Чёрный пёс Элчестера. Часть третья.

Да и вообще, хозяйка в доме учёного не была бы лишней...

Но что теперь загадывать?..

"Не ведьма"...

— Я знаю, добрая женщина. Я читал много арабских, греческих и латинских авторов, и в их трудах нет места колдовству. Много бы я дал, чтобы посмотреть своими глазами хотя бы на одну настоящую ведьму... — с грустным сарказмом усмехнулся медик. — Да поможет тебе господь. Крепись!

* * *

— Мили, это сумасшествие... Как ты собираешься её спасти, не прибегая к колдовству?

— А кто тебе сказал, что я к нему не прибегну? — невозмутимо спросила девушка, укладывая косы венцом вокруг головы.

— А ребёнок?

— Я не стану использовать сильное колдовство.

— Кто-то мне обещал, что будет всегда меня слушаться.

— Прости, но это тот случай, когда мне придётся поступить по-своему. Впрочем... — Милица стремительно отвернулась от зеркала, к Фрэнсису. — Фрэнки, я не верю, что ты можешь спокойно оставить эту несчастную палачам, когда в наших силах ей помочь!

Граф смотрел на неё с ужасом.

— Ты хочешь, чтобы я выбрал, кому жить: тебе или ей?.. Моей любимой, матери моего ребёнка — или несчастной девочке, виновной лишь в неосторожности?

— Фрэнки, — Милица подошла к мужу и взяла его за руки, заглядывая в глаза. — С нами ничего не случится, вот увидишь. Князь сохранит нас... Но я не могу спокойно бросить на смерть человека... Разве смог бы ты меня уважать, будь иначе?

Юноша тяжело вздохнул, признавая справедливость её слов.

— Будь ты другой женщиной, вряд ли б я так безумно любил тебя... Хотя немыслимо тяжело всё время ходить по тонкой жёрдочке над пропастью... Кто бы мог подумать, что ты, такая мягкая и нежная, настолько неукротима?..

— Милорд граф мечтает посадить меня под замок? — рассмеялась Милица, нежно целуя мужа в нос. Он невесело усмехнулся в ответ.

— Тебя посадишь... Чем мы занимались в первую брачную ночь? Строили планы спасения незнакомой девчонки...

— Ты получил первую брачную ночь год назад, — строже ответила девушка.

— Да, но если бы наши раздумья хоть увенчались успехом! А так, боюсь, мы решили, что госпожа графиня будет действовать по обстоятельствам...

— Не превращайся снова в зануду. Лучше возьми всё самое необходимое: документы и магическую книгу. Вещи можно бросить.

— Ты забыла про оружие и золото...

— Я смогу его достать на расстоянии, я же знаю, где что лежит... Представь, если мы выйдем на площадь, снаряжённые, как в поход?

Лорд только головой покачал.

В это время в дверь постучали.

— Кто там? — граф выглянул в коридор.

— Вам письмо от его преосвященства, — ответила молоденькая девчушка, бросая короткий взгляд в глубь комнаты. По всей гостинице уже разлетелся слух, что знатный рыцарь вчера взял в жёны собственную служанку, и, конечно же, прислуге не терпелось взглянуть на счастливицу.

— Спасибо, — вежливо ответил молодой человек, забирая письмо и закрывая дверь прямо перед любопытным носиком посланницы.

— Любимая, а ведь нам предлагают смотреть на казнь прямо с балкона епископа! — усмехнулся граф. — Его преосвященство сердечно поздравляет нас с законным браком, желает счастья и прекрасных наследников... и приглашает к себе на завтрак. А в конце изъявляет надежду, что мы составим ему компанию во время зрелища... Тут, представь себе, так и сказано: зрелища!

Милица передёрнула плечами.

— Отвратительно и жестоко! Что ты ответишь, мой благородный супруг?

— Планы у нас составляете вы, миледи, — шутливо ответил рыцарь.

— Полагаю, мы пойдём, — ответила девушка. — Я только сделаю невидимыми все те вещи, что мы хотели взять с собой...

— Это ловушка, Мили, — тихо заметил лорд.

— Я знаю, — усмехнулась ведьма. — Только неизвестно, кто кого поймает, супруг мой!

Фрэнсис нахмурился.

— Поверь, если бы речь не шла о человеческой жизни, чёрта с два я бы позволил тебе ввязаться в очередную авантюру! А ты именно ввязываешься в авантюру, и опять из-за своей прихоти! Никто не может заставить нас пойти к его преосвященству, а вот, если мы всё же там окажемся, выйти оттуда будет ой как непросто!

Милица опустила голову.

— Верь мне, Фрэнки, — тихо попросила она. — Пожалуйста. Епископ — это не дракон и не лич, епископ всего лишь человек...

Граф раздражённо вздохнул, засунул пальцы за пояс блио — и промолчал...

* * *

В огромной каменной трапезной были распахнуты окна, и солнечный свет заливал весь гулкий зал; ложился прозрачными скатертями на длинный, почти через всю комнату, стол; золотил картины на стенах... Во главе стола восседал сам владыка Лозанны, и над его головой красовался огромный щит с красно-белым городским гербом. По правую руку монсеньора приютился брат Климент, скромно довольствовавшийся бокалом воды и варёным шпинатом, смешанным с яйцом, хотя обилие изысканных блюд могло заставить растеряться даже самого требовательного гурмана.

Его преосвященство вполне воздавал должное обильной трапезе, разламывая жареного гуся, державшего в клюве запечённое яблоко. Вино — бургундское и рейнвейн — спорили между собой за очередной глоток повелителя Лозанны. Под столом, урча и огрызаясь, делили кости собаки...

Напротив брата Климента, слева от епископа, похрустывал куриным крылышком мэтр Джеронимо, изредка позволяя себе пригубить испанской малаги, и в его чёрных глазах, когда он поднимал их на преподобного брата, посвёркивали насмешливые искорки. Брат Климент поджимал губы и молчал.

— У меня что-то не в порядке с одеждой, уважаемый мэтр? — наконец не выдержал он.

— Что вы? — изумился медик. — Вы, как всегда, безукоризненны, брат Климент.

— В таком случае, быть может, вы поделитесь с нами причиной вашего великолепного настроения, мой учёнейший господин?

— Я предвкушаю сегодня интересное зрелище, только и всего, — пожал плечами тосканец.

Епископ оживился.

— И в самом деле, сегодня нам предстоит казнь, а всё благодаря трудам нашего дорогого брата Климента... Она исповедовалась сегодня поутру, друг мой?

— Да, ваше преосвященство. Но ничего интересного — сплошные уверения в невиновности...

— А разве тайна исповеди не обязательна для всех? — наивно осведомился врач. Священники рассмеялись.

— Полноте, мой дорогой, — отмахнулся епископ. — О чём вы? Какие могут быть обязательства по отношению к ведьме?

— Кстати, почему мне докладывают, что вы навещали арестованную сегодня ночью? — небрежно полюбопытствовал вдруг брат Климент. — Какие дела связывают вас с ведьмами, а, мэтр?..

— Что? — епископ всем телом повернулся к замявшемуся врачу. — Это правда? Неужели брат Теодорих прав, и ваше искусство — от врага рода человеческого?

Итальянец проглотил комок, внезапно застрявший в горле.

— Я... — начал он. Но что хотел ответить мэтр, осталось неизвестным. Беседу прервали.

— Монсеньор, к вам пожаловал его сиятельство граф Элчестер с супругой, — негромко вымолвил подошедший мажордом. — Прикажете принять?

— Мы ещё вернёмся к нашему разговору, — коротко заметил его преосвященство. — Зови!

Епископ и его советник оживились, а мэтр Джеронимо побледнел ещё больше. Он сжал пальцы с такой силой, что серебряная ложка, не выдержав, погнулась. К счастью, внимание его сотрапезников было всецело поглощено приходом гостей.

"Надо же быть настолько наивными!" — забыв об опасности, угрожавшей ему самому, с горечью думал мэтр Джеронимо, глядя, как молодая чета входит в гулкую трапезную.

Оба в бело-голубом: на рыцаре изящное, отделанное серебром блио. Дама — в прекрасном воздушном платье; шелковая ткань, туго охватывающая овал лица, так чудесно подчёркивает белизну кожи, так привлекает внимание к сияющим синим глазам... Жемчужно-серая шапочка из тонкого бархата ничуть не затмевала этой мягкой, ненавязчивой красоты.

Медик немало удивился, глянув на девушку — впервые увидев её, он вполне был уверен, что перед ним обычная крестьянка. Кто бы мог подумать, что она с таким изяществом носит шелка и бархат?

И кто бы мог подумать, что все эти драгоценные ткани и каменья — не более чем морок, созданный волшебницей?..

Епископ и брат Климент ошеломлённо переглянулись.

— Мэтр, прошу вас, уступите место нашим гостям, пересядьте чуть дальше, — приказал его преосвященство. — Все приборы сейчас поменяют.

Врач поднялся, выполняя приказ, а Фрэнсис, ни знаком не возразив, отодвинул стул, помогая сесть своей молодой жене. Таким образом, Милица оказалась между мужем и епископом, прямо напротив брата Климента.

— Я в восхищении, госпожа графиня, — улыбнулся епископ. — И безмерно рад, что вы с вашим благородным супругом посетили нас. Надеюсь, вы останетесь до обеда? Он последует сразу после казни.

— Для нас большая честь приглашение вашего преосвященства, — склонил голову Фрэнсис, накладывая супруге жареной зайчатины под красным винным соусом: — Попробуйте, мадам графиня, это чрезвычайно вкусно...

Милица кивнула в знак согласия. Её муж уверенно резал мясо на тарелке, пододвигая жене самые аппетитные кусочки.

— Вы путешествуете, граф? — осведомился брат Климент. — Что заставило вас покинуть родные места?

— Семейные обстоятельства, — кратко ответил молодой человек, давая понять, что дальнейшие вопросы на эту тему неуместны. Монах поджал губы и сочувствующе покивал.

— Говорят, вас видели в лагере его величества, под Нюрнбергом...

— Мне действительно приходилось там бывать, — пожал плечами юноша.

— Угостите леди малагой... Где же вы познакомились с вашей супругой?

Милица не смогла сдержать улыбки. Граф невольно рассмеялся.

— Уверяю вас, не в военном лагере. У вас чудесный город, ваше преосвященство, — перехватывая инициативу, заговорил Фрэнсис. — Сразу чувствуется мудрое управление.

Прелат расцвел.

— Верно. И в этом огромная заслуга моего помощника, брата Климента...

— В нём сразу видно деятельного человека, — сухо кивнул гость.

— Кстати, об осведомлённости, — не дал смутить себя брат Климент. — Говорят, у вас на Родине какие-то неприятности, это правда?

— С чего вы взяли? — тяжело поглядев на монаха, осведомился лорд.

— Ни с того, ни с сего не лишают графского титула, верно? — вкрадчиво мурлыкнул Климент. В зале сгустилась тревожная тишина. И её снова прервал медовый голос священника: — Вам повезло, господин граф, что его императорское величество вернул вам все права, и что в Лозанне чтят волю своего господина...

— Если так, — отчеканил рыцарь, — то и говорить об этом не стоит!

— Конечно, конечно, — закивал собеседник. — Я лишь рассуждаю о превратностях судьбы... Скажем, вы, госпожа графиня... Видимо, от предначертанного не уйдёшь. Что на роду написано, то и сбудется, верно? Вам, похоже, Небеса судили пленить благородного землевладельца. Жаль только, юноша, первым павший жертвой ваших прекрасных очей, так безвременно и загадочно скончался в собственной спальне, а вы сидите здесь, с нами, рядом с любящим мужем... Судьба! Вам известна история вашей супруги, дорогой граф?

Брат Климент всепонимающе улыбался. Мэтр Джеронимо с ужасом ловил каждое слово, думая лишь об одном: как спасти этих бедолаг, доверчиво сунувших голову в петлю...

Фрэнсис сурово сжал губы, и во взгляде его появилось нехорошее выражение. Милица осторожно положила свою руку на его локоть.

— Да, поистине, судьба — достойная тема для рассуждений! — легко согласилась она. — Но разве она — не в воле Провидения, ваше преподобие? Роптать на её прихоти — не значит ли роптать на Бога?..

В улыбке его преподобия появилось что-то змеиное.

— Вы так чудесно рассуждаете, госпожа графиня... Но позвольте напомнить вам, что существует ещё одна сила, дарующая счастье в нашей юдоли скорбей, и сила эта — Дьявол! Не ему ли угодны противоестественные браки между высокородным лордом и крестьянской девкой, а также смерть невинного мальчика, вашего барона?..

— Возможно, — вновь легко согласилась девушка. — Мне ничего не известно о том, что угодно Люциферу. Но, коль скоро мы упражняемся в философии, — девушка с улыбкой подняла глаза к потолку, — представьте себе некую отвлечённую ситуацию... Один самонадеянный, очень самонадеянный молодой священник — умный, бесспорно — высоко поднялся при дворе своего господина, ведя тонкую политическую игру и вылавливая несчастных, чуть более способных к волшебству и магии, чем простые смертные... И вот однажды в город, где он жил, явилась ведьма... По-настоящему могущественная ведьма, а не обычная недоучка, с которыми ему приходилось иметь дело раньше... И она узнала, что вскоре должна состояться казнь местной знахарки... Как бы вы поступили на месте этой ведьмы, а, брат Климент? Стали бы вы дрожать над своей шкурой или же спасли невинного человека?

— Моя дорогая графиня, — нежно и вкрадчиво протянул брат Климент в густой, потрясённой тишине. — Я сомневаюсь, что ведьма может испытывать какие-либо нравственные колебания... Но, как я понял, ваша героиня ещё более самоуверенна, чем ваш герой... Казнь начнётся через час. Ваше преосвященство, не пора ли нам собираться? Госпожа графиня, если бы ваша ведьма могла что-то сделать, она уже давно осуществила бы свои намерения. Прошу вас, — он поднялся из-за стола, предлагая Милице руку.

Девушка встала, будто не заметив её.

— Я буду счастлива приятно поразить вас, брат Климент, — с очаровательной улыбкой заметила она. Мэтр Джеронимо, Фрэнсис и епископ смотрели на этих двоих во все глаза.

— Пари?

— Отчего же нет? Мэтр, — обернулась к онемевшему медику Милисента, — вы будете нашим свидетелем?.. На что же мы спорим, ваше преподобие?

— На свободу, госпожа графиня... Свободу и жизнь вашей самонадеянной ведьмы и её супруга.

Милица рассмеялась.

— Я не спорю на то, что и так мне принадлежит!

Брат Климент посмотрел на неё — и впервые нахмурился.

— Не знаю, что ещё мог бы предложить вам.

— Молчание, любезный брат Климент. Всего лишь молчание о том, что вы увидите, услышите...и уже услышали.

— А если проиграете вы?.. Ваша свобода...

— Ни в коем случае! — тряхнула головой волшебница. — Я достану вам любой предмет, какой вы ни захотите.

Советник епископа покачал головой.

— Вы... очень... необычная женщина. Я начинаю понимать вашего мужа...и того несчастного барона. По рукам, будь по-вашему! Стража!

И велел вбежавшим стражникам:

— Проводите эту женщину в запертую комнату и не выпускайте до нашего возвращения. Её муж отправится с нами... А чтобы вы не заскучали, графиня, я попрошу составить вам компанию мэтра Джеронимо...

* * *

В небольшой горнице, куда ввели врача и молодую графиню, было довольно уютно: стены укрывали яркие пушистые гобелены, на столе стояли в золотых и серебряных вазах различные кушанья: от фруктов и мяса до икры; весело потрескивали поленья в камине и два удобных кресла словно приглашали к приятной беседе перед огнём... Сквозь приоткрытое окно, забранное разноцветной слюдой, падал солнечный свет, создавая неповторимое освещение: частью естественное, частью подобное пёстрой мозаике.