Им всем было тяжело: от усталости ломило мышцы, тяжёлый влажный воздух с запахом прелой листвы совершенно не освежал, выпирающие из земли корни то и дело лезли под ноги, заставляя запинаться и хвататься за ветви деревьев для того, чтобы не упасть. Тех же кому не повезло, едва они теряли равновесие подхватывали и ставили на копыта подруги, пусть и им самим было столь же трудно. Через кроны деревьев, переплетающихся ветвями над головами беглянок, с каждой проходящей секундой всё ярче сиял небосвод, тем самым знаменуя наступление нового дня (событие, ранее вселявшее в душу радость и надежду, но ныне превратившееся в очередное подтверждение власти захватчиков).
— Просвет впереди!.. — прозвучал слабый возглас раненной подруги над ухом, который услышала не только лидер одного из отрядов повстанцев, но и другие беглянки, тут же ощутившие надежду и прилив новых сил (дополнительной мотивации добавляло и то, что лай собак и выкрики следопытов звучали уже совсем близко).
Вот последние кусты расступились и отряд буквально вывалился на участок свободного от леса пространства между крайними деревьями и оврагом, через который был перекинут хлипкий верёвочный мост. На той стороне уже виднелись руины замка, которые пять лет назад пытались реставрировать, но после вторжения эта инициатива сама собой заглохла.
— Ах... — вздохнула над ухом подруга, увидев высокий силуэт жеребца, закованного в массивную чёрную броню, который совершенно спокойно стоял прямо перед мостом, перекрывая путь к нему.
Он был один, в то время как против него находилась небольшая толпа из молодых экв... только вот мало того, что жеребец сам по себе казался подросткам огромным, вся его поза явно утверждала о немалом боевом опыте, так он к тому же оказался единорогом. Чтобы справиться с ним пришлось бы либо идти в самоубийственную атаку, надеясь хотя бы ценой своей жизни столкнуть врага в пропасть, либо же тратить слишком много времени, тогда как в спину дышали загонщики.
"Селестия! Сегодня точно не мой день. Латник-единорог... Да как он вообще тут оказался?!", — хотелось жалобно застонать и позвать кого-нибудь на помощь... только вот показывать слабость перед подругами и врагом было нельзя, а мольбы о помощи вовсе лишь насмешили бы этих монстров.
— Слезай, Белль, — произнесла земная эква, присев на корточки, при этом ни на миг не отводя взгляда от противника, рассматривающего их с непоколебимостью утёса и спокойствием океана во время штиля.
— Блум, что ты задумала? — с тревогой в голосе спросила единорожка, но всё же встала на свои ноги, пусть и поморщилась от боли в боку.
— Покажу этому уроду, что Эпплы умеют не только яблочки сбивать, — оскалилась бывшая фермерша, вновь поднимаясь в полный рост и прокручивая клинок в руке (получилось не слишком зрелищно, но уверенность лидера всё же смогла вернуть подругам часть самообладания).
— Я с тобой, — тоном, не терпящим возражений заявила Тиара, вооружённая посохом с металлическими накладками на обоих концах, вставая рядом с бывшей соперницей.
Благодарно кивнув, Эпплблум молча кинулась в атаку, делая ложный замах, в то время как отставшая лишь на шаг Даймонд раскрутила своё оружие над головой и приготовилась обрушить его на единорога в тот момент, когда он попытается защититься. В это же время Свити Белль применила направленное заклинание светляка, вложив в него едва ли не половину всех своих сил, из-за чего со стоном чуть было не осела на землю, оказавшись поддержанной Сильверспун.
— Достойно, глубоким голосом, в котором промелькнула нотка уважения, изрёк враг, а в следующий миг шагнул вперёд и перехватив руку жёлтой кобылки, неуловимым движением вывернул из её кисти оружие, после чего бросил её под ноги Тиары, сбив на землю и её. — Но недостаточно для победы.
Последние слова незнакомец произнёс уже держа кинжал в ладони правой руки, недовольно морщась при этом, до боли в зубах напомнив одной из беглянок сестру, когда та видела отвратительную одежду, кристаллы с дефектами либо рваную ткань вместо качественного материала. Только вот долго задумываться об этом не вышло, так как из леса вывалились преследователи, коих за собой тащили крупные псы, стремящиеся сорваться с толстых поводков.
— Отбегались, мелкие мерзавки? — расхохотался главный загонщик, одетый в костюм охотника с кожаным жилетом, жестом приказывая подчинённым окружить сбившихся в кучу экв, дрожащими руками сжимающих импровизированное оружие, при этом телами стораясь защищать самых младших... некоторые из коих расплакались в голос от страха и отчаяния. — Ты кто такой, парень? Впрочем — не важно. За твою помощь я готов выдать щедрую награду: выбирай любую из этих малолетних подстилок.
Чувствуя злобу, стремительно перерастающую в отчаяние, Эпплблум придерживала правую руку левой ладонью и немигающим взглядом смотрела на того, из-за кого их манёвр окончательно провалился. Это было больно... горько... обидно... Отчаянно бьющееся в груди сердце будто бы отказывалось верить, что все эти четыре года подготовки, борьбы с захватчиками, тренировок... оказались напрасны.
Сестра всегда говорила маленькой фермерше, что никогда нельзя сдаваться; нельзя врать; нужно быть доброй и старательной, и тогда всё так или иначе будет хорошо. Старший брат, внешне суровый и неразговорчивый, когда все эквины города склонились перед чужаками оставшийся задержать врагов, чтобы дать младшим кобылкам сбежать читал сказки о том, что даже после самой долгой и тёмной ночи наступает рассвет, а вместе с ним приходит и спасение от кошмаров...
"Так почему же этот кошмар не заканчивается? Где те герои, которые обязательно победят зло и спасут невинных?! Почему все те, кто сражались за добро пали, а светлое будущее так и не наступило?", -и горькие слёзы потекли из начавших затухать зелёных глаз, но всё же она не отрывала взгляда от морды незнакомца, на которой ярко выделялись рубиновые глаза, будто бы сияющие магическим светом, благодаря чему не упустила скривившиеся в отвращении губы.
— Кронорождённые олени... омерзительны, — едва произнеся это, единорог в чёрной броне исчез с хлопком, оставив на своём месте разноцветное завихрение воздуха, словно бы умудрился совершить радужный удар...
"Скуталу была бы в восторге", — удивлённо моргнув, с отстранённым недоумением подумала Блум, а затем до её разума дошло то, что голоса загонщиков и рычание собак затихли.
Бывшая фермерша успела обернуться для того, чтобы заметить как оседают на землю враги, с удивлением на мордах зажимающие собственные шеи руками, булькающие и конвульсивно дёргающиеся... в то время как между их пальцами просачивалась кровь. Благодаря тому, что солнце поднялось ещё выше, лучи светила как раз вырвали из темноты фигуру тёмно-серого единорога, с невозмутимым видом рассматривающего командира преследователей, валяющегося в собственной крови у его ног.
Неверие, радость, надежда и облегчение обрушились на молодую экву, когда она сумела осознать произошедшее. Вместе с тем на краю сознания укрепился страх перед незнакомцем, который только что небрежно продемонстрировал то, что бежать от него не просто бесполезно, но и глупо: единственное, чего получится добиться — это усталость.
"Неужели... неужели это наш шанс?", — прозвучала в сознании одинокая мысль.
— А сейчас, мои маленькие пони, вы мне расскажете, что здесь происходит, — холодным тоном потребовал жеребец, устремив взгляд на Эпплблум, безошибочно узнав в ней лидера отряда. — И чтобы не возникало глупых вопросов, скажу сразу: я — Сомбра. Император Сомбра. И вы будете рассказывать о последних событиях так, будто бы меня давно не было в этом мире. Понятно?
На последнем слове незнакомец... Сомбра вопросительно изогнул брови, а жёлтая эква нервно сглотнула. Она, а судя по тому как сжались и стали медленно пятиться все остальные — не только она, быстро сопоставила имя единорога и внешность бывшего правителя Кристальной Империи, о котором когда-то рассказывала Твайлайт Спаркл (всё же это была любимая из современных сказок, основанных на реальных событиях).
— Хи... Хихихи... — как-то истерично рассмеялась Свити Белль, затем резко успокоилась и, стерев выступившие на глазах слёзы тыльными сторонами кистей рук, хромая от боли сделала несколько шагов вперёд, после чего буквально упала на колени и склонилась в поклоне. — Ваше Величество, прошу вас спасти наших родственников от захватчиков. Клянусь верно служить вам и выполнять любую вашу волю.
— Белль, ты что делаешь? — испуганно зашипела Тиара, незаметно оказавшаяся рядом с Блум, вновь сжимая свой посох... пусть он и был бесполезен в данном случае (если уж этот злодей из сказок для малышей столь легко расправился с опытными воинами, то что ему могут противопоставить несколько усталых, голодных и откровенно трусящих малолетних Экв?).
— Я хочу спасти свою сестру... и если есть хоть малый шанс на это, то... — не разгибая спину и не поднимая взгляда от земли, неожиданно твёрдо ответила белая единорожка.
Взгляд тёмно-серого единорога обратился на Блум, вновь заставляя её сглотнуть. Спиной же она ощущала взгляды членов своего отряда, которые даже в столь сильно воняющей навозом ситуации ждали решения лидера... Лидера, которая хотела спрятаться под одеялом и тихо дрожать в глупой надежде, что придёт сестра и всё снова станет хорошо, но вместо этого была вынуждена искать пропитание, учить других драться, собирать ягоды и грибы, штопать одежду, строить шалаши и землянки, лечить переломы и сидеть половину ночи рядом с потерявшими родителей малышами.
"Может быть это действительно наш шанс? Может быть там, где неудача постигла принцесс, хранительниц Элементов Гармонии и "доблестных", "благородных" защитников добра, успеха сможет добиться древнее зло? Как же это будет иронично, если древнее зло укажет на его место злу молодому. В конце концов, злодеи никогда не могли ужиться рядом друг с другом, словно голодные пауки в банке. Так может быть... Белль права?", — шумно вздохнув, бывшая фермерша опустилась на колени и, уперевшись руками в землю, склонила голову...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Шестнадцатая арка — 3
Обмануть камень, заставив его считать себя глиной для того, чтобы вылепить из него нож и позволить вспомнить о своей природе, тем самым получив пусть грубое, но прочное и острое, хорошо сбалансированное оружие... Когда-то эта работа потребовала бы напряжения всех имеющихся сил, но сейчас данный процесс был произведён в фоновом режиме, параллельно с размышлениями о своём положении, иронии судьбы и дальнейших планах. При этом взгляды кобыл (называющих себя эквами), которые выражали одновременно и надежду, и страх, и подозрительность, и интерес, и ещё полдюжины менее ярких эмоций, выглядящего совершенно невозмутимым Джафара вовсе не волновали.
Бывший визирь, сидя на поваленном дереве перед костром, в котором потрескивали сухие ветки, находясь на окраине лагеря беженцев-сопротивленцев... чувствовал необычайный душевный подъём. К собственному удивлению он был вынужден признать, что подобной бодрости, замешанной на какой-то весёлой злости и приправленной предвкушением, не испытывал с тех самых пор... когда фактически узурпировал власть в Кристальной Империи. И это ему нравилось.
"Как давно я стал считать обязанности правителя рутиной, а подготовку к войне — обыденностью? Даже сражение с порабощённой Кризалис Селестией не дало той встряски, которую я испытываю теперь... пусть тогда мне и пришлось перенапрячься. Но сейчас, будучи в новом и чуждом мне мире, где за моей спиной нет армии, учёных и слуг, ученицы и жён, союзников и должников, но есть необходимость найти путь назад, а для этого — выжить и обрести силу... мне кажется будто кровь в жилах бурлит, подталкивая к решительным, рискованным, безрассудным действиям", — проверив остроту ножа на попавшейся под руку деревяшке, тёмно-серый единорог остался доволен.
Пусть спешно составленный план действий, сформировавшийся у Сомбры в голове в тот момент когда его тащили к арке портала сработал... не так как хотелось изначально, но нынешнюю ситуацию можно было причислить скорее к положительным, нежели к отрицательным. Пусть подаренный Морой в ночь, ни то сынуля, ни то дочь сумел застать его врасплох, при этом взяв в заложники обеих жён, но он явно не учёл в своих планах то, что путешествия между мирами имеют свою специфику. К примеру уже сейчас император видел способ вернуться обратно в тот самый момент когда его только выбросили в зеркало, а то и на пару минут раньше, для чего ему необходимы только магическая мощь и немного времени для подготовки (благо, что якорей на той стороне более чем достаточно).
"Лихорадит душу, я обиды не прощаю; я разрушу... план твой, обещаю", — Джафар мог винить себя в том, что вообще допустил подобную ситуацию, но к бессмысленным рефлексиям он был не склонен, предпочитая учитывать свои ошибки и двигаться дальше.
Прежде чем возвращаться следовало понять то, специально ли Мора подсунула ему столь своевольный артефакт, который вышел и из-под её контроля (если вышел, а не продолжает служить создательнице), либо же она попросту совершила ошибку. В первом случае предстояло пересмотреть условия их сотрудничества, так как шаманка попыталась забрать себе всю власть... во втором же случае ничего не изменится, разве что её подарки будут проходить более тщательную проверку.
"Если всё это план Моры, то шаг очень изящный: наследники престола скоро родятся, так что в императоре больше нет необходимости. Ну а чтобы Каденс ничего не заподозрила есть жуткий злобный дух, который обезвредил обеих императриц и захватил ту, кто могла бы рассказать правду. Потом, разумеется, злодея победят, пленниц освободят и империя будет радостно приветствовать жеребят императора. Селестия с Луной, Тор и Челубей окажут им помощь, Твайлайт тоже отложит планы возвращения домой, лишь султаны, грифоны да драконы могут отреагировать по-разному... Если всё так, то я готов рукоплескать, дорогая супруга", — вместо злости на возможную предательницу, бывший визирь испытал искреннее восхищение, которое с некоторой натяжкой можно было бы назвать любовью.
Усилием воли заставив себя вернуться к нынешнему своему положению, которое было несколько неоднозначным, тёмно-серый единорог осмотрел лагерь экв. Приземистые землянки, замаскированные кустами и кронами нависающих над ними деревьев, ямы для костров, импровизированные сушилки для белья... и молодые кобылы вокруг, которые то и дело бросают на него взгляды. Это было даже немного забавно, но до спасённых от оленей пони тот факт, что они ведут потенциального шпиона в своё убежище дошёл только тогда, когда они уже оказались здесь (всё же враги могли осознанно пожертвовать несколькими загонщиками, чтобы накрыть всю банду разом). Впрочем, к их чести они всё же сумели сохранить самообладание, пусть и цепляясь за непонятную надежду на то, что им наконец-то повезло.
"До чего же нужно отчаяться, чтобы древнего тирана и описываемого в легендах воплощением зла единорога принять за спасителя?", — мысленно покачав головой, Сомбра в очередной раз отметил, что здешняя его версия умудрилась создать себе крайне впечатляющую репутацию, которую от всей души приукрасили сёстры-аликорны.
