Зимний крокус

— А мне-то зачем? У меня для этого куча народу есть, кто ворчать умеет. Даже вот и ты, оказывается...

— У меня вообще много скрытых талантов! — продолжал паясничать я. — Вот только ворчу я совсем не тогда, когда нужно. Тут ведь... к умению ворчать нужно присовокупить умение делать это вовремя, согласись?

— Не соглашусь. Из принципа просто, хоть ты и прав, наверное... Но если с тобой постоянно соглашаться, ты избалуешься, — строго отозвался Йэг, но не выдержал и улыбнулся. — К тому же я так и не понял, для чего мне-то это умение нужно. Может, объяснишь?

— Ну как для чего?! Чтобы не избаловались... подданные. А то ишь!

— Ну вот будут подданные, тогда и научусь. А сейчас у меня только друзья, мне без надобности...

Я хотел что-то сказать... не знаю что. Наверное, что-то глупое. Мне просто важно было, что он говорит. Что он шутит. Возражает...

Но в это время вошла Холлэ Линдергрэд, а за ней давешний мальчишка.

— Айдесс! — с порога выдохнула Холлэ, устремляясь к больному. И только после этого заметила меня, запнувшись на мгновение:

— Фесса... Ты... Добро пожаловать. Я рада.

"Рада" — прозвучало как-то жалобно. Мало радости было в ее облике и в выражении лица.

— Ирстэ Холлэ...

Я встал и застыл — такая она была... другая. Отстраненная, звенящая льдинка Холлэ — куда-то делась. А эта девушка — была взрослее, красивее той. И ещё она была безумно усталой... или больной... мне показалось вдруг, что если я дотронусь до нее, ей будет больно. Словно она вся была — боль или ожог.

— Олэ, — прошептал Йэгге, просияв ей навстречу. — Как ты? Отдохнула хоть немножко? Измучил я тебя...

— Айдесс, — еле слышно повторила она.

Она не подбежала к кровати — комната была большой, и я так и не понял, как двигалась Холлэ. Она стремительно прихлынула. Как волна. И села рядом.

— Ну что ты говоришь, — ласково произнесла она, — я прекрасно себя чувствую!

И тихо положила руку поверх одеяла, глядя больному в глаза. Они смотрели друг на друга. Долго. Если бы я мог исчезнуть, я бы исчез. Но сейчас это было бы слишком нарочито...

Лишь потом, нескоро, Холлэ повернулась ко мне и спросила:

— Какими судьбами, Фес? Хорошо, что ты здесь...

Ее лицо не успело измениться, и отблеск того света, что доставался Йэгге, попал на меня. Боги, как это было... хрупко. И одновременно — столько силы!

"Она же жизнь отдаст за него", — вдруг понял я — не знаю как...

— Я соскучился, — ответил я деревянным голосом. — И подумал: а вдруг я пригожусь?

— Пригодишься, — заверила меня Холлэ. — Конечно. Может быть, именно тебя нам и не хватало... — сказала она почти бездумно, но потом, возможно, ее посетила та же мысль, что меня?

Не мудрено — она ведь тоже любит моего друга. Теперь я это видел.

— Холлэ, — сказал я, — а мне Йэгге сказал... Что вы... Я могу сделать вид, что ничего не знаю! — с жаром исправился я, потому что лицо у нее дрогнуло. — Только скажи! Но я... так рад за вас, правда...

— Я тоже, — сказала она. — Я счастлива. И я горжусь тем, что Айдесс позвал меня замуж... Я люблю тебя, мой дорогой! Сердце моё... — произнесла она одними губами, и я даже задохнулся на мгновение.

Это была такая нерассуждающая, почти осязаемая ласка! Даже крохи, даже тень от нее меня обожгли. Другая девушка, наверное, не стала бы вот так, при мне, при Фрохтэ, так откровенно... Только мне стало страшно: неужели эта безоглядная искренность, отставившая и этикет, кажется, и все женские уловки — из-за того, что моему другу так плохо? Или просто я ещё не сталкивался с настоящим чувством? Грустно, конечно... Пожалуй, второе тут было справедливо в любом случае.

— Не убивайся ты так, — прошептал Йэгге, с какой-то грустной нежностью глядя на свою невесту. — Теплая моя... не печалься. Все пройдет. Мне уже лучше, я скоро поправлюсь... И тебе придется меня кормить рыбой еще очень и очень долго...

Последнее было похоже на шутку. Наверное, оно ею и было...

Но сейчас он врал.

Фесса Роггери. Продолжение

Я слабенький маг. Но эмпатия — не самая слабая моя сторона...

Йэгге было плохо. Очень плохо. Но он изо всех сил хотел успокоить девушку, и ответная нежность была слышна в голосе. Да ради того, чтобы он смог наконец взять ее на руки и засмеяться с прежней силой, я всё сделаю!

— Конечно, поправишься, — сказал я с силой. — Потому что я сейчас покажу тебе, чего я смог достичь. Я тут два года тренировался с магией, а теперь наконец у меня есть кто-то для опытов!

— Ну должна же и от кёорфюрстов быть хоть какая-то польза, — рассмеялся он. Смех был совершенно искренним, даже веселым... и оборвался, разом перейдя в рвущий горло кашель. Сухой, болезненный...

Фрохтэ дернулся к своему господину, сжимая в одной руке кружку с отваром чего-то лекарственного, а другой нащупывая пульс на запястье, и вдруг побледнел:

— Орссэ... Ваше Высочество! Нет! Айдесс, мать твою! Не смей!

Он резко обернулся — почему-то ко мне — и с отчаяньем воскликнул:

— Орссэ Фесса! Сделайте что-нибудь! Пожалуйста... он же умирает... вот сейчас прямо...

— Я... не... ум-рру... — с трудом прохрипел Йэг.

— Конечно, не умрешь! Попробуй только. Ты у меня ТАК получишь! — яростно сказал я. — Йэгге, дыши! Давай! Помнишь, как на тренировке? Верхнее дыхание... тихо... спокойно.. У тебя здоровое сердце, и нам с ним плевать, что у тебя в легких!

Айдесс криво улыбнулся и все так же хрипло отозвался:

— Дышу я... дышу... уж как получается... Экий ты грозный... дружище... оказывается...

— Давай. Тихонько. Ты же умеешь. Ты всё можешь, — с нажимом сказал я. — Постарайся... а я сейчас тебе помогу.

— Помоги. Только... Ты... обещал... мне, — еле слышно напомнил Йэг... и закрыл глаза.

Тихо звякнула чашка — это Фрохтэ поставил ее на стол. Дрогнула рука, наверное. Гардекор смотрел на меня с надеждой и болью, которую тщетно пытался скрыть. Растерянно озираясь, Фрохтэ опустился на корточки возле кровати, вгляделся в принца...

— Он без сознания... — почти простонал Фрохтэ. — Фесса! Ох... Ваше Сиятельство... пожалуйста...

— Разумеется, — ответил я как только мог веско. — Сейчас начнем. А ну-ка, Фрохтэ, дай мне ножик!

Фрохтэ машинально протянул мне с пояса свой нож, вернее, маленький кинжал — это было хорошо. Острый...

Теперь мне надо раздеться.

— Прошу меня простить, ирстэ Холлэ... так надо... — проговорил я с улыбкой циркача, стоящего больной ногой на туго натянутом канате. Право, кому какое дело до неодетого меня! Но всё же перед Холлэ я не раздевался... а тем более она теперь невеста Йэгге...

Я сорвал с себя легкую куртку, а потом рубашку. Остался только в безрукавке на голое тело. Теперь передача будет не через одежду — так вернее. И сильнее.

"Ты обещал мне..." — прозвучал в ушах тихий голос. Да, обещал! А знаешь, Йэгге, я ведь и самому себе обещал. Давно это было. Обещал заслонить тебя, помочь — не важно, когда и как, но встать между тобой и бедой... Так что — моё обещание старше!

— Холлэ, ты ведь читала, наверное? — проговорил я с удивившим меня самого оживлением, словно рассказывал сюжет интересной книги. — Ты ведь наверняка очень много читала... Передача — старый способ боевой магии, тройное усиление... только мы его направим на Айдесса.

— Хорошо... Я помню, Фес... Я готова, — отозвалась Холлэ высоким и ломким голосом.

— Ну вот и хорошо... Зря, что ли, я силу копил! И даже по дороге не расплескал... И тренировался... — бормотал я.

Холлэ разогревала руки и, кажется, даже делала что-то вроде дыхательной гимнастики — молодец! Главное — не дать ей придти в отчаяние. Главное — чтобы она верила...

При том виде тройного усиления, о котором я прочел, трое магов отдают свои силы заклятью — но основная нагрузка падает на того, кто на острие, как наконечник стрелы. Ему становится доступно то, что могло не получаться раньше. Вне зависимости, может он это выдержать или нет. Чисто боевая связка — обычно это было последним средством, когда маги прикрывали отступление.

Я не целитель... но самое простое лечебное "плетение" и передача сырой силы — это именно то, что сейчас нужно.

Или то единственное, что может нам помочь. Ничего более сильного придумать я не могу.

— Я буду верхушкой! — быстро сказал я, чтобы ей, не дай боги, не пришла в голову такая же мысль. — Не спорь! Я знаю...

— Хорошо, — ее почти белые губы попытались улыбнуться. Ты — верхушка... у меня — вторая точка. А Тёр... он нам и силы добавит и будет третьей опорой. Тер, приготовься, лови момент!

— Я готов, — быстро отозвался мальчишка угрюмым баском.

— Молодчина! — тепло сказал я. — Сейчас... всю силу — на плетение, а потом — на острие! Потом, под конец... если останется что... просто сырую силу, ну ты понимаешь...

Мгновенное замешательство в глазах — и он понял. Кажется, очень много понял. Вправду талантливый мальчишка! Как хорошо, что он тут...

— Тер, возьми меня за руку и стисни покрепче, — попросил я мальчика. — Обеими руками. Холлэ, и ты — за другую... Пожалуйста. Крепче. До боли.

Я сел поустойчивее, чтобы не упасть раньше времени, и пока девушка старательно выполняла мою просьбу, с силой провел кинжалом по ладоням.

Что? Мало?! Но нет... обе руки разом залило горячим, и я, откинув одеяло, прижал ладони к груди Айдесса.

Какой острый нож... и не больно почти, больно бывает потом... хорошо, что глубоко... так крепче.

Я старался прижать как можно сильнее, представить себе, что мои руки и его тело стали одним целым. А кровь пусть работает как клей... нет, не так... она будет силой, магией... чтобы впитаться скорей... Пусть всё моё станет твоим. А вернее — нету моего, теперь вся магия и вся сила моя — тебе.

Меня начало захлестывать — я почти физически ощущал жгучую, сверкающую струю, проходящую через меня. Плечи, руки трясло... но это была иллюзия, на самом деле они были неподвижны. Этой волне еле-еле хватало места у меня в груди, сердце стало колотиться и ныть — наверное, ему пришлось потесниться...

А ещё я слышал гул и отдаленный звон колокола. Я никогда ещё не чувствовал себя таким сильным... Сейчас, кажется, я мог почти всё...

Меня переполняла чужая магия и свой собственный транс.

Простое лечебное плетение, поддерживающее сердце, очищающее кровь да и просто прибавляющее сил — я, не жалея, распространил его на всё тело Айдесса, вовремя вспомнив про израненные руки. Регенерация в ускоренном темпе, вот сюда — не жалеть! И легкие... усталые, сжавшиеся, начинающие умирать...

Всё, что могу — сюда. И магию, и силу... а ещё вот это — как хорошо, я чуть его не забыл, а это магическое плетение само закрепится внутри и будет отслеживать, где болит — по крайней мере ближайшие три дня.

Вот! А теперь сила... много силы... моя и моих друзей, что стали сейчас ближе, чем родные, чем кто бы то ни было...

Сила Тёра была как холодная волна или влажный весенний ветер, пряный и завораживающий. А Холлэ я чувствовал тоже — как... как причал. Крепкий, на века сделанный, и волна этот причал огибала, ласково облизнув доски. И можно было опереться на него, на этот причал...

Волна омывала его — и уходила в меня. А потом в Айдесса.

Друг ты мой... Только сейчас я понял, как ты мне дорог. Какая боль и пустота гнали меня сюда — а я всё не желал верить и злился на свою мнительность! Как страшно видеть тебя без сил — мне всегда казалось, что нету тебя ярче и сильней... Но главное даже не это. Главное — твоя доброта. И справедливость... Потерпи немного, сейчас будет лучше...

Рукам моим было... странно. Они действительно прилипли к груди друга, и я чувствовал, что она теплая и живая — а ладоням было холодно, и вспоминалось ощущение прикосновения к железу на сильном морозе.

Кровь стекала по груди принца, и я всё время напоминал себе, что она — моя, и Йэгге не ранен... и с облегчением усиливал поток магии Тёра, добавляя своей — всё что было, изо всех уголков сознания.

"Ещё! Скорее! Выздоравливай же!" — говорил я про себя. И новая, ещё более сильная волна уходила в его тело через мои руки. А сердце его теперь и вправду билось ровно и сильно!

— Фес... — тихо выдохнула Холлэ, не отпуская, впрочем, моей руки. — Не надо... может хватит?

— Конечно же нет! — рассмеялся я. Голова кружилась, так мерно и приятно, как от выпивки... И руки уже не болели... А самое главное — я знал, что у меня получилось. Даже не знаю, откуда, но знал. Может, я чувствовал, что жар уже не сжигает Йэгге, как ещё недавно? Что его тепло — обычное, нормальное тепло живого тела, и всё?

Мальчик смотрел на меня — очень серьезно, закусив, как от боли, губы. Я подмигнул ему — было так легко, и тело тоже стало невесомым, словно я готовился взлететь... И всё было хорошо, и невеста у друга — самая лучшая девушка на свете, самая умная!

Это было — как полет, как занятия любовью, это было — как будто я и вправду был сильным магом, ещё сильнее, чем Айдесс... Вот какой эффект, оказывается, дает тройное усиление — когда магия направлена не на боевое заклятье, а на жизнь, на исцеление!

Тепло и дрожь... я сам был как парус под ветром, как натянутая, чуткая бархатная кожа на шее лошади... Я чувствовал, как почти вздрогнуло что-то у принца в груди, а поток заряженной магией крови омыл легкие. Теперь дыханию ничего не будет мешать!

Как я мог это чувствовать?! Особенно учитывая, что руки почти до плеч стали как будто отмороженными, не своими? Я не знал. Но мне было хорошо. Никогда ещё не было так легко и тепло на душе...

Я был легким... как листочек... как паутинка на ветру... а ветер нес меня и нес. В какой-то момент я вдруг увидел со стороны и Холлэ, обеими руками стиснувшую мое предплечье — она закусила губу и смотрела, не отрываясь, на Айдесса; и мальчишку Тёра — тот тоже вцепился старательно, а смотрел то ли на ладони мои, то ли на стекающую по простыне кровь... А как странно было видеть себя самого! Какая дурацкая у меня физиономия, растерянная и счастливая...

Как странно быть невесомым и невидимым. Сам я прекрасно видел хмуро сдвинутые брови мальчика и даже побелевшие костяшки его пальцев, вцепившихся в мою руку. Ресницы Айдесса задрожали... он глубоко вздохнул... но не открыл глаза, только повернул голову на подушке. И в этот момент мое тело меня подвело — я видел. Со стороны, словно это и не я совсем...

Я упал. Вернее, ткнулся головой куда-то в край кровати. Тело не могло сидеть — потому что сам я летал где-то в стороне. А руки так и остались лежать на груди принца, только уже не прижимались к нему...

— Фес! Ох, нет!!! Что с тобой?!

Это Холлэ. Смотрит на меня с ужасом и явно не знает, что делать. Не то за лекарем бежать, не то за могильщиком, не то просто мне по щекам надавать.

"Да ничего страшного, просто я пока не могу вернуться туда", — хочу ответить я и не могу. Тело не двигается, а слова мои не слышны. Совсем.

— Тёрнед! — выдохнул Фрохтэ, каким-то образом подхватывая меня подмышки и оттаскивая от кровати кёорфюрста. — Беги скорей за лекарем вашим... Что ж его вечно ждать-то приходится!