Ночные тени. Книга 1

Эдвард, который и без того мне симпатизировал, расплылся в улыбке, подёргивая сида за галстук:

— А ты тёмный волшебник. Но хороший.

— Мне, право, так неловко... — Эвелина, по одному отгибая пальцы сына, медленно освобождала гостя.

— Устами младенца глаголет истина, право, Даниэль и Габриэль являют собою два живых контраста, — Фильере смаковала ситуацию. — Может, попросить наших "волшебников" сыграть в четыре руки? Ну, — тут она, видимо, вспомнила, что я не в ладах с фортепиано, — или ноты попереворачивать...

— В четыре руки? — переспросил я.

— Хоть один из вас, наверно, да умеет играть? — Фильере перевела взгляд с меня обратно на сида. — Кстати, золотце моё, — Маргарет улыбнулась Эдварду. — Если они волшебники, то кто же я?

— Колдунья, которая ва... — тоненькая ладошка матери прикрыла малышу ротик (и, как знать, возможно, поток истины?)

— Прошу простить, уже поздно, и он бормочет что попало, — Эвелина отцепила-таки брыкающегося малыша и спешно ретировалась наверх.

Когда собрание перешло в гостиную, я сразу направился к дивану. Учитывая обилие оберегов и прочих ловушек, вариантов у эльфа тоже не оставалось — либо сесть рядом со мной, либо стоять столбом посреди комнаты. Выбрав первое, Сен-Гильерн, взяв со стола один из томиков, уже выпущенных Обществом, присел на диван, делая вид, что целиком захвачен книгой. Рядом мгновенно опустилась Маргарет. Донахью, желающий продолжить беседу на морскую тему, уселся в кресло неподалеку.

— Могу я задать вопрос, почему молодой человек, перед которым открыты многие перспективы, выбрал именно такое поприще для деятельности? — слово "такое", я постарался подчеркнуть только для его слуха. Откинувшись на спинку дивана, я наблюдал за реакцией сида. Желание подробно, со смакованием попробовать его на вкус, у меня уже схлынуло, оставив, впрочем, законное любопытство.

— Возможно, в корне наших поступков лежат сходные мотивы — ведь и вы, с вашими способностями, выбрали перо вместо шпаги. Строчки держатся дольше ран, — светлая голова вновь склонилась над книгой, он даже страницы не забывал переворачивать. Вот только "увлёкся" он стихами леди Аделаиды.

— Вижу, вам нравится поток бессознательного на грани абсурда? — негромко спросил я. Конечно, в печать шли не все стихи нашей неподражаемой девочки — большая их часть, на мой взгляд, и вовсе была неприлична, но кое-что, на самой грани дозволенного безобразия (почти как её сегодняшнее платье), для сборников годилось.

— Наш гость вправе ознакомиться с любыми творческими позывами нашего Общества, — Фильере коснулась пальцами руки сида. — Всё познается в сравнении, и этого не стоит стесняться.

— Вы абсолютно правы, — вежливо ответил он, медленно отодвигаясь по дивану в мою сторону.

— В таком случае, — я улыбнулся блаженной улыбкой садиста, — не откажетесь послушать эти экзорцизмы в авторском, так сказать, исполнении?

Сид холодно улыбнулся, повернувшись ко мне — под рукавом, почти прижатым к моему боку, ощущались маленькие ножны.

— С удовольствием, особенно в вашей компании.

Он захлопнул томик, почти неслышно, но движение было раздражённым. Я сам себе удивлялся, не зная, что на меня нашло — хотелось поддеть этого светловолосого убийцу. Вовсе не за выбранную профессию, и даже не оттого, что Сен-Гильерн принадлежал, видимо, к прямым потомкам древней, чистой крови. Быть может, за невозможность продегустировать редкий и оттого такой притягательный "Источник"?

Сид внезапно подался в сторону Фильере, а потом и вовсе встал, возвращая томик обратно на стол. Сперва я решил, что он не выдержал нашего с Маргарет натиска, но потом почувствовал в области бедра с той стороны, где он сидел, легкое холодное жжение — крестик, о котором я уже забыл, положив в карман брюк. Даа... эдак к Арктуру и гости ходить перестанут. Хотя, насчёт подобных гостей — может, оно и к лучшему. Сам Арктур уже перехватил Сен-Гильерна и повел к Эве, видимо, та хотела ещё раз перед ним извиниться.

— Аделаида, — я обратился к стоящей рядом с Элайзой невесте Донахью. — Я заметил, что виконт читал в сборнике ваши произведения. Будьте любезны, спойте их для нас.

— Ну, если вы так просите... — с таким видом, словно сделала всем присутствующим великое одолжение, Ада направилась к белому роялю в углу зала. Донахью последовал за ней, явно намереваясь переворачивать листочки, если понадобится, перетаскивать вращающийся табурет и всячески помогать невесте парить над мирскими заботами. Арктур и Эвелина поглядели на меня как на врага семьи — ну зачем, зачем ты это сделал?!! — явственно читалось в их глазах. Я и сам уже сожалел о содеянном. Но проще было остановить шторм, чем Аду.

Усевшись на круглый табурет и изящно всплеснув руками над клавишами, Аделаида незаметно прочистила горло и томно начала выводить высоким голоском, слегка съезжающим за фа второй октавы:

Сидела на краю фонтана,

Смотрелась в гладь я водную,

Луна, как яда полна тайна,

Вступала в фазу переходную.

Гляделась я в тёмную воду,

Лаская тонкими перстами,

Даря ей нежность и угоду,

Её касаяся устами.

Луна глядела свысока

Столь инфернальна и бела...

Была она столь далека,

А я одна, внизу, без сна...

Я мысленно вздохнул. Что ж, могло быть и совсем плохо: что-нибудь про мёртвую деву, которую безутешный жених решил навестить ночью после похорон...

— Впечатляет... — Мартьян был, наверное, единственным, кто сказал это искренне и восхищенно.

— О да, — веско уронила Фильере. — Это оставляет неизгладимое впечатление. Инфернальное, так сказать, — она поднесла к глазам лорнет. — А вы, Навь, знаете, чем разбавить вялое течение нашего вечера.

— Всё ради вашего удовольствия, мадам, — я чуть склонил голову в поклоне. Судя по взгляду Эвелины, постоянно соскальзывающему на меня, шутка получилась плоской и неприемлемой. Видимо, со мной будут говорить после... — Ну что ж, самая яркая жемчужина нашего Общества отблистала, может, теперь мы услышим кого-нибудь из гостей?

— Я слышала, — Маргарет встала, и, поигрывая лорнетом, направилась к чете Стоунов и стоящему между ними французскому гостю, — Эвелина, вы как-то раз упомянули, что виконт пишет недурные стихи.

Эвелина чуть улыбнулась, ободряюще глядя на Сен-Гильерна.

— Дорогой друг, в самом деле, может, споете нам? Вы же играете на фортепиано?

Сида загнали — вряд ли он хотел что-либо петь или декламировать. Урок — личины надо выбирать знаючи! А не подправлять по минимуму форму ушей и глаз. Правда, так силы почти не тратится, и следов меньше.

Сен-Гильерн, словно подтаскиваемый на аркане, уселся за инструмент. Я приготовился насладиться, хотя бы по контрасту с предыдущим исполнителем — всяко хуже не будет. После нескольких легких аккордов к мелодии присоединился голос.

Лёг тонкий хрусткий лёд на камни

Недавно грязной мостовой.

Ушёл последний дождь и тайны

Свои унёс с собой.

Застыли ветви вязью тонкой,

Под утро ветер стих.

Холод на стёклах по каёмке

Вывел узоры рук своих.

Ещё темно, ещё так рано,

Постели смяты в темноте.

Обрывки снов висят в тумане,

На инее следы когтей.

Но это там — за толщей стен

Холодный воздух и позёмка.

Накинув плед поверх колен

Проснуться — до рассвета долго.

И можно грезить в тишине,

Отдёрнуть шторы, встать к окну.

Там пляшет снег в морозной мгле,

Там листья спят в холодном льду.

Мне колыбельная звенит

От гулкой тишины в ушах.

А в жёлтом воске свеч горит

Золотой Осени душа.

— Прелестно, прелестно, — Фильере, незаметно подошедшая к роялю, провела тонкой ручкой по лакированной крышке. — Теперь я вижу, что Эвелина не промахнулась, зазвав вас сюда, милый юноша.

— Да, ваша игра не оставила нас равнодушными! — Ада, высвободив руку из ладоней Донахью, тоже двинулась приступом на сида. — Если вы свободны в понедельник вечером, то, думаю, вы не откажете даме посетить её скромное собрание.

Арктур, стоящий рядом с Эвелиной, усмехнулся в усы.

— О да! — улыбнулся я, вставая с дивана. — Я уверен, что вам это понравится.

— Несомненно, — сид расплылся в излучающей вежливость улыбке. Под мороком, правда, было нечто диаметрально противоположное. — Но только в вашей компании.

— Я не пропустил почти ни одного из этих замечательных вечеров, — улыбка получилась искренней и лёгкой. Краем глаза я заметил, как Эвелина грозно глядит то на меня, то на Арктура, который тщетно пытался согнать с лица странное выражение. Кажется, Эва всерьёз обиделась за своего "юного" друга. — И мистер Стоун так же довольно часто присутствует там, — я не стал добавлять, что тому были две причины — проследить, чтобы Донахью и его будущая жена не устроили излишне экстравагантный приём, и, что случалось довольно часто, позабавиться творимым там искусством. Хотя, должен признать, среди посетителей таинственно-мрачного салона Аделаиды, были не только любители эпатажа, но и талантливые поэты, писатели и музыканты. С картинами отдельных личностей, заявляющих о себе как о художниках, я знаком не был, поэтому и не брался судить.

— Да уж... — неопределённо произнесла Фильере, плавно продвигаясь все ближе и ближе к сидящему за роялем эльфу. — Однако, может, вы сыграете нам ещё что-нибудь?

— Ах, думаю, не стоит нам столь многого требовать от нашего гостя — виконт приехал только сегодня утром, — Эвелина мягко подхватила под руку Энтони и повела его к Маргарет и её жертве. — Может, лучше наше Общество покажет себя перед гостями? Энтони, спойте нам что-нибудь, а я вам подыграю.

— Ну, если вы просите... — юноша с обрёченным видом встал к роялю. Пение не было его сильной стороной. Отодвинув для Эвелины табурет, сид скользнул мимо Маргарет и встал довольно близко от меня. Глянул он при этом так, словно пробивал маску морока. Эва пошепталась с Энтони, выбирая песню. Н-да... Ада и впрямь оживила вечер. За моей спиной перешёптывался с племянником Флэнксон. Правда, каждый о своем — Мартьян о моих книгах, а его дядюшка о еде. Кажется, им было совершенно безразлично, что ни один из них другого не слушает. Эва завершила мучения Энтони тремя энергичными аккордами, и к роялю подошла Элайза. Я же оглянулся, думая, как бы незаметно улизнуть из зала. Ну почему они все думают, что у них есть голос?! Я никогда не пел, и, надеюсь, мне не придётся этого делать. Взяв со стола томик, кажется, тот же, что пролистывал сид, я попытался углубиться в чтение под монотонные рулады. Донахью вновь обрёл собеседника в лице Сен-Гильерна — они уселись на придвинутые друг к другу кресла, отгородившись от всех остальных. Ко мне подсела Ада — ей не давала покоя недосказанная за столом история.

От беседы о привидениях, эктоплазме, гипнозе и спиритических сеансах, к которой моментально присоединился Мартьян, я отвлёкся, как только слуха коснулась фраза:

— А что же, и вправду на заводе стали пропадать люди? — Элайза, стоящая рядом с вазой, ощипывала лепестки роз и ждала ответа от Флэнксона.

— Ну, тут слухов много. К нам поступила жалоба на то, что одного человека покусала собака. Но, всё прочее — домыслы, одного покусали — остальные напридумывали. Низина, — Флэнксон развел руками, — вы же знаете, народ тёмный.

— Но согласитесь, молодой человек, — Фильере, сидя в большом кресле, подвинутом усилиями Энтони и Арктура, созерцала с удобной позиции всех собравшихся, — дыма без огня не бывает. И Джек Потрошитель тоже сперва в трущобах бесчинствовал.

Арктур на мгновение перехватил мой взгляд.

— Что вы!.. Там совсем другие дела — никакой мистики. Но не стоит, пожалуй, вести такие разговоры при девушках.

— Да, господа. Что-то у нас разговор ушёл не в то русло, — Эвелина, придерживаясь за локоть мужа, попыталась увести гостей от животрепещущих, на их взгляд, тем.

— Но, — Флэнксон галантно поклонился, словно прося у хозяйки прощения за упрямство в речах, — возможно, все эти пересуды спровоцированы убийством Уатингтона. Завод решили пока не открывать, и рабочие волнуются, маются без дела — вы же знаете, в уме, не занятом делами, появляется зачастую такой бред, что сам себе удивляешься.

— Да, с этим нельзя не согласиться, — Элайза аккуратно прикрыла рот платочком, подавляя зевок. Это послужило сигналом к завершению вечера. Эвелина плавно разорвала все нити разговоров, Арктур провожал гостей.

Я ушёл первым. Заверив друга, что загляну в самое наиближайшее время, быстрым шагом направился к полутёмным улочкам, расходящимся от Мраморного бульвара. В течении нескольких минут спины касался осторожный взгляд сида, либо нам было по пути, либо он пытался проследить за мной. Свернув в очередной проулок, почти у самой Вокзальной улицы, я ушёл в тени. И вернулся обратно, растекаясь тонкими паутинками темноты, обвивая фонари по границе света, скользя в зеркальной черноте спящих окон.

Донахью с Аделаидой уже отъехали, и след их жаркого спора, отчётливо видный среди относительного спокойствия ночи, тянулся в другой конец Мраморного бульвара. Энтони и Элайза сошли с крыльца. Юноша, усадив возлюбленную в коляску, в сопровождении лакея отправил её домой. Сам же пошёл пешком, видимо, желая проветриться перед сном, или подумать в одиночестве.

Миссис Фильере укатила на своём ландо.

Остались только Флэнксон с Туренко. Мартьян уже сидел в коляске, с мечтательным видом глядя на ночных летунов, кружащих в свете ближайшего фонаря. Флэнксон стоял на подъездной дорожке, тихо переговариваясь с Арктуром. Я вслушался, пытаясь при этом не потерять ни один из следов разъехавшихся.

Флэнксон вздохнул, оглянулся на племянника.

— Да, в общем-то сказать, я с самого начала отнёсся к этому с сомнением. Особенно если учесть, кто и как на него донёс... Думаю, он просто перешёл там кому-то дорожку. У него вообще странные знакомства в Низине. Вот над этим, кстати, советую задуматься — хоть ты и сказал, что знаешь его достаточно хорошо, чтобы поручиться за его непричастность. И... Арктур, надеюсь, ты проследишь за Мартьяном на этом вашем вечере? Не хотелось бы мне потом в течение месяца выслушивать пространные речи о призраках, незримых лучах, идущих из глаз и прочее. Я б его и вовсе не пустил, но... — Флэнксон развёл руками, — тогда бы он весь последующий год, на пару с сестрой, забрасывал меня письмами, полными ещё большей чуши...

Я сосредоточился на ниточке, ведущей за сидом. Нет, его безопасность меня ничуть не волновала, а вот проследить, где он на самом деле остановился — стоило. Было на его счёт нехорошее предчувствие. В конце концов, все, кто приходит в мои сны ещё до знакомства, так или иначе, играют в последующем важные роли в моей жизни.

Сен-Гильерн выбрал живописное местечко. Маленький двухэтажный домик, выходящий одними окнами на озеро Поющих Камней, другими — в роскошный яблоневый сад. Нужно будет наведаться к нему, может быть, даже этой ночью.