Когда раскинет сети тьма...

— И он, на самом деле, наделял их владельцев бессмертием?— заинтересовался Гримар.

— И да, и нет. Силы заключенной в реликвии, было достаточно, чтобы наделить ею лишь одного Избранного. И он, да, был бессмертным. Как вы сами понимаете, возможность жить бесконечно долго — с одной стороны очень ценный трофей, ради которого не грех пролить и море крови. С другой же — бессмертие искушает и его обладателя. И чем длиннее жизнь, тем больше ошибок и глупостей он в состоянии совершить. Когда жезл попал в руки представителям рода Хива'аль, они пришли к выводу, что у этой реликвии не может быть единоличного владельца. Они сделали его символом всего рода, равномерно распределив излучаемую им Силу на всех сородичей. Разумеется, при этом он утратил свои изначальные качества. Бессмертными эльфы не стали, хотя их срок жизни значительно увеличился. Кроме того, Сила жезла наделяла представителей рода отменным здоровьем, исцеляла от приобретенных болезней и залечивала раны. Но именно это со временем и сыграло с родом Хива'аль злую шутку. По мере увеличения численности рода Сила жезла начала уменьшаться, пока полностью не сошла на нет. Это событие обеспокоило эльфов, и на совете старейших было решено разделить род на две части. Одна из них сохраняла жезл, другая же должна была добровольно уйти в изгнание. Тут-то и начались проблемы — уходить никто не хотел. Дошло до драки и кровопролития. Род стоял на грани самоистребления... И тут жезл исчез.

— Как исчез?

— Этого никто не знает. Я — уж точно. Просто в один прекрасный день эльфы обнаружили, что их родовой эстани-тая лишился своего "сердца" — жезла Бессмертия.

— Вы сказали сердца?— прищурился Адан, заметив кое-какое совпадение.

— Да. Как я уже вам говорил, изображение эстани-тая,— он ногтем постучал по картинке в книге,— это не просто набор абстрактных символов. Каждый из них играет свою роль, а все они вместе взятые — общую. В данном случае комбинация символов позволяла распределять Силу жезла между всеми представителями рода. Сердцем этой композиции и являлся жезл Бессмертия. Без него она была попросту мертва.

— Понятно... А жезл, значит, так и не нашли?— предположил Адан.

— Вряд ли. Иначе об этом стало бы известно. Такое трудно утаить.

— Я так понимаю, существовали и другие... хм... Уз-Бар-Гаш?

— Конечно. Но о них мне почти ничего не известно. Как я уже вам говорил, у меня узкая специализация интересов. В документах, которые мне удалось изучить, лишь мельком упоминались иные реликвии. Среди них, если мне не изменяет память, были такие, как Неразменная Монета, Платок Удачи, Лик Смерти. А еще упоминался некий камень Уз, ни назначение которого, ни свойства не были указаны. Но именно он считался древними самым ценным из всех реликвий.

— Что касается двух других изображений...

— Могу предположить лишь, что это тоже своего рода эстани-тая. Однако они не имеют никакого отношения к эльфам. Я уверен — это не эльфийская символика, это что-то другое.

Мысленно Гримар вынужден был согласиться с тем, что провинциальный библиотекарь прав: по крайней мере, один из двух незнакомых ему узоров представлял собой старинный герб рода Ордоланов. Скорее всего, чем-то подобным был и третий орнамент. Но его принадлежность пока что оставалась загадкой.

Помимо уже имевшихся вопросов, визит к библиотекарю породил новые, не менее насущные. Например, куда же исчез жезл Бессмертия? И еще: следуя аналогии, можно было смело предположить, что герб Ордоланов некогда украшал еще один Уз-Бар-Гаш. Было ли это на самом деле сердце, как говорил о том граф Лотрейн, или это просто удачная аллегория, упомянутая только что Приасом? Возможно, ответить на этот вопрос мог бургомистр Ордолан. Кому как не ему знать о том, что именно украшало герб его рода и куда делось это "сердце"?

Интерес к этому у Адана был далеко не праздный. И дело даже не в том, что пропавшие реликвии были каким-то образом связаны с тайной подземелья. Моран Приас уверял, что Уз-Бар-Гаш — это источник Силы, которой Адану катастрофически не хватало. Причем источник чрезвычайно богатый, судя по рассказам библиотекаря, да к тому же дарующий дополнительные возможности.

В данном случае — Бессмертие.

Ни о чем подобном Адан прежде не слышал. Иглис или артефакты — как их называл Гримар — были разбросаны по всему миру. Но ни один из тех, что побывали в его руках, не обладал возможностями, которые, как он подозревал, мог предложить так называемый Уз-Бар-Гаш.

Если, конечно, Приас их не преувеличивал. Проверить это можно было, лишь заполучив одну из реликвий в свои руки.

Правда, смущал один факт: Адан Гримар много путешествовал, разговаривал со знающими людьми, много читал; он бывал в библиотеках, куда посторонних, даже таких сведущих, как Моран Приас, на порог не пустят, но никогда прежде он не слышал об этих Уз-Бар-Гаш. То ли они были частью местного, не очень популярного и узко локализованного фольклора, то ли и вовсе выдумкой, лишь по недоразумению вошедшей в легенды Дайконта.

В общем, с этим еще следовало разобраться. И если эти реликвии существуют на самом деле... Хм-м... Перед Гримаром открывались практически неограниченные перспективы. То, что он искал на протяжении стольких лет по всему свету.

— Надеюсь, я смог помочь вам в ваших изысканиях?— спросил Моран Приас, по-своему истолковав возникшую паузу.

— Несомненно,— кивнул Адан и протянул библиотекарю золотую монету.

— Что вы,— смутился тот.— Это занятие оказалось и полезным, и приятым: и память освежил, и узнал кое-что новое.

— Берите, берите, любая работа должна быть вознаграждена по достоинству!

— Если вы настаиваете...— от смущения Приас даже покраснел.— А теперь, если вы не против, мне хотелось бы заняться неотложными делами, чтобы успеть добраться до дома до захода солнца.

— Кстати о заходе солнца. И это будет мой последний на сегодня вопрос.

— Да?

— Тьма...

Лицо библиотекаря перекосило от страха.

— Есть темы, которых лучше не касаться,— недовольно проворчал старик.

— Честно сказать, до вчерашнего вечера я подвергал сомнению Ее существование.

— Что же сподвигло вас изменить свое мнение?

— Личная встреча с неведомым.

— Вы...— Приас побледнел.

— Да, имел несчастье прогуляться ночью по вашему замечательному городу без сопутствующего освещения.

— Разве вас не предупреждали, что...

— Было дело, но так уж получилось. Неверие порождает беспечность. Однако мой вопрос несколько о другом. Если Тьма так могущественна, если она ночами бродит по городу, то почему она не может войти в дом, если в нем не горит свет? Подозреваю, все дело в глифах, украшающих стены жилищ? Я видел их на всех зданиях в городе, и это не может быть простым совпадением.

— Вы правы, ваша милость, эти глифы защищают дома от вторжения Тьмы и ее порождений.

Глифы. Вид магии, доступный тем, у кого к ней самой нет врожденной предрасположенности.

— Еще я заметил, что одни знаки резные и нанесены на стену они были очень давно, возможно, даже еще при строительстве зданий. Но другие нарисованы краской, причем, судя по сохранности знаков, совсем недавно. Значит ли это, что в городе обитает человек, знакомый с глифами, способными защитить от Тьмы?

Вопрос далеко не праздный. Мастера глифов преследовались Коллегией Надзора точно так же, как и прочие маги. Если не больше, так как магий владели только те, кому повезло родиться с этим несравненным даром, а глифы были в принципе доступны любому человеку, сумевшему постичь тайну их начертания. Адан многое знал о глифах, знавал и некоторых Мастеров. Но сам он, обладая многими талантами, как оказалось, к начертанию магических знаков не имел ни малейшего таланта. Занятие это было хлопотное, требующее усидчивости, внимательности, прилежания, точности. А отдача — мизерная. Дело в том, что магия глифов была заметно слабее обычной, традиционной. То есть, по мнению Гримара, овчинка не стоила выделки. И тем не менее, знакомство с еще одним Мастером лишним бы не было. Особенно если он знает, как противостоять тому, что скрывается в ночном мраке.

— И да, и нет,— ответил Ариас.

— То есть?

— Вы правы, эти знаки начертал настоящий Мастер глифов, и да, он уроженец и житель нашего города. Вот только можно ли назвать жизнью прозябание в тюремной камере?

— Его держат в тюрьме?

— С тех самых пор, как стало известно о его таланте. Вначале хотели его казнить, но потом передумали: ничего предосудительного Минас Доран не совершил. Напротив, он всячески помогал жителям города, преследуя единственную цель — совершенствование своих навыков. На чем и погорел, когда на него донес то ли недовольный клиент, то ли завистник. Минаса приговорили к пожизненному заключению по решению бывшего судьи, Сторка Кассара...

— У вас все должности передаются по наследству?— усмехнулся Адан. Похоже, Сторк Кассар был близким родственником нынешнего воздыхателя обворожительной соседки Адана.

— А что вы хотите, городок-то небольшой... Н-да... Так и сидит Минас в темнице, и лишь иногда его выводят в город, когда нужно подправить обветшавшие знаки или начертать новые.

— То есть, заниматься магией запрещено, но если очень нужно, то все-таки можно?— снова улыбнулся Гримар.

— Под контролем надзирающей инстанции,— помахал пальцем библиотекарь.

Нечто подобное было и в Ганатене. Хотя там маги, получившие личное соизволение императора, все же обладали некоторой свободой. Но даже за ними велось наблюдение со стороны Коллегии Надзора.

На этом встреча с библиотекарем подошла к концу. Адан еще раз поблагодарил Приаса за оказанную помощь и откланялся...

Музей снова был закрыт, так что встреча с Дейсом Винти в очередной раз откладывалась. Да и бургомистра не оказалось на месте. А время уже близилось к вечеру. Поэтому Адан решил продолжить завтра то, что не успел сегодня. А остаток дня он решил посвятить разбору прибывшего багажа и обустройству мастерской.

Да и поужинать не мешало.

Когда он добрался до дома, начало темнеть — довольно быстро и неожиданно, как это и бывает в предгорье.

Расиньоль открыл дверь, вздохнул, не скрывая облегчения: хоть сегодня хозяин явился домой вовремя и без кровавых ран. Он сдержанно сообщил о том, что багаж практически разобран, и вещи определены туда, где им положено быть.

— Очень хорошо, Расиньоль, но меня в первую очередь интересует моя будущая мастерская.

— Следуйте за мной!

Расиньоль не терял времени даром: музыкальная комната заметно преобразилась: куда-то исчез стоявший посреди помещения массивный клавесин и большая часть стульев для публики. Зато появилась пара шкафов, на полках которых уже стояли различные полезные ингредиенты. Разумеется, все Адан не мог взять с собой, поэтому набор не поражал ни разнообразием, ни количеством. Помимо шкафов в будущую мастерскую перенесли стол, который можно было использовать для смешивания и всевозможных химических реакций. Расиньоль уже расставил на нем колбы и пробирки, добавил горелку и змеевик, аккуратно разложил инструменты.

— Да, много еще не хватает,— задумался Гримар.— Завтра же навещу местного механика и закажу недостающее. А вы, Расиньоль, пока составьте список необходимого.

— Будут особые пожелания?

— Мне нужен хороший верстак и маленькая плавильня. Кроме этого нам бы не помешала вытяжка, шлифовальный круг, жаровня, пара небольших котлов и... да вы и сами прекрасно знаете, что нужно для хорошей мастерской... И что с вашим голосом, Расиньоль? Мне кажется, или я слышу недовольство?

— Все ваши приготовления говорят о том, что вы собираетесь надолго задержаться в этом городе,— прежним холодным тоном произнес дворецкий.

— Мы вернемся в столицу сразу после того, как закончим все дела в Сольте. Это может случиться и через месяц, и через год. А может, и завтра, но это вряд ли. Возможно, ничто из того что мы привезли с собой, нам не пригодится. Но лучше тащить с собой лишнее, чем потом сожалеть о недостающем. И лучше приготовиться заранее, чем впоследствии пожинать плоды беспечности.

— Вы правы, ваша милость,— вздохнул, смирившись, Расиньоль.

— Как всегда... А где Сиона?

— Она ушла, не соизволив сообщить, куда именно.

— Наверное, не сочла нужным. Жаль. Я бы перекусил. Прогулка на свежем воздухе пробудила аппетит. Наверное, нужно было поесть в городе, но я рассчитывал на ужин, приготовленный нашей кухаркой. Вы заметили, как великолепно она готовит?

— Только не говорите об этом Ардине, когда мы вернемся в Ганатену. Она очень ревниво относится к подобным заявлениям.

— Я и не собирался умалять заслуги нашей столичной кухарки. Просто у них с Сионой различные стили.

— Не желаете взглянуть на свой гардероб?— решился прервать щекотливую тему Расиньоль.

— Вот уж что интересует меня в последнюю очередь.

— А еще я развешал на стенах в спальне ваши любимые миниатюры.

— Ценю вашу заботу, мой друг, но сейчас меня куда больше интересует кусочек мяса и миска каши. Причем кусочек мяса можно и побольше, а каши поменьше.

— Кажется, Сиона что-то говорила перед уходом о том, что она уже приготовила ужин...

— Так чего же вы молчите?!

— Я об этом только что вспомнил.

— Накрывайте на стол, а я пока поднимусь наверх и умоюсь после прогулки...

Ужин Сиона на самом деле приготовила, оставалось его только разогреть. Адан ловко орудовал вилкой и ножом, строя планы на завтра, когда в столовую, постучавшись, вошла Сиона. За ней следовал Расиньоль.

— Я побывала в полиции, и у них нет ко мне никаких претензий.

— Очень рад за вас... Кстати, мясо выше всяких похвал. Я уже подумываю о том, а не повысить ли вам жалование?

— А еще Мирселис готова с вами встретиться,— пропустив мимо ушей его замечание, произнесла Сиона.

— Замечательно! Когда?

— Сегодня.

— Так ведь темнеет уже,— растерянно пробормотал Расиньоль, глядя в окно.

— Это очень важно. Очень. Я вас провожу...

Глава 5. Мирселис

— Если мне вас никак не переубедить, ваша милость,— с достоинством заявил Расиньоль,— то в таком случае я иду с вами.

Адан искоса глянул на Сиону, заметил, как она едва заметно покачала головой, и возразил:

— Нет, Расиньоль, не в этот раз. Я себе не прощу, если с вами что-нибудь случится... Кроме того, кому-то же нужно прикрывать наши тылы... и заботиться об очаге.

Сказано это было в шутливой форме, но дворецкий не отличался завидным чувством юмора, поэтому воспринял слова Адана с полной серьезностью.

— Вы как всегда правы, ваша милость. Но я буду настаивать на том, чтобы вы взяли с собой громобой.

— Всенепременно! Куда же я без него...

Прежде чем покинуть дом, Гримар, тайком, отнес найденную им шкатулку в Зазеркалье. Сначала он хотел взять ее с собой, но потом решил, что это будет неразумно и даже опасно. А в Зазеркалье до нее никто не доберется.

Когда Адан и Сиона вышли из дома, ночь уже накрыла Сольт, и улицы города опустели.

— Следуйте за мной, ваша милость.

Эльфийка шла впереди, освещая путь яркой лампой. Гримар шествовал за ней, косясь по сторонам — события прошлой ночи были еще слишком свежи в памяти, чтобы пребывать в беспечности. К тому же Тьма напоминала о себе подозрительными тенями, кравшимися за запоздалыми прохожими, подозрительными звуками, доносившимися из подворотен и переулков, легким туманом, сплетавшимся в фигуры, казавшиеся живыми и устрашающими. При этом сама Сиона была на зависть спокойна. То ли, будучи местной жительницей, она привыкла к постоянной угрозе, таившейся в ночи, то ли полностью полагалась на силу света, разгонявшего перед ней даже самую густую мглу, то ли еще что-то, о чем она не удосужилась сообщить Гримару. И ее спокойствие благотворно влияло на его милость, хотя он и старался идти с ней рядом, в пятне света, а если отставал, то спешил как можно скорее нагнать.