— Ладно, будем надеяться. Как там наши "сторожа" себя ведут?
— Двое дрыхнут, двое трапезничают. Усиленно изображают несение военной службы.
— Ну и хорошо. Приятного им аппетита!
Катер быстро преодолел расстояние от берега до парохода, Оказавшись на палубе, дал команду после подъема катера сразу начинать готовиться к выходу. Эскадра Новосильского вскоре соединится с эскадрой Нахимова, и тогда атаки на турецкий флот в Синопе можно ждать в любой момент. Необязательно все пойдет один к одному, как в моей прошлой истории. Она уже изменилась. И вместо двух пароходов в составе эскадры Осман-паши четыре. Причем без трусливого Мушавер-паши, который удрал на "Таифе". Довольно мощном пароходофрегате, имевшем неплохие шансы создать серьезные проблемы нашей эскадре. Но для этого там должен быть командиром кто-то похрабрее Слейда. Так что, каков будет теперь расклад перед боем, и как пойдет сам бой, остается только гадать. Вызвав к себе в каюту старшего помощника, терпеливо ждавшего нашего возвращения, озвучил полученную от "агента" информацию.
— Федор Федорович, нам снова предстоит важное дело. На рейде Синопа находятся большие силы турецкого флота. Шесть фрегатов, три корвета, четыре парохода и какая-то мелочь. Командует турецкой эскадрой адмирал Осман-паша. Наш флот находится неподалеку от Синопа и блокирует выход турок в море. Но все говорит о том, что со дня на день можно ожидать сражения с турками.
— Но чем мы можем помочь, Юрий Александрович? Ночью бой вряд ли будет, а сближаться с турками днем чревато. Да и что нам в линии баталии делать с нашим бортовым залпом из двух пушек? Будем только под ногами путаться.
— В линию баталии мы становиться не будем, "Лебедь" для этого не предназначен. Но есть нюанс. У Осман-паши четыре парохода. Один — так себе. Небольшой пароходик с двумя пушками. А вот три других достаточно серьезные. И если на них находятся храбрые и умелые команды, то эти пароходы могут создать проблемы нашему флоту. Вот их мы и попытаемся нейтрализовать, ведя огонь с дальней дистанции. Даже если не утопим, то хотя бы отпугнем, чтобы не мешали.
Ночь прошла спокойно, наша наглая высадка на берег осталась незамеченной турками. А утром "Лебедь" выбрал якорь и пошел в западном направлении, держась подальше от берега. По данным авиаразведки, эскадра Новосильского должна подойти только на следующий день, так что время еще есть. Поэтому мы просто шли самым малым ходом вдоль берега, экономя уголь, и ведя наблюдение за горизонтом. Не исключено, что еще кто-нибудь появится.
Интересно, что сейчас в западной части Черного моря творится? Поймал кого-нибудь Корнилов на "Громоносце", или нет? Отпускать Ганса в автономный полет даже на короткое время не хотелось. Уж слишком сильно все усложнилось в районе Синопа по сравнению с историей моего мира. Ведь тогда турки не вели себя, как беспомощные младенцы. Нашим кораблям тоже прилетело. Особенно "Ростиславу", которого после боя пришлось на буксире в Севастополь тащить. И это с учетом того, что "Таиф" сбежал, фактически не оказав никакого влияния на ход боя с главными силами русской эскадры. А ведь мог... И тогда бы мы "Ростислав" точно потеряли. "Таиф" как раз мимо него прорывался. А возможно, и не только "Ростислав". Моего куцего опыта морских боев в середине XIX века с лихвой хватило, чтобы понять, насколько важно иметь преимущество в скорости и маневренности. Даже если бой ведется с помощью "ядерного" оружия. Особенно, если ты не зависишь от ветра, а противник зависит. А если он еще и "сидячая утка на воде", то и подавно. Ведь все наши шесть линейных кораблей в бою при Синопе и были фактически "сидячими утками". Стоя на шпринге, никакой возможности маневра нет. Особенно, если по твоему рангоуту периодически прилетает. Страшно подумать, что мог бы натворить один "Таиф", если бы им командовал смелый и толковый офицер, хорошо знающий возможности своего корабля. Но... История не знает сослагательного наклонения. Случилось то, что случилось...
День не принес никаких сюрпризов. "Лебедь" медленно следовал в западном направлении, удерживая берег в пределах видимости. Приближаться к Синопу, чтобы быть обнаруженным кораблями Нахимова раньше времени, лучше не стоило. А то, еще захочет привлечь нас к предстоящей операции в том качестве, в каком привык видеть коммерческие пароходы, а мне это не надо. Появимся на сцене "все в белом" в нужный момент. Когда вести разговоры будет поздно. Как и пытаться заставить играть по устоявшимся правилам не в меру шустрого "купца". Офицерский состав уже привык не задавать лишних вопросов, поэтому никому ничего объяснять не потребовалось. Но ведь с Нахимовым такой номер не пройдет. Он, все же, командующий эскадрой, вице-адмирал и все такое. Поэтому не будем ему попадаться на глаза раньше времени.
Что касается нашего экипажа, то о предстоящем деле знали все. Но особо не мандражировали. После боя возле Пицунды люди поверили в себя и в свое оружие. А на войне это много значит. Уничтожить три хорошо вооруженных и быстроходных пароходофрегата — это не расстрелять практически невооруженные фелюги с любителями пограбить. Все прекрасно понимали, к т о настоящий победитель в бою у Пицунды. И также понимали, что мы п о д а р и л и победу "Флоре". Зачем подарили — другой вопрос. Но раз подарили, значит так надо. И нечего голову ломать...
Когда стемнело, подошли ближе к Синопу. Но соблюдая безопасную дистанцию и не зажигая огней. Корабли Нахимова уже можно было наблюдать визуально, и вскоре подошли корабли контр-адмирала Новосильского. Ганс барражировал на высоте пятьсот метров, давая четкую картину. Состав эскадры не изменился по сравнению с имеющимися данными. Флагманский линейный корабль "Императрица Мария" с командующим вице-адмиралом Нахимовым, линейный корабль "Париж" с младшим флагманом контр-адмиралом Новосильским, линейные корабли "Три святителя", "Великий князь Константин", "Ростилав" и "Чесма". Фрегаты "Кагул" и "Кулевчи". Пароходофрегаты "Крым", "Херсонес" и "Одесса", как и в другой истории, еще не подошли. Это дает надежду, что Синопское сражение пойдет по уже известному мне сценарию. Если бы... Если бы не "лишние" турецкие пароходы... Среди которых как минимум один — "Перваз-Бахри", доказал, что не сдастся без боя, как "Меджари-Теджарет". И не сбежит, как "Таиф". Поэтому тут придется импровизировать по ходу дела. Однако, вскоре возникла еще одна неприятность. Поступил доклад Ганса.
— Командир, у нас снова незваные гости.
— Опять дрон?
— Да. Завис прямо над Синопской бухтой. И уходить, похоже, не собирается. Высота восемнадцать километров.
— Он тебя не обнаружит?
— Нет, это исключено. Тем более, при наблюдении сверху, на фоне близкой поверхности планеты, меня обнаружить намного сложнее, чем в космосе. Километр — это опасная дистанция для открытого космоса.
— Понятно. Значит ждем, когда начнут.
— Еще одна непонятная ситуация, Командир.
— Что именно?
— Наших пароходов не видно. Я имею ввиду "Крым", "Херсонес" и "Одессу". По идее, они уже должны быть в зоне обнаружения. Но их нет. Подняться выше и посмотреть?
— Не надо. Не рискуй понапрасну. А то, еще этот шпион заметит. Теперь придется все делать с оглядкой на него. Нету пароходов, и ладно. Все равно, наши в прошлый раз и без их помощи турок разбили...
Утро следующего дня выдалось пасмурным и дождливым. Дул шквалистый ветер ост-норд-ост. Наша эскадра из шести линейных кораблей в строю двух кильватерных колонн следовала к Синопской бухте. Чуть восточнее в стороне держались оба фрегата. Турки выстроились полумесяцем под прикрытием береговых батарей, снова частично перекрыв им сектор обстрела. В первой линии стояли парусники. Во второй линии, ближе к берегу, пароходы. То есть, начало сражения складывается точно так же, как и в истории моего мира. Мы же с утра соблюдали дистанцию, находясь на пределе видимости эскадры Нахимова, и лишь когда он начал движение к Синопской бухте, подошли ближе. Несомненно, нас давно заметили, но никак не отреагировали. Хоть мы на всякий случай и подняли на гафеле грот-мачты российский флаг большого размера, но особой нужды в этом не было. Картинки с изображением "Лебедя", обладающего необычным силуэтом, уже давно были в Севастополе. Поэтому опознать нас днем труда не составляло.
Не знаю, что подумал Нахимов, увидев на рассвете "Лебедь", но наше внезапное появление на его планах никак не сказалось. И посылать один из фрегатов для выяснения, что мы тут забыли, он не стал. Скорее всего, тоже не видел от нас реальной пользы, как поначалу и командир "Флоры". Поэтому не захотел отвлекаться перед сражением на залетных некомбатантов, надеясь на наше благоразумие. Что мы не станем путаться под ногами и лезть, куда не просят.
Шесть линейных кораблей двумя кильватерными колоннами входили в Синопскую бухту. Из истории я знал, что Осман-паша не опасался нападения, поскольку был твердо уверен — Нахимов не решится на подобное. В прошлые времена адмирал Ушаков не стал атаковать Синоп. Подошел, посмотрел, и ушел. И это сам Ушак-паша! Которого все турки хоть и ненавидели, но уважали, как умелого и храброго противника. А здесь какой-то Нахимов, которому до Ушак-паши, — как до Луны пешком. Никаких громких побед у него до сих пор не было. Однако, Осман-паша не учел, что Ушаков оставил в покое Синоп не по тому, что испугался. А потому, что на его рейде стояли всего лишь несколько невзрачных посудин, уничтожение которых не оправдывало риска подвергнуться обстрелу береговыми батареями. Разрушать же сам город русский адмирал не собирался. Поэтому и ушел, оставив турок в ложной уверенности о неприступности Синопа. Вот и Осман-паша угодил в эту ловушку, слишком переоценив мощь береговых укреплений. Аналогично ему думали и те, кто руководил береговой артиллерией. Поэтому, когда русская эскадра входила в бухту Синопа, по ней не было сделано ни одного выстрела. Стрелять было некому. Канониры находились в казармах, а не возле пушек. Поэтому батареи номер один, два, три и четыре, прикрывающие вход в бухту со стороны моря, молчали. Хотя тревогу дозорные поднять все же успели, и орудийная прислуга бежала сломя голову на свои посты. Но время было упущено. Русские корабли беспрепятственно вошли в бухту и становились на якорь с заводкой шпринга напротив турецких кораблей. Все, как и задумал Нахимов. Но из-за ветра не все прошло гладко, и некоторые стали на якорь не совсем там, где планировалось. Турки к этому времени уже пришли в себя и открыли огонь. Русские ответили тем же. Синопское сражение началось.
"Лебедь" подошел довольно близко к месту боя. До ставших на шпринги русских линейных кораблей было всего две мили. Чуть ближе находились фрегаты "Кагул" и "Кулевчи". В моей истории Нахимов приказал им следить за турецкими пароходами. И в случае попытки прорыва оных перехватить и уничтожить. Очевидно, такой приказ он отдал и сейчас. Да только, пароходов в этот раз у турок было больше. И быть сторонними зрителями в этом шоу они не собирались.
Доклад, что на всех пароходах начали разводить пары, пришел от Ганса, когда эскадра Нахимова только подходила к бухте, и туркам стали понятны ее намерения. Поэтому, когда раздались первые выстрелы, пароходы были в состоянии готовности. А дальше произошло именно то, чего я опасался.
Выбрав якоря, и используя свою хорошую маневренность в стесненной обстановке, пароходы прикрылись стоящими на рейде корпусами фрегатов, и когда турки открыли огонь, начали действовать. Обойдя стоящую на якорях эскадру Осман-паши возле береговой батареи номер шесть, они вчетвером атаковали стоящий крайним в линии 84-пушечный линейный корабль "Ростислав". Сделать это им было нетрудно, поскольку "Ростислав" стоял на шпринге, лишенный какой бы-то ни было свободы маневра. Причем турецкие пароходы старались удерживаться при этом в мертвой зоне для других русских линейных кораблей, и реально противостоять им, кроме "Ростислава", было некому. Фрегаты "Кагул" и "Кулевчи" явно не ожидали такого смелого маневра со стороны турецких пароходов, предполагая ловить их при прорыве в море, поэтому оказались довольно далеко от места событий. Во всяком случае, далеко для эффективного прицельного огня. И турки в полной мере воспользовались сложившейся ситуацией. Оказавшись в мертвой зоне для бортовой артиллерии "Ростислава", они быстро сблизились с ним и открыли сильный продольный огонь. "Кагул" и Кулевчи" спешили на помощь, но сделать это быстро не могли. Я понял, что пора вмешаться.
"Лебедь" рванулся вперед, сокращая дистанцию. Чтобы уменьшить влияние качки, легли на курс по волне и открыли огонь из носовых орудий. Целью выбран пароходофрегат "Мечидие", как наиболее опасный. Снаряды первого залпа хоть и не попали в цель, но упали в воду достаточно близко к "Мечидие", заставив его резко вильнуть в сторону. Следующий залп. Один снаряд упал с небольшим недолетом, второй все же зацепил фальшборт, пройдя над палубой. Расстояние сократилось до полутора миль. Третий залп. И два попадания. Наводчики носовых орудий, бывшие артиллерийские квартирмейстеры, доказали, что постигали науку стрельбы в условиях качки со всем усердием. Один снаряд угодил в кожух гребного колеса, второй в корпус чуть выше ватерлинии. Но без заметных последствий. Если бы стрельба велась не болванками, а фугасными снарядами, на "Мечидие" уже можно было бы ставить крест. Взрыв шестидюймового фугаса в районе ватерлинии проделает такую пробоину, что долго пароход не продержится. Но... Рано еще ходить с козырей. Поэтому обойдемся болванками.
Тем не менее, наша стрельба возымела действие. Турки поняли, что появился новый опасный противник, которого они раньше не воспринимали всерьез. Поэтому прекратили обстрел "Ростислава" и попытались удрать. Но если "Меджари-Теджарет", "Перваз-Бахри" и "Эрегли" это удалось, то вот "Мечидие" нет. Очевидно, снаряд повредил ему правое гребное колесо, поскольку пароходофрегат с трудом управлялся, рыская то вправо, то влево. И это решило его судьбу.
Подходить еще ближе нет смысла. Комендоры пристрелялись и успешно всаживали болванки в корпус "Мечидие". Турки пытались отвечать, но из-за большой для "ядерного" оружия дистанции и заметной бортовой качки успеха не добились. Хотя несколько ядер упало довольно близко. Так продолжалось до тех пор, пока один наш снаряд все же угодил в паровой котел. Зрелище получилось эффектное. Клубы пара окутали пароход, дымовая труба рухнула, а вверх полетели обломки. "Мечидие" потерял ход и на нем начал разгораться пожар. Уцелевшие турки в панике покидали обреченный пароходофрегат. Подошедшие уже довольно близко "Кагул" и "Кулевчи" поняли, что их помощь более не требуется, поэтому вернулись к своим обязанностям, перекрывая выход в море трем оставшимся турецким пароходам, которые все же успели удрать под защиту береговой батареи номер шесть. Устраивать дуэль с которой ни у нас, ни у "Кагула" и "Кулевчи" не было никакого желания. Поэтому мы отошли мористее, чтобы не попасть под случайные перелеты. Бой продолжался, но уже было ясно, что турки его проигрывают. Перевес в огневой мощи и выучка русских моряков сделали свое дело.
