Нет, так нельзя! Змий без страха схватил юношу за плечи и потянул вверх, терпя обжигающую боль в ладонях.
— Габриэль! — заорал он, замечая, как таят на полу уздечка и магические печати. — Габриэль, откликнись!
— Все освещает своим светом и все пронизывает истиной, — пробормотал сати, раскачивая головой в экстазе. Чистое серебро волос качнулось, разбрасывая радужных зайчиков. Змий зарычал. Сейчас, в эту минуту его любовник, его ангел уходит. Вот так, без прощания и привета! В самом центре врана. В обители мрака он разгорается и привлекает других чудовищ. Ярче! Еще ярче! Плавятся руки в огне. Плавится тьма.
— Неееееет! — Змий вложил в вопль такую мощь зла, такую молитву к хаосу, что небо потемнело до ночи, а их обоих накрыло чередой смоляных волн. Волны оплетали горящее тело сати. Волны рвались и вновь принимались пеленать юношу.
— Агнц святой!
Сильная пощечина по нежной щеке...
— Спаси от мрака! — удар по другой.
И Габриэль уже падает хрупкой куклой на пол, а Змий оглядывает ожоги на ладонях — ничего, заживет.
Стон. Демон опустился на колени и поднял юношу на руки, понес сквозь сгустившуюся тьму к кровати, что казалась каким-то мифическим животным, положил аккуратно и сел рядом. Три сердца дьявола стучали неистово. Что произошло? Как сати освободился от заклятий? Мысли бежали быстрым галопом, сравнивая слова, образы и...
Догадка, взгляд короткий на стонущего в беспамятстве пленника. Как же ты мог забыть? Ты, который жил до начала времен...
Шепот. Он исходил от Габриэля. Почти неслышимый. Продолжение молитвы, продолжение сопротивления. Ноги подтянулись к груди. Руки обняли щиколотки. Зародыш. Не выйдет.
Змий опять встряхнул любовника и, склонившись, прошептал:
— Не старайся!
В ответ синие глаза блеснули ненавистью.
— Это ты! Это ты держал Микаэля в тот раз. Это ты помогал Дагону...
— Глупец! — воспоминания захлестнули дракона с яростью ледяного ветра врана, кусали за душу, уничтожали, били голодом хищника, который попал в ловушку и теперь истекает кровью.
Призраки! Четкие грани картинок памяти. Габриэль попытался вскочить и побежать прочь, но Змий был готов и к такому исходу. Он еще сильнее опустил вокруг них тьму, остался лишь один свет, что исходил от волос пойманного в ловушку юноши.
— Давай поговорим. Спокойно. — демон перекрыл дорогу сати, который теперь в ужасе оглядывался — как велика мощь, взрощенная любовью и страстью. — Дай мне шанс объясниться... Один! — раскрытые безоружные руки. — Один шанс, Габриэль!
— Нет!
— Совсем нет? Ты уверен, что твои "нет" за последние месяцы это не "да"?
Юноша покраснел. Уже лучше, его прозрачность стала угасать. А свет уходить внутрь.
— Я уверен.
— Габриэль, ты должен проявлять милосердие. — еще одна уловка, и юноша обрел практически прежнюю форму. Еще немного, еще чуточку нажать. — Я люблю тебя... Я безумно люблю тебя! — зеленые глаза наполняются мольбой, жалостью и болью. — Дай мне объясниться...
— Нет! — Габриэль сделал шаг в одну сторону, в другую, и вот он уже в объятиях мужчины, бесполезно рвется на свободу, брыкается, выворачивается. И пахнет сладостью, пьянящей страстью.
— И все-таки я объяснюсь! Я не тот, что раньше. Я умер. Меня убили. Десять лет назад я умер. Я до последнего момента не помнил, что совершил. Я никогда бы теперь тебя не обидел. Слышишь? Габриэль!
Ответом послужило отрицательное мотание головой, но сопротивление стало слабее.
— Я не могу без тебя. Ты для меня все на свете. Милый... — поцеловать его в шею, в губы. Прижать к себе крепко-крепко.
Но Змий пока не решался. Он не знал, что скажет огненный. Сати — тот, кто сжигает себя без остатка, если наступает великий час для спасения многих жертвой собственной жизни.
— Ты с Дагоном... — всхлип, слезы, дрожь болезненная, лихорадочная. — Вы насиловали меня! Ты — это был ты! Я знаю, я вспомнил вереск твоих волос, твое неистовство. Ты... — Габриэль не находил слов, захлебывался в горе. — Ты держал Микаэля и мучил его! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! Я так тебе верил. Я был ослеплен. Как я мог довериться врану?
— Ты доверился не врану, а мне. Пожалуйста, — и Змий рухнул перед юношей на колени, обнял того за ноги, готовый унизиться, лишь бы перейти барьер памяти и зацепиться за любую спасительную ниточку.
— Ты обещал найти брата. Ты удерживал меня здесь. Ты сказал, что я могу уйти в любой момент? Я хочу...
— Я знаю, где Микаэль, — Змий поднял на ангела самые честные, самые прозрачные глаза, в которых плескалась зелень далеких лесов и горело яркое солнце. Отвести взгляд Габриэль не смог.
— Где?
— Меньше, чем через неделю ты увидишь его. Я обещаю! Я клянусь!
Юноша согласно кивнул и отступил назад, освобождаясь от круга рук.
— Только ты теперь не касайся меня. Ты должен исполнить обещание. Неделя! Всего неделя... — зерцало в груди вспыхнуло и погасло, закрывшись, как ворота в рай. — А теперь уходи, Змий. Я хочу побыть один. Прошу.
Демон разметывал вещи по дому, крушил все вокруг в ту ночь, он рычал, он неистовствовал, он готов был разнести весь дом, но к заветной двери спальни так и не приблизился. Уснул в кавардаке на выжившем бурю диване.
А утром в зале появился Габриэль. В простой темной одежде, с зачесанными гладко волосами, убранными в хвост. Он был бледен, с темными кругами под глазами и скорбным ртом. Он подошел к уже просыпавшемуся граану, потрогал того за плечо и невозмутимо произнес:
— Ни к чему властителю врана ночевать в залах для приемов.
Змий отомкнул непослушные веки. Что за холодная мрачная серость? Волосы потускнели, глаза утратили цвет...
— Габриэль? — удивление граничило с отчаянием.
— Да, Змий!
— Ты... — демон сел.
— Ты должен спать у себя. А мне хватит любого места в этом доме.
— Ты разлюбил меня?
Габриэль отвел глаза.
— Найди моего брата. Я буду тебе благодарен. Вран — это чудовище. И что ты чудовище, я тоже знал. Но...
Змий ждал приговора своего драгоценного сати. И дрожал всем существом.
— Но ты еще в моем сердце! Пока что...
Это "пока что" внушало демону надежду, что зерцала откроются и что еще осталась мизерная, но возможность увидеть свет, схватиться за него и овладеть вновь. А пока граан должен был срочно найти Микаэля и в подробностях воссоздать в памяти те дни, за которыми последовала его смерть и перерождение в новом теле.
Все происходило в доме Дагона. Микаэля Змий к тому моменту уже сломал, расправившись с ним сам за несколько ночей. Но по-настоящему граана интересовал совсем другой сати, что принадлежал одному из самых близких престолу демонов — демону перемен и магии. Среди людей его мнили страшным морским чудовищем, что ждет своего часа, чтобы выплыть из глубин и уничтожить все живое прямым воздействием на сознание. На самом деле Дагон был куда страшнее — он умел менять время, события, судьбы. И являлся самым лживым темным лордом врана. Но не со Змием. От Змия он так и не укрыл десять лет назад новую игрушку. Сладчайшее чудо, которое когда-либо существовало.
С самой первой ночи повелитель врана сошел с ума от страсти. Его сознание, его тело, его черная сущность была захвачена Габриэлем. До последнего момента Змий думал, что корни чувства новые, их еще можно отрубить волевым решением, но теперь он заглянул в бездну. В личную. Там все пылало.
Каждая ночь, каждый день, каждая минута без Габриэля была пыткой. Ледяной. Когда ты сначала мерзнешь, потом впадаешь в оцепенение, затем не чувствуешь тела и, наконец, умираешь. Долгие годы. Начиная с тех самых первых ночей, когда Габриэль отчаянно сопротивлялся, и заканчивая этой отчаянной минутой его холодного равнодушия.
Но всегда юноша оставался огнем. Безудержным, манящим, вызывающим желание. Которое разжег в свое время и в Дагоне. Тот впускал Змия в свою спальню с крайней неохотой, под принуждением. Он догадывался, какую реакцию вызовет юный сати. И оказался прав. Габриэль, с его красотой существа из источника — нежной кожей, сияющими волосами, ароматом садовых роз, внешностью ангела — заставил Змия забыть обо всем на свете. Теперь он каждую ночь участвовал в игре, чем бесил Дагона неимоверно. Тем более, что юноша упорствовал и не собирался сдаваться, а это значило, что Змий не уйдет. Нет причины отказать. А потом был удар в спину. Темнота. Ночь. Болезненная пытка перерождения в новом теле. Страдание и туман, зачеркнувший образ Габриэля.
Сейчас есть один шанс — выполнить обещанное. Выудить информацию из темных лордов и найти Микаэля.
— Спасибо, Габриэль. — благодарность Змия кусала слух. Юноша отступил от дивана, на котором теперь сидел граан в полной разрухе. Конечно, дракон бушевал и, конечно, не спал. Он темен, сердит и очень опасен.
Всегда был таким. Просто на разум нашло какое-то затмение. Отключило.
Юноша посмотрел на свои руки. Кожа лишилась красок и весь он точно погас.
Только сердце еще алело ярким цветком. Последняя капля цвета в черноте врана.
Серость весны во вране приправлена слякотью и дождями, на которые не обращаешь внимания, если едешь в эалете и смотришь на черноту Маата через стекло.
Габриэль любовался на струи, что рисовали в воздухе прямые линии, очерчивали серебром здания. Еще сохранившие хладность поцелуев зимы, дожди прожигали снег и лишали город красок. Весна во вране — самая грустная пора. И самая затяжная.
Юноша попросил остановиться. Накинул капюшон серого узкого пальто на голову.
— Господин желает посетить магазин? — в распахнувшейся двери появился охранник, приставленный Змиеем. Конечно, граан волнуется за Габриэля. Он даже теперь, через день после размолвки, отправляет в новую комнату возлюбленному по букету алых роз, наверное, купленных за баснословные деньги у торговцев из соседних миров.
Юноше кажется, что так теперь выглядит раненое обманом сердце. Да, именно так — серость пропитывает смолой тело, а душа еще жива, еще бьется птицей. Алым закатом вспыхивает солнце и освещает розы в опустевшем саду, что заброшен и пуст.
Габриэль остановился под дождем, как полгода назад — в ту судьбоносную ночь, запрокинул голову, горящую от мыслей, образов врана. Юноша видел картины ада, который пришел к нему. Страдания существ, что попали в воронку, уносящую их по всем кругам тьмы. И боль, изможденность, страх здесь стояли на последнем месте. Главной целью ледяного мира врана являлось внушение отчаяния, бесцветной тоски, за которой начиналась пустота.
И рабы в рудниках, и сати-отражения, и даже темные жители из прежних миров со временем пропитывались смолой зла. Великий дракон дергал их за ниточки и управлял, как теперь пытался управлять Габриэлем, закрывшим зерцала и ставшим обыкновенным человеком.
— Габриэль? — удивление, вскрик, и вот к эалету направляется высокая дама в широкополой шляпе с алым пером, алом платье, черном манто, которая тащит за поводок, закрепленный на ошейнике из золота, красивого сати-отражение, что одет в узкие короткие брюки и коротенький белый сюртук.
— Я думала, ты давно покинул вран... — красные губы растягиваются в улыбке бесовки. — Ты попал в плен? Я тебя предупрежда... — охранники преградили путь нахалке, но Габриэль дал знак, что дамочка не представляет угрозы.
— Привет, Белла, — кивок приветствия вышел немного холодным. — Задержался в гостях.
— Вижу-вижу. Слышала про то, что ты живешь у Змия. И давно. Вероятно, моя помощь утратила актуальность. Теперь тебе брат не интересен. Зато вот правитель наш обыскивает дома в поисках Микаэля.
Дамочка потянула юношу за рукав, фыркнула, когда амбалы-ищейки увязались следом.
— Охраняет? Не надоело? — Белла обняла по-свойски Габриэля за плечо. — Ты побледнел. Закрылся. Огонь погас? Так что, может, побродим по лавочкам? И видишь, какой у меня теперь мальчик?
— Вижу, — юноша покосился на пленника, что с мольбой искал в Габриэле поддержку.
-Но ты на первом месте. Всегда. В любой момент бытия. Только дай знать. Ты уже расстался с Малалом?
Сколько бесцеремонностей и пошлостей за один раз!
— Ты сказала про брата... Мне интересно, что ты знаешь. — юноша вошел в магазинчик с причудливыми драгоценностями и теперь стоял около прилавка, ожидая, когда старая знакомая (или лучше — старая ведьма, некогда обитавшая в озерных краях, а теперь удачно вышедшая за граана замуж) навыбирается и намеряется.
Белла не спешила с рассказом. Более того, все время пыталась Габриэля нагло облапать и приобнять, пока не осознала — бесполезно. И тогда она сверкнула почти бесцветными глазками и хмыкнула.
— Ты знаешь, что мой муж один из темных лордов. И знаешь, он видел, кто купил Микаэля.
— Ты могла сказать мне об этом прошлой осенью, — тягучим эхо отозвался юноша.
— А ты мог прийти вовремя и провести со мной ночь. — парировала Белла капризно. — Теперь я купила себе игрушку. Но я не злая. Я ценю Змия. Я скажу тебе кто... А ты меня поцелуешь. Один разик! Да?
— Нет, — Габриэль еще сильнее побледнел, словно лицо его окончательно лишилось крови. Касаться ведьмы, у которой по всему городу работают бордели и несчастные рабы вынуждены целыми днями обслуживать темных клиентов — ни за что!
— Как хочешь! — Белла резко развернулась, потребовала завернуть выбранные украшения и, не попрощавшись, вылетела прочь, волоча за собой пленника.
А юноша присел на пуф прямо в магазинчике и еще долго дышал, пытаясь избавиться от накатившего головокружения. То ли аромат духов дьяволицы имел особое свойство, то ли от недоедания мухи плясали перед глазами.
— Господину плохо? — охранник наклонился над Габриэлем, но юноша быстро встал, выпрямился струной и попросил:
— Поедем! Прямо к Змию. Теперь!
В ответ последовал кивок. И вот они уже летят над улицами в сторону главной площади, покрытой брусчаткой, с огромными столбами, венчающимися острыми пиками по краям. Здесь находится здание Совета. Здесь работают высокие чины и мелкие бесы.
Демон не ожидал появления сати. Он сидел в круглом кабинете уже четыре часа и смотрел в одну точку, обдумывая, как завтра будет вести себя в доме Дагона и куда первым делом отправится темной тенью. Зал заседаний давно опустел, да и все многочисленные коридоры зеркально построенного дома для встреч демонов давно закрылись, потому что каждый из граанов приходил сюда исключительно по своему энергетическому ходу. Горел синим лишь коридор Змия. Вот через него охранники и отправили Габриэля, оставшись снаружи, потому что никто не имеет права заходить в зал совета, и если мальчишке мечтается остаться без головы — ради врана.
— Змий, ты занят? — ангел оказался за спиной демона так внезапно, что тот ошарашено обернулся, не веря, что сати способен пройти вообще через столько степеней защиты. Серость и закрытость так и остались на поверхности, но внутри ведь сияли зерцала?
— Что-то случилось? — Змий пригласил любимого сесть в соседнее кресло. Стараясь не проявлять лишних эмоций. Да и какие тут эмоции, если Габриэль серее туманов в низинах. Держится прямо, как будто вот-вот сломается.
