Обрести крылья. Начало.

— И что в моей лавке нужно юной нари? — пробасил хозяин.

— Вы нар Мирт?

— Да, я Мирт-оружейник. Так чем могу служить?

— Вам просили передать привет от Лиарнэль.

Сказав, затаила дыхание. Надеюсь, сработает!

— Значит, от Лиарнэль, говоришь? Подойди-ка сюда.

Я подошла к нему, Мирт показал мне в окно калитку сбоку от входа в лавку.

— Видишь калитку? Ступай туда и заходи в дом. И постарайся, чтобы увидели, как ты выходишь из лавки, но не видели, как входишь в калитку. Уж больно любопытные соседи у меня. Поняла? А я закрою лавку и приду.

— Хорошо, нар Мирт.

— Зови меня просто Мирт, девонька. Ну, ступай!

Закрыв за собой дверь лавки, я решительно зашагала прочь, сопровождаемая взглядами торговок из других лавок. Свернув за угол, оглянулась, убедившись в отсутствии любопытных глаз, и вернулась назад, проскользнув в калитку. Пройдя пару шагов по дорожке, открыла дверь и оказалась в небольшой комнатке, где была только лавка да стоял сундук. Я села на лавку и приготовилась ждать.

Мирт пришел где-то через четверть часа. Сначала я услышала стук калитки и чьи-то голоса, потом тяжелые шаги и наконец в двери воздвигся сам хозяин дома.

— Ну что, девонька, незаметно проскользнула? — добродушно спросил он меня. — Пойдем в дом, чего ж ты в сенях сидишь-то?

И первый прошел в дом, а я последовала за ним.

Дом был под стать своему хозяину. Комната, в которую мы вошли, была чем-то вроде гостиной. Массивная тяжелая мебель: стол, пара стульев да сундук из темного дерева у стены, циновки на полу, камин с лежащим на нем кинжалом в ножнах и что-то вроде кресел-качалок, вот и вся её обстановка. Все это освещалось магическими светильниками, ведь узкое, наводящее на мысль о бойнице окно практически не давало света. Словом, очень мужская комната, этакая холостяцкая берлога.

— Иди, садись, — гостеприимно прогудел мне Мирт.

Я попыталась сделать пару шагов, споткнулась и чуть не упала — ноги не слушались после того, как я недолго посидела на лавке. Мирт подхватил меня:

— Э, девонька, да ты совсем без сил, как я погляжу. Идем со мной.

Он провел меня через другую дверь, вывел во двор и подвел к небольшой пристройке без окон.

— Это мыльня, вода там есть, и мыло тоже. Вот только одежда у меня только мужская, внука старшего — как раз тебе подойдет, принесть?

— Да, пожалуйста, — почти прошептала я.

Мирт кивнул, зашел в дом и через пару минут вернулся со свертком в одной руке, а в другой нес что-то вроде тапок.

— Вот, держи. Мойся, а потом приходи назад — накормить тебя надо, а то ж ветром шатает, — и снова вернулся в дом.

Вымывшись — вода была чуть теплой, но и это было счастьем — и переплетя косу, я вернулась обратно в дом. На столе уже стояла миска с кашей, нарезанный ломтями окорок и хлеб. Мирт оглянулся, когда я вошла в комнату:

— Садись, поешь. Ох ты ж, — его глаза расширились от удивления, — полуэльфка! Хорошо, что ты уши спрятала, а то соседки мои от любопытства б сдохли! Ну, чего стоишь? Садись, говорю!

Вкусно было — не описать! Кажется, ни одна трапеза в замке не доставляла мне такого удовольствия. Мирт только посмеивался, глядя на то, как я наворачиваю за обе щеки. Закончив, попыталась поблагодарить:

— Мирт, спасибо, я...

Он прервал меня:

— Завтра все расскажешь. А сейчас спать иди, вот сюда — тут раньше дочка моя жила, да и сейчас живет, когда в гости приезжает.

Он провел меня в небольшую комнату: большая кровать с периной на ней, домотканая циновка на полу, большой сундук у стены — вот и все, что было в ней.

— Отдыхай, птенчик, — Мирт потрепал меня по голове и закрыл за собой дверь. Я разделась и нырнула в постель.

Лучик проскользнул в узкое оконце и заплясал шаловливым солнечным зайчиком по лицу. Я лежала в кровати и жмурилась от удовольствия, словно большая кошка. Да, давно мне так сладко не спалось! Потянувшись, вскочила с кровати, быстро оделась, переплела косу и заспешила на выход. Вышла во двор, умылась и вернулась в дом. Входя, в двери столкнулась с Миртом.

— О, ранняя пташка проснулась, — он улыбался, — пошли, позавтракаем да расскажешь, чем я помочь тебе могу.

Пока мы с равным энтузиазмом поглощали простой, но сытный завтрак — отвар, еще теплый хлеб и сыр — Мирт спросил у меня:

— Девонька, а кто тебе рассказал про меня-то? Небось этот шалопай, — он хитро посмотрел на меня, — с серебристыми волосами?

Я смущенно кивнула:

— Да, и... Мирт, мне ему весточку бы передать...

— Ох, птенчик, не твоего полета та птица, ты б лучше забыла про него...

Непонимающе посмотрела на Мирта, и тут до меня дошло:

— Ох, нет, это не то, что ты подумал! Он мне только друг, а весточка... Ну, я случайно узнала, что ему и его родне грозит кое-что, предупредить хочу. Поможешь?

— Коли так — помогу. Как зовут-то тебя, птенчик?

— Алиэн, можно просто Лин.

Мирт кивнул:

— Ну так что, Лин, какая помощь тебе нужна? Куда ты собралась?

— Я иду в Тар-Каэр, хочу в Академию поступить.

— В Академию? — протянул он, — это дело хорошее, магов-то у нас маловато. Помозговать надо, чем тебе помочь, вот только мне в лавку пора. Иди-ка за мной!

Он привел меня в небольшую комнатку, где на столе стоял письменный прибор и лежала стопка бумажных листов.

— Вот, девонька, пиши свою весточку. Вот только так пиши, чтобы злыдни всякие не поняли ничего, мало ли что, — он подмигнул мне, — а я пока в лавку пойду.

Проводив его взглядом, я улыбнулась. Какой человечище замечательный! Вздохнула — я всегда хотела себе такого отца, чтобы он и позаботился, и посоветовал, чтобы можно было почувствовать себя маленькой девочкой, любимой и оберегаемой... Вот только мне такого счастья не досталось ни в том мире, ни в этом..

Тряхнула головой, прогоняя печальные мысли, и задумалась, усевшись за стол. Что написать? Ведь это нужно сделать так, чтобы и подтвердить то, что письмо от меня, и предупредить, и не сказать лишнего. Да уж, задачка! Эзопов язык никогда не был моей сильной стороной, я предпочитала прямоту, однако придется практиковаться. Что ж, начнем!

'Тар, я не называю Вам своего имени, однако смею надеяться, что Вы все же вспомните меня. Хотя мы виделись с Вами не так часто, но встречи наши всегда были наполнены интересными и поучительными событиями. Чего стоит хотя бы наше знакомство в обстановке, которую иные назвали бы весьма компрометирующей.

Я пишу Вам это и сожалею, что не могу достойно ответить на ту весьма острую (да, я помню, как она меня уколола) шутку с иглой, что произошла на нашей последней встрече, поскольку мы и наши мысли далеки друг от друга. Однако не могу не радоваться, что новой встречи с Вашими высокопоставленными родственниками мне удалось избежать. При всем моем к Вам уважении и симпатии, боюсь, что она была бы весьма болезненной для сторон.

Надеюсь, Вы помните, что мы обсуждали сочетания цветов в нашей беседе? Что ж, Вы были правы, сочетание голубого и золота действительно показалось кое-кому весьма удачным. А вот черный и зеленый цвета ими признаны подлежащими исключению из парадных костюмов. Как вы понимаете, я не желаю этого допустить.

Помните ли Вы нашу первую встречу и тот редкостный подарок, что преподнес Вам наш радушный хозяин? Думаю, для Вас будет небезынтересной новость, что подобные подарки, правда в несколько ином виде, подготовили и для Ваших родичей. Ходят слухи, что это будет весьма модным сувениром в грядущем году, особенно если его начнут разливать в достойные его редкости флаконы. Говорят, его планируют дарить гостеприимные хозяева особо важным гостям. Хотя некоторым известным Вам персонам (тем самым, кто предпочитает странные сочетания цветов) показалось, что данный подарок вполне может навредить их здоровью, поэтому они нашли нечто, что сводит на нет все влияние этого поистине волшебного вещества. Печально, не правда ли?

К сожалению, мы долго не увидимся с Вами, и пусть я хотела с Вами многим поделиться, все ж этому лучше пока оставаться моей тайной. Засим прощаюсь с надеждой на будущие встречи.'

Уфф! Я выдохнула: кажется, мне удалось сделать достаточно намеков, чтобы письмо можно было расшифровать Эрву и одновременно чтобы никто из посторонних не понял, о чем идет речь. Разогнулась и потянулась, оглядывая стол с множеством исчерканных листов — текст письма родился далеко не сразу. Выглянула в окошко и поразилась — солнце уже стояло высоко, неудивительно, что от долгой неподвижности у меня заломило спину. Собрав черновики, я прошла в комнату с камином, прихватив всю эту кипу бумаг и с удивлением обнаружила там Мирта, выставлявшего на стол какие-то яства.

— А, девонька, написала письмо? Это что, оно? — глаза здоровяка поползли на лоб после оценки объема работ.

— Ой, нет, это черновики, их сжечь бы, — ответила я,— а ты уже вернулся? А как же лавка?

Он махнул рукой:

— Да ладно, все равно сегодня торговли нет. Вот через пару дней ярмарка будет, тогда и расторгуюсь. Так письмо-то где?

— Я его на столе оставила.

— Добро. Ну что, давай пообедаем да будем думать, как с тобой быть.

Обед прошел быстро, во время него мы не разговаривали, а только молча работали челюстями. Собрав со стола посуду и вымыв её — я предложила свою помощь, и хотя Мирт отказывался, все ж настояла на своем — мы уселись в кресла перед камином.

— Ну что, птенчик, я тут кое-что обмозговал. Перво-наперво тебе одежа нормальная нужна, у меня-то нет ничего. Только вот я в вашем женском совсем не разбираюсь, а тебе в лавку в этом, — он указал на мою одежду, — лучше не идти. Сейчас у нас день не базарный, так все наши только и сплетничают да высматривают чего поинтересней.

— Мирт, а ты говорил, через два дня ярмарка? А на ярмарке народу много будет?

Он одобрительно посмотрел на меня:

— А ты молодец, хваткая! Да, на ярмарку народу много приходит да приезжает, даже с самой столицы караваны приходят — у нас тут мастерицы есть, что кружева плетут такие, что похожие разве что у эльфов есть. Так что на тебя и внимание никто не обратит, если уши свои спрячешь.

Я кивнула:

— Спрячу. Мирт, ты не думай, я не совсем нищая,— развязала кошель, достав жемчужины, — просто я цены им не знаю да и продавать боюсь.

Мирт нахмурился, вмиг став похожим на медведя:

— А ну спрячь свои цацки! Прячь, кому говорю! Нешто я сам не смогу о такой пигалице позаботиться? А тебе они еще пригодятся!

Я растерялась:

— Мирт, я...

Он прервал меня:

— Слушай, я не знаю, что тебя с тем шалопаем связывает, вот только Лиарнэль, мамка его, моих детей вылечила от лихоманки. Да и тебя мне жалко, пичуга мелкая. Что ж ты одна-одинешенька бродишь? Папка, я так понимаю, эльф — закружил твоей мамке голову да бросил, а с мамкой-то что, да и другой родни нет что ли?

Я отвернулась и всхлипнула. Его грубоватая забота вдруг заставила меня почувствовать себе маленькой девочкой. Мне так давно никто не сочувствовал, что неожиданная жалость к себе прорвалась слезами:

— Мамка померла, — говоря это, я вдруг вспомнила свою родную маму, самого близкого мне человека, так что слезы были вполне искренними, — и вся родня тоже. Два года уж как, твари напали на деревню и перебили всех.

Мирт растерянно прогудел в бороду:

— Ну полно, девонька, не реви, что уж тут.

Я судорожно всхлипнула и утерла слезы:

— Прости, я не хотела... Просто вспомнила.

— Ладно, на вот, погрызи, — он протянул мне яблоко, и как его только удалось сохранить таким до весны, — а я пока расскажу, что придумал. И продолжил, пока я жевала:

— Я тут покумекал и решил, что в столицу тебе лучше идти с караваном. Все ж таки у них охрана есть, да и дороги они знают, и в каких трактирах останавливаться, чтобы не ограбили — тоже. Да и тебе повеселее будет. Только смотри, ты девка красивая, а охранники молодые да удалые, чтоб голову не вскружили!

— Я учиться хочу, — помотала головой, — не нужны мне парни!

Мирт рассмеялся добродушно:

— Ну, нужны не нужны, а коль по сердцу придется, про все забудешь. Ладно, я вот что хотел спросить — ты верхом-то ездишь?

— Да, и неплохо, а что?

— Ну смотри, в караване можно ехать на телеге, как все бабы, либо верхом. Ежели в телеге — так это тебе платье надобно, да обувка какая там под него полагается.

— Я бы лучше верхом, не люблю в телеге трястись. Да и одежда мужская в дороге удобней.

— Ну, коли так, то на ярмарке я тебе подскажу, какого коня торговать. А оружие-то у тебя хоть какое есть? А то подобрал бы что из моего товара. Ты пользоваться им умеешь хоть?

— Оружие есть, кинжал, а пользоваться... Меня никто не учил, и не знаю, смогу ли я убить кого-нибудь...

Он покачал головой:

— Повезет — не придется убивать, вот только если поймешь, что сама умереть можешь — надо бить. Покажешь кинжал-то свой?

— Да, сейчас принесу, — я быстренько сбегала в комнату, где ночевала, и протянула ему кинжал в ножнах. — Вот, гляди!

Мирт вытянул кинжал из ножен и благоговейно уставился на клинок:

— Боги, гномья сталь! А ты у нас птичка с сюрпризами!

— Мирт, если хочешь, забирай его, я все равно не умею им пользоваться, а мне подберешь что-нибудь попроще.

Он взглянул на меня, как на умалишенную:

— Да ты что, в уме ли? От такого отказываться! Нет, не возьму. А ты его к себя привязала хоть?

— Нет, а как? Я даже и не знала, что это можно.

— Можно, надо предложить ему твоей крови и если примет — никогда не предаст, из руки не вывернется и врагу в руки не дастся! Давай, прям сейчас это сделай!

— Ладно-ладно, что делать-то?

— Возьми его в правую руку, уколи левую скажи мысленно: 'я предлагаю тебе свою кровь, чтобы ты был мне братом и другом, пока Грань не призовет меня'. Если все получится, он тебе ответит.

Я недоверчиво взглянула на Мирта, однако он был полностью серьезен. Решилась: была-не была, попробую, проделала все то, что он мне велел и чуть не упала, услышав 'голос' клинка: 'вместе до Грани!' Кровь, попавшая на клинок, словно впиталась в него, на несколько секунд металл осветился золотистым сиянием.

— Ну что, ответил он тебе? — заинтересованно спросил меня Мирт.

— Да, ответил. Спасибо тебе, я о привязке оружия ничего не слышала.

— Ну, какие твои годы! Я рад, что у тебя есть оружие по руке. Мечом ты не владеешь, а лук? Или арбалет?

— Ты прав, мечом не владею, и ни лук, ни арбалет в руках не держала.

— Жаль, у меня есть неплохое оружие — не такое, как твой кинжал, но все же. А может, возьмешь с собой, потом пригодится?

Я задумалась. Пригодиться оружие может, но ехать с ним... Нет, о чем я и сказала Мирту:

— Спасибо, но сейчас оно будет мне только обузой.

Он почесал бороду:

— Ладно, ты права. Тогда, коли поступишь в Академию, оружие покупай в лавке Сорта, что на Ратушной площади, да передавай от меня привет этому старому козлу!

— Непременно передам, — рассмеялась я, — а с одеждой что делать?

— Пока пользуйся тем, что даю, а на ярмарке прибарахлишься. Я подскажу, в какие лавки заходить. А пока отдыхай да сил набирайся, а то в чем только душа держится? — пробурчал он.