Два в одном

А потом я чуть не задохнулся от большого количества пепла. Боль в шраме прекратилась так же резко, как и появлялась, и я упал в пустоту...

После изгнания

— Гарри, мальчик мой...

— Сев!

— Северус, пожалуйста...

— Соберитесь, Поттер!

— Гарри!

— Ты ведь не такой, как они, Сев? Ты не такой...

— Ты похож на Джеймса...

— ...а своими фокусами ты пошел в свою мамашу, Северус!

— Я не такой... не такой, — бормотал я в пустоту. Руки судорожно сжимали простыню, на лбу выступила испарина.

Кто-то вдруг приложил к моему лбу ладонь, и кошмар стал исчезать. Я мог вздохнуть свободно. Все это было не больше, чем иллюзия, мираж.

— Ты не такой, — заверял меня чей-то знакомый голос. — Ты определенно лучше, Гарри.

Я открыл глаза и сразу же зажмурился, так как в помещении было достаточно светло. Когда глаза привыкли к яркому свету, я разглядел сидевшую на моей кровати фигуру. Это был Дамблдор.

— Я рад, что тебе стало лучше, мальчик мой, — сказал он, улыбаясь.

— Профессор, — пробормотал я и чуть приподнялся на своей кровати. Как ни странно, я был в больничном крыле. Сильно мне досталось от этого Квиррелла... кстати...

— Квиррелл погиб, Гарри, — директор, словно бы предвидел мой вопрос. — А вот о том, кто таился в его теле, я не могу сказать так же.

— Волдеморт еще вернется, да? — спросил я, хотя и сам знал ответ.

Дамблдор кивнул.

— Боюсь, что ты видел его не последний раз. Я боялся, что рано или поздно он придет, — продолжил он после молчания. Его голубые глаза излучали какое-то раскаяние. — Но лишь догадывался, насколько все может быть плохо. Я спрятал камень в самом надежном месте, а, оказалось, только приблизил его к вору.

Я потупил взгляд. Не так уж и часто Альбус с такой горечью говорил об ошибках. А может, он притворяется? Не знаю. В это было трудно верить. В мою душу закралось сомнение после слов Волдеморта.

— Профессор, — директор с любопытством глянул на меня, а от сожаления о содеянном не осталось и следа. Тем не менее, он был предельно серьезен. — Вы могли спрятать камень где угодно. Почему вы использовали зеркало желаний?

Лицо старика озарила добрая улыбка.

— Вопрос хороший. Позволь объяснить. Ты знаешь, что видят в зеркале?

— То, что хотят, — без замедления ответил я. И сразу же добавил:

— Да, и Квиррелл не мог бы увидеть, где хранится камень, потому что...

— ... потому что он желал использовать камень для своей выгоды. Ведь он думал, что если отдаст камень Волдеморту, — Альбус горько усмехнулся, — тот бы поделился с ним властью. Наивный бедняга.

Я мысленно согласился. В духе Темного Лорда, использовать людей, как оружие, а потом избавляться, если в них нет пользы. И никогда он не поделится с тобой властью, если ты бесполезное ничтожество, которое можно заменить.

— Таким образом камень, — хотел я закончить мысль, чтобы подобраться ближе к колкому вопросу, но Дамблдор и тут меня перебил:

— Таким образом, Гарри, камень мог взять лишь тот, у кого нет никакого желания использовать его. А таких людей единицы. Обычно это дети, чистые сердцем, вроде тебя. Но ведь ты бы наверняка хотел что-то, что невозможно сделать без этого камня, не так ли? — его взгляд будто бы буравил меня насквозь.

Черт, иногда мне казалось, что он умеет читать мысли. Интересно, он знает, кто я?

В любом случае, он был прав. Гарри хотел вернуть родителей. Северус — Лили. У нас обоих была общая цель — Лили Поттер. И я предполагал, что камень обладает такими силами, чтобы вернуть на этот свет тех, кто умер.

— Мертвых не вернуть, Гарри, — серьезно сказал мне Дамблдор. — Как бы сильно ни хотелось вернуть старое — ты должен заботиться о новом так, чтобы оно не стало прошлым.

— Я бы ведь все равно не смог взять камень, да? — тихо спросил я.

Альбус улыбнулся мне.

— Ирония заключается в том, что Волдеморт понятия не имел, в чем секрет зеркала. И он был уверен, что ты сможешь забрать камень, потому что ты сильный волшебник. Единственный, кто смог выжить после смертельного заклятия. Он дал тебе соблазн, стимул забрать камень. Но сам не понял, что лишил тебя способности открыть головоломку.

— Значит... никто бы не смог взять камень, кроме вас?

— Кто знает? Кто знает... — Дамблдор улыбнулся мне. — Главное, что все в прошлом. Мы посоветовались с Фламелем и пришли к выводу, что камень лучше уничтожить.

Я кивнул. Я знал, что Николас Фламель прожил свыше четырех столетий. Хватит с него. Пора и на покой. Я понимал, что с уничтожением философского камня у Волдеморта останется меньше возможностей стать бессмертным. Тем не менее, его это, само собой, не остановит.

Директор поднялся с моей кровати и еще раз улыбнулся.

— Что ж, ты многое пережил, — сказал он. — Думаю, тебе нужен покой. То, что я директор Хогвартса, не дает мне полную защиту от гнева мадам Помфри, — он весело усмехнулся. — Отдыхай, Гарри. Твои друзья ждут, пока ты поправишься и, кстати, — он кивнул в сторону тумбочки: там были всякие сладости. Я их и не заметил сперва, — они передавали тебе гостинцы.

Он уже было двинулся к выходу, как я кое о чем вспомнил.

— Сэр, — окликнул я его. — Я, эээ... хотел попросить кое о чем.

Дамблдор развернулся и взглянул на меня.

— Весь во внимании.

— Могу я взглянуть на зеркало?

— В самом деле? — он поднял брови. — Не хочешь ли ты часами смотреть в зеркало и медленно сходить с ума?

— Я лишь хочу убедиться кое в чем, — поспешно сказал я. — Одним глазком. Пожалуйста.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Как только поправишься, даю тебе слово директора. Но, прошу, не принимай то, что находится по ту сторону зеркала, всерьез.

— Не буду, — заверил я его.

Старик кивнул и вдруг улыбнулся.

— Знаешь, Гарри, — сказал он. — Говорят, что прошлого не изменить. И это правда жизни. Но иногда эту правду обходят стороной. Не всем дан второй шанс. Но тем, кому он дан, необходимо воспользоваться этим странным подарком судьбы, чтобы помочь другим и, конечно же, самому себе, — он задумчиво провел рукой по своей бороде и подмигнул мне. — Береги друзей, Гарри. Береги самого себя. И храни свое прошлое в своем сердце. Ведь оно тебе пригодится, чтобы изменить мир в лучшую сторону.

Это были последние слова, которые я услышал от Альбуса. Он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Значит, он знал, подумал я. Знал все это время. Не знаю, как, не понимаю, почему, но знал.

* * *

Мадам Помфри держала меня в больничном крыле еще день. Когда она меня отпустила, был вечер. Первое, кого я хотел увидеть, это профессор Снейп. Но потом я осекся.

Я совсем забыл про друзей. Гермиона и Драко наверняка волнуются. Я помню, как писал вечером того дня, когда очнулся, Гермионе сообщение, что все в порядке и выйду завтра.

Выйдя из больничного крыла, я коснулся палочкой своего браслета.

'Ты где?' — вырезались на металле слова.

Долго ждать не пришлось.

'В библиотеке с Драко.'

Я даже немного удивился. Я не видел ребят с тех пор, как побежал к Снейпу. Я знал только, что Гермиона вышла этим же днем, а я пролежал в больничном крыле два дня без сознания. Было бы удивительно, если Драко бы подружился с Гермионой. Мне на репутацию в Слизерине было плевать. Ему же, Малфою, совсем наоборот. Это одна из причин, почему он захотел со мной подружиться.

Я направился прямиком в библиотеку.

В библиотеке учеников было совсем ничего: один пятикурсник с Когтеврана, парочка грифиндорцев и сама Гермиона, которая сидела со стопкой учебников. Рядом с ней, как она и написала, сидел Драко, правда из-за книг я его не сразу заметил. Вид у него был мрачноватый.

Кажется, они вместе учили что-то для экзаменов. Видимо, мир и вправду перевернулся.

Увидев меня, Гермиона обрадовалась и толкнула Драко.

— Ну что еще? — недовольно пробурчал он и взглянул туда, куда показывала девочка. Мигом приободрился. — Гарри!

Я улыбнулся и подошел к ним. Гермиона, сияя, вскочила из-за стола и обняла меня, да так крепко, что у меня чуть ребра не треснули. Я обнял ее в ответ, радуясь тому, что у меня есть хорошие друзья.

Каково же было мое удивление, что после Гермионы ко мне полез обниматься Драко.

После минуты нежностей мы уселись за стол. Тем более, что пришла мадам Пинс, которая отругала нас из-за того, что мы нарушили тишину. Хорошо еще, что не выгнала.

— Как ты? — поинтересовался мой друг у меня.

— Прежде чем я отвечу на этот вопрос, — возразил я, — хочу поинтересоваться: с каких пор ты, Драко Малфой, дружишь с Гермионой?

Гермиона обиженно на меня покосилась.

— Просто он же у нас слизеринский принц, заботящийся о своей репутации, — пояснил я виновато.

— Теперь ты обидел меня, — констатировал факт Драко. — Только вышел, уже обзываешься.

— Но мне правда интересно! — Гермиона на меня шикнула, и я сразу же понизил голос:

— Интересно, с каких пор вы дружите?

Гермиона с Драко переглянулись. И фыркнули.

— А кто сказал, что мы дружим? — спросил Малфой с иронией в голосе.

— Ну, вы...

— Драко попросил меня, чтобы я ему помогла с подготовкой, — стала объяснять Гермиона, которая смотрела на меня так, будто бы я сказал самую нелепую вещь в мире. — Вот я ему и помогаю. Видишь ли, Гарри, ты был в больничном крыле, а Драко так не хотел заляпать репутацию всезнающего прилежного ученика, что решил, у меня есть много времени, чтобы учить его и повторять самой, а, к тому же, я ничего не расскажу другим ученикам, — практически на одном дыхании выпалила она.

Я пару раз моргнул. То есть, тут дело совсем наоборот обстоит. Серьезно? Нет, я понимаю, у нас на носу экзамены, а учить вместе всегда проще, но это безумие.

— А с чего ты взял, что тебя не заметят? — поинтересовался я у Драко.

Тот вместо ответа достал из кармана прозрачную ткань и улыбнулся мне.

— Я позаимствовал твою мантию-невидимку. Ты ведь не против?

— Да нет, просто... — опешил я и решил промолчать. Какая разница, как Драко отмазывается? А он действительно отмазывался. Боялся бы экзаменов — учил бы все сам. Либо же подождал меня денька три. Значит, кое-кто очень не прочь подружиться с Гермионой?

— Да? — отвлекла меня от мыслей Герми.

— Ничего... ничего.

— Это сейчас не важно, — перебил нас Драко, перестав улыбаться. — Рассказывай, что с тобой стряслось, и куда подевался Квиррелл?

* * *

— Дамблдор сказал, что он еще вернется.

— Раз это говорит директор, значит, это правда. К сожалению. Ты кому-нибудь рассказывал о том, что произошло?

— Драко и Гермионе. Они никому не скажут, даю слово.

— Верю, верю.

Снейп задумчиво смотрел на багровый закат. Он был в хорошем расположении духа, даже, как мне казалось, приободрился. Старый мост освещало садившееся солнце, и я видел, что на лице Снейпа была едва заметная, но искренняя улыбка. Да, я редко улыбаюсь. Еще реже — искренне. Но все же это случается и по сей день.

— Профессор? — я встал рядом с ним, не глядя на него. Мне было немного боязно спрашивать кое-что. Дурацкие мальчишеские чувства, дурацкое детское восприятие.

— Я слушаю, — последовал тихий спокойный ответ.

Я запнулся. И взглянул на Снейпа. Все-таки я уже был не я. Пусть я не совсем Поттер, но уже и не Снейп. Я был новой личностью. Симбиоз хитрости и наивности, скрытности и желания быть заметным, угрюмости и детской радости, большим кладом знаний и незакаленной в бою рукой — всех тех противоречивых вещей, которые были когда-то в двух контейнерах, а теперь их просто взяли и смешали.

Снейп посмотрел на меня, ожидая вопроса.

— Может, ты хочешь попросить меня какой-нибудь секретный рецепт опасного яда? — спросил он, подняв бровь.

Я фыркнул. На лице Снейпа усмешки не отразилось, но в глазах выразилось что-то теплое и родное. Профессор снова повернулся к закату.

— Сэр... — я запнулся и сглотнул. — После школы мне придется возвращаться к Дурслям...

— Не самый лучший вариант каникул, не так ли? — криво усмехнулся он. — Тем более, после побега.

— ...и я хотел бы спросить, можно мне будет остаться у вас? Пожалуйста.

— Не сказал бы, что этот вариант лучше.

Мы замолчали. Я знал, что Снейп хоть и уважал меня, но он все равно продолжал видеть во мне Джеймса. Возможно, внутри него так и продолжали бороться чувства ответственности и уважения с желанием отомстить потомку врага.

— Ты ведь знаешь, почему тебе приходится жить в доме дяди и тети, — это было утверждение, а не вопрос.

— Это защищает меня, этот дом — самая настоящая крепость, — торопливо сказал я. — Но ведь Волдеморта нет!

Снейп дернулся при упоминании этого имени. Забавно, что я сам не заметил, как изначально стал называть его по имени, не боясь. Возможно, сыграла детская наивность и незнание.

— Пока нет, — заметил он, — как и говорил Альбус Дамблдор.

— Он не появится на каникулах. Я уверен. Вы же не понимаете, как это трудно, жить с Дурслями...

— Я догадываюсь.

— И все-таки?

В глазах Снейпа загорелось сомнение. Он думал. Я словно слышал, как в его голове завертелись шестеренки.

— Мне стоит поговорить об этом с Дамблдором. Ты определенно поедешь к Дурслям, а что будет дальше, посмотрим.

— Спасибо, профессор, — я улыбнулся.

Да, это звучало не так уж и многообещающе, но у меня появилась хоть какая-то надежда, что мне не придется целыми днями торчать у этих свиней.

Эпилог первой книги

Рука коснулась отражения. Это было смешанное чувство. В отражении было то, о чем я догадывался, с одной стороны, и с другой, никогда бы в жизни не подумал.

Зеркало желаний полно странностей. До того, как ты взглянешь на него, ты думаешь: а что я там увижу? Действительно, что я должен там увидеть? Это что-то, о чем я думаю постоянно или никогда не задумывался?

И только тогда, когда ты всматриваешься в отражение — думаешь: 'Ну, конечно! Что же еще?'

Дамблдор прав, это может свести с ума. Особенно, если ты будешь смотреть на него часами, забыв о реальности.

— Я надеюсь, это не делает тебе достаточно больно, чтобы выпасть из реальности, — прозвучал голос сзади меня.

Я обернулся и увидел Дамблдора. Он был предельно серьезен, в то же время, в его глазах было какое-то сочувствие.

— Спасибо за то, что дали посмотреть, — сказал я тихо. — Мне теперь легче.

— Легче? — брови старика чуть приподнялись. — Рад это слышать. Обычно людям становится хуже, когда они видят свои желания. В любом случае, тебе пора.

Я кивнул и еще раз глянул на отражение. В этом было что-то безумное. Дамблдор не теребил меня за плечо, не подгонял. Он терпеливо ждал, пока я сам решусь выйти отсюда, закрывая в темном подвале своего сознания тайное желание.

Наконец, собравшись с силами, я отвернулся от зеркала и вышел вслед за директором, оставляя зеркало в полном одиночестве.

И я мог поклясться, что Северус и Лили, держась за руки, продолжали смотреть на меня с гордостью и любовью.

* * *

Вот-вот приближались каникулы. Скоро мне придется ехать домой к моим родственничкам. Я не был рад этому, в то же время, не так часто об этом задумывался. После того, как я успешно сдал экзамены (учитывая наличие информации, собранной старой жизнью, это было жульничеством, но кому какое дело?), я проводил время на свежем воздухе, обмениваясь с Малфоем и другими слизеринцами впечатлениями от 'первых экзаменов'.