— И? — Тупо спросил молодой человек, только начиная приходить в себя после...
...Я ворочаюсь... Я слежу... Мне плохо... Я слаб... Квартира закрыта, но проворачивается ключ... Сгорает старая дача... Девочка в панике смотрит на смутный силуэт, наклонившийся над ней, не видя его глазами, но ощущая... Существо в полутемном помещении кричит от боли, не в силах расправить несуществующие крылья... Репьехи пламени вздымаются над двухэтажным деревянным домом в глубине страны, поглощая все внутри... Ты придешь ко мне... Они не придут за мной... Тебя нет!
Блики перед глазами. Научный сотрудник мотает головой.
— Что ты сказал? Повтори, пожалуйста... — Как-то слегка жалостливо произносит он.
— Ты тупой? Я же сказал! Возьми наушник! Я буду тебя вести. Ты пройдешь туда, будешь исследовать, а я буду следить и направлять. А потом присоединюсь к тебе по результатам. — В глазах начальника смены ощутимо играло зеленой пламя, пожирающее его, вливающееся в него откуда-то вокруг.
— Хорошо, босс. — Кивает молодой человек, автоматически поправляя на плечах съехавший халат.
Он берет наушник. Начальник смены довольно улыбается. Никто не замечает, как из глубин виртуального монитора со схемой на миг на месте аномалии проявляется открывающийся глаз, внимательно посмотревший на них. Увидевший наконец их. И растворяется вновь в бешеном переплетении фонового шума и игры бликов по схеме.
Шаги раздаются в серверном зале. Научный сотрудник поднимается по винтовой лестнице собранной из решетчатых блоков на второй ярус зала управления. Незаметно по бокам его зрения стелится туманная дымка. Да, она должна быть наоборот внизу зала, но тут все не как в нормальном мире. Впрочем, ее все равно никто не замечает. Эхо звука тонет в переплетениях кабелей. Осветительные панели искрят и почти не освещают второй ярус. В наушнике раздается тихий треск и шорохи. Неясный голос из наушника что-то пытается сказать на жестком и глухом странном языке.
— Это ты? — Отлепляет присохший к небу язык молодой человек.
— Что — я? — Раздается мгновенный ответ. — Ты иди давай, не тормози!
— Иду...
И он идет. Вот и двойная дверь. Пропуск по считывателю и дверь уезжает вбок. Сначала одна, потом вторая, открывая темный зев прохода.
— Слышишь... Там нет освещения! — Нерешительно застывает сотрудник.
— И что? Идти-то до аномалии метров тридцать уже по прямой. Проскочишь! Тем более я тебя вижу на схеме, сейчас помехи спали, все четко и как на ладони. А в центре пульсирует четко и ярко... — И администратор замолчал.
— Что пульсирует? — Взволнованно спрашивает МНС, делая маленький шажок вперед.
— Ничего! Центр просто пульсирует. Там все должно быть ясно! Вперед! — Как хлыстом стегает вскрик администратора.
И сотрудник шагает внутрь проема. Еще шаг и еще. Двери захлопываются за ним без прикладывания пропуска к считывателю, сами. И этот звук щелчка вставших в пазы дверей как будто бьет по нервам молодого человека, окончательно их обрушивая в пропасть страха, паники и легкого безумия. Он срывается с места и бежит вперед. Наушник падает куда-то под ноги, но он не стал его искать, рванув еще быстрее. Ведь сзади за ним гнались Они. Кто они — он бы не ответил никогда. Он не знал. Да он и не мог подумать — есть ли они на самом деле.
Вокруг было темно, только странный лиловый туман окутывал его. Он бежал по ощутимо узкому коридору явно дольше чем нужно, но он не упирался в тупик с генераторами. Ничего не было вокруг, кроме тумана, становящегося приторно сиреневым. Остановиться же он не мог.
Мысли научного сотрудника расплывались и путались, внезапно вспыхнув ярким пятном всех цветов:
Я болею... Болит чрево... Там копошатся... Дача обрушивается внутрь себя и огонь пожирает всех, кто там находится в последней вспышке, поднявшей пламя высоко, высоко, к небесам... Девочка теряет сознание, содрогаясь на цепях, не видя своего потустороннего мучителя... Существо издает нечеловеческий крик, царапая ногтями... когтями... пол балкона... Хватая в руки темный и вспыхнувший пламенем клинок... Ухмылка демона... Безумие боли другого существа, влетающего в коридора гедонистически обставленной квартиры... Проворачивается второй замок... Открыть глаза... Открыть глаза... Открыть глаза... Открыть глаза... Многоголосое эхо одной фразы, произнесенной и мыслящейся разными языками и сознаниями...
МНС вынырнул из ужаса расширенного сознания, обнимающего большее чем он мог бы понять и представить. Перед его взором показалась цель и он застыл. Аномалия была прямо перед его лицом. Огромный, гигантский щуп. Нерв. Часть сознания. Оно смотрело на него и видело насквозь, проходя нитями своих энергетических линий сквозь него, нанизав его на них и через его знания и память наконец-то увидев всю Станцию, найдя тех, кто рвал Его плоть изнутри, копошась в Его чреве.
Ужас обуял молодого человека. Это осталась единственная существующая у него эмоция. Потому что в остальном его сознание гасло и разваливалось на части. А затем...
А затем его выпихнуло и швырнуло через стенки и плоть обратно в серверный зал, как больше ненужную деталь, повалив на пол прямо под потухающей объемной схемой.
Сотрудник вцепился в пол и приподнял голову. В кресле сидел, с пистолетом в руке, администратор. Как он оказался у него? Ведь на Станцию нельзя проносить личное оружие? Это было уже неважно, ведь жерло ствола смотрело ему прямо между глаз и из уст начальника смены вырвалось хриплое каркание:
— Все будет моим! Все здесь будет моим! — И грянул выстрел.
Но паника и страх кинули молодого ученого в сторону и он, резко вскочил, рванул куда-то вглубь коридоров из кусков бессмысленного металла и пластика, с небольшими вкраплениями редкоземельных элементов. Плутая по коридорам, затянутым липким и едким туманом, паутиной слизи оседающей на лице, он метался из стороны в сторону в поисках выхода, а вслед ему звучало многократно отраженное эхо многочисленных выстрелов.
Выбежав на очередной перекресток из тумб с техникой он столкнулся лицом к лицу с администратором, который у него на глазах ухмыльнулся и приложил к своему затылку ствол пистолета, неимоверно вытянув руку, как будт плюя на законы анатомии и, глядя на него пустыми глазницами, которые окончательно выел зеленый огонь, прошипел:
— Нет... не мое... Это все — Его.
Ударил выстрел. Хлынул гной и мерзостные куски давно мертвой плоти. Зеленый огонь успел за короткий срок превратить в живого мертвеца начальника смены... Труп упал на колени, схватившись руками за стойки, и так и застыл.
С истошным криком МНС метнулся дальше, не замечая, куда несется и что делает. Лихорадочно схватив карточку он побежал к выходу, ведущему к бару и жилым комнатам, но там уже не было двери. Только гигантская лужа из шипящей слизи. Ботинки заскользили и начали разлагаться прямо на ногах, но он уже пронесся мимо. Лампы вспыхивали перед ним, исчезая и рассыпаясь в тлен. Он не знал, что прямо сквозь него до сих пор тянулись те нити, что следили и искали цели для своего болезненного гнева.
Двери в бар лопнули и рассыпались, а карточка бессмысленно зажатая в его руках растеклась липкой гадостью, и он автоматически вытер ладони о начавший гнить прямо на нем халат. Внутри бара было много людей, сосавших дешевый алкоголь. Кто-то посмотрел в его сторону, попытался что-то спросить, но нити вылетели из молодого человека, разбрасывая вокруг слизь и проникая незримо в головы людей.
Отдыхающие падали и бились в конвульсиях, не в силах даже издать ни единого возгласа. Некоторые хватали собственных товарищей и впивались зубами в их тела и одежду. Беззвучный вполь разрывал все вокруг. Нити торжествующе поднялись над помещением бара и ударили в стороны, прошивая стены Станции, уходя в направлениях комнат и помещений.
Все плыло. Все исчезало. Все растворялось. Конструкции рушились. Разумные существа — теряли разум, превращаясь в безумные манекены, натыкающиеся и кидающиеся друг на друга. Последним, кто сохранял в себе толику жизни был сходящий с ума от ужаса МНС. Он был нужен Твари, потому что...
...чтобы через его знания, память — разрушить всю Станцию... Чтобы он умер последним... Чтобы дача сгорела... Чтобы девочка билась в конвульсиях... Чтобы существо уже в коридоре своей квартиры могло бессознательно держать клинок ножа, превратившийся в сотканный из огненной тьмы, кидающей ледяные искры, меч... Чтобы защелка второй двери в квартиру отодвинулась, и дверь начала открываться, впуская убийц... Чтобы Станция лопнула... Чтобы существо жило... Чтобы другой демон застыл в изумлении... Чтобы Тварь не чувствовала боли и могла жить внутри своего... Чтобы не было Боли... Чтобы можно было...
Молодой человек раскинул руки и заорал. Через его тело проходило слишком много всего. Станция исчезала. Помещение вокруг него исчезло. Все вокруг заволокла первозданная плоть Твари. Станции больше не было, как и всех внутри нее. Транснациональная организация понесла мощнейший урон своим вложениям и исследования. Научный сотрудник упал в Пустоту и выпал из нее на костерище дачи под Челябинском, умерев под ударами рушащихся балок. Тварь издала протяжный вздох. Девочка повисла на цепях без сознания и образов в голове. Другой демон схватился за голову, ставя блоки и прогоняя шум Крика из своей головы.
...Существо, сжимающее меч, выпрямилось не приходя в сознание и встретило тех, кто наконец распахнул последнюю дверь и переступил через порог его квартиры. Маска на стене засветилась в бесплодных попытках их остановить...
...Я рывком очнулся, сжимая в руках пылающую структуру, видимую физическим взглядом. Голова вспыхнула болью. Передо мной лежали два странных тела. Дверь в квартиру захлопнулась, и все многочисленные защелки сами закрутились и закрылись. Следом захлопнулась и вторая дверь, также закрывшись на все запоры.
То, что я держал в руках оплыло и превратилось в мой всегдашний ритуальный клинок. Нож хоз-быт назначения по паспорту. В рассветной полутьме и при выключенном свете я видел под своими ногами два крупных глиняных тела.
Первой моей мыслью было — надо покурить и спать дальше, судя по всему, ловлю очередной сон во сне. А второй мысли уже не было — я опять вырубился, на этот раз упав посреди коридора, чудом, как потом узнаю, не порезавшись о собственный клинок. И заснул, уже без снов.
Глава 9
Утро было хмурым. Как в погоде, так и лично для меня. Как-то уж очень неприятно просыпаться, от того что затекло все тело и не чувствуешь отдавленных конечностей. С тяжелым вздохом открыв глаза, обнаружил перед глазами лезвие и тихо прошипел пару ругательств от мгновенного испуга. После чего сообразил, что неясным мне способом очутился на полу в коридоре. Попытавшись оглянуться, я пошевелился и негромко взвыл от боли в растревоженных бревнах моих ног.
Привалившись к стене и сев таким образом, все же разглядываю окружающую меня диспозицию, отпихнув подальше клинок, чтобы ненароком не порезаться и чувствуя изрядную трясучку от ощутимого покалывания в членах своего тела и запоздалой паранойи непонимания происходящего. Сделав пару глубоких вдохов-выдохов, лезу в карман халата, непонятно как оказавшемся на мне (я сплю все ж таки голым), вытаскиваю пачку сигарет, несколько раз промахиваюсь кончиками пальцев мимо столбика туго набитого резаного табака с фильтром. Откладываю пачку и закуриваю, высыпав все сигареты на пол, чтобы стряхивать пепел в пустую пачку. Ну, я и свинья, а... И прокурю к чертям квартиру... Но, Ктулху вас всех побери, что произошло?
Наконец мое зрение фиксирует еще пару любопытных моментов. А точнее — пару увесистых комьев глины, от которого ощутимо воняло тиной и прелостью, прямо передо мной, у двери. Причем в явно человеческих формах. Это что еще за свинство?
Давлюсь табчным дымом, мгновенно обжигая им оба глаза и судорожно машу перед глазами рукой, подавляя кашель и выступившую на глазах влагу. Мать вашу, что тут вообще, у меня дома, творится? Вот только заснешь, сны посмотреть хорошие, как тут... Так-так. А что же нам снилось...
...И я вспоминаю. Сотрудника. Станцию. Тварь. Образы. Голоса. Все, что было в этом поганом не-сне и даже больше, ведь сейчас уже вспоминал я, а не какой-то туповатый (на мой взгляд — все люди тупые) человек. Застыв на манер голема, я переваривал все что вспомнил и то, что начал соображать. Когда же до меня дошло всё и целиком, я отпустил несколько очень и очень крепких фраз. Честно говоря, раньше даже и не подозревал, что могу так разговаривать на русском матерном.
Все еще продолжая шипеть проклятия, с тихим подвыванием, поднимаюсь на ноги, пережидая остаточный всплеск колотья в ногах. 'Жабий глаз — прекрасное средство от колотья в боку' — всплыла в сознании где-то прочитанная фраза. Стряхнув столбик пепла в пустую пачку и стараясь не наступить на нож и рассыпанные сигареты, подхожу к двум глиняным телам. Нет, глина там всего процентов восемьдесят составляющего. Насколько я помню рецепты создания воплощенных, а не энергетических големов...
Только, к демонам вас, кто мог так невзлюбить мою персону, чтобы создать настоящих големов?! К сожалению, я уже знал ответ на этот вопрос. И еще я понимал, что они меня все таки нашли несмотря на все мои ухищрения. Меня затрясло. Не только пальцы. Все тело. Даже зубы застучали на самом деле. Что же это такое происходит, а? Да я, блин, столько денег возьму с этого Александра, что он по миру пойдет! Ввязать меня в такое!
Мысли закончились. Впав в ступор, я простоял над начавшими уже подгнивать големами минут десять, как минимум, механически докурив и забычковав между пальцев окурок. В некий момент я ощутил, что мятый кусок непонятно чего в моих пальцах, это бренные остатки фильтра и, ругнувшись напоследок, выкинул его в пустую пачку, которую, в свою очередь, тупо уронил на пол. Присев на корточки, прикасаюсь пальцами к глиняному истукану. Сосредотачиваюсь. Желудок сворачивает от боли: не ел, курил натощак, занимаешься магией... Я тебе бунт и революцию устрою — вот что ощутимо сигнализировал мне мой вассал.
Неважно, потом. Закрываю глаза и погружаюсь внутрь комьев глины щупом своего сознания. Уже распадающиеся линии связок. Узлы ассоциаций и инвольтирования. Дыры от лезвия. Где же оттиск хозяина? Ну-ка, ну-ка, глубже! Пусть будет тошнота, головная боль, но мне нужен оттиск, след печати... Печать-то сама, вестимо, рассыпалась после уничтожения жизнеподобия голема.
Начиная терять надежду найти след, перемещаю щуп в сторону живота бывшей машины для убийства, нахожу то, что искал. Еще и место нестандартное. Перед моим взором мгновенно пролетает несколько образов.
С возбужденным и победным вскриком вскакиваю на ноги и стремглав бегу в комнату, хватая со стола карандаш и лист, тут же начиная записывать, записывать, записывать...
Спустя полдня, я сидел на кухне. Все было давно записано, листы лежали под очередной кружкой чая, а големы были таки утилизированы. Информации для меня и пищи для моей паранойи ощутимо прибавилось. Зато теперь я знал, что надо делать, хотя бы ориентировочно.
