Джеймс улыбнулся и притянул его к себе, а Гарри крепко обнял отца. От него пахло полиролью для швабр и цитрусовыми, и он крепко прижимал его к себе, наслаждаясь ощущением того, что его отец обнимает его впервые на его памяти.
Лили подошла к нему сзади и тоже обняла его, положив в центр их сэндвича.
— Мы так сильно любим тебя, Гарри.
Он не был уверен, как долго они простояли так, уткнувшись друг в друга в большом сэндвиче во дворе, но звук глубокого смеха заставил его пошевелиться и высвободиться из объятий родителей, чтобы посмотреть на мужчину, идущего к нему навстречу. Он выглядел как повзрослевшая версия Джеймса Поттера и самого себя. Его волосы были цвета соли с перцем, а карие глаза обрамляла прямоугольная оправа. Он по-доброму улыбался.
— Подойди сюда, дай мне как следует рассмотреть моего внука.
Гарри уставился на него и улыбнулся в ответ, когда мужчина коснулся его руки.
— Волосы Поттера, хорошие гены, высокий рост и хорошо развитые мускулы во всех нужных местах — ты молодец, мальчик. Наши сыновья вырастут хорошими людьми. Ты согласна, Фи?
У женщины, вышедшей из тени, были белоснежные волосы, собранные сзади в пучок, и густая челка, зачесанная на правую сторону бледного веснушчатого лица. Ее глаза наполнились слезами, когда она притянула Гарри к себе и притянула его лицо к себе, а затем покрыла его поцелуями, которые он даже не пытался остановить.
— Гарри Джеймс, мой прекрасный внук. Я рада, что могу вот так обнимать тебя, даже если я никогда не делала этого, когда ты был маленьким. Она снова поцеловала его в щеки, слегка ущипнув их. — Зови меня Нэн.
Гарри просто уставился на нее, открыв рот от изумления.
— Как— как вы все здесь оказались?
Флимонт протянул руку и взъерошил волосы Гарри.
— Мы здесь, чтобы увидеть тебя, сынок.
Гарри вздохнул, когда Юфимия отпустила его ровно настолько, чтобы Лили смогла снова заключить его в объятия.
— Мама... ты здесь, потому что... Я умер?
Лили нежно поцеловала его в щеку.
— Нет, ты не умер, Гарри. Но, как сказал тебе Седрик, твое тело борется за выживание, и ты балансируешь на грани между жизнью и смертью. Вот почему ты можешь видеть нас, дорогой. Вот почему ты сейчас здесь, с нами. Ты попал в загробную жизнь.
Глаза Гарри расширились, когда Джеймс обнял его за плечи.
— Папа.
Джеймс поцеловал его в лоб.
— Позволь нам окутать тебя любовью, малыш.
Гарри улыбнулся и позволил им обоим целовать его как сумасшедшим целую минуту, прежде чем оттолкнул их.
— Ладно, ладно, блядь!
Лили хихикнула.
— Мы упустили свой шанс сделать это в твоей жизни, дорогой.
Гарри кивнул, его глаза были широко раскрыты и печальны.
— я знаю.
Лили протянула руку и нежно убрала челку с его лица, проведя кончиком пальца по шраму.
— Я бы тысячу раз умерла, чтобы спасти тебя, Гарри. Даже зная, чего мне не хватало с тобой, зная, что у тебя был шанс выжить, — это все, чего я когда-либо хотела.
Джеймс взял жену за руку, а Юфимия и Флимонт встали по обе стороны от него.
— Как и я. Бродяга и Лунатик были для тебя замечательными отцами, и хотя я бы хотел, чтобы это был я, я горжусь ими и очень горжусь тем мужчиной, в которого ты превращаешься.
Лили взяла его за руку.
— Сириус и Ремус — те родители, которыми мы хотели бы стать, и мы любим Зи и видим, что ты тоже любишь, — добавила она, заставив его покраснеть. — Я рад, что ты любишь ее, она такая мама, какой я всегда хотел быть для тебя.
Гарри улыбнулся со слезами на глазах.
— Я люблю тебя.
Джеймс улыбнулся в ответ, в его карих глазах тоже блестели слезы.
— Мы любим тебя больше, чем можно описать словами, Гарри. — Он обнял его за плечи. — Но теперь тебе пора сделать выбор.
Гарри посмотрел на него, с удивлением обнаружив, что он был всего на два дюйма ниже своего отца. Они были так похожи, подумал он, и с потрясением осознал, что его родители были всего на шесть лет старше его.
— Какой выбор?
— Решение удалить крестраж из твоего мозга было смелым шагом, Гарри, — сказала ему Юфимия. — Но это было также невероятно опасно. Нейрохирург работал над вашим мозгом более трех с половиной часов, переставляя части, как будто это был пазл. Это была тяжелая работа, но он справился с ней. Он добился успеха.
— Так почему я здесь?
Флеймонт хлопнул его по спине.
— Последствия процедуры парализовали ваше тело. У вас случился припадок, и на мгновение ваше сердце перестало биться. В этот самый момент ты лежишь на больничной койке в глубокой коме.
Он щелкнул пальцами, и каменный пол дома перед ним превратился в большое зеркало, в котором отражался Гарри, лежащий в коме. Гарри наблюдал, как Зи устроился боком на коленях Сириуса, успокаивая его, и они оба потянулись, чтобы взять Гарри за руку. Ремус и Тонкс сидели по другую сторону от него, Тонкс касалась его колена, а Ремус — другой руки, обхватив Гарри своими пальцами.
— Они ждут, когда ты проснешься, — сказала ему Юфимия.
Он кивнул, не сводя глаз со своих родителей, бабушек и дедушек, а также с тех родителей, которые ждали его.
— хорошо.
Джеймс улыбнулся ему и снова поцеловал в лоб.
— Мы любим тебя, Гарри, и ничто не сделает нас счастливее, чем то, что ты останешься здесь со своей мамой и мной, со своей бабушкой и своим папой, чтобы наконец-то получить шанс стать твоими родителями, узнать тебя получше и рассказать тебе все то, чего мы никогда не знали шанс на это. Если это то, что ты хочешь сделать, мы поддержим тебя. Но мы пока не хотим, чтобы ты был здесь, с нами.
Гарри в замешательстве приподнял бровь, когда Лили схватила его за руки.
— Мы видели два пути, по которым пойдет твоя жизнь, Гарри. Ни один из них не будет легким, но на обоих ты найдешь любовь, и на одном из них ты победишь Волдеморта.
— Только на одном?
Лили кивнула, и ее зеленые глаза, так похожие на его, широко раскрылись на юном личике.
— Есть один вариант, при котором он побеждает; когда ты позволяешь ему победить, чтобы спасти ее, и мир страдает от этого. Но есть и другой вариант, при котором ты побеждаешь его, и мир спасается.
— Кто эта девушка?
Джеймс ухмыльнулся и притянул его ближе.
— Мы здесь не для того, чтобы предсказывать тебе твое будущее, Гарри. Мы его не знаем. Мы не знаем, какой путь ты выберешь. Мы здесь только для того, чтобы посоветовать тебе бороться за него. Жизнь состоит из выборов: некоторые из них легки, некоторые трудны. Но каждый из них указывает тебе твой путь. Иди по этому пути, Гарри. Живи той жизнью, для которой ты предназначен, той жизнью, которой ты хочешь жить.
Гарри уставился на них.
— Но... если я решу...... Я больше не смогу оставаться здесь с тобой?
Лили поцеловала его в щеку.
— Нет, мой дорогой. Но мы всегда будем рядом, — сказала она, приложив пальцы к его сердцу. — Мы всегда будем присматривать за тобой и любить тебя с каждым твоим вздохом. Ты есть и всегда был целым миром для нас. Мы так сильно любим тебя, мой малыш, мой Гарри Джеймс.
Гарри крепко обнял родителей, со слезами на глазах он представил себя лежащим на больничной койке. Он увидел Сириуса и Ремуса, с беспокойством в глазах смотревших на него, и кивнул. Он позволил Флимонту и Юфимии тоже крепко обнять его, прежде чем высвободился из их объятий.
— Я готов, — медленно произнес он. — Я готов вернуться.
Седрик вышел из тени и улыбнулся ему, протягивая руку.
— До свидания, Гарри, и удачи.
Гарри пожал ему руку, и его глаза расширились, когда Виктор вышел из тумана позади Седрика.
— Виктор.
Он кивнул Гарри.
— Когда вернешься, передай Гермионе, что я люблю ее. Скажи ей, что я ничего так сильно не хочу, как того, чтобы она обрела счастье в жизни и стала той невероятной женщиной, которой, я уверен, она станет. Ты передашь ей это ради меня, Гарри?
Гарри улыбнулся ему.
— Я так и сделаю.
Виктор улыбнулся.
— А теперь иди, Гарри, мир ждет тебя.
И он шагнул в зазеркалье, прочь от своих родителей.
Когда он открыл глаза, яркий свет больничной палаты заставил его моргнуть, как у совы. Все его тело болело и онемело, и он чувствовал себя так, словно встретился с драконом или чудовищным кальмаром, подумал он, слегка поморщившись. Его движение насторожило Зи, который тут же вскочил, надел ему на лицо очки и поцеловал в щеки.
— Привет, дорогой, привет, как ты себя чувствуешь?
— Хочу пить, — прохрипел он.
Она потянулась к чашке на столе и направила в нее свою волшебную палочку,
-Агуаменти, — сказала она, наполняя стакан и передавая ему.
Его руки казались вялыми, и она, очевидно, заметила это, потому что поднесла чашку к его губам, чтобы помочь ему выпить.
— Спасибо, — сказал он.
Зи снова поцеловала его в лоб.
— Мы ужасно волновались за тебя. Сириус, наконец, заснул около часа назад, а Ремус и Тонкс — примерно за час до этого. — Она нежно провела пальцем по его щеке. — Ты был в коме три дня.
Глаза Гарри расширились.
— Три дня? Мне показалось, что меня не было всего час.
Она улыбнулась.
— Куда ты ходил? — спросила она.
Гарри слегка пошевелился и улыбнулся, когда она взбила подушки у него за спиной и помогла ему удобно откинуться на спинку. Его тело было вялым, и ему было трудно двигаться.
— Годрикова лощина. Там были мама с папой, Нэн с папой. Они сказали мне, что я на пороге загробной жизни и что я должен сделать выбор. Мама сказала мне, что мне нельзя выбирать, оставаться ли с ними, пока нет.
Зи улыбнулась и нежно провела пальцами по его волосам.
— Она мудрая женщина.
— Она... она сказала мне, что ты та мама, которой она всегда мечтала быть.
На глаза Зи навернулись слезы, и она поспешно вытерла их.
— Я очень сильно люблю тебя, Гарри.
— Я знаю, — сказал он, зевая. — Я тоже вас люблю. — Он украдкой взглянул на Ремуса и Тонкс. — Я рад, что они наконец-то поженятся. Может, вам с дядей Сири тоже стоит это сделать.
Зи усмехнулся.
— Мы с Сири прекрасно справляемся каждый со своим темпом, мистер. Она постучала его по носу и улыбнулась. — Мне не нужно кольцо на пальце, чтобы определить мои отношения с вами и Сириусом. Я горжусь тем, что могу называть тебя своим сыном.
Он улыбнулся ей, и она поцеловала его в щеку, прежде чем помочь ему выпить еще воды и встать.
— Я пойду позову Ксандера.
Гарри проводил ее взглядом и снова зевнул, не сводя глаз со своей спящей семьи. Он был измотан. Он подумал, что, проспав три дня, должен чувствовать себя отдохнувшим. Он подождал всего мгновение, прежде чем в комнату вошел Ксандр с палочкой в руках.
— Гарри! Как ты себя чувствуешь?
— Устал, — спросил он, снова зевая. — И немного побаливает, как после драки, и я как бы онемел.
Ксандер улыбнулся.
— В некотором смысле, так оно и было.
Он навел палочку на Гарри, диагностируя его состояние. Гарри повиновался всем его указаниям: поднимал ногу, сгибал колено, шевелил пальцами ног, сгибал руку, садился и переворачивался. Он попросил его повторить алфавит вдоль и поперек, умножить семь на пять, а затем сложить восемь и вычесть шесть. Он попросил его назвать имена всех четырех "Битлз", а затем улыбнулся и попросил Гарри закрыть глаза. Теплое золотистое свечение окутало голову Гарри, его мозг, надавило на него, а затем отпустило, и Ксандр улыбнулся.
— Это полностью прошло, на сто процентов. У тебя нет ничего, кроме очень здорового мозга, Гарри.
— Это хорошо, — сказал он. — Гермиона будет рада это услышать. Иногда она думает, что у меня его вообще нет.
Ксандер усмехнулся и передал ему свою палочку.
— На данный момент это последнее испытание, — сказал он с улыбкой. — Я хочу, чтобы ты сотворил для меня простое заклинание
Гарри кивнул, на мгновение уставившись на свою палочку, прежде чем произнести: "Люмос". Его палочка засветилась так ярко, что ослепила его, и он поморщился.
Ксандр ухмыльнулся.
— О, да, я думаю, теперь твоя магия работает на полную мощность.
Гарри улыбнулся ему в ответ и сказал:
— Нокс, — прежде чем положить палочку на прикроватный столик. — У меня немеют ноги.
Ксандр кивнул и провел над ними палочкой.
— Мышечная слабость. Ты не вставал с кровати больше трех дней, это нормально. — Он взял правую ногу Гарри, осторожно приподнял и согнул ее, прижимая к бедру, прежде чем проделать то же самое с левой. — Каково это?
Его мышцы ныли от движения, но это было приятно. Он чувствовал, как по всему телу пробегают мурашки.
— Уже лучше.
Ксандер потратил несколько минут на тщательную разминку каждой ноги, прежде чем поднять палец.
— Как твое зрение? — спросил он.
— Такое же дерьмовое, как и всегда, — заявил он, за что получил небольшой шлепок от Зи и заставил его улыбнуться. — Я вижу все ваши пальцы, сэр.
Ксандер улыбнулся.
— хорошо.
Гарри снова зевнул, когда Зи осторожно потряс Сириуса за плечо, и тот вскочил, заметив, что Гарри не спит, тут же опустился на колени рядом с его кроватью и схватил сына за руку.
— Сохатик!
Гарри улыбнулся ему и зевнул.
— Я в порядке, дядя Сири, просто устал.
Сириус поцеловал его в лоб, когда Гарри опустил глаза, а Ксандр улыбнулся.
— Я только что закончил его осмотр. Он в полном здравии. Это сработало, Сириус. Ему просто нужно немного отдохнуть. Кома помогла ему выздороветь, и теперь ему нужно спать, есть и отдыхать в течение следующих нескольких дней. Я хочу продолжить наблюдение за ним какое-то время. Гарри, перед тем, как впасть в кому, у тебя был серьезный приступ. Я хочу убедиться, что в течение следующих нескольких дней у тебя не возникнет никаких побочных эффектов. Никаких тромбов или отека мозга. Я еще раз осмотрю тебя сегодня днем, а затем утром, мы посмотрим, как ты себя чувствуешь, как все выглядит, и если ты по-прежнему хорошо выглядишь, мы поговорим о том, как отвезти тебя домой. Хорошо?
Гарри кивнул, но уже снова начал засыпать, слушая гул их голосов, затем губы Ремуса коснулись его лба, а Тонкс сжала его руку, а затем он погрузился в сон и больше не чувствовал и не слышал их.
* * *
Ксандер сдержал свое слово. Несколько часов спустя Гарри разбудили и попросили повторить те же тесты. На этот раз Ремус стоял у кровати, чтобы он мог опереться на него, так как у него дрожали ноги. Ему потребовалась минута, чтобы восстановить равновесие, комната немного закружилась, когда он крепко сжал руку Ремуса. Он медленно прошелся по комнате, прежде чем усталость одолела его, и они уложили его обратно в постель.
Ксандер настаивал, что это нормально. Его мозг подвергся серьезному нападению, а затем его тело впало в кому, поэтому ему нужно было время, чтобы восстановиться. Сириус и Зи вернулись в арендованный коттедж, чтобы принять душ и немного поспать, а Ремус и Тонкс остались с ним. Ближе к полуночи его снова разбудили и провели все те же тесты, но на этот раз он прошел через весь зал, и его ноги больше не покалывало. Перед тем как снова заснуть, он съел тарелку куриного супа и бутерброд с ветчиной и почувствовал себя лучше.
