Визирь

Двурогие воины выглядели внушительно: ростом они не уступали императору, а их мускулатуру не могла скрыть даже свободная светло-серая одежда, сшитая из какой-то тонкой ткани. На поясах у них висели дубинки, на которые были надеты тканевые чехлы, длинные рукояти секир же использовались как подпорки, но опытный взгляд всё же позволил определить, что в любой момент расслабленные здоровяки могут изготовиться к бою.

Прислушавшись к негромкому разговору стражников, которые обсуждали то, куда отправятся после смены, Джафар узнал о том, что пропавший отряд загонщиков и не думают искать. Более того: убитым им оленям завидовали, так как считали что те, настигнув свою добычу решили развлечься со "свежим мясом", а потому и не торопятся назад.

— Если повезёт, то они и на огрызающуюся добычу наткнутся, — вздохнул левый из двурогих жеребцов.

— Вряд ли, — не согласился его напарник. — Это при власти пони тут хищники расплодились. Охотники за последнюю пару лет почти всех вывели...

Не став специально задерживаться на мосту, бывший визирь применил "обман" для того, чтобы увидеть краткий путь до ближайшего аликорна, после чего со спокойной совестью вошёл в город. Ему следовало двигаться к замку, который стоял несколько на отшибе, чем ещё раз выделялся из общего фона Понивилля, где домики жались друг к другу, при этом умудряясь оставлять между собой вполне широкие дороги.

Несмотря на то, что уже царила ночь, город не спешил спать: в окнах горел свет, по улицам ходили же... эквины, выглядящие вполне довольными жизнью, а также эквы, одетые в ошейники красного и чёрного цветов, а иногда и сбрую, которая ничего не скрывала, но стесняла движения. Кроме того там и тут были видны олени, большинство из коих являлись вооружёнными воинами, помимо дубинок на поясах носящими с собой мечи, топоры или кинжалы, а меньшинство ходило в богатых одеждах торговцев, либо традиционных нарядах шаманов.

Во дворах домов, у которых имелись небольшие огороженные участки земли, либо перед дверями жилищ, которые подобной роскошью не обладали нередко лежали крупные лохматые псы, очень похожие на убитых тёмно-серым единорогом вместе с охотниками. Животные были явно не дикоративными, судя по всему хорошо брали след, а кроме того могли помочь хозяину в бою, так как обладали внушительными клыками, когтями и мускулатурой.

Несколько раз тёмно-серый единорог видел то, как экв насиловали прямо на улице, для этого затащив в подворотню либо уложив на траву перед домом, при этом олени не стеснялись отнимать живые игрушки у эквинов, которые либо с подобострастными улыбками отступали, либо получали дубинкой по хребту и всё равно уступали. Таким образом очевидным становилось разделение на слои общества, элитой в котором являлись захватчики, эквины играли роль прислуги, ну а эквы... и парочка ланей, считались живыми вещами.

"А ведь у единорогов рога не сломаны, да и у пегасов крылья целые, но они и не думают оказывать сопротивление. Впрочем, среди этих... жеребцов... не видно тех, кто могли бы считаться воинами", — с брезгливостью посмотрев на подростка, активно пыхтящего на кобыле, которая стояла перед ним на коленях и опиралась на локти, Сомбра ощутил мимолётное желание срубить одну рогатую голову, так как прямого родства между этой парочкой было сложно не увидеть, а для сестры эква была слишком зрелой (то, что за этим наблюдали ещё двое пони и трое оленей, подбадривающих "мальца", ситуацию делало только неприятнее).

Справедливости ради следовало заметить, что совокуплением в том или ином виде занимались не более четверти встреченных жителей города, а вот о тех, кто находились в домах Джафар ничего сказать не мог. Многие воины пили, шумно спорили, играли в какие-то игры на столах, вытащенных под открытое небо, боролись или дрались на кулаках, в то время как часть эквинов старалась им услужить. В одном дворе олень дрессировал пса, натаскивая его на поиск прячущейся среди кустов земноэквы...

"Не только на поиск", — констатировал бывший визирь, наконец придя к выводу о том, что видел достаточно.

"Я быстрее звука", — мысленно отдал команду своей метке тёмно-серый единорог, уже в следующую секунду оказываясь за пределами улиц Понивилля...

...

Вблизи замок оказался ещё больше чем казалось прежде: не резиденция правящей династии в старой Кристальной Империи, но и не Императорская Башня в новом городе. Хотя, если убрать все "ветви", то масштабы были как раз сопоставимы, но...

"Я хочу себе этого кристаллурга, который сумел вырастить подобное сооружение. Если же олени его убили, то жить им придётся долго, но не очень счастливо", — при помощи "метки" миновав закрытые ворота, которые охраняла ещё одна пара стражей, демонстрирующих завидную дисциплинированность, бывший визирь отменил нематериальность уже находясь в просторном холлее, откуда вверх вели сразу четыре лестницы, а в разные коридоры и комнаты — шесть дверей.

Если бы не возможность увидеть путь к ближайшему аликорну при помощи обмана собственных глаз, то бродить по разным переходам тёмно-серый единорог мог долго. К счастью освещение в большинстве помещений было погашено, либо ограничивалось одним-двумя тусклыми светильниками, а слуги и стража предпочитали сидеть по комнатам, занимаясь более интересными делами. Однако же прежде чем продолжать свой путь, император был вынужден задержаться в одной из тёмных ниш, восстанавливая свои силы до приемлемого уровня (как же не хватало Твайлайт с её неистощимым запасом магии).

В одной из комнат на третьем этаже, куда Джафара привела его сила, он застал ожидаемую, но в то же время пробуждающую ярость картину: фиолетовая аликорница, одетая в какую-то сбрую из кожаных ремней, едва касаясь ногами пола висела на крюке, свисающем с потолка, зацепленном за скованные вместе и вывернутые назад руки. Её рог и крылья тоже были обрезаны, что для местных жителей означало гарантированное лишение возможности летать и использовать магию, так как кьютимарки, в отличие от "меток" лишь демонстрировали факт наличия таланта, но не наделяли особыми способностями.

"Бесполезные статусные рисунки", — мысленно констатировал тёмно-серый жеребец, сжимая пальцы правой руки на рукояти каменного ножа.

В следующую секунду олени, ужинающие за столом, который стоял в десятке шагов от пленницы, совершенно не проявляющей недовольства от своего положения, а также дракон с фиолетовой чешуёй, зачем-то одетый в штаны и уже замахивающийся плёткой оказались во тьме, так как все светильники разом погасли...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Шестнадцатая арка — 5

Джафар был добрым, сопереживающим, чувствительным, всепрощающим существом... где-то глубоко-глубоко в душе, под налётом из циничности, эгоизма, расчётливости, жестокости и целеустремлённости. Что говорить, если даже его любовь к Каденс имела искусственную природу, переродившись из куда более меркантильных чувств под воздействием "метки" принцессы? При этом он осознанно сохранял эту свою привязанность, искренне наслаждаясь каждым мгновением ощущений, даруемых нахождением рядом с аликорницей.

Вот и теперь стоило лишь увидеть то, в насколько жалком состоянии находится Твайлайт Спаркл, бывший визирь неосознанно перенёс на неё свои эмоции, испытываемые к ученице, которую давно считал своей собственностью. А позволять измываться над тем, что считал своим и к чему хоть немного привязался он не собирался.

Несмотря на то, что в помещении наступила тьма, идеальная память и воинский опыт позволили сохранить перед внутренним взором точное расположение всех живых и неживых предметов, благодаря чему стремительный сверхзвуковой рывок окончился точным ударом каменного ножа по горлу первого оленя. Спустя мгновение удар повторился, но на этот раз целью стал подбородок второго противника, лезвие через который снизу вверх вошло в мозг жертвы, ну а там и третья цель обрела дополнительное украшение в виде столового ножа, вошедшего в правый глаз по самую рукоять. Ну а пока три тела, ещё не осознавшие своей смерти даже не начали падать, тёмно-серый единорог развернулся к ничего не подозревающему дракону, в субъективном восприятии мира, застывшему с занесённой для удара рукой.

"И это его ученица называла младшим братом и почти сыном? Что же, не мне осуждать их семейные отношения", — решив, что рубить с плеча в данном случае не стоит, Сомбра сблизился с четвёртой жертвой, а затем нанёс строго отмеренный удар рукоятью каменного ножа по затылку бескрылого ящера.

Отменив воздействия своей "метки", тем самым возвращаясь в нормальное течение времени, Джафар услышал звуки грузного падения тел своих противников. В его разуме же в очередной раз мелькнула мысль, что скорость является одной из самых опасных и эффективных сил, которая способна даже из абсолютного неумехи сделать великого воина, повергающего опытнейших бойцов и заслуженных мастеров.

"К сожалению и эта сила не абсолютна, если ты не успеваешь её применить", — с чувством досады подумал бывший визирь, заставляя свой рог светиться и обходя продолжающую висеть на крюке в согнутом положении кобылу, недоуменно и растерянно моргающую, но не решающуюся открыть рот.

Теперь, когда рядом не было непосредственной угрозы, тёмно-серый единорог смог подробнее рассмотреть местную копию своей ученицы: фиолетовую шкуру на бёдрах и боках пересекали красные полосы, на фоне которых терялись тонкие шрамы, крылья были обрезаны примерно на половину, от рога остался пенёк в один виток, тут и там виднелись синяки, некоторые из коих имели форму рук. А вот следов истощения, характерных для голодающего организма видно не было, что можно было объяснить тем, что оленям не нравились тощие рабыни (да и если не считать влажных следов на внутренней стороне бёдер, то кобыла была чистой).

"Могло быть хуже. Впрочем, кормить пленных тоже можно по-разному", — краем сознания отметил Сомбра.

Встав перед пленницей, которая наконец-то сфокусировала на нём свой взгляд, император посмотрел в глаза кобылы, в которых не читалось ничего кроме удивления. Экву словно бы и не волновало то, что вокруг царит тьма, единственным источником света является рог жеребца, сияющий алым, а в его руке находится нож, острие коего нацелено в её сторону.

— Здравствуйте, могу я чем-то вам угодить? — после короткой паузы прозвучал заискивающий голос, от которого захотелось поморщиться в раздражении. — Прошу меня простить за то, что я не могу вас поприветствовать по всем правилам, но мой хозяин...

— Теперь ты принадлежишь мне, — перебил её Джафар, обдумывающий то, а есть ли вообще смысл разговаривать с этой сломанной куклой, смотрящей на него глазами жеребёнка.

— Я... — впервые на мордочке собеседницы отразилась хоть какая-то мыслительная работа. — Простите, я должна спросить хозяина.

— Он уже ничего тебе не скажет, — хмыкнул бывший визирь, затем схватил Твайлайт левой рукой за нижнюю челюсть и наклонился вперёд, чтобы кончиком рога коснуться обрубка на её голове. — Отдай мне свою силу.

"Между её резервом и моим есть канал", — представив свой запас магии и источник Спаркл как сообщающиеся сосуды, тёмно-серый единорог применил "метку", заставляя реальность поверить в это... и тут же ощутил бурный поток энергии, прокатившийся по его эфирному телу, тем самым вызывая знакомое жжение в каждом канале, при помощи "Обмана" расширяя и укрепляя их.

Казалось будто магия, до этого момента запертая в искалеченном физически и духовно сосуде, словно имеющая разум сущность устремилась в открытую дверь... Впрочем, правильнее было бы сравнить произошедшее с водой, выход которой перекрывала дамба, но тут кто-то прокопал новое русло.

"Феноменальная сила", — Сомбре пришлось приложить немало волевых усилий для того, чтобы не расхохотаться от обманчивого ощущения всемогущества, которое словно таран ударило в дамбу его самообладания (всё же прежде и ученица, и Каденс сами регулировали связывающий их канал).

— Ч... что происходит? — задрожав, испуганно пискнула сама хозяйка магии, ощутившая произошедшие перемены, из-за чего её зрачки сузились, а веки широко распахнулись.

"Все спят", — вновь воспользовавшись "меткой", Джафар вложил в это воздействие почти всю поступающую от аликорницы силу, тут же ощутив снижение давления на сознание (он постарался ограничить воздействие зоной города и прилежащих к замку территорий, чтобы не задеть экв в лесу... ну и сама крылато-рогатая кобыла, находящаяся в непосредственном контакте с жеребцом избежала атаки).

Перед внутренним взором появилась своеобразная карта с горящими огоньками на ней, которые начали стремительно гаснуть... но спустя секунды некоторые из них вновь вспыхнули и стали двигаться. Пришлось применить "Обман" на глаза, чтобы увидеть причину неудачи и скривиться, так как проснувшимися оказались шаманы и воины, имеющие амулеты с духами.

"Я изгоняю...", — новая волна силы аликорна пронеслась по городу будто цунами, вышвыривая в нематериальный план духов, которые попросту не могли сопротивляться превосходящей грубой мощи.

Повторный "Обман", приказывающий всем спать сработал без осечек и последние огоньки бодрствующих разумов погасли. Лишь после этого тёмно-серый единорог вновь сфокусировал взгляд на пленнице, к голове которой до сих пор прижимал свой рог.

— Теперь нам не помешают, — улыбка исказила губы Сомбры, после чего глаза вспыхнули алыми угольками и прозвучал приказ: — Раскрой мне свой разум...

...

Этот день ничем не отличался от предыдущих: проснувшись ещё до рассвета от несильного пинка по рёбрам, Твайлайт поздоровалась со Спайком, который отправлялся готовить завтрак хозяевам, после чего встала со своей подстилки (которую уже следовало бы постирать) и поспешила в ближайшую ванную. Холодная вода окончательно прогнала липкие остатки тревожного сна, придав бодрости и свежести, а тёплое пушистое полотенце заставило задержаться на лишнюю минуту для того, чтобы насладиться неуловимым ощущением уюта. Впрочем, эква быстро опомнилась и хлопнув себя ладонью по щеке, вспышкой боли прогоняя недостойные правильной рабыни мысли, поспешила в покои старшего хозяина на "Первый завтрак" (господа заботились о своей собственности следя за тем, чтобы она получала высокопитательную пищу).

На второй завтрак была жидкая каша с очистками, а также Спаркл позволили облизать тарелки хозяев перед тем как нести их на кухню для мытья. Правда лизать пришлось стоя на четвереньках и расставив посуду на полу, при этом стараясь двигать крупом в такт движений младшего хозяина...

Днём эква сопровождала господина губернатора на рынок, где они зашли в лавку ювелира. Пожилой эквин с каким-то странным грустным взглядом, подслеповато щурясь из-под кустистых седых бровей вручил хозяину золотые кольца для сосков и цепочку с двумя карабинами, при этом бросив на аликорницу извиняющийся и виноватый взгляд. Желая его подбодрить, Твайлайт задержалась на выходе и, когда никто не видел, улыбнулась и поблагодарила мастера за работу... из-за чего он почему-то окончательно поник, пробормотав в ответ нечто неразборчивое.