Естественно, Серио встретил подобное сватовство едва ли не с распростертыми объятиями, но вот отец и мать жениха, по слухам, наотрез отказывались принимать эту девицу в свою семью: что ни говори, но разговоры об этой девушке ходили самые разные, и далеко не всегда хорошие. Говорят, в доме главы городской управы чуть ли не каждый день заканчивался ссорой, причиной которой была новоявленная невеста. Ну, а если учесть, что в той семье парнишка был единственным ребенком, то понятно, что рано или поздно, но все будет так, как он захочет.
— Парнишка-то, говорят, хороший... — вздыхала мать. — Он очень многим девушкам нравится, да и есть за что: совестливый, честный, порядочный, красивый... Ох, поверь мне, сломает эта дрянь парню жизнь, под откос ее пустит — в этом и не сомневайся!
А дома мать и дочь уже ждали. Прежде всего, Олее пришло письмо от мужа, где он сообщал ей, что скоро приедет. Кроме того, оказывается, Правитель и ему дал титул и кучу денег, а еще подарил им обоим большой дом в столице, так что молодой семье теперь есть, где жить. Но даже не это было самым главным. Оказывается, были живы те два свидетеля, которые могли подтвердить невиновность Олеи в совершенных кражах. Тогда, в лесу, Хозяин перед своим отъездом велел избавиться от них: чем меньше останется лишних глаз и ушей, тем будет лучше. Ну, хозяин той лесной сторожки хотя и пообещал это сделать, но с исполнением приказа не торопился: мужик рассуждал так — все же двое крепких сильных мужиков представляют из себя дармовую рабочую силу, так что пусть вначале поработают, а закопать их в какой-нибудь лесной яме он всегда успеет! Ну, а чтоб они не вздумали удрать — так для этого цепи имеются, а заодно и хорошая плетка. Так и вышло, что двое мужичков работали, не покладая рук, от рассвета до заката, и при том жили не только впроголодь, но еще и на цепи, да к тому же и по хребту получали едва ли не каждый день.
В общем, от тех людей тайной стражи, которые их освободили из рабства, мужики ничего скрывать не стали, в том числе подробно рассказали и о том, как согласились оболгать Олею, и что за это им заплатил Серио. Более того, оба невольных пленника были настолько злы и на дочку Серио, и на ее папашу, что не только были согласны выступить свидетелями на новом судебном заседании, но и сами просили об этом. Дескать, из-за этой дряни и ее любящего отца нас уже не единожды могли лишить жизни, так что долг платежом красен! Все выложим, ничего не утаим, на любой вопрос правдиво ответим!
В конце своего письма муж сообщал о том, что идет новое следствие и по его делу, и если все сложится удачно, то и он приедет к жене уже полностью оправданным. Ну, наконец-то она его дождется!
Еще к ним в тот вечер пришли люди из следственной комиссии. Мол, нашли новые сведения, отыскались ранее неизвестные свидетели, так что если все подтвердится, то будет новый суд, где вы будете оправданы, и по обоим делам с вас будет снята судимость.
А на следующий день к ним в дом заявился Серио. Как видно, он специально подгадывал время, когда бывшая теща уйдет на рынок, а может, просто дожидался где-то неподалеку, когда та покинет дом. Во всяком случае Олея, с утра стоявшая на своем привычном месте у окошка не обратила внимания на стук в дверь — мало ли кто с утра пораньше мог придти к родителям по делам? Однако вскоре постучали и в дверь комнаты Олеи.
— Олеюшка... — старая служанка, всю жизнь проработавшая в доме Стара и в свое время нянчившая всех детей Стара, заглянула в комнату. — Там к тебе этот пришел...
— Кто — этот? — не поняла Олея.
— То есть как это кто?! — возмущению старушки не было предела. — Козел этот, муженек твой бывший!
— Что ему надо, не сказал?
— Нет! Только одно твердит: надо, мол, ее срочно увидеть... Тебя то есть. Я его и со двора гнала, и в дверь не пускала, а он все не уходит. Дело, дескать, срочное. Между прочим, муженек твой бывший сейчас злющий, как пес цепной! Мужиков, что-ли, кликнуть, чтоб этого барана за ворота выкинули?
Олея на мгновение задумалась. Пожалуй, стоит выйти, узнать, что Серио понадобились так срочно. Только вот, пожалуй, свою верную плетку стоит сунуть в рукав. На всякий случай.
— Скажи, что сейчас спущусь. Да, и вот еще что... — Олея с трудом удержалась, чтоб не улыбнуться. — Просто хочу, чтоб ты знала: козлы и бараны — это совершенно разные люди!
— Тогда и ты знай... — буркнула служанка. — Я дверь плотно прикрывать не стану, чтоб лучше слышать, а сама буду стоять дверями, со сковородником в руке. Он о-го-го какой увесистый, так руку и оттягивает.
— А при чем тут сковородник?
— В нем-то все и дело. Нравится это тебе, или нет, но раз твоей матери сейчас дома нет, то я буду ваш разговор слушать, и если что не так, то мне без разницы, у кого рога отшибать, с козла или с барана...
Когда Олея спустилась вниз, то Серио стоял посреди комнаты. Он не стал раздеваться, лишь расстегнул свой полушубок и снял шапку. Женщина с каким-то непонятным для нее самой любопытством вглядывалась в лицо Серио. Вроде немного осунулся, да еще возле рта залегли жесткие складки, делающие лицо бывшего мужа немного старше. А еще ее вновь неприятно кольнуло внешнее сходство Серио и Сандра — такое впечатление, словно к ней снова вернулся Сандр, тот человек, которого она успела возненавидеть всеми фибрами своей души. Такой же неприятный взгляд с оттенками презрения, чуть насмешливо искривленные губы... Удивительно, но сейчас к бывшему мужу Олея не чувствовала ничего, кроме настороженного любопытства, а еще она подспудно ждала каких-то резких слов: увы, но за те последние месяцы, что они жили вместе, других слов от него молодая женщина не слышала. Конечно, за то время, что они не виделись, Серио мог измениться, только вот Олее в это плохо верилось. А служанка права: ее бывший муж, и верно, сейчас находится далеко не в самом лучшем расположении духа.
Как и следовало ожидать, Серио вместо приветствия неприязненно спросил:
— Что, не ожидала меня увидеть?
— Не знаю... — Олея подошла к окошку и встала вполоборота, наблюдая за тем, как на землю ложатся хлопья белого снега.
— Не надо меня обманывать, я тебя насквозь вижу! — зло бросил бывший муж.
— Надо же... — усмехнулась Олея. — Оказывается, за то время, какое мы не виделись, ты стал чуть ли не ясновидящим! Что ж, вынуждена признать, что я открываю в тебе все новые и новые достоинства!
— Слушай, ты!.. — а Серио уже всерьез выведен из себя. — Не пытайся казаться умней, чем ты есть на самом деле! Это у тебя плохо получается! Кстати, не откроешь ли мне по старой памяти, где ты шлялась все это время? Только не надо мне рассказывать о том, будто ты безостановочно молилась в дальнем монастыре. Просто хочется знать, сколько было тех, с кем ты мне изменила, и до какой степени меня унизила.
— А еще утверждаешь, что тебе до меня нет никакого дела...
— И не будет! Да просто все твои россказни — бред сивой кобылы в темную зимнюю ночь!
— Не думаю, что тебе об этом нужно знать — я ведь не расспрашиваю тебя о семейной жизни. Мы же разведены, и оттого где я была, и что делала — это тебя касаться не должно.
О нынешней жизни Серио ей рассказали как мать, так и брат с сестрой. Оказывается, у него с молодой женой совсем недавно родились двойняшки, мальчик и девочка. Говорят, внешне — точная копия отца. Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять — их мать выходила замуж за Серио, находясь, как говорится, в глубоко интересном положении. Теперь становится понятной та быстрота, с которой Серио вынужден был заключить новый брак: что ни говори, но желательно, чтоб детишки родились в законном браке. Конечно, его новая супруга была совсем небогата, но, по слухам, ее престарелый дедушка, очень богатый человек, находился при смерти, и после своей смерти собирался оставить все немалое состояние единственной внучке, то бишь новой жене Серио. Самое удивительное было в другом: совсем недавно этот умирающий, было, человек, стремительно пошел на поправку, и сейчас оказался не только совершенно здоров, но и полон сил. Более того, он объявил всем, что не стоит его хоронить раньше времени, и вообще — он намерен жениться в самое ближайшее время, а там уж видно будет, что останется от его денег, потому как остаток своих дней он намерен прожить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая...Некоторые люди и до того утверждали, что Серио женился по расчету. Ну, каждый поступает так, как считает лучшим для себя, и тут главное, чтоб расчет не подвел. В случае с Серио, кажется, расчет оказался не совсем верным.
Конечно, — подумалось Олее, — конечно, вполне может быть так, что Серио женился по любви, тем более, что его новая жена была вдвое моложе его. Только вот отчего он сейчас такой злой? Наверное, оттого, что помимо своей воли вынужден разговаривать с прежней женой, которую он хотел бы вычеркнуть из своей памяти раз и навсегда.
— Это верно — мне до тебя нет никакого дела... — кивнул головой Серио. — И, кстати, отвернись от окна! С тобой муж разговаривает, пусть даже и бывший, так что изволь смотреть на меня! Или ты кого-то ждешь?
— Возможно, но, как понимаешь, я жду не тебя. Так что передай своей милой дочке: не стоит больше ничего воровать, чтоб в очередной раз свалить все на меня. Не ты, ни она меня больше не интересуют. Хотя нет: знаешь, на какой вопрос я хотела получить бы ответ? Когда я оказалась в тюрьме, ты стал уговаривал меня взять на себя вину своей дочки, и утверждал, что в этом случае никогда меня не бросишь... Спасибо за то Светлым Небесам, у меня хватило сил ответить тебе отказом. Скажи: если бы я согласилась, то ты бы от меня все равно ушел, или нет?
— Считай так, как тебе больше нравится, хотя ты какой дурой была, такой дурой и осталась! — подвел черту муж. — Будь ты поумней и посговорчивей, все могло бы быть по-другому!
— Тогда мне непонятно, зачем ты сюда пришел и о чем хотел со мной поговорить? — Олея и бровью не повела, хотя про себя подумала: манера общения с ней бывшего мужа ну один в один напоминает хамское обращение Сандра, что еще больше отталкивало молодую женщину от Серио. Просто удивительно, как она раньше терпела все это?! — И зачем вздумал вступать в разговор со столь недалекой особой?
— Не умничай. Тебе это не идет.
— Ну, если это все, что ты хотел мне сказать, то, как говорится, до свидания... — молодой женщине внезапно до омерзения надоела эта перебранка. К тому же она уже успела отвыкнуть от грубоватой манеры разговора Серио, а он сегодня явно был не в настроении, так что ничего доброго услышать она не могла. Увы, но Олея хорошо помнила: когда бывший муж находился в таком паршивом расположении духа, то ничего хорошего от него ждать не стоит.
— Погоди!.. — Серио с трудом взял себя в руки. — Ты права — не стоит терять время понапрасну. Значит, так: прежде всего я должен сказать тебе, что собираюсь навсегда убраться из этой страны к себе на родину, и больше здесь не покажусь. Я уезжаю отсюда вместе со всей своей семьей. Навсегда.
— Что ж, счастливого пути.
— Да я бы уже собирался в отъезд, если б не ты! Приперлась из невесть какого дерьма, и теперь занимаешься тем, что мажешь грязью мою дочь и пытаешься вставить мне палки в колеса! Так вот, предупреждаю сразу: ничего у тебя не получится, и пока что по-хорошему советую тебе прекратить все свои интриги.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Что, хочешь, чтоб я тебе все подробно перечислил? Ладно, поясню. Не знаю, каким образом ты умудрилась это сделать, кого умаслила, но сейчас вдруг непонятно отчего вновь начали расследовать те дела о кражах, за которые ты когда-то была осуждена. Так вот, советую тебе пойти к тому, кто занимается этим делом, и там признать, что все эти кражи совершала именно ты.
— Что-что? — вот такого Олея точно не ожидала.
— Признай свою вину, и забудем об этой нелепой истории раз и навсегда. Не хватало мне того, чтоб кто-то вновь принялся полоскать в грязи имя моей девочки! У нее, чтоб ты знала, есть жених, скоро будет свадьба, и ей сейчас вовсе не нужны все разговоры с мерзкой подоплекой! Или тебе не понятно, что некоторые из этих неправильно понятых действий могут бросить тень на ее облик!
— А, вот теперь я поняла... — усмехнулась Олея. — Если внезапно выясниться, что твоя милая крошка совсем не похожа на невинную принцессу, жестоко терзаемую ужасной мачехой, то ореол страдалицы исчезнет, и это вряд ли понравится ее жениху. Впрочем, не ему одному. А уж если станет известно о том, что в действительности представляет твоя старшая дочь, то о браке с сыном главы городской управы не может быть и речи. Видишь ли, мне довелось поговорить с теми свидетелям, которые еще тогда могли подтвердить мою невиновность, и один из них очень красноречиво описывал свои отношения с этой, так называемой, невинной малышкой...
— Твои замечания мне не интересны. Я требую, чтоб ты исполнила мою просьбу, или мой приказ — называй это так, как считаешь нужным.
— Кстати, второй из свидетелей жаловался, что ты ему маловато заплатил за то, чтоб он на время суда убрался из города. Ты, по его словам, скуповат.
— Не имею представления, где ты умудрилась с ними встретилась, но уж если речь зашла об этих мужиках, то я скажу только одно: тогда я защищал своего ребенка, и буду продолжать делать это и дальше. Не хочу тебе угрожать, но если ты не согласишься сделать то, что я требую, то уж не обессудь...
— Ну, конечно... — кивнула Олея головой. — Ты не можешь уехать отсюда до тех пор, пока твоя старшая дочь, грубо говоря, не будет пристроена в надежное место, вернее, не будет выдана замуж за хорошего человека, а уж о том, чтоб выдать свою непутевую дочь за сына главы города — о таком счастье раньше ты и мечтать не мог! Естественно, что за эту невероятно выгодную партию ты, мой дорогой, будешь цепляться до конца. К тому же этот брак поможет тебе и в делах... Не сомневаюсь и в том, что с этой распущенной девчонкой ты уже хватил лиха через край. Что, она и в твоей новой семье пытается вести себя примерно так же нагло, как когда-то поступала со мной? Если так, то о мире и семейном покое не может быть и речи. Или ты все же ее вынужден одергивать?
— Хватит! — рявкнул Серио. — Надоело слушать ту чушь, которую ты несешь!
— Если бы чушь... — чуть усмехнулась Олея. — Я же понимаю причины твоего прихода сюда. Если выплывет кое-что из проделок твоей дочери, то никакой свадьбы не будет: родители жениха будут иметь все основания расторгнуть помолвку, да и сам жених вряд ли по-прежнему будет гореть желанием связать с ней всю свою дальнейшую жизнь. Понятно и то, что после расторжения помолвки твоей дочке тоже не будет смысла оставаться здесь. В результате при отъезде тебе придется забрать собой старшую доченьку, а я не думаю, что это понравится твоей нынешней жене: вряд ли отношения этой девицы с твоей нынешней женой много лучше, чем те, что когда-то были со мной.
— Ты кто такая, что пытаешься учить меня? — теперь уже и Серио не сдерживался, орал едва ли не в полный голос. — Шлялась невесть где и невесть с кем, а сейчас не нашла ничего лучшего, как злорадствовать? Так вот, или ты сегодня же пойдешь к дознавателю и скажешь то, что я требую, или же... Ну, ты меня знаешь. Я пойду на все и до конца.
