Сказки Демона Цветов

Часть 7

Ладони были утыканы стеклянными осколками. Стиснув зубы, юноша стряхнул их, и понял, что стоит на одном колене на чем-то твердом и однородном. Зеркальная глянцевая поверхность, темно-фиолетовая, почти черная, в которой отражалось его собственное напряженное лицо. Медленно-медленно он поднял голову и понял, что находится уже внутри фиолетового "цветка", а прямо перед ним то, что скрывали лепестки, как величайшее сокровище — то, что было источником пульсации — на глянцевом полу, закутанный в подобие мягких фиолетовых крыльев и длинных просторных одеяний — тоже фиолетовых с золотым кантом — спало существо, которое Лантис безошибочно назвал "нечеловеком".

Нечеловечески-прекрасным, холодным и настолько чуждым было его лицо, обрамленное светлыми, почти такими же, как у самого Лантиса волосами. Словно зачарованный юноша протянул руку, чтобы коснуться существа, боясь — а если это всего лишь иллюзия, созданная преломлением света? Уж слишком это существо было похожим на него самого, будто смотришь в зеркало. Но в тот миг, когда пальцы едва не дотронулись до щеки спящего, глаза его открылись. Казалось, юноша заглянул в бездну, в которой плавилась вся древняя мудрость и знание, магия, история, искусство, философия — все это сплеталось в фиолетовых глазах чудного существа, а потом оно моргнуло, и во взгляде появилось нечто новое — голод.

— Учитель! — позвал Лантис, отступая на шаг, но понял, что стоит на краю бездны и дальше бежать некуда, ответа не последовало, но юноше показалось, что он услышал легкий смешок. А меж тем "голод" становился все сильнее, существо пошевелилось, и медленно приподнялось на руках, приглядываясь, прислушиваясь — чутко и опасно, словно хищник. Крылья рваными тряпками висели по бокам, будто у существа не было сил, даже чтобы расправить их. "Словно раненая птица, — подумал Лантис,— или бабочка",— цвет крыльев и глаз создавал такую ассоциацию,

— Кто ты? — первым спросил Лантис, решив, что такая тактика — нападение, более верная. Если учитель решил скормить его этому монстру — что ж, наверное в этом был какой-то смысл — но сдаваться так просто он не станет.

Но в это время существо подняло руку, и указало пальцем с длинным, выкрашенным в фиолетовый цвет ногтем, в грудь человека.

— Аватар.

— Аватар? — переспросил Лантис, нахмурившись. Руки его продолжали кровоточить, но пальцы сомкнулись на одном из обломков за спиной, пытаясь сломать его. С резким треском осколок оказался в руке — хоть какое-то оружие.

-Аватар,— повторило существо, поднимаясь в полный рост. Выпрямившись, оно покрутило головой, словно разминая затекшую шею, слегка повело крыльями. Существо оказалось довольно хрупким, и ростом не выше самого Лантиса.

— Ты знаешь Люсьена Энн? — снова спросил Лантис.

Не похоже, что существо намерено отвечать, но в его глазах к голоду начало примешиваться нечто новое — удивление. Незнакомец огляделся.

-Та же тюрьма,— проговорило он и голос его был глубоким и тягучим, Лантис вздрогнул.

Наконец существо полностью обратило свой взгляд на жертву.

— Кроме тебя никого? — спросило оно,— что ж, пришла пора посмотреть, что изменилось снаружи за это время. Как долго я спал?

— Не знаю, о чем ты, это Сон, и ты находишься под особняком моей семьи, — ответил юноша. Каждая клеточка кричала — "Беги!" Но разум твердил иное — эта существо, это невероятное существо обладало гипнотической силой притяжения. Так яркий цветок приманивает бабочку.

— Не знаю, о чем ты,— повторил словно пересмешник незнакомец. Он развел руки в стороны и между ними будто протаял изысканный тонкий посох. Его цвет мерцал в такт с тем, как мерцали крылья существа, тускло, будто их хозяин был очень слаб. И увидев этот посох, Лантис внезапно понял, кто стоит перед ним.

— В истории этой страны есть легенда об основателе — первом правителе Сона, который не был полностью человеком, и звали его... Ламария Сон,— произнес Лантис. Существо вздрогнуло,

— Ты знаешь мое имя?

— Имя твоего первого аватара знают все в этой стране, Сон, Слепой Бог Философии,— Лантис почтительно клонил голову,

— Ты не становишься на колени, почему, раз ты из Сон?

— Мой учитель научил меня — все в этом мире, будь оно великим или малым происходит от Вершины, а значит ты тоже. А так как мой наставник Люсьен учил меня не поклоняться даже Вершине, то и тебе я не поклонюсь.

— О, надо же, я не Дай и не Талион, мне нужны эти знаки человеческого расположения. Я использую твое тело как сосуд, а потом, когда узнаю все, что желал в мире снаружи, снова погружусь в сон. Слушать ток сока Древа гораздо приятнее, чем твой голос.

— Сосуд? Я читал, как появились первые правители срединных стран и стран Юга, как простые люди превратились в тиранов, которые сражаясь чуть не уничтожили континент, хочешь все повторить?

— Меня больше не интересуют сражения, не с кем сражаться, ведь мои братья и сестра все еще спят. И я бы спал еще долго, если бы не ты, кто разбудил меня. Посох раскрутился в пальцах Сона, в одну сторону, потом в другую. Эти движения Бога завораживали, и Лантис поймал себя на мысли, что моргает. Он пообещал себе, что не пропустит ни малейшего движения противника, но в следующий раз, когда только на секунду прикрыл глаза, обнаружил себя распятым, словно сухой цветок в гербарии. Его руки, ноги пронзали острые грани кристаллов, а сам он лежал на полу, не в силах пошевелиться.

Тончайшая игольчатая сеть покрывала его тело плотно, словно коконом, а Бог неторопливо приближался, пристально глядя нечеловеческими, внимательными глазами. Вот он поднял руку, протянул, и тогда Лантис понял, что это прикосновение отнимет у него все — свободу, жизнь, воспоминания и главное — сестру. Гвен все еще ждет там, на вершине горы, ждет, что кто-нибудь придет и отпразднует с ней Новый Год. Хотя положение было отчаянным, положение было ужасным и почти безнадежным, Лантис знал, что должен бороться.

— Я не позволю тебе съесть меня и превратить в куклу,— сказал он Богу. Рука остановись, на лице Сона появилось озадаченное выражение. Но лишь на миг, в следующий пальцы Бога сомкнулись шее Кларио, и это последнее мгновение он использовал для двух вещей.

Первое — он воскресил в памяти лицо сестры, испуганное и непонимающее когда инквизитор по имени Райден прижал жезл к ее шее, и второе — он подготовил заклинание линейной магии, такое, какому наставник Люсьен никогда его не учил, но Лантис был любопытным и подсмотрел за ним однажды. Заклинание, которое ни один здравомыслящий человек не осмелится произнести вслух даже в полном сил состоянии, а находясь на гране смерти и подавно. И все же Лантис молился, но не Вершине Древа, как следовало, а сестре. Ее образ дал необходимые силы, чтобы дочитать заклинание до конца и удержать его на гране, не активируя.

"Жизнь создателя, факторион..." — под действием заклинания, отнимавшего половину жизни читавшего, он уже почти не помнил, как ногти Бога разодрали его шею, а губы припали к ране. Но в отличие от мистических существ, которые, как говорят питались кровью своих жертв и так поглощали их души, Бог напротив начал вливать свою внутрь тела юноши. Он не сопротивлялся, понимая, что с каждой драгоценной секундой теряет все больше, чувствуя, как сущность Бога — тягучая, глубокая смешивается с его кровью... заменяет ее собой и начинает течь по его венам, все дальше и дальше проникая внутрь кожи, костей, каждой клеточки.

И, наконец, Бог заглянул в душу, слово бьющаяся о стекло птица, с ужасным шелестением, Сон проник в нее и в тот миг ловушка схлопнулась.

— "Жизнь Создателя, факторион" — Лантис завершил заклинание, хотя вслух произнести все слова уже не мог, однако этого хватило, чтобы Бог оказался заперт в прочной клетке. Фиолетовая птица отчаянно забилась, заметалась, пытаясь вырваться на свободу. Удары крыльев были настолько мощными, что половина души Лантиса тотчас разрушилась. Но образ сестры не померк, хотя и стал наполовину тусклее.

— Что ты сделал? — спросил Сон, успокоившись. Лантис удивился. Заклинание должно было полностью лишить Сона сознания, но он мог говорить, и при этом спокойно спрашивал: "Что ты сделал со мной?".

Лантис вспоминал, что читал об этом Боге-покровителе. Наравне с Ишарой, один из семи, он был самым загадочным. Не таким слабым как она, и не столь закрытым от мира, как Креонт. Он был другим — хранителем тайного знания, не желающим делиться им даже с другими Богами. А еще часто давал советы, слушая голос Древа.

— Как видишь, запер тебя своей жизнью,— объяснил Лантис.

— Ты безумец?

— Не больше чем ты,— ответил Лантис. Весь разговор, разумеется, происходил не наяву. Две души вели диалог напрямую в истекающем фиолетовой кровью теле юноши.

— Чего ты добиваешься этим? Я все равно сломаю клетку, и тогда твоя душа и тело сломаются.

— Как и твои,— напомнил Лантис.— Если назову: "К факторион", заклинание высшего уровня обратится против тебя, и тогда даже ты, Бог не сможешь вырваться. Я запечатаю тебя своей жизнью и смертью, и тогда мы навечно останемся здесь.

— Хаа,— птица взмахнула крыльями и села на жердочку внутри клетки,— похоже ты решил убить нас обоих.

— Ты не умрешь, а просто заснешь здесь навеки, и чтобы разбудить тебя, понадобится что-то больше, чем желание моего учителя поэкспериментировать. Он отдал меня как жертву, это я уже понял.

— Отдал кто-то? — озадаченно спросил Бог.

— Да, и я оказался настолько глуп, что поверил, что это для меня важно.

— Не верю, что ты хочешь умереть вот так, твоя душа почти полностью окрасилась в мои цвета. но только один осколок горит другим, ярким золотом, Золотой цвет много значит для нас, Богов, цвет старшего брата, который, как я чувствую сейчас где-то далеко на севере и много глубже, в Хаосе.

— Мне незачем думать о твоем брате, он ничего не значит для меня, моя младшая сестра — именно она помогла мне не забыть себя. Получается,— душа Лантиса улыбнулась,— она сильнее тебя, маленькая девочка семи лет.

— Твоя сестра... ах, вижу... сначала мне показалось, но теперь я вижу, что ты не просто жертва. Это знакомое чувство, этот флер цветов... что ж.. Птица расправила крылья и по прутьям клетки поползли фиолетовые огоньки. Лантис едва не закричал, будто по обнаженным струнам души полилось жидкое пламя.

— Давай заключим сделку,— сказало пламя.

— Сделку, с тобой?

— Ты с самого начала это планировал. Ты не умрешь, пока жива твоя сестра. Она значит для тебя очень много, намного больше, чем собственная жизнь, и мне знакомо это чувство. Ради того, чтобы увидеть этого ребенка, я помогу тебе.

— Думаешь я позволю тебе приблизиться к ней?

— Я ничего не сделаю, только посмотрю, чтобы понять, не ошибся ли я, твоя сестра... в некотором роде уникальна.

— Конечно, она моя младшая сестра,— кивнул Лантис.

— Похоже, для тебя этого достаточно.

— Более чем.

— Хорошо, ты понимаешь, что теперь когда ты запер меня своей жизнью, ни я, ни ты уже не сумеем разделиться. Я могу съесть остатки твоей души, но тогда эта клетка — саркофаг навсегда станет моим узилищем, и даже братья не найдут меня здесь. Поэтому, как насчет того, чтобы заключить перемирие, ты ведь хочешь узнать, что происходит снаружи, хочешь встретиться со своим учителем, узнать, для чего он сделал это с тобой?

— Важна только сестра.

— Это достаточная причина?

— Более чем, самая важная,— кивнул Лантис.— Но теперь я хочу услышать твои причины, зачем на самом деле ты хочешь увидеть мою сестру и выбраться наружу? Если они покажутся мне убедительными, я соглашусь на твои условия. Понимаю, что все равно мое тело уже не сможет жить самостоятельно, твоя фиолетовая кровь уже залила всю площадку снаружи.

— У нас мало времени, да? — птица взмахнула крыльями и прутья затрещали. Лантис понимал, что если что-то пойдет не так, у него остается только одно заклинание, которое он никогда не сможет произнести до конца, но был готов даже на это.

— Что ж, ты был честен, поэтому я тоже скажу как есть. Если твоя сестра родилась в это время... сколько лет ей сейчас?

— Семь,— коротко ответил Лантис.

— Семь... и вот, что это значит,— новый взмах крыльев и клетка начала сминаться. Птица стала слишком огромной для такого мизерного узилища.

— Если она живет в это время, то и тот, кто связан с ней, тот ключиком к кому она является, тоже. А значит, скоро появится и второй, и остальные. Я не хочу вспоминать о той войне, но это решать не нам. Ты поможешь мне отыскать тех двоих. Они, как и твоя сестра слишком важны, чтобы мне просто спать дальше.

Взмах крыльев и клетка разлетелась на осколки. Птица вырвалась на свободу и... на миг, зависнув над ним, спикировала вниз, словно хищник. Лантис зажмурился, заклинание уже дрожало на губах но... окутав его крыльями, Бог мягко растворился в его душе, как смешивается теплая и холодная вода, а потом...

Потом Лантис открыл глаза. Он обнаружил себя лежащим на залитом фиолетовой кровью стеклянном полу. Некоторое время он всматривался в переплетение сколов и граней над собой, а потом поднял руку сжал кулак. С ужасным треском оковы лопнули. И в следующий миг юный Кларио уже стоял на вершине лестницы, что вела в пустой подвал. Снизу тянуло влагой и запахом плесени, но не более.

Саркофаг Бога исчез вместе с внутренним миром. Лантис обвел взглядом лабораторию. В ней ничего не изменилось, кроме того, что учитель Люсьен стоял, опираясь о стол и смотрел на циферблат карманных часов на цепочке.

— Вы быстро, не думал, что все пройдет гладко. Признаюсь, даже я сомневался до последнего,— захлопнув крышечку часов, Люсьен сунул их в нагрудный карман и улыбнулся.— С возвращением, Лантис, или мне следует звать тебя Бог Философии Сон?

Но вместо ответа сверкнула фиолетовая вспышка, размазанная тень скользнула к Люсьену, посыпались пробирки и дорогие приборы, когда Лантис с силой бросил учителя на стол, прижав его горло посохом.

-Хотели скормить меня монстру, да, учитель? Это ваш эксперимент?

— Похоже, эксперимент не удался, какая жалость, я ждал не этого результата. Что ты с ним сделал? — с трудом выдохнул Люсьен, однако, держался он так, будто ни посоха, ни фиолетового крыла, что словно клинок было направлено ему точно между глаз, не существовало.

— Мы заключили соглашение, и теперь мы одно целое.

— Аватар и Бог одно целое? Не смеши меня,— фыркнул Люсьен. Посох вжался сильнее.

— Верите лишь в то, что можете подтвердить путем эксперимента, я понимаю. Тогда можете провести его еще раз.

— Хорошо, есть одно заклинание, которое может произнести лишь правитель определенной страны — заклинание высшего уровня мечты. Ты далек от того, чтобы стать правителем этой страны, и не можешь знать его.

— Я знаю его,— Лантис качнул головой,— оно всплыло в памяти, едва у меня появились эти крылья, что вы пришили мне, учитель. Я не просил о них, но раз уж так случилось, я использую их так, как посчитаю нужным, как решим мы с Соном.