Когда же возмущенный мальчишка вновь сумел выбраться из снега, то перед его глазами предстала несколько необычная картина: трое мужиков, кряхтя и ругаясь, валяются на земле, у одного под рукой расплывается красное пятно, а неподалеку стоит Олея, держа в руках хлыст...
— Мужики, кто вас послал? — этот вопрос больше всего интересовал женщину.
— Да пошла ты!.. — зло огрызнулся один из мужиков. — Встану — небо тебе с овчинку покажется... — и тут он едва ли не заорал в полный голос, потому что кончик хлыста ударил его по шее, и по телу волной прошла боль: в свое время дядюшка Генар учил племянницу, как ударять по болевым точкам.
— Надо звать стражу! — подскочил мальчишка. — Это же нападение!
— Никого звать не надо! — остановила его Олея. — Мы и так разберемся.
— То есть как это — сами? Есть закон, а они его нарушили, и их должны арестовать...
— Помолчи, а? — женщина не сводила глаз с лежащих мужчин. — Ответят мне на пару вопросов — и пусть себе убираются подобру-поздорову!
— Как можно такое говорить?! Эти люди грозили нам оружием...
— Если ты сейчас не замолчишь, то снова окажешься в снегу... — Олея и в самом деле подумывала о том, не отправить ли вновь в сугроб надоедливого мальчишку. — Дай мне спокойно поговорить с людьми, тем более что они и сами хотели это сделать. Так ведь? К тому же им тоже надо поторапливаться...
Мужики упирались недолго. Быстро сообразив, что эта непонятная баба не собирается орать дурным голосом и звать стражу на подмогу, они неохотно признали: да, их наняли для того, чтоб хорошенько припугнуть указанного человека, то бишь Олею, или же поступить с ней так, как получиться, или как сочтут нужным... Ну, что скрывается под этой малопонятной фразой, было понятно — не зря же мужики прихватили с собой ножи. Кто их нанял? Девка белобрысая, пообещала каждому по две золотые монеты...
Значит, и тут доченька Серио постаралась. Понятно, значит отец уже сказал ей, что его разговор с бывшей женой никак не назвать удачным, и девица решила действовать сама, уже привычными ей методами. Впрочем, молодая женщина была почти уверена в том, что бывший муж не имеет к этой троице никакого отношения: он может подкупить, солгать под присягой, или же обмануть, но вот посылать кого-то, чтоб покалечили или (не приведи того Боги!) убили — нет, это не в характере Серио.
— Ну, вот что... — Олея усмехнулась. — Я вас, парни, отпускаю, как и обещала, но при одном условии: пойдите сейчас к той девке... Только не говорите мне, что вы не знаете, как ее найти: ведь деньги за работу она должна была вам где-то отдать!.. Так вот, пойдите к ней, сообщите, что вы сумели меня хорошо припугнуть, и потребуйте от нее свою плату.
— Не понял... — буркнул один из мужиков.
— А чего там не понимать? — пожала плечами Олея. — Мы с вами душевно поговорили, вы мне ножами погрозили, так что работу свою вы, можно сказать, исполнили. Правда, не думаю, что у этой белобрысой деньги для вас найдутся.
— Чего-о? — эти слова Олеи разозлили мужиков куда больше, чем та трепка, которую задала им эта молодая женщина. — Че ты сказала?
— Только то, что пообещать можно многое, но вот частенько бывает так, что с исполнением этих обещаний дело туго обстоит...
— Да пусть только опробует деньгу зажать!.. — зло сплюнул один из мужиков. — Раз наняла, а мы работу исполнили, то пусть расплачивается!
— Вы что, собираетесь их отпустить? — мальчишка снова влез в разговор.
— Конечно.
— Но так же поступать нельзя! Они попытались совершить преступление и...
— Знаешь, я как-нибудь сама разберусь, без твоих советов... — отмахнулась от него Олея. — Ну, парни, долго тут еще валяться будете? Вы что, не видите того, что молодой человек уверен: вам не помешает пересидеть зиму под крепкой крышей казенного дома, и знаете, в чем-то я с ним согласна! Так что мотайте отсюда поскорей и не забудьте взять с заказчицы оплату за свои труды!
— Не сомневайся, свое возьмем... — мужики с кряхтением поднялись на ноги, и направились к тому темному переулку, из ко которого вышли. Олея понимала, о чем они сейчас думали: свое дело они, и верно, выполнили, пусть даже несколько не совсем так, как им было велено, но в любом случае теперь надо получить с заказчицы обещанные деньги, и пусть только она попробует их не отдать!..
— Я вас не понимаю! — мальчишка опять подал свой возмущенный голос. — Как можно не позвать стражу и отправить этих людей совершать преступления и дальше?!
— Н-да? — покосилась Олея на мальчишку. — Ты рядом стражников видел? Лично я их поблизости не заметила. Или, может, ты стал бы бегать по соседним улицам, разыскивая стражу, а я должна была стеречь эту троицу, пока тебя не будет?
— Все равно... — стоял на своем парень, но Олея, увидев, что мужики скрылись в переулке, пошла своей дорогой. Не прошло и минуты, как ее догнал мальчишка.
— Уже поздно, а вы идете одна! Между прочим, по вечерам улицы не всегда безопасны! Так что как бы я к вам не относился, но обязан проводить вас до дома...
— Ты еще скажи, что меня кто-то может обидеть! — молодой женщине стало смешно. А ведь мать права: этот парнишка, и верно, всегда и во всем пытался быть честным, и вечно стремился поступать правильно. Забавный паренек, и невольно вызывает к себе искреннюю симпатию. — Мальчик, а тебе не кажется, что, скорее, это я должна проводить тебя до дома и проследить за тем, чтоб к тебе никто не пристал по дороге?
— Не стоит так со мной разговаривать! — совсем по-детски вспылил парнишка.
— Тебе сколько лет? — Олея с трудом удержалась от улыбки.
— Семнадцать!
— Да, совсем молоденький, веришь во все хорошее, и потому тебя можно легко обмануть.
— Вы что имеете в виду?
— Да что бы я тебе не сказала, ты все одно пропустишь мимо своих ушей и на веру не примешь... Можно тебя попросить об одолжении? Забудь о том, что ты сейчас видел. Считай, что нашей встречи с троицей этих дураков не было.
— Но почему?!
— Долго объяснять. Просто помалкивай. Можешь оказать мне такую любезность?
На самом деле причина была очень простой: молодая женщина не хотела, чтоб ее родители узнали о том, что она снова вспомнила уроки дядюшки Генара. Они оба отчего-то вбили себе в голову, что именно эта учеба стала причиной всех несчастий Олеи, и пока что не имело смыла объяснять родителям, что это не так. Ох, знали бы они, что сегодня Олея поставила чуть ли не десяток свечей в память о своем добром дядюшке, да еще и заказала поминальные молитвы по его душу в течение целого года...
— А где вы научились так хорошо хлыстом владеть? — мальчишку раздирало любопытство.
— Ну я же тебя прошу — забудь о том, что только что видел.
— И все-таки?
— Хорошо владел хлыстом мой дядюшка, но он уже давно умер. Глядя на него в свое время и я кое-что переняла. В любом случае мне бы не хотелось, чтоб ты сказал хоть кому-то об этом.
— Я все равно ничего не понимаю! — мальчишка все никак не мог успокоиться. — Что это еще за тайны такие, о которых никто не должен знать?
— Ну, скажем так: не каждому хочется, чтоб другие знали о его подноготной.
— А кто их к вам подослал, этих ужасных людей?
— Что, сам не догадываешься? Вспомни, что нам сказали: белобрысая девица...
— Вы на что намекаете? — едва ли не взвился мальчишка.
— А зачем мне намекать? И так все ясно: завтра суд, и если...
— Прекратите!
— А об этом ты у нее завтра спроси, у той, о ком сейчас подумал. Сегодня идти не советую — можешь застать весьма неприятную картину. Если эти мужички нас не обманули, то им пообещали по две золотые монеты за то, что они вытряхнут из меня душу. То есть в целом они сегодня должны получить на руки шесть золотых монет. Между прочим, это весьма немалые деньги, и пообещать их такому отребью можно только спьяну, что, похоже, эта девица и сделала. Сомневаюсь, что у нее есть при себе такие деньги, да и ее отец вряд ли захочет выкладывать золото невесть кому и непонятно за что! Насколько мне известно, сейчас положение с деньгами у Серио далеко не блестяще, для него нежелательно тратить понапрасну даже один золотой, а уж разом отдать шесть золотых монет — в этом случае им придется почти полностью урезать все расходы на семью.
— Ваши рассуждения циничны! Но если даже и так, то в ваших обвинениях вы упускаете самое главное: моя девушка никогда не имела дел с такими вот низами человеческого общества!
— А на мой взгляд циничного человека, эта молодая особа, которую вы называете своей невестой, к нынешнему времени уже, видимо, хорошо успела изучить все злачные места нашего города, да и ее саму там должны знать неплохо и с соответствующей стороны, раз она безбоязненно может подходить к таким вот людям с весьма щекотливым предложением! Между прочим, меж той компанией и заказчицей сейчас наверняка должны начаться разборки с требованиями уплатить им обещанное вознаграждение.
— Если вы намекаете на мою девушку, и подозреваете ее в подобной непорядочности, то, во-первых, это низко и мерзко, а во-вторых все ваши грязные намеки можно легко проверить и опровергнуть!
— Желаю успехов в хорошем начинании.
— Погодите, погодите... — мальчишка что-то лихорадочно соображал. — Так вы оттого и не стали звать стражу, чтоб эти ужасные люди могли уйти и устроить у заказчицы скандал?
— А ты сообразительный парень. Я же сказала: одно дело деньги пообещать, но вот совсем другое — расставаться с ними. По-человечески жалко отдавать столько золота, которое с куда большей пользой можно потратить в семье.
— Вы, вы... Знаете, что я сделаю? Сейчас же пойду к ней домой, и завтра вам будет стыдно за то, что вы могли так плохо подумать о моей девушке! Чтоб вы знали, она по вечерам занимается тем, что читает богоугодные книги...
— Погоди! Что, ты сказал, она читает по вечерам?
— Богоугодные книги... Что вы смеетесь?
Однако Олея, услышав о том, что дочь Серио будто бы читает, да еще и богоугодные книги, едва не умерла от смеха. Стоило ей только представить эту картину, как на нее вновь и вновь накатывали очередные приступы хохота. Насколько Олее помнилось, единственная тоненькая книжечка, которую она однажды увидела в руках дочери Серио, состояла из рисунков весьма непристойного содержания, однако более чем фривольные подписи под ними девица разбирала только что не по слогам...
Более или менее Олея успокоилась только когда стала подходить к своему дому. Обернувшись к мальчишке, который все это время шел подле нее с насупленным видом, женщина произнесла, стараясь казаться как можно более серьезной:
— Спасибо, что проводил. А сейчас, мальчик, иди домой, уже поздно.
— Перестаньте называть меня этим дурацким словом!
— Верно. Ты просто очень хороший и милый парень, только вот с выбором подружки тебе не повезло.
— Ответьте мне, только честно: за что вы над ней раньше так издевались? Били и вообще...
— Я тебе скажу так: ты видел, как я умею владеть хлыстом? Так вот, поверь мне, если бы я хоть один раз отходила ее, как положено, (и даже не хлыстом, а вожжами), то дури в голове этой девицы было бы намного меньше, да и вела бы она себя тише воды, ниже травы. Впрочем, можешь считать все, что тебе заблагорассудится. Так что до свидания, мой дорогой, и я действительно рада, что познакомилась с тобой, мальчик.
Уже закрывая за собой дверь, Олея вновь улыбнулась — надо же такое придумать, богоугодные книги!.. Между прочим, парнишка, и верно, неплохой, так что он рано или поздно должен разобраться, что к чему. Лучше бы, конечно, это произошло пораньше...
— Доченька, ты что так долго? — мать уже ждала Олею. — Я уже беспокоиться начала. Тебе сейчас надо быть поосторожнее.
— Все в порядке. Знаешь, кого я по дороге встретила? Жениха доченьки Серио.
— И что?
— Да ничего. Просто поговорили...
Ночью Олее приснился странный сон. Она снова оказалась в той непонятной красноватой пустоте, где напротив них с Белом стоял Сварг. Тогда, в подполе на горящей заставе, их воспоминания внезапно обрывались, и ни она, ни Бел так и не могли вспомнить о том, что же им тогда сказал Сварг. Впрочем, она и сейчас еще не могла точно вспомнить тот разговор. Кажется, Светлый Бог сказал им что-то вроде того, что в награду за верность он подарит им долгую и счастливую жизнь...
Утром Олея проснулась с чувством, что все у нее будет хорошо. Кажется, она сегодня очень долго спит: вон, ночная тьма в окне уже меняется на бледное серое утро, а если учесть, что зимний рассвет приходит поздно, то можно предположить — времени уже немало.
— Доченька, вставай... — в комнату вошла мать. — А ведь нам еще в суд идти, ты не забыла? Что-то заспалась ты сегодня не по делу! Неужели даже крики Серио тебя не разбудили?
— Серио? Не слышала... А что ему было нужно?
— То есть как это — не слышала? — удивилась мать. — Ну и горазда же ты спать! Ведь даже соседи из своих ворот выглядывали, чтоб посмотреть, что за шум у наших ворот стоит! А я-то думала, что ты просто выходить не хочешь... Муженек твой бывший заявился, причем был жутко не в настроении, кричал, что вам обязательно надо поговорить. Может, это ему и надо было, только вот мы его в ворота не пустили — зря, что-ли, я охранника нанимала?! Между прочим, этому нашему новому работнику так было и сказано: если Серио ступит на порог, ты окажешься за порогом!
— На тебя это непохоже...
— Да стоит мне только вспомнить, как Серио тебя тогда на порог своего дома не пустил, так у меня кровь вскипает! Столько времени прошло, а меня все еще обида гложет! А вот сейчас он к нам в дом заявился, ему, видишь ли, с тобой переговорить надо! Ничего, долг платежом красен!
— И что еще было? Серио сказал еще что-то?
— А ничего особенного! Покричал-покричал, ногами потопал, да и ушел. Вот и все наше с ним общение. И без того ясно, чего ему надо было: сегодня же новое судебное разбирательство по тем кражам, за которые тебя в свое время осудили, вот муженек твой бывший и беспокоится! Если будет доказано, что ты тут ни при чем и осуждена ошибочно, на основании ложных показаний его дочери и подкупленных свидетелей, да к тому же будет оказана вина этой девицы... В этом случае я ни Серио, ни его мерзавке не завидую!
Значит, — подумалось Олее, — значит, вчера в доме Серио произошло что-то такое, после чего нежный папаша был вынужден принять какие-то меры. Просто так Серио вряд ли пришел бы в дом бывшей жены, и уж тем более не стал бы поднимать шум у ворот, опасаясь привлечь к себе чужое внимание: он же твердил всем и каждому, что не только не желает иметь со своей бывшей женой ничего общего, но и близко к ее дому подходить не желает. Ну-ну...
— В общем, вставай, доченька... — продолжала мать. — Собираться надо.
— Мама, ты не могла бы выполнить мою просьбу? — неожиданно для себя произнесла Олея. — Скажи на кухне, чтоб обед сегодня готовили не только для нас, но и для гостей. Мне почему-то кажется, что вечером в нашем доме будет немало людей...
— А почему бы и нет? — пожала плечами мать. — Хорошую мысль ты мне, Олеюшка, подала. Давно у нас в доме не было настоящего веселья, и если сегодня все пройдет удачно, то мы вечерком ох и погуляем!.. Родственники придут, соседи заглянут, да и отцовы приятели будут тут как тут — эти прямо нюхом чуют, когда мы столы накрываем!
