Темные сказки Лайкарры

— Рьет, личная просьба.

— Все, что угодно, — усмехнулся старый пройдоха.

— Верни городской страже ее приобретение.

Убийца широко усмехнулся, показав крепкие белые зубы, и ушел. Похоже, не плавать Борову в Сейте, а лежать в казармах стражи с бантиком на шее.

— Теперь о другом, — как ни в чем не бывало продолжил Ласка. — Того дурака, которого ты приставила приглядывать за карманниками, я уже уволил. Безвозвратно, — полуэльф хищно усмехнулся.

— А его-то почему? — устало поинтересовалась женщина.

— Скажем так, мы с ним не сошлись во взглядах на воспитание детей, — улыбка Ласки стала и вовсе кровожадной.

— Тоже мне, великий воспитатель, — пробурчала Кара.

— Какой есть. На самом деле проблема в том, что этот дурак чуть не убил мальчонку, на которого я возлагал большие надежды.

— Что, уже не возлагаешь? Все настолько критично? — приподняла брови Кара.

— Не в том дело, — перешел на шепот Ласка. Даже у этих стен могли быть уши. — Парень получил первичную метку... сама поняла, что это значит.

— Это значит, кроме всего прочего, что ты скоро уедешь, — буркнула женщина. — Ну и то, что для нас мальчишка уже потерян.

— Умная женщина, — полуэльф стремительно встал, легко поцеловал Кару в висок и ушел. Глава гильдии только вздохнула ему вслед. Придется выкручиваться самостоятельно.

* * *

* * *

Мальчик, которого Ласка отправлял в храм, опасливо мялся на пороге под насмешливыми взглядами охранников.

— Так быстро? — светлая бровь на волосок сдвинулась вверх, обозначая удивление.

Парнишка только кивнул, протягивая полуэльфу что-то, зажатое в дрожащей руке. Убийца не глядя взял предмет, строго порекомендовал пареньку забыть обо всем, что с ним сегодня произошло и пошел обратно в тот барак, где отлеживался заболевший мальчишка.

Первым делом перетащив ребенка в свою комнату и закрыв дверь на засов, Ласка принялся водить над пострадавшей ладонью мальчика тем предметом, который ему прислали из храма. Это оказалась простая подвеска на тонкой цепочке. Сработанная, скорее всего, из стали, а не из драгоценного металла, он изображала маленькую трехлучевую звездочку. Приложив медальон к шраму, Ласка некоторое время наблюдал, как на глазах светлеет и спадает опухоль, а потом аккуратно надрезал кожу на запястье мальчишки и провел металлической звездочкой, пачкая ее в выступившей крови. Закончив с этим, он повесил амулет на шею мальчика. Теперь все будет хорошо, волноваться не о чем.

4

Горячечный бред сменился просто сном. Температура спала уже к следующему утру, пульс выровнялся и перестал напоминать скачки пьяной лягушки. У мальчишки был сильный организм и сейчас он стремительно шел на поправку, чем несказанно радовал своего "лекаря". Ласка прекрасно знал, насколько тяжело пережить первичную метку. Яд, попавший в кровь, убил бы его даже быстрее лихорадки. Так что полуэльф успел вовремя.

Мальчик зашевелился, дыхание стало более частым и неглубоким. Проснулся. Мужчина пересек комнату, присел на краешек постели, поправляя одеяло. Ласка вряд ли бы кому-то признался в том, что на самом деле у него имеется немаленький опыт ухода за больными детьми. В одной из окрестных деревенек у скрытного полуэльфа подрастал сынишка и две дочери. Но об этом в гильдии не знал никто, включая Ночную Госпожу.

— Доброе утро, малыш.

Мальчик вскинулся, реагируя на смутно знакомый голос. Сонно хлопнул глазами, потом растерянное выражение сменилось испугом. Узнал. Ласка поморщился. Иногда репутация работала против него.

— Ласка? Что вы?.. — мальчик дернулся, гладкое детское лицо сморщилось, словно от чего-то кислого. Все еще давали о себе знать избитые ребра.

— Все хорошо. Не нервничай, — предупредил мужчина, проверяя, нет ли у мальчика температуры. Все обошлось, лихорадка прошла, как не было. — Ты несколько дней болел, но уже идешь на поправку. Отдыхай...

Ребенок послушно лег обратно на подушки, но страх и недоверие никуда не делись.

— Расскажи мне, что с тобой произошло, — попросил полуэльф. Невинная в общем-то просьба неожиданно вызвала у мальчика волну эмоций, отразившихся на его лице. Страх сменился отчужденностью, недоверие — холодной маской почти идеально разыгранного презрения. Только в глубине черных, как сама ночь, глаз, бился ужас.

— Ничего, — едва заметное пожатие плечами могло бы выглядеть равнодушным, если бы не сморщившееся от боли лицо. А молодец мальчишка, вдруг подумал Ласка с какой-то щемящей нежностью, держит удар и владеет собой.

— Вэйн, не ври мне, пожалуйста, — тихая просьба прозвучала мягко и... непреклонно.

— Послушайте, ничего такого действительно не произошло. Я просто был неосторожен. За что и поплатился, — ребенок, похоже, понимал, что ему ни на грош не верят, но усиленно продолжал попытки отвертеться от неприятного разговора. Он вообще был скрытным, этот мальчишка.

— Угу, как же. Ничего не случилось, а забег с препятствиями наперегонки с городской стражей устраивал какой-то бесь залетный, — легкая ирония сладкой отравой пропитала негромкий приятный голос убийцы, заставив мальчишку досадливо дернуться и тут же испугаться своей реакции. Мальчик все никак не мог забыть, кто перед ним, а потому спровоцировать его на откровенность оставалось довольно сложной задачей.

— Зачем спрашиваешь, если сами все... — последняя, уже откровенно слабая попытка защититься от настойчивого собеседника.

— Не все! Вэйн, хоть убей, а я не верю, что тебя могла засечь стража... просто так. Если бы ничего не случилось, они бы тебя даже не заметили. И, если ты не понял, я спрашиваю отнюдь не про причину, по которой тебя так отделал Опоссум.

— Простите, господин помощник главы гильдии, мне нечего добавить, — мальчик покорно опустил черные глаза. Если раньше он изображал безразличие, то теперь вообще стал напоминать мраморное изваяние. Ну или императорского гвардейца во время смотра.

Ласка тяжело вздохнул. Похоже, по-хорошему не выйдет. Что ж, придется давить авторитетом.

— Ладно, попробуем иначе, — голубые глаза стали холодными и равнодушными. Ласковый мужчина, по-отечески мягко пытающийся достучатся до неразговорчивого ребенка, исчез. Теперь это был жесткий, привыкший отдавать приказы воин. И не ответить ему было нельзя: — Что произошло? Уточняю для нерадивых. Меня интересует происхождение вот этого, — с этими словами он цепко ухватил мальчишку за руку, разворачивая ее ладонью вверх. Мальчик зашипел от боли в неудобно вывернутом запястье.

— Господин...

— Отвечать! — рявкнул полуэльф.

Мальчик дернулся. Испугался еще больше, чем раньше.

— Монетка, — еле слышно прошептал он, — я просто взял в руки монетку...

— Золотая? С вот таким символом? — Ласка свободной рукой цапнул висящий на шее мальчика медальон и подсунул ему под нос. Вэйн скосил глаза на подвеску, потом с суеверным ужасом посмотрел на полуэльфа и только кивнул.

Ласка выпустил ребенка, который тут же испуганно забрался под одеяло, натянув его чуть ли не на голову. Собственно, все то, что он выспрашивал, он знал и так, но ему требовалось подтверждение. Теперь последние сомнения пропали.

— Тебе стоит узнать, — расхаживая по комнате, заговорил убийца, — что эта метка является знаком служения богу Морэлю, Сердцу Теней. Монетка, как ты выразился, это артефакт-симбионт. Попадая в кровь, она вызывает некоторые изменения в организме реципиента... — полукровка осекся, глянув на Вэйна. На детском лице было изображено крайнее недоумение. — Гм, что-то я переборщил с умными словами, постараюсь попроще. Боги не предлагают дважды. Если не подтвердить свое... скажем, поступление на службу, то артефакт убивает своего носителя. Каким образом ты, я думаю, понял.

Торчащая из-под одеяла белобрысая макушка согласно наклонилась.

— Ты этого не знал, а то, что это просмотрели другие, было недочетом со стороны Опоссума. Он уже наказан.

По выражению голубых глаз полуэльфа мальчик понял, что Опоссум больше не допустит ни одного недочета. Он вообще теперь будет только лежать. Тихо-тихо. Вэйн почувствовал себя отомщенным и уже чуточку смелей посмотрел на Ласку.

— Твое служение подтвердил я, — меж тем продолжил мужчина. — Теперь ты полноправный посвященный Морэля и должен служить ему.

— Господин, — ребенок несмело высунулся из своего укрытия, — это значит, что мне нужно стать служителем при храме?

Ласка оторопело уставился на мальца, а потом засмеялся так, что слезы выступили.

— Нет, — с трудом отдышавшись, выдавил мужчина, — не при храме. Об Ордене Звезды слышал?

Судя по тому, что и без того не маленькие глаза мальчика стали совсем огромными и идеально круглыми, он слышал.

— И что знаешь? — поддел пацаненка Ласка, провоцируя на конструктивную беседу.

— Я слышал, что это орден лучших во всем мире наемных убийц, — поддался на провокацию ребенок.

— На счет мира я бы не стал говорить, — усмехнулся Ласка, — но вот насчет континента ты прав. Хотя это далеко не все.

Полуэльф подтащил к кровати стул, уселся на него верхом, отгородившись от мальчика резной спинкой. Он по опыту знал, что собеседнику так комфортней, позволяет расслабиться в мнимой безопасности.

— Когда-то очень давно, — начал рассказывать убийца, — на Каланое существовала еще одна раса. Их называли крылатыми тенями, сотворенными детьми Морэля. Это была раса авантюристов, разведчиков, шпионов... Короче, истинных порождений Тени. Но однажды весь этот народ погиб... Не знаю, как, да это и не особо важно.

Знаешь, боги тоже могут осиротеть. По легенде, когда крылатые погибли, Морэль впал в глубочайшую тоску. Лучше не думать, что мог бы сотворить отчаявшийся бог, но в один из его оставленных храмов пришел человек... Он был шпионом на службе какого-то из королей того времени, но вместо благодарности за свои труды однажды получил смертный приговор и вынужден был бежать. Этот человек заключил с богом сделку. Он обещал создать организацию, которая будет служить Морэлю, а тот взамен должен был обеспечить человека поддержкой в его мести коварному королю. Так был основан Орден Звезды. Он всецело посвящен Сердцу Тени, его члены являются своего рода жрецами... А еще Орден — это сила, с которой вынуждены считаться все земные владыки.

— А я... — Ласка победно усмехнулся. Все дети любят сказки.

— А ты теперь принят в орден. Как выздоровеешь, отвезу тебя в одно местечко... Мы называем его Монастырем. Там тебе предстоит учится довольно долгое время, после чего ты станешь настоящим служителем Морэля, его тенью и клинком. Заманчиво, не правда ли?

— Да, — завороженно кивнул ребенок. Но тут же недоверчиво переспросил: — Господин, а вы уверены? Ну, просто уж очень на сказку похоже... — уже смущенно закончил он.

Мужчина усмехнулся какой-то своей мысли, неспешно стянул с руки перчатку. Подсунул под нос оторопевшему ребенку ладонь, рассеченную идентичным шрамом.

— Как видишь, я знаю, о чем говорю. Теперь веришь? — ребенок в очередной раз кивнул, не найдя слов.— Вот и славно! — стремительный полуэльф легко поднялся со стула. — А сейчас отдыхай. Совсем скоро нас ждет длинная дорога...

Рыцарь, куртизанка и алхимик

Все можно пережить. Кроме смерти...

Оскар Уайльд

1660 год от В.С.

Аллирия, село Подлесье

1

— Исса! Исса, негодница, ты где? — взывала с крыльца добротной сельской хаты высокая статная женщина лет тридцати-тридцати пяти. — Иди уже домой, обед стынет!

— Мама! — из густого малинника, что бурно произрастал сразу же за невысоким заборчиком, окружающим дом, высунулась чумазая поцарапанная мордашка. — Мамочка, я такое нашла!

— Иди домой, говорю, — женщина для наглядности погрозила дочке поварешкой. — А там уж посмотрим, что ты такое отыскала, — последнюю реплику женщина произнесла себе под нос, но девочка все равно услышала и радостным бесенком подскочила к матери. На малышке оказались одеты мальчишеские штанишки до середины икры, все изгвазданные в пыли и траве и порванные на коленках, и старенькая рубашечка, некогда белая, а сейчас неравномерно серо-желтая от грязи. Босые пятки и ладошки перепачканы в соке каких-то ягод и все той же грязи, а личико вдобавок еще и расцарапано. Сверкая несколько щербатой улыбкой, ребенок протягивал матери какой-то грязный корешок. Женщина схватилась за сердце.

— Исса! Сколько раз тебя просить?! Утром же только чистое одела! — женщина в сердцах всплеснула руками, совершенно забыв про зажатую в правой поварешку. Коварный предмет утвари вырвался из пальцев и, со свистом описав дугу, улетел в распахнутую дверь сеней. Что-то зазвенело. Травница только тяжко вздохнула. — Ну и где тебя так угораздило?

— А, пустячки-варенички, — очень уж беспечно отозвалась девочка. — На речку ходила.

Женщине совершенно не понравилась эта неумелая попытка солгать, но она молча пропустила дочь в дом. Что бы там ребенок не натворил, это не повод ее не кормить. Тем более что девочка явно проголодалась — достаточно посмотреть, как раздуваются тонкие хищные ноздри, улавливая едва ощутимый запах приготовленного обеда.

Когда малышка наконец наелась, травница поставила перед ней большую кружку компота и только тогда решилась спросить:

— Исса, ты опять подралась с мальчишками из деревни? — по мгновенно насупившемуся личику женщина поняла, что попала в точку. — Во имя богини, дочка, я же тебя просила!

— Но мама! — девочка с грохотом поставила на стол кружку, которую сжимала обеими ладошками. — Они ведь первые начали!

— Исса, я же говорила тебе, не обращай внимания на них, — спокойно начала женщина, но осеклась, стоило ей встретиться со взглядом дочки. Ярко-синие обычно глаза стремительно выцветали, становясь серо-стальными.

— Я молчу, когда они говорят обо мне, — как-то очень по-взрослому произнесла малышка. — Я привыкла, что сельчане зовут меня выродком. Но на этот раз... — девочка насупилась еще больше и замолчала.

— Они говорили обо мне, — спокойно подытожила Марина. — Это не впервой.

— Мама, ты не понимаешь! — подскочил на скамейке ребенок. — Одно дело, когда они просто шипят что-то нам вслед. Ты сама говоришь, что мы не такие, как они, — девочка оперлась ладошками о столешницу и только тогда травница спохватилась, что Исса стоит на скамье и словно нависает над ней. — Но сегодня... — девочка закусила губку и как-то сразу стало заметно, что белоснежный клычок, показавшийся из-под верхней губы, значительно длиннее и острее человеческого. — Сегодня они говорили страшное.

— И что же они сказали?

— Сирт, сынок старосты, — девочка презрительно скривилась, — все кричал, будто скоро на ведьм, то есть на нас, найдут управу. А когда я его...э-э-э...

— Поколотила, чего уж там, — не сдержала улыбки Марина. Семью старосты она не очень-то жаловала. — Говори, как есть.

— Короче, когда я его побила, он признался, что священник на проповеди говорил, будто скоро все изменится и ведьм изведут.

— Не обращай внимания, дочка, — повела покатым плечом травница. — Чай, не в Грейсе живем, все образуется.