Зверь лютый. Книга 10. Обязалово

Можно без конца пальцы гнуть и от просриатизма пыжиться, но, честно говоря, здешняя "Святая Русь" — нищая страна. В сельскохозяйственном смысле — ничего толком не растёт. В минералогическом — просто нету. Какие-то особо ценные пряности, кофе-какао, сандаловое дерево... просто кедры — ничего! Алмазы, рубины, золото-серебро... По рудам — полный ноль!

Совершенно для меня странная ситуация. То Россия сырьевой придаток всего мира — только копай. А то — тоже сырьевой придаток. Но за ним бегай: рабы, шкурки, мёд с воском. Сплошные охота с собирательством по поверхности. А в самой "святорусской земле" — ничего полезного нет.

Это они так думают. А у меня... "нашего национального искусства" — на восемь с половиной веков больше.

* * *

Берём чистенький беленький кварцевый песок. Речечки его сами вымывают. Только видеть надо. Промываем-просееваем для увеличения зернистости. Берём отходы моего смоляного производства. Из чего я "конфетку" делать собирался? — Вот именно. Добавляем кучу ореховой скорлупы — Аким её много нашелушил. Перетираем, просеиваем, смешиваем... Заливаем в форму и в печку. На 36 часов при 200-400 ЊС.

Почему точильный круг на смоляной основе, а не на керамической? — Для керамики нужно от 1250 ЊС и выше — мои печки прогорят.

По памяти о бродячем точильщике выбрал габариты: 300 мм диаметр, 42 мм — толщина, в середине — квадратное отверстие 40х40 мм. Где-то как-то... Насчёт метра в Париже — я уже делился.

У меня было 2 формы. Я менял составы смеси и режимы прогрева. Всё-таки, надо сначала при 100 ЊС выдерживать — вода испаряется. С четвёртой загрузки получилось что-то... похожее.

Станок у меня уже был, насадил на шпиндель, стал хвастаться.

— Вот, мужи добрые, приспособа полезная. Вы теперь на камень поплёвывать не будете, туда-сюда шаркать не станете, пальцы в кровь сбивать да время своё попусту переводить — нужды нет.

Мужики посмотрели как искры летят, послушали как жужжит, языками поцокали над точеным топором и... пошли своими брусочками елозить.

Это как это?! А кто здесь главный?!

Навык-то горлом брать у меня уже выработался:

— Звяга! Твою мать! Отставить шаркать! Бери инструмент, иди сюда. Становись к станку.

Ему непривычно, по росту низко, неудобно. Там ещё ножкой перекладину качать надо. Ну, он и опёрся. А мужик-то здоровый, а весу-то в нём..., а силы-то немерено... Только и разнеслось: дыр, хыр, ой, мать...

Ё-моё! Точильный круг разорвало прямо у Звяги под руками! Ещё и осколками правую скулу посекло. Хорошо — глаза целые. Защитные очки... "Святая Русь" — об чём разговор?

Баба его по двору бежит, криком кричит, у мужика по лицу кровь течёт...

Хотен в полный голос даёт свидетельские показания. Всё в лицах: вот так — Звяга стоял, вот так — точило крутилось.

— Тут Звяга и говорит... а точило-то подумало да и отвечает ему человеческим голосом...

Может, мне какой запрет на журналистов придумать? А, чего там — сам дурак! Ведь ясно же — новый инструмент требует новых навыков.

Уточню: инструмент — не новый, Люди с такими навыками на "Святой Руси" есть. Но не у меня в Пердуновке.

* * *

Кривошип изобрели китайцы в 1 веке до РХ. В Европе он появляется в самом конце Античности. Т.е. масса древнегреческой керамики делалась хоть и на гончарных кругах, но с ручным приводом: сидел мальчик-раб и ручками крутил. В 14 в. кривошип начали использовать в арбалетах, в 15 во Фландрии додумались до плотницкого коловорота.

Круглое точило с кривошипом нарисовано в "Утрехтской Псалтыре" 830 года. Есть оно и на "Святой Руси". Археологи находят точильные круги, но обычно считают их жерновами мельниц. Есть выточенные из песчаника и "печёные" из "кирпичной массы".

Точильные мастерские стационарно привязаны к центрам металлургии и всегда находятся вместе с обрабатываемыми изделиями — десятки ножей, ножницы, серпы, сабля... Но у меня здесь нет ни одного "эксперта по точению на круглом"!

Факеншит! Кто-нибудь из попаданцев думал о том, что появление новых инструментов требует переучивания аборигенов? Именно — переучивания.

"Забудьте всё, чему вас учили в школе...".

* * *

Всю ночь ворочался, утром собрал во дворе босоногую команду отроков, недорослей и младшего школьного возраста, ткнул пальцем в Жердяича:

— Будешь мастером точильного дела!

Мальчишка глазками похлопал, от гордости надулся — дело-то важное, опасное. Вон, взрослых мужиков чуть живых, в крови, до дому едва довели.

И пошли мы с ним навыки нарабатывать. Паренёк, которого я прошлым летом выпросил у Жердяя в довесок к хлебу, младший брат моего кузнечного дебила, оказался достаточно нормальным: сообразительным, не сильно вредным, грамоту уже освоил.

Теперь мы с ним на пару взялись осваивать точильный агрегат. Как и во всяком деле — куча мелочей:

"При заточке топоров фаску инструмента прижимают к точилу и следят, чтобы не менялся угол заострения. Середину топорища придерживают одной рукой, а обух инструмента — другой. Точило должно быть направлено навстречу топору. Время от времени топор и точило необходимо охлаждать водой. Заточка топора проводится с обеих сторон. Лезвие круговыми движениями доводят на мелкозернистом бруске или оселке".

Для стамески или рубанка — свои тонкости.

За два дня переточили всё, что от нас убрать не успели. Сделали доброе дело...

"Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным" — международная юридическая мудрость.

"Все не так досадно, может, жили б складно...

Ах, дались мне эти чертовы ножи!".

Домна с мокрым полотенцем прибежала:

— Уж я вас, паскудники! Кто у меня все ножики на кухне наточил?! Все бабы порезавши, руки у всех позамотаны! Кухарить некому, посуду мыть — нет никого!

Мда... В первой моей жизни тесть тоже сильно вычитывал. Когда я, по просьбе тёщи, ножи у них в доме наточил. А она, естественно, сразу же и порезалась.

Шесть баб с перевязанными пальцами — уже социальное явление. А если это весь личный состав единственного предприятия общественного питания — такой же кризис.

— Домна, ну так же лучше! Острым ножиком же — работать удобнее! Быстрее, эффективнее, веселее...

— Умный ты, Ванька — спасу от тебя нет. Веселее... Ладно, сегодня на ужин сухарями... повеселитесь.

Никогда не следует считать аборигенов дураками. Их взгляд на новые сущности, внедряемые попаданцем, может быть весьма неожиданным.

Жердяич поковырял у себя в ухе, полюбовался накопанным и выдал:

— Это будет тайна.

Я, конечно, согласился: состав смеси для абразивных кругов и в 21 в. — всегда секрет производителя.

Но Жердяич мыслил шире:

— Всякое дело, которое к этому точению применяется — есть секрет. Только для своих. Мы их посвящать будем. И смертную клятву брать.

— Куда посвящать?!

— В сокровенное истину. В секрет точильного ремесла. Всё — секрет. И как точило делать, и станок, и как точить. Только для братьев.

— Для Жердяичей? С чего это?

— Не. Ты не понял. У нас будет братство. Точильщиков. Кто поклялся — того научим. А остальные... пусть лесом идут. Вот.

На мой слух — совершенная глупость. Чего тут скрывать? Вот — нож, вот — точило, сюда — рукой, сюда — ногой...

А если подумать? Дети всегда любят тайны. Мне легче детей научить, чем взрослых мужей переучивать. Значит, надо делать как-то... по-детски.

Опять же: концепция сокрытого тайного знания в средневековье повсеместна. Уже имеется куча всяких закрытых и полузакрытых орденов, братств, обществ, гильдий... "Герметики", одним словом.

Я внимательно рассматривал этого паренька. Невысокий, плотненький. Как маленький боровичок. Ничего особенно запоминающегося во внешности. Разве что, цепкий, несколько сумрачный, внимательный взгляд исподлобья.

— Лады. Через три дня приму тебя в точильщики. Тайным обрядом. На старом Велесовом городище, где Велесов медведь волхвов своих погрыз.

— По настоящему?! Взаправду?!

— Взаправду. Ночью, с клятвой на огне и железе.

— И чтоб на крови было!

Стыдно сказать, красавица, а я ведь имени его не помню. Так всю жизнь и звал: Точильщик. И другие этим прозвищем прозывали.

Я учил его ремеслу и прочим разностям. А он учил других. После, уже из Всеволжска, разбредались отроки с точильными станками по всей Руси. Переходя с места на место, правили ножи да топоры, да слушали, да смотрели. Да записывали и мне передавали. Их трудами собрались у меня подробные чертежи всех русских земель, точные описания путей и бродов, городов и крепостей, молва людская из разных мест. Стали они одной из сетей моих, которые я набросил на "Святую Русь". Которыми собрал, стянул, чтобы не расползалась, не рассыпалась земля наша. А сеточку-то эту он сплёл, мальчишка-точильщик.

Наши занятия с точильным станком вызывали зависть у остальной части малолетнего населения:

— Эта... ну... а нам можно? А подержать? А я вот тут ножкой чуток понажимаю...

Точильщик набычился:

— Нельзя! Моё! Поломаешь! Иди отсюдова!

Больше мне точильщиков пока не надо. Пусть парнишка сам разберётся — потом уже к "мастеру" учеников подгоню. А раз детишки хотят дело себе... Есть у меня ещё одна забота.

* * *

Странно: пространства на "Святой Руси" — огромные. А системы связи — в зачаточном состоянии. Вечно.

Предвидя татарские набеги, казаки ставили в степи вышки. Когда появлялся враг — запаливали пук подготовленной соломы и тем сигнализировали о нашествии. Как древние евреи подавали сигнал о начале Пасхи кострами на высоких местах. Картинка похожа на "Властелина колец".

Количественная оценка переданной информации — один бит.

В степи человек издалека виден, поговорить — не набегаешься. Сформировался набор жестов, движений.

"Пустивши лошадь по кругу, маячить пикой — вызывать на бой".

Кажется, это единственный пример передачи собственно информации в российской истории.

Все остальные передавали материальный носитель. Княжии гонцы — таскали грамотки, ямская служба — мешки с письмами, фельдъегерь — государев пакет.

Информация — в бумаге, бумага — в сумке, сумка — у человека, человек — на коне... А яйцо Кощея — на дубу в Лукоморье.

Дорого, сложно, медленно. Но как же иначе? Ведь все так делают! С дедов-прадедов...

Я предупреждал, что я — "эксперт по сложным системам"? — Так это правда: отделяем сущность от привычного. Получаем голую передачу информации. Без всяких носителей, гонцов, ямщиков... и их лошадей. Которые "в глухой степи замёрзли". Называется: семафорная азбука.

"Своими блестящими победами Наполеон I обязан немало оптическому телеграфу, с помощью которого он имел возможность быстро передавать свои распоряжения на большие расстояния" — нам что, "блестящих побед" не надо?

Флотскую русскую семафорную азбуку имени адмирала Макарова не помню. Но помню, что руки матроса с флажками следовали по осьмушкам циферблата. У адмирала использовались не все возможные комбинации: только 29 букв и три спецсимвола. Цифры и знаки препинания у адмирала шли буквами: "семь", "зпт".

Здешняя кириллица содержит 43 буквы. Добавляем цифры, знаки препинания, спецсимволы. Восемь положений флажка, два флажка, 64 комбинации. Получаем... что-то вроде "КОИ-6R".

Может, что-то типа любимого мною UTF-8 уелбантурить? Громоздко будет. Да и нужды пока нет. Теперь оптимизируем эргономику сигнальщика с учётом частотного употребления знаков.

* * *

Три раза перерисовывал кодовые таблицы, заставил баб до блеска отдраить медную крышку от котла, повесил её в пустом амбаре и начал перед ней флажками махать. Надо же самому попробовать! Всё — сам, всё — личным примером...

Пример оказался впечатляющим: сперва взвыли бабы.

— Ой, беда! Боярича падучая трясёт-корёжит! Акима давайте — пущай владетель ублюдка свого угомонит!

— Не! Марану звать надо! Лекарку — срочно!

— Попа! Попа надоть! Воды! Воды святой! Бесы ж! Прям с преисподней! "И имя ему — легион"...

Домна прибежала, постояла у ворот, на мои экзерцисы глядючи. Потом внятно поинтересовалась:

— Ты вовсе с помороков слетел или так, до вечера только?

— Домна, да ты глянь какую я полезную новизну придумал!

— Охо-хошеньки... От твоих новизней... у половины баб в селище молоко пропало. Ты б хоть изредка, хоть бы и лысой головушкой, а думай.

Как-то бурно народ мой научно-технический прогресс переживает. Реакция в форме изменения удойности — мною не предусматривалась. А вот и мужики подошли, сейчас тоже выскажутся... насчёт опасности для их... яйценоскости.

Мужики повели себя на удивление спокойно. Ивашко, конечно, мне в глаза позаглядывал, голову потрогал, насчёт "мебели" — сегодняшних стула и стола поинтересовался.

А Чарджи посмотрел-послушал, подёргал себя за чёрный чуб и, ткнув в таблицу кодов, бросил Алу:

— Выучишь. Как "отченаш". Проверю.

Кроме ханыча в обучение набежала ещё куча мальчишек. Из старшей голяди и детей беженцев — дети местных крестьян отцам помогают: корчёвка продолжается, сев не закончен, рыба на нерест пошла...

Вот и получается, что и не моей волей, а просто "силою вещей" мне на службу идут не нормальные, типичные, общераспространённые особи, а маргинальные. Хоть и дети, а — "Десять тысяч всякой сволочи".

Мне мечталось о линии оптического телеграфа типа Петербург-Варшава, 1839 г. Линия была самой протяжённой в мире, 1200 км; 149 промежуточных станций с высотой башни от 15 до 17 метров каждая. Передача 45 условных сигналов из Петербурга в Варшаву при ясной погоде — 22 минуты.

Но я реалист: Питера здесь вообще нет, из Варшавы — только три деревушки. Поэтому, после первых же уроков, загнал своих сигнальщиков на деревья вдоль реки.

Нормальный средний сигнальщик даёт 60-80 знаков в минуту. Мои — только четверть. Но скорость набирают быстро — сидят на верхотуре и матерные частушки друг другу посылают.

Теперь селяне задёргались:

— Кикиморы на дерева позалезали, рукавами машут — порчу насылают.

Один чудак смелый полез бесов с дерева снимать, с крестом и дубьём. Пришлось проводить разъяснительную работу. Хрысь так и сказал:

— Боярич опять чертовщиной балуется. На непотребство — не смотреть. А кто заглядится — сам будет так трястись. На кирпичах. До полного... излечения.

Ну и правильно: связь — дело серьёзное, непрофессионалам туда, как в домик Кролика, "Посторонним В".

Сколь радовался я после, глядя на работу моих сигнальщиков! Когда не дымы над порубежьем вставали, дескать, ворог идёт, а ясно видно было: сколь ворогов, да какие, да как идут: водой ли, конями ли. Сколь раз сиё знание меня и людей моих от смерти лютой спасало! А чего стоило и в мирное время знать где градобитие прошло, с каким товаром купцы заморские идут, в какой земле русской — недород, в каком городе — пожар...

Вслед за расширением власти моей, росли во все стороны и паутинки сигнальных линий. Оплетая всю "Святую Русь", связывая её воедино.

Имплементация сетевых распределённых систем непрерывного действия как для сбора, так и для передачи информации, адекватно адаптировалась к аборигенной гео-социальной среде. Сетевые свойства, имманентно присущие данному социуму, такие как: наличие активно функционирующих транснациональных каналов транзитной торговли; этно-культурная общность основной массы населения; его сетевое (вдоль сети рек) размещение; децентрализованный характер основных отраслей хозяйства — этому способствовали. Являясь, в своей квинтэссенции, антиподоми локальных иерархических княжеской и церковной систем управления, точильщики и сигнальщики позволили поднять качество принимаемых управленческих решений на принципиально новый уровень.