Я, безо всякой пощады, со всего размаху воткнул отличный тинкин нож, как следует надраенный энергенной пастой, прямо в правый, самый уродливый глаз сорокового, выдавленный опухолью наружу, и увеличенный в размере, как у жабы. Лезвие вошло в череп целиком. Кокон дёрнулся, мелко-мелко задрожал, и застыл.
Конец...
Вокруг меня тут же всё стихло. Джамбли больше не ревели и не дёргались. Ни малейшего звука в здании не раздавалось. Выдернув нож, я обернулся. Никого. Джамблей не было и в помине. Лишь вездесущие бугры ай-талука.
-Иллюзия. Всего лишь иллюзия, -я подобрал второй нож, и направился к выходу.
Слева от меня что-то простонало. Я повернул фонарь, и, посветив на покрытую ай-талуком стену, увидел, что одна выпуклость на ней шевелится. Внутри кто-то находился. Неужто, настоящие джамбли? Осторожно сделав надрез, я направил туда фонарь. Изнутри, на меня взглянуло худое, измученное лицо беспомощного изгнанника.
-Пожалуйста. Не свети в глаза, -зажмурился он. -Очень ярко.
-Прости, -я отвёл луч в сторонку. -Ты кто? Пленник?
Он кивнул.
-Сороковой поймал тебя и использовал твою энергию для подпитки своих джамблей?
Он снова кивнул и застонал.
-Твои страдания закончились. Не шевелись. Я освобожу тебя. Назови свой идентификатор?
-Что? Э-эм... 5-59... А почему ты... А куда делась завеса? Почему боль исчезла?
-У сорокового нет усилителя. Он создавал завесу напрямую, через ай-талук, и поддерживал её силой своей воли. Любил сам всё контролировать. Я убил его, и завеса исчезла.
-Ты убил 7-40? -он с недоверием взглянул на меня. -Он мёртв? Правда?
-Да, вон он валяется, тухнет. Поверни голову.
-Ты убил 7-40. Но как? Как ты вообще до него добрался?
-Уметь надо, -усмехнулся я, освобождая его от органических оков.
-Почему я не могу определить твой идентификатор, брат?
-Потому, что я — человек.
-Человек? Не может быть.
-Может. Именно из-за этого, сороковой не смог меня одолеть. На меня завеса просто не действует.
-Потрясающе, -одряхлевший мужчина с трудом разминал окостеневшие руки.
-Тебе повезло, пятьдесят девятый! Скоро придёшь в Апологетику, принесёшь Суфир-Акиль, и забудешь обо всём этом, как о страшном сне.
-Да, -кивал он. -Это точно.
Рядом с нами завозился ещё один "кокон".
-Что? -я повернул голову. -Ещё один? Вас тут двое?
-Больше, -ответил 5-59. -Помоги моим братьям, добрый человек. Пожалуйста.
Я начал освобождать других пленников, замурованных в стенах и на полу. Чувствовал себя настоящим героем. Когда выпустил двоих измученных доходяг, и принялся за третьего, 5-59 протянул мне костлявую руку: "Брат. Одолжи один нож ненадолго. Я тоже буду тебе помогать. Так мы быстрее всех освободим".
-Да, -протянул я ему свой нож. -Конечно, держи. Быстрее всех выпустим — быстрее уйдём отсюда.
-Спасибо за доверие, -с благодарностью кивнул 5-59, и тут же принялся извлекать очередного беднягу.
"Запомни", -обдал меня холодом ледяной голос Райли, зазвеневший в памяти. -"Никогда и никому не отдавай своё оружие. Это главное правило выживания".
"Да всё будет нормально", -мысленно ответил я ей, глядя, как высвобождаются измученные изгнанники, еле живые, не верящие в своё спасение.
Некоторые, покачиваясь, уходили из комнаты. Некоторые, помогали нам с пятьдесят девятым освобождать остальных.
-Ещё один не дожил, -вскрыв очередной кокон в углу, печально констатировал 5-59.
-Сколько ещё осталось? -спросил я.
-Да, вроде бы, все.
Всего мы вскрыли восемь коконов, обнаружив шестерых живых и два трупа.
-Воистину, на нас снизошло чудо, -блаженно произнёс 5-59.
Возвращать мне нож он не торопился.
-Я рад за вас. Ну а теперь, мне пора, -желая поскорее отсюда убраться, произнёс я. -Отдай мне нож, дружище, и я пойду.
-Сегодня великий день. Сегодня мы воссоединимся со своими братьями, которые уже заждались нас, -продолжал вещать освобождённый.
-Слэрго ариль, -ответили остальные.
-И всё благодаря этому человеку. Ведь это чудо, что человек пришёл сюда.
-Слэрго ариль!
-Просто верни мне нож, 5-59, -происходящее начало меня раздражать. -Зачем тебе нож в Апологетике? Там убивать никого не придётся.
Я стал догадываться, что с оружием расставаться изгнанник не торопится, и соображал, как бы потактичнее его отобрать.
-Смотри, что мы нашли, -вдруг прозвучал голос из дверного проёма.
Грязный, облезлый изгнанник, вернувшись в нашу комнату, притащил с собой что-то крупное. Я посветил на его ношу фонариком, и выпалил: "Тинка!"
-Она валялась в коридоре, -не обращая на меня внимание, сообщил пятьдесят девятому вернувшийся.
-Дай-ка взглянуть, -подошёл тот. -Слэрго, Фахешисулар! Да ведь это 5-55! О, сегодня воистину великий день, братья мои! Она жива?
-Жива-а. Просто в отключке.
-Слэрго Латурил! Вот это подарок нам сделал Даркен Хо!
-Вы... -мои ноги чуть не подкосились. -Сулариты?
Рука сама скользнула к ножу, но лезвие моего собственного оружия прильнуло к горлу.
-Обезоружить, очистить карманы, связать, -чётким тоном распорядился пятьдесят девятый. -Эти подарки мы преподнесём нашему Мастеру в целости и сохранности.
Из коридора вернулись ещё два суларита.
-4-43, 6-26 доложите обстановку, -встретил их 5-59.
-На выходе чисто, -ответил первый.
-Но мы заметили следы, -добавил второй.
-Которые, вероятнее всего, принадлежат этим двум, -закончил первый.
-Ладно, уходим отсюда. Забирайте наши сокровища. Сегодня мастер Латуриэль будет очень доволен!
* * *
*
На протяжении всего пути, меня грубо толкали в спину. Тинку тащили за руки, волоча по земле. Я был уверен, что на выходе нас подкараулят и освободят друзья, но там, где я оставил корчащихся от головной боли спутников, теперь никого не было. Исчезли и наши с Тинкой рюкзаки.
Пока сулариты конвоировали нас по улице, до своего перевалочного пункта, я всё ждал и надеялся: Вот-вот появятся наши. Нападут с самой непредсказуемой стороны и в момент обезвредят суларитский сброд. Они должны. Но их не было. Нарастающее отчаянье вызывало приступы самобичевания. Надо же было так купиться. Нет, я безнадёжен. Я — полный лопух...
-Чего пригорюнился, брат? -поравнялся со мной пятьдесят девятый. -Злишься? Обиделся, да?
В его голосе сохранился лёгкий южный акцент, оставшийся от старого хозяина.
-Да пошёл ты.
-Ты на меня не обижайся. У меня к тебе нет никаких претензий. Напротив, я тебе благодарен за спасение.
-Здорово же ты меня отблагодарил.
-Ай, слушай, не надо вот только. Была бы моя воля — я бы отпустил тебя с миром. Но моя воля ничто перед Братством. Братство диктует мне свою волю. И я, как сторонник истинной веры, обязан смиренно подчиняться. Мастеру нужен человек. Знаешь, как долго он его искал? И вот, появляешься ты. Человек! Сначала я тебе не поверил. Но потом, догадался. Я не смог прочитать тебя, а ты не смог прочитать меня. К тому же, изгнанник никогда не отдал бы мне свой нож. Такое безрассудство нам чуждо. Значит, это правда. Ты — из мира людей. Ты тот, кто приведёт нас к благодати.
-Каким образом? -поморщился я. -Будучи принесённым в жертву вашему божеству?
-Это величайшая честь. Ты должен радоваться, а не злиться.
-Я порадуюсь, глядя на твой труп.
-У тебя была такая возможность, но ты ею, почему-то, не воспользовался... Мне никогда не понять людскую логику. Объясни, почему с тобой шла пятьдесят пятая?
-Она вела меня в Апологетику.
-Зачем?
-Я — её Суфир-Акиль.
-Да брось. С какой стати ты нужен апологетам?
-Не знаю. Она сказала, что я для них очень важен.
-А может она вела тебя к нам? Как дар покаяния перед Латуриэлем? Которого она предала!!! -пятьдесят девятого аж всего затрясло во время последних слов.
-Сомневаюсь.
-6-26, вы хорошо осмотрели окрестности? -обернулся главарь к своему компаньону. -Там точно ничего не было?
-Ничего. Никаких вещей, -шмыгнув, ответил прихрамывающий "грязнуля" в драной гавайской рубашке и с глазами навыкате.
-Вы пришли сюда без рюкзаков, без припасов, без чистой одежды? -пытливо взглянул на меня 5-59. -Как-то это странно.
-Предпочитаем путешествовать налегке.
-Сдаётся мне, ты мне врёшь, человек. Да мне и наплевать. Когда крыса очухается, с ней поговорят как следует.
-Тина вам ничего не расскажет. И не надейся, упырь.
-Тина? Её теперь так зовут? Забавно... Вообще-то, я и не собирался с ней разговаривать. Это нудно и муторно. Не-ет. С ней пообщается сам Мастер. Он вскрывал и не таких затворников. Узнает всё, что ему нужно. Ну а потом, сотворит с ней что-нибудь зрелищное, на потеху братьям. Мы эту туннельную крысу давно ловим. Думали, что она сдохла под завалами. И тут, на те! Такое счастье привалило. Человек и предательница-воровка. Две цели одним ударом. Спасибо тебе... Э-э, а как к тебе обращаться?
-Писатель.
-Спасибо тебе, Писатель. Не знаю, что ты пишешь, но я бы это почитал.
"Стойте!" -словно выстрел прозвучал в воздухе чей-то голос. — Никле селаго вар!
-Селга никленхо, брат мой, -5-59 остановил группу и приветственно поднял руки. -Слэрго Латурил.
-Слэрго Латурил! -ответил голос.
-Слэрго Суллархо!
-Слэрго Суллархо!
-Это мы. Мы вернулись. И принесли богатую добычу.
Я уж думал, что сейчас к нам выйдет сам Латуриэль, и ошибся. Вместо него, с крыши частного дома спрыгнул грязный, но очень крепкий изгнанник, облачённый в самодельные доспехи из железок и автомобильных покрышек.
-Слава Мастеру Латуриэлю! Приветствую вас, братья! -подошёл к нам часовой. -А где же 6-16 и 6-41?
-Они не вернулись, -ответил главарь.
-Фаххетши Суллар...
-Зато гляди, брат, кого мы привели! -5-59 толкнул меня. -Это человек! Настоящий человек! А вон, глянь — пойманная крыса 5-55!
-Благой день! -восхитился часовой. -Мастер ниспошлёт на нас великую благодать!
-И мы возрадуемся вместе с ним! Наконец-то Даркен Хо насытится сполна...
-Воистину, так и будет, братья мои! Слава Даркену Хо! Что с 7-40?
-Сдох.
-Прекрасно. Значит завеса спала. Сколько хороших новостей за сегодня.
Нас притащили на аванпост суларитов, расположенный за жилыми домами — в складском ангаре. Как оказалось, там дежурили всего два боевика (один из которых встретил нас на подходе). Из их разговоров я понял, что изначально подразделение в составе десяти "грязнуль" пыталось штурмом взять убежище 7-40, но безуспешно. Тот успел установить псионическую завесу, и не пропускал никого: ни своих, ни чужих. Покараулив его немного, сулариты догадались, что в определённое время завеса слабеет. Они сделали вывод, что это происходит из-за того, что сороковой, полностью контролируя излучение ай-талука, время от времени делает перерывы на подзарядку. Сквозь эту брешь было решено пробиться. Сначала отправили двоих на разведку. Те не вернулись. Вытаскивать их направились ещё шестеро. И тоже пропали. Двое дежурных остались в ангаре, и ждали исчезнувший отряд больше недели, пока тот, по глупости, не был освобождён мной.
Конечно же, суларитам хотелось как можно скорее притащить меня к своему хозяину. Но, наученные горьким опытом, они всё же решили предварительно обследовать дорогу, ведущую в район ренегатов, отправив для этой цели бывших дежурных (которые, в отличие от сильно измождённых пленников сорокового, были полны сил и энергии, отчего, в сравнении с ними, выглядели как здоровенные бугаи). Привязав нас с Тинкой к стульям, остальные сулариты тут же принялись отъедаться, жадно поглощая остатки запасов.
Исхудавшие и опустошённые ай-талуком, эти ребята сильно смахивали на отморозков Грязного Гарри. Но даже при беглом рассмотрении, становилось понятно, что сулариты — это не простые бандюги. Приспешники Гарри походили на диких бандерлогов, у которых всё шиворот навыворот, и кто в лес — кто по дрова. Здесь же, просматривалась чёткая иерархия и суровая дисциплина. Сулариты хоть и не заботились о своих телах, но очень внимательно и строго следили за одеждой, оружием и средствами индивидуальной защиты. Даже самодельные доспехи, собранные из мусора, были подогнаны грамотно, почти красиво. Боевики Латуриэля регулярно оттачивали своё военное мастерство, умели работать в команде и отличались фанатичной преданностью единой цели, о которой, как я подозреваю, имели весьма смутное представление. Просто догматичность и безжалостность учения Латуриэля обрубали все попытки осмыслить правильность этого пути. Есть путь. И он правилен. Остальное — ересь и отступничество. Риторика прямая и острая, как гвоздь, но действенная во все времена.
Внутри суларитского общества построены весьма своеобразные и противоречивые взаимоотношения. Примерно анализируя его, может показаться, что социум суларитов вполне эффективен, в отличие от принципа разобщённости остальных изгнанников, которые, даже объединившись в Апологетике, всё равно остаются разобщёнными индивидуалистами, каждому из которых плевать на остальных. Грязный Гарри прекрасно доказал теорию превосходства объединения над индивидуализмом, без особого труда вырезая крутых, но одиноких изгнанников, одного за другим. Так и здесь. Я уверен, что Латуриэлю не составило бы большого труда сровнять Апологетику с землёй, если бы он не боялся там кое-кого...
Так же, может показаться, что, несмотря на тоталитарную псевдорелигиозную диктатуру, сулариты "очеловечились", и стали гораздо роднее друг другу, по сравнению с теми же "чистюлями". Это большое заблуждение. Да, сулариты действительно называют друг друга "братьями". Они действительно, как бы, заботятся друг о друге. Обращаются друг к другу в уважительном тоне. В общем, выглядят, как одна большая семья. Но всё это — ширма. Дежурный этикет. Как знаменитая американская улыбка. Ярчайшим примером искусственности всех этих панибратств является тот факт, что "братьями" сулариты называют не только изгнанников, но и изгнанниц. Это звучит нелепо и лишний раз доказывает реальное безразличие суларитов к своим ближним. То есть, для них Братство — это всё, но каждый отдельный брат — никто. Пустое место. Парадоксально, но факт.
Даже это красивое суларитское обращение "брат", признанием духовного родства вовсе не является. Я предполагаю, что оно имеет нечто общее с советским обращением "товарищ". Ведь товарищами в СССР называли не только друзей, но и всех подряд: знакомых и незнакомых, мужчин и женщин, используя это слово как определение. Как официальное обращение, принятое в данном, конкретном обществе. 5-59 регулярно называл меня "братом". И когда угрожал мне ножом, и когда приматывал меня к стулу. Он действительно был благодарен мне за спасение (как бы идиотично это не прозвучало), в связи с чем, выражал своё уважение. Личной неприязни у него ко мне не было. Как и у остальных суларитов. Они просто выполняли волю Братства.
Вы спросите, что побудило свободных изгнанников превратиться в этих безвольных, зависимых тварей, готовых на всё ради непонятно чего? Ответ очень прост. Проводя дни напролёт в поисках Суфир-Акиля, многие из них отчаивались. Они видели, как их тела постепенно приходят в негодность, оружие изнашивается, силы убывают, а легионы врагов всё накатывают и накатывают с разных сторон. В то время, как Апологетика, мудрая и вожделенная Апологетика, не торопится их принимать, ожидая чего-то такого, чего они сами не знают. В конце концов, что такое Суфир-Акиль? Камушек на дороге? Шкура дикого зверя? Или придуманное стихотворение? Это может быть всё, что угодно. Вариантов миллионы. Но Апологетика ждёт только один. И если ты ошибёшься, то будешь обречён. Вся борьба окажется напрасной. Для человека это, может быть, и пустяк. Но для изгнанника — приговор. Тем более, для "грязнули", чьё тело изношено, избито, и из него сифонит энергия, как из прохудившегося мешка. В результате, страх перед смертью начинает меркнуть, по сравнению со страхом получить отказ в Апологетике. Лучше умереть, имея цель, чем умереть, лишившись её. Философия изгнанников — своеобразная штука.
