Констебль с Третьего участка

Делать нечего — пришлось проявить вежливость и знакомиться. У нас даже в инструкции написано, что стражи порядка обязаны быть вежливыми с людьми всех чинов и классов (с леди-то тем более), а полисмен, он всегда на службе, даже если на отдыхе. Хотя чуял я, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет.

Так оно и получилось, в общем-то. Дотошная миссис Крагг еще до начала представления выпытала из меня все, что не представляло тайны следствия (а может, сдается мне, и что-то эдакое смогла), и теперь, упиваясь перед подругами своей осведомленностью, начала пересказ событий, оставив мне роль декорации, которой полагалось подтверждать ее, красочным образом излагаемые тезисы: "Да, миссис Крагг", "Совершенно верно, мэм, так оно и было", "Несомненно, это правда"... Злость меня в это время брала, на болтушек-кумушек из света. Меня, полицейского констебля, в клоуна превращать, как на неведому зверушку в Зоологическом саду смотрят! Но надо терпеть — полисмен всегда при исполнении. "Да, мэм", "Вы совершенно правы, именно так", "Точнее и сказать нельзя"...

— Нет, миссис Крагг, монахини аббатства не продемонстрировали явившийся образ сегодня лишь оттого, что на нем сохнет свежая олифа. Старая лакировка осыпалась с него, и наш художник всю ночь занимался реставраций чудотворной иконы.

— Как? Простой полицейский художник и работой Флорина? — удивленно воскликнула мисс О`Ридли.

Эдакое в ее голосе послышалось мне пренебрежение... Ну что же, милая леди, сейчас я ударю в обратную Вашим же оружием.

— Да будет вам известно, мэм, — ответил я, подпустив в голос капельку снисходительности, и поглядывая на леди сверху вниз, — что мистер Доналл О`Хара пришел на службу в полицию по личной просьбе эрла Чертилла. Тому даже пришлось писать письмо ректору Художественной Академии, чтобы тот позволил юноше стать нашим художником.

Ну а что же — ни слова неправды, — старый Ниро был бы мной доволен. Герцог Данхилл и впрямь писал то письмо, ну а что они мальчонку на эту каторгу на пару с сэром Эндрю заманивали, так это уже недостойная упоминания мелочь.

— О, и вы точно это знаете, мистер Вильк? — со скептической улыбкой спросила О`Ридли.

— Разумеется, мэм. — кивнул я. — Я присутствовал при их беседе и сам слышал просьбу Его Светлости.

— Вы? Присутствовали? — удивилась миссис Крагг.

— Совершенно верно. Эрл Чертилл часто посещает участки по долгу службы

— Боюсь, не так часто как надо. Мое почтение, леди. — раздался за моей спиной голос комиссара полиции Дубровлина. — Эрл Фартингдейл, вот тот самый богатырь, чьими стараниями архив Вашей племянницы не достался ворам.

На звук голоса начальства тело мое, без всякого участия разума, отреагировало машинально — я развернулся к герцогу Данхиллу, одновременно с тем принимая стойку "смирно" и щелкнул каблуками штиблет. Хотя я и был одет в партикулярное платье, но привычка...

Сам эрл Чертилл, облаченный в смокинг, выглядел довольным, словно слон — благо комплекция его с этим животным, виденном мною как-то в цирке, сравнить вполне позволяла. Единственное, пожалуй, чего Его Светлости в этот момент не хватало для полноты счастья — так это сигары. Тот бы ещё был хобот.

Спутник его, долговязый мужчина в изумрудной форме вице-адмирала и форменной двууголке с плюмажем, напротив, напоминал редкое животное жирафу, как его рисуют в книгах и газетах, с вытянутым индифферентным лицом и большими, печальными глазами.

Ну что же, о причине грусти Третьего морского эрла мне нетрудно было догадаться — разумеется, причиной тому было то, что в руки полиции попал архив его племянницы. Не знаю уж что в нем было такого, не мое это дело, но явно что-то эдакое, способное вызвать первостатейный скандал. При том, что с формальной точки зрения мы с инспектором Ланиганом и доктором Уоткинсом этот самый архив спасли буквально в последний момент, ничуть не сомневаюсь в том, что герцог Данхилл его содержимое в своих политических играх разыграл не хуже карточного шулера. Дорого бы дали, надо думать, миссис Крагг с подругами, за этот секрет...

Однако, что-то многовато знатных и именитых на нас с Мэри, не к добру это.

— Рекомендую. Констебль Вильк, лучший, пожалуй, констебль во всем Дубровлине. — продолжил свой спич глава столичной полиции.

— Выправка отменная. — флегматично кивнул дядюшка покойной матери Лукреции. — Стать тоже — хоть сейчас в гвардейский экипаж.

— Э, нет! — рассмеялся мистер Чертилл. — Такого молодца я Вам не отдам, Фартингдейл! Быть, непременно быть ему сержантом, и не позднее чем через пару лет, попомните мои слова. А там, глядишь, и в инспекторы выйдет — такой-то молодец!

— Могу лишь порадоваться за Вас, герцог. — ответил Третий морской эрл. — С такими подчиненными, убежден, покой жителей Дубровлина в надежных руках.

Это вот мне сейчас показалось, или сей паркетный адмирал только что намекнул комиссару на небольшую важность занимаемой им должности?

Впрочем, мистер Фартингдейл уже переключил свое внимание на леди, в связи с чем я поспешил откланяться. Ну его — хватит с меня знати. Вот, слыхивал я, разные ученые мужи через оккиолинио* мельчайших созданий рассматривают, каких простым взглядом не углядеть — так вот я себя эдаким вот мелким существом рядом с аристократами чувствовать начал. Только ученые с акадэмиками, они ж не из простого любопытства на тех бациллов с вирюсями смотрят, они из того толк для науки извлечь пытаются, а эти-то вот... Эх. Не про нас такое общество, не про простых смертных. Одно радует — слова комиссара про сержантские нашивки. Не стал же бы он так жестоко шутить над подчиненными?

Остаток представления и следующий антракт нас, правда, не трогали, так что неприятный осадок от общения с сильными мира сего как-то к концу выступления испарился. Покинув здание Оперы мы с моей Мэри прогулялись еще полчаса по бульвару, затем сели в кэб, и я доставил ее в особняк старой миссис О`Дэйбигалл, где она служит горничной. Старушенция подглядывала за нами сквозь щелку в портьере, когда мы выбирались из экипажа — не иначе хотела уличить в чем-то неприличном и поскандалить. На самом деле, у нее доброе сердце, но какие у пожилой леди еще развлечения-то, в ее девяносто с лишним лет?

Опасаясь ненароком испачкать свой выходной костюм, я вновь разорился на кэб, а не пошел домой пешком — сплошное с этими развлечениями разорение, эдак не скоро я на собственное, для нас с Мэри, гнездышко накоплю. Ну да ничего, недельку попитаюсь попроще, было бы брюхо набито.

Вернувшись в полицейское общежитие я тщательно почистил платье и вновь упрятал его и цилиндр в глубины шкапа, поближе к россыпям нюхательного табака (от моли), поужинал, да и лег спать.

Утром, сказать по чести, вставать не шибко-то и хотелось — такие мне после посещения Императорской Оперы красочные и приятные сновидения пригрезились, — но делать нечего. Подъев остатки продуктов на завтрак и облачившись в форму, я поспешил на службу, в участок, где меня уже поджидал мистер Сёкли.

— А-а-а, вот и он! — поприветствовал меня сержант, едва я переступил порог. — Вы поглядите-ка, персональный святой Третьего участка почтил службу своим присутствием.

— О чем это таком Вы говорите, шкипер? — удивился я. — Мне вчера отсыпной день за ночную засаду давали, а до того я дежурил. И инспекторы все про то знали, и парни, да и сам сэр Эндрю тоже. И почему же — святой-то? Я так вроде еще не помер...

— Зато я от твоих выходок того гляди преставлюсь! — рявкнул сержант, потрясая стопкой газет. — Все утро читаю заголовки вчерашних статей и рыдаю горючими слезами! Что ты там такое мистеру Адвокату наплел, паршивец эдакий?

— Кто наплел? — у меня от возмущения аж перехватило дыхание. — Я? Да будет Вам известно, сержант, что я лишь сопроводил его к нашему художнику! А что там такое пишут-то?..

— А ты вот погляди. — почти ласково ответил Сёкли. — Полюбопытствуй, значит. Все статьи на передовицах.

Я поглядел. Ох, Боже — за что караешь?

Чего только репортеры не понапридумывали. Мистер О`Хара, знамо дело, на задержании не был, и знал лишь то, что рассказали констебли, опрашивавшие свидетелей... А сдерживать себя он, как любая творческая натура, не привык.

Чего я только не узнал из вчерашних газет — и о том что самолично скрутил опасную банду насильников, пробравшихся в монастырь с гнусными целями, и о явлении Святой Урсулы (в компании с двумя архангелами, вооруженными огненными мечами), и о своей будущей канонизации... Довольно сдержаны оказались лишь "Ведомости епархии Дубровлина", сухо отметившие факт обнаружения мною чудотворной иконы, да "Светский хроникер", написавший то же самое, плюс пространно восхищавшийся неизвестной ранее работой мастера Флорина и работой полиции, предотвратившей ее хищение. Эрла Чертилла хвалили очень, мистера Канигхема тоже. Ну и нам с инспектором Ланиганом уделили пару слов. Имелся в статье Фемистокла Адвоката и снимок с подписью "Художник Д. О`Хара восстанавливает покрытие образа".

А о докторе Уоткинсе — ни слова. Вот ему, верно-то, досадно.

— Ну и что же Вам, шкипер, не нравится? — поинтересовался я у сержанта. — Все газеты наш участок хвалят. Ну, кроме "Под шпицем", но то ж понятное дело — адмиралтейские. Эдак, того гляди, премию к празднику всем составом получить можно.

— По шее получить можно. Тебе. — усмехнулся Конан Сёкли. — Потому как тут вчера всему личному составу, включая инспекторов и суперинтенданта, пришлось отбиваться не только от газетчиков,но и от паломников всех мастей. Заполночь некоторые приперлись, думали злые полицейские начальники тебя от доброго дубровлинского люда прячут, не дают поклониться избраннику святой. Работать стало ну решительно невозможно.

— Эк. — опешил я. — Это что же, они и сегодня придти могут?

— Вряд ли. — сержант зевнул и потянулся. — Я послал в обитель Святой Урсулы констебля и попросил новую аббатису — мать Епифанию, — как-то их всех отвадить. К тому же и олифа уже на образе подсохла, надобно было образ возвращать... Да не глядите Вы на меня так, Айвен! Да, его преосвященство, кардинал О`Нил, вчера рукоположил сестру Епифанию в аббатисы, после того как сестра Амброзия от этого отказалась.

* * *

— И что же, преподобная явилась умиротворять толпу с чудотворной доской, которой уже благословила бедолагу О`Йолки? — зная ее, вполне можно было предположить и такой исход.

— Было бы неплохо. Авось выбила бы из некоторых дурь и напускную набожность. — ответил мистер Сёкли. — Но нет. Она прочитала им проповедь о смирении гордыни и не введении в этот грех тебя, после чего забрала икону и устроила с ней крестный ход до аббатства. Ладно, это все дела минувшие, давай-ка ближе к делу. С репортерами тебе общаться пока запрещено, на патрулирование ставить — так толпу соберешь... Заступай-ка в дежурный наряд старшим.

Произведя развод и расставив всех патрульных по маршрутам, шкипер отправился отсыпаться, предварительно сдав смену дежурному по участку, мы же, наряд, начали маяться от скуки и безделья.

И то сказать — азартные игры во время смены запрещены, да и не азартные, вроде шахмат или шашек, тоже, так что когда никаких происшествий, слава Богу, на участке нет, так и констеблям занять себя ну совсем уж нечем. Я-то хоть вчерашние газеты почитал, там и утренняя почта подоспела (мистер Канингхем специально для дежурного наряда и посетителей выписывает, не сам, разумеется — за казенный кошт), потом вызов был, несколько буянов утихомирить было надобно и... Все. Пошла тоска зеленая до самого обеда.

Питаться опять пришлось пирожками миссис Хобонен. Я же рассказывал уже, что это за дрянь, но все уже привычные... Кроме нашего дежурного, сержанта Юджина Теклбери, всего полторы недели как переведшегося к нам в связи с повышением. Вот ему-то от стряпни старушки мигом худо стало — так свернуло, что сил нет.

Я тут аккурат и припомнил средство, которое мне доктор Уоткинс прописал.

Ну, а покуда посыльный побежал за содой в лавку, дежурный попросил меня занять его место и спешно проследовал в туалет, желудок прочистить. Ну а что, не в зале же приема ему такое делать, верно?

И вот, покуда сержант отсутствовал, уличная дверь отворилась, и в помещение вошел морской офицер, строгий такой, подтянутый, в парадной форме, при орденах, и с папкой под мышкой.

— Добрый день, констебль. — сказал он, снимая двууголку и приближаясь ко мне. — У нас на сегодня с суперинтендантом Канингхемом назначена встреча. Он на месте?

— Да, сэр. — ответил я. — Как прикажете доложить?

— Коммандер Спок, контрразведка флота.

— Прошу Вас следовать за мной. Парни, приглядите тут, покуда сержант не вернулся.

Нельзя сказать, что наш Старик обрадовался визиту, но и расстроенным он не показался тоже. Попросив вызвать к нему в кабинет мистеров Ланигана и О`Ларри, суперинтендант отправил меня дежурить дальше.

Примерно полчаса спустя, когда место за конторкой уже вновь занимал сержант, инспекторы и коммандер спустились из кабинета, и потребовали открыть им хранилище вещественных доказательств. Теклбери, все еще несколько более бледный, чем это положено человеку от природы, и, даже слегка с прозеленью, вручил ключи мне, и велел проводить джентльменов. Ну что же, тоже занятие — все лучше, нежели мух считать.

Открыв решетку на хранилище, я, как это и предписывается инструкцией, остался у входа, а инспекторы и коммандер проследовали внутрь.

— Вот, предметы изъятые из тайника матери Лукреции. — произнес мистер О`Ларри, открывая один из коробов. — Предметы изъятые с места преступления — в соседнем ящике.

— А?.. — мистер Спок покосился в мою сторону.

— Бросьте это, коммандер. — поморщился инспектор Ланиган. — Вильк их все видел, да и, в целом, в курсе дела.

— Тот самый "Чудотворный Констебль"? — моряк позволил себе едва заметную усмешку. — Как же, читал. Ладно, джентльмены, давайте покончим с этим побыстрее.

Он аккуратно извлек все найденные фолианты, водрузил их на стол, и, при неверном свете трех свечей в канделябре, начал их листать.

— Напрасно тратите время, мистер Спок. — заметил Ланиган. — Мы все их внимательнейшим образом просматривали, и никаких чертежей в них нет. Конечно, можно предположить симпатические чернила...

— В шестнадцатом веке их в Ниппоне и Корё еще не знали. — покачал головой контрразведчик. — А если и знали, то как чертежи смог прочесть наш человек? Нет, они проявлены.

— Может стоит связаться с вашим агентом по телеграфу и все узнать, коли это так важно?

— Вряд ли это возможно, инспектор. — моряк на миг оторвался от книг, и задумчиво поглядел на Ланигана. — Разве что телеграфную линию протянули на тот свет... А последняя его шифровка, судя по всему, писалась и отправлялась в спешке, и не содержит подробностей.

— Погодите, но какие броненосцы в шестнадцатом веке, да еще и в Азии? — вмешался в разговор мистер О`Ларри. — Их же в Европе строить начали буквально пару лет назад!