-Может сначала хотя бы котлетку покушаешь? -без особой надежды спросил я.
-Нет, мороженное!
-Ну мороженное, так мороженное.
-И мультики! -настойчиво уточнила дочь.
-И мультики, -послушно согласился я.
Мы отлично провели время дома с ней вместе. Посмотрели мультфильмы, поели мороженное, подурачились. Я научил Катю делать простые модели самолётиков из листов бумаги, и она принялась складывать их, один за другим требуя от меня, чтобы я их раскашивал. Мы как раз собирались перейти к торжественному пуску всех самолётиков разом, как вернулись Оксана с Арктуром и оба в ужасном настроении.
-Что такое? -поинтересовался я у сына, но тот лишь дёрнул головой и отвернулся от меня. Значка у него на груди не было.
-Где значок?
-Из-за твоего значка нас и исключили, -пожаловалась Оксана. -Говорила я тебе что он тут не к месту, но, когда ты слушал свою жену!
-Внимательно слушаю тебя прямо сейчас, любовь моя, -сказал я обнимая её расстроенную макушку так как Оксана, снимала сапоги присела на стул.
-Сначала всё шло хорошо, -принялась рассказывать она. -Ребята обступили Арктура, всем хотелось потрогать необычный значок. Это и привлекло к нему повышенное внимание представителей администрации детского садика, следивших чтобы праздник освоения луны, прошёл как надо.
К нам подошла заведующая и спросила "что это за значок". Я объяснила. Она сказала, что конфискует его и что из-за значка Арктур исключается из участия во всех конкурсах. Ещё добавила, что ей очень жаль, но поступить по-другому она не может.
-Сейчас же пойду разбираться с этой заведующей, -пообещал я внутренне весь кипя.
-Поговори сначала с сыном, -остановила меня Оксана.
Арктур лежал на кровати и смотрел в потолок. Его нижняя губа подрагивала, как всегда, когда он был чем-то сильно расстроен или обижен.
-Ты как? -спросил я его потому, что не знал, как ещё начать разговор.
-Дурацкий значок! -громко произнёс сын.
-Это не значок дурацкий, а некоторые люди такие... дурацкие, -поправил я его присаживаясь рядом и кладя руку ему на лоб. Арктур резко отвернулся от меня к стенке.
-Нет, значок дурацкий! Он червячный! Мне так сказали. Его грязееды носили.
-Эй, что за слова! -возмутился я. -Мы не говорим таких слов.
-А я говорю и буду говорить!
-Ты уже их сказал, -заметил я и готовый совсем разбушеваться Арктур замолчал, осмысливая мои слова.
-Этот крохотный значок — часть нашей семейной истории, -попробовал я объяснить ребёнку. -Когда я был в твоём возрасте, то его подарил мне мой отец, а ему его и так далее. Сегодня утром я решил подарить его тебе.
-Всё равно не буду носить червячный значок! — заявил Арктур с истеричной твёрдостью капризного ребёнка.
-Хорошо, -ровно ответил я. -Не хочешь, так не носи. Но мне сначала нужно пойти и вернуть его. А заодно поговорить с вашей заведующей.
Ситуация повторялась. Я снова стоял перед дверью кабинета заведующей детским садиком, но уже другим. Если я и здесь со всеми перессорюсь, то детям снова придётся менять садик — Оксана этому не обрадуется. Немного успокоившись, я аккуратно открыл двери кабинета и даже предварительно постучал.
-Доброго... то есть слава свободной Луне, -поправился я.
-Стражам свободы слава, -согласилась заведующая, отрываясь от работы за ноутбуком.
Это была невзрачная, хотя и молодая, девушка с жидкими волосами блеклого оттенка, формам лица не хватало изюминки чтобы стать запоминающимися, фигуру скрывал просторный комбинезон, но вот глаза — глаза трепетной лани, большие и ясные, словно два окна в мир быстрых ветров дующих на большой высоте. Эти глаза смотрели на меня с вопросом и ожиданием.
-По поводу значка, -сказал я.
-Да-да, -она встала, взяла со стола и подошла ко мне держа красную звёздочку на открытой ладони: -Вот он.
Осторожно беру древний значок с её ладони. Он кажется тёплым. Похоже впитал в себя тепло от её рук.
-Простите, -стоит мне забрать значок, как заведующая делает шаг назад обратно под прикрытие громоздкого стола. -У меня не оставалось другого выхода как изъять значок и запретить вашему ребёнку участвовать в конкурсах. На утреннике присутствовали наблюдатели от стражей свободы. Всё могло закончится гораздо хуже. О чём вы только думали, надевая ребёнку такой провокационный значок?
-Разве он провокационный?
-Ещё какой! Почитайте последние постановления. В них осуждают некоторые периоды земной истории называя их торжеством антисвободы и наиболее ярким проявлением тоталитаризма. Честно говоря: осуждению подверглись довольно много периодов земной истории, можно сказать большая часть истории. Во избежание лишних проблем вам не стоит публично демонстрировать лояльность к одному из осуждённых периодов.
Я поблагодарил её: -Большое спасибо за заботу и за предупреждение тоже.
-Пожалуйста, -кивнула заведующая. -Порой стражи свободы, в своём стремлении насаждать свободу, слишком перебарщивают...
Она замолчала, решив, что сказала лишнее.
-Спасибо, -ещё раз повторил я неловко откланявшись.
Ведь я пришёл сюда ругаться и бушевать, а получил ценный совет и доброе участие. Очень как не мало. Особенно по нынешним временам.
Вернувшись домой, я аккуратно вернул значок в шкатулку и поставил её в шкаф, ждать более удобного случая. Какого именно? А такого, что мой сын повзрослеет и, может быть, поймёт, что семейные традиции важнее переходящих веяний политиков, находящихся в данный момент у руля власти.
А вскоре произошло ещё одно событие не сказать, чтобы в очередной раз перевернувшее, но всё же изрядно встряхнувшее мою жизнь. Началось оно с того, что в один из дней Оксана пришла домой с каким-то виноватым видом, а после вовсе села рядом со мной и затихла как мышка.
Неожиданно она спросила: -Как думаешь: у нас ведь замечательные дети?
-Самые замечательные на све... стоп! -внезапная догадка пронзила мой мозг. -Ты снова беременна?!
-Сегодня была у врача, -призналась Оксана.
-Но когда? Как?
-Помнишь это "во имя прогресса и всех людей..."? -спросила жена. -И ещё "Корабль просит стыковки. Стыковку разрешаю" и "ввожу стержень охладителя в реактор на полную глубину" и всё остальное? В общем вот он — результат неоднократной, успешно завершённой стыковки.
-Дела, -сказал я.
-Сейчас совсем не вовремя? -спросила жена таким виноватым тоном, как будто это была целиком вина её одной, а я просто рядом постоял.
-Не вовремя. Только знаешь, в этой жизни вообще ничего никогда не бывает вовремя. Особенно дети. Даже если планируешь заводить ребёнка, то всё равно не предусмотришь и десятой части того, во что превратится твоя жизнь с его появлением в ней.
-Так ты за то, чтобы оставить ребёнка? -уточнила Оксана.
-Где двое, там и трое, -сказал я. -Как-нибудь справимся.
-Хорошо, -согласилась жена.
-Хорошо, -сказал я.
Так, в простом диалоге, мы решили вопрос жизни и смерти ещё неродившегося и даже толком не сформировавшегося нового человека. Сейчас он всего лишь эмбрион, проходящий первичные стадии своего формирования. Несколько сотен грамм активно развивающейся живой плоти пока ещё жёстко связанной с организмом матери. Нет мозга, нет нервной системы, почти нет отдельных органов — всё это сформируется и разовьётся значительно позже. Несколько сотен грамм живой плоти, которые мы с Оксаной, своим обоюдным решением, превратили в нового человека. Конечно, уйдёт уйма времени, чтобы его родить, вырастить, воспитать. Его ещё нет. Но он обязательно будет.
А вы говорите, что слова не имеют силы. Имеют и ещё какую! Решать быть новому человеку со всеми его радостями и горестями, всеми его переживаниями и поступками, всем тем, что нового он может принести в мир и как повлияет на него в течении всей своей жизни — всё это во власти вовремя сказанного слова.
Если верить словам философов, что человек — целая вселенная. То мы вдвоём только что создали новую.
Одним лишь словом.
Ну и стыковочными процедурами тоже.
Через семь с половиной месяцев родился Ваня. Мы совместно выбрали традиционное земное имя в пику, раскручивающееся вокруг вакханалии. При регистрации делопроизводительница уточнила: -Вы точно не хотите выбрать какое-нибудь другое имя? Вот, например, каталог популярных в этом полугодии звёзд, используемых как имена.
-Разве существуют какие-то постановления, предписывающие какими именами должно называть новорождённых? -уточнил я.
Делопроизводительница покачала головой. Таких постановлений не существовало. Я проверил заранее.
-Я хочу назвать своего сына Иваном.
-Он и намучается малец и грязеедским именем, -покачала головой делопроизводительница. -За что же вы так с ним, папаша?
Не хочу чтобы он с самого начала жизни участвовал в вашем звёздном безумии, -мысленно подумал я, но ничего не сказал. Нынче, на Луне, такое время, что лучше молчать чем говорить, а если говорить, то исключительно на какие-нибудь бытовые темы.
Поняв по моим плотно сжатым губам, что я не собираюсь менять своего решения, делопроизводительница вздохнула, но послушно внесла регистрационные данные нового гражданина свободной, чтоб её, Луны в общий реестр.
Глава 6. Неусмирённая Земля
Если в обществе кошек и собак больше, чем детей — оно больно.
Вильгельм Швебель
Один из спасательных ботов, сгоревший и оплавленный, притащили из пояса астероидов и выставили в качестве культурного объекта на площади города.
Особый смак заключался в том, что именно на этом боте пытались спастись последние члены команды корабля "Камнегрыз" принадлежавшего шахтёрскому клану "Камень+" после того, как бравые лунные рейдеры расстреляли его со сверхкороткой дистанции. Как известно: команда на кораблях потомственных шахтёров состоит из одной или нескольких семей. Если часть мужчин погибла во время сражения, будучи уничтоженными вместе с боевыми постами, которыми управляли, то в конце боя, в недрах Камнегрыза должны были остаться большей частью совсем маленькие дети. А также неспособные вручную управлять устаревшим и самодельными орудиями старики, получившие тяжёлые ранения бойцы и, может быть, пара женщин, присматривающих за ними всеми.
Поняв, что предел живучести пройден и получивший многочисленные повреждения корабль вскоре перестанет быть пригодным для жизни, остатки команды Камнегрыза попытались спастись в спасательном боте должно быть надеясь на милость загнавших их в угол лунар. Но милости не дождались.
Они до сих остались там — в оплавленном боте с намертво заваренными, от близкого взрыва, дверями. Задохнувшиеся в попытке сделать вдох ставшего вдруг невыносимо горячим воздуха. Мгновенно мумифицировавшиеся после того, как прокатившаяся волна запредельной радиации в мгновение ока убила всё живое внутри, включая бактерии и микроорганизмы. Они должны быть до сих пор там — сидя друг у друга на головах, набившиеся в малый объём спасательного бота как кильки в консерве. До сих пор там — остатки команды Камнегрыза пытающиеся спастись не с просто гибнущего корабля, а навсегда покидавшие свой уничтоженный космический дом.
Там внутри.
Навечно.
Отмыв бот от остаточной радиации, его водрузили на небольшой постамент организовав вокруг фотозону, на которой множество лунар с удовольствием фотографировались на фоне, по факту, оплавленного гроба с неуспокоенными мертвецами внутри него. Сделанные фотографии выкладывались в аккаунты, снабжённые разной степени остроумности подписями вроде "я и угольки" или "что-то шашлыка захотелось, нет мочи. Кто-нибудь знает где нормально жарят, а не до горелой корочки как ребята из лунных военно-космических сил?" и многих других.
Вместе с тем, большая земля, по началу ошеломлённая той скоростью, продуманностью и жестокостью, с которой она разом лишилась флота и большого числа своих орбитальных объектов, понемногу приходила в себя. Отказавшись признавать выдвинутый Луной ультиматум, Россия, Китай, США, Индия и другие страны строили новые корабли прямо на поверхности.
США и Китай, каждый сам по себе, без общей координации, попытались поднять на построенных кораблях десант и отбить обратно захваченные Луной низкоорбитальные станции, чтобы уже с этого плацдарма начать отвоёвывать себе космос обратно. Однако лунная служба наблюдения за земной поверхностью оба раза оказалась на высоте и обе попытки утонули в граде обрушившихся на взлетающие десантные корабли ракет и снарядов. Во время взлёта, когда мощные двигатели работают на пределе преодолевая гравитацию родной планеты, пересиливая её другой силой — взлетающий корабль не способен маневрировать и поэтому крайне уязвим.
Обе попытки десанта провалились, а сам десант сожжён с орбиты ещё на половине пути.
Поняв, что по одиночке им не светит ничего, ведущие страны большой земли договорились между собой и стали копить производимые корабли для массовой попытки прорваться в космос все сразу. Данная тактика уже представляла некоторую угрозу для лунного доминирования в пространстве. Нил Полански приказал нанести орбитальный удар по земному космодрому, где ждали своего часа уже готовые корабли и по высокотехнологичным заводам их производящих. Здесь лунары столкнулись с проблемой, что каждая из ведущих стран имела неплохой запас средств противокосмической обороны. Девять из десяти сбрасываемых с орбитальных станций интеллектуальных бомб или дорогостоящих ракет, захваченных вместе со станицами, запас которых отнюдь не так велик, как хотелось бы Полански сбивался и уничтожался средствами противокосмической обороны. А то, что долетало, хотя и причиняло ущерб, но, по большому счёту, это были лёгкие уколы, только сильнее разъяряющие землян.
При всём при том этом торговые отношения между Землёй и Луной продолжались как ни в чём не бывало. Вот вниз падает интеллектуальная бомба, имеющая собственный генератор постановки помех рэб-системам, а в обратную сторону летит транспортно-грузовой челнок, везущий очень важных людей и очень дорогие товары. Настолько важных и настолько дорогие, что идущая прямо сейчас война отнюдь не помеха для того, чтобы некоторые люди прекратили делать некоторый гешефт на торговле между, казалось бы, воющими между собой небесными телами.
В тот момент когда большая земля старалась как можно скорее накопить критическую массу настоящих десантных кораблей, отвлекающих внимание ложных целей и забитых доверху взрывчаткой брандеров, а Луна, в свою очередь, развешивала на околоземной орбите всё больше станций, кораблей и автоматических защитных систем намереваясь суметь сбить всё, что только сможет взлететь с материнской планеты. В самый разгар этого противостояния у Арктура неожиданно вскрылся гнойник под нижним зубом и его пришлось вести на срочную операцию. Всё произошло так быстро, что я сам не понял, как оказался в больнице вместе с сыном потому, что тот был ещё слишком маленьким, чтобы оставлять его там одного. Да я и не смог бы оставить ребёнка один на один с болью во рту, среди чужих людей не знающего что делать, никогда прежде не имевшего подобного опыта.
