Однако реакция Фрайндина была безупречно доброжелательной и естественной. Неужели можно не только так быстро соображать, но и столь гениально играть?..
— Дядя, мы больше не в плену, — негромко произнёс Дэнимон. — Мы вольны уйти в любой момент.
Фрайн даже не сразу оглянулся. Видимо, какое-то время просто не мог поверить своим острым ушам.
А когда оглянулся, даже ничего не спросил.
— Ты ведь заметил, что на нас нет ошейников, — продолжил принц. — А то, почему исхудал Фаник... это сделали не дроу. Дроу спасли его.
Фаник кивнул в знак подтверждения, но Фрайндин и тут промолчал. Лишь опять повернулся к нам.
— И какими чарами вы задурили им головы? — холодно осведомился он.
— Это Фин, ослеплённый жаждой мести, дурил им головы, — сказал Эсфориэль. — Им и нам. Убеждая всех, включая себя самого, что дроу — наши враги. Но Фаника похитили трое людей, и их наняли не тёмные.
— Не тёмные? — Фрайн фыркнул, так по-мальчишески, что его мнимая юность бросилась в глаза ещё отчётливее. — И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
Лод и Навиния молчали. Как и я. Это была семейная встреча, которой мы не решались мешать — пока выполняя функцию страхующих статистов. Хотя, откровенно говоря, комнатка была маловата для представления с таким количеством участников. Из мебели здесь присутствовали лишь узкая кровать, шкаф да плетёное кресло, но они занимали почти половину помещения, и на оставшемся пространстве было особо не развернуться.
Лод оторвал меня от тома 'Сокрытия чар' буквально полчаса назад; весь свой досуг я преимущественно посвящала изучению заклятий, начиная немного скучать по нормальным книжкам и компу. И когда колдун объявил, что Фрайн покинул дворец, а, значит, настал тот самый правильный момент, которого мы ждали со вчерашнего дня — в первый миг я удивилась составу отряда, который колдун счёл наилучшим для вылазки в Солэн. Нет, зачем понадобилась троица эльфов, я понимала прекрасно, но вот Навиния?..
А спустя тот самый миг вспомнила о Машке, вероятность встречи с которой была далеко не нулевой, и поняла, что Навиния нам действительно жизненно необходима. И, хоть принцесса явно была не в восторге от всего происходящего — судя по всему, она пошла добровольно, а не ведомая ошейником.
Естественно, Лод не сразу перенёс нас в конечный пункт назначения. Мы телепортировались на окраину Солэна, к моему удивлению — в человеческие кварталы. Люди в эльфийских городах селились на окраинах, окружая 'древесный' центр огромным кольцом вполне обыденных домов. Дорога к месту долгожданной встречи была известна не всем, а под сумрачной пылью координировать действия было трудновато, так что сразу по прибытии мы разбились по троицам: Лод вёл меня и принцессу, а Эсфор — обоих племянников. Какое-то время шли по переулкам, не сильно отличавшимся от тех, что я видела в Тьядри... разве что дома были повыше и побогаче, а тёмные улицы ярко освещали фонари, венчавшие стеклом изящные кованые столбы. Эльфов я не заметила — они с наступлением темноты вообще предпочитали не выходить из родных обителей, — зато людей было хоть отбавляй, так что нашей невидимой компании приходилось пробираться осторожно.
В какой-то миг дома расступились, и Лод вывел нас с Навинией на широкие брусчатые улицы, разделявшие ровные ряды обитаемых деревьев. Сейчас — абсолютно пустынные. Вместо нечистот сразу запахло цветочной сладостью, и изысканные ароматы, таявшие в хрустальной вечерней прохладе, кружили голову. Здесь фонари встречались редко и горели неярко, мягким, приглушённым светом, погружавшим эльфийский город в полумрак. Наверное, в сочетании с пустыми улицами это могло создать немного жуткое впечатление... но отзвуки смеха и песен ясно говорили о том, что город живёт — как и тёплый свет, озарявший круглые пёстрые окна, раскрашивавший Солэн осколками витражного калейдоскопа: эльфы явно любили цветные стёкла.
Нужный дом нашёлся довольно скоро, и это был типичный образец архитектуры Детей Солнца — высокое дерево с широченным стволом, сплетённым из живых лоз, с дрожащими узкими листьями зелёной крыши-кроны. Его окружал просторный сад, полный пышных кустов и цветов, казавшийся слегка запущенным, и эта запущенность была единственным, что отличало дом от соседних эльфийских жилищ. Трудно было поверить, что здесь когда-то жила знатная эльфийка, которой суждено было стать женой Повелителя — а также матерью Эсфориэля, Хьовфина и Фрайндина. Хотя... за вчерашним обедом Лод рассказал мне кое-что об эльфах, в числе прочего обмолвившись, что те не придавали роскоши особого значения, а потому дома представителей разных социальных слоев не слишком различались между собой. И в каждом городе было лишь одно золотое древо, напоминавшее слегка уменьшённый вариант королевского дворца — для тех, кто управлял этим городом.
А когда мы наконец достигли пункта назначения, колдун замер у плетня, окружавшего эльфийский сад, отпустив мою руку. И я, жадно вдыхая благоуханную свежесть, после подземелий дроу пьянившую не хуже вина, ощутила движение воздуха, когда Лод стал плести рунные цепочки...
— Да. Я хочу, чтобы ты в это поверил. Ведь это значит, что я был прав, всё это время, с той резни восемнадцать лет назад, — голос Эсфориэля вернул меня к тому, что происходит здесь и сейчас, и голос этот был печален. — Настоящий враг давно уже не прячется во мраке, а таится на свету.
— Хватит, брат, — устало бросил Фрайндин. — Если пришли захватить меня в плен, так надевайте уже свой ошейник, и дело с концом. Я никогда не подниму руку на свою семью, так что сопротивляться не буду.
Какое-то время ждал, пока мы прислушаемся к его просьбе — и, не дождавшись, с изумлением вскинул брови.
— Вы... пришли сюда не за этим?
— Мы пришли, чтобы сообщить тебе то, что ты уже услышал, — сказал Эсфор. — И задать пару вопросов. Не более.
Вот этого, судя по долгому молчанию, Фрайндин явно не ждал.
И если он играл, в нашем мире не хватило бы 'Оскаров', чтобы вознаградить подобный талант.
— Так что, Фаника действительно похитили не тёмные? — спросил он потом.
— Да, дядя, — тихо откликнулся Фаник. — И те, кто это сделал, особо меня не жалели. Неприятные были товарищи, должен тебе сказать. Сели на хвост нам с Вини, как только мы покинули Солэн. Не знаешь, случайно, кто бы мог нанять их столь заблаговременно?
— Ты обещал, что скажешь отцу правду о моём отъезде, если я попаду в беду. Но не сказал, — проговорил Дэн. — Почему?
Фрайндин повернул голову в сторону племянников. Затем, проигнорировав оба вопроса, вновь уставился на брата.
— Погодите... вы что, считаете, что это я нанял тех людей?
Никто не стал отвечать, но Фрайн и так понял ответ.
И сделал то, чего я меньше всего ожидала.
Когда младший брат Повелителя эльфов расхохотался — чисто, звонко, как маленький мальчик, с каким-то хрустальным перезвоном, точно в его смехе разбивались стеклянные шарики, — я даже растерялась немного. Судя по лицам остальных, они тоже.
Все, кроме Лода, который наблюдал за Фрайном бесстрастными, слегка суженными глазами.
К каким же выводам ты пришёл, Лод?..
— Как интересно! — отсмеявшись, эльф утёр ладонью глаза, и я поняла, что он хохотал до слёз. — А что ещё, по-вашему, я сделал? Может, я ещё в старой войне на Тэйранта шпионил? Правда, мне тогда было всего десять, но кто меня знает.
— Фрайн, здесь нет ничего смешного, — устало сказал Эсфориэль. — Ответь, почему ты не...
— А знаешь, ты прав, — не дослушав его, выговорил Фрайндин. — На самом деле это совсем не смешно. — На лице его в один миг не осталось и тени улыбки. — Боги, зачем бы мне могло это понадобиться?
— Не знаю, — просто ответил Эсфориэль. — Сам терзаюсь тем же вопросом. Быть может, потому что ты ненавидишь дроу. И решил таким образом подтолкнуть Фина к скорейшему началу войны.
— Войны, одна мысль о которой причиняет мне страдание? Фин не слушает меня, как не слушал тебя, но я не хочу войны! Никогда не хотел. Боги помиловали меня, и я почти не помню военных дней... зато помню тех, кто умер в них. Всех тех эльфов, которые должны были жить ещё века. И отчаянно не желаю повторения той истории. — Фрайн резко опустил руки. — Да, я ненавижу дроу. За то, что они лишили Фина последней надежды на счастье — особенно. И тем больнее мне было, когда ты встал на их сторону. Но пока враг сидит тихо, забившись в свою нору... я не вижу никакого смысла в том, чтобы наш народ умирал, пытаясь достать его оттуда. И хотел всегда только одного: чтобы никто из моей семьи никогда больше не оставлял меня.
— Я уже говорил и тебе, и Фину, что дроу не...
— Ты всерьёз полагаешь, что ради победы над тёмными я мог желать смерти тем, кого люблю? Пролить родную кровь, совершить преступление перед семьёй, перед богами и перед своим народом? Зная меня?
— Но ты же всерьёз полагаешь, что я перешёл на сторону зла. Зная меня.
Фрайндин собирался что-то ответить... и осёкся, посмотрев на брата так, будто впервые увидел. Эсфор смотрел на него в ответ: мягко, без всякой укоризны.
Даже сейчас — тепло.
— Я всё время искал оправдания твоему предательству. Тому, почему ты выступил против нас, — в голосе Фрайна вдруг прорезалось страдание. — Знал бы ты, как хочу я сейчас поверить тебе... но можешь ли ты поклясться светлой памятью нашей матери, что желаешь добра нашей семье и нашему народу? Что ты говорил правду, и это не тёмные оставили Фина вдовцом, а Дэна и Фаника сиротами? — он перевёл взгляд на Лода. — Можете ли вы поклясться самым дорогим, что сейчас дроу проклинают Тэйранта так же, как это делаем мы?
— Клянусь. — Лод спокойно поднял руку. — Любовью своей, здравым рассудком и памятью семьи, которую я потерял в той же резне, где ваш брат потерял жену.
— Клянусь. — Эсфор приложил ладонь к сердцу. — Памятью нашей матери, честью своей и жизнью.
— Клянусь, — неожиданно тихо проговорила Навиния. — Памятью моих родителей.
Я промолчала. Моя клятва всё равно не имела бы никакого смысла.
Но как всё-таки хорошо, что в этом мире клятвам придают куда большее значение, чем придаю им я.
Фрайндин помолчал, точно взвешивая каждое слово в уме. Потом кивнул, молча и серьёзно.
— Когда я узнал, что сделал Фин... какое решение он принял... с тех пор я не могу его видеть, — неожиданно проговорил эльф. Обернулся к племянникам, и под его взглядом на лицах обоих принцев вдруг проявилось одинаково пристыженное выражение. — Я уже третий день ухожу сюда, прячась от него. Глупо, конечно. Но ничего не могу с собой поделать. За то, что он обрёк вас на смерть, я ненавидел его... а ещё больше ненавидел себя. — Он вдруг сплюнул на пол, зло и бесконечно горько. — Ведь я... я действительно во всём виноват. И мне нет прощения. Потому что совершенно за вас не волновался. Потому что просто забыл проверять эти треклятые маячки. Потому что вёл себя, как последний дурак, как влюблённый мальчишка.
О, нет.
Только не говорите мне, что из-за Сусликовой...
— Влюблённый мальчишка? — недоумённо повторил Эсфор.
— Я так долго ждал этого чувства, что теперь, когда наконец узнал его, позволил себе позабыть обо всём остальном. А Мэрис... девочка из другого мира, моя избранница... я полюбил её всем сердцем, но с ней так много хлопот! — Фрайн тяжело вздохнул. — Она всего за два дня успела разозлить весь эльфийский двор. Немудрено, конечно: она такая... естественная. Всегда говорит, что думает, совершенно не умеет притворяться. Все эти правила, этикет, подбор выражений — это не для неё. Но всё же без всяких весомых причин говорить светлейшим леттэ*... как же это... 'чего вылупилась, я не музейный экспонат'...
(*прим.: уважительное обращение к эльфийским женщинам знатного рода (ридж.)
Я попыталась судорожно проморгаться — и понять, в чём именно я ничего не смыслю: в мужчинах, в любви или во всём сразу.
Неужели любовь настолько зла, что в глазах Фрайна вульгарная невоспитанная девица может превратиться в 'естественную деву, не умеющую притворяться'?
— Она никогда не сидит на месте. И постоянно попадает в неприятности, — продолжил эльф, и у меня создалось впечатление, что он давно искал возможности излить душу хоть кому-то. — Нет, я восхищаюсь её жизненной энергией и добрым сердцем, её юностью и горячностью, но... Зачем она отобрала у странствующих циркачей этого монстра с копытами? Видите ли, бедное животное признало её хозяйкой. А мне для этого животного пришлось снять целую конюшню: другие кони наотрез отказываются с ним даже рядом находиться. Как и большинство конюхов.
— Монстр с копытами?
— Скримсхэстур, — коротко пояснил Фрайндин.
Лицо Эсфориэля почти не изменилось, зато не выдержала Навиния:
— Демоническая лошадь? Но это же действительно монстр! Они плотоядные, даже на людей нападают! Мне в своё время пришлось целый табун таких уничтожить, они два города в страхе держали! Их невозможно приручить!
— Циркачи её и не приручили. У них был передвижной зверинец всяких чудищ, вот и самка скримсхэстура в клетке сидела. Живых кроликов ест, а к Мэрис стала ластиться, как собака. В итоге Мэрис выпустила её из клетки. Назвала Лапочкой... циркачам, к слову, заплатить и не подумала: сказала, что они... м... в общем, бездушные злодеи. И мучали бедную зверушку. Хорошо хоть ей другие монстры в зверинце не приглянулись. — Фрайн грустно поглядел на свои опущенные руки. — Потом она прослышала о стае василисков, которая обитала в Боггийских болотах. И кому эти василиски мешали? В болото всё равно никто не совался. Теперь я гадаю, эти василиски были последними в Риджии или всё-таки нет... А воры, пьяницы и насильники — такое ощущение, что они к ней просто притягиваются!
Ну да, конечно. Ещё один распространённый элемент классических историй про попаданок: тамошних героинь хотели если не все, то почти все. Без исключения и без спроса.
К этому элементу обычно прилагался ещё один — 'герой, который всегда поспевает на помощь в самый последний момент'. Но, думаю, Машка в этом не нуждалась.
— Нет, конечно, Мэрис может справиться с ними сама, — как раз добавил Фрайн, — но потом приходится разбираться с последствиями её магии, которые просто ошеломляют масштабами разрушений. — Эльф поднял глаза, посмотрев на меня как будто даже виновато, и я поняла, что Сусликова объяснила ему причину своего аномальной одарённости. — А люди... они в большинстве случаев не способны оценить, что Мэрис действует в их же интересах. Делает город безопаснее, пусть и такой ценой.
Естественно. Вряд ли местные жители останутся тебе благодарны, если в пылу борьбы с пьяницей в таверне ты случайно испепелишь таверну. Хорошо хоть в благополучных эльфийских кварталах у Сусликовой наверняка не было причин призывать свой огненный меч: думаю, эльфы б тоже не сказали ей 'спасибо', когда бы она сожгла половину их столицы.
— И из-за всего этого... сначала я проверял маячки два раза в день. Потом — один. А в те пару дней, когда, видимо, всё и произошло... не проверял вовсе. И когда проверил, было поздно. — Фрайндин снова перевёл взгляд на брата, и взгляд этот стал ещё более виноватым. — Я побежал к Фину в тот же миг, как понял, что мальчики пропали из поля моего зрения. Сказал, что в последний раз видел Дэна в Тьядри, а Фаника — на подъезде к нему, и оба были живы и здоровы, и Фин в тот же миг отправил туда гвардейцев, но... а ведь до того момента я совершенно не беспокоился! Между Кристой и Дэном подобное случалось не в первый раз, и поездку Фаника я считал напрасной, но... подумал, раз помолвка Вини и Дэна сорвалась, то Фанику неплохо было бы познакомиться с бывшей невестой брата поближе. Вдруг они найдут общий язык...
