Отношения с задействованной в проекте командой военно-космического флота были достаточно напряженными. Дарк провел свою карьеру в Солнечном флоте; Пириус узнал, что он никогда не был глубже в Галактике, чем на Линии Ориона. Солнечный флот должен был стать последней линией обороны человечества против ксили в случае окончательного краха, и сам по себе был древней силой, офицеры которой отчаянно гордились своими собственными традициями. Но Пириус слышал много бормотания о "врожденных маленьких уродцах" из центра Галактики, которые привлекали к себе все внимание.
Но на этом месте был Пириус, а не кто-либо из них.
Пириус знал, что Нилис находится на борту одного из кораблей сопровождения и, без сомнения, слушает каждое слово. Он хотел, чтобы Торек была здесь и увидела это. На самом деле Торек боролась за привилегию быть пилотом на этих испытаниях. Учитывая, чего она достигла во время своих тренировок на Арчес, в действительности она была подготовлена немного лучше, чем Пириус. Но Нилис поручил ей другую часть проекта — разработку своего "компьютера ЗВП", компьютера замкнутой времениподобной петли, как он это называл, вычислительной машины для путешествий во времени с замкнутой временной кривой. Нилис ясно дал понять, что считает работу с ЗВП-процессором такой же важной, как эксперименты с кораблем ксили, и ей пришлось согласиться на это задание.
Как бы то ни было, в сознании Пириуса никогда не возникало вопроса о том, кому должен достаться этот корабль; в некотором смысле он уже принадлежал ему.
Дарк все еще говорил. — Кабина, в которой ты сидишь, полностью наша, созданная человеком, Пириус. У тебя там полная инерционная защита и другие виды экранирования. И мы считаем, что добились надлежащего сопряжения твоих элементов управления с линиями управления кораблем. Мне сказали, что это было технически сложно. Больше похоже на подключение импланта к нервной системе человека, чем на взлом любого электромеханического устройства.
— Сэр, вы говорите мне, что не уверены, сработает ли это.
— Есть только один способ выяснить, энсин.
Было трудно сосредоточиться, сидя здесь, в кабине пилота. Конечно, все это было не ради Пириуса; Дарк, карьерный офицер, воспользовался шансом выступить перед собственной аудиторией.
Иконки перед его лицом были дразнящими. Есть только один способ выяснить это. Пириус оказался в затруднительном положении; впервые в своей жизни он имел власть над событиями — и здесь ни Дарк, ни Нилис, ни даже Пириус Блю не могли встать у него на пути.
Он развел руками.
По телу пробежала дрожь. Это было похоже на дыхание на затылке или прикосновение пальцев Торек к его спине, когда он спал.
Он повернулся. Крылья НИКа раскрылись. Они плавно выскользнули из своих конденсатных оболочек и превратились во вздымающуюся черную плоскость, похожую на простыню, наброшенную на какую-то огромную кровать. Он знал, что это не материал, даже не что-то столь экзотическое, как конденсат. Они были конструкциями самого пространства-времени.
И они пульсировали. Корабль казался уравновешенным, как напряженный мускул. Он мог это чувствовать.
Внезапно корабль ожил; другого слова для этого не подберешь. И, несмотря на худшие прогнозы предсказателей конца света, несмотря на его уверенность, что он находится под прицелом дюжины лучей звездоломов и другого оружия, корабль ждал, чтобы выполнить его приказ. Он громко рассмеялся.
Лицо Дарка маячило перед ним, как блестящая монета, багровое от ярости. — Я скормлю тебя переработчикам, если ты еще раз выкинешь подобный трюк, ты, маленький коротышка!
"Нет, ты не посмеешь", — подумал Пириус. — "Не посмеешь. В городах Земли я герой." Это была неожиданная, восхитительная, совершенно не относящаяся к доктрине мысль. У него была сила — и Дарк знал это.
— Жду разрешения начать испытания, сэр, — сказал Пириус, тщательно сохраняя спокойствие в голосе.
Губы Дарка задвигались, как будто он сдерживал свой гнев. Затем он сказал: — Сделай это.
Пириус выбрал парящие значки и собрал их вместе легкими взмахами рук. Затем он указал.
Редкие звезды расплылись, посинели. Сатурн смялся, как комок золотистой ткани, и исчез. Затем звезды вернулись на место, словно опустился занавес, и все закончилось, почти прежде, чем он понял, что началось.
Не должно было быть ни удара в спину, ни ощущения ускорения; если бы инерционный щит отказал хоть на малейшую долю, он превратился бы в кашу. И все же он что-то почувствовал, как будто его собственное тело знало, что совершило огромный прыжок.
— ...слышишь меня? Ответь, энсин. Дарк вызывает Пириуса. Отвечай...
— Да, сэр, я здесь.
Последовала заметная задержка, прежде чем Дарк ответил. — Энсин, ты пролетел световые секунды со скоростью около трех четвертей световой.
— В соответствии с планом полета.
— Ты даже остановился там, где должен был.
Пириус оглянулся через плечо. Сатурн, единственный объект в его Вселенной, достаточно большой, чтобы можно было разглядеть его диск, превратился в крошечное желтоватое пятнышко. Он должен был чувствовать себя еще более изолированным, подумал он; незащищенным. Но все, что он чувствовал, была сила. С этим кораблем он мог отправиться куда угодно, делать что угодно.
А испытание только началось.
— Сэр, хотите, чтобы я вернул его обратно?
— Сиди смирно, — огрызнулся Дарк. — Эту муху тщательно проверят, прежде чем она сдвинется еще на сантиметр — как и тебя. Мы приближаемся так быстро, как только можем. — И Пириус увидел, что так оно и было. Вглядываясь в сторону Сатурна, он различил небольшую флотилию кораблей, постепенно дрейфующих на фоне звезд.
Он прижал руки к бедрам, сопротивляясь искушению взлететь еще раз.
Нилис огромным силуэтом возвышался над ночным истребителем. "Со сложенными крыльями корабль покоился бы на ладони этого виртуала высотой в километр", — подумал Пириус.
Это должно было быть абсурдное зрелище, даже слегка отталкивающее; голова Нилиса была размером со звездолет-сплайн, каждая закупоренная пора на его состарившейся коже была ямой, похожей на огневую точку. Но теперь Пириус вернулся на орбиту вокруг Сатурна, и приглушенный золотистый свет планеты странным образом заполнил виртуальное изображение. И в огромных глазах Нилиса светилось удивление.
— Дефекты пространства-времени, — сказал Нилис. — Вот что такое крылья ночного истребителя. Изъяны в структуре самого пространства-времени. И посмотри сюда.
Он взмахнул своими огромными руками и создал еще один гигантский виртуал. На нем был изображен ночной истребитель ксили в полете, с красивыми, неуловимыми, сбивающими с толку сложными движениями его крыльев в искаженном пространстве-времени. Нилис заменил истинное изображение схематичным. Корабль был покрыт каркасом, своего рода открытым тетраэдром, с ярко-красными пятнами по четырем углам. Тетраэдр прошел сложный цикл деформаций. Он закрывался, как зонтик, его ножки укорачивались по мере движения; затем они удлинялись, прежде чем "зонтик" снова открывался и рамка возвращалась в исходную конфигурацию.
— Это схема движения крыльев, — сказал Нилис. — Посмотри, как крылья меняют свою форму. Ты должен думать о пространстве-времени как о естественной среде корабля. Это похоже на бактерию, погруженную в воду. Для достаточно маленького существа вода вязкая, как патока, и в такой липкой жидкости плавать трудно, потому что, если ваш обратный гребок совпадает с начальным, вы возвращаетесь к тому, с чего начали. Итак, что делают бактерии, так это принимают различные геометрические формы во время первой и второй частей гребка, чтобы продвигаться вперед. Это называется геометрической фазой, замкнутой последовательностью различных форм.
— Пириус, ночной истребитель встроен в пространство-время так же надежно, как любая бактерия в воде. Чередуя свои формы, его крылья явно используют геометрическую фазу для контроля и направления движения корабля. Это привод, изменяющий форму — ничего похожего на ракету, нет необходимости выбрасывать что-либо вроде реактивной массы из задней части вашего корабля — действительно, весьма примечательно. И совершенно не похоже на принципы, на которых основаны человеческие субсветовые двигатели.
Пириус понимал, хотя и смутно. Созданные человеком двигатели отталкивались не от самого пространства-времени, а от вакуума, бурлящей квантовой пены виртуальных частиц, которая пронизывала пространство. В основе такого привода лежала удлиненная кристаллическая подложка, колеблющаяся миллиарды раз в секунду. Когда подложка проходила через квантовую пену, на ее поверхности создавались электрические поля под действием флуктуирующих сил пены, поля рассеивались за счет распыления фотонов. Если вы все правильно устроите, как говорили Пириусу на лекциях на уровне мультфильмов, вы сможете использовать эти пролитые фотоны, чтобы продвигаться вперед.
— Наши приводы работают нормально, — сказал Нилис. — Но они медленнее, чем привод ксили. И они постоянно ломаются. Эти кристаллы дорогие, и они легко разбиваются.
Пириус знал это. На расстояние, превышающее несколько световых часов, тебе приходилось брать с собой запасные части. — И, кроме того, — медленно произнес он, — метод ксили выглядит более... — Он не мог подобрать подходящее слово.
Нилис широко улыбнулся. — Элегантно?
— Думаю, да.
— Благодаря твоей смелой работе сегодня мы намного лучше понимаем источник этой элегантности. Но все еще остаются вопросы. Плавание в пространстве-времени — странный способ делать что-либо. Это метод, который лучше всего сработал бы в областях сильно искаженного пространства-времени, где можно получить больше тяги — скажем, вокруг черной дыры.
— Мы знаем, что ксили заражают Чандру.
— Да, и это дает нам всевозможные подсказки о них. Но они также должны работать в подобных средах, вдали от каких-либо плотных скоплений материи, где пространство-время практически плоское. На самом деле, если бы пространство-время было идеально плоским, этот двигатель не смог бы работать.
— И зачем вообще использовать дефекты пространства-времени в качестве основы вашего двигателя? Было время, в моменты после сингулярности Большого взрыва, когда такие вещи были обычным делом, поскольку все еще формировалась упорядоченная структура раздутого пространства-времени, в котором мы обитаем. Там были точки, петли, листы...
— Точечные дефекты — это монополи.
— Да. Вот почему монополи являются полезным оружием — один дефект может мешать другому. Пространство-время тоже было сильно искривлено. Я полагаю, если бы вы проектировали систему привода, то вы, естественно, могли бы выбрать дефекты и плавание в пространстве-времени в качестве способа работы. Сейчас это не так очевидно — и не было таковым с микросекунд после сингулярности. Так зачем же это использовать? И тогда возникает вопрос о самих ксили. Где они?
Этот скачок смутил Пириуса. — Сэр?
— Независимо от того, насколько внимательно я осматриваю это судно, могу найти только механизмы, слой за слоем. Никаких признаков экипажа!
— Не знаю, что это значит.
— Я тоже — пока нет. — Огромный призрачный виртуал наклонился вперед, и блестящий глаз размером с городскую агломерацию нетерпеливо навис над Пириусом. — Тем не менее, я думаю, мы к чему-то приближаемся. Слово "Чандра", как ты знаешь, очень древнее — до оккупации. Некоторые говорят, что черная дыра названа в честь ученого древности. Другие говорят, что это слово означает светящийся. Что ж, если это действительно так, я не думаю, что министру Грэмму понравится зрелище того, что Чандра начинает светить для нас!
Глава 12
В одиночестве, в темно-сером от лунной пыли скафандре, Торек пробиралась через остатки фабрики экзотических материалов.
Это место было построено двадцать тысяч лет назад кваксами, инопланетными захватчиками Земли. После восстания, которое вынудило кваксов покинуть Солнечную систему, все оборудование было демонтировано, а крыша обрушилась, открыв черное небо. Все еще можно было видеть небольшие воронки от взрывов и кусочки обломков, оставшиеся от той древней суматохи. И остались искореженные стены, разбитые листы лунного бетона, отбрасывающие длинные резкие тени на волнистую пыль лунной поверхности.
Пока Пириус летал на ночном истребителе среди спутников Сатурна, она застряла здесь уже на месяц. До крайнего срока, установленного Грэммом, оставалось три недели, и должна была состояться заключительная демонстрация прототипа процессора ЗВП Нилиса, его компьютера для путешествий во времени. Торек с нетерпением ждала, когда эти недели истекут.
Торек всегда помнила о Земле, висящей высоко в небе. Хорошо была видна огромная дуга Моста — ошеломляющая, неестественная, тревожно бросающая вызов логике. И она могла видеть слои обороны, которые окружали родную планету: кружащие снежинки, ползущие точки патрулирующих военных кораблей. Даже если смотреть с Луны, Земля щетинилась укреплениями.
Только в этих руинах, в получасе ходьбы от базы разработчиков, она чувствовала себя непринужденно. Когда она шла сюда, яркая голубизна Земли затмевалась массивами разрушенных стен, и она могла представить, что находится далеко отсюда, вообще не в Солнечной системе. И лучше всего было то, что сюда никогда не приходили техники дождевых червей, с которыми ей приходилось работать.
В ее шлеме тихо зазвенел предупреждающий сигнал. Вот-вот должен был начаться последний интеграционный тест, полномасштабный запуск прототипа ЗВП-процессора. Конечно, это произойдет независимо от того, будет она там или нет. Но у нее был свой долг.
Она повернулась, направилась к открытому солнечному свету и начала пересекать равнину, отталкиваясь обеими ногами сразу в удобном стиле для низкой гравитации.
Заняла свое место на низком гребне, который был обозначен как зона наблюдения. Она увидела, что идет обратный отсчет, тихое мерцание цифр отсчитывалось на мониторах мониторинга. Техники терпеливо стояли, а роботы парили, ожидая начала теста.
Прототип процессора ЗВП представлял собой лабиринт воздуховодов, патрубков и трубочек, соединявших безымянные серебристо-белые коробки. Он растянулся более чем на полкилометра по пыльной лунной равнине. Поверхность потемнела от отпечатков ботинок, но по мере приближения времени испытания территория была эвакуирована, и только роботы-наблюдатели осторожно парили над сложным центральным клубком.
Прототип, сверкающий серебром и золотом в чистом слабом солнечном свете лунного утра, выглядел странно красивым, разрозненным произведением искусства. Но Торек возненавидела то, что управляло ее жизнью.
Из ничего материализовались два виртуала. Один был одет в скафандр, другой, Нилис, — нет. Комиссар, парящий в нескольких сантиметрах над лунным полом, был одет только в свою обычную потертую мантию, а ноги у него были босые. Он никогда не был сторонником виртуального протокола, но на самом деле это было незаконно. Предполагалось, что виртуалы должны были "одеваться" соответствующим образом для среды, в которой они появлялись; это стоило всего лишь немного дополнительной вычислительной мощности, и в противном случае они рисковали ввести в заблуждение реального обитателя целевой среды относительно условий, которые могли быть смертельными. Но это было типично для Нилиса, подумала Торек. Когда он наблюдал за обратным отсчетом прототипа, его взгляд был сосредоточенным, руки сжимали одна другую, глаза ввалились.
