Бернардо не стал скрывать от меня, что Терра уже продвинулась настолько, что создает практически образцы многомерных двигателей и соответствующее навигационное оборудование. Доступ ни к теоретической базе, ни к практическим разработкам пока не удавалось получить даже Стражам с их развитой шпионской сетью. Однако мне, как и Кумару и прочим физикам Стремительных, чужих подсказок и не требовалось. Достаточно знать, что такие двигатели возможны, причем на базе современного математического аппарата и инженерных технологий. А дальше оставалось только анализировать и дорабатывать уже имеющийся материал.
Промыв мне мозги новым математическим аппаратом, Кумар резко перешел из режима учителя-энтузиаста в режим ленивого куратора. Он вываливал на меня вороха новых выкладок в обеих системах для самостоятельного обучения и лишь иногда отвечал на вопросы. Чаще всего, однако, он просто отсылал меня к учебникам Стражей по математике — теория полугрупп и групп, дифференциальные уравнения, тензорное исчисление, временами линейная алгебра... Теперь новые концепции и подходы я осваивала быстро. Возможно, сказывалась привычка к изучению иностранных языков из совершенно разных семейств. Математика — тоже иностранный язык, и при должной привычке пассивные навыки приобретаются быстро. А там и до активных недалеко. И вскоре я не только с лету читала материалы Стражей, но сама пыталась делать подбрасываемые Кумаром упражнения — параллельно в нашей и в их системах.
Проблемой стало другое: лекарства. В гостевом модуле имелся стандартный набор поддерживающей химии, предназначенный для терран вроде меня, не адаптированных к безвесу генетически. Но мне требовались еще и специальные лекарства — и избирательные иммуносупрессоры типа только что прописанного дилепоразина, и дополнительные, позволяющие мышцам не терять форму. Из-за специфичности работы электродов, заменяющих мертвые нервы, мой мускульный аппарат работает немного не так, как у здоровых людей, не все мышцы задействуются. Чтобы незадействованные не атрофировались и не мешали жить активным, нужно подпитывать их специальными составами. И вот их-то на тайной базе Стражей и не имелось. Как не имелось и нужных мне тренажеров — борьба со стандартными слишком тяжела для моих не до конца работающих ног.
Казалось бы, зачем мне вообще ноги в безвесе? Я без них жила и на Терре — плохо, жалко, но жила. А в безвесе без них можно обойтись без проблем. Простейший ножной экзоскелет, подключенный к спинному мозгу или даже управляемый через наглазники или пальцевые контакты, позволил бы контролировать конечности достаточно, чтобы не цепляться ими за кромки люков и повороты коридоров. А можно было вообще ампутировать, чтобы не мешались (такая мысль мне тоже в голову приходила). Но все-таки хотелось выглядеть нормальным человеком, хотя бы в глазах незнакомых. И поэтому я боролась, а семья изо всех сил мне помогала, хотя стоит процесс весьма недешево даже с учетом того, что за медицинские консультации денег с меня не брали. А теперь приходилось нервничать из-за того, что аутоиммунное отторжение нейрошунтов нарастает день ото дня и может в любой момент вызвать серьезные неприятности.
Но потом на базу прибыл "Клошар" — грузопассажирский транспорт прайда Часов. А на его борту оказалась не только высланная семьей химия и пара спецтренажеров, но и компания в составе Каоллы, Набики и Мотоко, не расстающейся со своим боккэном. А еще заодно с ними — и Эрнст с Магдой под присмотром Лены. Как оказалось, несмотря на приключение с Санду, Алекс не забыл ни свое обещание Мамии спрятать в дальнем космосе Мотоко, ни мое намерение посидеть с детьми вместо Куны.
Хотя "Фиолетовый сдвиг" и являлся одной из самых тайных баз Стражей, его гостевой модуль для людей был отлично оборудован. К десяти индивидуальным отсекам прилагался индустриально-пищевой модуль, способный синтезировать вполне сносную на вкус еду, спортзал, конференц-зал и медицинский отсек. В гостевом модуле Стремительных хватало место для всех, но Лена оставаться не собиралась. Задержалась она лишь на десять вминут, чтобы бесконтактно поковырять переданный Мамией модуль дальней связи. Судя по тихим коротким репликам, она его щупала в компании с Хиной и Нару. Мне она, однако, о результатах обследования ничего не сказала, только чмокнула в щеку, строго приказала Эрнсту меня слушаться и отчалила на том же "Клошаре".
С детьми мне сидеть приходилось уже в третий раз, и я уже более-менее представляла, что с ними делать. Эрнсту, единственному во Вселенной человеку, родившемуся от единственной забеременевшей в безвесе внезки, уже исполнилось почти два с половиной вгода, и он уже предвкушал, что вот-вот получит свои первые настоящие наглазники. Недостатком энергии он отнюдь не страдал и носился по станции за игрушками, что твой электровеник — притом, что внутренние люки гостевого модуля не имели функциональности контроля за детьми. Я за него, однако, не боялась. То ли мы правильно воспитывали, то ли осторожность он унаследовал от Лены, но он еще ни разу не попал ни в какие неприятности даже совсем без присмотра. А в местном модуле даже доступа до оборудования СЖО не имелось — хозяева то ли не доверяли способности людей его обслуживать, то ли просто не рассчитывали на гостей с соответствующим бэкграундом. Магду же в ее возрасте чуть больше вгода по большей части интересовали сон, развивающие мультики и еда — в именно такой последовательности. Энтузиазма в части путешествий за пределами своего бокса она не выказывала.
Зато энтузиазм выказали мои подружки. Приключения в Белоснежке не слишком на них повлияли — когда жилой модуль получил инерциальный импульс из-за атаки Санду, Мотоко и Набики заработали лишь несколько ушибов. Медицинская помощь им не требовалась. Каолла же пострадала исключительно морально: ее скут без лишних разговоров зацепили за разгонное кольцо, заблокировали управление и оставили страдать в одиночестве, пока Грязная Парочка участвовала в спасательных работах. Арендованный комбез пришлось вернуть, пригодных для людей скутов в "Фиолетовом сдвиге" тоже не имелось, так что повторить пустотный опыт шансов у нее не оставалось.
Неожиданно оказавшись в состоянии полного безделья, мои подружки начали искать себе занятие. И нашли — в виде двух живых кукол, еще слишком слабых и беззащитных, чтобы дать им отпор. Магду им лишний раз тормошить я строго запретила (хотя они то и дело тайком пробирались к ней, чтобы как следует посюсюкать), но на Эрнсте они отрывались по полной программе. Гостевой модуль был оборудован спортивным залом, рассчитанным на игру в мяч двумя малыми командами, и энергичные Ка-тян и Набики проводили там с мальчиком массу времени — и с физическими играми, и в допреальности с программами из терранских наглазников. Я не возражала: дополнительная точка зрения никогда не помешает. Ну а Мотоко учила Эрнста махать боккэном. Не своим деревянным и массивным, разумеется, поскольку тут было бы непонятно, кто вокруг кого крутится, а сделанной из легкой пластмассы репликой.
Параллельно она сама деятельно занялась изучением того, как техники владения мечом меняются в безвесе, благо пространство позволяло. Несколько раз она больно влетела головой, локтями и коленями в стену, так что мне пришлось мазать ее заживляющими мазями. Однако вскоре она поймала свой баланс и выработала методы обращения с динамическим центром масс системы, в которую превращалась вместе с боккэном. Уже через внеделю она крутилась со своей деревяшкой не хуже заправского акробата, окутывая себя едва ли не черной пеленой, в которую превращался тренировочный меч. У Эрнста получалось куда хуже, но он компенсировал энтузиазмом. Мотоко только огорчалась, что в безвесе невозможно сесть в сэйдза (и вообще сесть), положить перед собой катану и правильно поклониться, так что половину, если не три четверти ритуалов иайдо приходилось оставлять за кадром. Но падать духом она не собиралась и начала изобретать эквиваленты, чтобы позднее на Терре продемонстрировать их авторитетам.
Эрнст вначале страшно хотел драться с ней на мечах, как делают персонажи фэнтезийных и типа-исторических фильмов, и без конца канючил. Не помогали даже мои грозные взгляды. Мотоко сначала вежливо отказывалась, а потом не выдержала, сделала вторую пластмассовую реплику, изобразила поединок и несколько раз так больно попала ему по ребрам и запястьям, что он заревел в голос. Когда же успокоился, Мотоко все так же вежливо объяснила ему, что меч предназначен не для игры, а для убийства, что умирать очень больно и вовсе не красиво, что мертвые после игры не оживают и что в иайдо, в отличие от кэндо, поединки не практикуются. Не знаю, насколько ребенок в его возрасте был в состоянии осознать лекцию, но требовать поединков он перестал. Тренировки с пластиковым боккэном, однако, продолжил. Упорством он пошел в Лену и никогда не сдавался от первых неудач, чем я как мать (ну, или старшая сестра) весьма гордилась и по мере возможности поощряла.
Поскольку в гостевом модуле не было никого, кроме нас шестерых, из которых лишь одному можно условно приписать мужской пол, все мои подружки очень быстро избавились от одежды. При стандартной температуре плюс двадцать семь в любой одежде начинаешь быстро париться. При физической активности — особенно. Набики одеждой вообще с самого начала не заморачивалась, Мотоко разделась догола второй, а последней оказалась Каолла. Единственной носящей что-то типа одежды в тот исторический день оказалась только я: у меня началась менструация, так что пришлось влезть в гигиенические трусы. Ну и Магду мы пока что не рисковали оставлять без подгузников. И через внеделю совместного пребывания девочки привыкли к наготе настолько, что даже не вздрогнули, когда на станции появились настоящие мужчины.
Точнее, два настоящих и два дрона.
И одна нага, разумеется.
"Кумрина Оос", новый с иголочки транспорт прайда Шпоры, заменивший погибшую в бою с Санду "Тройную спираль", принадлежал Веронике. Как я уже упомянула, после Спейс-Ватерлоо, где она находилась на борту флагмана "Аврора" вместе с Хиной, женщина приобрела в своем прайде немалый авторитет, несмотря на свою молодость — всего десять лет по летоисчислению Саванны, восемнадцать влет по-нашему. Алекс как наиболее авторитетный переговорщик Пояса (несмотря на свою позицию категорического отрицания) многократно мотался вместе с ней по Системе на собрания представителей Стражей и семей внезов. "Кумрина" считалась стандартным грузопассажирским транспортом Стремительных. Однако фактически ее оборудовали как дипломатический корабль, способный одновременно сконфигурировать в трюме несколько изолированных гермоконтуров как для людей, так и для Стремительных.
И вот на таком чуде техники прибыли Алекс, Павел (второй муж в нашей семье, если кто не в курсе), Бернардо, Хосе Мария (тот самый левый из прайда Росомахи, с разговора с которым и началась вся математическая история) и, разумеется, сама Вероника. Классические наги из индийской мифологии обладали несколькими парами рук, но Ника в безвесе прекрасно компенсировала отсутствующие пары хвостом. Вот и сейчас, первой впорхнув в наш модуль из шлюза, она сразу же обвилась вокруг меня, обняла руками и томно заглянула в глаза.
— Чао-чао, Оки, — поприветствовала она, целуя в щеку. — Я вижу, ты все хорошеешь. Помню, какая ты тощая была еще внеделю назад, а теперь уже даже ребра почти не торчат.
— Спасибо, — пробурчала я, стараясь деликатно ее отпихнуть и вообще выбраться из удушающего объятия. — Стараюсь откормиться.
— И мышечный тонус у тебя неплохой, — порадовала Ника, выпуская меня и щекоча по бокам. Трехпалая от природы, она, однако, отлично использовала все пять пальцев на каждой руке дрона, так что ощущения оказались вполне полноценными. Я дернулась и врезалась макушкой в скулу Алексу, который как раз подплыл сзади, чтобы меня поприветствовать. Тот ойкнул и вполне натурально изобразил обморок, чем немедленно воспользовалась Набики. Не знаю, где и когда она успела научиться, но она сорвала со стены аптечку, приложила ее раструб к физиономии моего благоверного и включила "побудку". Для терранских читателей поясняю, что эта кошмарная смесь похлеще, чем земной нашатырь, способная, кажется, оживить даже свежий труп. На живых же, тем более в сознании, она действует примерно как атомная бомба. Глаза у Алекса вылезли из орбит, что различалось даже через его наглазники, а некоторые из словечек, им использованных, я даже и не слышала иногда.
Когда он закончил ругаться, а окружающие — дружно ржать или хихикать в зависимости от пола и воспитания, Набики прильнула к нему всем телом, встревоженно заглянула в глаза и голосом пай-девочки поинтересовалась, нельзя ли чем-то компенсировать свою вину. Например, парочкой этти. Параллельно она бросила в мою сторону неуверенно-вопрошающий взгляд. Мое недавнее объяснение о свободе отношений она либо уже забыла, либо изначально не приняла всерьез. Да, чувство вины за собственную сексуальность на Терре вбивают в подкорку с младенчества. Так просто от нее не избавиться, по себе знаю.
— Двумя не отделаешься, минимум три раза придется, — грозно нахмурившись, заявила я. — Забирай его и раньше, чем через полвчаса, сюда не возвращайся!
— Э-э... я вообще-то не планировал... — промямлил Алекс, который тоже явно растерялся и пытался прочитать мою реакцию. Несмотря на прошедшие вгоды, он по-прежнему не до конца был уверен в том, как я воспринимаю секс-вольницу внезов, и тоже старался при мне не намекать на этти с другими женщинами, кроме Лены и Куны.
— Имей совесть, — укоризненно сказала я ему. — Набики-тян тебя на Терре пожалела и ни разу не изнасиловала. Можно сказать, от инфаркта спасла. Пора платить той же монетой. Валите отсюда, ее отсек третий по коридору.
Алекс покосился на меня, потом на Набики, потом опять на меня, едва заметно пожал плечами и утащил мою странно притихшую подружку в указанном направлении. Я незаметно хихикнула. Вот так враг попадается в свою собственную ловушку! Будет теперь знать, как с внезами о этти шутить.
Я же сама с удовольствием уединилась с Павлом. В отличие от Алекса, все время мотающегося по Поясу и вообще по всей Системе, мой второй муж был домоседом, так что времени с ним мы проводили гораздо больше. Тихий и замкнутый, слегка отстраненный от мира, когда не возился со своими плавильными центрифугами или электрикой в жилом модуле, со мной он всегда вел себя осторожно и нежно, как с фарфоровой чашкой. Мне нравилось не только заниматься с ним этти, но и расслабленно висеть рядом после. Мы мало разговаривали, поскольку наши интересы не слишком пересекались, но настоящий друг — тот, с которым приятно помолчать. И в этом плане Павел всегда являлся для меня одним из лучших друзей. Вот и сейчас, оставив детей на Мотоко с Каоллой и уединившись в моем отсеке, мы сначала долго снимали напряжение, а потом забрались в страховочную сеть, прижались друг к другу и какое-то время просто лежали, отдыхая и наслаждаясь теплом своих тел.
— Да уж, заварили вы с Бернардо кашу, — наконец сказал в пространство муж.
