Академия Розамунды

И он исчез. Нет, не ушёл, не сбежал, не скрылся — просто исчез. Наверное, воспользовался каким-то магическим артефактом и переместился неведомо куда.

А я упала на колени и заплакала.

* * *

— Рози, что с тобой? — услышала я голос Греты. — На тебе лица нет!

Я безразлично махнула рукой и упала на кровать.

— Рози, ты плакала?

— Нет.

— Я же вижу!

— А Талисман у меня на шее ты видишь?

— Какой ещё талисман?

— Понятно.

— Рози, ты меня пугаешь! Что с тобой?

Я покачала головой.

— Грета, прости, я... хочу побыть одна.

Девушка, задумчиво посмотрев на меня, вышла из комнаты. Я же напряжённо думала.

Дастан... Значит, это ты начала войну? Но я не могу, не заставлю себя желать твоей смерти! Даже если ты так повёл себя... не могу!

Я обхватила талисман пальцами. Он показался мне холодным и липким. Я еле поборола желание сорвать его.

Дастан... но почему? Зачем ты сделал это?

Он сказал, что я... погоди, что он сказал?..

Сказал, что я предпочла ему Обериона. Но это же глупости! Обериона я...

И тут я всё поняла.

* * *

Когда Грета вошла в комнату с беспокойством на лице, я встретила её безумно-радостной улыбкой.

— Привет, подруга! Прости, я заставила тебя немного... побеспокоиться, но теперь всё в порядке!

Лицо Греты вытянулось от изумления. Видимо, она решила, что я сошла с ума.

— Рози, милая, ты только что...

— Нет-нет, всё уж прошло! Я поняла! Понимаешь, Дастан пригласил меня на свидание, а я отказалась, потому что уже была приглашена Оберионом! Дастан подумал, что что-то тут не ладно, и проследил за мною... у-у, за это он ещё поплатится!.. Он ведь не знал, понимаешь? Не знал, что я пошла с Оберионом лишь из-за дуэли! А когда эльф поцеловал меня, Дастан решил, что мы влюблены, и потому не пришёл ко мне! Он решил, что я не люблю его, а люблю Обериона, а я на самом деле люблю только Дастана, понимаешь? Именно из-за этого он и начал весь этот ужас! Теперь-то мне всё понятно, осталось только повернуть кольцо и рассказать Дастану всё это за три минуты! Только и всего, понимаешь?.. Только и всего!

Грета смотрела на меня... даже не знаю. Наверное, так смотрят на заключённого, ожидающего амнистии, перед тем, как сказать, что ему в последний момент таки утвердили смертный приговор.

В её глазах было столько жалости и тревоги, что я неожиданно для себя рассмеялась. И после этого Грета, наверное, подумала: "Ну всё, теперь она точно сошла с ума!"

Медленно-медленно, как обычно говорят с больными, Грета спросила:

— Погоди, ты сказала, что любишь Дастана? И он пригласил тебя на свидание? И что ты ходила на свидание с Оберионом... из-за дуэли? Какой дуэли?

— Ах, долго объяснять, — отмахнулась я. — Послушай, я сейчас поверну кольцо...

— Рози, ты можешь выслушать меня?

— Конечно! Только давай поскорее, у меня будут всего три минуты, чтобы...

— Рози! Ректор Академии только что приказал тебе немедленно явиться к нему! Я потому и пришла к тебе! Он сказал — немедленно, и, кажется, был очень зол!

Я замерла с открытым ртом.

— Э-э... ректор? Вызывает меня?

— Да! И срочно! Рози, ты... ничего не натворила?.. хотя...

Грета показала головой и как-то обречённо улыбнулась.

— Хотя после всего, что ты сказала, пожалуй, об этом бесполезно спрашивать.

Глава 22 (Анабэль)

Глазами совы я шокировано наблюдала, как Грабович, усмехнувшись, поднимает хронику, выпавшую из моих ослабевших... ЛАП?! О Селена, верни меня обратно! Что же делать?! Я раскрыла рот, намереваясь потребовать от магистра помощи, но смогла издать лишь невнятный писк...

— Госпожа Кроуфорд, успокойтесь, — мягко сказал Грабович. — Чары нестабильны, спадут с вас самопроизвольно спустя двадцать минут.

Я возмущенно переступила с ноги на ногу. Когти... (О Селена, когти!) громко клацнули по полу, а магистр — сейчас он казался громадой, величественной и даже величавой — быстро наклонился и подхватил меня... под... Нет, это выходит за все рамки! Я попыталась оттолкнуть его руки, забила крыльями и потеряла равновесие.

А дальше... Дальше я поняла, что все страшные истории про библиотеку вовсе не страшные. По настоящему страшно, когда тебя — маленькую несчастную сову — затягивает в портал прямо на страницы семейной хроники... И лишь где-то вдалеке слышится голос: 'Бэль! Я найду тебя!'... Обнадёживающий голос магистра Грабовича.

Пока же я... должна выяснить, куда меня занесло. Оказалась я в большом тёмном помещении, которое освещалось лишь горящим камином. Совсем таким, как... в малом зале королевского дворца?! Света камин давал немного, и я различила лишь две темные фигуры, за небольшим столом, друг против друга.

Одна из фигур была массивной и основательной. Другая — субтильной и нервной. Я подлетела поближе и уселась на спинку третьего, пустующего сейчас, кресла. Итак, оба — мужчины. Оба пьют... я принюхалась и едва не заорала от отвращения — самое низкопробное пойло, названия которому я и не знала! Но тут субтильный человек заговорил:

— И после этого она... сбежала от меня с гномом!

Голос у говорившего был под стать внешности — высокий, то и дело прерывающийся... Мужчина был сухощав, если не болезненно худ, острый выступающий кадык говорил о непростом нраве. Вот, правда, глаза... Глаза у него были умные и, как будто, знакомые...

— Не расстраивайся, Тувельс, — сказал второй, мягко приглушив усмешку. — Туда ей и дорога.

Тувельс? Подождите, он сказал — Тувельс?! Мой предок Тувельс Кроуфорд??!

— Но я же люблю её, Кардвост! Как ты не понимаешь!

— Выпей ещё, тебе станет легче, — предложил... король Кардвост?!

Король выглядел представительно... Широкоплечий, с правильными чертами красивого лица, проницательным взглядом. Не зря говорят, что полукровки рождаются по милости Селены. Кардвост взял всё лучшее и от орков, и от людей. Интересно, за что можно так не любить Гудинью?

Он наполнил кубок... ничего себе, как пили наши предки! Словом, налил гадкого пойла себе и Тувельсу, и оба, синхронно, опрокинули кубки в себя. Меня передернуло. Тувельс быстро захмелел и, едва ли не рыдая, стал расписывать, как прекрасна его невеста Гудинья. Прекрасная Гудинья сбежала от Тувельса с гномом?! Но как...?

— Кардвост, — казалось, Тувельс готов умолять, — ты же мой лучший друг! Помоги вернуть Гудинью!

— Я твой друг, — согласился Кардвост. Вот его голос я бы слушала и слушала... — Но я — и король. А ты прекрасно знаешь, какой опасный дар у твоей невесты.

— Да, она всегда говорила, что ты её не ценишь, — опустил голову Тувельс.

— Зато, похоже, оценили гномы. Ты только представь, как это удобно — холодное литьё металла! Нет, пусть остаётся у них... В Гривенворде. Пусть их оружие делает мягче масла...

— В Гривенворде?! — вскинулся Тувельс. Похоже, всё остальное он просто не расслышал. — Она в Гривенворде?! Ты знаешь это наверняка?

И тут малый зал с его камином и двое мужчин — король и мой предок — стали расплываться перед совиными глазами... Истаяла и спинка кресла, на котором я сидела. Оказалось, что теперь мы все — под открытым небом, посреди зеленеющей равнины. Ярко светит солнце, а невдалеке реют вымпелы на стенах какого-то города...

— Ну вот он, Гривенворд, — хорошо поставленный, богатый обертонами голос короля заставил встрепенуться не только меня, но и Тувельса.

Теперь мой предок был одет в походное облачение, как, впрочем, и король. Оба при оружии, и сейчас я не могла не признать сходство нервного Кроуфорда с портретом, украшавшим нашу гостиную. Да...

— Благодарю тебя, Кардвост, что решился на эту авантюру из-за меня, — голос Тувельса срывался.

— Да полно, друг. Всё же ты — лучший стратег королевства, и никому не позволено лишать боеспособности войска Орктана. Тем более какой-то волшебнице.

— Она — не какая-то, — вздохнул Тувельс. — Она — моя невеста.

Я прищурилась — яркое солнце слепило мои глаза — и осмотрелась. Рядом с королем и его военачальником стояли полтора десятка воинов, чуть в отдалении юноши-оруженосцы расседлывали лошадей. Эта мирная картина никак не походила на подготовку к штурму Гривенворда, знакомую мне из хроники рода.

— И я лично прослежу, чтобы она нынче же стала твоей женой, — непререкаемым тоном заявил король. — Пусть попробует сбежать от законного мужа. Сам знаешь, закон на сей счет суров. Так что в твоих интересах... как следует заинтересовать молодую жену.

Кардвост хмыкнул, а лицо моего предка залила краска. Надо же, какой чувствительный...

— Ну что, начинаем? — спросил Тувельс.

— Пора, — согласился король.

А у меня перед глазами опять стало все расплываться.

Спустя миг мир опять обрёл объём и краски. Вот только была я в помещении с низким каменным потолком и арочными проёмами для входа — выхода. Окон в помещении не было вовсе. Зато стоял крепкий — по виду дубовый — стол, заваленный какими-то свитками, пара стульев, и позади всего этого великолепия — прочный металлический шкаф. Сейф? Я аккуратно спланировала прямо на него, и тут в проеме показались... гномы. Их было трое, коренастые, бородатые, словом, типичные гномы, если бы не золотой монокль у первого из них, счёты из черного дерева (огромная редкость!) — у другого и серебряный молот в петлице кафтана у третьего.

— И что мы будем делать с ультиматумом Кардвоста? — сердито спросил тот, что с молотом в петлице.

Первый гном с золотым моноклем в глазу по хозяйски уселся за стол, второй тут же двинулся прямо к сейфу, бормоча под нос:

— Да я сам выкину за стену эту ненормальную, если из-за неё мы лишимся торговли с Орктаном!

— Послушай, Сильдур, — устало сказал гном с моноклем, — да на что нам сдалась эта волшебница? Ну владеет она технологией холодной плавки, нам-то какой толк?

— Как это — какой? — опешил гном с молотом. — Да это же... Такие возможности! Да стал бы я заморачиваться, если б не эта технология?!

И тут я получила возможность своими глазами увидеть знаменитую Гудинью. Она ворвалась к трём гномам внезапно, как буря, и заорала:

— Сильдур?! Так ты... Да ты... Да как ты!!!

В гневе волшебница была прекрасна — её высокая шляпа, задев краем за низкий потолок, съехала с головы, обнажив прекрасные золотистые косы. На щеках расцвел румянец гнева, глаза метали молнии... Неудивительно, что Сильдур поспешил спрятаться за высокую спинку кресла, а гном, который ковырялся до её появления в сейфе, резко развернулся и закрыл мне весь обзор. Я успела только заметить, что фигура Гудиньи была воистину необъятна, а её широкое платье колыхалось от волнения пышной груди. Врочем, мышц в ней было не меньше, чем жира... как и положено полу-орку. Вернее, полу-орше.Вот так-то. А я так любила тешить себя, что в нашем роду были эльфы... А оказывается, знаменитая Гудинья была полу-орком! Вот так сюрприз...

Гном с моноклем встал и вежливо поклонился:

— Приветствую в своих чертогах Прекрасную Гудинью.

— А я... — Гудинья с трудом сдерживалась, чтобы не кричать, — я не желаю слать приветы вероломным гномам, которые обманом... завлекают несчастных невинных девушек...

Тут за креслом послышалась возня и сдавленное: 'Да не знал я!', а потом Сильдур был пинком отправлен к ногам Гудиньи.

— Проси прощения, глупец, — вслед за пинком полетел шепот второго гнома.

— Прости, Гудинья, но я правда не знал... — промямлил Сильдур.

— Чего ты не знал?! — окончательно разъярилась волшебница.

— Что ты — девица, — покраснел от линии бороды до кончиков ушей гном.

— Ах! — картинно стала закатывать глаза Гудинья, одновременно присматривая себе руки, в которые можно было бы красиво упасть в обморок. Уж я-то такие взгляды знаю! Но тут, увы, рук, способных выдержать вес волшебницы, не нашлось.

Сильдур смотрел на неё холодным оценивающим взглядом — уверена, что массу моей... пра и много раз прабабки он оценил с точностью рудных весов. Двое других гномов вообще не шевелились, ожидая продолжения спектакля. О Селена, как же мне было стыдно...

— А я... думала, что ты меня любишь, — сдавленно прошептала Гудинья, видя, что маневр не удался. — Я даже от жениха сбежала... А ты!

— Кстати, жених-то сейчас осаждает город, — словно невзначай обронил второй гном, тот, который стоял возле сейфа, прикрывая его собой.

— Присядьте, Прекрасная Гудинья, — деловито предложил гном с золотым моноклем. — В сложившихся обстоятельствах, я полагаю, вам будет интересно узнать об ультиматуме короля Орктана.

Волшебница, словно прицеливаясь, перевела взгляд с одного на другого, полностью игнорируя Сильдура, и величественно уселась на свободный стул.

— Мне совершенно безразлично, что за инсинуации в мой адрес прислал вам король Кардвост.

— Нет-нет, сударыня, никаких инсинуаций. Король орков требует от меня — Наместника Гривенворда — выдать волшебницу Гудинью, похищенную у жениха. Или он спалит мой город дотла.

Гудинья самодовольно улыбнулась. Ох... Селена явно обделила её умом... Какая жалость, что ей предстоит стать моей родственницей... То есть, она уже...

— А я не хочу, чтобы меня выдавали оркам, — капризно заявила волшебница, тут же забыв о своём гневе. Видимо, стать поводом для развязывания войны ей казалось куда как престижней.

— Милочка, вы это серьезно? — громко удивился гном со счётами.

— Серьёзно — что? — надменно переспросила она.

— Серьезно думаете, что ваше мнение тут кто-то будет учитывать?

Гудинья побагровела. А Наместник и Сильдур стали шикать в сторону сейфа и меня — молчи, мол.

— Вы забываетесь! — рявкнула волшебница, не дождавшись извинений. — Или вы ещё не знаете, как опасно злить волшебниц?!

Первой жертвой Гудиньи стал сейф. В какой-то миг я поняла, что ноги, даже не смотря на когти, скользят по тающей поверхности металла. Я забила крыльями и взлетела под потолок. Гномы сгрудились вокруг и причитали над своими ценностями, погибшими в жидкой луже серебристого металла.

А я... опять сменила место наблюдения. Теперь это была городская стена Гривенворда. У ворот стояли Кардвост и его воины, в воротах — гномы во главе с Наместником и большая тележка для руды, на которой возлежала бездыханная Гудинья.

— Забирайте свою ненормальную, — сердито сказал Наместник.

— А что это с девицей? — лениво поинтересовался король — мол, нам порченный товар не нужен...

— Да ничего, сомлела от заклятий своих, — сердито рыкнул гном, не сумевший закрыть сейф своим телом. — Кастовала и кастовала, пока в городе не осталось ни одного целого металлического предмета. Ну, и сомлела.

Среди воинов я заметила какое-то движение, но они стояли так плотно, что со стены что-то различить было сложно. Ещё и солнце в глаза...

— Не-ет, мы так не договаривались, — ласково протянул Кардвост. — Речь шла о девице в целости и сохранности. Откуда мне знать, может, вы её зельем беспамятства опоили? Или насилие какое? Да, может, она и не встанет больше!

В центре плотной толпы воинов опять кто-то... Тувельс! Он рвался к невесте, но его не пускали!