| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет, не поэтому, — усмехнулся Гудвин. — В детстве я постоянно шалил... Нет, хулиганом я не был... И никого не обижал... Просто сил во мне было столько... Мог весь день бегать-прыгать и не уставать...
"Папина кровь... Однозначно!", — подумал Гудвин.
— ...А вокруг меня всё такое... непрочное... Не вписался на бегу в поворот — дверь сорвана с петель. Мне хоть бы хны, а разрушенное мною, обычно ремонту не подлежало. Меня попробовали пороть розгами...
Трусишка посочувствовала Гудвину. Телесные наказания гоблинами применялись к рабам по любому поводу. И без повода тоже. Так что ей довелось видеть чужую боль. И ей это не понравилось.
— Но для начала меня надо было поймать. А это было нелёгкой задачей даже для тренированного взрослого... А если даже меня и ловили методом загонной охоты, то толку от порки было ноль. Через несколько минут всё проходило... Так что воспитательный эффект не достигался. А потом бедных людей осенило — не можешь прекратить бардак, тогда возглавь его!
Трусишка хихикнула.
— И меня пристроили к взрослому делу — ухаживать за животными. Вручили швабру, веник и совок и приказали обеспечить чистоту. Я обвёл взглядом гектар курятников, свинарников, конюшен и много-много чего ещё...
Трусишка представила фронт работ и ей стало нехорошо. Её огородик на гектар площади не тянул, но она вполне себе неиллюзорно выматывалась, ухаживая за ним.
— И я полез в Систему за заклинанием Чистота. Люди почему не любят это заклинание. Считают его сложным и манозатратным. А как по мне просто отличное заклинание. Очень гибкое. Так что через год я делал его одним пассом и одним словом.
— О! И ты тоже первым делом начал с Чистоты? — не удержалась и перебила Гудвина, Трусишка.
Тот кивнул. А Трусишка пояснила:
— У гоблинов почему-то считается нормальным плевать на своё здоровье. И если из одного колодца вода поступает светло-серая, а из другого — тёмно-серая, то пить они будут именно тёмно-серую.
Гудвин только удивлённо поднял брови в ответ на такую информацию.
— А мне было страшно пить... такое. Я к тому времени уже знала от своей мамы... человеческой мамы... про Чуму. И пользовалась Чистотой. И предлагала всем очищенную мною воду. А они обозвали меня Трусишкой...
— Глупые "разумные" существа... — Гудвин интонацией обозначил кавычки на слове "разумные", — ...не в состоянии осознать, что они глупые. А все, кто умнее их, вызывает у них раздражение. И тебе ещё повезло, что дело ограничилось только одним прозвищем...
— Так ведь не ограничилось, — грустно вздохнула Трусишка, — Мама прожила на чистой воде и выращенных мною овощах... чистых от Тьмы... на несколько лет дольше самого длинного срока жизни людей на Пустоши... А потом эти ньяхи вытоптали мой огород... И за каким-то ньяхом откочевали почти в центр Пустоши...
Трусишка сжала кулаки. Не помогло. Чувства нахлынули с было силой. Как будто и не прошло уже с тех пор восемь лет.
— Прими мои соболезнования, — сказал Гудвин, накрыв лежащую на столе сжатую в кулак руку Трусишки.
Ему не было нужды спрашивать: "А что было дальше?". И так понятно "что". Организм женщины уже с десяток лет как пребывающей на Пустошах не выдержал. Чистая вода и чистая еда сильно замедлили процесс отравления планарной энергией. Но и того, что поступает с воздухом, достаточно для смерти, когда человек находится на стадии "серая склера глаз". Особенно, ближе к центру Пустоши.
Прикосновение руки Гудвина подействовало на Трусишку на удивление успокаивающе. Она разжала стиснутые кулаки и уже гораздо более спокойным тоном произнесла:
— Я не пла́чу... Ни тогда, ни сейчас. А тогда я, вообще, высказала этим ньяхам всё, что я о них думаю. Это им не понравилось. Меня пытались побить. Ха! Поедание всякой гадости и запивание всего этого грязной водой не способствует развитию выносливости. Короче, я оторвалась от них, как от стоячих! Они мне что-то кричали вслед, но я уже не слушала. И вот уже восемь лет я живу одна... Ну, не совсем одна... На расстоянии получаса ходьбы от меня живёт одна моя соседка. А на расстоянии часа — вторая... Если бы не они, я бы сошла с ума. Они не были гоблинами, так что мы быстро нашли общий язык...
— Дай я догадаюсь, — задумчиво произнёс Гудвин, — Твой доспех... Отличная работа... Но всё же это не твоя специализация.
Трусишка кивнула. Мол, да, одна моя знакомая — бронник и оружейник.
— А вот вторая... вот тут я в затруднении... Хотя... Вспомнил! Шампунь! Да и из рюкзака идёт очень сложный и тонкий аромат высококачественной алхимии, — осенило Гудвина.
— Да, она алхимик, — подтвердила Трусишка. — А в рюкзаке у меня походная аптечка.
— И вы наладили взаимовыгодный обмен друг с другом...
— Зачем? — удивилась Трусишка. — Мы делимся друг с другом всем, что у нас есть...
— О! Это же чудесно! — увидев недоумевающее выражение лица Трусишки, Гудвин не стал расшифровывать причин своей радости.
По крайней мере, сразу же.
— Итак, думаю уже можно подвести некоторые итоги, — торжественно начал Гудвин. — У нас имеется сильная и решительная девушка. С твёрдыми моральными принципами. И когда ей миллион мух говорил: "Навоз — это вкусная еда!", она им твёрдо отвечала: "Нет, это просто навоз!". Ну, и добавляла "Ньях!", — позволил себе пошутить Гудвин.
Трусишка чуточку смутилась. То, что нельзя ругаться, мама ей говорила. Но оно как-то само собой получалось...
— Оная девушка вполне самодостаточна и способна обустроить быт даже в сердце Пустоши. Притом, не влачит существование, а живёт получше многих горожан Волшебной страны. У девушки хорошие организаторские способности. И то, что альтруизм лучше эгоизма, для неё аксиома. Ко всему прочему, девушка умна. И если не будет сама себе занижать самооценку, то на основе своей работы бакалавра сможет написать магистерскую работу. Ведь тема влияния планарных энергий на растения вообще никем, кроме неё, ни разу не подымалась.
От такого обилия комплиментов у Трусишки начала кружиться голова. Но это было приятное головокружение. Ведь комплиментов ей никто и никогда не говорил. Ну, мама говорила, что она замечательная. Но мамы это говорят всем детям.
— С таким багажом "достоинств" эта девушка легко сделает карьеру в любой части волшебной страны. А если её вдруг не интересует карьера... хотя, жаль конечно... но с её природной красотой, ей и шагу не удастся ступить, чтобы очередной влюблённый бедняга не сделал ей предложение руки и сердца. Достаточно просто уехать, например, в...
Голова у Трусишки кружилась так сильно, что она опасалась упасть со стула. Но слова насчёт "уехать" вернули её с небес на грешную землю.
— Так в этом то вся и проблема... Я боюсь! — смущённо призналась она.
Почему-то вдруг признаться в том, что ты трусишка, стало для неё постыдным.
Гудвин же не понял. Видя непонимание на лице собеседника, Трусишка объяснила.
— Эти косорукие ньяхи... прошу прощения... шаманы, три века тому назад проводившие тот ритуал... ньях... ещё раз прошу прощения... Они испортили всё, что только можно испортить. Народ гоббо не был трусами. Но... все гоблины, как один, трусы... Просто-таки трусливее некуда. И сюда я шла уже догадываясь, что мне помог Свет. Но... Смелой я себя не ощущала... Вот совсем... А при мысли о том, чтобы подойти к границе Пустоши, перешагнуть её и идти дальше... мне тут же становится страшно...
— То есть ты хотела, как минимум, разобраться где ошибка в том давнем ритуале. Ну, а план-максимум у тебя был — исполнение желания: "Стать смелой!", — за Трусишку закончил Гудвин.
Та кивнула.
— Тот... первый Гудвин достал кубок, налил в него волшебной жидкости, дал выпить содержимое Трусливому Льву, и тот стал смелым, — процитировала она исторические хроники.
— Хм? — на пару секунд призадумался Гудвин. — Чтож это можно устроить...
Гудвин встал, прошёл пару шагов до своей наплечной сумки и вытащил оттуда ритуальный нож. И чашу.
Гудвина Трусишка не боялась. Ну, было в начале несколько моментов... Но в процессе чаепития и доверительного разговора по душам страх прошёл. И даже появилось на душе какое-то странное ощущение спокойствия и защищённости. Как будто рядом с этим мужчиной с ней ничего плохого не произойдёт.
Но этот нож! И эта ритуальная чаша! Один их вид внушал иррациональный страх. А дальше стало ещё страшнее. Потому как Гудвин начал обрисовывать ей перспективы. Садиться на своё место он не стал. И от этого его слова выглядели ещё внушительнее. Хотя, куда уж более?
— Сейчас я наполню чашу, — сказал он беря в руки чёрный нож. — Жидкость будет выглядеть как сама Тьма. Но это не так...
Трусишка было облегчённо перевела дух.
— Это будет именно Тьма. И не абы какого, а пятого круга магии... С небольшой примесью крови...
И Трусишка поняла, что облегчённо переводить дух — было глупостью с её стороны.
— При одном взгляде на неё будет казаться, что ты умрёшь, едва пригубив эту... "жидкость"...
Мурашки страха пробежались по спине Трусишки.
— Но это не так! — решительно объявил Гудвин.
"Фух!", — опять мысленно облегчённо выдохнула девушка.
— Ты успеешь испить сию чашу до конца. И лишь потом умрёшь! — совершенно серьёзно заявил Гудвин.
* * *
Авторское примечание
* * *
Необязательный для понимания сюжета арт. Трусишка занимается волшебным садоводством, а вокруг неё Пустошь https://drive.google.com/file/d/1X25bKGn7zWHKTkif0bo8JQKxs55iOC3W/view?usp=sharing
* * *
Конец авторского примечания
* * *
========== Глава десятая, в которой Гудвин рассказывает о своём детстве ==========
— З... з... з... — аж начала заикаться от таких "новостей" Трусишка.
— Спрашиваешь: "Зачем?". О! Тут всё просто и одновременно сложно. Тьма незаметно заползает в душу через страхи. Поэтому адепту Тьмы, чтобы добраться до высоких кругов магии необходима гордость... Много гордости... Гордости с большой буквы! А как её растить? Просто. И одновременно сложно. Нужно побеждать! Побеждать всё. И всегда. И всех. Побеждать жизненные невзгоды. Побеждать неурядицы. Побеждать врагов там есть в списке... ближе к концу. А в начале списка там написано: "Победить свои страхи!".
— А... — заикаться Трусишка перестала, но связно сформулировать вопрос не смогла.
— Технически это будет выглядеть так... — без слов понял собеседницу Гудвин. — На тебя навалятся твои страхи. Все. И ты должна будешь их все победить! Справишься — очнёшься адептом Тьмы. Может быть даже четвёртого круга... А над своими старыми страхами ты будешь просто смеяться...
— А если... — не смогла договорить вопрос трусишка.
— Ну, а если "нет", то я очищу от Тьмы твои останки, а оставшийся пепел — развею по ветру. Как тебе такой план, Трусишка? — с абсолютно серьёзным видом спросил Гудвин.
— ... — Трусишка не ответила. Она сидела на своём стуле, сжавшись в комочек и дрожала.
Но тут внезапно как будто кто-то включил кондиционер на обогрев, и холодно-промозглый воздух шатра вдруг сменился тёплым летным полднем.
— Но знаешь... — мягким и доверительным тоном сказал Гудвин. — ...я думаю, что в таких крутых мерах нет необходимости.
И поместив чашу и нож обратно в сумку, Гудвин спокойно уселся обратно на своё место за столом. И налил себе и Трусишке ещё по одной чашечке чаю.
— Твой случай не такой запущенный, чтобы требовалось... м-м-м... назовём это хирургическим вмешательством.
Трусишка ощутила себя так, как будто лучи летнего солнца согрели её слабое и замёрзшее тельце. И дрожь куда-то пропала. И она часто-часто закивала, соглашаясь, что, да, если можно обойтись без операции, то лучше обойтись без операции!
— Да... Тут нужна не хирургия, а терапия! — задумчиво глядя на Трусишку, постановил Гудвин.
Трусишка закивала ещё энергичнее.
— И даже более того... — продолжил радовать Гудвин. — Такого ответственного "пациента", как ты, можно спокойно отпустить на дом... На амбулаторное лечение, так сказать... Уверен, что такая умная и ответственная девушка, как ты, все лечебные процедуры проделает со всем старанием...
Умной и ответственной девушке было приятно это слышать.
— Или быть может ты всё же хочешь... как говорится... лечь на "стационар"? Но тогда тебе придётся ходить со мной. А хожу я быстро...
Трусишка робко помотала головой. Быстрой ходьбы она не боялась. А вот смотреть на сотни трупов... каждый день. Этого ей не очень хотелось. А у неё там дома грядки не прополоты. И не политы.
Гудвин этому отказу ничуть не обиделся.
— Тогда осталось лишь определится с выбором, — объявил он.
И глядя в глаза Трусишки спросил:
— Что ты выбираешь? Тьма или Свет? Кем ты хочешь быть — адептом Тьмы или адептом Света? — этим вопросом Гудвин подразумевал, что постепенно развивая Гордость и Чистоту, однажды Трусишка с лёгким удивлением обнаружит, что её страхи куда-то пропали. Были побеждены в процессе становления адептом Света... ну, или адептом Тьмы.
От "простоты" поставленного вопроса у Трусишки наступил лёгкий шок. И она довольно по-детски спросила:
— А что лучше? — суть плана Гудвина она уловила, но... всё равно была в лёгком шоке.
За детские вопросы Гудвин ругать её не стал. И даже провёл маленький ликбез.
— Все почему-то думают, что адепты Света и адепты Тьмы — это две противоположности. Которые никогда не сходятся вместе, — задумчиво проговорил Гудвин. — На деле же всё иначе. И сложнее. Но я постараюсь объяснить максимально просто. Итак... Гордые разумные существа не станут наклоняться за валяющейся в грязи мелкой монеткой. Они не станут брать третьесортный товар. Даже если им предложат скидки и статус "Постоянного клиента". Гордые люди не станут пользоваться общепринятым мнением. Они всё проверят и перепроверят. Толпа гордым людям не указ. Отношений с противоположным полом гордые люди ищут только самых качественных. И ищут Сильную Женщину...
Тут Гудвин чуть забылся и от общего перешёл к частному. Но Трусишка того прекрасно поняла. А какие умозаключения она из этого сделала — это секрет!
— ...И от всего этого Чистота их души не только не понижается, а наоборот, возрастает...
Такого Трусишка не знала. И "намотала на ус" полезную информацию.
— А разумные существа, имеющие хоть капельку Чистоты души... на них здорово смахивают, — удивил Гудвин. — Если они видят валяющуюся в грязи монетку, они громко спрашивают у окружающих: "Монетку никто не терял?". А склонять спину, нагибаясь за "грязной монеткой", они не станут. Такие люди не только за "грязной монеткой", но и за "грязным кошельком" не наклонятся. А если для этого надо склонить спину перед кем-то другим... Нет. Такого от адепта Света вы не дождётесь! И если монетка не "грязна", а всего лишь... сомнительна... это всё равно не подвигнет адепта Света гнуть спину. И этот жизненный принцип они распространяют и на прочие жизненные ситуации. И знаешь... При каждом применении этого принципа их Чистота души возрастает. И Гордость тоже! Притом ничуть не меньшими темпами, чем Чистота.
— О! — изумлённо выдохнула Трусишка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
