— А с чего ты решил, что я добровольно сунусь в логово этих шизофреничек? Мало мне что ль святош?!
— А ты забыл про свой долг? Я что-то не увидел от тебя и жалкого медяка, — деловито поинтересовался я.
— У него есть долги? — удивился Филгус, как-то грозно при этом взглянув на своего будущего зятя. — И кого эта паршивка привела в дом!
Риэл скрипнул зубами, ощетинившись, как готовый защищаться до последнего зверь:
— Нет у меня долгов!
— А как же то милое покушение на мою жизнь? — я вновь обратил внимание вандала на себя. — Забыл, как пытался меня ограбить, вломившись с этой шайкой "героев"?!
Брат теперь изумленно посмотрел на меня.
— Что? — шокировано выдохнул он, все еще сжимая в руке нож. — Он пытался тебя убить?! Да еще и ограбить, как последний мародер?!
Будущий член семьи Гоннери побледнел, видно явно представив, как станет пищей для милого домашнего сада своего свекра. Он уже явно пожалел, что решил подслушать разговор и хуже того, стал со мной пререкаться.
— А еще ты отказываешься помочь любимому дядюшке своей невесты, — я продолжил нагнетать. — Что же скажет Петра, когда узнает, что именно ты повинен в его смерти?
— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился вор, с опаской косясь на совсем недружелюбного Фила. До Риэла наконец-то дошло, что помочь мне, это значит, спасти свою шкуру от более грозного... зверя. — Я согласен, только замолкни.
Я довольно замолчал.
— И еще, — поморщился рыжий парень. — Напиши расписку, что за помощь я тебе ничего не должен. А то печенкой чую, что ты меня достанешь с этим долгом. А я это... — он посмотрел на Филгуса, который наконец-то отложил нож и стал спокойно наливать из кофейного чайника себе бодрящий напиток. — Я жизнь с нового листа начну, как бы, порядочным горожанином.
Я удивленно глянул на будущего "порядочного горожанина". Он шутит или реально решил забросить свои теневые делишки? Что-то с трудом верится. Такой тип людей не могут жить спокойно и порядочно, им как воздух нужен адреналин: чувствовать опасность за спиной, ходить по лезвию ножа — жить одним днем, не задумываясь о будущем. Вор не может заработать честным трудом. Вор никогда не умирает в своей постели. Да и честно, зная свою племянницу, я не уверен, что и она согласится жить, как обычные люди. Ей тоже нужны приключения, а рутинная жизнь быстро надоест, и она помчится искать проблемы на свою голову.
Ну-ну. Даже если и каким-то чудом Риэл завяжет с прошлым и посадит на чугунную цепь Петру, то все равно ему не видать тихой и спокойной семейной жизни. Все же семья у Филгуса была своеобразная: жена — инициативная особа с неуемным энтузиазмом, старшая дочь — та еще заноза и искательница приключений, сын — подрыватель душевного спокойствия своих учителей и ученических котлов, а младшая дочь — гроза мальчишек всего района. С такими родственниками каждый день, как непредсказуемая алхимическая реакция — неизвестно, что произойдет в следующую секунду. Вандалу хотя бы за то, что он так долго продержался в этой семье и не сбежал, нужно пожать руку.
Когда я великодушно написал расписку и вручил ее счастливому донельзя Риэлу, начал повторно излагать свой план, но уже официально и со всеми поправками, чтобы моему наемному работнику было все ясно. Несмотря на мои опасения, рыжий парень слушал внимательно, не перебивая и что-то прикидывая себе в уме, кивая на паузах, этим самым показывая, что он меня понимает. Таким он мне нравился больше.
— Значит, — серьезно произнес Риэл, когда я закончил выкладывать свою задумку. — Я буду отыгрывать менестреля, и отвлекать внимание дамочек, пока ты, мой ученик, будешь шарить по кельям и искать свою принцессу? Хреновый план, но сойдет. Дело-то плевое. Ты же не собираешься ее красть?
— Я что, похож на самоубийцу? — нахмурился я. — Не хватало мне еще проблем с наследным принцем и всей верхушкой власти.
Говорящий взгляд вора, говорил, что похож.
— Ну раз не собираешься, то я в деле, — усмехнулся будущий родственник Фила и перешел на деловой тон. — Плана этой ночлежки, естественно, у тебя нет, да? Ну и ладно, не с такими проблемными заказчиками работали. Главное, продумать легенду и отступной путь, если дело пойдет наискось, а оно пойдет, с таким-то хреновым планом. Менестреля я уже отыгрывал, на одном заказе в замке, но тогда я бренькал на лютне всего пару песен содержания совсем не для... хм... благочестивых ушей этих девок, а потом, украв у пьяного в хлам барона нужную цацку и обчистив сейф, ушел через канализацию.
— Тут ничего красть не нужно, только увлечь дам, примерно, на полчаса.
— Ну я же очаровашка, — похабно улыбнулся будущий разбиватель сердец и, словно, перебирая руками несуществующие струны, продолжил. — Я знаю одну балладу, от которой все бабы млеют, а шлюхи дают не за деньги.
— Я поражен твоими талантами... зять, — внезапно произнес Филгус, как-то странно смотря на жениха дочери. Риэл отчего-то сразу скис и сжался в кресле, мигом потеряв ореол заядлого ловеласа.
Нда... С Филгусом не побалуешь. Он очень строгий отец и ревнивый, когда дело касалось его взрослой дочурки. Он бы хотел для нее известного и обеспеченного мага, а получил... Риэла.
— И в твоем плане есть один существенный минус, Ник, — продолжил говорить Фил. — Скажи, ты знаешь, чем прославился Евлампий Мученик, покровитель этого монастыря?
Я нахмурился:
— А это так важно?
— Он собственноручно сделал из себя евнуха, — брат показал руками ножницы, говорящее посмотрев на вора, — и основал этот монастырь, как оплот непорочности и благоразумия, сказав, что ни один мужчина никогда не осквернит сию обитель.
Риэл вмиг побледнел, явно представив, как его лишают самого дорогого:
— Эй, я на такое не соглашался!
— Согласился, — я расплылся в улыбке заядлого садиста и указал пальцем на расписку, которую прижимал к груди мой будущий подельник. Но недолго, так как пугать вандала в мои планы не входило, да и настроение было не то, чтобы издеваться над этим болезненным. — А если серьезно... — продолжил я. — Фил, как будто ты не знаешь, что даже жрецы частенько нарушают правила, захаживая в Пурпурные кварталы. Менестрелей везде пропускают, тем более, они же сердобольные монахини и должны дать передохнуть с дороги усталым путникам.
— Дадут. За околицей.
Брат был неутолим в своем желании потопить мой и так плохенький план под горой критики. Как и я — удержать его на плаву.
— Это противоречит заповедям Великой. А я их изучал. И довольно плотно.
А также правила для жрецов. Наизусть. За пару дней.
— Одного возможно и пустят, но не двух!
— И оставят умирать от голода и холода на улице? — я скептически вздернул бровь.
— Еще как оставят и сошлются на предписания Евлампия, если этот "кто-то" будет упрямиться и зачитывать свои несуществующие права.
— А если я буду жрецом? Что тогда? У них не будет выбора, как меня пропустить!
— Менестрель и жрец путешествуют вместе. Ничего нелепей я еще не слышал.
— Ну, тогда я могу жрецом побыть, — сделал одолжение Риэл. — Святоши обычно парами ходят.
— Ты свое лицо видел? — недовольно цокнул Филгус, теперь уже критикуя парня. — Бандиты с большой дороги и то невинней выглядят, чем ты.
Вор скис и недовольно поскреб подбородок.
— А если придет жрец, а за ним и менестрель, но в разное время? — предложил я.
— Ты хоть сам-то веришь в свой гениальный план? — усмехнулся брат. Я не верил и считал его глупостью, что злило меня вдвойне. План рассыпался как карточный домик, и я все не мог его спасти.
— Ну, значит, я переоденусь женщиной! — в сердцах воскликнул я, задетый его придирками, но вдруг замолчал, озаренный этой гениальной идеей. — Они же должны будут пропустить менестреля и его бедную сестру. Нет, ученицу, а то я на его сестру совсем не тяну! И как я раньше не додумался?
Филгус и Риэл весьма странно на меня посмотрели, и если во взгляде брата читалась некая обреченность, что меня невозможно переубедить, то вор явно думал, что я сошел с ума. Но мне было плевать. Какая разница кем притворяться, тем более, после роли жреца и недалекого фанатичного сектанта меня больше ничего не тронет. Монашки же не полезут под юбку, чтобы проверить принадлежность к своему полу.
Знал бы я тогда, что своим безрассудством и желанием побыстрее закончить это дело, подписываю себе смертный приговор.
* * *
О своем "гениальном" плане я пожалел почти сразу, когда Филгус, махнув на меня рукой и согласившись мне помогать, стал настаивать, чтобы над нашим внешним видом поработали профессионалы. Я, обрадованный, что так легко отделался, опрометчиво согласился на все условия этого прохиндея. А зря. Очень зря, так как через полчаса, после того, как Фил отправил кому-то магический вестник, к нему в дом ворвался Микио. И не просто ворвался, а сияя, как начищенный золотой, с порога властно приказал мне, держа в руках грозные щипцы и расческу:
— Замри, Ники! Сейчас я сделаю из тебя женщину!
Не знаю, как это выглядело со стороны, но мне показалось, что прозвучало довольно... неоднозначно, что я невольно дрогнул и отступил назад, с ужасом взирая на приближающуюся смерть. Что-то мне резко перехотелось, чтобы из меня делали женщину. Я вообще, в тот момент хотел оказаться как можно дальше от этого дурдома.
— Знаете, — от ужаса предстоящей расправы мой голос немного надломился, — я тут подумал и понял, что мой план негоден. Он ужасен. Я лучше пойду.
Да только мне не дали сделать и шагу — Филгус и Риэл перегородили путь к двери, а потом и вовсе, силком посадили обратно в кресло. Предатели.
— Ну уж нет, Ники, — еще насмешливо заявил брат. — Поздно метаться. Пора отвечать за свои поступки.
Риэл зловеще захохотал, показывая рукой ножницы. Нет, с его граблями получился целый секатор — он явно долго будет припоминать мне тот случай с распиской.
Словом, я сдался и смирился с неизбежным, дав над собой вдоволь поиздеваться. А чтобы не видеть весь этот ужас и фанатичный блеск в глазах Микио, зажмурился, мысленно проговаривая, что все мои страдания ради Ирен и слез Элисень. Их нужно было забрать, пока Стефан резко не поумнел и не обратил свой взор на принцессу, а ее проведать, заглушив муки совести.
Иллюзии, как и остальная магия, даже такая светлая, вроде целительской, работала в храмах и монастырях довольно нестабильно. Божественная энергия конфликтовала с магической, что делала уязвимой магов в святых местах, а жрецам еще один повод причислить нас к отродьям Настерревиля. Иллюзии талантливого мастера были на порядок сильнее обычных, да и могли продержаться дольше, но Микио не хотел рисковать и решил совместить иллюзии с реальными изменениями.
Он начал колдовать и через пару часов боли и унижений, а также краткого курса Микио, как должна вести себя настоящая дама (кокетливо улыбаться, трепетно смотреть на собеседника и вилять бедрами), меня явили зрителям. Зрители все это время сидели в кабинете Филгуса, пили чай и играли в нарды. Когда я, корячась и пытаясь привыкнуть к туфлям, платью и новой груди, которую мне соорудили из какого-то тряпья, заявился к этим прохиндеям, настала немая пауза, после которой они еще пару минут хохотали, видимо, восхищаясь моим новым образом.
— Что вы ржете, кони! — оскорбился я, одновременно пытаясь почесать спину и справиться с рыжими прядями парика, которые лезли в глаза и рот. Платье кололось и доставляло непомерное неудобство, как и чулки, которые на меня напялил Микио. Адские орудия пыток.
— Красавица, — цокнул языком Риэл, чем вызвал еще одну волну неуемного смеха. — Все мужики — твои!
— Ее даже в публичный дом не возьмут, — хохотал брат. — Она отпугнет всех клиентов, с таким-то зверским выражением лица и манерами.
— Неправда! — воскликнул творец моего образа, появившись в кабинете. — Это творение искусства, бестолочи! Мои новые разработки по совмещению иллюзий и грима! Качество мастера стоимостью в десятки сотен золотых!
Себя я в зеркало еще не видел и, честно, не стремился увидеть, боясь заработать инфаркт, но после такой характеристики "этих", мне жутко захотелось узреть свой новый образ. В кабинете зеркало было, но не в полный рост, так что я, под гогочущий и раздражающий хохот, а также праведное возмущение иллюзиониста, отправился в спальню Фила. Зеркало нашел. И обомлел.
Первая осознанная мысль была о том, что Микио постарался и на славу, а вторая — как я людям-то на глаза покажусь!
Из зеркала на меня шокировано взирала довольно миловидная девушка с длинными волосами цвета меди, лицом, лишенным всякой щетины и получившим женственную округлость, лебединой шеей без кадыка и высокой полной грудью размера, эдак третьего. Несмотря на худобу — Милена до сих пор не смогла как следует меня откормить, — фигура в закрытом темно-зеленом платье выглядела женственно, а мои длинные пальцы стали изящнее, словно это и вправду была женская рука, и исчезли привычные мозоли и царапины, даже небольшой шрам на левой кисти Микио как-то свел.
Цвет глаз остался тем же — серым, хотя взгляд стал глубже и чувственнее из-за глаз в обрамления густых черных ресниц — я с ужасом вспоминал, как их мне наклеивали, — и слегка выщипанных бровей. На щеках появился румянец, а на губах помада, но не яркая, а почти бесцветная, придающая только блеск. Поднимать платье и смотреть на ноги я не стал, мне хватало и видимых изменений.
Теперь меня точно невозможно будет принять за мужчину, я себя-то с трудом узнавал, хотя некоторые черты остались прежними и если присмотреться, то можно было меня узнать.... Но из-за иллюзий было почти невозможно. Что ни говори, но хоть Микио тот еще странный тип, профессионал из него отменный.
Он сказал, что даже в монастыре такая маскировка могла продержаться сутки и сейчас ему верилось. Великая, да на меня из зеркала взирала незнакомая рыжая женщина и повторяла все мои действия!
— Ты кто такая! — яростно прошипели за моей спиной и я, резко развернувшись, узрел на пороге спальни весьма недружелюбно настроенную Лиру. Она прожигала взглядом зеленых глаз, отчего резко похолодело на сердце, а аура, которую источала женщина, точно говорила мне, что, если я быстро не придумаю адекватный ответ, живым я отсюда не выйду.
В тот момент я остро ощутил несусветную глупость плана, и в который раз пожалел, что согласился на издевательства над своей внешностью и полом. Веры в то, что мне удаться все объяснить и выйти сухим из воды — не было. Абсолютно, ибо я слишком хорошо знал Лиру.
— Лира это я, Ник, — быстро сказал я, совсем не уверенный, что мне поверят. И не прогадал. Голос из-за артефакта-подвески, поддерживающего всю связку иллюзии и предающие голосу женские нотки, вышел совсем не тот, на который рассчитывал я. Нет, артефакт сработал безупречно, но мне от этого не было легче, когда на меня, с желанием скорейшей расправы двинулась жена лучшего друга.
Я запаниковал. Если и в обычной жизни встречи с ней наносили моей психике существенный урон, хотя она относилась ко мне весьма дружелюбно, то сейчас, когда в ее глазах виделось явное желание расцарапать мне лицо и снять скальп, я понял, что меня будут убивать специально. И найдут мой хладный труп под кроватью лишь через две недели по запаху, если еще раньше не скормят плотоядному саду...
