— Да.
— Когда будешь учиться в Аррассе — опиши все, что ты знаешь о проклятой руде в книге. Пускай ты не все помнишь, не все знаешь — но это может быть, спасет жизни тех, кому не посчастливилось повстречаться с этой проклятой рудой.
— Постараюсь.
Про то, что мои знания больше всего касаются средств использования этой руды, я предпочел промолчать. Но вот мысли в голову сразу лезли. Интересно, а как нежить перенесет небольшую ядерную бомбу?
Потом пришлось вернуть себя с небес на землю. Даже если я найду тех, кто мне привезет пару килограмм руды, получить что-то оружейное проблематично. Грязную бомбу, еще можно попробовать, но слишком велик шанс самому сыграть в ящик после таких экспериментов.
Дальнейший путь прошел без особых приключений и, успешно миновав леса Арринаса, мы приблизились непосредственно к Аррассу. Конечно, гора с великолепно заметными на закатном небе силуэтами башен показалась намного раньше, но только подойдя почти вплотную к практически отвесным склонам я смог понять, насколько великий труд совершили строители. Несмотря на отвесность склонов, стенами здесь не пренебрегали, и склон переходил в крепостную стену практически без видимого перехода. Но не только стены меня поразили: вся поверхность отвесного склона горы была испещрена огромными рисунками, высеченными в камне.
— На горе расположены гербы девятнадцати основных древних городов, которые составляли и составляют Алерийскую Империю — пояснил Иллиал.
Непосредственно к склонам мы не подошли: стоило нам приблизиться к горе, как дорога взяла на север и шла только на небольшом удалении от стен, а по левую сторону был небольшой железный забор, по ту сторону которого рос хилый лесок из тощих деревьев практически не имеющих веток.
— Близко к забору лучше не подходить. Хотя за растениями следят — они имеют нехорошее свойство расти, и могут дотянуться и схватить.
— То есть?
— Это хищные деревья, специально выведенные в Академии очень и очень давно. Они даже мертвяка сожрать могут, как нечего делать и даже не подавятся.
— А как же яд? Укус мертвяка смертельно опасен, а уж потреблять в пищу...
— Этим деревьям, которые прозвали толстяками все нипочем. Их сок даже металл разъедает.
Я еще раз взглянул на хилые с виду деревца и слишком зеленую и мягкую траву, на этот раз с опаской.
Вскоре Иллиал резко остановился и указал вперед. Около десяти человек в зеленых рясах что-то делали на дороге — отсюда было не разглядеть.
— Асилиад! — с явной неприязнью произнес Иллиал, потом перешел на Алерийский — Инквизиторы.
— Токсикоманы... — не отставая от Иллиала, обозвал инквизиторов уже на русском я — что они тут делают?
— Лучше уйдем с дороги — пройдем через лес севернее. Этим ребятам на глаза лучше не попадаться, особенно если ты охотник... Если, конечно, не хочешь прослушать восьмичасовую проповедь о том, что ты идешь против судьбы мира, истребляя нежить. Хорошо, что нас хоть народ очень любит и зажарить на костре охотника — серьезный удар по доверию к инквизиторам среди народа. Меня то они не тронут — с лесным народом они не связываются, а вот у тебя нет медальона на шее медальона верующего, а значит, могут прицепиться.
— Так что же ты раньше не сказал? Его можно прикупить где-нибудь?
— Он и не нужен был. В Саррифенти много гостей из Побережья — и с этим мирятся. В деревнях на это просто никто не смотрит. А вот в столице он может пригодиться. Держи. — Иллиал извлек небольшой медальон отлитый из зеленоватого металла в форме знака "биологическая угроза" и дал мне.
— Сколько я тебе за него должен?
— Нисколько — снял с мертвяка одного уже давно. Думал пригодиться.
— Спасибо.
Я поспешил нацепить медальон, а потом подумал и осторожно снял с себя крестик. Угораздило надеть когда-то. Если эти инквизиторы увидят у меня его, если попадусь им — пиши пропало.
— А вот это ты правильно делаешь — кивнул Иллиал.
Мы оставили своих животных в лесу, где Атом и Карфи в момент разрыли какую-то нору и поживились грызунами, а сами решили подобраться поближе и посмотреть, что делают инквизиторы. Среди кустов росших на самом краю леса нас практически не было видно, зато мы видели великолепно все. И слышали тоже.
Говорил высокий человек в зеленой рясе. Никаких черт лица под низким капюшоном разглядеть было нельзя, но несмотря на это сквозь рясу очень хорошо проглядывалась прямо таки богатырская наружность.
— ... Мы закончили. Итак, согласно данной нам судьбою мудрости, мы выносим решение на суд судьбы. Случись, что виновная выживет в смертном лесу мы снимем с нее любые наши обвинения, а нет — так всемогущий будет ей судьей. Братья! Приведите приговор в исполнение!
Только теперь я заметил подсудимую: молодая девушка недурной наружности, облаченная в пурпурную рясу, громко кричала, когда ее тащили к забору, за которым начинался лес хищных деревьев. Конечно, мне было ее жаль и, так как я был уже здорово наслышан о методах инквизиции мое сердце сжалось в комок, хотя я не отводил взгляда и не выказывал ничем внутреннюю борьбу между желанием помочь и здравым смыслом. Мне казалось, что я ощутил клинки, что сейчас покоились в ножнах за спиной, почувствовал и ощутил их голод, который можно было утолить только кровью живых. Словно во сне моя рука, точнее уже не моя, легла на рукоять одной из катан.
— Ты чего? — шепотом одернул меня Иллиал.
Его рука схватила мою, что уже тянула катану из ножен и это прикосновение и вывело меня из того странного оцепенения, вернув мне контроль над собственным телом.
— Там их около десятка, причем именно экзекуторы, которые исполняют приговоры — это одни из лучших бойцов Алерии! Против десятка таких нужна добрая сотня таких как мы охотников!
— Извини... — я тряхнул головой, пытаясь сбросить остатки морока.
В заборе обнаружилась калитка, которую незамедлительно отперли. Трое инквизиторов накрыли себя и приговоренную просторной серой простыней и двинулись вглубь "смертного леса". Отойдя на добрый десяток метров вглубь, они бросили жертву на землю и, продолжая накрываться простыней, выбежали из леса.
Девушка, почти сразу вскочила на ноги и побежала...
Первое дерево, оказавшееся весьма и весьма гибким рванулось за добычей. Уродливый тощий ствол практически без веток согнулся, словно червяк и попытался поймать жертву. На самом верху, с торца обнаружилась пасть, утыканная хитиновыми зубами, которая хватанула землю. Мимо! Девушка бежала, а деревья, чуя ее дергались и пытались схватить. Она была близко и считанные метры отделяли ее от калитки, когда нашлось удачливое дерево, которое таки заглотило добычу не кусая, словно удав. Секунду назад на том месте стояла девушка, а теперь был согнувшийся ствол дерева, который стал медленно разгибаться. Стихающие крики, теперь уже боли были еще слышны из ствола дерева, где сейчас было утолщение в рост девушки.
— Правосудие свершилось, братья! Возрадуйтесь, ибо время очищения стало на шаг ближе.
С этими словами инквизиторы оседлали "коней" и галопом умчались в сторону Аррасса.
Я сжал кулаки и, прежде чем Иллиал успел сказать что-либо бросился к забору за которому начинался смертный лес. На калитке весел навесной замок, который отворился при помощи моей катаны с одного единственного удара. Я осторожно выставил руку с катаной вперед, и сразу же ко мне ринулся уродливый ствол ближайшего толстяка. Достать он до меня не мог — не хватало длины, но пасть была в пределах удара катаной. Едва моя катана нанесла два удара, вырезая кусок неожиданно мягкой древесины из дерева, как оно завизжало. Длинная стрела пробила насквозь мягкий ствол и дерево выпрямилось, не решая больше связываться с таким противником.
— Погоди — крикнул подбежавший Иллиал — эти деревья коварны: ты его ранил и он теперь на тебя не нападет, пока ты не подойдешь ближе. Видишь вон то утолщение ближе к земле?
— Вижу.
— Там семена. Дерево использует их как оружие против тех, кто его ранил. Стоит тебе подойти ближе мешок лопнет и несколько десятков острых шипов вонзиться в тебя. Более того, эти семена отравлены и прорастают исключительно на крови.
— Можно же хоть как-то пройти? Она же еще кричит!
— Толстяки если глотают жертву, то никогда не переваривают быстро. Некоторые животные и по два дня могут мучаться.
Я выхватил арбалет и взял прицел. Стальной костобой проткнул мешок со спорами и дерево опять завизжало. Мешок лопнул, и острые шипы разлетелись в радиусе нескольких метров.
— Осторожнее, Алькор. Ты уничтожил потомство дерева, а значит, оно теперь снова будет нападать. Они очень живучи... — с этими словами Иллиал вонзил еще одну стрелу в дерево, потом еще одну и еще — попробуем изничтожить хоть одно — узнаем на сколько они живучи. Там, глядишь и проберемся к ней.
— Хватит лес портить — произнес неожиданно голос сзади, когда мы успели всадить в толстяка добрый десяток стрел каждый.
Его обладателем был уже пожилой человек, с виду лет шестидесяти. Черные с проседью волосы спускались ниже плеч и были стянуты медным обручем в пучок.
— Лесник! — обрадовался Иллиал — Там инквизиторы девушку толстякам скормили!
— А вы снесли замок и попытались к ней пробраться при помощи методов, супротив которых толстяков как раз и выращивали. Ваши стрелы им без разницы. Только повизжат да разозлятся. Давайте под накидку, пока не выветрилась. Поможете мне.
Лесник извлек такую же ткань, под которой до этого ходили инквизиторы.
— Пробейте-ка тому толстячку щеку...
— Щеку? — переспросил Иллиал?
— Наверное, этот тот мешок с семенами — выдал предположение я.
— Он самый — кивнул лесник.
Иллиал не задумываясь и почти не целясь, стрельнул, и острые шипы разлетелись в нескольких метрах от дерева.
Под пахучей накидкой было душно, но мы не обращали на это внимания и двигались к дереву, что держало девушку. Изнутри еще слышались сдавленные стоны. Лесник извлек длинный стальной шип и ткнул им ствол дерева внизу.
— Давай-ка ты охотничек, сделай-ка теперь в толстячке нашем дырочку — бросил мне лесник.
— Хорошо — кивнул я и ругнувшись старым добрым русским матом, вонзил катану в ствол.
Похоже, я погорячился назвав это стволом — скорее всего это был стебель: мягкий, сочный и гибкий.
Я прорезал ствол, а лесник бросил внутрь какой-то порошок. Мы выждали минут пять, а потом лесник кивнул и произнес:
— А теперь руби его к Антрафелу.
Толстяк с печальным писком упал наземь и лесник, взяв нож начал вскрывать его в том месте, где находилась девушка. Через несколько минут все было кончено и старик, облив всхлипывающую девушку водой из фляги, взял ее на руки и мы, двинулись на выход.
* * *
— Зуд пройдет через пару недель. Скажи спасибо, что твой папка успел меня предупредить, и я послал этих душегубов сюда, где толстяки пока молодые. Взрослый тебя бы перекусил и все.
Кассел, как оказывается звали лесника, отчитывал Эллиру (это была спасенная), словно она была его дочерью. Казалось еще немного — и отшлепает. Та молча слушала, склонив голову и периодически утирая слезы.
Мы сидели около костра чуть отойдя от дороги чуть северней.
— Давай, рассказывай, как ты связалась с инквизицией.
— ... Это личное... я... — девушка покраснела и бросила взгляд на нас с Иллиалом.
— Говори, говори. Эти двое тебя первыми спасать ринулись. Вон того вон толстяка так истыкали, что поди неделю ничего жрать не будет. Так что услышать в какое дерьмо ты на этот раз вляпалась, они заслужили.
— Гнарилис сделал мне предложение стать его которой по счету женой. А я отказалась, так как это хуже смерти. А на следующий день меня схватили по подозрению в содействии Павшим...
— Ясно. Дальше можешь не рассказывать — кивнул старик. Надо думать, что мне с тобой делать. У отца в поместье тебе лучше не появляться, ровно как и вообще в Аррассе. Поедешь в Танириласс, у меня там живет сестра. Думаю, господа охотники согласятся за скромную плату тебя туда сопроводить.
— Но мы в Аррасс вроде собирались... — пробурчал я — скоро прием в Академию...
— А Вам туда надолго надо? — спросил старик.
— Я поступать, а... — начал я.
— А я не очень долго. Дня на три, самое большое — кивнул Иллиал — И мне по пути в Танириласс.
— Прихватишь тогда ее с собой? Эти дни она поживет у меня в сторожке — с надеждой спросил старик — мне покидать пост нельзя, а если ее инквизиторы увидят — пиши пропало. У нее отец — аристократ не последний при дворе — он тебя за это щедро отблагодарит.
— Да без проблем. Буду рад помочь.
— Спасибо.
— И много тут инквизиция народу скармливает толстякам? — поинтересовался я.
— Ты не здешний?
— Нет — не стал отрицать я.
— Человек по пять в девятину. А то и больше. Мы, лесники, стараемся держать около края смертного леса молодых толстяков — они медленно переваривают своих жертв и их можно вытащить, как эту дурочку.
— Дядя Кассел! Ну почему же я дурочка?
— Потому что умная на твоем бы месте сказала бы что подумает, а сама удрала бы из города. И я сейчас не с тобой разговариваю. В общем, многих тут инквизиторы губят. Аристократия, маги — они против, понимают что это дикость и глупость, но есть и простой народ, с небольшим количеством ума, который верит, что святые братья несут свет и правду — лесник сплюнул прямо в костер — Кем хоть быть хочешь.
Ох, и надо было мне придержать язык...
— Некромантом.
— Обрати внимание, Эллира — достойный тебя жених: тоже мозгов нету. Конечно не мое дело, но инквизиторы на некромантов зуб имеют и долго они не живут.
— Я видел все ужасы от и до в Сарифенти, когда нежить ворвалась в город. Всего этого можно было бы избежать, будь в наличии хотя бы один действующий некромант.
— Тут ты прав — старик поднял глаза к небу, где над деревьями догорал закат — но и о своей шкуре заботиться надо. Дам я тебе один совет, охотник... Даже два. Во-первых — не столько за книгами сиди, раз некромантом стать хочешь — а клинком учись владеть так, чтобы никто тебя победить не мог. А второе — найди Чарфе Остаронского. Он заведует кафедрой некромантии, собственно и учить тебя будет, но, внимание, найди его не в здании кафедры, куда тебе придется идти, чтобы записаться на прохождение экзаменов, а вне Академии. Обычно, в полдень он выбирается на обед в "Переломленный Посох", заведение неподалеку от Академии. Объяснишь ему свою проблему и спросишь, как быть с инквизицией. Если кто и тебе может помочь — так только он.
— Спасибо.
— Да, пожалуйста, и не болтай ты первому встречному свои планы, дурень.
* * *
Аррасс — чудесный город. Несмотря на все последние события, я был рад, что попал сюда. Ступени ветров представляли собой серию террас ведущих наверх, ко входу в город. Город постепенно поднимался наверх под достаточно заметным углом градусов в тридцать на вскидку. Ниже всего расположены бедные кварталы, а далее — чем выше тем богаче. Отсюда открывался такой захватывающий вид, что я трижды пожалел что мой мобильный, снабженный пародией на фотокамеру сейчас не работает: этот вид действительно было бы здорово запечатлеть на камеру. С самой высокой террасы, именуемой "Дозорным Веков", открывался вид на порт и море. Можно было даже заметить несколько покрытых зеленью островов. Насмотревшись на виды мы двинулись наверх. Отсюда наверх вело три широких лестницы: полуденная, лунная и звездная, если я нигде не наврал при переводе. Каждая из них продолжается одной из центральных улиц с таким же названием, что идут параллельно до самого верха города. Полуденная ведет непосредственно к дворцу императора, лунная к казармам элитных войск, а звездная, по которой я сейчас шел, к Академии. С Иллиалом мы распрощались, так как ему надо было идти по своим делам, а мне — ловить этого Чарфе в "Переломленном Посохе", где я и планировал остановиться на постой пока не прояснится ситуация с моим поступлением (или непоступлением) в Академию.
