Бегущая по мирам

Вскоре мы выбрались на просторное сухое место, где стояло несколько травяных хижин. Рядом паслись хулиганистого вида козы. Чичимор подошел к одной хижине и нырнул в ее душную глубину.

— Ты еще дрыхнешь, бесстыжая?! — услыхала я его возмущенный голосок.

Из хижины выплыла, колыхаясь, необъятных размеров зеленая квашня. На ее макушке прилепились две тоненькие, кое-как заплетенные, белесые косички. С трудом разлепив выпуклые блестящие глазки, квашня с любопытством уставилась на меня.

— Сестрица моя, — торопливо представил квашню Чичимор и, обращаясь к ней, пригрозил: — Вот подожди! Заведу тебе корову — будешь на заре подыматься!

— А у ме-еня... — невозмутимо зевнула сестрица, — ...и ко— ро-о-о-ва бу-дет поздно встава-ать... — и, как ни в чем не бывало, удалилась обратно в хижину и вскоре оттуда донесся могучий храп.

— Через нее жениться никак не могу! — пожалился пупырчатый. — Положено сначала ее замуж выпихнуть, да кто ж такую возьмет!..

Ночью на болоте звенели комары, пели лягушки. В хижину неожиданно сунулась было чья-то длинная зубастая голова, перепугав детишек. Взрослое население хижины переполошилось, и вооружившись дрекольем, с помощью соседей изловило нахала.

— Вот, — поутру радостно объявил Чичимор. — на нем и поскачешь — домчит как вихрь!

"Вихрь" понуро топтался на толстых фиолетовых лапах и скалил белоснежные зубья. По-моему, ему вовсе не улыбалось куда-то скакать — кажется, подобный способ передвижения этой помеси бегемота с крокодилом вообще не был знаком. Признаться, и мне не больно-то хотелось на нем "мчаться"...

— Он, верно, опасен?..

— Да, что ты! — возмутился Чичимор. — Чистый ангел!.. Только это... ты ему пальцы-то в рот не суй... Ну так, на всякий случай...

Я и не собиралась.

Дракона приковали цепями на Королевской площади. Злобная тварь пугливо жмурила глазки и лакала воду из фонтана. Королева и ее свита восседали на специально установленном помосте, наблюдая за приготовлениями к дематериализации.

— Ты не хочешь его оставить? — шепотом спросила я.

— Нет, — Королева печально покачала головой. — Это — черный дракон. Чья-то дурная фантазия. Черные драконы злы, в отличие от золотых. Но золотого трудно придумать... Еще предстоит разобраться, кто притащил сюда эту дрянь.

* * *

...К утру рана воспалилась, поднялась температура. Ему было скверно — и на душе тоже: Очкарик осторожно навел через знакомых справки и ему сообщили, что темнокожий умер, не приходя в сознание. Но не это известие выбило его из колеи, а реакция друга.

— Он скончался от черепно-мозговой травмы! — кричал в трубку Очкарик.

— Тише ты, идиот! Тебя могут услышать!

Но "Четыре Глаза" продолжал орать:

— Ты понимаешь, что это значит?! — Александер не понимал, ему было слишком плохо. — Это значит — я его убил! Я!!

— Успокойся... — сказал Джем, подождав, пока в голосе Очкарика поутихнут истерические нотки. — Ты защищал меня. Это самооборона. Слышишь?.. Мы были вынуждены так поступить... — он несколько раз повторил последнюю фразу, делая упор на слове "мы". — Успокойся и найди мне врача. Такого, что не имеет привычки много болтать.

Очкарик бросил трубку.

Слюнтяй!.. Джему и раньше случалось бороться за свою жизнь, но тогда все было как-то иначе — враг был, как правило, на расстоянии выстрела и ему не приходилось потом вспоминать его глаза.

* * *

Поправившись, он появился в редакции.

— Тебя тут спрашивал один тип... — угрюмо сообщил Очкарик.

— Кто? — Джем почувствовал, как к горлу поднимается противная волна страха.

— Он не представился, — буркнул приятель и отвернулся, занявшись бумагами, лежащими на столе.

— Слушай, — Джем подошел к нему, — я все думаю об этой истории... — Очкарик посмотрел на него почти враждебно. — Нет, как ты думаешь: это ведь была галлюцинация?

В ответ Очкарик молча поднялся с места.

— Идем! — бросил он на ходу.

Они спустились в гараж.

— Смотри! — сказал Очкарик.

Александер увидел на правом крыле машины длинную вмятину, заканчивающуюся дырой: металл словно пробили чем-то острым.

— Я обнаружил это, когда отмывал сиденья. Хочешь сказать, это мне тоже чудится? — Джем, потрясенный увиденным, молчал. — Я и сам было решил, что все это нам привиделось, — чуть смягчился Очкарик. — Я ездил туда. На ферме все разворочено, словно танки прошли. Но это и могли быть танки — сейчас на Восточном шоссе полно военных. На земле и на проселке — никаких следов, а ведь должно было что-то остаться — тогда было сыро.

— Я был уверен, что попал в него... — задумчиво произнес Джем.

— Нет, — покачал головой Очкарик. — Там ничего нет.

— Полагаешь, это след от бивня?

Но приятель не успел ответить: в гараж на полной скорости влетели две машины. Они резко затормозили и остановились, отрезая путь к бегству. Александер сунул руку в карман — там был пистолет, отобранный у темнокожего. Хлопнули дверцы — из одной машины вышли трое, из окна другой недвусмысленно высунулось короткое толстое дуло автомата.

Трое подошли вплотную.

— Собираемся на пикник, мальчики? — дружелюбно осведомился один из них — высокий, с непропорционально маленькой сальной головой. — А где же девочки?..

— Хочешь предложить свои услуги? — презрительно огрызнулся Очкарик.

-Ты!.. — начал было здоровенный парень, стоявший за спиной у микроцефала.

— Спокойно, ребятки, спокойно! — остановил его тот. — И ты — ручку-то из кармана вынь! — приказал он, глядя в упор на Александера. — Только потихоньку вынимай, а то моим приятелям чего-нибудь померещится!

Джем, нехотя, повиновался. Один из напарников мелкоголового, шагнув вперед, сноровисто обыскал его и с победной ухмылкой показал остальным найденное оружие. Другой обшарил карманы Очкарика.

— Что вам надо? — стараясь оставаться спокойным, спросил Джем.

— Тебе привет от Итальянца! — мелкоголовый заулыбался, в его улыбке было что-то от дебила.

Джем заметил высохшие следы слюны в уголках его рта.

— Никак, господин Головастик пожаловал? — догадался он и тут же получил страшный удар в челюсть.

— Я не люблю, когда меня так называют!.. — прошипел Головастик, детина рядом с ним поправил на руке кастет. — С одного раза запомнишь?..

Джем вытер рукавом разбитые губы и молча уставился на него. Он бы с удовольствием вцепился ему в горло — зубами, когтями, — и рвал бы, рвал, пока тот не захлебнулся собственной кровью! Волна бессильной злобы оглушила его — он почти перестал понимать происходящее, находясь во власти своего порыва, и даже сделал шаг вперед, но Очкарик сзади вцепился ему в куртку и этим спас от неминуемой расправы.

Головастик прекрасно уловил его состояние и заулыбался еще противнее, захихикал мерзко, пользуясь своей безнаказанностью. Дразнясь, высунул малиновый остренький язычок: мол, ударь меня, ударь! Но Джем уже пришел в себя и отступил, тяжело переводя дыхание.

— Молодец! — одобрил бандит. — Пачку беречь надо, а то так и будешь со своим очкастым лизаться... Ты, я думаю, понял чего я хочу?.. Ну то-то! Да не забудь про процентики! Процентики, они — ого, как наросли!..

— У меня нет денег... — выдавил Джем.

— А должны быть! — наставительно произнес Головастик. — И чем скорее, тем лучше. Недельки через две... И не вздумай смыться! — и вроде уже собрался к машине, но вдруг сделал еле заметное движение своей змеиной головкой, и его дружки схватили Очкарика, заломив ему руки за спину.

Тот бешено задергался, но Головастик подошел и сунул ему что-то — Джему показалось, будто он пырнул его ножом в живот. Очкарик разом обмяк и они бросили его на грязный пол гаража.

— Это чтоб ты понял, что я не шучу... — проговорил Головастик напоследок.

Когда подонки скрылись, Джем бросился к неподвижно лежащему приятелю. Крови не было.

— Цел? — в волнении спрашивал он.

Очкарик бессмысленно смотрел на него и не отвечал.

* * *

— ...Вашему другу повезло. Это очень сильный препарат. Он мог частично или полностью утерять некоторые функции. Ослепнуть, например... — молодой врач в приемном покое больницы скорой помощи, разговаривая, все время нервно теребил реденькую бородку. — Собственно, препарат запрещен к производству и у вашего друга могут быть неприятности.

— Я уже объяснял: на нас напали! — сердито перебил его Александер.

— Лучше его забрать отсюда. Военная полиция проверяет постоянно больницы и госпитали, если выясниться, что я неправильно указал диагноз... Возможно, они и не будут копаться, но... Я не могу так рисковать.

Он отвез Очкарика домой. Уложил на кровать, накормил с ложечки — несколько глотков бульона и фруктового пюре. Очкарик мычал и водил в воздухе руками. Когда он уснул, Джем постелил себе в соседней комнате, но сон не приходил. Случившееся с Очкариком неприятно поразило его воображение: он, пожалуй, без особого сожаления воспринял бы смерть легкую, быструю... смерть случайную, но вот так... Он понимал, что они не станут его убивать — им нужны деньги, а не бесполезный труп, и понимал также, что эти выродки не остановятся ни перед чем. "Хорошо, что у меня нет семьи" — невесело думал Джем, но они нащупали еще одно уязвимое место: дня через три, вернувшись домой после бесплодных метаний в поисках денег, он обнаружил в коридоре мертвого пса.

— Блэк не гулял еще сегодня, — растерянно сказал Очкарик, он к тому времени почти оправился, — и дверь была все время заперта, я же дома...

Джем дюйм за дюймом ощупал жесткую шерсть мертвого друга и обнаружил тоненькую иголочку, впившуюся под кожу рядом с ухом. Они расправились с его собакой.

— Он ушел в прихожую, — бубнил Очкарик, — я думал — он спит...

Не слушая его, Джем осмотрел дверь. Сначала он ничего не заметил, а потом нашел, что стекло в смотровом глазке вынуто. Кто-то испортил глазок, отодвинул в сторону пластинку, прикрывавшую его изнутри, и подождал, пока пес появится в прихожей.

— Я решил съехать от тебя, — заявил он Очкарику за ужином. — Я становлюсь слишком опасным соседом.

На самом деле у него были несколько иные соображения: ему надоело быть сиделкой, надоело менять мокрые простыни по ночам, надоело готовить... А главное — он хотел залечь на дно.

— Вот как? Хочешь бросить меня в трудную минуту?..

Джем вспыхнул, но оказалось, что Очкарик имел в виду совсем другое.

— Тот негр... помнишь еще? Оказалось, что он — важная птица. — Джем едва не подавился. — Чуть ли не голубой крови — какое-то там маленькое королевство где-то в жарких краях... Королевство маленькое, но имеет большой вес в Африканской Ассамблее, и теперь Ассамблея давит на нас, а нашим воякам не с руки с ними ссориться — кому же тогда продавать оружие? — и нюхачи мечут икру, пытаясь выяснить, кто его убил...

— Не докопаются... — не очень уверенно ответил Джем.

* * *

После ужина он отправился в кегельбан. Там его поджидал Лейтенант.

— Ты узнал что-нибудь? — спросил Джем.

— Нет. Старый хрен словно в воду канул. Но у него последнее время был один компаньон, фармацевт, — они вместе держали аптеку. Надо бы к нему наведаться.

Заведение было довольно занюханным и пряталось в грязных закоулках на Левом берегу города. Он приехал туда перед закрытием. Неряшливого вида старик копошился за прилавком, покрытым пятнами всевозможных цветов и оттенков.

— Господин Йенс? У меня к вам пара вопросов...

Аптекарь, услышав его имя, молча указал ему на дверь позади прилавка. Там был склад.

— Присаживайтесь, — предложил старик, пододвигая ему колченогий стул. — Говорите, пропал ваш дядюшка? — и захихикал. — Этот хитрец умеет прятаться!

— Может, подскажете — где? И от кого?..

— От кого — скажу. А вот достать его вам вряд ли удастся... — и аптекарь снова захихикал, давясь и булькая горлом.

Булькая, он все чего-то шарил по своим ящичкам и коробочкам — искал что-то, и в конце концов в руке у него оказался маленький шприц.

— Достать-то вы его — не достанете... — повторял он, закатывая рукав и смазывая кожу мокрой ваткой. — Не доста-а-нете!..

Джем начал злиться.

— Чем он занимался?

Старик-аптекарь вдруг оторвался от своего занятия и уставился на молодого человека сумасшедшими глазами.

— Счастлив безумец, который навеет человечеству сон золотой... а? Ваш дядюшка помогал людям — во всяком случае, сам он так говорил... — он выложил перед собой на стол две разного размера ампулы, взял было одну, потом положил и схватил другую. — Ну, зачем я это делаю? — с непонятным надрывом спросил он.

" Черт, да он чокнутый!.."

Аптекарь наполнил шприц. Набрал в грудь воздуха, точно собираясь нырнуть в воду:

— Ваш дядя — негодяй. Он ... — и воткнул себе в руку иглу.

— Что — он? Что... Эй, что вы делаете?!

Аптекарь медленно оседал на пол. Джем подскочил к нему, — тот уже не дышал. Он бросился к двери. Она оказалась запертой снаружи, а на улице выли сирены...

* * *

Лейтенант встретил его в условленном месте.

— Нам не стоит лишний раз встречаться, и не звони мне больше — я сам тебя найду.

— Но эти... собирались прижать меня из-за выжившего из ума аптекаришки, а я его и пальцем не тронул. Это было самое настоящее самоубийство!..

— Он успел рассказать тебе хоть что-нибудь?

— Он, как я понял, считал, что дядя — жив, и намекнул, что тот зарабатывал грязные деньги...

— Главное — тратить красиво! — усмехнулся Лейтенант. — Что собираешься делать дальше?

— У меня проблемы — Головастик требует долг.

— Это в самом деле неприятно... — согласился Лейтенант. — Но, думаю, пока он тебя не тронет, зачем ты ему мертвый, если есть надежда пощипать пушок?

— Он знает о наследстве?..

— Он знает, что раньше у тебя водились деньжата. Я придумаю, как вывести его из игры, мне ведь тоже не хочется делиться еще с кем-то. Но его опасно трогать... Теперь уговоримся насчет связи, — и он протянул ему две плоских коробочки. — Это коннектор. Смотри: вот кнопка — это "вызов", откликнусь или я или тот, кому ты дашь второй аппарат. Услышишь писк — нажмешь вот здесь... Это "прием"... Короче, нечто среднее между рацией и телефоном, Но с гарантией, что тебя не подслушают и не запеленгуют. Понятно?..

— Не тупой... Интересная игрушка — я таких не видел...

— Ты еще много чего не видел...

Джем колебался, он никак не мог решить: стоит ли рассказывать этому проныре о черномазом? Ведь он запросто может сдать его властям, чтобы выслужиться... Ладно, он будет похитрее.

— Ты слышал о гибели принца Джалла?..

— Еще бы!

— Он следил за мной.

— Что?! С какой стати?

— Вот и узнай. Вдруг это имеет какое-нибудь отношение к исчезновению дяди? Тебе ведь легче это сделать.

— Так это ты его убил? — в упор спросил Лейтенант.

Джем с чистой совестью покачал головой: он пытал беднягу, но не убивал... Впрочем, этого он вслух не сказал, как не сказал, например, о двух ампулах — в той, что аптекарь взял было сначала, содержалось безобидное средство от астмы, а во второй, как он теперь знал, был цианид.