Опекун для дракона

— Но Ристар... — Хранитель знаний нахмурился, — создание артефакта такой мощности не отделимо от опытов на живых существах... так как же...

— О-о-о, — усмехнулся он. — Мы дошли до самого интересного. Видишь ли Зан, у людей оказались свитки Прародителей... — Зангерел яростно сжал кулаки, но промолчал, решив дослушать друга до конца. — А то, что они назвали "маалахр", на самом деле украденное наследие наших предков, призванное сдерживать в узде провинившихся драконов. Темница для нашего рода.

— Что?!! — вскочил с места Хранитель знаний и тихо зашипел, вкладывая в каждое слово жажду крови. — Эти людишки решили направить против нас Наше Наследие?!

Удушливое чувство ужаса и страха волной прокатилось по залу совещаний, не причинив никому вреда. Только Ристар слегка поморщился, про себя отметив, что как только дело касается утерянных свиков Прародителей, Хранитель знаний из довольно тихого, мирного дракона превращается в воплощение твари Хаоса.

— Зангерел, — рыкнул Кахалас, недовольный вспышкой своего воспитанника. — Сядь! Ристар, — уже обычным голосом произнес он, — продолжай... Мне очень любопытно узнать, как же люди перевели свитки с ишереми.

— А не связано ли это с тем, что восемь зим назад до нас дошли слухи, что люди из-за южной гряды гор ищут северянина, причем того, кто свободно пишет и читает на ишеми? — слегка улыбнулся обритый наголову Азиндор, но его серые глаза были темнее тучи. Старейшина злился, его худшие предположения оказались верны. Они ведь и послали молодого дракона из рода, которому не страшна магия людей, чтобы выяснить причины, побудившие южан искать носителя языка, что произошел от ишереми. Тогда Старейшины надеялись и одновременно страшились, что возможно в Талкении сплыла часть утерянного наследия Прародителей.

— Да... — вздохнул тень драконов, обеспокоенно косясь на друга. Лицо Хранителя знаний перекосило от ярости, но он держал себя в руках, крепко сжимая обломки графитного карандаша.— Они пообещали баснословное содержание всем тем, кто владеет ишеми. Даже политическое убежище, от... оскорбленного предательством Дастейна. А все это затеял старший жрец Вейран с благословления Пророка. Этот маг... — дракон поморщился. — Он нашел руины последнего оплота южных драконов, но вот что интересно — в их библиотеке были только свитки с печатью северных драконов.

— Резервная библиотека Прародителей?! Она существует? О, Великая Матерь... — глаза Хранителя знаний удивленно расширились. Все тут же посмотрели на него, требуя объяснений. — Я всегда считал ее легендой. В манускриптах, сохранившиеся до наших дней писалось, что еще до первой войны Прародители, боясь, что их знания могут исчезнуть, отправили своим южным сородичам множество свитков, со своими самыми главными достижениями. Считалось, что после падения южных драконов резервная библиотека перестала существовать. А тут такой подарок Матери!

— Ну... в каком-то роде ты прав. Большинство свитков уже истлело без должного ухода. А те, что остались — это зашифрованные манускрипты и свитки на ишереми. Это огромное количество знаний, на которое решили наложить свою лапу маги южной страны людей.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! — возмутился Зангерел, пылая праведным огнем. — Мы сидим здесь, хвосты прохлаждаем, а там... они! — он вскочил с места, намереваясь покинуть зал. — Трогают своими грязными руками мои свитки!!! Я немедленно отправлюсь в путь и...

— Зангерел, — вновь рыкнул глава Совета, обрывая поток бессвязной речи расстроенного дракона, — сядь! И замолчи! Никуда ты не полетишь!

— Но Старейшина Кахалас! — развернулся на каблуках Хранитель знаний, взметнув полы своей яркой мантии. — Потерянное наследие надо обязательно вернуть! Люди не должны получить знания предков! Они этого не достойны! Они все используют, чтобы погубить наше племя! И не только нас, но еще и мир! — золотоволосый дракон покраснел, с каждым мигом все больше распаляясь, выливая на собравшихся драконов свои опасения, что все годы гложили его душу. — Ристар, ты же видел в кого превратились наши южные собратья! В животных! И все из-за людей! Даже это, — он резко показал рукой на мерцающий холодным голубым цветом кварц. — Даже это испоганили! Я не позволю им пировать на наших костях! Не позволю использовать знания тех, кого они так неистово истребляли!!!

В зале совещаний повисло неловкое молчание. Хранитель знаний глубоко дышал, пытаясь прийти в себя после своей пламенной речи, Старейшины замерли на своих местах, изумленно взирая на дракона, который никогда прежде не устраивал такие представления, Ристар с болью смотрел на своего друга. Он его немного понимал. Зангерел нес порой невыносимо тяжелое бремя заботы о наследии драконов. Бережно собирал его по крупицам, каждый день пытался восстановить хоть каплю того, что было потерянно драконами за три разорительных войны. Это давалось ему нелегко, но Зангерел никогда не жаловался, а с энтузиазмом принимался за новые исследования.

Ристар встал с места и подошел к другу, положив на его плечо свою ладонь. Хранитель знаний вздрогнул, со слезами на глазах посмотрев на тень драконов. Он готов был лететь на край света, прорываться через непреодолимую блокаду жрецов, отдать свою жизнь — лишь бы все это помогло спасти наследие предков.

— Зан... — тихий голос Ристара слишком громко прозвучал в стоящей тишине. — Я все понимаю, но подумай, куда ты полетишь? Как достанешь свитки, которые охраняются лучше, чем сокровищница Пророка?

Мягкая улыбка, понимающий взгляд — это всегда безотказно действовало на друга, когда он распалялся, крушил свой ареал, потерпев очередную неудачу в исследовании какой-либо тайны. Ваниша звала Ристара лицемером, советовала ему перестать возиться с зацикленным на своих книгах драконе, но мужчина не мог оставить Зангерела одного. Он был для него еще одним младшим братом, которого нужно подбадривать, выталкивать за шкирку из библиотеки на свежий воздух, чтобы тот увидел мир помимо Расмэлеля.

Плечи Хранителя знаний поникли, он вмиг оказался уставшим, безвольным, будто у него отняли что-то важное, то, что заставляло идти его вперед, не прогибаясь под ворохом проблем.

— Я понимаю, — безжизненным, хриплым голосом сказал он, позволяя себя посадить в кресло. — Это глупо и безрассудно. Ты прав, — Зангерел посмотрел потухшим взглядом на Старейшин. — Прошу простить меня за это недостойное Хранителя знаний выступление. Уверяю вас, что такой постыдный поступок был последним.

Старейшины кивнули, понимающе смотря на молодого дракона. "Осторожность и терпение всегда приходит с опытом, — с грустью отметил про себя меланхоличный Азарогос, что больше любил смотреть и слушать, чем участвовать в дискуссиях собратьев. — А юные сердца бегут за песней ветра, порой ставя на кон свою жизнь. Но, к сожалению, ценить ее, они начинают только тогда, когда попадают в ласковые объятья Матери".

— Зан, — вздохнул беловолосый дракон, усаживаясь в свое кресло. Ему было больно смотреть на то, как себя изводит друг, лишенный возможности прикоснуться к своей мечте, лишь издалека, съедаемый завистью и гневом, наблюдать, как люди пользуются тем, что должно принадлежать драконам. — Мы обязательно заберем потерянную библиотеку Прародителей у людей, но сейчас есть вещи намного важнее. — Зангерел вскинул на Ристара полные несправедливой обиды глаза, говоря одним лишь взглядом, что он в корне не согласен с такой позицией. — Талкения не дремлет и собирает войска на своих давних врагов. Ее коробит от мысли, что Данстейн презирает их Пророка и веру в Единого Властителя, что "дикари" — как они называют северный народ, — живут в долине богатой железной рудой, золотом, серебром и другими природными богатствами. А как у них самих всего этого лишь крохи.

— Южане уже лет триста завистливо вздыхают на долину предков, — усмехнулся Кахалас, совсем не впечатленный рассказом разведчика общины. — И кроме мелких стычек на границе их поползновения на Данстейн не слишком заметны. У кланов слишком острые зубы и несломленный дух, южанам не победить тех, кто смог выгнать нас с родной долины глубоко в горы.

— Они как капризные детеныши, которые не могут поделить медовый леденец, что принадлежит третьему, стоящему в стороне, — Азарогос лукаво улыбнулся, довольно щуря ярко-зеленые глаза. — Но мы подождем, пока закончится эта схватка. Ведь у уставшего победителя легче всего отнять награду, чем ввязываться в бой, когда твои враги могут против тебя объединиться. Ты так не считаешь, мальчик мой?

Ристар растерялся, ошеломленно взирая на спокойных Старейшин. Они воспринимают нависшую над общиной опасность так обыденно, спокойно, даже Хранитель знаний, которому всегда было наплевать, что творится за пределами его библиотеки, и то выглядит встревоженным. "Думаете отсидеться в стороне, — презрительно усмехнулся про себя наследник четвертого Старейшины, с неприязнью смотря на мудрых драконов. — Но тогда будет уже слишком поздно!"

— Ристар, — устало вздохнул глава Старейшин, правильно истолковав ошарашенный взгляд тени драконов. — Лезть в свары людей мы не будем, тем более, когда у одной из сторон есть артефакт влияющий на драконов. Ты лучше объясни подробно про перевод манускриптов Прародителей. Южане многое смогли понять?

— Нет, — раздраженно буркнул дракон, давя в себе порыв накричать на глав общины, встряхнуть с них песок и паутину, лишь бы они поняли какая опасность нависла над Расмелэлем. Ведь если Талкния победит в войне, то драконы обречены. Южане не так же беспечно относятся к драконам, как северяне. Они ведают их слабости, уж Ристар в этом не сомневался. — Ишеми искажает смысл слов ишереми, а переводчик оказался несведущ во всех в тонкостях языка. Переведена лишь малая часть библиотеки и то, половину перевода можно смело отправлять на растопку камина, — он слегка улыбнулся, вспоминая как собственноручно искажал фразы, да так, что второй переводчик считал его чуть ли не светилом наук, который виртуозно переводит пыльные фолианты на мертвом языке. — Я представился старшему жрецу Вейрану как талкниец, что вырос в Данстейне, после того, как его мать, из южного клана, в одной из стычек на границе с Талкнией понесла дитя и уехала скрывать свой позор подальше от сородичей. А услышав, что на родине его отца ищут знатока ишери, он решил помочь. Принести пользу своему народу. Вейран мне обрадовался как родному, и поставил переводить с еще одним северянином сначала ничего не значившие фразы, видно проверяя мое умение, да и лояльность... за нами непрерывно следили года два, прежде чем, видно убедились, в преданности. А вот на третий год наконец-то показали библиотеку с древними свитками и зашифрованными манускриптами...

Ристар слегка потер мозоль на безымянном пальце, оставшуюся после бессонных ночей копирования огромных манускриптов. Он не питал всепоглощающей любви к книгам, как Зангерел, он вообще не любил читать, предпочитая доброй книге головокружительные полеты над Северными горами, тайные вылазки в города людей, для сбора информации. А здесь ему пришлось, не разгибая спины, скрупулезно переписывать огромные талмуды, каждый раз вздрагивая от шороха, опасаясь, что его могут уличить в обмане. Он стал ненавидеть гусиные перья, ставшие за столько лет шпионажа ожившим кошмаром для тени драконов, от резкого запаха чернил его мутило, а при виде книг бросало в дрожь. Ристар искренне надеялся, что это явление временное, и вскоре все вернется на круги своя.

— Мне удалось скопировать несколько зашифрованных манускриптов, — осторожно произнес Ристар, закатывая свободный рукав сатинового кимоно нежно-голубого оттенка, со сложным разноцветным рисунком. На его внутренней стороне предплечья была вытатуирована печать: вязь едва заметных символов ишереми, образующая цветок с восьми лепестками. Ристар прикоснулся к рисунку, и тот сразу вспыхнул, открывая проход в пространственный карман, что находился на грани. Дракон слегка поморщился, от обжигающей энергией краев печати, и достал оттуда семь толстых, перевязанной простой бечевкой, стопки пергаментов, исписанных бисерным, аккуратным подчерком, и четыре свитка, слегка заляпанных чернилами. — Маалахр я не рискнул отправлять на грань, а вот скопированные манускрипты...

— Ты рисковал, — одобрительно хмыкнул Азиндор, смотря, как Хранитель знаний пожирает глазами стопки пергамента. — Мы не давали тебе такого задания.

— Ну не мог же я вернуться с пустыми руками, — хмыкнул Ристар, отодвигая скопированные книги от одного нетерпеливого дракона, который к ним уже тянул свои руки. Лукаво сощурив глаза, чуть не смеясь, проговорил. — Зан, обещания нарушаем? А кто только что говорил, что такое поведение недостойно Хранителя знаний?

— Сидеть спокойно, когда рядом такие сокровища — против моей природы, — прошипел Зангерел, сев нормально и с сожалением взирая на вожделенные знания Прародителей. — А ты мало того, что про артефакт молчал, так и утаил от меня манускрипты!

Ристар лишь слегка улыбнулся, с неким сожалением смотря на свою многолетнюю работу. Манускрипты Прародителей были слишком хорошо закодированы, и даже тень драконов, который до этого считал, что в кодировках разбирается прекрасно, не смог подобрать ключ к этим сокрытым знаниям. Нет, Ристар знал, что Зангерел обожает загадки, но в глубине души он слегка побаивался того, что его друг слишком увлечется новой работой и на пару лет забудет про белый свет. Поэтому он не стремился отдавать в руки не щадящего своего здоровья трудоголика новый повод просиживать хвост в Библиотеке, но снежный дракон просто не смог молчать и дальше, когда об этом спросили Старейшины...

Но сейчас были куда более важные вопросы, чем древние манускрипты. Над Расмелэлем нависла беда, пока еще не ощутимая, но если ее проигнорировать, то Ристар не давал и ломаного гроша за благополучное будущее общины. Талкния собиралась на войну, причем у нее в рукаве был серьезный козырь — маалахр, что пагубно влияет на северных драконов, а южных — убивает. Те потеряли свою вторую сущность, разум, стали зверями, на которых сейчас охотились талкнийцы ради забавы, мяса и шкуры. Он своими глазами видел такую охоту, даже участвовал в нескольких из них — старший жрец Вейран любил такие забавы, постоянно повторяя при этом о торжестве людей над низвергнутыми властителями мира.

Это было мерзко, гадко, но приходилось терпеть все развлечения своего господина. Вейран обожал мучить драконов, доказывая самому себе и всему миру, как он смог возвыситься над теми, кого еще пару тысячелетий назад принимали за богов. Порой, наблюдая со стороны над пытками своих южных собратьев, Ристар невольно представлял в их роли своих родных, друзей... В нем восемь лет копилась ярость на людей, гнев на этого садиста, что упивался своей значимостью, и, попивая ароматный жасминовый чай, с наслаждением взирал с балкона на муки южных драконов.

Суннагирем Вейрана пылал ярко, языки золотого драконьего пламени тянулись к ночному небу, сжигая дом почтенного жреца вместе с ним самим, его дорогими гостями — двумя переводчиками из Данстейна, всей его прислугой и охраной — беловолосый дракон очень хорошо запомнил ту роковую, для южного мага, ночь. То, как сломал этому садисту его хрупкую шею, перед этим смертоносным вихрем пронесясь по поместью и, убив всех, кто присутствовал тогда в доме. Он жалел только об одном, что не смог добраться до самой библиотеки Прародителей, уже созданных артефактов, (дракон взял образец из дома Вейрана), и уже переведенных свитков — все слишком хорошо охранялось в другом месте.