Мара

Причем Арина даже не знала, что ее злит больше — само желание сэра Артура жениться на тринадцатилетней девочке или то, как безапелляционно он поставил ее перед этим фактом. Никакие аргументы и возражения его не убеждали, даже злили. Вообще, весь тон, которым он теперь разговаривал, резко изменился. Сэр Артур, видимо, сочтя, что Арина его собственность, стиль общения выстроил, как с вещью: не будешь же интересоваться мнением красивой перчатки, к примеру.

Отвлекаться на войну с графом Арина не собиралась, но, судя по кровожадному взгляду, с каким она вышагивала, приговор он себе подписал.

Вдруг Арина остановилась, осененная мыслью:

"А почему я, собственно, скрываюсь и не могу показать им всем кузькину мать!? С моим побегом вся конспирация летит к чертям, Лада сразу поймет, что ее план раскрыт. Значит, надо расслабиться и получить удовольствие!" — Арина настолько привыкла скрывать свою суть, что простой выход даже не пришел в голову.

Принятое решение и будоражило, и немного пугало. Но желание взглянуть в полные ужаса глаза своих мучителей отогнало все страхи. Возбуждение от предстоящей задумки было так велико, что она просто физически не могла сесть или остановиться, как только Арина переставала ходить, все тело начинало просто чесаться от бурлившего адреналина.

Хотела Арина того или нет, но смерть во всех проявлениях давно стала ее сутью, а использование силы доставляло удовольствие.

Чтобы максимально насладиться предстоящим действом, следовало все правильно обставить. Можно было прямо сейчас, даже не спускаясь в гостиную, пристукнуть графа Бэйли и не ждать почти неделю. Но как здорово дать ему расслабиться, почувствовать себя хозяином. А в момент, когда ему будет казаться, что жизнь прекрасна, забрать ее.

Немного успокоившаяся было, Арина вскочила и, потирая ладошки, почти побежала к графу изображать покорную и счастливую тем, что он снизошел до нее, овечку.

Два дня Арина мягко внушала сэру Артуру, что он просто обязан устроить в честь своей помолвки охоту с последующим пикником. Идея с охотой нашла самый живой отклик у графа, несколько сложнее было внушить, что охота должна состояться в ближайшие выходные.

Инга несколько раз ходила в салон к Горынычу, согласовывая место, время и переправляя к нему все вещи. Он не сильно удивился желанию Арины пошалить и просил только не сильно зверствовать, а то у его помощника психика не подготовлена.

Загадочный помощник, кстати, больше не показывался.

27.

Мероприятие хоть и организовывалось с большой спешкой, но народу собрало предостаточно — слово "халява" является волшебным во всех мирах.

Накануне к месту охоты подогнали целый обоз со всевозможной снедью и утварью, и сейчас у опушки были разбиты несколько шатров, а внутри ломились столы с угощением. Граф Бэйли, как радушный хозяин, встречал гостей. Арина думала, что ей также придётся выполнять эту миссию, но ее должны были подвезти чуть позднее. Это как нельзя лучше сочеталось с ее планом.

Сэр Артур собрался уже выразить недовольство отсутствием невесты и послать за ней, но на дороге появился всадник, и граф успокоился — видимо, это гонец, его послали сообщить, что графиня в пути.

Наряд гонца, при ближайшем рассмотрении, оказался очень странным: кожаные штаны с множеством ремешков и карманов, заправлены они были в высокие сапоги с совсем небольшим каблуком, сверху на гонце была надета куртка из такой же кожи, что и штаны, за поясом торчали зачем-то два меча. В довершение всех странностей, на всаднике отсутствовала шляпа, и длинные белые волосы свободно развевались по ветру.

Встретить еще одного человека с такими уникальными волосами было невозможно, и все собравшиеся с изумлением опознали в гонце юную графиню Метков.

Арина изящно, почти по-кошачьи, спрыгнула с лошади и подошла к остолбеневшему графу. Не доходя шага, присела в глубоком реверансе.

Гости в предвкушении скандала подались вперед.

Граф, почти пришедший в себя, собрался возмутиться безобразным поведением невесты, но Арина молниеносно выхватила вакидзаси и, распрямляясь, буквально насадила на них Артура, полюбовалась изумленно булькающим кровью женихом и, так же изящно присев, вынула из него мечи.

Как когда-то с бандитами, Арина выпустила из себя волну смертельного холода, но тогда и она была слабее, и лето не ее время года.

Стена изо льда и снега поднялась, окружая всех парализованных холодом людей, и завертелась дикой центрифугой. Арина стояла в центре этого ринга и, встречаясь с очередным безумным взглядом, медленно, тонкой струйкой вытягивала из жертвы жизнь.

"Как в тире".

Вскоре Маре стало скучно, и она сняла паралич. Вокруг началась дикая паника, народ кинулся прочь, но центрифуга завертелась еще яростнее, обдирая кожу и мясо с каждого, кто захотел вырваться наружу.

Арина, забрызганная кровью и ошметками тел, разбрасываемых снежной теркой, развлекалась, прокалывая каждого, кто пробегал мимо. Эйфория начала захлестывать ее, уронив взгляд на тело графа, она улыбнулась пришедшему в голову развлечению и влила в мертвое тело немного силы.

Граф поднялся и стоял тряпичной куклой, Арина мысленно подергала его за ниточки, он, как в кукольном театре, задвигал руками. Засмеявшись от этого зрелища, она начала с помощью графа-зомби загонять на себя жертв. Какой-то смельчак кинулся на Арину со шпагой. Крутанувшись в танцевальном па она рассекла его пополам. Это движение так понравилось, что замурлыкав любимый вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь", Арина, забыв о беснующихся людях, наслаждалась танцем.

Блестящие пушистые снежинки начали собираться в белоснежное бальное платье. Жутким смерчем Арина выкашивала всех, кто попадался ей на пути, оставляя за собой дорожку из изрубленных тел, но белоснежный шлейф ее волшебного платья, словно заметая следы, проходился по телам, и они таяли, навсегда переходя в мир мертвых.

Последние аккорды отзвучали в голове. Арина с сожалением открыла глаза, ледяная стена перестала крутиться и опала, снежная полянка была пуста и безмятежна. И только кровавого цвета волосы Арины напоминали о том, что здесь несколько минут назад умирали люди, посмевшие встать на пути богини смерти.

— Жаль, отец не видел, он бы оценил, — голос и хлопки ладонями, раздавшиеся со стороны леса, вырвали Арину из блаженного умиротворения.

Она резко развернулась, готовая напасть, на нее заинтересованно смотрел Горыныч и... растерянный Сашка.

— Саня? Ты?

— Дожили, — Сашка в притворном возмущении взмахнул руками, — заделалась княгиней и родного брата узнавать перестала!

— Сашка! — Арина повисла на шее у брата, — ты что тут делаешь, здесь же опасно?

— Здесь, — Горыныч многозначительно показал на полянку, — было опасно!

— А что здесь было? — навострил уши любопытный Сашка. — А то я вещи в карету таскал и не видел ничего.

— И хорошо! — Горыныч посмотрел на Арину. — Ты в следующий раз хотя бы стеночку непрозрачной делай.

— Слушай, Ящер, — Арине надоело называть сына Чернобога Горынычем, — а зачем мне в академию, если у меня и так неплохо выходит?

— А стену ты сознательно подняла? Повторить можешь?

— Нет, — смущенно ответила Арина, — не смогу.

— Ну и чтобы совсем снять все вопросы, — Горыныч обнажил меч, — нападай. Я даже не буду ждать, пока твои волосы станут нормального цвета, и рискну оставить тебе твои мечи.

Наверное, не зря в сказках он змей. Горыныч двигался стремительнее любой змеи, и все попытки Арины приблизиться к нему завершались легким ударом по лбу плоской стороной меча.

Обидно было неимоверно, особенно после того, как еще десять минут назад чувствовала себя всемогущей.

— Все, хватит, — Горыныч опустил меч, — а то у тебя уже взгляд безумный. Поняла теперь, что резать простых обывателей это одно, а против обученного воина ты еще мала. Хорошо, если его магией можно бить, а увешайся он амулетами или будь сам неслабым магом. Да и искусство войны не только тупая сила.

— Поняла, поняла, — Арине уже надоели наставления, — поехали отсюда. Надоел мне этот мирок.

Немного успокоившись, она вспомнила, что брат так и не ответил на ее вопрос:

— Ты, кстати, так и не сказал, что здесь делаешь?

— Арин, ну сама подумай, такая возможность, я, может, больше никогда в жизни не смогу попасть в другой мир!

— Да он просто замучил всех, — Горыныч хитро улыбался, — "хочу в другой мир". Ему уж объясняли, что не игрушки это, ни в какую.

— Ящер ты огнеупорный, надрать бы вам обоим задницу! — Арина возмущенно смотрела на обоих парней.

— Почему ящер, кстати, и причем тут огнеупорность? — не понял Горыныч

— Ты, Гарик, сказки читай, — стал пояснять Сашка, — там ты змей с тремя головами и дышишь огнем.

— Фантазия у вас, людей, просто зашкаливает! Ну ладно огонь, я, действительно, маг огня, но головы-то откуда?

— Слушайте, давайте вы всю эту фольклорную дребедень после выясните! Я замерзла, между прочим!

— Не ври. Ты Мара, и зима твое время года, — решил внести ясность Горыныч, но получив в лоб снежком от Арины, замолчал.

Карету с Ингой внутри Арина оставила за ближайшим поворотом, и идти пришлось недолго.

Камеристка волновалась за хозяйку и, увидев ее, кинулась навстречу, правда, заметив, что Арина не одна, вновь приняла вид, подобающий служанке.

— Миледи, — присела она в книксене.

— Все в порядке, Инга, мы можем трогаться в путь. Кстати, ты этого помощника видела в салоне? — Арина указала ей на Сашку.

— Да, его.

— Это мой брат.

— Мы уже с Ингой познакомились, — поспешил представиться Сашка.

— Сэр Александр, — девушка не привыкла запросто общаться с аристократами, раньше они для Инги были существами из другой галактики, и как вести себя с симпатичным парнем, которого поначалу приняла за такую же прислугу, не знала. Ко всему, он еще и братом хозяйки оказался!

— Инга, иди в карету, мы через минуту выезжаем, — Арина отправила немного растерянную камеристку, а сама задержала брата. — Саш, Инга очень стесняется даже наедине называть меня по имени и на "ты", для нее аристократ существо высшее, не пугай ее, дай привыкнуть.

— О*кей, просто как-то непривычно, дома было не так.

И Арина, и Александр росли в окружении горничных, повара, няни, водителя и так далее, но родители воспитали их в уважении к людям, сильно облегчающим их быт, и Саше было естественно не ставить себя выше камеристки.

Переодеваться Арина не стала.

"Плевала я на их этикет, кому не нравится, могу доходчиво объяснить, что мне так удобнее. И вообще, разберусь со своими проблемами, погощу тут недельку", — Арина кровожадно улыбнулась.

— Гера, — позвала она Горыныча

— Может, вы определитесь уже как меня называть: Гера, Гарик, Ящер или еще как?

— А тебе как больше нравится?

— О! — оживился Сашка, — хочешь, Фафниром буду звать?

— Только не как этого недоумка!

— А ты его знал?

— Конечно, там вся семейка маньяки почище твоей сестренки! Резали друг друга с радостным повизгиванием!

— Я не маньяк, — буркнула Арина.

— Это ты тем, с полянки, потом расскажешь.

— Ну, так как тебя называть? А то Горыныч слишком длинно и на отчество похоже.

— Да мне все равно.

— А что тогда выпендривался, Змеюкин?

— Для поддержания разговора, — Горыныч скорчил смешную морду, — давай Гера буду, и мне еще Ящер нравится.

— Замётано, — Арина хлопнула его по ладони, — кстати, зачем мы в этой карете трясемся? Можно же и быстрее, как леший водил. Меня не вдохновляет опять через отсталый мирок на телеге трястись!

— Можно и быстрее, но нам ехать осталось не больше часа, и это как раз тебя проинструктировать — мы обратно не тем же путем пойдем, что Лада вела.

— В какой же дрянной мирок ты меня тащишь, что инструктаж целый час займет?

— Мирок действительно дрянной, но только для нас с тобой, Александру и Инге он абсолютно не страшен.

— Гера, у меня даже филей зачесался от ощущения не самого спокойного приключения! Зачем мы туда премся?

— Отец попросил.

— О-о-о,...ну все ясно! Скажи честно, вы меня в эту долбаную академию доставите или это все блеф?

— Да не паникуй ты! Доставим, я вообще думал, мы с Саней и без тебя туда успеем.

— С этого места подробнее!

— В общем, Кащей нашелся, его Марена продала.

— Врёшь! Кащей сильнейший маг, он по мирам скачет без всяких переходов! Как его можно продать и, главное, как удержать, если он не захочет?

— Ты дашь рассказать?! Все можно, Лагор — мир, в который мы сейчас едем, зеркален в плане магии, поэтому он для нас с тобой и дрянной! Я, к примеру, если воспользуюсь магией огня, просто сгорю. Ты или замерзнешь, если начнешь морозить или, если мечами воспользуешься, свою энергию у себя же и вытянешь.

— Я могу линию жизни оборвать, или там, как у лернейской Гидры, вместо одной три появятся?

— Если бы, их нити жизни как-то хитро на них же самих и завязаны! Считай, что для тебя их совсем нет. Так вот, черт бы с ними и с их мирком, ну не работает там магия как надо и ладно, но эти уроды похищают заезжих магов и торгуют ими. Марена как-то заманила туда Кащея, и каким бы сильным магом он ни был, ничего поделать не может. Отец недавно узнал, что он там, и послал его выкупить.

— А Саня причем тут?

— Саня ни при чем, просто, если и я попадусь, он выкупит нас обоих.

— Оболтус, — Арина отвесила брату подзатыльник, — другой мир он посмотреть едет!

— Не дерись, мне-то ничего не угрожает, а Герке помощь и страховка.

— Ладно, Ящер, инструктируй дальше, я так и не поняла, зачем нам всем вместе туда лезть и если лезть, как не попасться?

— Ну, если хочешь, можешь подождать пару дней здесь, пока мы съездим за Кащеем и обратно, но можем ехать все вместе и через те же два дня будем в Кавьери, через Лагор короче до него. Отец, конечно, убьет если узнает, но можно время сэкономить. А не попасться просто — магией не пользуйся, и никто не догадается.

"Ох, чует мое сердце, выльется нам эта короткая дорога, но и тут сидеть надоело".

— Деньги-то у нас есть выкупаться если сцапают?

— Денег у нас целый мешок: отец дал с большим запасом, и твоя отмороженная подруга, Ожега, насыпала камней. Все у твоего брата на всякий случай, что находят у мага и так добыча похитителей.

— А Ожегу-то ты откуда знаешь?

— Так она живет сейчас у тебя, сказала, что пока подруги нет, она отвечает за ее хозяйство.

"Мда, хороший был островок".

Сашка притих и глазел в окно, изредка косясь на сидевшую тихой мышкой Ингу. Гера развлекал Арину последними новостями, и дорога пролетала совсем незаметно.

28.

Вскоре подъехали к переходу, Гера еще раз предупредил не пользоваться магией. В зале перехода быстро переоделись в местную, свободного покроя одежду, поменяли деньги и уже садились на лошадей, когда Арина почувствовала неладное: каждый, кто был во дворе перехода со стороны Лагора поворачивался и смотрел на нее.