Залив в тени листа

— Договор привел весьма убедительную гипотезу, — Миддрин кивнул бостонскому суперзлодею, — и сделал предварительные оценки успеха боя против Левиафана в случае если ты подчинишься, и в случае если мы разойдемся во мнениях.

— Договор — в первую очередь Умник. Дай ему вводную и он докажет, что Луна сделана из швейцарского сыра. Вы принимаете решения исходя из того, что считаете будто Триумвират знал про связь Эйдолона и Губителей.

Легенда покачал головой:

— Мы действительно не знали, и я не уверен, что демонстрация Кицуне доказывает сознательный контроль. Я знаю Эйдолона, я считаю его другом и единственное, чего он всегда хотел — быть героем, спасать людей. Это ... Это... — Легенду трясло и он не находил слов.

— Твой друг убил миллионы, чтобы хорошо выглядеть,— Рытвинa. Два метра сгорбленной ярости, спутанные волосы скрывают лицо с слишком большим носом и микроскопической нижней челюстью. Технически ее даже не должно было быть здесь — она была рядовым Стражем, вроде бы Сан-Диего, но разбивка на команды поставила ее на место лидера. Хорошее назначение для боя с Губителем, и совершенно неподходящее для сглаживания углов, — Мы здесь будем дальше вспоминать какой он был замечательный, или займемся делом?

Александрия не обратила на эту реплику внимания, пристально смотря в глаза главы чикагского Протектората. Мирддин не отвел взгляд. Четко артикулируя слова, как будто разговаривая с умственно-отсталым, она произнесла:

— Триумвират — это краеугольный камень. Если мы объявим, что Эйдолон ответственен за Губителей — начнется охота на ведьм. Протекторат распадется, финансирование будет обрезано, и если мы переживем эту атаку Левиафана, то следующий Губитель нас прикончит. Мы должны разрешить ситуацию тихо, сохраняя полную боеготовность, и только потом пытаться решить какие-то свои проблемы.

— Ты думаешь я это делаю ради карьеры?

— Ты сам это сказал, — здоровый глаз Александрии горел яростью, — У нас слишком много неизвестных, чтобы рубить сплеча. Характер связи Кицуне или Эйдолона с Губителями. Почему Кицуне решил, что Левиафан будет его защищать. И наконец что произойдет если Кицуне или Эйдолон погибнут. Тебе не кажется, что мы ходим по очень тонкому льду?

— Мне кажется, что у тебя больше не осталось кредита доверия, — отповедь ничуть не поколебала Мирддина. — сейчас вы вместе с Легендой нас покинете, и мы обсудим план действий. Без вас.

Он резко взмахнул посохом, касаясь Легенды, и тот исчез, спрятанный в карманное измерение. Мирддин потянулся к Александрии, но та с грацией балерины уклонилась.

Рытвина вздыбила асфальт, пытаясь закатать Александрию в земляной кокон, и та поднялась в воздух, избегая жадных земляных пальцев.

— Стойте, — взревел Шевалье, но было уже поздно.

Страх, недоверие, ментальная усталость нашли свой выход. Соединенный удар десятка не самых слабых масок был бы сокрушающим, попади он в цель. Черный плащ хлопнул от мгновенно набранного ускорения, и Шевалье даже не успел разглядеть как Александрия практически телепортировалась за спину Мирддина и ударила его, сбивая с ног.

— Стойте, — эхом повторила она за Шевалье.

Как будто ее собирались слушать.

Шевалье задрал в небо болт-меч и выстрелил несколько раз с разрывающим барабанные перепонки грохотом.

— Остановитесь! Мы поступим так, — сказал он с спокойной властностью, перезаряжая болт-меч, — Александрия, тебе лучше подчиниться. Мирддин прав — твое присутствие здесь и сейчас контрпродуктивно. Мы не будем принимать никаких окончательных решений, не выслушав твою версию. Но здесь и сейчас — не время и не место. Мы должны провести эвакуацию, заморозить Левиафана столько раз сколько потребуется, чтобы вывести всех. Найти Эйдолона. Найти Кицуне, а не проекцию. Понять кто из них контролирует Губителей.

— И что потом? — осведомилась Александрия, — потаскаете тигра за уши?

— Извини, тебе действительно не стоит это слышать.

Александрия прикрыла глаз, обдумывая что-то и наконец кивнула.

— Мирддин, прошу тебя, — помог подняться ему Шевалье. Чародей взмахнул посохом, и на этот раз Александрия не стала сопротивляться.

Трансформация 2.5

В истории про Иону и кита определенно была опущена подробность про его самочуствие после увлекательной морской прогулки. Кита, не Ионы. Судя по тому, что со мной происходило, киту было очень хреново.

Следовало ожидать. Оружейнику было стабильно плохо, но немедленного вмешательства он не требовал, пребывая в стране грез и розовых пони. Моя сломанная нога была надежно зафиксирована — я сделал тоже самое, что и с рукой Тейлор — окружающие ткани, укрепленные чакрой, держали обломки вместе.

Но вот с дисбалансом чакры я поделать ничего не мог — отсутствие Курамы делало из меня хихикающего идиота. То, что раньше шло на нейтрализацию воздействия лиса било мне по мозгам не хуже ерша.

Улыбаясь, как наевшийся конопли енот, я стащил нас с кирпичей и выругался. Оружейник был не просто тяжел, а сильно, преступно сильно тяжел. Так мы с ним далеко не уедем. А если нам придется убегать от Левиафана, или ему станет хуже? Отчаянная ситуация требует отчаянных мер.

Мой взгляд упал на cинюю с белым вывеску с стилизованным орлом, которого я сначала принял за помесь бумажного самолетика и использованного презерватива. Красная полоса на окнах обещала фиксированный тариф за отправления весом до семидесяти фунтов. Я расплылся в улыбке:

— Ты отправишься по не фиксированному тарифу, мой железный друг. Из тебя получится прекрасная бандероль!

Левиафан выбил большую часть стекол и внутрь почтового отделения мы вплыли медленно и торжественно, как и подобает настоящим героям практически спасшим Броктон-Бей.

Морщась от боли, я снял со стенда чудом оставшуюся сухой открытку с видом на базу Протектората и гелевую ручку. Секундное напряжение, и чернила расплескались по моей руке и подбородку. Нет, определенно это не чакропроводящий материал.

Мне повезло с обычным графитовым карандашом. К моему удивлению, после наполнения чакрой он не разлетелся щепками, и даже сохранил возможность оставлять следы на бумаге.

Возложив одну руку на бездыханное тело Механика, а вторую на открытку исчерканную знаками фуин, я запечатал пострадавшего. Кусочек картона с видом на базу Протектората заметно потеплел.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Прямо над моим ухом кто-то хлопал в ладоши.

— Интересно. Такого я еще не видела, — я поднял глаза, пряча открытку в нагрудный карман своей робы. Не должна размокнуть: фуин печати это вам не только ценный мех.

На столике, предназначенном для заполнения форм и прочих адресов устроилась, закинув ногу на ногу, женщина в костюме и гангстерской шляпе. Рядом с ней сверлила меня единственным глазом дама лет двадцати с пышной гривой черных волос в обтягивающем комбинезоне.

— Ох, Контесса, Александрия, как же я вас рад видеть, — расплывшись в идиотской улыбке я похромал к ним, желая обнять обоих и поделиться всей глубиной своего счастья.

И остановился, глядя в дуло глока. Квадратиш, практиш, гут.

— Эй, так вы хотите отпраздновать победу?

Ствол ничуть не шевельнулся, палец с идеально отполированным ногтем на спусковом крючке. Пожалуй я сказал что-то не то. Время спасать ситуацию.

— Эйдолон, двадцать Губителей, Симург с Механиками, Флешетта из Нью-Йорка. Вы что не читали мои записки?

Видимо нет, и все выстраданные тяжким трудом эпистолы направились прямо в историю болезни. Смыло ли их в Атлантику, или же у них есть резервная копия? Похоже это не сильно интересовало, потому что наманикюренный пальчик напрягся и плавно вдавил спусковой крючок.

Хороший стрелок может опустошить обойму в цель за две секунды, перезарядиться быстрее чем пустая обойма упадет на землю и повторить. Контесса была очень хорошим стрелком. Не знаю был ли это ее осколок, или же просто много практики, но пистолет прогрохотал автоматной очередью, пули выбили в гипсокартоне за моей спиной аккуратную дырочку размером с пятирублевку, а я очень больно врезался спиной в потолок.

Прыжки во время драки дурацкая идея из-за того, что теряется контроль за перемещением, вы становитесь предсказуемым, черт, в пинг-понге шарик летает быстрее, чем за ним может уследить глаз, но опытный игрок все равно его отбивает. Разумеется в каждом правиле есть свои исключения: шиноби могут прилепляться к поверхностям не хуже пауков с помощью чакры, добавляя еще одно измерение бою. Всегда можно ожидать, что противник достаточно атлетичен, чтобы пробежаться по стене, сделать шаг по потолку и грохнуться у вас за спиной, но мало кто может еще и станцевать вниз головой джигу. Я бы не в том состоянии, чтобы танцевать, поэтому ответил не сходя с места, пока Контесса вставляла обойму взамен пустой.

Может быть у меня и не было запасов Курамы, голова была не на месте из-за дисбаланса, но моих силенок хватило, чтобы устроить собственную версию 'смерти от радуги'. Я даже умудрился сложить печать быстрее, чем щелкнул затвор.

Пол вздыбился каменными сталагмитами. Контесса с грацией кошки обтекла каменное копье. Александрия просто проигнорировала. Заметка на будущее — не пытаться использовать против нее 'Тысячелетие боли'.

— Удовлетворительно, мистер Ведер, — произнесла женская копия агента Смита.

— Удовлетворительно, что? — фраза Контессы застала меня врасплох.

— То, что вы еще живы. Однако, перед тем как мы продолжим наш разговор, уберите свою проекцию. Она создает ненужный ажиотаж.

Я вздохнул:

— Вне моих сил. Но вы можете попробовать убедить Кураму, что он — проекция.

— Кураму?

— Проекцию.

Охая как старый дед я начал перемещать свое тело обратно на пол. Прицепившись к потолку здоровой ногой я перевернулся вниз головой, отпустил потолок, встал на руки и медленно, стараясь лишний раз не дергать больной ногой, воздрузился вертикально.

— Нога сломана, — пояснил я. — Кстати, лучше зовите меня Дэви Джонсом.

Александрия посмотрела на меня как на очень редкий сорт мадагаскарского таракана. Контесса осталась невозмутимой.

— Вы не первый, кто разделяет свою основную личность и проекцию. Это характерно для многих Мастеров, можно сказать классический случай описанный еще Стивенсоном.

Я не сразу понял о чем она говорит. Не совсем то, чего ожидаешь от девушки из рыбацкой деревушки, занятой спасением мира.

— Мистер Ведер, — вступила Александрия, — мне жаль, что мы не смогли проделать эту небольшую проверку раньше, у моей коллеги очень плотный график. Сейчас вы успокоитесь и уберете проекцию. В противном случае нам придется лишить вас сознания.

— Не поможет, — прокомментировал я, — Курама абсолютно от меня независим. Это не проекция, а кто-то .. — я замялся подбирая аналог из Червя, — вроде вашего Хранителя. Только гораздо больше, сильнее и с плохим характером.

— Вы в этом уверены, — констатировала Александрия со спокойной уверенностью школьной учительницы, последние двадцать лет каждый день строившей недорослей по струнке, — Заверяю вас, ни одна проекция еще не пережила своего Мастера и у нас есть возможность обнаружения паралюдей. Ваш Курама в принципе не может быть тем, чем вы говорите.

На секунду я выпустил из поля зрения Контессу, которая, поправив свою шляпу, направилась к стенду, предлагающему марки и сувениры.

— Разумеется он не человек, я просто привел понятную вам аналогию.

— Мистер Ведер, вы уже продемонстрировали свою ценность, и свои обширные знания. Мы будем благодарны за сотрудничество. Если же вы будете упрямиться ...

Попробуем по другому.

— Александрия, чем вам мешает Курама?

— Ваша проекция внушает негативные эмоции. После того, как вы обвинили Эйдолона в связи с Губителями, вы сами видели, что произошло. Нам не нужно, чтобы вы продолжали внушать им страх и ненависть.

— Он не восстановился?

— Что? — кажется я удивил Александрию.

— Какого размера Курама? Десять метров?

Она посмотрела на меня как на идиота:

— Метра два в холке.

Слава Господу и инопланетному киту. Больше всего я опасался , что Лис вернет свою чакру, и, несмотря на всю внезапно вспыхнувшие чувства, устроит в Броктон-Бей Коноху-лайт с плясками и феерверками.

— Он пытался напасть на Левиафана?

Еще один сценарий. Биджу пожирает ядро Губителя. Хотя тут еще на двое бабушка сказала кто кого сожрет, я бы поставил на Кураму.

— Нет, ты разговариваешь со Светлячком.

А вот об этом я не думал, а должен был. Лис был умнее, чем в мультике, и ему совершенно не обязательно действовать напролом. Надеюсь, что плохому он Тейлор не научит.

— На всякий случай, не подпускайте его к Губителям.

— Вы опасаетесь за свою проекцию?

— За Губителей.

Она устало вздохнула, прикрыв здоровый глаз, и кивнула.

В голове вспыхнула сверхновая, и последнее, что я услышал сквозь звон в ушах:

— Как и ожидалось, для противодействия ему требуется сознательное усилие.

Интерлюдия 2.z

Тейлор

Они ждали. И ждали. И ждали. Гигантская фигура Левиафана пойманная в ловушку остановленного времени. Никто не мог сказать освободится он через секунду, через минуту, или через час. Умники давали слишком большой разброс, делая предсказание по косвенным признакам.

Шишки продолжали совещаться, с своей позиции на крыше Тейлор могла видеть круг собравшихся лидеров около овощного магазина в половине квартала. Шевалье и Мирддин спорили о чем-то с Александрией. Ей очень хотелось услышать, что они говорят, но поток льющейся с неба воды превращал слова в ритмичную кашу. '... ойте,' — разобрала она, и еще одного из маленьких шпионов Тейлор смыло со стены.

Сила ливня начала уменьшаться. То, что еще пару минут назад было режущей стеной воды, разделилось на отдельные капли, тучи плотно затянувшие небо начали растягиваться в стороны, освобождая путь солнечному свету.

В лучах светила Левиафан выглядел ненастоящим, игрушкой, большой пластиковой моделью. Блики играли на его неестественно гладкой коже, окрашенной заморозкой в нежно-голубые тона. Щиты, окружающие Губителя отбрасывали радужные тени, превращая вытянутое тело в полосу овеществившейся радуги, расцвеченной рубиновами точками лазерных прицелов.

Заморозка спала внезапно, без всяких эффектов. Неподвижная форма Левиафана сменила цвет с голубого на темно-зеленый, глаза зажглись нездешним огнем, и ... погасли. Щиты, установленные вокруг Губителя даже не шелохнулись.

Они продолжали ждать, с напряжением глядя на неподвижную форму. Губитель был отключен, абсолютно бездвижен без направляющей его воли.

Воздух взорвался бессмысленными и искренними криками радости, когда Дракон дала отбой. Она поднялась, с удовольствием ощущая как расправляются затекшие мышцы, и неспешна направилась к расположившемуся на краю крыши Кицуне.

Мисс Пигги не слишком это одобряла, но с другой стороны у нее не было никаких реальных рычагов контроля — нажми она настолько, чтобы доставить настоящее неудобство, и Стражи Броктон-Бей немедленно бы попрощались c Тейлор. Щит время от времени делал дежурное напоминание и получал в ответ такую же дежурную фигуру из трех пальцев.