— Николай. А я думаю, почему голос такой знакомый... Расскажи-ка мне, братец, почему ты не в своей постели сегодня ночью? Опять играл? Стыдно, позоришь Родину, а ведь голова совсем седая уже.

Советник перевел взгляд на Женьку, прищурился, потом цепко ухватил парня за подбородок, заставляя поднять голову.

— И кто у нас здесь? Личико-то родное, славянское. Ну-ка, немедленно говорите, чем вы тут занимались?

— Э, — заюлил старик, — ничем. Просто мимо шли. А тут смотрим, на заборе прыгает кто-то. Мы поближе подобрались. А она возьми и упади. Этот-то, который наследничек, руки растопырил, хвать девчонку, и тикать. Поздно уже, пойдем мы, а?

— Что же твой дружок молчит? Ему домой не хочется?

— Пусти! — Женька отбросил чужую руку и потер подбородок. — Ненормальный.

Повернулся и собрался идти. Но Фёдор удержал его, крепко схватив за предплечье:

— Не так быстро, мальчишка. Ты кто?

Когда Евгений только начинал заниматься в секции айкидо, тренер не уставал ежедневно повторять новичкам: "Важны навыки. Приемы отрабатывайте до автоматизма. По многу раз каждый. И тогда в непредвиденной ситуации тело сработает само". Так оно и вышло. Мгновение, резкий поворот — тайный советник врезался спиной в стену, да там и замер, недоумевая — как так? Он и вдруг повержен.

Парень же только сплюнул от злости, что потерял столько времени, и бегом отправился догонять местных мажоров. "Почему так? Во все времена есть люди, которым всё дозволено. Законы не для них писаны. Схватили и увезли, как вещь, уроды", — ритмично переставляя ноги, Женька мысленно сетовал на несправедливость. Он прекрасно понимал, что шансов освободить девчонку у него нет, но хотел быть рядом с ней. Пусть и за высоким забором. Мало ли, вдруг подвернется удобный случай. А, зная, на что способна сама Алекс, он не сомневался в её желании вырваться из плена. Лишь бы чего силой не сделали. В том месте, где дорога пошла вверх по склону, Женька перешел на шаг, ощущая, как тяжесть бесконечных дневных переходов давит на позвоночник. Мышцы ног болели, ботинки казались гирями, но врожденное упрямство заставляло двигаться дальше. Шаг, ещё шаг. Ещё. Чтобы отвлечься, парень начал считать шаги, уговаривая себя на каждый следующий, как маленького. На сто пятьдесят первом шаге он остановился. Сзади послышался стук копыт. Дожидаться, чтобы узнать, кто это вдруг ночью решил покататься, Женька не стал. Надо было идти. Он собрался с силами.

— Сто пятьдесят два, сто пятьдесят три...

— Эй! — резкий оклик заставил парня повернуть голову. — Садись уже. Герой.

Легкий прогулочный экипаж остановился рядом с измученным спасателем. Николай, сидя на козлах, помахивал вожжами, словно заправский кучер, а Фёдор придерживал дверцу, пока Женька забирался внутрь непривычного транспортного средства.

Леон гнал лошадей в темноте, радуясь удачному завершению вылазки. Ветер в лицо, хорошенькая девчонка сзади, бутылка старого вина, ожидающая в столовой, — что может быть лучше? Луиджи, в отличие от друга, не испытывал наслаждения от сумасшедшей гонки, он мог только ругаться. Упрямая девчонка мало того, что не оставляла попыток выпрыгнуть на полном ходу, выкручивалась и отпихивалась, так она ещё посмела его укусить! Он всего лишь хотел поцеловать красавицу, почувствовать её вкус, а та, вместо того, чтобы мило растаять в крепких объятиях, прокусила ему губу. В поисках носового платка, он рылся в карманах, ослабив хватку, как вдруг колесо наехало на камень, коляска подпрыгнула, а Саша изо всех сил пнула ногами наглеца и, совершенно неожиданно для себя, вывалилась на землю. Она-то рассчитывала, что выпадет бессовестный негодяй, но судьба распорядилась иначе. Лошади помчались дальше по дороге, а девушка по инерции покатилась в сторону и, не удержавшись, свалилась вниз. Цепляясь пальцами, она сползала всё быстрее и быстрее, пока нога не уперлась в маленький выступ. Этой крохотной задержки хватило, чтобы Саша одной рукой ухватилась за чахлый куст, торчавший из земли чуть выше и левее, а кончиками пальцев второй руки — за небольшой выступ вверху. "Висю. Или вишу. Забыла, как правильно. Черт. Может, внизу полметра до земли, а я не вижу. Попробовать подтянуться?", — она напрягла мускулы и сразу же услышала треск корней бедного растения. — "Плохая идея". Девушка услышала, как тарахтит, возвращаясь, коляска, и замерла. Висеть все-таки лучше, чем торчать за семью замками. Ей даже думать не хотелось, для чего она им вообще понадобилась. Никаких приличных предположений. Разве что насолить Фёдору. Ночь, темно, может — не заметят? Распластавшись на склоне, Саша висела, чувствуя, как немеют пальцы на правой руке. Она утешала себя тем, что скоро наступит утро, солнышко встанет, и окажется, что лететь вниз не так уж далеко. Жаль, человек-паук был всего лишь классной выдумкой, сейчас его помощь пришлась бы кстати. Мысль о том, чтобы сдаться на милость мужчин, даже не возникала. А они осторожно ходили по краю обрыва, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь. Хорошо, хоть спуститься не пытались. Внезапно девушка насторожилась. Процокали копыта, значит, подъехала еще одна коробка на колесах. Народу стало больше. С другой стороны, вряд ли у них есть фонарь. Если уж раньше её никто не увидел, то какая разница, кто там будет высматривать? Всё равно ничего не видно. Для верности Саша зажмурилась. Ну и что, что по-детски, зато так спокойнее.

— Смотрите, вон они! — Николай потянул на себя вожжи, останавливая экипаж. Впереди маячили две фигуры, а чуть дальше — двуколка. — Вроде как что-то ищут, канальи.

— Или кого-то, — уточнил Фёдор, выбираясь на дорогу.

Женька тоже вылез и подошел к самому краю, всматриваясь в темный провал. Николай перевел, о чем разговаривали на повышенных тонах советник и молодые хулиганы.

— Говорят, сама выпала. Оправдываются. Барин-то, барин. Ругается, как сапожник. Обещает рассказать родителям обо всех их проделках. Гляди, гляди, уезжают. Угробили девку, и ничего им за это не будет. Ну, это завсегда так.

— Как... — Голос у Евгения сел от волнения. Ему пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Неправда. Саша жива, и я обязательно найду её.

— Если бы твоя Саша вела себя, как приличная девушка, а не лазила по чужим заборам, все давно уже спали бы в своих теплых постелях, — грубо заметил Фёдор, глядя, как удаляются будущие герцоги.

— Она порядочная, — возмутился Женька. — Зачем обзываетесь? Вы же ничего о ней не знаете.

— И не узнаю, — заключил советник. — Мертвецы обычно не разговаривают. Полезай в экипаж.

— Нет!

Александра услышала знакомый голос, и решила, что ей показалось. Что она потихоньку сходит с ума. Пальцы скользили, нога от напряжения дрожала, казалось — до смерти совсем немного. Ещё чуть-чуть, и она упадет. Судя по звукам: наверху кто-то уехал, а кто-то остался. Если бы здесь была Молния! Но, похоже, драконица позабыла о своих подопечных. И была ли она вообще? Девушка вздохнула, а потом осторожно потрясла правой рукой, чтобы размять затекшие мышцы. Конечность слишком долго была вытянута вверх, и поэтому, когда кровь прилила к израненным пальцам, Саша не удержалась от стона.

Услышав подозрительный звук, Женька плюхнулся на живот, зацепился руками за какой-то выступающий корень, громко позвал:

— Сана, ты там? Это я, шаман. Если боишься ответить, то не переживай. Те два урода уехали. Сана!

— Да, здесь я, здесь, хотя и не знаю, где. Если ты сместишься на три шага вправо, то увидишь. Или нет. Темно, как у негра...

— Тихо! — перебил её парень. — Я же не один на дороге. Может, всё-таки вылезешь? Слава Богу, нашлась.

Саша, собрав остатки сил, попробовала подтянуться, отчего куст предательски зашевелился, а его корни затрещали.

— Жень, я не могу. У меня мышцы затекли, и кажется с рукой что-то. Кровь течет.

— Потерпи! Я быстро!

Пока они разговаривали, старик с Фёдором поняли, что девушка жива, и уже соорудили основательную конструкцию из вожжей и постромков. Посовещавшись, решил спустить вниз Женьку, как самого легкого, чтобы рассмотрел, почему девушка не может сама подняться. Со стороны, наверное, всё это выглядело самой настоящей спасательной операцией, думал Евгений, повиснув над пропастью. Однако вся его язвительность закончилась, стоило только взглянуть на прижавшуюся к земляному склону жертву несчастного случая.

— Что там? — Фёдору не терпелось спуститься самому, но кто-то же должен был сдерживать лошадей, пока глупый мальчишка болтался в постромках. А Николаю одному с ними не справиться. Не те уж силы.

— Эти штуки, — отозвался Женя. — Они выдержат двоих? Впрочем, не имеет значения. Снимаю её.

Ребятам повезло, потому что парня спустили в упряжи практически в том месте, в котором и нужно было. Ему осталось только покрепче обнять Сану за талию.

— Я держу тебя, — сообщил он, как будто девушка сама не почувствовала его хватку. — Отпускай куст — поедем наверх. Медленно.

Александра послушно убрала правую руку, но пальцы левой намертво вцепились в колючее растение, и как девушка ни старалась, разжать их не могла. Вдобавок двойной вес оказался неожиданным для лошадей. Вся конструкция держалась на их крепких шеях, а когда груз потяжелел, животные автоматические подались вперед, тем самым опуская ребят вниз. Николай зло выругался, а советник встал перед лошадьми, удерживая обоих под уздцы. Оказалось непросто заставить пятиться мощных животных, но вдвоем со стариком они справились. Фёдор помог Женьке: поднял девушку и сразу перенёс её на мягкое сиденье. Потом уже вытащили, распутали парня, заново запрягли лошадей. Пока мужчины возились, Саша была как будто в полудреме. Она слышала каждое произнесенное слово, удивлялась изобретательности в выражениях, обращенных к норовистым животным, чувствовала, как стремительно бежит кровь по венам и артериям. Но двигаться самостоятельно не могла. Впрочем, как и расстаться с кустом. Все-таки он спас ей жизнь. Но не выдержал, когда Женька потянул Сашу к себе, и вывалился вместе с огрызком корня.

Уставшие, полусонные, они вернулись в особняк, принадлежащий тайному советнику. Кухарка уже не спала, суетилась на кухне, готовила завтрак. Утро начиналось для слуг гораздо раньше, чем для хозяина большого дома. Конюший принял вожжи, помог Николаю спуститься, после чего, ругаясь вполголоса, чтобы барин не услышал, занялся лошадьми. Когда все собрались в столовой после умывания, Фёдор предложил гостям угощение и горячий чай. Для особо привередливых на столе обнаружился серебряный кофейник с узким горлышком. Убедившись, что все наелись, Беклемишев сложил руки на груди и уставился на парочку оборванцев.

— Значит так. Или вы мне сейчас всё рассказываете, или... Придумаю, что с вами сделать, даже не сомневайтесь.

— Вы не поверите нам, — задумчиво промолвил шаман. Он с сожалением смотрел на последний, оставшийся на блюде пирожок. — Ведь не влезет, некуда уже. А всё равно хочется.

— Таковы люди. Жадность человеческая границ не имеет, — философски отреагировал Николай.

— Если бы не личная просьба Эдуарда Ивановича, ты бы сейчас здесь не сидел, умник. Я слишком многим ему обязан, только поэтому даю тебе деньги раз в неделю и терплю идиотские высказывания. Веди себя прилично, сделай мне такое одолжение, — неизвестно с чего вдруг разозлился Фёдор.

Николай понимающе прищурился и хитро улыбнулся, демонстрируя крепкие пожелтевшие от возраста зубы.

— Что было, то прошло, а кто старое помянет — тому глаз вон. О нас с вами через сто лет никто не вспомнит, хотя я, к слову, заботился о здоровье великого человека с малых лет. И в тылу не отсиживался, когда мы воевали. А имя Тотлебена будут помнить всегда.

— Эй! — возмутился Женька. — Может, мы спать пойдем? А вы себе тут дальше ругайтесь. Кстати, генералу в Севастополе на Историческом бульваре памятник стоит, так что дед прав. Свой след в истории граф оставил. Мы — тому свидетели.

Советник пристально взглянул на ребят, заново оценивая тех, кого принял в своем доме. Потом позвонил в колокольчик и попросил горничную принести ещё чаю и печенья к нему. Бывший ординарец знаменитого генерала в предвкушении интересной истории только потирал ладони. Александра улыбнулась ему, и старик расцвел.

— Удивительно. Получается, вы участвовали и в русско-турецкой войне, и в крымской.

— Да, так оно и есть. Потом заболел, ревматизм, легкие. Вот, господин тайный советник купил маленький домик в горах для меня, там воздух полезнее. Даже милостиво назначил содержание.

Фёдор скривился. Видно Николай надоел ему хуже горькой редьки. Но начинать беседу не спешил. Дождался, пока служанка расставит на столе чистые чашки и выйдет, только после этого запер дверь и приготовился слушать.

С молчаливого согласия притихшей Александры, Женька рассказал свою историю, начиная с приключения в Канаде, потом — описал встречу с девушкой, странников, побег, о том, что они нашли в заброшенном поселке. Закончил же полетом в прошлое на истаявшем во время приземления драконе.

— Совершеннейший бред, — прошептал с горящими глазами Беклемишев. — Единственное, во что я верю безоговорочно, так это в то — что вы двое не желаете зла Российской Империи. Предлагаю план: мы отдохнем до завтра. А утром придумаем, как быть дальше. Сначала я хотел бы увидеть дневник капитана и журнал с картинками. Сумка в хижине Николая?

— Да, — согласно кивнул старик. — Не могли же мы тащить её с собой в Таормину. Мы вообще сюда не собирались, хотели выручить девчонку и убежать.

— Нет! — Александра пришла в себя после испытания, и теперь была готова отстаивать своё мнение. — Нельзя ждать до завтра. Не знаю, сколько времени у нас в запасе, но всем своим существом чувствую — надо поторопиться. Какая-то дельная мысль промелькнула у вас, я права? О чем вы подумали, когда услышали рассказ о том месте, где жил капитан?

— Скала. Белый выступ над морем. Женская обитель в горах. Я сам отвезу вас туда, только сначала заберем вещи, — тихо ответил Фёдор, явно думая о чем-то своем. — Распоряжусь насчет одежды, и едем.

Экипаж размеренно трясся по каменистой дороге. Николай, сгорбившись, дремал на козлах, рядом с кучером. Александра спала, прислонившись к Женьке. Его тоже клонило в сон, но он мужественно с ним боролся, не спуская глаз с тайного советника. Мало ли что взбредет в голову подозрительному мужику. Глупо доверять ему полностью. Впрочем, мысли господина Беклемишева витали далеко от происходящего. Он был полностью поглощен воспоминаниями, нахлынувшими из прошлого. Интересно, кого он встретит в обители? Высохшую от постоянных постов монашку? Или она вообще давно уже не живет в той холодной куче камней, а он зря купил дом в Таормине...

Оставив старика отдыхать, путешественники забрали сумку Александры и поехали дальше. Хотя он и сам признал, что устал, сердце побаливает, не хочет быть в тягость молодым, Саша всё же чувствовала себя виноватой, когда вспоминала одинокую фигуру, оставшуюся возле маленького дома. Им предстояло подняться на гору, потом спуститься вниз, в маленький городок на берегу моря, а уже из него — пешком — идти к цели своего путешествия. Против ожидания, сам журнал не вызвал удивления или восхищения у Фёдора. Но вот то, что было изображено на фотографиях, повергло взрослого, умудренного опытом, мужчину в легкий шок. Он водил кончиками пальцев по глянцевой блестящей бумаге и то и дело посматривал на Женьку изумленным взглядом. Наконец, не выдержал: