Несколько последних суток, хоть по цитадельскому, хоть по земному времени, протеане напряжённо работали.
Таэла знала, что Явик не раз говорил нормандовцам о том, что протеане — не спят. Ни в азарийском, ни в турианском, ни в человеческом понимании этого слова. Протеане снижают активность до предела, но — не спят. Потому... многое удалось успеть сделать за это время. Ни на минуту не выключались системы, снимавшие информацию с доступного датчикам и сканерам окружающего корабль пространства. Автоматика перемалывала потоки данных, преобразовывала их в доступные восприятию и пониманию протеан образы и форматы. Посты и отсеки сортировали и просматривали файлы. В конечном итоге восприятие разумного органика отличается, иногда — очень фундаментально — от восприятия автоматики.
Теперь, когда корабль остался, может быть, единственным крупным 'осколком' Империи, протеане старались изучить его намного лучше. Тангрис распределила соплеменников по отсекам и постам, организовала сменяемость. Нельзя несколько суток без достаточных оснований осматривать один пульт или — один комплект систем. Утомление протеанам тоже знакомо, а сейчас... пока ещё вокруг нет войны... Нельзя допускать его увеличения до предельных отметок. Протеан осталось очень мало. Надо помогать Явику, страховать его, обеспечивать. Быть его тылом, стать надёжным тылом. Надёжным — прежде всего остального.
Усиленно, углублённо изучать содержимое материальной части фрегата — непросто, но сложнее всего искать что-то в информационных накопителях. Там, по современному счёту, зетабайты информации и просмотреть всё быстро и качественно... При всём совершенстве подготовки это невозможно сделать в одиночку с необходимым качеством.
Если бы не решение, принятое на общем собрании протеан несколько суток назад, возможно, с такой работой можно было справиться. Но... решение было принято и его надо выполнять. Нелегко было принять именно такое решение. Если коротко и в целом сформулировать, то... было решено рискнуть и в короткие сроки увеличить численность протеан. Потому почти все протеанки... сейчас были, как бы выразились земляне, 'в положении'. Можно исписать горы пластобумаги инструкциями и рекомендациями, но когда наступает момент для их воплощения в реальность...
Таэла всё это видела и чувствовала, когда раз за разом обходила фрегат. Весь, без малейшего исключения. Плюс работа в Центральном, плюс прокладка и утверждение окончательного курса для ближайших нескольких часов полёта, плюс... Можно многое планировать и предусматривать. Но сейчас перечислять всё, чем приходится заниматься ежесуточно — не хотелось. Потому что на неё, как на командира корабля выпало то, что вряд ли бы 'потянула' даже Тангрис — работа с информационными носителями. Не теми, которые вполне предсказуемо и обычно находятся на постах или в отсеках. Теми, место которых — Центральный Пост. Минимум три-пять часов Таэла занималась просмотром содержимого многочисленных информационных носителей, находящихся в укладках, штатно расположенных в пультах Поста.
Несколько экранов. Взгляд протеанки привычно перескакивает с пластины на пластину, выделяет необычные места. Много планет — просмотрено. Много систем — пройдено. Не тех систем, которые известны нынешним разумным органикам.
Можно как угодно относиться к отказу от разработки и строительства кораблей и двигателей, способных обходиться без ретрансляторов. Мало кому удавалось увидеть будущее, наступившее через полсотни тысяч лет, в пространстве Галактики, в котором уже нигде... может быть — вообще нигде — не осталось живых протеан, кроме как на фрегате 'Клинок Ярости'.
Центральный — пуст. Корабль идёт на автопилоте. Кажется, так называют подобные системы земляне? Скорее всего, именно так и называют. Протеанки — все, кроме Тангрис и Таэлы, сейчас — в Медотсеке. Пришлось занять несколько смежных отсеков и кают, но... ситуация... предельно нестандартная. Теоретически её можно было бы не только вообразить, но и описать... А вот практически... Ясно, что мало кто из протеан смог бы всерьёз подумать о таком стечении обстоятельств. Равно как и о том, как правильно действовать в подобной ситуации.
Взгляд скользит по строчкам, переходит с экрана на экран. Пальцы левой руки быстро и чётко нажимают сенсоры клавиатуры — почти все протеане в одинаковой степени владеют обеими руками. Иначе... нельзя. Превосходство должно быть действенным. Даже сейчас. Пальцы правой руки нащупывают в укладке, извлечённой из пульта инженера корабля, очередной носитель информации, рука медленно переносит кристалл к прорези накопителя, пальцы разжимаются, вспыхивает ещё одно экранное окно.
Вместо привычных строк — помнится, земляне-имперцы называют это месиво символов странным словом 'абракадабра'. Файл, стоявший первым в списке, повреждён. По размерам он... достаточно большой. На шифровку — не очень похоже, но прежде чем добраться до шифра, надо ещё понять, как преобразовать это месиво.
Автоматика свою задачу выполнила — выдала рекомендации и варианты дальнейших действий. Теперь — самое сложное. Принять решение. Копии содержимого файлов — созданы, в случае необходимости можно будет вернуться к исходникам. Кстати, автоматика уже подсунула в 'оперативное окно' не оригинал содержимого носителя, а именно копию. Так, как минимум, спокойнее.
Таэла смотрит на индикаторы на экранах. Видит, что автоматика уже провела анализ. Файл, а точнее — сам носитель, на котором он был расположен, механически повреждён. Некоторые каталоги — тоже повреждены. Автоматика доложила о невозможности их восстановления. А этот файл с 'абракадаброй'. Он... явно не зашифрован каким-то слабым шифром. И он — один из немногих, оставшихся доступными для чтения. Поскольку носитель был извлечён из укладки, располагавшейся в пульте инженера корабля, нет ничего удивительного, что он повреждён механически. А вот это — уже интересно: автоматика предварительно привела файл в порядок, но... остальное можно сделать только вручную. Аналитическая система выдала прогноз: если окончательное упорядочение будет выполнять один разумный органик, то процесс затянется минимум на двадцать восемь часов.
Взгляд на табло часов — нет, такого свободного промежутка в расписаниях нет. Есть отдельные части, но...
Пальцы Таэлы набрали на клавиатуре комбинацию. Строки и столбцы сдвинулись. Как бы там ни было, теперь ясно, что придётся согласовываться с другими членами экипажа и команды. Одной — не справиться, поскольку это — не единственная работа, которой должна уделить внимание командир корабля. Да и у других соплеменников есть свои задачи, переносить время выполнения которых... нельзя.
Пальцы левой руки на второй клавиатуре набрали стандартные тексты запросов. Взгляд на экран — несколько секунд вполне можно подождать. Пусть коллеги примут решение сами и главное — обдуманно. Пока ещё можно не спешить.
Вот и первые ответы. Почти все — положительные. Шифровка файла, по данным автоматической аналитической системы — многоуровневая, так что... Можно и нужно попросить, чтобы коллеги в порыве дружеского участия не стремились вскрыть все уровни шифрования. Можно понадеяться на то, что они поймут.
Пальцы правой руки набрали уточняющие запросы, отправили их по списку адресатов. Нельзя сейчас умалчивать о деталях и о планируемых шагах. Выжившие протеане заслуживают полноты доступа к информации.
Как же хочется убедиться в том, что в этом глубокозашифрованном файле, почти единственном из сохранившихся на носителе в более-менее 'доступном' состоянии, находится действительно важная информация. И очень хочется верить в то, что эта информация... поможет найти для протеан новый дом, новую материнскую планету. Да, ясно, что колония долгое время будет слабой, придётся работать едва ли не круглосуточно, но...
Уточнение, сделанное Таэлой в сообщении, отосланном коллегам, сработало. Командира поняли правильно. Можно говорить, что соплеменники вполне могли посчитать это вариантом реализации права командира, но... Лучше обо всём этом подумать потом, позднее.
— Таэл, я получила твоё сообщение. — Тангрис вошла в Центральный, подошла к пульту, за которым сидела командир, села в свободное кресло. — Коллеги... скоро подойдут. Считаешь...
— Очень надеюсь на это, Тангри, — не стала отрицать Таэла. — Я просмотрела десятки, может быть — сотни кристаллов. Были среди них повреждённые? Были. Были среди них зашифрованные, в том числе и многоуровневыми шифрами? Были. Были и повреждённые и зашифрованные? Были. Но этот кристалл... Да, его я в одиночку расшифровать — не могу... То есть... могла бы, но это бы заняло много времени и... пострадали бы другие работы, не были бы выполнены другие задачи. Можешь счесть это...
— Предвидением? — мягко спросила Тангрис.
— Я бы поопасалась сразу прямо определить это именно так, — ответила Таэла. — Сама знаешь, мы пролетели много систем, изучили много планет.
— Это... было тяжело, — сказала старпом.
— Очень тяжело, — не стала отрицать Таэла. — Видеть в реальности, как изменились... Не могли бы измениться, теоретически или в результате виртуальных симуляций, а именно изменились многие системы и очень многие планеты, звёзды... Знакомые нам по теперь уже древним временам и ставшие во многом другими. И среди этих систем и планет... не осталось, к огромному моему — и не только моему — сожалению, таких, где могли бы мы закрепиться и... остаться.
— В том числе и потому, что наши симуляции чётко указывают, Таэла, на то, что в ближайшие несколько месяцев туда могут прибыть минимум — авантюристы, а максимум — разведывательные корабли. Я не говорю о том, что туда, в эти системы, непременно явятся корабли ранга крейсера. Ты ведь знаешь о 'Волге'?
— Знаю, — кивнула старпом.
— Можно не указывать на корабли. На конкретные корабли, — уточнила Таэла. — Но факт состоит именно в том, о чём ты и сказала. Туда могут явиться многие корабли. Один за другим. Да, хорошо известно, что у немногих рас есть действующие корабли с двигателями, позволяющими не пользоваться ретрансляторами. Мы ими тоже не пользуемся. Можем не пользоваться. Но такое положение будет не всегда неизменно. В критический момент... Эта технология может быстро перестать быть секретной и тогда... Как часто бывает в кризисных ситуациях... В результате — наше местонахождение будет вскрыто. Нынешним расам наше проявление — не нужно. Нам оно — тем более не нужно.
— Мы... слабы? — спросила Тангрис.
— Сама понимаешь. Так что озвучивать — не буду, — ответила Таэла. — Когда всё вот так... складывается, хочется немного поверить в чудо. Или в то, что можно счесть чудом, пусть оно и чудом никаким не является. Я могу ошибаться в характеристиках и в оценке, любой разумный органик может, но... Возможно, мы, разумные органики, так устроены, что нам нужно то, что способно поддержать нас в самую трудную минуту. Сложно сейчас сказать, является ли Вторжение Жнецов этой трудной минутой. И хотелось бы определённости, но её у меня сейчас — нет.
— Я знаю, что Жнецы, скорее всего, знают о том, что выжил не только Явик, — сказала Тангрис. — И ты права... сложно представить себе более критическую ситуацию, чем вторжение этих полумашин в Галактику.
— Повторное вторжение, — уточнила Таэла. — Это... сложно. Далеко не все протеане могли себе такое... вообразить даже...
— Мы ведь... хотели... — негромко произнесла Тангрис. — Мы... мы хотели победить. А если бы не победить, то хотя бы... выбросить Жнецов из Галактики. Выбросить... как можно дальше, — от волнения она стала говорить рвано и ей, как понимала Таэла, стало не хватать воздуха. Спазм сковал Тангрис горло.
Протеане хотели победить, но... отступали. Отступали, огрызаясь, не сдаваясь. Жнецы — давили. Их давление стало постоянным. Возможно, 'креветки' играли с протеанами. Как с чистокровными, так и с теми, кто только-только принял их самоназвание как своё... Принял очень недавно. Так или иначе, но... принял.
Протеане отступали. Сопротивлялись, но отступали. А потом... потом, чего уж там скрывать, были... разгромлены. Можно и не считать чудом то, что почти сотня протеан выжила. Можно — не считать, но легче и привычнее всё же счесть это чудом. Жнецы — полумашины, протеане — органики. Логика — разная, восприятие — разное.
Постепенно на экране вспыхивали всё новые и новые значки — коллеги Таэлы и Тангрис получали копии файла и принимались за расшифровку. Потом с помощью автоматики... Именно — с помощью, а не при полном приоритете — эти копии будут объединены. По мере готовности. Детали можно не учитывать, но процесс расшифровки — ускорится многократно.
Возможно, что разумные органики плохо приспособлены для рутинной, монотонной работы, но... Здесь работа — творческая. Очень трудно запрограммировать творчество. Для этого нужно нечто большее, чем строки сложнейшего программного кода. Для этого нужно то знание и то понимание, которое свойственно только разумным органикам. Полумашины... Да, они сильны, могучи, прекрасно вооружены. Но если бы всё было так просто... Протеане были бы уничтожены через несколько часов, максимум — суток, после того, как волны гигантских кораблей хлынули в обитаемые миры. А получилось так, что разумным органикам удалось продержаться не несколько суток, а несколько столетий. Две тысячи лет плюс минус несколько сотен лет. Детали — не принципиальны. Важны, да, но — не принципиальны.
Работа по расшифровке — ускорилась. Тангрис ушла на старпомовский обход — служба продолжается. Таэла взяла себе копию, взялась за расшифровку. Командир не может всегда, везде, всюду сохранять предельную дистанцию между собой и остальными членами экипажа и команды. Иногда... как, например, сейчас, надо сблизиться.
Таэла понимала, что коллеги не станут преодолевать все уровни шифровки. Оставят главное ей — своему командиру. Если уж она нашла этот файл, то вскрыть защиту предстоит именно ей. Это — не обсуждается. Это — понимается. Так, как могут понять только разумные органики. Не полусинтеты, не синтеты — только органики.
Час, другой. Тангрис вернулась с обхода, села за свой пульт. Погрузилась в изучение лавины данных. Старпом занимается кораблём и экипажем не в общем, а в частном. Потому... Она не стала брать себе копию, не стала расшифровывать свою часть кода.
Пусть. У неё предостаточно другой работы. Будет ли обнаружено в этом файле после снятия последнего уровня шифровки что-нибудь важное и ценное или не будет — ко всему надо быть готовым заранее. И к удаче и к неудаче.
Нельзя в преддверии новой войны со Жнецами думать только о хорошем. Надо больше думать о плохом. О том, например, что может произойти, если в ближайшее время не удастся найти планету.
Очень скоро корабль будет перегружен. А точнее — перенаселён. И... придётся не только летать, но и дрейфовать, стараться уходить как можно дальше от мест, где даже теоретически могут появиться корабли авантюристов или разведчиков — хоть пилотируемые, хоть автоматические.
Придётся менять план и программу и выживать, ограничив рождаемость. Да, с этим сложно смириться и свыкнуться, но... может быть, столь ненавистный Жнецам вариант мирного взаимовыгодного сосуществования разумных органиков и разумных синтетов, на самом деле не так уж плох, хотя бы потому, что органики должны научиться понимать синтетов, а те, в свою очередь — понимать органиков. Понимать — в том числе означает и умение мыслить как собеседник. Значит, надо учиться думать, как синтет. Принимать без эмоций, чувств, дрожи все — и плохие и хорошие варианты развития событий. Принимать и — понимать. Не как органик, как синтет. Спокойно и где-то даже равнодушно.
