут всё просто, добрался до немцев, нашёл штаб, выстрелом по бензобаку поджёг машину и пока немцы бегали, нашёл и выкрал нужного майора, заодно и машину угнал. Сам я не бегун. Читалось как сказка, но рапорт приняли и меня в медсанбат. Впрочем, долго полежать не пришлось, хотя меня действительно лечили, на колено страхующую повязку, как мне объяснили, её должен был наложить первый медик, что увидел травму, мазью смазали, вот отдыхал, но тут зашёл командир, что отбирал добровольцев из легкораненых. Нужен заслон. Бои дивизия вела страшные, не знаю, что тот майор наговорил, но забегали наши серьёзно, и армия начала отходить, выставив на остриё удара немцев Сорок Пятую дивизию. Сегодня, двадцать девятого июня, немцы с утра как раз в бой свежую моторизованную дивизию СС кинули, которая сильно потрепала Сорок Пятую дивизию, но и немцы понесли существенные потери, всё же сбить наших в обороне оказалось не просто, не помогли им ни авиация, ни артиллерия, но дивизия отходила, потеряв половину личного состава и техники. Подумав, я вызвался добровольцем, страха не было, отбоялся я своего, просто чувствовал, что так было надо. Нас на грузовиках, почти сотню бойцов и командиров, перевезли и мы начали готовить позиции. Рыли стрелковые ячейки, а мимо шли подразделения дивизии, отход которых мы и должны прикрыть. С последними подразделениями появились и немцы. Которые похоже хотели на плечах отступающего противника вырваться на оперативный простор. Также небольшие группки бойцов мелькали то тут, тот там, отступая. А мы встретили немцев. Я чуть в стороне устроился. Ячейка для положения лёжа, углубить не успел, да и не стал, так что сменил свою "мосинку" на "СВТ", снарядив магазины к ней патронами из своих запасов, и когда был дан сигнал, открыл огонь. В этом бою я впервые и увидел чешские танки, их клёпанные силуэты. К счастью, у нас было три "сорокапятки", так что отбили атаку с наскока. Немцы девять танков потеряли, два броневика, шесть бронетранспортёров и девять грузовиков, и пять из них мои. А мы два орудия из трёх, и сколько-то бойцов прикрытия. Когда немцы откатились, мы снялись и направились в тыл, пешком, пока наши позиции перемалывала немецкая артиллерия.

Стоит отметить, что из медсанбата в группе было едва ли два десятка бойцов, остальные варяги, что при выходе из окружения вышли на позициях дивизии. Комдив решил варягами пожертвовать. А потери были, от сотни бойцов и командиров едва шестьдесят осталось. Мы прошли следующий наш заслон, что должны встретить немцев, и начали готовить позиции у деревни, где я и лежал в медсанбате недавно. Вообще за трое суток с момента как в медсанбате оказался, это уже второе место дислокации медиков дивизии, переезжали часто, дивизия отходила. Вот так снова копать стреловую ячейку для стрельбы лёжа, копал я острозаточенной немецкой пехотной лопаткой. Пришлось переждать налёт авиации, больше деревне досталось, но и нам прилетело. Вообще медики большей частью уже ушли, последнее сворачивали и грузили, так что сильных потерь не понесли. А дальше пропустив бойцов сильно побитого заслона, что дал нам возможность вот подготовится, и появились немцы. Причём это уже не СС, хотя танки вроде их. В общем, смешанной группой атаковали. Мы неплохо проредили немцев, я сам насчитал одиннадцать уничтоженных мной солдат, два немецких танка, в этот раз я уверенно "ПТР" использовал, одной пушкой нам позиции не удержать, но мешал огонь, что стеной шёл на нас, да мина, что меня накрыла, отправив в беспамятство.

Очнулся я видимо вскоре, немцы ещё ходили по нашим позициям, собирали оружие. Я и очнулся в своей ячейке, когда два немца перевернули меня и обхлопывали карманы. Кстати, это точно Вермахт, а не СС. Оружия не нашли, документы искали, а карманы пусты, вот я пошевелился и очнулся. Мне велели подняться, что я и сделал с трудом. Увидев лежавшую рядом каску с мятой верхушкой, понял в чём дело, батальонная мина рванула метрах в десяти от меня, звон в ушах до сих пор стоял, но ячейка где я лежал, спасла. Один осколок чиркнул по каске, вмяв металл внутрь, настолько сильным тот удар был. К счастью, шею не сломало, но точно травмировало, я не мог ею поворачивать, только всем телом, чтобы посмотреть в разные стороны. Сознание заметно плавало, но встать смог, шатало, в ушах звенело, но я был счастлив, жив. С меня ремень сняли с подсумками и фляжкой, это всё что нашли, и один из немцев показал рукой в сторону, пришлось всем корпусом поворачиваться, и увидев группу наших, сидели на траве под охраной одного немца, явно пленные, пошоркал в ту сторону.

Наших погибло немало, всё вокруг в воронках, но выжило наших восемь, я девятым был, присоединился к группе и тоже сел на траву. Одно меня радовало просто до усра*ки, что на мне были привычные ботинки с обмотками. Накрутил в медсанбате, когда добровольцем стал. Если бы в немецких сапогах был, мне бы точно каюк наступил. А не было у меня сапог, я со снабженцем медсанбата пообщался, и тот выкупил у меня не только все наручные часы, остался подарок моего комдива, жаль, но они стали трофеями одного из немцев, я запомнил какого, но также ушли и сапоги. Та пара что с фельдфебеля снял, и две других пары, с шофёра "кюбельвагена" и с того поддельного пограничника. Уж больно хорошее предложение тот сделал, и я не смог отказать. Пришлось сверху ещё подкинуть пистолет "Парабеллум" с запасными магазинами и кобурой, и МП-40", всё с того же фельдфебеля, и ранец шофёра "кюбельвагена" с неплохими бритвенными принадлежностями. К счастью на этом аппетиты снабженца закончились. Вот так и договорились, и я получил обещанное. Снабженцы тут выполняют договорённости, в отличии от комдива. А ещё генерал. Да, я получил медаль "За отвагу". Наградил меня ею тот комполка, с позиций которого я ушёл за языком и к кому вернулся. Сам в медсанбат приехал. Как всё это провернул интендант не знаю, но смог сделать, видать были контакты с майором, но мне было всё равно. Обидно, столько усилий приложил и пшиком закончился поход за языком, хоть это смог выбить, пусть и таким нетривиальным способом. Медаль немцы видели, пока к группе пленных шёл, меня немного шатало, я отсоединил её от гимнастёрки и прибрал в хранилище. Наградная книжица же там была в стопке моих личных документов. Ещё потеряю, или отберут. Главное, чтобы немцы не узнали что именно я увёл их майора. Вот так и получается, медаль купил, а как не крути, оно так и есть, а что надеть на ноги не было. Хорошо ботинки с обмотками сохранил, ими и пользовался.

Долго нам сидеть немцы не дали, и не стали сгонять в колонну и уводить, хотя уже три десятка пленных собрали, тут и медики были, что не успели уйти, все тела погибших советских воинов осмотрели, оружие собрали, и нас направили собирать тела и копать общую братскую могилу. Я попал в группу, что переноской занималась, нам дали несколько шинелей и плащ-палаток, из нашего же имущества, и вчетвером по одному телу и переносили туда, где и копали другие пленные канаву, углубляя её. Тела пока в стороне складывали. А по дороге шли техника, пехота, саму дорогу восстановили, засыпали ямы от воронок. Это тоже на нас было. Сами немцы предпочитали сторожить и командовать, работать те не желали, а я ждал заката, часа через два стемнеет. Больно шее было, очень, я морщился, но работал. Среди погибших было и две женщины, одна из деревни, другая из медсанбата. Было очень жаль их. Кстати, нас так и не покормили, хотя воду давали, и когда братская могила была готова, сорок девять погибших было похоронено, нас заперли в чудом сохранившемся сарае. От деревни вообще мало что осталось, а тут можно закрыть и часового выставить, что немцы и сделали. Темнота наше спасение, дождавшись, когда немцы угомонятся, очень сложно было не уснуть, многие вповалку падали на землю, и засыпали. Места мало, строение небольшое, едва хватало сидячих мест, но вот забили нами сарай и заперли. Кстати, сарай пострадал от налёта или обстрела, часть стены выбило, но немцы сами отремонтировали, стук молотков и топоров стоял, пока нас по работам гоняли.

Так вот, когда немцы угомонились, всё стихло, я хотел было начать, но смена пришла, часового сменили, это порадовало, больше времени будет.

— Товарищ лейтенант, — потряс я одного из пленных, тот как и я из варягов.

— Чего тебе? — просыпаюсь, также зашептал тот.

— Я могу часового снять и дверь открыть, там тихо и разбежимся.

— Дело, — оценил тот моё предложение. — Надо бойцов и командиров поднимать.

— Может потом? А то найдётся какой вражина, крик поднимет.

— Не веришь ты в своих, боец.

— Комдив орденом так и не наградил, а обещал. А он генерал, если уж генералы врут, то что от бойцов ожидать?

— Эх ты.

Впрочем, народ подняли, рот закрывали и будили, объясняли ситуацию и к следующему, так что когда я убрал кусок створки ворот, где висел замок, а потом выстрелил в часового из "Вальтера" с глушителем, все уже готовы были. По-тихому вдоль стены и прочь, я склонился над немцев, кто-то уже карабин снял, ремень расстёгивал, за сапоги дёргал, а мои пальцы по его кисти руки скользнули, часы снял, они были. Раз уж комдива подарок потерял, будут заменой. А вот тихо слиться и уйти, сам я решил двинуть к реке и там отлежаться несколько дней, шея, колено, мне нужно время в себя прийти, а тут к своим выйдешь, врач осмотрит, скажет — воевать можешь иди воюй. В общем, пошли они к чёрту эти наши, восстановлюсь, там видно будет, а сейчас я в таком вид не боец. Однако не получилось, лейтенант за рукав гимнастёрки ухватил, он тут командовал, велел нести раненых. Некоторые бойцы были поначалу бодряком, из раненых, а потом сомлели, и чтобы немцы их не пристрелили, такое уже было, добивали тяжёлых, наши за них копали и помогли дойти до сарая. Вот такого раненого я пришлось нести, мы вчетвером это делали. Не бросили, молодцы, уважаю, и я не брошу. И скулить тут не стоит, шея и колено травмированы, не я один такой. Ничего, другие несли, и я смогу. А наши недалеко, до самой темноты близкую канонаду слышали. Как не шатало от усталости, пусть трижды на отдых вставали, но мы вышли к своим, под утро, когда светало, но смогли. Этот лейтенант, а он из артиллеристов, так распределил бойцов, часть несуны, другие разведку осуществили, что смогли найти тропку между немецкими частями и мы там прошли. Там уже ждали, один из разведчиков дошёл и предупредил. Так что раненых на телеги, в курсе о них были, а нас, разоружив, забрав три карабина, а разведчики ещё оружия добыли, и погнали толпой в тыл. Уже рассвело, и по стечению обстоятельств нас пригнали к опушке рощи, где находился штаб дивизии. Ну нас-то к особистам, а вышел комдив, видать недавно проснулся, только освежился, шею полотенцем вытирал. Тот и спросил у старшего особиста:

— Эти из плена бежали?

То как его взгляд по мне с безразличием скользнул, меня взбесило, поэтому я едком тоном откликнулся:

— Короткая же у вас память, товарищ генерал. Как орден обещать, это вы первый, а как награду вручать за немецкого майора, так в кусты.

Взгляд того ко мне вернулся, и тот наконец меня опознал.

— Точно. Одинцов. Помню. Да, не хорошо вышло.

— Товарищ генерал, — откликнулся наш лейтенант. — Именно боец Одинцов вскрыл ворота и уничтожил часового, что позволило нам бежать.

— Ну этот мог, — снова потирая шею полотенцем, согласился тот, и позвав двух штабных командиров, сказал мне. — Извиняться не буду, обстановка требовала скорых действий. Награду вручу, обещал, сделаю, но орденов больше нет, вчера последний ушёл, наградили, за дело. Медаль получишь. Ну и прикажу документы тебе восстановить.

— У меня есть, скрыл от немцев, сохранил.

— Тогда совсем хорошо.

Красноармейскую книжицу я достал, как будто из кармана красноармейских шаровар, и передал, и тот тут же при всех прицепил к гимнастёрке награду, медаль "За боевые заслуги", с подозрением глянув на след от другой награды. А штабные командиры оформили наградные документы, чуть позже передав их вместе с красноармейской книжицей. Их я потом убрал в хранилище. А мне генерал сказал:

— За майора хвалю, и три наряда за отсутствие чинопочитания.

— Есть три наряда, — козырнул я, пилотку-то удалось сохранить.

А так я был доволен, две медали вполне по совокупности тянут на обещанный орден "Красной Звезды". К тому моменту часть народа особисты уже опросили, да там дело ясное, так что и меня тоже опросили, дальше к медикам, где и задержался, лечить оставили. Наряды получу как вылечусь. Правда я сам оставаться отказался, осмотрели, поставили диагноз, назначил лечение, я внимательно выслушал, и получив направление на свою дивизию, узнав где та, и покинул расположение Сорок Пятой стрелковой дивизии. Надо искать свою Восемьдесят Седьмую. Ха, про полученные наряды уже забыли, тихо ушёл. К слову, обе дивизии входили в один стрелковый корпус, так что не так и далеко идти. Сутки я отлёживался на берегу озера, в кустах, за это время успел сделать немало, зарядить генератором батареи дрона и планшета. Осмотреть внимательно "кюбельваген", его содержимое. Что оставил себе, что бросил на месте лёжки, мусор, мне без надобности. Заправил машину, как и мотоцикл, завёл авто и чуть покатался, пробуя на ходу. Нормальная техника, пойдёт. Также те бочки с соленьями. Соленья достал, можно и без тары убирать в хранилище, а сами бочки оставил, много места занимают. Ну и другое имущество перебрал, облегчая всё по максимуму, в большинстве доставая укупорку и оставляя. Так что пока купался и отдыхал, освободил хранилище почти на четыреста килограмм, а это очень даже неплохо, столько свободного места иметь. Однако время в направлении проставлено чётко, так что доехал частично на велосипеде, частично на мотоцикле. Тут уже при полном параде был, прошлую форму выкинул, после боя и плена та была в плохом состоянии, запас имелся, надел форму, исподнее постирал и высушил, ремень и подсумки были, ботинки и обмотки старые, винтовку свою достал из хранилища, сидор, каска одна запасная, её пока не трогал. В общем, выглядел обычным бойцом, обе медали на груди, в таком виде я и вышел к расположению своей дивизии. Мне подсказали куда та переместилась на новое место. Комдив был тот же, генерал-майор, ранен, рука на привязи, но вполне бодрый. Вышел из штабной палатки.

— Ты откуда такой красавец взялся? — спросил у меня генерал, я стоял рядом с дежурным командиром, что изучал направление и мою красноармейскую книжицу.

— Красноармеец Одинцов, товарищ генерал. Простите, но я не сберёг ваши часы, разбились, были потеряны.

— Вспомнил, наградил тебя ими за вывоз раненого командира и захват немецкого бронетранспортёра. Откуда награды?

— Одна за захват немецкого майора-связиста, наградил командир полка из Сорок Пятой дивизии. Вторая за побег из плена, был в плену в течении восьми часов, но смог открыть запор, убить часового, чем и позволил остальным в составе одной группы выйти к нашим. Почти сорок человек вышло. Тут комдив награждал.

— Даже так? В Сорок Пятой значит геройство проявлял. Как так получилось?

— А после того как вышел к своим, уснул в ячейке, и про меня зыбли. Проснулся, рядом никого. Пришлось темноты ждать, позиция открытая, обнаружили бы, немцы недалеко были. А как стемнело в город ушёл, жрать хотелось. Там гулянку обнаружил, бандиты на частном подворье гуляли, украинские националисты праздновали начало войны и что Советов погнали. Там пять наших девчат было, с двумя успели групповое изнасилование провести. Я видел и ничего сделать не мог. А когда перепились, взял нож, и всем шею перерезал, и бабам тоже. Девчат освободил, пролётку забрал и смог покинуть город с девчатами. Там встретился с пограничниками и вышли вместе на позициях Сорок Пятой дивизии. Там меня комдив уговорил поучаствовать в операции по взятию немецкого связиста-майора, я смог добыть такого офицера в одиночку. После этого меня в медсанбат с травмированным коленом, сказали, серьёзная травма. Наш медик, скот и коновал, в окопы направил, мол, ничего страшного. Там дальше добровольцев вызвали, медсанбат защищать пока тот эвакуировался, немцы прорвались. Тоже вызвался. Шесть танков подбили, полроты положили, пока нас миномётами и гаубицами не накрыли. Меня травмировало, осколок по каске, шея повреждена, не могу поворачивать. Так в плену и очнулся. Потом бежали, и вот до вас добрался.

— Любопытный ты боец.

— Из особого отдела Сорок Пятой уже сообщали о бойце Одинцове, — выступил вперёд начальник штаба дивизии. — Проверка ими проведена.

Больше вопросов ко мне особо не было, только в штабе опросили, внесли новые данные в документы, записали номера наград, и всё, отправили в медсанбат, я действительно сидел с прямой спиной и шеей не крутил. Там меня обследовали, и оставили у себя, назначив лечение. Назначали покой, лежать и лежать. Госпитализировать не стали, но отлежатся мне действительно нужно. Вот в медсанбате и узнал последние новости по дивизии. Оказалось, та в окружении была, всего два дня как вырвались, там и комдива подранили. Причём коридор навстречу пробивала именно Сорок Пятая стрелковая дивизии. Надо же, а я не знал. Похоже пленение того майора-связиста многое изменило в истории, за город держатся не стали, бои за него быстро сошли на нет, выровняли линию обороны, и пока дальше сдерживали атаки противника. Трое суток я благополучно кочевал с медсанбатом, за это время дважды меняли его местоположение. Маскировались, зенитки для охраны есть, уже все знали, как немецкие лётчики любят сбрасывать бомбы и штурмовать именно красные кресты. Бои шли страшные, уже танковые сражения начались, когда в палатку зашёл командир, из штабных я его помнил, осмотрев помещение, тут на койках, а кто и просто на матрасе брошенным на землю, лежали бойцы, из легкораненых, выздоравливающих, и спросил:

— Кто умеет водить автомобили?

Мы запереглядывались, во что её наше любимое командование решило нас втравить? Особо голоса никто не подавал, может действительно не умели. Один-то руку сразу поднял, но он комсорг роты, должность обязывала всегда впереди быть. Вот я поднимать руку и не подумаю, у меня шея только-только начала крутится, врач велел не напрягать, и вообще пока её не использовать, колено расцвело всеми красками, опухоли уже нет, постепенно восстанавливаюсь. А недолеченные травмы в старости скажутся, я этого не хотел, потому как желал дожить до этой самой старости. У меня нет желания бросаться в бой с пеной на губах, уничтожая всё вокруг, я просто хочу дожить до конца войны, честно пройдя её, и если будет где возможность, я постараюсь её использовать и не лезть туда, где опасно больше всего. Однако всё решили без меня, комсорг, у него лёгкое осколочное ранение в ногу, обратился ко мне:

— Одинцов, ты же умеешь управлять? Сам рассказывал, как майора немецкого выкрал.

— У меня нет шофёрского удостоверения, — попытала съехать я с темы. — Да и не долечился. Шея почти не крутится.

— Удостоверение мы тебе организуем, боец. Собирайтесь, жду снаружи.

— Какая же ты скотина, а ещё комсорг, — с чувством сказал я, когда штабист вышел.

А тот непонимающе лупая на меня глазами, сказал:

— А что не так, нашим же помогать надо.

— Вот и помогай. А я пока не вылечился. Не боец. Помогать можно, но здоровым.

— А ещё герой, с двумя медалями, — сказал кто-то из дальнего угла.

— Оп-па, у нас ещё один доброволец? — сразу отреагировал я. В ответ промолчали.

Вот так и пришлось собираться. Тут и капитан зашёл, наши документы в архиве медсанбата получил, выдал на руки. Оружие при нас было, мы же легкораненые. Вот так собрался, только каска на ремне, мне её ещё месяц, а то и два носить не рекомендуется. Дальше наружу, сидор за спиной был, и в кузов старой убитой "полуторки" с открытым кузовом, где уже сидело с десяток бойцов. Нас загрузили, и машина, стронувшись с места, попылила прочь, куда-то в тыл. Я крутить шей и отслеживать небо не мог, а сегодня четвёртое июля было, жара, ни оболочка, полдень примерно, но остальные вполне и активно отслеживали, мало ли "охотник" повстречается. Если уставали, или отвлекались, я напоминал. Один раз действительно пришлось по полю гонять, уходя от атак двух "мессершмитов", к счастью их вовремя заметили, застучав по кабине кулаками, обошлось, и машина не пострадала, но страху натерпелись все. Часа два в дороге были, пока не заехали на какую-то железнодорожную станцию. Оказывается, грузовики прибыли, новые, с завода, вот и выделили нашей дивизии, на восполнение потерь, пятнадцать грузовиков. Все модели "ЗИС-5", две машины с прицепами, их уже спустили с платформ, сам эшелон давно ушёл. Нужно срочно забрать, а то найдутся ушлые, уведут, так что спешно собрали всех, кто свободен и мог управлять, и вот добрались. Тут же зам по тылу дивизии ждал, охранял технику. Сам я в дороге прикинул и решил, а почему бы в шофера не перейти? Если документы будут, то вполне, однако меня обманули, грузовик я до дивизии перегнал, а там уже шофёр на него нашёлся, и удостоверение мне не сделали, вернули в медсанбат долечиваться. Хотя идея стоящая, стоит обдумать её. Хотя тут тоже палка о двух концах, хочу на грузовик, по тылам мотаться, а пошлют на боевую технику, где надобность есть, и в бой.

И снова мне не дали в медсанбате долго полежать, а я лечился и были видны изменения, но меня седьмого июля приказом включили в охрану как легкораненого, в санитарный обоз, что направляли в тыл. Бои страшные идут, раненых много, вот очередной обоз сформировали, несколько отправили, были обстреляны, видать летучие группы работали, что проникали в наш тыл, может десантники, ими тут всех пугали, но факт имеет место быть. Обстрелы случались. Собрали целое отделение для охраны, командовал сержант-артиллерист, вот и двинули под вечер. Семнадцать повозок и телег, из них двенадцать телег местных жителей, арендованные. Хозяева сами вели лошадей.

— Герман!.. — расслышал я, и поначалу не понял, что это меня зовут с одной из телег, но поправив ремень винтовки, подошёл, почти не хромая.

— Точно ты, — слабо улыбнулся раненый боец, а я рассматривал знакомое лицо и никак не мог поверить, что это Олег. Тот самый пулемётчик, с которым был блокирован в подвале двадцать третьего вечером.

— Олег? Здорово чертяка. А я, думал вы в плен попали.

— Да мы попали, только я утёк через пару дней. Слава погиб, его часовой застрелил.

— Ох ты ж!

Я так и шёл рядом с неспешно двигавшейся телегой, другие бойцы, что в головном дозоре, что замыкали, занимались делом, охраняли, но тут поля, видно всё на километры. Больше следили за небом.

— Сам как выбрался? — спросил Олег.

— Шкуры на себя завалил, так и сберегся от гранат, даже не оглушило. А когда немцев услышал в подвале, понял, что с вами всё, или убиты, или в плену. Как стемнело, выбрался, угнал бронетранспортёр и вывез раненого командира с семьёй и гражданскими. Командир тот самый, что когда по голове получил, тот сердце моё заставил биться.

— Знаю его. А меня вот подранило, в контратаке, от штыка увернулся, а от очереди пулемётчика нет... — тот немного полежал, набираясь сил, лицо всё в мелких каплях пота было, но вот спросил. — Сам где смог медали заработать?

— В соседней дивизии, помог нашим из плена бежать, и взял в плен немецкого майора, за это и дали.

— Герой. Сейчас где?

— В медсанбате, как легкораненый. Нога-то травмирована, это знаешь, так ещё осколком по каске прилетело, сознание потерял, мы там медсанбат Сорок Пятой дивизии защищали, немцы прорвались, очнулся уже в плену. Шея травмирована была, не поворачивалась, ещё лёгкую контузию выявили, звон в ушах недавно совсем прошёл, вот и лечусь. Сейчас немного кручу, но врачи не советую, рано пока. Как легкораненого направили на охрану санитарного обоза.

— Да уж, покрутило нас.

— Это точно. Кстати, вчера подал рапорт в штаб дивизии, он рядом с медсанбатом как раз развернулся. Машиной управлять умею, только шофёрского удостоверения нет, а шофёров не хватает, уже клич кидали. Нашим штабистам тоже проще, отправлять на учёбу не надо. Готовый специалист, только удостоверение выправить и сади за баранку. Жду ответа пока.

— В тылу хочешь отсидеться? — хриплым голосом спросил один из раненых.

Нас вообще все в телеге слушали, включая возницу, что вёл лошадь за повод, так вот один из раненых и подал голос.

— Герман труса никогда не праздновал. Знаете, сколько он немцев набил из своего винтаря? — разозлился вдруг Олег. — Шофёры тоже потери несут, и под обсмотрел попадают, и авиация за ними охотится.

Вообще я правду сказал, вчера рапорт и был принят, ответа пока не было. А вообще я подумывал как дожить хотя бы до конца этого года, о конце войны даже и не думаю пока, рано. Прикинул возможность подать прошение отправить меня на курсы командиров, младших лейтенантов. Три месяца обучения и вылупляется молодой взводный. Сам слышал, уже отправили первую группу бойцов. Да, три месяца в безопасности, но взводные живут просто мизер, простым бойцом-окопником, что особо не высовывается, выжить куда проще. Если не получится в шофёры уйти, не расстроюсь.

— Пускай. Каждый имеет своё мнение, так что тут кричи не кричи, всё равно так думать будут.

Мы ещё немного поговорили, тут темнеть начало, и меня сержант направил в дозор, поменять ту пару что там была, раз хорошо вижу в темноте, тот со мной лежал в палатке, в курсе, разговаривали, личным опытом делились, я об этом и брякнул. Вот так в дозоре и пошёл. Чуть позже оставив напарника одного, дошёл до сержанта и сказал, что видел тени в стороне, отсветы фонарика, хочу глянуть кто там. Обоз уже остановили и к нам подошёл старший над нами, старший военфельдшер Лукин, круглый такой как колобок мужчина в очках. Кстати, мой лечащий врач. Тот выяснил в чём дело, но командовать не стал, явно отдав принятие решения старшему охраны, нашему сержанту.

— Возьми кого, — велел тот.

— Товарищ сержант, я хоть в темноте вижу. Он же выдаст нас. Мне проще одному, если немцы, закидаю гранатами и утеку.

— А у тебя что, гранаты есть? — удивился сержант. У настолько винтовки были, по тридцать патронов на ствол, плюс один ручник, и всё.

— Три штуки, "РГД".

— Дай мне одну.

Я тому передал ручную гранату, достал из хранилища, а врач сказал, что пока ранеными займётся, лошади отдохнут, после этого двинем дальше. В общем, у меня полчаса на разведку. А так я тени и отсветы фонарика не видел, придумал всё. Всё это мне нужно было для того, чтобы отбежать, достать дрона, хочу изучить окрестности. Долго нам идти, ближайшая железнодорожная станция аж в шестидесяти километрах, дня два нам топать, там медицинский сортировочный узел, туда приходят санитарные эшелоны, туда и мы идём. Неспешно, раненых нельзя сотрясать, потому и время примерно два дня пути. На одной из телег припасы в дорогу, как раз на два дня. Нам сухпай на три дня выдали, бойцы в сидорах несли, а мой в хранилище. Проверил, вроде чисто, а вернувшись сказал сержанту, что это тыловики из Сорок Пятой стрелковой дивизии, наших соседей. За ночь дважды отбегал, были какие-то мутные группы, но у нас ночь прошла без проблем. Часть следующего дня отдыхали на берегу озера, тут деревья что нас скрыли, если я не на часах был, то из воды не вылезал, потом вечером двинули дальше, за два часа до темноты вышли, и к ночи добрались до места. Раненых сдали, у нас трое умерших в дороге за эти три дня, в деревнях оставляли, похоронить местным на погосте, и обратно. А на телеги боеприпасы, припасы, медикаменты и всё что нужно воюющей дивизии. Вот на обратном пути чуть не встряли, но я подкрался и закидал немцев грантами, потом пустил в небо осветительную ракету, а наши подумали, что это немцы сделали, так что наши стрелки и пулемёт поучаствовали. Боя немцы не приняли, отошли, я в темноте и трофеи собрать успел отличные. Теперь у меня два "МП-40" с боезапасом и подсумками, пистолеты и немецкий карабин с оптическим прицелом. Целый, осколками не побило. Однако больше всего порадовали три тюка спальников, зелёные, армейские. Не знаю зачем они немцам, лето, ночью тепло, но они были. Облегченные, осенне-весенние, а вот для зимы слабоваты. Два попорчены осколками, но я зашью, один цел. Редкое и ценное приобретение. Потом два рюкзака, не ранцы, с где сверху шерсть телёнка, а нормальные, десантные видимо. Тоже чуть порчены, зашью, пригодятся. Даже сапоги снял, что уж про остальные трофеи говорить. Двух подранков добил, там семь тел было, и все моя работа. А когда вернулись, меня затребовали в штаб дивизии. Дохромав до него, колено разболелось, много ходил, был вскоре направлен к начальнику штаба дивизии.

— Твой рапорт видел, боец, но по нему отказали. Пришёл приказ направлять опытных бойцов и командиров в школу младших лейтенантов, готовить командиров взводов. Сам знаешь какая у нас убыль в командирах. Ты у нас легкораненый, как раз долечишься за три месяца, десять классов закончил, награды имеешь, вполне подходишь. Нужно только тебе звание дать. Приказ комдивом подписан. Вот направление, младший сержант Одинцов, сейчас документы тебе поправят, и через два часа с ещё тремя будущими средними командирами, с попутной машиной отбываешь в Киев, где и находится эта школа. Удачи, боец.

Надо сказать, я был в ошеломлении, очнулся только когда мне поменяли информацию в красноармейской книжице и выдали все документы, что нужны для поступления в школу командиров. Кстати, их забрал старший в нашей команде, он и передаст их как прибудем в школу. А вот, красноармейскую книжицу менять мне не стали, вычеркнули моё звание красноармейца, и вписали новую, что я теперь младший командир. А так тряхнув головой, и сходив к кухне, где мне выдали чай и каши перловой, вечер был, ужин это. Вот так ужиная, я всё обмыслил, особо командиром я становится не хотел, напомню, что для немцев командиры цель номер один, стрелки обычные им не так интересны. Однако судя по всему командиром я как раз и не стану. Учиться три месяца, закончится должно в октябре, выпуск в этом месяце, а уже в сентябре Киев попадёт в окружение с массой войск. Наши командиры любят кидать курсантов в бой, скорее всего и с нами также будет, а там закрутится, так что останусь я младшим сержантом, как и был. А то и простым красноармейцем. Пусть и неожиданно получил это звание. Однако два месяца в тишине, что позволит мне восстановится, это даже лучше из того о чём я мечтал. Так что со всех сторон решение комдива мне нравилось, я получается в плюсе как не взгляни. Более чем. Тут меня позвали, так что сдав посуду, сходил и сдал винтовку. Никто меня с ней в тыл не опустит, тут есть кому её вручить, роты пополнения часто пребывают в дивизию без оружия. Номер винтовки из красноармейской книжицы уже выписано было, подсумки сдал, а вот ремень оставил. А тут и машина, потому как начало темнеть, мы направились в тыл. Машина полна, лавок нет, на полу устроились, сидели прожимаясь друг к друг, сидор на ногах, и вот так пока машина покачивалась, я и дремал. Даже уснуть смог.

Кстати, в кабине машины начальник Политуправления дивизии ехал. Что-то ему срочно в тылу нужно было, если бы не он, с каким обозом бы добирались, а так быстрее получилось, и ночью были на станции. Пятеро в школу командиров, остальные попутные пассажиры. В основном интендант, да его помощники. Вот так мы полусонные забрались в санитарный эшелон, он как раз и отходил, ехали в тамбуре, везде место занято, хоть тут нашли. Эшелону везде зелёный свет, так что добрались до города, а там и школы. Между прочим, нас оформили и включили в ту же группу, где учились другие курсанты, тоже из нашей дивизии. Мы от них на неделю отставали, и вот включились в учёбу. Сказать, что мне было тяжело, значит ничего не сказать. Чёрт, да я учился когда? Это было видно, хорошо можно свалить потерю части знаний на амнезию в результате травмы, один из преподавателей даже ворчал, зачем мол прислали контуженного? Однако другие парни здорово помогали, всё свободное время, которого итак было мизер, тратил на самоподготовку. Так что в принципе поспевал за остальными, был в среднячках, но не в отстающих. А парней я подкармливал из своих запасов за помощь, так что те тоже не в накладе. Кормили в школьной столовой если не отвратно, то близко. Учёба шла, месяц пролетел как не было, даже не заметил с такой нагрузкой, а действительно многое давали, и довольно интересного. Да и я восстановился, за мной врач школьный наблюдал, я передал ему заметки своего врача Лукина, и тот поглядывал, чтобы нагрузка на меня по физподготовке была пока ослабленной. Скоро колено перестало о себе давать знать, да и шея тоже, контузия сошла. Середина августа была, когда я увольнительную получил, было воскресенье семнадцатого. Нас шестеро, что утром покинули территорию, и направились прогулочным шагом к остановке трамвая. К слову, боевые действия шли так как я и помнил. Бои на Смоленском направлении идут серьёзные, но город немцы уже взяли. Идут бои за Ленинград. На Юге всё плохо, уже Николаев взяли с окружением нашей армии, скоро за Крым возьмутся.

Честно говоря, информации крайне мало поступало, узнавали новости от новичков, тут несколько курсов идёт, помесячные, а так хоть это удалось добыть, в казарме целые словесные баталии шли на эту тему. Я не ввязывался, не люблю словоблудие. А так я пользовался на курсе довольно большим авторитетом, тут не только две награды, у меня у одного их сразу две, хотя награждённые медалями или орденами были. Не хотел терять авторитет говоря правду, всё равно никто не поверит. Успокаивать курсантов не моя работа, а комсорга, что тот и делал. Ладно, не хочу думать, первая увольнительная, что большая редкость, парни обсуждали куда пойдут. Хотели везде и всюду, но договорились что пойдут в кинотеатр, там какой-то фильм крутят, и в парк, где девчат хватает. Ну может до войны и хватало, а сейчас сомневаюсь.

— Что вы на меня смотрите? — спросил я, когда все ко мне обернулись. — Это ваши планы, дерзайте. А я на рынок, кое-что прикупить нужно.

Тут же выяснилось, что и другим тоже ну вот прям срочно что-то там нужно, так мы и доехали на переполненном трамвае. Что мне не понравилось, легковушка, обычная на вид "эмка", что стронулась с места и покатила за нами. В машине шторки и сколько там народу вот так не ясно. А катила точно за нами. До рынка с пересадкой был маршрут, те хоть и старались не выдавать себя, но массовости автотранспорта не хватало, чтобы затеряться. И видимо запасной машины не было, использовали ту что была. Меня это очень напрягало, за кем идёт слежка? За мной или кем из парней? И почему-то мне кажется, интерес был именно ко мне. Кто это, спецслужбы? Да на черта им следить, могли прийти, вызвать с уроков и поговорить со мной. Нет, это скорее всего немцы. Привет от "капитана"-пограничника? А может быть. Неужели немцы так заинтересовались гильзами от "Вала", что пошли на всё, чтобы меня разыскать? А кто оставил эти гильзы те знали, я документы убитых патрульных сдал, да и когда майора-связиста брал, и тихо "капитана" с его людьми валил, не только автомат использовал, но и "Глок", а у него эти патроны, если не ошибаюсь, начали производить в двухтысячных. Версия зыбкая, но слежка была. Мы доехали до рынка, соскочив с задка, внутри трамвая свободных мест не было, держались друг за друга и дальше ко входу на рынок. Машина проехала дальше и завернула за угол. Ну меня такой уловкой не обмануть.

Договорившись с парнями через час встретится у входа на рынок, я направился вглубь рядов, по пути незаметно достав армейский вещмешок. С ним я меньше внимания привлекать буду, к слову нам выдали форму курсантов, не знаю почему, могли и в своей форме учится, а тут средства тратить на оснащение и остальное. Не понимаю. Хотя форма не плохая, до меня один-двое носили, мне нравится, тем более отличные сапоги выдали. Те парни что были в обмотках, как и я тоже радовались. А свою красноармейскую форму и обмотки я сохранил. На память. Время полдесятого было, надеюсь то что я хочу купить ещё есть и не успели распродать. А деньги были, в доме бандитов, где я целую банду вырезал, нашёл несколько мест где деньги лежали, где-то в районе тридцати тысяч советских рублей общая сумма. Неплохая сумма. Были ещё золотые украшения, и много, но это НЗ, для мирной жизни. Вот так помня о слежке и внимательно поглядывая по сторонам, я и стал закупаться, у меня готовая еда к концу подошла, не один ел, вон сколько проглотов молодых. От тазика холодца половина осталось, как не экономил, хотя как раз его ел один. Чую я тут оставлю немало средств. А направился я в молочные ряды. Ну прям молочных тут нет, но подсказали мне где купить можно, поспрашивал у местных. Простоквашу я уже выпил, от сметаны тоже ничего не осталось, крынки помыл, и вот с ними стал закупаться. Тут со своей тарой, если покупать продавца, то дорого. А я как дела, мне заливали в крынки сметаны, благо она была, я пробовал, свежая и вкусная, убирал крынки в мешок, уходил, опустошал содержимое в хранилище, и возвращаясь, снова наливал. Шесть заходов за сметаной, литров двадцать получается купил. Потом простокваши пять крынок, больше не было. Молока флягу, литров на пятьдесят. Тут пришлось подумать, чтобы вместе с флягой, я её купил, забрать содержимое и убрать в хранилище, но смог это сделать без свидетелей. Творога купил кило четыре, сыров разных, даже козий был, около сорока килограмм. На этом всё. О нет, желания купить немало, я даже хлеб хотел купить, не смотря на то что у меня ещё есть чуть больше двухсот буханок, остальное подъел, но приметил соглядатая. Слишком часто мелькал чтобы быть ошибкой. Работал профи. Похоже один. Причём тот что-то заметил и обратил внимание на то, что вещмешок внутри куда больше чем выглядит снаружи. Блин, спалился. Так что с этими лишними глазами делать покупки дальше я не мог. Надо от них избавится.

Закинув вещмешок за спину, всё содержимое уже в хранилище, я двинул к мясным рядам, по пути купил у двух торговцев солёное сало, было копчёное, но осталось мало, два килограмма. Тоже взял, и убрал вещмешок. Парней своих я иногда видел, мелькали в других рядах, один с петушком на палочке шёл, и жмурился от удовольствия. Вот так быстрым шагом покинув рынок, я двинул в сторону жилых многоквартирных домов. Пройдя два дома зашёл в подъезд третьего и мигом взлетев наверх, подошёл к окну, наблюдая как тот парень подошёл к подъезду и зашёл внутрь, но только на шаг, внимательно слушая. Двери не хлопали, и тот стал изучать подъезд, на предмет второго выхода, мало ли тот проходной. Мягко ступая я спустился по ступенькам и направил на того пистолет "Вальтера" с глушителем. Меня тень выдала и тот резко обернулся, дёрнувшись рукой за ремень:

— Доставай, что у тебя там? — негромко, почти шёпотом сказал я. Тот аккуратно извлёк и положил на пол "Наган".

— На немцев работаешь или сам немец?

— Я из НКВД, — буркнул тот. — Если позволишь, достану удостоверение.

— Не куплюсь. Эту хрень другим дебилам говори. Что вас интересует? Секретное оружие?

— Да, — тот выправил спину и прямо взглянул мне в глаза. — Тебе предложат серьёзные блага, если сдашь его. Наши учёные были изрядно озадачены изучая эти гильзы. Будешь на нас работать, получишь землю, с домом, женщину.

— Где машина? Второй твой подручный?

На это вражеский агент только настороженно ухмыльнулся, но отвечать не стал. Пистолет громче лязгнул затвором, чем кашлянул глушитель, и противник, получив пулю в грудь, мягко повалился на пол. Наповал, в сердце попадание, но я подошёл и выстрелил повторно, в голову. Наверху хлопнула дверь, и я заторопился, подобрав револьвер, убирая в хранилище, вещмешок уже освободил от покупок, поспешил обратно. Дальше уже никто не мешал мне закупать пирожки, варёные яйца, пироги, хлеб, мясо, сало, овощи, два мешка молодой картошки купил. Кстати, полкоробки леденцов на палочке взял, петушки. Чай с трудом нормальный нашёл, всё смесь продать хотели. Мёда нашёл с сотами и без. Вот так и делал запасы, и вполне успел, когда подошёл к выходу, где ждали уже все парни, хранилище до полного было. Я уже успел прикинуть расклады, сдать эту группу своим не мог, те сами заинтересуются чем это я сам заинтересовал немцев? Впрочем, могу сказать, что у бандитов странное оружие добыл, а выкинул его, когда майора-связиста взял, патроны закончились. Что-то польское видать, секретное. Может и прокатит. Да, шанс есть, что бандитов всех положат, а я их видел, машина чуть дальше стояла, но присела, полная пассажирами. А вот где я их человека застрелил, видна суета, машина заехала, сотрудник милиции мелькнул.

— Серёга, — обратился я к одному из парней. — Что-то я в туалет хочу, идём прогуляемся до скворечников.

— Да я не хочу.

— Идём, — надавил я тоном.

Тот удивлённо глянул на меня, но кивнул, передав покупки остальным и последовал за мной. Мы ушли за ряды, и я, притянув его за шею, больно сжав пальцами, зашептал на ухо:

— Там на улице чёрная "эмка", с красными шторами на окнах. Внутри немцы. Это точно, я одного познал, когда в плену был, тот подходил к конвоирам. Эта сука меня тоже опознала. Похоже меня убивать будут, я же его видел, опознать могу. Там дальше у жёлтых домов что-то случилась, суета, милиция. Постарайся без резких движений дойти до них и сообщил о врагах. Я вниз по лицу пойду. Постараюсь увести от людей, от рынка, чтобы если до стрельбы дошло, лишних жертв не было.

— Понял, — кивнул тот.

Тот внимательно посмотрел на меня, и развернувшись, быстро затерялся среди рядов, а я подошёл к парням, и закинув вещмешок за спину, сказал:

— Парни. Погуляйте по рынку, у меня тут дела, нужно решить.

— Герман, что случилось? — спросил у меня один из курсантов, статный парень, как раз комсорг нашего курса.

— Да ничего, с девушкой познакомился. хочу погулять с ней, — улыбнулся я. — Мой сидор возьмите, чтобы не мешал. Там купил парням нашего взвода.

— А Серёга где? — спросил комсорг, пока один из парней закидывал лямки вещмешка себе на плечо.

— Прихватило его, чуть позже подойдёт.

Похоже мне не поверили, ну врать я действительно особо не умею, тем более меня потряхивало от адреналина, так что резко кивнув, быстрым шагом направился вниз по улочке. Я уже отметил, отсюда видно было, что Сергей перешёл улицу и скрылся в подворотне где и видел суету. Вскоре показалась голова в фуражке, что осмотрела "эмку", и скрылась. Начало положено, пора и мне. "Эмка почти сразу развернулась и последовала за мной. Чёрт, да я даже пятидесяти метров не прошёл, не оборачиваясь, как та обогнав меня, притормозили, и с заднего сиянья выбрались два сотрудника НКВД, оба лейтенанты, ладные такие и ловкие, бойцы не из последних.

— Гражданин Одинцов, — обратился ко мне один. — Вы задержаны.

Тут с визгом тормозов остановилась ещё одна машина, такая же "эмка", которую покинули ещё трое сотрудников НКВД, эта парочка кинул на них быстрые взгляды, и один шагнув ко мне, но я уже падал на спину и удар кулака прошёлся над головой, сбив пилотку, а из машины диверсантов, через окно, забил пистолет-пулемёт длинной очередью, срезав сразу двоих видимо настоящих сотрудников, и их машина затерялась от попаданий. Выдерну из кармана галифе "ТТ", я выстрелил в грудь тому, что хотел меня вырубить, потом две пули во второго, что прыгнул на меня, и откатился в сторону, тот рухнул на брусчатку, а дальше я всаживал пулю за пулей в машину. Дрожащими руками сменив магазин, продолжил стрелять. Машина обзаводилась новыми пулевыми пробоинами, мне помогал тот выживший сотрудник госбезопасности, а вот водила их машины был мёртв, лежал на руле. Опустошив по машине так второй запасной магазин, я вставил третий, и встал на ноги, поглядывая на помощника, что укрался за своей машиной и быстрыми шажками подойдя к расстрелянной "эмке", заглянул внутрь. Водила и стрелок были мертвы, изрешечены, те двое в форме тоже, я знал куда стрелять. Что меня удивило, я действительно познал того, у кого на коленях лежал наш "ППД". Причём тот и общался с тем "капитаном"-пограничником, и был в форме германского офицера. Капитан кажется. Он и довёз своего агента до штаба, где я взял майора, поддельного советского капитана я-то ликвидировал, а этот мне тогда не попался, потому и жив остался.

— Порядок, мертвы, — сообщил я громко.

Он места убийства агента немцев уже бежали вооружённые люди, но я отметил, что метрах в тридцати лежали парни, оказалось те за мной шли. Живые, просто упали и головы закрыли. Правильно сделали, видно, что фронтовики, первым дело лечь и найти укрытие. Двое за фонарным столбом прятались. Улица вообще быстро опустела, хотя любопытных голов, что высовывались даже из-за забора, хватало. А тот что мне здорово так помог, предержащие руку, он оказывается ранен был, в руку и скользящая в бок, подошёл и тоже глянув в окно, стекло змеилось трещинами и пулевыми пробоинами, потом на своих убитых коллег, и поморщился.

— Вот ведь.

В общем, меня задержали. Тут и Серёга был, он подтвердил, что это я ему сообщил немцах. Так меня и забрали в управление госбезопасности, до самого вечера мурыжили, но всё же к вечеру вернули в школу. Потерял пистолета "ТТ", вот и всё, но была замена в виде "Нагана", так что я остался при своих. Хотя то что меня до сих пор ищут, напрягало. Чего им эти гильзы дались, обычные "СП-5". А парни встретили как героя, о бое с немецкими диверсантами слухи по всему городу ходили. Оказалось, у меня глаза шальными были, вот парни и двинули следом, не понравилось, как я себя вёл, так что всё видели с первых рядов. Впрочем, последствий не было, при допросах, я описал где и как видел этого немца. При захвате майора-связиста, отчётливо расстрел потому и запомнил. А потом в плен попал, и офицер мной заинтересовался, возможно кто-то сдал, что это я их офицера пленил, всё разглядывал меня. Однако не задержал, а там я со всеми бежал и его больше не видел, пока не опознал тут, на улицах Киева. Причём опознали мы друг друга одновременно, у рынка. Это всё что я сообщил, вполне хватило, по этой информации и работали. Про оружие у меня не спросили, просто изъяли. У фронтовика спрашивать откуда пистолет? Это смешно. Так дальше и учился. Чуть позже снова увольнительная была, обошлось без слежки, купил не еду на рынке, а отличный овечий белый полушубок. Белую меховую шапку-треух, и валенки, утеплённые на вате штаны на лямках. Три пары шестерных вязаных носков и три пары перчаток. Жаль, два шарфа и свитер я купил, но убрал в вещмешок, места в хранилище для них нет. Ничего, пока учусь место освободится, и уберу. Скоро холода, нужно готовится и иметь свой запас. К тому моменту мы с парнями подъели достаточно, чтобы хватило места для этих покупок, но только для них, больше места не было. Полушубок тяжёлый.

А я ждал, когда построят личный состав школы, и направят на фронт, но приказа всё не было, наступило шестнадцатое сентября, больше двух месяцев учимся, ещё три недели и выпуск, как семнадцатого утром нас всех построили на плацу и начальник школы сообщил:

— Приказ командующего Юго-Западным фронтом, покинуть Киев и прорываться в сторону Москвы. Мы практически окружены. Старшим курсам провести аттестацию, младшим курсам выходить своими силами, присоединившись к какой из воинских частей. Приказ вступил в силу два часа назад. Старшим курсам остаться, младшим получить оружие и сухпай. Удачи вам.

Стоит отметить что комиссара школы не было, хотя тот всегда присутствовал на таких вот мероприятиях с построениями и часто брал слово. Да и многие преподаватели отсутствовали. А остальные командиры школы были бледны. Впрочем, это не отменяло их профессионализма, пока два младших курса получали оружие, припасы и покидали территорию, их не бросили, разбили на роты по курсам и ими командовали командиры школы, и те направились куда-то прочь. А вот нас, старший курс, тут курсы по месяцам, без экзаменов аттестовали, мы получили форму, новенькую со слада, кладовщик отдавал хоть всё, всё равно жечь будут. Киев бомбили, и часто, нас пару раз поднимали разбирать завалы, но пока боёв в самом городе не было. Я тоже получил форму комсостава, фурнитуру, это всё самому пришивать, шинель, фуражку, ремень, пистолет "ТТ", кобуру и боезапас. Документы выдали, направление в резерв Юго-Западного фронта, выйдем из окружения, направление поможет нас распределить по частям. Пользуясь тем что кладовщик на разграбление отдал склад, я прихватил две пары синих галифе своего размера, два френча, две фуражки, байковое утеплённое зимнее нательное бельё три пары, и портянки для зимы. Мы проесть немного мои запасы успели, это всё что ушло, тем более свитер и шарфы я ранее убрал. Тоже неплохо. Вот так я сидел в казарме в одном белье, как и многие из наших, быстро работал иголкой с ниткой, приводя форму в порядок, мы слишком долго к этому шли, чтобы всё наспех делать. Школа как комплектовалась. Каждый месяц новый набор, в наборе сотня курсантов, три взвода, те что проучились первый месяц, переходят на второй курс. Вот и получается я курсант первого взвода старшего курса. Наших тут хватало, поэтому я сказал парням:

— Как закончите, не уходите, нужно поговорить.

— Эй, Одинцов! — окликнул меня помощник командира второго взвода, а теперь младший лейтенант Васильев, что также пришивал фурнитуру на свою форму. — Ты там не секретничай, если есть что говорить, говори всем.

— Да? Пожалуй, так и стоит сделать. Значит так, вот что я скажу. Вы в курсе что есть опасность, близкая опасность скоро окружения?

— Да, все это знают, — донеслось в несколько голосов.

— Отлично. Эта информация трёхдневной давности, немцы ещё вчера сошлись и завершили полное окружение. Мы уже не в оперативном окружении, а полном. Задача у немцев стоит такая, быстро построить линию обороны по направлению к Москве, а наши части будут рваться в ту сторону, усилить пушками, мины раскидать и не дать выйти из котла. Потом дробить котёл на несколько малых, и уничтожать наши части, пленить, и когда весь наш фронт будет по сути уничтожен, только тогда те пойдут на Москву. А между немцами и Москвой наших частей нет, они все тут, в котле.

Дураками парни не были, в казарме стояла полная тишина, все осознавали размер той катастрофы, в которой очутился весь Юго-Западный фронт.

— Как интересно, курсант Одинцов, — донеслось от входа, обернувшись, я обнаружил нашего куратора, капитана Крылова, рядом стоял командир нашего курса лейтенант Матюшин. — И откуда у вас такая информация?

— Информация секретная, — согласился я. — Однако я её получил. Знакомый служит в штабе, в охране.

— И что ты предлагаешь? — прямо спросил Васильев, того интерес Крылова не волновал, больше интересовало что делать. — Не просто так ты решил пошептаться со своими из взвода. Есть какой-то план. Выкладывай.

— План есть. Я видел, как части на машинах, технике и пешими колонами шли в сторону Москвы, их встретят и уничтожат. Тех кто выживет, пленят. Немцев можно пройти только по-пластунски, как разведчики ползают за пленными, тихо, незаметно, ножом проворя на минование, ночью. Только так и никак иначе. Но не с криками ура на пулемёты, без серьёзной разведки боем и поддержки артиллерией. Не пробить им оборону, лягут там, там уже скоро будут строить вторую линию окопов, возможно до третьей и не дойдёт, и пока немцы строят эту оборону, есть два-три дня, а дальше те так сядут, ушки на макушке, не пройти будет. Об этом я и хотел поговорить, объяснить ситуацию. Времени нет, нужно поторопится, и побыстрее.

Это всё заставило многих задуматься. Я как раз закончил с френчем, натянул галифе, синие, намотал портянки и надел сапоги, многие обсуждали, что я сказал, но тоже не мешкали, быстро работали. Надел френч, застегнув пуговицы, как родной сидит. Сам я физкультурой не пренебрегал последние две недели, на хороших харчах уплотнился, на дрища так особо перестал похожим быть. Так что подтянув к себе шинель, начал пришивать петлицы, эмблемы и знаки различия на них уже были, потом и нарукавные нашивки. Двадцать минут и закончил, надел шинель, опасался, ремень на боку, портупею через плечо, планшетки тонкий ремешок через другой, фуражку на голову и притопнул ногой. Многие тоже собирались, не я первый закончил, даже в середине буду, во так подхватив сидор, спросил, осматривая парней:

— Ну что, кто со мной двинет?

Многие задерживались, хотя могли уже уйти, их ничего не держит, так что многоголосо подтвердили, что со мной идут. Дальше в арсенал, получили карабины, к сожалению, тут было только такое оружие, да и немного, все ручники забрали, остальное забрали два младших курса. Мне карабина уже не досталось, их и было штук пятьдесят, но не страшно, легче идти было. Кстати, к нам присоединился и куратор курса, с командиром, у Крылова жена и дети были, вот мы и двинули в сторону железнодорожного вокзала. Меня назначили проводником нашей группы. А по пути я заметил на параллельной улице строй в военной форме. Описав Крылову что нам нужно на вокзале, уж этот добьётся своего, добежал до соседей. Это девчата-связистки были, две сотни голов, у них училище рядом с нашим, их тоже дёрнули и приказали эвакуироваться своими силами. Старшим у них в звании майора был. Я и описал что мы уходим, предложил присоединится, тут столько девчат, не стоит их под немцами оставлять. Я всё понимаю, тут много кого нужно спасать, гражданские, раненые в госпиталях, хватает, но я не разорвусь, хотя бы этим помогу. Тот подумал и согласился, так что мы спешным шагом, строем нагнали наших. Крылов уже ругался с железнодорожниками, майор присоединился, те не хотели гнать состав в тыл, говоря, что дорога перерезана, так нам и надо чтобы те доставили нас туда, перед немцами, высадили и вернулись. В общем, удалось одну бригаду уговорить, эшелон пустой с теплушками, и поехали. А дальше и была работа, серьёзная, с помощью дрона изучил что там и как, уже стемнело, и мне лично пришлось делать порядка двадцати рейсов, чтобы тихо и незаметно провести всех через позиции, немцы остались позади, а мы спешно уходили в вглубь уже наших территорий. Тут кстати тоже немцы бывали, но мотопатрулями, большие силы не гоняли. Если кого встретим, то нашей огневой мощи хватит отбиться.

А мы так и двигались рядом с путями, пока дозор, там два бывших курсанта с карабинами были, не обнаружили стоявший эшелон на путях. Мы сблизились осторожно, топка погашена, убитая паровозная бригада рядом лежит и следы колёс, мотоциклов и бронетранспортёра. Немцы побывали. Эшелон не пустой, все вагоны вскрыты, осмотрены. Боеприпасы там. Среди наших нашёлся кто молодым подрабатывал помощником машиниста, он и смог раскочегарить топку, за час, так что разгрузили в пять вагонов, забрались, и эшелон задним ходом двинул в тыл до ближайшей станции. Пять наблюдателей за небом были выставлены и два за путями, куда мы шли, чтобы столкновения не допустить, или если пути повреждены, вовремя затормозить. Машинист наш позади же, нечего не видит. На первой же станции, проходной, оказались немцы, на них обрушили всё что было в руках, так что те поспешили уехать, бросив повреждённый мотоцикл. А вообще страшно было, те по нам стреляли, а если вспомнить что в вагонах, пробирает до печёнок. А вот на следующей станции, как раз узловой, были наши. Тут договорились вскоре, нашлась паровозная бригада, тела погибшей мы передали, с собой везли, похоронят, паровоз по путям перегнали на другую сторону состава, за это время остальные вагоны разгрузили, мы и разгружали, в теплушки раненых и медперсонал, что тут застрял, ну и мы, места хватило, и так споро двинули в Москву. А куда ещё? Нам назначение получить нужно, в этом поможет только Москва, главное управление по кадрам. Вот так двигались, на полустанках бегая за кипятком себе и раненым, а холодало, и утром девятнадцатого сентября эшелон и прибыл в Москву.

Пока ранеными занимались те, кто должен был, их тут выгружали, мы сами покинули вагоны, и строем направились к зданию управления кадрами. Девчат тоже куда-то увели строем. Ну а мы дошли за сорок минут до нужного здания. Крылов скрылся внутри, он оказывается забрал документы на нас из школы, а Матюшин при нас был, сторожил. Кстати, супруга Крылова ещё на вокзале с дочками затерялись, видимо жильё направились искать. Муж-то на службе, поди знай куда его направят дальше. А так строй наш, а тут весь старший курс, сто десять голов, так терпеливо и пережидал. Я думал нас сразу будут распределять, но возникала заминка, всё же тут командиров взводов на целую стрелковую дивизию наберётся. Кстати, надо узнать, приказ командирам на передовой переодеваться в красноармейскую уже вышел или нет? Через час вышел лейтенант, тот помощник дежурного, он и сопроводил нас к казармам столичного гарнизона, где нам и выделили один зал с койками. Вот мы и стали обустраиваться. Приводить себя в порядок, форму чистить, всё же на пузе изрядно поползать пришлось, я душ успел принять, тут отличные душевые были, парни оценили, не только я. Обед был в столовой, потом и ужин наступил. Наших вызывать стали, по десять человек, и те отбывали к местам службы, не в одной части будем служить, размазывали тонким слоем по тем подразделениям, что наспех формировали. Три десятка парней уже ушло, я лежал в нательном белье на койке, после плотного ужина отходил, хорошо в столице кормят, было часов семь вечера, когда дневальный крикнул:

— Младшего лейтенанта Одинцова к начальнику караула!

Ну вот и обо мне вспомнили, быстро накинув форму, натянул начищенные сапоги, ремень, фуражку. Шинель я надевать не стал, с сидором на койке оставил, и за бойцом. Пришлось вернутся, шинель и вещи велели забрать. Заодно наскоро с парнями попрощался. А там машина и в Генштаб. Оказалось, поговорить со мной хотели, был и маршал Шапошников. Шинель я оставил внизу, награды видно, хорошо начищены, так что представился, и меня начли расспрашивать, что и как делал, как выводил людей. Крылов всё доложил, и чёткость выполнения, и проработанность плана операции по выходу из котла, некоторых командиров... поразили. Вот на меня и хотели взглянуть. Однако я не экспонат в музее, не люблю внимания. Оно опасно. Впрочем, изучив меня так и эдак, почти час общались, им что заняться нечем? Тут фронт рухнул, такая дыра, а им я интереснее чем-то как закрыть эту дыру. Впрочем, закончив с расспросами, я так и маялся на ногах, отвечая на заданные вопросы, тут же и получил назначение. Приказ на руки выдали. Меня направляли на свежеоткрытый Брянский фронт, что и должен защищать направление на Москву. Я не знаю куда получили направление другие парни, они в казарму не возвращались, сразу в части, но мне выдали приказ. Причём тот меня озадачил, я получил приказ принять под командование маршевую роту, её отправляли железной дорогой в Брянск для пополнения одной из дивизий. Какой, решат на месте. Так и со мной. А назначение я получил на должность заместителя командира роты. Между прочим, это заметное карьерное продвижение, первая должность командир взвода, потом зам роты, командир роты, зам комбата и там дальше. Видимо так решили наградить за спасение своих, о других наградах даже и не заикались.

Однако, когда я собирался у гардероба, куда сдал сидор и шинель, меня вернули обратно. Забрали прошлой приказ с назначением, и выдали новый. Ещё страньше. Объяснять мне ничего не стали, велели выполнять приказ и отпустили. Вот так вернувшись к гардеробу, побыстрее постарался собраться, чтобы снова не вернули, а меня новое назначение куда больше устраивало, и покинул здание. Добираться до места службы своими силами придётся, точнее попутный транспорт поищу. А приказ такой, прибыть в город Мценск, там найти офицера в комендатуре, что и сопроводит меня к месту службы. А всё просто, меня вдруг ни с того ни с сего назначили командовать охраной железнодорожного моста у города Мценск. Непонятен мотив такого решения, но я более чем доволен. Служебные обязанности объяснят на месте, но я итак догадываюсь, чужих не подпускать, как подойдёт противник, взорвать мост. Отбиться от диверсантов, если будут, до прихода подкрепления. А вообще по карьере я расту по часам, командир охраны моста считай на уровне командира роты. Да, обычных стрелков может быть взвод, зависит от размеров моста и важности, но там зенитки, пулемёты, всем этим и командует такой командир. Время для прибытия и вступления в должность мне выделили мизерное, что это сутки? Мало. Поэтому стоит поторопится. На Тулу и Орёл идут поезда Киевского вокзала, вот и поторопился прибыть. Едва успел, как раз уходил воинский эшелон, куда начальник станции меня и посадил. И в Мценск я прибыл под утро, там сошёл, сам эшелон дальше шёл, и вот так дойдя до комендатуры, народу на улице нет, рано, спят все, светало только, но нашёл прохожего, объяснил куда идти. В комендатуре кроме дежурного особо никого и не было. А так да, охрана моста на их балансе. Будить нужного командира тот не собирался, утром придёт на службу и решит насчёт меня. Да и некого посылать было, помдежурного тот с пятью бойцами отправил к месту перестрелки, до сих пор нет, потому и один в здании. В общем, выделил кабинет, там на стульях поспать можно, вот я и прилёг. А так лейтенант пояснил ситуацию. Прошлый командир охраны моста... пропал. А вот так, отошёл к зазнобе, он часто к ней ходил, что к слову запрещено, в самоволке находился, и как сгинул. Зазноба подтвердила, был, но ушёл под вечер. Два дня назад дело было. Тела пока не нашли. А охраной командует командир из комендатуры, тут и так людей нет, на весь гарнизон города рота бойцов, и один взвод безвылазно на моём мосту, так ещё забирают, поэтому дежурный был рад моему прибытию, и он об этом знал. Телефонограмму они получили вчера вечером.

Сон особо не шёл, точнее уснул, но не сразу, было время подумать. Значит так, я беру под командование взвод стрелков, и одновременно являюсь командарма охраны моста, мне остальные подчиняются, две должности тянуть придётся. Впрочем, прошлый командир, пропавший, тоже тянул эти две лямки. Лейтенант Климетьев там командовал. И что я получу? Четыре десятка бойцов, чем вооружены выясню на месте, два "Максима" в двух "ДОТах" на разных берегах, и всего одна зенитка. В тридцать семь миллиметров. Это всё. Получается едва шестьдесят бойцов, а скорее даже меньше. В принципе, нормально. Интересно, сапёр в подчинении будет или самому провода замыкать придётся? Вот так и уснул.

Проснулся я от шума, в комнату заглянул командир в звании старшего лейтенанта:

— Одинцов? Давай документы, оформлю тебя и к мосту, нужно поторопится.

Сев, я выдал документы, тот вышел, даже не поздоровался, после чего привёл себя в порядок. Протерев лицо, собрался, шинель накинул, застегнул, ременную систему застегнул, и прихватив сидор, покинул кабинет, дождался старлея я дежурного. Он кстати другой, сменился. От дежурного и узнал, что это был мой непосредственный командир, ротный, где я теперь и числюсь командиром второго взвода. А заменял меня пока политрук роты. Вообще на этой роте охрана складов на железнодорожной станции, двух автомобильных мостов и железнодорожного. Да и сама безопасность города. Вообще мосты такие стратегические охраняют другие, но тут почему-то комендачам отдано было. Сама рота была сформирована и сюда направлена едва неделю назад, когда стала понятна катастрофа под Киевом, и мосты тогда же под охрану взяли. До этого мой мост едва отделение бойцов железнодорожных войск охраняло. Ротный вскоре подошёл, протянул документы, и мы, покинув задание, тут "полуторка" ждала, единственная машина комендатуры, и покатили к мосту. Минут за двадцать доехали, мост не находился в черте города, но рядом. Там меня представили бойцам, их временный командир сдал всё, описав что и как, час заняло, тут пришлось немало подписей ставить, дело-то серьёзное, бумаг хватало, и те уехали. Что ж, будем служить и охранять. Это я подумал под шум проходящего по мосту состава.

А пока изучал свои обязанности, места обороны, и вообще привыкал к новому месту службы. Мой зам, это зам командира взвода, старший сержант Арбузов, всё показывал. И да, сапёра не было, сам мост рвать буду, мне показали как. Ночью дрона выпущу, хочу глянуть что тут за жизнь царит. Вообще место для охраны не самое лучше, пусть леса нет, но посадок вокруг хватало. Ночью гляну, не сидит ли там кто. А так всё жёлтым было, листва слетала, скоро деревья обнажатся, была осень и уже довольно прохладно по ночам. Днём ещё ничего. Правда дожди бывают, я не застал, но сырость видна. Моя полуземлянка, тут угол отгорожен для личного проживания, находится северном берегу, а немцев мы ждём с юга. Тут койка, стол для работы. Полка для вещей. Вещи я уже разложил. Да, техники никакой нет, зенитку привезли, обложили мешками и оставили, в случае чего вывозить нечем. Три других орудия этой батареи находятся на железнодорожной станции Мценска, охраняют. Это вся занятная защита города. Зенитка тоже на северном берегу, позиция позволяет вести огонь по наземным целям, если противник появится. Бойцы жили в полуземляных, их две, по одной на каждом берегу, два пулемётных "ДОТа". По поводу пищи, то привозили на телеге во флягах из города, армейских термосов видимо в наличии не было. Нам готовили в заводской столовой. Завтрак я пропустил, а вот обед и ужин неплохими были, так и дождался темноты, вникая в суть дела.

Бойцы и командиры по началу за молодого приняли, да мне и есть восемнадцать, но две награды показали, что я не так и прост, помогли наладить взаимоотношение. Особо как заработал не рассказывал, только сказал, что встретил немцев на границе. А когда стемнело, я отошёл по берегу, не так и далеко, и вскоре запустил дрон в небо, сделав круг вокруг моста, ничего, а вот когда повторно сделал, отметил движение. Двое шли, в гражданской одежде, как раз в сторону моста. От окраин Мценска, они не так и далеко. Заинтересовали. Проследил сверху, и увидел, как два наблюдателя были сменены, и направились к городу. Меня поразило, что один из сменившихся мне знаком, это он утром показал где комендатура. Следил кто пребывает в город на эшелонах? А место для лёжки неплохое, можно поезда считать, примерно определять, что везут, и за охраной следить. Я бы и не увидел, лежат без движения, светом себя не обнаруживают, а так наблюдая за сменившейся парочкой обнаружил их место лёжки. Ночь же, серьёзных средств маскировки для смены делать не надо, а мой дрон всё-ё видит. Да те нагло в доме живут, в частном секторе.

Такое внимание к объекту под моей охраной мне сильно не понравилось, поэтому решил известить комендатуру, не по телефону, а он был, в надёжности связи я не уверен, отправлю посыльного, и не одного, со вторым бойцом для охраны. Вот так вернув дрон, надо будет зарядить, батарея почти в ноль, и вернулся к себе в землянку, вызвав зама, сам быстро составляя донесение, на обратной стороне рисуя схему района, с указанием дома где засели диверсанты. Брать их не моя работа, моя, охранять мост. Вот честно, работа мне такая нравится, но лучше бы мост был ЗА Москвой, а не ПЕРЕД ней, и охранял его я до конца войны. Поэтому моё счастье не будет длится долго, ну край пару недель. Не помню, когда немцы взяли Орёл и Мценск. Я вообще альтернативные романы читал и там авторы добавляли своё, что не совпадало с реальностью, я помнил даты в их книгах, но мне они ничего не дают, а настоящие даты... нет. Чёртовы альтернативщики. Хорошо известные битвы примерно помнил, когда, под той же Москвой немцев погонят седьмого декабря, и это всё. Я не адреналиновый маньяк, которому хочется показать себя, наград побольше заработать. Мне этого просто не нужно. Вон, стать Героем Советского Союза. Это же ужас, постоянно на виду, вызовы на разные мероприятия, встречи. Вот уж чего мне не надо. Мне бы до конца войны дожить и дальше тихо и спокойно проживать. Интересно, что там с моим наследством в Горьком? Если я о нём не поминал, это не значит, что я о нём забыл.

Вот так дописал рапорт, вызванные бойцы уже ждали, запечатал, был командир второго отделения, он отдыхал, первое только сдало, третье заступило, идеальный вариант именно сержант Самсонов. И бойцов для охраны я приказал подготовить двух, а не одного. Сам я сидел за столом в своей полуземлянке. Вообще я эту землянку делил с дежурным, тот сидел за этим самым столом, отвечал на звонки, к нему же стекалась вся информация. Он же поддерживал огонь в кирпичной печке, чтобы было тепло, а ночью холодало. Сейчас дежурным был командир третьего отделения, но я об этом уже говорил, самого сержанта не было, направился проверять посты. Бойцы терпеливо ждали, кроме этой тройки был и мой зам, а чуть позже зашёл и командир зенитного расчёта. Я его тоже вызвал.

— Сержант, подойдите, — заканчивая запечатывать конверт, приказал я, а когда тот сделал три шага вперёд, к столу, и стал ставить задачу. — Ваша задача донести этот конверт в комендатуру и передать дежурному. Это комендатура, там могут быть гражданские или другие лишние уши. Если будут свидетели, попросите дежурного поговорить с вами один на один. Передадите послание, а на словах скажите. Обнаружены диверсанты, наблюдают за мостом и проходящими составами. При смене наблюдателей удалось проследить где они проживают. Вся информация в рапорте со схемой улицы и дома где живут диверсанты, и где у них пост наблюдения за мостом. Два бойца вам в охрану, причём не просто идти рядом, винтовки за спиной, а оружие в руках и двигаться как будто по вражеской земле, ожидая нападения с любой стороны. Передав посылание, ответа не ждите, сразу возвращайтесь. Доложитесь дежурному, и отдыхать. Это всё, свободны.

Получив конверт, а я его убрал в планшетку, а ту протянул командиру второго отделения, и тот козырнув, забрав обоих бойцов, покинул полуземлянку.

— Теперь с вами, — посмотрев на зама и старшего сержанта-зенитчика, сказал я. — Значит так, выследить противника было не сложно, просто прикинул где бы сам устроил лёжку, обошёл их и на шестой повезло, как раз пересменка у них была, вот и проследил до места проживания.

— Так может взять? — с азартом спросил мой зам.

— Это не наша работа, а соответствующих служб, пусть берут и колют, кто ещё тут работает. Наша работа, это охрана моста. Думаю, подорвать мост мы не сможем, скорее всего или провода, или средство инициации выведены из строя. Немцам мост нужен целым, и они по этой причине на многое пойдут. Это хорошо вписывается в пропажу прошлого начальника охраны моста. Вызнав все расклады, те и подготовились. Я бы так и сделал.

— Так проверить надо.

— В рапорте я на это указал, попросив вызвать сапёров, чтобы всё прозвонили и проверили. Теперь смотрите по схеме, лёжка вот тут в посадке у кривой берёзы. Это для зенитчиков, накроете осколочными снарядами, если дам сигнал.

— Помню её, хороший ориентир, — оценил зенитчик.

— Хорошо, мы о противнике знаем, но делаем вид что нет, и ожидаем решения командования. Это пока всё.

— Товарищ лейтенант... — не совсем уверенно обратился ко мне мой зам. — Вы не знаете, что там на фронте, а то слухи ходят...

— Недели две, максимум три, немцы возьмут Мценск, — больше наугад, сказал я уверенным тоном. — У меня нет приказа принимать бой, моя задача не дать взять мост противником. Так что увидим немцев, убедимся, что это они, а немцы, будучи убеждены что мост взорвать не сможем, попытаются сбить нас наскоком, отбиваем атаку с максимальными потерями противнику, подрываем и уходим. Терять своих людей я не собираюсь.

Сержанты покивали, и отбыли отдыхать, те не на дежурстве. А я немного поработал, командир третьего отделения вернулся к дежурству, и также отдыхать.

Следующие дни так и покатились по наклонной, пока не наступил октябрь. Я нёс службу как полагается, нареканий ко мне не было. Утром, когда светало, часовая зарядка перед завтраком, я проводил её вместе со всеми, только часовые были этого лишены, тело окрепло, я бегом занимался, нарезая круги вокруг посадок, но стараясь не теряться из виду часовых. Выносливость так нарабатывал. Как зарядить дрон я смог найти решение, всё же каждую ночь разведку проводил, один-два раза. В землянке не запустишь генератор, шумит, сам мост без электричества, лампами керосиновыми в землянках пользуемся. Всё просто, в поле яма глубокая была, триста метров от моста, хватило генератор поставить и дрон, шум уже до наших не доносился, и прямо днём у всех на виду и заряжал, но этого те не видели. Да, я принёс немецкий карабин, "МП" и один "МГ", и обучал бойцов и командиров пользоваться трофейным оружием. Чтобы все бойцы, не только моего взвода, но и пулемётчики с зенитчиками, знали их от и до, слабые и сильные стороны этого оружия, и дело двигалось, за десять дней освоили. Хотел и ручные гранаты показать, теорию использования дать, но те ящики, что я спёр из кузова грузовика на улочке Владимир-Волынска, вот и до них дело дошло, не имели гранат. Я ошибся, это осветительные ракеты были. Кстати, выдал их часовым и в "ДОТах" сложил запас, теорию использования дал. Если что ночью нужно рассмотреть, можно использовать. И пару раз действительно использовали, видя тени, но это беженцы были. Мы их не пропускали, запрещено, отправляли к автомобильным мостам.

А так я вошёл в конфронтацию с командиром роты и политруком. Да потому что идиоты. Не стали они передавать информацию в НКВД, а шпионы диверсанты — это их тема. Точнее информацию телеграммой передали, но уже когда сами ушили брать противника. Один взвод штурмовал дом, где те засели, там ротный командовал, и одно отделение брало наблюдателей у моста, там политрук руководил. Нас, охрану моста, не трогали, и хорошо. Да на награды надеялись, как я понял. Чёрт, да даже наблюдатели и то нанесли потери, что уж про дом говорить, где пулемётчик из окна хорошо побил наших из первого взвода. Был убит и командир взвода, ранен, скользяще ранение в руку, и ротный. Пять бойцов погибло у дома, восемь ранено, сам тот сгорел, диверсантов живыми взять не смогли, и один погиб, трое раненых у наблюдателей. Их тоже завалили всех. Ох как зол был сотрудник НКВД, что числился за Мценском. Тот прибыл только под конец. Всех опросил, меня тоже, и вежливо попросил в следующий раз ставить первым в известность его, а не командиров своих. В общем, обмишулилось командование роты. Впрочем, их не сняли, а по линии НКВД даже выговор влепили, и награждать не думали, на что те в тайне надеялись. Враг же уничтожен. А тут я ещё с уроками по трофейному оружию, как раз обучали использовать бронеружьё. Политрук у нас бывал, хотя бы раз в два дня, проводил политзанятия, и узнал об этом. Ротный вскоре примчался, приказал сдать. Ага, это моё, сначала найдите, я всё держу в хранилище. Не нашли, но меня окончательно невзлюбили. Ну я и не цветок, чтобы всем нравится. Переживу.

О том, что Орёл немцы взяли, мы узнали от беженцев, некоторые сами видели немцев. Было пятое октября. А потом загрохотало, причём по бокам, и канонада начала сдвигаться в тыл. Отправил посыльного в комендатуру, а там пусто, всё брошено. Тот ещё и мародёра вспугнул. Отправил трех разведчиков в этот раз, оказалось наши ушли, бросив нас. Причём на одном мосту охраны нет, а вот на втором отделение стоит, охраняет. Видать наши по одному мосту ушли и забрали охрану, остальных бросили. Неприятно, показательно, но что делать, служба есть служба. Я на второй пост отправил своего зама, с отделением бойцов. Взрывать мосты нельзя, там толпы беженцев, воинские подразделения, а вот как появятся немцы, тогда и можно. Объяснил, что немцы могут быть в нашей форме, стоит быть осторожными на эту тему. Причём велел Арбузову, вырывать из отступающих колонн сапёров, чтобы проверили, всё ли работает и можно ли подорвать мост, чтобы показали ему как это делать, после этого можно отпустить. Так как я остался старшим, то третье отделение третьего взвода что охранял второй мост, перешло мне под командование. Я сам поговорил с его командиром, ставя задачи. Причём питание из заводской столовой продолжало поступать. Два дня, пока и там не эвакуировались, мы перешли на сухпай. Воду для чая грели на костре. Ещё стоит рассказать, что я побывал на телеграфе, тот работал, это было в день как узнал, что наши сбежали, отправил телефонограмму в Генштаб, а чего мелочится? Они же меня сюда направили. Уверен, командование роты будет топить меня, а я лично описал правду. Мол, командир взвода такой-то, охраняю то-то и там-то, обнаружил, что были брошены, взял на себя охрану трёх важных объектов, одного железнодорожного моста и двух автомобильных. Противника в городе нет и не было. Пусть теперь что скажет.

Сам мост что под моей охраной двухпролётный с железными фермами, так я наверху фермы посадил бойца, менялись каждые два часа, там был сколочен скворечник из досок и тот в бинокль осматривал окрестности, оба автомобильных моста тоже видел. Один полностью, он ближе, второй частично. Вот под грохот недалёкого взрыва наблюдатель и прокричал с фермы, что видит уничтожение ближайшего моста. Да и я видел облако пыли и дыма. Этот мост как раз и охранял Арбузов. А было восьмое октября, и уже три дня как эшелоны не ходили через нас. Забыты... позаброшены... Сам я видел этот подрыв, да и слышал, потому как стоял у "ДОТа" с северной стороны, и наблюдал как к нам двигаются по просёлочной дороге, рядом с путями, два пушечных броневика и три грузовика. Всё советское, в кузовах видно бойцов, красноармейцев, блестят штыки винтовок. Я каждую ночь гонял дрона, и на двадцать пять километров отгонял, дальше не стоило, так что то, что мы в окружении, вполне осознавал. Почему про нас немцы забыли, не знаю, но то что среди немецких колонн была отдельная, где было два советских пушечных броневика и четыре грузовика, полные диверсантами в нашей форме, это видел, как и то что те двигались к Мценску. Видимо по нашу душу. Где-то задержались и вот нагоняли график. Правда, в этой колонне я не наблюдаю одного из грузовиков, а не к Арбузову ли тот подъехал, и мой зам был вынужден подорвать мост? Похоже что так. Что по диверсантам кто к нам подъезжали, уже двести метров до них, то как наблюдатель о колонне сообщил, я сразу вызвал всех командиров, пулемётчиков, зенитчиков, своих отделений, и сообщив что к нам двигаются немецкие диверсанты в нашей форме и на нашей технике. Объяснил свои знания тем, что от отступающих бойцов узнал, я иногда с ними общался. Приказал незаметно занять оборону и готовится открыть огонь. Пленных не брать, всех уничтожить. На зенитке оба броневика, их подстраховывает боец с немецким бронебойным ружьём, я ему ещё и напарника выдал. Из ДОТа рядом с которым я стоял, уже достали "Максим", а он тылы стерёг, и разместили в открытом окопе, расчёт готовился открыть огонь и поддержать собрата на другом берегу.

Вот так покосившись на высокое облако дыма и пыли с левого бока, я повернулся к командиру зенитки, тот пристально смотрел на меня, и кивнул, спрыгивая в окоп. Выстрел зенитки и будет сигналом к открытию общего огня. Ствол орудия быстро опустился на цель, все этого сигнала ждали, и раздалась первая очередь, и бронебойные снаряды понеслись к передку бронемашины, размолотив её, даже подожгли, и остальные открыли прицельную стрельбу по кузовам грузовиков, которые уже покидали диверсанты, наблюдатель на стальной ферме наверху залёг, и бил оттуда из своей винтовки, а я взял ракетницу, и мы с моим посыльным бойцом разом выпустили три красных ракеты. Это сигнал охране второго автомобильного моста. Через минуту и там поднялся столб огня и дыма. Вот и второй подорвали. Место сбора известно, те должны туда отойти, там и соединимся, а пока диверсантов нужно добить, отпускать кого живыми я категорически не хотел, и вот так перебежав до моста, встал за балку фермы, тут отличный вид, и стал из своей "СВТ" с оптическим прицелом, выбивать огневые точки. Как тут вообще сам бой развивался. Зенитка выбила из боя передовой броневик, а второй укрываясь за ним, вёл огонь из пушки, и не без результатов, зенитку тот всё же накрыл, впрочем, это его не спасло от наших бронебойщиков, сначала задымил, экипаж резво полез наружу в слезах и соплях, бойцы об этом знали, ожидали, его быстро постреляли, потом и вспыхнул. Два грузовика тоже горело, патронов с зажигательными пулями, и трассирующими, у нас хватило. Так что выбивали в основном пехоту, что залегла у машин, расползаясь. Потери с первой минуты мы нанесли чудовищные, так что быстро выбивали очаговые сопротивление, а я окончательно подчистил, хотя пару рикошетов от балки, с противным визгом, было.

— Прекратить огонь! — крикнул я и сержанты передавали своим бойцам. — Наблюдать! При любом шевелении открывать огонь на поражение!

Вскоре было несколько выстрелов, я поддержал, снова режим тишины и движения нет, дальше одно отделение, оно одно было на южном берегу, как и пара бронебойщиков, под нашим прикрытием двинула осматривать тела противника. Я так и ставил задачу при зачистке, видишь тело, в каком бы оно не было состоянии, даже без головы, выстрели, не подходя близко, мало ли живой. Патроны жалеть не нужно. Раздавались выстрелы часто, но зачистка прошла. В общем, там в машинах патроны и снаряды рвались, близко не подойдёшь. Собрали трофеев, и немало, винтовки "СВТ" были, автоматы "ППД" и даже редкие пока "ППШ", я себе один отложил с рожковыми магазинами и подсумками к ним, убрал чуть позже в хранилище, а второй с дисковыми барабанами, себе как служебное, чехол на ремень, там многие второпях прибарахлились, я разрешил. Немцы издали наблюдали за нами, пытались артиллерию навести, как раз когда мы заканчивали, так что бегом от разбитой колонны к мосту, и дальше собравшись, раненых и убитых, раненого наблюдателя с фермы верёвкой сняли, вот так и двинули прочь. Когда бойцы отошли, я из своей землянки подорвал мост, бык и обе фермы рухнули в реку, после чего побежал за своими, чувствуя злые взгляды немцев в спину. Так и шли. Пока мы тут занимались службой и охраной, я много что успел сделать и по своим накопленным вещам тоже. Об этом позже. Но и отдавал приказы своем сержантам. Например, сделать носилки. Санинструктора у нас нет, с ротой ушёл, но перевязать сможем, главное унести. Тут не только раненых выносить, но и вещи проще на них. Нарубили веток, сделали носилки, десять штук. Все десять заняты. Бойцы, загруженные до не могу, уходили от остатков моста, с личными вещами и всем что могли взять. Потери были, погибло трое зенитчиков, прямое попадание в орудие, остальные ранены. Тяжело. Их и несли, также наблюдатель мой ранен, второй номер расчёта станкового пулемёта, в шею по касательной, и двум бойцам в плечи, одно ранение серьёзное. Ещё один осколком от гранаты получил, когда диверсантов осматривал, под немцем граната была, успел залечь и крикнуть как её увидел, но осколок застрял неглубоко под кожей на боку, шинель спасла, отойдём, извлечём, только перевязать всех успели. Так что часть могли идти сами, часть несли. Поэтому пять носилок были свободны, там скарб бойцов и станковые пулемёты, плюс боеприпасы. "ПТР" я не забирал, боец нёс его, рядом второй номер семенил. Так с дозорами мы и дошли до места встречи.

Отделение третьего взвода в полном составе было, немцев те и не видели, подорвали объект как сигнал был. А вот от моего отделения, где Арбузов был старшим, мой зам, осталось три бойца. Пока всех перевязывали нормально, извлекли осколки, чистили раны, медикаментов запас был, один боец санитаром подрабатывал до армии в больнице, в морге, хоть такой медик, но работал, я и составил рапорты по уничтожению мостов. Бойцы доложились как отделение погибло. Немцы на "ЗИС-5" нагло заехали на мост, но встали, посыпавшись из кузова, и сразу атаковали, их было в два раза больше, закипела рукопашная схватка. А я, ставя задачу перед строем бойцов, три раза повторил. Нельзя дать немцам взять мост, в случае внезапного нападения, даже если боевые товарищи на мосту, ближайшие должны добежать и активировать подрыв. Арбузов серьёзно воспринял приказ, у подрывной машинки всегда сидел дежурный боец, он сразу и активировал, как схватка началась, хотя два немца почти добежали до его окопа. Они его и убили. Вот трое и выжило. Двое ранены были, но ногах стояли твёрдо, их тоже перевязали. Подрывную машинку те забрали, вещь редкая, они на учёте. Я свою тоже прибрал. За час я оформил все рапорты, с описанием боёв и подтверждением уничтожения мостов через реку. Поставил отметку, что подрывное машинки, три единицы, эвакуированы. А так как народу стало больше, перераспредели груз и двинули дальше. То, что мы в окружении, всем было известно. Все видели, что я был спокоен, и на вопрос что делать и как быть, пожал плечам и сказал, что в тылах немцев бывал не раз, даже в плен немецкого майора взял, не вижу проблем с этим. Выйдем. Моя уверенность и бойцам передалась. Шли с дозорами, четыре дозора, впереди и замыкающий, и боковые. По два бойца, всего восемь на это дело выделено. Плюс двух разведчиков отправил вперёд на два-три километра, чтобы местность разведывали, все же десять часов дня, световое время суток. Пусть и дождливая хмарь вот-вот готова была разродится. А двигались рядом с железной дорогой, у правого скоса, дороги тут не было, по бурьяну шли. Вот так и шёл, возглавляя колонну. Отдыхали каждый час, по десять минут, бойцам тоже отдых нужен. Иногда дозорные менялись, чтобы носильщики в дозорах могли отдохнуть. На пути не поднимались, день, издалека видно.

Вот так двигаясь, я и размышлял. Две недели, даже чуть больше, отличной и спокойной по сути службы. Хоть бы и дальше куда нас направили мост охранять и подальше от войны. Я не боюсь её, на мой взгляд немцев лично я уже достаточно набил, чтобы свой долг исполнить, семь десятков точно есть, пусть другие геройствуют. Нет, если на фронт отправят, куда деваться, пойду, но предпочитаю тыл и спокойную службу до конца войны. Во так оскальзываясь иногда в грязи, не самый простой путь, но нам нужно держатся подальше от автомобильных дорог, думаю там немцы, а вот тут у железки их можно встреть разве что случайно. А так вроде дождя нет, но сыро очень, шинели постепенно набирали влаги, тяжелели. А размышляя я о своих вещах. Сейчас нет учёбы в школе командиров, где и минуты свободной не было, тут я его вполне находил, так что занимался ремонтом ценного и дефицитного из трофеев. Спальники зашил, хорошо получилось, потом вещмешки. Всё перебрал, что-то бойцам раздал, для меня мусор, остальное в хранилище. То есть, неплохо поработал, в хранилище появилось килограмм сто свободного, но после боя его не осталось. Тут и "ППШ" трофейный, и все три подрывные машинки, я за них отвечаю, и часть вещей из землянки, три лампы керосиновых. В общем, прихватил вещей, остальное бросить пришлось. На мой взгляд тот бой у моста прошёл неплохо, почти сотню диверсантов положили, плюс Арбузов отличился. Я на Героя ему наградную напишу. В крайние минуты отдыха, когда носильщики менялись, я писал письма. А всех бойцов я попросил, кто, откуда, кто из семьи есть, записал в блокнот, вот и писал похоронки по сути. К концу дня закончил на всех. Часть бойцов погибли, похоронить не могли, а вот погибших зенитчиков похоронили, в окопе, наспех обрушив стенки, но хоть так. Я отметил семьям этих зенитчиков где те погибли и похоронены, даже нарисовал схему, если будут тут после войны, можно будет перезахоронить.

А так весь день в пути. Была станция, проходная, но разведчики доложили, что там немцы, поэтому обошли её по большой дуге, и встали за ней. Я сделал вид что из вещмешка достаю керогаз, и мы несколько котелков воды вскипятили, чай кидал, сахар, и хоть чая горячего попили. Запасы у нас провизии дня на два были, их и использовали, так пообедали, потом и поужинали. А встали за станцией по той причине, что разведка, изучая в бинокль станцию и строения рядом, там деревушка сборку прилипла, обнаружила наших. В смысле советских военнопленных. Работали там, потом их в какой-то барак загнали. Человек двадцать видели. До наступления темноты часа два, вот и решил их освободить, заодно вымотавшимся бойцам дать отдохнуть. В полночь двинем дальше по путям. Если удастся освободить своих, рабочих рук прибавится, станет легче.

Вот как встали на отдых, поужинали, я построил бойцов, и сказал:

— Товарищи бойцы и командиры, там, на станции наши боевые товарищи томятся в плену. Мной принято решение освободить их. Там замечены врачи, а нам они нужны, вы знаете. Действовать буду сам, мне это привычно, среди трофеев с диверсантов был пистолет "Вальтер" с глушителем, используя его для тихой ликвидации часовых, станет возможным тихо и незаметно для остальных немцев освободить наших и увести. Мне нужно два добровольца в помощь. Если есть добровольцы, шаг вперёд.

Почти весь строй сделал шаг вперёд, отобрав двоих, я успел изучить бойцов и эти ночью видят не хуже меня, велел всем остальным отдыхать, часовые выставлены, назначенный старшим сержант будет менять в нужное время, а когда приведёт освобождённых пленных, покормит их нашими пайками. Можно всё распотрошить, я дал добро, те наверняка будут очень голодны. Вот так и легли отдыхать, тут еловый лесок, нарубили лапника, кинули плащ-палатки, у нас их с десяток на весь взвод, уложили раненых, сами легли, их согревая, и накрываясь шинелями. Даже поспать успели немного. Как стемнело от станции прибежали разведчики, они продолжали следить за станцией, вот и доложились. Я отошёл и отправил к станции дрона, посмотрел где посты и часовые, наметил сам возможный и безопасный маршрут, и вернув квадрокоптер, забрав обоих бойцов, двинул к станции. Так что проблем дойти до нужного барака не возникло. Хлопок и часовой медленно осел. Мы подбежали, один боец присел у немца, я велел снимать всё, от сапог до шинели, документы убитого мне, а сам кривым гвоздём открыл амбарный замок, сделал это раньше, чем боец ключ нашёл в кармане шинели часового. Распахнув створки, я зашёл в барак, а тут тепло, надышали, и включив фонарик, освещая барак в разные стороны, стал освещать бойцов и командиров, мало, но и они были. Те закрывались руками от света, некоторые садились, морщась, пытались рассмотреть нас. Второй боец уже прикрыл створки ворот за моей спиной, и встал рядом с ними, вот так я и стал негромко говорить:

— Внимание, вы освобождены доблестными защитниками Отечества, бойцами Красной Армии. А именно, вторым взводом комендантской роты города Мценск, под командованием младшего лейтенанта Одинцова. Это я, если кто не понял. Часовой ликвидирован, сейчас тихо собираемся, встаём в колонну по одному, мой боец станет проводником, первый держится за его ремень, следующий за него, и так далее, и вас выведут на стоянку моего взвода. Там еда и горячий чай. Пока это всё, собираемся. Медлить не стоит, я не знаю когда меняют часового, тревога может подняться в любой момент.

Все вокруг тут же зашептались, обмениваясь мнением, когда их перекрыл довольно громкий бас:

— Лейтенант, здесь старший комсостав, подойдите.

— Гражданин неизвестный, а у вас документики есть? Для меня вы никто и звать вас никак. Выйдем к своим, пусть с вами соответствующие компетентные органы разберутся. А без подтверждающего документа вы всего лишь освобождённые пленные не имеющие слова. Поэтому лучше голос не подавать, а то он у вас и так... громкий.

Тут ко мне пробился мужчина в форме военврача третьего ранга, как колобок. На Лыжина похож, только без очков. Шинели нет, не опоясан, как и все.

— Товарищ лейтенант, — обратился тот ко мне. — У меня тут подчинённые. Девчонки совсем молодые, их отдельно держат и как бы чего не было от немцев.

— Понял. Постараюсь помочь. Да, там с часового сняли шинели, она хоть пулей попорчена, но от холода защитит, я распоряжусь её вам выдать. Ещё сапоги сняли, если кому нужно, можете забрать. А вам, товарищ военврач, задание, у меня раненых много, есть те, кому срочно операции требуются, как прибудут, вам выдадут всё что есть из медикаментов, приступайте немедленно.

— Хорошо.

— Вот возьмите, — я незаметно достал из хранилища вещмешок с медикаментами, в тени был, никто не должен был увидеть. — Тут перевязочные, жгуты, шовный материал и немного инструментов.

Боец снаружи сунул в щель ворот и шинель, и сапоги, да и карабин с ремнём и подсумками, так что и шинель забрали и сапоги, пленные цепочкой двигаясь за проводником, держась друг за друга, чтобы не потеряться, стали уходить, проводник дорогу запомнил, второй боец замыкал, а я двинул дальше, военврач показал куда его подчинённых отвели. У него были и мужчины, они тут же в бараке были, тот передал вещмешок с медикаментами военфельдшеру, что стоял за его спиной. Однако и женщин хватало, но подчинённых женского пола увели в другое место. Моя разведка этого не заметила. Что ж, если спасать, так всех. А народу в бараке было с сотню, я думал меньше. Видимо не всех к работам привлекали. Я пробежался, времени не так и много, приметил нужный склад, и что важно, ворота открыты, изнутри отсветы, а в проёме стоит солдат, с карабином за спиной, похоже часовой, тот смотрел куда-то внутрь и посмеивался. Двигаться тихо по грязи, где под подошвами чавкала влага, было сложно, но я двигался уверенно по натопанному, и приблизился. Не крался, шёл как хозяин, часовой мельком глянул в мою сторону, но принял за своего, на что я и рассчитывал. Выстрелив в висок часовому, тот начал медленно заваливаться на бок, я резко ускорился, оказавшись в проёме ворот и трижды выстрелил, было два офицера и фельдфебель. К стенам жалось с два десятка девчат и молодых женщин. Хм, было и три пожилых, видимо санитарки, но немцев они не интересовали. Судя по почти раздетой девушке в центре пустого склада, те проводили кастинг тем, кто согрет одному из них постель этой ночью. Или это первая жертва. Причём при остальных делали, запугивали, чтобы посговорчивее были. Пройдя на склад, на полу зашевелился фельдфебель, да и один из офицеров ранен был, получив в спину пулю, второй явно убит. На полу лампа стояла, освещала всё, вот так достав нож, чиркнув по шее фельдфебеля, я сказал:

— Слушай, чернобровая, ты мне второй раз уже попадаешься, спасать тебя из сарая приходится. В этот раз оплату буду требовать натурой, хотя бы поцелуй.

Среди девчат действительно та была, старший военфельдшер, которую я уже раз спасал, это во Владимир-Волынске было, на бандитской малине. Я как раз добил ножом офицера, тут не столько патроны не желал тратить, сколь берёг ресурс глушителя, когда та всхлипнув, рванула ко мне и обняла. Узнала. Или ассоциации с ножом всплыли. Вот так дал себя пообнимать не только ей, но и другим, ещё бы я против был, и негромко заговорил:

— Нужно поспешать. Вижу некоторые без шинелей. Снимете с немцев. Оружие, всё ценное забирайте, я их убил, но даю разрешение брать мои трофеи с них. Только документы их мне. Кстати, мне про вас военврач сказал, я освободил бойцов из барака. О вас я не знал. А теперь уходим.

Пришлось задержатся минут на пять, погасил светильник, его одна дивчина прихватила, и мы двинули к выходу, довольно плутливым маршрутом, чтобы на часовых или патрули не наткнутся. Однако до лагеря довёл. Часть освобождённых пленных на лапнике лежали, там врачи с ранеными уже заканчивали, ох как тот военврач обрадовался своим девчатам-медикам. На керогазе второе ведро с водой кипятили, источник воды рядом был, скоро чай будет готов, припасы почти все ушли, ну и нам меньше нести, так что стали девчат кормить и поить, когда чай был готов. Я же занимался бюрократией, описывал кого освободил, вносил в рапорты что командованию придётся сдавать. Начал с девчат, потом мужчин. Военную учётную специальность и звание тоже вносил в данные. Надо же, два полковника и целый полковой комиссар. Так всех и записал, после этого и отдал приказ выходить. Кстати, над станцией уже светили ракеты и выстрелы звучали, обнаружили побег. А чернобровая мне всё же поцелуй подарила, при всех, под свист и улюлюканье моих бойцов. Разведчики впереди, я во главе колонны, так и шли по путям, оно так быстрее. Разведчики обнаружили брошенную машину, нашу "полуторку". Как только рассмотрели? Рядом убитые связисты, столб телеграфный поваленный. Давно лежат, если бы не холод, уже пахли бы. А машина не на ходу, двигатель расстреляли, но изучив что там было, прихватили сумку монтёра и когти, на столбы подниматься. Ремень страховочный тоже нашли.

Так и шли мы прямо по путям. По буеракам с ранеными сложно, а тут темноты скрывала, пока ни одного не потеряли, но один зенитчик очень тяжёлый, военврач беспокоился за него, всё рядом шёл. Километров пятнадцать мы отмахали, разбитый и сгоревший состав видели, обходили по полю, к вони гари перемешивалась вонь горелого мяса. Вот и обошли, двигались всё дальше и дальше. К рассвету отмахали километров двадцать пять, и это имея свободные руки, что позволяло почаще менять носильщиков. А мы за день от моста на тридцать километров ушли, пятьдесят где-то до него получается. Карты была, у немцев в женском бараке взял, но тут ориентиры поди разгляди. Когда рассвело, мы разбили лагерь, ведро полное воды поставили на керогаз, долго ему разогревать такую ёмкость, но хоть дымить не будем мокрыми ветками, деревни рядом были, обошли, разведка докалывала что там пусто, непонятно наши или нет. Я отметил что телеграфные столбы тут целые. Поэтому пока обустраивали лагерь, ранеными занимались, я старшего назначал, это один из моих сержантов, тот там и командовал. А я, прихватив двух бойцов, охранять меня, и поднялся на столб. Подключился к проводам, не сразу угадал правильные, но был сигнал, ответила телефонистка. Я обрадовался и тут же потребовал соединить меня с Генштабом в Москве, мол, младший лейтенант Одинцов выполнял приказ маршала Шапошникова, хочу доложится о выполнении. Это конечно чушь, но может соединят? Впрочем, маршал был на месте, не смотря на то что было семь утра, и нас соединили. Тот вспомнил меня вскоре, вот и описал как получил назначение, тот подтвердил, это оказалось его решение, и что было дальше. Рассказ краткий, вплоть до спасения наших из плена, сообщив что среди освобождённых командир одной из стрелковых дивизий. По сути штаб этой дивизии. Тот оказывается его знал, даже попросил трубку, то я ответил, что на столбе сижу, оборудование связистов использую, вряд ли тот сюда поднимется, ну и дал свои координаты и где нахожусь. Оказалось, это серая зона, и немцы и наши тут, всё перемешалось, но дальше станция, там наши, нас встретят. Их предупредят. Так что час дал на отдых, чая попили, еды не было, и двинули дальше, а через восемнадцать километров, совсем запалённые, но добрались. Нас действительно встречали, предупреждены были. Раненых сдали, а тут меня раз, двое сотрудников НКВД под руки, настоящие, начальник станции подтвердил, и на эшелон. Как раз где наши раненые были, и спасённые медики, уходил в тыл, а бойцы остались на станции, их включили в состав сборной роты какого-то лейтенанта. Тут формировались подразделении из таких выходящих к своим.

Чёрт, и керогаз не забрал, и "ПТР". Да ещё по мелочёвке. Всё неожиданно было, я даже не доложил старшему командиру на станции о том, что было, только о подрыве мостов, и всё, как эти взяли. Хотя не меня одного, полковников и комиссара тоже они забрали, нас вместе везли. Впрочем, за время пути, пока к Москве ехали, я выспался, меня покормили, шинель высохла, как и форма. Прибыли под утро. Что с медиками не знаю, ранеными местные занимались, увозили в госпитали, полковников и комиссара приняли тут другие сотрудники, а меня на машине в то самое здание на Лубянке. И сходу в камеру, мол, следователь ещё не пришёл. Ну ожидаемо, оружие сдал, пистолет и автомат, сидор, а шинель оставили, остальное всё забрали. Я не имел привычки носить мелочёвку в кармане, так что особо те ничем не поживились, даже медали снял и прибрал, не хочу их потерять, те честно выслужены и выкуплены. Только удостоверение командира, и всё. Камера полна была, переполняя даже, на полу спали, тут воров почти не было, не милиция, разные элементы из различных слоёв общества, военные, были и фронтовики, мы друг друга сразу распознаём, те и подозвали, с ними устроился, и стал описывать что было на фронтах, заодно и свои, с подробностями.

— А за что взяли? — спросил один капитан-стрелок.

— А мне не сказали. Мол, им велели доставить в Москву. Вот и доставили. Сразу в камеру. Даже не доложился о выполнение задания. О, подрывные машинки не сдал.

— Если бы я не сдал такой дефицит, — сказал майор-сапёр. — Мне бы точно трибунал светил.

— Да тебе и так светит, — махнул рукой капитан, и те дальше продолжили расспрашивать обстановку по фронтам, однако я в глуши сидел, откуда мне знать? Те это вскоре тоже поняли, так что оставили в покое.

В камере я пробыл от силы часа три, пока конвоир за мной не пришёл и не повёл наверх, в один из кабинетов. Мне предложили сесть, тут был капитан госбезопасности, он за столом сидел, ещё был один с ромбом в петлицах, но не представился, у стены стоял, сбоку изучая меня. А вот капитана звали Гольцев Марк Игоревич.

— Лейтенант, вы знаете, что командир вашей роты написал на вас рапорт, где выставил вас некомпетентным командиром, бросившим охраняемый объект?

— Не удивлён.

— Ваш телеграмма вас и спасла. Даже самолёт был выслан, который убедился, что все три моста целы и там стоят на охране наши бойцы. Да и те кто выходил из окружения это подтверждают. Так же уничтожение мостов тоже подтверждено авиаторами. Впрочем, немцы используют понтонные переправы, но вы всё равно осложнили им жизнь. Вашего ротного, что так оболгал своего подчиненного, отправили под трибунал. Все его грешки вспомнили. Сейчас тот в звании сержанта где-то на передовой. Рота была расформирована. Так что с этой стороны вы чисты. А поговорить я с вами хотел вот по какому поводу. Нами был взят вражеский агент, очень они вами интересовались. Что вы можете сказать на это?

— Ну в Киеве было, случайно у рынка опознал немецкого офицера, тот пусть в гражданской одежде был, но рожа точно его, и он меня опознал. Я тогда в плену был, целых восемь часов в плену пробыл, пока не бежал. Тогда до стрельбы дошло в Киеве, двое ваших сотрудников погибло, а немцев всех положили.

— Да я в курсе этой истории. Это всё?

— Да вроде.

— Немцев интересует секретное бесшумное оружие. По их данным вы его использовали в городе Владимир-Волынск, уничтожили два патруля, а там было по десять солдат при унтере.

— А, это? Ну было, и что? У бандитов взял, заинтересовало, красивое такое, никогда ничего похожего не видел. Когда бандитов вырезал, по трупам оружие проверил, шесть пуль выпустил, им-то уже всё равно. Там автоматический огонь и одиночный. Переключатель был.

— Где это оружие? — впервые подал голос носитель ромба. Кажется, старший майор госбезопасности.

— Так выбросил, как боезапас закончился, на черта тяжесть лишнюю носить? Там и было всего два запасных магазина, по двадцать патронов каждый. Я у бандитов весь дом перевернул, не было там больше таких патронов.

— Как они выглядели?

— Ну, меньше винтовочных, и больше пистолетных. Посередине где-то.

Оба командира переглянулись, и капитан попросил рассказать всё с самого начала. Вот и описывал как на гулянку наткнулся, как бандиты перепились, и я их резал, трофеи собирал, автомат этот нашёл в сундуке, заинтересовал он меня. Девчат освободил, и на пролётке к выезду, как патруль уничтожал. Солдаты валились, а другие этого не видели до последнего момента, громко сапогами топали. Тревоги поднять не успели. Автомат компактный, разборный, приклад набок складывается, глушитель откручивается, так в сидор и убрал, вполне уместился. Потом, когда дали задание немецкого майора добыть, часто использовал, больше двадцати немцев пришлось тихо уничтожить, чтобы до этого майора добраться, а когда с погоней на хвосте на угнанной машине гнал к своим, по пути и выкинул. Где, сказать даже примерно не могу, ночь была. Только примерный район. Его всё равно велели показать на карте. На вопрос почему не сдал командованию, ответил, что не думал что оно секретно, обозначения на оружии наше было, тем более это трофей, а трофеями я не делюсь, был неприятный опыт, отобрали, МОЁ, с тех пор не показываю. Это всё. Все мои показания записали, даже дали лист бумаги и карандаш, накидать как этот автомат выглядел. Я накидал, очень даже неплохо получилось, настоящий автомат "Вал" с глушителем и оптикой. Оба командира задумчиво изучили рисунок, вид его внешний действительно сильно необычным был, никто так не делает, а я говорил, что прям один в один. Потом меня повторно опросили, всё тоже самое и сначала, никаких изменений, так что дали расписаться под листом показаний и сказали, что я свободен.

Неожиданно. Я несколько секунд так и сидел на стуле, после чего вздохнул, и признался:

— Мне ещё есть что сказать.

— Восполнил где оружие? — тут же заинтересовался капитан.

— Да нет, выкинул и выкинул. Я одну гильзу сохранил, на память, внуком бы показывал. В сидоре.

Тут же капитан связался с дежурным и приказ мои вещи принести, они с ромбовидным сами перетряхнули весь сидор и нашли в платке три гильзы. А я как раз и хранил на этот случай, всё равно бы до наших спецслужб дошла информация, и легенду заготовил, что уже выложил.

— Одна значит? — покосился капитан на меня.

— Внукам показать, — вздохнул я. — Память. Хватит вам и одной.

— Куркуль, трофейщик хренов, — буркнул ромб, и они с капитаном снова всё повторно обыскали, каждый шов прощупали, а потом и меня. Только после этого приложили гильзы к опросу, и отпустили. Держать не стали.

Я вышел из здания, и осмотрелся. Блин, вечер, темнеет уже. Помотал нервы этот капитан, даже не заметил как время пролетело. И что теперь делать? Доложиться нужно. Придётся повторять наглость с прямым докладом в Генштаб, так что поймав машину, это не таксомотор был, местный водила, начальника какого-то возил. Слежки вроде нет, я поглядывал, так меня и высадили у нужного здания, как раз стемнело, и я прошёл в здание Генштаба, где дежурный внёс мои данные в журнал учёта и поинтересовался причиной появления. Пришлось объяснить:

— Меня отсюда направили охранять мост стратегического значения, как немцы подошли, я его взорвал. Устный доклад маршалу Шапошникову по телефону был, а куда письменные сдавать? Да ещё имущество в виде трёх подрывных машинок. Бойцы по моему приказу три моста перед немцами взорвали, один, когда там шла попытка захвата с рукопашной, погибли и немцы, и мои бойцы. Это сдать надо. Наградные написаны, многим посмертно.

Капитан выяснил всё быстро, позвонил одному, второму, и выдал направление. Посыльный боец, что был при том, сопроводил меня до нужного кабинета, куда постучавшись, я вошёл. При мне был сидор, но другой, не с вещами, которые изучали на Лубянке, в этом все три подрывные машинки, и рапорты с наградными. Полковник, что тут сидел, принял рапорты, наградные, внимательно читая, пока я выкладывал на стол машинки. Они номерные, тот сверил каждую, вызвав какого-то лейтенанта, тот принял машинки и унёс, и продолжил читать. Получаса хватило, я вполне разборчиво писал, так что тот сказал, что я молодец, вроде даже меня к награде представили, а пока выдал мне направление в управление по кадрам РККА, там и получу новое назначение. Всё это время я стоял, сесть мне не предложили, так что убирая направление в нагрудный карман, с удостоверением, уточнил:

— Товарищ полковник, мне самому искать жильё, или есть где переночевать?

Тот задумался, потом позвонил куда-то, и сообщил адрес, там будут ждать. Вот так покинув здание Генштаба, я направился по адресу, знакомому, это всё те же казармы столичного гарнизона. Правда, в общую не заселили, дежурный в командирское общежитие определил, тут в комнате четыре койки, две заняты, я на третьей устроился. Форму и шинель отдал в стирку и глажку, такая услуга была, сапоги высушить и начистить, сам в душ, и спать. Умотал меня этот день изрядно, а сон лучшее лекарство.

Утром получив форму, как новая, шинель тоже в порядке, только на одной стороне ражая подпалина от костра, вот так сидор за спину, пустой, от машинок подрывных, и после завтрака, двинул на рынок. В управление успею ещё. Честно говоря, думал, надеялся, что меня снова куда мост или другой важный объект охранять направят, но нет, по общему распределению. Ладно, пусть так будет. А так я метров на тридцать отошёл от входа в здания казарм столичного гарнизона, как меня окликнули, помдежурного нагонял, попросил вернулся. Я вернулся, а там как закрутилось, в машину посадили, и в какое-то управление привезли, кажется инженерное, именно они и отвечают за подрыв мостов. Там проверили меня, форма в идеале была, ну для её состояния, и повезли в Кремль. Оказалось, я уже три дня как был награждён. По личному распоряжению маршала Шапошникова, рапорты мои дополнительно завизировали. А так как включили меня в сегодняшнее награждение, там списки перепутали, это мне так сказали, поди проверь, то сегодня и нужно награждать. Хорошо знали где я и быстро нашли. Вот так среди других фронтовиков, я и был награждён орденом "Ленина". Третьего типа, без колодки, крепится на болт с гайкой. Я с медалями был, теперь вот и орден на своём положенном месте утвердился. Калинин награждал. Причём, вызвали меня как лейтенанта Одинцова, а в таком деле не ошибаются, вот и подтвердили, что повысили в звании. Орден дали, а вот документальное доказательство, нет, но оказалось всё оформляется тут же, так что когда выходил, меня отозвали, вручили наградную книжицу, и приказ на повышение в звании. Стоит зайти в отдел кадров, там изменят данные в командирском удостоверении, так что из Кремля, а время было пять часов дня, да уж, промурыжили меня, но я не в претензии, бонусы неплохие получил, так что добрался до управления по кадрам, и там за полчаса все изменения внесли, и даже тут же выдали направление с новым назначением. Вот блин. В формирующийся стрелковый полк Московского ополчения. Уже в какой по счёту.

Вернувшись в казармы, прибыть в часть я могу и завтра, после посещения рынка. С парнями знакомыми, успели вчера и сегодня, познакомились, обмыли орден и звание. А знаки различия быстро установил в комнате, что там по второму кубарю прикрепить, за пять минут и на форме, и на шинели сделал. Кубари запасные у меня были, запас имелся. Вечером немного погулял, но столица застыла в тревожном ожидании, враг рвётся к Москве. Темно, затемнение в городе, не полюбуешься старой Москвой, просто воздухом свежим дышал, да и тело требовало движения, алкоголь из крови уходил. Да и патрули достали, пять раз проверили документы, так что вернулся, и после ужина вскоре уснул на койке.

В этот раз покинул казармы без проблем, сразу на Колхозный рынок. Ещё только светло, хотя столовая уже работал, завтрак получил, продаттестат я имел.

Добрался на трамвае, утро, а уже забит, там и нырнул в торговые ряды. Долго искал пока не нашёл вполне неплохой, почти новый керогаз, даже проверил, работает отлично. Два десятилитровых бачка керосина купил, ещё в один пустой мне налили до полного, этот мой, старым керогазом часто пользовался, который пропал, и вот пополнил бачок. Все покупки убирал в вещмешок, этот крестьянский, он побольше, даже бачки уходили, а там в хранилище. Пробежался по молочным рядам, закупая сметану, кефир, любимой простокваши мало было, сыр, масло сливочного, довольно много, тратил деньги, хотя цены велики, не смотря на них. В мясные ряды, колбасы и сосиски, немного урвать смог, но смог. Чай у меня почти к концу подошёл, однако поискав, купил два кило, отличный чай, кто-то продавал запас пока высокая цена. Было бы больше, купил бы больше, но и этому рад. Одному мне тут на пару лет точно будет. А то пока искал, какие только смеси покрашенные не видел. Пироги и хлеб покупал, сало солёное и копчёное, зимой такой высококалорийный продукт очень востребован и высоко ценится, немного самогона купил, две бутыли. Два мешка сушёной рыбы, малосолёной. Пробовал, да и эти два мешка вручную перебирал, откидывая неликвид, а то такие пересолы попадались, отвратные, что передёргивало. Да и сам кое-что продал, те же два немецких солдатский ранца, хорошо ушли. Точнее я их обменял на медвежью шкуру, на такой на снегу можно спать. У меня почти четыреста килограмм было свободного в хранилище, всё припасами и пополнил. Нашёл медикаменты, перевязочные, тоже выкупил. Потом приметил патефон с рядом пластинок, проверил как работает и купил. А то иногда скучно вечерами. Колоды карт взял, шахматы, играть умею, хотя и не любитель. Хорошо закупился, я доволен. Слежки, сколько не проверялся разными способами, так и не обнаружил. Время уже десять часов было, я покинул рынок, и двину прочь, как засёк всё же слежку. Молодой парень, под блатного косил. Вот ведь гадство. Может показалось? Решил проверить и свернул в подворотню, одну, вторую, а там навстречу из арки в глухой дворик вышли навстречу трое. Двое "Наганами" поигрывали, третий ножом, и со спины двое, включая того блатного. Чёрт, у меня камень с души свалился, думал это спецслужбы, а это ворье. Хм, а мой "ППШ" на Лубянке остался, мне его не отдали, мол, записи о нём нет в удостоверении, чем докажешь, что твой? Ах трофей? Иди отсюда. Крысы васильковые.

Надо сказать, интерес воров я понимал, не раз засвечивал крупную сумму при покупках. Наверняка у тех стукачи среди торговцев были. Чёрт, да я потратил, особо не торгуясь, мне выигранное время дороже, около двадцати пяти тысяч. Например, купил коробку дефицитной туалетной бумаги. Чёрт, я задолбался резать газету на квадраты. Да ещё бойцы прочухали, что у меня газета есть, и на самокрутки клянчили. Впрочем, интерес ко мне ворья, меня как раз мало беспокоил, опасными я их не считал, так, неприятности, не более, поэтому даже слова никому не дал сказать, как в руках появился "ППШ", тот самый, с рожковым магазином, он был полностью готов к бою. Вчера вечером перед сном я почистил часть оружия, пользуясь тем, что один был в комнате, соседи где-то гуляли, вот и его тоже. Так что от живота снёс с ног тех троих спереди длинной очередью, на пол магазина, и резко развернувшись, расстрелял тех, что со спины подходили. Один успел развернутся и побежал, пули разорвав куртку на спине, сбили и его с ног. После этого пройдясь, на ходу сменив опустошённый магазин на полный, спокойно прошёлся и делая короткие очереди в головы, добивал. Да всем в голову стрелял, подранок или труп, не важно. А вот свалить не успел, осторожными перебежками, готовый вот-вот бросится в укрытие, прибежал сотрудник милиции. Милиционер, петлицы пустые.

— Товарищ лейтенант? — с множеством чувств в тоне тот спросил. — Что случилось?

— Бандиты от рынка за мной шли, окружили, перерезав дорогу, и вот. Я первым успел открыть огонь. Они нет.

— А тут вы что делали?

— Дорогу срезал, — пожал я плечами, и повесив автомат на плечо, доставая патроны из кармана шинели, стал снаряжать оба магазина.

— Вот чёрт, — сбил тот фуражку на затылок. — А почему у них пулевые отверстия обожжены порохом? От голов мало что осталось. Добивали?

— Привычка с фронта, всегда в голову добиваю. Меня так учили.

Тут и зеваки появились, ещё патруль милицейский прибыл, отчего милиционер явно приободрился. Старший, в звании сержанта, это лейтенант, если на армейские звания переводить, как в НКВД, опросил меня, и попросил пройти к ним в отделение. Тут недалеко. Пришлось идти, мурыжили долго, я намекнул что у меня направление в часть, опоздать могу. Те его видели, документы мои тоже у них были, звонили куда-то, проверяли меня. А когда награду засветил, сообщив, что вчера получил в Кремле, так вскоре и отпустили. А вот так, ворьё поганое красному командиру неровня, убил, ну и ладно, заслужили, тем более опознали их, те ещё субчики. Вооружены были, что тоже против них было. Жалеть никто не будет. Но три часа потерял в отделении, это из-за того, что добивал. Полвторого было, когда выпустили на волю. Молоды милиционеры, автомат так при мне и оставили, не отобрали. Я сразу пролётку поймал, повезло встретить и велел везти на Главпочтамт. Где достав из-за ворота шинели конверты, у меня всё готово, конверты имел в запасе, а скучно на службе было, вот и дал дежурному задание на ночь, тот и наделал их из обёрточной бумаги. Письма уже внутри, адреса написаны, так что простояв в очереди, стал выдавать сотруднице, та смотрела адрес, клеила марки, говорила цену. Оплатил, так что всё принято. Уф-ф, тяжелое дело, но надо было сделать. Похоронки — это похоронки, а вот письмо от командира у которого погиб их муж, отец или брат, это другое дело. Обязательно писал, что отправил наградные на них, на какие награды написал. Как погибли, где именно, нарисовав схему с окраиной Мценска, где похоронены. Это семьям тех трёх зенитчиков.

Вот так с тяжестью на душе покинув здание почты, я вернулся в пролётку, возница ждал меня, и мы покатили на вокзал. А полк Московского ополчения, что сейчас формировался, находился в Подольске. Туда и стягивалось всё. А с хозяином пролётки я договорился, что тот довезёт меня до Киевского вокзала, а там уже поездом, ближайшим эшелоном. Тем более через Подольск я несколько раз проезжал. На Тулу та дорога шла. Почему там формируют полк, и почему он называется Московского ополчения, без понятия. А вообще вокруг Москвы сейчас немало частей, битых, или новых, куда спешно шло пополнение, оружие, остатки из складов выгребали, бывало настоящее раритеты попадались, но всё шло в дело. А Подольск мне напомнил о курсантах из двух училищ, что там были, фильм смотрел, помню сюжет, но похоже я опоздал к тем боям, что они вели. А так, меня посадили на эшелон, к сожалению, был с боеприпасами, и вот так добрался до Подольска. Эшелон куда-то дальше, а я сошёл в городе. От военного коменданта вокзала узнал куда идти, не так и далеко казармы были, и вот уже через полчаса в штабе полка меня оформляли, направление я передал, удостоверение и другие бумаги, продаттестат, всё что положено, тоже. Меня опрашивал начальник штаба полка, пожилой капитан со свежим шрамом на щеке, и сединой в волосах. Явно из госпиталя, ходит прихрамывая, не особо уверенно. А вообще похоже меня приняли за недавнего выпускника училища, причём общевойскового, где два года учёба и звание лейтенанта дают. Его смутило моё удостоверение, совершенно новое, это да, старое забрали и новое выдали, там не было зачёркнуто прошлое звание. Ну и мой возраст, с какой стороны не смотри, восемнадцать мне ещё. Вот и морщился, поглядывая на меня, мол, прислали салобона. Однако выпуск был вначале лета, где я мог вандалится? Потому тот и спросил:

— Последнее место службы?

— Командовал охраной железнодорожного моста. Получил новое назначение к вам.

— Ясно.

Ха, похоже тот решил, что я сам напросился, воевать захотел. Хм, правду говорить о себе не хотелось, у меня шкурный интерес, тот мог из принципа в какие тылы отправить меня, что мне и нужно. А в удостоверении ничего о наградах нет, может позже и будут вписывать, а сейчас такого нет. Тут дверь открылась и в кабинет зашёл командор в звании майора, я тут же повернулся к нему, вытянувшись по стойке смирно, мне и тут не дали присесть, и капитан сообщил, видимо комполка, я его ещё не видел:

— Вот, товарищ майор, молодой лейтенант, недавно из училища, был командиром охраны железнодорожного моста, напросился в боевую часть. Прошлая должность равна заместителю командира роты.

Как и предполагал, капитан сам себе всё это придумал, и сам себе поверил. Хотя поправлять его я и не думал, ещё и крайним сделают, пусть придумывает что хочет. Впрочем, тот солгал, моя прошлая должность вполне на ротного тянула. Сам комполка явно недавно форму надел, может раньше тот и воевал, какой опыт имел, в Гражданскую, например, но сейчас это сугубо гражданский человек, что ещё не перешёл на военные рельсы. Я таких сразу распознаю, с первого взгляда. Тот передал документы майору, который при свете из окна, видимо подслеповат был, изучил, и бросив на меня быстрый взгляд, также поморщившись, сказал:

— Направим его командовать охраной санроты полка. Как раз должен уметь и разбираться, какой-то опыт за лето набрать. Так, лейтенант, наверняка слышали, что немцы с нашими санитарными подразделениями творят, поэтому было приказано выделить охрану не только зенитную. Был сформирован взвод, сам понимаешь хороших бойцов туда не пошлёшь, пожилые, не такие резвые, но подразделение формируется, уже командиры отделений есть. Также две зенитки для защиты с воздуха выделили, это тоже под твоё командование. Оформляйтесь, заканчивайте формировать подразделение и прикупайте к службе.

— Есть, — спокойно козырнул я.

Я старался не выдавать своей радости, да я в шоколаде. Понятно, что совсем плохо станет, последние резервы будут кидать в бой, и мой взвод в том числе, но пока меня всё устраивало. Более чем. Поэтому я дождался, когда меня оформят на новую должность, введут в штат полка, выдадут все положенные бумаги, и начштаба сам прогулялся, явно проветрится хотел, и представил меня бойцам. Их там едва тридцать человек было, ещё около десяти получать, и по штату будет взвод. Они не так и далеко расположись, в соседнем квартале было выделено здание больницы. Тут санрота временно пребывала, больница работал штатно, и в соседнем здании, а это кинотеатр, временно закрытый, уже мой взвод комплектовался. Здесь же и зенитный взвод, расчёты есть, практически полный состав, даже командир, младший лейтенант Гарбуз, а орудий пока нет. Начштаба уходить не спешил, снаружи не дождь, ледяной ливень стеной, под который тот явно выходить не хотел, он нас застал в здании больницы, где я после знакомства с бойцами был приставлен своему уже непосредственному командиру, военврачу третьего ранга Шепелеву. Он и командовал санротой. Я познакомился с ним, с другими врачами, хоть буду знать кто это, никого знакомого, а ливень не прекращался. Капитан начал спрашивать что нужно медикам, а у тех запросы о-го-го, начштаба явно пожалел, что свои вопросы задал, так что оставил его в окружении военных медиков, всё что надо те вытрясут, накинув непромокаемый плащ и иногда оскальзываясь, дождь реально ледяной, застывал коркой на земле, дошёл до кинотеатра и зашёл внутрь. Так, на довольствие я встал, а это мой взвод, зенитчики и я лично будем питаться с кухни санроты. Как раз полевую кухню и выбивают, её пока не было в наличии. Вообще в состав взвода из транспорта входит одна повозка, зенитчикам три, в санроту два десятка, плюс санитарные двуколки. Часть те получили, остальное пока нет, и штаты личным составом до конца не заполнены, нужны люди, врачи.

Я же, устроившись в комнате, шинель скинул, разложил вещи, и покинул комнату. Кстати, бойцы занимали не зал, где фильмы крутят, нет, подсобные нам помещения выдали, заняли шесть комнат, одна выделена мне с Гарбузом. Бойцы спят на полу, расстелив шинели. А что? Тепло, отопление работает, так что неплохо, а вот нам с зенитчиком койки занесли, вполне неплохо. Питаться пока будем ходить в больничную столовую, мы там числимся. Бойцы присвистнули, когда увидели меня при всём параде. До этого они меня видели в наглухо застёгнутой шинели, где им награды увидеть, а теперь с любопытством рассматривали, но я не обращал внимания, так что начал работу. Боевую тренировку, чтобы сбить взвод, никто не отменял. Составил расписание тренировок и караульной службы. Что делать я знал, выдали всё по работе, по моим обязанностям и взвода, так что часовые у больницы уже стоят, сержанты их меняют, к вечеру ещё трое бойцов пополнения прибыло, в третье отделение их. Форму выдать, оружие выбить, оснастить, всем этим занимался. На весь взвод всего один ручной пулемёт, но я выбью ещё два, до штата, так и шла служба. А вечером бойцы уговорили рассказать где награды заработал, вот и описал от начала войны, до этого момента, были серьёзно так впечатлены.

А утром меня срочно вызвали в штаб, посыльный прибежал, так что прихватил шинель, и быстрым шагом направился к штабу полка. Козырнув командирам на входе, дежурный сразу пропустил к комполка, вот так войдя, начал было доклад, как тот перервал:

— Скажи, Одинцов, это правду слухи ходят что ты награды имеешь? К немцам в тыл часто ходил, пленных офицеров брал?

— Награды имею, — чувствуя подвох, с осторожностью сказал я. — В тылу у немцев раз пять был. В плен немецкого майора-связиста брал.

— Вот чёрт, мне некого ставить командиром разведывательного взвода, а тут готовый разведчик.

— Извините товарищ майор, но я никогда в разведке не служил и разведчиком не был.

— А награды? А пленный майор? А частые посещении тыла противника?

— Давайте разберёмся, — остановил я комполка. — Для начала, я четыре раза оказывался в окружении, поэтому и бывал в тылах немцев, но не один, хотя и один бывало, но выходили к своим. Из плена бежал, восемь часов в плену пробыл. Пятый раз да, сам вызвался отправится. Только командир дивизии соблазнил меня тем, что даст орден, "Красную Звезду" обещал. Майора я добыл, но тот меня обманул, дал медаль "За отвагу". Да и то с трудом, пока я про обещание не помянул. Предложил в разведчики к нему пойти. Я послал генерала. Я из другой дивизии, соседней, и потом, идти в разведчики не собирался, хреновая служба, маетная. Простым стрелком проще.

— Ясно, — задумчиво протянул тот. — Погоди, как стрелком? А лейтенанта где получил?

— Два месяца проучился в школе младших лейтенантов в Киеве, комдив мой решил так, выпустили раньше, в сентябре, как узнали, что город окружён. Вышел со своим курсом из окружения, в Москве получил назначение на охрану моста. К сожалению, тот был в полосе прорыва немецкий армии, и пришлось его взорвать, уничтожив сотню диверсантов в нашей форме. При выходе освободил из плена сто пятьдесят наших парней и девчат, включая командование одной из стрелковых дивизий. За это дали звание и орден.

— Вот оно как? А откуда рапорт перевестись в боевые части?

— Мне неизвестно откуда начальник штаба это взял, но лично мне об этом ничего не известно, новое назначение я получил в кадрах Армии.

— На разведвзвод пойдёшь?

— Нет.

— Боишься?

— Я не трус, мне это просто не интересно.

— Вот как? А как же долг Родине? Желание помочь, освободив страну от противника? Патриотизм, в конце концов?

— Я это итак делаю, и поверьте со всей отдачей. Что по долгу Родине, коим вы так манипулируете, я лично уничтожил около семидесяти солдат и офицеров противника, если бы каждый красноармеец убил по одному солдату противника, война бы давно закончилась, им бы воевать было некем. Так что я считаю, что долг исполнил. Встретятся мне немцы, буду дальше бить, легко, но сам искать встречи не желаю. А в должности командира разведвзвода это неизбежно, да работа на ногах, а у меня было колено травмировано, до сих пор даёт о себе знать.

— Приказ подписан, сдадите взвод пока Гарбузу, и принимайте подразделение разведчиков.

— Служба добровольная, — напомнил я тому.

— Не в этот раз. И наш разговор останется тут. Не хочу чтобы все узнали, что лейтенант Одинцов — трус.

— Мне на это наплевать, пусть что угодно говорят. Но на полную отдачу по службе, не рассчитывайте.

— По трибунал отдам.

— Не пугает.

Тот положил подбородок на сложенные ладони, и с каким-то анатомическим интересом изучая меня, протянул:

— Да-а-а, лейтенант, удивил ты меня. Даже и сказать нечего, только мат на языке вертится.

— Ты выскажитесь, поверьте, легче станет.

— Я интеллигент. Я вот не понимаю, ты себя бессмертным ощущаешь, ведёшь себя как будто ничего нет, обычный разговор.

— Так и есть, ничего в нашем разговоре опасного не вижу. Если вам это так важно, я даже в обычную стрелковую роту согласен перевестись, но не в разведчики. Терпеть не могу эту специальность и эту работу. Я служу по такому принципу, если заслужил награду, что-то сделал геройское, то вынь и положь. А если будет работа и не будет отдачи в виде наград, с какого мне за это браться? Я даже генерала немецкого могу уволочь, легко, только мне кукиш покажут, и ничего не дадут. Опыт с тем немецким майором на глазах. Не верю я старшим командирам РККА, совсем не верю. Обещать можно много что, а вот выполнять... Так ради чего стараться?

Впрочем, моё мнение майора совершено не волновало, приказ был подписан, иди служи. Всё же мат у этого интеллигента действительно слабоват. Выходя из кабинета, я мысленно матерился куда круче. Хотя чего я удивляюсь? Сегодня с утра тринадцатое октября. Вот и не верь в приметы. Тут какому-то хмырю захотелось испортить мне жизнь, и эта сволочь своего добилась. Как же хочется его просто прибить. Хм, а может?.. Да нет, уже всё подписано, сам сказал, ничего не изменить. По его мнению, я должен был обрадоваться и бросится лобызать ему сапоги за такое щедрое предложение и комполка явно был неприятно удивлён моим категорическим отказом. Я как уж крутился на раскалённой сковородке, даже в невыгодном свете себя выставил, отношения с майором испорчены безвозвратно, но тот ничего не изменил... скотина. Что есть то есть, я даже трибунала не боялся. Конечно до расстрела доводить не хочется, придётся бежать тогда, но если петлицы чистыми станут, так это даже лучше. На мне до сих пор тяжким грузом лежали те бойцы, погибшие у Мценска. Может кому это не проблема, погоревал и забыл, я долго всё это перевариваю, и этот груз на душе до сих пор тяготит меня. Вон письма отправил, снова всё переосмысливал. Тяжко было. А вот как служить даже не знаю. Нет, если уж я берусь за дело, то работают от и до, вкладывая в это все силы, но к разведке душа у меня действительно не лежала. От слова совсем. Жить там реально маетная, настолько, что ресурсы организма идут год за десять лет жизни. Нет, отдачи не будет, я уже решил. Не привальный приказ с моим переводом.

Начальник штаб действительно всё подготовил, я к нему зашёл после комполка, так что как я мысленно не матерился, всё подготовили, и начштаба, майор из своего кабинета носа не казал, сам капитан и проводил к разведчикам, а они тут рядом стояли. В соседнем корпусе два большие комнаты были выделаны. А вот для командора квартирмейстер смог добыть комнату в жилом доме, в одной из квартир. Там панцирная кровать стояла. В общем, начштаба познакомил меня с бойцами, представил, как нового командира, и ушёл. Я же, осмотрев строй, парни молодые, выносливые, в новый форме, оружие в полном порядке, явно разведчики снабжаются по первому разряду, и вздохнув, сказал:

— Товарищи бойцы, хотелось бы чтобы между нами не было непонимания. Назначение на эту должность стало для меня неприятным сюрпризом. Как известно, это неписанное правило, у командира, что направляют в разведку, интересуются, согласен он или нет. Я был категорически против. Причина банальна, я одиночный игрок, и не умею работать команде, что важно в разведке. Да, у меня в истории, есть такое, что я ходил в тыл к немцам, и взял немецкого майора-связиста, причём имел травмированное колено и с трудом ходил, но меня соблазнили наградой, обещали орден. Это было в первые дни войны, у границы, я был простым стрелком тогда. Майского призыва. Майора я добыл, нашёл крупный штаб, выкрал, и на угнанной машине, уходя от погони, прорвался к своим. Меня обманули, советский генерал меня обманул, если бы я не напомнил, так бы и уехал, а тут кривя лицо, с трудом всё же согласился выдать медаль. Как вы понимаете, после такого, доверия к командованию, любому, у меня нет совершенно. И оно уже никогда не вернётся, я запомнил тот случай. А разведчиков как раз и соблазняют наградами, сделай то, получишь то-то. Со мной это не сработает, я такого соблазнителя, не смотря на чины, не постесняюсь послать. Как поминаете, работать в связке я не могу, а учится уже поздно. Например, сейчас, я легко могу уйти в тыл к немцам, в одиночку, и добыть хоть генерала, да легко, но это если мне надо. Когда работаешь один, заботишься только о себе. Не нужно прорабатывать всё с учётом напарников или подчинённых бойцов, что усложняет поставленные задачи. Если мне приказ отдадут сделать работу, я костьми лягу, но сделаю. Один. Для выполнения задания пойду на многое. Например, если немцы меня обнаружат, окружат, и вырваться не будет никакой возможности, я не вижу ничего плохого чтобы сдаться, поднять руки. Знаю, что некоторые немногие командиры носят с собой ручные гранаты, подорваться, чтобы в плен не попасть. Для меня в этом ничего страшного нет. Спокойно сдамся, немцы расслабятся, а в пути убить конвоира и утечь, ничего сложного нет. Потом можно и выполнить задание, на которое меня направили. Это война, тут любые уловки хороши. Если для правдоподобности струсившего советского командира мне придётся обмочится, я это сделаю не смущаясь, главное, чтобы не пристрелили, взяли в плен. Правда, я не особо хороший актёр, могут и не поверить, но если даже двух конвоиров выделят, будет сложно, но думаю справлюсь с ними. Я уже терял своих бойцов, ровно четырнадцать. Они до сих пор лежат тяжким грузом у меня на душе. Я не хочу больше терять бойцов, писать их родным покаянные письма, как погибли их мужья, отцы и братья, где погибли, где захоронены. Знаю, что к ним придут похоронки, но считаю, что это мой крест. Поэтому полной отдачи в службе, от меня ожидать не стоит, я желаю вернуться во взвод охраны санроты, где меньше суток командовал, и продолжать. Поверьте, я даже на обычную линейную стрелковую роту согласен, но не в разведчики. Сгублю. Знаете, есть такие люди, один идеальный баянист, но отвратительно водит машину, хотя заканчивал курсы. Ну не его это. Другой просто отлично бегает, быстрее всех, но не умеет плавать, тонет. Ну не его это. Вот и у меня так, не моё разведка и всё тут. Комполка приказным порядком направил меня к вам, мне это сильно не понравилось, но как человек военный, пришлось выполнять приказ. Поэтому по сути, я буду заниматься бюрократией, взводом будет командовать мой зам. Поэтому обращаться со всеми вопросами к нему, я тут временно и ненадолго. Это всё. Разойдись. Старшина, прогуляемся.

Слушали меня очень даже внимательно, хотя и с хмурыми видом, у многих желваки играли, не понравились мои некоторые слова, которые не достойны советского командира, да ещё орденоносца. Вот честно говоря, наплевать. Меня силком сюда воткнули, и если думают, что я буду с полной отдачей работать, то ошиблись. Старшина что-то сказал бойцам, я отошёл, с независимым видом в стороне стоял, и подойдя, внимательно глянул на меня.

— Идём, старшина, — сказал я, и мы не торопясь направились по улочке. Надо ещё до кинотеатра дойти, вещи забрать, да обжиться в выделенной комнате.

— Вы действительно письма семьям погибших бойцов отправляли? — чтобы прервать затянувшееся молчание, я был задумчив, спросил старшина.

— Да, двенадцать штук.

— Погибших вроде четырнадцать?

— Семьи двоих бойцов находятся на оккупированных территориях. Письма храню, как освободим их, отправляю. Старшина, я понимаю, как выгляжу со стороны, но что есть, то есть. Ну не моё это разведка. Нет, я был бы не против поработать в тылу у противника, если нужда заставит, но только за твёрдые гарантии, если получу за это награду. У меня характер такой, если делаешь работу, особенно когда хорошо, то награду за отлично выполненную работу вынь да положь. А за спасибо только кошки родятся. Лезть в тыл просто так, я не собираюсь. Да, старшина, не смотри на меня так, я собственник, самый настоящий. Для меня важно моё благополучие, а всё остальное вторично.

— Не удивили, — пожал тот плечами. — Я сам такой. Вы главное комсоргу или политруку такое не говорите, мозги съедят, китайскими палочками. Между собой ещё можно вот так открыто поговорить, а с ними только всё хуже станет. У нас кажется шесть фанатиков, эти сдадут. При них лучше такого не говорить. И речь вашу перед строем передадут, так что готовитесь к намыливанию шею.

— Да мне это как с гуся вода.

— А бойцы решили, что вы к девчатам в санроте вернуться хотели, уже нашли зазнобу, оттого и не хотите переводится. Многие считаю, что зря, разведчиков девчата больше любят. А так вот что скажу, поможем, научим, сможете работать в группе. Сам я от границы в разведбате, так в разведке до этого дня и бегаю. Вон, ни одной царапинки, трижды из окружения с частями прорывался, пока нашу дивизию не расформировали. Вот меня сюда и направили.

— Знаешь, взводная должность идеально тебе подходит, чего тебя не назначили?

— Была там одна история... В общем, не назначат. Выше старшины я теперь не прыгну.

— Даже так? Из разжалованных командиров? По возрасту... капитан?

— Да.

— Понятно. Ладно, нам в этом котле вместе варится. Давай обговорим обязанности, куда я не лезу, куда ты не полезешь.

— Об этом и хотел поговорить.

— Вот и отлично.

Мы так не спеша гуляя, рядом с частью, ещё не хватало военным патрулям попасться, и обговорили всё. Нормальный старшина мне попался, даже радует, вполне понимающий. Кстати, мои мотивы вполне понял. Если душа не лежит, зачем силой заставлять? Я сходил за вещами, должность прошлую сдал зенитчику, и дальше с разведчиками работал, кстати участвовал во всех их физкультурных занятиях, марш-бросках. Выносливости у меня не хватало, что есть, то есть, но я, сцепив зубы терпел. Более того, я нанял швею местную, достал куски брезента цвета хаки, и начала шить разгрузки, участвовали все разведчики в создании, как та должна выглядеть, и когда одна была готова, все мерили, чувствуя сопричастность к этому. Я на свои деньги заказал такие разгрузки на весь взвод, швея помощницу нашла, и они начали работать. Себе я две разгрузки заказал, под рожковые магазины "ППШ", и под прямые от немецкого "МП". Там же кармашек с индивидуальным пакетом и два для ручных гранат. Также нашёл рваную рыбачью сеть, починил и навязал пучки травы и жёлтые листья, что опадают на землю с деревьев. Проверка такой маскировки показал её высокую эффективность, бойцы оценили и начали вязать такие же. Это то что было за три дня с момента, как я вступил в новую должность и эти три дня какая-то па*ла распускала про меня слухи что я трус, ну и всё такое. Причём целенаправленно, весь полк об этом говорил. Кто-то, неплохо зная психологию, давил именно на те чувства, что вызывали возмущение. Мне вслед уже плевались. Хотя этого полка было всего два батальона, где личного состава процентов шестьдесят, и третий батальон начал только формироваться. Хотя тылы почти полностью сформированы, что удивительно. И мои же бойцы меня защищали словесно, у них я пользовался уважением, старшина поговорил с ними, да и я особо себя не показывал слабаком. Вот, новые идейки начал осуществлять. Это из будущего что помнил, просто решил, что можно тут такие нововведения ввести, а в остальном мне портили репутацию. Подумал сначала на комполка, так это не он, политработники. Тоже не они, им этого не надо. Старшину отправил на разведку, тот через два часа пришёл, принёс весть. Начштаба воду мутит, через своих людей слушки распускает. Зачем ему это надо? Странный человек. Хотя капитан как раз человек комполка, без его одобрения тот бы такое не распускал. Ох чую что-то будет. Опять в неприятности втравят. Хотя мне от этих слухов ни холодно, ни жарко. Правда, постоянно песочили политруки, да и комсорг взвода на вид ставил не раз. Только время с ними тратил, лучше бы чем полезным занялись и мне работать дали.

Отпустив старшину, обдумывая такую информацию, я покину расположение и направился к одному интенданту. Недавно на него вышел. У нас снабженец в полку ещё тот, связываться с ним не хочу. А причина поиска такого человека, мне нужен тот, кто купит у меня "кюбельваген", да пару бочек с бензином. Если проще, я хочу частично освободить хранилище, а эти только место занимают. Велосипед и мотоцикл да, пусть будут, но вот машина мне в принципе не нужна, да и такой запас бензина тоже. Почему я вообще сделал такой запас? Да из-за страха. Колено болело, а если бы в ноги ранило, как до своих добираться? На мотоцикле? Не смешно, падать буду. Нужен автомобиль, на этом "кюбельвагене" я бы как-нибудь доехал. Однако страх ушёл, и я понял, что мне и машина, и топливо не нужно, только место занимает. А это тысяча двести килограмм на минутку. Одну бочку с бензином оставлю и хватит. Перед окончанием войны добуду, но сейчас обойдусь без них. А раз разведчик и во вражеском тылу бывать придётся, трофеи будут, обязательно будут, а места сводного нет. Так что хотел с интендантом договорится. Это через пару лет из-за массовости трофеи будут мало ценится, а сейчас вполне в цене, вот и воспользуюсь этим. Хочу обменять машину и бензин, на тушёнку, на хлеб в буханках. Сколько служу, консервов немало нам выдавали, но все рыбные, тушёнки за это время я ни разу не видел. Ну кроме своей личной. Вот куда девают? Сам интендант занят был, совещание, я сказал, что есть тема для разговора и тот попросил подождать. А когда снабженцы разошлись, меня пригласили к тому в рабочий кабинет. В тему он въехал сразу, машину так заиметь был не против. Объяснил её появление тем, что знакомые разведчики в качестве возврата долга отдали. Насчёт тушёнки посмеялся, стратегический продукт, идёт на передовую бойцам, охране моста в тылу такое не почину. Обещал достать два ящика, но это всё что может, строгий учёт. Хлеба двести буханок, даже горячего ещё, ну и два пятикилограммовых пакета со смесью сухофруктов для компота и три килограмм чёрного душистого чая, он идёт для старшего командного состава. Это всё что я смог выбить у прожжённого торгаша. Дальше по Ильфу и Петрову, сначала деньги, потом стулья. Рассказал про генерала, что с наградой меня кинул. Того заинтересовало, но майор решил рискнуть. В общем, получил я что хотел, буханки убирал в вещмешки прямо на хлебопекарне, пальцы обжигали, горячие, по двадцать штук, и там в хранилище. А на окраине леса выдал и машину, и обе бочки. Одна чуть початая, там сто восемьдесят литров, другая полная. Он об этом знал, облазил трофеи, бочки на повозку загрузили, по доскам, а на машине тот сам уехал. Я так понял, себе оставлять её и не думал, куда-то в тыл отправит, ему явно было куда её пристроить с выгодой для того. С большой выгодой, слишком довольным был.

На шестой день с момента как я разведвзвод принял, был построен полк, почти полторы тысячи личного состава, и комполка взял слово:

— Товарищи бойцы и командиры. Я знаю, что ходят слухи о лейтенанте Одинцове, предлагаю опровергнуть их. Сам лейтенант не раз заявлял, что если захочет, даже немецкого генерала скрадёт. Так пусть докажет делом, что он может, не брехун, а настоящий разведчик.

А я смотрел майора и пазл складывался. Вот скотина, какую комбинацию разыграл. И тут уже ничего не сделаешь, всё решено за меня. Впрочем, даже если я откажусь и мой авторитет который итак опускали, окончательно ухнет вниз, я трусом не только по полку прославлюсь, но и фронту, но это меня не волновало. Волновало меня другое. Последствия всего этого. Хотя тут выбора уже не было. Поэтому я задал всего один вопрос:

— Сколько у меня времени?