Маг вновь вытянул вперёд руку со сложенными всё в ту же фигуру пальцами.
'Запоминай жест, горемыка!' быстро скомандовал себе Опалин.
-Двигайся, раб! Оккар!
'Мля, долбанный мутабор!' — не удержался от непроизвольной ругани Владимир Анатольевич, чувствуя как к нему возвращается власть над телом и чуть разжимаются намертво сомкнутые зубастые обручи кандалов. Впрочем, чувствовалось, что они готовы подобно настороженному капкану сжаться в любое мгновение, за долю секунды лишая его подвижности.
Маг, с довольной улыбкой на искривленных и нервозно поддергивающихся губах, наблюдал за его замедленными движениями.
-Проникся, червь? Теперь ты понял, кто отныне твой повелитель? Повелитель, ха! Повелитель, обращавшийся к низкородному на вы! Лорд и аристократ империи не умеющий владеть мечом и просящий в качестве оружия стальную дубину, более присущую продажному наемнику, чем высокородному дворянину! А твоя речь, мерзкий обманщик? Твоя лживая речь напоминает выступление пьяного писца в таверне, среди таких же безродных писарей, пропитанных чернилами до самых пяток. Выдаёт неумелого подражателя слогу истинных аристократов, нахватавшегося оборотов Высокой речи переписывая приказы и письма господ. Обращаться лорду к младшему некромагу, именуя его 'Мой друг!', что за дикая нелепость?! Как можно нарушить столь грубо правила обращения высокородного лорда к человеку низкого происхождения? Звать низкородного, словно равного на 'Ты', а не обращаться к нему, используя формы отстранения?! Только если не знать об этом и не быть настоящим аристократом, вот тогда и возможно подобное нарушение правил и столь откровенная глупость! Но, слушая твои лживые посулы и обещания, я сомневался в своём слухе. Я старательного убеждал себя в твоем высоком происхождении, о гнусный обманщик! Без оглядки верил тебе, не смотря на все твои ошибки и нелепости в поведении, а ты их много допустил презренная костяшка! Закрывал глаза на вопиющие несоответствия, оправдывая потерей памяти и сумятицей мыслей от твоего положения! Наделся, что мне выпал редчайший шанс встретить высокого лорда, тень былого величия Полночной империи! Убеждал себя в этом до самого начала процесса трансформации. А потом уловил отголоски твоих жалких мыслей и животный страх раскрытия твоей личности. Я идиот! Я просто доверчивый глупец ставший клятвопреступником и вором! И все это по твоей милости, раб! Ты ответишь мне за это!
И взбешенный маг, вновь набросился на Владимира Анатольевича, осыпая его градом ударов. Правда, в этот раз он использовал сучковатую палку, вытащенную из груды принесенного Опалином хвороста.
'Месячные, у него, что ли?' — мелькнула легкое предположение, у Опалина, бесстрастно принимающего удары ярящегося мага.
Остаток ночи прошел спокойно, без буйных выходок мага. Намахавшись и накричавшись от души, утомлённый Ворант завернулся в свой старый плащ и свернувшись в клубок на ложе из елового лапника, быстро уснул. Ветви нарубил и натаскал ему Владимир Анатольевич, послушно выполняя небрежно выплюнутый сквозь зубы приказ мага. Пока рубил и таскал, а потом охранял покой своего хозяина, то пребывал в совершенно удрученном состоянии. Беспрестанно ругал и корил себя, с силой сжимая зубы в особо сильные приступы злости на себя. Но не впадал в отчаяние, а скрупулезно анализировал произошедшее с ним и старательно размышлял над выходом из безнадёжной, на первый взгляд, ситуации. Несколько раз казалось, что всё, решение найдено, но потом оказывалось что это не так. И только к утру, вместе со встающим солнцем, забрезжил слабый лучик надежды. Задача имела решение.
Последующие три дня их странствия прошли однообразно. Дорога тянулась однообразной пыльной лентой, ровно стелясь под копыта лошадей и обутые в стальные башмаки ступни Опалина. Несмотря на его глубокие сомнения в достаточной продуманности крепления подвижных частей лат, нареканий на работу оружейника Мёртвого двора у него пока не было. Впрочем, конструкция доспехов нежити предусматривала способ именно и только пешего передвижения. Нижние передняя и задняя часть доспехов Опалина была собрана из накладывающихся друг на друга подвижных пластин и позволяла свободно совершать наклонные движения, но сидеть Владимир Анатольевич с подобными 'жалюзями' на заду мог только на идеально ровной поверхности. Многочисленные подвижные детали были и в подъеме ступни и у пальцев стоп и на наголеннике и на лодыжке. Все части лат двигались свободно и без задержек. Нигде ничего не клинило, не цепляясь неровно обработанными краями. Все сочленения были тщательно подогнаны. Плоскости, штифты, оси отшлифованы до зеркала и обильно смазаны. Ни скрипа, ни лязга во время движения. Свою плату доспешный мастер Мёртвого двора отработал полностью и до последнего медного ларина. Смущала его только их заранее предсказуемая недолговечность — не из титана с алмазным напылением они сделаны. Но и это было предусмотрено — в его грудной клетке, в плотном кожаном мешке, находился двойной комплект деталей, могущих вдруг потребовать себе замены.
Впрочем, это была стандартная мера. Если верить книгам читанными им на складе, то нежить в качестве солдат в этом мире используется уже многие сотни лет. За столь впечатляющий срок применения немертвых солдат, оружейники здешнего мира накопили колоссальнейший опыт в деле изготовления и подгонке лат для мертвяков. Избавились почти от всех 'детских болезней' в производстве доспехов для нежити. Отшлифовали навыки и выработали наиболее рациональные приемы в работе. Отбросили излишнее и усложняющее. Рационализировали и улучшали доспехи они многократно. Наглядный пример этого — гениальная в своей простоте идея хранить все нужное для ремонта брони, внутри их пользователя! Мастера — оружейники, когда-то рассчитавшие углы, зазоры, способы креплений деталей доспеха были очень неординарными личностями и проделали гигантский объём работ. Не боялись свободно и творчески мыслить, использовать нестандартные решения. Владимир Анатольевич был им искренне благодарен за свободу в движениях и довольно комфортное нахождение в латах. Качественная и надёжная работа но, тем не менее требующая к себе бережного и внимательного отношения. Тем более, что он ни разу ещё не снимал латы и не чистил их за все шесть дней их пути. Доспех полностью покрылся пылью и в некоторых местах начал чуть слышно поскрипывать, беспокоя своим состоянием Владимира Анатольевича. Многочисленные шарниры требовали чистки и смазки. Боясь, что в неожиданный момент какой либо из них заклинит, Опалин сообщил об этом своему новоявленному хозяину. Ворант благосклонно отнёсся к его просьбе об остановке для проведения техобслуживания и уже приглядел удобную поляну, когда они повстречали вынырнувших из-за поворота в звоне железа и густых облаках пыли двух благородных со свитой. Баронов или маркизов. Бес их разберет, без их нагрудных цепей и налобных обручей. Маг откровенно поскучнел, растерянно заозирался, ища куда бы свернуть и спрятаться, но понял бесплодность своей затеи и угрюмо продолжил движение навстречу благородным путешественникам. Более чем очевидно, его совсем не радовала эта встреча.
Лесная дорога вообще оказалась на удивление оживлённой и обильно заполненной многочисленными странствующими, путешествующими, следующими по служебным и прочим надобностям разнообразными личностями. Владимир Анатольевич злорадствовал, наблюдая за бледнеющим, дёргающимся и постоянно нервничающим младшим магом, что так мечтал о скрытности своего передвижения. Не вышло. Народу на лесном тракте было как на городской площади в день ярмарки. Или даже больше. Очень оживлённый был путь.
Но вернёмся к благородным господам, встретившимся на пути мага и нежити. До этого им на встречу попадались лишь купцы с большими и малыми обозами с настороженно глядящей по сторонам охраной. Затем горохом посыпались обычные путники со скромными узелками, мешочками, торбами или очень подозрительные личности, совсем без вещей, но с клинковым оружием на поясе. Смотрели эти подозрительные личности на большие тюки навьюченные на мёртвого скакуна как голодные волки смотрят на упитанного на барашка, но приближаться не рисковали. Наоборот, стремительно исчезали за деревьями и более не маячили ни впереди, ни сзади. Опалин их понимал. Маг, путешествующий под охраной закованной в латы нежити, лёгкой добычей никак не являлся. Ещё Опалин подметил, что о рюкзаках или сумках на ремне тут не знают. Мысленно посмеялся, представив себя в роли торговца туристическим снаряжением. Затем путников и сухопутных джентльменов удачи сменили ходоки к святым местам всех видов и мастей.
С белыми платками на головах и с ясеневыми посохами в руках им навстречу брели по дороге измождённые и худые люди. Это совершали местный хадж паломники, поклоняющиеся милостивой ипостаси Всеблагих Братьев. С черными платками повязанными на левую руку, с мечами на поясах иногда в кольчуге и лёгкой броне, со щитами и копьями на боевых конях неторопливо и в одиночестве двигались по тракту суровые люди, исполняющие обет молчания — поклонники Всеблагих в Гневе. Рыцари с чёрными платками на руках путешествовали в сопровождении не мене чем двух оруженосцев и в полном доспехе. Из-под поднятых забрал рыцари смотрели на встречных сурово и испытующе. При их появлении Ворант серел лицом и горбился, пряча глаза, а путники с нечистой совестью с громким треском веток стремительно исчезали в ближайших кустах. Рыцари за ними не гонялись, а вот их оруженосцы в лёгкой броне, вооруженные арбалетами и короткими мечами, всегда направляли коней им вслед. Сам рыцарь ждал, когда на него выгонят убегающего и бил его по голове мечом плашмя. Затем, если кто-то выживал, его вязали и везли куда ни будь для допроса. Это полностью не вязалось с земными стереотипами поведения рыцарей, но это несоответствие оригинала и выдуманного образа было Опалину совершенно понятно. Только в фэнтезийных и женских романах рыцарь в полном доспехе, с огромным щитом размером с дверь и копьём длиной метров до пяти, свободно передвигается на полной скорости в лесу. Мгновенно замечает сквозь узкие отверстия забрала любой сук или яму на своём пути и ловко уклоняется от веток, словно доспехи у него не из стали, а из резины. А здешние рыцари мужчинами были битыми, опытными и вовсе не выглядели людьми, способными на столь глупейший поступок.
Рыцари чередовались с бродягами, торговцами, гонцами. Все что-то куда-то везли и все спешили. Им даже попался навстречу побитый, с огромными синяками по всему лицу, но весело улыбающийся бродячий певец, исполнивший похабный куплет про мага и его нежно любимый костяк дамы. Пел, морда наглая, во всё горло и улыбался, глядя прямо на Воранта. У того костяшки стиснутых кулаков буквально посинели, но стерпел. Полчаса шипел, оглядываясь назад, и уже почти успокоился, начал поляну для остановки искать, как тут из-за поворота появилась эта парочка местных аристократов. Морды у них были ещё наглее чем у певца, а смотрели они..... Нехорошо они смотрели, с завистью глядели. Очень внимательно разглядывали дворяне доспех Опалина, и их взгляд постепенно разгорался жарким пламенем алчности, пока спустившийся с лошади Ворант брёл к ним, повинуясь властному взмаху руки.
Разодетые ярко и пышно, сплошь в бархат и шелка, на лесной дороге они смотрелись как павлины на Северном полюсе — столь же нелепо и несообразно. Путешествовали благородные господа в сопровождении целого 'копья', состоящего из пятнадцати вооруженных воинов и трех частично одоспешенных скелетов. Скелеты и их доспехи, заинтересовали Опалина больше всего. Бронёй же костяков являлись пробитые ржавые кирасы с острым тапелем и мятые остроконечные шлемы без забрал. Костлявые ноги мертвяков хамовато торчали из-под кирас, выпячиваясь тазовыми костями. Шлемы были велики костякам и постоянно сползали на пустые глазницы. Поправить их мертвяки не догадывались или не понимали, что это нужно сделать и часто сталкивались друг с другом. Смотрелось всё это вместе нелепо и похабно, вдобавок двигались скелеты вереницей, друг за другом, привязанные к лошади одного из солдат. У одного скелета не было левой руки. Второй был без нижней челюсти. Вооружение мертвяков было никакое. Оно начиналось и заканчивалось с простых, окованных железом дубин. В конечном итоге, выглядели мертвые солдаты встреченных дворян убого и абсолютно не пугающе. Скорее, жалость к себе вызывали. На их фоне Опалин, в его чернёных латах и ребристом бургиньоте с глухим забралом, с массивным шестопером и с блестящим на солнце щитом смотрелся путешествующим инкогнито императором нежити. Неудивительно, что дворяне, пренебрежительно беседующие с Ворантом не сходя со своих скакунов, бросали откровенно алчные взгляды в сторону Владимира Анатольевича.
После короткого, но напряженного разговора с благородными господами, маг вернулся красный и злой. Он, буквально, сочился ядом, униженный высокомерным и грубым обращением к нему. Что-то озлобленно бормотал себе под нос, взбираясь в седло. С силой дал шпоры лошади и всю дорогу костерил на разный лад 'заносчивых высокомерных идиотов и самовлюблённых магов стихий, совершенно не разбирающихся в тонкостях некромагии, но упрямо требующих продать 'дважды привязанного' костяка! Тупые болваны!'. Пребывал он в настроении мрачном, состоянии угрюмом. В дополнение к дневным неприятностям, Воранта замучила долгая скачка и, окончательно вывело из себя непреодолимое желание остановиться в какой ни будь придорожной гостинице. Остановиться всего на пару дней. Помыться в горячей ванне. Выпить подогретого вина и съесть большую миску жирной бобовой похлебки. Выспаться в мягкой постели под тёплым одеялом, отдав прачке в стирку пропотевшую и пыльную одежду. И проснуться на рассвете не от холода, а когда он захочет сам проснуться. Всего этого маг, привыкший к коротким отлучкам и относительному комфорту в путешествиях, был лишен уже около седмицы. Всё-таки очень опасался Ворант, что его причастность к краже артефактов неожиданно вскроется и розыскные листы с его приметами, будут висеть над стойкой каждого трактирщика. Так что в душе мага боролись два сильнейших чувства — страх и желание комфорта. Разум мага постепенно проигрывал схватку изнеженному телу.
Опалина смятения и треволнения Воранта не беспокоили. Ему было безразлично — ищут мага или нет, изменят они маршрут, встав на отдых или по прежнему будут двигаться, не отклоняясь ни на шаг в сторону. Своих забот было достаточно. Всё своё время он посвящал анализу прочитанного на складе, глубоким размышлениям и тренировке неожиданно проявившихся новых способностей. Способностей пока ещё слаборазвитых, но до чего многообещающих! В данный момент он, размерено шагая за магом, вдумчиво анализировал встречу с представителями местной знати, прогоняя перед 'глазами' детали их одежды, осанку и манеру разговора, как делал это и раньше, относительно других им встреченных живых. Вспоминал по-детально, благодаря своей абсолютной памяти, как держали себя всадники, как говорили. Отдельно отметил, что Ворант спустился с лошади и пешком подошел к владетельным господам. Очевидно, не в большом почете некромаги у дворянства. Хотя, один из них вроде тоже маг, что-то общее у них было с Ворантом в жестах. И поздоровался более тепло второй всадник, в отличие от первого, ведущего себя в беседе с некромантом заносчиво и надменно.
