Моё смертельное счастье...

— Мне тоже. Я над этим работаю. На днях опробуем, — не став обижаться или ругаться, мужчина поступил максимально умно — предпочел сделать вид, что у нас перемирие. — Иди ко мне...

Глава 11

У нас действительно наступило перемирие. Кирилл меня не домогался, помогая максимально нейтрально, и даже не злился, когда я порой срывалась на мелочи. А я срывалась. За эти два дня я срывалась раз пять, а может и шесть. Больше всего раздражали беспомощность и вялость; после неё — свой хриплый голос; затем то, что со щитами у нас так ничего и не получилось — сегодня Кир очередной раз выбесил меня тем, что заявил, что это я во всем виновата.

— Неужели? — если бы взглядом можно было убить — он бы уже был крохотной кучкой пепла.

— Да. Я кое-что протестировал ещё вчера, и мои догадки подтвердил один мой хороший знакомый. Хуже того — я тебя слышу даже сквозь тройной щит. — Мужской палец обличительно указал на мою грудь. Пять минут назад он повесил мне на шею довольно крупное ожерелье из разноцветных бусин, фонящее защитной магией за версту, но оказавшееся бесполезным. — Сквозь него тебя не услышал бы даже Архимаг. Но...

Но?!

— Но ты умудрилась совершить невозможное — выплеснув на меня свои эмоции сверх допустимой дозы, ты открыла мне канал к своему сознанию. Пожизненный.

Черт!

Сначала я вспылила, а затем...

А затем стало обидно.

Что за тотальное невезение? Что за издевательство?! Мало мне всего остального, так ещё и это??!

— Ты думаешь, я рад круглосуточно слышать, как ты решаешь проблемы "мирового" масштаба? — раздраженно скривив губы, Кирилл подался вперед и снял с меня достаточно тяжелое и громоздкое ожерелье. Всё равно оно оказалось бесполезным. — Анна, прекращай. Если уж на то пошло, то постарайся думать позитивно — кроме меня тебя теперь не услышит никто.

Почему это?

Хмуро глянув на демона, не увидела в его словах ничего позитивного.

— Потому что подобные каналы одновременно являются и щитами. Теперь только я и никто иной могу слышать твои мысли. Для остальных ты будешь являться не взламываемым сейфом. Поверь, это не уникальный случай, подобное встречается в природе. В основном у близких родственником — матери и ребенка или близнецов. Намного реже, но всё равно это возможно и между близкими друзьями или даже мужчиной и женщиной, как в нашем случае.

И всё равно нечестно! Ты меня слышишь, а я тебя нет!

— Ягодка, уж без чего ты точно сможешь прожить, так это без моих мыслей. — Фыркнув, Кирилл без предупреждения подхватил меня на руки и отправился в столовую, на обед. — Кстати, не поделишься ответом — что ты надумала на моё предложение? Самолет завтра утром.

Я...

В целом я согласна.

— Рад. А в чём не согласна?

Ты сам знаешь. Я хочу быть уверена, что ты будешь и дальше держать себя в руках. Так, как сейчас, а не так, как в первые дни. Я хочу быть уверена, что твои, неведомые мне цели, никоим образом не повлияют на меня и мою жизнь. А ещё я хочу услышать чёткий ответ — как часто и каким образом ты хочешь меня пить.

— А на что ты согласна сама? — усадив меня в кресло, которым заменили стул, чтобы я ненароком не завалилась на бок, мужчина проворно наложил мне в тарелку как можно больше всего и вручил вместе с вилкой. Отошел на своё место и взглядом предложил ответить.

— Минимум. Но по твоим глазам вижу, что тебе этого мало и ты хочешь большего. Вошел во вкус?

— Можно и так сказать. И не удивлю, если скажу, что в этом виновата ты. Твоя нежность... — он прикрыл глаза, словно вспоминая.

За эти дни он ещё ни разу не поднимал эту тему и поэтому сейчас был довольно напряженный момент.

Моя нежность что?

— Она была вкусной. Очень. Очень питательной. Капельку грустной... Но всё равно очень нежной. Ты можешь решить, что я ребенок, который хочет вторую конфету, и в целом будешь права. Я хочу ещё. За последние семь лет это была первая нежность, которую мне подарили. Если хочешь, я буду старательно отслеживать все грустные, злые, нервные моменты и изымать излишки, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Поверь, вскоре их будет очень много — вступление в права, даже с намерением от них отказаться, дело не из приятных. В ответ я прошу разрешить мне изымать и положительные эмоции — радость, счастье, эйфорию, нежность. Их я буду брать лишь по капле, ты даже не заметишь, потому что даже капля подобных эмоций сравнима с изысканным ужином в самом роскошном ресторане.

Как странно...

Сейчас он был очень серьезен и одновременно с этим немного грустен. А я...

А я дура.

— Тебе необходим поцелуй именно в губы или ты можешь ограничиваться и другими участками кожи?

— Твои предложения?

— Запястье?

— Согласен.

Вот только почему мне кажется, что я сама загоняю себя в ловушку?

— Я буду предельно аккуратен, — в его глазах промелькнуло явное облегчение, а тон стал легким и даже несколько шутливым. — Обещаю, ты не пожалеешь. Кушай, ягодка, совсем скоро тебе понадобятся все силы и даже те, которых в тебе пока нет.

Кстати о силах!

— Сейчас рано о них говорить, — осуждающе нахмурившись. Кирилл отрицательно качнул головой. — Поверь, я не меньше тебя заинтересован в том, чтобы ты восстановилась в полной мере, и буду прилагать к этому все усилия.

О? Неожиданно... А почему?

На этот вопрос ответа я ждала довольно долго, но не торопила — видела, что он тянет не из-за того, что не хочет говорить, а потому, что тщательно формулирует ответ.

— Скажем так... Есть несколько причин. Основная — я Законник и это одна из моих обязанностей. Вторая, для меня не менее важная — эмоции здорового донора намного более насыщенные. — Скупо улыбнувшись и отчетливо видя мою отрицательную реакцию на свои слова, мужчина поджал плечами. — Ягодка, это суровая реальность. Ты ведь всё равно не поверишь, если я вдруг начну красочно расписывать, что я забочусь о тебе не из-за корысти. Не скрою, порой ты бываешь очень мила и очаровательна, но в основном когда спишь и моя голова не раскалывается от вороха твоих мыслей. Я очень устаю от них и далеко не всегда могу абстрагироваться. И я очень надеюсь, что смогу найти решение этой проблемы как можно быстрее, хотя бы в плане текущих мыслей. Твоё прямое обращение я слышу, как вопль прямо в ухо, а остальные мысли так, словно стою в толпе из сотни человек, и каждый говорит о своём, причем лично мне.

Сочувствую.

Но неужели выгода от моего присутствия превышает эти неудобства?

— Да.

Хм...

Как всё запутано...

Не скажешь?

— Нет.

Ну и ладно.

Спасибо, я поела. Гулять пойдем?

Намекнув на то, что дождя сегодня не было и нам необходимо выгуливать Снежку, чтобы начать приучать её к улице, в ответ услышала категоричное:

— Сначала лекарства.

Эх... деспот.

— Да, я в курсе. — Кирилл улыбнулся, словно это показалось ему забавным, и следующие десять минут я полоскала рот отваром, сплевывая в предусмотрительно выданную кружку, делала ингаляции, пила таблетки, закапывала глаза каплями, а в завершение дегустировала ароматнейший чай с коньяком. — Ну вот, теперь можно и на улицу...

Вчера вечером мы ходили туда впервые, сегодня утром второй раз, так что этот, послеобеденный, был третьим. И снова Кирилл решил не мудрить — подхватил меня на руки и, свистнув радостно залаявшую Снежку, отправился через задние двери на улицу.

О, солнышко... М-м-м, красота!

Зажмурившись, когда уже почти летние горячие лучики ласково обняли моё лицо и с любопытством заглянули в глаза, едва не замурлыкала от удовольствия. Солнце я любила. Очень. И оно меня тоже — загорала я моментально, никогда не обгорала и не перегревалась. Весной на моих щеках появлялась легкая россыпь веснушек, но они нисколько не портили лицо, наоборот, сбрасывали мне пару лет и превращали серьезную библиотекаршу в несерьезного подростка.

Как и утром Кирилл прошел немного вглубь участка по аккуратной дорожке, выложенной цветной плиткой. Вообще участок был очень зеленым и ухоженным, но без фанатизма — многочисленные деревья и кустарники были аккуратно подстрижены, чтобы не мешать движению, но не создавали ощущения искусственности, как это ощущалось в некоторых парках. Было очень много цветов, в основном таких простых, как ландыши и анютины глазки — в некоторых местах они цвели огромными разноцветными коврами. Но местами встречались и такие, названия которых мне были незнакомы, а вежливые пояснения демона задерживались в моих мозгах не больше пяти секунд. Нет, в цветах я не спец. Да и кто в своём уме запомнит такое название, как, например, дицентра? Я понимаю пионы и лилии, розы и незабудки. Но как насчет армерии или брунеры? Ни одной ассоциации с цветком в принципе!

— Опять всякую ерунду думаешь... — дойдя до лавочки, расположенной возле раскидистых кустов сирени, мужчина сел на неё сам, снова не выпустив меня из рук, как и в прошлый раз. — Ты меня поражаешь своими знаниями. В каких-то сферах спец, в каких-то абсолютный ноль. Так нельзя. В жизни может понадобиться всё, что угодно, необходимо постоянно расширять свой кругозор.

— Зачем? Кирилл, если мне понадобится знать, как называется вот это... — ткнув пальцем в цветок, чье название он мне озвучивал утром, но которое я уже благополучно забыла, я мило-мило улыбнулась, — я просто спрошу у знающих людей. Например, у тебя. Если бы я этим занималась или увлекалась, как ты, то естественно знала бы не только, как оно называется, но и всю подноготную в принципе. Но поверь, мне это не интересно.

— Ах, ну да... Как же я мог забыть, — иронично усмехнувшись, демон съязвил: — Тебе ведь намного интереснее знать ценность предмета, и если он ценен, то тогда и появляется интерес. Кстати, на черном рынке одна единица этого цветка стоит сто тысяч. Ну как?

— Врешь! — Сначала я выпалила, а уже потом поняла, кому. — Эм...

— Да уж прощаю. Но я не вру. В моей коллекции имеются уникальные и весьма дорогостоящие как цветы, так и деревья.

— Так как говоришь, он называется?.. — с интересом рассматривая в принципе красивый, но не слишком (точно не на сотню тысяч!) цветок, я задумчиво покусывала губу. Понятно, что теперь я могу забыть (по крайней мере на ближайшее время) о том, чем занималась раньше, но всё-таки...

— Это уникальная, морозостойкая орхидея "Комбаллолу". Выведена искусственным путем моим отцом в подарок для мамы. В открытом грунте цветет с мая по октябрь, в оранжерее — круглый год. Её цветки не очень крупные, но довольно необычной для орхидеи окраски — зелено-оранжевые с желтой сердцевинкой, а ещё очень многочисленные — до двадцати цветов на ветке. Естественно её ценность могут понять лишь любители подобной экзотики, да фанаты цветоводства, так что если тебе захочется продать подобный цветок на черном рынке, то ты вряд ли сразу найдешь покупателя.

Ой, я тебя умоляю! Ты просто не знаешь мои возмо...

Черт! Не слушай это!

— Не слушаю, — искренне рассмеявшись на то, как я сочно покраснела, Кирилл нагнулся и сорвал ближайший цветок. — Держи, ягодка. Успокойся, я не собираюсь шерстить твоих знакомых и скупщиков, это бессмысленно. Поверь, о большинстве из них знают там, где надо и держат их на контроле. Это естественная прослойка общества и без неё невозможно обойтись в нашем мире. Всегда есть те, кто ворует, всегда есть те, кто покупает краденое. Естественно всё отслеживается и пока не пересечена определенная черта, за которой начинается беспредел, мы никого не трогаем.

А я?

— А тебе просто не повезло.

Да уж. Не повезло — это слабо сказано!

Задумчиво прокручивая цветок между пальцев, я переключила своё внимание на Снежку. Вот уж кому было хорошо. Кнопка заинтересовалась ленивой бабочкой, которая словно специально решила её подразнить — насекомое неторопливо порхало от цветка к цветку, дожидаясь, пока щенок добежит и тут же меняло позицию. Игра повторялась снова и снова, но минут через десять игрунья умаялась и, обиженно гавкнув, плюхнулась прямо там, где устала.

Смешная такая... Эх, детёныш... Какая же ты пуська.

Как разобрать её эмоции по полочкам? Легкая грусть, мимолетное сожаление, едва уловимая радость, бесспорная нежность и ещё с десяток подобных эмоций смешались в уникальный коктейль. Его аромат струился по её коже и стекал по мужским пальцам. Этот аромат пробирался в душу и заставлял тянуться к девушке вопреки своим собственным словам и установкам.

Кто в своём уме отказывается от сладкого, когда оно бывает доступно едва ли раз в пять лет?

Он видимо не в силах...

А ведь если бы не его оговорка, что наказание завершится лишь тогда, когда он добьется её счастья, то его самого уже можно было бы обвинить в превышении полномочий — общий объём выпитых Эмов уже давно перевалил за вторую сотню.

Господи, как же умно он поступил, когда оговорил именно эту эмоцию!

Мы гуляли уже больше часа. Ну, как гуляли... Снежка валялась в траве, контролируя бабочку и её ленивые перемещения, я сидела на коленях у Кирилла, причем мне было довольно уютно и комфортно, а демон периодически гладил моё запястье. Мысли были обо всём и ни о чем в частности — в основном я просто млела на солнышке и как ни странно, от его ненавязчивой, но почему-то приятной ласки. Да, черт возьми! И пусть ему это необходимо, но я тоже в этом заинтересована. Мне нужна поддержка, я нуждаюсь в близком человеке, как никогда раньше. И мне очень неловко в этом признаваться даже самой себе, но последние дни Кирилл справлялся с этим очень хорошо.

Слишком хорошо.

— Мы же договорились... — тихо пробормотав, словно отвечал не на мои мысли, а разговаривал сам с собой, демон так же тихо продолжил: — Знаешь, не только ты нуждаешься в близком человеке... Мы с тобой конечно не люди, но не в этом суть. Мы, Пожиратели, одиноки почти всегда, одиночество — наш спутник, но и от него рано или поздно устаешь. Сейчас, когда у нас с тобой имеется определенный договор и твоё наказание фактически исчерпано, я хочу позволить себе некоторую вольность — я хочу узнать тебя ближе. Не твои мысли, а твою суть. Она достаточно многогранна, чтобы заинтересовать, причем не на одно мгновение. Понимаю, за эти дни я показал себя не с лучшей стороны и ты будешь полностью права, если откажешься от моего более личного предложения, но всё равно, подумай.

— То есть ты... — своим неожиданным признанием того, о чём я подозревала ещё в первые дни, но что не находило подтверждения в его же заявлениях, Кирилл внес хаос в мои мысли и я не сразу нашлась с ответом. — Ты... ты всё-таки...

— Да, я "всё-таки". — Мужчина глянул на меня исподлобья, но с ироничной улыбкой. — Тяжело признаться, причем в первую очередь самому себе. Со стороны виднее, верно? Ты мне нравишься. Нравишься, как женщина. Пока сложно сказать, насколько, но определенно нравишься. Я не хочу лгать дальше, потому что уже завтра тебе придется окунуться в абсолютно иную и намного более лживую среду, чем мои противоречивые слова и действия. И я очень надеюсь, что между нами продлятся те доверительные и дружеские отношения, что установились за эти дни. Я не ангел и далеко не льстец и не подкаблучник, ты видишь это сама. Но и не тряпка и не слабак, что в нашем с тобой деле может сыграть решающую роль. Я обещаю — я сделаю всё, чтобы ты стала счастливой. Не на миг, не на мгновение, а навсегда. Не потому, что жажду испить эту эмоцию, а потому что ты мне нравишься. И может даже у нас ничего не получится, и после того, как будут решены все проблемы, мы каждый разойдемся своим путем, но я хочу, чтобы ты знала — я хочу рискнуть.