Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Если бы мадьяры не пришли в Паноннию — Великая Моравия собрала вокруг себя славянские земли.

Если бы мадьяры пришли поколением раньше, то Великая Моравия не уничтожила бы Малопольское предгосударство. Тогда объединение лехитских и восточно-славянских племён шло, возможно, вокруг Кракова. Вислянские династы добрались бы до Киева раньше Вещего Олега.

Ремиксом обеих попыток (Великоморавской и Малопольской) объединения славян был Болеслав I Храбрый. Хотя он прежде всего князь Великой Польши со столицей в Познани, но звучали призывы перенести столицу в Прагу, Киев, Краков.

Отовсюду Болеславу пришлось уйти из-за восстаний жителей, вызванных грабежами и насилиями, чинимых его армией.

Краков сделает столицей его внук Казимир I, после тотального разорения Великой Польши и разгрома Гнезно и Познани.

Рецидивы панславянского единства повторялись. В такие объединения дополнительно включали мадьяр, литовцев, разных немцев, сицилийцев, волохов.

Объединение племенных княжеств шло в Силезии и Мазовии. Но Силезия оказалась в чешском государстве, а объединение в Мазовии было медленным — регион хозяйственно отставал.

Наиболее успешно поглощение племенных княжеств — в Великой Польше.

В 986 г. датский король Гаральд Синезубый овладел Волином, Мешко I (князь Великой Польши) принял участие в немецких экспедициях против лютичей, заключил союз со шведским королем Эриком Победителем, при его помощи захватил Волин.

В 990 г. разгромил Чехию, овладел Силезией.

В 999 г. Храбрый присоединил Краков и всю Краковскую землю.

Великая Польша объединила всю Польшу. Однако традиции трёх других центров прорываются в сепаратизме.

В 1030-е истощённая золотым веком Храброго страна взрывается мятежом.

Ни одно восстание в России или в Европе не сравнимо по доле охваченной территории. Костёлы уничтожены в Гнезно, Познани, Леднице, Силезии. В Мазовии бывший чашничий Мешко II — Мецлав — провозгласил себя князем и выступил против Пястов. Единственная попытка создать Польшу с другой династией.

Восстание подавлено Казимиром I Обновителем. В 1047 г. мазовшане потерпели поражение, Мецлав погиб.

В политике Польши видны циклы. Усилия по достижению суверенитета заканчивались неудачей, следует разруха, зависимость от империи, восстановление внутренних сил, новые попытки эмансипации.

Почему постоянны возвращения к идее независимости? Существовали и другие модели, например, чехов, признававших верховную власть империи, но располагавших значительной свободой.

Причина: военный характер государства первых Пястов, возникшего в результате силового подчинения соседних племен и имевшего многочисленное войско. Войско являлось главным козырем в борьбе за суверенитет. Значение имели территориальный потенциал и людские ресурсы, значительно превышавшие чешские. Этот потенциал был слишком велик, чтобы ляхи могли согласиться признать чужеземное господство, однако слишком мал, чтобы успехи в этой борьбе оказались долговременными.

Я бы добавил, применительно к более поздним временам, дух воинственного католицизма, формируемый именно в этом 12 в. Войны с соседями-католиками — чехами, мадьярами — носили обычный для эпохи накал. Но само существование соседей-иноверцев оскорбляло душу народную. Поэтому противостояния с православными, а позднее с немцами-протестантами были существенно жёстче.

Можно восхищаться гениальностью наших предков, призвавших варягов. Рюрик и Вещий Олег за полвека вытаскивают Русь на уровень единства, к которому Польша уже идёт три века.

Рюрик и Пяст примерно современники. У Пяста за спиной предыдущая династия, Попелиды. Вокруг три десятка племенных княжеств, четыре объединяющих центра. У Рюрика — десяток племенных союзов, включая неславянские, да два десятка городищ гнёздовского типа.

Две лошади — Русь и Польша — бегут почти ноздря в ноздрю: разница в дате крещения 22 года. Создатель Древнерусского государства Олег Вещий на полвека опережает Мешко I — аналогичного деятеля Польши. В 12 в. Галл Аноним и Нестор Летописец записывают свои хроники с разницей в несколько лет.

Призыв варягов повторяющийся эпизод нашей истории: Россию поднял на дыбы. Ускорение развития на основе заимствований в социальной и технической, особенно — в военной, сфере. При том, что в части мат.производства прото-поляки обгоняют прото-русских.

Обе страны проходят фазу раннефеодальной империи почти синхронно. Болеслав I Храбрый лет на десять старше Ярослава Мудрого. Польша богаче Руси. В войске, коннице, наёмниках. И Болеслав берёт Киев.

Богаче. Но недостаточно. И Ярослав Мудрый восстанавливает границы.

Память о русскости Левобережья Верхней Вислы, о землях по Сану и Бугу держится долго: в 1656 г. Богдан Хмельницкий:

Как при исконных предках вашего царского величества, святой памяти российских князей было, так пусть и будет, чтоб рубеж Российский по Вислу-реку был, аж до венгерские границы.

Видно, что братские отношения между Чехом, Моравом, Ляхом и Русом состоят в непрерывной войне, разорении и нагибании.

Это — радует. Поскольку является нормой для всех народов в данной фазе ист.процесса.

Предки наши были нормальными.

* * *

Обращение немца-епископа к панславянизму за семь веков до возникновения идеологии...? — Умный и смелый: может выскочить из рамок обычных суждений и осмеливается об этом сказать.

Что ж его так допекло?

Сеунчей тихонько объясняет:

— У него шесть рыцарей. Сберечь округу нечем. Язычники соберутся — городок сожгут.

Шесть рыцарей — полсотни бойцов. Сколько горожан и прибежавших крестьян на стену встанет — не знаю.

Глава 771

Сомневаюсь, чтобы пруссы собрали отряд, который сможет взять городок. А вот округу выжгут. За рекой дымов от пожарищ всё больше. Здесь так же будет.

— Если ясновельможный князь Иван Юрьевич выберет для постоя Влоцлавек, то я, епископ Вернер, и все жители, будем так рады, так рады...! Ради потребностей войска русского отдадут всё! Как гостей дорогих...! Ничего не пожалеем!

Факеншит! Вааще экзотика. Чтобы чужой, иноверный и иноплемённый воинский отряд зазывали на постой...

Иностранных наёмников нанимают. Но в гости...

Считаем себя краткосрочными наёмникам. Подённая оплата, корм, пожилое, въездное, съездное, подъёмное, боевые и командировочные, оплата проезда и провоза багажа, ежегодный оплачиваемый отпуск, отпуск по беременности... А, не, это я чего-то из другой эпохи...

Смысл понятен: всё, что полезно — мои люди возьмут. А местные с радостью отдадут: присутствие пяти сотен бойцов моего отряда исключает нападение пруссов. Схизматы? Русские? — Плевать. Эти хоть как-то люди. А язычники просто звери, после них ни людей, ни скота, ни строений не останется.

— Что ж, Вернер. Людям моим — отдых, коням — по травке погулять. Пришлю князя Федю, он скажет чего нам надобно.

Чтобы что-то делать — надо знать. Знать что там за горизонтом. Всё рядом, сотня вёрст. Но вот прямо сейчас... как на другой планете. Нет, на Луну хоть в телескоп посмотреть можно, а что у Кестута в лагере — в никакой телескоп не увидишь. И никаким телеграфом не послушаешь.

Мда... От Старого Камня — не услыхать. А откуда услыхать?

— Радисты! Развернуть станцию. Бегом!

Во, пошли снова сосну высокую над болотом глубоким приглядывать. Скоро они у меня лесниками станут. И этими... почвоведами.

К вечеру пошёл обмен телеграммами с Гданьском. Там уже знают, что в ночь на 6-е июля уничтожен речной флот крестоносцев.

— Сигурд, надо встретиться. Втроём. Поболтаем накоротке. В Быдгоще.

Задержка ответа... явно превышает обычную.

В Гданьске ярл пришёл на Русский двор и сидит в соседнем строении, в паре десятков метров от связистов.

Сигурд потрясён. Не возможностью мгновенной связи на далёкое расстояние — это он понял прежде, — моим появлением так глубоко в Польше.

Странно: он же видел, что для бешеной собаки сто вёрст не крюк. Знает на какие дистанции ходят русские рати на востоке. Сам принимал участие в Бряхимовском походе, мотал тысячевёрстные концы в своём круизе по Заволжью. Но последние годы в Гданьске... постарел, отяжелел.

Знает о разгроме крестоносцев в Сероцке, о победе Кестута у Старого Камня, крещении, принятии им титула и присяги воинов. Но ни планы Кестута, ни мои ему неизвестны.

Вариантов... множество. Типа: дикие пруссы перелезут Нижнюю Вислу и пойдут грабить его кашубов. Гданьск и ещё несколько крепостей язычникам не по зубам, но остальное выжгут и истребят. Даже при всём доброжелательном отношении Кастуся — пруссов много, за всеми не углядишь.

Или: лысый Ванька придёт и отберёт Гданьск, потому что порт — это хорошо. Ещё и база для флота.

Другое: Казимир — у меня, у Кестута — Болеслав. Если кого-то из них выпустить, то Сигурд первая цель: свой изменник.

Ярл старательно продумывает следующую реплику.

Он многого не знает, хотел бы спросить. Но спрашивать много нельзя — подозрительно. И — телеграфный стиль, о котором ярл имеет смутное представление.

* * *

Телеграфный стиль в феодализме невозможен. Veni, vidi, vici (Пришёл, увидел, победил) — античность. Краткость — сестра таланта. И — мать оскорбления. Формулировки не должны вызывать даже намёка на пренебрежение. Заменил в титуле вельможновладец на просто можновладелец — смертельная обида, смыть кровью.

Эго аристократа всегда болезненно возбуждено. ЧСВ — обязательный элемент психики всякого благородного. Воспитывается с детства. Выражается во всём: в одежде, еде, поведении, демонстративном потреблении.

Среди высших феодалов вообще мало нормальных людей. Потому что их положение не норма. Люди с чувством юмора среди них — крайняя редкость. Генрих II Плантагенет да Вольдемар Великий... пожалуй, и всё. Так они сами верховности добились! У остальных норма — подозрительность. Обосновано, кстати. Ожидание измены самых близких, членов семьи. Предвидеть, распознать по шуточкам, ухмылкам, глубине поклона, недомолвкам... Уверенность в завтрашнем дне — отсутствует напрочь.

Что даёт... закономерные изменения психики.

* * *

— Идти с войском?

Ответ — положительный. Хоть и в форме вопроса.

Тут уже мне надо хорошенько подумать.

Быдгощ — крепость. База вторжения. Там, наверняка, какие-то тыловые подразделения армии Болеслава. Возможны отряды, выскочившие с той стороны. Нужно ли тот городок брать? И какими силами?

— Возьми сотню. Идти спешно. Приступ не предполагаю. Сообщи Кестуту.

Кто сам гребёт — тому бог помогёт — русская народная мудрость. Кажется.

Наш случай: полная луна, светло как днём.

— Вернер, собирайся, едем.

— К-куда?

— В Быдгощ. На минуточку.

— Не-не-не! Я епископ Влоцлавекский! Пастырь сих овец христовых. Пребывающих ныне в страхе и смятении. Не следует пастуху оставлять отару свою пред волками рыкающими!

— Для защиты твоих баранов тут остаётся полтыщи моих волкодавов. А мы с тобой — в Быдгощ. Быстренько!

Федя — за старшего. Салман — на случай военно-разбойного идиотизма.

— А ты куда намылилась?

— Я... Я с тобой.

— Зачем? От тебя там пользы не будет.

— Не... не зачем, а почему.

Во, захмычек моих уже набралась. И смотрит... дерзко-испуганно.

— Почему?

— Потому что... Ваня, я боюсь. Ты его... ну... мужа моего... тут оставляешь. Я... не хочу... хоть он и со стражей... но...

Мда... Крепко ей страх вбили. По святым книгам: Жена да убоится мужа своего. Она и убаивается. Или правильнее — убояется?

— Ладно, в лодку.

Четыре тяжёлых лодки класса ушкуй речной отвалили от берега, выгребли на стержень и пошли вниз, равномерно помахивая веслами, расплёскивая серебро лунной дорожки по речной глади.

— Вернер, не спи. Рассказывай.

— Э... ясновельможный пан князь... уже ночь...

— Самое время для поговорить. Ты с архиепископом Гнезнинским знаком? Что за человек этот Ян Грыфита?

Хорошо быть генномодифицированным. Народ уже куняет, а я... как огурец. Сща епископ с устатку чего-то болтанёт, и станет понятнее со следующем шагом.

В этом месте Висла поворачивает под прямым углом, с северо-западного направления на северо-восточное. С обоих сторон холмы, покрыты лесом. На какой берег становиться? Ляхи — враги, наверняка знают, что мы Казика побили. Пруссы — враги вообще всем христианам.

А, что в лоб, что по лбу — русская народная мудрость. Главное: заблаговременно каску надеть.

Не доходя до холмов, выбрали на прусском берегу место где пляж пошире. Брони вздели, оружие под руку, гребцы на вёслах.

Что нас видят — не сомневаюсь. У реки еда. Туземцы наверняка ловят рыбу в ручьях, которые здесь в реку впадают. Ловили бы и на реке, но война.

Установление первого контакта — волнующий момент. Постоянное напряжение, готовность к отражению удара без понятной причины. Разговор с пальцем на курке при старательном выражении доброжелательности на лице. Причём местные обычаи... если у тебя зубы видны, то это приязненная улыбка или намерение покусать? Человек с мечом — вестник мира? А без меча, но в доспехе?

За пляжем — обрыв, на обрыве — лесок, в леске — деревья, на деревьях — ветки, ветки — шевелятся. Не в такт ветру.

— Вернер, ляг на дно и не маячь. Вид епископа... не способствует миру в здешних краях. Сеунчей, объяснись с теми милыми людьми на обрыве.

Интересно посмотреть моих и в таком деле. Переговоры с враждебными дикарями — специфическая форма дипломатии.

Нормально, соображает, использует недостаток как преимущество: здоровенного пленного дебила дремучего на нос выставил. А сам невеликого росточка, за него спрятался. Лях-переводчик под ногами скорчился, дебил ретранслирует ором:

— nešauk! Mes esame draugai! At
jome su ramybe. (не стреляй! Мы друзья! Мы пришли с миром)

Единственное, что улавливаю — друганы. В лесу больше поняли. Высунулся там один, полуголый, орёт, топором размахивает. Дебил начал отвечать и замолчал.

А вестовой мой хорошо по почкам бьёт. Не надо без команды рот открывать.

Теперь дебил просто в наклонку стоит, ощущения переживает. А из-под борта орёт лях-переводчик:

— Rusijos kareiviai jus visus nu
udys! (русские воины вас всех убьют!)

Что-то про нас, про русских.

Плохо, ой как плохо быть бестолковым. Учите языки, коллеги, а то так и будете вежливо улыбаться, потряхивая лапшой на ушах.

Тут из лесу выскакивает десятка три придурков, половина с луками, половина с дротиками и начинают всё своё метать в нас.

— Стрелки! Бой!

Дистанция метров тридцать. Специально пошире пляж выбирали. Хотя мало.

Бздынь-бздынь-бздынь. И по второму кругу так же.

У нас пара легко раненных. Один убитый — дебил три стрелы получил, последнюю прямо в темечко.

— Всем! Табань!

* * *

Гребцы, откидывая корпус назад, заносят лопасти в горизонтальном положении к корме до отказа, затем разворачивают их на себя под углом 10-15® к вертикальной плоскости верхней кромкой в сторону носа и, опустив в воду на 1/2-2/3 длины, начинают грести в обратную сторону.