Всегда так было, начиная со второго "прохода" подметил и осознал: сначала — всё очень легко и просто. Ведь вспоминаешь что было в предыдущем прохождении (тут только перетерпеть головную боль), а дальше... Дальше начинались трудности. И хорошо, если не фатальные.

Один раз — какие-то идиоты, просто не стали слушать и проверять реально ли чадо знает больше четырёх действий арифметики и записали в психи. Что неприятно в этом варианте, против работает недоразвитось мозга. Хоть и память есть, но с критическим восприятием действительности изрядные проблемы. Да, мозг в случае прихода "старшей" памяти, начинает развиваться в ускоренном темпе. Развиваются весьма специфические для интеллекта разделы мозга. Но ведь не сразу! А жить с клеймом психа — это навсегда.

Если в карточке записано, что у человека в детском возрасте были какие-то психические отклонения, то и слушать всерьёз ни в каком случае не будут. Даже если субъект проявляет исключительное здравомыслие, причём всегда.

Поэтому...

Первое Сентября. Мы, наконец-то идём в школу. Дружненько. Всей четвёркой. Точнее, уже пришли и ждём торжеств, а они, "по техническим причинам", задерживаются. Мы все разнаряженные стоим на спортивной площадке школы. Собрались своим кружком, подальше от всяких знакомых и незнакомых. Секретничаем.

— Мы учимся сами. Но об этом — никому! Это — наша тайна! — внушаю я своим.

— Это... игра такая? — спрашивает Сергей.

— Да. И если мы играем, то другим незачем знать во что играем. У нас всегда хорошо получалось. И получится теперь.

Вокруг бегают будущие первоклашки. Кого поймали родители — тех принаряжают, приглаживают и поправляют одежду, чтобы чадо на будущих фотографиях выглядело на все сто. Кто не поймался — бегают кругами друг за другом. К чему такой праздник? Так ведь Первое Сентября! И скоро мы пойдём "В Первый Раз — В Первый Класс!".

Ну да... кому — "в первый раз", а кому... чёрт! Я уже со счёта сбился! Ведь были и "мёртвые проходы".

Последним термином я назвал такие обороты временного кольца, где я просто не помнил что было. Помнил, что "оборот" был. Но что там было — нет. Разве что был уверен, что катастрофа повторилась. И сколько таких оборотов, что я сейчас не помню не только что там было, но и вообще что они были, — уже никогда не узнаю.

Ну, по крайней мере, десять-двенадцать этих самых "в первый раз" уже было. Точно было.

Мы здесь даже среди этой дикой толпы суетящихся вчерашних детсадовцев, выделяемся... даже не как белые вороны. Стоим тихо, спокойно, отдельно от всех своей четвёркой. И вокруг нас — как будто мёртвая зона. Почему-то никто из первоклашек даже не пытается подойти к нам близко. Чуют? Хищников?

Да, хищников. Потому, что я уже накручиваю своих: если хотите, чтобы всё было хорошо — держимся вместе и всему хулиганью даём отпор сообща. И не важно сколько их будет — один или несколько. Только вместе!

Что-то такое, особенное у нас в глазах уже есть, что даже взрослые, на что они уже отупели насчёт считывания "тонких движений души детей", но и то чувствуют. Поглядывают. Ровесники-то чувствуют на подкорке. А вот взрослые... Встречаются разные. Так что, памятуя все неприятности прошлых прохождений, готовлю своих прямо сейчас к роли.

Не белых ворон, а белых... волков. Или лис.

Которые порвут всех, кто на них даже просто косо посмотрят.

К сожалению, иначе никак. Потому, что школа наша — "в плохом районе".

Пока-что "чинят звук". Что-то там оборвалось-поломалось в звуковой аппаратуре, так что вся толпа и родителей, и школяров бесцельно бродит вокруг. Без музыки и песен. А мы просто тихо и спокойно стоим. И вокруг нас — круг отчуждения.

Наши родители этого не замечают — у них свой междусобойчик. Собрались все вместе и, как оно водится, без нас за нас нашу судьбу предрешают. Мы, по их мнению, при них. С нами ничего страшного или просто нехорошего не происходит, ничего нам не угрожает, — значит можно временно забыть и заняться чем-то очень увлекательным. Ну, например, за определение нашей дальнейшей судьбы.

А мы что? Нам хорошо — к нам никто не цепляется, ничто не пытается навязать. Единственно что отсутствие контактов, вижу, что моих ребят несколько напрягает.

О! Даже взрослые на нас коситься начинают. Заметили. Обратили внимание что "что-то тут не то". И действительно: большинство первоклашек, если и пытается "беситься", то постоянно оглядываются на родителей, как бы спрашивая разрешения-одобрения, а иногда и ища защиты. Последнее потому, что они в новом месте, среди очень большого количества совершенно незнакомых взрослых и детей.

Вот один из родителей на нас пристально пялится. Второй. Третий.

Начинаются переговоры с соседями и знакомыми. На нас кивают.

Слышу разговорчики.

— Странные дети какие-то... — морщится чья-то мамашка. — Стоят, ни к кому не подходят, ничего не делают... молчат!

Ну, насчёт "молчат", это она зря. Всё что надо просто уже обговорили.

— Да, — отвечает ей товарка, — и какие-то они слишком спокойные. И... их... смотри-смотри! Все сторонятся! Они что, прокажённые?!

Медленно оборачиваюсь в их сторону и посылаю одну из своих улыбочек. Парочка мамашек вздрагивает. Разве что пятиться не начинают. Впрочем, "всё под контролем". Вижу как к ним медленно приближается одна из мамаш тех, кто ходил с нами в садик.

— А, эти... — жмёт плечами та. — Так это же та самая "великолепная четвёрка"! Разве не слышали?

Да, о нас слышали. Теперь на нас смотрят не со страхом, а как на музейную редкость. Ну... это уже совершенно другое. Пущай! Тем более, что у меня на это есть заготовка.

— А чего бы нам не потанцевать? — спрашиваю я и встречаю три удивлённых взгляда.

— А чо?! "Три притопа — три прихлопа!". — предлагаю я. Танец выглядит как игра в ладушки. А названа... коллективным творчеством всех нас: так сказать, развитие изначального варианта. Тем более, что всем нравится. Да и "поднятие самооценки в незнакомой обстановке".

Ставим свои портфели в центр круга. и... медленно начинаем, постепенно ускоряясь.

Я наблюдаю за окружением. Это мне не мешает танцевать. Ритм всегда затягивает и одно движение, влечёт другое и так по кругу. В круге.

Вот! То, что надо! Через полминуты, большинство бесцельно носящихся вокруг малолеток, увлечённые ритмом, начинают либо сами хлопать в такт, либо вообще пытаться повторить за нами. Особо усердствуют девочки. Ну эти всегда в "ладушки" горазды наяривать. Чего бы ещё и не с танцем?

Наверное именно так, на заре человеческой истории, наши древние предки устраивали ритуальные танцы. А наш танец чем не ритуальный? Что-то в нём есть такое, архетипическое. Что-то он такое цепляет в глубине души.

Пять минут танца слегка утомляют, но когда останавливаемся, вся окружающая толпа разражается бурными аплодисментами.

Вот этого и добивался! Они забыли свои прежние опасения и подозрения. И теперь считают, что всё так и было задумано изначально. Что именно к этому мы готовились. Ага. Щаз! Но пускай и дальше так думают. Мне бы своих защитить.

Дружно кланяемся, вызывая умиление у мамаш и удивление у отцов семейств, которые нас ещё не знают и не видели.

Наконец над спортивной площадкой раздаётся дикий визг и скрип усилителя. Толпа вздрагивает и оборачивается в сторону стола, застланного красным бархатом, возле которого суетятся монтёры. Поскрипев громкоговорители, наконец разражаются бравурными маршами, перемежаемые праздничными песнями в исполнении детского хора — это кто-то у проигрывателя, на пробу иголку звукоснимателя по пластинке переставлял на разные дорожки.

Хаос брожения постепенно преобразуется в упорядоченное движение. Вся школа строится по периметру спортплощадки, по классам.

Нас, — первоклашек — строят отдельно. С родителями. Я же, внимательно осматриваю всех, ища знакомые с прошлых прохождений лица. Некоторые всплывают в памяти сразу под аккомпанемент лёгких уколов головной боли. А иные... просто подождать надо.

Вообще праздничная обстановка заражает. Приподнятое настроение, светлые лица. Гордость.

Как оно всё... Хорошо!

И каждый раз, я натыкаюсь на то самое ощущение — на то, что дико истосковался именно по этому именно праздничному настроению. Нет в этих праздниках чего-то сильно фальшивого, что было в тех праздниках. Постперестроечных. Буржуазных. Где все устроители изгилялись как могли, натаскивая "проверенные" шаблоны из-за рубежа. А проверенные, ясное дело где? На Западе. В США.

Но там другая культура. Мы, по отношению к тем же штатовцам — инопланетяне. Они нас никогда не понимали и так и не поняли. Пока не уничтожили под корень.

Они не понимали, что вот такие праздники — они у нас в крови, в духе народа. И они органичны. Не приемлют каких-то там купи-продажных или там совсем уж "сексуально-раскрепощённых" текстов и подтекстов. Праздники — они от души, несмотря ни на какой официоз, "без которого нельзя". А души у нас с западниками СЛИШКОМ РАЗНЫЕ.

Вот и сейчас — даже такая мразь как Лёня Вострецов, который уже в школе прославился тем, что курил прямо на уроке, глумился над учителями, открыто на них плюя — в буквальном смысле слова, — грабил и избивал своих же одноклассников... Чувствует эту атмосферу и поддаётся ей. Ему, сейчас также как и всем — хорошо. Это после, когда начнутся реальные ученические будни, а не как сейчас имитация... Вот тогда он и продолжит свою эволюцию гнили. Не сейчас. Возможно, даже после всех торжеств сегодня же, но не сейчас.

Внезапно один из устроителей подходит к нашей четвёрке. Немедленно подтягиваются и наши родители. И начинаются уговоры. Уговоры, побыть "звонарём". Ведь традиция — лучший ученик школы, несёт первоклашку из лучших же, которая звонит. Серёга тут же скривил такую физию, что от него тут же отстали — маман его тут же руками развела. Знает сынулю. Тот если упёрся, то УПЁРСЯ. Я также всеми конечностями отмахиваюсь хоть и не спрашивали.

Люда — просто прячется за спину своему папе, повергая его в изумление и смущение. Ведь целый офицер при мундире и регалиях а тут такой афронт со стороны дочурки.

За неимением других кандидатур — я, почему-то на их взгляд не подхожу так как даже не настаивали, — взоры устроителей упираются в Натаху. На ту немедленно нападает ступор, что воспринимается ими как колебание и возможное согласие покататься на плече лучшего ученика. Начинают хором её уговаривать. Та, бедная, аж голову в плечи втянула.

Протискиваюсь между взрослыми, становлюсь рядом и сжимаю Наташину ладошку. Та вздрагивает. Оборачивается ко мне ища взгляд и уже достаточно уверенно и бодро мотает головой.

-Та что ж такое?! — Восклицает завуч по воспитательной работе. И оборачивается к родителям. Те просто молча разводят руками.

— Они упрямые! — посмеиваясь говорит Наташин папаня. — Если решили, то всё!

— Да! — гордо заявляю я, честно смотря в глаза завуча. Та с великими сожалениями переходит к другой "жертве". Эта "жертва" как раз не возражает. Наоборот, по виду мордахи сильно недоумевает, почему мы отказались от такой чести. Ведь сразу показать себя всем в школе! С первого дня! Ну, Танюха Величко всегда была с амбициями. И мы не против.

Да, мы её как-бы ещё не знаем. Эта очень гордая личность была в другом садике. Но... учиться будет в нашем классе. Потому-то Я ПОМНЮ. А наши... наверное что-то почувствовали.

Дальше как обычно — бравурные марши, торжественные речи, представление "нового пополнения", то есть нас, первоклашек. И Первый Звонок.

Вся сияющая и надутая от гордости, Таня Величко, сидя на плече десятиклассника, объезжает весь строй энергично тряся древним бронзовым колокольчиком.

Но на этом всё не заканчивается.

Дальше фотографии на память. Как групповая — весь класс с нашей Классной Дамой, — так и поодиночке. Снимают каждого с одним и тем же большим букетом хризантем — который передаётся как эстафета, — ну и большим кожаным портфелем, который... позаимствовали у меня!

Стоим, веселимся, ждём когда наша очередь будет. И тут снова привалила завуч по воспитательной работе. Снова по наши души. Снова ей нужно что-то с нас и наших родителей. Но родители у нас уже учёные. Так что отбиваются от разных "предложений, от которых нельзя отказываться" весьма успешно и быстро. За что им бо-ольшое спасибо! Ибо нехрен! Затанцуют нас вусмерть! Ведь "и там надо показать себя, и тут... и вообще вон по тем заведениям...".

Но, судя по сильно довольной мине нашей "воспиталки" она всё равно осталась "при своих". Ведь мы-то учимся в этой школе! А значит все достижения, что мы будем несомненно иметь — в счёт школы и её самой. Представляю, как она уже в уме распределяет куда будет лишние деньги девать с премий и повышений.

— Чего лыбишься? — слышу я над ухом тихий голос бати.

— Так тётя с нас сколько денег поимеет на разных премиях и медалях! Ты же сам вчера говорил!

Батя ехидно ухмыляется и не находит что дополнить. Я же краем глаза замечаю появление у нашей "съёмочной площадки" Миши Гордеева. Личности злобной и тупой. Слишком уж его родители тетешкали. Да и почти дебил он. Отсюда его мания брать всё силой невзирая на всякие нормы морали. Он просто приходит и берёт. А если ему не нравится что-то — просто "в морду!". С его-то силой ему сходило долго с рук. Но сейчас он выглядит в своих шортиках и белой рубашечке, да почти в ноль постриженной русой головой даже очень благообразно.

— Чего узрел? — пристаёт снова батя.

— Да вот, батя... Видишь того что сейчас фотографируется... Злобный. И дебил.

— С чего взял?

— Чувствую.

Батя лишь с сомнением качает головой. Но в это время Мишка меняет выражение хари на своё привычное — исподлобья и злое. Немедленно вмешивается его мамаша, прося "Мишеньку" не хмуриться и улыбнуться. На несколько секунд Гордеев поднимает голову и оскаливается. С натяжкой, конечно, сей оскал прокатил бы у кого за улыбку.... Но я то помню что это за скотина.

Батя, наблюдая за пантомимой объекта, хмурится. Видно признал-таки правоту моих "ощущений".

— Если будут проблемы со стороны этого — немедленно сообщай! — понизив голос и нагнувшись надомной говорит батя.

— Буду. Если сам не разберусь.

— Не пытайся. Я таких знаю.

— Имел опыт?

Батя прищуривается, а я соображаю, что веду себя слишком по-взрослому.

— С таким же учился? В школе? — сделав харю попроще спрашиваю я.

— Да. — нехотя говорит батя. — Он одного из нашего класса убил в седьмом.

— Хорошо. Буду сообщать. — изображаю из себя паиньку и батя успокаивается.

Минут через пять снова посмотрел на отца. Тот всё также хмурился. Видно я ему изрядно попортил настроение, напомнив о делах давно минувших дней.

И вот фотографируется Натаха.

Ослепительная улыбка!

И как это у неё всегда получалось, вот так: чуть склонённая вперёд голова, улыбка, гордая осанка и... впечатление как от лисы. Хитрющей и довольной жизнью.

Впрочем, склоняя вперёд голову многие компенсируют природный недостаток — чуть загнутые вниз краешки губ. Тогда, при чуть склонённой голове, при улыбке она получается... не зверской, а реально похожей на добрую улыбку. Но у Натахи этого недостатка — с уголками губ — нет. И она знает эту особенность. Потому и пользуется усиливая эффект от и так очень симпатичной улыбки.