Костяная легенда. Книга первая. Общий файл.

Костяная легенда.

Книга первая.

Часть первая.

Глава первая.

-Леха ниже давай! Стрелу опускай! Ага, норма! Все боимся!

Автокран за окном 'командирского' вагончика глухо рыкнул установкой, выплюнув в воздух клубы дыма отработанной солярки. Лебедка выкрашенного желтой краской механизма под суровым названием 'Челябинец' быстро зашелестела 'барабаном' выматывая трос для опускания груза.

-Витя хорош, стой! Майна грузом! Давай... — Григорьев, прораб второго участка, чуть привстав, коротким толчком руки захлопнул фрамугу окошка вагончика, резко обрывая оглушительный шум, доносившийся со строительной площадки. Сел обратно, извиняющееся взглянул на начальника, ведущего 'вторую оперативку'.

-Все в порядке, Артур Викторович. Рабочая обстановка и должна быть шумной. Мы ведь на стройке, а не в тихом проектном отделе! — пошутил Владимир Анатольевич Опалин, начальник одного из департаментов строительной компании 'ХХ век'. Успокаивающе махнул рукой, затем неспешно обвёл взглядом людей, собравшихся на совещание и мгновенно сменив маску дружеского расположения на личину строгого и взыскательного начальника жестко спросил у чернявого волосом и смуглого лицом вертлявого человека:

-Что у нас за проблемы с уголком, Вахитович?

-Да нет проблем, совсем нет их, всё нормально Анатольич! На металплощадке есть еще метров триста! Это точно, машину я там ставлю! На два этажа полностью хватит, да и для арок останется, это Николаич мой гарантировал, а общую заявку я еще на той неделе по селектору сбросил. Привезут к сроку обязательно! Саидов машину за арматурой отправляет, это 'Вольво' длинная, с ней же и нам доставят прокат с Горнозаводска.

-Ну, что ж, очень хорошо! Тогда я считаю, что у нас всё в порядке. Фактические даты поставок с графиком не расходятся, существенных отставаний по срокам в строительстве объекта нет.

Опалин потянулся, распрямляя спину, немного затекшую за время совещания. Легко хлопнул ладонью по стопке накладных и требований, этим жестом обозначая конец оперативки:

-На этом и закончим, господа. Генеральному я доложу, что все поставляется в срок, с материалами проблем у нас нет, из графика мы не выйдем, и объект будет сдан заказчику в срок. Ведь это так?

Опалин жестким взглядом обвел присутствующих. Мастера и инженеры, руководители среднего звена, прорабы и бригадиры, находящиеся на совещании одновременно заговорили, переглядываясь и согласно кивая головами.

Только инженер по подготовке производства второго участка Зубов, особа приближенная родственными связями к высокому руководству, недовольно кривил лицо, стараясь выразить всем своим видом сомнение в положительных результатах. Опалин как всегда не обратил внимания на его недовольную мину. Да и вообще, на постоянное демонстративное выражение неприязни Зубова он давно уже не реагировал. Ровно с тех пор, когда при принятии на ура его проекта ночного клуба он совершил стремительный взлёт по карьерной лестнице и в итоге занял место главы второго департамента.

Владимир Анатольевич ещё раз окинул взглядом присутствующих. Кто-то излишне и напоказ демонстрирует грозному начальству своё рвение, кто-то скептически морщится, кто-то молчит с задумчивым выражением лица. Наверное, о судьбах мира размышляет. А скорее всего, взвешивает на невидимых весах цену своего слова, надеясь получить от своего молчания какую либо выгоду.

Всё, как всегда и везде и во все времена во всех крупных организациях, основанных в прошедшую эпоху социалистической империи. Эпоху обильную на грандиозно-эпические планы и сокращенные вдвое пятилетки. Во времена существования страны победивших апологетов социализма.

Иногда Опалину казалось, что СССР не пропадал в темной пучине прошедших годов подобно огромному кораблю, вдруг наткнувшемуся на гигантский айсберг. Союз нерушимый совсем не распадался рушащимся зданием на кучку битых кирпичей — республик. Просто сверхгигант устал, впал в долгую спячку, уснул доисторическим чудовищем на дне глубокого омута. Оставил, уползая в темноту на илистом берегу огромные следы, окаменевшие куски седой шкуры, выпавшие от старости зубы, колоссальные обломки когда-то острых клыков. И о них постоянно спотыкаются людские экземпляры новой формации под странным названием общечеловеки. Накалываются болезные чувствительными местами на резцы и бивни, что застряли в их строительной и других аналогичных областях производства и деятельности. А ещё об них постоянно режутся и портятся нежные пальчики невесть когда успевших народиться племя топ-менеджеров и прочих упитанных гладколицых высшеобразованных в белых шелковых сорочках и дорогих галстуках. Мышки... тьфу, менеджеры об останки павшего колосса кололись регулярно, но были упёртыми, настойчивыми и острозубастыми, подобно бесчисленному грызуньему племени и своей цели постепенно добивались. Рушили старую систему, перекраивали её наново. Тащили настойчиво за шиворот к евро и прочим стандартам и образцам. Не чурались 'бить рублём', а иногда и битами по голове особо непонятливых. Ну и увольняли неугодных и строптивых без размышлений. Работали они неутомимо, и изменения были и изменения существенные. Странные изменения, вроде бы и правильные, но какие — то неестественные, словно кактус посреди тайги. Тоже ведь растение и почему бы ему рядом с ёлкой не расти, иголки то в наличии, но глаза в изумлении широко распахиваются и сознание дичится увиденного. Душа не принимала. Хотя, кое — что в этих изменениях Владимиру Анатольевичу нравилось. Мата на 'оперативках' и в общении стало гораздо меньше, в речи недовольных подчинёнными руководителей замелькали англицизмы и суррогатные заменители нецензурных слов. Привнесенная с запада корпоративная этика, плодоносила глянцевыми плодами вежливости и едкой кислотой сухой корректности выедала остатки хамоватой прямоты.

Красивая, светящаяся зелеными и красными огоньками, компьютерная техника втиснулась белыми телами в углы кабинетов и высокомерно взгромоздилась пухлыми мониторами на рабочие столы. Орала по-кошачьи при неправильном действии с трепетом жмущего кнопку пользователя, требовала мозголомные пароли, бесчисленные картриджи, пачками жрала бумагу и вырастила себе очкастые и бородатые придатки — высокомерных сетевых админов. Заслуженные, истёртые до блеска тысячами нажатий старожилы кабинетов — грохочущие артиллерийской батареей пишущие машинки и звонко дзынькающие арифмометры без боя сдали свои позиции. Дружным строем, без ропота отправившись на списание. Сводки о выполненных работах стали сбрасывать по 'электронке' и спутниковой связи. Разнообразные акты сканировать и печатать на принтере, а не ломать с руганью и сердитым пыхтением шариковые ручки, пытаясь продавить толщу листов с вложенной между ними фиолетовой 'копиркой'. Совещания стали проводить по селектору, по полчаса иногда слушая приятный женский голос, что жизнерадостно сообщал, что 'Данная услуга не осуществима — нет связи с абонентом'. Материальные отчеты также составляли в электронном виде, пользуясь каким — то нагловатым и самовольным в понимании правильности составления графиков и таблиц 'офисом'. Костюмы приличные стали носить. Надевать на совещания галстуки и белые сорочки вместо вязаных свитеров и клетчатых рубах невнятного покроя.

'А более и ничего не сменилось!' — Опалин мысленно разочарованно махнул рукой. И сводки о проделанной работе передаются завышенные на пару десятков процентов и вечная лажа с поставками материалов. Причем лажа постоянная, неистребимая никакими приказами и даже приказными сменами начальников комплектующих отделов. И как воровали, так и воруем. Не стыдясь и не смущаясь — традиция в строительстве такая, однако. 'Ведь на работе ты не гость — тащи с работы каждый гвоздь!', происходящее далее всем понятно. Все так же, как при советской власти. Только умнее стали, все неодобряемое проверяющими структурами и генеральными заказчиками, старались сделать аккуратно и негласно. Не наглея и конспирируясь на уровне лучших разведок мира. Прикрываться начали со всех сторон всем, чем можно и нельзя. Научились 'обставляться', словно железобетонным надолбами при танковой атаке фиктивными актами на якобы сделанные скрытые работы. Глаза аудиторам и приемочным комиссиям кипами бумаг, высоченными монобланами многочисленных актов и нормативных документов застилать. Так что, все идет по старому, и можно строить не очень тщательно соблюдая СНиПы и ГОСТы, потихоньку возя на дачу бетон, кирпич, доски и другие, очень нужные в хозяйстве, но сегодня весьма дорогие стройматериалы.

Но и еще раз но, не наглей. Не зарывайся, нагружая 'приватизированным' транспорт. Всегда оглядывайся и спрашивай у кого нужно разрешение. Собственник нынче не безликий, прошлого века, начальник 'Трестстройматбаш' чего-то там. Собственник нынешний, глупых или обнаглевших подчиненных на 'ковер' для беседы вызывать не станет. Зачем ему воздух впустую сотрясать, нервы себе портить? Грозить приказами о несоответствии и лишать премии, после глотая корвалол или снимая стресс дедовским, водочно-закусочным, многолетним апробированным способом релаксации? Есть другие люди для этой неприятной работы. И они со своей работой, насколько ему, Опалину, известно, весьма неплохо справляются. Сам Опалин с сотрудниками Собственной Службы Безопасности строительной компании 'ХХ век' не сталкивался и прилагал все усилия, что бы и дальше не соприкасаться с ними и не отвечать, мучительно потея, на задаваемые ему неприятные вопросы.

'Поэтому Игорю, водителю самосвала, нужно сегодня же звонить и отменять договоренность о завозе щебня на его, Опалина, личную автостоянку! Срочно!'

Переждать стоит 'вихри враждебные', несущиеся бездушным ураганом с руководящих верхов. Дернул же черт, на соседнем объекте одного молодого и неосторожного мастера, кирпич на свой гараж прямо с базы завести! Еще и додумался до гениальнейшей идеи послать на разгрузку автокран с объекта и рассчитаться за работу не деньгами, а водкой. Активный участник молодежного движения 'Дебилы форевер'. Соответственно все рабочие, что были им задействованные в афере, к концу дня оказались пьяными и громко говорящими. Внимательно слушающих и сразу звонящих в ССБ за премию в конверте, оказалось целых трое.

Прямо соревнование добровольных информаторов получилось.

Молодой, глупый, неосторожный. Ничего, поработает полгода за один голый тариф без премии, сразу поумнеет. А пока надо замереть Владимиру Анатольевичу хладнокровным земноводным и не совершать опрометчивых поступков. Чистая анкета в Службе Собственной Безопасности стоит машины щебня. Хотя и не Париж.

Опалин вновь усмехнулся про себя: 'Да и железнодорожный состав со щебнем не оправдает грязного пятна на моей репутации. Так что надо ехать в банк и снимать деньги со счета. Не обеднею от покупки одной машины щебня'.

Может, со стороны постороннего наблюдателя, Опалин, и казался излишним перестраховщиком, но годы беспорочной работы и отсутствие малейших подозрений в использовании служебного положения в личных целях, были в зачёт ему и его предусмотрительность.

Тут нужно уточнить, для ясности повествования, что в начале осени этого года, некая ЖКК с не произносимо длинным названием подрыла угол автомобильной стоянки Опалина и обрушила пару столбов ограды и асфальтированный участок стоянки. Участок размером где-то метров пять на восемь. И ещё натащили пару тонн грязи на саму площадку автостоянки. Данные разрушения и беспорядок возникли в процессе поисков очередной, как обычно внезапно прохудившейся трубы теплоцентрали. И все читающие эти строки, наверное, ожидают что Опалин уже безрезультатно обежал все присутственные места и вызубрил часы приёма многочисленных муниципальных чиновников? Как это ни удивительно, но нет. К изумлению всех причастных к проблемам Опалина, дело с восстановлением порушенного обстояло не так уж и плохо — люди в жилищной компании оказались довольно таки вменяемыми и не отказывались либо отстроить заново порушенное, либо оплатить ущерб. Оплата была даже более приемлемым и выгодным вариантом для Виктора Анатольевича, но время, время!

Пока сведут баланс затрат, подсчитают стоимость работ, переведут насчитанную сумму на его счёт — пройдет немало времени. Люди же, ставящие свои машины под охрану и за это платящие, покинут стоянку и увезут с собой деньги Опалина. Что существенно скажется на его финансовом положении. Прощай поездка в солнечную Италию и новый бокфлинт ручной сборки. Здравствуйте попрёки любимой, и её слезливые звонки к матери с жалобами на тяжелую долю 'жены декабриста' и загубленные лучшие годы. Брр, врагу не пожелаешь! Вдобавок клиенты автостоянки совсем недавно громко выразили своё недовольство вынужденной сменой мест и своим хождением по грязному асфальту. Особенно владелец сорокового 'Вольво' возмущался — орал и агрессивно тыкал своим сосискообразным пальцем в живот охраннику автостоянки — выше не доставал, а подпрыгивать ленился. Терять же клиентов Опалину очень не хотелось. Пусть даже таких муда... э, истеричных и невыдержанных в общении господ. Да и сосед — конкурент с автостоянки через квартал, опустил цены на десять процентов при покупке месячного абонемента, что тоже приходилось учитывать в раскладах бизнеса.

Вот и спешил Опалин за свой счет восстановить площадку. Заасфальтировать-то отремонтированный участок и по лету будет возможным, а пока щебнем просыпать и просыпь тщательно утрамбовать вручную. При наличии пары рабочих рук, с необходимым условием — не пьющих и не ленивых — работы всего на два дня.

Опалин вынырнул из своих глубоких размышлений о личных проблемах, быстро оглядел помещение. Кто-то ещё продолжал смотреть на него в ожидании ценных указаний и распоряжений, но многие уже занимались своими делами — кто-то кому-то звонил или отвечал на входящий звонок, перебирали бланки, листали ежедневники, быстро черкая пометки на листах план — графиков поставок и срочных заявок. Пора и ему заняться своими делами.

-Ну что ж, господа руководители — до встречи! — громко обратился к окружающим Владимир Анатольевич, вставая из-за стола — Все дальнейшие вопросы и проблемы решаем в рабочем порядке. Если же возникнет что-то непредвиденное и серьёзное — звоните мне напрямую, я буду на связи. А сейчас до свиданья, господа и успехов! Работайте!

В ответ послышались невнятные в общем шуме слова прощания. Провожаемый Григорьевым, аккуратно огибая предметы меблировки бытовки и присутствующих, при прощании пожимая руки на ходу и похлопывая по плечам, Владимир Анатольевич выбрался через узкую дверь 'командирского' вагончика на улицу.

Автомашину уже разгрузили, сняв с нее все поддоны с кирпичом, и выезд со строительной площадки был открыт. А в распахнутых воротах маячил, патрулируя въезд, охранник СБ компании с огромной сигарой в зубах. Опалин улыбнулся — вчера перевели аванс и нынче народ позволял себе то, что считал для себя удовольствием. Более чем очевидно, курение гигантских сигар охранник считал достойным поводом для траты денег. Вид у грозного сторожа стройплощадки был довольно импозантным. Вдобавок, к черному 'прыжковой' форме с красными шевронами на рукаве и груди с серебром вышитой аббревиатурой ССБ на них, словно рунами недоброй памяти 'истинных арийцев', охранник на голове имел неуставной берет, а на переносице зеркальные очки. Этакий тотон — макут местного разлива. Но все его усилия по приданию себе образа крутого секьюрити сводила на нет по— невзрачная погода. Сквозь хмурые тучи не проглядывало ни малейшего лучика солнца и непрозрачные очки в пол лица смотрелись на физиономии сторожа нелепо и смешно. А пышные рыжие усы сторожа, казались похищенными у не безызвестного прапорщика Пастушенко. Но охранника весь его гротескный вид нисколько не смущал. Расправив плечи он твёрдо печатал шаг на куцем пятачке у ворот и грозно поглядывал на проходящих мимо людей, что изредка мелькали в створе ворот, осторожно переступая через грязь от колес уехавшего грузовика. Некоторые, заметив данное чудо в форме, откровенно ухмылялись или удивленные увиденным, на секунду замирали, сбивались с шага и недоуменно потом оглядывались на ходу.

'Осень, стройка, грязь. Неистребимое сочетание. Всё как много лет назад. Но раньше, на наших советских стройках, таких клоунов не было'. Опалин продолжал улыбаться, аккуратно обходя грязь на пути к своей машине.

'Хм-м, надо бы заехать на автомойку' — подумал Владимир Анатольевич разглядывая по пути кузов машины весь в пыльных пятнах и разводах. 'Вот как на объект съездишь, так постоянно машина вся в грязи! Словно стройка и грязь понятие вечное и неделимое, что, однако, с успехом опровергают соседи-турки. У них на площадке чисто, в туфельках можно прогуляться. Но не ехать же в офис на уделанной до поросячьего состояния машине?' Опалин чуть поразмышлял и решил помыть машину у знакомого владельца автосервиса, стоять долгую очередь на автомойке не было ни какого желания.

Двигатель машины еле слышно урчал, прогреваясь. Фары пару раз 'моргнули', откликаясь на сигнал с брелока, 'чмокнули', отпираясь, заки дверей машины. Владимир Анатольевич с удобством разместился в кресле, пощелкал кнопками на панели — климат, магнитола, решил еще дать время двигателю для прогрева. Понажимал клавиши настроек положения кресла, включил и тут же выключил круиз — контроль. Машина была приобретена всего лишь с месяц назад и Опалин ещё не 'наигрался'. А 'поиграть' было с чем, одних кнопок на подлокотнике дверцы он насчитал шесть штук. Тут, вдруг, вспомнились места его предыдущих работ и 'поджопный', еле ездящий и постоянно ломающийся транспорт. Обшарпанные конторы СУ и СМУ с вечными сквозняками в коридорах, с отпавшей со стен штукатуркой, с холодными кабинетами. Громоздкие скрипящие двери из массива сосны, недобро и гулко бьющихся стоило их только отпустить, прекратив бороться с навешанными на них тугими ржавыми пружинами. Различные проектные и сметные отделы с худыми незамужними тётками, в ожидании жертв притаившихся внутри в компании замужних, неимоверно разъевшихся на сдобных булочках дам с пердигрольными волосами и наштукатуренными до омертвления кожи лицами. Сидели они все за покосившимися и рассохшимися столами, прячась за шкафами обязательно желтого цвета. Худые и толстые женщины все как одна были скандальными, вульгарными и безбожно пьющими. Постоянная ругань с подчинённым им контингентом 'химиков' и птэушниц малярш — штукатурщиц, накладывала на этих дам неизгладимый отпечаток. С кем поведешься, от того и наберешься, а интеллигентных или просто вежливых людей в строительстве почему-то не встречалось. В эти 'конторы' он приезжал на чудовищно грязных, иногда по самые стекла кабин залепленных грязью ЗИЛах, шестьдесятдевятых 'газиках' и на когда то престижном, с полностью металлической крыше УАЗе. И не о какой чистоте машины вопросов не стояло. Нормально всё было. Стройка — грязь. Грязь — стройка. Приехал по уши в глине — значит работал. Если ещё и с легким запахом алкоголя появился — значит, работал долго и хорошо — устал и замерз. Всё просто и понятно. Сейчас же, если бы Владимир Анатольевич приехал бы на подобном 'кошмаре дорог' благоухая свежее выпитыми ста граммами, это было бы абсолютно никем не понято, но замечено и не одобрено.

Владимир Анатольевич невольно улыбнулся представив, как он 'выпадывает' из кабины 'ЗИЛ' в выцветшем от дождей брезентовом плаще, сщёлкивает с ногтя окурок папиросы и благоухая свеживыпитым, гремит по коридору мимо плакатов всяческих лозунгов облепленными глиной 'кирзачами', направляясь в себе поработать за ЭВМ размером в половину кабинета. Надуманная картинка вдруг здорово впечатлила возможным реализмом.

'Тьфу, тьфу! Ну, её к бесу, такую реальность!' — полу в шутку, полу в серьёз Опалин изобразил плевки через левое плечо и надавил на клаксон, выгоняя из ворот охранника. Моргнув левым 'поворотником', неспешно выехал со строительной площадки.

Пробок на пути его следования к стоянке не было и, не смотря на большую очередь у банкомата, добраться до нужного места у него получилось довольно быстро.

На свою автостоянку он заезжать не стал, машину притормозил у входа в ремонтные боксы автомастерской Валентина Орлова. Боксы большие, недавно перестроенные и как-то весьма удачно и органично вписавшиеся в периметр его стоянки. С данной автомастерской получилось вообще для всех очень удобно. Владелец нынешних боксов, Валентин Орлов, выкупил данные постройки у развалившегося 'Гортранс' на городском аукционе года два назад. Вывез неисчислимые тонны мусора и ржавого металлолома, почему-то числящегося на балансе предприятия — банкрота грузовыми автомобилями. Перестроил и отремонтировал помещения. Оснастил импортными подъемниками, проверочными стендами и другим разнообразным ремонтным оборудованием. Нанял неплохих авторемонтников. Качественно и недорого починил несколько авто. Быстро приобрёл добрую славу, постоянных клиентов и непреодолимую жажду территориально расшириться. Негде ему было ставить отремонтированные и ждущие ремонта машины. Ближайшая же свободная территория, как он выяснил через пару дней, была арендована владельцем соседней автостоянки Так что, появление хозяина автомастерской с парой бутылок сувенирного коньяка на пороге квартиры Опалина было ожидаемым событием. Опалин и не был, честно говоря, очень уж против данной сделки. Слишком много лишней земли Владимир Анатольевич арендовал в свое время. Так что господа бизнесмены сели за стол переговоров, налили по одной и принялись объегоривать друг друга. Договорились. Через два дня площадка автостоянки удлинилась ровно на пять метров, придвинув ограду к стенам боксов. Сращивание автостоянки с боксами авторемонтной мастерской устраивало всех. Клиенты стоянки получали в двух шагах расположенную автомастерскую с радостью встречающую их 'железных коней' требующих внимания и ухода. Орлов получил место для размещения машин. Опалин — бесплатное обслуживание своего 'немца' и некоторые завязки в теневой сфере жизни города, помимо постоянной суммы за субаренду.

Все были довольны, что редко сейчас бывает.

На звук подъехавшей машины Опалина из воротной калитки боксов выглянул один из работников автосервиса. Заулыбался, узнав прибывшего, появился полностью, вынося на свет божий веснушчатое лицо и худое тело в измазанной спецовке.

-Здравствуйте, Владимир Анатольевич! Вам колеса подкачать или что?— поинтересовался работник автосервиса.

-Нет....э...Витя, колёса качать не надо.

С трудом припомнив имя широко улыбающегося сотрудника автосервиса, ответил Опалин. Нащупал носком туфли асфальт, вышел из машины.

-Мне нужно помыть машину. И масло проверить неплохо бы, если тебе это не трудно.

-Сделаем, Владимир Анатольевич! Машину не глушите, я к ливневому стоку отгоню ваш 'броневик'.

-Очень хорошо, будь добр, сделай. На панели на пиво себе возьми, не забудь.

Осмотрелся, не увидел навороченного джипа владельца мастерской, поинтересовался:

— А Валентина нет на месте? Уехал?

— Да, шеф только что уехал, с женой. Он тут ночевал, домой не пошел. Светлана Борисовна рано утром приехала, кричала и громко ругалась на шефа. Потом они вместе уехали. Шеф торопился так, что и ботинки забыл надеть. Так, в тапочках и уехал.

На конопатом лице Вити, с двумя темными мазками машинного масла на щеке, еще шире расплылась неприятная ухмылка.

— Ага, понятно, почему ты улыбчивый такой. Без пригляда начальства остались — сухо произнёс Опалин. Он совершенно не одобрял процветающего в автосервисе панибратства.

-Хорошо, шеф появится — привет ему передавай от меня. И аккуратно машину мой, улыбчивый. Сильно не три, а то лак повредишь и будешь повреждения оплачивать. Всё понятно?!

С лица Виктора мгновенно пропало злорадное выражение и он сам быстро исчез в недрах мастерской в поисках шлангов — удлинителей.

'Опять Валентин в запой уйдёт, опять его стерва ему нервы мотает' — размышлял Владимир Анатольевич, неторопливо приближаясь к будке охранника своей автостоянки. В своём негативном мнении о жене владельца автомастерской он был не одинок. Евсеич, охранник его автостоянки, мужчина серьезный и ответственный, высказал своё мнение о жене Орлова также коротко и ёмко:

-Сучья ведьма она. Свести мужика в могилу хочет и с молодыми парнями потом жить. Стерва!

Высказался и зло сплюнул. Являлся он человеком резким и прямым, не склонным к экивокам и сглаживанию выражений, и вместо слова 'жить' употребил тогда совсем другое слово, нецензурное.

Сегодня как раз была его смена, и он уже спешил навстречу, встречать приехавшего Опалина.

-Здравия желаю, Владимир Анатольевич! — громко и четко поприветствовал владельца автостоянки охранник, рубленым жестом протягивая ему навстречу широченную ладонь. Опалин коротким кивком ответил на его приветствие, пожал руку и сразу же перешел к делам:

-Сергей Евсеич! Есть у меня для тебя небольшое, но важное поручение — Опалин протянул охраннику визитку, выуженную из кармана — Позвони, пожалуйста, вот по этому номеру — он маркером подчеркнут — и закажи машину щебня на мое имя. Расходный ордер пусть привезут сами, оплатишь из денег в кассе. Щебень пусть свалят на угол площадки. Понятно всё? Сделаешь?

-Сделаем, Владимир Анатольевич! Не беспокойтесь! А может и раскидать щебень сразу, как привезут?

Опалин с сомнением взглянул на пожилого охранника.

-Ты же Евсеич, вроде как на спину жаловался недавно?

-Так я племяннику позвоню, Владимир Анатольевич. Ему с приятелями деньги не лишние сейчас будут.

-Опять все деньги в ночном клубе, на девок и мартини истратил твой племянник?

-Ну, Владимир Анатольевич, дело то его молодое. Гуляет пацан перед армией. Молодость, она завсегда своего требует — Евсеич смущённо пожал мощными и покатыми плечами борца — вольника, обтянутыми камуфляжной курткой — Пусть побесится, перед армией парень. Недолго ему гулять осталось, меньше недели до призыва в армию осталось.

-Хорошо, позвони ему. Я не против разумной инициативы, но за качество работ отвечаешь ты. Расценки ты знаешь. Если согласится — заплати тоже из кассы стоянки. А я, пока машину моют, пройдусь до раскопок — Опалин недовольно скривившись, махнул рукой по направлению к траншее — Гляну, что там еще коммунальщики наши натворили.

-Не беспокойтесь Владимир Анатольевич! Все в порядке будет, сам присмотрю! А я пока вам чаю поставлю. Вы будете пить чай с моим травяным сбором? Ага, хорошо! А заварить вам как обычно?

Опалин кивнул, соглашаясь с предложением выпить чаю. Умел, Евсеич, замечательно заваривать душистый и терпкий чай с лечебными травами и не стоило отказываться от одновременно удовольствия и пользы для организма.

Идти было не далеко, всего метров сорок и Опалин шел не спеша, прогулочным шагом, оглядывая по пути состояние ограды, прожекторов освещения, табличек с номерами машин и сами машины.

Прожектора, небольшие и компактные, очень экономные по энергопотреблению, но ярко освещающие стоянку даже в сильный дождь он приобрел в 'Дневном свете', странной и подозрительной организации. Приобрёл довольно таки дешево и уже пару месяцев ожидал поломки или отказа в работе. Но прожектора всё никак не ломались, и поэтому становилось Опалину всё более тревожно. Не бывает такого. Не работает дешевое долго. Какой-то тут подвох или ещё что. Он закурил, приблизился к разрушенному участку стоянки, окинул оценивающим взглядом фронт работ. М-да, очень похоже, что одной машины будет мало. Куба полтора щебня просто утонет в мокром грунту.

Аккуратно наступая на ломаные куски асфальта, подошел ещё ближе, нагнулся, потыкал в землю подобранной рядом деревянной рейкой, растёр между пальцев комок влажной почвы.

'Точно, грунт очень рыхлый и сырой от осенних дождей. Пока влагу щебень выдавит, пару кубов, как и не бывало. Однако, придется произвести повторную корректировку затрат материалов, а это опять незапланированные расходы!'

Опалин с расстройства потянулся за пачкой сигарет, хотя зарекался не курить более двух сигарет за час. Как же, удержишься тут! Алина Сигизмундновна, любовь всей жизни и верная спутница 'в болезни и здравии, богатстве и бедности', оставшись без регулярной месячной дани в виде какой либо бессмысленной, но дорогостоящей ерунды, будет весьма недовольна и явит супругу наиболее острые грани своего характера.

'Ерунда, перетерплю несколько неприятных вечеров и пару шумных скандалов. Сам виноват — приучил любимую к ежемесячно получаемым ею блестящим безделушкам'.

Владимир Анатольевич распрямился, отбросил в сторону рейку. Вытянул зубами сигарету из пачки — измаранной в земле рукой он старался ни к чему не прикасаться. Прикурил, глубоко затянулся, мысленно прикидывая размер необходимой ему ещё суммы для оплаты дополнительных работ. Досадливо поморщился после примерных подсчётов. Многовато. Вкус табака вдруг показался непривычно горьким и крепким. В горле запершило, вызывая надсадный сухой кашель. Сильно и часто кольнуло в груди, словно металлический ёж тугим клубком прокатился внутри и уткнулся тысячами острых колючек в сердце. Голова закружилась, в ушах зазвенело, его пошатнуло, заставив переступить с ноги на ногу для восстанавления равновесие. Выдохнув горький дым и сплюнув вязкую слюну, Опалин выбросил наполовину выкуренную сигарету, предварительно внимательно оглядев её со всех сторон.

'Подделка, что ли дрянная попалась?'

Попытался откашляться. Неожиданно снова резко кольнуло в груди у самого сердца, сдавило виски тугим болезненным обручем. Вернулся звон в ушах, перед глазами полыхнуло жгучими фиолетовыми звездами, лопатки заломило. Затошнило, словно изнутри острыми крючьями подцепили его желудок и потащили грубыми рывками наружу. Если ориентироваться на крайне болезненные ощущения, его внутренности волокли куда-то вверх и сторону. Мышцы тела неприятно, муторно ослабли, колени подломились, более не удерживая тело в горизонтальном состоянии и падая лицом вперед, чувствуя, что теряет сознание, Опалин только и успел пожалеть, что в дополнение ко всем неприятностям ему придется еще и костюм отдавать в чистку. Костюм, всего неделю назад купленный в дорогущем бутике мужской одежды и выбираемый почти три часа.

Сполохом мелькнуло в наступающей беспросветной мгле: 'Алина узнает про костюм — убьет!'

Очнулся Опалин легко, как-то единым разом, сразу воспринимая себя целиком и полностью, без купюр. С полноценным ощущением всего своего нежно любимого и на удивление легко двигающегося тела. Словно он и не терял сознание, а так, прикорнул по-быстрому на любимом диване, совсем неплохо выспался и встал бодрым и полным сил. Абсолютно не болели ни голова, ни тело. Ни, совершенно точно, до крови разбитое при падении лицо. Ведь он прекрасно помнил, как быстро приближался к глазам пористый, кусок асфальта с острыми ломаными краями. Но не было у него ни малейшей боли от ушибов, ссадин и вообще какого другого чувства дискомфорта. На ногах стоится твёрдо, равновесие не теряется. И даже ноющий весь день правый бок не давал о себе знать.

Опалин, крепко зажмурившись, опасливо провел по подбородку и переносице кончиками пальцев, стараясь не разбередить неосторожным движением предполагаемые ушибы и возможные синяки.

'Странно. Совершенно никаких болезненных ощущений. И даже, такое вот складывается у него впечатление, что он где-то тщательно побрился!' Полная ерунда! Утром он точно не брился. Он катастрофически опаздывал на совещание и махнул рукой на наличие на лице еле заметной щетины. Сейчас же подбородок гладкий как кость, выбрит до необычайной чистоты и на ощупь очень похож на биллиардный шар. Необычайно гладкий и холодный. Но пальцы не мёрзнут и самого не знобит. Странно. Но более всего его смущает неестественное ощущение провала на месте носа и нелады с зажмуриванием. Ну, как будто носа совсем нет на его лице и век тоже. Просто взяли и исчезли. Нос с веками. Однако дышится по-прежнему легко и глаза не болят. Или даже, как бы и совсем не дышится. Будто и нет в дыхании ни какой необходимости. Нет нужды в привычных движениях живота и грудной клетки. Отсутствует легкий шум и слабый хрип при вдохе из-за не слишком здоровых бронхов. Ощущается всё как в молодости, когда внутренние органы работают как часы, не привлекая к себе внимания. Ерунда какая-то. Куда мог деться нос с лица вместе с веками и ресницами? Как можно не дышать и не задыхаться? И при всём этом сумбуре с исчезновением частей тела, ни какого чувства потери у него нет. Будто так и надо, так и должно быть. Чушь, бред, хрень лесная! Не может быть такого!

'Спрошу я Евсеича — есть нос с веками у меня или нет. И дышу или нет? Как бы в шутку спрошу. Вон, он уже издалека меня окликает. Только слишком громко кричит, как-то испуганно. Чайник что ли заварочный опрокинул и журнал регистрации залил кипятком как прошлый раз, медведь неуклюжий? Что-то голос у него больно напряженный и встревоженный!'

Охранник автостоянки, Сарнацкий Сергей Евсеич, относился к своему работодателю с искренним и неподдельным уважением. Серьезный и доброжелательный владелец стоянки вызывал в нем откровенную мужскую приязнь. Опалин без малейшего ворчания разрешал ставить на свою стоянку разукрашенную белыми полосами и разнообразными наклейками потасканную 'восьмёрку' племянника Евсеича без самой мизерной платы. Нередко давал возможность подзаработать и самому Евсеичу и его племяннику. Снег, допустим, убрать, сетку ограды перенатянуть. Да мало ли какая работа ещё бывает! Само охранное агентство где работал Сарнацкий на деньги для работников, скупилось. С пенсией вместе вроде бы и ничего выходило, но вот по отдельности получались 'кошкины слёзы'. Так что возможность позаработать Евсеич не упускал, а Опалин с оплатой не зажимал. Ну и разговаривал с ним хозяин автостоянки всегда вежливо, уважительно и только по делу. Языком не чесал. Мужчина серьёзный и начальник большой. Так что числил Евсеич Опалина в рядах 'достойных и правильно ведущих себя в жизни людей' по своей собственной квалификации. И давал крепкие подзатыльники племяннику, что иногда позволял себе не совсем неуважительные высказывания в адрес хозяина автостоянки. В общем, очень уважал наш охранник Опалина и даже заварки наливал ему в кружку побольше и покрепче, как 'для старшего по званию'. И сахар клал не жалея, помня о нелюбви Опалина к горькому вкусу крепко заваренного чая.

'Так, пора звать командира на чай'.

Заварочный чайничек с золотым рисунком Московского кремля и Царь-пушкой на выпуклых боках, плотно накрытый махровым полотенцем, он аккуратно поставил рядом с чашкам. Чуть привстав со стула выглянул в окно, опираясь ладонями на столешницу и далеко вытягивая шею. Никого не увидел. Качнувшись назад, выглянул в дверной проем. Тоже не видно. Сарнацкий вышел на улицу, тщательно огляделся, встревожено высматривая Владимира Анатольевича, и почти сразу же заметил его лежащим на земле. Ахнул, шатнулся туда-сюда и более не тратя время, по армейской привычке вначале действовать, а уж потом 'факты сусолить', сорвал со стены аптечку и быстро побежал к лежащему лицом вниз Опалину, на бегу взволновано и громко окликая его. В голове Сарнацкого в это время сумбурными цветными пятнами мелькали кадры телевизионной криминальной хроники о заказных убийствах, различных разборках и 'подвигов' гастрабайтеров из южных республик. Он на ходу, словно конь, мотнул головой, отгоняя негативные мысли. Подбежав к лежащему, охранник упал на колени в грязь, не выбирая место приземления и не обращая внимания на торчащие острыми краями вверх куски асфальта. Осторожно потянув за плечо, плавно перевернул Владимира Анатольевича на правый бок, страшась увидеть подтверждение своих худших предположений. Сунул ватку с нашатырём под нос лежащему, сильно потёр виски. Нет реакции. Предчувствуя недоброе, он наклонился ближе пытаясь уловить дыхание Опалина, одновременно нащупывая на его шее пульс. Пульса не было, чистые участки кожи лица лежащего мраморно побелели, тонкими синими черточками проявились капилляры. Кончики пальцев охранника похолодели, словно он касался не живого человека, а медленно остывающего тела.

'Ах, ты же, мать твою! Да как, же так, Анатольич! Ну, уж нет! Не будет так!'

Охранник воровато оглянулся. Перекрестился и, разом решившись, выдернул из потайного кармана узкий чехол с маленьким шприцом — тюбиком — вещь секретную, медицинскую и в свободном доступе невозможную, выпрошенную на их посиделках у бывшего сослуживца. Примерился, ловким движением отогнул воротник рубашки лежащего человека и точным движением поставил уколол в шею.

-Давай, Анатольич, не умирай! Доктор говорил, что эта штука мёртвых подымает! И ты встанешь! Давай, друг, давай! Доктор не обманет!

Словно заклинание он повторял и повторял одни и те же слова. Не выдержав мучительных секунд ожидания, Сарнацкий осторожно потряс лежащего за плечи, продолжая повторять многократное 'Давай!' будто заклинание. Неожиданно Владимир Анатольевич коротко кашлянул и вдруг неестественно широко распахнул глаза. Сарнацкий в испуге отшатнулся — нечто, не злое и недоброе, просто стоящее неимоверно выше всего, что измыслило человечество за тысячелетия пытаясь понять не понимаемое, бездушно вдавило его в землю невыносимой тяжести равнодушным взглядом и тут же пропало, словно и не было. Сарнацкий дрожащими руками вытер холодный пот со лба, чувствуя, как его сердце запнулось заледенев от страха и снова забилось. Редко, робко, словно боясь, что его услышат. Лежащий на земле человек пошевелился.

Потревоженный прикосновением охранника Опалин коротко простонал и открыл глаза.

-Владимир Анатольевич! — тихо позвал охранник, встревоженное разглядывая его грязное лицо в тёмных разводах земли и налипшего мусора — Вы как себя чувствуете? Может болит у вас что? Сердце не щемит, голова не кружится? Здорово ушиблись?

-Что? Что такое?

Опалин недоуменно посмотрел на охранника, приподнимаясь на локтях.

-Какое, к черту, сердце? Тьфу, на тебя! Евсеич ты это о чем болтаешь? Чай, что ли, на журнал пролил? Весь ты, какой-то напуганный, дерганный, бледный! Что случилось-то?

Опалин, еще чуть приподнявшись, растерянно осмотрелся вокруг. Сильно изумился, обнаружив себя лежащим на земле. Брезгливо поморщился, отмечая размазанную по пиджаку и коленям брюк чёрную земляную жижу.

'Он упал? Потерял сознание? Когда? Как?' — ничего не вспоминалось.

Евсеич, бледный и встревоженный, какой — то напуганный, молча следил за ним растерянным и беспомощным взглядом. Показалось Владимиру Анатольевичу или нет, но кроме испуга и растерянности во взгляде охранника промелькнула тень тщательно скрываемой отчуждённости, словно Опалин в одно мгновение стал для него чужим, незнакомым и опасным.

'Да что ещё за нелепость! Какое-то дурацкое падение, напуганный охранник, мысли странные! Что с ним вообще произошло?!'

Опалин неловко уперся ладонями рядом с собой и резко оттолкнулся от земли, вздымая себя на ноги. Сарнацкий на полпути крепко подхватил его под локоть измаранной в земле рукой, оказывая помощь. Опалин, вместо благодарности, раздраженно скривил лицо и вновь заметил всё туже странную тень смущения, что вновь промелькнула в глазах охранника. Владимир Анатольевич ещё больше рассердился.

'Вот ведь, медведь! Мало того, что всего замарал старый бес, он ещё и рожу кривит дел натворив! А, да что уж сейчас беспокоиться о дополнительных пятнах на костюме! Ерунда. Он сам весь испачкан до изумления. И руки грязные. Галстук вообще тряпка. Да уж, угораздило же так вымазаться, чёрт возьми! Как новичок-землекоп уделался грязью до самых ушей! М-да, в контору он точно не поедет — в таком виде появляться там не стоит. До конца рабочего дня осталось меньше — короткий взгляд на часы — трех часов, а ему нужно будет съездить домой и переодеться в чистую одежду, вымыть лицо и руки, почистить обувь. Это отнимет минимум час и уже нет смысла ехать ещё минут тридцать через весь город в офис. Супруга на работе и не увидит, в каком виде он появился дома, а про испорченный костюм он соврёт, что измарал при осмотре котлована. Поверит, не в первый раз. Итак, звоним заму и сообщаем о внезапно возникшем заболевании'.

Опалин переступил на месте, покачнулся, ловя равновесие. Неуклюже и сковано шагнул вперёд, снова оступился. Тело двигалось будто чужое, замерзшие мышцы с трудом сгибали суставы, не успевая подкорректировать его положение в пространстве. Голова кружилась. Он ощутил, как его крепко, еще раз уберегая от падения, подхватил под локоть Сарнацкий. Владимир Анатольевич недовольно дёрнул плечом, освобождаясь от поддержки охранника.

-Не нужно, Сергей Евсеевич, меня хватать! — раздраженно выговорил Опалин, морщась от мысли, что охранник считает его не способным самостоятельно сохранять вертикальное положение. Выдержав недовольную паузу, продолжил тем же черствым тоном:

-Я сам вполне способен стоять на ногах! Это ясно? Ну и очень хорошо, просто замечательно. Чай я пить не буду, спасибо. Поеду домой. Ты же звони по щебенке и ...

Опалин, резко обернувшись, тяжелым взглядом ткнулся в глаза охранника:

— И не говори ни кому, что я упал. Понятно?!

-Да как скажете, Владимир Анатольевич, как скажете! — Сарнацкий успокаивающе замахал руками — Только вот к врачу бы вам заехать, а? И лучше бы прямо сейчас. Анализы там сделать, кардиограмму может снять? И к психиатру, а?

Охранник, осёкшись, умолк. Всей своей позой и лицом он выражал растерянность, некоторую запуганность и серьёзную озабоченность состоянием Опалина.

-Так, хватит!

Опалин резко одернул излишне заботливого охранника. Поднял вверх указательный палец и направил его в лицо Евсеича:

-Господин Сарнацкий! Позвольте уж мне самому решать, что именно мне делать!

Сухо сунул, прощаясь, руку охраннику, предварительно тщательно оттерев грязь с ладони.

-Все, я поехал домой. Позвоните мне вечером и доложите о результатах! До свиданья!

Владимир Анатольевич выпрямился, упрямо вздёрнул подбородок, данными жестами демонстрируя полную уверенность в себе, совершенно её не ощущая при этом. Широко зашагал, твёрдо ставя ногу на землю к своей машине. Шел он не оглядываясь, стараясь выкинуть из памяти по-детски обиженный и расстроенный взгляд охранника, осаженного грубым окриком. Ничего, перетопчится.

Тщательно вымытый 'немец' сверкал на солнце отполированными боками дожидаясь хозяина у въезда на автостоянку. Чистая машина и грязный владелец смотрелись вместе довольно нелепо, и Владимиру Анатольевичу даже почудилось еле заметное выражение пренебрежения на хромированной решетке радиатора.

'Ещё один с тенью в глазах!'

Он сердито выдул воздух через ноздри, с силой вдавил кнопки брелока. Открыл багажник и, дёргая, рывками, вытащил из него покрывало. Набросил на водительское сиденье, чуть повозился, равномерно расправляя складки. Сняв пиджак, выгреб всё из его карманов на панель, свернул одежду в неопрятный комок и бросил возле сумки с инструментами, взамен надев куртку от спецовки. Галстук, чуть подумав, просто выбросил в урну.

Включая двигатель, он одновременно выбирал в меню телефона номер Мацусевича, их семейного врача. Услышав в микрофоне невнятное 'Ушаю!' быстро обменялся с ним ритуальным приветствием, короткими смешками, вопросами — ответами, договорился о встрече на сегодняшний вечер. Попрощался. Набрал другой номер — рабочий. Сослался на внезапное недомогание и предупредил о своем отсутствии. Не слушая собеседника и невежливо перебивая, распорядился об отмене всех запланированных встреч. Раздраженным тоном напомнил, что до сих пор не готов проект на новый торговый центр. Говорил чётко, уверенно, кратко. Так, как больные не говорят. Скорее всего, ему не поверили, но это его нисколько не взволновало. Появились у него в момент разговора другие, более важные причины для волнений. Договорив, отключился, бросил телефон на пассажирское сиденье. Никак не получалась попасть в держатель на лобовом стекле.

Плавно тронулся разворачивая автомобиль, усилием воли стараясь унять сильнейшую дрожь в руках. Кое-что, после того, как он поговорил с Матусевичем и позвонил в офис, ему вдруг вспомнилось. Всплыло в памяти оскалом хищной неведомой рыбы, резкой и чёткой картинкой, словно проявили черно — белую фотографию. Проявили не жалея реактивов, вытесняя все полутона, делая грани силуэтов на картинке бритвенно — острыми. И то, что он вспомнил, его очень сильно взволновало и напугало до непроизвольного дрожания рук и тонких противных ручейков холодного пота между лопаток. Не желало, вынырнувшее из тёмных глубин пугающее видение, укладываться в рамки повседневных реалий. Топорщилось кромками острых плавников, скалилось сахарно-белыми иглами зубов. И настолько вспомненное им выбивалось из общей повседневности, что Владимир Анатольевич даже усомнился в своей нормальности.

А вспомнились ему длинные ряды скелетов в широком колодце огромного двора окольцованного серыми стенами из неровно обтёсанных валунов. Скелетов с черепами треснувшими, выветренными или свежими гладкими. Тысячи черепов! Крупные — взрослых, маленькие — детские. Целые и с зияющими в темени или на висках неровными краями пробитых дыр. Грязно — желтые, серые, белые. Черепа выступали мерзкими наростами на сухих позвоночных столбах скелетов, неподвижно застывших перед ним. Затем один из черепов, противно скрежеща позвонками, медленно повернулся к нему, и он увидел внутри его мёртвых глазниц тусклые огоньки зелёного цвета. И появился звук — завывающий гул ветра, дико мечущегося в голых грудных клетках неподвижно стоящих костяков. Вдруг возникло ощущение исполинских, омерзительно холодных щупалец, что выталкивали, грубо толкали его куда-то назад и тёплых ладоней, напрасно пытающихся его удержать на той, неизвестной ему, стороне. А потом всё разом закончилось и он осознал себя лежащим на рыхлой сырой земле стоянки.

Масуцевич уехал от Опалиных уже поздно вечером. Выписал, после тщательного осмотра 'больного', легкое успокоительное и снотворное. Припомнил пару забавных случаев связанных с видениями у пациентов из своей практики и пересказал их, пытаясь рассмешить насупившегося пациента. Не удалось. Мацусевич пожевал губами, поправил очки и уверенно заявил, что от небольших галлюцинаций еще никто не умирал и с ума не сходил. Стресс, усталость, недомогание и непомерное курение сигарет могут сыграть с любым подобную злую шутку. Так что желательно бросить курить и стараться избегать нагрузок на нервную систему. Напоследок, стандартно посоветовал поменьше отдавать сил работе и обязательно следить за давлением. Больничный лист выписал с пошлейшим диагнозом — ОРЗ. Это любимая супруга, настояв на своём, всё-таки заставила взять Опалина 'больничный'. Затем она же, напоив его противным горячим молоком с медом — её абсолютным средством лечения всех болезней, отправила мужа спать в кабинет.

'А если у тебя грипп, дорогой? Это ведь сплошные вирусы! А мне завтра на работу! Будь уж любезен делать то, что тебе говорят!'.

Дипломированный врач с богатейшей практикой, доктор медицинских наук и автор одной монографии с труднопроизносимым названием, отрицающий у Владимира Анатольевича наличие даже легкой простуды, для неё авторитетом не являлся.

Владимир Анатольевич не стал сопротивляться напору жены. Покорно выпил лечебное пойло и отправился в изгнание. В кабинет, на любимый диван.

В кабинете включил на малый обдув кондиционер и ткнул в кнопку проигрывателя. Бросил на пол у двери подаренную на юбилей шкуру волка. Попинал ногой, утаптывая и перекрывая доступ воздуха в остальные комнаты. Налил полный бокал коньяку, не торопясь выпил. Закурил, предварительно тщательно осмотрев со всех сторон сигарету и пачку. Сделал пару глубоких затяжек и принялся размышлять о произошедшем с ним на стоянке.

Не казалось ему, при тщательном обдумывании, припомненные в машине видения банальными галлюцинациями. Всплывшие в памяти детали пригрезившегося были чересчур уж реалистичными и многое говорило в пользу их действительного существования. В потери сознания и его падения по этой причине, сомнений не оставалось — рассеченная левая бровь сперва им не замеченная, но при умывании в ванной давшая знать о себе острой болью, не оставляла место другим трактовкам получения раны. Так что и видения его из этого же ряда. Всё взаимосвязано. Только вот почему он потерял сознание? По голове никто сзади не бил и сердце раньше так не прихватывало. У Опалина вообще было очень здоровое сердце. Хотя сам факт потери сознания всё же не очень значителен, совершенно обычное для всех людей явление. За всю свою жизнь сознание терял он раз пять, начиная с самого юного возраста. В детстве, его здорово напугала толстая тетка в белом халате с огромным шприцом в руках. Надо было сдать кровь и когда он протиснулся в дверь процедурной, к нему медленно направилась могучая медсестра, сюсюкая при движении приглушенным басом: 'А вот кто это к нам пришел? А у кого это мы кровушки возьмем? Да вот у этого, у маленького и возьмем! Совсем, совсем немножечко возьмем!'. И пшик, пшик воздухом из шприца. То, что шприц был размером с руку ребенка, а игла больше похожа на шило, ее совершенно не смутило. Очнулся Владимир Анатольевич от резкого запаха нашатыря и сразу же закатил истерику со слезами и воплями. Кровь на анализ тогда так и не взяли. Сейчас вспоминать смешно, но вот просыпаться от криков по ночам он перестал только через полгода. Но вот тот детский кошмар не шел ни в какое сравнение с тем детским. Да и вообще Опалину не с чем было сравнивать пригрезившееся. Столь реальных и овеществленных галлюцинаций он ранее никогда не видел. Учитывая, что Владимир Анатольевич никогда в жизни не употреблял наркотики, даже легкие, вроде небезызвестной марихуаны, а с алкоголем находился в постоянном антагонизме из-за хронического гастрита, то появление столь ярких бредовых видений вызывало в нем нешуточную тревогу. Требовался трезвый анализ произошедшего события и крайне необходимы были способы борьбы с этим явлением. Он представил, как теряет сознание на совещании и мысленно ужаснулся возникшей перед его мысленным взором картине. На карьере и дальнейших перспективах в работе можно будет смело ставить большой и жирный крест. Отправят в санаторий, не будут более нагружать новыми проектами и все, пройдёт пара лет и останется он по-прежнему начальником средней руки, если останется, и будет спроважен на пенсию со стандартным набором подарков — часы, ваза и бумажка с красивыми буковками.

'Не дай Бог!'

Владимир Анатольевич вздрогнул и непроизвольно перекрестился, хотя и являлся, как и все его поколение, тривиальным агностиком. Лучше даже мысленно не допускать возможной потери сознания на совещаниях с провалами в жуткий потусторонний мир. Если же подобное повториться пока он 'сидит' на 'больничном', то он будет вынужден взять еще раз больничный лист, а затем уйти в отпуск, благо по срокам он совсем близок. И в отпуске посетить частного психиатра. В другом городе, анонимно

Опалин настолько расстроился от предполагаемых вариантов развития ситуации в будущем, что невольно потянулся к сигаретной пачке, хотя предыдущую сигарету затушил совсем недавно. Отдернул испугано руку, вспомнив, к чему привело частое курение на автостоянке.

'Может мне вообще бросить курить?' — мелькнула здравая мысль — 'И так здоровье пошатнулось. Сознание ни с того ни с чего теряю и на четвертый этаж к своей квартире подымаюсь с легкой отдышкой'.

Повзвешивал недолго на своих внутренних весах пользу и вред. Решил принимать решение о расставании с вредной привычкой с утра, выспавшимся. На работу рано вставать уже не нужно, можно поспать подольше и съездить потом на стоянку для проверки сделанной работы — Евсеич уже позвонил ему и бодро доложил о выполнении задания командования, не забыв поинтересоваться самочувствием 'уважаемого командира', чем немного развеселил Опалина.

Ну что ж, пора и спать. Выпитый коньяк оказал необходимый терапевтический эффект и Владимир Анатольевич почувствовал как напряжение отступает и накатывает сонливость.

Он взбил кулаком подушку, лёг и немного повозившись уснул разом, словно провалился в глубокую яму.

И вновь увидел длинные ряды пустых черепов неподвижно застывших перед его глазами. Испуганно задергался, замолотил руками в бесплодной попытке проснуться. Резко хлопнул себя по щекам, с силой потёр лицо ладонями. Обмер, заледенел телом, услышав глухой костяной звук и чувствуя неестественную гладкость и непонятные ямы на лице. Пальцы воспринимались ломкими ветками сухого дерева, а лицо куском гладкой стружечной плиты. Не веря своим ощущениям, он поднес ладони к глазам. Внимательно рассмотрел чужие, голые, без малейших признаков мышц, сухожилий и кожи белые кости фаланг пальцев. Пошевелил пальцами, сжимая ладони в кулаки и вновь разгибая. Уловил краем глаза, еле видимое глазами, тонкое, словно тянущаяся мерклая пленка, зеленое марево в межкостных промежутках пястья. Краем глаза? Глаза?! Осторожно, боясь ожидаемого, поднёс кончики пальцев к глазницам, надеясь на упругое сопротивление глазных яблок. Пальцы неожиданно провалились внутрь черепа, проткнув по пути, по смутному ощущению, тонкую плёнку. Испуганно отдёрнул ладони назад, заранее боясь приступа нестерпимой боли. Боли не было. Владимир Анатольевич, пытаясь остановить хаотичную скачку мыслей и дичайших предположений, резко хлопнул себя по груди. Вновь ухватил слухом дробный раскатистый звук. Плотно прижал не свои ладони к грудной клетке, напрасно пытаясь уловить ритмичные удары сердца и провалился костяшками фаланг в промежутки между ребрами. Напугано рванул руки назад. Дернул неуклюже, заполошно, неудачно. Фаланги пальцев цепляясь пястными костями противно скрежетнули по краям оголенных, лишенных плоти рёбер. Невыносимый ужас происходящего навалился, обхватил мутным туманом страха, и Владимир Анатольевич закричал. Закричал тоскливо, будто тяжелораненый дикий зверь, надсаживаясь в ломаном движении распахнутого рта, беззвучно взвывая распахнутым ртом. Изо всех сил, до омерзительного скрипа трущихся костей, обхватил свой череп сухими кистями. Упал на колени, а потом и вовсе безвольно опрокинулся навзничь, на твердые и пыльные плиты двора, выгибаясь крутой дугой. Череп звонко щелкнул затылочной костью по плите, поднимая небольшое облачко пыли, в унисон ему отбили чечётку по камням дёргающиеся кости рук и ног. Лёжа он еще раз попытался завопить, закричать во всё силу своих отсутствующих лёгких, выплескивая вверх, к холодным и равнодушным звездам своё смятение, растерянность и всепоглощающий страх. Грудная клетка слабо шевельнулась, имитируя набор воздуха. Нижняя челюсть, скрипя по скуловой кости, послушно отвалилась к ключицам. Позвонки шеи звонко щелкнули, запрокидывая мертвые провалы глазниц с зелеными огнями в глубине черепа к ночному небу. Но из пустой темноты неживого рта не послышалось и малейшего звука.

Тишина, безраздельно царившая во втором отстойнике Мёртвого двора, на долю мгновения ожив, удивленно взглянула на странный костяк, что звонко стукнулся костями о плиты и пытающийся закричать лишенным голосовых связок оскалом рта. Холодный ветер, не обращая внимания на глупости необычной нежити, по-прежнему метался между голых ребер сотен скелетов стоящих рядом со странным 'поднятым', создавая из шорохов и шелестящего свиста унылую мелодию.

Ничто и никто не обратил внимания на безумно испуганного живого человека запертого в клетке из грязно-белых костей.

На Южной башне Мёртвого двора мерно прозвонил два раза 'ночной' колокол. Владимир Анатольевич резко, с громким щелчком, свел вместе челюсти широкого распахнутого рта. Сумасшедшее, ошеломляющее разум, неконтролируемое желание кричать, вопить и звать к себе на помощь, вдруг пропало, словно отрезало, вместе со вселенской жалостью к себе. Словно выдрал кто-то неизвестный с равнодушной отстранённостью хирурга из его души спутанный клубок испуга, страха, растерянности и недоумения, небрежно отрезав перечисленное одним движением, как вещи ему более ненужные. Опалин затих. Не меняя не удобной позы повернул.... 'Голову? Или череп? Нет, пусть пока будет голова!'.... голову налево — направо, громко скребя теменной костью по шероховатым плитам. Окружающий его сюрреалистический вид не изменился. Насыщенная новыми чёткими и однозначными деталями нынешняя галлюцинация претендовала на несокрушимую реальность и требовала к себе серьёзного и вдумчивого отношения. Предаваться хандре, тосковать по исчезнувшей прошлой жизни и всемерно жалеть себя, такого бедного и несчастного, было в данный момент не совсем уместно. Да и нет острой необходимости верить в окончательный конец своей прошлой жизни. Оставалась, хоть и мизерная, но вполне допустимая возможность, что это всего лишь мираж, бредовое видение. Только фантом сейчас более долгий и избыточно реальный.

Он старательно успокаивал себя — посмотрит неудачный фильм ужасов свихнувшегося режиссера-рассудка и вскоре покинет этот безобразный зрительный зал. Проснётся дома, на своём любимом диване, под тёплым уютным пледом. Убеждал и сам себе не верил. Мешал его рациональный и в меру циничный взгляд на жизнь и её реалии. В частности, Владимир Анатольевич всегда придерживался стойкого убеждения, что если случилось с ним дерьмо, то это именно дерьмо, а не что-то другое и поступать с ним надо соответственно. К тому же, ещё одна особенная черта его характера не давала впасть ему в панику — в минуты сильного стресса у Опалина наступало некая 'заморозка' чувств и эмоций. Он начинал размышлять и поступать хладнокровно, полностью отстраняясь от эмоциональных факторов, словно делал и думал совершенно посторонний ему хладнокровный человек, а он являлся всего лишь наблюдателем со стороны. Четко анализировал, быстро, почти мгновенно перебирал варианты решения проблем в поисках наилучшего. Сделав свой выбор, шел до конца и почти всегда достигал успеха. Но пока анализировать и решать было ему нечего. Слишком мало информации, данных для выводов и никак не удаётся найти удовлетворительное обоснование окружающему его кошмару. Голливудские киношные шаблоны, выдумки писателей-фантастов и изыски футурологов не имели со здешней реальностью ничего общего. Совершенно непонятно где он и, тем более что именно с ним.

В свою смерть верить не хотелось категорически, да и не получалось. Он думает и двигается, сознание наличествует, обстановку вокруг он воспринимает, разум телом командует. То есть, даже если он сам и не живой в привычном значении этого слова, то что-то всё равно позволяет ему осознавать себя в какой-то доле прежним Опалиным Владимиром Анатольевичем, а не хладным трупом. Логика собственных размышлений против видимого им вокруг. Счёт пока ноль — ноль. Белокрылых ангелов и угольно-чёрных демонов с трезубым сельхозинвентарём в волосатых лапах вблизи него не наблюдается. Серой не пахнет, арфы мелодично не звучат. Но и люди без мышц и кожи не живут и не слышат, а он слышит, как шумит ветер. И не видят, если нет в черепе удивительно сложных мешочков из влаги, плёнки, хрусталика, но этому утверждению противоречат ясно видимые им неестественно ровные ряды скелетов. Всё они портят, пособия анатомические, всю логику его рассуждений хоронят на раз. Сотни или тысячи неподвижных, мёртвенно застывших желтоватых контраргументов. Невероятно огромное количество ободранных до голых костей человеческих трупов. И, тем не менее, он жив. Мыслит и упрямо не собирается вливаться в ряды этих неподвижных мертвяков. Нет, к чёрту это! К богу или к дьяволу! Выдаётся он угловатой, нестандартной деталью из здешней массы мертвяков и поэтому не собирается причислять себя к ним. Абсолютно! Совершенно! Категорически! Поэтому, впадать в депрессию и тоску и принимать покорно случившееся с ним, он мыслил преждевременным. Будет ещё время на рефлексии, а сейчас нужно не спеша осмотреться и по возможности тщательно оглядеть всё, что находится вокруг него. И очень желательно — кто. Возможно, этот кто-то обладает..... гхм.... жизненно необходимой для него информацией. И соизволит поделиться. Хотя и по первым поспешным и черновым выводам можно легко допустить, что загробная жизнь существует и это есть непреложный факт.

'Так что поздравляем вас с прибытием на тот свет, Владимир Анатольевич! Бывший наш незаменимый работник, а также в прошедшем времени компетентный руководитель. Положивший — или как говорят в данном случае — возложивший жизнь свою на алтарь чего-то там! И будут помнить о вас, о многоуважа....'.

Опалин жестко, на полуслове, оборвал сам себя. Хватит ерничать как безголовый храбрящийся пацан! Данная шутка откровенно из разряда наиболее плоскоубогих. Конечно, шутить с самим собой Опалин может как угодно и сколько угодно, но этот совершенно несмешной панегирик слишком уж был похож на зарождающуюся истерику. Что не к месту и не ко времени.

Он осторожно, не слишком доверяя вновь приобретенному вместилищу своей души, встал на свои новые ноги. Покачался, переступил на бугре пяточной кости, плоскостях плюсневых. Помогая себе сохранить равновесие, качнул торсом, шевельнул руками. Нервно, несколько раз встряхнул черепом, обрисовывая данными жестами свой полувыдох— полувскрик передающий его состояние невероятного ошеломления от данной ситуации. Сомнений в истинном бессмертии человеческой души у него не осталось и малейших.

'М-да, сейчас остается только сожалеть о том, что при жизни я не посещал церковь и о своём легкомысленном отношении к Богу и вере в него. Ну, а запоздалое раскаяние в грехах здесь вряд ли приветствуется. Скорее всего, это будет жирным минусом. Раньше думать надо было, идиот клинический. Миллиарды людей на протяжении тысяч лет готовились к конечному итогу своего существования. Набирали баллы, копили бонусы, а он ухмылялся и заявлял, что это лоховская пирамида. Придурок. Что ж, остается только принять со смирением свою участь'.

Владимир Анатольевич по привычке шевельнул грудной, имитируя расстроенный выдох. Привстал на кончики пальцев, огляделся, смотря поверх бесконечного моря пустых черепов. Новое тело слушалось всё лучше и лучше. И виделось ему отлично, ни какого тебе минуса-плюса и близорукости — дальнозоркости как в прошлой жизни.

Вокруг возвышаются метров на девять — десять угрюмые стены с клочьями мха в щелях кладки между кое-как обтесанных валунов. Сама кладка неровная, с выкрошенным раствором и по внутреннему ощущению чрезвычайно старая. Плюс, добавилось разрушение кладки, которое можно было бы избежать при осуществлении предварительных геодезических изысканий. Фундамент здешних стен закладывался явно без разведки почвы, не учитывались ни подземные воды, ни роза ветров. Однозначно, дилетанты осуществляли разработку проекта. Вон, справа, стену уже рассекает извилистая трещина, грозящая через пару десятилетий расколоть каменную ограду на две части. Зубцы наверху выветрены — камень известняк или что-то ближе к песчанику, не разглядеть, плохой выбор для данных конструкций. Их ровные грани из-за эрозии превратились в покатые овалы, расширяя пространство между ними. Сэкономили на материале для строительства, обормоты. Человек пролезет в этих промежутках совершенно свободно, а насколько ему было известно, функциональное назначение зубцов крепостной стены было как раз обратным — препятствовать они должны враждебным ползунам. Да и вообще, на первый взгляд, все строения содержалось отвратительно и более чем очевидно, не ремонтировалось со дня их постройки. Похоже, владельцам этой крепости на состояние стен наплевать, да и действительно — кто в трезвом уме будет штурмовать здешний филиал ада или своеобразного отстойника для грешных душ? Хотя вот смутно видимая на фоне звёздного неба фигура вроде бы человека, что ходит по стене вдалеке, в декорации ни чистилища, ни Ада, а уж тем более Рая, по твёрдому мнению Опалина никак не вписывалась. Излишне деловитый на вид силуэт и похож тот тип, по однообразности маршрута перемещения, на патрулирующего территорию обычного охранника-часового. Слишком размеренны его передвижения, привычно рутинны. Проходит метров двести налево, разворот, топтание на месте, и столько же нашагивает обратно направо. Ходит скучно, монотонно. Этакий скучающий вольнонаемный сторож душ тянущий лямку обрыдлой службы. Что не очень-то вяжется с общими представлениями о том свете. Да и окружающая обстановка какая-то всё таки не совсем инфернальная. Зловещие сполохи адского пламени отсутствуют. Над головой страшные твари летучие не вьются, не каркают и не гадят на голый череп. Вообще, ввергающих в ужас завываний мучаемых демонами грешников, их жалобного воя, криков и заунывных стонов нет. Ноль здесь полный в этом плане. Серной вонью в нос не бьёт и геенна огненная поблизости не видна. Но и крылатых бесполых существ, маскирующихся под суровых брутальных мужчин в белоснежных простынях и дружно бренчащих на арфах-лирах, в небе не видать. И само оно, небо, обычное такое ночное, с обыкновенными такими звездами. Облака серые, птица вон, вдалеке, пролетела. Единственное отличие от земного неба — это наличие двух лун на местном небосклоне. Одна большая, с огромными неровными пятнами кратеров, тёмная. Вторая намного меньше и не так побитая метеоритами, светлая. Светлая луна, в отличии от товарки, с лёгким серебристым оттенком. Вот и вся необычность в окружающей его обстановке. А если быть честным в определениях, то на огромную и пустующую складскую площадку похож окружающий пейзаж. Не хватает только для полного сходства красных трафаретных надписей на стенах — 'Огнеопасно!', 'Не курить!', 'ПА', 'B-IV' и прочих предупреждающих аншлагов. Правда, нет и прожекторов освещения, куч окурков прямо под надписями 'Не курить', разнообразного доско — бочкового хлама в углах и неистребимого мусора.

'Но, прежде чем делать скоропалительные выводы из своих наблюдений — притормозил бег своей мысли Владимир Анатольевич — следует попробовать пообщаться с местными. Ведь явно не случайно, все присутствующие здесь э.... почившие, наверное, замерли в каменной неподвижности. Даже не шелохнулись ни разу за все время. Застыли как мертвые. Да они ведь и так мертвые! То есть полуживые. То есть..... Плевать! Черт им приказал так застыть? Или всё-таки ангел?!'

Владимир Анатольевич запутался в выборе точного адресата и махнул на это рукой. Лучше пока проанализировать то, что он видит здесь, а уж затем подбирать нужные дефиниции. Должна же быть какая-то веская причина для данного поведения здешнего контингента. Веская, серьёзная, значимая. Кстати, вполне возможно, что поведение его, вновь прибывшей сюда души, совершенно неприемлемо для существующих здесь правил и регламентов и вскоре может последовать суровое наказание за их нарушение. Хотя, чем же можно испугать мертвого?

'Так, приятель, стоп! Успокойся и возьми себя в руки! Не стоит столь глупо и опрометчиво храбриться. Вполне возможно, что здешний иерарх с рогами или с крыльями изыщет действенный способ убеждения беспокойных новичков в их неправильном поведении'.

Хотя чем, да и зачем пугать уже умершего человека? Какие иерархи? Какие на том свете правила? Какие регламенты? Здесь должно быть абсолютно все иначе и человеческие шаблоны абсолютно неприемлемы! Неизвестно как именно должно быть, но однозначно иначе.

'Но вот мысль о поиске источника необходимых сведений неплоха. Знания о здешнем месте и данной реальности актуальны и жизненно ему необходимы. Хм, весьма дурацкая тавтология и всецело неуместное сравнение, но до чего ведь верное!'

Определив первоначальную цель он, осторожно ступая по каменным плитам двора, ещё не доверяя полностью новому телу, да и телом-то называть данный суповой набор не совсем корректно, осторожно приблизился к ближайшему из скелетов. Медленно поднял руку, поднося по миллиметру к плечу костяка напротив, кончики пальцев. Вздрогнул непроизвольно от вида своей новой верхней конечности и замер в доле сантиметра от цели.

А как ему общаться с планируемым собеседником? Как задавать вопросы? Проблема. А ведь даже немые, используя артикуляцию губ, могли бы легко справиться с этой задачей. Но как быть, если нет, ни губ, ни языка, ни легких? Попытка завыть дала четко понять о категорической невозможности акустического общения. Простучать зубами SOS? Ага, еще и флажки поискать для семафорной азбуки. Вдруг где-то лежат, только его и дожидаются! Использовать другие невербальные способы для налаживания контакта? Помахать руками? Написать записку? На чем? Чем?! И на каком языке?

Опалин глубоко задумался над решением проблемы общения. Звуковой способ отпадал однозначно. В общении с помощью письменности существовали некоторые шансы — он же видел, правда, непонятно чем и как. И довольно таки недурно, даже в полной, ночной темноте. Но и этот способ, был так же, как и голосовой, не реализуем из-за незнания местного языка и отсутствия инструментов для письма. Оставался только способ общения знаками. Владимир Анатольевич вздохнул, набирая воздух в несуществующие легкие, словно перед глубоководным погружением. Точнее, попытался это проделать, следуя врожденным рефлексам старого тела и осторожно, кончиком пальца, прикоснулся к плечу выбранного собеседника.

'Интересно, как мне изобразить жестами пару простых вопросов — 'Чего стоим? Кого ждем?' — мелькнула и пропала ерническая мысль.

Затронутый им костяк не двигался много долгих секунд и он уже почти решился на более весомое прикосновении, вроде дружеского похлопывания по плечу, как вдруг скелет медленно, словно просыпаясь от мертвого сна, повернулся к Владимиру Анатольевичу.

'Довольно удачное, для этой действительности, сравнение' — вновь не ко времени захотелось пошутить Опалину. Его психика явно находилась на грани срыва. Мозг, спасаясь от кошмаров реальности, без участия владельца самостоятельно искал методы защиты от безумной ситуации общения с осмыслено движущимся прахом. Живыми мертвецами. Зомби, скелетонами и бог весть кем ещё! Бред и безумие.

Тем временем, обернувшийся на прикосновение к плечу, костяк уставился своими пустыми глазницами прямо в глаза Опалину. Внутри его черепа тускло сверкнуло, туманное пламя в глазницах разгорелось чуть ярче, сверкнув зелеными искрами. Опалина еще раз передернуло от страха внушаемого ему его собеседником.

'Хорошо хоть, что по моему лицу ничего невозможно прочесть, за отсутствием оного'.

Опалин мысленно отметив свою очередную плоскую шутку, сокрушенно вздохнул. Похоже, нервного срыва ему всё-таки не избежать. И хорошо бы только этим отделаться. Его друг и по совместительству их семейный врач Матусевич предупреждал, что когда человек начинает излишне часто и окончательно не умно шутить, да еще над предметами совершенно неподходящими для этого, то вскоре ему, шутнику, придется пить прописанное добрым доктором успокоительное. А лучше всего будет полечиться стационарно, под наблюдение опытного и внимательного психиатра. О том, какие формы здесь принимает стационарное лечение, думать совершенно не хотелось. Собеседник Владимира Анатольевича тем временем все также недвижимо пялился на него своими пустыми провалами в черепе не предпринимая никаких действий и не высказывая ни малейшей заинтересованности в разговоре.

'Бесспорно, так и будем смотреть друг на друга, до звучания труб пятого, шестого и седьмого включительно, ангелов. Как же мне инициировать наш диалог?'

Опалин непроизвольно потянулся потереть висок, что делал всегда в моменты трудных размышлений. Внезапно, стоящий напротив него скелет с кратким запозданием повторил его жест.

'Ага! — обрадовался Владимир Анатольевич — 'Похоже, что-то получается!'.

Он быстро ткнул себя фалангой в грудину, потом широко развел руки, охватывая пространным жестом двор и помахал расслабленно кистями перед надпереносьем выражая свое абсолютное непонимание, окружающей его действительности. Пожал плечами и замер, ожидая ответных действий от скелета раздвинув свои челюсти в дружелюбном оскале. По крайне мере он надеялся, что в дружелюбном. Костяк не заставил себя ждать. С едва заметной задержкой повторил всё до мелочей, неосторожно задев при зеркальном воспроизведении движений Опалина своих ближайших соседей. И вновь застыл неподвижно широко расшарашив свои щербатые челюсти. Наверное, ответную улыбку изображал.

'Издевается, что ли, мудак костяной?!' продолжая скалиться, выругался про себя Владимир Анатольевич, отслеживая краем взгляда соседей обезьянничающего мертвяка. Те, повернувшись к Опалину, своими неуклюжими шатаниями задели других скелетов. И сейчас уже несколько десятков темных провалов с жутковатыми оскалами желтых челюстей внимательно следили за Опалиным, мерцая во мраке двора зелеными огнями из пустых глазниц.

Не ждавший столь бурного развития общения со здешним контингентом Владимир Анатольевич испуганно отодвинулся на один шаг назад. Скелеты — 'собеседники' воспроизвели его движение без малейшего запоздания. Находившиеся за спинами отступивших вспять скелетов костяки, задетые при выполнении этого слитного маневра пятерки, начали медленно оборачиваться, толкать, касаться других мертвяков, запуская цепную реакцию в рядах мертвого воинства. Оглушающий сухой шорох, мерзкий скрип позвонков, глухое сталкивание голых костей и увеличивающееся ритмичное вспыхивание зелёного пламени в черноте пустых глазниц однообразно скалящихся десятков черепов. Получился высококачественный эпизод из фильма ужасов и в итоге не меньше сотни скелетов глядело на Владимира Анатольевича, пугающе широко распахнув свои пасти в дружелюбной улыбке, не сводя с него своих... глаз?! Страшно и жутко всё это выглядело, совершенно инфернально.

Опалин, оторопевший от совершенно неожидаемого им эффекта, защищаясь от такого внимания к себе, непроизвольно жестом отрицания выкинул руки перед собой ладонями наружу. И тут же, целостным слитным движением, не отклоняясь и на йоту, находящиеся перед ним скелеты в точности повторили его движение. Двор вновь заполнил сухой шелест и дикая какофония сухих щелчков хрупких суставов.

'Да что б вас гадов разорвало!' — мысленно вскричал про себя Опалин, от всё души кляня свое неосторожное желание наладить общение со здешними аборигенами.

'Вот клоуны придурочные! Ну, мать их, ну и подставили! А ведь этот концерт точно не пройдет незамеченным у здешнего начальства! Сейчас явятся карательные органы, и жесткий разбор моих действий вершить будут'.

И полностью удрученный произошедшим, в совершенно расстроенных чувствах, Владимир Анатольевич безвольно осел на землю.

Целостным движением, лязгая позвонками и пощелкивая стершимися суставами, взметая кратковременные вихри пыли, огромная толпа скелетов повторила его действие, неуклюже рушась на холодный камень плит двора. Двигались они ломаными, рваными движениями, окончательно разрушая окружающее их безмолвие громоподобным скрипом своих костей и создавая кошмарную картину многочисленных сотен однообразно опускающихся на землю скелетов. Костяки сели на плиты, словно упали, подобно марионеткам с обрезанными нитями. Зрелище, достойное гравюр Гойи. И абсолютно точным выражением, наиболее ёмко характеризующим создавшуюся ситуацию, был беззвучный мысленный полустон — полукрик Опалина:

— Ммм-аать!

Глава 2.

Если посмотреть на Южный материк с высоты птичьего полета, то прекрасный вид внизу заставит вас замереть в совершенном восторге от великолепного зрелища. Красота неописуемая! Великий поэт и мудрец прошедших золотых эпох, высокородный асс'Матолар, однажды пролетал над Южным материком, удобно восседая в высоком седле — корзине между спинными гребнями костяного дракона. Хоть и предупреждали его перед полётом служащие Службы Воздушных Перевозок, что вниз смотреть не желательно, но любопытство всё-таки пересилило. Ну, он и посмотрел вниз, не смог удержаться. Отстегнулся, привстал в седле, в нарушение всех правил безопасности, и в экстазе от увиденного прекрасного зрелища внизу принялся вслух декламировать складываемые им на ходу строки своей будущей поэмы. Громко декламировал, с вдохновением. Но, на его беду мёртвый дракон, испугавшись пугающих его каркающих звуков, потерял восходящий поток воздуха, резко повалился вниз и — вот ведь беда какая! — совершенно не заметил выпавшего всадника. Так и прилетела тупая мёртвая ящерица в конечный пункт с дорожной сумкой поэта, свитками его рукописей в кожаном тубусе с золотым вензелем на торце и пустым седлом с небрежно болтающимися по сторонам от него расстёгнутыми страховочными ремнями.

Поклонники таланта поэта, расстроенные невосполнимой потерей величайшего гения слова, попытались обвинить в этом несчастном случае работников Службы Воздушных Перевозок Полночной империи Арнар и воспылали горячим желанием стребовать со Службы возмещение морального ущерба в сумме десять тысяч золотых ларов. Цель иска была благородная — переиздание лучших поэм поэта. В томах, этак в двадцати. На лучшей марнийской бумаге, а не жалком пергаменте. С красочными гравюрами и самой подробнейшей биографией поэта. Когда родился, почему не женился и прочие ился. Однако, лучшие адвокаты гильдии Защитников, смогли доказать необоснованность претензий поклонников гения к СВП. В инструкции по управлению Костяными драконами было недвусмысленно указанно, что любому пассажиру данного транспортного средства необходимо 'закрепиться ремнями специальными седельными, работы мастера саур Клуутолл' и 'ни в коем случае не вставать с седла во время полета'. В общем, послали фанатов поэта с их недостойными поползновениями к Отцу Лжи, ещё и иск напоследок вчинили за сомнение в профессионализме сотрудников Службы перевозок. Говорят, когда всё успокоилось, наследники асс'Матолара выкупили данного дракона у Службы воздушных перевозок и с тех пор он стоит у входа в их родовой замок весь облитый 'каменным' лаком. Вот такой вечный памятник поэту. И именно с тех пор, прозрачное до самого дна и самое большое и красивое озеро материка, что географически расположено в герцогстве Арнарском и в которое упал наш пиит, зовут Последним приютом поэта. Или, как его именуют злые языки невежественных людей, совершенно неспособных понять прекрасное — озером Полоумного виршеплёта.

На Южном материке вообще много красивых мест и названия их также красивы. Вот некоторые из них — Огненный хребет, Хрустальные скалы, Счастливая равнина и река Небесное отражение. Но, есть и довольно мрачноватые и страшные на слух, да и на вид тоже. Это — Костяной замок, Мертвый двор, Смертная долина, Пустые равнины, руины Покинутых городов, Стальные горы и ни кому неизвестный Форт у Лабиринта.

Расположены эти реки, долины, хребты, замки, дворы и форты в разных местах южного материка. Но только два государства из многих, претендуют на наиболее полный набор достопримечательностей. Названия этих государств — герцогство Арнарское и Полночная республика. В герцогстве этих мест больше, да и территориально сама страна больше соседнего государства. А ведь когда-то эти две страны составляли единое целое — огромную по территории Полночную империю Арнар, над которой никогда не заходило солнце и все её три стороны — западная, северная и восточная омывались морями и океанами. Империю могучую и могущественную, неимоверно богатую, с чрезвычайно высоким уровнем развития всего и во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Все, буквально все — воры и учёные, торговцы и поэты, дворяне с окраин материка и крестьяне оттуда же, мечтали попасть в империю и надеялись, пусть и не стать её гражданином, но хотя бы получить заветный 'Зеленый лист', что давал право пожить в империи ровно три года. Листы 'красный' и 'желтый', что давали право на пять и семь лет проживания соответственно, получали только избранные — либо неимоверно богатые, либо очень умные люди, что непрерывным потоком несли своё золото и свои 'золотые' головы в благословенное Семерыми Братьями государство. Больно уж хорошо и комфортно жилось в империи. Даже — а это ведь о чём-то говорит! — целыми делегациями прибывали в неё 'свободные сёстры' из элитных борделей других стран для повышения своей квалификации. То есть там, в империи, хм, даже этим делом занимались гораздо лучше, чем у соседей. И это был неоспоримый факт. В общем, империя процветала и всем казалось, что это будет продолжать до последней песчинки в часах Младшего брата, то есть до конца времён.

Но вдруг что-то случилось, и империя после долгой гражданской войны раскололась на два враждебных государства. И вот уже более чем столетия не было на материке более непримиримых врагов, чем эти державы. Истинная и основная причина раскола империи давно потерялась в пыльных глубинах архивов тайных служб и постепенно стерлась из людской памяти, но вражда так и не угасла. По-прежнему неутомимо резали друг друга граждане обоих государств. Сражались друг с другом соседи очень старательно и усердно, почти все последующие годы и десятилетия. Не забывали копить обиды и старались припомнить их врагам при любом удобном случае. Бились между собой бывшие имперцы довольно рьяно даже после того, как подписали договора и пакты о дружбе и не нападении, проведения межгосударственной межи, натыканья повсюду знаковых столбов и строительства пограничных фортов. Прилежно проверяли какого цвета кровь у соседей — не изменилась ли? — в промежутках между сочинением новых гимнов и символики образовавшихся государств. Прерывали свои схватки государства не более чем на месяц. Даже когда один из магических источников на материке — Тёмный, он же бывшая основа и начало могущества империи, обратился во враждебный всему живому гейзер чёрного пламени и старое поколение имперских магов в один момент дружно ушло за Серую Грань, то есть полностью вымерло, это не остановило их вражду. А ведь окочурившиеся маги являлись одной из тех причин, что вызвала раскол могучего государства. Маги Жизни, хотя поначалу и бравировали своей независимостью от магических источников — Тёмного и Светлого, тоже не протянули и сотни с лишним лет. Ну, а лорды, графы и имперские бароны, что были подсаженные магами Жизни на зелья и заклятия для поддержания их здоровья и молодости, чуть позже отправились вслед за магами. Разладилось что-то в гармонии сфер этого мира и магия, ранее дающая жизнь и силы, стала убивать. В конечном итоге не осталось ни одного человека из того поколения, что развязало гражданскую войну. Некому было рассказать о прошлом их потомкам и не у кого было потомкам о прошедшем спросить. Разумный человек громко и радостно воскликнул бы 'Всё, господа — нет уж никого из них более и пора бы нам забыть всё плохое, дабы наступил между нами мир!', но нет — замириться никто не пожелал и никто не предложил одуматься и прекратить кровавую вакханалию. Словно помрачение рассудка нашло на всё население этих стран от самого захудалого смерда до высшего аристократа. Хотя мать — история и учит — ни к чему хорошему, столь надолго затянувшееся противостояние, не приведёт. Плохо всё закончится и как бы эпоха гражданской междоусобицы не показалась детской шалостью. Но про историю все дружно забыли. Лишь в университете и академии Стихий герцогства читался краткий курс лекций по истории. Читали лекции всего два преподавателя — ас`Апин и ас`Шамур. Ас`Апин был почти постоянно пьян, а ас`Шамур больше уделял внимания прекрасному полу, чем студентам и лекциям. Сам курс был основан на скудных мемуарах очевидцев Эпохи Разрушений и открытых для всеобщего ознакомления немногочисленных архивных документах и изобиловал громадным количеством белых пятен. В Полночной же республике на историю и её изучение просто забили и ничего по этому предмету не преподавали. Что всё-таки выглядело довольно странным и неестественным. Остальные-то прикладные науки запустению не предавались и в преподавании их использовались трактаты учёных именно Полночной империи, о которых, получалось так, что ни кто в настоящее время и не знал. Несуразность получалась дикая. Может, действительно нашло помрачение умов на бывших граждан империи и нашло оно с чьей-то помощью?

Тем не менее, со временем, помрачение рассудка жителей этого мира сошло на нет. Грандиознейшие и кровопролитнейшие битвы враждующих между собой граждан империи — сторонников Императора и приверженцев республиканского строя — что когда-то собирали на полях сражений многотысячные армии живых и неисчислимые орды нежити постепенно выродились в локальные конфликты и мелкие пограничные стычки между патрулями. Пламя вражды почти погасло под обильными потоками крови, пролитой в многочисленных сражениях, а тлеющие угли были засыпаны песком времени.

Нынче старые враги мирно встречались на переговорах и долго плели словесные кружева со лживыми улыбками на лицах и спрятанными за спиной или в рукавах отравленными кинжалами. Изо всех сил старались подловить друг друга на казуистических тонкостях каких либо соглашений, разнообразных пактов и договоров, старательно и прилежно выворачивая до неузнаваемости дух и букву документов. Особо яростные бои, надёжно прикрытые от любопытных взглядов других государств материка бархатом условностей и пеленой многочисленных церемоний, разгорались на дипломатических поприщах и в экономических областях. Устраивали соседи друг другу разнообразные злые козни, западни и подставы. Интриговали самозабвенно. Иногда что-то получалось, иногда наоборот, становилось хуже. Тогда терпение одной из сторон заканчивалось и легионный 'квадрат' герцогства численностью до взвода и летучий эскадрон Полночной республики сталкивались в бешенной атаке в укромном месте и с места встречи уходил только кто-то один. Или никто не уходил. А если уж кто-то из высших лиц государств был очень взбешен поведением соседа, то бывало что и республиканская рейдерная штурмрота с тяжелым вооружением и сводная центурия легиона герцогства открыто сходились грудь в грудь, где-нибудь на границе.

Всё-таки все эти граждане новоявленных государств являлись потомками имперцев, а основателями империи были люди из Родов Севера, бывшие обитатели покинутого материка. В их крови бурлила взрывная смесь безумной храбрости, неимоверной стойкости и мужественности, значительная доля коварства, хитрости и невообразимой гордыни. По сравнению с ними земные грозные викинги, мстительные и гордые испанские доны, коварные вежливые восточные люди со сладкими речами и отравленными мыслями были сущими младенцами и милейшими существами.

Но всё же, это были уже не эпические сражения и бились там не прежние люди Огня и Стали. Эти короткие, хотя и яростные схватки, в настоящее время стыдливо и косноязычно именовались случайными пограничными конфликтами или 'ошибкой офицера при прокладке маршрута движения подразделения, в случае изменении места его предыдущей дислокации'. Командиров отрядов под аккомпанемент с воплей о неприкосновенности и нерушимости и грозных указов сенатов обоих государств отдавали под трибунал и лишали званий. Под конвоем отсылали в сырые казематы с трёх разовым питанием из лучших рестораций и каминами в углах. Затем, через некоторое время, офицеров восстанавливали в чинах и переводили с повышением в другую прецепторию. А немного поредевшие в личном составе легионы герцогства и дивизии республики по-прежнему оставались в казармах и летних лагерях рядом с границей, недобро посматривая на коллег. Блеск холодной стали мечей и наконечников копий с обеих сторон был по-прежнему ярок, но всё же он постепенно затмевался тёплым желтым сиянием, а звон острого металла заглушался масляным звучанием пересчитываемых золотых монет.

Ныне оба государства пытались победить друг друга в экономических баталиях и финансовых схватках. Обрушить финансовую структуру противника демпинговыми атаками, подрезать жилы фальшивыми байндерами и заманить в ловушку лабильности. Обесценить до ноля национальную валюту врага и устроить инфляционный обвал. Иногда что-то получалось.

В частности, благодаря значительным успехам в некоторых областях некронауки в Полночной республике, производство, а следовательно и продажа Слуг Ночи — псевдоразумных скелетов существенно удешевилась и республика отвоевала у герцогства целых семь процентов на рынке подобных услуг. А это очень много, поверьте на слово. В столице республики, в городе Хаср, всенародные гуляния продолжались ровно три дня, а в завершении празднований состоялся грандиозный фейерверк, и была отправлена издевательская эпистола соседям, в коей республика вельми сочувствовала Казначейству герцогства.

Казначейство герцогства Арнарского очень обиделось на данное послание и приняло своеобразные и множественные меры для выправления ситуации. Однако, после публичной казни поспешно засланных в республику шпионов и провала глубоко законспирированного агента Внешнего отдела Службы Надзирающих — интенданта республиканского арсенала, Казначейство пошло другим путем. Главная финансовая структура герцогства резко поменяла линию своих действий и долго не мудря, решило объявить открытый конкурс на создание подобного продукта и у себя. При этом совершенно наплевало на то, что подобным проектом вступает в открытую конфронтацию с сенатом, научным миром государства, некоторыми указами герцога и ненавязчивыми пожеланиями Службы Надзирающих. Как заявил Первый Счётчик Казначейства в своём выступлении на сенатской комиссии: 'Потерянные нами семь процентов бюджета герцогства гораздо важнее любого нарушения традиций!'. И язвительно спросил едким тоном, чуть наклонив набок свою плешивую голову на тонкой шеи и подслеповато щуря бесцветные глаза: 'Вы, господа сенаторы, армии и Службам традициями платить будете?'. В этот момент он был очень похож на старого грифа. Ответа на его риторический вопрос не последовало, а те, кто недовольно ворчал в коридорах во время перерыва в заседании, вдруг почувствовали на своих спинах колючие и прицельные взгляды людей из Внутреннего отдела Службы Надзирающих. Лопатки у особо чувствительных заломило и все сразу же сделали правильные выводы. Конкурс в герцогстве был объявлен.

Но пока результаты работ и исследований, предоставленных на суд Казначейств, не слишком радовали. Единственное, чем смогли заинтересовать приемную комиссию Казначейства арнарские некроманты, был лишь чрезвычайно дорогой аналог рыцарей-скелетонов Полночной республики под поэтическим названием — Ветер боя. Да, эта нежить превосходила по своим боевым характеристикам Слуг Ночи на порядок и даже немного могла на уровне сержанта командовать десятком Мертвых солдат — нежити обычной, туповатой и недорогой в производстве. Да вот только заоблачная стоимость этой боевой псевдоразумной мертвечины, загнала данный продукт некромагов в нишу элитного товара. Хотя до уровня имперских Мёртвых легионеров подобный 'поднятый' и недотягивал, но стоил баснословно дорого. Разумеется, находились и на этих костяков покупатели, но массовое и дешевое производство было для Казначейства герцогства намного предпочтительней. Слишком мало было покупателей способных заплатить пятьдесят тысяч ларов за данный костлявый эксклюзив. Целых пятьдесят тысяч полновесных золотых ларов за голый костяк! А ведь необходимо было приобрести ещё и доспех для нежити, дабы не пугать добропорядочных граждан видом голых костей с серыми прожилками лунного металла на них. Ну и купить для скелетона палицу, чекан, гердан или булаву, да что угодно ударно-дробящего действия с летальным эффектом при применении. Из поднятых скелетов фехтовальщики и копейщики были никакие, пусть даже и из самых элитных костей. Не дано было Семерыми Всеблагими неживым с живыми в ловкости и умениях воинских сравняться. Удел 'поднятых' бронированным рогатым моором в рядах противника бреши при атаке пробивать и отступления легионов герцогства прикрыть. Расходный материал 'поднятые', пусть и несколько дороговатый. Ну да жизнь воинов герцога всё одно ценнее.

Поэтому, проведя подробный анализ всех изысканий некромагов, Казначейство решило не прикрывать перспективное направление и в качестве дополнительно стимулирующего фактора решило увеличить сумму награды победителю конкурса на сотню золотых ларов. Также официально была обещана приставка 'ас' дающая право на не наследное дворянство низкого происхождения соискателям. Благородных же конкурсантов ждала вторая 'с' в приставке к имени, что позволяло им именоваться уже высокородными. Сами же высокородные дворяне, с двумя 'с', в числе соискателей не присутствовали, традиционно тяготели к воинской службе и овладевали в Армейской академии герцогства и Корпусе курсантов магией стихий. Некромантия в их среде считалась уделом низкородных смердов и неудачников, отчисленных за непроходимую глупость и неисправимую лень с факультетов Стихий.

Вот именно из-за этой приставки к имени, ну и золото тоже было бы не лишним, молодой и честолюбивый, но безродный сын каменщика младший маг Ворант жег ночи напролёт дорогие марнийские свечи и пил невыносимо горький южный напиток под названием шотэ, бодрящий разум и тело. Долгими вечерами при свете свечей он упрямо портил глаза и горбил спину над старыми фолиантами авторства великих некромагов империи, что были им получены с большим трудом из библиотеки Мертвого двора герцогства.

Портил зрение, зарабатывал изжогу, жег свечи по десять медных ларинов за одну штуку и зарабатывал остеохондроз он пока безрезультатно. Нет, в теории у него многое получалось и расчёты силовых точек новой пентаграммы, многократно проверенные и перепроверенные, были идеально верны. Улучшенные схемы распределения энергии при ритуале трансформации костяков и оригинальная закольцовка потоков силы от колодца-накопителя обещали юному магу в будущем несомненное признание его трудов, пусть всё это и существовало лишь только в теории. Ведь и на практике ему уже удалось избежать существенных потерь энергии путем её перенаправления во вновь рассчитанные узловые точки схемы трансформации лошадиных костяков в Костяных коней. Да, на порядок выросли расходы используемого в трансформации материала, но это было несущественно. Вываренный и очищенный от остатков мышц и внутренних органов один костяк лошади обходился Мертвому двору герцогства всего в пятьдесят медных ларинов. А вот гран энергии Колодца в один серебряный лаурий. Весьма существенная разница! Можно было бы гордо заявить о своих успехах и предъявить комиссии казначейства результаты опытов, если бы не одно но — не было практического применения его разработок в трансформе человеческих костяков. Никто ведь не выделит обычному младшему магу дорогостоящую энергию колодца-накопителя для практического подтверждения его сомнительных теоретических предположений. Ведь происхождения он самого низкого, покровителя у него нет и, всего пять лет назад он закончил факультет некромантии, вовсе не являясь лучшим выпускником и золотым дипломантом — не было у него лишних денег на подарки преподавателям. Так что наш молодой талант почти не имел шансов пробиться наверх без божественного вмешательства Пятого брата Случая. И это им прекрасно осознавалось.

Расстроенный Ворант сердито задул чудовищно дорогие, но забери их демон Райло, очень яркие марнийские свечи. Зажег взамен них свечу дешевую, сальную, полученную им согласно месячным нормам довольствия у интенданта Мёртвого двора саура Лонжа. Раздраженно покосился на появившийся еле видимый язычок пламени на кончике коптящего фитиля. Тени в его комнате, разогнанные по углам ярким свечением марнийских изделий, почуяв слабость огонька сгустились и подступили к Воранту, окружая младшего мага гротескными силуэтами кошмарных чудовищ. Маг огляделся, хмыкнул и налил себе кислого вина из простого глиняного кувшина. Чудовища! Истинные чудовища восседают в Академии в бархатных креслах деканов, а это.... Ворант махнул рукой, сделав скудный глоток, погрозил теням кулаком и подперев им свой небритый подбородок пригорюнился, всё больше и больше утверждаясь в мысли, что без покровителя ему не продвинуться дальше ни на йоту. Без сомнения, благородный ас'Торадо с удовольствием бы принял самое живое участие в его исследованиях, но вот только награда казначейства помахала бы Воранту золотым хвостиком и про приставку 'ас' к его имени можно было бы совсем забыть. Доброта и щедрость мастера-мага ас'Торадо не простирались настолько далеко, что бы выпячивать на первый план имя Воранта. Скорее всего, Ворант получил бы не более чем десяток золотых и прямой приказ держать свой рот закрытым. Впрочем, если быть до конца честным, то и сам Ворант находясь на месте благородного ас`Торадо, тоже бы не подумал делиться наградой с каким-то младшим магом самого подлого происхождения.

В общем, Воранту всё было ясно и без подсказок — без протекции никуда, а с протекцией, пришлось бы довольствоваться лишь ролью жалкого ассистента при гениальном изобретателе, что Воранта никоим образом не устраивало. Ведь он не просто улучшил старую схему трансформации, а создал фактически новый ритуал с совершенно иными принципами активации и значительными улучшениями!

Существенная экономия энергии в производстве нежити по его технологии — раз. Многократное повышение реакции, выносливости и увеличение до немыслимых величин невосприимчивости к ударным и прочим нагрузкам несущего каркаса скелета — два. Увеличенная скорость прохождения ответных сигналов из-за повышенного содержания лунного металла в костях нежити — три! Вдобавок, всё это можно сделать буквально в полевых условиях с минимумом необходимых ингредиентов — была бы только основа! И вот это всё им выстраданное и с неимоверным напряжением сил созданное за долгие бессонные ночи, вместе с безукоризненным теоретическим обоснованием и готовыми расчётами процесса трансформации взять и просто подарить самодовольному болвану ас'Торадо? Никогда и ни за что! Лучше все расчёты сжечь, а пепел развеять со стены Мертвого двора! Хотя это не выход, а самое обычное безумство. Но, что ему делать? Что?

Ворант залпом опустошил бокал, с грохотом отодвинул табурет и накинул на плечи старый многократно чиненый плащ, когда-то подбитый давно вытершимся мехом рыси. Чуть подумав, прихватил с собой 'непривязанный' амулет подчинения и вышел из своей комнаты, намереваясь прогуляться по стенам Мертвого двора в поисках решения стоящей перед ним проблемы.

Ночное небо было затянуто серыми тучами и лишь изредка Две Сестры освещали Мертвый двор, светя в небольшие прорехи между облаками. Мертвый двор герцогства Арнарского, как и Костяной замок Полночной республики, являлись стандартным комплексом зданий выстроенных по единому проекту ещё во времена Полночной империи. Возведены они были в полном соответствии с архитектурными канонам империи. Абсолютно все здания комплекса были зримо вытянуты в длину, высота их была не более трёх этажей и казались они массивными и несокрушимыми. Располагались мрачноватые здания стражи, некролабораторий, толстостенных с узкими зарешечёнными окнами-бойницами складов-хранилищ готовой продукции и жилых помещений некромагов почти вплотную к стенами 'отстойника заготовок' образуя вытянутый прямоугольник разделённый на три части. Посередине внутренних зданий для прохода людей были устроены арки и сложены крутые лестницы на крыши. По углам периметра Мёртвого двора возвышались угловые башни, носящие необычное название 'гардбрасе'. Старожилы Мёртвого двора утверждали, что так назывались все угловые башни первых крепостей Полночной империи и это дань очень древним традициям. Весь этот каменный прямоугольник обрамлялся снаружи ещё одной стеной всего с двумя воротами — Северными и Южными. Свободное пространство между стеной и зданиями никак не использовалось и содержалось в относительной чистоте. А вот это была уже не дань традициям, а простые правила безопасности. Специфика производства Мёртвого двора требовала этого. Помещения же кухонь и конюшни были выстроены отдельно за стенами Мёртвого двора довольно на приличном расстоянии. Не выносили животные столь близкого соседства 'диких' костяков, ещё не повязанных 'Поводками хозяина' и без вплавленных в их черепа амулетов 'Малого подчинения'. Как скотина это определяла было не ясно, но результат был на мордах домашней живности — свиньи худели, козы молока не давали, собаки выли, а лошади бились в стойлах. Поэтому до столовой залы магам для принятия пищи иногда приходилось добираться под дождем или снегом. А это более пары сотен шагов по неровной брусчатке с глубокими лужами. Поэтому все, кто имел такую возможность, готовили еду у себя и шеф-повар Мертвого двора блаженствовал в постоянном безделье. Понемногу, не наглея, он разворовывал казенные средства отпущенные на закуп продуктов и вина, делясь вырученными лауриями с комендантом двора и старшим мастером-магом, но никогда и ни кому не отказывал в выдаче продуктов сухим пайком. Умный мужчина и в воровстве осторожный. Вот и сейчас из караульного помещения Западной башни доносились густые запахи готовящейся мясной похлебки и подогретого терпкого вина из одной из южных провинций герцогства. Судя по приторно-сладкому аромату, родиной вина была провинция Маариб, прославленный центр местного виноделия.

Ворант, неторопливо поднявшись по лестнице и пройдясь по стене соединяющей Северные и Западные башни, остановился как раз напротив входа в караульное помещение. Раскурив трубку и невольно принюхиваясь к доносящимся до него аппетитным запахам, он принялся неторопливо размышлять о своих проблемах, решив попробовать взглянуть на них под другим углом. Под его ногами, внизу, расползся огромным серым пятном 'отстойник заготовок'. На каменных плитах 'отстойника' неподвижно стояли очищенные от жил, мяса и гнилой внутренней требухи, с отдраенными до бела речным песком костями чуть более полутора тысяч скелетов. Ровными безжизненными рядами они заполняли почти всё свободное пространство 'отстойника'. По стене, настороженно следя за нагоняющими непроизвольный страх 'заготовками', бродил солдат из отряда охраны Мертвого двора. Ходил и боялся. И совершенно зря. На поднятие каждого скелета было затрачено не более пяти гран энергии и мертвяки могли передвигаться лишь со скоростью улитки, без малейшего сопротивления повинуясь приказам мага со штатным 'непривязанным' амулетом подчинения. Путей же, по которым можно было попасть к 'заготовкам' или наоборот, поднятой нежити добраться до живых, было всего два и все трудно преодолимые. Один находился на западной стене, очень неудобный из-за несподручного расположения проходов к нему. Чтобы через этот ход попасть в 'отстойник' нужно было сначала подняться на западную стену по узкой галерее со двора у лабораторий, а потом, пройдя полсотни шагов по верху стены спуститься по винтовой каменной лестнице к узкой двери. Через второй прямой и легко доступный восточный вход, проход был возможен лишь через пристроенный к нему барбакан. Вполне широкий для того что бы впритирку к стенам могла проехать грузовая телега, но не более. Оба прохода перекрывались массивными дверями и воротами собранными из досок каменного дуба толщиной в руку взрослого человека и дополнительно были окованы серебряными полосами с выгравированными на них рунами подчинения. Хода круглосуточно освещались светильниками с земляным маслом и контролировались часовым, снабженным тревожным свистком — артефактом. Остальные входы — выходы из 'отстойника' были замурованы массивными гранитными блоками. Перекрытие этих проходов объяснялось просто. Около пятидесяти лет назад, из-за ошибки в расчётах старшего мастера-мага по имени ас'Галатар, поднятая нежить получила более пяти гран энергии и в эту же ночь, вопреки всем прогнозам, началась сильнейшая магическая буря. Заклятия неподвижности спали с костяков и движимая жаждой убивать, многотысячная толпа нежити вырвалась в наружный периметр Мертвого двора через не так тщательно, как сейчас, укрепленные проходы. Жертвы были многочисленны, ущерб не исчислим. Все 'заготовки' будущих Мертвых солдат и Страж-хранителей пришлось уничтожить, развоплотив 'поднятых' окончательно. Прибывший по паническому вызову магов Мёртвого двора, столичный магистр был не в силах взять под свой контроль тысячи 'диких' костяков набравших за ночь сил от разорванных на куски и сожранных живьем людей. Он был просто вынужден провести обряд 'Окончательного развоплощения', что нанесло казначейству герцогства значительный финансовый урон. Также, необходимо при оценке ущерба учитывать и нанесённый урон торговому бренду герцогства, что непременно повлекло за собой снижение цен на рынке некротического товара. Так что принятые нынче меры безопасности не являлись чем-то экстраординарным. На лекциях, прослушанных Ворантом во время учебы в академии Стихий, некоторые преподаватели даже имели смелость утверждать, что данных предосторожностей при особо мощной магической буре, так называемом Злом Гоне, что бывает раз в семь лет, будет не достаточно. Нежить, скорее всего, выйдет из-под контроля и возможно повторение Черной ночи.

'Интересно — Ворант усмехнулся про себя — что бы они еще предусмотрели для предотвращения потери контроля над поднятыми мертвяками? Полный стазис? Ага, поддержание которого обходится по семь гран энергии в сутки на одного мертвяка! А наказание за воровство вместо года на медных рудниках казнью на алтаре колодца — накопителя заменили бы? Для компенсирования излишних расходов энергии. Ерунда! Чушь! Ну, никак не хватит. Этак любого мелкого нарушителя законов, даже рыночную гадалку, придется в жертвенный круг тащить. А из-за неоправданного ужесточения законов герцогства, ставших буквально драконовскими, иммиграция граждан и так участилась. В туже Полночную республику люди бегут целыми семьями и родами. Особенно людишки из южных фамилий'.

Младший маг раздраженно выбил выкуренную трубку о парапет стены и поплотнее завернулся в негреющий толком плащ.

'Пройтись еще? Или вернуться к себе и ещё раз пересчитать расход энергии по новой схеме? Зачем? Все и так верно. На Костяных конях сработало, почему бы не сработать и на Ветре боя? Лишь бы материал был отборным, а не трухлявые костяки древних старцев или детские, до конца не сформировавшиеся! Ладно, пройдусь еще разок по стене и сразу спать'!

Лукавил сам с собой Ворант. Он не желал признавать этого, но в глубине Небесной искры, что вдохнули в каждого человека Семеро Всеблагих Братьев ощущал, что его тянет к Мертвому двору и в частности к 'отстойнику'. Уезжая с караваном в качестве мага сопровождения Мертвых солдат для легионов или костяных коней для рудников, он через несколько дней начинал тосковать о затхлой и гнетущей ауре Мертвого двора и своей холодной келье рядом с лабораториями. С каждым десятком лиг, что отдаляли его от Мёртвого двора, он становился всё более нервным и раздражительным. Без сухого и пыльного воздуха двора, без запаха раскалённого песка от костей скелетов, без всей этой обстановки торжествующей смерти, ему становилось трудно дышать и появлялась головная боль. Голос становился хриплым и схожим с карканьем ворона. Он начинал плохо спать и слабо контролировал себя и свои поступки. Становился озлобленным и агрессивным или вдруг впадал в чёрную меланхолию, ненавидя в этот момент весь мир. Покупатели костяных коней и армейские интенданты, получающие Мертвых солдат часто бывали напуганы его излишне возбужденным видом, сумасшедшим взглядом красных воспаленных глаз и нервным тиком левого века. Если же учесть, распространенную среди некромагов моду белить лица и выбривать полоски на бровях, по одной за каждую сотню поднятых мертвецов, то реакцию окружающих не трудно представить. Абсолютно ненормальный на вид некромаг, с мёртвенно белым лицом, постоянно дёргающий левым веком и с кривоватой улыбкой, мог смутить любого человека. Мастер-маг ас'Торадо не раз строго выговаривал Воранту по его возвращению в Мертвый двор, зачитывая письменные жалобы покупателей, но Ворант ни чего не мог с собой поделать. Вот и сейчас, он вместо обещанного себе 'всего разок пройтись', уже третий круг вышагивал по стене, разглядывая стоящую внизу нежить.

Что-то было завораживающее и бесконечно притягательное в их безжизненной неподвижности и мерном мерцании зеленых огней в тёмных провалах пустых черепов. Словно сама богиня смерти Никта глядела на Воранта из глубины 'отстойника' тысячами внимательных и требовательных взглядов. Ворант зачаровано смотрел вниз, не замечая, как холодный ветер треплет полы его плаща, выдувая тепло из едва разогретого ходьбой худощавого тела. Слишком притягательным для него являлся вид овеществленной квинтэссенции смерти, этого ощущения стылого ветра из-за Серой Грани, ввергающего любого человека в неконтролируемый ужас. Ужас, словно магнитом тянущий к себе, подавляющий волю и полностью поглощающий и растворяющий в себе сознание живого существа. Влекущий, притягательный, дурманящий голову сладковатым запахом тлена, стирающий границы между этой реальностью и потусторонним миром Пустых равнин. Смутно обещающий что-то страшное до безумия, опаляющий близким ощущением Тёмной бездны и этим манящий к себе. Манящий, зовущий....

Ворант резко тряхнул головой, отгоняя наваждение. Сотворил охранный круг Всеблагих и глубоко вдохнул холодного воздуха, изгоняя из головы серую пелену. Обвёл долгим взглядом 'отстойник'. Неожиданно, еле заметное глазу движение в дальнем углу привлекло внимание мага. Странно, кому или чему там двигаться? Показалось или нет? Ворант внимательно присмотрелся, приблизившись к краю стены. Нет, не показалось. Движение в углу повторилось вновь и уже смутно, сильно напрягая зрение в темноте можно было разглядеть дёргающийся на плитах одинокий костяк. Скелет, что обязан был неподвижно стоять в шеренге сотен таких же костяков, беспорядочно вздрагивал на неровном камне 'отстойника'. Он выгибался крутой дугой и с силой бился затылком о камень, грозя расколотить свой череп. Раз, другой, третий. Непорядок, скорее всего, спало плохо наложенное заклинание. Или костяк при жизни был солдатом или стражником, выпил достаточно много алхимических зелий, что бы ими пропитались его кости и он стал слабо восприимчив к заклинаниям контроля разума.

Ворант нащупал в кармане балахона штатный амулет подчинения и быстро пробормотал формулу 'Малой покорности', одновременно направляя руку с артефактом на бьющийся в конвульсиях костяк. Конечно, расстояние до мертвяка было великовато для полного воздействия заклятия, но и 'заготовка' не имела достаточно сил для сопротивления путам заклинания. Всего пять стандартных гран энергии. Энергии, которой хватило бы только на то, чтобы скелет не распался на неопрятную груду костяного хвороста без связующих нитей и каналов для проводки сил. Так что беспокойный мертвяк должен был застыть на месте раздавленным тараканом, прикованный к плитам отстойника воздействием амулета. Но, несмотря на задействованный амулет и активированное Ворантом заклинание, мертвяк не унимался. Наоборот, не обращая внимания на действия мага, он не застыл послушно, а сам, самостоятельно прекратил биться черепом о плиты. Секунды две он не двигался, затем не торопясь встал на ноги. Покрутил черепом в разные стороны. По всему выходило, что он оглядывался, медленно поворачивая голову — Две Сестры как раз хорошо осветили его, и все действия скелета были отлично видны. Ветер окончательно прогнал тучи с неба и можно было во всех подробностях разглядеть, что именно происходит в 'отстойнике'.

А происходили, согласно мнению младшего мага Воранта, вещи недопустимые для Мёртвого двора и в частности для 'отстойника'. Костяк, завершив осматриваться неуверенно, слегка покачиваясь, сделал шаг вперед. Осторожно и приблизился к неподвижным рядам 'поднятых'. Подходил неуклюже, нескладно, словно он на ходу привыкал к своим конечностям и новому телу. Медленно протянул свою тонкую ветку-руку к плечу одного из скелетов, помедлил пару ударов сердца и опасливо коснулся фалангой пальца выбранной им 'заготовки'. Задетый скелет, медленно двигаясь, обернулся к потревожившему его. Со скрипом позвонков поднял свой череп и уставился на необычного 'поднятого'. А этот необычный и беспокойный костяк сразу же принялся быстро махать своими конечностями перед ним, неприятно похрустывая суставами, неровно покачиваясь, оступаясь, но упрямо пытаясь чего-то добиться от безмозглого мертвяка своим руковерчением. И ведь добился-таки! Ровно через три удара сердца, стоящий напротив необычной нежити костяк стал зеркально повторять его жесты. Задел, размахивая своими конечностями стоящих рядом с ним скелетов и уже пятерка 'заготовок' слитно повторяла за новоявленным костяным дирижером все его движения.

У Воранта от изумления расширились глаза и непроизвольно приоткрылся рот. За все пять лет его службы на Мертвом дворе и трёхлетней учебы в академии, он не только не видел ничего подобного, но и не слышал, ни от кого о похожем случае. Что бы 'дикий', не повязанный 'поводком хозяина' 'поднятый' не повиновался заклятию подчинения и творил что хотел? Да будь он хоть с ног до головы залит кровью живых, с вываливающимися из грудной клетки парящим мясом только что сожранных людей, он должен, он просто обязан отреагировать на заклятие 'Малой покорности' и воздействие амулета! Хотя бы просто уловить направление, в котором находится живой человек и попытаться добраться до атакующего его мага! А этот костяк словно и не заметил действий Воранта. Нонсенс и опровержение всех, абсолютно всех постулатов некронауки! Только высокоуровневый лич или элитный вариант нежити под названием Ветер боя 'привязанный' к хозяину через кровь, мог игнорировать приказ амулета. Ну и еще на это был способен некий Повелитель костей, который плевать хотел не только на амулеты, но и на самих господ некромантов, однако данный персонаж был выдумкой. Пугалкой-страшилкой из области мифов и легенд для неграмотных севров, их детишек и впечатлительных юных дам и вряд ли когда-то имел реальный прототип. По крайней мере, за последние сто с лишним лет о нем не упоминалось ни слова в ежегодных выпусках академического альманаха герцогства, а Ворант прочёл их все. От первой станицы до последней.

-Очень, очень занятно! Интересная костяшка! — прошептал Ворант, поглощенный наблюдением за 'поднятым' и не замечающий замершего рядом с ним напуганного до икоты и мертвенной бледности лица стражника, судорожно сжимающего в ладони тревожный свисток.

-Изумительно! Отлично! Просто замечательно! Какой прекрасный материал для работы! Ну, давай же необычная 'заготовка', покажи мне, на что ты еще способен! — возбужденно продолжал говорить уже во весь голос некромаг.

Необычный костяк не разочаровал мага. Словно услышав издалека его просьбу, он шагнул, широко разводя руки назад к стене. Пятерка скелетов, повторяя движения беспокойной 'заготовки' сдвинулась с места, копируя его движение. Ряды костяков вскипели желтой волной. Скелеты, задетые первой пятеркой шевельнулись, поломали рваными движениями охвативший их лед неподвижности, задели соседей и обвальной лавиной костяшек, сотни скелетов в 'отстойнике' дряхлыми черепахами обернулись к потревожившему их покой. Ворант обеспокоился.

'А вот это уже совершенно ни к чему! Мастер-маг ас'Торадо вряд ли одобрит столь существенный беспорядок на вверенном его управлению Мертвом дворе. Будет, изображая Первого Брата, метать молнии. Греметь громами напыщенных фраз и низвергаться водопадами ядовитой желчи. Заносчивый благородный! Нет, необходимо всё срочно прекратить, пока не стало поздно, а болван стражник не засвистел в свой дурацкий свисток, поднимая на ноги всех магов Мёртвого двора. Нет уж, обойдёмся без ненужных свидетелей! Столь интересный экземпляр 'заготовки' желательно изучить и препарировать мне самому! Без высокородных бездельников!'.

Пока необычный костяк продолжал буйствовать в отстойнике, хватаясь за свой череп и усаживаясь на плиты, Ворант мгновенно просчитал все варианты и принял твёрдое решение — эту 'заготовку' он обязательно заберёт себе!

Маг сосредоточился и громко, во весь голос, повторно проговорил-прокричал формулу подчинения, в этот раз вкладывая все силы в произносимое им заклятие, чем многократно усилил воздействие амулета. Беспорядочно усевшиеся на камень 'заготовки' словно на невидимых нитях вздёрнулись с каменной поверхности 'отстойника'. Бело-желтым мёртвым морем качнулись назад, встали на свои места, восстанавливая нарушенный строй. Беспокойный мертвяк, опять же не реагируя на все попытки воздействия на него сидел у стены, безвольно опустившись на шероховатые плиты 'отстойника' и крепко обхватив свой череп костлявыми ладонями.

'Семеро Братьев! Всеблагие Небесные Защитники! — Воранту на мгновение стало очень страшно — Он же ведет себя как живой и разумный человек! А вдруг старые труды не врут? Может это и есть тот самый легендарный 'последний шанс'? Или же, не дай Семеро, это мифический Повелитель костей!? Нет, навряд ли'.

Ворант быстро обмахнул сердце рукой, делая отгоняющий злых духов знак. Исподлобья, сердито оглядел замершего рядом и перепуганного до дрожания тела и пускания зловонных ветров здорового рыжего пучеглазого стражника. Маг всегда на дух не переносил подобных представителей рода людского — здоровых, неуклюжих, тупых и постоянно гогочущих над пошлыми шутками.

-Эй, солдат! — громко и недовольно окликнул младший маг напуганного часового. Стражник, охваченный паническим ужасом не среагировал. Ворант ещё более повысил голос, раздраженно защелкав пальцами перед белыми от страха лицом труса.

-Солдат, демона Райла тебе в отцы! Немедленно приди в себя!

Очумелый и диковатый взгляд испуганного до смерти человека, был Воранту в ответ наградой.

-Отлично. Теперь, любезный мой, отправляйся-ка в караулку и передай мастер — сержанту, что бы он брал ловчую сеть, копья-удержатели и вместе со своими храбрецами изловил и доставил ко мне во вторую лабораторию вот эту необычную 'заготовку'!

-Н-но, г-господин маг! Э-э-этот м-м-мертвяк....

-Солдат! Бегом! В караулку! Марш! — Ворант буквально пролаял приказ, даже не пытаясь скрыть свое недовольство от медлительности и испуга стражника. Подхлестнутый приказным тоном голоса, перепуганный солдат трусливым зайцем метнулся к дверям в караульное помещение. С первого раза он не попал в дверной проём, звонко грохнул железом кирасы и шлема о камни башни, порождая короткий гул. Ошеломлённо замотал головой потирая ушибленный лоб, примерился и, рванув дверь на себя, исчез в караульном помещении. Буквально сразу же послышался грохот, звон и недовольный ор мастер-сержанта, поминающего нехорошими словами всех предков слепого идиота. В короткой передышке между набором воздуха и последующими воплями сержанта заблеял голос заикающегося и слабо оправдывающегося солдата, передающего приказ мага. Ещё одна недолгая пауза и минут через пять, из широко распахнутой двери караулки, лязгая сочленением доспехов и разгоняя темноту светом факелов, появилась троица стражников с ловчей сетью и копьями — удержателями в руках.

-Господин маг! Мастер — сержант Бакцадат прибыл для выполнения приказов!

-Отлично, сержант! Вы взяли сеть? Ах, да, вижу. Ну, тогда идите на двор 'отстойника', там поймайте и доставьте во вторую лабораторию вон ту 'заготовку' что сидит у стены.

Мастер-сержант шумно сглотнул, повёл взглядом вниз — вверх 'отстойник' — стена и красноречивым взглядом уставился на мага.

-Не беспокойтесь, сержант. Все заклятия на месте и 'заготовки' под полным моим контролем.

Маг продемонстрировал равномерно мерцающий амулет подчинения.

-Один из костяков нестандартен и требует изъятия из 'отстойника'. Во избежание инцедентов. Сержант, я более чем уверен, что такой профессионал как вы, легко выполнит это нетрудное задание! Или мне вызвать из казарм отделение другого мастер — сержанта? Более опытного? И сообщить об этом происшествии вашему гай-лейтенанту?

Маг вопросительно искривил зачерненную сурьмой бровь, с пятью тонкими выбритыми полосками.

-Никак нет, господин маг! Не извольте беспокоиться, господин маг! Сей миг доставим, господин маг! — рявкнул, распрямляя широкие плечи мастер-сержант и грозно пристукнул окованной 'пяткой' копья.

-Отлично. Тогда отправляйтесь выполнять задание, мастер-сержант!

И более не обращая внимания на сержанта, Ворант отвернулся к 'отстойнику'. Сержант беззвучно сплюнул, сердито попыхтел в спину заносчивому магику и перехватив копьё-удержатель, вздыбленным медведем обернулся к теснящимся за его спиной рядовым стражникам. Обвел съёжившихся подчинённых тяжелым взглядом.

-Слышали, что велел господин маг, помет япа вам в глотку? — угрожающе сопя, поинтересовался он у подчиненных. Оснащенные стальными скорлупами шлемов головы рядовых угрюмо качнулись вниз.

-Тогда бегом марш вниз, дети шлюх и бешенного япа. И сразу же разверните сеть!

Ворант внимательно наблюдал за действиями стражников, держа наготове амулет подчинения. Порядок действий по нейтрализации вышедшей из-под контроля нежити, был отработан до мельчайших деталей за долгие годы существования Мертвого двора и все маги раз в год проходили обязательную и строгую проверку на знание основных заклятий покорности. И это была не прихоть начальства или простое соблюдение правил, а самая что ни наесть насущная необходимость. Нередко на Мёртвом дворе всё же случался брак в создании нежити. В основном по вине младших магов. Неумышленно ими часто нарушались важные фазы ритуала поднятия, требующие от мага предельной концентрации и внимания. Или из-за утечки в линиях основного ромба вдруг заканчивались граны энергии в силовых узлах пентаграммы и на выходе получался некондиционный 'мертвый солдат' без впаянного в его череп 'якоря'. Довольно шустрый костяк, не реагирующий на амулет подчинения и постоянно норовящий сожрать магов-неудачников. Не отличались мертвяки разнообразием своего поведения. Иногда нежити удавалось поймать и съесть какого либо неудачника и тогда из академии присылали на освободившееся место очередного желторотого юнца с неимоверным самомнением и амбициями, полностью уверенного в собственном бессмертии и непогрешимости. Вот так, весьма своеобразно, происходила ротация кадров Мёртвого двора. И улучшался профессионализм некромагов. Ошибка для мага обходилась слишком дорого, цена ошибки — его жизнь.

Нейтрализация же неподконтрольной нежити осуществлялась довольно просто. Вызванная для поимки 'дикого' мертвяка тройка стражников вооруженных копьями-удержателями и сетями с заклятиями, окружала 'некондиционный' костяк с разных сторон. Центральный стражник быстро втыкал серебрённый наконечник 'удержателя' в грудную клетку скелета и начинал вести его по кругу, задавая направление движения древком копья. Посеребренная крестовина самого древка не позволяла, молча клацающему челюстями и постоянно дёргающемуся мертвяку дотянуться до стражника. В это время второй солдат подсекал ноги костяка, роняя его на землю. Третий в это время быстро накидывал на нежить ловчую сеть. Сама сеть была сплетена из нитей посеребрённого лунного металла и вплетёнными на концах в основу амулетами покорности. И на этом все. Сеть сама затягивалась в плотный узел, надёжно обездвиживая неподконтрольного мертвеца.

Данная схема удачно использовалась и для ловли редких зомби, иногда появлявшихся из лесов или от подножий Стальных гор и ни разу не дала осечки. Да и нежить вела себя все время шаблонно и однообразно. Стандартно бросалась на живых, обязательно норовя вцепиться желтыми клыками в горло. Кидалась всегда по прямой и постоянно выставляла вперёд свои крючковатые конечности. Ни чем мертвяки не удивляли живых. Накладки при поимке нежити если и происходили, то только по вине исполнителей из-за невнимательности или несоблюдения правил захвата. Сами же исполнители — стражники и солдаты отрядов охраны Мёртвого двора очень разнились по опыту и навыкам. Если младший командный состав — сержанты и мастер-сержанты, состоял из ветеранов легионов герцогства выслуживших свой срок и все мужики там были матёрые и опытные, то в рядовые набирали рекрутированных из глухих деревень и посёлков новобранцев. Городских в охрану не брали. Умные были слишком, многие грамотные и счёт знающие. Городские более всего подходили по развитию своих мозгов для Армейских легионов или Внутренних отрядов Службы. Вот там как раз требовалась не только грубая сила, но и умение её применить. А нежить вязать много ума не надо. Ну и ещё в охрану мертвяков переводили из строевых частей солдат отметившихся тупостью и леностью. Трусов в войсках герцогства не было. Вообще, патологические трусы отсутствовали как факт в армии герцогства, и паника была очень редкой гостью на полях сражений. Вычислялись они, трусы, приписанными к воинским подразделениям магами Жизни еще среди новобранцев в карантинных лагерях. И либо отбраковывались, либо пили что-то неприятное на вкус и над ними произносили пару заклятий маги Жизни. Через год или после серьёзной битвы процедура повторялась. Правда, солдаты становились... гхм, несколько глуповатыми, но зато очень и очень храбрыми. Совершенно незначительный побочный эффект на фоне отличного результата магического воздействия на новобранца. Конечно, на Мертвом дворе не нужно сходиться в яростной схватке с противником грудь в грудь и глаза в глаза, за отсутствием у мертвяков оных, но иметь хоть немного храбрости всё же было необходимо. Постоянное общение с нежитью требовало хоть малой доли мужества. Вот только вот магов Жизни среди персонала Мёртвого двора не было. Специфика такая. Где смерть — нет жизни, где жизнь — нет смерти и прочие высокоинтеллектуальные бла-бла-бла прикрывающие неумение магов Жизни работать в насыщенной некроэнергиями среде. Ну и очень не дружили маги между собой. Постоянно норовили прибить друг друга втихую, без следов и улик. Маги Жизни с пафосом восклицали, что 'Не место столь тёмным созданиям среди буйства жизни!', а некромаги негромко бурчали 'Хороший маг Жизни — мёртвый маг Жизни'. С давних времён враждовали, ещё с Первых Кораблей, с самого основания Полночной империи. Вдобавок, охрана мертвяков не считалось среди офицерства герцогства достойным занятием. Поэтому немногочисленные командиры охраны, которым фатально не повезло с назначением, относились к своим обязанностям весьма прохладно и полностью перекладывали муштру и поддержание дисциплины среди рядового состава на сержантов. Господа офицеры, все как один неприкрыто манкировали своими обязанностями, предаваясь разврату с женщинами лёгкого поведения, азартным играм и пьянству.

К чему это всё рассказывается? Да к тому, что по закону подлостей нынешней ночью и одновременно сработали все эти факторы, чуть не лишив Воранта необычной 'заготовки'. Трус оказался среди стражников и трус весьма деятельный!

Мертвяк, ловко насаженный на копьё мастер-сержанта Бакцадата был уже завален на плиты 'отстойника' и ловчая сеть пеленала его ноги медленно подбираясь к туловищу, как вдруг костяк громко захлопал в ладоши. Ворант мог бы поклясться на Малом своде Всеблагих, что одновременно с хлопками он ещё и улыбается по своему, скалясь острыми зубами в лица стражников. Один из рядовых — невысокий, с чёрной стриженой бородкой на худом лице, увидев действия мертвяка нервно дёрнулся. Взвизгнул напуганным кастратом и мгновенно выхватил из ременной петли окованную железом дубинку. Махнул ею крест-накрест и, как только дыхания хватало!, продолжая громко визжать кинулся к мертвяку. На полпути его попытался перехватить тот стражник, что патрулировал стену. Но визжащий солдат от охватившего его ужаса приобрёл необычайную проворность. Ловко вывернулся из 'захвата Горора' и почти прорвался сквозь заслон, широко замахиваясь дубинкой и метя расколоть череп смеющемуся костяку. Ворант непроизвольно содрогнулся и замер в ожидании развязки. На таком расстоянии он ничего не успевал бы предпринять. Заклятие 'Ледяное сердце' требовало приблизиться хотя бы на пару десятков шагов к стражнику, а заклинание 'Чёрная пыль', заставляющее бурно расти кристаллы соли в крови человека, не действовало мгновенно. Спас положение мастер— сержант. С громким ревом, в котором в дружной компании оказались и Всеблагие Братья и Отец Лжи и сын его демон Райло и их богиня — мать, старая шлюха Никро, он умело перехватил руку визжащего стражника и коротким ударом в челюсть свалил труса на плиты. Затем принялся с чувством пинать провинившегося ногами. Обут сержант был в тяжелые сапоги с окованными железом носками и при каждом его ударе на стену доносился звук глухого лязганья обуви об металл кирасы.

Ворант перевел дух. Да, Семеро Всеблагих сегодня на его стороне и мастер-сержант Бакцадат честно заработал свой серебряный лаурий. Или даже два!

Беспокойную 'заготовку' стражники уже давно закрыли в клетке в лаборатории, а Ворант все никак не мог оторваться от поисков упоминания о подобном поведении 'поднятых' в трудах древних умов. Он всё искал и искал в старых книгах разумное объяснение подобному поведению нежити и никак не мог найти. Не было в фолиантах некромагов прошлого даже намёков или кратких упоминаний о столь необычном поведении мертвяков. Да и сам мертвяк был до оскомины в зубах обычным, ничем не выделяющимся. С виду самая стандартная нежить — желтый череп, голый позвоночник, клетка рёбер, голые костяные руки и ноги. Но у нежити нет ни грана энергии в костях, связующие суставы силовые нити бледно зелёного цвета, магией не насыщенны и, тем не менее, мертвяк ведёт себя очень активно. Активно, но не агрессивно. На живых не кидается, челюстями не клацает и руки к горлу не тянет. Что опять же крайне странно, непривычно и полностью выбивается изо всех канонов и шаблонов поведения 'нежити неразумной, живым враждебной'. И ещё, пока стражники дружно пыхтя, оступаясь на выбоинах, ступеньках и в полголоса ругаясь, тащили костяк в лабораторию, мертвяк бойко вертел костяной головой по сторонам и маг мог поклясться, что зеленные огни, полыхающие в его глазницах, светились неподдельным любопытством. И исходило что-то от него такое, чему маг не мог подобрать определения, но очень было похоже на смесь усталости, опустошенности и разочарование в своих надеждах. И это Воранту совершенно не казалось. Хоть и глупы до изумления стражники Мёртвого двора и ко всяким проявлениям тонких магических энергий не чувствительны, но что-то они тоже ощущали своими толстыми шкурами и тащили костяк на вытянутых руках, стараясь к нему не прикасаться более необходимого.

'Что же такое попало мне в руки, и как эту находку утаить от других магов и особенно от мастера-мага ас'Торадо?'.

Вот какие вопросы мучили Воранта уже в течение длительного времени. Мелькнувшая было у него поспешная мысль рассказать о ночном событии главному магу Мёртвого двора, была изгнана как предательская и трусливая, да и потраченных трех серебряных ларинов, вместо планируемого одного, было очень жаль. Ворант, обрадованный удачным разрешением ситуации с запаниковавшим стражником, расщедрившись, наградил сержанта Бакцадата аж тремя серебряными монетами. Или, это будет точнее, третья монетка просто выпала из кошеля. Провожая злым взглядом исчезающую в лапе сержанта сверкающую денежку, ловко подхваченную им на лету, маг прозрачно намекнул, что совсем не нужно болтать о происшествии, что случилось ночью в 'отстойнике'. Тем более, что черновую отчетность по расходу и приходу 'заготовок' в 'отстойнике' Мёртвого двора вел сам Ворант, так как господину старшему магу было некогда заниматься подобными мелочами. Поэтому, беспокойная 'заготовка' была уже списана как не кондиционная, подвергнута развоплощению и чернила которыми вносились записи в книгу списания, уже успели высохнуть. Оставалось дело за малым — надёжно спрятать необычный скелет, а затем спокойно и вдумчиво его изучить.

Но вот эти два желания Воранта, к его сожалению, вступали в почти неразрешимое противоречие. Изучать нежить лучше все было в лаборатории, а прятать на складе. Сочетать никак не удавалось. На складе не было пентаграммы познания и стационарных амулетов стазиса, а в лаборатории не было укромных мест. Планировались они так, что бы ни одного укромного и тёмного уголка в помещении не было, ну и соответственно по этим планам и строились. Этого требовали меры безопасности при работе с нежитью, выработанные ещё во времена империи. Поэтому, все лаборатории Мёртвого двора представляли собой высокие полусферические залы с колоннами, с расположенными по кругу мраморными столами — тумбами, намертво вмурованными в каменный пол с выгравированными на его поверхности пентаграммами подчинениями. Возле стен в лабораториях располагались узкие клетки для нежити с толстыми прутьями из посеребрённого железа. Склады-хранилища наоборот были построены в виде приземистых толстостенных прямоугольников с узкими зарешечёнными окнами-бойницами. Внутреннее пространство складов делилось прочными перегородками на множество клетей с толстыми дверями из решеток и ошейниками на вмурованных в стену цепях. Метров через десять вдоль стен между клетями в нишах были устроены лари с наваленными в них костями. Ну и темновато там было. Так что, спрятать в складе можно было и мифического коня Отца Лжи Левиафана, а не только тривиальную 'заготовку'.

Но было одно но — как ему изучать мертвяка в складе? Если с инструментами еще что-то можно было придумать, например, использовать при опытах малый походный инструментарий, то как переместить сам костяк на склад? Попросить его вежливо пройти в укромное место? Или использовать большой амулет подчинения? Но тогда будет замечен перерасход энергии. И почему он сразу не подумал об этом, а приказал тащить костяк в лабораторию? Ворант сокрушенно покачал головой.

'Ну, ничего, что ни будь, да придумается. А сейчас нужно сделать хотя бы предварительный слепок с энергетических каналов 'дикого' костяка'.

Ворант беззвучно отворив дверь, вошел в лабораторию. Неторопливо пошел по кругу вдоль холодных мраморных столов отмытых до блеска обслугой, с вмурованными в столешницы цепями и кольцами для удержания буйной нежити. По пути зажигал светильники на стенах. От неярких, дежурных, света было мало. Аккуратно, стараясь не наступать на слабо мерцающие линии, обошел стороной Большую пентаграмму подчинения. Находящийся в клетке скелет, уже освобожденный от ловчей сети, внимательно наблюдал за его приближением, чуть склонив череп к левому плечу. Ворант даже немного сбился с шага, почувствовав внутри себя робость и тень неуверенности в правильности своего решения о препарировании и последующем развоплощении на алтаре этой нежити. Слишком уж необычно и вполне разумно вел себя костяк. А вдруг легенды не врут и Воранта в самом деле угораздило изловить мифического Повелителя костей? Нет уж, упаси его Семеро от такого везения!

Младший маг с трудом подтащил большой и неимоверно тяжелый деревянный стул к прутьям клетки. Кое как, отдуваясь на каждом движении, развернув стул сиденьем к костяку, взгромоздился на него, попутно вслух проклиная глупых столяров соорудивших неподъёмную мебель и принялся задумчиво разглядывать 'заготовку', подбрасывая на ладони амулет подчинения.

'Отщипнуть кусочек от кости и на жаровню? Или лучше проверить на устойчивость к растворителю? Очень не стандартная фактура поверхностей костей. Слишком свежими и гладкими выглядят, будто только почищенны. А поступлений с мертвецких не было ровно двадцать один день. Кости должны уже сильно пожелтеть и покрыться сеточкой трещин. Ещё одна странность и необычность для простого 'поднятого'. Но если он был выварен и очищен в шестой день седмицы под вечер, когда был высокий уровень энергии в линиях силы, то хорошая сохранность вполне естественна и этим может объясняется его активность. Хотя вообще-то мертвецкие расположены далековато от колодца-накопителя. Нет, вряд ли бы излишки силы до него дошли. И накапливать ему их не во что — не вижу ни впаянных кристаллов — накопителей, ни нитей-проводников из лунного металла. Что же тогда это за необычно подвижный экземпляр костяка?'.

Сам костяк, в этот момент оживлённо ворочал черепом с откровенным любопытством рассматривая обстановку лаборатории и искоса поглядывал на задумавшегося мага. Смерил клетку шагами двумя куцыми шагами, приблизился вплотную к прутьям, чуть постоял, разглядывая мага, а затем уселся на пол, приняв довольно непринужденную позу. У Воранта невольно дрогнуло левое веко. Стараясь прогнать липкий холодок внезапного страха поползшего противной гусеницей по спине он, храбрясь, громко спросил у вольготно расположившегося напротив него скелета:

-Ну и что ты такое, необычная костяшка? Может, сам расскажешь?

Скелет тут же недоуменно пожал плечами, показал пальцами на пустой провал рта между челюстей, резко провел ребром ладони под нижней челюстью и развёл руки с раскрытыми ладонями в стороны. Скорее всего, эта пантомима означала, что он не знает, что ему ответить магу, да и говорить совсем-совсем не может. Языка у него нет. Вот такой заурядный мёртвый юморист. Ворант ошеломлённо и испугано уставился на 'заготовку'.

'Всеблагие! Да он ведь понимает и слышит меня! Без нанесения линий слухового контура! Без вплавленного в темя кристалла для лучшего восприятия команд! Защитите меня Небесные Братья от морока Отца Лжи!'

Ворант глубоко вдохнул, чувствуя резкую боль в груди от нехватки воздуха и быстро, на вдохе, два раза махнул рукой по дуге у сердца, творя охранный знак. Он и не заметил, как невольно задержал дыхание, поддавшись кратковременному приступу ужаса. Маг резко встряхнул головой, собирая разбежавшиеся в страхе мысли. Произнёс про себя на распев пятую мантру спокойствия, стремясь взять в себя в руки. Крепко зажал амулет в кулаке, пытаясь скрыть охвативший его страх и дрожание пальцев. Собравшись с силами, уверенным тоном, небрежно спросил костяка:

-Может тебе дать пергамент и перо? Напишешь мне ответ на вопрос, если ты, конечно, грамотный! Так что, мертвяк, будешь писать?

Костяк, соглашаясь, кивнул черепом. Ворант нервно дёрнул бровью и молча отправился к угловому бювару за принадлежностями для письма. Почему бы и нет, пусть мертвяк пишет, а он за это время попробует придти в себя. В сознании мага едкой кислотой, растворяющей его барьеры самоконтроля, расползался не контролируемый ужас.

С трудом дотянувшись до письменного прибора и взяв его в костлявые руки, маг не рискнул приближаться вплотную к мертвяку, пугающему его до одури, а положил перо и выскобленный пергамент на пол рядом с прутьями клетки, костяк недоуменно повертел в руках перо. Надавил на кончик приспособления для письма сухой фалангой указательного пальца. Внимательно оглядел появившееся на белизне кости синее пятнышко. Повертел кистью перед своими глазницами, разглядывая кончик фаланги. Магу показалось, что он при этом беззвучно хмыкнул.

Затем ловко придерживая края пергамента раздвинутыми фалангами левой руки, быстро начертал несколько строк. Чуть задумался, добавил еще несколько слов, и было очень похоже, что-то ещё добавил. Протянул пергамент сквозь прутья клетки Воранту. Трясущейся рукой маг быстро выхватил лист из тонких пальцев 'поднятого' и осторожно взглянул на написанные строки.

На пергаменте прекрасным, каллиграфическим почерком в стремительной манере высокорожденных были начертаны следующие строки, три незнакомые руны и одно непонятное слово: — 'Меня зовут Опалин Владимир Анатольевич. Я умер, а затем очнулся здесь. Где я, и что со мной, мне неизвестно. Хелп! SOS!!!'.

Младший маг сильно, до скрипа кожи пергамента под подушечками пальцев стиснул лист. Шагнул от клетки в сторону, встал прямо под ближайший светильник и тщательно, медленно, буквально по слогам перечитал еще раз текст. Затем Ворант перевел взгляд с пергамента на скелет в клетке, вновь опустил глаза на лист в своих пальцах. Невидящим взором снова пробежался по начертанным костяком коротким предложениям. Сухо откашлявшись, поправил надетый на нём балахон. Распрямив спину до щелчка в позвоночнике, шагнул назад к клетке и, прижав правый кулак к сердцу, низко склонил голову перед скелетом. Замер, ожидающе глядя исподлобья на зеленые огни в пустых глазницах нежити. Мертвяк, чуть замешкавшись подобрался и коротко кивнул в ответ, одновременно прикоснувшись раскрытой ладонью к тому месту, где у него когда-то было сердце.

'О, Всеблагие!' — мысленно простонал Ворант увидев жест скелета — 'Раскрытая ладонь! Неужели меня угораздило поймать....'. И тут же мелькнула трусливейшая мысль использовать большую пентаграмму подчинения и стационарный развоплотитель. Затраченную энергию он спишет на свои опыты, а её стоимость возместит из своего жалованья. И всё станет как раньше! Исчезнет этот загадочный костяк, как и не было, и исчезнут все его страшные тайны. Дальнейшая жизнь и карьера младшего мага Воранта вновь станет предсказуемой, заурядной, серой, скучной! А вместе с этим необычным мертвяком испарится и такой дивный шанс для него встать выше в местном обществе. Подняться с низов разом, одним рывком! Не унижаясь и не изводя себя долговременным и терпеливым карабканьем по карьерной лестнице. По пути подсиживая и подставляя коллег. Постоянно выпячивая и раздувая свои мнимые заслуги в тщетной надежде быть замеченным вышестоящими! И все эти усилия могут оказаться тщетными. А ведь ему всего лишь нужно понять, кем именно был этот костяк при жизни, и использовать в своих целях полученное знание. Завоевать доверие мертвяка, стать его единственным другом и выкачать из его черепа все, что он знает и помнит. А может быть ему повезёт узнать и о спрятанных сокровищах Полночной империи. Например, об увезенном в Стальные горы грузе из Императорского хранилища. Или о пропавшей библиотеке имперской академии. О коллекции артефактов великого мага асс`Куал О`лито. Да мало ли о чем может поведать ему этот необычный скелет, если он именно то, что предположил Ворант! Та самая посмертная реинкарнация аристократа империи, о которой он читал в одном из трудов! Тот самый 'Последний шанс'! Просто кругом идёт голова! Ведь открываются такие возможности! Появляются такие возможности! И он, вроде бы не ошибается. Чего стоит только этот жест мертвяка! Это ведь то самое, лишь им позволенное, приветствие лордов Высокой ложи империи! Если он, разумеется, не ошибся в своих догадках. А он не ошибся. В сознании мага вновь замелькали виденные им ранее в Академии гравюры и картины на стенах Выпускного зала в богатых рамах, изображающих Отцов основателей. Изображены они были именно в такой же, как у и этого необычного мертвяка, позе. Да уж, подобная возможность выпадает всего один раз в жизни! Один единственный раз! Простить себе упущенную возможность он не сможет! Будь вечно славен первый герцог, разрешивший покупать дворянское достоинство! И благодаря его указу он сможет взойти на одну ступень с носящими приставку ас, а может быть, ведь как только Отец Лжи с людьми не шутит, и двумя 'с'! И этот мертвяк будет первой ступенью его лестницы к успеху! А если он струсит и не воспользуется открывающейся перспективой, то он изведет сам себя со временем, коря за упущенный шанс. Сопьётся или станет курильщиком 'весёлого' порошка. Нет, только не это! Ни за что!

Ворант вдруг осознал, что он готов рискнуть ради этой возможности всем. Абсолютно всем! Только вот предварительно уточнить следует кое-что у необычного костяка. Пристально взглянув в темные глазные провалы мертвяка, он очень вежливо спросил:

-Я могу позволить себе задать Вам еще несколько вопросов? Если, конечно, моя настойчивость не нарушает рамки приличий.

Костяк коротко кивнул. Ворант сглотнул комок в горле, и чётко выговаривая каждое слово, предварительно глубоко вдохнув, стал спрашивать:

-Господин, ваше имя действительно О`Паллин? И оно действительно состоит из трех имен? Вы командовали ... — Ворант чуть запнулся — Повелевали многими людьми? Вы умерли и очнулись уже в .... Э... В этом теле здесь? И не знаете, как это произошло?

В ответ на каждый вопрос, несколько медля, скелет согласно наклонял череп. Потом изобразил, как будто он пишет и требовательно протянул руку по направлению к Воранту. Получив требуемое, он быстро начеркал еще несколько строк на пергаменте. Вернув лист Воранту, скелет естественным жестом изобразил смазанное движение, будто бы он прятал писчее перо за борт камзола, заставив младшего мага вновь вздрогнуть и испуганно опустить взгляд на пергамент.

На листе, ниже уже ранее быстро набросанных строк, появились следующие фразы: 'Мое имя действительно состоит из трех родовых имен. Моя фамилия на самом деле Опалин. И я действительно не знаю, что со мной произошло. И вы правы — до своей смерти я действительно руководил большим количеством людей. Или, если вам так будет понятней — повелевал'.

И знак Высокой ложи Полночной империи в конце последнего предложения — круг с заключенными в нем двумя точками источников и связующей дугой. Ворант побледнел, в коленях появилась слабость, в горле пересохло. Все его предположения оказывались верными даже в большей степени, чем он предполагал ранее.

Он глубоко вздохнул, принимая судьбоносное для него решение. Плавно опустился на правое колено. Наклонил голову вперед, упирая подбородок в сплетенные перед грудью пальцы рук.

-Повелитель! Прошу вас простить меня, мою невежливость и непозволительную грубость! Полностью располагайте мной!

Маг замер в ожидании ответа. Находящийся напротив него скелет задумчиво почесал кончиком фаланги височную кость, несколько ударов сердца попялился своими пустыми глазницами на Воранта, потом благосклонно наклонил череп, одновременно махнув рукой сверху вниз.

Ворант с облегчением перевел дыхание. Получилось!

Глава 3.

Архитектурой своей постройки третий склад ничем не отличался ни от первого, ни от второго. Массивный фундамент из грубых каменных блоков. Внутри склада через каждые пять метров арки. Каменный пол из гранитной, тесаной брусчатки. В деревянных воротах, собранных из моренных дубовых плах и скрепленных коваными полосами железа, добавочно прорезана маленькая калитка для прохода обслуги и господ магов. Каждый раз открывать и закрывать массивные створки ворот занимало слишком много времени, а зимой вызывало соответствующие неудобства — снег мешал. Единственным отличием этого склада от других были очень узкие окна. Они, в отличие от окон других складов располагались горизонтально под самым потолком. Причина такого расположения окон, как и излишне широкие проёмы ворот и избыточное количество арок внутри осталась неизвестна, хотя, скорее всего была банальна, как и многие другие причины необычностей в постройке склада. Отсутствие контроля, неопытный персонал и много вина. Бывает.

Стекла в непривычно расположенных окнах склада были мутноватые с зеленным оттенком. Как и все другие стёкла складов и лабораторий Мёртвого двора. Стеклили окна, за исключением комнат магов, кабинетов магистра и коменданта, самым недорогим и некачественным стеклом. Еле прозрачным, толстым, неровным. Да, еще в оконных проёмах третьего склада не было решеток как у других складов. Решеток из массивных железных прутьев часто и намертво вмурованных в кладку. Свет еле пробивался в узкие промежутки между ними и в складах царил постоянный полусумрак. На третьем же складе в качестве преграды для солнечного света вместо прутьев неплохо выступал толстый слой пыли на стеклах. Так что светильники в складе зажигали, где то уже во второй половине дня. Иначе любой человек зашедший по своей надобности в склад, рисковал споткнуться на неровно выложенной брусчатке и упасть на каменный пол. Находящемуся же в складе Владимиру Анатольевичу Опалину недостаток освещения ни сколько не мешал, даже наоборот, начинавшие метаться от сквозняков тени от светильников служили ему своеобразной сигнализацией. Значит, кто-то зашел на склад и ему необходимо срочно укрыться в дальней нише за грудой лошадиных костей и черепов. Владимира Анатольевича или высокородного господина О'Паллиан, как его сейчас именовал местный младший некромаг Ворант, эта постоянная необходимость прятаться, сильно раздражала. Только вчитаешься в сложнейший в понимании изложенного там текст, только начнёшь продираться сквозь дерби невнятной и постоянно разнящейся по своим значениям терминологии, как кого ни будь да принесет нелегкая.

То местному работнику приспичит добавить меловой подсыпки в кормушки Костяным коням, то стражник с румянощекой служанкой громко повизгивающей от напускного испуга, заскочит потискаться с ней в тёмном углу! То напыщенный крючконосый маг в засаленном балахоне пройдётся важно между стойлами мёртвых скакунов, пересчитает их и удалиться с таким выражением лица, будто мир спас. Не склад с лошадиной нежитью, а проходной двор какой-то! Ходят и ходят! И совсем не предупреждают заранее, как это делает младший маг Ворант. Молодой человек о своем посещении сообщал с помощью небольшого, начинавшего равномерно моргать красным цветом необработанного кристалла. Сам кристалл был приклеен к фаланге указательного пальца Опалина. Если же на склад вдруг направлялись важные посетители из местных магов и чиновничьей братии, то кристалл начинал моргать ярко и часто. Это Ворант быстро стучал ногтем по другому кристаллу, сигнализируя о нежелательных посетителях. Простейший сигнальный артефакт, улучшенный Анатолием Владимировичем за пару минут и ввергший своими новыми возможностями младшего некромага Воранта сперва в получасовой ступор, а потом в долгий приступ преклонения пред великим и могучим высокородным. Что очень удивило Опалина или отныне лорда Полночной империи Арнар О`Паллиани, но тем не менее чрезвычайно польстило его самолюбию.

Совсем небольшая перестройка контура элементарнейшего заклятия дала неплохой результат. Кристалл стал не просто постоянно светиться при надавливании, а благодаря второму контуру в его структуре стал светиться согласно приложенным усилиям. Одновременно камень принуждал сиять связанный с ним линиями контура заклинания другой кристалл. Расстояние значение не имело. Своеобразное устройство связи, использующее упрощенный вариант азбуки Морзе. Правда, работало всё это на совсем других принципах, ну да это не очень важно. Гораздо интереснее для Опалина была реакция местного мага на данное новшество. Больно уж был он изумлён, хотя чему тут удивляться вроде бы? Тем более кому изумляться, местному магу, постоянно работающему с подобными артефактами? Необычная реакция. Тем более в этом странном и пугающем своей необычностью магическом мире существовала кроме магии вербальной, рунной, жестовой и эта артефактная магия. Мастера — артефакторы тут были, магические лавки в городах торговали подобными изделиями. И сия магия была развита необычайно высоко в одних областях, но и к удивлению Опалина одновременно находилась в зачаточном состоянии в других сферах. Спрашивается, что раньше препятствовало здешним магам использовать точно такой же кристалл-сигнализатор в качестве суррогата рации? Ничего, кроме полного отсутствия самой идеи рации, отвечал сам себе новоявленный местный аристократ. Ну и местным волшебникам очень мешало отсутствие технического склада ума и тривиального желания взглянуть под другим углом на обычные вещи. Ведь стоило только добавить в заклятие артефакта контур распознающий длительность давления на камень и ещё один передающий — принимающий, как и вышел из колдовской вещицы простейший радиопередатчик. Элементарно до изумления. Когда Владимир Анатольевич высказал свою мысль, то Ворант сначала долго сомневался в осуществимости идеи высокородного. Потом защитился всевозможными щитами, долго завывал, с чувством и толком намахивая руками и громко выкрикивая односложные слова. Вспотел и запыхался, но был очень доволен проведённым ритуалом и всё время, как ему казалось, незаметно поглядывал на Опалина, неподвижно замершего в отдалении. Создавалось однозначное впечатление, что маг своими действиями очень старался произвести впечатление на нежить. У него не получилось и нужный результат достигнут не был. Опалин сразу подметил многократный и бессмысленный повтор некоторых выкрикиваемых Ворантом слов. Уловил несоответствие между ритмом произносимых заклятий и темпом, с которым жестикулировал маг. Сделал верный вывод о надуманности половины ритуала, но промолчал. Вынужденно. Говорить было нечем. Но для себя зарубку в памяти сделал. Да и вообще, слишком уж восторженным и напыщенным был слог молодого мага с невыносимым пиететом обращавшегося к нему. Чувствовалась явная фальшь в его словах, неумело маскируемая подобным тоном. В излишне бурном выражении почтения и демонстративного преклонения неприятным холодком сквозила неискренность мага. Особенно маг впадал в наигранный пафос, когда рассказывая об ужасающих бедствиях давно прошедшей Эпохи Разрушений и всегда отслеживал реакцию Опалина на его расказни. Говорил он всегда так, словно сам был непосредственным участником и чуть ли основным действующим лицом этих страшных событий вместе с перечисляемыми деятелями той эпохи и Опалин должен его и всяких местных полководцев и адмиралов непременно помнить. При этом он опять же внимательно поглядывал в сторону Опалина и делал многозначительные паузы, словно ждал подтверждения своим словам. Владимир Анатольевич в таких случаях медленно и беззвучно чуть наклонял голову, делал неопределённые жесты, двигал плечом. Всё это проделывал ровно до того момента, пока младший маг не принес украденный им из хранилища Мёртвого двора артефакт-переговорник. И это было правильным. Ну вот откуда знать Владимиру Анатольевичу, командовал ли тогда Стальным легионом высокородный асс`Аиру Скоке или он уже был убит при битве на реке Луенвери? Или кто предал гро — адмирала Экспедиционного корпуса? А уж когда маг, воровато оглядываясь, принес украденный артефакт и закрепил его изнутри черепа Опалина, небрежно, отработанным движением отсоединив голову от шейных позвонков, стало гораздо сложнее. Но и после того как Владимир Анатольевич заговорил, всё равно движения своего черепа он смазывал, не доводил до конца. И по-прежнему оставалось не понятно — соглашается он или просто позвонки шеи разминает? Приходилось ссылаться на полную потерю памяти и старательно выкручиваться при особо каверзных вопросах мага.

Чувствовалось, нисколько не доверяет ему Ворант. Верить очень хочет, просто жаждет этого. Но, природная подозрительность мага, стиль мышления практика и крайне въедливого теоретика, подвергающего всё и вся сомнению, не позволяет ему безоглядно полагаться на слабые подтверждения его надежд и чаяний. Такие, как случайно использованный костяком жест вышестоящего по отношению к нижестоящему. Знак Темной ложи, нарисованный на пергаменте и якобы три родовых имени мертвяка. Немного для безоговорочной веры. Вот только сама манера мертвяка держать себя властно и начальственно была серьёзным доказательством. Такую естественность поведения очень трудно подделать. Но основываться только на этом глупо и Опалин его прекрасно понимал. Ведь кроме этого, больше ничего не говорило в пользу того, что костяк при жизни был высокородным и лордом Полночной империи. Аристократом, жившим в самом начале Эпохи Разрушений. А ведь именно тогда и было в первый раз применено заклинание переноса души, Небесной Искры по местному, в поднятого некромагами мертвяка. Сомнительная страховка на случай гибели тела высокородного. А гибли жители Полночной империи в то страшное время смут и полыхающих повсюду войн, сотнями и тысячами зараз. Стоит только вспомнить жуткую гибель населения Диелла, столицы империи и поневоле задумаешься о втором шансе, пусть и столь необычном. Вот только про обратный перенос души-искры, не сохранилось ни каких упоминаний в документах и научных трактатах той поры. И нынче не было никаких первичных, хотя бы начальных теоретических изысканий в этой области. Развитие замерло. Магонаука этого мира стремительно закуклилась в бронированный кокон неприятия всего нового и успешно регрессировала. Причина этого — страшные последствия Эпохи Разрушений. Досрочный финал бытия сотен тысяч разумных. Экологические и экономические катаклизмы. И прочие беды. Испугались местные маги мощи сил приведённых ими в действие. Всем этим и объясняется здешний застой в изучении дополнительных возможностей магических предметов, самой магии и других изысканий в этой области. Застой более чем на сотню лет.

Да, Владимир Анатольевич всецело согласен, что Эпоха разрушений — вселенское зло этого мира. Хиросима и Освенцим в сумме. Ядерный взрыв и последующая постядерная зима. Нечто кошмарное и невероятно эффективное по негативному воздействию, ввергнувшее Полночную империю в пучину разрухи, войн и злоключений. Бедствие, разъединившее богатейшую и достигшую многих высот в развитии цивилизации и культуры огромную империю, на два крупных враждующих между собой государства и ворох карликовых республик, княжеств, баронств и маркизатов образующихся и разваливающихся до сих пор.

Да, без малейшего сомнения всё это породившее континентальную катастрофу, началось именно с экспериментов в магии. Авантюрных магических опытов, приведших к многочисленным человеческим жертвам и образовавшего колоссальную воронку на месте одного из исследовательских центров. В данном случае — безо всяких сомнений. О самих опытах и их трагическом завершении подробно рассказывалось в одном из трактатов. Потом, в полыхающий паникой и массовыми беспорядками всеимперский пожар внёс свой немалый вклад кровавый хаос гражданской войны.

Засуха. Неурожай. Голод. 'Черный мор', прокатившийся по империи гнойной волной летом и убивающая за неделю зимняя 'Белая лихорадка'. Хаотично передвигающиеся отряды обоих воюющих сторон. Отрядов, топчущих поля, режущих скот, конфискующих во имя то императора, то республики лошадей, насилующих женщин и принудительно забирающих мужчин в свои ряды. Жгущих дома, грабящих и убивающих. А за ними по пятам следовали шакальи шайки мародеров и обезумившие от крови, отожравшиеся на трупном мясе многочисленные волчьи стаи. В завершении описания бед империи, по лесам и дорогам бродила 'дикая' нежить, вырвавшаяся из-под контроля некромагов. В Эпоху Разрушений в империи правили глад, мор и страх.

Вдобавок, словно всего этого было мало обезумевшим от страха гражданам империи, еще и природные катаклизмы привнесли свою лепту. Внезапно ожили давно погасшие вулканы. По материку прокатились убийственной волной сильнейшие ураганы и наводнения. И в завершении всего в многометровый столб пламени, убивающий все живое в радиусе лиги, переродился один из двух магических источников — Тёмный. Многие безобидные вследствие этого выходили из-под контроля или давали на выходе совершенно непредсказуемый результат в виде всё тех же смерчей, вулканов наводнений или толп 'дикой' нежити.

Ну и конечно, сами люди тоже по мере сил постарались. В основном маги Земли. Приложили ко всему свои длани и немалые магические силы — и к пожарам и к землетрясениям. Насылали на своих противников 'Ножи ветра', 'Стены огня', 'Каменные валы'. Не жалея сил разверзали землю под ногами неприятелей 'Пастью гор' и плющили их 'Стальными ладонями'. Развлекались изо всех сил, иногда не успевая убежать от разбушевавшихся сил и гибли вместе с врагами. Некромаги же отметились сотнями неподконтрольной нежити бродящей в лесах и врывающейся ночным кошмаром в города. Поглощенные контролем над мертвяками, маги Смерти по-глупому подставлялись под стрелы и арбалетные болты, не предусмотрев передачу контуров управления помощникам или ученикам в случае их гибели.

Только маги Воды боролись с бурями, ураганами и исполинскими волнами, порождёнными штормами. Спасали прибрежные города от затопления, отводили тайфуны и смерчи от людских поселений. Категорически не ввязываясь во все имперскую свару, дружно давали отпор всем, кто пытался принудить их к принятию какой либо из сторон. И ещё нелюди А`Кайну сидели по своим лесным норам тихо и незаметно. Наверное, их очень впечатлил пример круглоглазых горных цвергов, вдруг решивших отомстить за прошлое в кровавой толчее имперского хаоса. Этих низкорослых пещерных жителей, что дерзнули напасть на один из дальних фортов империи, быстро замирившиеся враги через сутки перехватили на марше и окружили. Загнали ловкими манёврами конных войск на равнину, там втоптали в землю латной конницей все хирсы цвергов, разбив их фалангу мощным таранным ударом. По уши в зеленоватой крови горных карликов, даже не оттирая от их крови клинки и доспехи, люди устремились к горам. Там, с помощью магов Земли и Огня добрались до каждой узкой щели в каждой пещере. Где не смогли добраться до карликов, устроили обвал и сплавили в монолит камень, предварительно дав поработать магам Жизни и Воздуха.

Названные маги проработали на 'отлично' — страшная 'Белая лихорадка' по сравнению с насылаемыми ими на цвергов болезнями показалась бы обычным насморком. В результате этой карательной операции, цверги как раса перестали существовать раз и навсегда. Осталась их может быть сотня — две обоего пола и разных возрастов, не более. Местный вариант геноцида удался на 'пять с плюсом' и данный результат у Опалина совершенно не вызвал отторжения. Да, историю пишут победители и пишут так, как им выгодно, но уж больно неприглядным выходил портрет когда-то существовавшей здесь подземной расы. И каннибализма они не чурались и ритуальные оргии с участием животных устраивали и человеческих младенцев похищали и ели живыми, предварительно ошпарив в кипящем рассоле. Где брали скотину для сексуальных развлечений и как умудрялись воровать детей, из прочитанных Владимиром Анатольевичем фолиантов было не ясно, но вот обвалы и оползни в горах цверги устраивали регулярно. Вырезали целые людские селения и при малейшей опасности сразу же убегали прятаться в пещерах. Реки и озёра травили 'земляной кровью' постоянно. Сами цверги воду брали из подземных источников, а вот местные крестьяне вымирали от голода целыми деревнями и селениями. Не пила скотина воду с нефтяной плёнкой. Рыба в реках — ручьях дохла и земля плохо родила. Люди пещерных карликов в отравлении вод и нападениях обвиняли, а они, посмеиваясь, отвечали — силы природы мол, мы-то сами здесь и совсем не причём и не убивали никого вовсе. Ну, а гадливых пещерных вредителей железом потыкать Мирный пакт не позволял. Император держал своё слово и другим нарушать его не позволял. А пещерные уродцы и этим пользовались. Так что отрицательный итог всех действий цвергов вышел закономерным и справедливым. Подчистую вырезали пакостников.

Затем люди немного передохнули и вернулись к увлекательнейшему занятию всех времён и народов — перерезанию глоток ближних своих. Действовали с размахом и фантазией, полностью соответствуя духу эпохи хаоса, смерти и разрушений. Когда же очнулись от кровавого дурмана и оглядевшись по сторонам ужаснулись содеянному, то решили найти виновных во всех бедствиях. Долго не искали. За время междоусобицы очень невзлюбили магов простые граждане и солдаты, что сотнями горели в колдовском пламени и в мучениях умирали от страшных чародейных зараз. Ну и силы самой магии все испугались. Не ожидали местные жители, что магия не только пользу приносит, но и легко может ввергнуть государство в пучину бедствий. Своеобразный 'чернобыльский' синдром вышел. Хотя в истории этого мира уже было нечто подобное. Но, как всегда, память человеческая оказалась избирательной и о прошлых неприятностях все дружно забыли и вновь сунулись мироздание на части разбирать. Пока опять не получили по любопытному носу и стали дуть не только на воду, но и на её тень. Но всё же, настолько бояться новых знаний, что бы с восторгом сжигать научные трактаты с бесценными знаниями, разрушать лаборатории и по-тихому пускать стрелы в затылок учёным мужам, было несколько неестественным. Сумасшествием отдавало и религиозным фанатизмом. Да вот только местная церковь Всеблагих Братьев тихонько стояла в сторонке. Не шевелясь и слова не произнося. Ни одной буллы или энциклики. Ни единой проповеди с амвонов, призывающей громить гнёзда зла — магические центры и убивать детей Отца Лжи — магов. Зато всегда находилось укромное место за толстыми стенами монастырей для преследуемого неразумной чернью мага. И политика полупарализованных органов власти герцогства, еле-еле возродившихся из пепла гражданской войны, была, если сказать мягко, несколько странноватой.

Позволяйте изучать накопленные за века знания, разрешайте осторожно выдвигать теории, восстанавливать разрушенное. Следите. Держите тяжелую длань на пульсе научной мысли. Храните опасные знания под семью замками, введите в коллегии магов представителей своей чиновничьей братии — все в вашей власти. Но зачем создавать бредовые указы и на их основании жечь бесценные, сохранившиеся лишь в единичном экземпляре научные трактаты?! А забота о сохранении статичности в науке, иногда приводившая к отчислению из академий и университетов герцогства излишне любознательных студиозусов и преданию остракизму некоторых ученных? Не рационально и непрактично так разбазаривать подающие надежды юные научные кадры. Зато очень похоже на отлично продуманную и великолепно осуществленную диверсионную акцию враждебной агентуры. Только вот чьей агентуры? Не было в то время подходящей кандидатуры на Южном материке. Все государства, и вновь образованные после распада Полночной империи и существующие ранее, такие как Сагнарский маркизат, королевство Марнийское и Торговая республика, были крайне заняты укреплением своих границ и наращиванием военной мощи. Не до игр спецслужб было. Северный же материк был мёртв, безлюден и покинут местным человечеством. Там, оказывается, тоже была своя эпоха напастей и злоключений под многоговорящим названием Эпоха странствий. Только вот на несколько порядков серьезнее и масштабней. Северный материк местные жители умудрились угробить полностью. Тамошний хомо сапиенс подошел к разрушению эко, гео и прочих сфер данного материка основательно и вдумчиво. Поиграли маги немного с силами природы и людским естеством. Доигрались до лавовых потоков на степных равнинах и чудовищно живучих, чуть ли не бессмертных хищных мутантов. Поняли, что вышедшие из под контроля глобальные процессы им не остановить, по быстрому взорвали мегамагобомбу, выжигая всё и вся на том берегу и горсточкой выживших шустро перебрались на Южный материк. Здесь основали империю, пожили в спокойствии почти тысячу лет и опять принялись за бесконтрольное изучение и использование магических возможностей, словно у всех разом отбило память. Наступили еще раз на старые грабли и ударились в другую крайность — в полный запрет на научные изыскания.

За прошедшую сотню с лишним лет местная наука не продвинулась ни на шаг. Ни на долю шага. Никто не спорит, исследовали местные ученые мужи очень туманную и маловразумительную физическую константу, буквально сказочную для мира Опалина переменную — магию. Но не кусалась же она бешеной собакой при её осторожном и вдумчивом изучении! Давалась же в руки ранее и приручалась! Но вот сейчас убеленные сединами многомудрые мужи академий и университетов вели себя так, словно имеют дело с диким зверем. Они лишь сберегали знания, доставшиеся им в наследство от фундаментальных разработок и изысканий империи в неизменном состоянии. Не дразнили спящего магического зверя. И в штыки воспринимали любое покушение на устои их уютного, покрывшегося за прошедшее столетие мхом, научного уголка. Этакая местная тихая гавань с уснувшими у пирса кораблями. Серый мирок, затянутый паутиной скуки и ощетинившийся колючими шипами неприятия. Обитель заплесневелых знаний, что придавлены таким спудом, что легче что-то новое выдумать, чем получить к ним доступ.

Владимир Анатольевич раздраженно изобразил плевок: 'Ограниченные глупцы и ретрограды, мнящие себя светочами науки! И ведь все они многоуважаемые профессора магонаук, ректоры и деканы столичных учебных заведений! Что же тогда творится в провинциях? Правит мракобесие, возведенное в абсолют? Совсем неудивительно, что довольно неглупый молодой человек, такой как младший маг Ворант с пытливым умом и смелым, не зашоренным взглядом, вынужден прозябать на этом Мертвом дворе в должности заклинателя лошадиных скелетов! Да и еще он низкого происхождения. А ведь парнишка-то многообещающий и энергичный. Его бы энергию, да в мирное русло! Вот только больно уж он себе на уме. Но кто не без греха и кто без амбиций? Правда, у него в голове бродит несколько опасных для Владимира Анатольевича завирально-авантюрных идей, но это нам пока только на руку'.

Опалин, осторожно действуя сухими фалангами пальцев, придавил набитый в трубку табак. Неловко высек искру механическим кресалом, похожим на увеличенную в несколько раз китайскую зажигалку. Сунул горящий фитиль в табачную камеру. Взяв за конец мундштука трубку, несколько раз сильно взмахнул ей, раздувая огонек. Зажав конец задымившейся трубки между острыми зубами, вновь углубился в чтение труда магистра Огня асс`Жасо с длинным зубодробительным названием.

Трубку и табак ему принес Ворант не произнеся ни единого слова в ответ на его необычную просьбу. Только потом, когда Владимир Анатольевич в первый раз закурил, ровно три раза ударился о деревянные столбы стойл Костяных скакунов, пока шел к выходу.

'А смотреть надо, куда идешь, а не голову на спину выворачивать, разглядывая курящего скелета!' — мысленно улыбнулся Опалин, вспомнив младшего мага пытающегося сбить плечом массивные столбы и ободранным котом шипящего от боли. Глянул на тусклые угольки в трубке и еще пару раз махнул рукой.

Он догадывался, что для стороннего наблюдателя, голый скелет с курительной трубкой зажатой между его желтых зубов и с дымящимся изо всех отверстий пустым черепом, да ещё читающий при этом фолиант по некромагии, удобно расположившись на лошадином хребте под огнём светильника, выглядит не просто страшно, а смертельно страшно. Это предположение подтвердила смерть излишне внимательного и любопытного рыжего стражника, что патрулировал западную стену в момент появления Опалина в 'отстойнике'. Стражник, хоть и выглядел здоровым дебилом, но оказался довольно таки неглуп. Отметил неуклюжую попытку младшего мага скрыть произошедшее той ночью. Осторожно проследил за Ворантом, приметил, куда тот регулярно ходит. Что, впрочем, было нетрудным делом для него — младший маг приложил немалое усилие, для того что бы на него многие обратили внимание.

Он передвигался от своей кельи до склада короткими рваными перебежками с постоянно вывернутой назад головой — старательно отслеживал 'хвост'. Часто наклонялся к башмакам для завязывания несуществующих шнурков и старался перемещаться в тени, чуть ли не ползком — маг тщательно соблюдал меры конспирации, о которой ему рассказал Опалин и поэтому выглядел накурившимся 'веселящей' травы. Даже местные вороны посматривали на него с подозрением, а что уж говорить о людях специально за ним следящих!

В общем, хитрый стражник подгадал момент отсутствия мага и мышью пробрался в склад. Но, на свою беду он сунулся туда именно в тот момент, когда Опалин уютно устроившись на лошадином хребте, штудировал очередной научный опус, притащенный Ворантом из местного хранилища.

Владимир Анатольевич, чрезвычайно увлечённый текстом книги, тогда только мимолетно глянул на доморощенного сыщика привлеченный его полузадушенным вскриком, по давней привычке, что выработалась ещё в той жизни, откашлялся и предложил стражнику мертвым голосом зайти несколько позже — сейчас он очень занят. И более не обращая внимания на посетителя, спокойно продолжил чтение, поправив в зубах дымящуюся трубку. Несомненно, это оказалось той самой соломинкой, что ломает спину верблюда. Сердце стражника не выдержало ужасного зрелища и саботировало свои должностные обязанности. Самодеятельный сыщик, царапая стену кирасой, замертво сполз на пол. Железный шлем стражника — капеллина, громко звеня по брусчатке, укатился к копытам Костяных коней, где и был ими мгновенно расплющен. Опалин лишь недоуменно пожал плечами. Бывает. Сердце слабое у человека или просто карма такая, что сейчас гадать? В тот момент, его гораздо больше волновала невозможность делать заметки на полях книги. Чернила у него закончились.

Маг, узнав про смерть стражника, на первых порах запаниковал и все порывался куда-то бежать и что-то делать. Потом попытался спрятать труп в дальней нише под костями. Не получилось — жертва своего любопытства была намного крупнее кошки из поговорки. Навозившись и умаявшись, он успокоенный аргументами Опалина, признал, что лучше оставить всё так, как и есть. Тривиальная смерть от остановки сердца. Ну и несомненный плюс — ещё один нежелательный свидетель несоответствующего поведения скелета самоустранился.

Уроженец же южных провинций, ветеран Третьего легиона, грозный сержант Бакцадат вместе со вторым трусливым стражником напился до изумления, прогуливая три серебряных лаурия полученных от Воранта за поимку мертвяка. Столкнувшись на выходе из трактира со слугой интенданта Мертвого двора, они избили 'презренного холуя' до потери сознания. Одновременно сержант весьма непочтительно отзывался о самом господине интенданте, господах магах и матерях всех господ офицеров. Называл высокородных дам плохим коротким словом. Собутыльник одобрительным мычанием поддерживал его эмоциональную речь. Продолжал он согласно мычать и когда патруль вязал им руки.

В данный момент друзья по несчастью, получив по двадцать пять плетей за непочтительное отношению к благородному сословию и пару зуботычин от коменданта за избитого слугу, с очередным караваном нежити направлялись к новому месту службы. На неспокойную границу с Полночной республикой, в форт Рарон. В итоге все причастные к ночной истории разными путями покинули Мертвый двор и Опалин с Ворантом получили крайне необходимый им тайм — аут. Ещё одно счастливое стечение обстоятельств.

Владимир Анатольевич отдавал себе отчет, что ему всё-таки несколько везёт в этой новой, хм, жизни. Возможная в одном случае из тысяч встреча с магом Ворантом. Интересная особенность иерархии в Полночной империи, а теперь и в герцогстве благодаря которой имперская аристократия за особые заслуги получала право носить три имени. А приставкой 'о' к своему имени, обладали только несколько древних родов в бывшей империи. В настоящее время, не оставивших ни одного прямого наследника. Лишь боковые и дальние ветви, когда-то могучих фамилий, осмелев со временем и набравшись сил, претендовали на данную приставку. И еще эту приставку носил нынешний правитель страны герцог О'Даллиан. Вот так-то. В таком контексте совсем не удивительна реакция низкородного Воранта и его надежды на приобретение богатства, славы и утерянных древних знаний с помощью Владимира Анатольевича. То, что его покровитель являлся нежитью обыкновенной, простым скелетом неизвестного севра — умерших дворян кремировали, дабы мерзкие экзерциции некромантов не коснулись трупов людей благородного происхождения — значение не имело. По словам мага выходило, что 'дух высокородного повелителя облагородит любое пристанище'. И даже глупая, мальчишеская шутка со смайликом удачно легла в выстроенную Ворантом версию о происхождении Опалина. Кто же мог предполагать, что неведомая Опалину Высокая ложа Полночной империи использовала столь забавную эмблему? Но это всё самоуспокоение. Если же вспомнить, что вообще-то он умер и существует сейчас в виде омерзительной нежити, то здешнее везение на фоне этой действительности блекло. Всё же досталось психике и душевному равновесию Владимира Анатольевича совсем не слабо. Ещё бы — лечь спать, во сне умереть, воскреснуть и тут же понять, что тем не менее ты всё равно мёртв. Или точнее, немёртв. Сойти с ума в данной ситуации все сто шансов из ста. Спасло Владимира Анатольевича от безумия скорее всего его состояние 'поднятого' и абсолютное отсутствие бурных проявлений чувств. Всё-таки как не крути, но он на самом деле нежить, а живые мертвецы всегда отличались полным душевным равновесием. И всё же, первые три дня в этом мире он прожил словно в тумане. Стоял неподвижным и бесчувственным пособием для студентов-медиков в тёмном углу склада. Потеряв всяческое желание двигаться, думать, искать выход из этой ситуации или просить кого-то о помощи. Оледенел внутри от свалившегося на него понимания, что все, его жизнь закончилась. Он умер. Сдох. Отошел в мир иной. Больше он никогда не увидит ни кого из своих близких и любимых. Не вдохнет чистого воздуха, не почувствует пьянящего запаха цветов и луговой травы. Не выпьет чаю, не обожжет язык глотком горячего кофе. Не ощутит биения своего сердца. Не сможет погладить кошку или потрепать за холку дружелюбного пса. Не в его власти ощутить вкус отлично прожаренного куска мяса, терпкого букета выдержанного коньяка, вкуса свежевыпеченного хлеба. Не получится ему выпить воды из лесного родника, что бы почувствовать как ломит холодом зубы и колет в переносице от ледяной свежести. Да, что вода из ключа? Он не сможет выпить даже обычной воды — она просто выльется через пустоты челюсти. Сейчас, он многого не сможет сделать уже никогда. А то, что может — заменит ли оно, хотя бы в малой доле его прежнее человеческое существование? Вряд ли. Чрезмерно много он потерял.

Он тогда механически кивал или мотал головой, часто не в такт вопросам мага. Без интереса листал страницы принесённых ему фолиантов. Смотрел на разукрашенные цветными гравюрами страницы, не понимая ни строчки. Как-то поймал себя на том, что на его руку капает горящее масло из светильника, который он снял со стены и забыл о нем, а он ничего не чувствует! Если бы он мог, то он был завыл от тоски и безысходности. Целых три дня Владимир Анатольевич пребывал в ступоре. Или же всего три дня. Вскоре его деятельная натура взяла верх над тоской о прошедшей жизни и он будто очнулся от глубокого сна. Развил бурную деятельность. Завалил мага категоричными требованиями книг по магии, новейшей истории и экономике герцогства. Одолел просьбой добыть, украсть, купить ему артефакт позволяющий мертвяку говорить. Ворант как-то имел неосторожность в своем рассказе о нынешних реалиях жизни в герцогстве, обмолвиться об артефакте-переговорнике, что настраивался на владельца и позволял говорить даже немому от рождения. Упомянул маг об этом чуде, перечисляя достижения сегодняшней артефактной магии герцогства и сравнивая их с сохранившимися доныне раритетами Полночной империи. Владимир Анатольевич тут же вцепился в мага как клещ, изведя на письменные просьбы и схемы изъятия из хранилища артефакта почти весь доступный ему пергамент. Добился-таки своего. Артефакт Ворант украл и ему принёс.

В общем, жизнь продолжалась, хотя и не в обычном смысле этого слова. 'Я мыслю? Мыслю. Значит, я живой!' перефразируя цитату заявил сам себе Владимир Анатольевич и с головой окунулся в процесс обретения новых знаний. Он постарался занять всё своё время. Непрерывно что-то изучал, читал, размышлял или расспрашивал об интересующем его Воранта. Усталости он не испытывал. Во сне и еде не нуждался. Идеальный работник, не знающий устали, не требующий отдыха и перерывов на обед. Трудился он сутки напролет, впитывая как губка, вербальные формулы заклинаний из области управления стихиями Огня, Земли, Воздуха. Запоминал линии пентаграмм, названия, методы и приёмы работы с энергокристаллами и артефактами. Изучал схемы внедрения в материалы управляющих контуров. Пытался понять принцип действия других магических инструментов. Изучал структуру герцогства по скудным и разрозненным источникам — не было специальной литературы в библиотеке Мёртвого двора. Пробовал самостоятельно разобраться в географии Южного материка — Воранта об этом он не расспрашивал, книг не было. А аристократ Полночной империи географию Южного материка должен был знать на отлично, как жрец храма знает малую молитву Всеблагим — наизусть — он лорд и повелитель, как ни как, следовательно, при жизни в Армейской академии обязательно обучался. Незнание высоким лордом названий столиц других государств, рек, гор, озёр и прочего было, по крайней мере, странным. Ну и не жаждал Владимир Анатольевич полностью раскрываться Воранту. Неясно ему было, как воспримет маг пришельца из другого мира? Рисковать же, ставя на кон собственное существование, было сумасшествием. Возьмёт и примет его младший маг за дьявольское порождение Отца Лжи и развоплотит с расстройства. Мощности стационарного развоплотителя — штуковины огромной и внушавшей своими размерами невольное уважение — хватило бы и на десяток подобных ему костяков. А жить... гхм, жить то хочется! Даже в этом костлявом теле.

Владимир Анатольевич вновь разжег потухшую трубку и окутался клубами табачного дыма. Вот тоже, ещё один необъяснимый и заставляющий довольно серьёзно задуматься, момент существования в теле нежити. Ведь курение это привычка из его минувшей жизни. А все привычки и пристрастия живого тела должны были бы остаться в прошлом, но на самом деле это оказывается не так. Хорошо, тяга или лучше обзовём это влечением, Опалина к лицам противоположного пола можно списать на многолетний стереотип поведения. Хочется, хоть и не можется. Сохраняется же это влечение и у кастратов с детства или полных импотентов, несмотря на все препятствия для исполнения их желаний. Непреодолимый зов природы, так сказать.

Но каким же мистическим образом сухие кости его руки могут ощущать тепло от горящей трубки, а отсутствующие ноздри воспринимать запах табака? Фантом остатков чувств? А как происходит анализ и определение? Ведь он способен разделять табак на плохой и хороший? Как он может получать удовольствие от не вдыхаемого им дыма? Видеть одинаково хорошо в полной темноте и при ярком дневном свете? Без кристалликов и зрительных нервов и прочей оснастки человеческого глаза или их заменителя? Слышать без ушей — вот здесь уже большую роль играло расстояние — звуки, голоса людей, звяканье металла в местной кузне, скрип открываемой калитке в воротах склада? Отличать вибрацию создаваемую шагами человека от вибрации от копыт животного? А сама энергия, дарующая ему существование в нынешнем состоянии? Его личная и пока неведомые энергограны из Колодца-накопителя? О них ему известно лишь то, что в накопителе граны оказываются после проведения ритуала, а добываются они на алтаре, когда в жертву приносится человек или крупное и желательно дикое животное. Но как эта энергия изымается из жертв? Как копится и сохраняется? Почему имеет разный вкус — от человека вкуснее — и как удерживается в его костяке? Где именно и в чем или чем? Как она, при совершенном отсутствии быстротекущих химических реакций может быть используема мертвяком? Что заставляет энергию перемещаться по голым костям? Множество множеств вопросов и ни одного внятного ответа. Ворант ничего об этом не знал — в академии это не преподавали. В изучаемых Владимиром Анатольевичем трактатах были лишь одни предположения и разнообразные надуманные теории. Так что было решено отложить поиск ответов на потом. А вот о чувстве вкуса он решил поразмышлять более подробно.

Итак, разницу во вкусе энергии от человека и энергии от животного он уловил, когда заинтересовавшись необычным видом Костяного коня обнаружил на нём тонкие, едва видимые зеленные нити что оплетали весь костяк мёртвого скакуна, точно также как и его собственный скелет. Потянулся к ним чем-то внутри себя. Эти непонятным и подцепил как крючком. Попробовал подтянуть к себе одну нить и сдёрнул всю сетку, развалив лошадиную нежить на отдельные кости. Зелённые нити развоплощённой твари втянулись в его костяк, и Владимир Анатольевич понял, что он как бы их съел. На вкус они оказались пресными, словно вываренное до пустых волокон мясо. И не мудрено. Для напитывания скакунов энергией умерщвлялись отлавливаемые охотниками волки и бродячие псы. Иногда почти уже умирающая домашняя скотина. Откуда вкус в еле передвигающем копыта одре или отощавшем шелудивом сером разбойнике? Одна тухлая гадость.

За скакуна Ворант получил нагоняй от старшего мастера-мага и потом всем своим видом демонстрировал недовольство опекаемому им скелету.

А вот краткий выброс энергии в момент смерти стражника, машинально перехваченный в воздухе Владимиром Анатольевичем, показался ему на вкус глотком великолепного крепкого вина и существенно прибавил сил. После этого Опалин с нездоровым интересом поглядывал на работников Мертвого двора заходивших в тот день на склад, едва удерживая себя от желания наброситься на кого ни будь из них и, разорвав на куски, быстро сожрать. Но этого делать было нельзя. На силу успокоившись, Опалин скрепя сердце и готовясь к повторному выражению скрытого неодобрения Воранта, развоплотил еще одного Костяного скакуна. Удовольствия это ему доставило мало, но хотя бы пропала неудержимая тяга к убийству живых людей.

Вот и еще одно, весьма существенное неудобство нынешнего существования. Чувствовать себя энергозависимым, подобно исколовшемуся до потери разума наркоману, было гадко и заставляло постоянно контролировать себя. Естественный энерговампиризм и канибаллизм, как способ существования нежити, был неожиданным и неприятным открытием для Владимира Анатольевича. Что-то нужно было с этим делать. Искать решение, какой-то выход. Найти другой источник энергии, не людей. А пока залиться энергией из колодца-накопителя по самые брови, чтобы не испытывать всепоглощающую жажду как мерзкий вампир и не бояться, что он в любой момент может потерять контроль над собой. Уподобляться же послушной марионетке, готовой за глоток крови на всё, он не желал. Можно было попытаться попросить помощи у Воранта, но Владимир Анатольевич с этим не спешил.

Во-первых, играя роль, пусть и все позабывшего и отставшего от жизни в связи со смертью одного из аристократов Полночной империи, это было бы просто глупо. Высокородные помощи не просят. Во-вторых, задавая магу наводящие вопросы о состоянии дел на сегодняшний день в некромагии, он косвенно выяснил, что все его способности низшей нежити абсолютно неприсущи и подобного за мертвяками ранее не водилось. По крайне мере, Ворант об этом ничего не знал. Он ведь всего лишь младший маг, а это уровень знаний минимум архимага. А его способности несомненно уникальны. Если кто и обладает подобными качествами, то только тот же легендарный Повелитель костей или высокоуровневый лич. За исключением отличного зрения, способности на расстоянии чувствовать присутствие живых и постоянной тяги к убийствам. Этим набором характеристик обладала любая, самая простая нежить.

Хм, нежить... С нежитью этого мира, её 'поднятием', управлением, 'привязыванием' к владельцу и внедрение понятия 'свой-чужой' всё обстояло очень и очень сложно. Процесс был долгим, трудоёмким и требовал постоянного соблюдения малейших нюансов. Даже лунные циклы играли тут немалую роль. Сами ритуалы проводились только ночью. Не из-за прихоти магов или создания стрррашной атмосферы, а из-за своеобразных особенностей лунного металла. Данный материал прекрасно воспринимал ультрафиолет и насыщался им в первую очередь. Вот и приходилось для накачки материала энергией дожидаться темноты. Произвести же ритуал просто в защищенном от солнечного света помещении никто не задумывался — как же, нарушение многолетних традиций, а о новаторстве и смелых экспериментаторах в магонауке уже говорилось выше. Когда темнело, магами вначале выговаривались ритуальные формулы заклинаний — это обязательно и пентаграмма окроплялась кровью. Любой. Единственное и категоричное условие — она должна быть тёплой. Затем сплавлялись в единое целое кости нескольких скелетов и впаивались в размягченную кислотами костяную массу тонкие нити лунного металла. На 'мёртвого солдата' уходило до трёх обычных скелетов и грамм тридцать металла. На элитную нежить затрачивалось не мене пяти — семи скелетов, а счёт материала шел уже сотнями грамм. Как происходило сплавление трёх или пяти скелетов в одного, снова замалчивалось. Просто бросали с выгравированными на боках рунами и залитый до половины кислотами полугроб-получан потребное количество костей, накрывали тяжелой крышкой, вращали два диска на ней и проговаривали формулу активации. Через некоторое время запоры чана самостоятельно откидывались и на свет появлялся один скелет с плотными и прочными костями. Одно слово — нанотехнология....э, то есть магия!

Кстати, усиление костей или восстановление уже один раз прошедшего через чан костяка, повторного погружения в него не требовало. Только поверхностная обработка костей кислотой, малая пентаграмма и обязательная человеческая жертва. Но это мы слишком забежали вперёд. Вернёмся всё же ко второй фазе процесса.

На впаянный в скелет металл — в основном на затылочной части черепа, рёбрах и берцовых костях гравировальным инструментом наносились управляющий и стабилизирующие контуры из девяти кодов-заклинаний. Сами заклинания были выполнены в виде пиктограмм. Программный набор, состоящий из простейших команд — иди, стой, убей, охраняй. При работе с более сложными формами нежити сложности кодировки увеличивались не в разы, а в степень. Работа была адской по сложности и монотонности. Малейшая ошибка приводила к краху всего начинания. Но если бы только к краху. Иногда неверно произнесенная вербальная формула или на секунду запоздало использованный ингредиент, становились миной замедленного действия. В один прекрасный момент нежить выходила из под контроля и начинала убивать всех, до кого могла дотянуться. А 'мертвые воины', 'страж — хранители', и тем более 'Ветер боя' могли дотянуться до многих. Вот в этом случае Опалин был согласен полностью с запретителями от науки, ратующими за наиболее радикальный консерватизм в этой области некромагии. Никаких новшеств! Никаких бесконтрольных экспериментов! А то всё тихо — мирно, а потом раз и у владельца его движимое имущество печень выедает!

Но вернемся к процессу трансформации кучи костей обыкновенных в подвижного и шустрого мертвяка. Далее следовало 'завязывание' всех узловые точек энергопотоков на своеобразный 'якорь' в черепе скелета, а перед этим следовало вплавить в темя амулет подчинения. Этот амулет являлся одновременно и предохранителем и стоп-краном и пультом управления. Выращивались амулеты подчинения в столичной академии в специальных устройствах, там же заряжались и высылались на Мёртвый двор раз в полгода согласно заявке от старшего мастера-мага. Амулеты подчинения различались на Большой и Малый и вся разница между ними была всего лишь в размерах, энергоёмкости и соответственно мощности. А так кристалл и кристалл. Один побольше, другой поменьше — ничего особенного. Поэтому на них более останавливаться не будем и перейдём к конечной стадии производства.

Когда вся эта нудная бодяга с кодами и амулетами заканчивалась, то наступало стадия подчинения нежити заказчику. Этот ритуал имел пышное название 'Возложение поводка Хозяина', но простую суть и механизм действия. Брался еще один амулет подчинения и оба они связывались между собой заклинанием. Затем данная связка работала по принципу 'старший — младший'. Команды 'старшего' являлись обязательными для 'младшего'. Как вербальные команды передавались кристаллом нежити, Опалин еще не разобрался, но кое-какие смутные догадки у него были.

Данная система работала и не давала сбоев на протяжении по крайне мере половины тысячелетия. А в этом случае разумно будет использовать принцип — Работает? Работает! Ну и не лезь!' Так что и этот вопрос отложим на потом.

Владимир Анатольевич почесал кончиком фаланги височную кость, как всегда делал при раздумьях — 'Интересно, а некромагу, первому разработавшему эту технологию, поставили при жизни памятник за столь титанический труд?'

Он перевернул очередную страницу и вновь углубился в чтение. Неизвестный гений от некромагии без сомнения заслужил свой памятник в полный рост, но в данный момент его гораздо больше интересовала необычная связка в одном из заклинаний стихии Огня. Он прочитал о ней в предыдущем томе и теперь пытался уловить принцип совместной работы вроде бы не сочетаемых элементов рунной магии и вербальных формул. Да, необходимо заметить, что в новой форме существования Опалин обладал в дополнении к холодному анализирующему способу мышления и абсолютной памятью. Фотографической. Некоторые научные труды он просто перелистывал, запечатлевая в памяти страницы и оставляя осознание текста на будущее. Что тоже выделяло его из серой массы нежити. Такой памятью не могли похвастаться и высшие личи, проживающие, если верить прочитанным книгам, где-то на севере в руинах Покинутых городов и холодных пещерах Стальных гор.

На пальце вдруг мерно заморгал осколок рубина. Опалин, предварительно обернув книгу куском чистого холста, аккуратно засунул её в нишу под светильником. Встал в тени, дожидаясь появления мага с давно ожидаемыми им новостями.

Ворант стремительно ворвался в склад и по его нетерпеливым шагам Опалин понял, что все получилось как нельзя лучше. На всякий случай ещё раз нажал через свою глазницу на чрезвычайно сложный артефакт в глубине своего черепа. Артефакт был в виде резного, средних размеров изумруда в виде человеческой фигурки с открытым ртом и пожирал массу его собственной энергии. Зато Владимир Анатольевич мог говорить.

Тихо появившись за спиной мага, безжизненным голосом он поинтересовался у Воранта:

-Ас'Торадо согласился?

Ворант вздрогнул всем телом от неожиданного появлении скелета, но быстро пришел в себя и радостно улыбаясь, подтвердил:

-Да, высокородный О`Паллиан! Он даже заплатил на тысячу серебряных лауриев больше!

-А доступ к энергии Колодца?

-Я получил его. Но.... Но в уплату за энергию мне пришлось заложить дом, доставшийся в наследство от отца и продать свой большой инструментарий и цепь мага. У меня больше нет денег.

Ворант удручено сгорбился. Высокородный господин О'Паллиан шагнул вперед, положив руку на плечо мага, доверительно наклонился к посмурневшему молодому человеку.

-Друг мой, поверьте мне! Со мной вам не будет нужен ни большой, ни малый инструментарий. А тем более никчемная стальная цепь младшего мага! В дальнейшем вы сможете вообще обходиться без инструментария, а цепь будет золотой. Цепью магистра! Дом же вашего, незабвенной памяти отца, мы обязательно выкупим и приобретем вам еще несколько домов или особняков! Неужели вы решили, что будущий благородный ас.... нет, асс'Ворант, будет жить в одноэтажном доме за крепостной стеной?

Молодой маг обнадежено вскинул голову, а Владимир Анатольевич в очередной раз цинично подумал, что его ложь не распознать ни по тону голоса, ни по глазам, ни по лицевым мышцам за отсутствием оных. А Ворант поверит ему, здесь нет никаких сомнений. Он сам, в словах Опалина слышит только то, что очень хочет услышать. Как и все амбициозные молодые люди все поставившие на одну карту. И эту карту придется разыграть. Пусть и не совсем так, как надеется Ворант. Но пока ему об этом знать не нужно.

-Значит, сегодня ночью, высокородный господин О'Паллиан?

-Да! — стараясь по крайне мере хоть не голосом, так осанкой продемонстрировать несокрушимую уверенность в положительном результате, коротко ответил Владимир Анатольевич.

Ему оставалось только надеяться, что так все и будет. И в это он заставлял поверить и себя.

Колокол на Западной башне пробил ровно одиннадцать раз. С последним ударом колокола Владимир Анатольевич ожидающе посмотрел на кристалл на фаланге пальца. Буквально через секунду артефакт замерцал — это Ворант предупреждал, что скоро подойдет.

'Ну что ж, время. Пойдем смело навстречу новому миру и новому в своей новой жизни' — неудачно пошутил Владимир Анатольевич, нервничая и испытывая легкий мандраж. Не дожидаясь прибытия мага, он зашагал к выходу из склада.

С Ворантом они договорились, что на всем пути через Мертвый двор он будет изображать обычного костяка, конвоируемого на трансформацию в боевую нежить. Допустим, в 'страж — хранителя'. На самом деле ими было задумано превращение Опалина в элитного костяного воина 'Ветер боя' с некоторыми изменениями, предложенными магом Ворантом. В теории эти новации обещали более высокий уровень тактико-технических характеристик и повышенную надёжность будущей формы. Смущало только одно — это не было ни разу опробовано ранее. Слишком сложен и ступенчат был процесс, но Ворант клялся, что все расчеты многократно проверены, а один из немертвых скакунов уже подвергся подобной трансформации и всё прошло вполне успешно. Дополнительные материалы — несколько сотен костей, рассортированных в странном порядке — черепа вместе с бедренными костями и позвонками, грудные клетки с фалангами пальцев — всегда находились в больших ларях возле колодца-накопителя. Обычных 'поднятых', после долгих расчётов мага, в трансформации Опалина было решено не использовать — возникал существенный риск нарушить чистоту процесса. Самые важные ингредиенты — около семисот грамм лунного металла, кислоты и лак, были уже заблаговременно принесены к трансформирующему устройству Ворантом и спрятаны под костями. Все необходимые материалы наличествовали в двойном количестве, а дорогостоящий металл так и в тройном. Младший маг, стоит отметить, крайне ответственно подошел к выполнению всех этапов их плана. Кроме буквально скрупулезной подготовки к трансформации им уже были заранее заказаны оружейнику Мёртвого двора отменные доспехи для Владимира Анатольевича — удачная смесь готических лат с миланским доспехом, в подвижных местах дополнительно прикрытых кольчугой с ромбическим соединением колец. Цельнометаллический щит и шестопер с коротким граненым штыком в навершии оружия — на этой детали специально настоял Опалин — обошедшиеся в триста лауриев или тридцать золотых ларов, были готовы и ждали его в кузнице Мертвого двора. Сам доспех местный оружейник пообещал Воранту подогнать уже по измененному скелету Опалина.

Подгонка доспехов, всего лишь путем добавления в нужных местах сшитых вместе пластин толстой кожи и войлока — это тоже было идеей Опалина — она не должна была занять много времени и существенно рационализировала сам процесс. До его новаторских предложений, бронирование нежити осуществлялось элементарно. Доспех из толстого сырого железа просто одевался частями на скелет и намертво заклепывался. Теснота доспехов и полное отсутствие амортизации, приводящее при сильном ударе противника к перелому костей и выхода из строя боевой единицы, оставалась проблемой самих скелетов. Невозможность чистки металла и как её следствие неистребимая ржавчина, по мнению местных вояк была дополнительным устрашающим фактором. Долговечности и надёжности от костяков никто и не ждал. Расходный материал, первым идущий в атаку или на приступ вражеских укреплений. Или прикрывающий отступление основных сил. Так что с бронированием нежити на Мёртвом дворе не утруждались. Но за звонкую монету, здешний кузнец был готов вызолотить доспех, а не только закрыть глаза на излишне качественные для мертвяка латы, добавить несколько кусков кожи и войлока в опорные места и сделать всю броню съёмной. Подорожная для младшего мага Смерти Воранта с его нежитью 'страж — хранителем' до города-крепости Кейлу, что на границе с руинами Покинутых городов, ожидала мага в канцелярии двора. Костяной конь для транспортировки запасов еды, походной палатки и прочего имущества необходимого для путешествия, живой скакун для Воранта, сами продукты и комплект сменной одежды мага 'съели' последние сотни серебряных лауриев и пару десятков золотых ларов. В кошельке мага оставалось всего лишь семнадцать серебреных монет. В общей сложности Ворант истратил семь тысяч серебряных лауриев. Оказался по уши в долгах, выбрал свое жалование на год вперед, вдобавок оставшись без движимого и недвижимого имущества. Если бы не продажа идеи артефакта-рации мастеру-магу ас'Торадо за круглую сумму, то план Опалина, продуманный до мелочей и отшлифованный в тяжелых и долгих спорах с Ворантом потерпел бы сокрушительный провал, а впоследствии был бы обнаружен и Владимир Анатольевич и скорее всего развоплощен. Тревожные звонки звенели давно — слишком часто в склад заглядывали всякие мутные личности с настороженными взглядами, во все углы заглядывали, а наверх, на потолочные балки, где прятался Опалин, посмотреть не сообразили. Ворант последнее время был весь на нервах и в довершении всего на склад два дня назад заявился старший мастер-маг и полчаса бродил между стойл с непонятной странно изогнутой штуковиной в руках. Штуковина жужжала и изредка светилась при приближении к костяным скакунам. Очень плохой признак. Вдобавок, Опалин догадывался, что Воранту выгоднее было продолжать прятать его на складе, используя как источник новых знаний, а потом, выкачав всё из него устранить. Зачем живому с нежитью возиться, проблемы себе искать? Ну и ещё в речах мага всё чаще проскальзывала неприкрытая жажда наживы. Надеялся он, что высокородный О'Паллиан вскоре обретет память и сразу же, просто так поделится с Ворантом местами зарытых сокровищ и спрятанных кладов. Маг быстренько туда сбегает и откопает своё блестящее будущее.

А вот это Опалина категорически не устраивало. Не собирался он сидеть на складе и послушно выдавать на-гора разнообразные ноу-хау и неведомые ему тайны. И прикопанных в укромном месте сокровищ у него не было. А стационарный развоплотитель был им прекрасно запомнен до небольшой царапины на торце внизу справа и всегда на взгляде на него Опалина неприятно передёргивало. Ну и сформировались у Владимира Анатольевича некоторые идеи, как ему пусть и не вернуться к предыдущему облику, но обрести большую независимость от Воранта и удалиться от опасного соседства с живыми и пугающими его магическими механизмами.

Играя на тщеславии и тяге к богатству мага, он протолкнул свой вариант развития событий. Якобы ему вспомнилось, что в одном из Покинутых городов есть его особняк, в котором драгоценности, золотые монеты и бесценные книги, наполненные самым сокровенным знаниями, лежат штабелями и грудами высотой со шпиль Западной башни. Остается только добраться до его дома и взять их. Только вот ведь какая досада — точно он ничего не помнит и ему требуется непременно самому осмотреться на местности.

Название города Владимир Анатольевич вычитал в одной из принесенных Ворантом книг и сразу выстроил стройную версию своей небылицы. Маг на эту приманку купился и загорелся идеей путешествия. Необычайная концентрация нежити в руинах Покинутых городов их не смущала. Ворант не собирался заходить за стены города, а Опалин был уверен, что обретающиеся там многочисленные костяки, одно из последствий неосторожных магических экспериментов и начальная веха Эпохи Разрушений, 'своему' повредить не могли. К тому же, любая нежить чуть ли не с удовольствием ему подчинялась, что не раз было проверено здесь, на Мертвом дворе.

Какие забавные трюки выполняли скелеты, приведённые из 'отстойника' для этих опытов и находящиеся на складе Костяные кони! Буквально нарушали все правила и законы физического мира, стараясь угодить самозваному Повелителю костей. Выполняли любой каприз без малейшей задержки и не отклоняясь от условий задания даже на миллиметр. Если было приказано встать рядами, подняв левую ногу вверх, ровно на сорок пять градусов, а руки вытянуть горизонтально полу — то так и вставали. Опалин даже промерял подручными средствами параллельность рук скелетов каменному полу и угол подъёма ноги. Результат весьма ошеломил. Ни миллиметра разницы и даже учтен наклон поверхности. Чрезвычайно послушный и дисциплинированный контингент! Таких бы работников ему в свое время на стройку! Ух, какое качество работ и продуктивность обещала данная исполнительность и скрупулезная точность! Но, что об этом говорить сейчас..... Владимир Анатольевич даже немного загрустил, вспоминая свою прошлую жизнь. Как там его ненаглядная Алина Сигизмундновна? Как его прихотливая к женихам любимая дочь и двоюродные, живущие в других городах братья? Никогда ему об этом уже не узнать. Никогда. Слабо успокаивало, что хоть не оставил семью бедствовать. В свое время он предусмотрительно позаботился о личном пенсионном фонде и накопил немного на чёрный день.

Громко скрипнула калитка в воротах склада, вырывая Владимира Анатольевича из его грустных воспоминаний и впуская Воранта.

-Повелитель! Нам пора! — торжественным тоном произнес вошедший маг с подобающим выражением лица. Опалин коротко кивнул и перешагнул порог, покидая свое многонедельное убежище.

Как описать чувство одновременного умирания и возрождения в краткий миг? Как совместить ощущение сжигающего тебя до пепла яростного пламени и сковывающего, промораживающего до стеклянной хрупкости костей космического холода? С чем сравнить осознание, что ты безжалостно расчленен на тысячи частей и все они, от кусочка черепа до маленького кусочка фаланги обмотаны, словно куколка шелкопряда, оголенными нервами? Нервами, реагирующими даже не на прикосновение, а на легкое движение воздуха? А как передать чувство, что тебя, сначала разбитого грубыми ударами в бесформенную груду обломков затем небрежно сметают в кучу и тщательно перемалывают твердыми жерновами в мелкий песок? Как все это выдержать, не имея возможности ни закричать от невыносимой боли, ни впасть в спасительное забытьё? Никто не знает? Никогда подобного не испытывали? Счастливчики, а это ведь только начальная стадия трансформации Владимира Анатольевича. В дальнейшем его ожидала кислота, нанесение на кости стальным резцом связующих контуров, вплавление в кости тонких нитей раскалённого лунного металла, травление непонятным составом и погружение в ванну с кипящим лаком.

Кто придумал выражение 'мертвая кость'? Кто утверждал, что кость из-за отсутствия нервов бесчувственна? Провести бы этого специалиста через то, что пришлось в процессе метаморфоз пройти Опалину и поинтересоваться его не предвзятым мнением! Более чем уверенно можно сказать, что мы узнаем немало нового о себе и прозвучит множество разных нецензурных слов.

Когда все кончилось, Владимир Анатольевич с трудом пришел в себя, по осколкам собирая разбитый нестерпимою болью на обезумевшие частицы свой разум. Даже по прошествии нескольких часов, стоя в кузнице и выполняя грубые команды кузнеца, подгоняющего на нем доспехи, он с ужасом вспоминал свою трансформацию в 'Ветер боя' и внутренне вздрагивал. Таких не забываемых и ярких впечатлений он не ожидал. Возможно, что в этом виноваты нововведения мага, внесенные им в устоявшийся за столетия процесс, но что-то внутри души подсказывало, что все не так однозначно.

Сам процесс трансформации напоминал мучительное рождение нового существа. Рождение долгое, сопряжённое с замиранием в высших точках боли и постоянным ощущением присутствия непонятной тени на тонкой грани чувств. Ну и ещё он предполагал, основываясь на подсказках своей интуиции, что в получении незабываемых ощущений без малейших сомнений виновна его, отныне и навсегда заключенная в новом теле, бессмертная душа. Это она сгорала, замерзала и растворялась в кислоте. Но если допустить, что хотя бы малейшую толику данных впечатлений получают и бездушные костяки, то становится понятным их маниакальная страсть к убийству всего живого. Процедура поднятия скелетов была лишь несколько проще по сравнению с самим процессом метаморфирования. Врагу не пожелаешь испытать эту процедуру на себе. Об этом даже вспоминать больно. Но более всего Опалина ужасало предположение одного из авторов труда о этапах трансформации 'человека живого, в нежить по воле своей обратившегося, дабы личем стать высшим'. Если автор труда прав, то ему еще не раз предстоит пройти через эти муки.

И было у него еще кое-что, неожиданно обнаружившееся при ревизии своего нового тела. Неприятная находка, но не катастрофичная. Есть несколько обнадеживающих вариантов решения досадной проблемы и наказания излишне предусмотрительного и хитромудрого напарника. Ладно, не будем его слишком сильно бить за крайне некрасивый поступок в награду за качественно проведённый ритуал и новый костяк. Всё нехорошее потом, пока его, ещё раз долгое хм-м, переполняют только положительные эмоции.

Положа руку на то место, где раньше билось сердце, его нынешнее состояние было достойной платой за испытанную боль. Опалин чувствовал себя не просто быстрым, сильным и неуязвимым. Он воспринимал своё новое тело, как мощный и безотказный механизм, выполненный из наипрочнейшего из существующих в этом мире материалов. Ощущал себя двуногим прямоходящим танком, вот только что сползшим с конвейера и грозно ведущим длинным хоботом ствола в поисках ближайшей цели. Энергия буквально бурлила в нем, позволяя более не тревожиться о её недостаточности. Особенно радовало удачное вплавление в его костяк помимо разговорного артефакта и артефакта-переводчика. Теперь он мог не только общаться вслух, пусть и безжизненным голосом, но и понимать пять местных и два почти мёртвых языка, чей словарный базис был вложен создателем артефакта в его основу. То же не быстрая, не легкая, чрезвычайно кропотливая работа. Такой артефакт стоил пару тысяч лауриев и был Ворантом просто украден из хранилища Мертвого двора. Как и ранее он стащил разговорный артефакт.

'М-да, окончательно я испортил мальчишку' — покорил себя Владимир Анатольевич.

Маг Смерти, опустившийся до банального воровства! Этого, насколько ему было известно, здесь еще не случалось. Нет, жители этого мира не были ангелами. Грабеж ближнего был, чуть ли не одним из канонов поведения благородного сословия. Граждане низкого происхождения разбоя также не чурались. Но вот воровство пристало лишь самым-самым подлым отбросам здешнего общества. Местные братья-боги этот вид преступления очень не одобряли. За убийство ещё могли простить, а вот за воровство — нет. Сразу к Отцу Лжи в пятый круг и пожизненно с камнем на шее в вечно кипящее озеро серы без права на амнистию. И это очень положительно влияло на местное население. По крайне мере, Владимир Анатольевич хотел надеяться на это — хоть он и нежить, но беспорочность в людях для него ценна — меньше будет подвохов на его дальнейшем пути.

Тем временем, пока обновлённый Опалин предавался размышлениям и осознанию своего нового тела, мастер плакировщик, вначале ошибочно именуемый им кузнецом, закончил подгонку доспехов и приступил к креплению наручей на его руках. Вполголоса неодобрительно ворчал и пространно выражал свое недовольство исполняемым заказом. Если перевести все жаргонизмы и местечковые идиомы используемые им, то в переводе это звучало бы так — дикая блажь, приходящая в пустую голову некоторым много думающим о себе юнцам, подрывает устои общества и вредит священным традициям.

'Еще один ревнитель старины с чумазой физиономией' — улыбнулся про себя Владимир Анатольевич, с трудом понимая сентенции мастера. Мешал ему сам мастер, все время грубо дергая его в разные стороны. Мол, тупая костяшка не так стоит и не так руки подымает. Впрочем, сдвинуть с места оснащаемый доспехами скелет, у необъятного в талии, с перевитыми напряженными жилами руками и огромными буграми грудных мышц бугая-мастера не очень-то и получалось. По внутреннему ощущению Опалина, он весил в своей новой форме не меньше двух с половиной центнеров. Столкнуть с места четверть тонны было затруднительно даже для такого здоровяка как местный оружейник. Ну и Владимир Анатольевич немного развлекался, незаметно сопротивляясь его толчкам и дёрганьям. Становясь все более раздражительным от многочисленных неудачных попыток, мастер покрылся неровными красными пятнами, напоминая своим видом разъяренного гиппопотама. Сердито отдувался, сопел и шумно плевался. В этот момент он был похож на закипающий старинный медный чайник в прожженном искрами кожаном фартуке.

-Нет, ты только посмотри, Мал!— оглушительным басом обращался он к своему подмастерью, резкими рывками затягивая многочисленные кожаные ремешки, что соединяли пластины панциря.

-Вот как эта наука магическая ума людей лишает! Представляешь, съемный доспех заказал магик для своей безголовой костяшки! Еще и советы мои, всеми уважаемого мастера Граника, слушать отказался! 'Делайте так, как вам сказано, мастер!' Нет, ты слышишь, Мал?! Мне указывать!? Меня не слушать?! И ведь суром меня, щенок, не назвал!

Подмастерье, коренастый шатен с пятнами старых ожогов на левой щеке и обеих руках, возился в углу, завершая приклёпывание войлочной-кожанной пластины к набёдреннику доспеха. Неровно стриженный, с сальными грязными волосами перетянутыми плетеным ремешком, он удивленно округлял глаза и надувал щеки, хмыкал и агакал, соглашаясь с мастером, что да, эта нынешняя молодежь переходит все границы и совсем не уважает старших.

Мастер Граник, тем временем, всё больше расходился:

-Совсем они там, в академиях своих, уважать людей опытных и знающих разучились! Только свои глупые придумки за важное дело считают! Может, мне еще для костяшки в забрале дырки просверлить? Вдруг мертвяк подышать захочет? А на костяную задницу ему войлок приделать?! Чтоб сиделось мягче, а то ведь совсем мяса на жопе нет!

Мастер оглушающе засмеялся своей шутке. Подмастерье хихикнул, все также продолжая согласно кивать головой, соглашаясь с каждой репликой мастера. Он закончил с набёдренником и сейчас крепил петлю из витой стальной цепи к рукояти шестопера. Мастер Граник покосился не него, посопел, буравя помощника колючим взглядом. Ему стало постепенно действовать на нервы молчание подмастерья, и часть раздражения мастера стала переходить и на него.

— Ты слушаешь меня, Мал? Демона Райло тебе в отцы, ты слушай, слушай! Я ж дело говорю! — мастер сильно дернул за один особо зловредный ремешок.

— Так вот! Говорю тебе — нет, не чтут эти магики заветы наших отцов! Вот, помню как-то ко мне пришел один из этих магов и говорит.....

Что сказал кузнецу пришедший к нему маг, осталось неизвестно. Дверь в помещение кузницы широко распахнулась, впуская прохладный утренний воздух и на пороге мастерской появился младший маг Ворант в коричневой куртке под лёгкой стальной кирасой. На ногах у него красовались высокие сапоги для верховой езды, серые широкими штанины складками спускались на их голенища. На узком наборном поясе висел узкий и короткий меч в черных ножнах. Скорее длинный кинжал, чем благородный клинок, но для слабосильного мага и он был излишне тяжел — мага перекашивало и одно плечо, возвышалось над другим.

-Ещё раз добрый день, мастер! — быстро войдя в помещение, громко поздоровался маг — Вы закончили работу над моим заказом?

-Сейчас, ваше магичество, пару минут подождите. Токо дырочку еще одну сделаю в ремешке. Вот тут!

Закончив пробивать дополнительное отверстие и застегнув ремешок, мастер Граник с пробойником и длинным шилом в руках, всем корпусом развернулся к магу.

-Так-то вот все. Одоспешена ваша костяшка. Только вот, работа моя, ваше магичество, не обычная нынче и это... элизивная!

-На что вы намекаете, уважаемый мастер, именуя свою работу эксклюзивной?

Ворант обозначил лёгкую тень презрительной улыбки на губах.

Скулы мастера затвердели стальными дугами арбалета, взгляд стал злым и прицельным. Ответил он медленно, словно раскачивался перед броском вперёд:

-Ну, слов ваших научных мы не учили, ваше магичество, а вот добавить бы монет надо! Тут мне подумать пришлось, тут вот работа лишняя. Кожа вот, излишне ушла. Перерасход вышел, добавлял своего я матерьялу.

Мастер сознательно исковеркал слово, нагло ухмыльнувшись в лицо Воранту.

-На целых два десятка серебряных лауриев убыток у меня, ваше магичество. Кто перерасход возмещать будет? Господин мастер-маг и господин интендант, наверное? Их занятость мне потревожить? Или как?

Ворант мгновенно закаменел лицом и вкрадчиво, негромко спросил:

-Я не ошибусь, если напомню вам, мастер Граник, что мы договаривались на определенную сумму оплаты за работу с учетом всех сложностей? И вы, лично, дали мне свое согласие?

-Ну... — кузнец неторопливо, слегка угрожающе, переложил стальное шило из руки в руку — Было такое. Да только, ваше магичество, излишни затраты у меня вышли! Их вам Оплатить надо!

Маг словно не слышал предыдущих слов мастера.

-Вы давали свое согласие или нет, мастер Граник?

-Давал я, давал, да вот....

-Тогда ваше требование, мастер, я считаю не уместным! — коротко оборвал разговор Ворант грубо перебивая мастера и положив руку на рукоять меча, не отводя пристального взгляда от сура Граника, кратко скомандовал:

-Страж! Вооружайся! Схема действий вторая! При движении противников — третья!

Мастер Граник побледнел и застыл подстреленным вепрем, так и не опустив поднятую вверх руку с шилом. Подмастерье слился со стеной, вжимаясь в неё, задавлено икнул.

Владимир Анатольевич шевельнулся, сделал стремительный движение в сторону, на ходу мгновенно подхватывая шестопёр с наковальни. В один шаг приблизился к щиту на верстаке, сознательно скребя острием штыка по металлической поверхности верстака. Ухватив одновременно щитовые и спинной ремень, взметнул цельнометаллическую павезу, даже не ощутив тяжести сплошного куска стали. Переместился к магу, легко снеся с дороги мастера Гранника бронированным плечом. Не доходя шага до Воранта, развернулся лицом, чуть приподняв шестопёр, к перепуганным мастерам доспешных дел. Не до конца перепуганным. На лице сметённого им в угол мастера, явственно читалось твёрдое обещание отыграться в ближайшем будущем за сегодняшнее унижение.

'Блаженны верующие' — весело подумалось Опалину.

Ворант наблюдал за происходящим не меняя холодно-вежливого выражения лица. Насладившись зрелищем, он через небольшую паузу скомандовал костяку:

-Страж! На улицу!

Сдвинулся с места, пропуская костяк, упёрто вздёрнул подбородок, бодаясь взглядами с мастером. Чуть наклонил голову в жесте прощания:

-Всего вам доброго, мастер. Надеюсь, мы ещё увидимся?

Что тот ответил, Владимир Анатольевич не расслышал. Он уже был на улице и не спеша оглядывался. Рядом с входом в кузницу были привязаны к коновязи пегая кобыла мага и костяной одр, доверху нагруженный сумками. После быстрого осмотра неживого средства передвижения ему подумалось, что с мечтой о личном скакуне он несколько перегнул. Вряд ли бы этот одр выдержал его нынешний вес, да еще с добавившимися дополнительно десятками килограмм брони и вооружения. Ворант, очевидно, этот вариант его передвижения даже не рассматривал. На Костяном скакуне не было попоны, лишь плотно утянутые ремни сумок и повод был наброшен на луку седла кобылы. Только вот почему маг не счел нужным довести своё решение до Опалина? Это несколько невежливо. Да и в седло он вскочил молча и ни слова ни говоря сразу дал шенкеля своему скакуну. Кобыла обиженно заржала и устремилась в сторону ворот, туго натянув повод Костянного коня.

'А у юноши, что очень похоже, прорезаются острые зубки' — отметил лже-страж, быстро догоняя маленький караван, нечётко видимый в легких клубах пыли, поднятых копытами живой и немертвой лошадей.

'Ну, этого мне следовало ожидать. Естество живых слабо и неустойчиво. Не выспался, боится, нервничает, дёргается. Стыдно ему за украденные артефакты вот и злится и на себя и на других. Всё это маскирует агрессией. Ну, это мелочи. Лучше поглядим, что день грядущий нам готовит в этом новом прекрасном мире'.

Так, размышляя на ходу, он прошел под подъемной решеткой главных ворот и покинул территорию Мертвого двора. В глубине души он очень надеялся, что покидает это место навсегда.

Интерлюдия.

Младший маг Смерти Ворант медленно двигался в ядовитом мареве, стараясь изо всех немногих своих сил приблизиться к пятну яркого света и струйке чистого воздуха. Спаленное жгучими испарениями кислоты его горло надрывно втягивало воздух, туман едкими каплями разъедал воспалённые глаза мага. Дышалось тяжело, надсадно. Лёгкие палило от недостатка кислорода, сердце то бухало с медлительностью метронома, то пускалось вскачь пришпоренной лошадью. Ему казалось, что тело будто намертво стянуто тугими витками стального каната. Ржавого, с беспорядочно лопнувшими нитями проволоки. Острые кончики впивались в воспалённую кожу, достигая, как ему казалось, самых дальних и наиболее чувствительных мест в его теле. Ворант захрипел-застонал от непереносимой боли, на крохах сознания устремляясь во тьму забытья, пытаясь убежать от адских мучений. Багровая пелена мук то отступала на время, заставляя слабодушно стонать от облегчения, то внезапно возвращалась, подобно необузданной океанской волне, накрывая мага с головой и исторгая из наполненного кровью и осколками зубов разбитого рта безумный вопль смертельно раненого существа. Снова и снова. Без краткого мига передышки, без желанной, спасительной паузы. Вот ещё один жуткий, заставляющий его зубы рассыпаться крошками эмали, блевать желчью и покрываться липким потом, приступ кошмарной боли.

Сознание Воранта вновь попыталось спрятаться в уютной мгле беспамятства, но тысячи мелких крючьев больно раня, впиваясь в душу ледяными зазубренными кромками, неумолимо возвращали его назад, в мучительные объятия реальности.

Ворант сипло, захлебываясь сгустками крови, слабо прошептал в момент отлива расплавленной волны страданий, с мольбой обращаясь к неведомому мучителю:

-Пощады..... Умоляю вас.... Я... — он судорожно закашлялся, проталкивая глоток опаляющего горло воздуха в легкие — Я отдам все..... я ......больше не выдержу.... Прошу вас!

-А я ожидал, что тебе понравится, мой добрый друг Ворант. Или тебе приятней будет слышать — мой господин? Мой господин, ты ведь не раз проделывал это с другими? Тебе ведь нравилось делать это? Ты ведь помнишь!? Ты помнишь, какое у тебя было при этом счастливое лицо?! Помнишь или нет?!

Бесцветный мертвый голос прямо в ушную раковину, ввинчиваясь ядовитой змеёй в череп мага. Ошеломляющая вспышка осознания ситуации сожгла краткий миг блаженства отсутствия боли.

-Оккар!

Ворант перевёл дыхание, натужно закашлявшись на вдохе.

-Проклятье! Оккар! Оккар!

-Попробуй кричать громче, мой господин.

-Гнилое семя Лжеца, оброненное в грязь! Жалкий.... раб. Но как?! Как?!

-Ты знаешь, мой господин, это было нелегко. Не пробовал медленно отрывать свою голову своими же руками? Поверь мне — не забываемое впечатление. Вроде оргазма наоборот. Но я справился и решил отблагодарить тебя за твои уроки. Ты очень хорошо потрудился младший маг Смерти Ворант, мой драгоценный наставник в зле. Ты отличный учитель. Эту твою предсмертную работу, можно было бы смело назвать диссертацией. И ты, я совершенно уверен, стал бы доктором наук.

Ворант, стремительно проваливаясь во тьму в забвения, не понял последнюю фразу, но уловил сарказм вложенный в неё.

-Будь ты проклят, пыль праха! — собрав остатки сил он, выплюнул наполненные яростью слова в лицо невидимого собеседника окончательно проваливаясь в бездонную пропасть забытья. И тут же почувствовал как всё те же ледяные крючья, рвя душу в кровавую бахрому тащат его обратно, назад в океан боли.

-Не так быстро, мой друг. Не так быстро, мой господин. Ты станешь умирать долго, как умирала, проклиная нас тобой та девушка. Так что ты опоздал со своим проклятием — я уже проклят. А ты помнишь ее? Помнишь ее глаза, которые ты ей же и выжег?! Помнишь всех тех людей, которых я замучил в твоем проклятом круге?! Ты ведь расскажешь им при встрече, что я искупил часть совершенного тобою зла? А я помогу тебе с ними встретиться, я обещаю!

И Ворант громко закричал, вкладывая в свой пронзительный вопль полное понимание того, что ему предстоит вынести. Осознание мучительного конца своей жизни и крушение всех замыслов и надежд.

Ворант кричал.

Глава 4.

Проезжая под подъемной решеткой ворот Мертвого двора, Ворант каждую секунду ждал, что из тени вдруг выступит гай-лейтенант стражи, и преграждающее вытянув руку, строгим голосом воскликнет:

-Бесчестный вор и клятвопреступник, младший маг Ворант — стой! Именем герцога! Ты арестован!

Но никто тогда не вышел из тени воротной арки и вот уже пройдено с первой минуты его отъезда уже около двадцати миль дороги. А за спиной так и не появлялось облачко пыли из-под копыт коней погони, в бешеной скачке роняющих пену с разодранных удилами губ. Вскоре шпили башен Мёртвого двора скрылись за верхушками лесистых холмов, слева показался отворот с центрального тракта на дорогу через Сулонский лес. Ворант потянул повод влево, поворачивая лошадь с тракта.

-Не рано, Ворант? — бесцветно прошелестело сзади.

-Нет.

Кратко, как и на все ранее задаваемые вопросы, ответил спрашивающему маг. Ворант продолжал упрямо демонстрировал свое нежелание вести разговор.

На этот раз не раздалось ни выражения недоумения, ни неудовольствия. Миль через пять дороги, идущий сзади костяк, вдруг прекратил задавать вопросы и оставил свои бесплодные попытки завязать беседу. Но его 'взгляд', становящийся все более тяжелым и угрожающим, маг чувствовал всей спиной, прямо через стальную кирасу и старался поплотнее натянуть на голову свою круглую шапочку. Пустить бы мертвяка вперед, чтобы не жег спину взглядом, но пока они не свернули на глухую тропу и не спрятались в тени деревьев от людских взглядов, этого делать было нельзя. Шагающий впереди хозяина костяк привлек бы ненужное внимание идущих им на встречу людей. Они бы обязательно запомнили столь необычных путешественников. А потом, сбив пыль с сапог, за кружкой светлого пива поведали бы соседям по столу о путнике, что не соблюдает заветы Всеблагих и путешествующих не уважает.

Так как не ходят мертвяки впереди живых в местах людных. Только сзади могут ибо, как записано в малом своде — 'идти человеку в городах и местах людных всегда первым, дабы не пугать детей малых и человеческих жён видом нежити своей страшной'. А Ворант совсем не жаждал привлечь к себе внимание и быть запомненным. Ворант очень хотел как можно дальше удалиться от Мёртвого двора никем незамеченным.

'Ничего' — мысленно успокаивал себя маг — 'Осталось чуть-чуть потерпеть до леса и все станет так, как и должно быть. Станет, как он спланировал, а не этот....' — он презрительно поморщился, искоса бросив взгляд за спину. Нет, вроде бы костяк не заметил его гримасы.

'Всё будет так, как задумал он, Ворант, если ничего ему не помешает. А помешать не должно! И пущенная по их следу погоня не настигнет беглеца и младший маг Ворант исчезнет, а на его месте появится маг асс`Воран! Если конечно....' — маг вновь встревожено оглянулся — 'Если не будет погони!'

Погони младший маг одновременно ждал и не ждал. То он беззаботно ехал, разглядывая окружающую его местность, то начинал волноваться беспричинно сжимаясь в комок и затравленно оглядываясь назад. Потом ненадолго успокаивался, чтобы через десяток минут вновь начать дрожать от страха. Скорее всего, терзала мага совесть и остатки его порядочности. Стыдно ему перед собой было за кражи и другие неприглядные поступки, совершенные им на Мёртвом дворе. Позорные деяния, которые он творил как в тумане, словно он находился под воздействием колдовского заклятия.

'А ведь всё мерзкое и стыдное придумал этот проклятый мертвяк!' скрипнул зубами маг, злобно покосившись на размеренно шагающую за ним нежить.

Весь план действий, что прикрывали младшего мага от подозрений в краже артефактов, более подходивший по хитроумию и подлости задумки Отцу Лжи, чем аристократу империи, подсказал ему гадкий обманщик, этот фальшивый высокородный.

Вон он равномерно и механически шагает позади и чуть сбоку, не сбавляя скорости в течение уже многих лиг, и совершенно не терзается муками совести. Всё-таки, какой же злокозненный ум скрывается в его пустом черепе! Ведь какой коварный план смог придумать этот мерзкий лжец и жулик! И на кражу артефактов и клятвопреступление Воранта заставил пойти тоже он!

Как же он был красноречив! Подобно Цицериану, выступающему на коллоквиуме в Зале Достижений сената герцогства, он вещал уверенно и проникновенно. Только мертвый и бесцветный голос, немного смазывал эффект от произносимых им слов. Не было в его словах и тени эмоций.

Но зато, какие это были слова! Как он великолепно он их подбирал и мгновенно составлял звонкие, чеканные фразы! И подобно ярмарочному чудодею — факирату буквально из воздуха строил убедительные речевые конструкции.

'Это не кража, мой друг! Поверьте мне, прошу вас! Это нужное, смело можно сказать жизненно необходимое заимствование! Это помощь страждущему. Милосердие к погибающему от голода. Кусок хлеба! Глоток чистой воды для погибающего среди раскаленных песков! Вы не крадете, мой друг! О, нет! Вы всего лишь берете на краткое время! Свершаете храбрый поступок наперекор всем лицемерным условностям. Это подвиг, друг мой, настоящий подвиг! Не в каждом найдётся достаточно смелости для данного поступка! У вас же она есть!'.

Ворант почувствовал как при этих воспоминаниях, у него вновь вспыхнуло от позора лицо. Очень, очень стыдно и явное ощущение, что тебя использовали. Если бы Ворант был знаком с жаргоном мира Опалина, он бы выразился кратко и ёмко: 'Развели, как лоха!'.

'Проклятье! Как он смог поддаться и поверить столь явно лживым уговорам? Воистину, без участия Отца Лжи здесь не обошлось. Это он, Великий Лжец и прародитель всех пороков, окутал его разум туманом слепого доверия!'

Но план, следует отдать должное его автору, был всё же хорош. Легковесно изящным и изощрённым в своей нечеловеческой расчетливости, откровенной подлости и знанием всех низких качеств человеческой души.

Гнусный мертвяк заставил Воранта дать подробную характеристику всем слугам на Мертвом дворе и безошибочно указал на толстяка Лапласа, как на самого жадного до денег и порочного человека. Убедил, что именно его надо будет постоянно брать с собой в библиотеку и хранилище артефактов Мертвого двора, объясняя нужду в помощи Лапласа тем, что у самого мага болит обожженная во время работы рука. И заставил Воранта действительно облить руку кислотой — якобы при неловком движении плеснуло из неплотно закрытой бутыли. Может издевался? Но говорил он тогда вполне убедительно:'Даже самая малейшая деталь должна быть достоверна при проверке! Все великие планы рушились лишь только потому, что люди забывали о мелочах! А целое как раз и состоит из мелочей! Не стоит об этом забывать, уважаемый Ворант!'

Маг тогда буквально смотрел в безгубый рот нежити. Как будто получал откровение от посланника Всеблагих. Но и всё тогда выглядело так, что не вызывало ни малейших сомнений в правильности его поступков. Ворант сокрушенно вздохнул.

'Как же всё-таки он был слеп и податлив к внушению этого мирского воплощения Отца Лжи! Да я был просто мягкой глиной в ловких руках лжеца! Мерзкий обманщик подло воспользовался моей доверчивостью и искренней верой в чистоту помыслов благородных людей!'.

Ворант лгал сам себе, занимаясь самоуспокоением. Но кто из нас признает, что он сам желал быть обманутым? Тем более признать добровольно, без принуждения? Что все планы, что привели к потери честного имени Воранта, разрабатывались им совместно со лживым мертвяком? И вина за случившееся, лежит на них поровну? А на Воранте даже большая часть? Ведь скелет только предлагал, а реализовывал всё он сам. Да никто подобного никогда не признает! Каждый будет обвинять другого, а с себя постарается снять вину полностью. Пусть даже только мысленно и только перед самим собой.

Ворант досадливо скривился, словно от зубной боли, вспомнив, как с обмотанной бинтом ладонью он курсировал между библиотекой, хранилищем, складом и своей кельей в сопровождении толстого Лапласа. Брал книги для справок и артефакты для проведения опытов. Сидя за столом в библиотеке, старательно делал выписки из прикованных толстыми цепями к стенам подучётных книг. Выписывать нужные абзацы Воранту приходилось под суровым взглядом надзирающего за ним главного библиотекаря, что очень нервировало. Сделав необходимые записи, он шел в хранилище. Задумчиво бродил между стеллажей, складывая в стеклянный короб выбранные артефакты. Тяжелый короб за ним носил шмыгающий носом и бурчащий животом Лаплас. Набрав артефактов, маг ставил размашистую подпись под перечнем предметов взятых на вынос из хранилища и удалялся в свою лабораторию.

В общем, изображал из себя чрезвычайно поглощенного опытами, исследованиями и экспериментами соискателя премии казначейства. Коротко, сквозь зубы и с надменным выражением лица, в беседах с коллегам намекал о якобы достигнутых им впечатляющих результатах в своих изысканиях. Все подобные разговоры он старался заводить в присутствии старшего мастера-мага и прилагал значительные усилия, чтобы господин ас`Торадо услышал его речи. А потом, когда настало время, Ворант ночью тайно пробрался в хранилище и украл нужные им артефакты, а один подложил в кожаный кошель с деньгами для Лапласа. В кошеле, помимо подложенного артефакта находилась немаленькая сумма в двадцать серебряных лауриев. На вопрос, зачем так много, это зловонное дыхание Отца Лжи ответило Воранту:

'Допустим, Лаплас испугается и побежит докладывать господину старшему магу, что нашел в кошеле кроме денег ещё и артефакт. Его похвалят и поинтересуются количеством монет. Как ты думаешь, ему поверят, что в кошеле в награду за плевую работу было целых двадцать серебряных момент? Вряд ли. И как ты считаешь, ему их оставят? Тоже сомнительно. Двадцать лауриев очень приличная сумма и расставаться с серебром Лапласу будет жалко. А о том, что деньги у него могут отобрать, наш лукавый толстячок подумает обязательно. И будет делать выбор между страхом разоблачения и деньгами. Он обязательно выберет деньги. Понадеется на благосклонность Всеблагих и никуда не побежит докладывать. Только в храм сбегает. Купит свечу за пару медяков, поставит перед ликами Братьев, а молиться не станет. Стыдно и страшно ему будет'.

Ворант тогда промолчал, не зная, какие аргументы противопоставить столь уверенному предположению костяка.

И ведь всё так и вышло, как мертвяк говорил. Кражу артефактов быстро обнаружили, но Ворант остался вне подозрений. На первом же допросе толстяк Лаплас всё рассказал. Указал, где он спрятал подброшенный ему артефакт, назвал сумму награды за услуги. И про пожертвования на свечи для Всеблагих рассказал. Про свечи поверили, про подброшенный артефакт и деньги — нет. Сначала сломали толстяку пальцы ног, потом его жгли раскалённым железом и били кнутом. Но в полсилы, не очень усердствовали — скоро у подмастерьев палача был обед. Перекусив и выпив по кружке вина, стали отрезать вору уши и тогда Лаплас признался, что все артефакты украл он, а двадцать лауриев это остаток выручки от их продажи. Похищенное он продал бродячему скупщику, деньги проиграл на петушиных боях, господина младшего мага Воранта оболгал. Затем Лаплас потерял сознание и более, не приходя в себя, умер. А местный палач, мастер Слез, саур Фоллаунт получил строгое взыскание за плохо проведённый допрос его неумелыми учениками.

Воранту, после его клятвы на своде заповедей Всеблагих — 'Молодой человек, надеюсь вы понимаете, что это просто вынужденная формальность?' — в своей непричастности к краже, ас'Торадо лишь слегка попенял на неудачный выбор столь недостойного помощника. Ненавязчиво поинтересовался его успехами в исследованиях и когда он собирается отправиться в путешествии за знаниями. Потом ещё раз ненавязчиво намекнул о ненужности уточнения, кто именно изобрел артефакт-передатчик и пожелал счастливого пути. Так что Ворант перед Мёртвым двором был чист, невинен и вне подозрений как жена Цезаря.

И всё же, пока они не скрылись за деревьями, маг постоянно вздрагивал от приближающегося звука копыт и выискивал на горизонте тревожным взглядом яркие флажки на пиках стражи Мертвого двора.

Лес постепенно смыкался над их головами тяжелыми зелеными лапами гигантских елей, не пуская и лучика закатного солнца в свои владения. Пора было искать место для их первого ночлега.

Подходящая поляна нашлась где-то через половину лиги. Ворант, не интересуясь мнением идущего сзади скелета, громко скомандовал:

-Встаем на ночлег!

Мертвяк послушно свернул на поляну вслед за магом. Прислонил к стволу дерева щит, что так и нес на руке. Снял шлем. Огляделся. Легко качнул тяжелым шестопёром, примериваясь — Ворант непроизвольно вздрогнул — и шагнул в заросли, замахиваясь на сухой ствол упавшего дерева.

Когда костер весело трещал хворостом, выстреливая в потемневшее небо яркие искры, а в котелке бурлила вкусно пахнущая похлёбка, костяк присел на корточки напротив мага. Уставился магу в глаза своими тёмными глазницами с тускло пылающими зеленными огнями в глубине черепа. Над поляной зашелестел мертвый голос:

-Что случилось, друг мой? Что всю дорогу вас настолько тревожило, что вы были так непочтительны ко мне? Я желаю об этом знать и требую от вас немедленного ответа.

-Ответа?! О да, разумеется! Конечно же, высокородный господин о'Паллиани, конечно! Ответ вот!

Ворант вытянул руку с выкрученными в сложную фигуру пальцами в направлении костяка и громко выкрикнул прямо в скалящийся напротив него череп:

-Оккарсис сат оккар!

На плечи Опалина рухнул горный хребет. Вдавил в землю, сплющил тоннами камня, придавил немыслимой, неподъёмной тяжестью, лишая малейшей подвижности. Колючие невидимые цепи туго обвили каждую кость его скелета, заставив замереть мёртвой мухой в янтаре. Неожиданно он ощутил, как в его черепе размеренно и зло запульсировал тот самый инородный предмет, что он обнаружил после трансформации. Опалин вдруг чётко осознал, что более не принадлежит себе. Чужая враждебная воля сдавила стальными ладонями его костяк, всецело подчиняя торжествующе улыбающемуся магу. Растерявшись на несколько мгновений постигая, осмысливая и принимая свое нынешние состояние, Владимир Анатольевич через некоторое время холодно поинтересовался у Воранта:

-Почему и зачем?

-Зачем? Высокородный лорд, изволит узнать: 'Почему и зачем'?

Маг облегченно рассмеялся, явно сбрасывая напряжение, сковывающее его в течение всего дня и оскалившись в недоброй гримасе, озлоблено зашипел:

-Затем червь, что самая лучшая участь для смерда — это участь раба. Моего раба! Жалкий обманщик и лжец! Как только ты осмелился объявить себя аристократом из древнего рода, мразь! Вы только представьте себе, этот мерзкий наглец — повелитель! Ха ха! Этот низкородный лжец и жулик — высокородный лорд! Какой же коварный обман! О, Всеблагие! Как же я мог быть таким слепцом! Как я мог позволить обмануть себя жалкому, подлого происхождения мошеннику?! Жулику, не изменившему своим привычкам и в посмертии! О, нет! Это не просто обман! Это Отец Лжи говорил твоими устами! Это его мысли и его тень!

Ворант возбуждённо забегал по лесной поляне, взмахивая на ходу, словно больной журавль крыльями, своими руками.

-Нет, без этого всевечного врага людей здесь никак не обошлось! Признайся подлый обманщик, ты ведь заключил с ним сделку на Грани? Это ведь он вернул тебя из ледяной пропасти лжецов? Признайся, он же и даровал тебе раб, в обмен на твою искру, великую способность к обману и научил, что говорить и делать?! Да, твой дар красноречия и сила убеждения — это его дар! Будь он и ты прокляты!

И Ворант со всей силы пнул носком сапога в череп костяка, метясь в отсутствующую переносицу. Затем маг бил не целясь. Бил часто, неуклюже, промахиваясь. Озлоблено рычал от боли в отбитых пальцах при неудачных попаданиях.

Опалин безропотно принимал все удары мага. Как сидел на корточках, так и не сменил позы, даже не качнувшись от особенно сильных ударов. Не мог. Попытка отдернуть голову при первом ударе ни к чему не привела. Даже слабой тенью движения, отныне чужое тело, не отзывалось на мысленные приказы и усилия воли. Это было уже не его быстрое, послушное и мощное тело, а ставшая вдруг капканом костяная клетка. Только артефакт, что позволял ему говорить, не подчинялся воле мага. Но разговаривать с Ворантом желания не было. Тем временем запыхавшийся маг, достав из седельной сумки флягу, сопя и кашляя, клокоча горлом глотал вино.

'Сбил дыхание, слабосильный щенок. Неподвижный образ жизни, отсутствие физических нагрузок. Всего десяток ударов и уже совсем без сил и пот течёт по его бледному лицу. Но самое грустное то, что будучи столь жалким в своей слабости, он неизмеримо сильнее целого десятка тренированных с самого детства рыцарей — ведь у него теперь есть я. Полностью покорный его воле и не способный даже подумать о нанесении ему вреда — безмозглый сторож в моём черепе мгновенно пресекает подобные попытки. И я без приказа готов защитить его от всего и всех, жертвуя своей нынешней нежизнью. Наивный глупец! Так бездарно влипнуть! Дитя атомного века, человек с двумя высшими образованиями, руководитель с опытом и знанием психологии, попался как дитя в дурацкую ловушку всего лишь младшего мага! Позорно и непростительно! Но есть, есть варианты решения проблемы! Поговорю с этим чёртовым аборигеном попозже! Объясню, что этот средневековый ублюдок был очень не прав, вплавляя мне в череп амулет подчинения! Шанс есть! Но всё же, какой же я кретин! Если бы не был уже мертв, то со стыда бы утопился! И ведь долгое время будет невозможно что-то исправить! Придётся послушной марионеткой выполнять абсолютно все желания этого засранца! Вплоть до самых нереальных! Интересно, писатель Айзек Азимов случайно не возродился здесь, в теле какого ни будь местного некромага? Уж больно заклятия, сковавшие меня неразрушимыми оковами, напоминают постулаты 'Трёх законов роботехники'. Черт возьми! А как Ворант догадался, что я никакой не повелитель чего-то там и вовсе не высокородный лорд Империи?'

Маг словно подслушал его мысли.

-Хочешь узнать, ничтожный раб, как я понял, что ты никакой не лорд и не высокородный? С удовольствием тебе отвечу! Подробно отвечу!

Ворант недобро ощерился, сверля мертвяка презрительным взглядом.

-Ты ведь так обожаешь точность и порядок, смерд. Считаешь каждую монету, помнишь любую мелочь в расчётах. В прошлой жизни случайно не служил младшим счётчиком в казначействе? Что молча замер, глупая костяшка? Удивлён моей проницательностью? Ах, да!

Маг вновь вытянул вперёд руку со сложенными всё в ту же фигуру пальцами.

'Запоминай жест, горемыка!' быстро скомандовал себе Опалин.

-Двигайся, раб! Оккар!

'Мля, долбанный мутабор!' — не удержался от непроизвольной ругани Владимир Анатольевич, чувствуя как к нему возвращается власть над телом и чуть разжимаются намертво сомкнутые зубастые обручи кандалов. Впрочем, чувствовалось, что они готовы подобно настороженному капкану сжаться в любое мгновение, за долю секунды лишая его подвижности.

Маг, с довольной улыбкой на искривленных и нервозно поддергивающихся губах, наблюдал за его замедленными движениями.

-Проникся, червь? Теперь ты понял, кто отныне твой повелитель? Повелитель, ха! Повелитель, обращавшийся к низкородному на вы! Лорд и аристократ империи не умеющий владеть мечом и просящий в качестве оружия стальную дубину, более присущую продажному наемнику, чем высокородному дворянину! А твоя речь, мерзкий обманщик? Твоя лживая речь напоминает выступление пьяного писца в таверне, среди таких же безродных писарей, пропитанных чернилами до самых пяток. Выдаёт неумелого подражателя слогу истинных аристократов, нахватавшегося оборотов Высокой речи переписывая приказы и письма господ. Обращаться лорду к младшему некромагу, именуя его 'Мой друг!', что за дикая нелепость?! Как можно нарушить столь грубо правила обращения высокородного лорда к человеку низкого происхождения? Звать низкородного, словно равного на 'Ты', а не обращаться к нему, используя формы отстранения?! Только если не знать об этом и не быть настоящим аристократом, вот тогда и возможно подобное нарушение правил и столь откровенная глупость! Но, слушая твои лживые посулы и обещания, я сомневался в своём слухе. Я старательного убеждал себя в твоем высоком происхождении, о гнусный обманщик! Без оглядки верил тебе, не смотря на все твои ошибки и нелепости в поведении, а ты их много допустил презренная костяшка! Закрывал глаза на вопиющие несоответствия, оправдывая потерей памяти и сумятицей мыслей от твоего положения! Наделся, что мне выпал редчайший шанс встретить высокого лорда, тень былого величия Полночной империи! Убеждал себя в этом до самого начала процесса трансформации. А потом уловил отголоски твоих жалких мыслей и животный страх раскрытия твоей личности. Я идиот! Я просто доверчивый глупец ставший клятвопреступником и вором! И все это по твоей милости, раб! Ты ответишь мне за это!

И взбешенный маг, вновь набросился на Владимира Анатольевича, осыпая его градом ударов. Правда, в этот раз он использовал сучковатую палку, вытащенную из груды принесенного Опалином хвороста.

'Месячные, у него, что ли?' — мелькнула легкое предположение, у Опалина, бесстрастно принимающего удары ярящегося мага.

Остаток ночи прошел спокойно, без буйных выходок мага. Намахавшись и накричавшись от души, утомлённый Ворант завернулся в свой старый плащ и свернувшись в клубок на ложе из елового лапника, быстро уснул. Ветви нарубил и натаскал ему Владимир Анатольевич, послушно выполняя небрежно выплюнутый сквозь зубы приказ мага. Пока рубил и таскал, а потом охранял покой своего хозяина, то пребывал в совершенно удрученном состоянии. Беспрестанно ругал и корил себя, с силой сжимая зубы в особо сильные приступы злости на себя. Но не впадал в отчаяние, а скрупулезно анализировал произошедшее с ним и старательно размышлял над выходом из безнадёжной, на первый взгляд, ситуации. Несколько раз казалось, что всё, решение найдено, но потом оказывалось что это не так. И только к утру, вместе со встающим солнцем, забрезжил слабый лучик надежды. Задача имела решение.

Последующие три дня их странствия прошли однообразно. Дорога тянулась однообразной пыльной лентой, ровно стелясь под копыта лошадей и обутые в стальные башмаки ступни Опалина. Несмотря на его глубокие сомнения в достаточной продуманности крепления подвижных частей лат, нареканий на работу оружейника Мёртвого двора у него пока не было. Впрочем, конструкция доспехов нежити предусматривала способ именно и только пешего передвижения. Нижние передняя и задняя часть доспехов Опалина была собрана из накладывающихся друг на друга подвижных пластин и позволяла свободно совершать наклонные движения, но сидеть Владимир Анатольевич с подобными 'жалюзями' на заду мог только на идеально ровной поверхности. Многочисленные подвижные детали были и в подъеме ступни и у пальцев стоп и на наголеннике и на лодыжке. Все части лат двигались свободно и без задержек. Нигде ничего не клинило, не цепляясь неровно обработанными краями. Все сочленения были тщательно подогнаны. Плоскости, штифты, оси отшлифованы до зеркала и обильно смазаны. Ни скрипа, ни лязга во время движения. Свою плату доспешный мастер Мёртвого двора отработал полностью и до последнего медного ларина. Смущала его только их заранее предсказуемая недолговечность — не из титана с алмазным напылением они сделаны. Но и это было предусмотрено — в его грудной клетке, в плотном кожаном мешке, находился двойной комплект деталей, могущих вдруг потребовать себе замены.

Впрочем, это была стандартная мера. Если верить книгам читанными им на складе, то нежить в качестве солдат в этом мире используется уже многие сотни лет. За столь впечатляющий срок применения немертвых солдат, оружейники здешнего мира накопили колоссальнейший опыт в деле изготовления и подгонке лат для мертвяков. Избавились почти от всех 'детских болезней' в производстве доспехов для нежити. Отшлифовали навыки и выработали наиболее рациональные приемы в работе. Отбросили излишнее и усложняющее. Рационализировали и улучшали доспехи они многократно. Наглядный пример этого — гениальная в своей простоте идея хранить все нужное для ремонта брони, внутри их пользователя! Мастера — оружейники, когда-то рассчитавшие углы, зазоры, способы креплений деталей доспеха были очень неординарными личностями и проделали гигантский объём работ. Не боялись свободно и творчески мыслить, использовать нестандартные решения. Владимир Анатольевич был им искренне благодарен за свободу в движениях и довольно комфортное нахождение в латах. Качественная и надёжная работа но, тем не менее требующая к себе бережного и внимательного отношения. Тем более, что он ни разу ещё не снимал латы и не чистил их за все шесть дней их пути. Доспех полностью покрылся пылью и в некоторых местах начал чуть слышно поскрипывать, беспокоя своим состоянием Владимира Анатольевича. Многочисленные шарниры требовали чистки и смазки. Боясь, что в неожиданный момент какой либо из них заклинит, Опалин сообщил об этом своему новоявленному хозяину. Ворант благосклонно отнёсся к его просьбе об остановке для проведения техобслуживания и уже приглядел удобную поляну, когда они повстречали вынырнувших из-за поворота в звоне железа и густых облаках пыли двух благородных со свитой. Баронов или маркизов. Бес их разберет, без их нагрудных цепей и налобных обручей. Маг откровенно поскучнел, растерянно заозирался, ища куда бы свернуть и спрятаться, но понял бесплодность своей затеи и угрюмо продолжил движение навстречу благородным путешественникам. Более чем очевидно, его совсем не радовала эта встреча.

Лесная дорога вообще оказалась на удивление оживлённой и обильно заполненной многочисленными странствующими, путешествующими, следующими по служебным и прочим надобностям разнообразными личностями. Владимир Анатольевич злорадствовал, наблюдая за бледнеющим, дёргающимся и постоянно нервничающим младшим магом, что так мечтал о скрытности своего передвижения. Не вышло. Народу на лесном тракте было как на городской площади в день ярмарки. Или даже больше. Очень оживлённый был путь.

Но вернёмся к благородным господам, встретившимся на пути мага и нежити. До этого им на встречу попадались лишь купцы с большими и малыми обозами с настороженно глядящей по сторонам охраной. Затем горохом посыпались обычные путники со скромными узелками, мешочками, торбами или очень подозрительные личности, совсем без вещей, но с клинковым оружием на поясе. Смотрели эти подозрительные личности на большие тюки навьюченные на мёртвого скакуна как голодные волки смотрят на упитанного на барашка, но приближаться не рисковали. Наоборот, стремительно исчезали за деревьями и более не маячили ни впереди, ни сзади. Опалин их понимал. Маг, путешествующий под охраной закованной в латы нежити, лёгкой добычей никак не являлся. Ещё Опалин подметил, что о рюкзаках или сумках на ремне тут не знают. Мысленно посмеялся, представив себя в роли торговца туристическим снаряжением. Затем путников и сухопутных джентльменов удачи сменили ходоки к святым местам всех видов и мастей.

С белыми платками на головах и с ясеневыми посохами в руках им навстречу брели по дороге измождённые и худые люди. Это совершали местный хадж паломники, поклоняющиеся милостивой ипостаси Всеблагих Братьев. С черными платками повязанными на левую руку, с мечами на поясах иногда в кольчуге и лёгкой броне, со щитами и копьями на боевых конях неторопливо и в одиночестве двигались по тракту суровые люди, исполняющие обет молчания — поклонники Всеблагих в Гневе. Рыцари с чёрными платками на руках путешествовали в сопровождении не мене чем двух оруженосцев и в полном доспехе. Из-под поднятых забрал рыцари смотрели на встречных сурово и испытующе. При их появлении Ворант серел лицом и горбился, пряча глаза, а путники с нечистой совестью с громким треском веток стремительно исчезали в ближайших кустах. Рыцари за ними не гонялись, а вот их оруженосцы в лёгкой броне, вооруженные арбалетами и короткими мечами, всегда направляли коней им вслед. Сам рыцарь ждал, когда на него выгонят убегающего и бил его по голове мечом плашмя. Затем, если кто-то выживал, его вязали и везли куда ни будь для допроса. Это полностью не вязалось с земными стереотипами поведения рыцарей, но это несоответствие оригинала и выдуманного образа было Опалину совершенно понятно. Только в фэнтезийных и женских романах рыцарь в полном доспехе, с огромным щитом размером с дверь и копьём длиной метров до пяти, свободно передвигается на полной скорости в лесу. Мгновенно замечает сквозь узкие отверстия забрала любой сук или яму на своём пути и ловко уклоняется от веток, словно доспехи у него не из стали, а из резины. А здешние рыцари мужчинами были битыми, опытными и вовсе не выглядели людьми, способными на столь глупейший поступок.

Рыцари чередовались с бродягами, торговцами, гонцами. Все что-то куда-то везли и все спешили. Им даже попался навстречу побитый, с огромными синяками по всему лицу, но весело улыбающийся бродячий певец, исполнивший похабный куплет про мага и его нежно любимый костяк дамы. Пел, морда наглая, во всё горло и улыбался, глядя прямо на Воранта. У того костяшки стиснутых кулаков буквально посинели, но стерпел. Полчаса шипел, оглядываясь назад, и уже почти успокоился, начал поляну для остановки искать, как тут из-за поворота появилась эта парочка местных аристократов. Морды у них были ещё наглее чем у певца, а смотрели они..... Нехорошо они смотрели, с завистью глядели. Очень внимательно разглядывали дворяне доспех Опалина, и их взгляд постепенно разгорался жарким пламенем алчности, пока спустившийся с лошади Ворант брёл к ним, повинуясь властному взмаху руки.

Разодетые ярко и пышно, сплошь в бархат и шелка, на лесной дороге они смотрелись как павлины на Северном полюсе — столь же нелепо и несообразно. Путешествовали благородные господа в сопровождении целого 'копья', состоящего из пятнадцати вооруженных воинов и трех частично одоспешенных скелетов. Скелеты и их доспехи, заинтересовали Опалина больше всего. Бронёй же костяков являлись пробитые ржавые кирасы с острым тапелем и мятые остроконечные шлемы без забрал. Костлявые ноги мертвяков хамовато торчали из-под кирас, выпячиваясь тазовыми костями. Шлемы были велики костякам и постоянно сползали на пустые глазницы. Поправить их мертвяки не догадывались или не понимали, что это нужно сделать и часто сталкивались друг с другом. Смотрелось всё это вместе нелепо и похабно, вдобавок двигались скелеты вереницей, друг за другом, привязанные к лошади одного из солдат. У одного скелета не было левой руки. Второй был без нижней челюсти. Вооружение мертвяков было никакое. Оно начиналось и заканчивалось с простых, окованных железом дубин. В конечном итоге, выглядели мертвые солдаты встреченных дворян убого и абсолютно не пугающе. Скорее, жалость к себе вызывали. На их фоне Опалин, в его чернёных латах и ребристом бургиньоте с глухим забралом, с массивным шестопером и с блестящим на солнце щитом смотрелся путешествующим инкогнито императором нежити. Неудивительно, что дворяне, пренебрежительно беседующие с Ворантом не сходя со своих скакунов, бросали откровенно алчные взгляды в сторону Владимира Анатольевича.

После короткого, но напряженного разговора с благородными господами, маг вернулся красный и злой. Он, буквально, сочился ядом, униженный высокомерным и грубым обращением к нему. Что-то озлобленно бормотал себе под нос, взбираясь в седло. С силой дал шпоры лошади и всю дорогу костерил на разный лад 'заносчивых высокомерных идиотов и самовлюблённых магов стихий, совершенно не разбирающихся в тонкостях некромагии, но упрямо требующих продать 'дважды привязанного' костяка! Тупые болваны!'. Пребывал он в настроении мрачном, состоянии угрюмом. В дополнение к дневным неприятностям, Воранта замучила долгая скачка и, окончательно вывело из себя непреодолимое желание остановиться в какой ни будь придорожной гостинице. Остановиться всего на пару дней. Помыться в горячей ванне. Выпить подогретого вина и съесть большую миску жирной бобовой похлебки. Выспаться в мягкой постели под тёплым одеялом, отдав прачке в стирку пропотевшую и пыльную одежду. И проснуться на рассвете не от холода, а когда он захочет сам проснуться. Всего этого маг, привыкший к коротким отлучкам и относительному комфорту в путешествиях, был лишен уже около седмицы. Всё-таки очень опасался Ворант, что его причастность к краже артефактов неожиданно вскроется и розыскные листы с его приметами, будут висеть над стойкой каждого трактирщика. Так что в душе мага боролись два сильнейших чувства — страх и желание комфорта. Разум мага постепенно проигрывал схватку изнеженному телу.

Опалина смятения и треволнения Воранта не беспокоили. Ему было безразлично — ищут мага или нет, изменят они маршрут, встав на отдых или по прежнему будут двигаться, не отклоняясь ни на шаг в сторону. Своих забот было достаточно. Всё своё время он посвящал анализу прочитанного на складе, глубоким размышлениям и тренировке неожиданно проявившихся новых способностей. Способностей пока ещё слаборазвитых, но до чего многообещающих! В данный момент он, размерено шагая за магом, вдумчиво анализировал встречу с представителями местной знати, прогоняя перед 'глазами' детали их одежды, осанку и манеру разговора, как делал это и раньше, относительно других им встреченных живых. Вспоминал по-детально, благодаря своей абсолютной памяти, как держали себя всадники, как говорили. Отдельно отметил, что Ворант спустился с лошади и пешком подошел к владетельным господам. Очевидно, не в большом почете некромаги у дворянства. Хотя, один из них вроде тоже маг, что-то общее у них было с Ворантом в жестах. И поздоровался более тепло второй всадник, в отличие от первого, ведущего себя в беседе с некромантом заносчиво и надменно.

'Тут или другие магические школы гораздо в большем почете у дворянства, чем школа некромагии, или не котируются у господ дворян сами младшие маги. Рангом не вышли. И, очень похоже, что представитель одной из этих школ, советовал своему спутнику перекупить меня у Воранта. А просто отобрать они не могли. Некромант, очевидно, сообщил им, что задействовал узкоспециализированный амулет, что привязывает нежить только на одного владельца раз и навсегда. И силой они бы ничего не достигли. Стали бы Воранта убивать, может и убили бы, а я бы огорчил до смерти всех напавших на моего драгоцейнешего хозяина. И освободился бы!' — сделал неожиданный вывод из своих умозаключений Владимир Анатольевич и продолжил размышлять дальше.

'Нет, не ничего не вышло бы ни со свободой ни со смертью мага. Не стали бы господа дворяне на Воранта нападать, благородные люди и народу на тракте много, а это свидетели. Ну и совсем не глуп наш мальчик, очень предусмотрителен. Подстраховался он чрезвычайно хорошо, намертво 'привязав' меня к себе проведя какой-то добавочный ритуал, пока я в себя приходил после трансформации. Господа проезжие объяснением вняли, прониклись и отступились. А магик поехал дальше, пусть и с потрёпанным самолюбием, но живой, здоровый и с целым имуществом. А я над ним посмеивался, сидя с книжками на пыльном складе. Этакий жирный паук в паутине. Самодовольный и презирающий аборигенов белый сахиб. И кто сейчас смеется последним, самоуверенный болван?'

Предавался Владимир Анатольевич самоуничижающим размышлениям вплоть до остановки на ночлег. Там отвлёкся, привычно рубя длинным кинжалом еловый лапник и разламывая ударами шестопера сухостой на дрова. Кстати, хороший кинжал, острый. Случайно с ним повезло — клинок этот он нашел на дороге. Вот просто шел, шел и нашел. Сверкнуло кратко на обочине дороги полированным металлом, Владимир Анатольевич и обратил внимание на блеск. Нагнулся, подобрал из травы. Немного удивился неожиданно большому весу — длинной с локоть, кинжал весил как полноценный меч. Осмотрел со всех сторон, но ничего необычного не заметил, кроме странно узкой и длинной рукояти с 'пяткой' в виде резной печати. Длина рукояти почти равнялась длине клинка. Непривычное по виду оружие. На самой широкой пятке были искусно вырезаны три неизвестные Опалину руны. Показал оружие магу, повинуясь его властному приказу.

Ворант недолго разглядывал острую полосу металла, держа оружие обеими руками, один раз взмахнул и чуть не выронил. Покривился недовольно и отдал находку костяку обратно. Не понравилось. Зато очень понравилось Владимиру Анатольевичу. Хорошая вещь, хотя рукоять чертовски неудобная.

После рубки дров и разведения костра, он долго носил воду с найденного в лесу ключа — Ворант вдруг решил ополоснуться, кобылу нужно было напоить. Натаскав достаточно, поставил на огонь небольшой медный котелок. Насыпал крупы, бросил приправы и соль в уже закипевшую воду. Подкидывал не торопясь запасенные еще на Мертвом дворе кусочки вяленого мяса в начинавшую бурлить похлебку. Заварил чай. Нарезал черствого хлеба. Огляделся — вроде всё сделано, можно вскоре звать ужинать мага, увлечённо что-то пишущего в своём дневнике.

Ворант полностью свалил на него обустройство ночлега, приготовления пищи и уход за своей лошадью. Ладно, хоть брился маг сам и костяной скакун не требовал ни какого внимания и ухода. Смирно стоял там, где его поставишь, как шкаф. Неприхотливый и безотказный. Простой в уходе как телега. Везёт много, ест.... Да ничего он не ест и есть не просит. Даже на живых не реагирует и покусать их не стремиться. Словно и не нежить, а четырёхногий каменный голем.

'Вот хорошо бы и мне также не испытывать ни злости, ни обиды. Стоять недвижимым набором костей и ни о чём не думать и не сожалеть. А то ведь до чего же обидно, осознавать себя послушной вещью!' сетовал на превратности судьбы Опалин, равномерно помешивая похлебку.

'В самом страшном сне мне не могло присниться, что умерев, я буду прислуживать какому-то мальчишке! Такому же оболтусу из тех, что я в прошлой жизни гонял как проклятых у себя на работе! Расплачиваюсь сейчас за это, что ли? И ведь, что еще более досаждает, так будь я простым мертвяком, то хрен бы Ворант так мной покомандовал. Но я ведь мыслящий мертвяк. А раз осознаю команду, то этот сучий амулет подчинения заставляет меня её выполнять. А я думал, покидая Мертвый двор, что легко справлюсь с этой проблемой. Вот что дает недостаток образования и пробелы в нужных знаниях — ошейник раба и беспрекословное подчинение истеричному сопляку!'

Где-то в глубине леса, диссонансом среди привычного шума ветвей и редких уханий филина или совы, послышался громкий заунывный вопль.

'Выпь, что ли кричит?' безучастно предположил Владимир Анатольевич, стоя рядом с ужинающим магом.

Быстро работающий ложкой маг вдруг подскочил как ужаленный, завертел испуганно головой, судорожно тиская вспотевшей ладонью рукоять своей 'зубочистки' — узкого меча. Из раскрытого в диком испуге рта вываливались комочки не прожеванной пищи. На сильно побледневшем лице мага выражение беспомощности и страха мгновенно сменялось слабой надеждой, затем снова ужасом, медленно уступая место тревожному сомнению. Взгляд расширившихся от испуга глаз мага вдруг остановился на спокойно стоящем рядом с ним Опалине.

'Нет, это точно не выпь' — подумал Владимир Анатольевич, с любопытством наблюдая за напуганным Ворантом.

Постепенно черты мага лица твердели, обретали собранность и привычное выражение твердолобой упёртости. Очевидно, маг принял какое-то важное для себя решение. И почему-то его решение заранее не понравилось Опалину.

Ещё раз до их поляны донесся заунывный вопль. В этот раз в нем была ясно различима неприкрытая угроза всему живому и жажда крови.

'Да уж, на выпь голосом гость ночной не тянет. Зверь это в лесу бродит, животина какая-то страшная и вдобавок очень голодная. По голосу чувствуется. Интересно, не описался мой самозваный хозяин от вопля ночного хищника?'

К сожалению Опалина маг не описался. Ворант, на глазах успокаиваясь и принимая вновь самоуверенный вид, повелительно вытянул вперед руку, со сложенными во много раз уже виденную Опалином фигуру пальцами. Широко раскрыл рот, собираясь произнести заклинание.

-Мутабор! — стараясь опередить его, громко сказал Опалин.

Ворант сбился, закашлялся от неожиданности, давясь остатками непрожеванной пищи.

-Что? Что ты сказал, раб!? Немедленно повтори!

'Да ни...' — очень хотелось произнести в ответ Владимиру Анатольевичу, но он сдержался, осознавая, сколь трудно будет донести в неприкосновенности силу и емкостную целостность этого краткого выражения при переводе на местный язык. Двинул костлявой рукой, сбрасывая вниз забрало шлема. Выпрямился, лязгнул доспехом. Словно невзначай, ударил шестопёром по налядвеннику на бедренной кости. Ткнулся мёртвым взглядом в зрачки Воранта. Младший маг словно споткнулся, напоровшись на взор нежити. Чуть помедлив, вернул свою руку на место, что-то прошептал и вновь выбросил кисть с изогнутыми пальцами вперёд. Предполагая, что костяк категорически не будет ему отвечать и при попытке давления на него упрётся рогом, черепом или Всеблагие ведают чем, младший некромаг изобразил, что не ничего слышал и повелительно продолжил:

-Раб! Внимай мне! Иди и убей Маллодского вепря! Череп принеси мне, а мясо можешь сожрать сам! Мута... Проклятье на твои гнилые кости! Оккар!

'Какого на.... вепря?' — очень хотелось переспросить Опалину, но ноги уже сами несли его в темноту леса, подчиняясь сто раз проклятому им прессингу амулета.

С Маллодским вепрем Владимир Анатольевич встретился внезапно.

Прыжком, перемахнув через небольшой овраг и удалившись почти на пол лиги от их лагеря, он постепенно стал замедлять шаг. Непонятный внутренний компас, в принципе работы и местонахождении которого он так и не разобрался, указывал на близкое присутствие чего-то весьма крупного и живого. Опалин попробовал перемещаться так, чтобы не лязгнуть доспехом или неосторожно ступив стальной ступнёй не переломить с громким треском сухую ветвь. Он старался незаметно подобраться поближе к зверю и это пока получалось. Расстояние между ними сокращалось, а зверь по-прежнему находился на одном месте. Потом вдруг смазанное движение вот они, уже череп к морде, настороженно изучают друг друга. Никак не ожидалось Владимиром Анатольевичем, что примерно полутонная туша чудовища с бронированным рылом с впечатляюще длинными клыками, может передвигаться столь быстро и беззвучно. Мгновение назад ему казалось, что до зверя еще десятка два шагов и вдруг вепрь совсем рядом, словно переместился с помощью тёмного колдовства или личного телепорта.

'А голосок-то зверя совсем не соответствует его размерам!' — отметилось как-то отстранённо — 'Этому лесному чуду-юду больше бы пристал громкий рев льва, а не тоскливые вопли. И вот как прикажете убивать этого представителя особо крупных свинячьих, с весьма нехилой бронёй на передней части тела? Измотать скотину насмерть бегом по лесу? Не получится. Чёртов амулет не даст уклониться от схватки и заставит замереть на месте в самый неудобный момент! Может обойти его и ударить сзади? Тогда мне надо...'

Закончить мысль он не успел. Яростно захрипев и глубоко взрыв острыми копытами землю, чудовищно огромный псевдовепрь стремительно кинулся на него. Костяное тело среагировало само. Мгновенно, с визгом трущегося металла, сделав длинный шаг в сторону, Опалин исчез с траектории полёта живого снаряда. Щит, как ненужный для боя элемент снаряжения, сам соскользнул с руки. Пустые глазницы черепа захватили в прицел промчавшееся мимо чудище. Впились мёртвой пустотой в силуэт щетинистой туши. Более не отпускали, внимательно контролировали малейшее движение невероятно подвижного противника.

Развернувшийся на ходу, словно момент инерции для него ничего не значил, вепрь вновь издал тоскливый вопль и снова бросился в атаку. И опять промахнулся. Скорость движений и реакций Опалина, были на порядок выше быстроты зверя. Зверь раз за разом промахивался.

Около минуты продолжалась игра в 'костяного тореадора и быка' на лесной поляне, пока зверь вдруг не сменил тактику. Теперь он не бросался стремительно, а пользуясь преимуществом в размерах и массе, короткими выпадами пасти пытался прижать Опалина к деревьям. Обойти с боков вепря Владимир Анатольевич не решался — пугал его быстро мечущийся из стороны в сторону хвост монстра с бугристым наростом на конце. Не хотелось получить этой штукой по ногам и оказаться в беспомощном состоянии на земле.

'Что-то надо срочно предпринимать!' — паническая мысль молнией пронеслась в сознании — 'Этак он меня прижмёт к дереву и просто растопчет!'

Вепрь был с ним полностью согласен. Рыкнув, он сильно ударил своей мордой в бедро Опалина. Удачно ударил, попал вскользь, сволочь, заставляя Опалина отступить ещё ближе к деревьям. Еле видимые из-за массивных надбровных щитков глазки монстра торжествующе вспыхнули. Ещё выпад. Владимир Анатольевич чуть присел, напружинив ноги и ловя каждое движение зверя. Пора! Он сильно оттолкнулся, прыгая далеко в сторону от чудовища и стараясь выскочить на свободное пространство. Земля сильно ударила в пятки, прессуясь в камень под немалым весом бронированного костяка. И ему тут же пришлось совершать ещё один прыжок. Монстр, щетинистым волчком крутанувшись на месте, мгновенно бросился вдогонку за ускользающим врагом. Опалин совершил почти балетный пируэт, проворно уходя с линии атаки монстра. И тут же, поймав в прицел глазниц смазанный силуэт зверя проносящийся под ним, нанёс удар со всей силы шестопером по спине вепря. Руку ощутимо тряхнуло.

Сочный, неприятный хлюп и сразу же за ним резкий треск позвонков. Отвратительный звук сминающих внутренности рёбер. Хрип лёгких, проткнутых острыми обломками костей. Гулкий удар о землю тяжелого тела. Вепрь словно переломился пополам во время своего броска, рухнув на безвольно подогнувшиеся передние ноги.

Сначала они оба и не поняли сразу, что именно произошло. Зверь пытался подняться, развернуться ощеренной пастью к подлому врагу, но тело не слушалось и свирепые вопли постепенно переходили в растерянные и жалобные стоны. Только пылающие яростью глаза неотступно следили за противником. Опалин же опасливо передвигался слева от него по широкой дуге стараясь зайти в тыл упавшего зверя. Тоскливо взвыв напоследок, вепрь уткнулся мордой во вспаханную копытами землю. Глаза монстра постепенно стекленели, покрываясь мутной плёнкой. Постепенно затихший стук сердца зверя возвестил об окончании схватки.

Ошеломлённый неожиданно скорым концом стычки Владимир Анатольевич замер на месте. В его черепе возбуждённо мелькали ликующие мысли: 'Вот ни хрена ж себе! Вот это у меня удар! Сваебой отдыхает! Спрашивается, какого же беса я бегал от этого демона столько времени? Дал бы сразу в лоб! Хотя нет, не вышло бы. Морда у него отлично бронирована и череп клиновидной формы. По охотничьим байкам лобная кость вепря пулю в упор держит. Или это у медведя?'

Опалин, всё так же не приближаясь к туше, рассматривал поверженного монстра. Даже мертвый, превратившийся в неподвижную и безопасную гору окровавленной плоти, он пугал, наводя своим видом жуткое впечатление. Широко раскрытая пасть с белоснежными клыками длинной с добрую половину лезвия найденного им недавно кинжала. На концах клыки игольчато острые, слегка загнутые внутрь. По длинному рылу зверя к темени головы шли костяные щитки, плотно обрамляя глаза и нависая толстыми дугами над веками. На самой морде и голове щитки натекали друг на друга грозно топорщащейся сплошной широкой полосой. Прикрывая от ударов шею и горло, спускались массивным наростом на широченную грудь монстра и исчезали в густой шерсти на брюхе зверя. На конце хвоста, неестественно длинного для обыкновенного вепря, крепился массивный каплевидный нарост. Копыта острые, узкие и сдвоенные, вполне способные с одного удара проткнуть тело человека. Мускулистое огромное туловище покрыто плотной, стального оттенка щетиной. Вообще, скорость, мощь, вооружение и защита монстра вызывали невольное уважение.

'Хорошо хоть хвост всё же тяжеловат для быстрых ударов, а то кто его знает, подсекла бы зверюга мне ноги и все — растоптал бы он меня в блин. Похоже, мутант какой-то неудачный или наоборот удачный, это с какой стороны смотреть. На лицо попытка создать суперзверя, каким-то больным на всю голову магом и, судя по этому кабану — переростку, вполне успешная. Не будь я так быстр — остался бы на этой полянке ждать местного конца света. Кстати, а как я ему череп отделю? Ни топора, ни меча с собой ведь нет? Кинжалом перепилить? Хм, это долго'.

Потом он вспомнил, что Ворант позволил ему съесть вепря. Чуть подумал, покрутил пришедшую в голову мысль и так и эдак. Вроде бы неплохой вариант. Сходил к другому концу поляны и подобрал щит. Вернувшись к трупу зверя принялся неторопливо разоблачаться. Не спеша снимал по частям доспех. Запоминал последовательность отсоединения, путаясь в многочисленных ремешках и шнурках, что крепили его латы к натянутым на костяк кожаному гамбезону и кожаным же шоссам. Отмечал, что в будущем все эти многочисленные верёвочки — ремешочки необходимо сменить на подобия пуговиц. Можно их из меди или свинца отлить или выточить из кости или дерева. И с войлочно — кожаными прокладками что-то придумать — от сырости они набухли, выпирая отвратительно скатанными буграми нитей, а плохо выделанная кожа сильно потрескалась.

'Надул всё-таки саур Граник мага — подсунул фуфло, хренов ревнитель старых традиций!'

Примерно через час он наконец-то победил все многочисленные застёжки, порвав всего лишь пару ремешков. Доспехи аккуратно сложил на траву, а гамбезон и шоссы на перевёрнутый щит. Марать доспех и поддоспешник кровью и гнилью из потрохов вепря во время своей трапезы, он не собирался.

'Доставай потом откуда-нибудь, из области таза например, гниющие куски мяса. Оттирай латы от крови песком, мучайся с ржавчиной. Да и будет ли время чиститься? Эта рожа рабовладельческая может и не дать возможности. Будет гонять туда — сюда, тупо уверенный в том, что в ржавом и грязном доспехе я буду выглядеть очень страшным! Блин, сплошные неприятности и неудобства в нынешнем подневольном существовании! Вот фигу тебе, мой драгоценнейший господин — обязательно почищу металл песком и куском шкуры вепря натру. А свое тело я потом вымою, благо лесной ручей журчит рядом. И зубы почищу заодно'.

Амулет подчинения всему этому не препятствовал, мерно пульсируя в кости черепа. Раб выполнял волю хозяина, а временное ограничение ему установлено не было.

К месту их ночевки, волоча за собой череп вепря за прут, продетый через ушные раковины, Опалин вернулся к полудню. Подойдя к поляне, он ненадолго остановился в гуще кустарника совершенно невидимый магом — решил некоторое время понаблюдать за Ворантом.

Ворант, весь изведшийся в ожидании костяка, буквально не находил себе места. Метался по поляне, привставал на цыпочки, нарезав пару кругов возле тёмного круга погасшего костра, забрался в седло и попробовал дотянуться до ветвей ели. Но слабые руки подвели мага, и он шлёпнулся обратно в седло, в расстройстве стукнув кулаком по его луке. Владимир Анатольевич сжалился на некромагом и вышел из зарослей.

Ворант, увидев его, подпрыгнул в седле, на миг озарился радостной улыбкой при появлении на опушке знакомой металлической фигуры. Засуетился, торопливо слезая с лошади. Видя, какое неописуемое выражение облегчения появляется на бледном лице мага и воспаленные от бессонной ночи глазами буквально светятся от счастья, Владимир Анатольевич ему даже немного посочувствовал.

Да, примерно представляется каких ужасов и страхов напридумывал себе маг, когда он не вернулся ни к рассвету, ни к позднему утру. Переволновался, наверное, до седых волос. Можно, чуть посочувствовать парню.

Но Ворант заставил пожалеть о проявлении к нему неуместной жалости. Комкая радостное выражение на лице, маг сразу же начал поливать нерасторопного раба самыми грязными оскорблениями какие только знал. Изрыгая их на ходу, брызгая слюной и постепенно всё и более и более распаляясь. В конце мутного потока местной нецензурщины он визгливо выкрикнул свой любимый боевой клич 'Оккар' с добавлением неведомой абракадабры и Владимир Анатольевич успев только мысленно охнуть: 'Вот же сука, магичная!' рухнул в глубокую пропасть боли и нестерпимых мучений.

В этот день они остались на месте.

Когда Опалин очнулся, маг тотчас приказал ему выварить голову вепря и тщательно выскоблить её от волокон мяса. Приосанившись, Ворант заявил, что он желает на практике проверить некоторые свои идеи и именно таким образом череп монстра необходимо подготовить для будущего ритуала. Слегка пошатывающийся костяк вычурности позы и важности заявления мага не оценил, а просто приступил к выполнению задания. Тем более что процедура подготовки будущего ингредиента была долгой, с неожиданно возникающими на некоторых этапах препятствиями. Справляться с возникающими проблемами и искать пути их решения Владимиру Анатольевичу приходилось самостоятельно. Ладно, хоть маг не мешался под ногами, надменно восседая на поваленном столе дерева и с молчаливым презрением наблюдая за своей нежитью. И всё время, пока Опалин занимался порученным, его терзала мысль, что этот череп подготавливается для ещё одной его трансформации. Терзался этой мыслью он параллельно с другим своим размышлениями. Размышлениями сумбурными и растерянными. Тем боле, что Ворант — ну сидел же ведь спокойно, никуда не лез! — вдруг решил проявить себя как организатор и выдал кучу бредовых указаний. Указаний противоречивых и требующие для их выполнения творческого похода.

Например, остановив направившуюся за дровами нежить, маг вначале заставил наполнить водой уже выкопанную яму в земле. Потом эту же яму осушить и обмазать её стенки глиной. Как вычерпать воду обратно и где взять глину предоставил решать Опалину. Затем приказал бросить в готовый миникотлован голову вепря, а потом раскалить на костре камни и кидать туда же. Камни заставил кидать в холодную воду — предварительно вскипятить в котле не позволил. Но если с дровами и водой проблем не было — в лесу ведь и где ручей находится ему известно, то откуда взять камни в лесу? Только выкапывать. Не тракт же идти и брусчатку из полотнища дороги выковыривать.

Искать камни пришлось очень долго. Перекапывая округу в поисках камней, Опалин постепенно перестал думать о задуманном для него магом изменении и приступил к перевариванию новой порции знаний из области некромагии. Всё же, как обухом по голове для него оказалось то, что постулат о нечувствительности нежити к любой боли вычитанный в книгах своего мира и слепо принятый им на веру и перенесённый в этот мир, оказался ложным по своей сути. Ворант это ему наглядно доказал.

Да, любые внешние физические воздействия совсем не ощущались неживыми в качестве болезненных. Нежить смело могла поплевывать на многочисленные приспособления, что придумал для наказания ближнего своего пытливый человеческий ум. Немёртвые не боялись ни ожогов, ни обморожения, ни ударов, ни воздействия химикатов. Да, высокая или низкая температура, ударные воздействия или обработка химикатами приводила к повреждениям скелета мертвяков, которых они старались избежать. В огонь не лезли, обходили или замирали, ожидая когда прогорит, и от горных лавин и обвалов старались уклониться — проводились на этот счёт исследования некромагами империи. Видимо при зарождении нежизни, у нежити возникало своеобразное подобие инстинкта самосохранения. Но, если перед умертвием был живой, то нежить смело шагала в огонь или кислоту и подставляла череп под удар, стремясь добраться до добычи. Возникала проблема — как наказать бесчувственную и безмозглую нежить? Самой нежити понятие наказания и его смысловая нагрузка было недоступно — не осознавался его смысл мертвяком, так как осознавать было нечем, но вот людям это было очень нужно. Натура человеческая требовала проявить свою власть везде и над всем и самым жестким способом. В этом случае на помощь магам, желающим наказать провинившуюся костяшку, приходила генетическая память клеток костей скелета. Как удавалось заставить мертвые клетки 'вспомнить' ощущения доступные только живым и фантомную боль превратить в реальную, оставалось для Опалина пугающей загадкой. Слишком колоссальным багажом многих знаний должен был обладать разработчик этого способа. И предварительно провести сотни, тысячи исследований и опытов имея перед собой конкретную цель. Не нравились Владимиру Анатольевичу такие настойчивые гении без нравственных границ. Никогда не знаешь, что от них ожидать. Если же вспомнить, что все эти возможности управления и подчинения нежити, даровала данному миру наука Полночной империи, то даже стоило радоваться развалу на жалкие осколки подобного монстра. Кто его знает, до чего бы додумались злые имперские гении. Может и до меганекрооружия массового поражения и межзвездных полётов скелетов — десантников на мертвых драконах. А любимая планета Земля может вращаться вокруг Солнца совсем рядом с этим миром. И такие гости там ни к чему. А шансы достичь чего-то подобного у местных были. Известно же интеллектуальной элите этого мира и даже обычному младшему магу, что их планета круглый шар парящий в безвоздушном пространстве, а Две Сестры в ночном небе, это обыкновенные луны. Два безжизненных спутника этого мира, а не мистические существа, вдруг поселившиеся на небе. И здесь тоже приложила свою руку Полночная империя. Инопланетяне их посещали, что ли? Знаниями делились с императорами, от своей широкой, кремниевой души? Для царящего тут средневековья уровень знаний необычайно глубок, высок и широк почти во всех областях. В неорганической химии вот только зияющий пробел — порох и динамит с нитроглицерином не известны, ну да их с успехом заменяют разнообразные заклинания. Всё-таки очень и очень странный мир. Словно вырвали несколько кусков из другого высокотехнологичного мира вместе с его обитателями и втиснули в этот. А те и рады стараться — давай местных дикарей просвещать.

Тем временем Ворант, насидевшись на стволе и соскучившись по общению, в своей обычной высокомерной манере соизволил очень подробно объяснить, для чего он заставил мертвяка вываривать череп вепря. Всё-таки Владимир Анатольевич был прав, думая, что это ингредиент для ещё одной его трансформации. Господин ничтожного раба решил улучшить своё творение. Именно Господин и именно с большой буквы. Видимо Ворант, натерпевшись за ночь страха решил, что постоянное величание господином, существенно улучшит цвет лица мага и поднимет на более высокую планку его внутреннею самооценку. Ну, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы к амулету подчинения со злобными мыслями руками не тянулось.

Так, в варке черепа, суете по хозяйству и разглагольствовании Воранта о будущих радужных перспективах, без сомнения ожидающих такого столь неординарного мага как он, прошел и этот день. Их путешествие к руинам Покинутых городов продолжалось.

На следующий день, после ночёвки в лесу под проливным дождём Ворант в конец сломался и они, по решению мага покинув лесную дорогу, вышли на имперский тракт. Через пять лиг они добрели до неприглядного строения с узкими окнами, оказавшегося придорожным трактиром. Часто чихающий и шмыгающий носом маг истосковался по крыше над головой, спокойному сну не на холодной земле, нормальной пище и горячей ванне. В принципе, тех лауриев, что оставались у мага, должно было хватить на выполнение всех его заветных желаний раз пять. На самую мягкую постель, самое горячее вино со специями, самую большую ванну и пополнение почти закончившихся припасов круп и овса для кобылы мага. Но маг жадничал, берёг деньги ну и ещё боялся увидеть розыскной лист со своим именем. В трактир он вошел надвинув капюшон плаща на самые глаза и рассчитывался с трактирщиком за комнату так искривив лицо, что если бы над стойкой висел его портрет, то никто не нашел бы ни малейшего сходства. Впрочем, истраченные деньги он собирался возместить с помощью своего раба, обговаривая условия своей сделки с сутулым и беззубым владельцем трактира. Торговался Ворант долго и упорно, приведя трактирщика в раздраженное состояние но, тем не менее, добившись своего. Плату за крупы сбил почти вдвое, а мясо закупать он и не собирался. Его добывал костяк, сбивая камнями вспугнутых птиц и гоняя туранов. Местные тураны, здешний аналог зайца, были малосъедобными — жилистыми, невкусными и худыми, но и ими маг не брезговал и ежедневно в котле варилось мясо зверька. Запасы делать не получалось — маг обладал завидным аппетитом, а зверьки были слишком мелкими. Однажды, охотясь за ними по приказанию мага, Владимир Анатольевич случайно пришиб матерого медведя. Лесной хозяин остолбенел на месте при внезапном появлении нежити с пылающими зеленым пламенем глазницами и мчащейся со скоростью гоночного болида за напуганным до обморока тураном. Нежити, сносящей на своём пути тонкие деревца и оглушительно громыхающей на каждом шагу сталью доспехов на весь лес. Не разобравшись в ситуации, медведь полез в драку и тут же получил молниеносный удар металлическим кулаком точно в сердце. Медведь только на дыбы успел встать и тут же рухнул, даже не успев грозно зареветь.

Опалин решил, что от мяса — мясо не ищут и тут же забыл о худосочной помеси земного зайца с тушканом, переключившись на тушу медведя. Ухватил поверженного зверя за заднюю лапу и поволок к стоянке. Череп медведя маг также заставил выварить и очистить от плоти. Опалин начинал уже бояться своей будущей метаморфозы, не представляя, что из него получиться с такими необычными добавками. К его счастью, у мага пока не хватало энергии на превращение его в монстра. Каким-то образом он собирался ее раздобыть, но в частности своего замысла Опалина не посвящал. Как и не посвятил в детали своей сделки с трактирщиком. А сделка оказалась отвратительной.

Сам придорожный трактир, где Ворант два дня отсыпался, отъедался и отмывался, остался в памяти Опалина грязным, серым пятном. Путаным лабиринтом мелких, покосившихся от времени сарайчиков и непонятных пристроек. Со снующими по углам многочисленными родственниками трактирщика — дочерьми, сыновьями, племянниками, и Всеблагие ведают кем ещё, что прислуживали постояльцам и выполняли разные работы. Все они были очень неопрятными.

Грязные расхристанные девки с нечесаными волосами, пятёрка неповоротливых толстых бабищ, непонятное количество хитроватых мужиков и три погодка — пацана в рваных и замызганных рубахах и вечно сопливых, весь день суматошно метались по сарайчикам и пристройкам. Постоянно мельтешили перед глазами, казались вездесущими как тараканы, умудряясь появляться чуть ли не одновременно в совершенно разных местах двора, по крысиному шустро вбегали и выбегали из многочисленных дверей. К вечеру второго дня они успели вызвать своими передвижениями почти настоящую головную боль у Владимира Анатольевича, что ещё более усугубило его и без того сумрачное настроение. Сам он все эти дни он простоял под навесом возле крыльца трактира, играя роль оплаты за постой мага. Младший некромаг Ворант проявил неожиданную практическую сметку и договорился с хозяином трактира, что его нежить будет выступать в качестве зрелища для местных крестьян из расположенных рядом деревенек. Собирались же выше упомянутые пейзане по вечерам к местному трактиру регулярно и в большом количестве. На друг — друга поглазеть, попить местного жидкого пива, новостями обменяться. Приходили даже из дальних селений, часа по два били ноги на кривых тропках ради пары пенных кружек и общения.

Посмотреть на страшную нежить в боевом железе пришло их в первый день к трактиру неимоверное количество. Ворант это явно предвидел — он даже пополнил оскудевшие запасы внутренней энергии мертвяка, пожертвовав малым кристаллом — накопителем для более яркого свечения глазниц нежити и, соответственно, большей зрелищности.

Собравшиеся у крыльца люди напоминали Опалину стаю безумных существ. Они, пяля глаза и кривляясь, неразборчиво обмениваясь короткими невнятными междометиями, тыкали в его сторону грязными пальцами с обломанными ногтями. Колыхались вонючей мутной пенной возле него словно грязные волны прибоя у подножия скалы. Набравшись смелости и напившись пива до полного отключения остатков своих мозгов, подходили почти вплотную. Дышали гнилым запахом в опущенное забрало шлема, шумно и демонстративно сморкались ему под ноги. Несколько раз швырнули в него комьями навоза. Трусовато хихикая, воровато, с боку, плевали на латы. Особенно расхрабрившиеся, или точнее упившиеся вонючим самогоном, харкали смачно, предварительно нажевав во рту слюну. Один такой плевок угодил ему прямо в глазницу. Гоготали, били ладонями соседей по плечам, пихались. Сняв изгвазданные штаны, поворачивались к мертвяку грязными задницами и пускали вонючие ветры. Таких 'героев' сразу поили пивом за счёт 'обчества' и стимулированные таким образом они начинали изгаляться, как только могли. Один уникум перенапрягся и обосрался от собственных усилий. Капли кала попали на ступни Владимира Анатольевича. Ещё никогда он не чувствовал себя униженным до такой степени.

Единственным светлым пятном в этом хмуром мареве двухдневного позора, было посещение кузницы нелюдимого местного кузнеца с пронзительным взглядом иссиня-черных глаз из-под сурово насупленных бровей. Местные жители при его появлении у трактира испуганно зашептались, мгновенно раздались живым коридором на две стороны и зачастили руками возле сердец, делая отгоняющие злых духов знаки. Кузнец прошел мимо них как мимо грибов-поганок. И расти этой дряни ни к чему и ногой пнуть лень. Ни с кем не поздоровался, ни кому не кивнул головой, не задержался ни на чьём лице взглядом. Не было их для него.

Местный повелитель железа, приглашенный по просьбе Воранта трактирщиком, недолго поговорив с магом, согласился сделать мелкий ремонт доспеха нежити, перековать кобылу мага и костяного скакуна. Маг, поступая весьма дальновидно, заботился о своем имуществе.

Так что утром второго дня костяк направлялся к кузнице, ведя в поводу обоих скакунов и сопровождаемый по пятам стайкой держащейся в отдалении от него местной ребятни. Собаки нежить не сопровождали. Пёсье племя забилось под сараи, подклети, прочие укрытия и оттуда провожало шагающую нежить испуганным поскуливанием.

Кузница находилось на окраине селения, почти на самой верхушке холма и сразу узнавалась по чёрному дыму из трубы горна и звяканья металла.

Встречен был Владимир Анатольевич кузнецом поначалу равнодушно. Был неторопливо осмотрен и ощупан. Потом, подчиняясь жесту кузнеца, он привязал скакунов к указанному столбу. Бесшумно встал в угол кузни и замер, ожидая приказаний кузнеца, на что тот задумчиво хмыкнул и снова пристально оглядел мертвяка. Другим, заинтересованным взглядом. Там, в углу, Опалин и простоял неподвижно почти до полудня, пока кузнец перековывал скакунов. Изредка кузнец заходил со двора в кузню проверить жар в горне или взять гвоздей на замену. Каждый раз Опалин встречался с ним взглядом и в последний раз они почти минуту играли в гляделки. Кузнец отвернулся первым, невнятно ворча и задумчиво похлопывая по ладони молотком. К ремонту мастер приступил ближе к обеду, по окончанию работы приятно удивив Владимира Анатольевича высококачественным ремонтом его доспехов. И даже произвёл бесплатно, втайне от мага, пару мелких улучшений. Если бы не приказ мага молчать, Опалин бы обязательно ему сказал большое неживое спасибо.

Постукивая по латам Владимира Анатольевича крепкими пальцами с темной каймой сажи под широкими ногтями, он заставлял его поворачиваться или нагибаться для поисков дефектов, не выказывая и доли страха при этом. Чуть слышно приговаривал во время работы, обращая свои слова к скелету:

-Что-то, костяной солдат, очень уж плохой у тебя хозяин. Черная у него искра и сердце тёмное, червями поеденное. Зло он людям принесет своими нехорошими желаниями да делами, зримо мне это! А ты помогать ему в этом будешь. И никуда ты от этого не денешься. 'Опутанный' ты!

Кузнец ожесточение стукнул малым оправочным молотком по наковальне. Отложил в сторону, снятый с костяка правый наплечник с забитым грязью шарниром. Потянул на себя, звеня разнообразным железом из деревянного, чёрного от копоти, ящичка щипцы с хитро изогнутыми кончиками.

-Я, бы таких нелюдей как эти .... Как эти, гнусные некромаги при рождении бы топил! Эти ....

Кузнец проглотил готовое сорваться с его губ сквернословие и торопливо осенил себя священным знаком:

-Ох, простите меня, Всеблагие за язык невоздержанный!

Несколько минут он молчал, затем заговорил вновь:

-Я что говорю — я сразу таких злыдней с черной душой, вот аж до самого их гнилого нутра насквозь вижу! И чувствую сердцем, когда что недоброе замышляют эти нелюди и знаю, что злое дело им сотворить завсегда в радость! Вот почему так, а?! Вот куда Братья смотрят?!

Кузнец сокрушенно стукнул кулаком по своему бедру, расстроено покачал головой. Придержал ремонтируемую часть доспеха щипцами, примерился, стукнул молоточком. Продолжил:

-А ты вот, костяк, наоборот был добрым человеком до смерти своей. И сейчас не плох ты, не плох! Да, только твоя нежизнь тебя испортит, настоящей нежитью сделает-вылепит. Ну да Всеблагие, может не оставят тебя в беде. Может и помогут. Жаль, вот молиться ты им не можешь. Да парень, жаль мне тебя, жаль!

Если бы Владимир Анатольевич в своем нынешнем состоянии смог, то непременно расплакался бы, настолько неожиданной и трогательной была для него неподдельная доброта кузнеца и его слова, затронувшие его израненную душу в мёртвой клетке рёбер. Но это было не в его власти, и он просто молчал, намертво сжав челюсти, полностью подчинённый воле своего ненавистного хозяина.

Туманным утром третьего дня, ровно на восходе солнца, младший маг Смерти Ворант и его нежить покинули придорожный трактир в селении Смязь, что на земле барона асс'Тенин. Они продолжали свой поход в неизвестность к руинам Покинутых городов.

Глава 5.

Вспоминая уже в прошествии многих лет свое путешествие к руинам Покинутых городов, Владимир Анатольевич признавал, что переселение его души в скелет неизвестного аборигена этого мира, встреча с некромагом Ворантом, последующие метаморфозы и странствие с магом, дало ему многое, если не всё. Не будь в его нежизни данных событий, то вряд ли бы он стал тем, чем стал и знал о мироздании то, что ему сейчас известно. Пусть по прежнему он не может причислить себя к миру живых, не может вдохнуть холодного воздуха и выпить с другом вина, но то, что он мог в настоящее время, его несколько примеряло с действительностью. Может быть, кто-то и воскликнул бы разочарованно: 'Но, ведь он умер! И ныне, он по-прежнему мёртв! Чему же тут радоваться?!' но, он сам бы так теперь не сказал.

Не было для него другой стороны, только эта сторона, потусторонняя и не было другого выбора. У умерших выбора вообще не бывает, так что, можно смело повториться, что в какой-то степени Владимиру Анатольевичу своеобразно повезло и он не очень жаждал с этим поспорить. Что случилось — то случилось, тем более случившееся было предопределенно.

Поэтому, наше повествование продолжается.

Ворант, после отдыха в трактире несколько поменялся. Нет, первую половину утра он себе не изменил и вёл как обычно, но вот ближе к полудню, его настроение поменялось в лучшую сторону. Или роль великого господина нежити ему поднадоела и, перестав строить из себя жуткую помесь высокородного с архимагом, в том виде как он их себе представлял, он заговорил без пафоса, нормальным языком с Опалиным. На некоторое короткое время маг плюнул на правила обращения с нежитью и приказал костяку идти рядом с ним с поднятым забралом, рискуя попасться на глаза встречным путникам разговаривающим с нежитью. При возникшем между ними полудопросе — полубеседе Ворант вновь проявил себя с неожиданной стороны. Владимир Анатольевич уже устал этому удивляться, только отметил про себя, что юный маг просто полон сюрпризов. И тем более ему не следует позволить стать магом старым и опытным. Много бед натворить может.

Если перечислить коротко все достоинства Воранта, то помимо того, что он проявил себя неглупым и предусмотрительным, он оказался ещё и весьма практичным человеком. Сделка с трактирщиком выявила присущую ему крестьянскую хитроватость и полную неразборчивость в средствах для достижения выгоды. Очередной раз подтвердилась истина, что поспешные суждения о людях часто бывают ошибочными и неприятно, для судящего, неверными. Вдобавок, сняв маску жаждущего обогащения ограниченного человека, некромант оказался на удивление отличным рассказчиком, умеющим завладеть вниманием слушателя, с образным и цветистым языком.

Нет, эти положительные качества совершенно не оправдывали его надменность, высокомерие и нездоровую, патологическую жестокость по отношению к более слабым, но несколько удивляли необычным сочетанием достоинств и недостатков. Ну, и его способность увлекать слушателей своим рассказом вовсе не служила оправданием его двуличности и откровенной готовности пожертвовать всем и всеми, при спасении своей драгоценную шкуру. Будто свинья-копилка, маг собрал в себе почти все пороки и демонстративно кичился ими, ничуть их не скрывая и не маскируя. Да и кого ему стесняться? От кого таить своё истинное я? От презренной нежити, его покорного раба? Не смешите!

Как точно подметил кузнец из селения Смязи, был Ворант человеком 'с черной искрой и червивым сердцем'. И это было основными качествами его характера. Но, вот, пожалуйста — он еще и умелый сказитель! Удивительно всё же, как плохое и хорошее может гармонично сочетаться в душе человека!

В общем, до полудня маг по привычке строил из себя ну очень великого господина и повелителя. Принимал разнообразные величественные позы, произнёс несколько напыщенных фраз и заставил своего раба выполнить несколько указаний, не имеющих ни какого практического значения. Ворант наслаждался властью, отыгрывался за дни поклонения перед мертвяком на Мёртвом дворе. Без всякого сомнения, он получал от этого действа немалое удовольствие. Презрительно кривил губы при каждом лениво процеженном им сквозь зубы слове. Вновь и вновь, многословно заявлял о своей абсолютной уверенности в низком происхождении своего раба. Изощрялся в словесном клеймении Опалина разнообразными оскорбительными ярлыками и грубых ругательствах в его адрес. Обзывал 'лживым мерзавцем, купившем лицензию писца на деньги, полученные за своднические услуги, что оказаны им мужеложцам', 'неучем, способным держать перо прямо лишь только под угрозой наказания плетьми' и другими надуманными оскорблениями.

Владимир Анатольевич лишь мысленно смеялся над столь цветистыми оборотами и эпитетами. Предположил, что это, скорее всего зависть человека, самого пишущего как курица лапой. Но вот то, что в этом теле он сам пишет ровным, каллиграфическим почерком отметил. До попадания в этот мир и это тело он писал не очень разборчиво. Да и в последнее время на работе он всё больше пользовался клавиатурой. Откуда тогда взялся столь ровный и чёткий почерк? Неужели, его действительно угораздило попасть в скелет местного писца? Что ж, предположение вполне допустимо. Отсюда и прекрасный каллиграфический почерк, и возможность использовать при написании текстов стиль Высокой речи. Стиль, применяющийся здесь только в герцогской канцелярии и только при составлении рескриптов, межгосударственных протоколов и других, особо важных документов. А знание здешнего языка, по твердому убеждению Опалина, являлось обязательным и непременным условием при его вселении в это тело. Было бы крайне обидно не понимать, что тебе говорят и сгинуть немой марионеткой. А нежити выучить местный язык невозможно — кто бы здесь занялся его обучением? Кому бы и с чего бы столь бредовая мысль пришла в голову? Да ни кому бы ни пришла! Его бы, как и всех других костяков трансформировали в обыкновенного 'мёртвого солдата' и наша история бы закончилась, так и не начавшись. Так что, если его попадание в этот мир было осуществлено волей высших сил, то эти силы немного подумали, прежде чем реализовали перенос его сознания и души в новое вместилище. В самом переносе Владимир Анатольевич совершенно не сомневался, да и не было у него другой интерпретации случившемуся.

Тем временем приблизился полдень и, как говорилось выше, настроение мага поменялось. Проявляя сильнейшее любопытство и на время позабыв о правилах обращения с нежитью, он приказал своему идти рабу рядом с ним. Лишь только Владимир Анатольевич приблизился, как Ворант начал очень живо интересоваться устройством той бездны, что извергла на белый свет столь отвратительное, по его утверждению, создание.

Уговаривать или стараться настойчивыми вопросами выспросить, что-либо у костяка он и пытаться не стал. Просто добавил своей силы к давлению амулета, стимулируя правдивость рассказа нежити. Сам Владимир Анатольевич рассказывать Воранту, что-либо о своём мире никакого желания не имел, но и сопротивляться амулету никак не мог. Ситуация почти безвыходная, но он решил побарахтаться. И ведь выкрутился из положения, случайно вспомнив метод уклонения от правдивых ответов, о котором читал в какой-то книге о разведчиках. Опалин пошел по ассоциативному ряду. Вот не было у него ни какого желания рассказывать о своей семье, своей жизни и о нашем мире своему нынешнему хозяину, пусть даже амулет подчинения его и наизнанку вывернет.

Поэтому начал он свой рассказ о полетах человечества в космос и других достижениях, используя в своём повествовании дикую смесь из фантазий Жуль Верна, индийской Бхавадгиты и вывернутых под невозможным углом фактов. В конечном итоге оказалось, что в земном мире космические корабли гордо бороздили просторы галактик бок обок с марсианскими треножниками и подводным снарядом из пушки капитана Немо. А управляли ими соответственно Кришна, Белка и Стрелка и Юрий Гагарин. Затем он продолжил свое повествование вольным пересказом версий о возникновении Вселенной. Прочитал Воранту короткую лекцию о свойствах квазаров и черных дыр, безбожно мешая то, что он помнил, с тем, что придумывал на ходу, упрямо терпя злые и болезненные уколы амулета.

Маг, первоначально очень внимательно слушавший этот псевдонаучный бред, насыщенный разнообразными и совершенно непонятными ему терминами, вскоре затосковал. Он не постигал значения и половины используемых нежитью слов и понятий. Раздраженный своим абсолютным непониманием услышанного от костяка, он стал часто переспрашивать и уточнять значение неизвестных ему слов. И вскоре окончательно потерял всякую нить смысла в однообразном повествовании костяка. Предпринял попытку осознать и расшифровать множество незнакомых терминов, сравнивая их с названиями известных ему заклинаний. Искал аналоги земных терминов в обозначениях и наименованиях местных магических ритуалов. В этом не преуспел — не смог найти и малейшего сходства. Окончательно взбешенный, грубо перебил безжизненно и монотонно вещающего костяка. Приказал отвечать на свои вопросы кратко и только самую суть. Стал сердито спрашивать о том, есть ли в той бездне, что извергла его, города и армии? Чем может гордиться тамошняя наука и есть ли она вообще или только нелюдское колдовство? Да и вообще, живут ли во владениях Отца Лжи живые люди или все там нежить и существа демонические, страшные и ужасные?

Тут его Владимир Анатольевич и подловил. Борясь с давлением амулета, удивленно спросил, как же он может что-то рассказывать о своём мире, если ничего не знает о здешнем и не сможет ни сравнить, ни подобрать аналогий? Ведь он уже пытался объяснить суть космических полётов и чёрных дыр магу, но не нашел схожих значений в местном языке. И как ему теперь соотнести реалии своей бездны с местными? С чем ему их сопоставить? Как сделать рассказ доступным, если его господин и половины не смог понять из его рассказа? Какие примеры использовать для сравнения? А может и сравнивать будет не с чем? Возможно, у их миров и сходного-то явления или понятия не найдётся, да и не было никогда? Это вполне допустимо — уровень знаний совершенно разный, общественный строй другой.

По сути смысла данное построение фраз не являлось прямым ответом, но Ворант не придал этому значения, сильно обидевшись на слабо завуалированное унижение своего мира.

Высокомерно вскинув голову он начал горячо и сбивчиво вещать о великом и могучем герцогстве, что осенено благодатью Семерых Всеблагих Небесных Братьев. Постепенно увлёкшись своим рассказом, он успокоился и перестал именовать всё значимое и всех исторических личностей только с большой буквы, съехав на обычную манеру разговора. Повествование его длилось почти до вечера. Маг даже не прервался на обед, лишь смочил пересохшее горло вином, что приобрёл в дорогу в трактире, а истраченные силы подкрепил большим куском сыром. Рассказывать ему явно нравилось, ну и вдобавок, маг хорошо отдохнул телесно — вот нашлись силы и на духовный труд. Дочки трактирщика помогли магу восстановить его силы. К неподдельному удивлению Опалина — ночью он стоял у двери комнаты мага на страже — неопрятные девицы, неожиданно тщательно вымытые и расчесанные, вышли на рассвете от мага, хихикая и оправляя ночные рубахи. Что в задохлике Воранте привлекло крепких деревенских девок было Владимиру Анатольевичу не очень понятно. Ничем таким особенным Ворант, по твёрдому убеждению Опалина, не выделялся. Видел его Владимир Анатольевич в голом виде, рассмотрел внимательно, ища возможные различия в анатомии. Ничего не нашел и даже чуть-чуть посочувствовал немощности Воранта. Слабак во всех смыслах.

Тем времен маг продолжил он свое повествование. И вновь начал с славословия, только уже в адрес существовавшей когда-то в этом мире Полночной империи Арнар. О её становлении, о самых первых годах новоявленного государственного образования. Эту часть Владимир Анатольевич прослушал внимательно — хотелось сравнить, что он прочёл в книгах с тем, что рассказали магу в академии.

Сказки о сокрушительных победах над многочисленными, сильными и коварными врагами в начале Эпохи странствий Становления или в конце эпохи Странствий, объяснено было не очень внятно, Опалин пропустил мимо ушей.

Краткий рассказ о схватках с одной из рас Южного материка — беспощадными нелюдями А`Кайну, что в переводе означало Дети деревьев и их элитными отрядами, местным лесным спецназом, что не оставляли в живых ни кого из людей заявившихся на Южный материк, он стал слушать внимательно. В прочитанных им книгах было мало упоминаний о данной расе.

Воины A`Кайну не щадили никого — ни женщин, ни детей, ни стариков. Детей, впрочем, убивали не сразу — часть приносили в жертву своим богам-демонам, часть скармливали своим боевым зверям — полурастениям, что потом вышли из-под контроля и выгрызли желудки своим хозяевам. Местные маги Жизни приписали этот успех себе, но Владимир Анатольевич в этом очень сомневался. Местные противники хомо также увлекались генными модификациями и прикладной евгеникой, так что, вполне возможно, что они перемудрили с увеличением агрессивности своих монстров. За что и поплатились — вирус исследовательского зуда поражал в этом мире всех без разбора и собирал обильный урожай.

В настоящее время эти А`Кайну, проиграв все битвы и схватки, ютились в небольших резервациях подобно индейцам земной Америки и неуклонно приближались к грани вымирания. Имперские егеря, легионы и людские маги хорошо проредили нелюдь. Боевых неподконтрольных монстров, с которым так и не справились, вывели под корень, устроив грандиозную облаву с помощью коллаборационистов из А`Кайну. Если монстры и остались, то не более десятка в самом глухом уголке дремучего леса. А вероятнее всего они уже вымерли — размножались магические существа очень плохо, жили вот только долго.

С А`Кайну хотели поступить также, но полному истреблению здешних аналогов фентезийных эльфов-дроу помешало безумное поведения горных цвергов, ещё одной не людской расы этого мира и разумная политика Лесного князя, что завалил драгоценными подарками правителей людей и согрел сотнями лесных красавиц их холодные постели.

А вот горные жители разумным поведением не отличились. Очевидно, их 'лавовый настой' оказался излишне крепок и окончательно отравил алкоголем остатки их небольшого мозга. Иначе, с чего бы после нескольких лет мира с людьми, эти сутулые коротышки вдруг подло напали на Огненосный легион, находящийся на переформировании после битвы у реки Луенвери, где погиб великий местный полководец асс'Аиру Скоке и потерпели окончательное и сокрушительное поражение последние отряды А`Кайну. Что именно стукнуло в лобастые головы подгорных жителей до сих пор неизвестно. Может и в самом деле их настойка оказалась очень крепкой, может быть надышались подземного газа или всё же, и это наиболее верно, поддались на уговоры А`Кайну напасть на хомо, но из-за своей природной неторопливости протянули время и выбрали самый неудачный момент. Сперва три дня неторопливо выползали из пещер и строились хирдами на равнине на глазах у людских разведчиков. Потом сунулись развёрнутым строем со своими трубами, барабанами и 'хрустальными гроздьяносцами' словно на параде на вставший в оборону легион, ну и смогли сбежать с поля боя в горы только пара тысяч цвергов, что выжили во время резни. А на Смертной равнине остались лежать в оплавленных доспехах пять полных хирдов подгорных жителей. Те, кто остался в пещерах и не сгинул на Смертной равнине, несколько сотен лет выплачивали колоссальную дань империи. Цверги уступили людям Стальные горы с их несметными залежами подземных богатств, отдали свои библиотеки рунных книг по горной магии, и каждый год отсылали не менее ста мастеров в арсенальные мастерские империи. Из арсенальных мастерских цверги обратно не возвращались — климат не походил, с людьми ссорились и к ядам стойкости не имели. Становилось их всё меньше и меньше. В Эпоху Разрушений цверги вновь попробовали взять реванш, ну и были вырезаны окончательно. Жалкие несколько сотен оставшиеся от их популяции и прячущиеся ныне в глубоких пещерах не в счёт.

Люди же, после разгрома А`Кайну и нескольких сотен лет спокойной и сытой жизни заскучали, накопив сил и достаточное количество пассионарных личностей, решили возвратиться к своим истокам и совершили путешествие на северный материк. После недолгих сборов отправили экспедицию — экспедиция пропала. Вторую, хорошо снаряженную экспедицию отправили через три года — опять нет ясности, что с первой, а сейчас и со второй случилось. Третью экспедицию решили послать несколько позже, приняв решении о создании и вооружении целого экспедиционного флота и сформировав специальный корпус во главе с гро-адмиралом О`Даллиани. Все эти начинания прикрывались туманной завесой борьбы с выдуманными Островными пиратами и требованиями государственной безопасности, так как основная же масса граждан империи по истечению многих столетий и усилий правящих кругов, совершенно позабыла о том, что все они родом именно с Северного материка.

Возможное расширение границ было принято гражданами империи на ура. Юноши вербовались в корпус и флот, негоцианты спонсировали постройку кораблей, ученые мужи предрекали рассвет и взлёт наук, менестрели сочиняли героические баллады. Дамы фыркали и не давали... э, то есть не соглашались уединиться в тенистой алее или посмотреть ируканские ковры, если кавалер не горел азартом смотаться через океан и привезти оттуда сувенир.

В общем, все энтузиазировали и рвались покорять неведомое. Правда, не очень долго — года три. Потом пыл погас, интерес чуть потерялся. Деньги разворовали. Да ещё 'истинные' несколько саботировали подготовку к экспедициям.

Именно они, представители Северных родов, что трепетно блюли чистоту своей крови, помнили и знали страшноватую правду о бывшей Родине и чудовищах, ныне там обитающих. Эта была элита элит и элита обладающая знанием. Избранные воины пророка Яула, они первыми вступили на землю Южного материка, сбежав от того, что сами и натворили на Северном. Аристократические 'южные' дома и фамилии были основаны гораздо позже. В них поровну смешалась кровь местных воинских вождей и старейшин полудиких племён Южного материка с кровью северных пришельцев. Породнились. Расплодились. Встали на ноги. Вроде бы всё хорошо, все довольны, но не очень правильная политика, проводимая доминирующей в империи до Эпохи Разрушений партией 'истинных', привела к дискриминации и притеснению 'южных'. В итоге, 'южные' целыми семьями побежали из империи и продолжают бежать сейчас из герцогства — политика нисколько не поменялась.

Это стало одной из причин потери интереса к экспедициям на бывшую родину. Финансирования стало не хватать на содержание экспедиционного флота — 'южные' всё больше в коммерции себя проявляли, а тут и самих 'южных' количество резко уменьшилось и их денег соответственно. Но всё-таки третья экспедиция состоялась и сыграла огромную роль в истории империи. О ней Ворант рассказал позже, а пока с экскурса в историю империи, переключился на её научные достижения. Её богатейшие культурные традиции, военную мощь, невероятные открытия в магонауке и удивительные технологии, что применялись в строительстве замков, дворцов, фортов и имперских крепостей.

Последнее, то есть технологии, а не крепости, очень заинтересовали Владимира Анатольевича. По словам мага выходило, что технология строительства замков благородного сословья, крепостных и городских стен, башен и мостов напоминало строительство зданий из железобетона с применением магии в процессе работ. Делалась опалубка, по мосткам в корзинах или с помощью подъёмников поднимался грунт и засыпался внутрь. Сверху заливался специальный состав из расплавленных смол и щелочей и три мага стихий — Огня, Воды и Земли совершали довольно сложный и энергоемкий ритуал. Аморфная груда камня и земли расплавлялась в жидкую массу, приобретала новые свойства и застывала в монолит, не уступающий по прочности и долговечности керамике. Быстро, просто, но не совсем дёшево — маги ценили свой труд. Мосты и крепости строились за счёт казны.

Опалин видел вдалеке пару таких замков, чьи шпили необычайно высоких башен буквально пронзали небо, теряясь в облаках. Замков, окруженных массивными и несокрушимыми стенами. Линии строений были геометрически выверенными, справильными, четкими. Никаких перепадов по высоте или вынужденных из-за местного ландшафта отступлениями от первоначального плана. Словно все постройки сделаны по одному шаблону. В принципе, так и было. Кстати, точно такая же наружная стена окружала Мёртвый двор и его башни тоже были построены с применением данной маготехнологии. Остальные же здания и внутренние стены Мёртвого двора, в частности 'отстойника', были выстроены по обычной технологии — камень, раствор, много каменщиков и каменотёсов. Такое строительство обходилось намного дешевле.

После рассказа мага о методах строительства в империи Владимиру Анатольевичу всё стало понятно и его более не удивляли монолитные, необычайно длинные пролеты местных мостов или стены без единого шва на стыках. К сожалению, данная технология строительства, и вместе с ней колоссальный объем знаний и результаты тысячелетних исследований во всех областях науки, были утеряны в Эпоху Разрушений. Точнее, был утерян только рецепт состава, коим проливался бут, но и этого оказалось достаточно. Маги оказались беспомощными в восстановлении рецепта — не нашлось среди них гения химии. Так что сейчас строили просто из валунов, глиняных кирпичей и еле обтесанных глыб гранита. Но больше всего Воранта удручало то, что во время Эпохи разрушений и одновременное все имперской смуты, из-за пожаров сгорели дотла богатейшие библиотеки.

Вообще, все штурмы крепостей и замков или сражения были необычайно яростными и беспощадными. Противостоящие друг другу воинские части никогда не сдавались, а в случаях своей победы пощады врагам не давали. Вырезали всех, вплоть до последнего обозника. Соответственно понятно, что обе стороны пленных не брали.

Особенной жестокостью в этих случаях отличались войска верные императору. Но даже при их фанатичной стойкости и безумной храбрости, сторонники императора всё же проигрывали сражение за сражением — против них выступали пограничные, постоянно воюющие и обладающие огромным опытом боев, армейские подразделения. Возглавляли войска мятежников талантливые военачальники, а ядром восставших являлись три действительно элитных, а не парадных легиона — Стальной, Огненосный и Южный легион, а гвардией был корпус Приходящих Незваными. Тот самый специальный корпус имперского флота, что был сформирован для экспедиции на Северный материк. Своеобразная морская пехота Полночной империи с диверсионным уклоном в действиях.

Вообще-то, первыми мятеж поднял имперские гро-генералы и маршалы, считающие себя несправедливо обделенными при дележе захватываемых империей земель и богатств. И лишь потом мятеж возглавил предок нынешнего герцога гро — адмирал флота О`Даллиани. Личность властная, харизматичная и древностью рода нисколько не уступающая императору. К тому же он являлся легендарным героем похода к Северному материку. Похода, который не только состоялся, но и принёс некоторые плоды — был проложен маршрут через океан, испытаны корабли новой постройки, основан форпост на том берегу океана и доставлено в имперский зверинец несколько чудовищ с того берега. Правда, до зверинца монстры не добрались — были убиты из-за опасности, которую они представляли и невозможности их содержать при наличии признаков зарождающейся гражданской войны. Сам гро — адмирал седмицу дней изучал обстановку в империи, разговаривал со своим окружением, принял нескольких посетителей и после визита жреца храма Всеблагих, скрывающего своё лицо в тени капюшона, примкнул к мятежу. А впоследствии его и возглавил.

Сражения между гражданами империи происходили с непременным успехом восставших. Войска гро-адмирала победоносно продвигались по стране, захватывая крепость за крепостью, замок за замком и неумолимо приближались к столице империи. Верные трону войска отступали. Предугадывая свое неминуемое поражение, сторонники императора решили использовать нечто древнее, тайное и очень опасное в употреблении, что было вытащено ими из темноты глубоких подвалов Службы Надзирающих. По крайне мере, так утверждает официальная версия.

Но, когда успех уже вроде бы явил свой лик, что-то во время проведения ритуала пошло не так. То ли очередная акция спецподразделения из корпуса Приходящих Внезапно достигла своей цели, то ли это был диверсант-перебежчик, но ритуал был нарушен в самой важной фазе. В итоге, многотысячная трансформируемая нежить, два отловленных в Стальных горах лича и около десятка мертвых драконов почти уже модифицированных в нечто кошмарное и летальное для врагов, вышли из-под контроля. Произошли катастрофа, катаклизм и локальный Армагеддон с апокалипсисом в одной упаковке. Если коротко, то всем стало очень не весело. И сторонникам императора и приверженцам гро-адмирала. Если верить утверждению Воранта, то один трансформированный мертвый дракон заменял собой парочку линейных фрегатов, до самых вант наполненных напалмом и бронированных чем-то напоминающим по крепости алмаз. Спасало человечество от полного истребления этими летающими костяными ящерицами только то, что температура ниже нуля для них была катастрофичной. Стоило только создать внутри или вокруг них локальную область минусовой температуры, как летающая нежить без защитного кокона мгновенно разваливалась на составные части. Кстати, на вопрос, 'А как же тогда летает без кожи крыльев мёртвый дракон?!' маг не ответил, сделал вид, что вопроса не слышал и продолжил рассказ — не знал, наверное.

Метаморфизованные летающие ящеры оказались тогда невероятным по мощи воздействия поражающим фактором для обеих сторон. Пусть и осталось их способными на действия после ритуала всего пять штук, но пока маги Воды не извели их всех баллистическими сосульками, бед и горя эти местные аналоги бомбардировщиков принесли не мало. В частности, именно тройкой этих летающих огнеметов была сожжена дотла столица империи. Сохранились в целости только сами городские стены, замки и особняки высших аристократов, арсенал, казначейство и другие здания, что были построены по 'литейной' технологии. Но всё же и внутри этих зданий многие сгорели или задохнулись в дыму. Возможно, во время одного из этих пожаров и погиб император. Превратилась же в пепел элита дворянства империи — огромная толпа избалованных вседозволенностью, капризных, и хандрящих от сознания, что уже все имеют и уже все испытали высокородных аристократов. Почему бы и императору не сгореть? Был он личностью слабовольной, ленивой и не очень доброй. По правде говоря, при обнародовании версии об его гибели не многие зарыдали. А вот о гибели вмести с ним всего цвета имперской научной мысли — теоретиков и практиков, ректоров и деканов имперских коллегиумов и академий сожалели многие. Погибших же одновременно со всеми вышеназванными простых жителей столицы никто не считал и вспоминали о них мельком. А люди тогда гибли тысячами тысяч. Гибли в безумных давках в городских воротах. Умирали, задохнувшись в дыму. Погибали, сгорая в своих домах, придавленные обвалившимися балками и стропилами потолков и крыш. Умирали от недостатка кислорода в подвалах, где прятались в надежде переждать огненный шторм. И что самое гротескное — при всей трагичности происходящего не обошлось без нелепого и анекдотического чуда. В качестве абсурдности воли высших сил можно упомянуть, что во время гигантского пожара охватившего весь город, спасся в полном составе и даже с клиентами, бордель тетушки Руффилы. Девицы во главе с тетушкой, посчитав это знаком Всеблагих, предались раскаянию и тут же ушли в монастырь. Клиенты борделя тоже приняли постриг, но ушли только в мужской монастырь. Где и спрятались от последующих прелестей Эпохи разрушений.

Ведь помимо суперпятёрки костяных драконов и нескольких тысяч 'диких' мертвяков, из-за прерванного ритуала образовалось еще с сотню не имеющих классификации неживых, но очень живучих монстров. Развоплощение этих мертвяков было не обычной схваткой, битвой или сражением. Нет, это была изматывающая, отнимающая силы и многие жизни мучительная аскеза. Не развоплощались эти создания некромагии стандартными методами. Только жизнь за жизнь. И не просто за жизнь воина или мага, а за жизнь человека искрой небесной чистого. А вот такого, невинного душой и готового отдать свою жизнь за других, найти быстро было сложно. От лап немёртвых монстров погибли тогда многие и многие. Счёт перевалил за тысячи, когда нашлась их ахиллесова пята. В этом случае проявили себя жрецы Всеблагих Братьев, свершая духовные подвиги и уничтожая чудовищ.

Противники, ошеломленные почти вселенской катастрофой и серьёзной проблемой уничтожения необычной нежити, ещё раз заключили перемирие на недолгое время и объединились перед лицом общего врага. Коллективно перебили всю взбунтовавшуюся нежить, цвергов и кто попался под руку. При совместных действиях почти наполовину перемешались составами войсковых частей. Этим они создали серьёзную головную боль интендантскому корпусу, которому было абсолютно безразлично, кто против кого воевал и за что. Всё что волновало полевых служащих интендатуры — это только аккуратность отчётности и своевременность снабжения обмундированием и довольствием воюющих. Такой же ненормальной точностью и сверхнаплевательством на принадлежность физических лиц к разным лагерям, отметилась Служба казначейства Полночной империи. Денежное довольствие выплачивалось почти своевременно. Налоги взимались неукоснительно. Служащие что интендантства, что казначейства передвигались по полыхающей пламенем гражданской войны стране совершенно безбоязненно и иногда в одиночку. В столь ненормальном поведении служащих данных структур, Владимир Анатольевич подозревал магов Жизни. Были многозначительные намёки в единичных фолиантах на зачатки нейропрограмирования и других неприятных способов воздействия на сознание человека. Так что ещё больше прежнего он обрадовался про себя падению такого монстра как Полночная империя. Многочисленные достижения империи его начинали откровенно пугать — он ведь собирался существовать в этом мире и существовать насколько можно комфортно в его состоянии. А находиться в 'свободном полёте' нежити без владельца, в государстве с тотальным контролем граждан невозможно. Ну и он всё-таки глубоко внутри лелеял свою, пока кажущуюся недостижимой, но имеющую право на существование сокровенную мечту. Мечту о возвращении в тело дышащее и чувствующее. А в сгинувшей Полночной империи это было бы нереально безо всяких сомнений.

Тем временем, пока Владимир Анатольевич отвлекался на свои мысли, в истории, рассказываемой Ворантом, мятежники окончательно победили сторонников императора и разделив территорию империи на две неравные части — герцогство Аранское и Полночную республику, расползлись по вновь образованным государствам зализывать раны и копить силы для будущих схваток.

Королевство Марнийское, Великий маркизат Саграм, страна Мааниан, княжество Туорс и Торговая республика — бывшие враги, временные союзники и единственная колония империи, пользуясь временным безвластием и увлеченностью имперских граждан обоюдной резнёй, отхватили немалый кусок территорий. Тогда вновь образованным герцогству и республике не хватило сил наказать вероломных соседей. Хватало и более серьёзных проблем. А сейчас наследники империи не чувствовали себя достаточно сильными для полноценной агрессии. Да и желание со временем пропало. Оба государства-наследника Полночной империи делали вид, что якобы смирились с захватом территорий, но не ленились посылать рейдерные отряды на территорию подлых наглецов — соседей. Ну и о друг — друге не забывали. Даже смело можно сказать, что нападали герцогство и республика на соседей скорее по обязанности, а вот на бывших сограждан со всей ненавистью и яростью.

Диверсанты герцогства и республики жгли деревеньки соседей, уничтожали посевы, отравляли колодцы и другие источники воды. Приданные армейским подразделениям некромаги обоих государств на скорую руку формировали мелкие отряды нежити, сопровождали их на границу и, указав рукой направление, отдавали единственный приказ — 'Убивайте всех!'.

Соседи отвечали взаимностью. Иногда ответ был неадекватен, и горели города вместо селений и травились озёра вместо колодцев. Туда — сюда бегали или скакали на лошадях одетые в железо люди с окровавленной сталью в руках. Мирные крестьяне поспешно бежали из пограничных зон, спасая свою жизнь и имущество. Иногда, спасти не успевали ни то, ни другое.

Но, не смотря на жаркие схватки, в открытый конфликт никто из граничащих друг с другом государств не вступал. Торговали, интриговали, стиснув зубы, дипломаты вежливо улыбались при встречах на переговорах при вручениях нот протеста и письменных выражений недовольства. Канцелярии всех стран были погребены под тоннами этих последних 'китайских' предупреждений. Но двинуть свои армии через границы всё же не решались. Это было бы сродни коллективному самоубийству. На начавшее войну государство накинулись бы все остальные страны и согласно выводам аналитиков, уже не остановились бы. Закончив с одним общим противником, принялись бы друг за друга до полного самоуничтожения. Слишком много неоплаченных счетов и кровавых долгов накопилось у всех стран друг к другу за эту сотню с лишним лет. Умирать же владыкам государств не хотелось. А тут еще пиратскими набегами на побережья всех, имеющих пусть и самую убогую бухточку стран, объявили о себе потомки Специального корпуса Полночной империи заявившиеся с Северного материка. Приплыли они из того самого форта, что был построен и заселён добровольцами в третью экспедицию. Удивляться нечему — немаловажной деталью этого мира было то, что женщина на корабле в этом мире плохой приметой не являлась, по крайне мере на имперском флоте, так что кому рожать новых северян нашлось.

Вот только Торговая республика пока не пострадала от их визитов, хотя тоже имела пару портов и бухточек. Но её береговая линия была слишком скалистой, с меняющимися во время приливов мелями и располагалась далеко от Северного материка почти на другой стороне Южного. Для северных пиратов до республики путь был долог и не сулил никакой прибыли от набега. По крайне мере, так старательно оправдывались её дипломаты и сенаторы республики. Впрочем, им не верили и казна Торговой республики потихоньку пустела, содержа многочисленные отряды наемников на своих границах.

В общем, какая может быть война? Экономика всех стран в стагнации, все силы и средства уходят на содержание армий, разведок, агентуры, ликвидаций последствий диверсий и подготовке последующих. В итоге сохранялся некий статус кво, внешнее спокойствие и всеобщая настороженность. Поглядывали на соседей из далека — далече, с возвышенностей и пригорков, оставив в роли контрольно-следовой полосы несколько десятков лиг прореженных пожарами лесов и бесплодных, вытоптанных конницей полей.

В итоге, на границах до смерти 'дружащих' государств, появились никем не признаваемые буферные Нейтральные баронства и Вольные княжества. Как говорится, место пусто не бывает и эти брошенные честными землепашцами земли превратились в рассадник анархии, бандитизма и прочих неодобряемых законами всех государств вольностей. Излишне свободные граждане этих крохотных баронств и княжеств непрестанно навещали соседей — грабили, угоняли скот и разоряли селения по обе стороны границы. Устраивая засады на трактах, похищали людей для последующего выкупа. Обнаглели даже до того, что в столице герцогства похитили дочь лорда-гаро, сенатора Палаты лордов. Особенно прославился на этом поприще некий мастер Далв — охотник. Правда, после пары карательных рейдов легионов герцогства и корпусов Полночной республики совместно с Вольными отрядами Саграмского маркизата, похитители притихли и столь дерзко уже не действовали. Восстанавливали популяцию своих, так называемых 'мастеров', после существенной прополки их рядов.

В общем, если говорить кратко, жизнь на Южном материке бурлила отравленными водами и сверкала огнями пожаров. Гремела тревожным набатом и колоколами разоряемых городков и селений. Звенела сталью острых клинков. Стонала голосами беззащитных и невинных. Непрестанно продолжалось кровавое празднество всех худших пороков человечества. За исключением одного порока, что в мире Владимира Анатольевича принёс множество бед и горя. Людьми в этом мире не торговали. Точнее, не торговали мужчинами, детьми и женщинами лет за двадцать пять и рожавшими. А вот красивых девушек продавали людям благородным и состоятельным, но это было законным и в масштабах чрезвычайно малым. Торговец же данным товаром был человеком очень и очень уважаемым. Красоту предлагал, не доски с тканью. Вкус у торговца обязан был быть, чувство прекрасного! Сравнимо это было с торговлей породистыми скакунами, произведениями искусства или драгоценностями. И к самому живому товару было соответствующее отношение. Не тащили приобретение сразу в постель и потными ладошками между ног не шарили. Украшением замка или поместья такая покупка служила, песни пела, танцевала, разумными беседами досуг скрашивала. Ну и замуж впоследствии выдавалась — это было хорошим тоном и негласным правилом. Вот так — то. Даже не рабство, а прямо торжество просвещённости и общечеловечности, ценностей вечных — доброты и душевности, пусть на самом деле и поимели девушку как хотели, а потом просто сбагрили. Хм, что-то это не отсюда.

Вернёмся лучше к тому, что рабство в его целостном значении при наличии некромагии было экономически не выгодно, а спорящих с выкладками экономистов маньяков и других, с патологическими нарушениями психики личностей, в расчёт не берём. Раба ведь необходимо кормить, а скелета только 'поднять' и 'привязать' к хозяину. И все, работает нежить до своего износа. Еды не требует, восстания не поднимает, хозяйское добро портит только из-за неправильных приказов владельца. Сам костяк ведь думать не может и меры своей силы не знает. Следить за ним надо и всё будет прекрасно в хозяйстве счастливого владельца продукции Мёртвого двора. А то, что нежить иногда нападает на живых с целью их немного покушать, то это всё от упадка общего уровня знаний в магонауках и запретах на исследования в области некромантии. Высказав это утверждение, Ворант загрустил и примолк.

Молчал и ошалевший от такого вороха информации Владимир Анатольевич. Потом поинтересовался у мага о самом животрепещущем для него в данный момент вопросе: 'От чего же так спокойно вокруг и передвигаются они безо всякого страха, если по словам мага на каждом шагу их поджидают опасности?'. Маг в ответ громко рассмеялся. Оказывается, что они находятся почти на краю населённых земель герцогства — некому тут нехорошему в намереньях бродить без дела, по лесам — полям прогуливаясь. Господа герцогские егеря могут заинтересоваться и к себе отвезти, для тщательных расспросов — допросов. Еще недалеко безлюдный центр возникновения империи — бухта Первого дня, а о ней слухи нехорошие ходят среди граждан, да и совсем недалеко — Стальные горы и руины Покинутых городов, где по улицам бродят толпы злой нечисти.

Насчёт 'недалеко до Стальных гор' — это если коней не жалеть и гнать трое суток на пролёт без остановки, животину не щадя и загоняя до смерти.

В дополнение к столь гнетущей и не способствующей здоровью обстановке на данной местности в лесах самозарождаются шустрые и голодные зомби, рыщущие в поисках одиноких путников, но и не боящиеся нападать и на караваны. Тем более зомби не откажутся перекусить 'лесными людьми', как называют тут разбойников и прочий криминальный люд, неосознанно помогая в дезодорации округи герцогским егерям.

Шахты выработаны — буйных и дерзких шахтёров нет, земли истощены предыдущими веками не правильного земледелия — крестьяне еле ноги передвигают от недоедания. Все заросло лесами, рощами, но деревья не мачтовые, лес для строительства не очень годится, а под корнями в темных чащобах вырыли себе норы выжившие потомки экспериментального биологического оружия магов Жизни. И встречают дорогих гостей радостно распахнутыми слюнявыми пастями. Ну, или жвалами и паутиной. Тут как повезет, кого в лесу встретишь. Короче, бояться тут некого из-за отсутствия здесь кого-либо.

В океане, что разделяет Южный и Северные материки в данное время продолжается Семилетний шторм. Таинственное и загадочное природное явление, удивительный климатический феномен данного мира. Начинается шторм один раз в семь лет и длится ровно семь месяцев. Все океанские люди — рыбаки, торговцы морские, флотские офицеры и прочие, томятся в бездействии на своих кораблях или тоскливо посматривают на серый туманный горизонт с берега. Северные пираты точат абордажные сабли, готовясь к будущим набегам на южный материк. Господа морские офицеры муштруют — мордуют со скуки личный состав и пьют ром в кают-компаниях. Торговцы тратят накопленное за прошлые удачные месяца и заполняют товаром припортовые склады. Злые и подлые соседи герцогства притихли — диверсантов не засылают, рейды не проводят. Длится это нездоровое затишье, как ни странно, уже почти года полтора.

'Скорее всего, стандартное затишье перед бурей' пессимистично подумал Владимир Анатольевич, рассеяно поглядывая по сторонам и уже не слушая мага. Ему надоел долгий рассказ мага, да и Ворант стал часто повторяться.

Ближе к вечеру старый имперский тракт выполз серой змеёй из леса и начал делать длинные петли, огибая каменистые холмы, что чередовались с небольшими рощами. Холмы, не очень заросшие травой, оказались отвалами пустой породы из шахт. Стали мелькать вдалеке, еле различимые из-за выросшего на них кустарника и чахлых деревьев остатки стен неизвестных строений. Выбитые на лиговых столбах указующие надписи сообщали, что этот отворот дороги ведет к форту Тарен или ещё куда-то. Написано было неразборчиво. Но если сложить вместе наличие шахт, указателя к форту Тарен и показавшуюся на горизонте тёмную зубчатую полосу ещё одного леса, то выходило, что до руин Покинутых городов осталось не более дня пути.

Владимир Анатольевич шагая по дороге продолжал крутить по сторонам своей костяной головой в бацинете. Сквозь щель забрала внимательно выглядывал местные достопримечательности, благо Ворант устал, отстал от него со своими расспросами и более не докучал. Дремал, покачиваясь в седле и смотреть на него было совершенно не интересно. Да и неприятно. Хотелось забыть на время о положении дел и их связке хозяин — раб. Поэтому глядел Опалин только налево — направо и в основном назад, но никак не вперёд. Так что чувствительный укол изнутри черепа, инициированный амулетом подчинения, стал для Опалина полной неожиданностью. Его словно вздёрнуло канатом, взвело стальной пружиной лука, приготовившегося метнуть острую стрелу в цель и, пронзив теплое и живое лететь дальше в поисках следующей жертвы.

Он резко остановился, замер в прерванной фазе движения. Начал пристально осматривать ландшафт, ища взглядом источник опасности, постепенно разворачивая череп в направление движения. Довернув голову, он бросил быстрый взгляд в сторону мага и увидел, что Ворант уже не восседает на своей лошади, а валяется пыльным мешком на дороге. Его кобылу, нервно переступающую на месте, крепко держит под уздцы появившийся черт знает откуда громила. Хотя нет, не громила — не походит к нему это определение. Просто крупный светлолицый мужчина с широким разлетом плеч под ламинарным доспехом, что-то на вроде римской лорики, из металла матового оттенка. Высокий, голова его защищена простым кольчужным капюшоном поверх круглой шапочки, прищуренный взгляд темных глаз умный и настороженный. Черты лица правильные, чисто выбрит. Правая рука успокаивающе поглаживает по морде тревожно похрапывающую лошадь.

'Черт возьми! Этот-то Робин Гуд, откуда тут взялся? Как я его не почувствовал? И что с магом? Тоже не ощущаю его. Убили или нет?'

Опалин бросил короткий взгляд на тело мага, неподвижно лежащего на дороге. Не уловил в его позе той неподвижной противоестественности, что бывает свойственна мертвецам. Прислушался к своему внутреннему чувству, что ещё не пронумеровал, не назвал и не подобрал ему определения, ощутил ауру мага.

'Нет, всё таки жив мерзавец'.

Похоже на то, что маг только оглушен и очень скоро придет в себя. Бледная аура мага постепенно наливается, насыщается красновато — фиолетовым оттенком. Точно скоро очнётся, если уже не пришел в себя — Владимиру Анатольевичу пока трудновато различать нюансы. Опыта маловато. Так, вон грудь еле заметно шевельнулась, впуская в легкие воздух. К искреннему сожалению Опалина, маг был жив и в сознании, но не спешил это демонстрировать. Ну, хорошо с магом понятно, от этого красавца можно ожидать любой выходки, но вот только, почему он напавшего на них никак не чувствует?!

Владимир Анатольевич вновь перевел взгляд на разбойника, на пару секунд задержал взор на его настороженно смотрящих глазах. Медленно поворачивая голову, ещё раз тщательно осмотрел придорожные заросли и густой кустарник. Со стороны он был похож на оживший локатор дивизиона ПВО, неторопливо обшаривающий горизонт в поисках целей.

-Тихо, парни! Нишкните! Костяк что-то тревожится! Видно в амулете силы мало осталось, а ты, малой опять сопишь и чешешься! — негромко и очень спокойно, без малейших признаков тревоги, произнёс дорожный 'Робин Гуд' обращаясь к невидимым для Опалина и так же не чувствуемым его внутренним радаром, подельникам. Хотя, стоп! Почему же это не чувствуемым? Очень даже чувствуемыми! Словно чёрную повязку сорвали с его глаз и Владимир Анатольевич мгновенно увидел и ощутил абсолютно всех живых, что находились рядом.

Помимо мага и главаря, в зарослях у дороги затаилось шесть крупных живых. Один живой был заражен чем-то смертельным вроде рака — его аура была изъявлена чёрными кляксами болезни. Сам цвет ауры был белым, с нездоровым синеватым оттенком. Ещё один живой оказался совсем молодым, от силы лет четырнадцати-пятнадцати. Вот его аура прямо таки пылала от избытка жизненных сил и энергии. У Владимира Анатольевича даже слюнки мысленно потекли. Остальные притаившиеся люди светились обычным светом ауры живых существ. Все, кроме главаря. Главарь пылал сочными, насыщенными до предела отблесками красного цвета, яркими всполохами огня. Короткими, жгучими языками пламя вырывалось за пределы его ауры, вспарывало короткими жгущими кинжалами окружающее пространство. Похоже, что этот бандит маг Огня. Не очень сильный маг, но могущий доставить кучу неприятностей.

Владимир Анатольевич мысленно себе поаплодировал. Результаты дорожных опытов на лицо и прогресс весьма существенен! Недаром, недаром Опалин всю дорогу упорно тренировался в определении аур встречающихся ему живых. Тренировался и упорно овладевал своим нестандартным для 'нежити вульгарис' умением.

Удерживающий лошадь мага главарь 'лесных людей' продолжал контролировать взглядом необычно ведущего себя мертвяка. Странно ведущий себя костяк не замер, как застывают все мёртвые стражи при потери их хозяином сознания, а наоборот, вёл себя активно. Осматривался, гад костяной, медленно поворачивал туда — сюда свою черепушку в железном горшке. Словно считал таящихся в засаде подельников и прикидывая момент атаки на них. Да и вел себя так, словно понимал общий язык, а не только приказы владельца. На его слова голову свою сразу повернул, и прям вот почувствовалось — слушает его мертвечина наивнимательнейшим образом!

Неправильный какой-то костяк, опасный своей непонятностью. У сур Самаргла, бывшего альфа-лейтенанта Огненосного легиона и когда-то в прошлом подающего надежды студента факультета Огня, неприятно похолодело в груди. Его слабо развитый дар предвиденья туманно намекнул ему, что с мертвяком что-то явно нечисто.

— Плевок Лжеца! Замрите парни, тихо! Сидите и ждите, а как успокоится костяшка, так крючьями цепляйте мага и тащите. А если скелет за ним пойдет — сети на него бросайте разом! И магу рот заткните, не забудьте, как в прошлый раз!

'Ого, да не так прост, оказывается, 'лесной народ'!' — воскликнул про себя, немало удивленный услышанным, Владимир Анатольевич. 'Целая тактическая схема ими разработана! Обалдеть — бесстрашные охотники на магов и их нежить! И опытные охотники, судя по всему. А я ведь пойду за магом туда, куда его потащат! Разбойники абсолютно уверены в этом. Амулет, падла бездушная, заставит, руны отрицания не до конца ещё нанесены и деваться мне будет не куда. Ну что ж, идти мне никуда не хочется, будем общаться здесь. Вот только главаря оставить в живых надо обязательно — интересно будет с ним пообщаться'.

Приняв решение, Опалин стремительно метнулся вперед, метя стальным кулаком в голову главаря напавших. Дорожный бандит (не путать с гаишником) почти успел уклониться от удара — далековато до него было и начало атаки он смог уловить. Прикрыл голову поднятой в защитном жесте рукой, ловко сместил корпус влево, но против него сыграло свою роль изумление при виде действующего без команды мертвяка — растерялся, притормозил. Кулак Опалина коротко ударил его в висок. И тут Владимира Анатольевича настиг еле слышимый шепот мага:

-Возьми всех живыми!

Вы видели когда-нибудь взбесившегося носорога? Очень страшная картина. А взбесившегося носорога с отличным зрением, прекрасно осознающего свою цель и просчитывающего все действия? Нет? Зря не видели, совершенно незабываемое зрелище. Вот таким, взбесившимся бронированным носорогом и представился 'лесным людям' начавший действовать костяк. Не замечая на своем пути преград в виде тонких стволов деревьев и в долю секунды покромсав в клочья довольно удачно наброшенную на него металлическую сеть, скелет через несколько минут выловил из зарослей у дороги всех пятерых неудачников. В доли минуты, предварительно оглушив каждого, аккуратно сложил их бессознательные тела на краю дороги.

Бледный, со следами рвоты на лице и одежде, проблевавшийся маг — явное сотрясение мозга — болезненно кривясь и пошатываясь, приблизился к сложенным в ряд разбойникам. В руках он держал свою круглую шапочку с разорванной на боку тканью. По сути, его головной убор оказался замаскированным шлемом. Металлической полусферой, обтянутой материей и подбитой внутри войлоком. Тупая стрела арбалета или лука сорвала прикрывающий металл верхний слой ткани. На голове мага с правой стороны наливалась огромная шишка, раздвигая его сальные волосы. Встав у крайнего тела, маг сосчитал разбойников, наставляя на каждого указательный палец. Пересчитав, закатил глаза к верху, зашевелил губами, что-то про себя прикидывая.

К удивлению Опалина маг вновь повёл себя не стандартно — не стал бить ногами разбойников и не стал поливать их оскорблениями. Он просто удовлетворенно улыбнулся и приказал Опалину крепко связать всех, замотать им тряпками рты и перенести подальше от дороги в рощицу. Затем велел у первого очнувшегося 'лесного брата' узнать, где находится их лагерь. Не убивая. Методы добычи информации — любые. Отдав нежити приказ, сам маг опустился на обочину у дороги. Морщась от боли, вытащил из кармана балахона маленький флакон с настоем. Следом за флаконом извлёк крохотные коробочки и маленькие кулёчки оттуда же. Более чем очевидно, Ворант собирался на скорую руку подлечиться.

Опалин ухватил сразу по паре в одну руку оглушенных неудачников и направился в указанное место. Мимоходом отметил, что у мага очень удачная маскировка защитного шлема — ни за что бы не подумал, что это не просто шапка или ещё что-то подобное. И ведь не снимал его Ворант всю дорогу, даже в полуденный зной, словно заранее предугадывал нападение 'лесных людей'.

'А ведь маг заранее просчитал возможность нападения на него и заранее готовился к встрече с разбойниками!' внезапная догадка вдруг осенила Опалина, пока он дожидался прихода в себя первого невезучего. Ведь если сложить вместе замаскированный шлем мага, его довольную улыбку при подсчете лежащих на дороге тел и полное спокойствие после нападения, то выводы получаются весьма интересные. Маг, и это совершенно очевидно, был готов к нападению, а участь нападавших им заранее была предопределена. Его ранние уверенные высказывания о том, что энергии у него будет предостаточно для трансформации и ритуалов, обретали под собой твёрдую почву. Что ж, Опалин разбойникам мог только посочувствовать, но мешать магу не собирался. В первых он бы не смог воспрепятствовать, во вторых каждый получает по делам своим.

Первым очнулся смуглый разбойник, с узким разрезом глаз и наголо выбритый головой. Одет он был в простую полотняную куртку, сверху надета меховая жилетка. Судя по наручу и трёхпальцевой перчатке, именно он и стрелял в мага, а лук и колчан бросил во время бегства. Оставшееся вооружение — кинжал и небольшой метательный топорик Опалин изъял у него уже в рощице. Владимир Анатольевич без усилия подтянул его к себе, свободной рукой подняв вверх забрало и уставился тёмными дырами в черепе на испуганно засучившего ногами разбойниками. Безжизненным голосом спросил:

-Лагерь где?

Разбойник обвис в руке, закатив глаза. Опалину пришлось некоторое время потрясти его безвольное тело, приводя пленника в сознание. Когда тот снова очнулся, повторил вопрос. Смуглый вновь впал в беспамятство, правда в этот раз он ещё и обмочился.

Добрёдший до рощицы к этому моменту Ворант скривил губы в недовольной гримасе:

-Допроси вон того толстого, мертвяк. Будет молчать — отрезай по пальцу, пока не заговорит.

Отрезать пальцы не пришлось. Хрипя от ужаса, заикаясь и давясь словами, одутловатый толстяк торопливо говорил и продолжал говорил не переставая. Главарь, пока толстяк извергал из себя нескончаемый поток слов, объясняя дорогу к их лагерю, испепелял предателя ненавидящим взглядом. Что-то яростно и зло мычал сквозь кляп и извивался всем телом, пока маг не приказал его успокоить. Владимир Анатольевич угомонил храброго разбойника повторным ударом кулака по голове, отправив на время в блаженную страну забвения. В наступившей тишине был слышен только сиплый голос толстяка, объясняющего уже в пятый раз дорогу к лагерю. Остальные 'лесные люди' хранили гробовое молчание, почти не дыша и старательно притворяясь, что до сих пор не пришли в сознание.

По словам говорливого пленника, лагерь 'лесных людей' располагался недалеко, в одном из заброшенных шахтерских поселков. Среди рухнувших и заросших развалин посёлка, сохранился почти в полной целости каркас здания то ли местной ратуши, то ли администрации шахты. Рядом, метрах в двадцати от выхода из строения, был вход в сами шахты. Глубокие штреки уводили на приличную глубину и через десяток километров путаных лабиринтов, собачьими языками вываливались на поверхность рядом с рекой. Отличный путь отступления. Само здание стояло на возвышенности, позволяя дозорному с пристроенной к зданию башни с восстановленной лестницей и смотровой площадкой контролировать подходы к лагерю. В случае опасности он свистел или орал и вся местная мафия кенгурячьими скачками скрывалась в шахте. Возле здания и колодец был и в самом здании совершенно не разрушенным оказался подвальный этаж, а там сохранились в целости и сохранности две огромные бочки с древесным спиртом для шахтёрских фонарей, что было совершенно невероятным. Шахтёры, забывшие спирт, это то же самое, что и говорящая нежить! Хм, говорящая нежить... Забытый спирт... Случаются чудеса. В общем, устроились 'лесные люди' неплохо. Кроме дозорного в лагере был ещё один разбойник. Этот член банды отлёживался в лагере, маясь желудком. Там был кто-то ещё, но маг резко прервал допрос толстяка, приказав мертвяку бегом отправляться в лагерь. Там ловить и вязать всех живых, но никого не убивать. По выполнению задания возвращаться обратно сюда и перенести в захваченный лагерь пойманных на дороге членов разбойничьей ватаги.

До лагеря 'лесных людей' Опалин добрался быстро. Овраги перескакивал с ходу, кустарник проламывал всем телом на высокой скорости, не огибая густые заросли и не ища обходных троп. В дом, где обосновались 'лесные люди' ворвался через задний, зашитый досками оконный проём. Он учитывал, что дозорный вполне может предупредить находящихся внутри подельников о приближении к их лагерю бронированного нечто и те сразу же постараются скрыться. Лови их потом по узким ходам штреков, разбегающихся подобно крысам. Разбойничья жизнь не позволяет долго оставаться глупым и излишне уверенным в себе и пренебрегать тревожными воплями инстинкта самосохранения. Чувствуешь, что надо бежать — беги. Как всё те же крысы бегут с корабля. Не посылают же они делегатов к капитану или разведчиков в трюм. А сразу прыг на причальные канаты и бегом на пирс, на спасительную сушу.

Поступил он верно. Никто из оставшихся в лагере бандитов не успел не то, что скрыться, понять не успели 'лесные люди', что из властителей чужих жизней они единым мигом превратились в жертв.

Первого, судя по нездоровой ауре, того самого болящего животом, он вырубил при входе просто отбросив со своего пути на стену. Дозорного ухватил за ногу и рывком сбросил вниз с лестницы, когда тот, подобно раку, стремительно начал пятиться назад в башенку, трезво оценив свои шансы при столкновении с закованным в броню костяком. У сложенного из плоских валунов очага, мазнув рукой в стальной перчатке по затылку, уложил то ли повариху бандитов, то ли просто подругу одного из разбойников. Вторую молодую женщину, дебелую телом, одетую в цветную поневу и роскошное меховое манто начавшую оглушительно визжать он перехватил на полпути. Оглушать её не стал. Судорожно дергаясь всем телом, упрямо перебарывая злобную пульсацию и уколы боли от амулета, он её лишь связал и засунул под топчан, куда она и стремилась. Тщетная, наивная и глупая надежда, что маг её не обнаружит, но предугадывая ждущую ее участь, другого выхода он не видел. Мелькнула мысль оттащить в лес и спрятать там обеих женщин, но амулет ожег болью, бросил на колени, заставляя беззвучно взвыть и на долгие секунды сжаться скорченной гусеницей в тесной скорлупе панциря.

Непроизвольно поддергивая головой, еще не отойдя от мучительных судорог, Владимир Анатольевич бесстрастно выругался. Поименовал себя глупым и сердобольным идиотом, выпрямился, замер, сканируя пространство.

Один живой лежит в углу, второй у стены. Ещё в помещении две женщины. Итого, рядом четыре живых существа. Где-то еще есть люди и они совсем рядом. Прошелся по помещению, ориентируясь на данные своего внутреннего локатора. Встал чуть левее входа, с жутким скрипом железных шарниров доспеха, наклонившись вперёд, упёрся мёртвым взглядом под ноги. Окаменел на миг в нелепой позе и вдруг начал монотонно, долго выговаривать все известные ему ругательства не отводя взгляда от люка под ногами.

Выглядело это страшно. Закованный в сталь мертвяк с поднятым забралом и мертвый, безжизненный голос сухим шелестом расползающийся по помещению из тёмных провала рта. И столько ледяной ненависти было к кому-то в этом голосе, что казалось, будто стены и пол на глазах покрываются инеем. Женщина под топчаном не переставала визжать, но её визг звучал как-то глухо и совсем неубедительно на фоне этого жуткого бесчувственного шепота. Дозорный, давно очнувшийся, отталкиваясь ногами от пола уперся лопатками в стену и обреченно замер, моля всех Небесных Защитников, что бы это чудовище в облике непривычного страж-нежити не обратило на него внимание.

Злобным, колючим импульсом, напомнил застывшему в неподвижности рабу о приказе хозяина амулет подчинения. Опалин нагнулся, подцепляя пальцами кованые скобы засова. С взрывным треском разламываемых досок он вырвал крышку люка и мгновенно исчез в темноте подвала.

Пленники не были связаны или закованы в цепи. Массивная и крепкая крышка люка надежно преграждала им путь на свободу. Пленников было шестеро. Четверо мужчин. Двое молодых, по-волчьи быстрых, с опасными движениями мускулистых тел. Голые по пояс и оба с головами перевязанными лоскутами грязной ткани. Ноги без обуви, пальцы сбиты в кровь. Одеты только в холщовые штаны с кожаными накладками на коленях. По виду и повадкам — наемные охранники. Третий мужчина в возрасте. Матерый, с частой сеточкой шрамов на лице и рубцами от острой стали на оголенных руках. Взгляд спокойный, выжидающий и смотрит прямо, не дёргается, не двигается, в отличие от молодых, что начали медленно обходить с разных сторон ворвавшуюся в подвал нежить. Четвертый живой мужчина с властной осанкой, крупный, с холёным телом. Побелевшее от волнения лицо обрамлено окладистой, но давно нечесаной бородой. Одет он в дорогую рубаху из марнийского шелка, на ногах сапоги с меховой опушкой голенищ и шитьём. Странно, почему разбойники не сняли? В углу испуганно жмутся друг к другу мальчик лет девяти и девушка. Оба закутаны в груду разнообразных одежд. Аура у них мутная, с синюшными пятнами в районе лёгких и живота. Лица болезненные. Девушка надсадно кашляет в кулак. Дышит редко и сипло. В подвале очень холодно.

— За вас должны были выплатить выкуп? — утверждающее спросил Опалин, нисколько не задумываясь о том, какой эффект произведет на пленников говорящий скелет.

-Да, мертвый воин — пристально вглядываясь в зеленные отблески из темноты глазниц, не сразу ответил человек со шрамами. В конце его фразы мелькнула миражом слабая тень надежды.

-Мне очень жаль, что за вас не успели заплатить.

Молодых, стремительно рванувшихся к нему, Опалин встретил ударами с обеих рук. При его массе, силе и скорости, даже не нужно было куда-то специально метиться. В груди одного из нападавших гулко ухнуло, и он сломанной марионеткой упал под ноги скелета. Аура упавшего на мгновение вспыхнула золотистым жгучим протуберанцем и тут же зелённые нити Опалина метнулись в его сторону. Жалами змеи впились, проглотили в долю секунды бесхозную энергию, бессильно лязгнули невидимыми клыками, упуская еле видимую золотую звёздочку-искорку. Амулет внутри черепа послал колкий импульс боли в кости, заставив Владимира Анатольевича болезненно повести плечами. Приказа убивать не было. Второму охраннику не повезло — он остался жить со сломанными ребрами, в последний момент уходя от удара скелета быстрым поворотом корпуса. Остальных не сопротивляющихся пленников, не двинувшихся с места, Владимир Анатольевич связал разрезанной на куски веревкой, что подобрал наверху и по одному вынес из подвала.

Маг расхаживал среди неподвижно лежащих на полу пленников с необычайно довольным видом. Даже болезненная лилово — чёрная опухоль, сползшая водянистым оттеком на всю правую сторону его лица, не портила ему настроение. Когда его взгляд останавливался на женщинах и детях из подвала его взгляд вспыхивал радостно и ликующе, словно при встрече с давно не виденными любимыми родственниками.

-Два девственника, костяшка! Целых два! Два запуганных и измученных, то есть подготовленных по самым требовательным канонам жертвенного ритуала невинных дитя! Беременная женщина. Беременная! Плоду уже месяца три — четыре! И их никто не хватится! Никогда! Никто! Это чудо! Чудо! Я о таком только мечтал, понимаешь? Понимаешь ты, безмозглый тупой костяк? Это как поставить на скачках на хилую клячу, а она возьми и приди первой! Первой! Дохлая кляча! Эх, да это! Это... Да это столько силы, столько силы! Океан силы! Два океана! И она вся моя! — Ворант на секунду зажмурился, облизывая внезапно пересохшие губы — Даже тебе дам, скелетик! Сколько хочешь дам! Много дам!

И по-лягушачьи растягивая рот в счастливой улыбке, маг снова и снова обходил опутанных верёвками пленников. Опалин, неподвижно стоя рядом с вперемешку сваленными на пол людьми, с бессильной ненавистью следил за радующимся и восторгающимся своему нежданному успеху магом. Металл его стальных перчаток еле слышно скрипел, вдавливаясь сам в себя под давлением стиснутых в кулаки фаланг пальцев.

Когда маг наконец нарадовался и перекусил на скорую руку едой оставшейся от 'лесных людей', то сыто отдуваясь, он прогулялся на улицу и осмотрел площадку перед зданием. Потоптался по траве, померял шагами площадку. Затем приказал Опалину очистить от травы и мусора круг диаметром ровно пять метров и натолочь в мелкую пыль известняка.

После заката, маг тщательно проверив расположение нанесённых на землю знаков, сверяясь с рисунками в книжечке в переплете из кожи чешуйчатой твари, выцарапал на земле кончиком ножа возле каждого знака по руне. Заставил костяк втереть в прорезанные в земле полоски рун известняковую пыль. Потом выстругать крепкие колья и вбить их в землю — для удержания людей приносимых в жертву. Сам в это время в центре круга начертил ромб со звездами в углах, до малейшей детали схожих со звёздами Давида. Достав из дорожного вьюка продолговатый предмет завёрнутый в шелк и крепко перетянутый тонкими ремешками, бережно положил его на землю. Расстегнув ремешки и сдёрнув со свёртка ткань, явил взгляду Опалина необычно длинный нессер. Ловким движением открыв его, принялся по очереди извлекать из тёмного нутра и выкладывать на шелк хищно изогнутый тонкий нож, острый стальной серп, пару страшноватого вида реек с винтами и гнутыми зацепами на краях, металлическую лопатку. Поставил рядом с режущими предметами несколько небольших флаконов. Очень осторожно выложил в ряд острые, волнистые иглы. Следом достал кованные тонкие штыри и жутковатого вида крючья. Бережно, почти не дыша, установил в складной треножник с ажурной чашей наверху кристалл — накопитель, к его подножию выложил ещё два кристалла. Коротко велел выкопать по кругу через каждые два шага неглубокие ямки и в каждую набросать тряпок, пропитанных древесным спиртом и маслом и поджечь по его команде. Сделав небольшую паузу, нехотя вытащил из нессера совсем маленький флакончик и приказал вылить его содержимое в рот главаря 'лесных людей'.

Опалин тщательно запоминал всю последовательность действий мага. Он теперь прекрасно понимал, как маг собирался пополнить необходимые ему запасы силы, но сделать что либо против, находясь под контролем амулета, он ничего не мог. Испытывая в это время дикую и бессильную ненависть к магу, Опалин чётко осознавал — у него нет никакой возможности помешать Воранту. Всё что он не предпримет, любые его попытки противодействия будут на корню пресечены амулетом. Станет только хуже. Со своей попыткой бунта, он попадёт под плотный контроль мага и тот не полениться вкачать в амулет энное количество энергии. Каждый его шаг и любое произвольное действие будет сопровождаться чутким вниманием треклятого кристаллического надсмотрщика. Сейчас маг спокоен и расслаблен, не ожидает не подчинения от нежити и не очень туго 'натягивает' по ночам 'поводок' после его последнего взбрыкивания, когда он притащил ему череп Маллодского вепря. Предоставляет костяку чуть-чуть свободы действий для лучшего исполнения обязанностей охранника, пока сам маг спит. Так что Владимир Анатольевич загнал глубоко внутрь все свои чувства и равнодушно выполнял все распоряжения мага.

В полночь, громко провыв низким голосом форму обращения к Силам на Грани, маг повелительно махнул рукой и Опалин положил в центр вычерченного на земле ромба связанную девушку. Это была первая жертва.

Кошмар продолжался всю ночь. Девушка, девятилетний мальчик из подвала, беременная молодуха из-под топчана, стряпуха 'лесных людей' и молодой грабитель-подросток, умерли первыми.

Маг не торопливо, но и не мешкая, привычными, точными движениями, вспарывал людям маленьким серпом животы. Блестящими, хищно выгнутыми стальными крючьями раздвигал разрез, вставлял поперёк рейки, крутил винты. Раскалённой лопаткой прижигал края раны. Совал голую руку внутрь, ловко подцепляя крючком, выволакивал кишки наружу. Печень, селезёнку, лёгкие пока не трогал. Сердце жертвы рвано пульсировало, выплёскивая из плохо прижженных артерий тонкие струйки крови. Кровь, переливаясь в огне, стекала по прорезанным в земле бороздкам к рунным знакам. Напитывала белые линии рун злым багрянцем, заставляя знаки недобро вспыхивать колючими искрами. Раскалив в огне маленькой жаровни кривые иглы, маг медленно ввинчивал их в глаза жертвы, выжигая глазные яблоки. Вбивал резкими ударами граненые штыри в обнаженную грудную клетку жертвы, терпеливо вытирая грязным куском тряпки капли крови со своего лица. Ненадолго прерывался, скупыми пассами рук и короткими заклятиями, удерживал сознание и жизнь жертвы на тонкой грани испепеляющей боли и смерти.

Камень-накопитель в чаше на треножнике сытно зрел цветом, наливаясь нездоровой краснотой, словно вся кровь жертв мага поглощалась его каменным телом.

Дольше всех продержались главарь 'лесных людей' и пленник со шрамами. Пленник уходил за Серую Грань молча, не закрывая глаз до самого прикосновения к зрачкам раскаленных игл, как будто стараясь запомнить лицо мага до мельчайшей родинки и черточки. Он умер молча и быстро, не смотря на все усилия Воранта удержать его во время ритуала. Умер по своей воле. Лицо мага от его поступка перекосило так, словно он съел одновременно лимон с кайенским перцем.

Главарь 'лесных людей' вначале начал торг, спокойно и взвешенно предлагая магу в обмен на свою жизнь добычу из руин Покинутых городов, словно он не лежал он на земле, пропитанной кровью на глубину ладони, а спокойно сидел за столом переговоров. Владимир Анатольевич всё ждал, что Воранта спалит какой ни будь файербол или ещё какая магическая хрень, но потом понял, что главарь, не смотря на всю его пламенную ауру, маг совершенно неумелый и слабый. Вот Ворант его и не опасается — вначале бандиту мешали верёвки и кляп во рту, а сейчас не позволяла применить свои способности жидкость из флакона, что он ему влил в горло.

Тем временем главарь начал громко кричать от боли, суля сотни золотых, но после десятков тысяч полновесных ларов владельца каравана, отца мальчика и девушки, умершего перед ним, его предложения звучали жалко. Еще позже, уже лишившись глаз и с распоротым животом, он начал изобретательно издеваться над магом. Это сильно ударило по самолюбию мага, что отразилось в некоторой хаотичности его действий и нервно задёргавшимся веке. Главарь хриплым голосом вдумчиво просклонял предков мага по мужской линии, именуя их ворами и растлителями детей. Обвинил самого Воранта в половой связи с домашними животными. Говоря твердо и уверенно, плюясь кровью на каждом слове, заявил о непроходимой глупости мага и не желанности его, как мужчины, любой приличной женщиной. По его словам все те женщины, что бывали в постели некромага либо обыкновенные шлюхи, либо грязные крестьянки, воняющие навозом и потом. Здесь он, видимо, задел больное место Воранта. Маг, зашипев помойным котом, гневно скривился и быстрым движением рассек серпом горло обидчика, вскочил на ноги и разъяренно плюнул на его труп.

Когда стало рассветать, маг усталый и осунувшийся, с головы до ног покрытый коркой засохшей крови и пропитанный запахом нечистот из кишечников умерших людей, но до краёв наполненный чужой жизненной энергией, буквально светился. Нежно поглаживая наполненный под завязку камень-накопитель, велел скелету отрубить головы у трупов главаря 'лесных людей' и молчаливого пленника. Изуродованные во время ритуала головы жертв положить в вершины ромба. Черепа маллодского вепря и лесного медведя установить в двух оставшихся свободными углах. Снять с себя доспех и кожаный гамбезон, встать в центр, скрытый под коркой запекшейся крови. Тщательно пропитать свои кости кислотой — как этот приказ будет выполнять костяк, не имеющий ладоней, мага не волновало. После всех приготовлений неподвижно замереть в центре ромба.

Процесс повторной трансформации Опалина прошел к его удивлению очень быстро и безболезненно. То ли маг отшлифовал технологию процесса и убрал все сложные, узкие места и исправил свои ошибки, то ли огромное количество энергии позволило магу существенно сократить затрачиваемое время. По первому впечатлению, магу всё-таки полностью удалось свести на нет и боль и мучительные ощущения, что Опалин испытал при первой трансформации. Все-таки ровно пятнадцать человек, виновных и невиновных пред ликами Всеблагих, мучительно расстались с жизнью на его грубой копии жертвенного алтаря. Во время ритуала Опалин четко воспринимал неистовые потоки энергии, что омывали его костяк, сметая редкие приступы боли словно свежий ветер, пропитывая его ощущением впитываемой силы в каждую клеточку, в каждый миллиметр его костей. Поток силы был сравним с раскаленной магмой, он плавил его тело в сгусток пластичной массы, создавая ощущение полного растворения в пламени. Неприятно холодные прикосновения энергослепков рук мага в этот момент отсекали лишнее и заново формировали его основу.

А потом всё вдруг неожиданно закончилось, прекратилось в единый миг. Арктический холод сковал массу расплавленной кости, заставляя её обрести новую форму и Владимир Анатольевич осознал, что ритуал закончен. Он вслушался, всмотрелся в себя. Послал, протянул внутрь себя тонкие зелёные нити своей основы, всё чаще отводя им роль рецепторов. Довольно интересные и даже в чём-то приятные ощущения. Опалин удовлетворённо осклабился. Ощущал он себя переполненным силой, тело своё воспринимал как нечто совершенное.

Во все кости его скелета словно вставили гибкие стальные полосы закаленной стали. Сами кости приобрели насыщенный перламутровый цвет, полностью вытеснив остававшийся желтый оттенок. Внутренний слой.... Опалин чуть подумал и решил не царапать кость кинжалом. Ни к чему. Лучше внимательно просмотрим список новых изменений. Фаланги немного увеличились в длине и толщине, обзаведясь на кончиках пальцев выдвижными когтями-лезвиями. Очевидно, заранее предусмотрев эти изменения, Ворант именно поэтому не заказал мастеру доспешных дел Мертвого двора не стальные перчатки стандартной формы, а удовлетворился 'чешуйчатыми', то есть кожаными, с нашитыми на данную основу металлическими пластинками. А он еще удивлялся, столь вроде бы видимой прорехе в его защите.

Верхние и нижние клыки челюстей удлинились, приобретя клиновидную форму. Явное наследие от вепря и медведя. Сам череп стал массивным, с увеличенными в объёме шейными позвонками и толстыми височными костями. Пробежавшись по надбровным дугам и скулам, Владимиру Анатольевичу показалось, что и эти части черепа стали массивными и намного увеличившимися. Ему чертовски не хватало зеркала и просто зудело внутри от одного чувства — чувства нетерпения. Что бы успокоить себя, Владимир Анатольевич прогнал в памяти все этапы своей трансформы.

Так, первая ступень — накачка основных линий пентаграммы силой, 'прожигание' проводящих каналов, затем следует произнести основную вербальная формулу стабилизации узлов силы, по окончанию произношения заклятия начинают работать знаки. Руны пентаграммы стабилизируют потоки силы и контролируют все модификации — очень интересно, они словно заранее маркируют планируемые изменения, отвечая каждая за свой участок! Так, этот сложный момент ритуала можно обойти изменением порядка расположения рун, затем снова накачка энергией силовых узлов, работа с верхним и нижним уровнем...

Чёрт! Маг зовёт. Сучьему выкормышу что-то от него опять нужно!

Очень довольный маг, если судить по его выражению лица, с красными от лопнувших от напряжения сосудов глазами, скрупулезно осматривал и ощупывал повторно трансформированного 'поднятого'. Осторожно трогая пальцами ещё горячие кости нежити, сам себе одобрительно кивал головой и блаженно улыбался. Закончив подробный осмотр нового остова мертвяка, отступил на шаг от нежити и пару раз хлопнул ладонью об ладонь. Аплодировал своему успеху, говнюк. Поаплодировав, уселся на бревно у стены убежища 'лесных людей', извлёк из кармана всё ту же чешуйчатую книжицу, которой пользовался во время подготовки к ритуалу. Прикусив губу, внёс в записи некоторые исправления, заполнил своим неразборчивым почерком ровно три страницы. Встряхнул кистями рук, разгоняя кровь в пальцах, разминая затёкшие спину и шею, широко развёл руки, повертел головой из стороны в сторону. Резанув взглядом воспалённых глаз по костяку, устало приказал сбросить трупы жертв в любую глубокую шахту. Затем срезать верхний, пропитанный кровью, слой земли и присыпать им тела. Землю на этом месте тщательно перекопать. Тут же развести огромный костёр для очищения окружающего пространства от остатков магических эманаций. Сам ушел в дом 'лесных людей' и зачем-то тщательно подперев жердинами обе двери, улёгся спать. Владимир Анатольевич оскалил новые клыки в злой усмешке — оконные проёмы, через один из которых он ворвался вовнутрь, оставались открытыми, да и жердины вовсе не служили для него препятствием.

Управился он со всеми поручениями мага ближе к трём часам дня, в корне изменив по собственной воле суть его приказов. Вопреки противоположным указаниям Воранта он выкопал для каждого из замученных людей отдельную могилу.

Копал заржавевшей мотыгой, случайно найденной в каком-то сарае. Новое тело приказов сознания слушалось великолепно, отзывалось на тень, смутное начало ещё не сформировавшегося желания. Энергия бурлила, текла горной рекой по паутине зелённых нитей, низвергалась колоссальным водопадом из мощного виртуального аккумулятора. Владимир Анатольевич сделал себе мысленную пометку разобраться и с этим новым, хм, 'органом', что неожиданно, как и способность видеть и чувствовать на расстоянии ауру живых, проявился внутри. Чуть позже и в спокойной обстановке — похоже, что здесь без длительных медитаций и вдумчивого исследования всей его сущности не обойтись. А пока он вгрызался в землю и при всей непомерной нагрузки не замечал ни малейшего снижения темпа работ. Мощно вбивал мотыгу в грунт, рывком выворачивал и отбрасывал в стороны огромные комья глины. Копал и выбрасывал землю очень быстро. Циклов по семьдесят в минуту. Со стороны он напоминал бешено рубящий своими лопастями землю вертолёт, вдруг переквалифицировавшийся в копателя.

Амулет подчинения пульсировал нудной зубной болью, бил разрядами, крутил кости судорогами, но ничего не мог поделать с накаченной энергией до теменной кости черепа взбунтовавшейся нежитью. Постепенно, Владимир Анатольевич перестал обращать на буравящие тело короткие злые укусы и работал не отвлекаясь. Закончив, он осторожно приблизился к зданию и посмотрел сквозь широкую щель в двери на спящего мага. Впрочем, беспокоился он зря — за прошедший час с небольшим, маг даже позу не переменил.

Ворант спал, свободно раскинув в стороны руки, с выражением полного удовлетворения и усталости на лице. Владимир Анатольевич несколько минут глядел на отдыхающего мага, не замечая, что его фаланги, сжимающие самодельный черенок мотыги, превратили древко инструмента в мелкую щепу. Очнувшись, он едва смог с усилием разжать пальцы. Отошел к толстому бревну рядом со стеной здания. Присел. Крепко взявшись за свой череп, потянул его медленно верх, чуть выкручивая позвонки по часовой стрелке. Сухо щелкнуло, коротко кольнуло до самых пяток острой иглой боли, полосуя по всему скелету зазубренным лезвиям тупого ножа. Ступни взрыли глубокими бороздами землю. Застрявший между судорожно двигающихся суставов камешек, он залетел в щель доспеха во время копания могил, с треском взорвался, осыпавшись мелким песком. Тянувшиеся за черепом зеленые нити, звонко оборвавшись, прозрачными щупальцами бросились вверх и стороны, впиваясь в фаланги пальцев нежити. Сплавили, сплели кости его рук в единое целое с костью черепа.

Передохнув, очень медленно, словно отклеивало ладонь от смолистой коры дерева, безголовое существо высвободило от капкана нитей правую руку. На ощупь, кончиками фаланг вытянуло кинжал из ножен. По миллиметру, осторожно ведя кончиком пальца по кости, существо нащупало свободное место среди рун Отрицания, выцарапанных вокруг амулета на внутренней стороне черепа. Перехватило кинжал за лезвие и двумя резкими движениями начертало две глубокие, сломавшиеся на краю резким изломом влево черты. Короткая дуга и ещё две изломанные полосы.

М-да, очень необычный металл у странно найденного оружия, что прочнейшую кость режет как раскалённый нож масло. Странная находка, вызывающая сильные подозрения в том, что клинок явно кем-то подброшен. Простой сталью он выцарапывал бы эти руны ещё дня три.

Кончик фаланги провёл по чертам вырезанного на внутренней стороне черепа сложного значка — вроде всё верно. Ещё несколько движений вслепую и на кости черепа появляются те две недостающие руны, что замыкают кольцо знаков вокруг амулета. С нанесением последней линии амулет подчинения тревожно заполыхал иссиня — чёрными, мутно белыми, красными сполохами. Хаотично забился ежесекундно сменяемыми оттенками цветов, словно агонизировал, забил неимоверно болезненными уколами, но вскоре угас и затих. Превратился в тусклую, невзрачную стекляшку. По телу существа пробежала короткая дрожь, несколько раз судорожно дрогнули конечности. Что-то неуловимо изменилось в безголовой фигуре. Словно смахнули, сдёрнули с костяка свинцовое покрывало, наотмашь полоснули, рассекая путы, острой бритвой по тугим канатам, намотанными плотными кольцами на его руках.

Опалин вложил более не нужный кинжал в ножны. Плавно подняв череп обеими руками вверх, одним быстрым движением насадил его обратно на столб позвоночника. Слегка покручивая, прижал к основанию. Повторный щелчок возвестил об удачном соединении отъятой части, зеленые нити масляными ручейками плавно соскользнули с ладоней, влились в череп, пронзая насквозь позвонки связуя череп с основным костяком.

Владимир Анатольевич двинул головой из стороны в сторону, осторожно покрутил, покачал. Вроде все нормально функционирует. Встал, потоптался на месте, нанес несколько стремительных ударов по воздуху, наклонившись, воткнул — выдернул кинжал из земли. Вспорол воздух несколькими взмахами, смазанными из-за невероятной скорости движения. Острые грани клинка, именно грани — не наблюдалось ни каких следов— штрихов заточки, грозно сверкнули в лучах солнца.

Действительно, необычная находка — режет всё подряд, тяжел как добрый пехотный меч, словно весь золотом залит внутри и найден он действительно странно — такие клинки на дороге просто так не валяются. Все признаки подброшенного кем-то 'кустового рояля'. Вполне возможно, что когда-то и сыграет свою роль эта странная железка. И вряд ли роль положительную — такие вещи не просты, ой, не просты! Обязательно что-то требуют взамен от владельца. Но об этом будем думать потом. Сейчас всё потом. В данный момент нужно сполна рассчитаться со своими долгами. И выплатить их ненавистному кредитору с процентами, с громадными процентами!

Опалин развернулся всем телом к убежищу 'лесных людей'. За долю секунды переместившись к входу в дом, сильным ударом ноги выбил дверь, переломив как спичку подпирающую дверь внушительную жердину. Мага, реагировавшего на шум ломаемого дерева, но не успевшего ничего понять из происходящего, небрежным толчком ладони отправил на топчан, с которого тот попытался вскочить. Быстро и ловко связал растерянно возящегося в куче тряпок Воранта заранее припасенными ремнями, тщательно обмотал кисти и пальцы мага тонким шнурком, лишая его малейшей возможности проделать пассы заклинаний. Хлопком ладони вбил в рот кляп. Вроде бы выбил пару зубов. Не обращая внимания на испуганный взгляд и жалобные стоны мага, пошарил по карманам куртки и дорожным сумкам. Сразу же наткнулся на флакон с зельем из которого Ворант поил главаря 'лесных людей'. Следующей вытащил книгу в обложке из шкуры неведомой твари, в которую маг вносил свои записи. На несколько минут застыв изваянием, неторопливо пролистал её, запомнив каждую строчку, каждое слово, расположение рун и знаков многочисленных пентаграмм. Пролистав до конца, небрежно сунул обратно. Внимательно осмотрел извивающегося на топчане мага. Проверил узлы и петли. Хмыкнул и не больно, но обидно щёлкнул мага пальцем по лбу, доброжелательно посоветовав:

-Веди себя хорошо, мой господин. Не заставляй меня бить тебя — это будет больно.

Глаза мага наполнилось слезами бессильной злобы и, вроде бы, он беззвучно завыл. Опалин неодобрительно качнул подбородком и вышел во двор.

Прошелся, осматривая взрытый недавно им самим участок земли, примеряясь как лучше начать вести кинжалом черту круга. Выбрав начальную точку, глубоко воткнул кинжал в грунт и потянул за собой, рассекая острой сталью землю. Закончив с кругом, знаками и вычерчиванием ромба, разложил во вновь выкопанных ямках щепу от двери. Кувшин со смесью масла и спирта поставил слева от себя. Солнце неторопливо карабкалось по небосклону, таща время к полдню. Опалин некоторое время смотрел на золотой круг на синем фоне, потом уселся на порог двери и принялся ждать полуночи, проговаривая про себя словесную формулу обращения к Силам на Грани.

Полевая бабочка яркой точкой опустилась на плечо нежити. Стриж мелькнул пернатой молнией, пикируя на насекомое, но на полпути метнулся в сторону, словно почуял что-то. Блеснул недовольно бусинкой глаза и умчался. Тишина, незаметно подкравшись на мягких лапах, сытой кошкой потянулась за плечом нежити, облизнувшись чёрным языком, ленивым взглядом проводила пернатого. Притихшая бабочка сложила крылья на плече Опалина.

Младший маг Смерти Мёртвого двора Ворант, не удавшийся архимаг, так и не ставший богатым и влиятельным аристократом, умер на рассвете.

Опалин выкопал для него могилу в стороне от остальных, не став сбрасывать труп мага в заброшенную шахту, как хотел раньше. Крест на его могиле, как и на других, на его холмике ставить не стал — сам без креста и бога, да и неизвестно, как местные небожители отнесутся к символу чужой веры. Кобылу мага, расседлав и сняв узду, отпустил, сильно хлопнув рукой по крупу. Череп Костяного коня, предварительно сняв вьюки и немного подумав, расколол ударом шестопера. Обломки черепа и остальные кости скелета побросал в шахту. По идее, правильным было бы сбросить туда всё, что ему было не нужно, но просто выкинуть вещи не позволяло неистребимое, даже в нынешнем состоянии, чувство бережливости. Подобрал мотыгу с раздавленным черенком и закопал тюки в приметном месте. Рядом, предварительно обвернув пропитанной в масле тканью, зарыл и свой огромный щит. Щит в яму положил последним, прикрыв им несколько сотен золотых монет и несколько небольших, фонящих магией колец и янтарных резных шаров, что нашел в тайнике 'лесных людей'. Выбрал взамен своей громоздкой и неудобной для быстрых схваток павезы, небольшой кулачный щит с выдвижным клинком. Вещь была качественной, с выбитым на внутренней стороне клеймом в виде сжатого кулака. Скорее всего, щит принадлежал одному из охранников захваченного разбойниками купца. Нессер мага затолкал в узкую сумку из кожи, крепление ремней которой на скорую руку переделал под себя на манер рюкзака. Залил полыхающий с утра костёр, большой котёл засунул под топчан, маленький прихватил с собой. Сверился с картой герцогства, что осталась в наследство от мага, планируя свой дальнейший маршрут. Огляделся — ничего не забыл? Вроде нет. На короткое время присел 'на дорожку' и, поправив сползающий с металлического плеча ремень с сумкой в которой болтался вместе с котелком вываренный череп мага и зашагал в сторону ближайшего Покинутого города.

Начинался очередной, в этот раз самостоятельный, этап его нежизни в этом мире.

Глава 6.

-Так детей купца рядом с их отцом похоронил?

-Да. Там место хорошее, чистое, светлое — вроде бы ива, там растет. И пригорок сам без травы сорной или жгучей. Ручеек течет рядом. Тихо. Красиво.

-Ну, что по-людски, это хорошо. А вот с магом то, что? В шахту глубокую тело сбросил? Или зверям диким на поживу, да на съедение падальщикам труп оставил?

-Нет. Ни то, ни другое. Чуть подальше, от всех, что он замучил, могилу ему вырыл. Не стал его в шахту сбрасывать — человек все-таки, хоть и с душой черной и по поступкам своим истинная нелюдь. Хотел вначале сбросить, да передумал — так и полностью крохи человечности своей растеряю. Нехорошо получиться, если так поступлю, то чем я тогда от него отличаться буду? Похоронил я его как человека, только без головы закопал. Она ему не нужна уже, а мне для дела пригодится.

-Для дела ли? — сомневающимся тоном задал вопрос человек с обильной сединой в чёрной шапке волос и аккуратно подстриженной бороде, плотного, кряжистого телосложения. В возрасте почтенном он был, скорее всего, лет намного за пятьдесят. Одет он был в плотную кожаную куртку с матерчатыми, зеленого цвета вставками на груди и рукавах, что свободно была накинута на плечи, обтянутые красной полотняной рубахой. Куртка была часто прошита толстыми нитями, изнутри утеплена плотной шерстью и бугрилась широкими валиками стянутого нитями подклада, от чего фигура мужчины казалась ещё массивней, чем на самом деле. Подстать ему было и массивное кресло, в котором мужчина восседал, своим грозным видом напоминая изображение кланового главы цвергов с их пещерных мозаик. Словно из валунов собранный, с руками-брусьями, он удобно устроился за овальным столом, с резными ножками, для лучшей устойчивости глубоко вбитыми в землю. На столе теснилось несколько кувшинов, а с краю возвышался широкий кубок, богато отделанный самоцветами. Всё остальное место на столе занимал хищный, даже на вид опасный кусок металла с отполированными острыми гранями вверху и столь же острым, кусачим навершием. Всё это и все — неведомый собеседник мужчины сидящего в кресле, стол из драгоценного дерева, кубок и оружие на столе, находились на небольшой лесной поляне. Беседа протекала в северной провинции герцогства Арнарского, относительно рядом с дурной славы Стальными горами и где-то в семи десятках километров от одного из Покинутых городов.

В кресле с инкрустированными серебром подлокотниками сидел кузнец саур Самар из селения Смязи, что располагалось на земле барона асс`Тенин. Напротив него, на массивном одноногом табурете замерев в неестественной позе, уместилась облеченный в полный доспех необычный 'поднятый', что при жизни носил имя Опалин Владимир Анатольевич.

Задумчиво пожевав губами, саур Самар поинтересовался у своего необычного собеседника:

-А ты, воин, не боишься, что его нечистая искра в тебе свой след оставит?

-Нет, мастер. Этого я не боюсь. Есть некоторые основания так думать — желуди же я добывать не стал, и в спячку пока не впадаю.

Звук голоса отвечающего был похож на дуновение холодного ветра. Сух, словно струящийся с ладоней песок и безжизнен подобно гранитному валуну, но кузнец весело улыбнулся в ответ на своеобразную шутку. Потянувшись через стол, сильно хлопнул собеседника по стальному плечу широкой ладонью с ороговевшими от рукояти молота мозолями.

-Вот, правильно я тогда говорил! Верил, что Всеблагие своей милостью тебя не оставят. Не дали они твоей душе мёртвым пеплом затянуться! Слышу я — шутишь ты почти как живой человек!

Кузнец вдруг скомкал улыбку, откашлялся. В мгновение посерьёзнев, спросил переживающее, внимательно заглядывая в темные провалы на месте глаз собеседника:

-А может ты о помощи молил Всеблагих? Скажи, не стыда в этом! Или не просил?

-Или, саур Самар, или. Не просил я их ни о чём и не молился им. Не услышат меня ваши Всеблагие. Хоть один, хоть все семеро. Нежить я. Да и не здешняя, вдобавок. Мне больше своего бога просить о внимании пристало, или Отцу Лжи молитвы творить. Думаю, ему бы понравилось — не слышал он еще таких молитв от прихожанина.

Поднятый скелет невесело покачал головой в шлеме из металла тёмно синего цвета. Этот, не свойственный металлу цвет, имел абсолютно весь доспех. Плюсом к необычности лат была тщательная отделка всех деталей и множество мелких золочённых округлых значков на остром тапуле нагрудника, поножах, ребристых линий шлема и наручах. Посередине грудной пластины ожерелья красовалось овальное клеймо известного имперского мастера сура Брабентера. Ну и, соответственно, выглядели латы необычайно дорогим и роскошным, достойными только князя или лорда герцогства доспехом, но никак не мерзкой нежити. Вдобавок, нежить почему-то тщательно замазала позолоту смесью глины с сажей. Из доступных же мест и вовсе извлекла. Что мастером Самаром было замечено и не одобрено. А от бредового утверждения 'поднятого', что воин должен быть незаметен, он и вовсе отмахнулся, пробормотав, что 'Посмертие твоё, воин, и на голову тоже видать повлияло. Вот и повторяешь, как неразумный, нашептывания порочные детей Лживого! Воин и незаметный! Скажешь тоже!'.

Сейчас он вновь сердился, посверкивал угольно-чёрными зрачками, сжимая до белизны пальцев толстую ножку кубка:

-Ты, воин брось, брось говорю, постоянно Лживого поминать! Услышит Он — не обрадуешься его вниманию, пусть и из его народа ты! Он ведь недаром Отцом не только лжи, но и обмана зовется, поверишь ему раз — и вскоре твоя искра в его рваный плащ вплетется! Одни, вот всё шуткой его звали, звали, а он взял и пришел, и смеяться они более не могли, только потом, на костре, пламя слезами залить пытались. А некуда им было деваться — кто зло зовёт, тот зло и принять готов! А на Небесных Братьев не обижайся. Их мало, а нас, под их приглядом, как муравьев — не посчитать. Вот и не гневи их, не надо этого! Лучше ты, вот ответь-ка мне...

Кузнец прервал свою громкую и насыщенную неподдельными чувствами речь, хитро посмотрел на костяка:

— Ты, вот как тот подвал нашел, где броня твоя тебя ждала — дожидалась? Помог кто, небось? Или сон может, видел? Вина мне, что из Покинутого города принес, еще налей и отвечай правдиво!

'Поднятый' не спешил с ответом. На голом костяном лице с перламутровым оттенком не выражалось даже тени чувств, но любой, видящий его в этот момент, мог бы поклясться, что он глубоко задумался.

-Знаешь, мастер Самар, так сразу мне и не ответить на твой вопрос. Тем более если говорить правдиво — я сам ещё не разобрался с этим. Словно потянуло меня в подвал что-то. Позвало. Уверен я был, что в яме, под водой дверь в хранилище. И не заперта она — замок сгнил давно. Толкни посильней и выпадет из проема. А броня в ларе лежит, что рядом стоит, вот прямо сразу при входе. Ясно это увидел. Будто картинку мне нарисовали в голове. Яркую, четкую и с подробными деталями. Но, голосов, мастер, я никаких не слышал!

Предвосхищая вопрос кузнеца, поспешно произнес скелет. Кузнец чуть поскучнел, видимо указующие голоса в голове собеседника им ожидались с твердой уверенностью и отрицательный ответ его несколько разочаровал.

-Ну, что же — не было голосов, так значит и не было. Зато вот, отличная броня старой работы была. И шестопер, не чета твоему прежнему. Даже не шестопер, а прям Отец шестоперов!

Кузнец осторожно провел рукой по граненному металлическому телу оружия лежавшего на столе. Вслед за движением руки саура Самара, словно играла в догонялки, по металлической рукояти оружия пробежала волна холодного пламени, чувствительно покалывая кожу ладони человека жгучими язычками — мол, не тронь! Не твоё и не тебе владеть!

Кузнец опасливо поёжился, зыркнул сердито на опасный предмет, непроизвольно чуть отодвинулся.

-М-да... Не делают сейчас таких вещей. Никто и нигде не делает. Редкость редкостная, этот твой шестопёр. Лучшая синяя сталь из тайных рудников цвергов. Наговор на крепость металла, ихнее же 'Свинцовое слово' на утяжеление удара. Потом маг Земли эти заклятия на оружии крепил. Цверги, они были хороши в работе с металлом, с наговорами, но вот магия их долго не служила, истекала со временем из вещей. И не терпела дневного света. Людские маги их наговоры и Слова крепили потом своей силой. И работу свою ценили дорого. Но и делали на века! Вот и тут, не меньше магистра рангом маг потрудился. Это совершенно точно.

Кузнец нежно посматривал на шестопер лежащий на столе. Глядел похвально, как на породистого пса, статного, зубастого, хозяину верного.

-Поверь мне воин — цены ему нет. Подобное оружие, в бывшей империи по тройному весу за золото отдавали. Именно отдавали, не продавали, нет. Ведь не каждому по руке работа цвергов, да ещё и магистрами креплённая. Ну и не все могли клинки и разное другое оружие из синей стали в руки взять. Злой человек, или с кровью невинных на руках своих и не походил к такому оружию. Чистый металл, крови не пробовавший, в искрах людских чистоту чуял и не давался грехом замаранным. И только единицы из 'синих' клинков к владельцу сами привязывались, всегда так было. Но вот ведь странность какая удивительная — не клинок у тебя! Не делали цверги шестопёров и сталь на сторону не продовали!

Мастер Самар вздохнул, долго и внимательно смотрел на неподвижного поднятого, снова перевёл взгляд на шестопёр. Запустил крепкие пальцы в бороду, подёргал, недовольно похмыкал. Сам себе плеснул вина в кубок, залпом выпил. Хлопнул ладонью о ладонь, боднул взглядом собеседника в пустоту на месте глаз, крепко сдавил свои губы в тонкую полоску. На лбу кузнеца глубокими ущельями образовались морщины. Пауза затягивалась. Костяк терпеливо ждал, только в глубине глазниц постепенно разгораясь, усиливалось тревожное зелёное свечение. Мастер, наконец, отвел взгляд от темных провалов на черепе собеседника, разомкнул сурово сжатые губы:

-Я что ещё тебе скажу — тут вообще со всем тобою найденным странностей много. Мастер Брабентера всё мечи делал да шлемы. Отличные шлемы! Его шлемы самыми лёгкими и прочными были. Никаких ударов по голове их владельцы не боялись и в жару они дышать давали. Цены им не было. Но вот про латы им сработанные я не слышал! А на тебе весь доспех его работы! Не знал, не ведал, что он и полную броню делал. На заказ, наверное, работал. Для герцога или лорда имперского, какого. Необычного лорда — я вот, как металл и дела оружные ведающий, тебе скажу — не упомню я таких высоких и здоровых лордов, как ты, хотя они все наперечет были! Хотя, может и был такой лорд, да видать сгинул, не успев этот доспех примерить. Не надевался доспех до тебя ни разу — я в таком разбираюсь. Но вот зачем лорду чистое оружие, да ещё 'чистым' пламенем жгущее? Они же все в крови невинной по колено были! Это ж лорды! Имперские! Нет, я просто ума не приложу! Не далось бы ему это оружие в руки никогда!

-То есть, как оружие бы не далось? И что за 'чистое' пламя? Заклятие?

-Да, ты чем слушал, Опал?! Я тебя так звать буду, ты не против? Ага, ну и ладно! А то всё воин и воин, как будто с врагом или мертвяком каким разговариваю! Тьфу!

Мастер на секунду смутился, но быстро оправился и продолжил:

— Тут всё просто — ты сам видел, как мне ладонь твой шестопёр палил и об этом я говорил тебе уже! Повторяю, не могли взять оружие те, кто душою не чист и сердцем зол. Или ... — мастер вновь на секунду замолчал — У кого крови невинной много на руках! Да! Саур Брабентера ведь для ордена Светлых паладинов оружие из даренной цверговой синей стали делал! Не терпели его мечи темноты во владельце, тяжестью неподъёмной наливались и кожу тех, кто касался, мёртвой делали — как огнём сжигали! Только люди чистые душой в руки клинки те брали! И служили им клинки верно и помощь давали не малую! Нежить вот, та вот сразу рассыпалась в прах от одного удара. Хм.....

Скелет широко раздвинул челюсти, обозначая ухмылку. Свёл их обратно резко, демонстративно. Громким щелчком разрушая мутную пелену неловкой тишины. Сильно хлопнул ладонью в стальной перчатке по столу, заставляя высоко подпрыгнуть кувшины, а кубок повалиться на бок, давая время кузнецу оправиться от смущения. Проговорил грубо, деланно высокомерно, изо всех сил стараясь это передать своим мёртвым голосом:

-Кузнец! Ты что несёшь? Какая у меня душа? Да еще светлая? Тем более после того ритуала.....

Мастер сердито насупился, тоже хлопнул ладонью по столу, придержал покачнувшиеся кувшины, поднял упавший кубок. Сурово сдвинув брови, подался вперёд, обнажая в свирепой гримасе крепкие белые зубы.

-Ты, Опал не скалься клыками своими и мне, уважаемому сауру Самару не хами! Молод ты ещё, в возраст войди сперва! Я, таких как ты щенков....

Мастер прервался, посопел, недовольно глядя на собеседника.

-Тьфу, довёл до гнева старика, шут! Кровь бурлить заставил как у молодого! Ну и мудрен, ты морда клыкастая, ну и мудрён! Сбил меня с мыслей трудных! Всё на себя перетянул, увёл разговор в сторону!

Нежить раздвинула в довольной улыбке зубастые челюсти. Снова удар по многострадальному столу и один из кувшинов всё — таки совершает полёт со стола. На шее кузнеца выступили жилы.

-Да вот как с тобой говорить-то можно спокойно! Вот ржет ведь сидит, челюстями скалится! Над людьми уважаемыми издевается, а сам нежить нежитью! Чистый мертвяк! Ну не положено тебе смеяться! Не бывает такого!

-Выходит бывает , мастер Самар! Но вы что-то ещё хотели мне сказать?

-Хотел! И скажу! Ты, Опал, с такими вещами не шути! Не местный ты, твоя правда и вот именно поэтому многого не знаешь и не ведаешь. Видать бог ваш к вам не сходил и заветы сам не давал! Без его явленной милости вы жили, вот и нет твёрдой веры у вас, одни домыслы. Но всё равно не дело такими словами бросаться! Я за тебя молитву Всеблагим творил и светильник жег! Так вот! — саур Самар сделал многозначительную паузу — Не погас мой светильник во время молитвы! Ровно пламя горело! И копоти не дало. А в конце молитвы пламя поднялось и кольцом распалось! Услышали Всеблагие Братья мою молитву!

Кузнец торжествующе поглядел на Владимира Анатольевича, приняв величавую позу. Опалин виновато развел руками — мастеру Самару он поверил. Могло опасть пламя кольцом, а могло и погаснуть. И то и другое могло быть и было бы знаком. Или Знаками, с большой и толстой буквы. Была у него возможность в этом убедиться.

Месяц блуждания по руинам Покинутого города, увиденное там и многое, что существовало под двумя лунами здешнего мира, навели его на мысли, что здесь не так всё просто как кажется. Или, как говорилось в его бывшем мире — нечисто. Здешний мир своим своеобразным устройством совершенно не укладывался в рамки рационализма, и плевать хотел на логику. По крайне мере, ему ясным стало одно — культ Семерых Всеблагих Небесных Братьев возник не на пустом месте. Да и вера в других богов не от пыли тут завелась. Включал здешний пантеон, помимо Отца Лжи и Братьев, ещё и жену этого самого злого бога — богиню смерти Никра, и их сына, то есть богини и Отца Лжи, а не Братьев, демона зла Райло. На стороне добра обитали богиня любви и счастья Авро. Наверное, жена Братьев, этакая Белоснежка из земной сказки и её толи сын, то ли брат, вестник добра по имени Баллон. Опалин, когда прочитал его имя, хотел поперхнуться, но не смог. Странным только было отсутствия упоминания о сверхъестественных различных существ, таких как демоны, инкубы, суккубы, ифриты и иже с ними. Только боги и люди. Странно, но вполне допустимо.

Сам он вовсе не собирался иметь с этими божественными сущностями что-либо общее, тем более, подобно герою глуповатого фентези бегом выполнять их поручения, но вот их присутствие и возможное вмешательство, вынужден был учитывать. Существовали, конечно, эти разнообразные силы совершенно не схематически — Отец Лжи — чистое Зло, Всеблагие — воплощённое Добро. Остальные сверхсущности тоже метались из лагеря в лагерь, пребывали не только на одной или другой стороне, носы друг от друга обязательно не воротят, союзы иногда заключают. Это если читать внимательно и домысливать недосказанное.

Нет, не так всё просто было со здешним пантеоном. Существовали разные, у местных небожителей в их окрасе полутона и не была их цветовая гамма категорически чёрно-белой. И ещё, воспринимать местных богов существами невообразимо всемогущественными и непознаваемыми, как родной земной Бог он не мог. Чего-то местным сущностям не хватало для внушительности. Недоделанные они какие-то были. Хотя их могущество, непонятно только чьё, ему было явлено.

Несколько раз он чувствовал на себе чей-то невыносимо тяжелый и буквально пригибающий к земле тяжелый взгляд. Взгляд малопонятный, без чётко выраженного отношения к нему. И вроде бы и не безучастный и тут же одновременно совершенно не заинтересованный. Пустой, но неравнодушный. Так мог бы смотреть безумный слепец с мясницким топором в руках, ощутивший рядом присутствие незнакомого человека и ещё не решивший — 'ударить или нет'? Страшновато.

А морок каменной стены на одной из улиц города? Он вдруг оказался в тупике, нагло присутствующим на одной из центральных аллей Покинутого города. Недоумевая, он посмотрел на монолитную стену, пожал плечами и решив не заморачиваться развернулся, направляясь обратно — мало ли какие тараканы жили в голове у местных архитекторов? Только сделал шаг назад, как грохот рушащегося здания за спиной заставил его мгновенно обернуться. Когда облако пыли развеялось, стены впереди не было, а перед ним возвышалась груда обломков обрушившейся стены толстостенного здания наглухо перекрывающая улицу. Сам тупик исчез.

Он подумал тогда, что если бы не этот мираж, то из-под завала ему пришлось бы выбираться минимум дня три. И вряд ли обошлось бы без существенных повреждений скелета. Не из стали же у него кости.

Вопрос о том, кто же создал мираж и таким образом не пустил его под обвал, остался открытым.

А находка в подвале затопленного дома? Вот кто бы в здравом уме и без особой в этом необходимости стал нырять в мутную и грязную воду? В воду, с неприятным желтоватым оттенком? Лезть туда, не зная точно, что под водой скрывается дверь в подвал. Добровольно нырять в зарождающееся болото с обваливающимися целыми земляными пластами краями, рискуя при своём немалом весе оказаться по верхушку черепа в тине? Ни чем иным, как влиянием неведомой сверхсилы нельзя объяснить его опрометчивый поступок.

Он, влекомый тогда странным и неясным зовом, осторожно приблизился к наполненной водой яме. Остановился на самом краю. Окинул профессиональным взглядом покосившееся здание рядом с котлованом. Вроде бы крепко стоит, трещин по низу кладки нет, концы стропил не выпучены из стен. Внимательно осмотрев соседний переулок на случай присутствия Костяных Псов, не торопясь прошелся по вдоль ямы. Поскидывал ногой комья земли и камни в воду, ещё раз осмотрел здание. Не увидел ничего стоящего его внимания и решил уйти. Но ноги не послушались, а настойчивый зов ещё более усилился. Словно магнитом потянуло его в воду. Можно было бы воспротивиться, но тут возникли другие веские причины для вынужденного ныряния. И пришлось срочно валиться в грязную воду прямо в доспехе. Камнем уйдя на дно, в непроглядной мути кое-как восстанавливать равновесие. Натужно вытаскивать ноги из раскисшей лакши на дне, нащупывать стенку фундамента, проём двери, затем пригибаясь лезть в подвал. Потом сидеть на найденном в подвале ларе или сундуке — совершенно не разобрать, что под ним — где-то часов пять, про себя ухмыляясь мысли, что Жак-Ив Кусто и все его потуги с аквалангами, против его способности не дышать — жалкое посмешище. Насидевшись, он полез обратно.

Когда же он выбрался из подвального помещения с добычей в руках и высунул голову над водой, то зло выругался от бессильной злости.

Причины, что заставили его нырнуть в это миниболто, количеством ровно три, сидели у края ямы и невозмутимо ожидали его возвращения. Никуда не ушли, сволочи, хотя он столько часов специально просидел под водой. Упрямые и терпеливые твари, ну совсем, как и он. Одно слово — нежить.

Звал Владимир Анатольевич дожидающихся его появления существ Костяными Псами. С больших букв. Неизвестно, как обзывали подобную кошмарную смесь нескольких скелетов умерших собак местные жители, он же поименовал эту немёртвую жуть именно так.

Монстры, очень массивные в кости, с тяжелым клиновидным черепом. Тварюги с виду медлительные, пока не начинали двигаться. Кости их, помимо массивности, невероятно крепкие, а их зубы рвали металл как бумагу.

При первой встрече с этими порождениями извращенной нежизни Опалин мгновенно лишился наголенника левой ноги, просто и незатейливо откушенного одним из этих немёртвых чудовищ. Владимир Анатольевич, взбешенный потерей части доспеха и несколько напуганный неожиданным нападением костяного пса, решил повторить успех с Маллодским вепрем и расколоть хребет четвероногого мертвяка. Получилось у него только со второго раза. Слишком вёртким оказался монстр. Тем временем из-за угла соседнего дома приковыляли еще две немертвые собаки. Покачали — помотали неодобрительно массивными головами, поклацали челюстями и стремительно напали. Тогда-то и выяснилась их неприятная особенность охотиться на чужаков тройками, неимоверная сила челюстей неживых собак и сверхпрочность их костей. Можно сказать, что он даже "запыхался" уворачиваясь от стремительных наскоков собачьей нежити и 'устал' многочисленными ударами переламывать их кости. В итоге странной беззвучной битвы он лишился еще и правого наруча, а на 'перьях' шестопера остались глубокие борозды от клыков одного из монстров.

Агрессивное поведение немёртвых псов очень удивило Владимира Анатольевича и заставило его передвигаться дальше по руинам города с оглядкой и очень осторожно. Ранее он шагал по улицам словно на прогулке, совершенно не беспокоясь о собственной безопасности. Можно было. До стычки с костяной собакой, все встреченные им скелеты послушно замирали на месте в полной готовности выполнить любое его приказание. Как это становилось ему ясным, ему и самому было не до конца понятно, но ощущение беспредельной власти над костяками было приятным. Самолюбие здорово тешило — так сказать, триумфальное шествие Повелителя мёртвых. Соответственно, он и расслабился. За что тут же был наказан нападением псов.

Скорее всего, в этих псах-скелетах что-то осталось от живых тварей и вполне возможно, что они каким-то образом чуяли, что он не совсем истинный немертвый скелет и нападали без раздумий, стремясь уничтожить чужака.

Вот и сейчас псы угрожающе сдвинулись к самому краю ямы. Крепко уперлись лапами в землю. Все-таки вода их отпугивала и в сам котлован они не лезли. В глубине черепов псов быстро вспыхивали и гасли зловещие зеленные огни. Если бы они были живыми, то сейчас их шерсть стояла бы дыбом, из горла неслось бы глухое и угрожающее рычание, а с оскаленных клыков капала пена.

Самое обидное при схватках с ними было то, что не существовало никакой возможности развоплотить их, как он развоплощал костяных коней или обычных скелетов. Не цеплялись их нити. Бледного цвета нити, что соединяли кости скелетов собак, нитями Опалина не брались, как он ни старался. Наоборот, тонкие щупальца зеленой паутины, что оплетали костяк псов, сами старались впиться в его основу и жадно выпить всю энергию. Выбрасывались они при этом довольно таки далеко. Их противные, какие-то склизкие по ощущениям прикосновения, были похожи на укусы назойливой мошкары. Владимиру Анатольевичу при первой схватке с неживыми псами с трудом удалось отцепить впившиеся в него тысячами мелких присосок их липкие щупальца.

Тогда он потерял, почти половину своей энергии. Положение было бы катастрофичным, если бы не сотни бесхозно бродящих по городу костяных батареек, с радостью отдающих ему свою энергию. Правда, неприятным моментом при такой "подзарядке" являлся гнилостный, затхлый вкус поглощаемого и его скудность. Но, приносить в жертву людей ради получения энергии Опалин более не собирался.

"Ну, или это будут напрочь отмороженные душегубы, достойные самой мучительной смерти" лукавил он сам с собой внимательно осматривая окрестности возле Покинутого города. Вдалеке, раза три-четыре не более, за почти целых тридцать дней мелькали плотно прижимающиеся к земле и с оглядкой крадущиеся мешковато одетые фигурки местных мародеров. С разумной опаской они пробирались к.... ну, пусть будет к развалинам домов города. Мгновенно исчезали в дырах стен и тёмных дверных проемах зданий при появлении рядом с ними бессмысленно бродящей нежити.

Самих, шатающихся по улицам города бессмысленно и бесцельно, скелетов было необычайно много. Создавалось устойчивое впечатление, что бывшие местные жители, абсолютно никто, ни один человек, не успели покинуть во время непостижимого катаклизма город и теперь вечно склоняются по улицам, площадям, аллеям, переулкам. Слишком много их было, просто невероятное количество. Будто бы покойники со всех окрестных кладбищ сюда на жительство перебрались. Только вот кладбище возле города было лишь одно. Маленькое и с совершенно не тронутыми могилами. Не поднимался никто из-под земли и не выбирался из-под мраморных плит. Откуда же взялась в таком количестве бродящая по улицам нежить, было неясно.

В сами, то ли недостроенные, то или частично разрушенные дома, немертвые не заходили. Предпочитали оставаться на широких улицах или сбиваться в плотные толпы на просторных площадях и перекрестках. Замирали надолго в неподвижности. Заносились по ступни разнообразным мусором, что наносил ветер. Потом вдруг, совершенно неожиданно, распадались на хаотично движущиеся одинокие костяки, что бы через пару часов, вновь собраться на другой площади или перекрестке.

Абсолютно нелогичное даже для немертвых поведение напрягало. Владимир Анатольевич попытался осознать смысл их перемещений, потерял дня два на бесплодные размышления и слежку за костяками. В итоге просто махнул рукой на очередную загадку этого мира. Вновь применяя принцип невмешательства в здешнее мироустройство. Тем более что все эти хаотичные передвижения скелетов, давящие равнодушной силой взгляды, миражи стен и пугающий своей мощью зов, который привёл его к сундуку с доспехом, в общей сумме не способствовали душевному спокойствию. Ещё и эта безрезультатная слежка. На фиг! Кроме взрослых мертвяков, тут ещё и мелкая нежить нервы треплет.

Всё же очень здорово нервировали Владимира Анатольевича маленькие скелеты детей, что умерли или погибли в возрасте лет шести — девяти и обратились в 'дикую' нежить. Они, мелкие поганцы, бродили обязательно с истлевшими тряпичными куклами и рассыпающимися от времени медвежато — зайцами в костяных руках. И обожали, в отличие от более "взрослых" скелетов, неподвижно стоять в глубокой тени зданий, арок и переходов, прячась от солнца. Пугали своим неожиданным появлением из темноты. А один из маленьких скелетов вверг Владимира Анатольевича в долгий ступор, когда зажал между ног деревянную палку и попытался проскакать по улице, на ходу размахивая ржавым мечом. Сухие кости маленьких ног заплелись, и малолетняя нежить рухнула на брусчатку улицы. Меч проскрежетал по тонким ребрам, нырнул в грудную клетку, сразу же проклюнувшись зазубренным жалом в районе поясницы. Полежав пару минут на земле, скелетик поднялся, чуть-чуть пошатался, обретая равновесие. Не обращая внимания на дзинькающую по костям железяку, куда-то побрел, сгорбив плечи и уныло опустив череп. На ходу он пару раз провел в районе отсутствующего носа желтой кистью маленькой руки. То ещё было зрелище.

Местные сталкеры-мародеры, таких скелетиков и места большого скопления малолетней нежити обходили далеко за пару кварталов. Гонялись за ними скелетики упрямо и настойчиво. Один раз поймали двух неудачников и убивали долго, мучительно. Сил мало, зубов почти нет, отщипывали по кусочку и всё. Проходящий мимо взрослый костяк добил одного мародёра, урвал кусок человечьего мяса и отталкиваемый мелкими говнюками удалился от трупа без сопротивления. Владимиру Анатольевичу тоже перепало — успел перехватить вырвавшуюся из растерзанных оболочек энергию. Чувствовал он себя при этом премерзко, так и казалось, что вокруг шеи нарастает перьевой ошейник падальщика — грифа.

Хотя, если проанализировать поведение 'взрослых' костяков, то грабителями руин они не очень-то и интересовались. Реагировали, это да. Шли за ними. Но преследование сразу бросали, стоило замеченному ими мародеру скрыться из вида. Ни разу Владимир Анатольевич не заметил безостановочной погони обнаруживших живых костяков и стекающихся со всех сторон к этому месту немертвых, как описывается в многочисленных книгах фентези, фильмах про зомби и ужастиках Стивена Кинга. Отсутствовали сплочённость и коллективизм в немёртвых рядах. Царствовал индивидуализм.

Сам Опалин местными сталкерами нисколько не интересовался и внимания на них не обращал. Каждый зарабатывает, как может.

К тому же, в безумной смелости или же в полной глупости этим людям не откажешь. Для того, что бы сунуться на свой страх и риск в кишащий мертвецами, как склизкими белыми червями труп покойника Покинутый город, необходимо быть храбрым до безумия или обыкновенным адреналиновым наркоманом. Что почти одно и тоже.

Сходить двойкой-тройкой напарников в гости к персонажам страшных сказок, прогуляться в область действительно реальной опасности. Лезть за пыльными и истлевшими, наполовину вросшими в залежи более чем столетнего хлама сокровищами. Входить в остовы зданий, стены которых были готовы в любую минуту обвалиться от небольшого толчка. Лазить по тёмным и грязным подвалам. Что-то добыть, найти и вновь играть в рулетку со смертью, возвращаясь с добычей и рискуя попасть в засаду "лесных людей" или нарваться на разъезд егерей герцогства. А затем быть без суда и следствия повешенным на ближайшем дереве или с перерезанной глоткой сброшенным в овраг. Тут или полное отсутствие страха в человеке, либо полное отсутствие мозгов в нем же.

Пусть бродят, глупцы или храбрецы, Всеблагие им судья. Ему лично до них никакого дела нет. Если только люди сами, не вынудят его обратить на себя внимание. Некоторые из мародёров, наиболее продвинутые, были со слабо мерцающими 'узорами' заклятий в амулетах-артефактах. Ещё один подарок от нового существования — он мог определять наличие магии в предметах, но не более. Что именно за заклятия были заключены в амулетах, оставалось только гадать. А у одной тройки он увидел неприятно для него светящуюся сеть для ловли нежити. Этих деятелей он обошел стороной.

Была мысль попробовать навести на них бродячих скелетов и отобрать опасное для него снаряжение, но что-то глубоко внутри, позволявшее все еще ощущать себя человеком, остановило от подобных действий. Что-то неправильное было в этом поступке. Мысль, о натравливании мертвых на живых, вызывала в душе стойкое отвращение. Хотя вот местные жители, в подобных случаях излишне не рефлексировали. Но это из разряда африканского людоедства. Там это является традицией и естественным поведением, но разве кто-то считает людоедов полноценными людьми?

Ладно, будет еще время на философствование, а сейчас нужно решать серьезную проблему с этими четырёхногими ублюдками из мира мёртвых. Уж очень в невыгодном положении для боя он находился. А Костяные Псы, после стычек с ними в городе, заставили себя уважать стойкостью в схватках — ни один не убежал, все бились до последнего. Рывками, загребая передними лапами, волочились к нему с перебитой шестопером спиной с единственным желанием — убить. Клацали злобно своими, больше похожими на медвежьи капканы, массивными челюстями. Достойные противники.

Котлован с водой был с одной стороны огражден глухой без оконных проёмов стеной здания и высокой, полностью заросшей плющом каменной оградой с другой. Переулок слишком далеко, пока он до него добежит, сто раз ноги перекусят. А ближайший выход из этой ловушки перекрывает тройка монстров. Надеяться, что им надоесть ждать его и они уйдут, было уже бессмысленно. Один раз понадеялся, целых пять часов просидел под водой в тщетной надежде.

Опалин недовольно разжал фаланги, выпуская рукояти сундука, найденного в подвале. Поудобней перехватил шестопер. Выдвинул 'жало' на кулачном щите, втолкнул на место штифт запирающий клинок. Широкое лезвие нанести вред собакам не могло — колоть-резать им было нечего, но очень помогало удерживать собачью нежить на расстоянии. Примерился, нащупал на дне более-менее устойчивую опору и стремительным броском метнул свое тело вперёд.

Вылетел по-крабьи, боком, далеко за край котлована, промчавшись илистым снарядом над желтыми черепами псов. Обдал противников смесью воды, ила и грязи, заставив костяки подобно уличным котам прыснуть в стороны, выигрывая для себя драгоценные секунды. Неуклюже проскользил по брусчатке, скрежеща доспехом по камню и выставив незащищенную ногу в качестве тормоза вперед, постарался погасить инерцию броска — немного не рассчитал выпрыгивая. Один из наиболее быстро сориентировавшихся монстров безоглядно кинулся вперед и подставил свою пустую голову под сокрушительный удар шестопера. Череп пса хрустнул и развалился на несколько неровных кусков. Сработало. Двое оставшихся костяков дружно затормозили, синхронно мотнули лобастыми головами. Опалин довольно оскалился. Собаки медленно пошли по кругу, внимательно следя за каждым движением своего противника.

Как назло, ни одного послушного скелета рядом не наблюдалось. Так бы направил на одного пса и пусть его лапы держит! О, пля! Не отвлекаться! Справа мелькнули клыки одного из монстров. Чёрт, ну и скорость!

Выпад в сторону правого противника, быстрый разворот на месте и молниеносный удар одновременно с длинным шагом, по хребту левого. Вода мутными фонтанчиками ударила из сочленений доспеха. Пес ловко отскочил, удар вышел смазанным, но все же кончиком шестопёра он его достал и передняя нога собаки с хрустом отломилась в области коленного сустава. Один-ноль! Вот и замедлитель тебе скотина! Теперь будет полегче, всё же двигаются твари слишком быстро!

Рывок на открытое пространство. Кованое жало щита с размаху в пасть подбитому костяку. Долгий, с целью только отпугнуть, по пологой дуге, полет шестопера. Воздух зло гудит вспарываемый стальными лопастями оружия. И неожиданно сильный толчок в ногу, от насаженного на клинок пса.

Костяная сволочь, жертвуя своими зубами, умудрилась перекусить жало щита и стремительно атаковала широко распахнутой пастью с обломанными клыками. Но это была ее последняя удача. Пеньки клыков монстра не смогли прокусить подвижный набедренник доспехов, бессильно соскользнув по металлу. Опалин моментально воспользовался промахом противника, переломив ребром щита хребет монстру. С трудом сбросив с руки покореженный кусок металла, перешел в наступление на последнего оставшегося пса. Быстро круча шестопером загнал немертвую тварь в широкую нишу стены дома.

Попавший в тупик монстр в панике дернулся из стороны в сторону, замер и испуганно поджал короткую связку позвонков, что заменяла ему хвост. На секунды застыл и вдруг задрал свой череп вверх и прильнул к земле, падая грудной клеткой на передние лапы. Замер, вытянув шею вперед, покорно подставляя под удар свой череп.

Опалин еле остановил, буквально в миллиметре от покорно склоненной головы пса, полёт набравшего инерцию шестопера. Руку ощутимо тряхнуло. Снова отвёл руку назад и остановился в замахе. Посмотрел задумчиво на безропотно замерший костяк с поджатым хвостом, мысленно сплюнул. Не поднималась рука на явно просящего пощады монстра. С раздражение на собственную неуместную жалость Владимир Анатольевич грохнул кулаком по кирпичу стены, отвернулся от неподвижного пса и с имитацией вздоха полез обратно в котлован. Доставать из мутной воды, брошенный перед схваткой найденный им сундук.

Когда вынырнул вновь, немёртвый уже пёс исчез. Владимир Анатольевич пожал плечами — а чего ждал, спрашивается? Благодарности? Это от нежити-то? Совсем уже ты подвинулся умом, уважаемый, в нынешнем состоянии, при жизни таких глупостей не делал!

Он выкинул сундук на брусчатку, следом сам неторопливо выбрался из ямы и присев на грязнущий ларь, задумался о чистке брони — повторное купание в столь грязной воде совершенно не способствовало сохранности доспеха. А возможности для чистки лат, прямо скажем, были никакие. Опалин бешено оглянулся в поисках возможности выплеснуть из себя накативший вал слепой злобы. Если бы пощаженный пёс сейчас оказался рядом — прибил бы, не задумываясь! Но псу повезло — успел сбежать.

Сейчас этот удачливый монстр сидел на расстоянии метра от стола и неотрывно следил за хозяином. Мастер Самар поглядывал изредка на костяного пса и даже бросил ему кусок мяса со стола. Монстр даже черепом не повёл. Только после разрешающего кивка Опалина он подобрал с травы угощение. Движение челюстями, мясо подброшено в воздух и проваливается в пасть. Кусок плоти стремительно мелькнул между клыков. Пыхнул мутным облачком спор и осыпался сквозь пустоты грудной клетки прахом мумифицированного белка.

Опалин отметил, что ему подобная утилизация очень бы подошла но, к сожалению, его 'топливо' почему-то разлагалось очень медленно, словно разъедалось слабо концентрированной кислотой. Очевидно, особенности его питания. У костяной 'мелочи' в Покинутом городе и 'взрослых' скелетов такого не наблюдалось.

Мастер Самар, пока он наблюдал за псом, глотнул ещё вина и покряхтел, привлекая к себе внимание:

-Кхм, скажу тебе честно — здорово напугала меня тогда твоя собачка ночью.. Я уж, Всеблагие мне судья, струхнув не на шутку, её молотом собирался приголубить, как только увидел, кто ко мне в дверь скребется. Потом пригляделся — вона штука какая! Нежить что-то в пасти держит! Вроде как пергамент. А твоя тварюга меня заметила или почуяла и на землю твою записку сразу же положила. В сторону отошла и села. Умная скелетина. Не каждый живой пес сообразит так сделать. А потом еще немного отошла в сторону, это когда я за бумагой потянулся. Как раз на длину рукояти молота, шельма такая!

Мастер Самар широко улыбнулся.

-Да, всё спросить хотел, а что ж костяка-то ты обычного не прислал? Сам ведь говорил, ровно куклы они перед тобой.

-Веры у меня к ним нет, мастер Самар. Покорны то, они покорны, но вот есть у меня ощущение, что Тьма у них внутри своей жизнью живёт и позволяет мне ими командовать только до поры до времени. Мол, пока поиграйся. А вот по псу чувствую, что он не будет самовольничать, на тебя не кинется и других живых обойдет, мой приказ выполняя. Даже людей раненных и кровью теплой истекающих. Я ведь когда внушал, что надо делать, словно в внутрь него провалился. И знаешь, саур Самар, кроме беспредельной верности и тени радости от появления в его нежизни хозяина, ничего больше не ощутил и не разглядел. А эти, бродячие костяки....

Опалин или Опал, как его упрямо, раз за разом величал саур Самар, разочаровано махнул рукой. Против этого имени он уже не возражал.

Как пояснил кузнец, Опалом звали одного благородного рыцаря, лет десять назад учинившего обильное кровопускание магам в маркизате Саграм. Из-за чего-то он очень сильно обиделся на всех подряд магов и беспощадно принялся их вырезать, что продолжалось ровно три года. Удача благоволила к нему, пока его не окружили в одной из деревень и не сожгли заживо в доме, где он укрывался с остатками своего 'копья'. Шуму, крови и трупов тогда было много. Помимо довольно результативных вылазок рыцаря, попутно вспыхнуло пара крестьянских восстаний и один мятеж в провинции. Популяция тамошних магов сократилась почти вдвое. Но рыцаря сожгли, восстания подавили, мятеж не увенчался успехом и вроде бы всё стихло. Осталась только людская память, несколько баллад и грустная легенда о храбром рыцаре.

Почти тёзка легендарного воина подпёр ладонью нижнюю челюсть, продолжая свой рассказ:

-Вот "пью", их, мертвяков и кроме тупости и злобы ко всему живому ничего не чувствую. Противно. Замирают послушными болванами, пялятся безглазо. Если им прикажу, за мной толпой ходят. Но вот, понимаю я как-то, что неискренне они все делают. Словно повинность отбывают. А будь их воля — разорвали бы за один миг. Вроде и оснований для такой уверенности у меня нет, но вот, не принимает их душа моя и все. Душно мне среди них, противно. Тошно и муторно. Муть злая со дна души поднимается и чувствую, что готов всех их в пыль раздробить. Из-за того, что такое не должно под солнцем бродить и землю топтать. В общем, не могу я с ними быть рядом. А вот с Псом вместе быть могу.

-Правильно это, Опал! Ох, верно! Ну, никак ты с ними вместе быть не можешь! С живой душой ты, а они нет. Их искры уже за Гранью, а тут прах Отцом Лжи поднятый бродит. Они суть его и плоть его. Ты сам это понимаешь, только признаться в этом не хочешь. Всё нежитью себя величаешь. Ты настоящую нежить-то и не видел еще. Вот вернешься от Стальных гор, тогда и поговорим. Если, конечно, вернешься, да охранят тебя Всеблагие!

Кузнец быстро сотворил отгоняющий злые сил знак.

-И всё-таки ещё раз подумай, Опал. Вот чует мое сердце, предвещает — зря ты туда идешь! Там ведь кроме личей и нежизняков ничего и нет. Зло одно и место злое. Кровью цвергов политое и их посмертными проклятиями напитанное. А цверги в рунной магии толк знали. Ступишь на камень, а это то ли 'пасть' свёрнутая, то ли 'провал' ихний, от глаз людских мороком закрытый. И всё, ты пропал!

-Нет, саур Самар, надо мне туда. Очень надо. Вот прямо так надо!

Опал резко провел под своим горлом рукой в стальной перчатке.

-Я ведь и не знаю ничего об этом мире толком. В магии здешней разбираюсь, как младенец новорождённый. Даже не шаг, шажочка не сделал. Толку от всех знаний, что у меня здесь напиханы — Опал глухо постучал по литому черепу — полный ноль. То есть пустой круг, как у вас, здесь говорят. Со всеми моими необъятными знаниями, меня любой опытный некромаг с помощью заклятий в два счета спеленает. А магистру только пальцем пошевельнуть нужно. Я даже шестопером махнуть не успею. Наложит на меня "Стеклянную паутину" и все — буду стоять каменной статуей и смотреть, как меня вяжут. А я об этом заклинании только читал и противоядия от него не знаю. А добыча я знатная, даже без доспехов и этого, как ты говоришь, волшебного Отца шестоперов. Мыслящий скелет. Да еще иномирянин. Допытаются всё равно. Как Ворант они слепы не будут, за чушь, что про меня узнают, не примут и всё тщательно проанализируют. А второй раз я уже так легко не выкручусь. Проведут двойной ритуал подчинения, вплавят в череп десяток амулетов и без разрешения нового господина, я даже голову не поверну. А мне этого совсем не хочется. Не люблю господ над собой, и свинкой для опытов быть мне не хочется!

-Ну, этого никто не любит. И свиньёй тебе быть не годится. Впрочем, какая же из тебя свинья, Опал, что это ты опять выдумываешь?! Ну да неважно, всё одно это дело не рыцарское, не воинское! Только вот личи-то, тебе зачем? И нежизняки?

-Затем же, зачем мне и череп Воранта. Знания их мне нужны. Когда он второй раз меня трансформировал, то головы главаря "лесных людей" и старшего охранника заставил, помимо черепов зверей, по углам ромба выложить. Я первоначально не понимал зачем, а вот сейчас их навыки и что умели они при жизни — всё во мне. Пользуюсь ими и понимаю, чем пользуюсь. А до этого сколько раз пытался применить из фолиантов вычитанное — всё без толку. Все формулы и руны до единой буквы верны, все интонации точны и энергия есть, море энергии, а выходит лишь пшик! Очевидно, не может неживой обучаться сам. Ушло с жизнью что-то важное, потерялось. Только через ритуал, через жертвоприношение знания и умения я смогу получить. Национальные особенности нежити. Я вот мечом, кстати, владеть стал неплохо и еще....

Опал стащил с руки, ловко отстегнув подпружиненные крепления, стальную перчатку. На мгновение замер, собравшись. Чуть сдвинул плечи вперед, вытянул собранные щепотью, голые фаланги пальцев в направлении ближайшего дерева. В бывших местах ногтей, на кончиках фаланг выдвинулись небольшие зазубренные лезвия. На поверхности кости проявилась красная пленка. Быстро стала наливаться багровой, неприятной на взгляд, дымкой. Вдруг пленка резко вспухла лопнувшим нарывом и в сторону дерева, еле различимая взглядом, метнулась огненная клякса. Впилась в темную кору, потекла лавой сквозь ствол, за долю мгновения прожигая сквозную дыру в необхватном теле кряжистой ели.

Опал расслабился, встряхнул кистью руки, сбрасывая оставшиеся на кончиках костяных лезвий пылающие капли пламени. Обернулся к сауру Самару.

-Это пока все, что пока я могу сделать. Не очень быстро, но как видишь мощно. В городе стену толщиной в локоть прожег. В общем, энергия есть, а возможности её применить нет. С помощью того, что я в книгах вычитал, смог только чуть улучшить этот 'Плевок Саламандры'. А дальше тупик. Знаю как, но не могу. Довольно слабым магом Огня, был главарь "лесных людей" и я не очень силён из-за этого.

-Да уж, слабым он был, совсем никаким магом. Как скажешь, Опал, как скажешь.... Совсем, совсем уж ничего не мог, покойник.

В такт своим словам кузнец потрясенно покачивал головой. Пораженный до глубины души продемонстрированным, саур Самар медленно поднялся с кресла. Подойдя к дереву, пощупал обожженные края дыры. Попробовал просунуть кулак. Не смог, только в копоти и саже измарал. Плюнул на костяшки, вытер грязь пучком травы, развернулся к скелету.

-Опал. Что спросить-то хочу. Ты, вообще, знаешь, что нежить ни огня, ни воды не терпит? А ты вот за доспехами в яму с водой ныряешь, огнем кидаешься. Деревья жжешь, портишь.

-Так ты сам, саур Самар совсем недавно утверждал, что я не настоящая нежить.

В безжизненном голосе костяка, чувствовалось легкая насмешка.

-Я? А, ну да, ну да.... Говорил, ага. Это ты меня с разума сбил, огненной кляксой своей.

Быстро оправдался саур Самар. Он еще раз изумленно покачал головой, осматривая ствол дерева с другой стороны. Заглянул в дыру. Уставился на Опалина сквозь выжженное отверстие одним глазом. Хитро прищурился.

-Только вот матерому, старому личу, твоя огненная магия на один зуб. Неприятно ему будет, это точно. Но вот так просто, плевком этим огненным, ты его не развоплотишь и череп не добудешь. Посерьезней магию против лича применить надо. А тебе, как я понял, именно такой и нужен. Со многими разными знаниями в костяной башке.

-Так и я на него в лоб, дуром, не полезу. Думать сперва буду. Как и что. Может и отступлюсь, не буду связываться. А что касается, магии посерьезней, то кто меня учить будет? И что-то не вижу я желающих своей головой для ритуала пожертвовать. Вот и приходится так вот извращаться, умения свои шлифовать. Кое-что, как ты видишь, получается. Благо, Ворант книги мне приносил с описаниями заклинаний и разных ритуалов. С точными указаниями, что для получения нужного результата надо сделать. Поправлять вот только некому, мои ошибки. Промучился только с одной этой "кляксой" целых двое суток, пока что-то не начало получаться. Первоначально только слабыми искрами брызгал, как китайский бенгальский огонь.

-Какой огонь? Китлайский? Что за страна такая?

-Никакая, саур Самар, никакая. Нет ее здесь, далеко она.... — тихо ответил скелет.

И столько горечи и безысходной тоски слышалось в его коротком ответе, что мастер Самар засуетился, стараясь отвлечь от неприятных воспоминаний своего собеседника. Быстро вернулся к столу. Забрался поспешно в кресло, ещё выпил вина.

Торопливо заговорил, спеша загладить возникшую неловкость.

-Ну, давай свой список, Опал. Давай. Что там тебе нужно — то для превращения собачки твоей. В этого, демона твоего. Как имя то его демоническое, я запамятовал, ты называл?

-Пусть будет пока Танк.

Опал снова улыбнулся своей пугающей улыбкой.

-Ага, точно, Танк с зубами. Ладно, ну-ка поглядим, что я найти для тебя смогу сделать.

Саур Самар развернул плотный лист желтоватой бумаги, полностью исписанный названиями эликсиров, кислот и щелочей. В самом низу были перечислены несколько совершенно необходимых ингредиентов для осуществления метаморфозы Костяного Пса. С подробным количеством потребного и точным указанием, до грамма, количество лунного металла. В середине листа был выполнен чертёж наборного нагрудника для Пса. Кузнец похмыкал. Подчеркнул пару строк, магически вечным пером — самопиской в золотом корпусе, тоже подарком от Опалина. Задумчиво поскрёб в затылке, положив лист на стол.

-Ну, штуку эту для собаки я тебе сам скую. Это несложно. Лунный металл добуду быстро, его в лавках от кузнечных цехов свободно продают. Твоего золота, тут даже с большим избытком будет. А вот кислоты разные и дрянь эту ядовитую.... Как её?

Вновь подтянул к себе лист бумаги, нашел взглядом, подчеркнул, трудное для произношения вслух слово, крепким ногтем. Беззвучно пошевелил губами, проговаривая про себя сложное название. Выговорил медленно, по слогам:

-Элексиарат стабри ....стабилизи.... рую.... ющий! Вот сложное слово маги, придумали! Так вот, эту твою просьбу выполнить быстро не смогу — в большом городе искать надо будет и с оглядкой искать. В особом списке эта хреновина. Служба Надзирающих подобные эликсиры и ингредиенты под своим контролем держит. Сам в город поеду, заказывать кому — либо опасно. И не скоро обернусь — академные маги очень не любят колдунов деревенских. Сразу в тревожный свисток свистят, дозорных зовут. Ну да есть у меня знакомый там один, выполню я твою просьбу. Не сомневайся. Обязан он мне кое-чем. Да и платишь ты щедро, ровно лорд старой империи. Тоже вот, опять мне задача. Поберечься от ненужных взглядов надо. Золото, оно к себе злых людей тянет. Хоть и чистый металл, благородный, но недобрый.

-Не плата это тебе, мастер Самар. Подарок. В Покинутом городе золота бесхозного много. Да не нужно оно мне. Есть, я не ем. В бордели не хожу. Нет у них таких услуг в прейскуранте. И у меня кое-чего нет. Скакуна благородных кровей что ли, мне для дороги купить? Не выйдет. Многие лошади от меня в испуге шарахаются, пока с магом шел, заметил. Так что, ни к чему золото мне. Вот, если только Псу золотой ошейник сделать? Возьмешься, мастер Самар?

-Псу? Твоему? Золотой? Ну и шутник ты, Опал!

Мастер коротко хохотнул.

-Твоему Псу я стальной ошейник скую и нагрудник, как ты нарисовал, сработаю. Из лучшей стали. Перчатки давай вот снимай. Буду переделывать. Жаль работу такого великого мастера портить, но тебе, огнем в них плеваться, не сподручно будет.

Мастер Самар встал из кресла, протянул на прощание руку скелету. Крепко пожал холодные кости пальцев.

-Приходи через седмицу и три дня сюда же. Кресла да стол спрячь. Не дай Всеблагие, наведет злой дух, какого охотника на полянку, будет потом, бедолага, разные ужасти по деревням плести. Из города я, к этому сроку, вернусь. Перчатки твои и нагрудник Псу принесу. Тогда и ясно станет, как с остальным сладилось. А Всеблагим ты, Опал, обязательно помолись! Я вот тебе и Малый свод, старых еще писаний принес.

И не давая возможности возразить, быстро выложил на стол тоненькую книжицу с выдавленным на лицевой стороне Оберегающим кругом. Крякнул, поднимая с лавки тяжелую, кожаную сумму наполненную золотыми монетами, толстыми золотыми цепями, перстнями, с варварски вынутыми драгоценными камнями из оправ. Прихватил с собой связку оплетенных окаменевшей от времени лозой кувшинов с вином. И более не оглядываясь, зашагал вглубь леса звериной тропке, перекосившись на правую сторону под тяжестью груза. Уже почти скрывшись за еловыми ветвями, обернулся на секунду, обмахнул рукой по кругу силуэт костяка. Владимир Анатольевич ответно качнул рукой и провожал взглядом, пока тёмные ветви деревьев окончательно не скрыли фигуру мастера Саура.

Несколько долгих минут 'поднятый' простоял неподвижно. Костяной пёс, чуть склонив лобастый череп набок, внимательно смотрел на хозяина. Костяк задумчиво подтянул к себе кувшин с недопитым вином. Плеснул немного в кубок. Поднес сосуд вплотную к безносому лицу. Попытался уловить запах, нахваливаемого кузнецом вина. Не почуял. Наклонил над широко раскрытыми челюстями. Тонкой струйкой вино влилось между клыков, плеснуло на ключицы, рубиновыми каплями разбилось об латное ожерелье. Костяк бросил взгляд на Пса:

-И вот так ничего, собак. Не чувствую я вкуса.

Услышав неприятный скрежет сминаемого металла, перевел взгляд на ладонь с зажатым в ней кубком. Когда-то красивой формы сосуд, превратился в неопрятный комок металла. Вино, тонкими, пурпурными ручейками стекало с белой кости ладони. Брезгливо встряхнул рукой, выбрасывая испорченную вещь. Другой, чистой рукой, что не в вине, подтянул к себе Малый Свод. Открыл осторожно, чуть помедлив, первую страницу.

Земля под его ногами не разверзлась. Гром не грянул, молния с небес не поразила кощунствующую нежить. Костяной Пес лениво сменил позу, положив лобастый череп на вытянутые вперед желтые кости лап. Наступал поздний вечер.

Малый свод на поверку оказался небольшим сборником молитв на все случаи жизни. Молитв с просьбами о защите урожая от града и саранчи, дожде, дома от пожара и путника от грабителя. О помощи Всеблагих в любых начинаниях и даровании благословения новорожденному. Но, дочитав до конца, Опал уловил интересную особенность общей направленности молитв. Не встретилось ни одной молитвы с просьбой о наказании небесами обидчика или врага. Наоборот, где-то в середине свода ему попалась очень необычная по содержанию молитва. В ней, молящийся, просил прощения у Всеблагих, что не смог защитить своих близких и просил даровать быструю смерть от холодной стали. В других трех молитвах, написанных лаконичным, строгим языком, обещалось взамен за то, что Всеблагие оставят своим вниманием врага выполнить любой обет по выбору. Владимир Анатольевич, очень удивленный такой направленностью молитв, даже перечитал их еще пару раз, хотя в этом не было ни какой необходимости с его абсолютной памятью.

Вообще, текст выглядел так, словно его написал гроссмейстер какого-нибудь рыцарского ордена и только потом его вычитали, убрали крепкие выражения и смягчили резкие обороты.

Чувствовалось, что рука написавшего первоначальный вариант, больше привыкла сжимать рукоять меча, чем перо. Ни какого всепрощения и подставленных щек. Ни одной жалостливой просьбы и униженного именования себя рабом божьим или слугой. Не молитвенник, а что-то похожее на кодекс бусидо в вольной, литературной трактовке.

И, что интересно, некоторые молитвы обращенные к ипостасям Всеблагих в Гневе и отмеченные закладками, наводили на любопытные мысли о самом мастере Самаре.

Мы есть то, что мы едим. Если допустить вольность и перефразировать цитату, то мы читаем то, что отвечает нашей внутренней потребности. Соответственно и молимся тем богам, что наиболее соответствуют нашему внутреннему содержанию. Так что не так уж и прост уважаемый саур Самар и его оговорки на тему деревенских колдунов, Службы Надзирающих и должников среди магов герцогства, навевали определенные мысли. А если еще учесть, что при виде огромной груды золота в кожаной сумме, его глаза совершенно не полыхнули алчностью, то вырисовывался интересный портрет человека, который никак не соответствовал образу обычного мастера — оружейника. Саур Самар лишь определил ценность груза в монетном эквиваленте и более не обращал на сумку внимания, заинтересовавшись изящной чеканкой на старом кубке. Конечно, только после ощупывания и чуть ли не облизывания доспехов работы легендарного саура Брабентера и шестопёра. Никак не вязалось такое поведение с играемой им ролью деревенского кузнеца.

"Нехорошо получилось с кубком. Надо было для мастера сохранить" мелькнула мимолётная мысль о раздавленном и выброшенном в траву кубке. 'Кстати, его нужно подобрать и в реку выбросить. Совершенно ни к чему оставлять следы их пребывания на поляне — саур Самар прав. Эх, хорошую вещь всё-таки я испортил, поддавшись остаткам эмоций, мастеру сосуд очень глянулся. Что-то последнее время совершенно перестаю себя контролировать. Словно я не бездушная нежить, а переполненный гормонами юнец. Но радует, что хоть что-то еще осталось от эмоций" — размышлял Опал, вновь бездумно листая страницы свода.

"А все ага и умгу мастера и якобы сложности с произношением сложносочиненных слов — наносное, натянутая маска. Ни разу он не назвал магов — магиками и не чёкал. Всегда произносил — что. Скорее всего, саур Самар и сам когда-то был магом, возможно магом Земли. Заклинания на шестопере ведь определил с первого взгляда. И уровень умений накладывающего их указал точно — на рукояти, под потайной пластинкой об этом имелось прямое указание, а мастер её обнаружить никак не мог — не давался ему шестопёр в руки'.

Под пластинкой было выгравировано имя мага заклинавшего оружие — асс`Улнол, магистр Земли.

'И Пса он нисколько не испугался тогда ночью. Притворялся в разговоре со мной. Пес, потом, передал мысленный образ грозного воина с огромным молотом в руках и ни капли страха в его ауре. Но, разоблачать мастера мы не будем. Ни к чему. Мало ли, что у человека было этакого страшного и загадочного или стыдного в прошлом, если он удалился на самую окраину герцогства, сменил образ жизни и ударился в религию".

Действительно, саур Самар, с прямой, гордой осанкой, властными жестами, иногда прорывающимися в его размашистых движениях, как-то не вязался с образом малохольного богомольца. Скорее ему подходила роль смелого вождя, грозного предводителя воинского отряда, в прошлом проигравшего важное сражение или предводителя неудавшегося мятежа после проигрыша удалившегося в дикую глушь, сменившего имя, все привычки и образ жизни.

Но это личная тайна мастера и ради глупого любопытства терять так счастливо приобретенного, не друга, нет, но хотя бы просто хорошо относящегося к необычной нежити и помогающего, пусть и за немалые деньги, человека, было бы полным безумием в его положении.

Опал, когда прижавшись лбом к черепу Пса, пытался влить в него мысленный образ кузнеца и дорогу к его дому, осознавал, что его попытка завязать контакт таким способом отдает сумасшедшинкой и полностью авантюрна. Но соваться в селение Смязи самому, было еще большей глупостью. Его надолго запомнили местные жители и при появлении костяка одного, без мага, бросились бы с сообщение о 'дикой' нежити к ближайшему стражнику. Нежить в этом мире без хозяев не бродит.

Да и разве можно забыть нежить стоящую у крыльца трактира в полной стальной броне с опасной железной дубиной в руках? С пылающими ядовитым зеленным огнем глазницами. На чей черный металл нагрудника, деревенские смельчаки не только плюнули пару раз, а и ... Чёрт, мерзко вспоминать. Так что, увидев его одного, без мага, пейзане мигом поднимут панику, сообщат местному барону и явится по его душу полное баронское 'копье' во главе с магом и местным бароном. Присутствие рядом страшных руин Покинутых городов, кровожадная нежить, шустрые зомби, что кидаются на всех подряд, возникающие неизвестно, как и почему, давно избавили местных жителей от легкомыслия и неосторожности. А у барона работа такая, своих смердов защищать. Ну и Эпоха Разрушений с тысячными толпами нежити, пожирающей всех живых на своем пути, оставила неизгладимый след в людской памяти. Повторения ни кому не хотелось.

Поэтому свободно гулящая по округе нежить, вооруженная и бронированная, это не одна костяная собака, ведущая себя осмотрительно и не заметно. Да и честно признаться, слабо верил Опал в свою затею с запиской адресованной кузнецу. Надеясь на удачу, так поступил. Просто подставил Костяного Пса, не решаясь рисковать собственными костями. Не было у него другого выхода. Или он его не видел. Поначалу он хотел ограбить ближайшую магическую лавку, но сразу, же отказался от безнадежной затеи. Вовремя вспомнились упоминания о сторожевых заклятиях в трактатах. Ну и его явление в город было бы чистой воды безумием. А он, хоть и умер, но с ума ещё не сошел. Оставался единственный, мизерный шанс добыть необходимое — завязать на платной основе контакт с кузнецом из селения Смязи. Тогда, при мелком ремонте доспехов, кузнец отнесся к нему очень хорошо и крайне плохо к его бывшему хозяину, магу Воранту, ныне покойнику.

Тоже немалый риск. Вполне возможна была ошибка в оценке внутреннего содержания человека. А если бы оказалось, что кузнец не грамотен? Не смог сам прочесть и отнес послание местному феодалу? Опять барон с солдатами и магом появляются на горизонте. Поэтому, когда пес вернулся с двумя короткими словами на обороте пергамента: 'Жди. Приду', то у Владимира Анатольевича буквально отлегло от несуществующего сердца. Он на радостях быстро сбегал в руины города и притащил оттуда стол, кресла и табурет на поляну выбранную местом встречи. Для скорости бега сняв свой частично поврежденный Костяными Псами доспех.

Весьма неосторожный поступок с его стороны. А если эти слова написал не кузнец, а господин барон? Разве ему был известен почерк мастера Саура? Было бы весело и не весло одновременно'.

Опалин даже мысленно захохотал, представив, как баронские дружинники во главе с почему-то непременно толстым магом подкрадываются к месту встречи. В потеющих ладонях сжимают ловчие сети и копья-удержатели. Осторожно раздвигают еловые ветви и видят бредовую картину — посреди глухой, лесной поляны сидит в удобном кресле за столом мертвяк в полной броне. Рядом, плюхнувшись на костяной зад, расположилось кошмарное порождение нежизни, бывшее когда-то обычной собакой. На столе кубок, несколько кувшинов с вином и тишина. Только живые вокруг поляны стоят и невкусно пахнут.

Но все обошлось и кузнец пришел на встречу. Удивил Опала неподдельной радостью от встречи с видимой лишь раз в жизни нежитью и согласился, после долгого и откровенного разговора, помочь. Теперь оставалось только ждать результата его поездки в город и необходимых для метаморфирования Пса компонентов.

Бредовая мысль подчинить себе Костяного Пса, и метаморфировать его по схеме Воранта с собственными улучшениями, появилась у Владимира Анатольевича на следующий день, когда он заметил, что за ним опасливо крадется, тщательно скрываясь от направленных в его сторону взглядов тот самый недобитый им немертвый пес. Осторожно держится на расстоянии. Сразу прячется, заметив внимание к себе. Опалин специально проверил.

Впрочем, эту мысль о приручении монстра он тут же отогнал, вполне оправдано опасаясь нападения со спины и коря себя за глупое милосердие. Но мысль вскоре вернулась в чуть изменённом виде и Опалин чуть подумав, решил, что в этой авантюрной идее есть крупинка рациональности. Через пару часов ходьбы по улицам и безрезультатных заглядываний в разрушенные дома, он присмотрел удобное место для засады, намереваясь обездвижить незваного спутника. Всё-таки неосмотрительно было оставлять монстра за своей любимой спиной. Повторять глупость, совершенную вчера не стоило. Да и собственные оборонительные возможности оставляли желать лучшего, а тут по пятам крадётся вполне целый и полный сил враг.

Доспех Опала был довольно сильно поврежден в битвах с немертвыми собаками, кожаный гамбезон требовал тщательной просушки и ремонта. Щита он лишился, шестопер чуть выгнулся от многочисленных ударов по черепам и хребтам Костяных Псов и напоминал теперь турецкий ятаган. Про броню, закрытую в сундуке, он еще не тогда не знал.

Замок хранилища доспехов оказался с секретом. Своеобразный хитрый пазл из полудрагоценных камней. Опалин бесплодно подвигал их туда-сюда несколько часов, выстраивая разнообразные комбинации, и вскоре плюнул на безрезультативное занятие. Найденный кинжал, к его немалому удивлению материал сундука не прорезал. Тогда он решил пойти другим путём — найти в руинах кузницу, а там самый большой молот. Далее поступить как в сказке про яйцо Кащея. Бросить же сундук, доставшийся ему с таким трудом, не возникало желания, тем более была уверенность, что под крышкой что-то ему крайне нужное. Оставлять ларь где-либо в развалинах и возвращаться каждый вечер к разгадыванию секрета, было не умно. Мощь нового тела позволяла спокойно таскать его с собой. Ну, и от привычек прошлого существования нужно было отвыкать — зачем ему постоянное убежище? Ночлег ему был не нужен — во сне он не нуждался. Греться не надо, прячась под крыши и за стены домов от холодного ветра — он не мерз. Мог бы просто сесть посреди улицы под проливным дождем и бесконечно разгадывать загадку. Но не получалось. Не разгадывалось. Сам сундук был цельным и герметичным. Кислородного резака или шлифмашинки как и кузницы, все никак не попадалось. Вот и бродил он с сундуком на плече по городу, оставляя его у дверей, обыскиваемых в поисках золота и драгоценностей домов.

А тут этот недобиток увязался следом! Было решено, если удастся, переломать ему ноги, связать пасть и оттащить к бывшему логову "лесных людей", где были спрятаны остатки ингредиентов мага. Не удастся опыт и Всеблагие с ним, просто расколотим пёсику череп. Хотя было бы неплохо потренироваться в проведении ритуала — чем он хуже ассистентов академика Павлова? Заодно щит спрятанный, откопать и попробовать подлатать доспехи. Решено.

Опал, быстро взбежал на второй этаж, выбранного здания. Встал у оконного проёма, приготовившись выпрыгнуть за спиной преследующего его пса. Замер в ожидании.

Долго ничего не происходило, затем послышался шорохи, хруст битого камня и мусора под лапами нежити. Но, какой-то излишне громкий шорох и хруст, словно не один пес пробирался по улице, а целая стая. Стая?

Он осторожно выглянул в выбитый проем окна. Черт! Действительно стая! По улице неспешно, атакующим клином двигалась целая четверка Костяных Псов. Итого их вместе с преследователем ровно пять штук. И кто же кого потащит на опыты?

Пару секунд Опал беззвучно матерился, ровно до того момента, когда идущая впереди тварь, не замерла и не уставилась ямами глазниц на проем окна возле которого он прятался. Остальные, чувствуя настороженность вожака, подобрались. Быстрее замотали по сторонам литыми черепами, широко раскрывая клыкастые пасти и быстро захлопывая с громким, лязгающим звуком. Если учесть скрывающегося за углом пятого Пса, это было классическое "попадалово". И сундук остался на улице, а так одного монстра им бы в пыль превратил, метнув сверху. Все полегче бы стало.

Опал оглядел комнату в поисках метательных снарядов. В том, что его обнаружили и вскоре последует нападение Псов, сомнений не оставалось.

Рассыпавшийся от времени, когда-то массивный шкаф, остатки другой мебели, пришедшие в полную не годность.... А вот это сгодится! Бронзовый, покрытый благородной патиной, даже просто на вид очень тяжелый, бюст какой-то значимой в стары времена личности. Личности лысой и мордатой. И брать в руки очень удобно.

Когда он вернулся к окну с парой метательных снарядов — еще один бюст того же самого 'лысого' нашелся рядом, под истлевшими шелковыми портьерами, обстановка на улице кардинально изменилась.

Сталкивались друг с другом, с оглушительным грохотом костяные монстры. Клацали челюстями, стараясь ухватить пастями проворно мечущегося среди них Пса — преследователя. Один из четверки монстров уже недвижимо лежал с перекушенным хребтом, истекая еле видимыми струйками зеленого тумана. Наверное, сработал фактор неожиданности при нападении. Псы и сейчас действовали чуть растеряно, не понимая, что произошло с их собратом. Но, постепенно оправлялись и события принимали невыгодный оборот для напавшего на них. Псу приходилось не сладко. Часть ребер с левой стороны была выломлена и торчала жутковатым крылом. Пясть правой лапы полностью отсутствовала.

Но Пес не сдавался. Огрызаясь стремительными выпадами пасти, он хромая медленно отступил к стене противоположного задания. Прижатый к камням цоколя он быстро посмотрел в окно, из которого чрезвычайно заинтересованный происходящим выглядывал Опал. В темных провалах глазниц словно мелькнули когда-то принадлежавшие псу живые глаза. И столько надежды на помощь Хозяина и ненависти к его врагам мелькнуло в собачьем взгляде, что Опал не раздумывая метнул с обеих рук импровизированные бронзовые снаряды в неживых псов. И тут же, без задержки, выпрыгнул в окно огромной бронированной торпедой, целясь ногами в хребет монстра стоящего по центру.

Левого, последнего монстра, всё же сумевшего увернувшегося от бюста, вылетевшего со скоростью пушечного ядра и расколовшего силой удара уличную плиту в мелкую крошку, пришлось добивать еще долго. Немертвая собака постоянно уворачивалась, не подпускала к себе на расстояние удара. И вновь помог пощаженный у котлована Пес.

Сильно прихрамывая, почти заваливаясь на бок, он доковылял до места боя и, угадав момент, ловко ухватил противника за заднюю лапу. Опалу осталось только раскрошить череп удерживаемого Псом монстра. Выпустив из пасти перекушенную лапу убитого врага, Пес подполз к Опалу и ткнулся лобастой головой ему в ступню. Из боков, из остатков выломанных рёбер и раскрошенного сустава задней ноги, тянулись пока ещё редкие, прозрачные струйки зелёного тумана. Странная нежить умирала во второй раз.

Опал долго не раздумывал. Молнией метнулся обратно в здание. Выволок на улицу остатки портьер и осторожно переложил Пса на импровизированную волокушу. Набросал, не выбирая, рядом с ним костей от поверженных противников. Смотал все в неопрятный узел и, водрузив его на сундук, помчался в сторону логова "лесных людей".

Он успел.

Паутинки зеленого тумана превратились уже в плотные, бахромистые ленты, когда он начал ритуал. К сожалению, повреждения Пса и упущенное время оказались слишком значительны факторами — удалось только восстановить прежнюю форму костяка нежити и чуть-чуть нарастить массу костей.

Во время проведения ритуала закончились все эликсиры, кислоты, лунный металл и щелочи. Абсолютно все ингредиенты, что остались ему в наследство от мага. Опал расходовал их щедро, в дикой спешке, стараясь не дать псу окончательно уйти, вытряхивал из флаконов кислоты и щелочи до последней капли, слоями накладывая на костяк пса пластичный лунный металл. Сказалась неопытность Опала и отсутствие времени для тщательной подготовки к ритуалу. Зато, Опал очень надеялся на это, он приобрел верного спутника, и бесценный опыт самостоятельного проведения малой трансформации. Кстати, тогда он и открыл сундук, растворив механизм замка остатками кислоты и долго смеялся над собой, не понимая, как он сразу до этого не додумался.

Опал потянулся, отдавая дань неистребимым привычкам прошлого существования. Глянул на Пса. Мгновение назад бывший каменно неподвижным монстр отреагировал на взгляд хозяина, мгновенно вздернув вверх лобастый череп.

-Ну, что псина, рискнем прочесть молитву Всеблагим? Что попросим у местных богов — помощи в путешествии или всё же в новых начинания?

На последнем высказывании, Пес коротко мотнул головой.

-Ты уверен? Хорошо, так и поступим. Только вот сперва спрячем стол и кресла. А ты найди в траве кубок. Отнеси к реке. Утопи в воде. Затем возвращайся на поляну.

Скелет собаки беззвучно шагнул в сторону, ухватил кусок сплющенной меди и потрусил вглубь леса, постепенно набирая скорость. Когда он скользнул под низкие лапы елей, то уже напоминал белое смазанное пятно, стремительно исчезнувшее в темноте.

Опал, удовлетворенный увиденным, одобрительно кивнул головой. Если неживой Пёс понимает столь сложные для безмозглой нежити и не очень чётко сформулированные им приказы без телесного контакта, то это просто замечательно. Очень пригодится в будущем. Не будешь ведь каждый раз прикасаться к Псу. А вдруг у него и не будет такой возможности?

Опал аккуратно вытащил ножки стола из земли, прикинул, куда он быстрее добежит с грузом — в маленькую пещерку, найденную на берегу реки или в бывшее логово "лесных людей"? Посчитал, сделал поправку во времени на пару глубоких оврагов и выбрал 'логово'.

Когда Опал вернулся на поляну, Пес уже ждал его, прижимая лапой к земле конвульсивно подрагивающую тушу крупного волка. В желтых глазах лесного зверя плескалось озеро смертной тоски. Клыки самого Пса были в уже засохшей крови.

-Хм, неплохо Пес! Быстро обернулся. И сам перекусить успел и мне завтрак принес. Одобряю. Хорошая собака, умница.

Опал провёл ладонью по шейным позвонкам Пса, с наждачным звуком шурша костью о кость. Оставил ладонь на загривке собаки, задумавшись. Решил до молитвы Всеблагим руки кровью не обагрять, пусть и не разумного животного. Пусть и хищника. И лучше он подождет рассвета. И читать молитву будет именно здесь. Если Всеблагим будет не по нраву молитва нежити, то саур Самар, по крайне мере похоронит, его испепеленные или еще, как там еще карают Всеблагие тех, кто им не по нраву, останки. И может быть боги пощадят сборник своих молитв, Малый Свод уцелеет и вернется к своему настоящему владельцу.

Солнце выкинуло красноватые полосы лучей внезапно, разом, будто бы до этого пряталось за тесной стеной деревьев, дурачась и играя в прятки со ждущей рассвета нежитью. Ветер сильным порывом наклонил верхушки мрачных елей, словно предлагал начинать, а то ему вроде бы и интересно, но совершенно некогда ждать окончания душевных терзаний странного мертвяка

Опал поднял на уровень груди зажатый в ладони Малый Свод. Медленно перелистывая страницы, раскрыл книгу на одиннадцатой странице.

Внешне спокойно, но внутри весь вибрируя от неуверенности в правильности своих действий, Опал громко прочел несколько коротких строчек. Помедлил несколько секунд в ожидании, резко захлопнул книжицу. Негромко пробормотал:

-Ну что ж, так я и думал.

Мотнул черепом приглашающее Псу.

-Пошли, собак, нам где-то нужно провести эти десять дней.

Он подхватил, тушу волка с перебитым позвоночником и ловко закинул её на плечо. Марать кровью поляну ему не хотелось. Быстро зашагал в глубину леса, не оглядываясь назад.

Он не видел, как подобно игле, проколов тень от высоких елей, в место, где он читал молитву, уперся плотный, буквально осязаемый на ощупь, столб яркого света. Словно луч поискового прожектора. Неживой пес, коротко оглянувшись на бегу, угрожающе оскалил клыки и грозно поматывая черепом пошел боком, бросая короткие взгляды на хозяина, словно недоумевал, как тот не замечает столь явной опасности.

Часть вторая.

Глава первая.

Земля барона асс`Тенин была настолько скудна плодородной землёй и бедна недрами, что могла претендовать на первое место в списке самых бездоходных владений. Даже земли Пустынной марки давали гораздо больший доход, там бароны хоть медь, уголь и что-то ещё добывали. Эта же территория северной провинции была очень бедна людьми, полезными ископаемыми, строевой древесиной, плодородной землёй, ну и пушным зверем да пуховой птицей. Не блохастые да лишайные шкуры с пятнистых волков и рогатых медведей сдирать и пух с ворон щипать из-за отсутствия в озёрах и в лесах барона чёрных лебедей, куниц да императорских соболей с роскошным серебристым мехом? Кому в дом нужна вонючая шкура рогатого медведя, а в подушке или перине отдающий запахом падали пух ворона? Правильно, никому. А других пушных зверей нет. Пустые леса. Единственное ее достоинство заключалось только в том, что ее было много. Даже излишне много. Если сложить в одну географически-топологическую кучу руины Покинутых городов, больные и здоровые, но абсолютно непроходимые леса, обширные болота и выработанные до пустой породы шахты, когда-то дававшие "на-гора" серебро и железную руду, то просто огромнейшая территория получалась. И ничего, что посёлки были ныне заброшены, а шахты почти все затоплены и с обвалившимися штреками. Зато их много. Как лесов и болот. Состояние болот, правда, никто не проверял — как-то не возникло подобной мысли у главы Земельного департамента Казначейства. Может, он был впечатлён эмоциональным рассказом младшего учётчика, что после осмотра мрачноватых местных достопримечательностей и пары встреч в лесу с компанией голодных зомби, сразу же испросил пару недель на восстановление душевного равновесия?

Хотя, да — непроходимые буреломы, чёрные мёртвые проплешины пожарищ и целые участки сгнивших внутри деревьев производили гнетущее впечатление. Особенно впечатлял пейзаж на поверхности возле шахт и вид в самой тёмной глубине штреков. Давал легко фору лесам. В лесах хоть чувствовалось немного жизни, здесь же был ландшафт прямо таки безжизненно лунный, совершенно постапокалиптический.

Грандиозные навалы красноватого оттенка породы. Затянутые липкой паутиной голодные чёрные зевы 'стволов' шахт. Валяющиеся словно после взрыва в разных местах проржавевшие насквозь ковши черпалок с не потерявшими былую остроту 'зубьями', очень уж напоминающими по форме клыки Маллодского вепря. Сгнившие тележки, настилы, разобранные крепи. Покосившиеся или рухнувшие на землю треноги подъёмников. Словно вспухшие вены по склонам терриконов пустой породы змеятся вымытые дождями трещины. Ветер, пыль, вороны. Огромные воронки открытой разработки карьеров. Некоторые заполнены мутной водой, некоторые пыльны, пусты и безжизненны. И повсюду валяются осколки полезного для больных дыханием прекрасного "тенинского" мрамора, очень ценящегося мастерами — каменщиками и скульпторами. Мрамора розового, телесного оттенка. Поэтому осколки до неприятного ощущения в желудке были схожи с изломанными человеческими костями, залитыми кровью. И никого рядом. Ни кустика, ни деревца, ни зверя дикого. Пустота и тишина, изредка нарушаемая карканьем воронов, шорохом, завыванием ветра и редких, испуганно-осторожных ударов кайла по камню. Никто не чувствовал себя у этих шахт уютно. Плохо всем здесь становилось, страшно. Хотя, всё же люди здесь появлялись. Острожные как лисы, пугливые и по крысиному беспощадно — агрессивные, когда их загоняли в угол. 'Мраморные' воры.

Когда-то знатный "тенинский" мрамор из северных карьеров пользовался большим спросом на отделку особняков знати, мода большая на него была и тенинские бароны хорошие деньги с его добычи имели. Но его почти весь выработали, да и денег сейчас благородные жалеть стали, вот и заглохло всё. Но всё же спрос на целебный мрамор остался, пусть и не такой как прежде. Вот местные каменотёсы и дорубали остатки породы в штреках, что были готовы обвалиться в любой момент. Конечно 'мраморные воры' здорово рисковали, но мрамор был ценен и добывался в столь мизерном количестве, что покупался он у каменотёсов за немалую сумму — сто серебряных лауриев за один воз мрамора! За такие деньги стоило рискнуть. А если ещё и от дружинников и управляющего господина барона скрыть воз-другой, то и тем более. А уж если через поля, что возле самих руин Покинутого города лежат — рисковать, так рисковать! — обоз провести, то и с 'мостовыми' делиться не нужно, а это ведь с каждой телеги по десять лауриев сберечь можно! Прибыльное дело! Это вам не на пустой земле спину ломать и постоянно молить Всеблагих в надежде на хороший урожай! А за пять лауриев со двора, господин баронский управляющий вообще ничего не замечает и господину барону, нагнать мужиков в каменоломни не советует. Умён господин управляющий, понимает, что на себя мужик рискнёт и поработает, а на господина барона нет. Лучше уж в бега, под плети и за подаянием, чем за баронское удовольствие под рухнувшим камнем сгинуть!

Может быть, именно об этих 'мраморных' телегах прослышал учётчик Земельного департамента и поэтому внёс в счётный лист и территорию шахт? То, что с этой обширнейшей территории невозможно было взять и пару — тройку тысяч золотых ларов в год, учетчика казначейства совершенно не интересовало.

Земля есть? Есть. Государственный налог на акр вам известен? Извольте выплатить.

На все факты, влияющие на скудность сбора налогов с земель, что принадлежали барону, человек Казначейства не обращал внимания. Действовал господин учётчик согласно Большому уложению Земельного департамента. И на все слезные жалобы и сетования управляющего барона, данный служащий Земельной службы отвечал скучным, холодным голосом, то же самое, что и его предшественник ровно год назад.

Нужно уточнить — менялись они, младшие учётчики Службой внутреннего контроля казначейства регулярно раз в год, тасовались, как колода карт. Дабы не обзавелись порочащими их связями. Не взалкали поживы и взяток. Или к ним не нашли подхода через родственников или их скрытые пороки.

Никак не бывает людей без греха и червоточинки в искре, считали в Контрольном органе Казначейства и, не смотря на бродящие по департаменту слухи о накладываемых на служащих заклятиях лояльности, старые традиции не нарушали, и засиживаться на одном месте учётчикам не давали. Заклятия — заклятиями, а проверенные методы лишними тут не будут!

Так вот, каждый новый счетчик однообразно советовал управляющему — пилите лес, разрабатывайте шахты и карьеры, удобряйте землю для лучшего урожая и не надо плакаться и жаловаться. Это бесполезно. В итоговом заключении учётчик, ни на йоту не сомневаясь в правильности своего вывода, писал, что: 'Лесные разработки возможны, земля пригодна к использованию под посевы, доступные шахты для выработки пород разных, налогом облагаются не более от одной восьмой нижней ставки, эрго нет препятствий для взятия указанной в счётном листе суммы' и выгребал почти всю баронскую казну в уплату ежегодного общего налога. Никто из учётчиков не желал видеть реальное положение вещей в баронстве.

Ни кривых, больных деревьев в непролазных пущах, этих пугающих своим видом ублюдочных подобий корабельных сосен, что росли на краях частых глубоких оврагов и были годны только для смолокурен и плохонькие брёвна для хлева. Дубов и берёз с почти трухлявой древесиной, под сенью которых бродили голодные зубастые монстры, выжившие и размножившиеся еще с Эпохи Разрушений. И обычные, но от этого не менее опасные, пятнистые волки, голокожие росомахи и серые рогатые медведи. Не желали учётчики замечать ни выработанных и почти полностью затопленных и засыпанных многочисленными обвалами породы шахт. Оловянным взглядом оглядывали гектары почти не родящей земли. Земли, которую проще было срезать, засыпать ею опустошенные шахты, а взамен привезти с юга славный маарибский чернозем. Чернозем, дающий возможность снимать урожаи два раза в год.

"Да, господин учетчик, это гораздо лучше, чем удобрять и тщательно возделывать эту бесплодную смесь песка и суглинка. Нет, милостивый господин учетчик, я вовсе не болен мозговой лихорадкой! Давайте, лучше вернемся, к спорному пятому пункту по руинам Покинутых городов!".

Руины Покинутых городов.... Ну, это были не совсем города, а только их каменные когда-то зародыши, а теперь уже выкидыши. Заложенные по стандартному плану имперской застройки в самом начале Эпохи Разрушений. Выстроенные к началу всеимперской смуты процентов на сорок и частично заселённые самыми нетерпеливыми и алчными, а сейчас превратившиеся в рассадник нежити. О, когда-то это был грандиозный проект одного из лордов-сенаторов Полночной империи, поглотивший ровно половину государственного бюджета, но обещавший быть фантастически выгодным. Предок барона, любимый племянник сгинувшего в кровавой каше мятежа лорда-сенатора, тоже вложился деньгами, накопленными запасами превосходного качества мрамора и своими людьми в данный проект. И если бы не проклятая катастрофа и мятеж против императора, то возможно барон не был бы бароном, а стал маркизом!

Недурственный всё же был задуман лордом-сенатором проект. Этакий 'Золотой треугольник' из трёх городов. Рудный город — шахты, мастерские, фабрики, кузни. Плохонькое железо было в болотах провинции, но его было настолько много, что за сотни лет не израсходовать!

Только 'Тсс!'. А то этот сын Отца Лжи, добрый господин учётчик и о болотном железе вспомнит! А так забылось и ладно.

Торговый город — склады, лавки, отлаженные транспортные потоки обозов с мрамором, железной крицей и работой скульпторов и каменотёсов. И жемчужина, 'вершина' треугольника — Зелёный город. Город, который своё название должен был получить по цвету сукна на игровых столах и окраске мантий магов Жизни. Очень полезные для больного желудка кислые воды выходили в паре мест на поверхность кипучими источниками. Грязи лечебные опять же с болот для суставов полезные. Мраморные комнаты для больных грудной жабой. Да и прочее, прочее и многое, многое. Только вот климат холодноват, а так и купальни на серном озере можно было поставить, но и этот вопрос собирались решить в своё время. И ещё, город задумывался как противовес высокомерной и извращённой Столице — 'новый, чистый и светлый алмаз имперского венца'. Но не вышло. Не получилось.

Сейчас это была безжизненная куча ни к чему не пригодных пустых каменных коробок. Голых каркасов высоких башен. Множество залитых каменной смесью, но не законченных и на половину фундаментов зданий. Самих зданий, начатых и брошенных на середине работ. Обрывающиеся на произвольном месте городские улицы и перекрестки с лиговыми колоннами по углам. И там, в руинах города, бродила, стояла под стенами, передвигалась беспорядочно, шаркала желтыми костяными ступнями по заваленным мусором и хламом улицам многочисленная нежить. Падала в котлованы, где застревала в узких проходах между блоками фундаментов, стояла неподвижно в зданиях с недостроенными лестницами. Ворочалась, под обвалившимися от времени и эрозии стенами домов. Пугающая и бездушная, беспощадная к живым, голодная нежить. Иногда, вдруг, покидающая город и добирающаяся до ближних селений господина барона, где хватала первого попавшегося смерда и на одну душу становилось у барона меньше.

'Вот и приходится, милсдарь, содержать господину сиятельному барону большую дружину в целых семь 'копий'! Толпу постоянно голодных ртов общим числом в сто пять живых душ, а вы говорите руины на камни разбирать. Там, скорее тебя самого разберут на части. То есть не вас, а.... Да, вы поняли правильно. Ну, а мертвых солдат, господин учётчик, у барона нет — сгинули они там, именно в руинах. Господин барон, верный долгу и сердцем открытый, дабы проявить... То есть вы слышали о Февральской напасти? Да, всё верно, но ведь налог был снижен всего на семь процентов, а мы потеряли пятерых 'мёртвых' солдат и не получили ни медного ларина компенсации! Да пусть меня поразят копьём гнева Всеблагие если я хоть чуть — чуть преувеличил! Давайте откроем отчёт за ...'

Господин сиятельный барон асс`Тенин Паррас ухмыльнулся, вспомнив эмоциональную и насыщенную аллегориями, сносками, уточнениями и намёками речь своего управляющего.

'Всё же мой Ариид верный и умный слуга! И с языком гибким, что сабля из стали 'песчаной' ковки. Сколько симпатичных золотых кругляшей он тогда сэкономил для своего доброго господина! Но мало, всё равно мало сэкономил! Мне ведь помимо дружины ещё двух полноценных магов и одного полумага — недоучку приходится содержать!'

Хотя, будем честны — разбивателя, покорителя, а если назвать коротко и точно, то просто "ночного покрывателя" всех замковых служанок, поварих и прачек содержать не приходилось, он сам хм, содержался. Его любящие родственники ежемесячно присылали этому недоучке довольно крупную сумму. Так что барон с чистой совестью не платил жалованье молодому магу, считая, что с него и окрестных селянок, молодых и не очень, замужних и нет, хватит. И места за баронским столом и под крышей замка. Вот только удивительно, как ему здоровья хватает 'покрывать' всех этих девок и как только до сих пор его не прибили опозоренные им мужья и женихи?!

Этого недоучку — мага, юного красавчика, выгнали из столичной Академии Стихий за безобразный скандал и он, скрывая своё лицо, прибыл в этот медвежий угол, во владения барона с кучей рекомендательных писем от собственной родни и добрых знакомых ас`Тенин. Прятал лицо он не без причины. Скандал тогда произошел громкий и резонансный. Очернил и опозорил юнец доброе имя одного высокородного аристократа герцогства. Ещё кроме этого глупца, в скандале оказался замешан сынок лорда-ректора столичной Академии. Потомок лорда-ректора, такой же вертопрах и гуляка, красивый как вестник богини Любви, переждал грозную бурю под надёжным папиным крылышком. А вот его закадычному приятелю, нашему юному магу Воздуха и всего лишь простому виконту с юга, так не повезло и ему пришлось из столицы бежать. Иначе бы всплыл его труп через неделю у 'быков' Ловящей дамбы или сгнил бы он безвестно в канаве с отбросами.

Впрочем, досталось им обоим за дело. Надо же было додуматься, пользуясь своим внешним сходством, посещать по ночам одну и туже высокородную даму! Дежурство даже установили, клоуны. И вдруг, ни с того ни с чего, ради глупой шутки решили заявиться сразу вдвоём. Один влез в окно спальни дамы, другой вошел через дверь. Оба явились одновременно, на последнем, двенадцатом ударе часов Императорской башни. Над глупой и похотливой любовницей своей решили посмеяться, над испугом ее — доппельгангеров ужасных изобразить. Предварительно не уточнив по юношескому легкомыслию дома ли её муж, граф Х или нет? Ушел ли он в ресторацию с друзьями или в дом Зеленого Сукна, где он просиживал за преферансом почти все ночи?

Глупые юнцы захотевшие провернуть непристойную шутку, чуть не поплатились за это жизнью. Граф Х хоть и был мужчиной растолстевшим и в возрасте солидном и в общении с женским полом по случаю серьёзного ранения немощным, но в молодости он являлся лучшим клинком среди офицеров Почетной стражи, был нравом дик и неукротим в гневе.

Гнал он юнцов до самого герцогского Весеннего Сада, подгоняя быстрыми уколами кончика меча в мягкую часть тела и спины. Ну, ни как не удавалось графу нанести смертельный удар. Всё время юнцы хоть на полшага, но были впереди! В итоге молодость своё взяла и юнцы скрылись от преследователя в тени деревьев, разбежавшись в разные стороны. Граф отстал, отдышался, немного подумал и, вернувшись к себе в особняк, тут же разослал своих людей дежурить у домов лекарей. В полдень он уже знал, кто из молодых оленей ночью щипал траву его газона, а нынче пользовал колотые раны интересных мест и спины.

Теперь вот терпи эту ходячую любвеобильность с двуцветной нашивкой на короткой походной мантии, серо-белым шевроном, что символизировал незаконченное обучение на факультете Воздуха. А барону без мага Воздуха, пусть и недоучки, как землевладельцу никак. Ни тучи градовые отогнать, ни ветер-бурю успокоить. И зимой, хорошо дорожки в замке чистить от снега. Приходится кормить разгильдяя и глаза закрывать на его шалости. До тех пор, пока некоторый процент от присылаемой виконту суммы будет принадлежать сиятельному барону, а казначейство снижает плату за акр до минимальной ставки, компенсируя содержания трёх магов на нежитеопасном направлении.

Поэтому, очень много денег нужно сиятельному барону. Ему ведь кроме налога приходится выплачивать жалованье магам, дружине, обслуге. Оплачивать хранение и пригляд за семенами, хранимыми на 'пустые', неурожайные, года. Ремонтировать за свой счёт мосты и дороги. Жечь сорную траву на полях. Жертвовать на храмы Всеблагих и обязательно отдавать всеобщий налог сборщикам казначейства раз в год. И не забудем о любимой супруге с ее духами, притираниями, марнийскими кружевами, колечками, левретками, бриллиантовыми ожерельями и кучей шитых на заказ, изукрашенных золотом, серебром и драгоценными камнями платьев. А деньги, приятного маслянистого желтого цвета, тяжелые золотые лары и звонкие, блестящие серебряные лаурии, почему-то, в отличие от баронских смердов, сами не размножались.

Подводя итог вышесказанному, можно смело заявить — барон асс"Тенин был беден как и его владения и собирался стать еще беднее.

Готовый обеднеть барон в данный момент стоял напротив Стены Мечей, задумчиво разглядывая благородные и строгие лини полуторных мечей империи — 'сарфелетов', узкие, с рифленой сеткой в середине клинка, копья — кинжалы Сагмарского маркизата и тяжелые, слабоизогнутые мечи-сабли Полночной республики с длинной рукоятью. В центре композиции, на вызолоченных крюках покоился главный экспонат коллекции — волнистый меч воина — астора святого пророка Яула.

Коллекция оружия барона не была большой, но зато каждый клинок стоил целого состояния. Когда клинок приобретался самим бароном, стоил. Теперь же, при срочной продаже оружия, ту же цену взять было совершенно немыслимо, а деньги были нужны и нужны срочно!

Барон вновь и вновь обегал задумчивым взглядом расположенное на задрапированной шелком стене оружие и ещё раз подбивал сумму от их продажи. Выходило не так уж и много.

"А что если отправить в Покинутый город ту парочку злостных должников, что томятся у меня в подвале?" — неожиданно из тумана бесплодных размышлений появилась свежая мысль. Барон обкатал её в уме, рассмотрел все за и против и чуть воспрял духом. Вариант с отправкой в руины Покинутого города, скорее всего Зелёного, за вещицами работы мастеров Полночной империи пары узников был не плох, совсем не плох. Весьма и весьма, недурная прибыль получалась от продажи добытого на развалинах. Если не давать им дорогостоящие наговорные 'камни-поисковики' и амулет 'Пыльного кокона', что скрывал на некоторое время ауру человека, то и затрат совсем никаких. Наоборот, появляется экономия — кормить их более не надо, а прибыль могут принести. И не сбегут они, так как деться им не куда — у одного куча родственников в деревеньке Балонзи, у другого родной брат в десятке стеновой стражи и невеста в замковых прачках. Не станут подставлять они близких, не с гнилыми искрами люди, хоть и нарушители закона они, чёртовы 'мраморные' воры и злостные неплательщики налогов. А если они всё же добудут золотых монет из развалин или старых магических штук принесут, то он простит им всё. И даже не возьмет налоги за следующие целых полгода!

Да, и отправить их в руины втроём, вместе с братом-стражником. Не вооружать доброй сталью, дать старые выщербленные клинки. От всей нечисти они всё равно не отобьются, вдесятером от нее не отбиться, но от дикого зверья оборонятся. Ну, а сгинут все трое — тоже неплохо. 'Копьям' дружины не плачено уже два месяца, вот и сберегутся несколько десятков серебряных лауриев с жалованья стражника. А если эти неудачники принесут всё же хоть какую-то добычу из руин — хотелось в это верить барону — то может и удастся рассчитаться с долгами ростовщикам.

О, эти Дома Зеленого сукна! Яркий свет от тонких ароматизированных свечей! Филигранные, звонкие, сверкающие в свете огней полированные пластинки игровых фишек! Шипучее белое вино из благословенных солнцем виноградников Марнийского королевства и маркизата Саграмского! Ударяющее в голову не хуже оголовья меча на столичном турнире!

А нежные, страстно манящие, обнаженные на грани приличия привлекательные взгорья грудей столичных дам! Белоснежные, цвета горного снега и смуглые, как шоколад сладкие холмики. С огненно красными и бледно розовыми кружочков ареолы сосков дразняще выглядывающих из-за краёв лифов прекрасных дам! Голые плечи, осыпанные сверкающими блестками. Бархатная, восхитительно пахнущая свежестью нежная кожа. Заставляющие вибрировать мужское естество мурлыкающе голоса. Или же звонкие, чистые, как горный ручеек! О, их сладкие голоса, способные разбудить мёртвого и сладкая поверхность внутренней части бёдер!

'Дайте же сил, Всеблагие забыть соблазны столицы!'.

Барон зачарованно помотал головой и потрепал район гульфика, оправляя одежду, ввергнутую в беспорядок при ярких образах плотских утех.

Ах, столица, столица! Прекраснейший и великолепнейший город! Отличное место для проживания благородного дворянина герцогства, но взамен требующее серьёзных финансовых средств. Зато какие там ночные балы, воскресные празднества в Весеннем саду и грандиозные фейерверки на Ловчей дамбе! Ужины на широких площадках семи Смотровых башен, каждый день на разной и так всю седмицу. Дневные кофейные встречи в ресторациях, соперничающих роскошью убранства с герцогскими покоями и катание на разукрашенных лодках с алыми парусами под нежные звуки мандолины и скрипки. Столичные театры и представляемые там спектакли и драмы, забавные комедии. Морские постановочные баталии на Изумрудном озере. Рыцарские дружеские сражения на суше, в которых можно совсем не по дружески приголубить деревянным мечом соперника, что увёл в танце незнакомую прелестницу, уже выбранную тобой как спутницу на ближайшую ночь!

Бесконечное празднество и буйство красок многочисленных карнавалов. Состязания поэтических талантов. Фестивали Грации, куда слетаются легкие как небесные бабочки изящные танцовщицы. Ах, их прелестные личики и воздушные фигурки!

Барон блаженно зажмурился, вспоминая нежные губки Лорель, её сияющие весельем голубые глаза и тут вдруг перед его мысленным взором её прекрасный образ заслонили мерзкие хари ростовщиков. Бездушных двуногих жаб, что униженно кланялись и улыбались при первой встрече, а потом начинали прятать и опускать свои свинячьи глазёнки, наполненные презрением и алчностью, при последней.

'Да, господин барон, как только вы погасите второй процент на ссуду, то непременно, непременно! О, да, это роскошное и дорогое ожерелье, но вот тут маленькая щербинка на оправе. Ах, вы приобретали его в подарок баронессе?! В лавке мастера сура Перлэна? О, это достойнейший человек и прекрасный мастер-ювелир! Его изделия великолепны! Но, всё же эта щербинка... Нет, не более семидесяти ларов. Нет'.

Затем дешевая комната на постоялом дворе на самой окраине с одинокой свечой на столе. Ночной рейс дилижанса третьего класса. Тихое возвращение в замок и неприятный разговор в Гостиной зале с терпеливо ждущей его возвращения супругой.

'Отец Лжи и все демоны его бездны! Чтоб вас Чёрный мор пожрал, мерзкие жабы!'

Барон в сильнейшем раздражении ударил ладонью по подставке со свечами, одновременно каблуком сапога с размаху пиная мягкий пуфик, отправляя его в полёте в угол кабинета. Осмотрелся, что бы еще такое сломать, не сильно нанося ущерб самому себе?

'Ага, вот на столе пустая бутыль из-под вина! Отличный метательный снаряд!'

Барон ловко подхватил сосуд под горлышко, прицелился и сильно метнул бутыль в дверь, попал и обрадовался. Вдвойне.

Первая радость — не попал куда метил. Бутыль громко дзынькнув не разбилась о тельце пухлого херувимчика, что так обожала его милейшая супруга. Вторая радость — бутыль разбилась об голову не осторожно сунувшегося именно в этот момент в дверь кабинета стражника с поста у дверей. Стражник без сознания упал лицом вперёд. Потом его окровавленная голова и верхняя часть тела слабо подергалась и рывком исчезла. Створка двери приоткрылась чуть шире, но никто не показался, только послышался осторожный голос с вопросительной интонацией:

-Ваша сиятельная милость?

-Да, демона Райла тебе в отцы!!

-К вам прибыл и просит его принять, высокородный господин асс'Мэллур Олла, господин барон. Велите пригласить его светлость, господин барон?

-Конечно же приглашай, оглушенный небесным громом болван! Немедленно приглашай! Не смей более держать на пороге моего старого друга! Самого лучшего друга!

Барон стремительно устремился к двери и последнею фразу он произносил уже крепко обнимая высокого человека, с несколько бледноватым цветом лица, в дорожном костюме офицера Службы Надзирающих.

-Да благословят Всеблагие славного офицера Службы Надзирающих! Рад тебя видеть, очень рад! А ты, мой старый друг Олла совсем не изменился! Все такой же бледный, как простыня в борделе матушки Селены! Ничуть не загорел. Хотя, по если верить слухам, ты провел целых два года в южных провинциях, на границе с Марнийским королевством!

-Здравствуй мой старый друг Паарас! Рад, что ты всё также по-прежнему весел и как всегда неудачно шутишь! Кстати, ты не подскажешь, у кого настолько длинный язык, что он позволяет себе называть места дислокации офицеров Службы?

-Не скажу! Даже не проси и не грози!

Барон укоризненно покачал головой.

-Олла, Олла! Ну, неужели у тебя поднимется рука отрезать нежный, жаркий и умелый язычок одной маленькой рыжей прелестнице. Нашей с тобой, общей знакомой? А, старый носатый развратник?

-Хм, ну это несколько меняет дело.

Высокородный асс"Мэллур Олла слегка смутился, чуть-чуть порозовев в области крыльев носа. В легком замешательстве позволяя увлечь себя, шумно и громогласно радующемуся встрече барону, к накрытому в доли минуты столу в столовой. Прислуга у барона была отлично вышколена и часто предугадывала пожелания господина.

Стол из дорого мраморного клена, был накрыт рдяной скатертью. Заставлен длинногорлыми чёрными кувшинами с красным вином, пыльными бутылями со сладким ликёром, изящными керамическими амфорами с густым вином из маркизата. Окружали всё вышеперечисленное, подобно угловым башням крепости, пузатые серебряные сосуды в форме бочонка, заполненных "Пламенным напитком" из Торговой республики. Четверка слуг суетилась около стола, быстро расставляя столовые приборы, бесшумно вбегая и выбегая из дверей. Слуги вносили подносы с соусниками, салатницами, розетками, с небольшими округлыми и вытянутыми овалом тарелками с холодными закусками. С нарезанными тонкими ломтиками копченного и вяленого мяса. Соленой и дымной рыбой. Маринованными и сдобренными специями крупными кусками мяса япа в чесночном соусе. Разными, необычайно вкусно пахнущими копченостями из птицы. Всего лишь холодные закуски. Небольшой перекус перед обедом.

В угощении гостей барон был безгранично, возможно даже излишне щедр. Излишне настойчив и по мнению некоторых соседей барона, весьма назойлив. Не давая даже обмахнуть сапоги от дорожной пыли, он всегда тащил гостей за щедро накрытый разнообразными яствами стол. Насильно и торопливо совал хлопковое полотенце и чуть ли не с головой окунал посетившего его в чашу для омовения рук, с плавающими в воде лепестками ладыницы, что распространяли резкий, освежающий запах и по поверью истребляли все болезни. И за стол, за стол! Сначала обед — потом разговоры!

Когда друзья перешли к дегустации "Пламенеющего напитка" из Торговой республики и вкушали терпкую обжигающую жидкость из крохотных хрустальных бокальчиков, барон первым перешел к серьезному разговору.

-Итак, мой друг, не томите. Поведай, что же тебя привело ко мне в замок? Только не врите мне, что один из высших офицеров Розыскного отдела Службы, приехал просто так. Проснулся рано утром и неожиданно счел, что ему нужно навестить старого друга в отдалённой северной провинции. Прямо таки всенепременно. И сразу же отправился во Всеблагими забытые места, проделав более сотен лиг нелёгкого пути от Серого замка Службы.

Пока барон говорил, гость спокойно и внимательно глядел на сидящего напротив него барона, со скучающим выражением на лице слушая хозяина. Когда барон закончил и потянулся за сосудом с 'Пламенем', наоборот отставил свой бокальчик в сторону. Аккуратно промокнул уголки губ, по одному, не спеша, отдернул обшлага куртки, расправил чёрного цвета кружева на воротнике. Посчитав, что необходимая пауза выдержана, негромко, но внушительно и значимо произнес:

-У тебя большие неприятности, мой друг Паррас.

Гость еще раз поправил кружева, побарабанил кончиками ногтей по столу. В солнечном луче сверкнули камни перстней украшавших мизинец левой руки, безымянный и указательный палец. Сложной огранки великолепный сапфир и два неплохих топаза в массивных оправах. Барон молчаливо выжидал. Не меняя выражения лица, широко улыбнувшись, гость закончил:

-И приятности, мой непробиваемо толстокожий приятель, Паррас — Двойной щит!

-Ты всё-таки помнишь моё курсантское прозвище, Хитрый Длинноносый! А теперь поясни-ка мне мой друг с очень выдающейся частью тела, что ты хотел мне сказать? Мне не нравится, когда ты говоришь загадками, напоминает наши дни в Корпусе, когда ты замышлял очередную пакость. Хотя ты всегда говоришь загадками и всегда что-то замышляешь, не умеешь ты с людьми общаться по-простому и жить спокойно. Истинный офицер Службы! Повсюду заговоры, везде происки враждебных сил и кругом только одни враги государства.

Барон неодобрительно покачал головой.

-Ты хочешь обидеть меня, мой друг Олла?

-Всё, Паррас, всё! Признаю свою неправоту и прошу простить меня! Довольно жечь меня суровым взглядом, не сердись более на меня друг мой!

Гость примеряющее поднял вверх ладони.

-Я всё объясню. Ведомо ли тебе, что на твоей земле уже около шести лет живёт под личиной простого кузнеца старший брат небезызвестного рыцаря ас`Опал Камара из Сагмарского маркизата? Да, да, тот самый рыцарь, что за свою невесту вырезал ровно пятьдесят магов за три года. Полсотни магов! Не только магов Земли, как тот недоумок, что не сумел предусмотреть трагичные последствия своего "Танца големов", а также и магов стихий Воды и Огня. У самозабвенно любящего свою невесту и очень мстительного рыцаря была врожденная невосприимчивость к заклятиям духа. Ни одно заклятие, направленное на подчинение воли, не могло воздействовать на представителей их рода — это их фамильная черта, они из второй волны 'северных первых'. И вдобавок к этой способности Всеблагие наделили его талантом полководца. Этот Опал был отличным воином и прекрасным тактиком. Помнишь, разгром нашей рейдерной группы у Гнилого оврага и двойная засада на Маоронской дороге? Его работа. Ты ведь знаешь, такие люди Службе очень интересны.

-Да, воин он был знатный и честный, светлой стороны ему за Гранью. Ну, а магов, честно говоря, мало кто любит. Но, причём здесь его брат и я?

-Причем здесь ты? Паррас, Паррас. Разве ты не помнишь один из параграфов уложения Службы, в котором говорится, следующее!

Олла распрямил плечи и, укрепив локти на столе, в позе ораторствующего в сенате лорда, громко продолжил:

-'Всякому гражданину герцогства, буде тот высокородный лорд или благородный дворянин, уважаемый сур маг или достойный мастер, смелый воин или удачливый торговец, пишущий баллады поэт, чиновник или низкородный смерд, не преследуемому законом и чистому Небесной искрой пред ликом Всеблагих, за помощь в делах Службы Надзирающих — Служба помогает всегда!"

Во время произношения строк параграфа, голос гай — офицера Службы асс"Мэллур Олла креп и повышался от слова к слову. В конце фразы он буквально гремел, раскатываясь тяжелыми валунами по столовой зале, заставляя трепетать стоящих у дверей слуг, а барона выпрямить спину и строго замереть в кресле.

-А ты, мой старый друг, славный, щедрый и надёжный как скала барон асс"Тенин Паррас, вроде бы в столице здорово истратился на прелестных дам и проигрался в слокер? — хитро прищурившись и лукаво искривив уголки губ, закончил свою грозную речь офицер Олла шутливым тоном. Он сжал в ладони салфетку, чуть приподнял руку, сдерживая останавливающим жестом порыв начавшего было говорить барона.

-У меня появилась хорошая возможность помочь тебе в данном затруднении. Слушай внимательно. Старший брат рыцаря, взявший при получении гражданства герцогства имя Самар и занявшийся почетным делом кузнеца у тебя на земле, недавно ездил в Акитано. Встречался кое с кем, делал некие покупки. Нашу Службу очень заинтересовали его странные встречи и необычный список покупок. Сам он не маг, но вот то, что он купил, может из-за количества и редкости понадобиться только магистру. И магистру не обычному, каких-то там стихий, а магистру Смерти. Не перебивай меня Паррас, позволь закончить! — строго повысил голос гость, вновь уловив нетерпеливое движение губ барона.

-Мы знаем, что у тебя нет на землях ни одного магистра любых из стихий, тем более Магистра Смерти. Твоя троица магов с фиолетовыми дипломами не способна устроить даже фейерверк на деревенском празднике, ты уж не обижайся! Но у тебя совсем рядом 'Проклятый треугольник', те самые руины трёх Покинутых городов. А там любят появляться разные сумасшедшие и некоторые маги-ренегаты. Да, да, тот самый инцидент, прозванный 'Февральской напастью'. Много тогда нам попортил нервов этот сумасшедший маг Жизни! Сам Отец Лжи подсунул ему тот запрещённый трактат! И вот, в городе вдруг появляется бывший маг Земли и начинает закупать разнообразные ингредиенты для проведения некротического ритуала. Необычное происшествие, вызвавшее сильнейшую озабоченность у местного комиссара Службы. А ведь этот кузнец отнюдь не является ангелом из свиты Всеблагих. Если Высший суд маркизата и не смог доказать участие зовущегося ныне Самаром в резне учинённой его братом, то это вовсе не означает, что он не расколол парочку черепов своим любимым 'Громом'. У нас сразу возник вопрос — для кого и для чего он это покупает и зачем? Кто снабдил саура Самара сотнями золотых монет чеканки Полночной империи? Откуда у него для оплаты заказов ювелирные украшения эпохи империи, предусмотрительно им расплющенные? Шепотком прозвучало твое имя из уст одного из твоих врагов, но я дал слово офицера, что верный герцогу дворянин и мой друг в этом не замешан! Теперь мне нужна твоя помощь в подтверждении моих слов, а тебе нужно помочь себе самому. И получить существенное денежное вспомоществование за поимку неизвестного некромага с бесспорно преступными замыслами. Это нужно нам обоим. По воле Всеблагих мы с тобой в данном деле вместе с начала и до конца!

Гость замолчал, давая время осознать смысл последней фразы хозяину. Негромко, в полголоса, он проговорил, размышляя вслух:

-Чьё же он выполняет поручение? Или просьбу? Кто же этот таинственный заказчик?

Тот, кто столь сильно заинтересовал высокородного гай — офицера Службы Надзирающих своей персоной, занимался именно в этот момент..... Занимался.....

Ну, происходящему здесь было трудно подобрать точное определение. Ювелир охарактеризовал бы данное занятие как варварское и бессмысленное уничтожение драгоценных камней. Оружейник — жалкими потугами на истинное мастерство в деле создания оружия. Маг — профанацией в искусстве производства боевых артефактов. Сам Опал называл свое занятие довольно неприглядно — умственно — трудовым онанизмом.

Он аккуратно помещал на поверхность ржавой наковальни завернутый в тряпицу рубин, зажимал уложенный свёрток щипцами и придерживал всё это локтем. Наставлял ребром кинжал на кристалл и резко бил по нему кузнечным молотом на грубо выструганной самодельной рукояти. Кинжал вибрировал, наковальня еле слышно звенела, рубин, при удачном ударе раскалывался на небольшие ровные осколки. Если же желаемый результат не достигался — кристалл крошился в пыль или его осколки остротой сколов напоминали злобных дикобразов, то из чаши доставался следующий камень и всё повторялось. Молот иногда слетал с жалкого подобия ручки и пытался спрятаться в темных углах или дробил кости ног одному из толпы скелетов неподвижно стоящих в углу заброшенной кузнечной мастерской. Ныне здесь снова был жар огня в горне, нагнетали воздух кузнечные меха, слышался звонкий удар металла о металл, а во дворе мастерской горели огромные костры под мятыми медными котлами. Там на дворе, на свежем воздухе, расположилась небольшая химическая фабрика с немногочисленным костяным персоналом.

Вначале он хотел развести костры в мастерской, места в кузнице хватало, но предполагаемый запах и въевшиеся в сознании Опала правила пожарной безопасности этого не позволили. Решил, что мертвякам то, что происходит на дворе безразлично, ну а очень любопытным живым, вдруг заглянувшим в гости он найдёт применение.

Вот поэтому и вываривались в двух огромных котлах на дворе кости развоплощённых скелетов. В котлах подготавливалась основа костяного клея. Опал, время от времени, выбегал на улицу из мастерской подлить воды и проконтролировать, как перемешивают мутное варево несколько мертвяков. Двое скелетов занимались поддержанием огня. Таскали из руин изломанные оконные рамы и засовывали их в костры под чанами. Иногда обломки рам под котлы не лезли, упирались в землю или в медный бок чана и тогда костяки замирали в интересных позах, продолжая тупо давить куском рамы в одну точку. Отсутствие способности мыслить превращали костяков в работников исполнительных, но безынициативных и требующих постоянного присмотра. Именно из-за таких 'затыков' в работах и приходилось выходить ему из мастерской для постоянного контроля действий нежити.

Намного дальше на пустыре, на расстоянии сотни метров от мастерской, хаотично и сумбурно, с многочисленными несчастными случаями велись грандиозные земляные работы — рылся котлован, а рядом с ним насыпался высокий защитный бруствер из огромных валунов и земли. Все работы осуществлялись силами согнанных к мастерской костяков на принудительно-безвозмездной основе. Работа, можно сказать, кипела. Что-то носилось, копалось, гремело и шумело. Мелькали повсюду скелеты, волокущие к котловану глыбы камня и костяки, выбирающиеся из котлована с различными сосудами наполненными землёй. И вся эта толпа нежити требовала постоянного контроля. То мертвяки упрутся череп в череп и замрут на месте, не уступая друг другу. То один из скелетов заступом раздробит кость соседу и как ни в чём не бывало, продолжает размахивать своим орудием, а пострадавший белым червяком копошиться у него под ногами. Некоторые костяки вставали и продолжали выполнять свою задачу, а некоторые нет. А некоторые вдруг останавливались, задумчиво вертели черепами по сторонам, словно не понимали, как здесь оказались. Затем целеустремлённо выбирались из котлована и уходили в руины. Таких Опал, если успевал, развоплощал сразу. Пострадавших от удара мотыги или заступа сначала осматривал. И или отправлял на другие работы — доски таскать и одной рукой можно или прекращал их нежизнь. От затхлого вкуса и огромного количества поглощаемой энергии мертвяков его подташнивало и казалось, что вот-вот вырвет.

Опал не спеша развернул тряпицу. Вроде есть что-то подходящее. Он выбрал пару осколков, сложил их в кошель. Остальное небрежно выбросил на землю. Это был последний кристалл из выбранных им для дробления. Пока достаточно. Вновь вышел во двор к котлам.

В одном котле вода уже выпарилась и на его дне бурлила, лопалась пузырями мутноватая, желеподобная масса. Можно было вываливать из второго котла не проваренные кости и смешивать в первом обе пахучие массы.

Опал не помнил всех тонкостей производства костяного клея. Вспоминалось что-то обрывками об обезжиривании, вроде бы последующем сепарировании и вакуумном выпаривании. Ступень обезжиривания можно было смело пропускать, в костях мертвяков жира не было ни грамма. Сепаратор заменить, допустим, очень быстрым помешиванием — нежить прекрасно с этим справляется. Но вот насчет вакуума вопрос оставался открытым. Решено было просто долго вываривать. Связующие свойства клея не обязательно должны были быть идеальными. Также отбрасывалась и его фильтрация. Всё равно фильтровать нечем и негде, сойдёт и так.

Вернулся в мастерскую. Пошевелил щипцами в жерле кузнечного горна, перемещая в углях сложенные там арбалетные болты. Жар нагнетался медленно, изъеденные временем меха не справлялись со своей задачей, несмотря на всё усилия костяков качающих их. Впрочем, ожидать, что куски иссохшей кожи с кое-как заткнутыми тряпками зияющими прорехами будут исправно выполнять свои функции, было бы наивным. Он ещё раз поправил металлические стержни, уже приобретшие малиновый оттенок. Решил дать дополнительное время для нагрева и вновь покинул мастерскую, отправившись проверять процесс подготовки испытательного полигона.

Пес, наблюдающий за подневольными землекопами, приветствовал его частыми взмахами куцего хвоста. Потерся плечом о колено ноги, заставляя звенеть налядвенник и подвижные пластины при наколеннике, боднул черепом ладонь. Чем дольше он находился рядом с Опалом, тем всё больше в нем прорезались черты поведения живого пса. Один раз он даже начал выкусывать несуществующих блох, но вовремя опомнился.

С ролью бригадира землекопов Пес справлялся ахово. Четверо скелетов возились в выкопанной на глубину метров двух широкой яме с перебитыми ногами и позвоночниками. Трое перебирали ногами на месте, уткнувшись в неизвестно откуда взявшееся на их пути бревно. Оставшиеся целыми шестеро намертво сцепились заступами. Упрямо тянули за черенок каждый в свою сторону, не догадываясь отпустить инструмент или уступить коллеге.

"М-да... Этак они мне весь инструмент испортят и сами себя перебьют. Пора заканчивать использовать неквалифицированную рабочую силу, а то с них и энергии будет не взять. Двое, что на земле, уже отбегались, 'тают'. Зеленый туман полотном из них струится".

Опал собрался, стянул внутри себя зелёные нити, скручивая их в воображаемый жгут. Свел плечи, упираясь ладонями в колени, напряженно уставился пустыми глазницами в сторону костяков. Стараясь четко и медленно проговаривать про себя команды мертвякам, направил свой мысленный посыл в сторону ямы:

"Стоять. Разжать пальцы. Вылезти из ямы. Пройти десять шагов. Стоять".

В какие стороны они пойдут, упрутся ли в стену или будут перебирать на месте ногами, ему было не интересно. Дальше двора мастерской костяки всё равно не уйдут. Останутся на территории производства уникальнейших артефактов, по самой высокотехнологичной и эксклюзивной технологии.

Уникальнейших, эксклюзивное. Напыщенный бредофарс! Но называть вещи своими именами — кустарных и "наколенной" не следовало. Так можно и веру в собственные силы потерять.

Он критически осмотрел выкопанный котлован или косую воронкообразную яму, так будет точнее. Наваленные рядом с краем ямы беспорядочной грудой камни, земляные насыпи и непонятно откуда взявшиеся брёвна и доски. Очевидно, какой-то мертвяк притащил. Особо инициативный. Ладно, тоже пригодятся. Основная черновая работа костяками выполнена. Часа полтора самостоятельного выправления "творчества" скелетов и можно будет приступать к проверке практикой его гениальнейшей идеи в деле уничтожения живых и неживых объектов в этом мире.

Суть его изобретения была проста и незатейлива. Проста, как всё гениальное, скромничать тут не стоило. В одном из трактатов он прочитал о технологии закачки в кристаллы магической энергии. Предпочтение отдавалось драгоценным камням. Описание подробнейшее, с рисунками. Таким путём в этом мире создавались своеобразные аккумуляторы, кристаллические хранилища энергии. Практически вечные и судя по утверждению описывающего, совершенно не подверженных энтропии.

Метод закачки был примитивен до изумления — берётся в руку магом какой либо из стихий драгоценный камень без сколов, выщерблин и желательно качественно ограненный. Другой рукой камень накрывается сверху и таким путём образовывается, по утверждению автора, 'энергетическая ловушка с полюсами силы'. Читается мантра сосредоточения, затем формула активации связи энергоканалов и вуаля — вся жизненная энергия мага-оператора неудержимым потоком вливается в атомарную решетку кристалла.

Как вливается, почему вливается, как сохраняется в кристалле — автор умалчивает, а точнее и ему, наверное, самому неизвестно. Но метод работал безотказно, как автомат господина Калашникова и этим все пользовались. Правда, существовала весьма серьёзная проблема при использовании этого способа — точно контролировать перекачку энергии было невозможно.

Происходило следующее — либо получался полностью заполненный энергией кристалл и рядом с ним валялся обессиленный и измождённый маг, либо происходил хороший 'бум' и маг более не валялся, а летел на небеса к Всеблагим маленькими кусочками.

Единицы из магов могли интуитивно контролировать процесс и ценили своё умение и труд весьма дорого. Впрочем, они тоже иногда ошибались и их коллеги поднимали цену на 'камни-хранилища' ещё выше. Но спрос был значителен и стабилен, оплата по-прежнему только золотом и маги продолжали рисковать. Ну и гибли стабильно за презренный металл.

В кристаллы закачивалась энергия магами любой из стихий, кроме стихии Земли и объяснялось это её существенным различием в видах. Даже целая глава была посвящена обоснованию этого утверждения. Но у Владимира Анатольевича возникло стойкое убеждение, что энергия всё же одна — способы использования и направления только разные. А в случае с магами Земли, скорее всего, срабатывал принцип геомагнетизма и одинаковой положительности зарядов. 'Землеройкам' просто не повезло. Жизненная энергия, проходя через опредёлённым образом сформированные энергоканалы 'земляных' магов полностью изменялась и приобретала обратное значение. А по логике процесса, кристаллы являлись своеобразным накопителем. Вот ничего и не получалось. И еще было в использовании кристаллов жесткое ограничение по классификации камней.

Изумруды, сапфиры, опалы и топазы принимали энергию якобы только от магов стихии Воды. Алмаз, аметист, аквамарин от магов стихии Воздуха. Гранат, опал, турмалин и рубин энергию использовали маги стихии Огня. С органического происхождения камнями — янтарь, коралл и другие, работали только маги Жизни. Почему именно так, информации не было. Так, короткая сноска в конце главы. Скорее всего, очередная псевдо аксиома, всеми слепо принятая на веру.

В общем, все пользовались, заряжали, разряжали, обессиливались и взрывались до определённого момента, пока маги вдруг, опять вдруг, не стали пользоваться более технологичным методом неизвестного рационализатора.

Новый метод был несложен. В круг вырезанных на стальной пластине рун, обозначающих суть стихии, ложился в специальное углубление заряжаемый камень. Ладони обхватывали впаянные в пластину позолоченные штыри. По самой пластине от штырей к центру прокладывались дорожки из золотой же проволоки, расплющенной до толщины фольги. Произносились те же самые вербальные формулы, что формировали сетку силовых линий или 'энерголовушку' и через штыри, по золотым дорожкам, в кристалл закачивалась энергия. Наполненность камня энергией определялась визуально по цветовым оттенкам и измерялась гранами. Все градации и световые оттенки были достаточно подробно прокомментированы и проиллюстрированы абсолютно для каждого камня. Свечение допускалось только слабое. При излишне насыщенном цвете происходил вышеописанный "бум" с непременно летальным результатом. Весь процесс описан доступно, кратким и ясным языком, по способу изложения неуловимо напоминавшим земные инструкции по использованию бытовой техники, без изысков китайских переводчиков. Веяло чем-то родным от стиля описания нового метода. Только вот явным диссонансом звучало для Опала обязательное наложение "Открытой печати" на кристаллы и снятие её любым желающим.

С первой ступенью всё понятно — руны, короткая мантра и вербальная формула, действия мага, всё это заполняло камень требуемой энергией, а короткое слово 'Тутл' и необходимое мысленное воздействие создавало 'эффект пробки'. Вторая ступень, то есть обратный процесс был почти схож с первым, но более краток — внутренний настрой, мантра, словесная формула, но ни какого специального наложения рук или приспособлений в виде пластины, достаточно было только прикоснуться к камню. Воспользоваться любым 'заряженным' камнем мог любой маг. Маг Земли, Воздуха, Огня — это не имело значения, что говорило в пользу догадки Опала и заставляло его задуматься над одним интересным фактом.

Как сохранялась энергия, и что её не выпускало из кристалла, рассматривать не будем — пока его не очень интересуют сложные метафизические процессы. Местные маги и сами, скорее всего сути происходящего не понимали, просто пользовались, как и мы пользуемся электричеством. Но вот выпадение важнейшего заключительного звена в начальном цикле — запрет на использование кристалла чужаком его сильно тревожил, тянуло неприятно где-то внутри, смутно, как больной зуб.

Ощущалось в этом некое присутствие чужой воли. Было очень похожее на заранее вложенную в файл подпрограмму производителя программного обеспечения. Запланированную кем-то дыру в коде. Воспользоваться энергией в камнях мог любой, и это было очень неестественным для данного мира. Местные маги совершенно не походили на сияющие образцы добродетелей, щедрых и бескорыстных людей. Возникал вопрос — кто это предусмотрел? Кому это было нужно и выгодно?

Но пока и этот вопрос задвигался в самую глубь клубка местных загадок, вносился в уже немалый список многочисленных тайн и непонятностей. Пока же Опал нуждался лишь в практическом аспекте применения знаний местных магов в работе с кристаллами. Он решил воспользоваться предупреждением в трактате о недопустимости резких и сильных ударов по камням в своих целях. Почему нельзя ударять, ясно было и первокласснику. Закаченная энергия создавала напряжение в структуре камня и при деформации или сотрясении от удара, происходило ее мгновенное освобождение. Что ему и было надобно для создания своего супероружия.

Что ж, не он начал первым, а сейчас не обессудьте — мёртвый землянин наносит ответный удар!

Опал прихватил клещами раскаленный почти до белого цвета арбалетный болт, вытянул его из углей. Ловко перевернув, установил его на попа на наковальне. Примерившись, несильно ударил по кончику болта молотом, затем кончиком кинжала в центр сплющенного острия. Появилась глубокая точка — ямка на сплющенном острие стрелы. Первый, седьмой, восемнадцатый болт. Очень не хватало третьей руки. Оставалось подготовить еще три болта и можно приступать к наклеиванию на кончики болтов осколков рубинов. Приклеенные осколки осторожно обматывать нитями — необходимо дополнительное крепление. Затем проверять, как держаться камни, бросая болты с силой на землю. Не очень хотелось взорваться на собственном гибриде стрелы и гранаты, если клеевая масса и дополнительное крепление нитями не оправдает возложенные на неё надежды. И только после проверки болтов приступать к закачке энергии в осколки. Осторожность и ещё раз осторожность.

Если бы он раньше всё продумал так, как сейчас! Нет, терпения хватило только для подготовки стрелы. Потом в одном месте засвербело и он начал неизвестно куда торопиться. Не подумав, он взял самый большой осколок и вкачал в него существенное количество энергии. Пару секунд полюбовался на получившееся, прилепил, обмотал по-быстрому нитками и отправился испытывать. Выбрал в качестве мишени один из домов города. Куда и зачем торопился? Очень было похоже на своеобразный всплеск неутолимой жажды любой энергичной деятельности после долгой и монотонной работы. Короче, сорвался и повёл себя неумно. Испытывая свою первую чудо — стрелу, он действовал так, словно у него вдруг мгновенно исчез инстинкт самосохранения на пару с разумной осторожностью.

С одной стороны правильно, чего бояться неживому костяку? Бронированному, с прочнейшим черепом и костями позвоночника по прочности превосходящими легированную сталь? Совершенно нечего. Но вот лететь вверх тормашками метров семь, а потом проехаться на спине около трёх, было неприятно. Пыль, сажу и грязь счищать с доспеха долго и муторно. Хорошо еще, что сзади не было стены, ствола дерева или ямы. А так только вытряхнул набившуюся в щели и сочленения доспехов землю, вырванную с корнем траву, вычистил челюсти от песка и распрощался до следующей трансформации с фалангой мизинца левой руки. Мозгов не было заранее, так что сотрясения ему не грозило. Можно сказать, довольно легко отделался.

Эффект от выстрела превзошел все ожидания. Грохнуло, полыхнуло жарким пламенем. Мусор, ветки, гнилые доски в радиусе семи метров вспыхнули и осыпались пеплом в доли секунды. Внесло внутрь почти всю стену строения, сложенную из грубых сероватых кирпичей. Дом вздрогнул от фундамента до кровли, чёрнотой гангрены зазмеились по верхнему этажу глубокие трещины и здание за пару мгновений рухнуло, стыдливо закрывая свои обломки огромным облаком пыли. Вышел прекрасный направленный взрыв с лёгким дополнением объёмного. И совсем замечательно, что стрелял он в стену с шагов тридцати и основная взрывная волна и пламя пошло по направлению выстрела, а то бы просто полетом он вряд ли бы отделался. Пришлось пересмотреть все расчёты по закачке энергии и ещё раз прогнать в памяти рисунки с цветовыми оттенками кристаллов. Где-то он здорово ошибся. Да и вдобавок осколок рубина на кончик стрелы он прикрепил крупный, карат на десять, с отлично сохранившимися линиями огранки и правильной, квадратной формы. Используемые им сейчас обломки, не столь крупные и не такой ровной формы, вряд ли дадут подобный эффект. Мелкие, с неровными сколами, в глубоких царапинах. И накачивать их следует только до бледно-красного цвета. Согласно таблицам из фолианта, это равно пяти гранам энергии. Что вполне достаточно, если его расчёты верны, для хорошего 'бума' эквивалентному граммам семидесяти тротила. И более ему не нужно. Иначе, при наличии в колчане таких 'снарядов' как первый, существует возможность использовать их избыточную мощь в закрытом пространстве и потом вместе с кусочками трупов врагов терпеливо дожидаться раскопок. Если ещё станут раскапывать.

Нет уж, как-нибудь обойдёмся без подобного экстрима! Вот просто закачаем оставшиеся несколько камней до упора, ваткой-тряпочкой обернём, в пеналы-футляры сложим и на этом остановимся. Кстати, видел он в одном из домов целую корзину нужных ему штуковин. Может чертёжник там проживал? Неважно, зато будет у нас удобная упаковка для транспортируемых хранилищ энергии и одновременно оружия последнего шанса. Снаряжённых артефактами стрел для короткого боя вполне достаточно — ровно двадцать один железный стержень, а длинную и затяжную битву он вряд ли выиграет. Если только враги не будут подходить к нему по одному, как бараны на заклание. Пустые мечты. Хм, а ведь как раз именно такое количество болтов и вмещается во второе отделение колчана и более ни одной стрелки не входит. Поэтому гонку вооружений прекращаем. Переходим к следующему пункту — проблемка вырисовывается совсем небольшая, но над ней стоит подумать. Куда же ему спрятать кости всех "выпитых" мертвяков?

В среднем, на одну качественную "закачку", уходит четыре с половиной, а то и пять скелетов и около получаса времени. А качать надо обязательно сейчас — где он потом возьмёт в Стальных горах столько халявной энергии?

В углу мастерской костяков около пяти десятков. У котлована ещё штук двадцать на ногах и в нём ползает десяток безногих и безруких калек. Семьдесят штук мертвецов дают около четырнадцати наполненных кристаллов. Умножаем, считаем и думаем, куда спрятать такую груду черепов с позвонками? Оставлять курган из черепов, грудных клеток, бедренных костей и прочего костяного хлама неразумно. Живые любопытны, а данный курган обязательно привлечёт их внимание. Задумаются, начнут интересоваться, расспрашивать местных, сопоставят груду костей с исчезновением в этом районе некромага Воранта и сезон охоты на очередного Ужасного Чёрного Властелина будет открыт. Начнут искать некроманта, а найдут его, Опала. Что есть весьма хреново.

Стаскать все в ближайший подвал, а вход завалить? Долго таскать и места в подвале может не хватить, а до встречи с сауром Самаром осталось всего двое суток, а он еще арбалет толком не освоил и не пристрелял! Ладно, будем потом поглядеть, что делать с отходами производства.

Да, арбалет. Вот об арбалете стоит упомянуть отдельно. Песня, а не арбалет. Тогда, у логова 'лесных людей', зарывая мешок с магическими вещицами он не удосужился развернуть тяжелый, укутанный в кожу и промасленную ткань сверток. Когда же он вернулся к месту проведения своего первого ритуала за монетами для саура Самара и удосужился перебрать свой схрон, то был поражен увиденным до глубины э... позвоночника.

Это было настоящее чудо оружейной мысли. Супервундерфавель этого мира. Арбалет был со 'скелетным' складным ложем, полностью изготовленный из стали. С барабанным способом подачи арбалетных болтов. Стрелы с бритвенно острым оперением, в количестве семидесяти штук, прилагались к сказочной находке.

Заряжалось и взводилось данное чудо оружейной мысли очень просто. Рама дуги поворачивалась на полкруга по часовой стрелке, одновременно цепляя "орех" спуска. Храповик крутит барабан и стрела, зажатая пружинными фиксаторами, попадает на ложе. Всего стрел в барабане десять. Мгновенная перезарядка, фантастическая скорострельность. Единственным недостатком была небольшая дальность прицельной стрельбы — ровно сто пятьдесят шесть шагов. Скорее всего, аэродинамика стрел оставляла желать лучшего. Или так было задумано мастером, создавшим это диво. Он жертвовал мощностью ради сохранности конструкции. Всё-таки тетива била не по-детски сильно. Станина и 'скелетное' ложе буквально гудели после выстрела. Хотя его несколько смущал более чем двухсотлетний возраст оружия — он уже немного стал различать стиль работы мастеров империи, а арбалет был сработан явно одним из оружейников той эпохи. Как 'старичок' поведет себя при интенсивной стрельбе? Внешний вид идеален, но....

Разобрать оружие он не рискнул. Ни инструментов, ни знаний, ни опыта, ни чувствительности в фалангах. Если только сауру Самару при следующей встрече показать? Или не стоит? Всё же "барабанов" пять он отстрелял без единого нарицания на работу механизма. Значит показ оружия потом, а пока он потренируется в стрельбе.

Стрельба из арбалета в неподвижную мишень давалась ему без проблем. Недрогнувшая ни разу рука. Не надо задерживать дыхание из-за отсутствия оного. Но вот при стрельбе по бегущей мишени, выяснилось, что все не так просто, как представлялось ранее. Упреждение, поправка на ветер, баллистика полета тяжелой стрелы — все приходилось учитывать. Пока у него не очень хорошо это получалось. Два из трех скелетов, быстро бегающих по кругу, были не поражены им и после доброй двадцатки выстрелов. Были бы на месте уши — давно бы алели кумачом от стыда. Даже Пёс тогда недоумённо покосился на хозяина.

В воспоминаниях, размышлениях и монотонной работе время пролетело незаметно.

Рухнул на землю последний "выпитый" костяк. Последний кусочек рубина был заряжен, вынут из круга рун. Испытательный полигон подготовлен и ждёт начала. Осталось ещё раз крестообразно перемотать кусочки ткани на кончиках стрел, для дополнительной защиты от случайного сотрясения. Снова обмазать клеем и проверить что получилось киданием стрел в яму. От не сильного удара о землю правильно подготовленная стрела взорваться не должна, а бракованная сразу даст знать о себе взрывом. А кидать их лучше из-за угла, из-за бруствера. Хватит, один раз уже полетали.

Из всех готовых стрел взорвалось всего одна, самая последняя. Решив разом проблему захоронения останков скелетов, буквально проплавив огромную дыру в земле. Где-то он снова чуть ошибся в расчетах и определении цвета, накачал в этот осколок излишне много энергии. Последняя стрела бабахнула также впечатляюще, как и первая. Не хватало только грибообразного облака, а так всё на месте — вспышка, жар, ударная волна. Здорово повезло, что взорвалась последняя, а не двадцатая или четвёртая стрела, что вообще бы походило на издевательство — пришлось бы искать или делать другой полигон.

Лазить в глубокую яму за стрелами и выбраться потом обратно? Бредовое предложение.

Вроде все собранно и упаковано, приторочено. Кинжал в ножнах на поясе. Арбалет и шестопер в неказистых самодельных чехлах. Оружие тщательно обвёрнуто материей, свёртки туго стянуты ремешками. Пусть полежат пока в схроне у логова "лесных людей". Являться на встречу с сауром Самарам в "силах тяжких", откровенно высказывать свою подозрительность и недоверие к нему. Ну, а если что, то как-нибудь и голыми костями и кинжалом обойдёмся. Но в засаду и предательство не верилось, не тот человек мастер Самар.

Кости развоплощенных скелетов зарыты. Со скелетами он поступал хитро — оставшихся ставил на край получившейся ямы и 'выпивал'. Скелет рассыпался грудой пожелтевших костей и, побрякивая, они скатывались по склону в яму. Правильно говорят, что лень — двигатель прогресса. Угли и пепел из-под котлов тоже сброшены в яму вместе с котлами. Свежая, копаная земля завалена камнями из импровизированного бруствера и охапками прелых листьев. По идее, кому какое дело, что тут происходило, но глупо оставлять столь явные следы чьего-то пребывания на окраине руин Покинутого города. Смотри параноидальные размышления выше. Да и невольно вспоминался тяжелый и злой взгляд, преследующий его в руинах в прошлые вылазки.

Когда Опал присыпал листьями место своего тайника, то задумался чем заняться далее? В город он более не ходок — ни к чему встречаться с тройками Костяных Псов. Ни какого результата от их уничтожения, один ущерб. Испытать новый шестопёр? Зачем? Если работают заклятия прочности и усиления удара — значит работают. Нет — нет. Старый шестопер, припрятанный на всякий случай у логова "лесных людей" и без заклятий неплохо справлялся со своей задачей. А костяков он, если будет нужно пополнить запасы энергии, сможет приманить к себе и с окраины. Надо просто нудно и многократно повторять одно и то же, как одна загадочная штука в земной хитовой компьютерной игре: "Иди ко мне! Иди ко мне!". Проверенно многократно, работает как часы. Пару раз он оговорился и добавил слово "сталкер". Слава Всеблагим, никто не пришел. А то был там один безбашенный отморозок, главный персонаж, с целым арсеналом за плечами. Зомби и мутантов он очень не любил и при встрече обязательно гонялся за ними с дикими воплями.

Опал ещё раз осмотрелся. На первый взгляд ничего не видно, на второй... Ну, тут уже ничего не поделаешь — у него кисти заканчиваются сухими фалангами, а не чувствительными подушечками пальцев, все следы скрыть не удастся. Пес уже оглядывался на него, мерно кружа впереди. Многодневное нахождение на одном месте, у руин, изредка скрашиваемое редкими моментами охоты, ему надоело и четырёхногой нежити хотелось движения.

-Хорошо, Пёс, уговорил. Оправляемся на лесную прогулку. Будем лесных обитателей пугать.

На поляну, где была назначена встреча с сауром Самаром они пришли вместе с рассветом.

Стол и кресло Опал приносить не стал. Сейчас это показалось ему излишним показушничеством. Зато прихватил последние монеты из схрона "лесных людей" и пару кувшинов с понравившимся мастеру вином. Больше вина в подвале того дома, где он набрел на стеллажи с еле видимыми из-за толстого слоя пыли сосудами, не было. Лишь черепки и бутыли с рассохшимися сургучными нашлёпками. Вряд ли за столько лет там что-то осталось пригодным к использованию. Искать в других местах и, следовательно, забираться дальше вглубь города он не стал. Не Костяных Псов испугался, а разглядел впереди только первые ряды кладки стен зданий и залитые водой фундаменты домов. Покинутый город просто кончился посередине. Дальше шли лишь начатые и незаконченные постройки, голые каркасы строений и пустые проплешины пустырей. Город строили, строили и не достроили. Вот так. А он думал, что это прошедшие столетия, оказались для местных построек, столь разрушительными.

На поляну они вышли после полуночи. Опал внимательно осмотрелся. Несколько веточек, оставленных им в качестве меток, находились на своих местах. Кое-где крупные лесные пауки с ярко-желтыми крестами на спинах уже затянули своей паутиной пространство между стволами деревьев. Судя по всему, на поляне после них никто не появлялся. Он встал под тяжелые лапы огромной ели, сделавшись почти незаметным на фоне тёмного ствола с крупными чешуйками коры. Пёс улёгся у его левой ноги, вытянув далеко вперёд передние лапы и умостив на них свой лобастый череп. В глубине его пустых глазниц мерно вспыхивали и затухали тусклые зелёные огни. Они ждали.

Внутренний "локатор" обнаружил приближающееся к поляне живое существо только на следующее утро. Опал повёл черепом из стороны в сторону, чуть вытянув шею, стараясь добиться чёткости получаемого образа ауры. 'Видно' было не очень разборчиво. Образ постоянно двоился, то вспыхивал ярким сполохом, то словно обсыпался пылью. Слишком далеко для точного сопоставления. Но на ауру саура Самара не очень похоже. У него она насыщенна густым фиолетовым цветом с золотистыми пятнами в области груди и головы соединёнными друг с другом тончайшими прожилками того же цвета. У этого же существа преобладают белесые пятна страха, чёрные пятна ран в оболочке ауры и пульсирующий багрянец сильной боли. Существо явно теряло силы. Больное или раненое? Посыльный мастера, попавший в беду? Сам мастер? Чёрт, совершенно не понятно, что за создание приближается! Опал непроизвольно сделал шаг вперёд, опустил забрало, костяная ладонь опустилась на рукоять кинжала.

Нижние демоны! Живое существо вдруг неожиданно раздвоилось на хрипящую от бессилия загнанную лошадь и человека со знакомой аурой, буквально истекающего кровью и жизненной силой.

На поляну, сипя и роняя клочья пены, вынеслась — ввалилась обессилевшая от сумасшедшей скачки гнедая кобыла кузнеца. Замерла на миг, запалено поводя боками, сделала неуверенный шаг на дрожащих ногах и рухнула замертво, закатывая лиловые белки выкаченных глаз. Пала, придавив ногу мастера, не успевшего или не сумевшего выдернуть ступню из стремени.

Опал длинным прыжком мгновенно оказался рядом. Вздёрнул вверх тело умершей лошади, осторожно потянув на себя, высвободил мастера. Осторожно уложил мастера рядом с павшей кобылой, боясь разбередить его кое-как перетянутую лоскутами рубахи рану. Теперь он понимал, почему аура кузнеца показалась ему изодранной чёрными дырами и он не смог узнать её! Кроме колотой раны в боку, из залитой кровью спины саура Самара торчали обломки двух стрел. Одна в области легкого. Другая справа, чуть выше поясницы. Скорее всего, задета печень. Если это так, то мастер, не жилец.

Саур Самар не открывал глаза. Дышал редко, с глухим присвистом пробитого легкого. На его губах пузырилась кровавая пена, он начинал и тут же прекращал сипло выдыхать, срываясь на болезненный хрип. Вдруг прерывистое дыхание мастера сменилось тяжелым кашлем. Холодная испарина тяжелыми мутными каплями покрыла его серое от боли лицо. Изо рта мастера вытекла тонкая струйка темной крови.

Опал замер в растерянности, не зная, что ему делать. К такому появлению саура Самара, он оказался не готов. Рушились все его планы, горел и тонул, разваливаясь на пылающие куски, корабль его призрачной надежды — на его руках умирал единственный живой, который вел себя с ним, с жутким мертвяком, также как с обычным человеком. А у него не было даже жалкого куска ткани, чтобы стереть с его подбородка кровь.

-Опал.... Опал, это ты? Ты рядом? Только не молчи! Ты не молчи, говори....

Не поднимая сильно набрякших век, вдруг еле слышно зашептал мастер.

-Да, я рядом! Саур Самар, слышите меня?! Что мне для вас сделать?!

-Ни... ничего. Слушай меня, слушай... Они...

Кузнец резко, судорожно дернулся, по-прежнему не открывая глаз. Задышал надсадно, свистяще, тяжело втягивая воздух сузившимся от нестерпимой муки горлом. Кровь побежала сильнее, чаще. Повязка на боку, ткань куртки возле стрел набухли кровью. Пес заволновался, переступил с лапы на лапу. Шагнул далеко вперед, прикрывая хозяина, сильно замотал головой, резко клацая челюстью. Что-то почуял. Мастер Самар на секунду замер. Мышцы его тела окаменели, на шее грубыми канатами выступили вздувшиеся жилы. Тяжело, словно свинцовые, поднялись его веки, являя красные от лопнувших капилляров, тусклые от невыносимой боли глаза. Он с натугой заговорил. Голос его звучал всё сильнее, всё четче и Опал понял, что это все, конец. Мастер умирает. Это последние минуты, когда боль на время уходит, и старуха с косой дает возможность договорить то, что человек жаждет сказать. Последние секунды, мучительные не столько пониманием своего конца, сколько осознанием своего бессилия донести, досказать, не уйти из мира живых в немоте последних мгновений.

-В городе следили за мной.... Поздно заметил.... Ждали, куда пойду. Кому понесу, узнать хотели. Кузню и дом обложили, наблюдали за мной, таились....

Продолжал тихо говорить мастер и Опал недвижимо замер, боясь прервать неловким движением мгновения хрупкого равновесия между жизнью и смертью.

-Окружили. Не выйти...Ушел через подпол, ход там раньше вырыл, надо было.... Тюк на лошади. Что ты просил, всё тебе привёз.

Кузнец надсадно закашлял.

-У Сухой балки настигли, в лошадь метились, убивать не хотели. По следам идут. Ты уходи, бери все и уходи. Голову мне отруби! Только потом, как за Грань шагну. Обещай мне! Поклянись, Опал! Поклянись!

-Зачем, саур Самар, зачем голову?!

-Дар у нас в роду... Тебе пригодиться. Клянись, что отрубишь и используешь, клянись Всеблагими! Это предсмертный......наказ мой.

Опал долю мгновения, чувствуя, как утекает время жизни мастера, но не способный, вот так сразу поклясться в таком, промедлил. Начал говорить, словно медленно, натужно, на пределе сил распрямлялся под неподъемным грузом. Ощущая, как рвутся от напряжения, не существующие мышцы, звенят, готовые лопнуть натянутыми до предела тросами мнимые связки и крошатся в эмалевую пыль стиснутые зубы.

-Пред ликом Всеблагих клянусь тебе, саур Самар в том, что выполню твой предсмертный наказ!

-Пред ликом, это ты хорошо сказал... Я верил..... Опал! У меня так брата звали, младшего. Думал, искра его верну...

Мастер Самар внезапно вытянулся. Рука его, пытаясь завернуться за спину, бессильно царапнула пальцами бок. Доля мига и тело его сразу смертно, по неживому, потяжелело.

Светлая искра мастера начала свой путь в небо.

Опал встал с колен. Замер, склонив голову, отдавая дань уважения умершему, необычайно доброй и чистой души человеку.

Потом, уже не осторожничая, быстро выдернул стрелы с широкими треугольными жалами, разрывая плоть мастера и его залитую кровью куртку.

Мысленно извинился — "Прости, саур Самар, но так будет лучше. Иначе твое тело затопчут". Проткнул ткань куртки в районе воротника кинжалом. Выпрыгнув вверх, по рукоять всадил кинжал в дерево, пришпиливая тело к стволу. Так не затопчут. Одним рывком оторвал притороченный к седлу тюк, швырнул его вглубь леса.

Подумал бешено: "Живьем, сук, рвать буду!"

Они выскочили на поляну в грохоте железных доспехов и обрамлении фонтанов комьев земли беспощадно вырываемой шипастыми копытами разгорячённых скачкой коней. В злом звоне стали. В беспокойно трепещущем свете чадящих факелов. В многократном эхе ожесточенного и одновременном испуганного лая огромных лохматых псов. Сбились в кучу, сдерживая дрожащих крупной дрожью, беспокойно переступающих коней, почуявших свежую кровь и кое-что похуже крови. Закричали раздраженно на громко и жалобно вдруг заскуливших псов. Только, что грозно рычащих всего долю мгновения назад.

Венцы природы. Грозные хозяева жизней тех, кого приручили. Они, в своем ослепляющем могуществе, не чувствовали, не осознавали в отличие от неразумных тварей, что уже перешли черту отделяющую живых от мёртвых. Сделали шаг туда, где их ждала серая пелена пустоты. Они были уже мертвы, пока еще думающие, кричащие, гневающиеся на непонятное поведение напуганных коней и псов.

Первому из них он сломал позвоночник.

Внезапно появившись из темноты перед мордой дрожащей от ужаса лошади, он ловко поймал за копыто испуганно взвившегося на дыбы скакуна. Резко дернул вниз, дробя ударом кулака другой руки кости лошадиного храпа, чтобы не унес четвероногий слуга своего двуногого повелителя. Быстро ударил ногой вылетевшего из седла всадника в область поясницы, с наслаждением услышав хруст перебиваемого позвоночника. Второго, третьего, четвертого бил в ребра, по туловищам, по ногам. Проламывал ударом кулака в тщетной надежде выставленные вперед щиты. Бил и бил, слушая приятнейшую и нежнейшую для его слуха музыку — хруст раскалываемых костей и полные дикого ужаса крики жертв, их иступленные вопли, наполненные болью и смертельным испугом. Пес бил плечами, тычками черепа сбивая с лап не успевших убежать собак, в долю секунды перерубая им хребты своей пастью. Вцеплялся в горло лошадям, острыми клыками вырывая целые куски парящего мяса. Старался успеть за молниеносно двигающимся хозяином, но никак не успевал. Хозяин был быстрее. Намного быстрее. Опал, бешено алча мести и движимый вдруг захлестнувшей его без остатка неутолимой жаждой убийств, стремительной тенью метался по поляне, выискивая возможность нанести удар, ловко уходя от выпадов мечей и взмахов топоров на длинных рукоятях. В какой-то момент всё, то тёмное и чужое, что таилось в глубине его сознания, чёрной пеленой заполнило его сущность, вытесняя остатки человечности. Жалкий человечек, всё это время деливший с существом иных планов одну оболочку на двоих, испуганно сжался, стремясь, что бы это жуткая смесь истиной тьмы и бывшего человеческого разума не заметила его присутствия. На поляне больше не было Опала. Здесь на долю мига замерев, в единый миг осознав себя, осматривала врагов бездушным взором потусторонняя тварь одержимая лишь одним желанием — убивать.

И живые побежали. До этого момента они ещё сопротивлялись, сражались, пытались оказать сопротивление пусть опасному и страшному, но всё-таки понятному врагу, но теперь им противостояло Нечто из-за Грани. И это было страшно.

Краем глазницы нежить уловила съёжившийся в седле силуэт в богато расшитом светлом камзоле. Бросилась к стремительно удаляющейся фигуре в дорогой одежде и покатилась по земле сбитая тёмным, каменно-плотным валом земли. Что-то ещё раз сильно ударило потустороннее существо в грудь, не давая подняться на ноги. Ослепило, втискиваясь частицами песка и земли в глазницы черепа сквозь щель забрала металлической скорлупы надетой Тем, Кто рядом, с кем приходится делиться оболочкой. Нечто глухо рыкнуло взбешенное собственным бессилием. Неведомая сила даровала короткую передышку и снова поволокла, навалилось горячей тяжестью, не давая встать на ноги и полностью лишая ориентации. Мешая существо в огромный комок грязи вместе с вывернутыми корнями, травой, дёрном, придавливая многотонной массой земли. И нечто постигло, почему аура одного из этих хрупких, теплых сосудов пьянящей, нежнейшей красной жидкости, так резко отличается от других. Тот, Кто Рядом подсказал, что это самый опасный противник для него — это маг!

Когда маг Земли, пару секунд передохнув и собравшись с силами, вновь поднял земляную волну, нечто было уже сбоку от опасного противника, вне поля его зрения, обходя по широкой дуге поляну и старательно прячась за деревьями.

Скрываясь в темноте, почти прижавшись к усыпанной еловыми иглами земле, нежить старалась как можно ближе подобраться к врагу. Тот, Кто Рядом хотел, что бы те, кто пришел за ним, те, кто убил какого-то его друга, отсюда уйти не должны. Пусть они и трижды маги. Они все останутся здесь, на поляне. Что бы потом оказаться в центре ромба с гранеными штырями в легких. А череп умело обороняющегося мага пополнит коллекцию Того, Кто Рядом. Существо было согласно с этим требованием. Это обязательно произойдет. Пусть это будет чуть дольше, пусть они и будут старательно убегать от существа, загоняя четерёхногих живых. Убивая их скачкой на пределе сил, а потом будут бежать сами, разбивая свои ступни о корни деревьев, проваливаясь в норы земляных жителей. Оно их всё равно догонит. Ему нравятся желания Того, Кто Рядом.

Сгустком мрака нечто стремительно возникало из темноты и наносило мгновенный удар кулаком. Существо уже ни куда не целилось, не старалось оставить своих противников в живых, только искалечив. Просто било изо всех сил, буквально снося всадника вместе с лошадью. И сразу же исчезало. Растворялось в ночи прежде, чем жертвы, потерявшие тень надежды на спасение, замечали его. И металлической акулой в бессильном бешенстве кружило вокруг мага, ища прореху в его защите. Не находило. Маг заставил существо осторожничать и жертвы убегали. Отчаянно вопящие с белыми от ужаса глазами снулых рыб они судорожно нахлёстывали хрипящих коней. С распахнутыми до выворачивания челюстей кричащими ртами задыхаясь бежали, уцепившись за стремя оставшегося в седле счастливчика — сослуживца. И все они молили Всеблагих о своем спасении.

Пес метался рядом с беглецами, сгустком смутной, кроваво — белой смерти, стараясь перекусить ноги лошадям. Тоже пытался сдергивать всадников на землю, вцепившись в них своей пастью, но ему повезло только один раз. Твёрдые языки земли били его в грудь когда он приближался к живым, небрежно отбрасывая Пса далеко назад.

Добраться до мага нежити никак не удавалось. Вокруг 'землеройки' катился невысокий вал земли, хищным, глиняным жалом бросаясь в сторону существа или в сторону Пса каждый раз, когда они оказывались рядом с магом в опасной близости. Так, беспорядочной толпой — двое кружащих голодными волками вокруг одной жертвы и несколько живых, убегающих обезумевшими от ужаса зайцами, они выскочили на опушку леса.

И тут существо сразу было сбито на землю вместе с Псом. Повторилась ситуация на поляне. Бездушная холодная ладонь мгновенно скомкала их вместе в неряшливый, с торчащими в разные стороны нитями — конечностями, клубок. Плотная стена ветра подхватила новую игрушку, приподнимая и с размаху бросая на землю. Подняла снова и опять швырнула безжалостно, отбрасывая уже на стволы деревьев. Отступила, угрожающим шевелением колючих ветвей елей давая знать о своем присутствии. С боков, дорожками инея подкрадывался холод к нетвердо встающей на ноги нежити. Сковывал сочленения доспеха, примораживал ноги к земле, давая маленькой группе всадников оторваться, от продолжающей упрямо гнаться за ними порождению Серой Грани.

Чаши весов замерли друг напротив друга в шатком, хрупком равновесии. Словно между ними не было этих сотен метров, живые и неживые встретились взглядами, замерли в бешеном натиске воль, обещая каждый другому быструю и окончательную смерть.

Тень от облака набежала на Старшую сестру, пряча в темноте нежить. Существо и Пес, не сговариваясь, молниями устремились в разные стороны. Петли заклинаний, оставленные на страже немёртвых метнулись, ударили в пустоту, раня безвинные деревья и осыпались бессильно, не охватив цель кольцами холода, не вдавив порывом ветра в землю упущенную добычу.

Мертвяки появлялись с обеих сторон от всадников. Метались рядом, неистовствуя в своём бессилии достать живых. Срывались в сумасшедшие зигзаги, уклоняясь от направленных в них 'воздушных хлыстов', 'земляных копий', смешанных во что-то убийственное многочисленных волн заклинаний. Вытянувшись стрелой, выносились из высокой травы, стараясь дотянуться, схватить, ударить. Падали, сбиваемые ударами острых клиньев ветра. Катились по земле сбитые с ног и облепленные валом глины. Перепрыгивали разверзаемые в мгновения на их пути трещины в земле, тут же перескакивая вспухающие нарывами земляные купола. Тянулись оскаленными клыками к пульсирующим жилкам, венам на горлах людей. Молча, беззвучно, страшно. Обмерзали в полете, падали, раскалывая охвативший их лед на тысячи обжигающих ледяным пламенем кости осколков.

Раз за разом. Каждое мгновение. Каждый шаг живых. Каждый их вздох. Но приблизиться нежить так и не смогла.

За холмом мелькнули, уверенно разгорелись далекие пока еще искры башенных огней замка. Зазвучала спасительным звуком тревожная трель горна. Скрипнули, распахиваясь настежь ворота, загрохотали по настилу подъёмного моста копыта лошадей воинов, спешащих на помощь.... Нет, это только показалось, но это обязательно случится. Живые спаслись.

Опал стальным идолом возвышался на вершине холма. Замерев неподвижно, провожал ненавидящим, полыхающим зеленным пламенем бессильной ненависти взглядом, удаляющуюся пятерку всадников. Возле ноги хозяина разъярено мотал окровавленной головой, кусал, грыз землю Пес. Изредка он внимательно глядел на Опала, словно проверял — ушло, то страшное, что на миг чёрной тенью заслонило образ хозяина? Вроде бы ушло.

Опал понимал, что эту схватку он проиграл и проиграл больше, чем просто схватку. Всё, нужно отсюда уходить. Ни каких ромбов, ни каких трансформаций, ни каких новых контактов с миром живых. Он полностью 'засветился' и ему необходимо немедленно бежать. Уходить вглубь жуткой территории, на которой мертвыми наростами стоят руины Покинутых городов. Пройти их насквозь, повернуть и возвратиться обратно, в надежде сбить со следа, запутать преследователей. И после многочисленных 'петель' уходить к Стальным горам, к пещерам. Потому, что не сегодня — завтра, люди вернутся. Вернутся полностью готовыми к встрече с ним. Обложат загонными отрядами усиленными магами, сверкая на солнце ловчими сетями и посеребрёнными копьями. Пойдут вперёд, гоня перед собой валы земли, волны огня и холода. И играя по их правилам, он обязательно проиграет. Он когда-то был человеком и знал, что люди не отступают. Никогда. Нигде. Ни пред кем или чем. На место им сожранных, убитых или загрызенных Псом, встанут другие. И уничтожат посмевшего их напугать. Люди всегда добиваются своего.

Люди. Живые. Разумные. Самые трусливые и самые беспощадные существа. Надо бежать.

Всех, кто сейчас за его спиной видится багровыми пятнами боли, придется добить, даруя им легкую смерть. Ни какого вываривания черепов, полночных ритуалов и постепенного вытягивания жизненных сил. Вынужденное милосердие. Времени нет.

Опал повернулся, спустился с холма. Мерно зашагал механической куклой. Вколачивал пятки стальными штырями в землю. Он шел убивать своих природных врагов. Людей. В притворстве перед собой уже не было никакой необходимости, как не было у него другого пути. Пришло время признаться самому себе в том, что он и живые не просто разные виды, а совершенно несхожие ни в чём создания и мира между ними быть не может. Время осознания пришло, когда времени на понимание уже не было. Овладевшее его сознанием во время схватки нечто из тьмы очень помогло в этом. Опал остановил на секунду бег мысли:

'Как он сейчас сказал? Нечто из Тьмы? Неплохо звучит. Ничуть не хуже Того, Кто Рядом'.

Гайт — офицер Розыскного отдела Службы Надзирающих, высокородный асс"Олла Мэллур, неимоверно уставший и бледный до синевы одиноко сидел в кресле гостиной залы у жарко растопленного камина. Сильно сжимал обеими руками большой бокал наполненный до краев "Пламенным напитком" таким образом стараясь унять дрожание пальцев. Ему было одновременно страшно и смешно над собой. Но своего страха он не стеснялся. Только безумцы не ведают страха, а прошлой ночью он столкнулся с тем, чего бы ни постеснялся испугаться и легендарный основатель их рода. Страшно ему было от вспоминающихся картин прошедшей ночи. Смешно от своего наивного предположения о скрывающемся в лесах ренегате маге Смерти.

Маг Смерти, конечно. Ха-ха, два раза маг-ренегат. Таинственный и ужасный. Кто же еще? А неведомого архимага Смерти и его 'птенца' или 'куколку' Повелителя Костей вы не хотели встретить?

То, что появилось на краю леса, могло быть только 'куколкой' Повелителя костей или по другой классификации, 'птенцом'. Пугающим своей мёртвой злобой и всепоглощающим желанием убивать существом. Пока ещё только 'вылупившимся', ещё не набравшим даже малой части своей силы. Несколько нестандартным по поведению, не совсем совпадающим по описанию с данными из каталога Службы, но это не удивляло. Давно в герцогстве не появлялось скрывающихся некромантов и их тварей и вполне возможны отклонения от стандартных описаний, ведь многие знания недоступны и в дело идут самостоятельные находки сумасшедших магов. А то, что неизвестный маг безумен не было сомнений. Здравомыслящий человек ни за что не призовёт Тьму из-за Грани себе в помощь. Данный образец нежити, скорее всего, 'проснулся' не до конца метаморфизованным, сумасшедшему некроманту явно не хватило опыта и знаний, вот и выползло на свет столь ублюдочное порождение Отца Лжи! Неловкое, неумелое, ослеплённое до потери остатков разума жаждой убийств и тупо преследующее свои жертвы, но 'выпившее' его, мастера подчинения и неплохого 'общего' мага почти до самого дна! И ведь нежить даже не поняла, что она 'пила' его силы. 'Пила' легко, как воду, не прилагая к этому ни каких усилий. Слава Всеблагим, что этот "птенец" не понимал своих возможностей и не пользовался ими в полную силу, а он сам вовремя понял, что именно происходит. Хотя в начале схватки существо вело себя как обычная, пусть и необычайно быстрая, полная бесконечных сил 'костяшка'. И только потом превратилось в тварь из-за Грани. Ненадолго. Но им всем и ему лично, этого 'ненадолго' хватило за глаза. Не осознавая, что делает, тварь их убивала. Еще чуть-чуть и сердце Олла не смогло бы перегнать по сосудам и каплю крови.

Необычный и пугающий своим потенциалом "птенец". "Птенец" обещающий вскоре вырасти в жутковатую легенду, в псевдоразумного Повелителя костей. Только дай ему время понять свою природу, только дай ему время воспользоваться вселенным в его пустой череп сознанием. Если "птенец" уже не начал мыслить в меру своих возможностей. Очень уж разумно нежить вела себя вначале схватки. Да, такое может и за короткое время, всего десятков за пять, шесть лет вырасти в пугающий призрак из тьмы прошедших эпох. Реальный кошмар из начала возникновения Полночной империи, превращенный многолетними стараниями Службы в обыкновенную страшилку для граждан герцогства.

Иногда некоторым реальностям, превратившимся в легенды, лучше легендами и пугающими сказками и оставаться. Ведь, положа руку на сердце, они были на грани гибели. Слишком поздно сориентировались в ситуации. Слишком поздно заметили утечку своих сил. Слишком.... Да всё слишком! При бесстрастном анализе, эту операцию можно считать полностью проваленной. И только милость Всеблагих, явленная в лице недоучившегося мага Воздуха, спасла их. Он спас их всех — его, барона асс"Тенин, трусливого мага Земли, сержанта Службы и старшего дружинника барона. Спас умелого офицера Службы и матёрого профессионала из 'звеньев' Службы неопытный юный маг. Отдавший ради их жизней свою жизнь. Прокусивший себе зубами вену на руке и своими силами, преступив все мыслимые и немыслимые запреты на магию крови, напитавший линии их защитных заклятий. Пусть же Всеблагие даруют ему легкий переход Грани и простят согрешившего! Он будет помнить о нем. Офицеры Службы платят по своим долгам. А долг жизни отдается вдвойне.

Но сейчас к делу. Ему нужно дождаться, когда перестанут от слабости дрожать руки. Взять лист бумаги, перо — самописку и составить отчет, направляя его высшему гайтер — офицеру Службы. Начальнику Отдела Внутреннего контроля Службы, а не лишь их Розыскного крыла.

"Потому, что если он не ошибается, то.....".

Олла прервал свою мысль ровно на середине. Залпом, чуть давясь, но заставляя себя пить, опустошил бокал с "Пламенем". Сдавленно закашлялся, мотая головой из стороны в сторону. Медленно выдохнул. Показалось, что из обожженной полости рта вырвался длинный язык пламени, вплетаясь в своих собратьев в глубине камина. Олла перевел дыхание и продолжил мысль:

"........то лучше было бы для всех, что бы он ошибался".

Глава 2.

Трёх этажный особняк на улице Маршалов совершенно не был похож на обиталище высших чинов Службы Надзирающих. Сложенный из песочного камня, с крышей из светло-голубой черепицы, со стенами почти скрытыми до окон второго этажа побегами необычайно разросшейся в этом году тутовицы, он был мил и уютен. В противоположность мрачному Серому замку, основной резиденции Службы, огромному комплексу строений из тёмного гранита с высокими башнями по периметру, очень похожими на лезвия стилетов, этот особняк был подобен тысячам обычных особняков герцогства. Низкая кованая ограда без острых пик или шипов на верху, облицованные белой плиткой колонны портика, створки ворот приглашающее распахнуты. По широкому двору особняка лениво слоняется круглолицый рыжий детина с южным аламутом на коротком поводке. Его куртка расстегнута до пояса, ворот не очень чистой рубахи распахнут, обнажая загоревшую кожу шеи. Широкий ремень с блестящей пряжкой ослаблен до последнего прокола и дубинка в ременной петле при каждом шаге бьёт его по коленям. Но ему её лень поправлять. Им обоим лень. Греясь в теплых последних лучах осеннего солнца, охранник и лохматый пёс монотонно бродят из одного угла двора в другой. Рыжий сторож ковыряется щепочкой в зубах, внимательно изучая каждый раз добытое из недр ротовой полости, и на его лице кроме желания завалиться на соломенный тюфяк в караулке и вздремнуть до ужина, более ничего не читается. Лохматый напарник полностью разделяет его желание и еле переставляет массивные лапы, вывалив из зубастой пасти розовый язык. Идиллическая, пасторальная картина. Старой, классического стиля архитектуры особняк состоятельного аристократа герцогства, очень ценящего тишину и покой. Ухоженный небольшой парк, в глубине которого виднеется уютная беседка и давно не работающий фонтан со скульптурой водной нимфы. Дорожки просыпаны речной галькой, ни каких узорчатых новомодных плиток. Благолепие, тишина и спокойствие. Ни грозной, вооруженной до зубов стражи у ворот, ни злобно хрипящих псов, ни деловой суеты озабоченных архиважными вопросами суровых личностей с галунами офицеров Службы на камзолах, ни громких воплей допрашиваемых из глубоких мрачных подвалов. Дом как дом. Но почему-то мальчишка-курьер, лоточник и мелкий чиновник Казначейства в белой представительской мантии предпочли пройти мимо особняка по другой стороне улицы, а хохотушки-модистки, только что весело щебечущие, вдруг посерьезнели и испуганными птахами проскочили мимо открытых ворот. А предыдущий ректор академии, его строгий преподаватель дисциплины контроля разума, многомудрый асс`Фосар упрямо утверждал, что неживые объекты своей ауры не имеют. Как же, совсем не имеют! Почему же тогда прохожие стремятся миновать скромный и неприметный особняк столь поспешно? Или их пугает высокая фигура Олла видимая в открытом окне третьего этажа? Ерунда! Тут совсем другая причина. Да и его фигуру почти и не видно на фоне деревянных панелей стен кабинета гайтер-офицера Внешнего контроля и стоит он по привычке так, чтобы не оказаться мишенью для арбалетчика. Экзамен по безопасному нахождению в комнатах и других помещениях у него принимал сам господин сур Гоул обучивший ровно двадцать один выпуск 'щитов' Службы! А господин гайтер-офицер, что сейчас совершенно поглощён разбором документов, тогда был в приёмной комиссии и поставил поощрительный знак в экзаменационном листе.

Олла краем глаза покосился на одного из высших офицеров Службы вдумчиво изучающего бумаги. По бесстрастному выражению лица высокородного асс`Ротон Лота трудно было определить в каком он настроении. Даже когда Олла доложил о своём прибытии, господин гайтер-офицер лишь чуть наклонил голову и обронил бесцветным голосом несколько короткую фразу:

-Сур офицер, побудьте пока у окна.

И вновь принялся перебирать бумаги. Шуршали перекладываемые листы, изредка скрипело перо, делая пометки на полях. Кипа разноразмерных листов почти не убывала. Это надолго. Олла вновь перевёл взгляд на улицу.

— Олла, как думаешь, где ты допустил..... Ну, давай я назову это некоторой непредусмотрительностью молодого и не очень опытного офицера отдела розыска.

Суховатый тон начальника отделения Внешнего контроля острым шилом кольнул Олла. Он вздрогнул и резко повернулся от окна. Гайтер-офицер асс`Ротон Лота, граф герцогства, глава одного из уважаемых и влиятельных Северных родов и по совместительству его родной дядя, пристально смотрел на стоящего у окна его подчинённого и любимого племянника. Тем временем Олла лихорадочно вспоминал все свои распоряжения и приказы, отданные им при отъезде из замка барона. Одновременно, он мысленно перелистывал страницы своего рапорта об утере контроля над перемещениями кузнеца Самара из-за не профессионализма и халатности дружинников барона. Рубленые фразы краткого доклада о ночной схватке с нежитью, по поведению несовпадающей с группами классификаций Службы, подробного отчета о самой проваленной операции. Да, он полностью признаёт свою вину и готов понести заслуженное наказание, но всё же ему несколько служит оправданием произошедший форс-мажор. Не каждый раз мобильная группа Службы, осуществляя обычную проверку личностей из особого списка, нарывается на почти сформировавшегося 'птенца'. Но в последующих его распоряжениях и приказах вроде бы нет грубых ошибок. Всё выполнено согласно разработанным для подобных происшествий директивам и планам. Никаких фатальных упущений он, кажется, не допустил.

В данный момент, скорее всего уже лишь в паре десятков лиг от их цели назначения находятся "звенья" Службы, в чью задачу входит осуществить перекрытие периметра леса, где появился "птенец". Выдвижение подвижных заслонов на подходах к замку и селениям на земле барона. Мобильное патрулирование по схеме 'один на три', когда один из 'звеньев' играет роль одинокого путника, а чуть отставшая тройка его коллег прикрывает сослуживца, двигаясь параллельным курсом. Пятёрки "скальпелей" Службы их давно опередили. Еще вчера артефакты — маячки, моргающими точками показали, что все четыре группы "скальпелей" Службы уже находятся в том районе.

"Копья" барона, стоящие в заградительной линии и пикетами на дорогах, он более чем уверен, уже взяты ими под свой ненавязчивый, мягкий контроль. В каждой пятёрке "скальпелей" один из сотрудников Службы обязательно являлся специалистом в области Контроля Разума. Профессиональные следопыты из отдела Поиска Службы, со своими псами, присоединятся к ним завтра, по его расчетам, где-то на рассвете. Привлекать к поискам ещё неопытного вместилища тьмы из-за Грани нелюдей А`Кайну он пока не видел необходимости. В лесу прячется не 'лесники', не группа матёрых диверсантов Полночной республики годами обучаемая скрываться в 'зелёнке', а всего лишь недавно поднятый 'птенец' и его хозяин, сумасшедший некромант. Которому слова 'маскировка', 'схрон' и 'ложные лежки' более чем возможно, даже неизвестны. Группы магической и силовой поддержки прибудут чуть позже и к концу следующего дня поисковые "звенья" замкнут цепь, под контролем групп "скальпелей" в ключевых точках. Вот тогда будет можно начинать облаву. Если на это будет санкция высшего руководства. Гай-лейтенант ас`Иона, замещающий его на землях барона в данный момент, отличный офицер Отдела розыска и не раз доказывал, что в поимке различных беглецов, незваных гостей и лесных монстров для нужд лабораторий Службы, ему нет равных. На его счету даже целый выводок Маллодского вепря пойманный живьем и Огненный гость из маркизата, доставившей в свое время Отделу множество хлопот своими поджогами. И он непременно найдёт этого дикого "птенца" из выводка неизвестного архимага Смерти. Если сумасшедший некромант, убоявшись сотворённого им, ранее не сбежал в Стальные горы и не укрылся в одной из тамошних бездонных пещер, бросив на произвол судьбы своё злобное создание. Но если Службе будет нужно, его достанут и оттуда. А единичные местные обитатели — два дряхлых лича и полуразумный некродраг носу не высунут из своих убежищ при виде значков Службы Надзирающих на груди "скальпелей" и чёрных балахонов магов Смерти Службы. Им их нежизнь пока еще очень дорога.

Нет, он определённо не находит в своих действиях ошибок.

-Экселенц, к своему стыду, я ни как не могу разглядеть то, что заметили вы. Готов вновь выслушать, одну из ваших драгоценных для меня наставлений и приобщиться к не иссекаемому источнику вашей мудрости — повинно склонив голову, признал Олла свое поражение.

-А сколько оскорблённого самолюбия в голосе, сколько обиды! Мальчик мой, Олла, хоть ты иногда и посмеиваешься над старым дядюшкой Лота, но я не сержусь на тебя. Я знаю, что мои "умнейшие, наполненные эксклюзивнейшими знаниями, но очень занудные нотации и поучения", как ты их именуешь, по приходу к себе в кабинет ты по памяти записываешь на лучшие листы писчей бумаги, складываешь их в фиолетовую папку и прячешь в тайник. Плохо прячешь, Олла, плохо! Итак, подожди ещё пару минут и я попробую помочь тебе исправить твоё упущение. Очень серьёзное упущение!

Асс`Ротон Лота, высший гайтер — офицер Службы, наверное, можно сравнить его ранг с нашим генерал— лейтенантом, укоризненно покачал головой с коротким ежиком седых волос, касаясь кончиком ухоженной бородки высокого воротника камзола. Господин начальник Отдела внешнего контроля или разведки, если вновь провести аналогии, на первый взгляд внешне весь был какой-то шаблонный и стереотипный. Был он какой-то серый, неприметный, тщедушный. Буквально олицетворял собой не очень учтивое утверждение великого поэта и мудреца Полночной империи асс`Мотолара, что все главы спецслужб всех государств материка "мелки и ничтожны на вид, ровно пигмеи, но обладают разумом и духом великих людей'.

И внешний вид высших руководителей Служб других стран, что облик "Глаза Дафа" Великого маркизата, что внешность его коллеги из Полночной республики, подтверждал это утверждение поэта. Почти все начальники спецслужб были в почтенном возрасте. Всем было далеко за шестьдесят. Совсем не богатырского сложения, по виду нездоровы и желчны, седы и всегда стараются вести себя как более незаметно. Но, все они были очень проницательны и чрезвычайно умны. Обладали живым и изощренным мышлением, и в их узких грудных клетках бились холодные сердца безжалостных людей со стальной волей и бульдожьей хваткой в делах. Сердца людей с коллосальным опытом в тайных играх спецслужб и личным кладбищем с половину Весеннего парка герцога. Иной раз добрый дядюшка Лота сбрасывал свою маску безобидного старичка-одуванчика и на племянника глядел беспощадный матёрый зверь со сточенными, но всё ещё острыми клыками.

Только глава "Стерегущих покой" Марнийского королевства выпадал из общей колоды. Он был, по меркам глав других служб, довольно молод — всего сорок пять лет, и он был вовсе не тщедушен. Он был буйным, румянощеким и курносым гигантом выше двух метров ростом, с роскошной львиной гривой пшеничного цвета волос. Громогласный весельчак, любящий горячее вино со специями и полных, с крупными фигурами женщин, он обожал балы и празднества. Всегда оглушительно смеялся по любому поводу и без повода. Обязательно рассказывал всем присутствующим препохабнейшие анекдоты, при удобном и неудобном случае. Его не смущало даже присутствие регента и королевы — матери. Он всегда смеялся или улыбался. Даже тогда, когда не торопясь, с добродушной ухмылкой крутил винты на пыточных станках собственного изобретения. Было такое безобидное хобби у главы спецслужбы Марнийского королевства.

Ну, да бог с ним, с исключением, подтверждающим правило. Тут с самим долинным королевством было много непонятого, неясного и очень загадочного. Возникающего густым туманом загадок на каждом шагу при работе агентов герцогства в королевстве и не имеющего разумного объяснения. При работе всего двух агентов. Опытнейших агентов, не сумевших за несколько лет пребывания в этом крохотном королевстве стать своими ни в купеческой, ни в богемной среде. Проникновение в армию и организующие структуры королевства, Службой Внешнего контроля заранее не рассматривалось. Ранее были неприятные прецентденты с негативными последствиями, да и куда там проникать?

В карликовую армию юного марнийского короля, состоящую из семи полков и пяти жандармских батальонов, параллельно выполняющих функции и пограничных войск? Или в управленческий аппарат королевства, все министерства которого располагались в одном здании, а служащие именовали друг друга — кум, сват, брат, дядюшка и отец?

Агенты герцогства прозябали в этом укрытом со всех сторон высокими горами маленьком государстве почти на самом дне местного общества — один на складском рынке младшим приказчиком, другой переписчиком в книжной лавке. А ведь сколько сил было потрачено на их внедрение! И всё совершенно впустую. Результатов от их работы было ноль. По-прежнему оставалось неизвестным местонахождение горной магической академии королевства, регулярно выпускающей необычайно могущественных магов Земли. Связи, возможности и направление финансовых потоков местных банков и много другое. Местонахождение королевского архива, хранилища артефактов и некоторых проходов через горы. Пограничники королевства отрабатывали своё жалованье сполна, вылавливая 'азартных охотников' и 'заблудившихся торговцев' ещё на подходах к горам.

Чёртов глава королевской разведки! Несмотря на свой придурковатый вид громилы из портовых трущоб, глава тамошней Службы, низкородный саур Отто Паусс, по прозвищу "Весельчак", свое дело знал. Его организация работала как хорошо смазанный механизм. И среди его многочисленных "крестников" были и трое местных марнийских торговцев, завербованных гайт-офицером Оллой.

Марнийские торговцы попались на контрабанде шелка. Они были схвачены, чуть побиты и очень сильно напуганы перспективами работ на Валлодских медных рудниках. Дрожа только от одного резкого жеста Олла, они подписали соглашение о сотрудничестве. После краткой подготовки и получения заданий были отправлены обратно, а затем раскрыты и схвачены в течение недели после их появления в королевстве.

'Мясник он, а не весельчак!" разозлился при вспоминании о той проваленной операции Олла.

"Весельчак" даже не затеял с ним игру, не стал перевербовывать неудачливых торговцев-агентов и пересылать через них дезинформацию. Банально скормил их собакам в яме Рассказывающей башни, как пойманных пограничниками обычных тупых громил-диверсантов из рейдерных групп! И еще имел наглость прислать ему письмо со своими соболезнованиями и посылку с личными вещами торговцев. Прислать ему, высокородному асс`Мэллур Олла представителю северного рода, столь оскорбительную эпистолу — это верх наглости! Южанин по происхождению, второй сын гарнизонного десятника, осмелился писать высокородному аристократу герцогства! Олла скрипнул зубами — такое не прощают.

"Сочтемся, Весельчак! Обязательно сочтемся".

На самом деле его взбесило не само письмо, и не обращение как равного к равному в начале текста. Его привели в ярость откровенный намек на то, что "Весельчаку" точно известно, чьи именно агенты стали едой для его псов и издевательский совет уделить больше внимания подготовке агентов.

Пока Олла ожидал разъяснений своих ошибок и предавался воспоминаниям, дядюшка тем временем тихо переговорил о чём-то со своим секретарём, вызвав его звоном колокольчика. Потирая руки в ожидании кофе — Олла краем уха уловил слово "кофе" в шепоте дядюшки, он устроился вновь за своим столом и весело взглянул на племянника:

-Ты готов к занудной нотации и поучениям твоего дядюшки, мой мальчик?

-Да, экселенц.

-Очень хорошо! Но вначале я дам тебе ещё один шанс, задав пару вопросов, и может быть, ты обойдешься без помощи старого ворчуна. Спасибо, Бруно. Ах, какой прекрасный запах!

Асс`Ротон Лота на секунду замер вдыхая аромат, опять же марнийского кофе из изящной фарфоровой чаши.

"Ну, если этому королевству не помогает сам Отец лжи, то он, Олла, не гай — офицер Службы, а ярмарочный факират! Всё всегда у них самое лучшее! Лучшие товары, лучшая сталь, лучшие вина! Самые низкие проценты на ссуду в марнийских банках! И шпионы, неуловимые, невидимые, но чьё присутствие ощущается повсеместно! И кофе тоже у них лучший" — подумал Олла, втягивая ноздрями необычайно насыщенный запах приготовленного напитка. Чувствующийся даже с его места у открытого окна аромат, распространяемый черным густым напитком в чаше дядюшки, был густым, насыщенным и бодрящим.

Дядюшка сделал большой глоток, растянул бледные нити губ в подобие улыбки, непонятно посматривая на племянника. Бессменный помощник дядюшки, его секретарь Бруно, неожиданно появившись сбоку от Олла, заставил того повторно вздрогнуть.

Если честно признаться, то Бруно немного пугал его. Неуютно ощущал себя Олла в его присутствии, словно рядом с ним находился не проверенный годами беспорочной службы ветеран подразделения 'скальпелей', а песчаная гадюка, от яда которой не существовало противоядия. С обожженным лицом, сильно скособоченный на левую сторону и хромой, бывший "скальпель" Службы был тих и неприметен, как и его почти всемогущий патрон. Несмотря на свои увечья, он всюду умудрялся передвигаться совершенно бесшумно и незаметно, вдруг возникая пугающим призраком за чьей-то спиной или тихо приветствующий в сумраке длинных коридоров особняка, неожиданно появляясь из неприметной двери. И он никогда не снимал свои особые перчатки, которые носили только 'скальпеля' — ветераны. Перчатки, имеющие в их узком кругу название точное и незамысловатое — 'мёртвые руки'. Олла внутренне передёрнулся, вспоминая отвратительнейший способ их изготовления, коему как-то был случайным свидетелем. С рук ещё живого пленника аккуратно сдиралась кожа, затем кожа обрабатывалась, и из неё шились по размеру заказчика эти перчатки. В конечной стадии изготовления, к перчаткам с наружной стороны крепились устройства с потайными лезвиями выполненные в виде непривычно длинных перстней. Особым шиком при выделке этих мерзких перчаток считалось сохранение волосков на содранной коже. И вот теперь рука кривобокого Бруно, облаченная в это скверное извращение больного разума, протягивала ему чашку с кофе. Дядюшка, улыбаясь, продолжал смотреть на племянника. И когда тот, внутренне содрогаясь, принял из рук Бруно угощение, одобрительно кивнул и сразу же быстро спросил:

-Что именно ты знаешь о "птенцах", племянник?

-Повторить то, дядюшка, что знают все или, что известно только нашей организации?

-Нашей.

-Слушаюсь, экселенц.

Олла поставил на подоконник чашу с так и отведанным кофе, выпрямился, распрямляя плечи и закладывая левую руку за спину. Привычка, выработавшаяся за многолетнее обучение в Академии и Корпусе курсантов, непроизвольно заставила принять его позу экзаменуемого, регламентируемую статутом этих учебных заведений. Даже его голос приобрёл бездушный оттенок официоза:

-"Птенцы" или староимперское название "куколки", при последующих трансформациях и метаморфозах развивающиеся в неживого псевдоразумного монстра, в дальнейшем именуемого "Повелитель костей", создаются в результате проведения сложнейшего некроритуала. Основной смысл этого ритуала заключается в переносе Небесный Искры, или пользуясь термином из языка А`Кайну, 'души' человека в поднятый и особым образом подготовленный костяк. Положительный результат проведения ритуала при принудительном переносе равняется двадцати — двадцати пяти процентам, при добровольном согласии реципиента — не более пятидесяти процентов. Добровольный перенос души разумного живого осуществлялся не более семи, документально подтверждённых случаев и положительной динамики не имеет. Принудительный перенос осуществлялся многократно, но все результаты отрицательны. Контролировать созданное существо было возможным не более тридцати шести часов. По истечению этого срока, контроль над созданным монстром терялся. Неживая тварь впадала в демоническое состояние и стремилась уничтожить любое живое существо в радиусе своего достижения. К 'сковывающим' заклятиям являлось латентным, мастерам контроля разума не повиновалось. Согласно теории мастера мага асс`Риула, по окончанию вышеуказанного срока происходило вытеснение души реципиента демонической сущностью из-за Грани. Положительных результатов добиться так и не удалось и работы на эту тему официально прекращены.

Закончив фразу, Олла сделал небольшую паузу и бросил короткий взгляд в сторону сура гайтер-офицера. Высокородный асс`Ротон Лота никак не отреагировал на безмолвный вопрос племянника. Олла продолжил:

-Ритуал перенесения человеческой души в особым образом подготовленный костяк финансового затратен, требует редких ингредиентов, по времени долог и очень сложен. Проведение ритуала возможно магистром или архимагом Смерти. Получение положительного результата при проведении ритуала мастером-магом потенциально вероятно только при наличии у него многолетнего опыта проведения ритуалов и незаурядных личных данных. В данный момент описание ритуала и все сопутствующие ему материалы засекречены согласно списку 'Гамма' и изъяты из свободного доступа. Местонахождение наработок и материалов по этим экспериментам мне неизвестно. Основанием для данных работ являлись труды и лабораторные записи опытов имперского мага неблагородного происхождения сура Нурт Лошера. Согласно официальному акту армейской приёмной комиссии за номером сто бис пять, он создал трёх 'птенцов' и в течении ровно семнадцати лет они состояли на службе в рядах Мёртвого легиона, являясь командирами легионных 'квадратов'. Двое были уничтожены в битве на Холодном мысе. Третий 'птенец', согласно легионному реестру, свою службу продолжил до Эпохи разрушений. Его следы теряются вместе с пропавшим в начале Эпохи Разрушений Мёртвым легионом.

-Очень хорошо, племянник, у тебя прекрасная память! И когда же "переселение" людских искр нашими умелыми магами осуществлялось в последний раз?

-На втором году Эпохи Разрушений, экселенц, было иницинированно ровно пять "птенцов".

-А сколько было добровольцев тогда же?

-Трое, экселенц!

-И сколько же выжило 'птенцов'?

-Ни одного, сур гайтер-офицер! Четверо недобровольных 'птенцов' были развоплощены сразу же. Оказались слишком опасны. Пятый 'птенец' был уничтожен отрядом имперского генерала сур Доаниз в Сулонском лесу, после долгого преследования и окружения. Всех пятерых инициировал лично архимаг Смерти асс`Куал Олито. Архимаг скончался во время Большого Мора магов. Добровольные 'птенцы' были инициированы им же. Кроме их количества, мне о них более ничего не известно.

Олла понимал, что дядюшка подводит его к чему-то важному, чему-то им действительно упущенному. К совершенной им ошибке. Но какой?

Асс`Ротон Лота с сожалением заглянул в опустошенную за время речи племянника чашу, поставил её на край стола. Пожевал губами:

-Очень хорошо. Это ты знаешь. А вот была ли ранее рядом с теми "птенцами" собачья нежить? Те самые скелеты 'поднявшихся' собак, те монстры, что всегда старались уничтожить "птенцов" с бешеной яростью живых псов?

-Нет, экселенец! Неживых собак рядом с ними никогда не было!

-А рядом с этим необычным "птенцом" неживой пес был. И действовали они, как ты пишешь в своем отчете, сообща. Вместе. Так почему же вы, гай-офицер Отдела розыска асс`Мэллур Олла, так уверенны, что столь необычный "птенец", пойдет именно к Стальным горам? А почему бы ему не пойти, допустим, в сторону Тёмного источника или к границе Саграмского Великого маркизата, в гости к нашим временным союзникам? Этот 'птенец' будет для них отличным подарком, я правильно предполагаю? Если это случиться, то я постараюсь, что бы ты присутствовал при вручении нам ноты протеста саграмским послом. Обязательно. А потом ты отправишься на холодные берега Голого мыса возглавлять береговую стражу! И это будет всё, что я смогу сделать для офицера Службы, потерявшего во время простейшей операции половину своей группы и доставившего неприятности нашему любимому герцогу! Вы поняли меня, гайт-офицер асс`Мэллур?!

-Да, экселенц!

Начальник Отдела внешнего контроля Службы Надзирающих ещё несколько секунд сверлил пристальным взглядом подчинённого, а потом на месте сурового и строгого патрона за долю мига вдруг появился добрый дядюшка, очень огорчённый нехорошим поступком своего любимого племянника. Столь мгновенная смена масок выглядела пугающе.

-Ах, мой мальчик, Олла! Как же ты меня разочаровываешь! — любящий дядюшка огорчённо покачал головой — А ты ведь лучший, мой мальчик. Самый лучший из своего выпуска. И ты вовсе не глуп. Давай-ка, допивай свой кофе и скачи к своему другу барону исправлять пока еще не совершенную тобой ошибку. Обязательно захвати с собой следопытов из этих длинноухих нелюдей. И будь добр, постарайся привезти ко мне живым этого безумного некроманта вместе с его необычным 'птенцом'. Если маг ещё жив. Мне очень хочется узнать, кому из магов Смерти так не терпится встретиться со своей богиней? Беги, Олла, беги!

Олла одним глотком опустошил чашку с давно остывшим напитком. Кофе элитного сорта "Утро короля", стоимостью в один золотой лар за пять горстей зерен, показался ему отвратительно горьким.

Идти по "человечески", не как механическая кукла на негнущихся конечностях, Опал стал где-то через пол — лиги. Хватило одного падения при спуске с холма и ощущения неодобрения подобного метода передвижения, исходящего от бегущего рядом Пса.

Действительно, хоть ты и необычный скелет, ещё вдобавок делящий свой костяк с неизвестной сущностью из-за Грани, то стоит ли всё же передвигаться как надуманный образ неживого монстра? Физику мира, никто изменить не в силах. Холмы сами не сровняются, овраги не засыплются. И равновесие соблюдать все же удобнее при старом, обычном способе передвижения.

Чуть видимые в рассветной дымке, вдалеке показались темные зубцы стены леса. С его скоростью до поляны, где все началось, идти оставалось немного.

По пути он быстро, просто свернув шеи, добил двух солдат барона, лежащих без сознания на земле. Машинально перехватил метнувшиеся из тел живых сгустки энергии. Впитал в себя, не позволяя сознанию опьянеть и на долю мига, жестко контролируя своё состояние. Не хотелось вновь быть задвинутым в темноту голодной тварью, чьё гнетущее присутствие он отдалённо ощущал где-то в самой глубине сознания. Кони солдат, освободившись от всадников, бродили недалеко, поджимали уши, гневно ржали и скалили крупные зубы при малейшем движении нежити в их сторону. Взбрыкивая, переходили на широкий шаг, стремясь оказаться как можно дальше от мертвяков, но не убегали. Кружили рядом, выражая громким злым фырканьем свое отношение к неживой парочке.

Опал задумался. Что-то здесь не так. Не с лошадьми солдат, а с самими солдатами. Смерил взглядом расстояние от трупов до границы деревьев. Далековато ускакали живые от того места где он переломал им кости. Дружинники барона должны были остаться в лесу, но почему-то находились на половине расстояния от опушки леса до холмов. С поломанными ребрами, с многочисленными внутренними кровоизлияниями и раздробленными костями ног они давно должны быть мертвы. Особенно один с рваной дырой в животе, с вмятыми внутрь ударом кулака кольцами кольчуги и тканью накидки. У другого солдата, сахарно-белым изломом, торчит кусок кости из бедра. Большая потеря крови, сильнейший болевой шок, обязательный перитонит. Они оба должны были умереть еще до рассвета и никоим образом здесь оказаться не могли.

Очень странно. Непонятно.

Опал наклонился к трупу солдата с раной в животе и неестественно повёрнутой к ране рукой. Внимательно присмотрелся. Труп крепко сжимал пальцами небольшой флакончик с утерянной пробкой. Опал разжал мертвую хватку, ломая скрюченные пальцы, поднес флакон к забралу бацинета, звякнув стеклом о металл. Чертыхнулся, поднял забрало, заглянул внутрь. Потряс сосуд над ладонью. С самого дна, медленно, выкатилась золотистая, с мельчайшими красными искрами капля. Почувствовался легкий, еле ощущаемый привкус энергии жизни. Ага, вот, в чем дело. Все просто и понятно. Магия в действии. Лечебный эликсир или снадобье. Но ему это не подойдет. Раствор явно предназначен для использования только живыми и внутрь. Но учесть факт наличия у живых снадобья заживляющего раны, ему крайне необходимо.

Вот так оставишь за спиной недобитого противника, а он выпьет пару флаконов и если окажется магом то, как жахнет в спину заклинанием! И сразу получишь ответ на вопрос "кто же это виноват в твоём развоплощении?".

Опал еще раз выругался про себя. Здешний мир каждый раз преподносит сюрприз за сюрпризом, в основном не очень приятные для него. Безумная тварь из тьмы и привнесённое ею отупляющее чувство ненависти и ослепляющая жажда убивать чуть не подставили его под смертельный для него удар. Потеря контроля над собой, незнание о наличии лечебных снадобий, отсутствие осторожности и невнимательное считывание ауры живых могли обойтись ему очень дорого. При трезвом анализе всех событий, им допущено крайне много нелепых и иной раз непростительных ошибок. Лишь удивительное везение, растерянность, несогласованность действий противников и их паника, позволила ему свести схватку к ничьей и к минимальному для него ущербу.

Вообще, после того как он осознал себя в теле скелета, его словно подменили, сделал Опал неожиданный для себя вывод. Откуда-то появилась в его поступках наивность, авантюрность, бравурная беспечность в поведении. И это у мужчины в возрасте за сорок! Человека пожившего, довольно таки опытного и с приличным багажом набитых за жизнь 'шишек'! Странно и неестественно. Опыт-то жизненный никуда ведь не делся, но он ведёт себя словно зелёный юнец! И это нежить с холодным разумом, без сердца, без эмоций и без хаотичного всплеска гормонов, столь присущего живым. Но его в наличии гормонов заподозрить невозможно!

Ладно, оставил он шестопер и арбалет в своём схроне, подчиняясь надуманному поводу — ну какая была бы разница для погибшего мастера Самара, с оружием он пришел или нет? Хорошо, это не фатально. Но вот зачем было лишать себя кинжала с необычными свойствами? Остаться с голыми руками, сам себя лишив единственного оружия — сумасшествие чистой воды. И как можно было допустить появления из Тьмы безумной твари? Твари без разума, желающую лишь убивать и полезной для него только тем, что она тянула силы из живых? Нет ответа на этот вопрос. Ладно, спишем всё это на растерянность, азарт схватки и внезапность появления твари. Но ведь в дальнейшем же он не был безвольной куклой, но всё равно продолжал вместе с этим существом из-за Грани наслаждался убийством живых и вести себя неосторожно, словно он вдруг обрёл абсолютное бессмертие! Ведь он тогда уловил разницу в аурах живых и отстранённо отметил, что перед ним маг? Но ничего не предпринял сам и не заставил Нечто из Тьмы броситься убивать первым мага, а не простых людей в обычной броне с примитивными железками в руках? Словно играя в поддавки, позволил магу нанести удар и в итоге дал возможность ему скрыться. Непростительная оплошность. И ведь этот промах был совершён им после тщательного запоминания облика ауры Воранта! Специально ведь запоминал все нюансы и малейшие оттенки ауры мага, для того, что бы в будущем отличать по этим признакам наиболее опасных для него противников! Но он ничего не предпринял из заранее намеченного на такой случай. И этот факт может очень негативно сказаться на его дальнейшем существовании.

Горы, океаны, моря непростительных просчетов! Кое-что ещё можно списать на ослепившее его состояние амока после смерти саура Самара и потустороннее влияние безумной тёмной сущности. Но, выскакивание из леса, даже на секунду не задумавшись, а не ожидает ли на опушке его резерв облавного отряда это.... Определение данному поступку подобрать сложно. И подобную глупость ничем не оправдаешь и ни на что не спишешь. Действовал он тогда уже более-менее хладнокровно, всё-таки отыскав возможность нейтрализации воздействий на него твари. И ведь ему было видно, что все убегающие от него живые придерживались одного направления. Не метались в панике, разбегаясь в ужасе в разные стороны. Наоборот, они стремились сбиться в кучу и прикрыться от него магом. Не совсем правильно всё у них получалось и действовали они не очень умело. Но, можно смело сказать, что такой тактике кто-то их немного, но обучал. По крайне мере живые не совершали подобно ему столько глупых ошибок. А он продолжал ошибаться и совершать глупость за глупостью.

Разве это разумно, не оглядев местность, выскочить из-под надежного прикрытия деревьев для того, что бы сразу попасть под сдвоенный удар двух магов?! Не осознать возросшую опасность, совершенно наплевать на неё и продолжать бросаться раз за разом на уходящих к замку живых? При этом понимая, что ему не пробиться сквозь стену заклятий? Также было неразумным потерять море гран своей энергии, потратив их на выставление хиленького защитного щита, хотя он мог просто уклониться от ледяной иглы? В итоге, сотворённый из пламени щит разлетелся жгучими каплями, а от неприятного вида сосульки ему всё равно пришлось уклоняться. Уклониться, потерять темп движений и подставиться под удар второго мага. Не рационально, неразумно, неосторожно. Если этот огненный щит наследие от принесённого в жертву Ворантом главаря "лесных людей", то такое наследство ему не нужно. Вот только это точно свое, не заемное, родное. Его опыт, приобретённые здесь знания и возможности, плюс наложившееся на всё это трусливое желание защититься Нечто из Тьмы. От таких совпадений в их желаниях необходимо избавиться и более не допускать в дальнейшем подобного тандема. Очень постараться это сделать, по крайне мере. Тварь из-за Грани совершенно неразумна и очень старается уберечь собственную шкуру, то есть их общую. Но получается у неё это отвратительно. Исполнение её необдуманных желаний может нанести ему существенный вред. И у них совершенно разные цели. Если он хочет быть как можно более незаметным, то тварь желает только одного — безнаказанно убивать и 'пить' энергию живых, уподобляясь наркоману или точнее будет, поганому кровососу-вампиру. Просчитывать последствия своих действий тварь не умеет и не желает. Или, скорее всего, не способна, что не удивительно, если учесть её демоническое происхождение. Только в легендах и сказках живых, эти низшие демоны обладают разумом. Способны вести философские беседы, интриговать и наделять своего носителя супервозможностями. Абсолютный бред. Это равносильно предположению, что вселение души какого либо хищника в человека даст ему великолепный нюх и скорость реакции. Ага, скорее этого полузверя через некоторое время пристрелит первый встреченный страж порядка. И будет полностью прав. Нет, демоны скорее псевдоразумны или разумны по своему, по инфернальному, что в реалиях мира живых всё равно, что неизлечимое сумасшествие. Что здорово напрягает, словно ведешь на огромной скорости машину, а рядом сидит полностью неадекватный тип, постоянно норовящий перехватить управление. На хрен таких пассажиров!

Так, стоп! Внутренний 'локатор' заметил слева тусклые остатки бликов ауры. Ну да, здесь умер один из солдат барона. А рядом, чуть впереди слабо моргает, почти затухает и снова разгорается вновь 'пламя жизни' последнего живого, пока ещё, человека. Ну что же, вроде бы количество людей участвовавших в схватке, сходится по счёту с количеством трупов, если добавить этого.

Посчитаем ещё раз, для верности. Стандартное число воинов в дружинном "копье" составляет пятнадцать живых. Уничтоженное им подразделение было усиленно магом Земли, а возглавляется оно, обычно, десятником. Итого, имеем ровно семнадцать человек. Нет, не сходится. Маг Земли шестнадцатый и, наверное, десятник барона семнадцатый. На плече у одного из сбежавших живых Опал видел серебристый овальный щиток. Точно такие же небольшие щитки из светлого металла были на плечах у командиров охраны дворян, что встретились им тогда на лесной дороге. К магу и десятнику плюсуем ещё троих в темных плащах, двое из которых тоже маги. Вот эти-то пятеро и спаслись, укрылись от него в замке барона. А у него в памяти остались образы семнадцати человек, искалеченных и убитых им. Что за двое лишних солдат в 'копье'? Опал попробовал ещё раз, более тщательно, прокрутить пред своим мысленным взором вспоминания.

Первый человек, третий, четвёртый, всё стандартно, всё серо и обычно. Неожиданное появление твари и пугающая потеря контроля над телом, ещё один живой.... Вот, один из вспомненных не похож на солдат барона, затем проявляется расплывчатый силуэт второго. Кто же эти двое людей, так отличающихся от других? Он ещё раз вновь обратился к памяти. Перед мысленным взором замелькали искривленные ужасом лица людей, распахнутые в крике рты, выпученные глаза, брызги тёплой, вкусной крови....

Нет, так не получится. Вспоминается не то, что нужно и излишне быстро. Опал, прижав к вискам фаланги пальцев постарался сосредоточиться и насколько возможно замедлить поток своих воспоминаний и всё таки вытащить из глубин памяти особенности одежды и вооружения именно этих живых.

Всё тот же первый солдат, еще трое стражников — все снаряжение совершенно стандартное. Плащи из грубого сукна или чего-то на него похожего. Под кольчугами и куртками вязаные шерстяные безрукавки, рубахи из небеленого холста. Мечи бастарды, двулезвийные топорики в чехлах, этакие маленькие секиры, кольчуги простой вязки, кинжал на поясе. Нет, у одного два кинжала отличной стали, с ухватистыми, даже в латной перчатке, длинными и овальными рукоятями. С волнистым рисунком слоёв стали на лезвии и в красивых ножнах из кожи местного всеядного. Как его? Точно, япа. Местного сухопутного бегемота размером с половину маршрутки. Эти кинжалы, сейчас в седельной суме, что висит у него на плече. Там же и пара десятков арбалетных болтов, подобранных у убитых солдат — возможно, подойдут к его арбалету, а запас карман не тянет. Оселок. Полировальная паста. Немного золота. Серебро и медь он не стал брать и так сума существенно потяжелела. Сумка становится неудобной для переноски, сползает на ходу с металлического плеча. Какое-то смутно знакомое, почти уже им забытое чувство зашевелилось внутри Опала. Заворчало еле слышно, комкая ленту воспоминаний, ещё более усиливая тщательно им заглушаемое чувство внутреннего дискомфорта. Появилось тянущее ощущение гнетущей раздвоенности, злой, пустой, тёмной бездны где-то в глубине него. Что это, совесть? Неужели у него совесть проснулась?! Загундосила глухо, что-то невнятно толкуя о какой-то морали, цивилизационных рамках, правилах поведения. Нудно затвердила что обирать покойников, после того как ты же их добил хладнокровно и расчётливо, самый отвратительный поступок. Поведение опустившегося мародера, беспринципного дикаря! А питаться энергией умирающего достойно лишь мерзкого вампира! Это всё это не по-людски, это поведение неразумного животного!

Опал замер на полушаге, сильно мотнул черепом из стороны в стороны, стараясь вытряхнуть эти нелепые мысли из головы и восстановить внутренне равновесие.

'Мать твою и местные смотрящие Всеблагие! Да что же за день-то такой сегодня нелепый?! Мало мне самоедства и твари внутри, так ещё совсем некстати проснувшаяся совесть меня лстыдит! Что и кому ты лепечешь?! Эй, кому ты это говоришь?! Тебе! Мне, умершему и не по своей воле возродившемуся в облике ужасающей нежити?! Да! Мать твою, да это не лечится!'

Опал резко сжал фаланги в кулаки. Сильно ударил себя по бедрам.

'Так, хватит давать волю шизофреническому бреду! А то заявится незваным гостем, как Тварь из-за Грани, ещё какой ни будь внутренний голос и будет у меня прогрессировать славная болезнь под названием раздвоение личности. Нет, не надо, спасибо!'.

Все уроки усвоены полностью. Ему вполне достаточно потери контроля над собой во время схватки и всех допущенных им промахов. Тут и так стоит вопрос — либо тварь — либо он, а третий здесь лишний. Это пусть на страницах фантастических книг герои находят общий язык с внутренними голосами. Ему подобное грозит потерей личности. Тварь придётся растворять в своей себе, выдирая из неё нужные ему свойства. Провести что-то подобное ритуалу, благо мантры сосредоточения и выделения основы его сущности полностью изучены. Если же это не выйдет, то твари не будет, даже если и не станет его самого!'

В последнюю мысль вместилось столько твёрдой уверенности в этом исходе, столько ярости и злобы, что Опал ошеломлённый проявлением столь сильных эмоций чуть качнулся, словно от удара, а тварь в его душе сжалась в испуганную чёрную точку.

'Вот и отлично, сиди так и не отсвечивай, потусторонняя дрянь!'

Он продолжил неожиданно прерванный перебор образов живых.

'Пятый солдат, еще двое, еще один. Стоп. Этот покойник выделяется. Чем?'

Опал попробовал вспомнить, что же именно привлекло его внимание. Легко говорить, что обладаешь фотографической, абсолютной памятью. Легко думать, будто можешь вспомнить по своему желанию что угодно. Ты сумей воспользоваться этой возможностью. Данная ситуация похожа на состояние новичка водительских курсов, экстерном сдавшего на права и тут же севшего за руль болида "Формулы 1". Ездить можем, но не долго. Машина зверь, но управляет ей домашний хомячок.

Вот и попробуй с такими навыками, а точнее с полным отсутствием навыков, разобраться в лавине визуальных образов, запахов, звуков, слов, строк из книг и прочего, прочего, что подобно водопаду бурлит внутри его черепа. Крутит водовороты из несущественных, неважных сейчас для него деталей. Мелькает брызгами пятен человеческих лиц, сточек книг и образов ранее виденных им предметов, вещей, деталей ландшафта. Сложно ловить форель воспоминаний в бурлящей и мутной воде селевого потока.

Так, стоп! Есть необычность! Черненная, плотного плетения кольчуга с нагрудной пластиной и выгравированными на ней тремя переплетёнными кругами с рунами внутри, очень схожими со стилизованными буквами S и N. Крепкие сапоги с окованными металлом носками. Отличной выделки кожа обуви и поддоспешных курток. Куртки на плечах еле потёрты, новые, а кольчуга под локтями вытерлась до блеска. Значит есть деньги на новые куртки, это не бедные стражники. Вот и ремни у них непростые, украшены серебряными бляшками с выгравированными на них теми же знаками, что и на кольчугах. Прочные ремни, длинные. В суму их, как найдёт трупы этих двоих, в суму. Тем более, такой замечательный объем имеют переметные сумки местных скакунов! Плащ плотный, утеплённый, всё с теми же кругами и рунами на спине. Все хорошего качества и неуловимыми деталями в покрое и отделке, выдает не местное происхождение. Скорее всего, это элитные воины. Может, охрана магов или наёмники. А на одежде знаки их гильдии.

Что ж, если этот ощущаемый им недалеко полутруп не местный стражник барона, то с ним стоит обязательно поговорить. Платой за откровенный разговор, ему будет быстрая смерть. Вряд ли будущий собеседник Опала поверит в обещание, что за полезную информацию нежить оставит его в живых. Скорее в явление, с минуты на минуту, к нему на поклон всех королей этого мира и местных богов.

Опал обогнул огромное раздвоенное дерево. До последнего живого оставалось метров тридцать. Аура человека вдруг вспыхнула костром, запылала неестественно ярко. Засветилась, обильно стала выплёскивать искры жизненной энергии из дыр в своей оболочке. По всей структуре энергкокона человека загуляли волны цветных сполохов от черного до насыщенно красного цвета, со жгучими точками золотистого цвета. Черного цвета становилось все меньше. Красного все больше. Было похоже на то, словно кто-то насосом принялся закачивать в тело живого энергию жизни.

Опал насторожился, ускорил шаг, встревожено потянулся нитями к живому.

'Такого быть не должно! Хотя... Скорее всего это действие эликсира!'

Опал оскалил челюсти в злой ухмылке.

'Да, если вспомнить флакончик у мёртвого солдата в руке, то все эти цветовые аберрации становятся понятными. Человек принял магическое снадобье, понемногу начал оживать и тут всё пошло как в плохом пиндовском фильме. Еще минута и для воина призрак надежды на спасение уже обретёт ощутимую плотность, а тут, вдруг внезапно возникаю я. Весь в синем, закопченном, с пучками травы и обломками веток в сочленениях лат. С засохшей коркой земли на доспехе и внутри него. Со зверским оскалом челюстей. Обидно, нелепо очень досадно, находясь буквально в шаге от спасения, умереть от руки вдруг появившейся рядом грязной тупой нежити!"

В своих предположениях Опал не ошибся. Воин с раскрасневшимся, потным лицом, с неловко подвернутой под себя ногой увидев его выходящего из-за деревьев, откровенно упал духом. Слабо поболтал, зажатый между пальцами флакончик. Резко перевернул горлышком вниз. Проследив, как вытекают последние капли с золотистыми искрами, разжал пальцы. Флакон, еле слышно звякнув о валяющейся на земле такой же сосуд, затерялся в траве. Человек оперся спиной на ствол дерева позади него, откинулся расслаблено, закрыл глаза.

Одет он был, так же как и тот второй воин. Точно такая же черненая броня с гравированными пластинами. Плащ, пояс, сапоги с металлическими носками. Всё идентичное и одинаковое. Униформа. И униформа явно произведённая поточно, фабричным способом. Следовательно, это он не местный и он именно тот, кто ему нужен. Да и в возрасте этот живой, у него лицо человека перевалившего за третий десяток, это точно. По взбудораженной эликсиром ауре точный возраст определить невозможно, но в волосах седина и складки обветренной кожи лица у губ глубокие, резкие. Матёрый, опытный боец, более чем очевидно, что многих он проводил за Грань и совершенно не боится встречи с ними. Нет внутри него страха. Лишь усталость, опустошенность и бессильная ненависть. Чуть поодаль, кося на нежить налитым злобой взглядом, переступал копытами-тарелками, огромный гнедой лохматый жеребец. Наверное, конь этого человека. За широким крупом скакуна пряталась тонкокостная кобылка, нервно прядущая ушами. Пес вопросительно повернул зубастый череп к Опалу. Быстрый обмен пылающими зелённым огнём взглядами: "Убить? Нет!"

Получив запрет, Пес равнодушно плюхнулся на костлявый зад, замер костяной статуей. Жеребец грозно всхрапнул. Глубоко взрыл землю копытом, наклонил голову оскалив крупные желтые зубы, зло прижал уши. Фыркнул, словно выругался. Пес отвалил нижнюю челюсть. Молниеносно закрыл пасть, издав громкий клацающий звук. Словно предлагал:

'Давай, травоядный. Рискни'.

Опал перевел взгляд с жеребца на Пса. С Пса на спокойного, как достигший нирваны буддистский монах, раненого воина. С воина, вновь на Пса.

'Чертовщина какая-то! Совершенный бред! Неживой пес ведет себя как обычная, задиристая собака. Живой конь демонстрирует полное бесстрашие в присутствии нежити, от которой несет свежей кровью. Воин уподобился хладнокровному самураю и ожидает смерти, презирая и её и врага, от руки которого она настанет. И как мне поступить в этом случае? Громко сказать "Бу!" и уйти, не говоря более ни слова? Уйти, что бы этому фаталисту стало смертельно обидно за поспешно вылитый эликсир? Или, что там у него было? Хрена с два, сперва мы поговорим"

Опал шагнул вперед. Стал так, что бы загородить свет, падающий сквозь просветы среди ветвей на лицо полулежащего человека. Черты лица воина даже не дрогнули, только жилка на виске забилась чаще. Организм воина выбросил в кровь адреналин, предав хозяина быстрым бегом крови по венам.

"Хм, однако, стойкий оловянный солдатик! А как мы среагируем на это?"

Опал присел на против человека на корточки, заняв неустойчивую и несколько нелепую позицию с выпрямленной спиной. Сделавшую его в чём-то неуловимо схожим с сидящим рядом Псом. Все-таки сочленения доспеха хоть и обладали удивительной подвижностью и позволяли сообщать некую пластику его движениям, но на такие эволюции рассчитаны не были.

-Поговорим?

Реакция. У обоих.

Воин мгновенно распахнул веки, неверяще и изумленно уставился на говорящую нежить. Опал также ошарашено молчал. Переваривал новое звучание и тембр своего голоса. Голоса хрипловатого, сухого, скупого в интонациях и холодного в тоне. Но не пустого как ранее, не мертвого. С лёгкими оттенками эмоций и еле заметными обертонами.

Воин перевел взгляд за спину нежити. Поискал взглядом кого-то. Затем с сомнением перевёл взгляд на Пса, вновь посмотрел на нежить.

-Что я слышу, говорящий "птенец"? И 'птенец', с разумом ещё не пожранным демоном из-за Грани? И костяной пёс рядом? Всеблагие любят шутить! Или это злая шутка Нижнего Отца? Скажи ещё что ни будь разумное, нежить!

-Тебе нужно подтверждение моей разумности, воин? Прочесть тебе молитву из Малого Свода?

-О, нет! Не надо! Что-то не хочется мне превратиться за Гранью в безголосый прах из-за твоего богохульства! Нет, это нечто невероятное! Мое глубочайшее почтение твоему хозяину! Нет, многократное глубочайшее почтение и искреннее преклонение перед его талантом! Передашь мои слова своему господину, костяшка?

-У меня нет ни господина, ни хозяина, воин. Но мне очень хочется узнать кто твой господин или хозяин?

-Нет хозяина? "Птенец", не смеши меня! Иначе я умру от смеха, прежде чем ты начнешь задавать свои вопросы. Пусть ты и говорящий и соглашусь, вполне разумно говорящий, но я никогда не поверю, что в твоем черепке нет вплавленного в кость амулета подчинения! Скажи мне правду перед моей смертью, делай свое дело и убирайся лизать пыль с подошв своего господина! Ах, да, не выйдет у тебя! У тебя же нет языка! И еще кое-чего, полу — нежить!

Воин хрипло вдохнул, резко дергая кадыком, облизывая сухим языком свои губы. На его лбу выступили крупные капли пота. Черноты в линиях ауры добавилось. Рваные прорехи в ауре, сочащиеся энергией в области паха и верхней части туловища существенно увеличились.

Опал всмотрелся в живого. Не своими темными провалами заменяющими ему глаза. Не зеленными огнями в глубине черепа. Чем-то другим, чему пока еще не подобрал точного названия, обходясь неточными ярлыками 'радар' и 'локатор'. Увидел, что искал. Еле видимые, рваные концы нитей жизненной энергии, метались вокруг верхней области позвоночника человека. Рыхлым клубком ежились своими оборванными концами в его паху.

"Перелом позвоночника и рана от кинжала или копья в нижней части живота. Точно. Он потом ведь и копьем бил солдат".

Вспомнилось, что в середине схватки Опал обнаружил, что подобрал чье-то копье и наносил им удары, пока оружие не пришло в полную негодность и не было выброшено.

"Очень высокоэффективная штука их эликсир. Со смертельными ранами живой ещё может двигаться и говорить! Нет, больше ни одного оставленного за своей спиной недобитка. Это чревато весьма неприятными последствиями".

Выплывая из, из... Ну, допустим, из тонкого мира человеческих аур, магических источников и энерголиний, Опал сфокусировал свой взгляд на живом. Человек выглядел чудовищно плохо, но его серые глаза по-прежнему светились светом любопытства и нетерпеливого ожидания ответа на его вопрос.

-У меня был амулет в черепе, воин. Потом я заключил его в круг рун отрицания. И провёл ещё один ритуал.

А вот это было удачно сказанной фразой. Человек теперь глядел на него совсем по-другому. Глядел как на серьезного противника. Врага разумного, признанного равным, достойным и опасным опасения. Черты лица умирающего заострились, стали резче. Взгляд приобрел внимательность, некую отстраненность от окружающего. Собрались в тонкую сеточку морщины на лбу.

-Руны отрицания? Вокруг амулета подчинения? А затем ещё один ритуал? Всё ясно. Бесспорно, у тебя нет господина, необычный 'птенец'! И это очень плохо для всех. Для всех людей. Жаль, что я не смогу сообщить о тебе Службе.

-Почему жаль? И какой службе?

-Почему? — игнорируя второй вопрос, воин криво усмехнулся — Ты ведь хотел со мной поговорить свободный "птенец", я прав? Что-то узнать от меня, а взамен пообещать мне жизнь. Так?

Опал не ответил.

-Это так — сам себе ответил воин. Помолчал.

-А потом ты меня все равно бы убил, раз настолько умен, что бы избавиться от амулета и своего хозяина. Оставлять в живых врага, знающего о тебе так много, согласись, довольно глупо даже для нежити.

-А если просто поговорить, без всяких условий?

-Нет, не выйдет "птенец". Я давал присягу, а столичные сплетни и цены на услуги девочек тетушки Марты, тебя вряд ли интересуют.

Опал подумал несколько мгновений. Попросил:

-Закрой глаза, храбрый воин.

Человек, тотчас понявший, что сейчас произойдет, скупо улыбнулся.

-Оказываешь милость, необычный "птенец"? Ни к чему. Я не нуждаюсь в этом. Я, мастер — сержант Службы Надзирающих Арнарского герцогства саур Ассот, по прозвищу Хранитель, не приучен закрывать глаза ни на что и не перед чем.

Потом тихо добавил:

-Но, если можешь, прошу тебя, потом похорони моё тело. Не хочется стать поживой для воронья. Сделаешь?

Опал кивнул головой, достал из сумы кинжал. Убивать столь бесстрашного человека ударом кулака было как-то не совсем хорошо.

Рассвет плавно превратился в позднее утро. Офицер асс"Мэлур Олла давно отправил свой отчет со знаком трех точек в конце строк. Дежурный офицер Службы, принявший его послание, обозначил приоритетность сообщения тремя звёздами и над территорией Серого замка прозвучали три протяжных сигнала. Дежурные "звенья" возле казарм замка приторачивали к сёдлам сумки. Пятёрки "скальпелей" сверяли маршруты со старшими 'звеньев'. Время заканчивалось, истекало каплями воды, струйками песка сквозь пальцы, а Опал все не уходил с небольшой прогалины, где убил последнего из напавших людей.

Он думал. Не торопясь думал. Прикидывал варианты, тщательно просчитывал возможное развитие своего будущего. Перепроверял. Старался смотреть на всё под другим углом. Раскладывал создавшуюся ситуацию на малые части, дробил на кусочки и вновь складывал мозаику из получившихся осколков. То есть пытался оптимально решить возникшую перед ним проблему. Новую проблему в новом свете.

"Итак, что мы имеем. Имеем только отрицательный результат и малую толику положительного. Положительным фактом является тюк с лунным металлом и заказанными им ингредиентами и новая информация. И на этом всё. Зато вот отрицательного у нас очень много. Неожиданное появление демонической твари. Смерть саура Самара и обрыв всех связей с миром живых. Последующая за этим невозможность приобретения нужных эликсиров и ремонта доспехов. Чертовски разозленный и напуганный местный барон. Напуганные маги, тоже непримиримые враги. И нешуточный интерес к нему со стороны неведомой грозной Службы Надзирающих герцогства Арнарского. Службы, о которой ему известно лишь очень немногое.

Есть служба или с большой буквы Служба. Есть у нее в штате люди, спокойно и с чувством собственной правоты жертвующие жизнью ради данного ими слова, то есть принятой присяги. В штате Службе есть маги. Довольно сильные маги. И Служба не оставит его в покое ни в коем случае. Ни за что.

Если Служба исповедует схожие принципы земных спецслужб, то за ее убитых агентов, офицеров или сотрудников, она достанет его и из самых глубоких и темных пещер Стальных гор. Есть у него такая, почти абсолютная, уверенность в этом предположении. Следовательно, там его и будут искать в первую очередь. Искать, для последующего препарирования или тщательного изучения, в лучшем случае. Развоплощать вряд ли будут. Если только он не станет для Службы слишком опасным и затратным трофеем.

Значит, по его следу пойдет хорошо подготовленная группа магов и таких же, как убитый им последним, опытных и преданных Службе мастеров — сержантов. В руках у них будут заклятые серебренные сети, наготове заклятия "Стеклянная паутина" и "Каменные оковы". Или другая магическая экзотика из обширного арсенала местных магов. Или маг Земли просто устроит небольшой обвал скальных пород. Неожиданный сход со склонов гор каменных лавин из валунов. Лавина сбивает его с ног, затем подходят живые и набрасывают сети. Всё. Хорошая клетка из толстых посеребренных прутьев уже не будет пустовать.

Опал видел подобные клетки на Мертвом дворе. Клетки, сделанные специально для нежити. По его глубокому убеждению очень неудобные, некомфортные и больно жгущиеся серебром. Старые на вид, но невероятно прочные. А под днищем толстые оси со снятыми колесами, намертво прикрепленные к днищу клеток. Все живыми предусмотрено, всё подготовлено к приёму редкого экземпляра. Сидеть же, как нечто маленькое и незаметное в горах, в темном углу пещеры, не получится. Сам не сможет — нет в этом смысла и тактически неверное решение. И, скорее всего, не дадут покоя местные жители Стальных гор. И будут совершенно в своём праве.

Пришел незваным. Забился в пещеру. Сидит, что-то думает. За собой людей привел. Зачем привел? Что думает? О ком думает? Вдруг что-то плохое думает?

А если он правильно персонифицирует обитателей тамошних каменных дыр, то присутствие у них очень развитой паранойи, буквально жизненно необходимо для их невыживания. М-да, антагонизм какой-то понятий поучается. Жизненно для неживых. Упущение в этимологии местного языка.

Хорошо. Чего ему ждать в будущем, и с какой стороны ему, примерно, известно. Значит, нужно сломать всю схему действий, что диктует ему проигрышную стратегию и тактику. Поступить неожиданно для живых, ищущих его, сбить их с толку. Только вот как именно ему поступить?

Неторопливо бредущая по дорогам герцогства разумная говорящая нежить довольно неожиданное явление для абсолютно всех. Но, это годится только как способ поразить всех неадекватностью своего поведения и как можно быстрее оказаться в подвалах Службы. С таким же успехом можно остаться на месте и дождаться облавы. Ещё и руки себе связать, упаковаться так сказать, заранее. Если судить по вспоминающимся строчкам трактатов и припомненным обмолвкам мага Воранта, то сопоставив все данные, можно предположить, что у Службы обширные подвалы с интересным содержимым. Он явно займет там не последнее место. Возможно, под него выделят целую лабораторию и несколько пытливых магов Смерти будут увлеченно "искать не находимое и познавать непознаваемое". Возможно, что-то и найдут, но почему-то хочется, что бы это произошло без его участия. Тем более, познавательный экскурс для него проводить не будут, и не выйдет поэтому ни какого гешефта.

Итак, открытый способ передвижения по землям герцогства отпадает. Скрытный способ, движение по лесам и чащобам может привести к потери темпа, истощению его и так небогатых запасов внутренней энергии и вполне возможному возвращению к отправной точке. Ведь знания местной географии здешнего мира у него не целостны и местность он совершенно не знает. И во время ритуала знаний он не получил, ничего не передалось. Карты, если так можно назвать цветные гравюры в толстых фолиантах, дают, лишь общее представление о землях и границах герцогства. А их авторы ничего не слышали о слове топография. Карта же мага лишь схематический рисунок пути до руин Покинутого города.

По всему выходит, что ему нужно идти параллельно дорогам и трактам. При этом очень велик шанс быть обнаруженным, замеченным и пойманным. По трактам герцогства и окрестным лесам, курсируют опытные егерские патрули. Там же бродят охотники, травники, углежоги, бортники и Всеблагие ведают кто еще. Все с глазами и ушами. Через одного стремящиеся к плотному общению и обстоятельной беседе. Особенно герцогские егеря. Работа у них такая.

Убивать всех встреченных им? Не выйдет. Как говорится, "всех не перевешаешь".

Где прячут лист? В лесу. Где спрятаться нежити? Среди людей. Абсурдно? Да. Бредово и бедово? Еще бы! Но, если не лезть в города и селения, осторожно идти параллельно центральному тракту второстепенными дорогами и не вступать в длительные контакты с живыми, то...

То в этом что-то есть. Доспех у него совершенно другой. Сделанный для человека и человеком. Рыцарский доспех. Полное же вооружение рыцаря ему подобрать несложно. Щит и меч есть, копья, на выбор, остались от солдат барона. Нет оруженосца и слуг? Он небогатый рыцарь, младший сын дворянина и вдобавок и путешествует он без оруженосца. Чёрт! Доспех у бедного рыцаря совсем не бедный и это может вызвать нездоровое любопытство встречных. Плевать, как ни будь разберёмся. Новый голос его не выдаст и излишне любопытным живым, найдётся пара слов в ответ. На забрало же, можно изнутри нацепить ткань и зеленые огни внутри черепа, вполне, если никто не будет слишком внимательным, сойдут за зеленные глаза. Если же повязать на руку треугольный кусок черной ткани, то вот и готов строгий и молчаливый почитатель Всеблагих в Гневе. Рыцарь, исполняющий взятый на себя обет. Для передвижения по землям герцогства и землям других государств ему не потребуется подорожная — рыцари, принявшие на себя обет, передвигаются по всем землям Южного материка свободно. Старая, освященная веками традиция, почти уже закон и не нарушаемое за многие столетия правило. Даже во время войн, смут и прочих неприятных коллизий в мире живых. Свой герб и имена, рыцари Обета скрывали и очень не любили показывать лица. Тоже традиция и весьма для него удобная. Правда, странствующим рыцарям обязательно нужно было встревать в разнообразные разборки. Спасать, требующих спасения. Охранять путников, путешествующих в опасных местах. Отстаивать честь и достоинство прекрасных дам. Бороться с ветряными мельницами...

Так, это не из правил давших Обет. В общем, выполнять все, что ждут "...от неизвестно кем выдуманного образца благородства и рыцарства, жадные на оплату надежной охраны похотливые дамочки".

В каком из трактатов он прочитал эти злые строки из мемуаров одного из бывших рыцарей Обета, он не встал вспоминать. Вот только для полного совпадения с образом, нет у него рыцарского коня. Точнее, пока нет.

Опал внимательно посмотрел на гору из мышц с копытами, на огромного по своим размерам черного жеребца, всё еще не покинувшего лесную прогалину.

Почему он решил, что его все лошади бояться? Кобыла мага Воранта вела себя в его присутствии спокойно. Скакуны путников, встреченных во время их путешествия с магом, не показатель. Наверное, были не приучены к нежити. А вот свиньи на дворе трактира в Смязи вообще не обращали на него внимания, спокойно возились в грязи и лениво похрюкивали. Так почему бы и нет?

Пробуем? Пробуем!

Опал "попросил" Пса не дать жеребцу ускакать в лес. Догнать его будет возможно, но разгоряченный скачкой и преследованием конь вряд ли пойдет на контакт. Более чем вероятно, будет упрямо отстаивать свою конскую свободу. Зубами и копытами. А зубы у него о-го-го и копыта под стать междометию. Такой "слон" с гривой, вполне выдержит его вес. Недолго конечно, но выдержит.

Опал плавно шагнул вперед. Потянулся к потокам энергии скакуна. Осторожно отбирая излишек энергии алого цвета, бережно начал откачивать энергию агрессии из ауры жеребца, пока ещё неумело пользуясь методом продемонстрированным тварью из-за Грани. Кое-что получилось, пусть и вместе с энергией агрессии, он лишил жеребца и части жизненных сил. Для первого раза совсем неплохо, сказывается тренировка на скелетах в Покинутом городе и сейчас главное не торопиться. Простой отъем энергии у живого существа. Только очень трудно сосредоточиться. Потоки энергии мгновенно меняют интенсивность, направление движения. Выскальзывают, уклоняются, больно хлещут обжигающими жгутами по его холодным нитям, рвя их на тающие зеленным дымом обрывки. Но ничего, он не спешит и потерпит неприятные ощущения.

Шаг. Еще шаг. Рука Опала осторожно похлопывает скакуна по литой шее. Черные бархатные губы жеребца обнажают большие, крепкие зубы. Губы нервно подрагивают и всё-таки берут, берут бережно кусок хлеба с костяной ладони. Жеребец фыркает. Уже не зло. Просто фыркает.

Все? Все. Есть конь и его рыцарь. То есть наоборот. Рыцарь без герба, исполняющий обет, данный Всеблагим в Гневе и его верный конь.

Теперь ему осталось только выполнить предсмертный наказ саура Самара. Отсечь ему голову. Затем похоронить обезглавленное тело. Но вначале, бегом повторить в обратном направлении свой маршрут мародера. В седельных сумках лошадей убитых Псом, обязательно должен быть овес, скребки, торбы и другие нужные ему вещи.

За лошадьми — маленькая кобылка не пожелала расставаться с жеребцом, хотя и непрерывно дрожала от страха — нужен уход. Придется опять выдержать шквал образов и отделить крупинки нужных знаний по уходу за скакунами от мусора разнообразной информации, что скопился в его черепе.

Жаль, что жеребец не питается мясом, а вместо шкуры у него не гладкий хитин. Так за ним ухаживать было бы гораздо проще.

-Господа сур гайт-офицер, сур гай-лейтенант, докладываю! Неживая тварь двигалась по направлению к Скалистым горам, но через двенадцать лиг её след потерян.

-Как вы потеряли след?

-Река, сур гайт-офицер! Тварь или переплыла реку или перешла её по дну. Берег, на той стороне реки, скалистый и обрывистый, взобраться на него почти невозможно, сур гайт-офицер! Подъем возможен только через три лиги сур гайт-офицер! Чтобы проверить весь берег нужны ровно сутки, сур гайт-офицер. Через час — полтора, пойдет дождь, сур гайт-офицер.

Олла недовольно поморщился.

-След только один, следопыт? Рядом с ним нет следов собаки? И далее постарайтесь отвечать без излишнего официоза.

-Слушаюсь вас, человек сур офицер. Рядом нет следов существа из Мёртвой стаи. В двух лигах отсюда следы двух скакунов, ведущие на тракт и следы чего-то схожего с существом из Мёртвой стаи. Некого зверя неизвестного нам зверя.

Следопыт изящно прокрутил в воздухе узкой и длинной кистью руки рисуя жестом образ нечто массивного и приземистого.

-Что-то похожее на метаморфированного магией волка. Шерстинки шкуры волка, но явно не волк. Не его запах, не его след. Предположительно монстр, оставшийся с Эпохи. Очень тяжелый зверь и не лесной. Лес его не порождал. Шел он параллельно лошадям. Возможно, охотится на них. Но ваши собаки вели себя спокойно. На него не среагировали, сур офицер.

-Хорошо, следопыт. Обязательно прочешите берег реки до дождя и после. Обязательно отыщите следы нежити. Исполняйте.

Олла на секунду отвлечённо задумался, провожая рассеянным взглядом расплывчатую фигуру нелюдя следопыта в лохматом зеленом плаще.

"Интересно, это правда, что есть потомки Первых и этих нелюдей в глухих местах на Южном материке? Или это перевранный кусок непроверенной информации? Жаль, что на третий уровень архивов Службы, у него пока нет допуска".

Олла поёжился, почувствовав холод, предвещающий скорую грозу. Поплотнее завернулся в тёплый плащ. Конь шел медленно, тщательно выбирая куда поставить копыто на присыпанную пожелтевшими иголками елей землю, низкие ветви деревьев Олла отводил рукой. Рядом, такими же беззвучными тёмными тенями, на секунды исчезая за стволами деревьев и появляясь вновь, бесшумно передвигались люди его отряда.

Пустота и тишина, не треснет сучок, не забьёт заполошно крыльями напуганная людьми перепёлка или серым комком не метнётся из под копыт мелкий лесной зверёк. Все лесные жители давно попрятались в норы или убрались с пути его отряда. Всё спокойно. Можно и потратить немного времени на отстраненные размышления о лесных нелюдях А`Кайну. Нежить поступила как от неё ожидали и не преподнесла сюрпризов. Направилась без всяких отклонений с пути, к Стальным горам. Но, советом дядюшки, все же, пренебрегать не стоило.

-Лейтенант! Слушайте приказ! Отправьте одно 'звено' и с десяток солдат барона по следу лошадей. Если их ещё не сожрал неизвестный зверь, то пусть этих скакунов поймают. И нужно сообщить командирам егерских отрядов приметы нежити.

-Думаете, сур Олла, нежить настолько умна, что сделает круг и выйдет на тракт?

-Нет, не думаю. Но это вполне возможно. И так думает высший гайтер — офицер асс`Ротон Лота.

Первый лейтенант Отдела Розыска и заместитель гайт-офицера ас`Мэллур Олла сур ас`Иона удивленно вскинул широкие чёрные брови. Обменявшись многозначительными взглядами с командиром, он понимающе кивнул головой. Тронул каблуками бока коня, разворачиваясь на месте. Через минуту послышался его зычный голос, зовущий старшего второго "звена".

Поиски "птенца" продолжались.

Опал тем временем делал выбор. Стоял в задумчивости, держа в поводу жеребца, на развилке дороги. Указатели направления с названиями города, селения или лиговый столб, что стояли через каждые десять лиг на дорогах в герцогстве, отсутствовали. Камня, с выбитой на нем заботливыми дорожниками надписью "Налево пойдешь — коня потеряешь, на право — чего-то найдешь" не было. Правая дорога была более наезжена, левый путь такое впечатление не создавал. Что же выбрать? Лево или право?

Опал думал. Пока, все складывалось неплохо. За ночное и дневное время он совершил неплохой марш — бросок. Непрерывно двигаясь, он отмахал довольно приличное расстояния от места схватки с солдатами барона, ориентируясь по местным лунам и солнцу. Держал их всё время слева. Лая собак и дробного стука копыт погони за его спиной слышно не было. Никто и не встретился ему, идущим или скачущим, на встречу. Но излишне пустынными дороги не были, изредка шли и ехали по ним по своим суетным делам живые. Чувство опасности дремало, тварь внутри не подавала признаков жизни. Можно было потратить немного времени на выбор своего пути.

Лошадей и Пса он догнал к концу прошедшего дня. Разнуздал, про себя радуясь, что всё получилось, как он хотел, снял с них седла и попоны. Выводил, вычистил щеткой. Напоив из лесной речушки, насыпал в торбы овса вперемешку с зерном, найденным в сумках солдат барона. Пастись побоялся отпустить. В его пустом черепе мелькали названия трав, непригодных в качестве корма для скакунов. А вот их внешний вид ему известен не был. Решил не рисковать. Внимательно осмотрел седла и попоны. С кобылки седло сразу выкинул, оставил только попону и узду. У жеребца пришлось срезать с боков плотной, черного цвета попоны, вышитые красной нитью круги с рунами Службы. С лошадьми ему повезло. Ни клейм на уздечках, ни выжженного тавро на шкуре лошадей не было. Подковы, также ни каких меток не несли. Обычные куски металла, отшлифованные трением о землю. С наружными и внутренними ветвями, гвоздевыми отверстиями, совершенно обычные. Сами копыта лошадей были ухоженными. Аккуратно и тщательно обточены рашпилем, очевидно, регулярно смазывались жиром. Также и ему следует поступать в дальнейшем. Уход за лошадьми, если выполнять все условия, что удалось ему вспомнить, оказался довольно трудоёмок и требовал немало времени. Впрочем, учитывая отсутствие потребности в отдыхе и сне, трудностей ему это не доставит. Гораздо труднее оказалось выпутать Пса из остатков шкуры волка, что он намотал на него сверху и очистить свой доспех до блеска.

Гамбезон внутри лат сильно поистрепался от купания в водах реки и многочисленных ручейков и Опал вышел из положения, натянув поверх него кольчугу мастер — сержанта Службы. Только нагрудные пластины пришлось срубить, зазубрив лезвие одного из подобранных кинжалов. Не жалко. Оставались еще два клинка отличной стали и тот самый кинжал из неизвестного сплава. Там же, на временной стоянке, он перетряхнул собранные с трупов вещи. Избавился от лишнего барахла. Ненужные вещи выбросил в маленькое болото, нагрузив свёрток камнями. Роясь в сумках, прихваченных без разбора на повторном пути, нашел свёрток чистой, тянущейся ткани, светло-коричневого цвета. Мысленно похмыкал, начал вспоминать, в каком из отделений сумок он видел портняжную иглу и нитки. Пока всем этим занимался, разожженный им огонь вскипятил воду в котле. Опал чуть помедлив и подержав в руках обмотанный тканью круглый предмет, опустил его в воду. Почему-то ему показалось, что если просто бросить голову мастера в воду, то это будет неуважительным по отношению к нему. Чуть постоял, словно ещё раз прощаясь, затем продолжил заниматься дальнейшей подготовкой к своему преображению. Тварь внутри него по-прежнему не подавала признаков своего присутствия. Ну и хорошо.

К утру, на дорогу из леса вышел рыцарь Обета с черной повязкой на правой руке. Если быстро посмотреть в узкую щель забрала, то можно было разглядеть в сумраке шлема, что у рыцаря была неестественно смуглого цвета кожа и ярко зеленые глаза.

Так, довольно изображать странника на перепутье. Нужно выбирать куда идти. Сканирование окружающего пространства ничего ему не дало. Вблизи него воспринимались только еле ощутимые маленькие пятна аур живых существ. Наверное, мелкие птахи и лесные зверьки. Зайцы и кроты, какие ни будь. Ни одного живого крупного существа вблизи.

К сожалению, уверенно почувствовать и определить живой организм удавалось ему не более чем на одну — две десятых лиги. Совершенно недостаточно для того, что бы избежать нежелательных встреч с живыми. Вполне возможно, что за поворотом на отдых расположился крупный караван или поджидала, сидя в зарослях, запоздалого путника ватага "лесных людей". Впрочем, встреча с местными разбойниками была ему только желательна. Запасы энергии, израсходованные в ночной схватке и в последующем переходе по дну бурной реки, а затем в долгом карабканье наверх по скалистому берегу и беге вдогонку за Псом и лошадьми, следовало обязательно восполнить. Иначе, еще пара таких бурных ночей и он превратиться в обыкновенного мертвяка. Медлительного и не способного быстро отреагировать на опасность.

Значит, ему налево. Туда, где потемнее, поглуше и больше вероятности нарваться на засаду беспечному путешественнику. Вряд ли шайка "лесных людей" будет чувствовать себя в безопасности на широком и часто посещаемом патрулями егерей тракте.

Нежные переборы посеребренных струн гитары на мгновения позволяли забыть об окружающей обыденной реальности. Заставляли о чем-то грустить легко, настраивали на романтический лад. Под тонким плектром в пальцах юной госпожи гитара робко пела, трепетала смятенно корпусом из драгоценного палисандра, вознося людей окруживших карету музицирующей девушки, волшебными звуками к закатному небу. Казалось, что на боках тонконогих скакунов появляются белоснежные крылья с розовеющими в лучах садящегося солнца кончиками перьев. Звуки музыки туманили глаза сопровождающих девушку стражников ласковой поволокой несбыточных для них мечтаний. Например, о изящной и нежной ручке гладящей небритую щёку, вместо широкой и грубой, покрасневшей от частых стирок ладони супружницы. Но ведь на минутку можно и поверить в несбыточное? Сказочная мелодия удерживала последние лучи солнца на металлических деталях снаряжения охраны, заставляли сверкать драгоценными камнями начищенные до блеска бляшки и стражники казались себе настоящими рыцарями. Пусть и ненадолго. А когда госпожа своим нежным голосом запела балладу о несчастной любви герцогини о`Лаени, то грубые сердцем воины ощутили душами благодать богини Авро, будто бы на краткое мгновение вдруг решившей посетить грешную землю.

И вдруг хрупкое очарование звуков голоса госпожи неожиданно сломал предсмертный хрип новика Нута, всего лишь два месяца назад принятого на службу в дружину. Его шею и одновременно жизнь перечеркнула темная полоска стрелы. Она выклюнулась красным острым концом справа, оставаясь коричневой с левой, оперенной стороны. Потом спереди и сзади охраны баронессы, упали подрубленные деревья, и все закрутилось в путанице неожиданной схватки, лавине стрел летящих из леса, свирепых криков нападавших, злом звоне кованного для смерти железа.

Охрана плотно сдвинула щиты, закрывая от стального дождя возок с госпожой. Разрядила заряженные арбалеты в заросли у дороги. Выстрелила наугад, по шевелящимся ветвям кустов. Трое воинов шагнули назад, для перезарядки арбалетов. Поддержали, сблизив плечи, протянув руки раненных соратников. Своих сослуживцев, поймавших грудью, лицом, животом жалящих посланниц тугих луков бьющих в хрупкие тела калеными наконечниками.

Десятник Дагомар мог смело поставить себе в заслугу отличную слаженность действий своих подчиненных. Надетую броню и предусмотрительно заряженные арбалеты. Тщательный выбор дорог и разведку перед выдвижением. И не его вина была в том, что падали убитыми солдаты его десятка, обильно кропя дорожную пыль своей кровью. А стена щитов становилась все менее плотной. Просто ему не повезло — против него выступили более опытные и лучше снаряженные игроки. Если бы он смог спокойно рассмотреть арбалетный болт, сбивший его ударом в грудную пластину доспеха на землю и стрелу, пробившую его левое бедро, то не проклинал бы не причастных к этому нападению "лесных людей". Не причём здесь были разбойники, не причём.

В зарослях у дороги находились его коллеги, такие же солдаты. И приказ валить деревья резким отмахом руки подал такой же, как и он, десятник, только служащий совсем другому хозяину. Темные плащи, повязки на лицах и отсутствие значков и щитков на рукавах кольчуг и колонтарей не могло скрыть выправки и экономных, тренированных движений опытных воинов.

Упав под копыта испуганно мечущихся лошадей утерявших всадников, десятник Дагомар не видел, как громким свистом командир нападавших остановил лучников и на лесную дорогу слаженно ступили, грозя острыми жалами копий остаткам охраны, таящиеся в лесу воины. Не увидел десятник и как трое лучников, оставшиеся в чаще, вдруг стали похожими на странные наросты на коре деревьев, с кровавыми пятнами на спинах, пришпиленные к тёмным стволам короткими арбалетными стрелами. Как позади начавшего оборачиваться командира нападающих внезапно возникла тень в металлической броне и неразличимым глазу движением погрузила острую стальную полосу ему между лопаток. Не видел наш десятник и стремительного рывка фигуры закованной в сплошное железо в середину ряда копейщиков и еле различимого мелькания синей стали. Не слышал гула воздуха, стремительно рассекаемого испачканного чем-то красным шестопера. Через некоторое время, с трудом приходя в себя, он услышал только звенящий от волнения голос молодой госпожи радостно благодарящей неизвестного рыцаря вовремя пришедшего им на помощь. Только рыцарь, почему-то ей не отвечал. Немой?

Глава 9.

Как попадают молодые парни герцогства в отряды Егерской Службы? Да по-разному попадают. Кого-то забрали в рекруты согласно спискам Подушного отдела Казначейства. Кто-то сам пришел на вербовочный пункт, сбежав ночью от строгого родителя или сурового, не жадного на подзатыльники, но скупого на сытную похлёбку мастера-наставника. Кто-то появляется в стоптанных сапогах, пропотевшей одежде и с тупым мечом из плохого железа в приёмной вербовочного пункта просто наслушавшись на деревенских посиделках баек ветеранов легионов герцогства. Их рассказов о грандиозных битвах и сражениях, верных друзьях, о добытом золоте и славных победах. И глаза молодых парней горят огнём, кровь бурлит, в руках непонятный зуд появляется, мысли разные в голове жерновами мельницы крутятся, шалый взгляд постоянно устремлён за ограду посёлка. А то, что ноги или руки нет у ветеранов или глаз выбит, то это просто не повезло поселковым уважаемым людям, а они парни молодые, ловкие и с ними точно ничего такого не будет! Вот и приходят и сразу рвутся в бой, в отличие от тех парней, которых привозят в тренировочные лагеря с вербовочных пунктов небольших городков с западных и восточных провинций Арнарского герцогства.

Привозят, похлёбкой бобовой кормят с серым хлебом и в просторном бараке на ночёвку устраивают. Спят тревожно рекруты на длинных деревянных настилах на худых тюфяках. Поутру их громким криком и ругательствами будит сержант-наставник. Поднимает тычками, пинками, хлёсткими ударами своей палки. На плацу строит неровными рядами и писарь, идя вдоль строя с помощником, вносит их имена в список новобранцев. А затем очумевших от злых криков, жажды и долгого стояния на плацу новобранцев загоняют в ограждённый высоким забором тренировочный лагерь и суровые сержанты-наставники устраивают им "потогонку". Кто выдержал эти десять дней сумасшедших физических нагрузок, тот переводится в другой барак. Ждет там отправки к месту начального обучения, продолжая дуреть на плацу, маршируя под мерный счёт сержантов и рвя мышцы на полосе препятствий. По вечерам отлеживается на набитых свежей соломах тюфяках, отсыпается уже на отдельных нарах. Отъедается кашей с мясом и белым пышным хлебом, взамен бобовой похлебки и серого хлеба до этого. Парни заслужили. Лечит мазями их синяки и ушибы, полученные от палок сержантов или твёрдых поверхностей тренировочных снарядов местный лекарь. Кто не выдерживал непосильных нагрузок и кошмарных пробежек с мешком камней за плечами, что ж — ворота лагеря для тех всегда открыты. Никто насильно не держит. Но только для добровольцев, кого же привезли согласно рекрутским спискам, то получи зуботычину, слабак и ползи в 'чёрный' барак для дохляков. Потом с тобой разберёмся, куда нам такую нюню пристроить!

А пока новобранцы, прошедшие через круги "потогонки" ждут отправки к местам обучения, их судьбу решит старший офицер-наставник. Принимает решение, кого в какое воинское подразделение отправить. Кого в штурмовики, кого в стрелки, кого в копейщики, а кого и сразу в легионные когорты. С сержантами-наставниками всегда советуется, вызывает к себе по одному прошедших отбор новобранцев. Разговаривает вежливо и уважительно, хоть и господин офицер. Впрочем, поговаривают, что он в офицеры из рядовых вышел за умение своё воинское и храбрость в бою беспримерную. Ну и на тренировочных площадках он всегда присутствовал до этого. Сидел на раскладном стуле, ногу повреждённую вперёд вытянув и трубочку с душистым табаком покуривая. Наблюдал за всем и всеми внимательно. Иногда подзывал к себе сержантов-наставников и приказывал выбранного им новобранца ещё раз по полосе препятствий прогнать или на стрелковый рубеж отвести. Самострел или лук в руки дать. На мечах и кулаках в круге проверить. Ошибался он в своих решениях очень редко. Опытный офицер и хороший кадровик.

Вот так отбор в армию герцогства происходит по всем армейским подготовительным центрам. Самих обучающих центров немного, зато почти у каждого городка герцогства притулились на окраинах многочисленные вербовочные пункты. Не удивляйтесь, что так много, на содержании местных мэрий они, а вечером в патрули ходят и стражу местную обучают, опыт свой воинский передают. Сидят в приёмной комнате сразу по трое-четверо вербовщиков. Разных родов войск герцогства — Легионов герцогства, Пограничной стражи, Егерской Службы и Внутренних отрядов Службы Надзирающих.

Седые и бывалые мужчины с суровыми мужественными лицами. Старые воины. Иногда ткань левых рукавов их формы из-за нашивок наградных, да шевронов-знаков за полученные в битвах ранения, совершенно не видно. Заслуженные нашивки, заслуженные люди. Пиво они пьют, в кости играют, иногда поспорят, чей род войск лучше, но без драки. Горло только подерут, всласть наорутся до пены на губах и успокоятся. Страшновато им руки распускать. Матерые все убивцы. Начнут если что, то не успокоятся пока один из них в живых не останется. Были прецеденты. На юге, такое случилось пару раз. Вино там коварное, разум сильно туманит, кровь излишне горячит. Так что дальше погавкивания друг на друга они не забираются. И слова острые, да обидные, на языке и в уме придерживают. Они ведь не к дракам в трактирах, да на дворах постоялых или на площадях в праздники, ради глупого удальства, привычны. Они смертному бою обучены. Столько крови пролили, что захлебнуться ею можно. К схваткам они привыкли, где один удар — один труп или раненый. Иначе сам труп или калека. Вот и держат себя в узде. Сами-то ладно, коли кинжал в брюхо словят или второй рот им на горле нарисуют. Смерть их совсем не пугает, слишком часто её видели, попривыкли. Тут другое совсем. Семья их без пенсии ветеранской останется и это без обсуждений. А пенсия хорошая, немаленькая и регулярно Казначейством выплачиваемая. Указ герцог на этот случай издал особый, где четко и однозначно прописано, за что пенсия положена, а за что и лишат сразу.

Так что, живут вместе армейские вербовщики нынче мирно и дружно. Даже если их четверо в одной комнате. В северных провинциях это часто бывает. Городов мало и сами городки маленькие. Кстати, в южных провинциях вербовщики Егерской Службы тоже есть, но вот рекрутов оттуда появляется мало. Очень, очень мало. Причины есть важные, сильно мешающие набору новобранцев.

На юге, с вербовщиками егерей, конкурируют вербовщики пограничников. И получается это у них весьма неплохо. Пари даже между собой заключают и почти всегда погранцы выигрывают. Пиво потом выигранное пьют и в вычерненные усы ухмыляются. Традиция такая у Пограничной Стражи — усы чернить. Причина их побед элементарна. Парадная форма у пограничников красивая и яркая. В отличие от удобной в носке, но неброской егерской. Невнятного цвета, черно-зеленой, в камуфляжных пятнах, с раскраской как у костюмов лесных нелюдей А`Кайну, от них и перенятой. Форма просторная и удобная, но однообразная, что парадная, что полевая. В парадной егерской форме всё отличие, это только аксельбант из сине-золотых нитей и планки на рукавах не матерчатые, а из серебра. А у Пограничной Стражи форма, что повседневная, что парадная, из красного плотного сукна с серебреным шитьем на воротнике и обшлагах рукавов, 'варёными раками' их за глаза поэтому зовут. И высокий кивер у пограничников тоже обтянут красной тканью, с серебряным же витым шнуром по кругу и стальными, отполированными до блеска козырьком и назатыльником. На боку у пограничника грозно висит острый тяжелый палаш в ножнах из белёной кожи. А у сержантов и мастер-сержантов пограничников, ножны украшены рифлеными металлическими накладками. У сержанта две накладки, у мастер-сержанта три. Они широкие и ярко блестят на солнце. Ах, да, ещё у еф-сержанта пограничников одна металлическая накладка на ножнах. Но её обычно все снимают. На гауптвахтах сидят, из нарядов не вылезают, но на ножны не крепят. Старослужащие офицеры не требуют её ношения. Только желторотые юнцы, младшие гай-офицеры из Корпуса курсантов настаивают на соблюдении уставной формы одежды, пока им их старшие товарищи не объяснят, что с некоторыми воинскими обычаями бороться совсем не нужно. И глупо с их стороны так поступать и очень для дисциплины в отрядах вредно.

Вот и представьте, заходит какой-нибудь молодой Эда или Женн в вербовочный пункт, а там такой герой сидит, с усами чёрными как ночь. Весь в красном, металл блестит, серебро вышивки в свете масляных светильников искрится, большая сабля в белых ножнах между широко расставленных ног в начищенных до блеска сапогах. Рядом же что-то непонятное, мешковато одетое с коротким и широким тесаком на боку, что более 'лесному' разбойному люду подходит, чем воину герцога. Как думаете, к кому подойдет юный герой, у которого кроме как чего-то красочного и торжественного, парадного и громкого звука блестящих труб, никакого другого впечатления об армии в голове и нет? Правильно. К герою-павлину подойдет.

В общем, если коротко, то проигрывает парадная форма егерей по красочности и нарядности форме пограничников. Вот и идут молодые парни южных провинций в отряды Пограничной стражи. Уже почти обычай сложился. Брат служил, отец служил. Перед девушками красовались. Это же так красиво и очень по геройски, накрутив вычерненный ус, побрякивая кольцами удил и трензелями, сверкая серебром и сталью на форме, проехаться по пыльным деревенским улочкам под громкие звуки блестящих горнов и вьющихся на ветру вымпелов. Все встречные красотки восторженно ахают. Глазки их блестят, щёчки румянятся, белые нежные груди вздымаются от возбужденного дыхания. А у молодых парней кровь огнём бурлит и спина сама собой распрямляется. Взор смелый, по-настоящему доблестный, прям огнем горит и искрами брызжет. Орлы и храбрецы, надежда и опора. Ну и Герцог Арнарский, пограничников жалует своим вниманием и всегда привечает отметившихся в делах воинских. А кто отслужил ровно десять лет и ещё один год в рядах Пограничной стражи, тот по праздникам право имеет в парадной форме быть и саблю к поясу крепить. Тоже немаленький камешек для новобранца на чашу весов его выбора.

Конечно, если бы деревенские или городские молодые Эда — Женны увидели парадную форму моряков герцогского флота, то может быть и задумались бы, куда им идти служить, но северные океаны от южных провинций далеко. Да и не брали прямо с поля, из-за кузнечных мехов или столярного верстака сразу во флот. Учили сначала рекрутов в Морских школах. Долго и старательно обучали разным сложным дисциплинам. У некоторых изучаемых предметов и название с первого раза не выговоришь. Трудное очень наименование у некоторых наук для грубого языка простых парней герцогства. А в морскую пехоту, в корпус Приходящих Незваными приглашали отслуживших в армии не менее трёх лет и очень желательно сержантов и мастер-сержантов. Неглупых, дисциплинированных и проявивших себя в чем-то неординарном и героическом или требующем умения и немалой сноровки, солдат.

Это ведь элита воинских частей Арнарского герцогства. Неотвратимые в достижении цели и неукротимые в битве. Молниеносные и незаметные, страшный ночной кошмар для всех врагов герцогства и повод для гордости граждан страны. Надежда и опора престола, верные герцогу до смерти. И это не просто красивая фраза. За всё время существования корпуса неизвестно ни одного случая панического бегства его солдат с поля боя, дезертирства или предательства. Ни один из солдат корпуса Приходящих Внезапно не сдался в плен. Да и не брали их. Кому нужен пленник, в любой момент готовый вцепиться в горло врага? К Отцу Лжи таких пленных, лучше сразу клинок им в сердце сунуть. Ну и давние, за много лет накопленные к ним кровавые счёты бойцов других армий этому весьма способствовали. Так что, бились солдаты Корпуса до конца, никогда не сдавались. Сам Герцог считает за честь числиться высшим гайтер-офицером Корпуса. А в день основания Корпуса надевает его парадную форму цвета стали. Серого цвета, строгого покроя и без единого украшения. Ни аксельбантов, ни шнуров, ни золоченых кокард. Даже клинок короткого меча тадо, что положен офицерам корпуса в качестве штатного оружия по уставу и тот зачернен до цвета каменного угля.

Так и должно быть. Не должен враг видеть свою смерть до того, как закалённый кусок стали не вкусит его крови. Не отнимет его подлую жизнь во славу Герцога и Корпуса. И обагрённый вражеской кровью не будет дальше искать следующую, не ведающую своей жалкой участи жертву. Гхм, как пафосно прозвучало..... Вернёмся-ка мы лучше к нашим егерям.

В общем, выходило так, что лишь единицы приходили в егерские отряды из южных провинций, впрочем, как и из северных. Но с северными провинциями понятно, там народу живет мало. Горы, скалы, дремучие леса, руины Покинутых городов с 'дикой' нежитью и стылое побережье Ледяного океана. Климат там холодный, земля родит мало и неохотно, но сажать всё равно приходится, одной охотой большую семью не прокормишь. Но, ни урожая хорошего взять с этих земель, ни руды с пустых рудников. Да и старые обычаи по-прежнему сильны в кланах охотников. Не любят истинные северяне в земле возиться. Поэтому старейшины кланов неохотно отпускают свою молодежь в большой мир. Особенно смелых и удачливых охотников. Но если приходит из северного края доброволец, одевает черно-зелённую форму егеря, вешает на пояс короткий тесак в коричневых ножнах справа, скорострел слева, крепит бола у седла, а за спину вешает свёрток ловчей сети, то обычно ему цены нет.

Суровые, крепкие парни, словно вырубленные из дуба, молчаливые и надежные как меч из цверговой синей стали. Они, привыкшие к тягостям жизни и многочисленным лишениям, быстро входили в напряженный ритм патрульных выездов и многодневных поисковых рейдов. На охоте, бывало, они неделями жили в отдалении от людского жилья и ночевали в лесу на снегу, на лапнике или просто на ветвях деревьев. Они, закалённые холодом и схватками с диким зверьем, с острым внимательным взором и твердой рукой, обычно вскоре становились еф-сержантами и сержантами. Получали нашивки на рукав и становились ещё более беспощадны к ворам, беглецам с каменоломен, к любым шпионам и диверсантам, проскользнувшим сквозь заставы бездельников из Пограничной Стражи. Платили им, при повышенье в чине намного больше, а в северных кланах положено половину своей добычи обществу отдавать. Тоже обычай и очень древний, ещё с появления Первых на материке. Ну и про "лесных людей", помимо вышеперечисленных преступников-лазутчиков, егеря не забывали, постоянно их отлавливали. По их кровавым следам шли, оставшуюся в лесах нелюдь на разговор напрягали и всегда находили душегубов. Хотя с нелюдью лесной егерям и говорить не очень желалось, но всё-таки иногда приходилось, те всегда знали, что в их местах твориться. Ну и ещё о разбойниках дорожных местных старост расспрашивали. Особо молчаливых разговорчивыми делали, прутья железные на огне покалив. Расспрашивали душевно, со словами доносчиков или местных помощников сверяясь. Были поводом для таких допросов всякие нехорошие случаи-предпосылки. Сами, нередко, местные жители и шалили на дорогах. Тоже свой обычай у этих пришлых с юга. Деды и прадеды так их рода на югах подымали и тут они за старое принялись. И утверждают ведь нагло, что мол дело это мужское, настоящее, купца за мошну подержать, а что герцогу не нравится, что путников грабят, то пусть его. Вот и во владениях высокородного барона асс"Лоир сам староста с сыновьями, год назад на дорогах разбойничал и односельчане его покрывали. Кое-что и кое-кто намекали, что тут без позволения барона не обошлось. Ну да благородные господа во введенье Внутреннего контроля Службы Надзирающих находятся. Егеря вызванному комиссару Службы о своих подозрениях сообщили и делом своим дальше занялись. То есть старосту с сыновьями, после короткого допроса утопили в болоте надев им на головы мешки с камнями. Подельников их, углежогов, на крепких сучьях повесили. В городскую тюрьму не повезли. Свечи, еду, дрова на их обогрев в темницах, ещё тратить. Вороны вон голодные летают, каркают, есть просят. Их егеря и покормили. Надолго тихо стало в округе, притихли пришлые, жестокостью северной напуганные.

Вороны же всегда сопровождали егерские патрули. Над засадами "лесных людей" каркали. Над местами, где душегубы трупы зарезанных купцов спрятали, кругами кружили. Почтовыми птицами для егерской Службы служили. Поговаривали люди, что эти вороны не совсем и вороны, а потомки особых птиц выращенных магами Жизни, да только кому это точно известно? Впрочем, настоящие они вороны или нет, польза от них была существенной. С патрулями всегда по одной или две птицы рядом было. Некоторые на плечах у егерей сидели или на луках их сёдел. Страх нагоняли своим присутствием на крестьян. Даже эмблемой егерской, лет пятьсот назад, чёрные птицы стали. На штандартах и попонах егерей эту птицу вышили. Умные люди в империи были, они и приказали, знали, что делали. Ирреальный страх, он иногда посильнее реального страха перед петлёй виселицы будет. Не очень боится народ в герцогстве 'пеньковой невесты', а вот при виде егерских штандартов сразу тихо становится в провинциях и волнения разные утихают.

Вот егерские патрули и подымают пыль на дорогах — вновь не спокойно стало в провинциях. С Валлодских каменоломен пара сотен каторжников, устроив бунт и перебив кайлами и кирками охрану, недавно сбежало. Полторы сотни каторжан егеря вместе с Внутренними отрядами Службы Надзирающих переловили сразу. Обратно в каменоломни не повели, развесили быстро, неопрятными вонючими гроздьями на ближайших деревьях. Потом ещё несколько десятков выловили и тоже повесили. Привычка такая у егерей и напрасно толстый чин, с цепью старшего лагерника на них слюной брызгал и ногами топал, мол, герцогству ущерб большой в силе каторжной нанесён! Командир их отряда егерей, сур Лодо тогда только спокойно у него поинтересовался, как расследование служебное движется и толстяк сразу заткнулся, мёртвенно побледнев. А с десяток особо осторожных, опасных и быстрых, ещё бегает на свободе в северных лесах, если зомбаки и зверьё лесное их не сожрали или воины А"Кайнупод корнями своих священных деревьев живьем их не закопали.

Согласно указу ещё Второго императора, а ныне герцогом подтверждённого, беглецы с каменоломен и убийцы честных граждан были всегда вне закона и каждый волен поступать с ним как хочет. Либо на крепком суке повесить, либо в реке утопить. Можно и голову срубить или под корнями деревьев ещё живого закопать. Находили егеря таких бедолаг. Тут дело вкуса и личной фантазии. И нелюдских обычаев А"Кайну.

Ещё, кроме этих доходяг — смертничков, в этих местах дезертир из армии альфа-лейтенант Огненосного легиона банду себе сколотил. Купцов да других честных людей на дорогах режет-грабит и уходит умело от облав на него. Нору себе устроил тайную, егерям и лесным нелюдям пока неизвестную. И в бою опасен, хоть и слабый, но маг Огня. А у егерей своих магов считай, что и нет. Так, кто Всеблагими одарён чем ни будь, тот за мага в отрядах и сходит. Против настоящего мага, что в Академии на факультетах обучался им вровень тягаться тяжело. Вот два месяца назад, этот дезертир пятый егерский патруль из их отряда сжёг полностью, гад, ловко заманив братьев — егерей в засаду. Командир Пятого отряда, сур Лодо, тогда от ярости рукоять своей плетки перегрыз. Пообещал тому, кто тело или голову бывшего альфа-лейтенанта привезет в расположение отряда, тот получит повышение на чин и отпуск. А если жив будет проклятый дезертир и в оковах, то каждому егерю отличившегося патруля повышение на два чина сразу и по десять золотых ларов. Ну, это сур Лодо несколько "загнул" в своём состоянии. Не насчет золота, нет, род у их командира богатый. Три торговых дома его братья с отцом держат и очень гордятся своим родственником офицером — деньгами, коли на награду не хватит его собственных средств, обязательно помогут. Это насчёт повышения в чинах, командир явно погорячился. Ведь чтобы стать альфа-лейтенантом, егерю грамотным надо быть и счёт знать больше тысячи. Разбираться в приказах, циркулярах, ведомостях, с интендантами на их заумном языке говорить и все эти черточки-закорючки-палочки читать и понимать, как он, сержант Равэлл Иссе следы лесных зверей понимает. А если они поймают этого дезертира, то обязательно быть Равэллу альфа-лейтенантом, так как шансы на его поимку у них вполне реальные есть. Тетка душегуба одного, что из банды этого дезертира была на своего родственничка очень зла. Подсунул племянник ей отрез ткани с награбленного добра. На праздник Защитников она сыну костюм сшила, тот по пьянке измарал его, ну и в стирку костюмчик угодил. А в чане возьми и полиняй материал костюма бурым грязным цветом и все наряды, что замачивались вместе с ним, испортил. Беда большая у тётки, в общем случилась. Дура-баба из злости на племянника и шепнула старшему их патруля, что раз в конце месяца, родственничек по ночам за крепким деревенским хлебным вином приходит к околице и вот-вот должен через пару дней вновь объявиться. Разошлась, дура-баба, расквохталась курицей: 'Поймайте его, господа егеря, да всыпьте ему горячих плетей! Проучите его как следует! Пусть знает в следующий раз, что родственникам дарить!'

То, что следующего раза не будет, а тридцать пять плетей и штраф в сто серебряных лауриев, как укрывательнице и пособнице разбойника будет ей наградой, старший патруля тётке говорить не стал. Кивнул лишь серьёзно налысо обритой головой и обронил коротко, внушительно так: "Накажем. Строго накажем, обидчика твоего, добрая женщина!". Ущипнул бабу за пухлый зад и скомандовал возвращение в расположение отряда. За подкреплением. Маловато их, всего семеро. В банде же человек не меньше чем двадцать. Не справятся их патруль с душегубами без помощи братьев-егерей. Хоть и стоит один опытный егерь в схватке троих "лесных людей", но маг Огня — это маг Огня. Да ещё он бывший альфа-лейтенант из Огненосного легиона. Знает душегуб, с какого конца за меч берутся, из рядовых он в офицеры вышел, из простых солдат выслужился. Благородные, что в Корпусе курсантов обучаются сразу гай-офицерами, лейтенантами, в армию герцогства приходят.

Вот так, из-за жажды мести глупой женщиной, егерский патруль изменил маршрут патрулирования и оказались егеря на лесной заброшенной дороге, спешно прискакав на шум уже закончившейся схватки рыцаря Обета с разбойниками.

Шум самого сражения они услышали ещё издалека, злой звон железа далеко разносился по испуганно притихшей округе, да и ворон патрульный, по кличке Уголь, заволновался. Крыльями сильно хлопнул, громко, тревожно закаркал. С плеча Равэлла ворон в небо взвился, за поворот дороги, шумно махая крыльями, полетел. Они сразу же и пришпорили вдогонку своих подуставших скакунов. Мчались словно молнии Всеблагих, но все равно не успели. Появились они на месте схватки, когда уже всё закончилось. Только, по мнению Равелла, странно закончилось, необычный конец схватки они увидели. Будто бы рыцарь, что с бешеной скоростью шестопёром и мечом противников своих насмерть бил на секунду замер, словно в сеть красного паука со всего размаха угодил. А рука его шестопёром уже над шлемом одного из тех, кого он по сути дела спасал, уже занесена была. У того лицо как снег, совсем белым от ужаса стало, так и не мудрено было ему насмерть перепугаться. Всего один рыцарь Обета, ну из тех молодых дуроломов, что дают Обет Всеблагим в Гневе защищать слабых и которым свою силу девать некуда, перебил всех нападавших. Все пятнадцать человек. Один. Секунда и он и этого бы беднягу за Грань к ним в компанию бы отправил. Легко. Охранник бы и понять бы ничего не успел. По мёртвым телам на дороге валяющимся видно было, что в тяжелой броне этот рыцарь двигался с такой скоростью, что копейщики и шевельнутся не успели когда он им в спины ударил. И лучники в лесу, что к деревьям арбалетными болтами пришпилены, словно на ходу спали. Командир их тоже, по всему выходит, спал. И спал так крепко, что не заметил этого рыцаря. А тот ему в спину меч с такой силой вонзил между лопаток, что туловище насквозь пробил. Проткнул тренированную, жилистую, мышцами тугими переплетённую плоть воина вместе с кольчугой двойного плетения, поддоспешником стёганным и хорошей кожаной рубахой, словно учебное соломенное чучело острым копьём. А покойник, судя по шрамам на лице и мозолям на ладонях от рукоятей оружия, тот ещё был волчара. Увернуться был обязан или удар отбить. Но не успел. Словно на всех "Сон Скалисто" напустили, ну они и двинуться не могли.

Опять же странно. Рыцари магами, обычно не бывают. Да и остальные засадники на дороге совсем не гуляли, на охрану наступали, копьями жалили. Распалённые боем были, с кровью горячей в жилах и среагировать на рыцаря были просто обязаны. А он их тоже, как чурбанов стоячих порубил. Порубил крепких, злых на драку мужиков. По внешнему виду покойнички больше всего на солдат из "копья" какого-то барона похожи, правда без значков и щитков с гербом, обозначающим их принадлежность. Но и не дезертиры они совсем, броня ухоженная, оружие в порядке. Так в шайках не бывает, так только у хорошего десятника будет. Десятника строгого и не ленивого на присмотр за подчинёнными.

Равэлл, как всё эти несуразности и странности познал, то в голове своей мозаику сложил, на тревожные мысли наводящую. К старшему патруля подъехал, легко тронув пятками бока коня. На ухо ему, обо всём им замеченном, тихо шепнул. Но не воспринял всерьёз мастер-сержант саур Далво его слова. Буркнул только отстранённо:

-Позже об этом поговорим, Равэлл. Пока давай ещё раз лес осмотри с обеих сторон дороги. Может, пропустили, что по первому разу, вдруг кто ещё живой из засадников остался.

Старший патруля хмуро глянул на бурые лужи подсыхающей крови на дороге, грязные ленты выпущенных кишок, серые комья выбитых мозгов и бело-красные точки зубов. Кровь, трупы, кровь, трупы, трупы. Угрюмо насупил брови, прикусил губу, головой покачивая хрипло пробурчал сомневаясь:

-Хотя, это вряд ли....

И к благородной дамочке коня направил, что громко благодарила у своей кареты рыцаря спасителя. Но тот молчал и, ни слова в ответ не произносил. Тоже очень необычно для рыцаря, они ведь всегда норовят хвост свой петуши... э, павлиний, перед красотками распустить. А этот даже забрало не подымал и шумно под ним не дышал. Хотя только что бился зло, беспощадно и толпу оружных людей за Грань отправил. Не бывает так, устать он сильно обязан и пот вытирать с лица должен. Так бывает только если Воин из Святилища Гнева после семилетнего обучения вышел, именно Воин, потому что Равелл не рискнул бы прошедшего там учёбу по-прежнему человеком звать. Так те, что в Святилище тренировку проходят, шестопёрами не пользуются, мечи у них парные, немного изогнутые. И так они вооружены всегда, уж более чем полтыщи лет.

Обошел осторожным шагом непонятного рыцаря сержант Равэлл, внимательно его оглядывая. Напарник как шаг боевой сержанта приметил, так с самострела петлю страховочную сразу скинул, на него остро глянул, затем на старшего патруля посмотрел. Равелл знак пальцами успокаивающий напарнику сделал — рано мол, жди, и приказ направился выполнять, стороны дороги по второму разу осматривать. Оно и верно, первый раз быстро проскочили, галопом проскакали, кольцом охватывая место схватки, могли и пропустить что. А пока дорогу видно было, он всё за непонятным рыцарем следил. Что и как тот делает. Чувство нехорошее поселилось в глубине искры сержанта. И ворон Уголь ни в какую не хотел ближе к месту схватки подлетать, на плечо садиться сержантское. Всё в отдалении кружил и каркал тоскливо, напугано, словно беду предвещал. Никогда так раньше себя не вёл, наверное, тоже чувствовал что-то.

Пока по лесу шли, Равэлл все увиденное сопоставлял и обдумывал, да прикидывал. Так они с напарником молча обе стороны дороги прочесали, затем удалились вглубь леса и там по фырканью и топтанию нашли лошадей нападавших с замотанными мордами. Подумали немного, с собой коней взяли, рядом со своими к деревьям привязали, тряпки с морд скинув. Равэлл вновь попытался озвучить свои подозрения насчет рыцаря, но командир патруля опять не стал его слушать. Лишь спросил строго, официально так:

-Вы, сержант Равелл Иса в словах своих полностью уверены? Сержант, вы понимаете, что благородного рыцаря в тёмном деле подозреваете? На Своде Заповедей поклянётесь, обвиняя его в сговоре с Детьми Отца Лжи?

Равэлл лишь пожал в ответ плечами. Много что он может сказать, да вот поклясться не может. Это всего лишь всё странности, нестыковки и его личные подозрения. Толку-то старшему патруля от того, что чувство у Равелла внутри очень плохое, что не нравится ему этот рыцарь категорически. И что не двигаются люди так быстро, не бьют с такой силой шестопёром, что голова в стальном шлеме в брызги, а панцирь сверху ещё и вмят ровно до середины груди. Понятно, что не в человеческих силах так мощно ударить, будь ты хоть трижды рыцарь. Да и не стреляют рыцари из арбалетов. Не рыцарское это оружие по ихнему благородному кодексу. А лучники в лесу и дёрнуться не успели, как стояли, так к деревьям их арбалетные болты как жуков и прикололи. С какой же тогда скоростью рыцарь ворот арбалета крутил, тетиву натягивал, а может с помощью рычага или стремени так быстро взводил свой непонятный самострел? И вообще, он Равэлл, таких шестопёров и доспехов, как у рыцаря, ранее не видел. Конструкция его шестопёра чудная, со штыком вверху и клеймо мастера оружейника на левой половине нагрудника брони незнакомое. Сталь доспеха бесценная, синяя сталь, много тысяч золотых стоит, а оруженосца у рыцаря нет. И коня рыцарского рядом нигде нет, и меч совсем не рыцарский, из недорогой роронской стали, с простой гардой без украшений. Не достойно рыцаря сиё оружие, броня ведь работы мастера из империи бывшей, а меч как у простого стражника баронского. Очень дивно всё данное вместе, да вот только это преступлением не является. Какой хочет, такой меч рыцарь и носит. Нет таких законов, что бы всё это запрещали. Нигде не сказано, что рыцарь обязан быть с конём повсюду и двигаться медленно, как обычный солдат-латник. Может амулет скорости у него. Из тех, что ещё со старых времён остались. Доспех старой работы ведь в наличие и шестопёр не простой, тоже из синей стали, так почему же амулета у него быть не может? Ну и нет у Равелла полной уверенности в том, что рыцарь хотел охрану баронессы перебить. Мало ли что увидится со спины лошади, что идёт галопом через лес. В горячке боя рыцарь замахнулся, а потом шевроны и плащи солдат благородной леди разглядел, ну и остановился. Или Всеблагие остановили, руку отвели от греха удержали, кто это ведает? И ведь не спросишь в лоб — исполняющие обет рыцари с черными наплечниками в праве не отвечать на вопросы светских властей, лишь пред жрецами Всеблагих они ответ держат. И Уголь не помощник, так всё далеко и летает, не приближается. Промолчал поэтому Равэлл, ничего не сказал. Командир, устав ждать ответа, рыкнул зло:

-В следующий раз, когда покажется что-то, некоторым защитный круг у сердца творить надо. От морока Отца Лжи беречься. Поищи лучше на одежде воинские знаки, может, где гербы не спороты. Лица убитых, у кого целые, посмотри. Возьми с собой Луку и обучай новичка осмотру. Все, выполнять приказ!

Стукнул сержант Равелл правым кулаком по груди и отправился приказ выполнять. Когда поворачивался, нашивками мелькнул; одной за ранение, другой наградной, за бдительность. Данный знак им был получен непросто так, также как и сейчас, тогда мелочи всякие его глаз резанули, а в итоге рейд-группу Полночной республике они живьём взяли. Лет семь такого не было, чтобы 'республиканцев' живыми кто взять сумел. Эти фанатики чёртовы, яд свой жрут сразу и пеной исходят, кодекс такой у них! А Равелл рискнул команду на захват самых обычных торговцев отдать, ну и сержантом стал, и нагрудный знак с денежным вознаграждением получил. Деньги в клан послал, от братьев егерей уважение получил, а всё его внимание и особенность личная. Поэтому продолжал Равэлл следить за рыцарем, пока трупы ворочал, мертвые лица разглядывал в поиске — нет ли знакомой рожи, что в розыскных листах нарисована. Если честно, то сейчас он больше следил за рыцарем, чем приказ старшего патруля выполнял. И решал, доставать затычки из ушей или ещё нет? Решил пока не доставать, будет ещё время для этого. Боль адская появляется у него в ушах без затычек. Долго терпеть никаких сил не хватает, пока так последит, глазами.

Опал, а рыцарем, что так не нравился сержанту егерей был именно он, отвечал ему тем же. Только не глазами за ним водил, а всполохи его ауры отслеживал. Полыхнула бы багровым цветом у сержанта аура и все, жили бы егеря на этой стороне Грани доли секунд. Но пока у бдительного егеря преобладал только желтоватые оттенки сильного возбуждения и настороженности в цветной энергооболочке тела, Опал ничего не предпринимал. Параллельно он следил за спасённой им юной леди, практически не выпускал её из поля своего зрения. Таких живых, как эта молоденькая девушка, лучше держать под полным присмотром, на расстоянии удара кинжалом. Под лезвием клинка, то есть под рукой. Тварь в бездне его души согласно заворчала. Демоническое существо было согласно с носителем и очень боялось эту человечку. Страх твари каплями ядовитой жижи просачивался в его сознание, и от воображаемого запаха Опала мутило, что совсем не улучшало его нынешнее состояние. Он был в сильном раздражении и вновь ругал себя за неосторожность, проклинал свою поспешность, опрометчиво забывая, что он находится в мире действительно действующей магии, где проклятья лишь одна из форм заклинаний. Еще Опал начинал подозревать кого-то могущественного наверху, а может и внизу, в излишнем внимании к своей персоне. И терпеливо ждал, чем же закончится вся эта комедия, всё это нелепое действо, разыгрываемое живыми на дороге, вместо того чтобы всех убить.

Не совсем ожидаемо, да? Всё вроде бы для него как нельзя лучше складывается, но он вновь чем-то недоволен. Хотя почти всё произошло, как он и планировал — он герой, что спас от коварных убийц прекрасную даму. К даме плюсом идёт патруль егерей, доброжелательно и вежливо взирающих на внушающую уважение фигуру в сплошном доспехе. Лучших свидетелей для легализации в облике рыцаря Обета и желать ненужно. Рядом валяется, как неопровержимое подтверждение легенды гора трупов подлых негодяев, что устроили засаду на благородную леди. Солдаты юной госпожи благодарны ему до алого последнего покрова или огненного погребения, тут смотреть надо, кто из какой провинции герцогства, тот до того и благодарен и заплюют слюной праведного возмущения любого, кто на их спасителя косо посмотрит. Чего же еще желать ему? Хотел спрятаться среди людей — пожалуйста, лучше и не придумаешь. 'Поел' как хотел и одновременно приобрел в глазах живых нужный ему облик странствующего рыцаря. Верх цинизма. Кто теперь посмеет подумать плохое, кто позволит себе кощунственную мысль, что под сталью доспехов скрывается не смелый молодой рыцарь, а кровожадная нежить? Разумеется только параноик. Или очень умный человек и очень подозрительный, вроде этого седоватого сержанта. Но вот ум-то здесь, как раз и помеха, что только что продемонстрировал старший патруля. Начнет умный размышлять, логику подключит, доказательства начнёт искать и сам себя запутает, убедит в совершенно противоположном. А как иначе, это ведь кем надо быть, что бы до таких низких домыслов додуматься. Ведь после свершенного, рассказ об Опале можно сразу в сборник историй для благородной молодежи вставлять и именовать его Доблестным Рыцарем. И трубадурам и менестрелям в балладах его поступок воспеть. Почему же, после всего вышесказанного Опал шипит на себя и находится в состоянии раздражения?

Объясняется это крайне просто. Опал, все свои будущие действия, еще стоя над телом саура Самара, чрезвычайно тщательно обдумал и разбил на поэтапные действия. Осуществил всё, переламывая себя, с нечеловеческой бездушностью, наплевав на сверхциничность и совершенную неприглядность своих поступков. Тварь из-за Грани еле слышным довольным ворчанием реагировала на каждое его паскудное решение, и это ещё больше приводило в раздрай внутренний мир Опала. И вот, он всё просчитал, сделал все, исходя только из полезности для последующего выживания и всё вновь пошло не так, как он задумывал.

Слово 'обидно' здесь неуместно, тут нужно что-то с более объёмной смысловой нагрузкой. Ведь он, нарушив собственное слово, не исполнил обещание данное им сержанту Службы. Не сдержал своё слово, данное сержанту перед его смертью. Тривиальная логика служит оправданием этому поступку. Все остальные убитые им люди оставлены без погребения, а вот один, необычное исключение, заботливо похоронен. Странно? Чрезвычайно странно. Что могло послужить причиной поступка, не соответствующего поведения нежити? Да много причин, буквально куча. Подошел к умирающему сержанту хозяин нежити, сумасшедший некромант, пригляделся, 'ба!', а они оказывается знакомы! Но свидетелей устранять надо и отдал маг нежити приказ убить, а затем что-то шевельнулось в прогнившей душе некроманта и он приказал похоронить старого приятеля. Глупо, конечно, но вполне естественный поступок для живых. Люди из поисковых групп непременно обратят на это внимание и начнут поиски в этом направлении. Если в местной Службе процент соотношения глупцов и умников некритичен, то исчезновение некроманта Воранта они обнаружат быстро и предположат, что сумасшедший некромант и есть младший маг с Мёртвого двора. Далее обычные розыскные мероприятия, нахождение могил и трупа Воранта, установление факта проведение нескольких ритуалов. Людям Службы придется рассмотреть разнообразные версии и проанализировать всевозможные предположения. Затем в светлую голову какого ни будь аналитика Службы приходит нелепое допущение о возможной разумности мертвяка и всё срастается. А может и не было никакого мага, сержант элементарно уговорил разумную нежить в обмен на информацию его похоронить? Это значит, что они общались, разговаривали. А потом нежить убила сержанта и совестью мучимая взяла и похоронила мертвеца. Этим ещё раз подтверждается, что разыскиваемая ими нежить разумна и говорящая. При этом допущении Опал мгновенно переходит из разряда простого 'птенца' в разряд нежити думающей и соответственно в энной степени более опасной для живых. Простая облава на основании этого допущения, мгновенно превратится в дело государственной важности. Одиночки же против системы не выстаивают. Суровый закон больших чисел. Значит, ни каких сержанту похорон. А со своей совестью он разберется, если её призрак вновь выскочит из глубин души.

Идеально, для отсутствия следов, было бы ещё и лошадей бросить, но как без них перевезти тюк с очень требовательными к условиям их хранения и транспортировки ингредиентами? Опал не находил удовлетворительного варианта. На Пса нагрузить? Так его из-под сумок с намарадеренными вещами и тюком видно не будет. Где-нибудь еще за сук зацепится, ткань порвет, все растеряет, флаконы стеклянные побьет. А учитывая, что сам Опал собирался идти через всевозможные ручьи и реки, сохранность щелочам с кислотами обеспечить ему никак не удастся. Может быть, он и через болота пойдет, если они будут на его пути. Значит, на себе нести тюк себе невозможно, ну и вдобавок, какой же из него рыцарь без коня? Выходит без скакунов никак и появляется вынужденный риск оставления следов.

Вот и пришлось Опалу перед отправкой лошадей под конвоем Пса бегать по лесу и ловить волка. Нужен был хищник из-за своей шкуры, которой Опал собирался обмотать скелет и лапы Пса. Запах, шерстинки на ветках, капли крови — волк за лошадьми следит. Кушать хочет, охотится. Прогнал их от хозяина, сам мертвечиной побрезговал. Гонит куда — то. Может к логову своему, с самкой и щенятами. Он же не геолог на охоте на белого медведя. Умнее. Где же тогда Пес — нежить? Куда он делся? Да обратно в руины Покинутого города ушел или вслед за костяком отправился и сразу потерялся. Ищите, ищущие, да может и обрящете.

Конечно, наивно все это выглядит, но вдруг сработает? Да и выбора особого у Опала нет. Телепортацией он не владеет, летать не может. Если только сверху вниз, камнем. Вот и приходится ему крутиться по мере своих сил и небольших возможностей. Правда, прежде чем снимать шкуру с пойманного волка и наматывать её куски на Пса, пришлось сотворить еще одно мерзкое деяние. Скверную вещь, по сравнению с которой невыполнение данного сержанту обещания тянет на невинную детскую шалость.

Лесного зверя он не случайно ловил сам и притащил на поляну к телу саура Самара неспроста живым. Что-то глубоко внутри Опала не позволяло вмешивать в это Пса. Коробило его при одной только мысли об этом. Да и правильно коробило. Грязные дела нужно делать самостоятельно. Самому, потом, за них и ответ держать. Перед здешним небесным пантеоном. Не одобрят это местные верхние однозначно, а нижний бог или кто он, тут у них.... Да пошел он.

Не требовалось Опалу его одобрение. Ему требовалось срочно решить дилемму с предсмертным желанием саура Самара.

Отрубить голову у тела просто. Взмах меча и все. Но вот только следовало учитывать, что в Службе работают отнюдь не профаны и обладают они полным знанием специфики ритуалов, использующихся в некромантии. Особенно штатные маги Смерти Службы.

Для чего нужна голова человека некроманту, ясно и понятно. Метаморфировать будет и малую долю навыков передать своему мертвяку. Но вот если маг мёртв, то кто отдал на этот приказ? Значит, есть рядом, бродит тенью, другой маг, повелитель скелета. Но это не укладывается в стереотипы поведения некромантов, жутких индивидуалистов. А если мага нет, то опять вырисовывается вариант с нежитью разумной. И снова появляется грозный призрак грандиозной облавы, чего Опал так стремится избежать. Выходит, что-то надо предпринимать для сокрытия улик, могущих натолкнуть живых на предположение о его разумности.

Вот и кусал и рвал Опал шею тела саура Самара челюстями обезумевшего от страха волка. Обхватывал до хруста косточек черепа зверя, сверху и снизу закованными в сталь ладонями волчьи челюсти. Разводил и сводил, тянул резко, не обращая внимания, на звуки рвущейся плоти саура Самара и мышц зверя. Все равно зверь, в будущем не жилец, а саур Самар уже.

Закончив кровавую работу ободрал шкуру с животного. Обмотал Пса кровоточащим шерстяным покровом и попросил его оттащить изуродованное тело кузнеца на край обрыва реки. Может статься и введет в заблуждение ищущих его это топорное сокрытие факта отсутствия у трупа головы. Еще одно вольное допущение. Еще одно может быть.

Коротко попросил прощения у Небесной Искры саура Самара за надругательство над его телом, навьючил тюк с ингредиентами, набитые собранными с трупов вещами сумы на коней, крепко примотал ремнями, дождался возвращения Пса. Прислонился освобожденным от шлема черепом ко лбу Пса, постарался наиболее чётко передать мысленную просьбу соблюдать примерный маршрут движения и образ точки встречи. Попросил не попасться никому на глаза, тщательно контролировать лошадей и выйти с ними, хотя бы приблизительно, к указанному ориентиру — сожженному молнией гигантскому дереву, что было указанно на картах в фолиантах, пообещал сам сильно не задерживаться. Рисковал Опал сильно — никто не гарантировал сохранность этого дерева за столько лет, но что оставалось делать?

Когда прервался их мысленный контакт, Пес встряхнулся, не оглядываясь на хозяина, приблизился к лошадям. Клацнул громко челюстями возле задних ног жеребца, словно отдал команду на движение. Ловко увернулся от мелькнувшего перед черепом копыта. Клацнул еще раз, уже угрожающе. Кобылка испуганно всхрапнула и торопливо зарысила в лес. Жеребец, гордо потряхивая гривой, наоборот неторопливо — не напугал, нежить, не думай даже, за дамой присмотреть надо — последовал за ней. Пес, уже под лапами деревьев оглянулся, вильнул куцыми позвонками хвоста, Опал махнул рукой. Когда необычный процессия скрылась за деревьями, достал меч, чуть подумал и взял в левую руку шестопер. Принялся рубить, бить стволы деревьев, взрезать лезвием землю на поляне. Пускай потом преследователи попробуют отыскать хоть один не тронутый участок в радиусе метров ста, ста пятидесяти, настолько и гораздо больше, сил и времени у него хватит. Пусть попробуют отыскать следы, по которым смогут хоть что-то понять. А отмоется он сам и доспех отмоет от грязи и сажи в ручьях и реке. Много раз придется ему их пересечь на огромной скорости необычной торпедой или тяжелой, металлической болванкой свалиться в воду и пройти по илистому дну.

Была здравая мысль поджечь лес, но почва была очень сырая, ветви в обильной росе. Да и предугадывался следующим то ли утром, то ли днем сильный дождь. Настоящий осенний ливень, кости противно ныли. Ну и опять же, нежить разводящая огонь для сокрытия следов, вызывает подозрение. Кострище перекопать и спрятать его следы, не сложно, а вот скрыть естественные причины лесного пожара вряд ли ему удалось бы. Использование же огненных "клякс" оставляло в линиях тонкого мира заметный след. Среди некромагов уникумов владеющих стихией Огня не бывает. Опять возникает уже надоевший всем вопрос — кто здесь был? Кто лес магией поджег? Выходит, вариант с пожаром Опалу не подходил.

Так что очень много усилий и времени было затрачено Опалом на сокрытие признаков своей разумной деятельности. Землю копал, множество ручьев форсировал и реку с огромным трудом перешел по дну. В этом случае его вес оказался плохим помощником на илистом дне заваленным корягами, топляками, намытым в глубокие ямы песком. Часа два потратил на преодоление реки, вышел к крутому скалистому берегу и час карабкался по камням. Два раза он начинал подниматься с самого сначала — срывался, камни в пальцах крошились, целые глыбы под его весом отваливались. Но всё-таки забрался, буквально взлетел по отвесной стене, используя в качестве опоры, вылетающие из-под ног валуны. Свои следы на земле, тяжелые и глубокие, он сперва старался припорошить листвой или замести ветками, но потом бросил бессмысленное занятие и стал стараться просто запутать их, со всей тщательностью, что мог себе позволить без значимой потери времени. Многочисленные петли, снова ручьи, болота, дуги, прыжки через овраги и скоростной бег через лес, несколько лугов и поле к месту сбора и пара — тройка поломанных на ходу деревьев. Темно, не видно, стояли неудачно, бежал быстро. Испытал огромное облегчение от встречи с Псом и подтверждения полной сохранности имущества, навьюченного на лошадей. Жаль было бы потерять, слишком дорого ему эти вещи дались.

Несмотря на мысленное внушение, у Пса была засохшая кровавая кайма вокруг пасти. Оставалось только надеяться, что сожранного им бедолагу найдут не скоро и Пес свалил труп в яму или овраг. Опал ему это строго наказывал.

Затем неплохой выбор направления пути, давший хороший временной отрезок без нежеланных встреч и звуки схватки за поворотом. Это было им воспринято как добрый знак. Предполагалась легкая возможность набрать энергии. И будет замечательно, если он сумеет без особых проблем прихватить кого-то из живых с собой для проведения в укромном месте урезанного ритуала отъема энергии. Без всякого антуража в виде раскаленных штырей, игл, каменного ножа, просто с одним ритуальным ромбом. Много энергии не надо, камень — накопитель пока еще полностью полон и несколько драгоценных камней, выковырянных им из оправ перстней и колье, найденных в Покинутом городе, залиты тухлой энергией развоплощенных там же скелетов. Но это НЗ, только на крайний случай. А ритуал всё же нужен, поглощение энергии во время быстрой смерти живых схоже с питьём из ладоней, большая часть утекает мимо рта. Так что живые вовремя затеяли драку между собой.

После тщательного сканирования ауры сражавшихся, Опал решил убить первыми нападающих. Ударить им в спину. Магов у нападающих не было точно, среди обороняющихся тоже. Человек в карете, которого защищали солдаты, судя по его ауре был стар и болен. Светился его энергококон тускло и слишком плотные, бесцветные узлы линий не трепетали распушенными кончиками, как у здоровых людей, а были свёрнуты в плотные узлы в области головы и сердца.

Опал мысленно хмыкнул, расчехляя и взводя арбалет: 'У человека был очень длительный жизненный путь и закончится он тоже в дороге. Злая гримаса судьбы'. Он оглядел землю, ища взглядом сухие ветви, упавшие стволы. Ничего впереди вроде нет, под ногой ничего не хрустнет. Начали!

Из-за стволов деревьев беззвучно появилась фигура рыцаря в полном доспехе и первыми умерли трое лучников. Обильно смазанный механизм арбалета взводился беззвучно, 'д-дон' тетивы терялся в громких воплях живых, шумном дыхании, предсмертном хрипе, звоне железа и командир нападающих не успел среагировать на секундное лязганье за спиной. Он умер сразу, лезвие меча пробило его сердце за доли секунды. Размытое движение, окрашенный красным металл исчезает из тела человека и уже мёртвое тело валится на землю. В сумраке забрала полыхнуло изумрудной зеленью. Поворот на месте и стремительно движущаяся тень в синей броне шагнула на дорогу. Там ещё двигались, дышали, яростно наносили удары друг другу заточенным железом глупые люди ещё не ведающие, что кто-то уже не оставил им выбора — жить или умереть.

Не задерживаясь ни на мгновение, двигаясь словно молния, отставляя в глазах умирающих людей лишь еле заметное мелькание стали, он за несколько секунд вырезал копейщиков, на ходу 'глотая' их энергию. Уже наметил, кого из защитников кареты оставит в живых, но внезапно, как-то разом, схватка закончилась. Руки, обхватившие рукояти оружия не поднялись на живых. Обе руки, ни с мечом, ни с шестопером. Нет, не жалко ему вдруг живых стало или совесть, внезапно воскреснув, не позволила. Нет, просто он не смог. Как гром среди ясного неба возникло серьёзное препятствие для этого. Плеснуло в голую кость лица магией из возка, обожгло Опала внутри доспеха, спалило в невесомый пепел кончики его неосторожно выпущенных нитей сущности.

Нет, не так! Не просто сожгло, а распылило в неощутимую взвесь коллосальным шквалом Силы, Силы с большой буквы. Сбило с шага, единым разом прервало его движение. Он словно в липкую патоку влетел со всего размаха, багрово-оранжевое марево на короткое время ослепило, парализовало все чувства, отняло ориентацию. Опал только лишь успел заметить, как тусклые узлы энергии человека в карете внезапно развернулись в наполненные энергией хлёсткие ленты. Воздух вокруг него вдруг стал плотным, тяжелым, наполненными энергией. Ленты силы неизвестно откуда взявшегося мага на лету множились, впивались острыми иззубренными крючьями в ауру Опала, оплетали, плотно обхватывали всё его тело путами и препятствовали любому движению. Но, не совсем полностью мешали, лишь замедляли невесомой плёнкой древесной смолы, был небольшой шанс разорвать наброшенную на него сеть, пока она не стянулась тугим узлом. Тварь из-за Грани внутри Опала беззвучно взвыла, хлестнула по напряженным нервам ощущением смертельной опасности, непосредственной близости беспощадного древнего врага. Толкнулась смутным мыслеобразом в его сознание, показывая как можно избавиться, освободиться от плена паутины. Опал попытался использовать полученное, чуть изменяя приложения точек своей силы и ощутил, что у него получается, не такие ужи и прочные эти путы. Стоит лишь не жалея плеснуть в суставы энергии, добавить бешеного желания свободы, холодной ярости, не экономить запасенные граны энергии и все, он тут же освободиться. Тварь в глубине сознания довольно рыкнула, заворочалась, вталкивая в сознание Опала своё неистовое нежелание гибели, Опал тоже напрягся, но они оба не успели. Чужая паутина разлетелась стрелками одуванчиков, испугано отдёрнулась, оставляя в зудящих точках прикосновений страх узнавания Твари из-за Грани. Ленты силы втянулись в ауру мага в карете, Опал покачнулся, еле удерживая равновесие. Напряженные до предела руки взметнули вверх оружие и под окровавленную сталь из экипажа вдруг выпорхнула не касаясь широкой подножки юная девушка.

Не дрожа от страха, не падая в обморок, совершенно не обращая внимания на лужи крови, склизкие верёвки выпущенных кишок, размозженные головы и трупы под ногами, она устремилась к Опалу прямо под взнесённое над её головой оружие. Защебетала что неразборчивое, состоящее из одних звонких междометий, восклицаний и восторженных взвизгиваний. Обрушила на него ураган своих благодарностей, быстрой юлой кружась перед его глазами. Лицо юной девушки было мёртвенно белым. В глубоко ввалившихся глазах застыл ужас, ярко накрашенные полные губы, непрерывно изгибающиеся в заискивающей улыбке, создавали отталкивающее зрелище. Её ленты силы уже не удерживали прочными канатами руки Опала, а лишь только извиняющиеся ненадолго касались, поглаживали, словно умоляли о прощении. Затем, из-за поворота дороги и с обеих сторон из леса появились скачущие к месту схватки егеря. Девушка мигом оказалась вплотную к Опалу, почти вжимаясь грудью в заляпанный брызгами крови металл его нагрудника и он встретился с цепким взглядом пришедшего в себя и собравшегося очень старого человека. Наличие умных, выцветших от возраста глаз на лице невинного дитя и их жесткое, понимающее выражение оказалось настолько диссонирующим, что Опал просто растерялся, теряя инициативу и драгоценные секунды на принятие решения. Тварь внутри него бессильно билась в глубине сознания, визгливо выла-умоляла на одной ноте: 'Убей! Убей! Убей!', а глаза девушки словно бы говорили "Не надо, торопись, не убивай. Все будет тебе объяснено, подожди, не спеши!". И Опал, раздираемый в стороны противоположными требованиями, чуть помедлив, кивнул закованной в металл головой, соглашаясь с молчаливым предложением живого. Ему стало интересным увидеть дальнейшее развитие этой необычной ситуации. Да и чувство опасности, минуту назад вопящее корабельным ревуном, затихло. Уползло куда-то внутрь и лениво смежило веки, только тварь по-прежнему бессильно и напугано бесновалась внутри. Ничего, потерпит.

То, что эта юная девушка и есть тот самый старый и опытный маг, умело скрывающий свою ауру, ему уже было понятно, но вот что она за маг и что ему ожидать от этого необычного живого он пока не мог предположить. Не было в её ауре ни алых цветов мага Огня, ни холодных бледно — синих оттенков Воздуха или Воды, тем более коричневых Земли, но сила имелась. Не настолько безграничная, как ему сперва показалось при неожиданном нападении, но её у живой было вполне достаточно, чтобы доставить ему кучу неприятностей. Тварь подтверждающее заскулила, ей-то был хорошо известен этот привкус силы от искалеченных и изгнанных обратно за Грань сородичей, но носитель не желал обращать внимание на её сигналы. Хотя и сам был встревожен, но сейчас он почему-то предпочитал выжидать. Тварь жалобно скульнула совсем как живое существо.

В глубине души Опал был согласен с тварью — оставлять за своей спиной еще одну тайну и возможного врага, не было ни какого желания. Не сможет понять — убьет. По крайне мере в том, что при необходимости он перебьет всех — егерей вместе с выжившими солдатами и эту необычную девушку — мага, он был всецело уверен, но что-то заставляло его не спешить. Не простое любопытство или извращённое желание довести ситуацию до критического значения, нет. Тут было что-то сродни чувству человеческой интуиции, и оно предлагало ему подождать, тем более принцип манипуляции силой магиней он уловил, больше ей с ним так легко не справиться. Это было что-то сродни вытягивающим энергию жгутам немертвых собак, но гораздо слабее, менее напористое по воздействию, не такое опасное. Однако схема заклятия довольно изящна по строению, виден уровень большого мастера, не полагающегося на сырую мощь силы. А искусное сокрытие ею ауры? Этот секрет был для него очень важен, просто жизненно необходим. Сколько уже можно налетать на магов как пьяный водитель на дорожные столбы — пока по черепу не дадут, все не замечает. А если ему попадется путешествующий маг уровня магистра или, не дай местные боги, архимаг с учениками? Вряд ли он уйдет от них, а о равной схватке и речи быть не может. Если только магов из засады, сонными, артефактными стрелами обстрелять. Так этих сволочных магов оказывается распознать еще нужно, может быть они также, как и эта живая ауру свою скрывать будут. Едва ли только одна эта человеческая женщина обладает подобным умением. Умелые они все здесь, опытные, эпохами разными битые и властителями местными в тонусе постоянно поддерживаемые. Как истекает из всех его наблюдений, местные маги вроде земных израильских резервистов — в любой момент готовы влиться в ряды армии. В прочитанных фолиантах о магах империи, что от Чёрного мора передохли, сказано, что они в магическом искусстве больших высот достигли. А сегодняшние их последователи, на растерявших все знания прошлых времен неумех, не очень то и похожи, хоть и ничего из знаний и не преумножили. В этом он убедился в ночной схватке, доказательств умений сегодняшних магов ему было явленно предостаточно, еле ушел от неподготовленных и растерянных живых. Были бы они готовы и нашлась бы в замке барона пара умелых некромантов, давно бы в клетке сидел в подвалах Службы. Тьфу, тьфу, тьфу!

Так что, спокойно стоим, ждем, чем всё закончится. Тем более, все выжившие и раненные уже перевязаны. Трупы перекинуты через спины лошадей охраны и нападавших. Те их не далеко в лесу привязали к деревьям, в отличие от Опала. Он своих двух скакунов отправил примерно за лигу отсюда, доверив их сопровождение Псу. Теперь вот придется, если разойдутся они все без повального смертоубийства, легендировать свое появление здесь пешей прогулкой за цветочками или еще какой ни будь невнятной чушью. Нет, а почему он стихи или что тут у них рыцарям положено, для дамы своего сердца сочинять не мог? Сочинял, гулял и загулялся на крыльях поэтического вдохновения несомый, и принесло его случайно на горе напавшим злодеям, на радость попавшим в засаду. Рыцарь он или нет, в конце концов? Ну, а что в доспехах по лесу гуляет, так это нормально. Лес тут такой — твари разные страшные, нежить и зомби бродят, "лесные люди" пошаливают. И вообще, лучше живым данными вопросами свои головы не забивать, иначе ему придется их голов лишить. Но вот убивать живых, при спокойном обдумывании ситуации ему всё же не с руки, невыгодно для скрытности его передвижения.

Егерский патруль вырезанный на месте схватки, стражники неизвестного барона, люди напавшие на них, вся эта гора трупов и море крови слишком заметный след. Все тела замаешься прятать, их здесь будет более трех десятков, времени на сокрытие следов уйдет невообразимо много, и всё равно утаить произошедшее здесь не удастся. Да еще принесёт кого ни будь из путешествующих и хоть открывай на этом месте филиал перехода за Грань. Не оставлять же ему в живых случайных свидетелей, отпуская их под честное слово? Подумал, и самому стало смешно. Так что, пусть пока все идет как идёт. Дальше будет видно.

Старая и одновременно юная женщина тем временем полностью взяла себя в руки, только лёгкое дрожание кончиков пальцев и появившиеся в уголках глаз еле заметные морщинки выдавали её сильнейший страх и напряжение. Боялась его магиня или твари внутри него, очень сильно боялась. Хотя и продолжала бойко подпрыгивать, всплёскивать руками, изображая всё никак не проходящую радость от спасения и оживлённо щебеча. Подол её светлого платья торчащего из-под плаща и кофейного цвета остроносые серебром расшитые башмачки пропитались кровью, обрели уродливый вид под слоем налипшей пыли, но магесса не обращала на это внимания. Опал её понимал, тут не до безупречности нарядов, тут о собственной жизни речь идёт. На мгновение она прекратила издавать радостные звуки, пристально посмотрела прямо в темноту забрала и вдруг повернулась к Опалу спиной. Плечи женщины закаменели в страхе, напряженные мышцы убили лёгкость в её осанке, но, тем не менее, повелительный жест рукой, адресованный командиру егерей получился у неё великолепно. В один взмах руки магиня сумела вложить и привычку повелевать и осознание права на это и абсолютное отсутствие сомнения в том, что её приказ может быть не выполнен.

Старший патруля, крупный мужчина с обритой головой, повинуясь жесту и оказывая уважение благородной леди, соскочил с лошади. И вновь женщина удивила Опала. Не доводя до того, когда уважительное приближение егеря к ней превратится в умаляющее его достоинство исполнение приказа, она шагнула ему на встречу, сделав ровно два до миллиметра выверенных шага. Если бы это не разрушало образ благородного рыцаря, то Опал бы присвистнул в непритворном восхищении от изящности её манер. Да уж, эта живая была совсем не проста и если она не из высокородных аристократов, то он самая глупая нежить этого мира.

Тем временем леди тепло поблагодарила старшего патруля за важную и своевременную помощь её раненым слугам и охране. Мимоходом присовокупила к благодарности свою полу просьбу — полу требование сопроводить её до замка двоюродного дядюшки, благородного асс`Тенин Парраса.

Опал слегка напрягся при звуках имени властителя, на чьих землях он недавно неплохо порезвился. Подозрительное совпадение, чувство опасности внутри него приоткрыло один глаз.

Может быть все-таки лучше их всех убить? А то ситуация начинает слегка напрягать. Это люди барона, он убил солдат барона, магиня едет к барону, его ищут на землях барона, слишком много этого барона!

Опал подобрался ещё больше, хотя и так был готов начать действовать в любой момент.

Всё-таки, наверное, придётся зачищать ему всех. А начинать лучше всего с этой магини. Самый опасный противник среди находящихся здесь живых. И демоны Грани с её посулами, непонятными играми, нужными ему умениями и прочими невнятными намёками на что-то их связывающее. Ему вполне хватит и её вываренного черепа. Тварь внутри Опала довольно ощерилась, потянулась по-кошачьи, оскалив невидимые клыки в ядовитой слюне.

Магесса словно на расстоянии почувствовав исходящую от Опала опасность, резко прервала общение с командиром егерей и одним движением переместилась к нежити. Взмахнула пушистыми ресницами, снова зажурчала своим мелодичным голоском.

-О, мой неизвестный герой и мой благородный храбрый рыцарь! Доблестный защитник, посланный мне самими Всеблагими!

У Опала, аж несуществующие скулы свело от избытка фальши в голосе женщины. Нервничала магиня, сильно нервничала, переигрывала, никак не могла подобрать нужный тон. Однако, взгляд живой абсолютно не вяжущийся с выражением лица и срывающегося голоса, твёрдый и многоговорящий, не позволил ему её прервать. Он продолжил её слушать, внимательно контролируя все передвижения живых на дороге. Опустил руку на рукоять шестопера, сдвинул за спину немного сползший на стальное бедро ремень с арбалетом. Опал с олимпийским спокойствием ждал прекращения безинформативного словесного потока, отстранённо обдумывая новый маршрут своего пути. То, что уходя отсюда, придётся вновь накручивать петли, путать следы и снова решать задачу с транспортировкой тюка с зельями, у него уже не было сомнений. Чёрт, что же так не везёт-то?!

Скомкала магиня свою речь, нервировала её рука нежити на рукояти оружия и веющая смертельным холодом отстранённость. Нервно сглотнув, леди обратилась с настойчивой просьбой к храброму рыцарю, сопроводить её до поворота дороги, дабы она могла вознести на неосквернённом смертью месте краткую благодарственную молитву.

-Это будет ведь так символично, так значительно, о мой смелый рыцарь! Молитва о спасении на закате, олицетворяющим начало возрождения! Проводите же меня! — леди капризно топнула испачканным кровью и чем-то сизо-серым, похожим на комочки выбитого мозга, башмачком.

— Ну же, мой герой, пойдёмте!

-С радостью выполню Вашу просьбу, высокородная леди! Это ведь моя заветная мечта — исполнять желания прекрасных дам! Следуйте за мной, госпожа.

М-да, стоило бы зарисовать выражение лица магессы любому художнику и он бы сразу приобрел известность по всему Южному материку и громкую славу искусного живописца, если бы смог точно перенести на холст всю сложную гамму чувств, вдруг отразившуюся на личике магини. Да вот беда, не оказалось рядом художника и шедевра не вышло. Зато Опал получил незабываемое наслаждение от вида ошеломленно исказившихся черт лица двуличной живой.

Опал так и дальше смаковал бы это доступное ему наслаждение, если бы магесса, посчитав, что они удалились вполне достаточно и, преклонив колени на предусмотрительно захваченной кожаной подушечке не сравняла их счет своим вопросом:

-Поговорим откровенно, 'птенец' с демоном внутри?

Один — один.

Небольшая пауза со стороны лжерыцаря. Седоватый егерь, что следил за ним всё это время, делает странное движение в районе своих ушей обоими руками, будто что-то выкручивает, болезненно кривится, трясёт головой. Магесса пытается скрыть торжествующую улыбку. Пауза заканчивается и Опал, собравшись, и придавив внутри себя взвившуюся тварь, спокойно отвечает:

-С превеликим моим удовольствием, милейшая леди. Почему бы и не пообщаться, двум весьма необычным существам? Магессе — универсалу и свободной нежити.

Долгий и заинтересованный еще больше, хотя куда уж больше, взгляд со стороны магини, её задумчивый тон:

— Весьма недурной результат переноса искры для нынешних неучей. Свободный 'птенец', с разумом не поглощенным демоном. Ты сумел меня удивить, малыш, за всю мою очень долгую жизнь мне еще не встречались столь разумные костяки и с чувством юмора. Я ведь не ошибусь, если предположу, что ты принёс в жертву поднявшего тебя мага, почувствовал себя почти свободным, но тут в тебе появился демон, мгновенно лишивший тебя разума, ты что-то натворил под его пагубным влиянием и теперь бежишь, не зная где тебе спрятаться?

Красноречивое молчание было ей ответом.

-Отлично. Я рада, что не ошиблась в своем предположении. Тогда у меня есть для тебя, свободный "птенец", предложение.....

Опал перебил магессу.

-Предложение, от которого я не смогу отказаться?

-Что? Как ты сказал? Предложение, от которого.... Забавная форма ответа — вопроса! Тебя подняли на Северном материке, "птенец"? Здесь, на Южном, так не говорят. Подаришь словоформу?

-С удовольствием, леди. Но вы ошиблись, меня не поднимали и искру не переносили. Я умер и осознал себя уже в мёртвом костяке, среди сотен других скелетов. А вот трансформировал меня младший маг ...

Опал резко замолчал, со стуком схлопнув челюсти. Что-то он слишком разговорился, осталось только добавить, что он из другого мира, не знающего магии и совершена очередная глупость. Или излишняя открытость перед человеком, живущим последние минуты не очень большая ошибка?

Магесса несколько секунд молчала, отстранённо глядя вдаль, затем грустно вздохнула, судорожно стиснув кружевной платок побелевшими от усилия пальцами, задумчиво произнесла:

-Все-таки, хочешь убить меня, "птенец", слишком уж ты откровенен. Да, зло шутят боги, будет крайне нелепо и смешно, выжив во время Большого Мора, погибнуть от руки, пусть и не обычной, но всего лишь нежити! Даже не лича!

Магесса, сокрушенно покачала головой. Не меняя коленопреклоненной позы, она сделала быстрое движение руками, мгновенно накрыв ладонями, висящий на её груди кулон. Под её изящными кистями вспыхнуло обжигающе белым светом маленькое солнце, и в ауру магессы горной лавиной хлынул поток энергии. Непроизвольно отступив, Опал почувствовал, как налились Силой и сыто шевельнулись линии ауры живой, став похожими на ядовитых змей. Ситуация стала похожа на сжатую до предела упругую пружину, замерев в зыбком равновесии.

Тварь из-за Грани в унисон с чувством опасности напугано метались внутри, выли, вопили, призывая его что-то предпринять, но Опал продолжал бездействовать. Сила — силой, но магессе надо еще произнести вербальную формулу активации заклятия или начать складывать пальцы в его активирующую мудру. Да и что-то мешало ему напасть первым. Скорее всего, остатки человечности не давали ему ударить женщину без предупреждения, будто мусор со стола смахнуть. Ну и Опалу хватило бы и доли мига, что бы размозжить бронированным кулаком светловолосую головку обманчиво молодой женщины. Несомненно, это стало вскоре понятно и самой магине. Её наполненные силой нити ауры медленно свернулись в клубки, втянулись внутрь кокона. Патовая ситуация, почти ничья. Голос заговорившей женщины был старчески дребезжащим, пустым, неимоверно уставшим:

-Не получилось тебя напугать, "птенец". Как всегда я забываю, что я стара, я просто чудовищно стара, 'птенец'. И ударить первой мне стало страшно, представляешь 'птенец', я испугалась, что не успею. Я просто древнее чудовище, жалкий осколок великой империи. Мне нужно было уйти вместе с ней.

На лице женщины многочисленными лучиками, гусиными лапками, проявились глубокие морщинки. Гладкая поверхность фарфорового личика магессы вдруг в одну минуту покрылась сетью бесчисленных трещинок, выдавая её истинный возраст. По щеке скатилась одинокая слеза. Старая женщина с маской юной девушки на лице, с горькой улыбкой промокнула её кружевом платка, неловким жестом поправила волосы, заправляя за ухо прядь волос, выбившуюся из растрепавшейся прически.

Опал с удовольствием наблюдал за игрой великолепной актрисы. Ни грамма фальши, ни единого неправильного жеста разрушающего картину раздавленной горем, одинокой и несчастной старой женщины. Если бы не его глубокая убеждённость в лживости её поведения, то может быть, он и был бы, обманут ею.

Так, спектакль закончен, перед Опалом вновь умный и опасный противник. Голос женщины сух и ломок как снежный наст.

-Впрочем, достаточно жалеть себя. Я сама выбрала вой путь и свою участь и мне не о чем жалеть. Теперь, прошу тебя нежить, не перебивай меня и постарайся мне поверить, потому что все, что я говорю тебе, для тебя очень важно. Дай мне закончить и может быть, ты передумаешь убивать старую женщину.

-Старого опытного мага — женщину.

-Да причем здесь это, "птенец"! Маг — не маг! Дай же мне договорить! На меня напали люди барона асс"Лоир. Это плата за продление его жалкой жизни одному моему старому врагу, магу Жизни. Ты, "птенец", меня спас, проявив необычайные таланты и смог избавиться от моей "Вуали". Я очень благодарна тебе за свое спасение и предлагаю, как будущему партнёру, сделку. Нужные тебе знания, способ безболезненно избавиться от демона в тебе в обмен на мою жизнь и дальнейшее сотрудничество. Да не перебивай же, прошу тебя!

Уловив попытку Опала заговорить, женщина чуть повысила голос.

-Я предлагаю сотрудничество, именно сотрудничество! Нечему тут удивляться. Тем более тебе, поднятому. Тебе это совсем не положено! Когда ты живешь довольно долго, да еще в столь юном и красивом теле, очень не хочется умирать. Ты привыкаешь жить, и ощущение близкой смерти повергает тебя в ужас и ты готова на всё, лишь бы отдалить её от себя. Но смерть постоянно играет с тобой в догонялки и дышит холодом тебе в затылок. От неё ни кому не уйти, но я жажду оставить костлявую с носом! Мне хочется жить, до безумия хочется, ибо слишком многие ждут меня за Гранью. Те, с кем мне не хотелось бы встречаться. И я готова платить крайне высокую цену за возможность пожить еще, а ты жаждешь меня убить. Поэтому я предлагаю тебе плату за мою жизнь — камень — накопитель, тайный проход в подземный лабиринт, ведущий к Стальным горам и письмо к моей сестре — личу — она поможет тебе избавиться от твари.

-Сестре-личу? Женщине-личу?!

-А что тебя удивляет, 'птенец'? Жить вечно все хотят, не только вы, грубые и заносчивые существа, мужчины! Пусть даже и не жить, а существовать в облике сухой мумии. А это у нас семейное — непреодолимая тяга к жизни. Моя сестра бывший маг Жизни и она поможет тебе избавиться от демона, даст убежище, научит тебя многому, ты ей будешь очень интересен. И, 'птенец', ты ведь бежишь, тебе нужно спрятаться, а лучшего места, чем Стальные горы, на Южном материке нет, а я знаю туда тайный и короткий путь. Его совершенно забыли нынче живущие, это был своеобразный 'чёрный' ход цвергов.

-Возможно.

-Возможно, возможно... В одной из своих талантливейших поэм асс`Мотолар написал: 'Возможны все возможные возможности, но невозможно только всё вернуть назад...' Ах, прости, я совсем забыла, что этот гений слова давно умер. Очень интересный был мужчина, умница и красавец.

Магесса грустно вздохнула, печальная улыбка тронула её губы. Опал молчал, внимательно рассматривая этот реликт здешнего мира. Ему оставалось только произнести, меняя известную строку одного произведения: "Да, были люди в этом мире". Прожить столько лет в облике вечно юной девы и не попасться на заметку грозной местной Службе, это очень серьёзное достижение. Мало кто выигрывает битву со временем, с людской завистью и неистребимым желанием всех слишком выделяющихся принизить, а если не получиться, то уничтожить. Обычно сочетание этих факторов кладет всех на лопатки. Архимагов, владык империй, других великих личностей.

А эта женщина сумела обмануть время и обмануть всех, с кем сталкивала её жизнь за столь долгие годы. Сумела избежать Большого Мора. Смогла долгое время скрывать свою истинную личность, живя под чужими личинами. Не год и не два, а целые столетия! Да эта живая по своим умениям не то, что на голову, на все пять этажей превосходит нынешних магов. Силы вот только своей у неё маловато, здорово это ощущается. Спасает магессу только многолетний опыт и отточенные ею за сотни лет навыки управления магической энергией. Это сколько же знаний содержит её старая голова! Как бы ему пригодился её череп, но предложение её звучит гораздо заманчивей. Кроме того, Опалом четко чувствовалась серьёзная опасность по-прежнему исходящая от магессы и её глубокая внутренняя уверенность в том, что её смерть не останется неотомщенной. Вполне возможно, что у живой на этот случай припасено что-то вроде посмертного проклятья. Несомненно универсальное и сильного действия. Магиня с таким опытом, не будет размениваться на банальное "Сдохни, гад!". Что-то изощренное таится в каменной темнице кристалла на её груди. И если судить по пульсации потоков энергии, запертых в камне, жутко мощное. Итак, взвесив все за и против, ему всё же следует принять её предложение? К тому же, очень хочется безболезненно избавиться от твари внутри. Самодеятельность в таком случае может привести к негативному результату. По идее, это тоже самое, что самому себе вырвать из головы кусок мозга, в надежде, что именно там и прячется тварь. Мозга у него нет, а структура его внутренних нитей слишком сложна, что бы позволять поступать с ней настолько варварски. Ну и наконец, ложь в её последних словах, в отличие от предыдущих речей, не чувствуется.

Итак, что приобретаем, что теряем? Утрачиваем богатейший кладезь знаний, заключенный в этом изящном черепе, энергию от живых, проведение ритуала откладывается на неопределённое время и ещё он теряет свое инкогнито. Что получаем взамен? Взамен приобретаем короткий и безопасный путь в Стальные горы, полезный контакт там с местным нежителем, возможное избавление от паразита — демона и в добавок настоящий камень-накопитель, а не его жалкие поделки. Это вещь редкая и эксклюзивная, заполненная под завязку силой живых, а не тухлым зеленым туманом от мертвецов. М-да, магесса крайне опасный противник, ведь через мучительный ритуал отъема жизненной энергии, для полного заполнения огромного кристалла, прошло не мене трех — четырех десятков людей. Можно только восхищаться её умением скрывать следы ритуалов и трупы, раз она находится до сих пор на свободе, а не вшей кормит в камере Службы Надзирающих. Еще один довод в пользу её предложения.

Ритуальное мучительство из арсеналов магии крови и темных разделов некромантии, согласно скупым строчкам в фолиантах что приносил ему на Мёртвом дворе Ворант, крайне не приветствовалось в этом мире, вплоть до отрубания голов магам пользующим подобные методы. А дамочка на свободе, с головой на плечах и спокойно путешествует. Хоть и под охраной, но своей. Только не чувствуется пустых мертвенных лакун магии Смерти в её ауре. Всё-таки он прав, она маг — универсал. И вступать с ней в схватку ему хочется всё меньше и меньше.

Итак, делаем выбор в пользу предложения живой? Добавляем сюда шанс на контакт с миром живых, если будет возможность возобновить в будущем связь с магессой. Риск велик? Да, очень велик. Вероятность обмана с её стороны есть и немалая. Но у него опять нет выбора, все другие варианты слишком непредсказуемы. Ну и не нравится ему скрытое в её кулоне заклятие, очень, до неприятных судорог в суставах не нравится и тварь внутри него с этим полностью согласна.

-Я принимаю ваше предложение, леди.

-Замечательно! Великолепно!

Магесса буквально на глазах расцвела. Румянец вернулся на её побледневшие щеки, глаза радостно заискрились.

-Я рада, так рада, что ты сделал правильный выбор, 'птенец'! Теперь наклонись ко мне и подними забрало шлема — я тебя поцелую. Не пугайся, склонность к некрофилии мне не свойственна — мне просто необходимо прикоснуться к тебе для передачи мысленного образа тайного пути к Стальным горам. И места где неживет моя сестра, а за нами внимательно следят. Так что же может быть естественней невинного поцелуя девушки, подаренного своему спасителю в благодарность за её спасение? Смелее же, необычный "птенец", смелее!

Опал, чуть промедливши, решительно поднял забрало. Открывшийся внутри шлема жутковатый вид ничуть не смутил магессу, скорее развеселил.

-Умно, ах как умно! Не ожидала. Ты просто приводишь меня в восхищение. Ткань вместо кожи! Тебя бы ко мне в ученики на некоторое время и кое-кто бы умер от огорчения, что упустил такого "птенца", с таким великолепным потенциалом! Ну, наклоняйся же!

Опал наклонился к магессе, одновременно быстро извлекая из ножен найденный на дороге кинжал и прикасаясь его острием к области сердца женщины.

-Я успею нанести удар леди, поэтому будьте благоразумны.

Магиня холодно улыбнулась, плавно провела рукой вверх, сдвигая с челюстей Опала тянущуюся ткань и прижалась к белой эмали острых зубов нежити затвердевшими губами. Обхватила костяк за стальную шею, ещё плотнее прижимаясь к телу Опала. Металл нагрудника сплющил груди живой, жар дыхания женщины скользнул между плотно стиснутых челюстей костяка. Капелька крови выступила на кончике языка магессы неосторожно задевшей острый клык нежити. Опала от вкуса горячей крови словно током ударило. От дороги, со стороны наблюдающих егерей донесся еле слышимый завистливый свист. Женщина не торопясь отстранилась, кончиком окровавленного языка облизала вспухшие губы.

Опал выпрямился, отшагнул назад, громко лязгнул металлом ставя забрало на место. Вспыхнувшими зеленью глазницами посмотрел на раскрасневшуюся женщину с учащенно вздымающейся грудью прокручивая в черепе полученный от неё образ. Полученное от живой искрилось мягким, теплым светом, на вид хрупкое и непрочное. Структура принятого им проста, без сложных связей и линий заклинаний, нечто схожее с рисунком перламутровым маркером на прозрачном небольшом шаре. Вроде бы опасных вложений нет, но всё же Опал решил чуть придержать своими нитями на краю своего сознания эту штуковину, не пускать образ внутрь себя полностью. Обретённый им горький опыт приучил к осмотрительности.

-Благодарю вас за доставленное незабываемое удовольствие, леди и ещё один вопрос напоследок. Как вы скрываете свою ауру?

-Как? — магесса лукаво улыбнулась — Мне будет очень сложно объяснить словами. Если не боишься, то наклонись ко мне еще раз — я вложу в тебя структуры управления этим заклинанием.

-Лучше вложите в этот камень, леди.

Опал протянул магине крупный рубин. Магесса небрежно, обидчиво надув губы и нахмурившись, буквально выхватила из стальных пальцев драгоценный камень. Тон голоса живой черствый, ледяной, ни малейших признаков предыдущего возбуждения:

-Хм-м, а ты не совсем глуп, малыш. Разумно осторожен и это правильно. Доверие нужно заслужить, ум же следует поощрять. Если я смогу, то вложу в рубин еще пару интересных вещей. Тебе пригодится.

-Спасибо. И у меня ещё один вопрос к вам. А как вы, сурледи, объясните мой неожиданный уход герцогским егерям?

-Объясню? Егерям? Никак не объясню. Ты просто убьешь их всех и мою охрану. Подзарядишься. Ты же именно этого хотел. А я просто вновь сменю маску. Я ведь опытная женщина. Мне не в первый раз это делать. Хотя у меня сейчас такой милый замок, что лучше бы ты мне не встречался, настолько его жаль. Или всё-таки, может быть ты станешь моим учеником и мы вместе укроемся в горах? Я многому могу тебя научить. И не только магии.

Магесса лукаво улыбнулась. Взмахнула ресницами, плавно повела плечами, чуть прогнула спину с одновременным шагом, заставляя натянуться ткань платья на всех своих округлостях. Опал мысленно изумился тому, как мгновенно меняется поведение магессы и в не лучшую сторону. А всё ли нормально с её головой? Все-таки возраст дамы довольно впечатляющ и это могло сказаться на состоянии её рассудка. Или это многолетняя привычка и магесса использует шаблонные приёмы, забывая, что пытается соблазнить мертвяка?

-Подумай получше, мой 'птенчик', это ведь очень хорошее предложение. А пока я вложу в кристалл то, что обещала тебе.

Магесса плотно обхватила обеими ладонями кристалл. Сильно, до напряжения плеч сдвинула руки, одну к другой. На миг замерла в напряжении, коротко выдохнула. Протянула кристалл Опалу.

-Ну, все, готово. Забирай свою стекляшку, малыш. И каков же будет твой ответ?

-Нет.

-Что ж. Я так и предполагала. Хорошо. Делай свое дело и уходи. И дай уйти мне.

Опал медленно наклонил голову, одновременно соглашаясь, прощаясь и благодаря. Повернулся к дороге и успел захватить взглядом то, как стремительно, безжалостно нахлёстывая коня плетью, удаляется от места схватки следивший за ним егерь. Доля секунды и вот он скрылся за поворотом дороги. Оставшиеся на месте егеря и легкораненые охранники баронессы сблизились в плотный ряд перекрывший Опалу дорогу. Все они явно были готовы умереть, но дать ускакавшему егерю драгоценные секунды форы, после которых его преследование потеряет всяческий смысл. Опал поднял забрало, медленно стянул ткань с черепа, какой сейчас смысл в этой наивной маскировке? Охватил чернотой глазных провалов лица живых. Обжигающая смесь общего выражения ненависти и ужаса, внутреннего, на грани душевного слома настроя на схватку и безоглядного самопожертвования плеснула лавой из глаз живых, наткнулась тяжелой приливной волной на скалу пылающего жгучей зеленью взора нежити. Опал словно дотронулся, вдруг ставшим острым подобно бритве взглядом, до каждого из них, будто бы сунул в резаные раны холодные фаланги своих пальцев и потянул, потащил плоть живых на себя. Молодой егерь и рябой охранник сломались первыми. Нити их душ дрогнули, тела дернулись марионетками, на Опала плеснуло животным ужасом и пьянящим коктейлем страха и осознания неминуемой смерти.

'Очень хорошо! Теперь ты, с лысой головой, что смотрит маллодским вепрем....'

Вдруг хрупкую связь между ним и живыми разрушил, разбил на бесчисленные осколки визгливый голос магессы:

-Проклятье! Сучьи игры Учеников! Что ты стоишь болван, догоняй же его, догоняй! Это был "слухач"!

Опал недоумённо встряхнул черепом, выбитый словно ударом из незнакомого ему состояния, что ощущалось как его присутствие одновременно и тут и там, среди живых и пугающее единение с их искрами.

'Как это у него получилось, как?! И почему на него кричит эта старуха?'

Опал, тяжелой башней танка, недовольно повернул голову к магессе:

-Что за "слухач", леди? И это так важно, его догнать, что вы позволяете себе кричать на меня?

-Да, глупец, это очень важно! Убей его, убей их всех! И немедленно мчись за "слухачом", пока он не рассказал комиссару Надзирающих то, что услышал здесь! Быстрее, сше`есс`тха!

Опала словно кнутом хлестнуло. Он, стремительно набирая скорость, метнулся с пригорка вниз, к приготовившимся умереть людям. Пусть верная мысль и была высказана презрительным и хозяйским тоном и подкреплена неведомым заклинанием, но она была верной — не стоит никому знать лишнего. О вежливости с магессой можно будет поговорить позже, когда он догонит этого сбежавшего егеря, заодно и узнает, что это за "слухач". Хотя, вроде бы, он уже догадался.

Как умирают егеря? Обычно, как и все другие люди. Неважно твоё происхождение и не важны твои предки и твой достаток. У всех кровь красная, что у бродяги, что у императора и сердце всего лишь мышца, легко разрезаемая острой сталью.

Разница лишь в том, как люди умирают. Егеря умирали с чётким осознанием того, что их смерть не напрасна. И каждый из них в долю мига, ощущая, что всё, это тот самый его первый и последний шаг за Грань, уходил с ощущением полностью выполненного долга. Их долга перед братьями, отрядом, кланом, родителями и самим собой. У них будет самое лучшее посмертие и путь по Мёртвым равнинам будет самым коротким.

Из долей мига складывались секунды, из секунд минуты. А они шестеро, подарили седьмому брату — егерю целых восемь минут. Ровно по минуте и несколько секунд на каждого. В последнее мгновение рассыпавшись в стороны быстрыми ртутными каплями, подставляя под удар охранников магессы. Охранников, ранее преданных и отданных на заклание мерзкой нежити своей хозяйкой и ещё раз преданными людьми, стоящими с ними секунду назад в одном ряду. Но егерям было на это плевать, они выигрывали время для брата-егеря, набрасывая на нежить бола, ударяя тесками в сочленения доспеха, рубя наотмашь и повисая безжизненным грузом на его конечностях. Они стремились не убить, не выбить оружие у нежити или запутать её сетями — всё это было бы бесполезно. Это ими зналось, это ими чувствовалось, но вот задержать тварь, выиграть для убегающего брата время им удастся.

Умерли егеря улыбаясь — они смогли задержать мёртвую тварь.

Как убегают егеря? Никто не знает, не бегали раньше егеря, не бросали на верную смерть братьев в бою и поэтому пьют они в трактирах всегда вместе с парнями из 'мокрого' корпуса. Те тоже не убегают. Никогда. И поэтому никто ничего об этом не знает, а Равэлл ни кому и никогда об этом не расскажет. Он похоронит это знание в своей памяти так же, как похоронил своих братьев из патруля убитых на дороге нежитью. И никогда больше об этом не вспомнит. Даже на собеседовании у офицера, распределяющего кандидатов по отрядам Службы. Но собеседование всего лишь дань правилам, в "звеньях" Службы для него уже есть место и этот разговор будет простой формальностью. Это ему твёрдо обещал командир его бывшего отряда сур Лодо. Он переговорил с нужными людьми в Службе и он же взял слово с Равелла, что тот использует свой дар "слухача" для отмщения за смерть братьев-егерей. И Равелл сдержит слово, пусть даже боль из адской превратится в смертную и будет сжигать за одну минуту использования дара день его жизни. Он должен выдержать, он обязан. Жизни братьев-егерей не должны быть напрасно отданными.

-Ты его догнал, "птенец"?

-Нет. Он бросился с седла в реку и уплыл вниз по течению.

-А ты испугался замочить свои кости, мёртвая черепаха! О, Отец Лжи, какие же сейчас у тебя беспомощные создания! Они даже не могут догнать обычного живого! Глупая беспомощная нежить!

-Леди! Воздержитесь же от оскорблений, иначе я буду вынужден расторгнуть нашу договорённость. Я не маг, что бы брести по горло в иле со скоростью плывущего человека! Я всего лишь нежить, которой очень хочется присоединить к своей коллекции ваш череп! Я внятно излагаю?!

-Да, "птенец". Прошу тебя принять мои глубокие извинения. Надеюсь, это сгладит шероховатости нашего общения и не нарушит наше соглашение. Надеюсь с тобой встретиться. Удачи тебе! И мне.

Шорох одежды. Скрип кожи седла и удаляющийся дробный стук копыт лошади. Тишина. Только бродившие рядом с трупами егерей и охранников лошади испуганно изредка всхрапывали или призывно ржали, зовя мёртвых хозяев.

Опал долго провожал взглядом лошадь и всадницу, пока они не скрылись за поворотом дороги в наступивших сумерках, размышляя, правильно ли он сделал, не выстрелив ей в спину из арбалета. Так и не определившись, он растворился в темноте леса, направляясь к спрятанным лошадям.

Ему следовало сильно поторопиться, его бегство продолжалось. Сбежавший егерь ничего, в сущности, не изменил. Днём позже, днём раньше, всё равно бы преследователи вышли на его след. Поэтому сильно переживать не стоит, а просто нужно ускорить свое передвижение. Необходимо хотя бы до наступления следующей ночи, если получится, добраться до озера Элла. А перед ускоренным марш — броском к озеру разгрузить и отпустить коней. Бешеной гонки день и ночь они не выдержат, станут для него только помехой. И не нужно убивать скакунов, они заслужили жизнь.

Интересно, трудно ли ему будет найти под водой вход в огромный, со многими уровнями запутанный подземный лабиринт, он же короткий путь к Стальным горам?

Может живая и не хотела, но всё-таки недобрая шутка удалась магессе — на некоторых местах карты лабиринта тревожно замерцали неожиданно появившиеся багровые точки. Похоже, так были отмечены хищные обитатели подземелья или опасные места. Монстры, пропасти, ловушки. Там видно будет, что это такое помечено, монстры и вылетающие из стен стрелы его не пугают, но перед спуском в лабиринт, все же необходимо провести очередную трансформацию себя и Пса, может там подобный ему уникум бродит, в отвратительном настроении? Ну и багаж облегчиться, возможностей прибавиться и навыков, что очень для него немаловажно. Вдруг, в лабиринте бродят отряды скелетов и тогда знания некроманта Воранта будут востребованы.

Как обойтись своими силами в столь сложном деле, он пусть не очень отчетливо, но в общих чертах себе представлял. Вырисовывалась работающая в теории схема действий. Но необходимо тщательно обдумать многие важные детали предстоящего ритуала, поспешность в данном случае ему категорически противопоказана.

Несколько радовало то, что энергии, необходимой для трансформации сейчас у него было с избытком. Благодаря егерям и охранникам баронессы. Убитым охранникам и убитым егерям. Энергия живых просто бурлила в нём, пронизывая кости тела и кружась цветными водоворотами в местах соединения суставов. Многие сложности и тонкости предстоящего ритуала можно было, не опасаясь существенного вреда для себя, опустить. Заменить точки приложения силы в ритуале, накаченными энергией кристаллами с вложенными в них заранее структурами заклинаний.

И еще очень хотелось понять, что же вложила напоследок в кристалл магесса? Понять, не нарвавшись на очередную людскую подлость.

Ему предстояло много работы.

Глава 10.

Озеро Элла было совершенно не похоже на озеро Последнего Приюта Поэта и не имело ни малейшего сходства ни с одним из красивых мест Южного материка. Не было у данного озера ни золотистого песка на дне, ни чистейшей воды, ни мягкой шелковистой травы, ни живописно разбросанных по берегу гранитных валунов и старых клёнов с густой тенью. Озеро Элла больше было похоже на исцарапанный осколок стекла, зажатый со всех сторон угрюмыми скалами. В глубоких расщелинах этих скал упрямо пытались расти кусты пещерника, с узловатыми и цепкими корнями, но мёртвых ветвей было больше, чем растущих, с узкими желтыми листьями. Деревцев на скалах никаких не было — не прижились, только у подножья притулился жалкий десяток тонкоствольных то ли елей, то ли пихт с выцветшими грязновато серыми иголками.

Где-то глубоко на дне озера бурлили холодные ключи, насыщая подземными газами воду и из-за этого дно озера бесстыдно оголялось бугристым каменным ложем. Промозглый ветер порывами выносил на берег влажный воздух с вязким и неприятным серным привкусом. Вытянутое длинным неровным овалом, лижущее мелкими ущербными волнами острые грани высоких скал, озеро производило неприятное и гнетущее впечатление. Даже очень редкая рыба фуга-а, ядовитая и вся в иголках, водилась в озере снулая, с неприятным белесым оттенком на чешуе. И запах от неё, как и от воды озера шел затхлый. Ни один из известных кулинаров герцогства не стал бы готовить еду из подобной дряной рыбы, хоть и стоило данное блюдо по десять ларинов за порцию.

С севера и востока впадали в озеро несколько мелких, заросших тиной речушек. Где-то три или четыре. Четвертую речку или скорее большой ручей, было плохо видно из-за закрывающей вид на неё скалы с вершиной, напоминающей небрежно вырубленную обвисшую женскую грудь. Неэстетичный вид, плохое место.

К тому же под свои лежбища лес у озера облюбовали три выводка Маллодского вепря. Стонали звери тоскливо по вечерам, гремели копытами, носились толпой по чахлому лесу за грызунами или рылись в поисках пропитания костяными рылами в земле. Самцы, столкнувшись друг с другом, визгливо всхрюкивая дрались между собой. Сильно шумели и неимоверно много гадили. Компанию и конкуренцию в охоте им составляло семейство серых пещерных медведей. Животин неимоверно худых, каких-то дёрганых, совсем несолидных, с клочьями свалявшейся седой шерсти на впалых боках. А в многочисленных пещерах приозёрных скал бродили из угла в угол или неподвижно стояли в темноте несколько десятков полуразложившихся зомби. Так что совсем неудивительно, что тут в радиусе трех — пяти километров совершенно не ощущалось присутствия человека, и не было ни одного жилого строения, избушки, землянки на худой конец. Будто с начала времен не ступала на здешнюю землю нога человека и не собиралась делать этого в ближайшем будущем. Что, впрочем, оказалось ошибочным предположением, так как рядом с озером и окружающими его скалами всё же нашлись следы деятельности живых. Были рядом с озером скрытые под зарослями кустарника развалины неких строений.

Необычные это были руины. Не похожи они были ни на стандартный форт, что строили повсюду во времена империи, ни на что-то муниципальное, ни на развалины замка нелюдимого сеньора. Сверху если посмотреть, то остатки стены были выстроены вытянутым треугольником, с тупым острием, направленным в сторону озера. Неудобная для жилья конфигурация построек — внутри ни донжон не поставить, ни прилепить к нему нужные строения — казарму там, кухни, конюшни. Если только предположить, что всё потребное было выстроено под землёй, то тогда появлялся некоторый смысл в архитектуре развалин — оборонять очень удобно. Сами остатки строений были словно расплавлены нестерпимым жаром, а затем расплющены, еще горячие, чем-то колоссально тяжелым, рухнувшим на них сверху. Например, огромными ступнями армейского штурмового голема. Был десяток таких созданий в армии Полночной империи, но из-за непомерного расхода магической энергии, с вооружения они были сняты.

Что было странным, то это то, что тянуло от почерневших камней пустых руин чем-то недобрым и гнилостно сладковатым на вкус. Противоестественное, неприятное и пугающее ощущение. Стоишь вроде бы довольно далеко от развалин но, всё равно чувствуешь, как что-то липкое и неприятное, постепенно наползает на тебя и норовит облепить душным пыльным саваном.

Опал на приличном расстоянии долго разглядывал остатки построек, но сунуться внутрь так и не решился. Пёс вначале вообще спрятался за него, и только потом начал выглядывал из-за Опала и угрожающе скалиться. И вообще, прозвучит наигранно и излишне патетично, но Опал почувствовал в руинах присутствие могучего и древнего Зла. До сих пор активного, опасного в своей бессмысленной ненависти ко всему и всем, смертельно опасного для всего живого. Зла свирепого и активного, несмотря на все прошедшие века. Ну и пара десятков, еле видимых в траве скелетов рядом с развалинами, всяческую охоту к экскурсии отбивали. Ржавые мечи воткнуты в землю. Иссохшие от времени древки копий, зажаты в выбеленных ветрами фалангах пальцев. Скелеты возле руин лежали, стояли, упирались плечами в кладку стен, опирались коленями на землю. Все остовы воинов чудом держались в проржавевших насквозь доспехах и было хорошо видно сквозь тонкие ветви кустарника, что застыли они в начатых и незаконченных движениях. Такое впечатление, что то, что их убило, превратило их кости в камень, расставив погибших тут неизвестных воинов-рыцарей пугающими идолами в качестве жутковатого украшения местности.

А еще там наполовину врос в землю остов неизвестного монстра. Даже издалека, только одним своим разрушенным костяком, он производил впечатление несокрушимой мощи. Опал подробно рассмотрел неведомого монстра, рискнув сократить ненамного расстояние до развалин форта. Увиденное им впечатляло.

Серповидные когти длинной сантиметров двадцать, необычайно широкие позвонки хребта и массивные кости скелета. Грудная широкая клетка рёбер выглядит словно выкованная из толстой стали деталь исполинских доспехов, сползающие с плеч то ли неимоверно увеличенные ключицы то ли что-то из этого ряда похожи на пластины панциря. Острые, загнутые назад, толстые шипы вдоль спины торчат опасным частоколом, короткий хвост снабжен костяным рифленым шаром на конце. И в пыль размозженная голова, чуть приподнятая пологим валуном над травой. Примерный размер головы монстра вместе с короткой шеей — длинна и ширина стандартного грузового фургона ЗИЛка 'бычка', что вызывало уважение к былой силе монстра. Жаль, что клыки, резцы, верхняя челюсть и сам исполинский череп монстра полностью не сохранились, только обломки зубов и остатки нижней челюсти валяются в траве. Было очень похоже на то, что по голове чудища долго и упорно били дубиной размером с железнодорожную цистерну. Остов монстра, словно сбитый ударом в начале движения, застывшие у стен скелеты — вместе всё это напоминало провальную танковую атаку при поддержке пехоты. После столь впечатляющей демонстрации возможностей непонятного нечто, обретающегося в развалинах, связываться с ним желания у Опала не возникало. Да и тварь внутри него от страха поскуливала, будто и не страшный демон из-за Грани. Боялась. В общем, лучше пойти зомби погонять с вепрями вместе, это будет гораздо безопаснее прогулок по развалинам. Штук пятнадцать зомби, кстати, марионетками бродили у входа в одну из пещер. Сам вход в пещеру был для них труднодоступен из-за крутого склона, но вот тёрлись зомби там упрямо и настойчиво, словно их что-то притягивало в пещере. Как только смогли забраться без альпинистского снаряжения на саму площадку у пещеры, легко удивился Опал? Осмотрел подъем, вход в пещеру, площадку — нет тропинки или места удобного влезания. Как же забрались, не горные же они козлы по камням скакать эти полуразложившиеся трупы, а рядом никакого пути не видно — сплошная отвесная стена. Хотя, так-то удачно они там толпой собрались. Вот на них он и опробует свои специальные арбалетные стрелы.

До сих пор возможности стрельбы по живым, ну в данном случае неживым, но более подвижным целям, чем скелеты в руинах, ему не выпадала. А тут целая толпа симуляторов живых целей — то же самое всё у них внутри, тот же остов, та же плоть, пусть и мёртвое всё. Вот сейчас и проверим воздействие закаченной в осколки кристаллов энергии огня на них. Да и шестопёр марать о гниющую плоть полунежити ему не хотелось. Долго отмывать потом и к оружию явное неуважение. Не для мясницкой работы шестопёр мастер создавал, для честного боя его сработал. Только нужно выманить тупых зомбаков поближе к краю площадки — устройство обвала в пещере в его планы не входило. Впрочем, это уже продуманно.

За спиной послышалось звучное цоканье когтей по камню. Вернулся Пес с заказанной им живой добычей. В пасти у Пса болталась, скребла копытами и кончиками рогов по камню, тушка придушенного небольшого травоядного. То ли козёл, то ли лань, то ли олень. Короче, мелкое травоядное с витыми рогами, пушистой пятнистой шкурой и длинным хвостом как у лошади.

Опал одобрительно похлопал Пса по своду черепа, щелкнул пальцем по костяной морде. Пес довольно ощерился, чуть изменив положение челюстей, одновременно умудряясь их не разжимать.

Теперь ему нужна веревка. Нужно обвязать животное за туловище и забросить на площадку. Очнутся гнилые куски мертвой плоти от запаха крови, потянутся к приманке скрюченными пальцами с сопрелой кожей, тогда и нужно вытягивать травоядное к краю, метить кровью животного путь. Пойдут по кровавому следу твари к намеченной точке, там он их и расстреляет. Куски гнилых тел от взрыва свалятся вниз и убирать ничего не надо. А освободившуюся пещеру можно использовать в качестве временного убежища, вход в неё снаружи почти невиден, кому-либо незамеченным подобраться к пещере будет трудно. И вообще, ни к чему этим.... Опал сам себя остановил, не стал произносить даже мысленно слово из другого мира, проглотил, так и просящийся на язык емкий эпитет. Короче, незачем этим мертвым тварям тут бродить и пейзажи местные портить. Хотя виды тут совсем никакие.

К зомби у Опала всегда было стойкое отвращение. Еще с прошлой жизни в том, далёком уже даже в воспоминаниях, его бывшем мире. Насмотрелся в свое время на убогом видеомагнитофоне "Электронике — М" отвратительного качества фильмов на эту тему и книжек начитался. До рвотного рефлекса нагляделся, до кошмарных потных снов по ночам начитался. Особенно впечатлил его рассказ о зомби — учениках средней школы и полностью больной на всю голову их живой учительнице. Эта сумасшедшая отлавливала мелкую нежить и усаживала её за парты, приковывая зомбёнышей цепями к стенам. Географию потом им преподавала, а в свободное от уроков время сносила дома у школы бульдозером и копала пртивомертвячьи рвы. Этот текст произвёл на него настолько сильное впечатление, что он некоторое время боялся заходить в неосвещенные школьные классы и аудитории. А в школе свою учительницу географии тщательно избегал, как и её уроков. С приятелем, расхвалившего фильм Ромеро 'Рассвет мертвецов' поссорился. И сейчас он совершенно не воспринимал это двигающееся нечто, вонючее и мёртвое, как своих сродственников по нежизни.

Как "поднялись" эти твари не понятно. Если же их 'подняли', то зачем и кто их "поднял" тоже неизвестно. Нет никакой полезности и здравого смысла в их существовании. Ни работников, ни бойцов из них, как из скелетов не получиться. Нет у зомби ни когтей острых или чешуи защитной, магической, как у драконов с их железами и внутренними жидкостями, потребными для магических эликсиров. Во всех их движениях, повадках, склизкой и мерзкой на восприятие аурой, чувствуется только тупая бессознательная жажда убийства ради убийства. Если обычная нежить немного схожа с обычным хищником, не убивающим больше, чем нужно, то зомби могут жрать живых бесконечно. А это отнюдь не способствует благодушию людей, которые всегда стараются уничтожить любую серьёзную опасность для их существования. При этом люди не разделяют нежить на зомби и скелетов, истребляя всех подряд. Ну и у бродячих трупов нет ни грамма псевдоразума, в отличие от тех же костяков. Энергию долго хранить не могут. При быстром её расходовании впадают в кому. Стоят гниющими столбами и немилосердно смердят. Пусть Опалу и нечем ощущать запах, но остаток чувств осязания, их фантом, настойчиво подсказывал, что вонь от них убийственная. Отвратительные, даже на его взгляд нежити, мерзостные твари. И бесполезные — энергии из них никак не взять, это всё равно как помои лакать, противно и несытно.

Ага, зашевелились зомби, почуяли кровь и дернулись сломанными куклами, тронулись с места разящей запахом мертвечины грудой. Двое, наиболее шустрых, опередили основную массу, вырвались вперед, тянут уже руки — крючья к сипло мекающей от ужаса животинки.

Хм, так не годится, отдернуть чуть бы животное, но уже край площадки. Придется пожертвовать пойманным..... оленем?.... да, оленем и собрать зомбаков в одну кучу. Тратить более чем две стрелы Опал не планировал. Так, всё. Все бродячие куски мертвой плоти собрались у бьющегося в судорогах животного. Сбились, слиплись в ком отслаивающегося мяса, принялись рвать своими сухими птичьими лапами еще живого зверя. Пора.

Опал тщательно прицелился в середину кучи зомби. Плавно потянул спусковой крючок. Но, еще до выстрела, еще до того как арбалетный болт сорвался с ложа, один из зомби отскочил от туши оленя. Зажимая в своей скрюченной конечности брызгающий кровью кусок мяса, он метнулся в сторону ранее Опалом не замеченного узкого прохода и скрылся в тени скал. Из-за этого бегуна второй выстрел получился дёрганым, несколько смазанным, болт ударился чуть в стороне от живых мертвецов.

Но хватило бы и первого. На каменной площадке у входа в пещеру дважды ослепительно полыхнуло. Вспухли, слились в один мыльный пузырь с багровыми стенами два ярких клубка огня. Коротко громыхнуло, разнося куски плоти немёртвых по сторонам, рвя их тела в мелкие клочья. Второй выстрел существенно добавил силы ревущему в этом месте жгучему пламени, сжигая останки зомби до пепла. В пещере что-то внутри гулко стукнуло, послышался шорох обвала. Пара мелких валунов выкатилось на площадку.

Опал поморщился. Опять он перестарался. Как бы свод пещеры от взрывов не обрушился и всё там не завалило. Глянул на площадку — там пламя все еще бушевало, накаляя поверхность площадки до малинового жара. Слышалось отчётливое потрескивание раскалённого камня.

М-да, убойная штука получилась. Жаль только, что после её применения вряд ли останутся полезные трофеи. Сплавиться всё на фиг и сгорит. Что на осколки и обломки не разлетится. Да и демоны Грани с этими трофеями. Теперь необходимо добить сбежавшего шустрика и нужно поглядеть, как обстановка в пещере. Мебель там, ковры, посуда целые? Шутка.

Опал коротко посмотрел на Пса, мотнул подбородком, указывая ему цель. Серая тень удирающего зомби ещё раз мелькнула вдали, вновь скрылась в тени скал. Держал направление убегающий неживой в сторону оплавленных развалин со скелетами рыцарей и костяком чудища. Пёс скрежетнул когтями по камню, бросился вдогонку за беглецом.

Опал осмотрелся. Однако, этот проход из-за тени нависающего над ним карниза и не было видно до тех пор, пока пламя не осветило площадку. Сейчас забраться туда будет легко. Вон удачная естественная ступень, тут можно ухватиться рукой за выступающий камень и в два движения забраться к входу в пещеру. Теперь понятно, как там оказались зомби, непонятно только зачем они там оказались. Ладно, потом посмотрим, а пока постреляем по бегущей мишени. Опал осторожно перебрался по другому карнизу на обратную сторону скалы, примерился, сильно оттолкнувшись, перепрыгнул через широкий разлом. Осторожно переступая с выступа на выступ, с камня на камень, выбрался на покатый склон огромного валуна. Не торопясь убрал в колчан третий арбалетный болт, с приклеенным к острию 'заряженный' осколок рубина. Вставил в крепежи поворотного барабана арбалета обычные болты, мешая 'родные', из свертка в сундуке, со стрелами, подобранными на месте схватки с магами. Болты затрофеенные ранее были чуть тяжелее, может, и лететь будут дальше, только прицел надо повыше взять. Скоро из-за скалы покажется неживой беглец, тогда он и проверит свои баллистические расчеты. Деться ему некуда, тропа здесь одна, мертвяк обязательно появиться на директрисе выстрела, если только этот шустрый зомбак летать не умеет.

Интересно, что же зомби подсказало бежать от туши копытного? Как он почувствовало опасность для своей нежизни? Узнать вряд ли удастся. Зомби, согласно постулатам некромагии подчинению не поддаются, остатки плоти, пусть и мертвой, мешают этому. Происходят у зомби постоянно химические процессы, пусть это и процессы разложения. Вот и выходит, что неживыми их полностью не назовешь. А здешние некроритуалы только на чистые кости действуют, без биологической оболочки. Местная специфика. Так сказать, доказательство лживости земного культа Вуду многовековой практикой. Или, для духов Лоа и сущности Барона Самеди, сюда хода нет. Место уже занято.

Ага, вот и наш беглец — спортсмен.

Опал быстро вскинул арбалет, отслеживая подобием прицельной планки траекторию зомби, один за другим выпустил пять болтов. Первый и второй прошли чуть выше, слегка чиркнув по сгорбленной спине бегущего существа. Му.. мазила! Опал быстро сделал поправку. Третий болт ткнул существо точно в плечо, ударом сбивая бегущего мертвяка на землю, опрокидывая на спину. Зомби, отталкиваясь руками и ногами от каменистой поверхности, ловко и быстро перевернулся, кривыми скачками упорно устремился дальше. Четвертый болт опять прошел мимо, пятый ударил вновь метко, в ... хм, таз существа, направляя его бег точно к стенам развалин.

Вылетевший из-за поворота, преследующий зомби Пес вдруг резко затормозил всеми четырьмя лапами, взбороздил тонкий слой наносного грунта. Клацнул челюстью раз, еще раз. Замотал литым черепом, сгорбил хребет, угрожающе припал на передние лапы.

В развалинах неприятно и режуще слух скрипнуло, чиркнуло по камню хитином. Из-за стен взметнулось что-то суставчатое, длинное, многочисленное всё в крючьях, усеянное острыми иглами и широкими шипами. Грозное, мощное, пугающее, капающее дымящимися на воздухе желтыми каплями. На камнях, куда попадала слизь с многочисленных щупальцев существа, появлялись курящиеся глубокие язвы, словно от кислоты. Из воронковидных отростков щупалец, очень схожих с неимоверно длинными стеблями бамбука, выстрелили по направлению к зомби клубы мельчайшей пыли, мгновенно растекшиеся на воздухе в клочья желтого тумана. Бегущий неживой с разбегу налетел на одно из пыльных полотен, с видимым трудом сделал следующий шаг, ещё полшага. Зомби, словно подрубленный невидимой косой, упал на колени, застыл неподвижно в неестественной позе. Очевидно, бегущий пересек невидимую границу, и нечто в развалинах незамедлительно отреагировало на нарушителя периметра. Нанесло удар всей своей мощью.

Опал заворожено смотрел на мечущиеся в воздухе многочисленные конечности твари, сеющие многочисленные хлопья желтого тумана. Вся мощь и сила существа с его многочисленными крючьями и шипами его не напугала, двигались конечности твари слишком медленно для него, но вот кислота и желтая пыль...

Если повреждения от кислоты можно будет нивелировать во время предстоящего ему ритуала, то пыльца, останавливающая на ходу зомби — это страшновато. Вполне возможно, что и его эта пыль обездвижит, что есть факт неприятнейший. Невероятный по воздействию неведомый реагент, легко стопорящий на ходу мёртвое существо, вещь для него опаснейшая. Вон, даже Пёс не рискнул гнаться за зомби, чувствует опасность.

Тем временем щупальца с влажным хлюпом саданули по замершему мертвяку, впились крючьями в дважды мёртвую плоть, подцепив расплющенное хлестким ударом тело. Мгновенно сложились в себя, быстро исчезнув за оплавленными краями развалин.

И тишина. Даже шумных, постоянно скандаливших между собой ворон и чаек не слышно. Только волны озера мерно плещут о скалы. А чудовище в одно мгновение спряталось за остатками стен, затихло у себя в норе. Глубокие язвы на камнях курятся легким сероватым дымком. Только и остается, что сказать "Ну ни хрена себе!" и головой покрутить в удивлении.

Опал так и сделал. Выполнил вышесказанное, плюнул на истраченные арбалетные болты — подбирать не пошел, собственная нежизнь дороже. Развернулся и, не оглядываясь, направился к облюбованной пещере. Пусть то, что сидит в развалинах — сидит там и дальше. А него своих дел полная челюсть.

В пещере все оказалось не так страшно, как им предполагалось, если судить по грохоту обвала. Свалилось с потолка несколько сталагмитов или сталактитов, спелеолог их ведает, рассыпались от удара о каменный пол в мелкую крошку. Семейство летучих мышей, заполошно мотаясь и пища, вспыхивая яркими клочками своей ауры обустраивало новое место жительства. У левой стены обрушился небольшой каменный выступ. Груда щебня и мелких камней слегка припорошила удивительно ровную каменную поверхность пола пещеры. Всё, больше, вроде, никаких разрушений и повреждений нет.

Работы по очистке пола пещеры от обломков часа на полтора, ну два от силы. Зато белой крошкой от сталагмитов — сталактитов удобно просыпать начертанные грани ромба, руны и основной круг. А так бы пришлось долго выцарапывать линии острием кинжала и думать чем их выделять в темноте. Продолжительное и муторное занятие. Шестопером, потом, ямки для огней долбить. Сейчас же достаточно осколки от выступа выложить в виде чаш и наложить в получившиеся мини очаги расколотые в щепу куски дерева. Удобно и времени мало займёт. Только вот что-то непонятное, словно зудение назойливого комара над ухом, покоя ему не даёт. Опал тщательно оглядел пещеру ещё раз. С места не сходил, черепом ворочал, ноги напряг, в любой момент готовый отскочить или броситься вперёд.

Да, вон именно тот угол ему чем-то не нравиться, тревожит и беспокоит ощущением упущенного, недосмотренного. Шаг, наклон, рука отшвыривает в сторону крупный камень, ещё один булыжник отправляется в полёт и по чувству опасности бьёт хлыстом алый цвет тревоги. Он и сам не понял, почему буквально отлетев назад и словно под воплём сержанта: 'Вспышка справа!' распластался на полу пещеры головой к выходу и ногами к неожиданно найденному в углу живому человеку. Сзади грюкнуло, хлопнуло воздушным гигантским шариком, и над лежащим ничком Опалом пронеслась волна ощутимо пахнувшего смертью стылого ветра. Вывалилась комом грязного льда наружу, у входа в пещеру испуганно клацнул челюстью отпрыгнувший в сторону Пёс. Опал, неподвижно замерев, полежал ещё несколько секунд. Вроде всё, больше ничего сзади него не хотело грюкать и хлопать. И аура живого более не ощущается. Осторожно, по стеночке подошел к торчащим из глубокой ниши босым ногам прикрытым рваными грязными штанами и покрытых толстой коркой льда. Наклонился, выдернул из ниши за ухваченную конечность обледеневший труп человека. Поднял мёртвое тело верх, вытянув руку к своду пещеры, внимательно осмотрел найдёныша.

На шее у трупа нет ни цепочек с кулонами, ни браслетов на запястьях, ни перстней на посиневших пальцах. Чем же тогда по нему бахнул этот пещерный партизан, раз у него ни одного артефакта нет на теле?! Сам что ли был магом? Опал прислушался к себе — нет, проглоченная автоматом жизненная энергия не отдаёт бодрящим привкусом магической наполняющей. Посмертное проклятье? Очередная загадка — головоломка. Зато теперь понятно, почему тут зомби толпились и в пещеру пытались залезть — камикадзе этого сожрать хотели. И ещё одно неприятное открытие — камень прекрасно экранирует ауру живых и если бы не его тщательно пестуемая паранойя, то он опять бы огрёб неприятностей, что очень хреново.

Опал, продолжая держать труп за ноги, направился к выходу. На свету у выхода осмотрел лицо и тело покойника. Ноздри вырваны, на лбу клеймо в виде двух рун — 'зло' и 'наказание'. Живот оголила, сползя к подмышкам, чёрная роба с нашитыми на неё грязными белыми квадратами на груди и спине. Понятно, беглый каторжник. Бежал, к озеру прибежал, от зомби в пещеру спрятался. Если бы не Опал, то ещё день — два, то и сам бы умер от голода или бы на зомби кинулся, вон у него кинжал плохонького железа зажат в окоченевшей руке. Кинжал! Опал выкрутил, ломая пальцы трупу, клинок из руки. Покойника отшвырнул в сторону, не особенно глядя куда свалиться мертвяк. Оглядел рукоять оружия. Ага, ну вот и нет ни какой загадки! В эфесе наличествует лунка под камень и усики — держатели. Значит, был у каторжника одноразовый артефакт и он им воспользовался, в тщетной попытке оборониться. Что уже легче — никаких скрытых и загадочных посмертных проклятий, не обнаруживаемых никаким способом!

-Это ведь просто замечательно, собакевич ты мой!

Опал радостно потрепал по позвонкам шеи крутящегося рядом Пса, оскалившись в широкой пугающей улыбке. И тут же её погасил, залил темнотой из глазниц, одёрнул себя.

'Времени мало, к ритуалу ничего не готово, на их след уже явно встали, а он тут мелочам радуется, драгоценные минуты теряет, хотя сейчас крайне необходимо начертить хотя бы ромб!'

Опал мгновенно посерьёзнел, собранно развернулся и шагнул обратно в темноту пещеры, тщательно прогоняя в черепе все ступени подготовки к ритуалу. Но настроение у него всё равно оставалось приподнятым.

Полностью закончив с устройством пентаграммы, Опал задумчиво оглядел принесенную в пещеру небольшую груду изломанных костей от остова неизвестного монстра, что врос в землю у развалин. Неизвестного.... Прямо говоря, для него все монстры этого мира были пока неизвестными. Единственно хорошо известный ему монстр был он сам, ну и ещё Пес, продолжавший его постоянно удивлять своей склонностью вести себя как живая собака. Не оказалось среди книг, прочитанных им на Мертвом дворе ёмкого и подробного бестиария здешних порождений Эпохи Разрушения. А по дороге всё как-то не попадалось ему библиотеки со свободным доступом к старинным манускриптам, мануалам или трактатам.

Вот и думал сейчас Опал, прикидывал, стоит ли добавлять эти странные кости к основным ингредиентам в процессе метаморфирования Пса или все же не рисковать? Всеблагие ведают, что могло от таких добавок получиться на выходе. Опять же, если судить по мрачноватым и жутковатым историям о Стальных горах, то иметь ему в качестве спутника небольшой броневик с повышенными возможностями обороны и нападения было бы весьма неплохо. Этакого костяного Т — 90 в четырёхногом варианте, ну или на худой конец 'Леопарда'.

Себя утяжелять и, следовательно, лишать подвижности, он более не собирался. Вполне устраивает данная модификация. Уж насколько мощен был баронский жеребец и то, через десяток лиг он начал жалобно ржать, жалуясь на неподъемный вес всадника. Ну и карабкаться по скалам и обрывам тяжело. Разогнавшись, останавливаться приходится долго, в качестве тормоза используя все подручные средства вроде стволов деревьев или валунов. На поворотах сильно заносит.

Если же вспомнить провальное преследование "слухача" — егеря, то один сплошной вред от увеличения собственной тяжести. Еле выбрался он тогда из ила на дне реки. Был бы он живым, нужно было бы ему дышать — там бы и остался. Дальнейшее увеличение собственной массы грозило полной потерей мобильности. Биться в рядах пехоты герцога в качестве тяжеловооруженного латника он не собирался, двигаться хотелось быстро и свободно.

Решено. Хватит с него черепов мага Воранта и саура Самара, ничего другого он добавлять не будет. Если только несколько костей от скелета монстра, больно уж заманчиво стать более вооруженным, а у монстра не клыки — сказка! Камень режут! Два черепа, несколько клыков, пара костей, лунный металл — плюсом не менее двадцати — двадцати пяти килограммов. Нормально, добавим.

Да, кости от скелета растоптанного монстра. Как он их добыл? Очень просто, даже необычайно легко, только чуть-чуть потратив время на раздумья, когда снова осматривал развалины. В результате размышлений нашел простейшее решение. Пожертвовал еще одной энергострелой, взорвал костяк монстра и вытягивал затем разметенные взрывом в стороны обломки костей самодельной "кошкой".

Щупальца Нечто, взбудораженного взрывом, бессильно хлестали по камням, дробя их в крошку и разбрызгивая капли кислоты. Плевались желтой пылью-туманом. Но как-то не впечатляюще, совсем не так, как в первый раз. Вяло всё выглядело. И тумана было всё меньше и меньше, еле виден он был на свету. Можно было уже не очень опасаться попадания в него. Проверено. Опал бросил в одно такое туманное полотно оглушенную камнем ворону. Птица чуть замедлилась, поймала крылом каплю кислоты, дико разоралась и улетела прочь, суматошно махая крыльями. Не подействовало на пернатого неизвестное оружие монстра. Так что ему нужно было только следить, чтобы едкие капли не попали на доспех, а так "рыбачь" себе потихоньку. Опал правильно предположил, что чудовище передвигаться самостоятельно по поверхности не может. А если и способно, то двигаться будет подобно земной черепахе — медленно и неуклюже.

Было бы иначе, если бы были ноги у монстра, давно бы чудовище убралось с этого голодного и недобычливого края. При гигантских размерах щупалец, его туловище должно быть размером с железнодорожный вагон и прокормиться тут такому монстру просто невозможно. Наверное, в спячку впадает для сохранения собственных сил. Так что чудище в руинах процентов на девяносто пять голодное до судорог, сильно обессилевшее и с полным отсутствием мозгов

Предположение Опала оказалось верным. В развалинах точно скрывалось что-то вроде сухопутного спрута, не способного к передвижению, с туловищем — головой и маленьким, с орех, мозгом. Было бы поумнее, давно бы перестало яриться и напрасно тратить силы и так совсем небольшие, за столько лет истраченные почти под ноль. А так у Опала возникало мальчишеское желание покидаться палками или камнями и задразнить глупого монстра насмерть.

Предпосылки были — два щупальца столкнулись в воздухе и сплелись друг с другом в бескомпромиссной схватке. Летели брызги желтой крови и кислоты. Отваливались располосованные крючьями и шипами куски розоватого мяса. Воронки на щупальцах натужно извергали из себя еле видимые жалкие струйки пыли.

Своя собственная кислота и замораживающая пыль на самого монстра, похоже, не действовали. По крайне мере, это было не очень заметно.

Опал поставил на левое щупальце в этой самоубийственной битве и выиграл. Псу же был безразличен победитель. Он стремительно метался, явив наглядно свою сумасшедшую скорость, охотясь за кусками мяса монстра. На лету хватал, тут же глотал. На бегу, ни на секунду не останавливаясь, "перерабатывал" и бросался за следующим ломтем плоти монстра. В своем охотничьем азарте на редкие, правда, не очень строгие окрики Опала, он не реагировал.

Вскоре его аура стала насыщенно — плотного цвета и с довольным, сытым блеском зеленых огней в глубине черепа. Насытившись, он подбежал к Хозяину, виновато виляя куцыми позвонками хвоста и умильно покачивая задранной вверх мордой. Даже сердиться на него сразу расхотелось. Да еще чудовище в развалинах рассмешило. Издало жалобный клекот, когда правое щупальце, почти перерубленное посередине левым, бессильно обвисло на остатках мышц. С удвоенной силой и быстротой, захлестало оставшимися шестью конечностями по безответным камням. Нанося себе бессмысленные и довольно существенные повреждения. Мстя страшно, неуловимому и неуязвимому врагу за нанесенный им ущерб.

Спрашивается, зачем же было погибшим воинам атаковать в лоб глупого монстра? Поставили бы в отдалении требушет или баллисту из подручных материалов на скорую руку слепленную и обстреливали бы понемногу развалины. Нечто бы само себя и истребило. А так только без толку все полегли. То есть намертво в виде статуй застыли, окаменели. И живой танк потеряли в этом неравном бою.

Интересно, стоило хоть то, что охраняет чудовище их жизней? Не из молодецкой же удали отряд в пару десятков воинов и нескольких магов, вон у одного "изваяния", хитро изогнутая, S образная штука странная в руке, забрался в этот дикий и неуютный край. Тем более при поддержке, в качестве ударной силы, очень мощного монстра. Может здесь скрывался последний представитель императорской династии? Или тут в руинах, под землёй, хранятся несметные сокровища? Впрочем, какая ему — то разница? Ни давние устранения политических соперников, ни груды золота в развалинах его нисколько не интересуют. И разные могучие артефакты тоже. Как ни будь он без них обойдется.

Артефакты ведь это вещь в себе. И "запоролены" могут быть, и только на владельца или их создателя настроены. Возьмешь в руки такую бомбу — без рук и останешься. И правильно — не бери чужого. Нет, пусть лежат в своих хранилищах, ждут наивных сталкеров. Тех, у которых в пустой голове самоубийственная уверенность в том, что всё на свете спрятали именно для них, преобладает над инстинктом самосохранения.

Ему гораздо интереснее, будет ли польза от костей монстра для Пса и него самого? Страшновато над собой эксперименты ставить, а консультацию получить не у кого. Может у самого Пса спросить, как жребий использовать своего спутника? Опал послал строгий мысленный призыв дремлющему в тёмном углу пещеры, насытившемуся Псу. Сунул собачьей нежити, под отсутствующий нос, кусок кости. Пес слегка прикусил обломок. Чуть сжал челюсти, наступил лапой на другой конец кости. Принялся лениво её грызть.

Отлично. Пес ничего плохого не чует в этих обломках. Значит, точно будем в метаморфозе Пса использовать кости монстра. А потом и в своей. Вред маловероятен, а польза возможна. По сравнению с тем же Маллодским вепрем Пес мелок и слабо вооружен — одни челюсти, пусть и перекусывающие на раз металл. Не мешало бы добавить Псу бронирования и когтей на лапах, как у Опала, втягивающихся. И шип со смертельным ядом для всего бегающего — ползающего, на собачьем хвосте. И еще ракеты класса "Пес — все и всё" и курсовой крупнокалиберный пулемет с бесконечным боезапасом снарядов с антивеществом. А затем получившееся смертельное оружие размножить на ксероксе до пары сотен штук.

Впрочем, хватит мечтать, глупо заниматься отнимающее время ерундой, когда этого времени так мало. Нужно еще предварительно потренироваться во вкладывании в драгоценные камни вербальных формул, запускающих начало собственной метаморфозы.

Пес, к сожалению, говорить не умеет, но зато у него челюсти словно камнедробилки. Достаточно вложить в его череп мысленный образ, что у Опала получается все лучше и лучше с каждым разом, и при своевременном срабатывании вложенной установки Пес раздавит, поочередно, 'заряженные' им кристаллы своими челюстями. При этом высвободится вложенная в них вербальная формула активации процесса метаморфирования Опала.

Никто конечно, до него так не делал, но и никого из живых магов — добровольцев рядом нет. И не предвидится. Если только люди Службы Надзирающих не появятся вскоре, следуя по его следам. Егерь, скорее всего, расслышал и название озера, а не только примерное направление.

В возможности выследить его, Опал нисколько не сомневался. Осознавалась им мощь данной службы. Баронесса, при передаче образа подземно — подводного пути к Стальным горам, все-таки не смогла жестко проконтролировать свои мысли, волновалась, и осадком, в глубине мысленного образа, оказалась парочка её интересных воспоминаний. Одно интимное, эротически — порнографическое. Той ещё штучкой оказалась, эта старая магиня — если бы Опал мог, то покраснел бы. Достаточно упомянуть участие в той оргии чего-то чешуйчато — полосатого, похожего на четырехрукую змею. Вроде фэнтезийного нага.

Другое её воспоминание было связанно со Службой Надзирающих. Пусть и времен рассвета Полночной империи, но если сегодняшняя Служба сохранила хотя бы половину былой мощи, то он зря встал у неё на пути.

Сохранившийся опыт, навыки и методы работы в нынешней Службе передавался от поколения к поколению. Многовековые изыскания, находки тактики, опыт работы в любых условиях и с любыми противниками, всё бережно собиралось, перерабатывалось и не терялось. Неофициальный лозунг Службы: 'Напор и терпение в разумном сочетании' очень помогал в достижении целей. Официальный лозунг: 'Бдительность, преданность, беспощадность к врагам' работал ничуть не хуже. И здорово помогали эти лозунги Службе. Жила и здравствовала созданная в давние времена разветвленная агентурная сеть. Неплохо чувствовали себя многочисленные опорные базы Службы в различных провинциях герцогства. Пополнялись желторотыми юнцами классы закрытых школ для будущих кадров Службы. Преподавали там нерядовые по талантам и знаниям преподаватели и были необычные выпускные экзамены. Достаточно упомянуть, что экзамены проводились в каникулы и вдали от города на армейском полигоне. Шума много не было, зато взамен было много изуродованных трупов приговорённых к смертной казни вывозимых с полигона на скрипучих телегах. Сам мрачноватый факультет Службы в столичной Академии, расположенный на отдельной территории за высоким забором с охраной на воротах и с отдельным кампусом для студиозусов был окутан густым туманом жутких и пугающих слухов. Достаточно упомянуть в подтверждение обоснованности этих страшилок, что на выпускных экзаменах Службы, один процент безвозвратной потери состава учащихся, считался членами выпускной комиссии вполне приемлемым. Выносили иногда экзаменуемых ногами вперёд, в мешковину с кровяными пятнами закутанных. Это не просто — 'Пересдадите в следующий раз!', это без шуток. Так что если за него серьезно возьмутся, хотя бы часть ресурсов на него затратят, то походя в порошок сотрут и не заметят. Как комара прихлопнут.

Поэтому нужно ему вооружаться знаниями, навыками по управлению своими способностями, волшебным оружием, да хоть чем то, на случай нового столкновения с людьми из данной организации и в ближайшее время задуматься о возможности покинуть Южный материк. Тоже ещё та проблема. Не по дну же океана брести, а-ля подводная лодка?

Похоже, претворение в жизнь его заветной мечты откладывается на неопределенное время.

Опал от сильной досады на вынужденную отсрочку своих планов, сердито сплюнул. Точнее, изобразил плевок. Достал из поясной сумки мешочек с драгоценными камнями, высыпал их на каменную поверхность. Среди искрящейся горки кристаллов выделись два, с намотанными на них по кругу нитями, меченные. Те самые два драгоценных камня, что неизвестным содержимым зарядила баронесса.

Страшновато пока их вскрывать. Его внутренняя защита пока недостаточно совершенна. Много в ней дырок и откровенно слабых мест. Не хватает ему практики и знаний. Извлечёшь себе на беду что-то убийственное и останешься на месте легким серым пеплом или лужицей расплавленных костей. Или, что хуже всего, придешь покорным, безвольным куском кости в определенное место. Где госпожа магиня полностью отыграется за свой страх на лесной дороге и его невольное раскрытие её истинного лица. За сотни лет можно насобирать внушительную коллекцию подчиняющих и других заклинаний. В камнях же скрыты непростые структуры. Даже на первый взгляд заметна внутри них сложная, вычурно выстроенная основа заклятий.

И баронесса, пусть и выглядит на первый взгляд полной идиоткой, раскрывающей себя первому встречному, на самом деле ей не является. Старческий маразм ей оказался вовсе не присущ. Опал в этом более чем уверен. Пока он добирался до озера, то на ходу анализировал все её слова, жесты, взгляды. Даже ритм дыхания и еле заметные движения белков глаз. Все наималейшие нюансы. Всё-таки память у него абсолютная, фотографическая. Можно многократно прогонять перед внутренним взором всё им увиденное, услышанное, прочитанное. В итоге он, как ни парадоксально это звучит, пришел к выводу, что баронесса, возможно, была готова к встрече с ним. И все вздохи, оскорбления, смены настроения и сама концовка встречи были ей заранее спрогнозированы и частично спланированы. И "слухача" она сразу выделила из семёрки егерей и дала подслушать этому егерю их разговор. Когда же егерю стало известно место, куда он направляется, быстро свернула беседу и умело разыграла окончательную фазу этюда. Крепла внутри у Опала уверенность в этом при дальнейшем осмыслении произошедшего. Что опять же настораживало его, но уже не пугало — устал бояться. Хоть плюнь на всё и в подземный лабиринт не лезь, другим путём к горам пробирайся. И с неживой сестрой баронессы, ему вряд ли нужно встречаться. Может получиться, что он сам, добровольно, сунет голову в капкан. Сюда ведь он сам пришел, не ожидая подвоха или западни, всего лишь умный кукловод расставил вешки, дернул верёвочки, перекрыл другие пути, свёл его с нужными фигурами. Поэтому камни смотреть он не будет, да и нет у него, пока насущной необходимости в этом. Нет зуда любопытства, а также и любого другого зуда. Мертвые, хм, не чешутся, ибо не потеют. И нет у него, вдобавок ко всему, экстренной необходимости скрывать свою ауру. Здесь не от кого, в Стальных горах незачем. Там царство мертвых и со скрытой аурой он будет выглядеть подозрительно для коренных обитателей. Разнообразных умертвий, личей, Повелителей костей и Отец Лжи ведает кого ещё бродящих там в тёмных ущельях и тоскливо воющих по ночам. Или не воющих, это пусть местный злой бог решает, что мертвякам там делать — его епархия и его электорат. Сам пусть и разбирается в правильном наименовании и лучшем времяпровождении своих подчинённых.

Ему же сейчас потребно выбрать наиболее хорошо ограненные камни. Незаряженные кристаллы. От качества огранки зависит правильное расположение по внутренним линиям камней узора заклинания. Допустить ошибку при вкладывании вербальной формулы в камни — очень сильно навредить самому себе. Что совсем не желательно.

Пес, словно чувствуя ответственность данного момента, притих. Уселся рядом с Опалом на задние лапы, притворился мраморной скульптурой страшноватого существа. Стал ждать, когда Хозяин закончит свое важное и непонятное для него занятие. Хотя он бы, лучше, еще раз отведал мяса Того, Что Прячется в развалинах. Очень вкусно. Тварь из-за Грани внутри Опала таилась в темноте сознания Опала и очень надеялась, что носящий её сущность о ней не вспомнит.

Ну, что же. На исходе третьих суток, Опала можно было поздравить с успехом безнадежного, на первый взгляд, предприятия. Всё ранее задуманное им прошло удачно, как по нотам.

Обновленный Пес, приобретший прочные клиновидные пластины на груди и боках из сплавившихся в единое целое рёбер, с граненым шипом на удлиненном хвосте и, правда, только с одним, зато острым и толстым втягивающимся когтем на каждой из лап, не подвел. Вовремя раскусил камни и сейчас Опал ощущал себя еще более совершенным. Жаль, конечно, что саур Самар так и не сковал Псу нагрудник и ошейник с шипами до конца — креплений не было. Только латные перчатки, переделанные, с откидывающимися кончиками пальцев обнаружил тогда Опал в тюке. С таким стальным довеском обновленный Пес выглядел бы ночным кошмаром для всех охотников на нежить. Разных благородных смелых рыцарей и искателей удачи.

Мысленное перечисление произошедших с ним изменений после трансформации было для Опала делом неожиданно приятным. Главным было то, что он легко встал с каменного пола, равновесия не потерял, не пошатнулся. Прекрасное владение послушным телом, мгновенный отклик на тень мысли. Немаловажным в произошедших с ним изменениях было и то, что в центре ромба Опал обнаружил крохотные остатки амулета подчинения, окончательно отторгнутые его черепом. Тусклые крошки кристалла, начавшие мгновенно крошиться в пальцах в песок, он растер в пыль на поверхности ладоней и высыпал в холодные воды озера. Туда этой дряни и дорога. Теперь о другой дряни, что была в нём до ритуала.

Опал заглянул в себя, будто извернулся ужом, загоняя внутрь себя острый поисковый щуп. Пусто, пусто, пусто.

Не веря себе, уселся на камень, подогнул ноги под корпус, наклонил череп вперёд, сложил фаланги пальцев в сложные мудры сосредоточения. Вид наиглупейший, но если верить тексту из трактата о практиках духовного контроля, эта поза очень действенна для медитаций. Несколько бессмысленных протяжных слогов, концентрация на воображаемой точке под сводом черепа и Опал словно провалился в себя. Нити, мысли, материализовавшиеся в виде бесконечных стеллажей с книгами нахапанные знания. Слепит, колет иглами способность управлять огнём и холодом обжигает умение тянуть энергию из живых или из магических конструктов. Поисковый локатор, похожий на чуткого дремлющего филина, в ладонь ткнулось холодным жалом чувство опасности. Спи, не до тебя. Снова способности к стихии Огня привлекают своим ярким блеском его внимание, холодит льдом чёрная воронка. Воронка?! Умение вытягивать энергию и больше ничего не осталось от Твари? Опал настолько сильно удивился понятому, что его буквально вышвырнуло наружу.

Так вот что досталось в наследство от демонической Твари! Неплохое приобретение, славный сюрприз! И что-то ещё сложной паутинкой вьется рядом. Знание Твари о чём-то, непонятная информация с горьким привкусом неприятностей. К чёрту, в более спокойной обстановке после посмотрим и это в копилку к другим загадкам. Лучше вернёмся к прерванному изучению изменений своего скелета, порадуемся или огорчимся.

Усовершенствования собственного костяка Опала только порадовали.

Когти на руках в своей твердости стали равны алмазу, если даже и не превосходили его в прочности. А в остроте своей, были подобны лучшей золингеновской бритве — без затруднений вспороли каменную стену пещеры, оставляя ровные глубокие порезы. Не вульгарные борозды, а ровные, тонкие линии в камне. Челюсти черепа ещё чуть выдвинулись вперед и заострились, облегчая захват нежного горла врага острыми клыками.

Конечно, Опал кусаться не собирался, да и в шлеме при закрытом забрале это довольно затруднительно, но кто знает, а вдруг и это пригодится?

Цвет костей стал полностью белоснежным. Мелкие косточки ступней, кистей, позвонки шеи сплавились в гибкие стержни. К изумлению Опала всё без малейшей потери подвижности.

Вид был не совсем привычный и несколько неэстетичный. При сгибании пальцев ему казалось, что на кистях рук шевелятся толстые червяки белой окраски. Что происходит при движении шеей, Опал предпочёл не разглядывать. И так отражение его костяка в тёмной воде озера напоминало карикатурные рисунки человеческих скелетов. Злой и недобрый шарж. Зато теперь он мог, при необходимости, без латной перчатки раскалывать всё, что пожелает. Буквально, что угодно. Камни, черепа, панцири, щиты. Это он проверил, вытянул от руин 'кошкой' несколько сгнивших щитов и выветренных черепов неизвестных рыцарей. Выбрал наиболее целые и разбил в мелкую щепу сильными ударами кулака, попутно расколов валун под ними. И ещё он может не бояться переломов при падении и выбивания суставов от сильного сотрясения. Нечему выбиваться, все мелкие косточки сплавилось в эти гибкие стержни. А то, когда забрался на крутой обрыв берега реки, которую пересекал при запутывании следов, минут двадцать, потом вправлял выбитое при падении плечо.

В общем, сейчас бы Опал решился потягаться и с монстром, чьи кости использовал при трансформации Пса. А может и с чудовищем в развалинах схлестнуться в смертельной схватке.

Неосторожно опрокинутые флаконы с остатками кислоты и щелочи давали основания для такого предположения. Пролитые на левую ступню химические реактивы не оставили ни малейшего следа. Ни пятнышка. Ни точки, ни маленькой лунки.

И это кислота, без труда разъедающая металл. Не только обычное железо, но и закаленную сталь. Похоже, уже и не кости у него, а сплошная керамика. Возможно, высоких температур его скелет также больше не боится.

С другой стороны это ему своеобразный знак. Скорее всего, он достиг предела в своей физической трансформации. Если на его костяк не действует растворитель и высокие температуры, то кости скелета более размягчить ему не удастся. Возможность что-то ещё добавить в себя отпадает. Нет более смысла в собирании черепов разных монстров и чудищ, попавшихся ему по дороге. Крылья у него не вырастут. Хвост только мешать будет — нет в доспехах дырки под него. Телесное улучшение, судя по всему, окончательно законченно. Остается только интеллектуальное совершенствование и присвоение знаний и умений украденных из черепов магов, что встанут на его пути и погибнут. А может возможности матёрого, многомудрого лича. Чем Отец Лжи не шутит, вдруг одарит столь знатной добычей? Он ведь именно так и собирался поступить вначале своего пути — архимага или магистра прибить и знаниями обогатиться, пока не осознавал реальную мощь местных магов. Сейчас Опал раз пять бы подумал перед нападением на человека в мантии и предусмотрел бы минимум пару путей отхода в случае неудачи. Научили его местные маги себя уважать, заставили опасаться. Хотя, это еще мы 'Будем поглядеть!', как говориться. И на старуху бывает проруха и у могучего лича может быть непруха и местный архимаг может в мантии запутаться и посох обронить.

Но всё же жаль утерянной возможности дальнейшего апгрейда, жаль из-за остатков человеческой тяги к завладению всем, чем можно и нельзя, нужно и ненужно. С другой стороны, подобное увлечение трансформациями, может привести к полной потере своей истинной личности и осторожности. Стал бы он после трансформаций здоровенным тупым монстром снаряженным встроенным файрболометателем и ледяной пушкой, тупо уверенным в собственной неуязвимости и был бы пойман хитрыми живыми. Как когда-то выведенные под корень местными жителями драконы это мира. Тоже, наверное, считали себя неуязвимыми, большие и страшные огнемётные чудища. До поры до времени считали, пока стальные наконечники копий не пропороли чешуйчатую шкуру, и могучее тело не опутала сеть, наброшенная бескрылыми лилипутами.

Так что вариант супермонстра даже не обсуждается, так как заранее проигрышен. Он ведь сам был когда-то человеком и обязательно нашел бы способ поймать и уничтожить столь опасное создание.

Но не все так плохо, как кажется на первый взгляд. Попытка ведь не пытка и суть процесса метаморфирования не только в элементарном наплавлении на основу добавочного слоя кости. Основная идея данного ритуала, заключается в передаче магом, осуществляющему этот процесс, знаний, умений, талантов и врожденных возможностей бывших владельцев черепов изменяемому костяку. Тут есть пространство для манёвра и если ещё тщательней изучить принцип действия формул и рискнуть внести более существенные изменения, то....

Опал скептически хмыкнул про себя: 'То он станет очень могутным и абсолютно неуязвимым существом, если будет совершенствоваться без остановки. Что совершенно нереально. Должны быть ограничения для развития этой формы, они просто обязаны быть! Иначе возможно нарушение законов мироздания, принципа равновесия и это будет пресечено без всякого сомнения каким ни будь смотрителем за порядком'.

Есть же категоричное условие использования черепов в матаморфировании не позднее сорока и пяти дней с момента смерти бывшего владельца костей. Это ограничение срока годности используемого в трансформировании биологического материала было выделено красным цветом в прочитанном им фолианте и затем повторялось ещё несколько раз. То есть, если читать между строк, вероятность положительного результата при проведении ритуала с просроченным продуктом отрицательна.

Но если ограничить себя только получениями знаний, то Пса наоборот можно метаморфировать в сторону увеличения его вооруженности и мощи. Равновесие будет соблюдено, и они будут отлично дополнять друг друга. Хотя спешить с трансформациями не стоит. С каждой метаморфозой Пёс словно молодеет и начинает вести себя подобно юному щенку. Где-то в схему ритуала закралась ошибка или существует неясная неправильность, что и приводит к этому не неожиданному результату. Иначе это никак не объяснить.

Вот и сейчас нежить на четырёх лапах, приобретшая неестественно насыщенный молочно белый цвет костей, играется в центре ритуального ромба с новоприобретенными девайсами. Крутится вокруг своей оси, лязгает челюстями пытаясь ухватить граненый кончик намного удлинившегося хвоста. Подпрыгивает, на бок валится, вскакивает, забавно вздергивает лапами, только что не лает звонко. Смешно наблюдать за Псом.

Ладно, пусть играется. Лишь бы не мешал, пытаясь вовлечь в свои игры. Была уже попытка — приволок, откуда-то здоровенное бревно и под руку подсовывал, мол, покидай, Хозяин! Но Опалу сейчас не до игр и в добавок, сама мысль об игре с Псом ему показалась совершенно неестественной. Это можно сравнить с тем, как если бы он, будучи живым, вошел в мартеновскую печь в полной уверенности, что расплавленная сталь не причинит ему ни какого вреда.

Опал будто споткнулся, поймал за хвост исчезающую мысль — сравнение, прогнал ещё раз в сознании. Действительно, попытки Пса затянуть его в игру воспринимаются им как нечто чуждое и не приемлемое для того существа, которым он себя ощущает. Грустно осознавать это, но в нем всё меньше остаётся от человека и всё больше появляется от мертвяка. Опал зло оскалился, дёрнул руками, совершая резкие непроизвольные жесты. На стене пещеры появились ещё несколько глубоких борозд, рассыпался в каменной крошкой непроизвольно ухваченный булыжник: 'К местным демонам эти размышления! Что он хотел?! Остаться человеком? Бред и несбыточные желания и поэтому долой этот мусор из черепа!'

Опалу недовольно саданул ногой по своим вещам, разметал аккуратно сложенный кучку из своего имущества. В сумках что-то жалобно звякнуло, дзинькнули по камню рассыпавшиеся арбалетные болты. Ерунда, потом соберёт! Что он хотел сейчас сделать? А, канат! Вот сейчас он и сплетёт прочный канат из располосованных на тонкие ленты сумок, шкур и кусков веревок, собранных в отысканной по дороге охотничьей зимовке и выбьет из своего черепа этой работой все дурные мысли!

Охотникам из зимовки тогда повезло, не появились они в своём жилище. Опал подождал их до вечера и отправился дальше, рассудив, что если Всеблагими их срок жизни не укорочен, то и ему не стоит вмешиваться в их судьбы. А то вдруг помешает исполнению, какого либо пророчества или предсказания. В мире магии это один из постулатов мирового равновесия и иметь в качестве требовательных кредиторов Небесный пантеон в полном составе его совсем не прельщало. Мирских, смертных врагов в лице могущественной Службы Надзирающих, барона асс"Тенин, его фальшивой племянницы баронессы и демоны ведает кого ещё, вполне достаточно для его нескучной нежизни. Так что из охапки хлама рисковать не хотелось. Хотя и нужного ему хлама — канат пригодится для возвращения на берег из холодной глубины озера. Не то, что бы Опал сомневался в точности образа пути под землёй, полученного от баронессы, но всякое могло быть. Вход в подземный лабиринт мог быть засыпан природным или искусственно вызванным обвалом. Занесён разнообразным мусором, просто заилен. Все эти проблемы решаемы и расчистит и откопает, но что если входа в лабиринт просто не существовало больше?

Забрел сюда, случайно, маг Земли решил искупаться и наткнулся на подводный вход. Взял и сплавил из баловства арку прохода в подземный лабиринт в монолит. Предположение конечно бредовое, с душком сумасшествия, магов — моржей вроде бы здесь не водится, так как спорт их ни разу не привлекает, но всё может быть. Ищи потом вчерашний день, в полной темноте, на десятиметровой глубине, без возможности использовать эхолот или что-то вроде этого. Броди как горнодобывающий комбайн по дну озера, сутками. Грызи, долби упёрто камень, словно другого пути к Стальным горам нет и у него будто бы нет возможности предусмотреть и вышеназванный фантастический вариант. Поэтому ему и нужен удобный путь для возвращения, сиречь привязанный к валуну прочный канат. А то он своим долгим шатанием по дну озера всю рыбу распугает в поисках более-менее пологого подъёма, чтобы выбраться на сушу. И серые рогатые медведи, местные рыболовы, и так не отличающиеся упитанностью, с голода в леса подадутся. Жаль этих четырёхногих неудачников. И так медведи всех своих 'соседей' пугаются и поэтому выбираются на охоту редко, потому и отощали до неприличия сидя в своей пещере. Опала и Пса медведи страшились панически, даже "Бу!" кричать не приходилось. Издалека завидев или почуяв нежить, суетливо скрывались в своей норе, роняя на бегу куски помета. И часами потом не показывались. Боялись.

Так, вроде все. Канат сплетен. Пес наигрался с хвостом, угомонился. Осталось только сложить остатки ингредиентов в выбранную суму и тщательно зашить её вдвое сложенную горловину, предварительно уложив туда арбалет, обмотанный промасленной тканью. В отличие от шестопёра, меча и кинжалов, влагу скоростной арбалет не любил. Хоть и лучшая, такая же, как и у доспеха, сталь без единого пятнышка ржавчины, но механизм сложный, очень много трущихся и подвижных деталей. Зазоры минимальны и окислы с налётами оружию противопоказаны. В общем, лучше арбалет поберечь.

Нынешняя обстоятельность и тщательное продумывание своих поступков Опалу чрезвычайно импонировала. Вроде бы он перестал вести себя подобно "птенцу".

Да, очень глупо и абсолютно не правильно для рассудительной нежити с холодным разумом вначале наделать необдуманных поступков, а потом думать, как избежать их последствий. Нет, вначале все просчитаем спокойно и не торопясь, выберем лучший вариант, затем сделаем нужное. Вот именно так, как он поступает сейчас. И Псу необходимо внушить, чтобы он прекратил дурачиться, изводить своими стремительными пробежками чудище в руинах и не гонял зашуганных вепрей на пару вместе с медведями. Взял ведь манеру раз в день врываться в логова местных обитателей и, пользуясь собственной неуязвимостью, валять по земле их обитателей. Ни одного зверя не сожрал, предпочитая мясо щупалец монстра из развалин, но хребтов и лап переломал немало. Одно из семейств вепрей уже убралось от страшного соседа, оставшиеся просто боялись высунуть нос из нор, опасаясь попасться под лапу забавляющейся нежити. Зомби Пёс не трогал — Опал это запретил, сейчас необходимо запрет распространить и на древнего сухопутного спрута, есть кое какие планы на его счёт. Так что будет лучше, если Пёс никуда более не станет отлучатся, при погружении в озеро и на самом дне тоже будет рядом. Так, пора выбирать валун на берегу и прорезать когтями на нём глубокие канавки во избежание соскальзывания каната.

А окончательно спускаться в лабиринт, лучше всего завтра в полдень. Не из-за романтичной символики временной вехи или пафосно воскликнув: 'На солнце светлое уныло взглянуть в последний раз из мрака жизни и умереть!" (попалась ему среди притащенных магом Ворантом на склад трудов по некромагии книжонка с дрянными стихами) прыгнуть в озеро. Нет, это обыденная практичность — в солнечный день на дне озера при отсутствии волн хоть что-то будет видно.

К сожалению, надежды Опала на солнечный день не оправдались — с самого утра заморосил мелкий и нудный дождь. Если верить народным приметам, то глядя на бесчисленные пузыри на поверхности озера, то похоже, что это на весь день. Ветра не ожидалось, кругом серая хмарь. Вдобавок, к полуночи, когда Опал пребывал в странном сумеречном состоянии нечто среднего между невольной дремотой и медитацией, в груди возникло мерзкое чувство дискомфорта. Неприятное, холодящее кости ощущение между подобием лопаток. И Пес, через пару минут, поднялся на лапы, уставился на выход из пещеры, ощерился. Мерно, как всегда делал при появлении врага, замотал головой. Но челюстями не клацал. Опал, выйдя в темноту ночи, огляделся, ничего не увидел в непроглядной темноте. Решив всё-таки осмотреться, ловко взобрался на высокий карниз ближайшей из скал. Около часа вслушивался и всматривался в чернильную глубину окружающего пространства. Сканировал на самое дальнее, доступное его внутреннему "локатору", расстояние. Ничего и никого, кроме знакомых медведей и спящих недалеко семейства вепрей. Животные вели себя безмятежно. Списав появившуюся внутри тревогу на эволюции монстра из развалин — ворочался монстр беспокойно, пару раз щупальцами в воздух выстрелил, клекотал шумно, Опал вернулся в пещеру.

Совсем некстати это древнее чудище зашевелилось. Только что-то стало проясняться с наследством от Воранта, по полочкам в черепе укладываться, связи между различными фазами ритуалов прослеживаться и вот, ему помешали. А ведь уже чётким видением основной структуры обосновалось в черепе Опала понимание некоторых интересных заклятий и способы им противостоять, это помимо понятых им схем ритуалов, как вдруг этому ископаемому реликту что-то не понравилось. Наверное, ему приснилось, как страшный голодный вновь Пёс подбирается к жалкому остатку его щупальца. Чёртов монстр — неженка.

Как ни пытался Опал вновь войти в предыдущее состояние, ничего не получалось. Старое чудище, продолжало беспокоиться в своем логове. Пес все так же упрямо пялился на выход из пещеры. Да и сам Опал ощущал смутное беспокойство. Стало ещё тревожнее. Успокаивать сам себя и заниматься самообманом Опал не стал. Перенес герметично упакованную суму к валуну, распорол когтями крепкие швы. Сожалеющее вздохнув, размотал арбалет. Зарядил его через один обычный болт, артефактными стрелами. Предполагал ведь, что он зря упаковывает оружие, сказано ведь ему было однозначно — за ним придут, и он согласился выполнить поставленное ему условие. Там, в подводном ходе ему это условие поставили — он всё же не удержался и совершил раним утром короткое погружение без доспеха в озеро. Рискнул нырнуть без подготовки, сразу после любования на собственное отражение в водах озера и привязывания каната к валуну.

Чёрный вход в подземный лабиринт оказался на месте. Вход как вход, грубо тесаные камни кладки по дуге арки. На самом верху арки вмурована плита и на ней выгравированы три руны, почему-то перевернутые вниз головой. Опалу они показались очень и очень знакомыми, оставалось только перерыть ворох информации в своей памяти и вспомнить, что они означают. Но уже и так возникали довольно неприятные ассоциации.

Сам вход в подземелье был чуть занесен песком, но вполне проходим. Дверей не было, что радовало, хотя навесы по бокам арки сохранились. Не успели поставить или не стали, не увидели смысла в дверях под водой? Какая разница? Метров через тридцать, пологий уровень хода, вырубленного вручную в скале, стал подниматься вверх, заворачивая направо. Похоже на использование принципа сообщающихся сосудов. Или как вьетнамские хошеминовские бойцы устраивали гидрозатворы при входе в свои земляные норы. Значит, скоро станет сухо. Но, продолжение изучения прохода в лабиринт пришлось отложить. Появилась очень веская для этого причина и важное условие для безопасного входа в сам лабиринт и более менее его дальнейшего прохождения. Когда он рассматривал, вернее, пытался в призрачном слабом свете мелких кристаллических вкраплений в стенах, разглядеть дальнейший путь, напрягая свои пустые глазницы и жалея об отсутствии факела, с ним заговорили.

Заговорил с ним в подводном гроте призрак, кошмар, материализовавшийся сон, жуткая галлюцинация. Опал так вначале решил, опираясь на стереотипы той, прошлой жизни теплокровным существом. Нет, в гроте реальное для этого мира существо обратилось к нему. Просто верить услышанному от неожиданного собеседника не хотелось, излишне свободолюбивым и непокорным он оказался даже для самого себя. Что-то внутри него упрямо сопротивлялось принятию предопределённости его поступков, упрямо не хотелось осознавать себя фишкой в игре. Не хотел, но был вынужден. Факты били наотмашь, с оттяжкой хлестали перчаткой реальности по кости скул. Сопротивление было не то, что бы бесполезным, просто сопротивляться реальному положению дел было глупо. Не та у него весовая категория и теряет он больше, чем приобретает. И ещё у Опала осталось чёткое ощущение недоговорённости в состоявшемся разговоре, некого второго слоя, не всё было ему ясно и понятно по окончанию разговора.

Хотя, что же можно скрывать от используемой в тёмную марионетке? Её окончательное развоплощение после выполнения навязанной миссии? Да ради всех местных демонов хоть сотня развоплощений! Лучше рассыпаться прахом, чем ощущать себя равнодушно использованным местными сверхсилами и постоянно испытывать чувство унижения! Но это всё эмоции, остатки от него былого, в любом случае к болтовне посланника и выдвинутым им требованиям пришлось отнестись с максимальной серьёзностью. Были ему обозначены в беседе конкретные кнут и пряник. В этом мире, подобные 'просьбы' следовало воспринимать как безоговорочные требования и действовать в соответствии с предложенными правилами игры.

Вот и расчехлял Опал арбалет и прилаживал шестопёр в самодельный чехол. Ну и ещё ему было несколько жаль не увидеть действия устроенных им ловушек для людей, идущих по его следу. Ловушек, сооруженных после пребывания в подземном лабиринте и после явно выраженного указания создать их. И еще ему посоветовали не терять найденный кинжал. Что ж, так он и предполагал — не простой клинок он нашел на дороге.

Всё последующее время после состоявшегося разговора в гроте он провел плодотворно и в трудах. Составил план будущих работ, провёл осмотр и изыскания. Опыт прошлой жизни здорово помог ему. Кропотливо и тщательно, хотя и довольно быстро, обследовал скалы на предмет вызывания искусственных обвалов. Разочарованно заставил забыть себя о столь плодотворной идее. Вряд ли охотники за его скелетом настолько глупы и наивны, чтобы не просчитать эту возможность.

Наспех наваленную груду камней они обязательно заметят и в игру сразу вступит маг Земли. Сплавит камни в единое целое или сам вызовет обвал. Да и Опал не горный сайгак, чтобы скакать по скалам от одной груды камней к другой, а люди Службы не слабоумные бойскауты на прогулке, чтобы попадаться в столь наивные ловушки. Скорее всего мужики все тёртые, разными тяжелыми вещами многократно битые и после этого выжившие. Не хотелось выглядеть в глазах будущих противников наивным любителем и смешить профессиональных ловцов. Короче, абсолютно бессмысленная затея при полном отсутствии достаточного времени на тщательную подготовку и маскировку ловушек.

Взамен этого, Опал спешно подготовил на скалах, по пути своего предполагаемого отступления несколько стрелковых ячеек с брустверами из камней. Положил в каждой из них по здоровенному шесту, с прикрепленным на скорую руку на конец жердины кристаллами. Придушил, походя, жабу жадности, пообещав ей в ближайшее время пополнить стратегические запасы драгоценных камней. Потом, позже, где-нибудь. Скорее всего, в подземелье, там алмазы — рубины просто обязаны быть. Иначе, что это за подземелье, без таинственных древних кладов и хитроумных ловушек? Не подземелье, а банальный большой и пыльный подвал.

Для зарядки кристаллов он использовал энергию накопленную в камнях им самим, с каждым граном ощущая как тают его стратегические запасы. Заряжались кристаллы легко и быстро и впихивалось в них побольше, сказывался наработанный навык. Что было в этот момент к лучшему.

Когда закончил снаряжать камни, он вычислил примерный радиус действия оставшихся целыми после набегов Пса щупалец монстра из развалин, приказав Псу пробежаться вдоль разрушенных стен. Получилось не очень много, метров около тридцати, даже если добавить разлет капель кислоты и попутный ветер для облачков желтой пыльцы. Равнодушно пожал плечами, выбрал скалу с наиболее некрепкой структурой и выстрелил два раза по ней артефактными болтами. Когда пыль улеглась, а огонь потух начал таскать обломки к руинам. Свободное пространство, от ближайшей скалы до вычисленной безопасной границы засыпал притащенными обломками, сделав его непроходимым для всадников. Погрозил пальцем Псу, намеревавшемуся откусить от щупалец одуревшего от такой наглости монстра кусок мяса — монстр нужен был ему целый и в полной боевой готовности. Опал даже закинул ему тушу убитого самца медведя для подкрепления сил чудища. Самку не пожалел — она просто свалилась при бегстве в глубокую расщелину, а лезть доставать её тушу было лень. Выманил из пещер пойманными оленями пару десятков зомби, завлек их в самодельные загоны.

В паре с Псом все получалось быстро и без задержек. Пока Опал строил каменные ловушки, Пес ловил в лесу оленей и волок их в пасти к хозяину. Затем, дразня зомби запахом свежей крови, Опал манил за собой ходячее гнильё в ловушку. Бросал тушу зверя Псу, тот длинным прыжком взбирался на наваленные по кругу валуны и на глазах нежити, обезумевшей от близости теплой плоти, съедал свою добычу. Повторили это издевательство над ходячими трупами пару раз, заманив в каждую из ловушек не менее десятка мертвяков. Выходы из ловушек преграждали заранее подготовленные Опалом, связанные и сбитые в щиты бревна.

Сам Опал пока голода не испытывал, ему хватало энергии от живых, что он убил на дороге. Странно конечно, но являясь настолько сложно метаморфированным мертвяком, он относил отсутствие чувства голода на произошедшие с ним изменения. Остатки мечей для сколачивания щитов натаскал "кошкой" от развалин, окончательно утомив своей активной деятельностью древнего зверя. На последние броски "кошки" тот почти не реагировал. Лишь лениво вздрагивал слабовольно обвисшими щупальцами. Не брызгался кислотой и желтую пыль не выпускал. Что Опала несколько напрягло. Слишком много мясо после многовековой голодовки, руинный монстр переел? Опал забеспокоился. Если древняя тварь впадет в спячку, не сработает его задумка. Но стоило только Псу по его просьбе пронестись рядом с развалинами с разинутой до упора пастью и вытянутым в нитку новоприобретённым хвостом, как щупальца мгновенно хищно изогнулись, напряженно завибрировали и хлестнули вдогонку, брызгая кислотой.

Отлично, наш древний зверь не дремлет, чутко бдит спокойствие своих границ! Пёс же внимания на атаку монстра не обратил, похоже, совсем страх перед чудищем потерял.

Опал вернулся к импровизированным загонам, полюбовался на зомби, хаотично бродящих в западнях и не соображавших потянуть закрывающий выход щит на себя. Бессильно тыкались сгнившими конечностями в преграду, делали очередной круг по загону, вновь повторяли бесплодные попытки. Тупые и безмозглые твари.

Странно, что их так воспевает западный кинематограф земного мира. Загнать бы вот в этот мир, в нынешнюю реальность Опала, парочку тамошних сценаристов и режиссеров, дать им полюбоваться на их любимых персонажей. Может и наступит прояснение в мозгах у этих деятелей кинематографии. Но только при условии наличия серого вещества в их черепных коробках.

Вот кому из них могла придти в голову дикая мысль, что разлагающийся труп способен к самосовершенствованию? Колония трупных червей создала в кишках ходячего куска гниющей плоти разумное сообщество? Сгнивший мозг зомби превратился в коллоидный раствор и там выросли новые нейроструктуры? Если такие идеи обрели явь на экранах и в книгах, то их авторы были явно неадекватны. Ну да демоны с ними и очередная доза не тающего на солнце "снега". Ему то лучше знать, вон пара десятков 'чистопородных' измыслов не безызвестного Ромеро перед глазами шатается.

Опал ещё пару минут глядел на мертвяков, припоминая пункты своего плана работ. Это сделано, это тоже выполнено. Всё задуманное реализовано и если не стараться довести до идеала, что приведёт к абсурду, то он вполне готов встретить гостей. Ему оставалось только ждать.

'Итак, наступило утро судного дня. Хм-м, глупо всё же пошутил'.

Опал досадливо поморщился от собственного неуклюжего юмора. Тем не мене указанный посланником день наступил и вскоре должны появиться живые. Они и появились. Часам к девяти Опал ощутил множество людских аур на предельном для него расстоянии.

Первыми из-за деревьев показались идущие пешком высокие фигуры в серо-зеленных бесформенных и лохматых балахонах. Сопровождала их пятерка неестественно тонконогих собак, с вытянутыми мордами и туловищами. Длинные фигуры недолго покрутились на кромке леса, чуть продвинулись вперед. Собаки возбужденно завизжали, затявкали, опустили чувствительные носы к земле.

Опал ничуть не удивился поведению ищеек. Наследили они с Псом изрядно возле скал, да и в самом лесу троп натоптали. Это ерунда, а вот невозможность сканирования ауры странной пятёрки и определение возможного количества преследователей удручало. Странно двигались длинные фигуры на опушке, не по-людски плавно шли по земле и верхние конечности у них длинные. Вроде бы. Всё-таки великовато расстояние для подробного осмотра.

Но какие все-таки молодцы! Не поддались на запутывание следов. Просчитали возможность его финта с уходом в сторону от прямого направления к озеру Элла. Допустили возможность продолжения его наглой маскировки под живого рыцаря, и пришли за ним по следу именно с того направления, что и он. Это не столько информация от егеря помогла, это они сами были совсем рядом с озером, когда их нагнал гонец с известием о его пути. Уверен был в этом Опал полностью. Подслушанный егерем разговор лишь сузил круг поисков. Намного сузил, это верно, но всего лишь сузил.

Достойные у него противники, стоит отдать им должное. То, что они прибыли несколько позднее рассчитанного им срока можно объяснить сбором более крупного отряда для его поимки. Пополнения ждали. Судя по мельком увиденным им силуэтам в лесу и слабо мерцающим пятнышкам ауры их там не менее сотни. А скорее всего, намного больше.

Окружать его ведь нужно? А озеро парой сотен людей в оцепление не возьмешь. Площадь местной территории не позволяет. Значит, в отряде не меньше трех сотен людей. Плюсом к общей сумме идет толпа сопровождающих поисковую группу разнообразных обозников, маркитантов, шорников-ремонтников и других мутных личностей, что берутся неизвестно откуда и так же в никуда исчезают. Если их не успевают повесить или прибить за их темные дела. Вряд ли отряд Службы избежал этой напасти, даже при их дисциплине и строгом уставе. Обоз отряду крайне необходим, такое количество людей на сухих пайках долго не продержишь. Получается, напрягли местных феодалов, не из мест же дислокации отрядов Службы хлеб везти? Возможно и несколько "копий" местных баронов приданы в усиление и можно нисколько не сомневаться, что с людьми Службы идут и герцогские егеря. За вырезанный им патруль жаждут отомстить. Знает теперь Опал, что егеря парни суровые и прощать обиды не приучены. Хм, тяжко пришлось командиру этого отряда! Держать под контролем разношерстный и разноведомственный батальон почти полного состава — адский труд.

Что ж, затраченные усилия принято вознаграждать. Опал очень надеялся, что не будут разочарованны ни командир отряда, ни его подчинённые приготовленной им встречей.

Гай — офицер асс"Мэллур Олла болел. Глухо кашлял, сплевывал в тщетных попытках избавиться от колючего комка в саднящем горле. Сильно температурил, часто заходился в выматывающем приступе сухого кашля, нервничал и раздражался по любому малозначительному поводу. Будь то ветка дерева, хлестнувшая по лицу или пригоревшая на костре пища.

Несколько нелегких дней пути в седле под дождем и на ветру. Метание из стороны в сторону по следу нежити. Томительное ожидание высланных на разведку конных разъездов. Трудные и долгие споры с командиром егерского отряда, рвущегося прямой дорогой к озеру и невозможность заткнуть ему рот. Иначе придётся раскрыть конфиденциальную информацию. Сообщить о нелепом, но недвусмысленном распоряжении дядюшки, что необходимо дать мертвяку небольшую фору во времени. Всё равно бы командир егерей ничего не понял, а в отношениях между Службами, и так негладкими, появился бы ещё один шероховатый момент. Вот и пришлось Олла заболеть, первоначально тщательно симулируя болезнь, а затем и по-настоящему. Перестарался с самовнушением и стараниями.

Ночёвки в лесу на холодной земле, специально покрытой лишь тонким плащом и жалким слоем лапника, "сломали" его организм изнеженный долгим нахождением в теплых краях. Олла хотел получить лишь лёгкий насморк, а в итоге в доле миллиметра разминулся с воспалением лёгких. Не учёл, что северная часть герцогства существенно отличалась своим суровым климатом от земель на границе с Марнийским королевством, где он до этого провёл долгих три года. Заморозки по утрам здесь были обыденным явлением. Теперь ему не помогали ни чертовски горькие эликсиры дипломированного мага Жизни, ни жгущая горло и нутро, лечебная настойка следопытов. Магию он в своём лечении отвергал. Внедрение в свой организм чужих нитей? Нет уж, увольте!

Так что сопли у старшего офицера текли полноводной рекой, а воспаленные глаза ничуть не отличались по цвету от носа, красного от постоянного сморкания, что отнюдь не добавляло ему душевного равновесия. Особенно Олла бесил бодрый и цветущий вид гай — лейтенанта ас"Иона. Тот буквально горел азартом охоты, был деятелен, энергичен и полон сил, чертов уроженец северных кланов! Вот ему-то все эти промозглые ветра и тонкая корочка инея на траве на рассвете нисколько не вредили. Он шумно радовался очередной хитрой петле преследуемого ими "птенца", издавал одобрительное фырканье и радостно хлопал ладонями по своим бёдрам. Восхищенно качал головой вполголоса довольно угумкал, когда след бегущего от них мертвяка приводил на обрывистый берег реки или исчезал в болоте. А когда обнаружилось, что костяк в очередной раз их обманул, перепрыгнув через обрыв, пройдя по верху камней и сменив направление движения ушел вверх по течению бурной реки Килами, то от удовольствия, чуть песни петь не начал. И постоянно повторял вслух: "Ну и скорость! Ну и скорость же, у этого сына тьмы!". Следопыты-нелюди с ним молчаливо соглашались. Им тоже очень нравилась эта охота. За последние пятнадцать лет им не попадалась столь хитрая и неуловимая цель поисков. Старший следопыт даже преподнес Олла редчайший целебный корень жень`эф`энь, что у их малочисленного народца являлось знаком благодарности за доставленное удовольствие.

Грамм корня в столице герцогства стоил ровно пять золотых ларов, а Олла сжевал весь корешок за один вечер в надежде на его целебные свойства. Эффект проявился на утро, но не совсем тот, что он ожидал. Что еще больше добавило Олла раздражительности. Сами попробуйте скакать в течение суток с постоянно торчащим вперед гульфиком. Приятного в этом мало. Добавим приправой в горькое блюдо стыда Олла ухмылки наглых егерей за спиной, круглые от изумления глаза мага Жизни и тщательно скрываемая тень брезгливости на тонкокостном лице старшего следопытов. Наверное, сочинял про себя очередную вирту о животной глупости хуманов, тварь длинноухая! Ну и вдобавок было неприятно выглядеть в глазах своих подчиненных глупцом, незнающим особенного действия этого корня на организм человека. И купание в холодном ручье не помогло. Скорее всего, именно после этого купания, Олла и заболел окончательно.

Но теперь всё закончится. Следы мертвяка ожидаемо привели его к озеру Элла, а вернувшиеся на рассвете следопыты сообщили, что нежить скрывается в одной из пещер. Как и должно было быть.

Костяк оказался на удивление очень восприимчивым и сумел почуять присутствие следопытов. Выбрался из своего логова и в течение часа отслеживал обстановку вокруг. Приближаться близко к нему, нелюди не рискнули. Обнаружит, догонит, убьёт, съест. Для вымирающей же расы численностью в пять тысяч особей, потеря даже всего лишь пяти его представителей была бы полной катастрофой.

А нечего было много веков назад при зарождении империи не пускать людей в свои леса, стрелять из засад и устраивать ночные набеги на первые, еще слабые форты империи с последующим поголовным вырезанием всех находящихся там людей. Стариков, младенцев, женщин. Что хотели нелюди, то и получили. У Полночной империи и свои нашлись меткие лучники, отличные следопыты и бесстрашные головорезы, скрытно пробиравшиеся в самую глубь лесов народа А"Кайну и бравшие достойное возмещение за сожжённые дома и мученические смерти людей.

Именно тогда, только начавшая зарождаться егерская Служба, показала себя весьма достойно. Разменяли двух человек за одного зеленого длинноухого, а иногда и трех, но вырезали почти всех воинов народа Детей деревьев, как нелюди себя тогда называли и все их лесные города сожгли. Посматривают нынешние егеря на отрядных следопытов из этого народа враждебно и презрительно. Проигравших схватку никто не уважает, но острую сталь не обнажали — нелюди на службе у Службы. Ссориться же с Надзирающими чревато. Конями, вроде бы как случайно, иногда сбивают нелюдей с ног, в костры плюют. Дети деревьев терпят, молчат, миндалевидные глаза от земли не подымают. Всё они помнят и не хотят повторения прошлого, живут долго, мудры опытом столетий и терпеливы. Если уж егеря совсем, пользуясь занятостью Олла, наседали на нелюдей, то уходили 'лесные' подальше от отряда, уходили гордо, походкой и всей своей позой демонстрируя презрение к грязным хумансам. Пережидали в отдалении от отряда критические моменты. И так егерей сдерживает только присяга, уважение к своему командиру и Слово егерей, данное Олла. Ну и авторитет Службы. Иначе бы давно длинноухих вырезали и улыбаясь пошли бы под трибунал. Костяк отряда егерей из северных кланов, а северные кланы пошли от кнехтов асстор — рыцарей Северного материка. Если бы Олла был не из Северного рода, вряд ли егеря дали бы ему своё Слово. Слово егерей многого стоит.

А не стоило зеленокожим тварям при переселении северян на Южный материк вставать на пути. Вот именно поэтому они сейчас лишь жалкий остаток дивной расы Светлых князей — магов на территории могучего герцогства Арнарского.

'И так будет со всеми врагами герцогства, дайте только срок! И до пиратов с Северного материка руки дойдут и до ближайших врагов — соседей! Не говоря уж о мерзкой нежити! Всем воздастся и со всех спроситься!'.

Олла медленно выдохнул через ноздри забитого носа, сделал несколько глубоких вдохов.

'Демоны Лживого Отца! С чего бы это он так завёлся?! Мандраж перед схваткой? Чушь! Это его не первая и дай Всеблагие, не последняя подобная операция. Необходимо успокоиться'.

Олла прочел про себя успокаивающую мантру, растворяя тягучими звуками появившуюся нервность и лихорадочность в размышлениях. Наверное предчувствие скорого окончания долгой погони его так взволновало. Но ему сейчас требуется холодный разум, спокойные, взвешенные и вымеренные решения и полная уверенность в себе. Этот холод сдержанности должны видеть и чувствовать все его подчинённые, его выдержанность с твердостью не должны быть наигранными и показными. Приказы, отдаваемые Олла подчинённым, будут чёткими, краткими и понятными даже самому тупому обознику. Через короткое время кольцо вокруг скал и озера согласно плану операции замкнется "звеньями" Службы, поддержанных "копьями" местных баронов и егерскими патрулями. После сообщения альфа — лейтенанта 'звеньев', что кольцо оцепления замкнуто, группа захвата в составе магов стихий, нескольких некромантов, усиленная тройками "скальпелей" начнёт саму операцию по захвату нежити. Отборные профессионалы, нерядовые маги, вдобавок залитые по самые брови боевыми эликсирами и обвешанные буквально до ушей боевыми и защитными артефактами, приступят к поимке "птенца".

Удивительного "птенца". 'Птенца' свободного, разумного, очень умного и хитрого. Они должны поймать необычного мертвяка целым, желательно невридимым и никак не развоплощенного. Ну, если только ногу или руку ему случайно оторвет заклинанием, совсем — совсем случайно.

Олла чуть раздвинул губы в злорадной улыбке. Оскалившись, выдвинул немного вперёд нижнюю челюсть. И тут же, противная холодная капля с кончика носа стукнула по выпяченной нижней губе.

'У, демоны пропасти!'

Олла резко стер влагу с лица уже давно нечистым кружевным платком. Нет, он точно мертвяку что-то оторвёт! И эта покалеченная тварь станет ещё одной жемчужиной в коллекции Службы Надзирающих. Для столь ценного экземпляра наверное уже давно приготовлена обшитая серебряными листами уютная камера на четвертом подземном уровне Лабораторий. А самого Олла ждет резкое повышение по службе и долгожданный трехмесячный отдых. А возьмет он нежить без всяких сомнений, это точно и с потерями приданных ему в усиление магов считаться не будет. У него ведь и выбора то совершенно нет — дядюшка в поскриптуме присланного зашифрованного сообщения, после ошеломляющего приказа о снижения темпов преследования нежити, ему вполне прозрачно намекнул, что он может положить до двух третей добавочного контингента облавного отряда, но обязан поймать необычную мёртвую тварь! Редчайшую, необыкновейнешую, феноменальную по сочетанию своих возможностей нежить. И только тогда на Олла прольется золотой дождь. В противном же случае Олла ждёт пост начальника пограничного форта на холодном берегу Ледяного океана. А дядюшка слов на ветер не бросает.

Олла зябко передёрнул плечами, снова чихнул, трубно высморкался. Брезгливо оглядел платок в неприглядных пятнах, раздраженно дёрнув бровью, выбросил грязную тряпку. Настроение вновь стало ухудшаться и внутри, под сердцем, появилось промозглое ощущение тревоги. Всё-таки они излишне торопятся с захватом. Не выполнены некоторые пункты специальных инструкций, не подвезены полевые стазисные артефакты, магистр некромагии сломал ногу и не смог прибыть к началу операции, а без него три мастера — некромага выглядят бледновато. Смотрят неуверенно, глаза отводят, а страх буквально сочиться разъедающим туманом из-под их балахонов. Зря всё-таки Олла дал им ознакомиться с краткой аналитической запиской умников из Службы! Прочитали, побледнели и мгновенно настрочили кучу заявок на дополнительные артефакты. Нет, всё это нормально, лучше перестраховаться, чем надеяться на переменчивую благосклонность Всеблагих, но вот очень жаль, что некроманты спохватились так поздно. И крайне жаль, что мага создавшего этот удивительный экземпляр нежити в живых застать не успели. Нашли только его могилу.

Специалисты из аналитического отдела воссоздали маршрут движения некроманта, нашли отправную точку и выяснили личность создателя 'птенца'. Теперь в записях юного таланта Воранта разбираются лучшие умы Службы. К их счастью, желторотый гений был тщеславен и вел скрупулезные записи обо всех своих экспериментах, модификациях и изменениях в фазах ритуала. Не забывал он и теоретическом обосновании своих революционных идей. "Птенец", очевидно, не придал значения записям мага, так и похоронил безголовое тело вместе с нательным кошелем и личными вещами. Правда, предварительно ритуально замучив создателя до смерти. Но это никого не удивило — не жестокая нежить это полный нонсенс, а вот факт отсутствия головы у трупа встревожил всех. Если не было напарника у Воранта, а по всем признаком так и получалось, то голову унес с собой костяк. Вряд ли он сумеет провести в одиночку сложнейший ритуал "Присоединения разума", что требует присутствия опытнейшего мастера некроманта, но чем Отец Лжи не шутит?! Если "птенец" сумел всё же провести ритуал и получил хоть малую толику знаний мага, то группе захвата придется туго. И некромаги не напрасно бледнеют и оседают на подгибающихся от страха ногах.

'Трусы! Трупные жуки и бледные слизняки старой шлюхи Никро! Ни одного смелого бойца, все трое дрожат как куцые хвосты жалкого турана!'

Олла оскалился, на этот раз почти полностью обнажив в злой гримасе зубы.

Плевать на насморк, плевать на капли соплей из носа! Осознание чего-то упущенного, неправильного становилось всё больше и больше, и промозглая сырость под сердцем давно превратилась в тяжелый комок льда. Ощущения предстоящего провала операции потопталось грязными лапами по искре Олла и громоздкой пахнущей страхом тушей шумно рухнуло ему на грудь, затрудняя дыхание. Настроение окончательно испортилось.

Если бы Олла знал, что он почти предугадал будущие события, то может быть он что-то и предпринял или вообще бы остановил операцию, но даром предвиденья он не обладал. А интуиция.... Вы сами-то интуицию часто слушаете? Вот — вот. Поэтому всё произошло так, как произошло.

После получения рапорта альфа-лейтенанта "звеньев", что кольцо окружения замкнуто, они выдвинулись стандартным атакующим 'клином'.

Шли пешком. Хитрый костяк набросал повсюду множество камней и огромных валунов, сделав большую часть пути непроходимой для тонконогих и жилистых коней Службы. Свободным был лишь неширокий участок у заросшего кустарником пригорка, но это специально могло быть сделано нежитью. Ловушек мертвяк нарыл или коротких кольев натыкал, что большого труда для не устающей нежити не составило бы — времени у него было предостаточно. Гай — лейтенант ас`Ивона предложил пройти этот участок в все остальные участки пешком. Олла чуть подумал, согласился с разумным предложением и отдал команду спешиться и приготовить воздушные щиты.

Все-таки очень интересно, почему мертвяк не ушел по подземному лабиринту а дождался их появления? Тоже получил послание от дядюшки?

Олла мысленно усмехнулся, осторожно нащупывая носком сапога путь и продолжая чётко контролировать вершины окружающих их скал. А может каким— то образом узнал, что его ожидает под землёй? Изучал все это время "подарки" баронессы ас`Валлор и сумел расшифровать значки на схеме лабиринта? Тогда злая шутка баронессы не удалась. Хотя какая она баронесса, эта высокородная леди О"Ун, маркиза асс`Талесс О`Уналл, коварная и смертельно опасная женщина? Опытнейшая интриганка, шпионка почти всех государств Южного материка и в далёком прошлом успешная агентесса их Службы. Магесса и наследная герцогиня, вдруг затеявшая непонятную игру со Службой. Бездарно подстроила нападение на саму себя, неуклюже и бездарно подставила нежить и свою нынешнею маску, позволив подслушать разговор простому "слухачу". Что совершенно не вяжется с её психологическим портретом жесткого и умного игрока. Так не бывает, не "прокалываются" столь нелепо и глупо такие, как она. Это невероятный абсурд, абсолютный нонсенс!

Магиня, веками скрывающаяся и довольно успешно скрывающаяся от их организации, 'засветилась' как лопоухий новичок! Мудрая леди, сменившая за века больше личин, чем Олла накладок на ножнах меча, пережившая Большой Мор, бывшая юной девой в Эпоху разрушений и сумевшая уцелеть в том кровавом кошмаре позволяет убежать со смертельно опасной для неё информацией какому-то егерю! Бред или очень изощрённый и рассчитанный на далёкое будущее план, который Олла никак не может разгадать.

И в копилку подозрительных странностей, помимо приказа о снижении скорости погони, кладётся и этот факт.

Было бы правильным для баронессы, когда "птенец" вырезал егерский патруль и перебил солдат её охраны, развернуться в обратном направлении и скрыться, исчезнуть, сменить личину. Вновь появиться под очередной маской, какой ни будь юной виконтессы или состоятельной горожанки. Выйти замуж. По старой привычке вскоре уморить мужа своей неистощимой страстью к плотским утехам и зажить новой жизнью. Вместо этого она направилась прежним маршрутом в свой замок. Спокойно дождалась арест-группы Службы и совершенно не сопротивлялась при задержании.

Десять троек "скальпелей", две пятерки боевых магов отправленные на её захват, так и простояли в бездействии под стенами её маленького, но сказочного по красоте замка. А баронесса просто выехала на изящной белой кобылке из ворот своего замка, нарядившись в темное платье со скромным баульчиком в руках. Тихим голосом попросила сопроводить её в форт Юга, главную базу Службы с небольшим багажом. Багажа оказалось ровно три грузовых фургона торгового дома "Братья Кунэе". В таких фургонах обычно перевозят половину товаров купеческой шебеки. Поэтому слово 'небольшой' по отношению к багажу было неуместным.

Почему же баронесса так поступила? Надоело снова и снова быть в бегах и скрываться? Устала жить в страхе и каждый день ждать ареста?

Или это её новая, тщательно продуманная до мелочей, очередная изощрённая интрига? Она просчитала всё верно, казнить её не стали. Кто в трезвом уме будет убивать мага универсала более с чем столетним опытом? Нет, казнить её никто не стал и в серебряную камеру леди не угодила, но она явно не учла и не приняла во внимание, новых разработок Лабораторий Службы. В качестве личного сторожа на её шее поселилась полуживая металлическая змейка-голем. Металлический сторож питался магической энергией маркизы и был "привязан" заклятьем к десятифунтовому камню-якорю. Соответственно, маркизу никто не охранял. Куда ей бежать без единого грана энергии и с неподъёмным камнем в слабых руках — иначе изящное украшение, почувствовавшее своё удаление от якоря, перерезал бы шею леди, сжимаясь стальной удавкой. Что ей и было продемонстрировано на одном из приговоренных к смертной казни. Маркиза увиденным ею зрелищем, прониклась до глубины души.

Теперь она мирно жила на уютной вилле рядом с фортом Юга. Свободно гуляла по саду, принимала соляные ароматизированные ванны, пила дорогие вина, развлекалась в постели с охранявшими её гвардейцами Внутреннего отряда. Но на последнем допросе, об этом Олла рассказал один из прибывших им в помощь магов, у неё был потухший, пустой взгляд когда-то ярко искрящихся светом жизни глаз и движения сломанной механической куклы. Олла подумал, и пообещал себе, что лучше погибнет в безнадёжной схватке, чем примет подобное существование.

Или это тоже всего лишь умелая игра?

Так, за размышлениями и воспоминаниями, штурм — группа Олла в составе трех пятерок магов — боевиков, четырех "скальпелей" вооруженная ловчими сетями, с взведенными скорострелами со болтами с серебряными наконечниками, подошла к точке начала операции. К большому валуну в форме оплывшей пирамиды.

Олла повернулся к скалам у озера спиной. Обвел твёрдым и собранным взглядом лица своих людей, видя в ответ такие же жесткие и сосредоточенные взоры.

Да, это настоящие люди Службы! Истинные профессионалы, матерые и опытные ловцы, не страшащиеся грудь в грудь сойтись с любым врагом. Суровое и хищное выражение на лицах, азарт в горящих огнём взглядах, не притворная смелость. Они беспощадны к врагу и просто жаждут схватки! Это элита элит Службы Надзирающих! Если с нами Всеблагие Братья и Служба, то кто против нас?

-Прошу внимания, господа сур маги и сур "скальпеля"! Все готовы?

Молчаливые, короткие кивки головами в шлемах, посеребрённых кольчужных капюшонах. Руки плотно сжимают рукояти оружия, древки копий — удержателей и магических жезлов. Ни одного лишнего слова, ни неуместного жеста. Все собраны и готовы ко всему. Именно с такими людьми Полночная империя достигла своего рассвет и именно с ними герцогство Арнарское вернет свою былую славу и мощь и над землями Южного материка вновь взовьётся чёрно — багровое знамя империи и крылатый лев сожмёт в своих когтях горло врагов! Будущее в наших руках!

-Отлично господа! Начинаем операцию! И помните, что нежить нам нужна хоть наполовину, но относительно целой! Пусть без руки или ноги, но с неповрежденным черепом! Вперед, господа! Во славу Герцога и Службы! И да помогут нам Всеблагие Братья! За мной!

Серые врата Грани для группы Олла распахнулись ровно через тридцать шагов. Неожиданно взметнулись из-за каменного пригорка, вблизи оказавшегося древними развалинами, суставчатые щупальца вооруженные зазубренными крючьями. Выбросили облачка невесомой желтой пыли. Молниеносно ударили по застывшим в движении людям, отправляя за Грань сразу троих из отряда. Осыпали едкими каплями кислоты не задетых внезапным ударом людей. Члены штурм — группы в доли секунды грамотно рассыпались, развернули в сторону противника стреломёты, чутко отслеживая движения щупальцев напавшего монстра. Прикрылись от желтого тумана и кислоты воздушными щитами. Второй раз их врасплох уже не застать! По метнувшимся в повторной попытке щупальцам дружно ударили сдвоенным валом огня и стрел. Маг Земли мгновенно вырастил из земли "Каменные иглы", точно предугадав место удара монстра. Щупальца твари с омерзительным хрустом со всей силы насадились на каменные иглы. Чудовище в руинах оглушительно ухнуло, визгливо заклокотало, таща назад суставчатые конечности и оставляя куски кровоточащей плоти на каменных шипах. Но не успело. Рискуя нарушить целостность заклятия, но давая драгоценные секунды для нанесения удара магам Воздуха, 'земляной' спаял концы выращенных игл воедино, вытягивая тонкими нитями расплавленный камень. Этого мгновения неподвижности монстра оказалась достаточно. "Воздушные лезвия" распороли шкуру щупалец монстра и маг Жизни, неоправданно рискуя, длинным прыжком подскочил к глубоким ранам на конечностях монстра. Коротким движением плеснул на открытую плоть монстра что-то из одного из своих многочисленных флаконов, немедленно отскочил за спины раздвинувших щиты "скальпелей.

Окровавленная плоть монстра вскипела мутной пеной, на глазах расползаясь в жидкие белесые полоски мышц и сухожилий. Щупальца монстра конвульсивно дёрнулись раз, второй. Маг показал два пальца — понятно, ещё пара секунд и тут от опушки леса, от магов оставленных в резерве, прилетел по пологой дуге огромный сгусток жаркого пламени. Небесным метеором упал в развалины, взорвался с оглушительным грохотом, взметая в воздух куски чего-то непонятного брызгающего едкой, пахучей кровью. Над разрушенными стенами на миг возвысился гигантский столб огня, опаляя округу невыносимым жаром и заставляя людей непроизвольно отворачиваться. Земля дрогнула, качнулась палубой корабля под ногами. В глубине развалин хрипло клокотнуло, придушенно булькнуло и обрубки когтистых щупалец безжизненно обвисли.

Олла вытер с лица несколько попавших на него капель крови монстра. М-да, энергии в запущенный файербол было вложено от души. Чуть правее на десяток метров и от их штурм — группы остались бы только обгорелые кости. Но файербол попал куда надо. То ли филигранный расчёт, то ли слепая удача. Даже не понятно — хвалить сумасшедшего 'огневика' по окончанию операции или нет?

Где-то минуту все стояли, замерев в напряжении, готовые в любой миг либо повторить удар, либо метнуться в сторону, уходя от него. Но больше ничего не происходило. Напавший на группу монстр сдох.

Олла взглядом нашел мага Жизни, вопросительно поднял бровь. Маг недоуменно развел руками. Понятно. Описание подобного существа в анналах Службы отсутствует. Привет из далекого прошлого Полночной империи. Любопытно, какое животное послужило основой для этого монстра? Океанский спрут — убийца? Возможно. Та ещё, жуткая и хитрая тварь.

Нет, но насколько же хитёр этот мёртвый мерзавец, этот сволочной "птенец"! Суметь так ловко подставить их под удар древнего монстра смог бы не каждый! Один удар чудовища и сразу трое минус. Два "скальпеля" и маг Огня. Ранен, к счастью легко, маг Земли — кислота сожгла ему до кости левую руку. Но это не проблема. Есть резерв и с ними группе отличный маг Исцеления. Полное выздоровление пострадавшего, дело от силы недели. Это уже твердо обещано магом Исцеления уверенным тоном. Олла кивком дал понять, что слышит. Поинтересовался самочувствием у раненного, выслушал заверения мага в его полной боеспособности, отдал приказ о перегруппировке.

Все-таки не три, а четыре минус. Всё равно необходимо произвести замену раненного мага и вынести трупы, а они прошли не более двадцати метров. Один боец на пять метров. Чудовищно невыгодный обмен. Что же тогда их ожидает в самих скалах? Полный "квадрат" скелетонов Полночной империи? Толпы зомби и стада неизвестных чудовищных монстров? Что еще приготовил им необычный противник? Судя по устроенной им ловушке, недооценивать его не стоило. Стала понятной устроенная мертвяком россыпь камней — 'птенец' подставлял их под удар чудовища из развалин. Второй раз это у него не получиться, но Олла более чем уверен, что и 'птенец' не повториться. Следующим будет обвал или что ещё более хитрое! Хотя, что можно придумать и создать в этих голых скалах? И из чего?!

Легкое покашливание отвлекло Олла от трудных мыслей. Ага, подошел маг из резерва. Демоны, что за землистый цвет кожи у замены? Землисты... Земля.. Зомби! Следопыты ведь говорили о ходячих трупах в скалах! Почему бы 'птенцу' не использовать эти ходячие трупы? В его талантах устраивать гадости, у Олла сомнений нет. Он откашлял пыль из пересохшего от жара рта, привлёк к себе внимание резким взмахом руки:

-Господа, впереди возможна ловушка с зомби. Некромаги идут первыми, суры скальпеля держите фланги! И бдительность, и ещё раз бдительность, господа! Вперёд!

С зомби Олла угадал совершенно точно и приказ он отдал верный. Не предугадал он только то, что их сперва обстреляют мощными файерболами.

Так же неожиданно, как и удар монстра вспухли в середине отряда и с левого края два огненных клубка. Снесли, словно и не было, выставленные магами Воздуха щиты, взяли свою смертную дань и уткнулись в каменный барьер мага Земли. Второй раз маг Земли спасал группу от больших потерь. Впереди штурм — группы бессильно опала лава огня, покоренная холодным камнем. И тут же, сквозь дым, точно в лицо ударил одному из "скальпелей" арбалетный болт. Опрокинул уже мертвое тело на гребень провала, перевалил труп в пустоту. Вновь взметнулись вверх щиты 'скальпелей', "Стена ветра" мага Воздуха, завертелась перед отрядом плотным витым узором. Но поздно.

"Ещё минус три. Два "скальпеля" и некромант". Олла закончил подсчет, посмотрел на трупы. Суета мага Жизни и целителя напрасны. К сожалению, потери безвозвратны. Все погибшие от файерболов словно в камнедробилке переломаны и тела их сожжены до обугливания. "Скальпель", вдобавок, с размозженной в пыль головой. В него, прямо в грудь и ударила необычная стрела. Остатки тела отбросила на скалу.

Заговорённая броня не спасла воина, лишь немного смягчила удар. Мастер-сержант "скальпелей" принес остаток арбалетного болта нежити. Олла покрутил в руках оплавившуюся железяку. Вложенных заклинаний не чувствуется, само по себе железо не взрывается и не горит. Загадка. Олла перебросил горячий кусочек металла магу Земли. Маг, с неприятным цветом лица растерянно завертел короткий стержень в руках, беспомощно огляделся, близоруко поднёс к глазам. Бестолочь. Впрочем, и без него было понятно, что это не обычный огненный файербол. Что-то другое, более схожее с магическими зарядами баллист, только гораздо миниатюрнее. Похоже, проклятый "птенец" оказался неплохим артефактором и по-демонски зубастой дичью.

Потери, потери! К ним надо отнести и этого обожженного, но упрямо намеревавшегося остаться в атакующей группе второго мага Огня. К сожалению, совсем не боец. Держится лишь на эликсирах и собственном адреналине. Плохо. Очень плохо. Итого их вместе с ним осталось двадцать два человека. В резерве находится лишь одна тройка "скальпелей" и два мага — Огня и Земли. Остальных за умелых бойцов считать не стоит. Маги там остались слабые и нет у них необходимой подготовки, у егерей тем более. Просто мясо для нежити. Достойной замены его людям нет. А они ещё даже не видели, хотя бы и мельком, своего противника. Стоит ли менять мага Огня? Что-то "огненным" не очень везет, они словно притягивают к себе удары. Но без здорового мага Огня будет ослаблена группа. Решено, будем выводить мага из резерва. Черт, как все неудачно складывается! Может отступить? Сделать всё вопреки указанию дядюшки и просто залить скалы дождём серебряных стрел, океаном огня, а потом сплавить здесь всё в монолит? И плевать на ожидающие его неприятности! Люди важнее! Люди.... Вот как раз люди-то, его решения и не поймут!'

Отдавая приказ к отступлению, Олла рисковал нарваться на прямое неподчинение личного состава. В глазах его людей плескалась неистовая ярость и горечь боли от страшной смерти друзей и соратников. Отступить для них означало не отомстить и покрыть себя позором. Но, еще несколько таких подлых засад и он вряд ли сможет удержать озверевших воинов от расправы над пойманным костяком. И тогда точно поедет ломать каблуками сапог льдинки на берегу Ледяного океана! Что так, что так. Но всё же есть шанс, что Всеблагие не окончательно отвернулись от них и операция завершиться успехом. Хотя, честно говоря, брать "птенца" не развоплощенным, остается и у него самого все меньше и меньше желания. И Нижний Отец с вечным холодом на новом месте службы!

Олла махнул рукой вперёд, командуя начинать движение перегруппировавшемуся отряду. Движения под защитой плотной стены щитов и воздушных полога и невысокого, но готового взметнуться в любое мгновение в непреодолимую преграду ползущего впереди штурм — группы каменного вала. Люди Олла сделали шаг вперёд и тут же подверглись внезапной атаке с фланга и удара с воздуха.

Первой накатила густая волна удушливой вони. Затем замелькали качающиеся тени живых мертвецов. Мчащихся, ковыляющих, прыгающих, ползущих в сторону живых изо всех своих сил. Жаждущих впиться в горло людям своими гнилыми клыками, скрюченными пальцами — когтями.

Серьезной опасности они не представляли, но пока члены отряда отвлеклись на отражение атаки зомби, сверху, тяжелой болванкой упало непонятное существо, своим телом ломая шею последнему магу Огня. Напружинив стрелой длинный хвост проткнуло граненым наконечником грудь "скальпелю". Откусило ногу магу Исцеления, словно гигантскими ножницами разрезало лист бумаги и скрылось в проходе между скал, прежде чем хоть кто-то успел среагировать. Бессильно чиркнули по камню наконечники стрел, вспороли бесцельно воздух посланные вдогонку напавшему "Воздушные лезвия". Бесполезно, пёс 'птенца' ушел.

Олла существо узнал. Не ожидал, конечно, таких значительных изменений в нежити, но удивляться не стал. 'Птенец' над мертвой псиной отлично поработал! Вот и становиться ясным, куда делся череп мага Воранта и опровергается категоричное утверждение, что нежить не способна творить. Вон, как раз, этот результат творчества нежити за скалы смотался. И ведь без единой царапины ушел!

Олла оглядел свою группу потухшим взглядом. 'Итак, ещё минус три. Прямо магия чисел!'

Олла в бешенстве ударил кулаком по камню, в кровь разбивая костяшки. Сильно прикусил губу, несколько раз шумно выдохнул. Прочитал мантру спокойствия. Не помогло. Встретился мутным от злобы взглядом с горящими яростью взорами своих соратников. Хрипло выплюнул слова колючих фраз, не спросил, прокаркал утверждение. Сдавленным, вибрирующим от гнева голосом продавил сгустившийся вокруг воздух:

-Идем дальше? Убьем тварь?!

Слитный рык, тоже не слова, были ему ответом. Лавиной, горным обвалом, кипя жаждой мести, люди неукротимо стронулись с места. Шли, отслеживая все стороны света. Верх и низ. Землю и небо. Реагировали мгновенно на малейший шорох, любой покатившийся со склонов камень. И когда, вдруг, на одном из карнизов выросла стальная фигура, в синего цвета доспехе, ударили дружно, не промедлив и доли секунды. Не достали стрелами и заклинаниями, порождение Отца Лжи, но сбили его атаку, не дали нанести удар.

К ногам идущих впереди свалился, громко брякая по камням длинный деревянный шест. На его конце, в расщепленном острие, мерцал зловеще вспыхивая, закаченный под самую завязку энергией Огня, крупный осколок рубина.

Олла, перехватив поудобней жердь, метнул её в ближайшую расщелину. Громыхнуло, опалило жаром, разлетелись осколки оплавленных камней. Люди скупо улыбнулись. Маги понимающе переглянулись, перевесили пару амулетов на груди. Маг Ветра, чуть помедлив, скрутил навершие своего жезла, порывшись в суме на поясе заменил на другое. Отряд шагнул вперед несокрушимой стеной.

Еще несколько раз подлая нежить предпринимала попытки нападения. Мелькала тенью вдалеке, спускала на них ещё одну толпу зомби, устроила своими жердями-копьями пару небольших обвалов. Но достигла успеха только в последней попытке.

Всадила, выстрелив навскидку, болт в руку 'скальпеля' и стрелу-артефакт в плечо мага. Олла, идущего сзади мага отбросило взрывом, прокатило по камням, сажая по всему телу синяки, круша ребра на правой стороне. Оглушило взрывом, сожгло пламенем ресницы и брови, но сознания не лишило. Кривясь от боли он самостоятельно встал, отталкивая чью-то руку, покачнувшись сделал два шага к 'зевнувшему" атаку нежити магу Воздуха. Ударом латной перчатки выбил все передние зубы сплоховавшему 'ветерку'. Жутко перекосившись от невыносимой боли, рывком развернув его за плечо, толкнул в спину. Отправил в тыл, в резерв.

После случившегося магу в штате Службы больше не быть и на его карьере можно ставить крест, но его вина прощения не имеет. Его просчет стоил жизни его коллеге, позволил противнику ранить командира и сослуживца. Пусть теперь служит в рейдерных отрядах герцогства со специальной пометкой в личном деле. Там тупого и здорового "мяса" много и потерь там не считают. Здесь же, в боевых группах Службы, каждый боец бесценен, уникален, каждый на счету. А счёт уже девять — ноль в пользу нежити.

После последней атаки "птенца", в группе осталось только девятнадцать человек. Девятнадцать из двадцати восьми! Каждый раз по трое безвозвратных. С Отцом Лжи, что ли, договорилась неживая тварь? Приносит ему заранее обговоренное количество жертв? Ведь именно бог — демон Нижнего мира имеет три обличья — Лжеца, Предателя и Клятвопреступника.

Ничего, поймаем — спросим, перед тем как оправить костяка к его папочке. И плевать хотел Олла на обещанное ему повышение по службе и намеки дядюшки. Не пугал его более стылое побережье далёкого океана. Это уже дело чести. Мертвяк должен ответить за гибель его людей!

Метров через триста, они выбрались на открытую площадку. Осмотрелись, ощетинились ломаной звёздой с магами на кончиках защитного построения. Тупик. Слева озеро, прямо и направо скалы. Нежити нет. Сбросили с плеч тюки с веревками, сумы со стальными крючьями у подножия скалы.

Маги Смерти, две сутулые, с выбритыми полностью левыми бровями, бескрылые черные летучие мыши, нервно совещались. Теребили в руках свои артефакты, поисковые амулеты. Оба слегка обожженные и пораненные осколками камней. Одному, прорвавшийся сквозь оборону отряда, зомби откусил пару пальцев на руке. Именно этот, раненный своим, по сути дела "подчиненным", твердо указал на вершину правой скалы после короткого спора. И оттуда же, неожиданно, послышался холодный бесчувственный голос, задавший издевательский вопрос:

-Вам понравилась утренняя прогулка, высший гайт — офицер Олла? Или вас лучше звать высокородный асс`Олла Мэллур?

Словно ужаленный пустынным скорпионом, Олла подскочил с места. Кривясь от боли в ребрах, задрал голову верх, прорычал требование-приказ:

-Покажись, 'птенец'! Покажи свой мерзкий, облезлый череп!

Краем глаза, Олла покосился на магов. Увидел искривленные, в своей всепоглощающей бессильной ненависти выражения их лиц, выражение злой беспомощности. Бесполезно пытаться. Слишком высоко для стрел и заклятий и совершенно невидно неживую тварь. Ничем не достать врага.

Олла втянул ставший сухим и обжигающим воздух в лёгкие сквозь стиснутые зубы:

-Откуда тебе известно мое имя и звание, мертвяк? Отвечай, тварь!

И Олла, уже не сдерживаясь, добавил тираду на 'низком' наречии. На секунду воцарилась тишина на вершине скалы, затем мёртвый собеседник ответил с небольшой задержкой:

-Что же так грубо, сур офицер! А ведь вы высокородный дворянин и вам не пристали столь грязные слова! Сохраняйте лицо! И пусть ваши люди не тратят напрасно сил, стараясь вбить крючья в скалу — я успею уйти, а они лишь устанут от бессмысленной работы.

-Откуда! Тебе! Тварь! Известно! Мое имя!

Олла уже не говорил. Он выплевывал наполненные ядом ненависти и злобы злые слова в равнодушное хмурое небо.

Вместо ответа что-то покатилось вниз со скалы и Олла, взмахом руки, едва успел остановить магов, готовых распылить, сжечь, превратить в труху непонятные круглые предметы. Он догадался, что это.

Стукнулись об камень, раскололись, кропя серыми брызгами мозгов стоящих на площадке людей три отрезанные головы с выколотыми глазами. Опять три. Три!

В горле Олла зародилось глухое рокотание. Красная пелена бешенства сузила угол обзора, накинула темную вуаль на окружающую его обстановку. Олла почувствовал, что уже не сможет удержаться и броситься на скалу с голыми руками, впиваясь ногтями в трещины камня, лишь бы добраться до мёртвой твари! И как последний гвоздь в крышку гроба, добивающий удар, сверху вновь раздался неживой голос:

-Твои подчинённые оказались очень разговорчивыми, гайт — офицер Олла. И очень медленно бегающими, в отличие от некоторых егерей. К сожалению, мне пора. Ваше общество становится излишне назойливым. Увидимся в Стальных горах!

Металлических звук быстро удаляющихся шагов, громкий плеск воды, затем ещё один. Тишина.

-Будь ты проклят, тварь! Будь ты проклят!

Громкое эхо от крика Олла, еще долго металось среди угрюмых серых скал.

Операция провалилась. Цель облавы ушла. Но на суровых лицах людей, стоящих на пустынной каменной площадке, четко читалось — это не конец.

Глава 11.

Очень короткая.

Подземный грот.

Триста семьдесят два шага от входа в Лабиринт.

-Всссё выполнил, нежшшшить?

Опал не торопливо, с демонстративной ленцой развернулся на шипящий голос донесшийся сзади. Как и в прошлый раз, еле видимый зыбкий силуэт с едва слышимым голосом и постоянно шипящий при разговоре появился внезапно за спиной. Появился вдруг, без разнообразных шорохов, театральных зрелищных вспышек и торжественных звуков. Раз и стоит, мерцает, просвечивается со спины кристалликами со стены. Несколько не солидно для существа объявившего себя посланцем Повелителя. Ну да ему — то, Опалу, какая разница?

Верхние конечности существа постоянно в движении. Сразу и не разобрать — то ли четыре их, то ли две. Гибкость, плавность движений просто изумительные. Ни единого острого угла в траекториях движений, всё дуги, параболы, волнистые линии. Но, стоял бы призрак нага на хвосте то, это было бы красиво, по крайне мере привлекательно своей необычностью. Но прозрачный наг полулежал на каменном полу, опираясь на поверхность камня большей частью тела. Получалась тощая полугусеница с суетливыми движениями ложноножек. Головогрудь насильно приподнята, морщинистая кожа лба с ромбовидным рисунком, складками нависает над беспросветными белками глаз с узкими вертикальными зрачками. Острое жало, вовсе не раздвоенное на конце, быстро мелькает между черных губ пасти и грязно-желтых клыков. М-да, красавец, посланник словно из кошмарного сна наркомана сбежал. И конечности его, так будет точнее, извиваются подобно половинкам разрубленного лопатой червяка.

-Налюбовалссся?

-Нет. Твоим видом, червяк, можно наслаждаться бесконечно.

-Это невозможшшно. Я уйду после того, как поговорю с тобой.

-Логично. Не поспоришь. Слушай, наг, ты же говорил, что у тебя прямая связь с руководством. Твой повелитель всезнающ и всемогущ. Зачем же ты задаёшь вопрос, на который уже известен ответ?

-Повелитель не следит песчинками, нежить. Повелитель не говорит напрямую со своими слугами. Повелитель бережет своих слуг от своей мощщи. Повелитель одаривает своих слуг лишь отблеском своего света, иначе он испепелит их жаром своего сияния! Повелителю нет нужды знать, что творят черви под его стопами!

Опал недовольно шевельнул плечами, двинул хрустко челюстями.

-Говори коротко, наг. Прекращай изливаться славословиями своему повелителю. Я выполнил его условия. Принёс три раза по три жертвы. Даже, чуть больше. И оставил в живых этого вашего Олла. Он что, дальний потомок твоего повелителя? Или твоё давно потерянное яйцо из кладки? Хотя, ты ведь всё своё мужское отличие стёр ползая по камням и давно уже самка?

Наг резко приподнялся, раздраженно свернул-развернул хвост. Сузил веки, защищая и так прикрытые кожистой плёнкой глаза. Жало быстро метнулось между острых клыков опасно приоткрывшейся пасти. От призрака тела нага потянуло холодком угрозы.

Пёс клацнул челюстью, дёрнулся, но удерживаемый рукой Опала остался на месте. Нет смысла — призрака не перекусить зубами.

-Опасно шшутишшь нежить, опасно шшутишшь с тем, кого незнаешшь! Шшути, пока можешш!

Наг замолчал, опустился на пол, хвост существа расслабленно развернулся. Пленка век сползла с белков глаз. Пасть полузмеи раскрылась:

-Ты выполнил условие, нежить. Ты в Игре.

И захлопнулась. Силуэт нага задрожал и свечение призрачного тела стало быстро блекнуть. Опал встревоженный столь неожиданным окончанием разговора машинально шагнул вперёд. Громко зло, крикнув, восклицанием попытался остановить человека-змея:

-Стой, змей! В какой игре? Где плата? Где то, что ты обещал?

-Твоя плата — дозволение тебе участвовать в Игре. Обещание выполнено — повелитель знает о тебе, кусок праха.

-А каковы условия игры? — поспешно, вдогонку спросил Опал, видя, как призрак становится всё тусклее и невидимее. Шипящий, словно капли масла на раскалённой сковороде смех был ему ответом. Силуэт нага вновь налился свечением, обрёл большую плотность. Вернувшийся рептилоид презрительно уставился на собеседника:

-Условия просты. Ты должен сделать Выбор. Выберешь правильно — станешь ферзем. Прощай пешка! Не потеряй кинжал!

И наг исчез.

-Вот сукин сын!— громко выругался Опал вслед растворившемуся призраку. Сделал несколько шагов вперёд, осмотрел место, где дрожал свечением силуэт нага. Ничего. Обычный каменный пол. Обычная каменная стена. Ни дырок, ни щелей. Исчез так же непонятно, как и первый раз. Ну и плевать. Забивать себе голову способом исчезновения нага совершенно ни к чему. Гораздо интереснее проанализировать его последние фразы. Полузмей сказал гораздо больше, чем хотел, хотя и старательно пытался умолчать.

То, что он вновь влип в мутную историю, ему было и так понятно. Решив сыграть по неизвестным правилам, он получил неизвестный выигрыш — право участвовать в какой-то Игре и возможность сделать Выбор. Что же это за выбор?

Да Всеблагие с этим Выбором! Время покажет, что выбирать.

Глава 12.

Первый уровень подземного лабиринта.

От места, где произошел сумбурный и малопонятный разговор с призрачным нагом Опал прошел ещё пару сотен шагов, когда скальный неровный камень пола под ногами сменился на гладкий темный, почти чёрный. Тщательно выровненный, как будто по строительному уровню. Не похоже было, что всё это сделано вручную. Слишком гладко и тщательно отполирована поверхность камня. Буквально до зеркального блеска. А если и вручную делали то, сколько же сил и времени затрачено! Непредставимое количество. Эту бы энергию здешних строителей, да в мирное русло.... Пустыни здешние, например, орошать.

Опал наклонился, присел на колено, одновременно стянув с руки стальную перчатку. Сильно нажимая провёл кончиками выпущенных когтей по поверхности пола. На камне остались только едва заметные царапины. Дьявольски прочный материал. Похоже на гранит, но не он, точно. Скорее всего, это не простой скальный камень и не шлифовали его, а залили существующую поверхность расплавленным составом по местной маготехнологии. Здешние евроремонтники экстракласса. Качество заливки просто изумительное, выше всяких похвал.

А то, что заливали это точно. Вон и стыки заливки видны через каждые пять метров. Просматривались даже своеобразные декоративные узоры на камне, в виде широких волнистых линий от стены к стене через каждые два метра.

Опал встал с колена, далее пошел осторожно, изредка сильно тыча кончиком меча в пол. Пёс держался сзади, не стремясь забегать вперёд. Тыкать коротким мечом в пол неудобно и муторно, но нужно — вступить на опрокидывающуюся плиту и провалиться в глубокую яму очень не хотелось. Вглядывался пристально в каждую линию на полу. Вдруг одна из линий и не линия вовсе, а прорезь, стык настороженной плиты-ловушки готовой исчезнуть в любой момент под неосторожным посетителем лабиринта.

Вспомнились вдруг сразу все виденные им ранее фильмы об Индиане Джонсе и других грабителях могил. Их патологической тяге попадать в многочисленные западни и на пределе сил из них выбираться. Что бы затем вновь цепляться сорванными ногтями пальцев за края очередной ямы с кольями и с воплями убегать от кровожадных скарабеев. Или побитой молью мумии, которая все прошедшие тысячи лет жила только одной надеждой — поймать жадного расхитителя гробниц и громко повыть ему в лицо. Здесь же, скорее всего, подобного не ожидалось. Не было в этом мире пирамид и фараонов. Как-то не сложилось. Климат другой, наверное.

Кстати о пирамидах. Если на Земле строители пирамид, древних усыпальниц и разнообразных хранилищ-сокровищниц были способны на многочисленные хитромудрые коварные западни, то в этом мире при использовании магии в деле устройства преград, можно ожидать чего-то навороченного и замысловатого. Неожиданного и нестандартного. Например, тупиковых камер заливаемых лавой, смертельной 'обманки' в виде сундука с сокровищами или встроенных в стену разнообразных убийственных сторожевых артефактов. Вряд ли они пришли в негодность со временем или 'обесточились'. Что им, кристаллическим, будет? А это не совсем хорошо для него. Магии ведь он не чувствует, в отличие от ауры живых существ. Так что осторожность, ещё раз осторожность и постоянная бдительность.

Пёс по-прежнему медленно шагал сзади, опустив голову. Словно внюхивался в камень отсутствующим носом. Под ногами не мешался, вперёд не лез. Видимо настороженность хозяина передалась и ему. Хорошо, хоть не мотал головой и не клацал челюстями — не чувствовал пока Пёс опасности. И Опаловское чувство опасности дремало внутри, лишь изредка, лениво, приоткрывая один глаз.

Ещё через сотню шагов, подземный коридор, круто повернув налево, вывел Опала с Псом к пространной циркульной арке в монолитной стене. В слабом свете кристаллов, вмурованных в стену, был нечётко виден выпукло выполненный архивольт — обрамляющая дуга арки, украшенный всё теми же тремя странными перевёрнутыми рунами, что были выбиты и над входом в грот. Вход в лабиринт перекрывали стальные щиты ворот.

Как при устройстве пола, так и при строительстве арки были затрачены изрядные усилия и немалое количество времени и материалов.

Подземная арка отличалась просто гигантскими размерами. Под ней, чрезвычайно широкой и высокой, могли бы свободно промаршировать, выстроившись в ряд семеро баронских дружинников. В полной броне и со щитами. Пройти, прогрохотать по камню подкованными сапогами, напыжившись и расперев локти, громко горланя бравую песню. И ещё бы место осталось для худого знаменосца вместе с флагом. Или проехали бы одновременно два широких грузовых фургона. Без проблем. Но фургоны не проезжали и дружинники не проходили. Следов в пыли на полу не было. Боялись тут ходить-ездить, наверное — габариты арки и стальные литые щиты ворот довольно таки сильно впечатляли и подавляли жутковатой мощью неподготовленного зрителя. Эффект, производимый постройкой на увидевшего её был схож с неоднозначным впечатлением от неоклассической архитектуры земного Третьего рейха. Та же не человечность и анормальная гигантомания.

Избыточная мощь, избыточный гигантизм и неприятное состояние ощущения себя муравьём, жалкой букашкой в мрачной тени циклопической постройки. Не хватало только для конечного штриха в тщательно создаваемом образе пугающего величия барельефов страхолюдных чудищ. И каменных скульптур стражи по бокам арки с грозными масками. Нет, лучше со злобными клыкастыми мордами, для внушительности. Но и так смотрелось весьма неплохо. Солидно. Внушало невольное почтение и преклонение перед наглядным символом мощи бывшей Полночной империи. Вот только все эти размышления ничуть не способствовали пониманию, как пройти в Лабиринт. Нет в воротах ни скважины под ключ, ни рукоятей за которые их можно потянуть. Хотя.... Опал, вспоминая напутственные слова ползучего посланца Повелителя, извлёк из ножен найденный на дороге кинжал. Если есть 'рояль', то на нём нужно сыграть!

Опал, приблизившись вплотную, тщательно осмотрел металл ворот. Царапнул сталь когтем. Ничего. Стык словно полотен ворот тоньше нити, лезвие совать между створками бессмысленно. Может что-то есть на сторонах арки? Пусто, пусто. Стоп! Один участок арки немного отличается по цвету от остальной поверхности. Такое впечатление, что здесь есть небольшая ниша, впоследствии замурованная подобранным по цвету раствором и швы тщательно заглажены. Недолго думая Опал стукнул по выделяющемуся участку кулаком. Шорох рассыпающегося раствора и на месте ровного участка появилась круглая глубокая ниша. Опал мысленно усмехнулся. Примерно он так и предполагал. Теперь остаётся проверить ещё одну его мысль.

Лезвие меча по миллиметру движется в темноту ниши. Шорох металла по камню и сразу же звонкий щелчок, короткий гул и в стене напротив ниши выбивает искры острый металлический стержень.

М-да, ну ни какой фантазии! Что на Земле, что в этом мире. Или всё гениальное не только просто, но и однообразно?

Уже не опасаясь срабатыванию ещё какой ни будь ловушки, Опал небрежно пошевелил мечом в нише. Тишина. Ни щелчков, вылетающих стрел. Осторожно втиснув руку в нишу он нащупал круглое отверстие в глубине. Перехватив кинжал за лезвие, сунул рукоятью вперёд, на ощупь ловя оголовьем кинжала отверстие. Вроде попал. Кинжал дрогнул в руке и полностью втянулся в темноту ниши. Опал с Псом шагнули чуть в сторону от арки в ожидании результата.

На этот раз неведомые строители Лабиринта не разочаровали. Огромные стальные плиты не распахнулись, не ушли в стены, они неожиданно провалились в пол верхними краями, полностью сливаясь с поверхностью. Опал подозрительно склонил голову на бок. Сходил за стержнем, напоминая сам себе охранника аэропорта, провёл по краям арки металлическим прутом, махнул над полом. Объёмных датчиков и датчиков движения не нашел. Раскрутив стержень, швырнул его в темноту ворот. Звонко стукаясь о каменные ступени бесконечной лестницы стержень исчез в темноте и словно просыпаясь от неуместного шума, на стенах хода засветились всё те же кристаллы, что и в гроте. Опал сделал шаг вперёд и встал ровно посередине проёма, вглядываясь в бесконечную темноту спуска.

Из-под сводов арки в непроглядную темноту спускались пыльные и широкие ступени из белого минерала. Точнее когда-то белого, а теперь грязно-матового, потерявшего вместе с прошедшим временем свою первозданную белизну и чистоту. Но не тщательность обработки и остроту граней ступеней.

Не часто ходили по этой лестнице. Можно сказать, что совсем не ходили. Ни тропинки, вытертой ступнями шагавших тут людей. Ни овальности верхних частей ступеней, зализанных подошвами сапог прошедших по лестнице. И пыль, пыль повсюду. Полукругом перед аркой, под самой аркой и на лестнице.

Многолетняя пыль, слежавшаяся в серый плотный ковёр. Словно арку и лестницу построили, речи торжественные произнесли, ленточку красную перерезали. Приёмная комиссия вальяжно прошлась, скупо похвалила строителей и всё — ворота закрылись. Больше здесь никто не появлялся. За долгие десятилетия, а скорее всего столетия. Да же за забытым мастерком или рубилом, никто не возвращался торопясь и вздрагивая на ходу в мрачноватой тишине. А если и ходили здесь, то, наверное, только служебными ходами. Или узкими коридорами, пара входов которых темнела вдалеке по обеим сторонам арки.

Вот там как раз пыли не было. Совсем. Только огромный полукруг толстого слоя пыли перед самой аркой. Словно огибали её по большой пологой дуге. Это существенно напрягало и заставляло внимательно вглядываться в окружающее пространство и чутко ловить малейшие звуки, шорохи. В приходящих по чётным числам уборщиков-спелеологов в оранжевых робах и без паспортов, как-то не очень верилось.

Правда, всматриваться и вслушиваться особенно было не во что. Капли не капали, крысы не бегали. Никто не собирался выскакивать из темноты с дикими воплями и копьём наперевес. Оглушающая, мёртвая тишина. Пустой просторный овальный зал с чёрным гладким полом. Огромная арка, когда-то белые ступени лестницы и два аккуратных узких проёма в стенах по бокам от арки метрах в десяти. Высота потолка средняя, метров двенадцать до центра купола. И больше ничего. Ни колонн, ни балок, ни ниш. Ни резных барельефов эпических битв и красочных мозаичных панно восхваляющих грандиозные достижения Полночной империи. Ни загадочных, пугающих невнятным мистическим смыслом грозных надписей-предупреждений. Вроде: 'Поглощающий Страх и извергающий Ужас ожидает пришедшего извне!'. Ну, или подобной в своей непонятности ещё какой чуши. Светильники для чтения посланий, разглядывания панно и факелы и кольца под сами факелы тоже отсутствуют. Впрочем, тусклого света от кристаллов, вмурованных в стену, вполне хватало на разглядывание окружающего Опала архитектурного лаконизма.

Не очень вязался реальный, суховатый вид подземелья с выстроенным в мыслях Опала образом кошмарного чертога страхов и ужасов. Хотя всё равно, общая обстановка в зале была не очень уютной. Даже для нежити. Казалось, что кто-то равнодушный, бездушно наблюдает из темноты за ним и ждёт его действий. Ждёт, что бы взвесить, измерить, сравнить поступок пришельца и начать действовать самому.

Опал ещё раз сверился с мысленным образом-картой. Нет, всё верно. Точку отсчёта, своё начало, путеводная линия через лабиринт брала именно здесь. Именно под аркой, и нигде более. Судя по тщательной отделке и когда-то белым ступеням — главным входом. И цифра, обозначающая единицу, схожая с арбалетной стрелой была выбита на обеих сторонах от входа. На мыслеобразе она тоже наличествовала, мерно мерцала, обозначая первый, начальный уровень лабиринта.

Только вот Опал совершенно не торопился вступать под своды арки. Сильно смущала пыль. Сзади её нет. У темных входов-проёмов тоже нет. А здесь толстый слой. Словно старательно обходили все, ранее здесь бывавшие, это место.

Место проклято? Заклятия и артефакты сторожевые при входе? Или просто боялись? А может, по рангу не положено? Или никому здесь ходить и не нужно было? Огромное количество вопросов и не одного ответа.

Чертовски не хотелось идти по лестнице, но передвижение без карты по подземному лабиринту являлось чистым безумием. Да и сама идея идти через лабиринт к Стальным гора начинала терять свою привлекательность.

О нём, таком распрекрасном и необычном 'птенце', знают уже все. Знают так же, что он разумен и разговорчив. И куда он стремится, тоже всем известно. Егеря и люди из Службы Надзирающих однозначно доложились о провале операции по его захвату и меры руководством Служб приняты. Обычные, стандартные. Разослано описание внешности, начато выдвижение патрулей, осуществляется приказное привлечение баронских дружинников к проводимым мероприятиям. Только вот заслоны из 'звеньев' Службы на каждом метре поставить нереально. Людей у Надзирающих, даже если привлекут в полном составе пару десятков отрядов егерей, не хватит. Баронских дружинников принимать в расчёт не стоит. Разбегутся с испуганными воплями при одном его появлении.

Слухи о битве у озера, скорее всего уже обросли как снежный ком страшными, леденящими кровь живых, подробностями. Опал нисколько бы не удивился, узнав, что в место трёх десятков людей Службы, он положил пару сотен. Убив всех особо извращёнными способами. Надругался над трупами разными способами, в основном сексуальными, а его Пёс, это подарок от Отца Лжи своему представителю на поверхности. Не меньше и не больше. Народный пиар — самый лучший пиар. С такой славой он прошел бы как нож сквозь масло через все заслоны. Или бы обошел их, если бы на его пути были люди из Службы. Крутые подъёмы в скалах и непроходимые лесные чащобы для него не проблема, знай, держись выбранного направления и избегай встречи с патрулями егерей и пикетами 'звеньев'. Неспешная из-за осторожности прогулка, времена переходящая в скоростной бег по пересечённой местности. А вот путь по лабиринту не предполагал подобного променада. То, что короче это точно. На полтысячи лье если не больше, путь короче выйдет. Реки, горы, заслоны, города, форты обходить не надо. На карте-образе, после второго уровня и некоторых загогулин на третьем, светилась ровная прямая линия. Если соотнести пройденный участок с масштабом карты-образа, то путь по подземелью выходил раз в десять меньше по времени и расстоянию, при учёте неизбежного отклонения в сторону от основного маршрута.

Да вот только это лабиринт, а лабиринты без препятствий не бывают. Можно затратить гораздо больше времени на преодоление одного лье, напичканного капканами и западнями, чем на полсотни через самый непроходимый лес.

Ну да обратного хода нет. На берегу сидят наблюдатели и ждут его появления из вод озера. Один громкий крик часового и сразу сбегается толпа магов. В этот раз, не развоплощенным его брать не будут. Начнут сразу гвоздить чем-то убойным, совершенно не считаясь с затратами энергии. Ну, его к Отцу Лжи, этот ненужный экстрим. Адреналин всё равно не вырабатывается, так что ни какого упоения в бою ему не будет. Остаётся ему лишь подземная бездна и слабая надежда на различные пещерные бонусы.

По крайне мере, во всех прочитанных им книгах и просмотренных фильмах груды сокровищ или какой ни будь могучий артефакт, вроде светового меча галактических джидаев, присутствует в подземелье обязательно. Ибо это положено по канонам жанра. Иначе получается не лабиринт в магическом мире, а тренировочная полоса препятствий для магов-спецназовцев, нафаршированная разнообразными убойными устройствами. Но в этом случае уж проще построить тренировочный полигон под солнцем, а не грызть десятилетиями камень и заниматься ненужными украшательствами подземелий вроде этой грандиозной арки.

Опал продолжал тщательно и неторопливо изучать образ-карту. Прокручивал в голове все ходы, повороты, спуски. Мысленно прикидывал размеры опасных мест, получив топологическую привязку к точке отсчёта. Притихший Пёс уселся рядом. Лишь изредка поднимал голову вверх, стараясь поймать взглядом зелёное свечение глазниц очень занятого размышлениями хозяина.

На самом деле Опал просто тянул время, предполагая ожидающие его в глубинах лабиринта ловушки и опасаясь встречи с непреодолимыми препятствиями. Всё-таки он не бог, не герой, не маг. Даже не лич. Как находить и обезвреживать магические ловушки, нет ни единой мысли. Предстартовый мандраж или что-то из этого рода не давало ему без подготовки шагнуть под своды арки. Сильную тревогу вызывали опасные места выделенные красным цветом на образе-карте.

При детальном разглядывание этих отмеченных красным цветом мест, возникали противоречивые предположения. Для кого эти места опасны? Только для магов, или же для абсолютно всех живых? Опытных искателей сокровищ или только для не обученных хождению по подземельям неуклюжих авантюристов? И чем именно они опасны? Почему некоторые из них нельзя обойти, пусть и сделав длинный крюк? Обходить ещё опасней? Тогда почему другие можно обойти? Нарисованы же пути обхода. Вновь неимоверное количество вопросов и загадок. Да и нужно ещё учитывать, что он нежить. Если на живого может быть и ополчиться вся служба охраны лабиринта и сбежится с торжествующим гоготом на коллективное растерзание нарушителя периметра то, как местные секьюрити отреагируют на нежить? Беспрепятственно пропустят или наоборот его появление послужит спусковым крючком для всего, что ждёт своего часа в этих пыльных коридорах?

Вряд ли баронесса готовила этот путеводитель именно для нежити в доспехах. Разумной и говорящей. Скорее всего, для себя любимой или получила от кого-то в подарок или за оказанные некие услуги. И поэтому там, где она бы легко прошла с помощью магии — допустим, просто сплавив плиты рушащегося перехода, заморозив пики-копья в их нишах или отведя глаза сторожам подземелья, он будет пробиваться с боем, подпрыгивая на каждом шагу. А может быть, баронесса вообще планировала перелететь через пропасти и ямы — кто её знает, может она левитировать способна? А ему придется идти напролом. Прорываться сквозь появляющиеся перед ним препятствия, опираясь только на свои силы и возможности.

Сил у него вполне достаточно, а вот возможностей и подручных средств не так уж много. Принять вариант рывка с места? Промчаться выпущенной стрелой через определённый участок пути, с удовлетворением слыша, как за спиной бессильно щёлкают о стены ржавыми наконечниками спрятанные в нишах дротики, или с гулом в пустую разрезают сухой воздух подземелий разнообразные шипастые шары на цепях?

Не получится.

Проектировали лабиринт отнюдь не дилетанты. Возможность такой пробежки строители подземелья заблаговременно учли и приняли меры. Все коридоры, проходы, лестницы и повороты первого уровня выстроены зигзагами и г-образно. Изобилуют спусками и подъёмами. Спиральными и прямыми лестницами. Разогнаться, набрать необходимую скорость бега, Опалу было просто нереально. Не позволяли причуды и особенности местной архитектуры подземелья. Быстрое передвижение было возможно только на третьем уровне в некоторых местах. Особенно ему не нравилась, отмеченная на карте-образе ломанная пунктирная прямая. Та, что на втором уровне. Если его предположения верны, то его там явно ожидали скачки через глубокие ямы с острыми кольями. Глубокие пропасти, лавовые потоки или что-то подобное. Дурное место.

Перспектива провести своё короткое бессмертие на дне одной из этих западней ни сколько не прельщала Опала. Надеяться на когти, что они заменят ему альпинистское снаряжение, не позволяла прочность каменной заливки под ногами. Значит, оставалось только уподобиться сапёру на минном поле. На поле, тщательно нашпигованном ловушками и растяжками. А в качестве миноискателя, использовать своё чувство опасности и ... и Пса.

Нехорошо это, не по-доброму, но других вариантов не виделось. Не было ни шеста под рукой, ни тяжёлых, обкатанных валунов. Так бы тыкал шестом в пол со всей силы, запускал бы на манер боулинговых шаров валуны и ждал, что после этого будет. Но не запасся. А выбираться на поверхность за своеобразным проходческим инвентарём было глупо и рискованно. Часовые на берегу не дремлют. Устав и дисциплина в Службе Надзирающих на высоком уровне. Он более чем уверен, что на поверхности уже готовится к погружению в озеро группа преследования. Подбираются люди, меряется глубина в озере. Ищутся документы и карты лабиринта в пыльных архивах. А группа преследования, по всей вероятности состоит из некромантов и магов Земли. Тут им полное раздолье. Для некромантов приятные для обитания тёмные места. Для магов Земли родная их стихия — кругом сплошной камень. А как опытный маг Земли плавит камни и превращает их в смертельно опасные острые иглы, он видел собственными глазами. Ну, или тем, что сейчас ему их заменяет. Испытать на себе мастерство мага-стихийника желания не возникало.

Значит, нужно идти только в вперёд. В лабиринт. Идти позади Пса, несущегося по коридорам в качестве камикадзе. Впрочем, какой к Отцу Лжи камикадзе из Пса, вдобавок уже мёртвого? Опал не микадо, а ловушки не авианосцы. Но и не сапёр же Пёс — ему можно ошибаться и не раз.

Да и не такая уж и серьёзная опасность грозила собачьей нежити чтобы именовать его камикадзе и вязать на собачий череп кусок белой ткани с красным кругом. Вряд ли строители и проектировщики лабиринта, мастера-создатели ловушек и капканов предвидели, что преодолевать их преграды будет мёртвая собака, своим весом равная тяжеловооруженному воину в полной броне. Все-таки проектировщики лабиринта рассчитывали поражающие факторы механизмов ловушек на человека. И только на него.

Разнообразные дротики — лезвия — секирообразные маятники и что там ещё могло быть острое, режуще-рубяще-колющее, скорее всего, были настроены на высоту не ниже метра. Да и если и ниже, то Пёс сумеет отскочить и увернуться. С его-то сумасшедшей скоростью и компактностью это труда не составит. Да и было любопытно увидеть, что из приготовленного для посетителей здешнего парка сомнительных развлечений сможет нанести хоть какой-то урон столь серьёзно метаморфированной мёртвой собаке и укрепить при следующей изменении вычисленные слабые места. Псу стоило опасаться только чего-то массивного, дробящего, но здесь спасением для Пса должна быть его немалая скорость.

Ну, а из разнообразных провалов и ям Пса он вытащит с помощью остатков каната, по которому собирался выбираться из озера. Канат, из ремней и распущенных на ленты кусков кожи, получился достаточно прочным. Хотя и эстетически неприглядным на вид.

Опалу же напротив, вряд ли будет легко миновать подобные изыски древних строителей, чтоб им за Гранью в огне вечно гореть, также изобретательно и замысловато, как их ловушки работают. Сам по себе он совсем не миниатюрен, скорее великоват для проскакивания 'по стеночке'. Оружие, сумка с остатками ингредиентов, да плюсом доспехи — вес довольно таки приличный набирается. Если что, то он рухнет в глубокий провал со скоростью вертолёта. С таким же грохотом. Нереальные акробатические номера наподобие киногероев из 'Х-менов' однозначно проделать не удастся. Проще будет разнести стену, чем прыгать а-ля 'человек-паук' от стены к стене. Остаётся только бежать со всей доступной ему скоростью и по возможности уклоняться от всего, что захочет превратить его в костяную пыль. Хотя гигантские прыжки и контролируемый перелом позвоночника совсем не повредили бы. Идти же голым костяком и волочить за собой здоровенный тюк с имуществом не практично и неудобно. Нудизмом пополам с эгсбиционизмом попахивает. Ну и упадёт, соответственно, скорость передвижения и уровень его защиты.

Опал более чем был уверен, что строители лабиринта не ограничились только механическими ловушками. Возможно, что в глубоких пыльных нишах сидят прикованные к стенам и ждут своего звёздного часа за ржавыми подъёмными решетками зубастые монстры. Если не передохли от голода за прошедшие века. А по коридорам маршируют отряды костяков с заржавевшими топорами и мечами в руках. Гулко древними панцирями об стены на поворотах лязгают. Или големы стоят каменными статуями на перекрёстках. Ждут гостей для краткого, но бурного общения.

Если скелетов Опал нисколько не опасался, то возможность присутствия в лабиринте спящего где-нибудь в пещере чудища, подобного монстру из развалин у озера, он учитывал. На големах же он собирался опробовать Отца шестопёров. Как там покойный саур Самар говорил: "наговор на крепость металла, заговор на утяжеление удара"? Вот он заодно и проверит на каменных созданиях качество заклинаний. Если наличествуют они в подземелье. А то всё не попадалось достойной цели для этого оружия. Не считать же, хрупких живых достойными целями?

То, что големы могут быть металлическими, а не каменными, Опал глубоко сомневался. Металл подвергается температурной обработке. В процессе изготовления изделия постоянно находится под воздействием стихии Огня, что не дружит с постоянством и однообразием. Тем более в магов Огня создающих медлительные и туповатые железные туши с ногами и руками, верилось мало. Не та специализация и не тот склад характера. Да и дорого излишне. Как Опал уже успел убедиться, сталь хорошего качества в этом мире стоила не мало. Проще вылепить из глины или отлить из здешнего магического расплава. Да и коррозию металла нужно учитывать. Не стоит забывать, об его отвратительном свойстве ржаветь. Голем же из титана или нержавейки в этом мире маловероятен.

Что ж, примерная схема прохождения ясна. Теперь необходимо точно донести, вселить свои мысли Псу в череп и тщательно подготовиться к прохождению первого уровня. По его результатам откорректировать схему прохождения второго уровня. Перебрать суму, переложив всё хрупкое мягкими прокладками. Скомпоновать, утрясти поплотнее. Удобней подвесить арбалет, убрать взрывные стрелы в отдельный чехол. Во избежание несчастных случаев при транспортировке взрывчатых веществ. Затем обвязать Пса канатом стараясь не стеснять свободу его движений. Работы море и спешить в этом случае противопоказано. Благо время есть, и можно не сильно торопиться.

То, что люди Службы Надзирающих без необходимой подготовки не сунутся в подземелья за ним, Опал был твёрдо уверен. Это профессионалы. А профессионалы всегда довольно предсказуемы, в отличие от любителей.

Данное утверждение Опал припомнил из старого хорошего фильма "Семнадцать мгновений весны". Словно наяву увидел чёрно-белую сцену с папашей Мюллером в одной из серий. Вспомнилось своё любимое кресло. Вкусный красный чай, который он тогда пил из большой кружки со сколом на ободке. Даже на долю секунды почувствовал вкус горячего напитка. На миг в душе стало тоскливо, грустно при вспоминании о потерянном и более недоступном ему бытие живым человеком, с горячей кровью, чувствами тепла и холода, ненависти и любви. Быстрым, бешеным стуком сердца в груди при схватке с врагом и неторопливым, размеренным в присутствии надёжных друзей, нежным в кругу любимых близких. Но вот как-то не по-настоящему, фальшиво выглядели грусть пополам с сожалением об утерянном им. Словно ему обязательно должно стать уныло при вспоминании о прошлой жизни и сознание выполнило непреложный ритуал.

Формально исполнило. Равнодушно, с тягучей ленцой. Сухо, галочкой на полях ежедневника, отметилось, что эта холодность в душе его ни сколько не взволновала. Не тронуло нежные струны души, не увеличило глубину отчаяния, не вызвало страстные порывы или что там ещё соответствует описанию душевных треволнений.

Чёткое понимание того факта, что вновь стать живым у него шанс не просто ничтожен, а совершенно мизерен, буквально призрачен, было воспринято им индифферентно. Не вывело из равновесия Опала и внутреннее смирение с его всё большей толстокожестью. Только наоборот, мелькнула короткая мысль об излишнем цеплянии за остатки человечности. Но её он прогнал, запер в глубоком уголке памяти, дабы не ударяться в лишнее для него сейчас самокопание и размышление о смысле его нежизни. Возможно чуть позже, если будет крайняя необходимость. А пока....

Опал звонко хлопнул металлической ладонью по стальному бедру, заставив Пса подскочить на лапы.

-Иди-ка сюда, мой "божественный ветер". Тире сапёр. Инструкции получать будешь.

На дьявол знает каком шагу, Опал сделал короткую остановку. Своеобразную передышку. Со счёта он сбился ещё на седьмой тысяче шагов от арки. Приходилось слишком много раз возвращаться назад или отпрыгивать в неуказанные на карте коридоры, ниши, провалы и следить из темноты за полётами снарядов самострелов, смертоносными вращениями зубчатых пил, стремительными качениями массивных металлических и каменных чушек на цепях и прочей враждебной всему живому машинерии. Пришлось взять небольшую паузу для кратковременного отдыха и приведения себя с Псом в порядок. Был просто вынужден.

Если бы он был живым, то лучше всего его состояние характеризовала пара слов — вымотался до смерти. Неслабо укатали Опала подземные горки.

Также следовало пополнить запасы истраченной внутренней энергии. Первоначально он хотел использовать один из малых камней-накопителей, но немного подумав, решил "выпить" осколок рубина одной из арбалетных стрел. Камень же поберечь на будущее. Запасы энергии при столь неожиданных обильных тратах необходимо жестко экономить. Если, подобные уже пройденным преграды будут и на втором и на третьем уровне, то он существенно растратит собственные энергозапасы. Если вообще не выйдет на поверхность пустым, с одним внутренним резервом.

Хотя, вряд ли будет повторение. Фантазия и изобретательность строителей лабиринта просто поражали. До бессильного ледяного бешенства. Хотелось с чувством и толком взять когтями за нежные горлышки архитекторов и проектантов, почувствовать биение жилок наполненных тёплой кровью и тихо, проникновенно спросить: 'Какого беса, вашу африканскую маму, вы наворотили такую хрень?! Бурную фантазию девать вам некуда?!'

Мастерство давно превратившихся в прах работников, их умение ни разу не повториться в устройстве западней и капканов на протяжении почти четырёх-пяти десятков километров коридоров и проходов, вызывало невольное глубокое уважение пополам с неконтролируемой яростью и желанием прогуляться за Грань. Навестить с недружественным визитом души творцов подземных извращений.

Устройство здешнего лабиринта было оригинальным, нелогичным и просто абсолютно сумасшедшим. Казалось.... да что там казалось! — возникла твёрдая убеждённость, что здесь реализованы все запредельные мечты прирождённых садистов и отборных маньяков. Только избранный эксклюзив.

Если при нажатии на определённую плиту в земных лабиринтах из стен вылетали стрелы-дротики, и на этом всё заканчивалось, то в здешнем подземелье следовало ожидать повторного выстрела. И не одного. Из того же места и буквально на следующем шагу. Или уже не из стены, а откуда-то из-под потолка. С боку. Со спины. Из тёмной ниши. Оттуда, куда извращённая фантазия мастера капканов засунула очередной самострел с бесконечным боезапасом.

Если кучу стрел у бойницы Опал представить ещё мог, то самовзводные арбалеты требовали пересмотра всей кинематики подобных механизмов. Древнекитайские многозарядные тут рядом не стояли. По скорострельности и массивности огня создавалось ощущение, что в стене спрятан древний пулемёт 'Максим' со скелетом-пулеметчиком, прикованным к нему цепями, а не обычный средневековый арбалет.

Вдобавок напрягало хаотичное и самостоятельное поведение некоторых механизмов. Ждешь срабатывания ловушки, а она не реагирует ни на Пса, ни на тычок шеста, ни на быстрые шаги самого Опала. Сворачиваешь за угол и слышишь грохот обваливающегося в бездонную темноту плит пола и скрежет внизу чего-то перемалываемого. Был бы Опал живым — можно было выжимать его поддоспешник от холодного пота. Ну и поседел бы, наверное. Но и так эта непонятность срабатывания механизмов из равновесия выбивала здорово.

К примеру, после Z-образного коридора на одной из спиральных лестниц, поперёк прохода крутились пилы с остро заточенными краями. Крутились сами по себе ещё до появления на лестнице Опала с Псом. При первом же прикосновении к ступени лапы Пса они исчезли в прорезях в стене. И больше не появлялись. Опал и кончиком меча потыкал в каждую ступень и Пёс пару раз туда и обратно пробежался. Не было никакого результата. Но стоило им, осторожно шагая, сойти со ступеней, как пилы вновь выскочили из щелей и тихо жужжа начали раскручиваться, набирая обороты. Опал аж плевок изобразил в сердцах, а рука непроизвольно потянулась к стрелам с обломками кристаллов. Играет с ним кто-то или что-то? Крепость его нервов испытывает? Проверять, спрячутся ли пилы обратно, если он наступит на лестницу, Опал не стал. Как говорится — 'Не трогай, что не надо и пальцы тебе не оторвёт'. Двинулся с Псом осторожно вперёд и через пять шагов снова пришел в состояние мало контролируемого бешенства.

Гигантский дротик, точнее огромное железное копьё, что спрятан был где-то в широком наклонном коридоре, вообще самостоятельно вылетел из своей дыры ещё до их приближения. С высекаемыми из камней искрами, звоном и дробным звуком столкновения с противоположной стеной.

Просто вылетел. Бесцельно. Без срабатывания нажимной плиты, без задевания тонкой прозрачной нити из странного, похожего на прочное стекло материала, что во множестве тянулись растяжками от стены к стене в коридорах. Словно устал ждать своего часа, и его нетерпение оказалось сильнее механического стопора. Одновременно со скрежетом из пола выскочили острые длинные штыри в пятнах ржавчины. По вибрировали, звеня от напряжения, и спрятались обратно, что бы выскочить вновь из тёмных отверстий через пару секунду. Именно тогда, когда Опал шагнул вперёд, опрометчиво сочтя опасность миновавшей. Еле успел отпрыгнуть. Стальные жала опять спрятались и вновь появились. Но здесь уже их ждал Пёс, с широко раскрытой пастью, сильно разозлённый нападением на хозяина. Четырёхногая злая гильотина.

Опал потом старательно собрал вырванные и перекушенные железки — пригодятся в будущем. Одобрительно похлопал Пса по довольно щерящейся морде. Не поленился сходить в темноту и за вылетевшим дротиком. Как раз будет вместо шеста, достаточно длинная штуковина. Вновь, аккуратно и осторожно они пошли дальше.

Падала вниз по направляющим заточенная полоса стали сверху и тут же с боков выдвигались, норовя расплющить, широкие каменные жернова. Раскатисто грохнув, выбив большое облако пыли, неторопливо втягивались назад. Катились по коридору грубо обтёсанные шары, скрывались в противоположной стенной нише, исчезали за заслонками, и где-то под полом, со щелчком возвращались обратно на место.

Опал вначале не поверил своему слуху, вернулся назад. Промчался назад по коридору, топнул по нажимной плите, резко свернул за поворот уворачиваясь от выкатившегося массивного шара. Стремительно крутанувшись вокруг себя, оставил шестопёром, для проверки своего предположения заметную отметину на боку пронёсшего мимо камня. Дождался щелчка фиксации и вновь, пробежавшись, топнул по плите. Гулкий шум возвестил о приближении шара. Укрывшись за углом, внимательно оглядел катящуюся мимо глыбу. На боку камня быстро мелькнул свежий скол. Тот же самый камень промчался мимо.

-Хренов подземный боулинг! — вслух выругался Опал, и заново пробежал по коридору, стараясь держаться подальше от нажимной плиты. К очередной мудреной ловушке.

Всё повторялось вновь и вновь. Пёс влетал в коридор, тормозя лапами, разворачивался и стремительно возвращался к Опалу. Сам Опал внимательно следил за выскакивающими из стен копьями или стрелами. Со свистом режущими воздух остро наточенными или зубчатыми лезвиям. Слетающими со стопоров каменными глыбами на массивных железных цепях. Быстро пролетающим по коридорам, проходам, лестницам и постепенно останавливающимся, замирающим. Нехотя втягивающимися, под шум работающих шестерёнок, обратно под потолок. Или ни зачем не следил. Ничего не происходило. Тогда, выждав время и потыкав шестом в подозрительные места, они шли дальше напряженные, каждую секунду ожидая очередной гадости из стены или с потолка.

Разнообразных же прокидывающихся плит, и опускающихся потолков, было не счесть. Любых видов и форм, на самый взыскательный вкус и требования. Потолков с острыми шипами и гладких. Плит поворотных и раздвигающихся. Внезапно рассыпающихся на составные участки под лапами Пса, и неуклонно повторно собирающихся, что бы затем развалиться вновь уже под ногами Опала.

Так что к месту, выбранному в качестве пит-стопа, они пришли измотанными. С дважды порванным и вновь связанным канатом. С разорванной и кое-как починенной на ходу сумкой. С исцарапанными почти во всех местах доспехах и погнутыми до безобразия мечом. С выщербленным лезвием об выскакивающие из стен зубастые круглые пилы. Оружию и доспехам Опала однозначно не везло. Сплошной ущерб и потеря внешнего вида.

Пёс также представлял собой не совсем приятное зрелище. Весь в комьях пыли, с размолотыми в мелкую крошку когтями на левой передней лапе. Ему не повезло при встрече со стремительно обрушившейся перед его мордой стеной. Упавшей сверху стене тоже не повезло — Опал был очень расстроен повреждениями Пса. Для создания пролома в неожиданной преграде хватило всего трёх, но от души, ударов. В дополнение к потерянным когтям у Пса был выбит верхний клык при попытке перекусить секиру-маятник. Хромающий и с пустотой на месте клыка, сейчас он уже не казался таким грозным и страшным как ранее. Даже хвост, с граненым острием на конце, вяло волочился по полу, а не был напряжен струной. И это они прошли, почти, только первый уровень лабиринта.

На основе увиденного ими в подземелье, создавалось устойчивое впечатление, что первый уровень планировался непроходимым в принципе. Но, если кто-то в древние времена не желал видеть здесь толпы прогуливающихся и мусорящих туристов, то почему просто не замуровал вход каменным расплавом? Зачем предпочли отставить призрачную возможность прохождения? Для чего? Даже гипотез не возникало. И ещё здорово настораживало и беспокоило Опала состояние ловушек и капканов. Состояние идеальное до невозможности.

Капканы и западни, работающие с чёткостью часового механизма по прошествии более чем сотен лет вызывали не удивление, а оторопь, граничащую со страхом перед чем-то иррациональным. На общем фоне насквозь проржавевших цепей, лезвий, наконечников стрел и дротиков. Будто бы ремонтная служба лабиринта на дух не переносила металл, и всячески обходила его стороной при регламентном обслуживании. Зато к каменным противовесам, наклонным желобам для гранитных шаров, поворотным, опускающимся стенам и рассыпающимся под ногами полам относилась с трепетным и нежным вниманием.

Перекосы и просадки оснований отсутствовали как факт. На каменных осях ни одного скола или трещины. Можно было, конечно, это списать на магию, но тогда непонятна запущенность металлических частей ловушек. И ещё навязчивое, постоянное ощущение чужого взгляда. Не злого и недоброго. Как-то по неживому отстранённого. Словно кто-то смотрит сквозь Опала в мёртвую темноту за ним. На взгляд призрачного нага не похоже, на взгляд, что преследовал его в руинах покинутого города тоже. Там ощущалась личность, а здесь пустота. В общем, вновь загадки и тайны. Хорошо хоть то, что они не лезли толпой под руку и не путались, вереща, под ногами. Иначе прохождение этой подземной полосы препятствий стало бы похоже на попытку прочитать газету, выпав из самолета.

Возникало навязчивое желание заклинить все механизмы ловушек перекушенными Псом штырями, разобраться в их устройстве, а затем разнести сильными ударами шестопёра. С особой циничностью и невозможностью последующего восстановления.

Останавливали Опала от акта вандализма только две вещи.

Первая — это мысль о преследователях из Службы Надзирающих. Пойдут они за ним этим же путём. Вот пусть и попрыгают. Как он сейчас. Попотеют. Кровью и выдавленными кишками. Или от души порадуются своим намотанным жилам на ржавые штыри. Полюбуются, перед тем как отправиться за Грань, своими грудными клетками, расплющенными в кровавую кашу каменными жерновами.

Их же предки изощрялись, сюрпризы потомкам тщательно и заранее готовили. Не пропадать же втуне, так сказать, затраченным колоссальным усилиям.

Ну а им пора идти. До второго уровня, если верить карте-образу, остался один поворот и короткая лестница.

Опал потрепал по костяной холке Пса. С теплотой в голосе произнёс:

-Пойдём дальше, Пёс. Время. Кстати Пёс, а как ты относишься к имени Ветер? Правда, без приставки "божественный". Сам понимаешь, тебе это как-то не по рангу. Да и Всеблагие могут обидеться.

На Всеблагих Псу похоже было наплевать. Как впрочем, и на пустой трёп хозяина. Он только слабо вильнул хвостом, подбираясь перед очередным рывком через коварную кишку коридора.

Второй уровень подземного лабиринта.

Когда они спустились к входу на второй уровень, Опал подумал, что не только язык надо держать за зубами, но и некоторые свои мысли душить в зародыше.

Впереди, выступая массивными гранями из темноты зала, возвышалась ещё одна каменная арка белоснежного цвета. Арка входа на первый уровень существенно проигрывала при сравнении размеров подземных строений. Огромные створки распахнутых настежь ворот были украшены резными барельефами разнообразных чудовищ и рунными узорами. Руны были все те же три, но изображенные они были разнообразными способами.

Выпуклые и вдавленные. В круге и треугольнике. Или просто расположенные друг за другом, в виде не прерывной волнистой ленты. Арка же ворот дисгармонировала со створками девственной, нетронутой поверхностью белого камня.

Было похоже, что неизвестный резчик использовал все доступные ему способы украшательства вырезая руны и неведомых чудовищ на створках ворот, а на украшение арки сил не осталось и фантазия закончилась. Посмотрел тоскливо на квадратные метры арки и удовольствовался лишь выбитыми по бокам створок ворот цифрами — двумя параллельными стрелами. Очень похоже на римскую двойку, только без горизонтальных линий вверху и снизу. Впрочем, узоры на арку наносить и не стоило. Всё равно их бы не было видно из-за двух широких фигур каменных стражей ворот. С грубо оформленными кувалдоподобными верхними конечностями, по слоновьи толстыми ногами без ступней. Гладкими без ртов, безносыми и безглазыми лицами големов.

Пёс, обнаружив видимого и осязаемого противника, упёрся лапами в пол, замотал головой, яростно клацнул челюстями. Сухой щелчок звучно прокатился под сводами привратного зала.

Големы замедленно шевельнулись скрежетнув каменными телами. Тяжело повернули безглазые и безухие головы на источник звука. Безошибочно угадав, где в сумраке скрывались Опал с Псом.

'Интересно, как они услышали?' — неторопливо снимая сумку с плеча, подумал Опал.

'Есть что-то встроенное в каменные головы, что позволяет слышать и видеть? Неплохо бы добыть без повреждений. Вещь полезная и нужная'.

Осторожно, стараясь не звякнуть металлом, отложил изуродованный меч и шест. Прикинул на глазок расстояние до противника, коротко пожалел, что не удастся воспользоваться арбалетом.

Взрыв у ворот не сулил ни чего хорошего. Заклинит или перекосит створки. Простыми же стрелами только пыль выбивать из каменных истуканов. Значит, арбалет не пригодится. Отстегнув пару ремешков от чехла, положил арбалет на пол, рядом с изуродованным мечом и сумкой.

Ну, что ж. Он ведь сам желал проверить мощь заклинаний вложенных в древнее оружие? Так почему бы не сейчас?

Опал качнул в руке шестопёр. Безапелляционным тоном скомандовал Псу 'Сидеть!' и стремительно скользнул из темноты в неяркий свет стенных кристаллов.

Големы слаженно шагнули ему на встречу заставив вздрогнуть каменный пол под их каменными ногами. Взмахнули руками-кувалдами, нанося удары по воздуху, с каждым мигом набирая всё большую скорость.

'Не меньше тонны каждый и довольно таки быстры' — быстро прикинул вес чудищ Опал, уходя от стремительных, размашистых ударов каменных молотобойцев.

Нечто среднее между боксёрами-тяжеловесами и сваебойным механизмом старалось зажать его в угол и превратить в компактную груду металла и костей. Если один из големов бил только по горизонтали неимоверно огромными руками-балками, то второй работал только по вертикали. И действовали големы на удивление асинхронно, при этом умудряясь не мешать друг другу. Лабиринт преподнёс очередной неприятный сюрприз. Если бы их противником был обычный живой мечник, то для него всё кончилось бы довольно быстро.

С Опалом же это не получалось. Скоростью он превосходил неповоротливых из-за своей массивности големов буквально на порядок. Не особенно торопился уклоняться от ударов каменных созданий, при каждом промахе крушащих в щебень камень стен. Правда, одновременно разбивая собственные руки-молоты. При одном из таких промахов 'вертикальный' лишился правого кулака. Продолжил, не заметив потери, молотить воздух острым обломком с неутомимым прежним азартом.

Опал стремительно передвигался около истуканов, тщательно рассматривал каменные фигуры противников. Искал слабые места в конструкции, быстро обегая их по кругу. Внезапно появлялся за спиной монстров и тут же исчезал, что бы затем появиться уже с боку. Благо, места для подобных манёвров в зале у ворот было предостаточно. Больше чем в первом зале, раза в два. Фигнёй пострадать, то есть что бы рядом с големами поскакать, места достаточно. Пёс послушно сидел в темноте коридора, зло клацая челюстями и неотрывно следил за хаотичной беготнёй Опала.

'То, что болевых точек у каменных парней нет, это и так понятно. И на повреждения мало реагируют. А вот как с прочностью их тел дело обстоит? Особенно, после сильных ударов в места крепления конечностей? Стоит проверить'.

На очередном размашистом ударе 'горизонтального' Опал, дождавшись завершения траектории движения 'руки' голема шагнул в сторону, обрушил тяжесть шестопёра на плечо противника. Мгновенно полуприсев, сместился в сторону, вторым круговым движением врубился в коленный сустав второго истукана. Раздался глухой хруп, огромная туша 'вертикального' резко завалилась вперёд, сбивая с ног 'горизонтального'.

Пол зала ощутимо вздрогнул от падения двух каменных глыб. Поднявшееся облако пыли и каменной крошки скрыли непрозрачной завесой результат ударов Опала, но вроде бы получилось неплохо. Каменные истуканы ворочающимися валунами громоздились на полу.

Не ожидавший такой удачи Опал чуть промедлил, подозревая подвох, затем быстро устремился к барахтающимся истуканам. За то короткое время, пока монстры, мешая друг другу пытались подняться, он быстро перебил мощными ударами у обоих големов 'ноги' и 'руки'. Сами монстры существенно помогли ему в своём добивании. Пытаясь ударить Опала, тупые создания наносили себе повреждения ударами остатков конечностей. Возились, приподнимаясь на секунду, с грохотом рушились на пол, напоминая перевёрнутых на спины черепах. Устав ждать завершения этого слоновьего кордебалета, Опал двумя ударами расколол на куски их гладкие головы, с трудом разглядев их в клубах пыли и каменной крошки. Груда обломков обессилено дёрнулась и замерла, раскатившись мелкими кусками камня.

-Хм, как-то быстро всё кончилось — вслух протянул Опал и меняя тон голоса на командный, громко позвал Пса:

— Ветер, ко мне!

Подбежавший Пес недовольно уставился на хозяина провалами в черепе. Неодобрительно мерцал зелёным светом глазниц, обижаясь, что хозяин запретил поучаствовать в схватке.

-Давай Ветер, ищи! Обижаться потом будешь. Ищи кристаллы. Отчего-то же работали эти каменные болваны! М-да, столько сил, столько стараний на изготовление, а толку от них ноль. Эх, этих бы боксёров-тяжеловесов каналы рыть, пустыни орошать, а не в подземелье пылью покрываться!

Повторив вдруг полюбившуюся присказку, Опал на пару с костяным псом принялся копаться в груде камней, ища кристалл, снабжающий големов энергией. Неприятно напоминая самому себе некоторых земных личностей. В поддерживающее псевдожизнь големов заклинание, разные волшебные руны на лбу и в исписанные мистической абракадаброй пергаменты засунутым магом в брюхо истуканов, верилось слабо. Ничего не появляется из ничего, а големы за счёт чего-то же шевелились. И шевелились весьма активно, шустрые и неутомимые парни. Правда, довольно неуклюжие.

'Хотя, вот такую гору камня выпусти против строя латников и наслаждайся зрелищем. От магов Земли для защиты амулетик повесить на спину. Отличная солдатобойная машина получается. Даже странно, что в этом мире предпочтение отдано воинам-скелетам, а не големам. Влияние традиций и многовековой привычки? Неосмотрительная косность. Долго ли продержится обычный костяк против подобного 'молотобойца'? Недолго. До первого удара по пустой черепушке. Рубить их, только оружие тупить, а костяк с кузнечным молотом как-то бледно выглядит. Не внушает уверенности в результативности применения. Големы стоять и ждать пока их на куски разбирать начнут, не будут. И, тем не менее, на поверхности их нет или я не слышал об этом. Делать разучились и этот вид монстров только в этом заповеднике водится? Тогда это гут. Против десятка каменных болванов, подобные танцы не пройдут — где-то всё равно ошибешься и угодишь под каменный кулак.

'Чёрт, где же этот кристалл? Было бы удачно, если бы кристалл находился в легкодоступном месте. Дал в лоб Отцом шестопёров и перешагивай через тело' — роясь в каменных обломках, неторопливо размышлял Опал.

'Ведь что может быть лучше хорошего удара в известную точку, вместо обезьяньих прыжков вокруг големов? Только два хороших удара. Иначе попадётся подобный истукан в узком коридоре и что делать? Бежать обратно до ближайшего просторного помещения? В тесноте проходов такой балет, который он только что продемонстрировал, уже не потанцуешь. А этим демонам стоит лишь раз зацепить его каменной рукой и всё, поход к горам окончен. Да где же этот кристалл?'.

Кристаллы он не нашел. Не было их. Взамен них отыскались в обломках голов големов два странных пористых камня округлой формы с мелкими кварцевыми жилками. В черепе ассоциативно всплыли формулировки 'кварцевый резонатор', 'тактовая частота процессора'. Чем-то неприятным, тревожным повеяло от промелькнувших в голове терминов. В дополнение к неопределенному предположению, в слабом свете вмурованных в стену кристаллов были видны тончайшие прозрачные нити-паутинки, выходящие из сердцевины камней. Опал подобрал несколько обломков, бывших когда-то руками истуканов, внимательно осмотрел изломы. В тусклом свете увидел обрывки тех же тонких нитей. Ещё раз посмотрел на ноздреватые камни, на обломок руки. Плотно приложил их друг к другу. Прозрачные паутинки слабо дрогнули, шевельнулись, стараясь соединиться, бессильно обвисли.

Очень занимательно, аж до испуганного верчения черепом по сторонам. В поисках мигающих диодов камер наблюдения. О подобном в этом мире Опал не слышал и не читал. Знаний об этом в наследстве от Воранта и Саура не было. Огненосного легионера брать в расчёт не стоило и рыться в его воспоминаниях ни к чему — не очень был образован дезертир и неудачливый главарь 'лесных людей'. Да и данная технология по своей идее и исполнению всё же ближе к технологиям его бывшего мира. Процессор, оптоволокно или сверхпроводник, простейшая управляющая программа и готов послушный каменный сторож. Остаётся только понять, как в нити вплавлялись в каменные туши или же они выращивались вместе с телом? Кто и где вплавлял или выращивал, узнавать абсолютно нет желания. Не уютность внутри при этих мыслях появляется. Однако, эта находка кардинально меняет всё, что он знает и на основе этого знания понимает об этом мире. Вновь оживают таинственно свиристящие призраки зелённых инопланетных человечков. Хренова гуманитарная помощь сверхразума инопланетными технологиями мрачноватой Полночной империи?

К чёрту! Достаточно ему своих заморочек с непонятным Выбором и таинственной Силой. Главное, что големов можно крушить с одного удара. Быстро сблизиться с ними, пока они не начали махать своими кувалдами и в пыль раздробить каменную голову с управляющим процессором внутри. Ну, а если придёт предъявлять рекламации представитель обидевшегося производителя, то вряд ли его череп крепче голов его созданий.

Опал раздраженно пнул каменные обломки, доставившие ему очередную головную боль, обернулся к грандиозным воротам. Пора проходить второй уровень. Здесь больше делать нечего.

За створками ворот та же пустая темнота, те же белые пыльные ступени, уводящие в неизвестность. Только пыли чуть больше или просто так ему показалась. Пёс внимания на пыль не обратил. Повёл мордой из стороны в сторону словно принюхиваясь, осторожно тронул лапой ступень и бодро захромал вниз. Работать спусковым крючком и дегустатором приготовленных строителями лабиринта гадостей.

Второй уровень преподнёс подтверждение мыслей Опала о присутствии в лабиринте живых монстров с самого начала. Хотя он и крайне сомневался в их наличие. Буйно растущих на полах грибов, лишайников на стенах и бегающих туда-сюда огромными стадами жирных крыс и мохнатых плотоядных пауков не наблюдалось.

То есть кормовой базы полный ноль. Но, на резкий звук ударов копьём в пол из темноты ближайшего коридора неожиданно хлестнули длинные, бледно-лилового цвета щупальца. Царапнули по камню желтоватыми шипами на концах, разочарованно втянулись в темноту. Взамен им выдвинулась длинная крокодилья морда невиданного ранее Опалом монстра. Донеслось низкое, угрожающее шипение, по-змеиному выгнулась шея, широко открылась жутковатая пасть с беспорядочными рядами игольчато острых зубов. По бокам безглазой морды подземного чудища зашелестели, разворачиваясь веером, кожистые перепонки.

Развернуться до конца им не дал Опал. Сильно оттолкнувшись, с места прыгнул вперёд и еще в полёте ударил точно в центр черепа подземной твари. 'Мясно' хлюпнуло, брызнуло по сторонам мутноватой слизью и серыми ошмётками плоти. Череп твари лопнул, словно переполненный водой ... э, воздушный детский шарик. Удар шестопёра буквально пробил голову монстра насквозь, переламывая челюсти и кроша в пыль зубы. Опал еле удержал равновесие, провалившись вслед за ударом.

Щупальца твари судорожно хлестнули по сторонам рухнувшей туши. Из-под передней части туловища безжизненно выдавились короткие лапы с серповидными ногтями. Пёс, не успевший первым вступить в схватку, зло вцепился в мёртвое тело, разом выдирая огромные куски плоти. Жадно глотал, вырывая движениями челюстей длинные пласты мяса, неприятного, мутно-фиолетового цвета. Плоть чудища сгорала в глотке Пса короткой злой вспышкой зелёного пламени, на лету мумифицировалось, серым прахом просыпаясь на пол сквозь рёбра и пустоту челюстей.

Опал не мешал ему есть. Подкрепиться Псу было крайне необходимо, пусть и столь мерзкой на вид тварью. Вытягивать энергию с кристаллов Пес не мог, а Опал пока не придумал, как её от себя ему передать. Так что оставался лишь единственный способ "подзарядки" костяного пса. Ещё парящим живым теплом мясом подземной твари.

Минус то, что Опал не смог тщательно рассмотреть подземного обитателя. Но это не критично. Другого прибьёт монстра, осмотрит, вскроет, подвергнет разбору на составные части. Проанализирует не спеша свою мысль о подбирании черепа монстра для трансформации Пса. Вдруг, что и хорошее потом выйдет.

Щупальца вот у зверушки не плохие, очень подвижные, сильные. Недурственные костяные шипы у них на концах. Крепкие, острые. С мелкими пильчатыми зубчиками по окружности.

Ну, в лабиринте монстр точно не один и не раз ещё будет слышаться угрожающее шипение из темноты. Без проблем можно будет набрать 'запчастей' для трансформации Пса. Только шипов. Череп монстра как-то эргономикой и функциональностью Опала не привлёк. Зубы мелкие, расположены хаотично, предназначены разрывать, а не прокусывать. Кости челюстей тонковаты и излишне пористы. Полная дрянь, а не кусательно-рвательное приспособление. Так, Пёс вроде всё мясо с костей сорвал, можно идти дальше.

В целом второй уровень не слишком отличался от первого. Коридоры только намного подлиней, лестницы из непременно белого камня чуть покруче. Безраздельное царствование трёх цветов — белого, черного, серого. Полы проходов, коридоров, залов — чёрные. Лестницы, переходные плиты через тёмные узкие провалы и расщелины — строго белого. Стены серые. Всё грани ступеней, входов, плит и узких мостов-переходов бритвенно острые. Строго прямой, девяносто градусный угол. Дизайн помещений подземного лабиринта мертвый, абсолютно бездушный. Из всех украшений в подземелье лишь резные узоры на арке на первом уровне и створках ворот на втором. А так, создаётся устойчивое впечатление, что идёшь по заброшенной военной лаборатории из земного фильма. В боковых комнатах голые каменные столы, пыльные стеклянные сосуды, пустые высокие стеллажи. Не хватает для полного сходства с антуражем земных боевиков трафаретов с цифровым и буквенным кодом на стенах, дверей со штурвалами, белых полос на полу указывающих направление движения.

Зато на втором уровне было положительное отличие от первого. Ловушек стало на порядок меньше. На маршруте движения только все уже изученные, стандартные. Правда, был и негатив — угораздило нарваться на тройку магических. Но тут, на руку Опалу сработал закон сохранения энергии — сторожевые артефакты за прошедшие века разрядились.

Две первые ловушки должны были попавшего в зону их действия превратить в лёд. Третья ловушка — сжечь неосторожного проходимца до пепла. То есть, проходящего мимо.

Сжечь и превратить в лёд только живых. Опал же в первом случае даже вначале не понял, откуда появились капли влаги на металле доспеха. Во втором успел увидеть слабую вспышку и отшагнуть назад. Пёс, опережая его, уже давно устремился к выходу из коридора. Самое гадостное было то, что артефакты действовали с короткой задержкой и до срабатывания были абсолютно не заметны. Не гудели и тревожным красным цветом не светились. При полной зарядке они, может быть, и доставили им существенных неприятностей, особенно огненная ловушка, нагрев до расплава металл доспеха, но это вряд ли.

В их костях влаги нет. Кипеть нечему. О холодной западне и говорить смешно — мёртвые не мёрзнут. Да и не жидкий же азот в баллонах сюда строители притащили? В сущности, на втором уровне ничего нового, неожиданного или пугающего, по сравнению с первым. Только была очень странной исчезающее малая величина количества магических ловушек. Для бесконечных гектаров лабиринта. Ну и если, не считать высокотехнологичных големов и уродских монстров. Только два места на втором уровне оказались достойны отдельного описания. Одно сумело сильно поразить Опала, другое ввергнуть в ступор своей необычностью.

В первом случае Опала изумила глубина пропасти, через которую вёл узкий, как лезвие ножа, каменный мост без перил. Охраняли мост три серьёзно настроенных на драку голема. Не успел Опал с Псом выйти из темноты перехода, как они уже вполне недвусмысленно шевелили своими каменными 'руками'. Словно спортсмены разминались перед схваткой.

Разобраться с ними или разобрать их на составные части, оказалось трудновато. Хотя первого 'молотобойца' он и мгновенно вывел из игры ударом в голову, но вот оставшиеся вдруг разошлись в стороны. Резко разорвали дистанцию. Встали, перетаптываясь с громким шумом у моста. Перекрыли путь к нему. Вертикальные и горизонтальные махи каменными кулаками сменились на круговые по наклонной траектории. Да и ранее прибитый голем мешался под ногами, словно специально рухнув как раз напротив моста. Ходячие турникеты махали своими кувалдами за ним, как за баррикадой. Будто бы погибшие ранее истуканы передали собратьям картинку своей гибели и ходячие горы резко поумнели. В действие вступила программа сдерживания, а не нападения. Теперь прорваться к мосту сквозь гудящие полукруги режущих воздух каменных конечностей, было нелегко.

Дважды Опал пытался приблизиться для нанесения удара и каждый раз едва успевал отскочить в сторону от стремительно проносящегося мимо огромного кулака голема. Пёс с бешеной скоростью крутился рядом. Беззвучно рыча, хлестал каменных болванов хвостом, пытаясь ухватиться клыками за нижние конечности. Бессильно скользил зубами по камню. Толку от его нападок было мало, только мешал.

Опал отшагнул к стене, нащупал за спиной чехол с артефактными стрелами. Не получается так, будем действовать по-другому. Если гора не пускает Магомета, то Магомет рассердится и снесёт к шайтанам упрямую гору.

Големы топтались на месте, без устали молотя по воздуху "руками", позволяя ему спокойно прицелиться. Вжикнул арбалетный болт. Стремительно развернувшись спиной к мосту Опал подтянул к себе Пса. Гулко бухнуло, по металлу наспинника забарабанили обломки камней, полыхнуло жаром сквозь сочленения доспехов. Взрывом големов снесло в пропасть, оставив только небольшие обломки на краю. Мост не пострадал, хотя доля риска все-таки была. Больно уж непрочная на вид конструкция, без опор и удерживающих тросов. Всего лишь узкая каменная дуга неведомым способом переброшенная с одного края пропасти на другой. На первый взгляд, доверия ни какого не внушает. Сопромат заставляет скептически поглядывать на толщину и длину моста, прикидывая вектора силы. Опал понадеялся на уже испытанную прочность местного материала и не обманулся. Хотя, в следующий раз, лучше бы обойтись без взрывов. Кто знает, вдруг у строителей пятница была?

Опал изобразил сдувание воображаемого дымка с конца ложа арбалета, сложил плечи оружия, убрал его в чехол за спину. Подойдя к мосту, поворошил ногой кучу камней. Выбрав обломок покрупнее, швырнул в его пропасть, следя за полётом камня. Прислушался, ожидая стука о невидимое дно. Не дождался. Вытянул из сумки, ленясь отвязывать клапан, сквозь прореху кусок ткани. Обмотал ею ещё один обломок, откинул на пальцах перчатки подвижные кончики. Собрал фаланги пальцев щепотью, 'выстрелил' огненной кляксой в тряпку. Не давая разгореться, быстро столкнул в пропасть, провожая взглядом. Огненный комок, стремительно разгораясь, скрылся в темноте бездны, исчезая из виду.

-Вот ни хрена ж себе глубина! — удивлённо пробормотал Опал, отталкивая любопытную морду Пса от края пропасти.

-Слушай, Ветер. Давай-ка, по мосту не пойдём, а поползём не спеша. Крыльев ведь у нас нет. Если что, то лететь будем быстро, но только в одну сторону.

По мосту все-таки прошли, а не проползли. В существовании нежитью были и свои своеобразные плюсы. Высотобоязнь отсутствовала напрочь, равновесие держалось идеально. Да и на той стороне их уже ждали две подземные твари, угрожающе шипя и разевая пасти полные острых зубов. Желали быстро умереть.

Эти жалкие пародии на чудовищ здорово разочаровали Опала. По сравнению с Маллодским вепрем и чудищем из развалин они были не опаснее обычных лесных зверей. Хладнокровные, безглазые, медленно передвигающиеся. Извиваясь вытянутым, слизистым телом, ползли со скоростью улитки с помощью коротких передних лап с серповидными когтями. Единственным серьёзным вооружением были сильные щупальца с костяными зубчатыми шипами. Острые зубы в пастях монстров серьёзной опасности не представляли, бессильно скользя по металлу доспехов. Омерзительные хищные глисты. Они если и могли кого-то лишить жизни, то только напугав до смерти.

Черепа раскалывались как гнилые орехи. Шкура — Опал препарировал одну тварь, после того как насытившийся Пёс лишь лениво перекусил щупальца выраставшие из спины монстров — прорезалась на раз. Внутри брюха твари, постепенно замирая, слабо пульсировали бугристые разноформенные прозрачные мешки, наполненные мутноватым желе. Виднелись пучки жил, кварцевого цвета мышцы. Малопонятные составные трубки с булькающей внутри фиолетовой жидкостью. Невразумительная требуха, такая же непонятная, как и смысл нахождения в подземелье этих ублюдков местного бестиария.

Что охраняли непонятно. Чем питались тоже. Ни груды сверкающих сокровищ в их тёмных пыльных норах, ни разнообразных убойных артефактов, всё и вся рубящих мечей.

Пыль. Прах. Пустота. Везде и всюду. Даже черепушки какого ни будь неудачливого искателя сокровищ нигде не было. О художественном оформлении лабиринта в виде скелетов на стенных крючьях, обломков ржавого оружия, брошенных впопыхах бегства кувшинов, изукрашенных блюд, россыпей золотых монет оставалось только мечтать. Улитарный, до нездоровой схожести с конвейером, лабиринт. Только ловушки, западни, капканы, тупые големы и вот эти отвратительные твари.

Что именно отталкивало в них Опала, он разбираться не собирался. Просто воротило от них с души, вызывая чуть ли не рвотный рефлекс. Хорошо, что тошнота была действием недостижимым — не жаждалось марать доспех изнутри. Чужие они были какие-то, как будто из другого мира. Мира болот, гнили, ядовитых озер и кислотных испарений. Нездешние твари. Разумеется, это был очередной экземпляр экспериментов с биоматериалом магов Жизни Полночной империи, но вот предпосылки к созданию этих гадов отдавали потусторонней не здешностью.

Ну да и наплевать. Империи больше нет, а нынешние маги Жизни не блещут удачными результатами своих экспериментов. Или им не позволяют экспериментировать строгие надзорные органы. Скорее всего, на местной верхушке решили, что маги Жизни достаточно порезвились и поэкспериментировали во времена Полночной империи. До сих пор их удачные и жизнеспособные создания наводят жуткую жуть на местных сервов и баронских дружинников. А если дать магам развернуться по полной, то Всеблагие ведают, чем это обернётся. Достаточно вспомнить Маллодского вепря, внушающего невольное уважение своей мощью. Так что Опал был полностью на стороне запрещающих органов Арнарского герцогства. Ещё бы он отрубил магам их шаловливые ручки по шею и сжег учебные пособия, предварительно ознакомившись с содержимым. Знания лишними не бывают. Может, что и нашел бы для себя полезного.

Не мешало бы ещё и в хранилищах магов Земли порыться. В частности, стало бы понятней то невозможное в нормальном мире, что наличествовало в следующем сразу за мостом помещении.

В сильно вытянутом в длину пещерном зале тёк лавовый поток, преграждая путь к узкому карнизу и темнеющему за ним проходу в стене. Поток как поток. Обжигающий жаром, бурно плещущийся, высоко извергающий лавовые фонтаны. Только вот вулкан напрочь отсутствовал вместе с жерлом. Поток брал начало у монолитной поверхности правой стены и исчезал у противоположной. Ни тоннелей, ни мерцающей рамки портала. Ни берегов или увалоподобной гряды. Здесь начался, там закончился. И плевать хотел, текущий из ниоткуда в никуда поток на то, что бродящая по подземным залам нежить смотрит на него впав в кратковременный ступор. Хотя тоже своеобразное и необычное зрелище — до замирания на месте, пораженный непонятным зрелищем ходячий скелет.

Опал не поленился прогуляться от одного конца потока к другому. Прогулка понимание сути явления не дала. Ничего он не понял. Ни откуда берётся лава, никуда девается бесследно. Сунул, проверяя, не качественная ли иллюзия, конец шеста в пышущий жаром поток. Через секунду достал обугленным до чёрной трухи. Сгорел, как и должно быть.

Пёс не подходил близко к кипящей лаве. Неодобрительно следил за странными эволюциями хозяина, нервно дёргая хвостом. Тревожился, скалил клыки на вздымающиеся вверх, лавовые фонтаны. После третьего прохождения Опала туда — обратно, завалился на бок, вытянув лапы и подставив решетчатое брюхо теплу идущему от потока лавы. Демонстрировал всем своим видом, что если хозяину делать нечего, то мешать бессмысленной трате времени и сил он вовсе не собирается. Не его собачье дело.

Опалу самому было понятно, что однообразными хождениями вдоль русла потока он всё равно ничего не выяснит и выяснять нет смысла. Ну не может быть такого, это против всех его знаний и опыта и что из этого следует? Жить здесь будем, посвятив разгадыванию загадки всё оставшееся время, до появления здесь, идущей по их следам, погони?

Угу. Врывается сюда толпа магов Земли с артефактами и заклятыми сетями наперевес, а он им словами Архимеда весь боевой настрой сбивает: 'Подождите, господа, немного! Я хочу разгадать эту задачу!'. Несмешная картинка. Он не Архимед, а маги не безграмотные римские легионеры. Убивать не будут, скрутят и притащат благородному офицеру Олла в упакованном и безопасном виде. Предварительно сильно настучав по пустой глупой черепушке. Или амулет подчинения приделают. Самый большой и самый-самый подчиняющий. На всякий форс-мажорный случай. В общем, необходимо бросать заниматься чушью и перебираться им с Псом через лаву к следующему проходу.

Сам он перепрыгнет через огненный поток без труда. Даже в доспехе и с оружием. Места для разбега море, карниз широкий, поток узкий. Вернётся прыжком и обратно, к оставленным вещам и Псу. Вот только как переместить всё на ту сторону? Если вещи можно перекидать на карниз, пожертвовав сохранностью некоторых хрупких штуковин, то Пса он не докинет. Тяжеловат мёртвый пёс, пусть он его и начал величать ветром. Самостоятельно Пёс лаву перепрыгнет — сил у него хватает. Да только прыгать надо не только вперёд, но и вверх. Зацепиться за карниз ему нечем — пальцев нет, а на передней лапе когти отсутствуют. Ловить его, свесившись с карниза? А если произойдёт нелепая ошибка — прыжок костяного пса будет чуть сильнее или слабее? Произойдет дурацкий промах при хватании Пса за шкирку? Свалится тогда Ветер в пылающую лаву и умрёт второй раз, уже окончательно. Не пойдёт. Что-то необходимо придумать для его безопасной транспортировки через лаву. Может, найдется для этого на той стороне огненной реки пригодный девайс? Поищем.

Из связки острых штырей, ранее добытых Псом, он вытянул пару штук покороче. Прицелившись, метнул в направлении карниза. Старался попасть так, что бы железо, ударившись в стену над входом, сильно отрикошетило в пол.

Кинул.

Звякнуло, продребезжало по камню. Ничего не сработало, не провернулись шестерни, не развернулась туго взведённая пружина капкана.

Взяв хороший разбег, и сильно оттолкнувшись, Опал перепрыгнул через лаву, бьющую раскалёнными фонтанами огня. С металлическим звоном ударился нагрудником об карниз. Вцепившись выпущенными когтями в поверхность площадки, перебросил себя через кромку, вынося своё тело толчком вверх, заставляя его пролететь над остриями каменных шипов на краю карниза. С трудом погасил инерцию движения, быстро перебирая на месте ногами. Замер в неустойчивом равновесии, осмотрелся.

Полукруглая широкая площадка, тёмный вход в кишку коридора. Ни чего под ногами не валится, из стен не выскакивает. Всё-таки чувство меры строителям лабиринта присуще. Сущностей умножать не стали, ограничились острыми каменными клыками на краю площадки. За них, кстати, можно будет закрепить петлю каната, устроив своеобразную переправу. На той стороне вколотить в пол железный штырь, проплавив дыру огненной кляксой. Будет своеобразный полиспаст из каната вместо репшнура. Роликов и карабинов альпинистских нет, но взамен них есть мысль использовать прочные лямки от арбалетного чехла. Пара прыжков туда обратно и будет готова надёжная переправа через огненную реку. Кстати, в темноте следующего коридора громоздится фиговина, которую следует осмотреть на предмет использования для задуманного.

Стал разглядывать устройство издалека, вплотную не приближаясь. Лабиринт хорошо отучил от поспешных действий.

Плохо видимая, но определённо железная конструкция в темноте. Просматривается грубо сделанный барабан с рычажной шестернёй передаточного редуктора. Намотанная рядами, на цилиндр механизма, ржавая цепь.

Опал осторожно подошел поближе, предварительно покидав в пол на своём пути железки. Разглядев таинственный агрегат, решил, что с изменением своего мнения о строителях подземелья он поторопился. Как были не дружны они со своей головой, так и остались в ссоре.

Вверху, покрытые огромными пятнами коррозии, грубые направляющие держат ребристый пандус. Выбивается стопор, храповик освобождает механизм, отправляя вниз длинный металлический трап. Скрипя по несмазанным направляющим, тот сползает на ту сторону лавового потока, создавая безопасный и удобный переход. Затем втягивается обратно вращением барабана. Просто, надёжно и совершенно не уместно здесь наличие подобного механизма.

Зачем делать переход, если приняты все меры, что бы сюда никто не добрался? Зачем монтировать возвратный механизм пандуса? В надежде, что прошедший здесь будет играть по странным правилам проектировщиков и вернёт трап обратно для следующего ненормального, которого угораздило здесь оказаться? Без проблем. От души, радуясь и распевая народные песни, начнём крутить скрипящий барабан. Трап на место втягивать. Делать больше нечего.

Опал выбил стопор, пандус, визжа несмазанными плоскостями, устремился вниз. Пёс, не задумываясь, быстро перебежал лавовый поток по трапу. В зубах притащил связку штырей и конец каната, умудрившись захватить пастью всё одновременно. Сунул череп под руку Опала, требуя для себя похвалы.

-Да ты молодец, молодец! Лучший пёс в этом мире! — одобрительно похлопав по белой кости головы, похвалил его Опал. Спустился за остатками имущества, вернулся на карниз. Втянул, вращая рычаги, пандус назад. Примерившись, точными короткими ударами сбил барабан с оси. Расплющил в блестящие комки металла шестерни редуктора. Цепи, шелестя железными звеньями, спали с цилиндра на каменный пол. Пандус перекосило на направляющих полозьях, части механизма дребезжа, раскатились по площадке.

Опал оглядел территорию вандализма. Чего-то не доставало для завершающего штриха в данном пейзаже. Точно. Не хватало хулиганской надписи на стене типа 'Опал — чемпион' или 'Служба — козлы'. Но мела не было, да и не поймут. В любом смысле. Не дано им с рождения.

Заводя себя ерничаньем и злыми выпадами в сторону Службы Надзирающих, расправил костяные плечи под пластинами панциря. Движением, внутренней силой отталкивая, сбрасывая давящее ощущение налившегося недоброй тяжестью чужого взгляда. Постоянно сверлящий спину, взгляд из ниоткуда давил неясной угрозой, холодил душу злобой.

-Не понравилось хозяйке местной горы наши действия, Пёс — напряженным голосом протянул Опал, подхватывая шест наперевес, плотно сжимая ладонью другой руки конец каната привязанного к Псу.

-Думаю, Ветер, гостей нам ждать надо. Суровых таких каменных мужиков, крайне недовольных нашим поведением. Чужую игрушку сломали.

Пёс, в ответ зло хлестнул себя по бокам вытянутым в струну хвостом. Люто оскалил зубы, вступая под тёмные своды коридора. Его голый, без единого волоска костяк, создавал устойчивое ощущения вздыбленной шерсти и напружиненных до звона мышц. Казалась ещё немного и с клыков мёртвой собаки закапает выступившая от ярости пена и раздастся глухое, клокочущее рычание.

-Ага, ну как-то так, Ветер. Так и встретим кого надо — несколько ошарашено проговорил Опал, обескураженный столь явным проявлением жизни в неживой собаке. Где-то он перемудрил в ритуале или перешел незаметную грань чего-то важного при трансформации. Но результат хорош, просто превосходен. На лицо.

'Ай да я, ай да сукин маг! Некромант-самоучка!' — похвалил мысленно себя Опал, чрезвычайно довольный этим зрелищем. Даже злой взгляд в спину стал казаться менее грозным и пугающим. Вошел собранным и настороженным в коридор, не видя и не ощущая, как за спиной в темноте сминается складками пространство, сплавляются в единое целое каменные стены, образуя скальный монолит на месте бывшего прохода.

Третий уровень подземного лабиринта.

К выходу шли медленно, смущала полная темнота впереди и отсутствие поворота налево. Опал вновь сверился с картой, прокрутил пройденный путь вперёд — назад. Ошибки нет. Все отметки на месте. Вот тут ворота на второй уровень, спиральные параллельные лестницы, длинный и широкий спуск в никуда, с резко обрывающимися в пропасть ступенями. Три тупиковых поворота, куча пустых и пыльных комнат, зал с мостом через бездонную пропасть, снова коридоры — подъёмы — спуски, пещера с лавовым потоком. Коридор, по которому они идут, шагов двадцать назад должен сделать поворот налево и вывести их на полукруглую площадку. Дальше на карте прорисованы какие-то редкие выступы, похожие на наплывы скальной породы и снова коридор уводящий дальше.

Опал остановился, подозвал Пса. Постоял, посмотрел в зелёные отсветы из пустых глазниц спутника. Решительно развернувшись, Опал двинулся обратно. Пес недоумённо дёрнул головой, сорвался с места, обогнал, шаркнув плечом по стене. Затрусил впереди хозяина, волоча за собой по камню пола провисший канат.

Темнота в коридоре сгустилась до невозможности. Редкие светящиеся кристаллы еле освещали путь, тускнея на глазах. Ориентироваться приходилось больше на звук собственных шагов, чем доверять постепенно исчезающим источникам света. Опал натянул канат, тормозя Пса, мерно цокающего впереди когтями по камню. Развязал узлы, смотал канат петлями, закрепив ремешком на поясе. Негромко шепнул в провал ушной раковины неживой собаки, невольно поддаваясь сгустившейся атмосфере напряженности и тревоги:

-Давай тихо вперёд и ... Просто тихо иди. Иди, Ветер медленно, медленно. На цыпочках.

Пёс скользнул вперёд беззвучной тенью. Словно умудрился втянуть когти, спрятать в голых, без плоти, подушечках лап. По ощущениям Опала метров на пять удалился Пёс. Сейчас ему приходилось доверять только двум чувствам — слуху и ощущению опасности. Впрочем, чувство опасности давно било в колокола, гудело сиреной и выло пароходным гудком. Толку от его беснования внутри не было. Видимого врага не наблюдается, никто не кидается на них из темноты, стены над головой не смыкаются, грозя перемолоть в костяную муку. Нет толку паниковать и махать вокруг себя шестопёром с истеричными воплями 'Не походи! Убью!'. Из этой беспросветной кишки никуда не деться, остаётся только идти обратно или вперёд до встречи с чем-то или с кем-то кто неотступно, давя на плечи свинцовым взглядом, пристально смотрит в спину.

На Пса он почти наткнулся, практически не видя ничего в чернильной темноте. Пёс неподвижно стоял, всей фигурой изображал недоумение, умудряясь как-то передать свои чувства хозяину. Опал обошел Пса, провёл по монолиту камня ладонью без латной перчатки, выпустив когти. Острия пробороздили поверхность сверху вниз не находя ни стыков, ни швов.

Воспринялось отсутствие выхода отстранённо, сквозь призму леденящего спокойствия перед неотвратимой схваткой. Неизвестный наблюдатель проявил себя, продемонстрировав свои возможности и полное владение ситуацией.

Опал снял сумку с плеча, отцепил канат от пояса. Отложил меч, шест. На ощупь, в темноте перебрал вещи, безжалостно откладывая в сторону ножны меча, пару лишних кинжалов, скрученные в плотные кольца ремни. Ополовинил запас простых болтов. Если будет возможность — вернётся за своим барахлом, подберёт. Нет — значит, нет. Взвел тетиву арбалета, укладывая на направляющую артефактную стрелу.

-Ветер! Рядом! — коротко в полголоса скомандовал костяному псу, подпрыгнув, шевельнул плечами, наклонился вбок, вперёд. Поправил расположение сумки, подцепив её через прореху поднятым с пола ремнём. Вроде нормально. Перехватил в левую руку арбалет, всё равно больше одного выстрела он вряд ли успеет сделать, плотно сжал рукоять шестопёра.

-Пёс! За мной! — скомандовал, как выстрелил. С каждым своим широким шагом убыстряясь, стремительно метнулся в темноту, назад к предполагаемому выходу.

К ожидаемому врагу. Любому и в любом количестве. Ловушек он на своём пути не боялся — вряд ли тот, кто плавит скалы и меняет по своему желанию пространство Лабиринта, опустится до такой мелочи.

Вымахнули они с Псом в огромный зал совершенно неожиданно. Только что по бокам чувствовались стены коридора, заставлял пригибаться постепенно снижавшийся потолок и вдруг пустота колоссального пространства вокруг. Невообразимой высоты потолок, противоположные стены гигантской пещеры невидны из-за лёгкой дымки вокруг. Ни колон, ни балок вверху. Слабо освещённый свод циклопической залы виден словно далёкое солнце в пасмурном небе.

Опал настороженно огляделся вокруг. Пусто. Ни големов, ни чудовищ, ни ровных рядов подземного воинства. Гладкий, расчерченный на большие квадраты, где-то метр на метр, серого цвета пол. Сзади темная ниша, в которую превратился коридор, из которого они выскочили. Впереди, далеко за триста метров, ярко светится вытянутый прямоугольник. Возможно, это выход из пещеры. Пёс замер настороженно рядом, водит черепом из стороны в сторону, глазницы пылают яростно зелёными сполохами. Вытянутый палкой хвост с костяным стуком сильно бьёт по полу. Пёс намерен рвать и кусать, пронзать острым шипом хвоста, но не кого. Опал замер на полусогнутых коленях, готовый в долю секунды выстрелить, ударить, отскочить в сторону или сорваться в сумасшедший бег по огромному пространству пещеры.

Минута, пять минут, десять. Тишина и пустота. Светят неведомые светильники наверху, манит своей доступностью прямоугольник выхода.

-Эй! Хозяин подземелий! Поговорим?!

Громкий крик Опала, дробясь на обломки эха, разносится по невероятно большому пространству пещеры. Затихает и с последним угасающим звуком неожиданно начинают ритмично мерцать двумя цветами квадраты пола, подхватывая звуковую эстафету.

Белый — черный. Чёрный — чёрный — белый. Снова белый. Белого становится всё больше. Белые квадраты сливаются в широкую дорожку, светящая тропа упирается в светящийся прямоугольник. Постепенно бледнея, пол вновь окрашивается в равномерный серый цвет.

-Однако, это очень толстый намёк для особо одарённых. Согласен со мной Ветер?

Опал отвел взгляд от погасшего пола, оглянулся на Пса. С всё возрастающим недоумением посмотрел на пытающегося яростно ухватить зубами пол, скелет собаки. Наплывы камня плотно обхватили лапы Ветра, обездвижив костяного пса. Кончик хвоста нежити, пойманный в движении, на половину утонул в сером камне. Опал шагнул к Псу, отложив арбалет, попытался с размаху вонзить выпущенные когти в камень. Высек только искры. Пёс тоскливо глядел на хозяина, выворачивая голову из неудобного положения. Опал примерился, вкладывая всю свою силу и вес в движение руки, ударил шестопёром в плиту рядом. Протестующее взвизгнул металл, выбило мельчайшую каменную крошку, руку отбросило в бок. Крохотная выбоина мгновенно заплыла серым камнем.

-Ясно. Эта игра для меня одного. Потерпи, Ветер. Думаю, наш загадочный затейник отпустит тебя после игры. Независимо от результата.

О том, что правила игры неизвестны и проиграть можно в любое мгновение, думать не хотелось.

Он присмотрелся к полу, к квадратам. Расчерченные участки ничем не отличались друг от друга. Геометрически правильные прямоугольники, одинаковой глубины и толщины линии в камне. Попытался вспомнить периодичность вспыхивания цветов на квадратах. Так, сперва белый — чёрный. Затем чёрный — чёрный — белый. Раз — раз — два — раз. Счёт и цвет. Абстрактная мера количества и цветовой указатель последовательности. Не двоичная и десятичная система, но логика в этом чередовании цветов определённо присутствует. Значит, вначале белый и чёрный. Раз и раз.

Пробуем.

Опал встал на квадрат, сразу зажегшийся белым цветом. Второй шаг и вновь белый цвет. Третий шаг — снова белый и неожиданно сметающий ураганом к стене, удар исполинского невидимого кулака.

Тело Опала встряхнуло как от встречи с локомотивом товарного поезда. С большим трудом удалось удержаться на ногах, хаотично размахивая руками. Что-то с неприятным звуком скрипнуло в сочленениях доспеха, лопнуло звонко в сумке.

Сознание Опал не потерял, дыхание у него не вышибло. Здесь неизвестный партнер по игре промахнулся. Но отыгрался в другом, провалив все три белые квадратные плиты в пустоту бездны. Всё понятно и доступно.

'Сурово тут наказывают за ошибки. Или так только предупреждают на первый раз?' — пронеслась в немного гудящем черепе мысль — 'Шлем, что ли, продолжает резонировать от удара? Всеблагие с ним. Думаем снова. Хорошо думаем. Больше трёх одинакового цвета плит не допускается по правилам. Если допустить короткую направленность линейности движения, то после второго шага надо наступать либо на левый квадрат, либо на правый. Ломать, таким образом, направление. Все коридоры в лабиринте, в основном, поворачивают налево, а вот лестницы закручены по спирали направо. Что выбираем? Летать вновь желание отсутствует и во второй раз так легко он не отделается. Чёрт! Что выбрать? Лево или право? Это тот самый выбор, о котором упоминал полузмей? Он, что ли, гадит мне здесь в компании со своим повелителем?'

Опал чуть колеблясь, занёс ногу над квадратом. В черепе вдруг всплыла цитата: 'Наше дело правое...'. Мысленно хмыкнул и решительно шагнул направо.

Белый — чёрный, шаг направо, белый. Чёрный квадрат позади становится белым. Ещё раз белый, ещё шаг. Снова направо. Оглянулся. Позади, светясь ровным светом, сформировалась уводящая в правую сторону дорожка.

'Так, нужна пауза. Два раза он шагнул направо. Третьего повтора подземный игрок не позволяет. Стоит повернуть налево? Риск? Риск, конечно, но риск логичный и оправданный. Всё равно, пока он не наступит на квадрат — ничего не выяснится'.

Опал, не позволяя себе промедлить в размышлениях, шагнул налево. Вспыхнул белый цвет.

Есть!

Дальше был просто счёт квадратов и поворотов. Когда Опал оказался у светящегося прямоугольника выхода из пещеры, Пёс резко дёрнул освободившимися внезапно лапами, упал на бок, вскочил, проскальзывая когтями по плитам пола, устремился к нему. Бежал прямо, не обращая внимания на цвет вспыхивающих под лапами плит. С разгона ткнулся в колени хозяина, замер. Только его хвост со скоростью пропеллера бешено молотил из стороны в сторону. Пёс искренне радовался.

-Ладно, ладно тебе, Ветер. Всё хорошо. Всё закончилось. Мы вместе.

Приговаривая, Опал гладил неживую собаку по гладкому черепу, чувствуя, как его самого отпускает нешуточное напряжение. Сползает с плеч неподъёмный груз, позволяя без внутренних усилий выпрямить спину.

И как вонючий поток из прорванной канализационной трубы ударил в спину шипящий голос нага:

-Обыграл малышша, нежжить?

Выход из лабиринта.

Опал медленно повернулся на голос, выводя вперёд руку с арбалетом. Взвод спущенной тетивы и укладка стрелы отняла долю мгновенья.

-Не стоит стрелять, нежжить. Каменный малышш не любит, когда рушшат его дом. А мы в его доме. Незваные госссти.

-Что за малыш, наг?

-Лабиринт. Глупые цверги вызвали духа на защиту своего дома. Люди убили цвергов, не заметили духа. Пролили кровь цвергов на камень. Начали строить, не подумав где сстроят. Лили свою кровь на камень, маги щедро жертвовали ссвои ссилы. Магия бурлила здесссь нескончаемой рекой. Дух осознал себя — появилсся Малышш и в пещерах начали умирать люди. Люди ушли. Тебе всё понятно нежжить или повторить ссначала?

-Понятно.

-Тогда идём. К выходу. За твоей Сссилой.

Наг, прозрачной тенью скользнул в свет, идущий из глубины коридора, не дожидаясь согласия Опала.

-М-да, червяку наглости и апломба не занимать! — покачал головой собеседник полузмея направляясь вслед за ним.

Шли недолго. Поворот, короткий пологий подъём и широкий полукруглый выход, ведущий вновь на карниз.

Наг уже был там, дрожа прозрачным телом у края площадки. Не дожидаясь приближения костяка, громко прошипел не оборачиваясь:

-Внизу твоя ссила, нежжить. Выход на поверхноссть прямо. Косстяшка без шлема дасст тебе Камень подчинения. Не забудь о Выборе, нежжить. Не ссстоит тебе нарушшать договор с Повелителем.

И прозрачный червяк исчез, вновь не дожидаясь ни ответа, ни приближения Опала. Хам ползучий.

Опал приблизился к тому месту, где наг исчез, окинул взглядом огромную пещеру, сопоставимую размерами с залом со светящимися плитами. Ещё раз обвёл взглядом. Потряс головой, без нужды откинув забрало бацинета, мимолётно пожалев, что подобно живому не может закрыть и вновь открыть глаза. Картина внизу не изменилась. На сером камне пола пещеры ровными рядами, в полном вооружении, стояли несколько сотен 'квадратов' скелетонов Полночной империи. В определении видимого им он ошибиться не мог. Описание элитной нежити Полночной империи, якобы, в настоящее время полностью исчезнувшей, встречалось во многих манускриптах, что он читал на складе на Мёртвом дворе.

Багряного оттенка сталь полных доспехов, с тусклыми вкраплениями лазурита. Антимагического, редкого минерала. Огромные двуручные мечи у пятёрки в первом ряду. Длинные стальные копья у вторых и третьих рядов. Следующие ряды вооружены булавами и шестопёрами как у него. Почти, как у него. В последнем ряду арбалетчики с металлическими самострелами.

Тридцать железных 'квадратов'. В каждом 'квадрате' по тридцать скелетонов. Итого ровно девять сотен нежити обученной биться с любыми армиями и побеждать эти армии. Не отступающей, не сдающейся. Нежити, признающей только одного командира. Имперский Мёртвый легион. Сила. И не просто сила, а Сила только с большой буквы. Силища. Наг не обманул. Тем более легион был в полном составе, с единицей, без которой эта целостность была бы ущербной.

Впереди, посередине стальной линии, стоял одинокий костяк без шлема. Стоял, расставив ноги, одной рукой удерживая железное древко истлевшего знамени, в другой держал нечто, изредка выпихивающее короткими, острыми вспышками чёрного пламени. Знаменосец Мёртвого легиона и он же ретранслятор приказов. Специализированный скелетон, принимающий и передающий приказы, на пять десятков лье. Уникальное, гениальнейшее творение магов Смерти Полночной империи. Созданные всего лишь в количестве двух десятков в лучшие времена рассвета империи они были на вес золота. В прямом смысле. Сколько весил Знаменосец — столько и платили за него равным весом чистейшего золота. А здесь полная халява — только Камень подчинения у него забрать остается, если отдаст. И ходячая рация в наличии. В нагрузку даётся девять сотен великолепных бойцов в доспехах с минералами, ослабляющими действие враждебной магии. Расписка в получении не требуется.

Опал, спустившись с карниза, шагал вдоль строя неподвижных скелетонов. Словно совершал осмотр подчинённого батальона. Пёс вышагивал рядом, словно верный адьюдант его неживого превосходительства. Впрочем, ни какого противоречия в титуловании.

Вот стоит ровными рядами легендарный Мёртвый легион. К Знаменосцу приближается для принятия регалий власти его будущий легат. Есть желающие оспорить? Нет? Очень хорошо. А вот будущих подчинённых следует потом 'пропесочить' за небрежное отношение к обмундированию и оружию. Время оставило следы своих беспощадных зубов на металле доспехов и лезвиях мечей. Ржа, коррозия, истлевшие ремешки креплений доспехов. Придётся искать им замену или изготавливать. Или просто заставить изготовить. Того, кто попадётся на пути.

Опал чуть внутренне дёрнулся при резком движении закованной в металл руки Знаменосца. Всмотрелся в тёмные провалы черепа скелетона, аккуратно снял бацинет, латную перчатку. Взял с раскрытой ладони блистающий тёмным пламенем Камень. Приложил к освобождённому от железа шлема черепу. Перетерпел секунды дезориентации почувствав себя тысячеруким, тысяченогим, многоголовым. Одновременно находящимся в разных концах зала, в задних, передних рядах. Почувствовал свинцовое бремя веков, удушающей пылью осевших на его кости. Перетерпел мгновения колющей боли от вплавляющегося в лобную кость Камня. Поморщился мысленно, сравнив себя с этой, ну 'во лбу звезда горит'. Надев шлем, повернулся лицом к строю скелетонов. Под сводами пещеры ударил короткий металлический гром от удара сотен кулаков по нагрудникам доспехов.

-Э... Вольно, парни.

Эпилог.

Мраморная вилла Службы Надзирающих.

Окрестности форта Юга.

-Здравствуй, Ржавая Игла!

-О, Всеблагие! Как же приятно начинается день! Я рада, что моё старое прозвище не стёрлось из людской памяти! Что ты еще мне приготовил в подарок Лота? Привет от Оставшихся? Или бессмертный пророк Яул попросил тебя передать мне пропитанные ядом цувы марнийские шелковые простыни? Не тяни, мой старый друг. Выкладывай все-все свои сюрпризы! Порадуй даму!

-Прекрати, Уналл. Я всего лишь исполняю волю старшего рода!

-Этого сумасшедшего паралитика? О, Лота! Сколько же ещё ты сможешь терпеть и исполнять капризы этой древней вонючей развалины? Или тебе не хватило изнасилования этим полутрупом твоей младшей сестры? Скажи мне, каково это иметь в племянниках сына своего прадеда? Тебе, наверное, приятно часто видеть перед собой юную копию Сагодского мясника?

Высокородный асс"Ротон Лота, начальник Внутренней разведки и высший гайтер-офицер Службы Надзирающих с громким щелчком в суставах сжав рукоять парадного меча стремительно шагнул к маркизе асс"Талесс, что сидела в уютном кресле у стола и небрежно поигрывала серебряным столовым ножом. Его бледное лицо покрылось неприятными красными пятнами, ноздри тонкого носа яростно раздулись от гнева, в бледно-зелённых глазах бурлили волны жгучей ненависти к сидящей перед ним женщине. Угрожающе склонившись над маркизой, мужчина буквально прошипел:

-Это было нужно нашему роду! Линия магов с Северного материка не должна прерваться! И древняя кровь Севера, не может быть разбавлена помоями южных выскочек! И не тебе, Осенняя старуха, судить об этической стороне этого! Напомнить тебе, скольких ты лишила жизни ради продолжения своего существования? Тебе ли, продавшей и предавшей единокровную сестру и собственную дочь, вещать о морали и нравственности? И на твоем месте я бы придержал свой сочащийся ядом язык!

Маркиза лениво крутанула в тонких пальчиках нож, поймала лучик солнца, направляя солнечный зайчик в глаза нависшему над ней мужчине. Лота чуть прищурился, не отводя взгляда от глаз маркизы. Смотрел не мигая. Колол взглядом своих, потемневших до черноты, узких зрачков голубые глаза женщины.

Первой отвела взгляд маркиза. Щелкнула ногтем по головке змейки-голема, что обвивал её шею, брезгливо прошипев:

-Пошла вон, тварь!

Смотря в сторону, негромко произнесла:

-Достаточно меряться волями, Лота! Я прекрасно поняла тебя. Обменялись любезностями и закончим на этом!

Примеряющее предложила:

-Выпьешь вина, мой долгожданный гость? Какого? Светлое шатро с Высокого плато? Тёмное отборное Саграмское? Или, как всегда, малый бокал "Пламенного напитка"?

Высокородный дворянин герцогства, асс"Ротон посмотрел на скользнувшего с шеи баронессы и скрывшегося под столом накрытым скатертью, отделанной кистями и фестонами со смаргдами змейку — сторожа. Буркнул отстраненно, провожая взглядом ползущее к выходу изделие Лабораторий Службы:

-Вот совершенно не сомневался, что ты подберёшь ключ к управлению големом.

Перевёл взгляд на поднявшуюся и подошедшую тем временем к буфету с винами маркизу, ждущую его ответа. Кратко попросил:

-Напиток. Большой бокал.

Удобно устроился в кресле. Именно в том, где раньше сидела маркиза. Возвращавшаяся к столу маркиза смысл поступка Лота восприняла правильно. Чуть потемнело сияние её голубых глаз, резче выделились скулы на миловидном лице, стали жестче линии губ баронессы. Но обострять ситуацию женщина не стала. Села в кресло напротив, спокойно взглянула в глаза мужчине и озабоченно поинтересовалась:

-Где твоя охрана Лота? У тебя ведь так много врагов!

-Сменила охрану виллы. Слуги на первом этаже. Адъютанты с охраной. Бруно остался у кареты.

-Хорошо, но всё равно полог молчания при нашем разговоре не помешает.

Маркиза сложила хитро пальцы левой руки, круговым движением махнула над головой правой. Коротко шепнула:

-Ис`с!

Воздух в комнате стал густым, подобным киселю. Краем глаза виделось его неровное дрожание. Еле слышимые звуки со двора и с первого этажа, доносящиеся через окно и открытую настежь дверь столовой внезапно исчезли. Вместо них на грани восприятия появился неприятный, раздражающий гул.

Собеседник маркизы ни как не отреагировал. Спокойно продолжал сидеть в кресле, терпеливо ожидая финала заклятия "Полог тишины". Маркиза, довольная проделанным, победно улыбнулась:

-Можешь рассказывать, Лота.

-Что тебе рассказывать, Уналл? Всё произошло так, как мы и договаривались. Нежить получила временную фору. Не пойманной ушла в лабиринт. Олла жив. Все условия твоего господина выполнены. Говори теперь ты. Что далее?

— Что далее?

Маркиза хищно улыбнулась. Губы женщины превратились в тонкие бледные нити, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Голубые глаза маркизы превратились в два куска прозрачного льда.

-Будем раскачивать лодку, Лота!

-Лодку? Ах, лодку! Но ведь это мятеж? Измена герцогу и присяге!

-Да, Лота! Измена! Мятеж! Предательство! И возможно война!

-Война?! Игла, ты заходишь слишком далеко! Это уже слишком! Герцогство не готово к войне!

-И пусть! Чем хуже — тем лучше! Прекрасное слово — война! Битвы и сражения! Пожары и убийства. Гибель городов и государств!

-Но погибнут сотни тысяч людей!

-Но таковы правила Игры! Нужна кровь! Много крови! Нужно очищение от грязи Оставшихся! И ты знаешь, что ожидает выигравшую сторону! Только не говори мне, что ты этого не предполагал, заключая со мной соглашение. И хватит разыгрывать из себя верного присяге, романтичного офицерика из Корпуса, нежно любящего весь этот мерзкий мир! Ты отвратительный актёр, Лота. Комедиантство тебе совсем не к лицу.

Мужчина молчал, внимательно глядя на собеседницу. Ржавая Игла, она же Осенняя старуха, холодно улыбаясь, ждала его ответа.

В комнате сидели два человека. Один с бледно-зеленными глазами, мужчина. Второй человек женщина, с голубым цветом глаз.

Но почему-то казалось, что их глаза светятся желтым янтарём глаз хищников, а на стенах силуэты их теней щерились клыками в приоткрытых пастях.

Сто вторая лига Центрального тракта.

Трактир Одноглазого Мишу "На перекрёстке".

Полдень.

-Хозяин! Еды, пива и чистый стол у окна!

Командный голос мастер-сержанта Службы, ударил железным кулаком по хрупкой тишине в зале трактира, заставляя сгорбиться и вжимать головы в плечи двух менестрелей притихших в углу и сутулого мастерового. Неудачников, зашедших в трактир минут за пятнадцать до того, как раздался громкий конский топот на дворе. Зазвенело, залязгало железо и в широко распахнувшуюся дверь вошли своим пугающим беззвучным шагом "скальпели" Службы Надзирающих. Тяжело ступая, заставляя прогибаться под собой толстые плахи пола, вслед за ними втиснулись в узкий для них проём, громоздкие от брони, мускулистых тел, тяжелых топоров и двуручных мечей великаны из "звеньев".

Троица в углу постаралась слиться с темной стеной за их спинами.

Вошедшие, рассредоточились по залу, занимая столы, лавки, наполняя помещение запахом кожи, стали, пота и злости. Именно злости. Старший из менестрелей мог поклясться на Малом Своде, что именно этот кисло-жгучий запах, заставляющий потеть его ладони, обнимающие кружку с холодным пивом, имеет источаемая вошедшими людьми злоба.

Злость застаревшая, намертво въевшаяся в тела, жесты, взгляды солдат. Он тоскливо переглянулся с партнёром. Черный день, чёрный час.

"Для полного счастья не хватает лишь господ офицеров Службы". С мысленным вздохом подумалось менестрелю и через мгновение он понял, что правду люди говорят — Отец Лжи очень любит шутить. Зло шутить, жестоко.

Ударили по тонкому слуху музыканта властные шаги. Серебряным звоном обласкали шпоры. Наклонившись вплотную к столу менестрель, таясь, сделал защитный круг у сердца.

Вошедшие в трактир господа офицеры в запыленной полевой форме, холодным взором обвели зал. Прошествовали к столу. Кровавым отблеском сверкнули ромбы на воротниках мундиров, заставляя опускать взгляды менестрелей, прислуги и кривого на один глаз толстого хозяина трактира. Взгляды офицеров ломали спины людей в угодливых поклонах, служили поводом для струек холодного пота. Офицеры Службы Надзирающих всегда пользовались любовью граждан герцогства.

-Вина. Мясо птицы. И менестрелям заплатил лаурий?

-Да, господин офицер! Как нельзя-то, как же без....

-Заткнись. Сур Олла, что им играть?

Второй молчаливый офицер самый старший по званию, это без сомнений — обращавшийся к нему говоривший чуть развернул плечи и выпрямил спину, обозначая строевую выправку. Командир медленно повел тяжелым взглядом в сторону музыкантов. Темно-зелённые глаза офицера буквально придавили к полу рассматриваемых им музыкантов. Если от его подчиненных веяло злостью уже чуть погасшей, чуть тлеющей, то от него шли волны чистой ненависти. Ненависти высокой пробы, той, что не гаснет со временем, а наоборот разгорается, сжигая в своём огне владельца. Или того, кто вызвал столь сильное чувство. Холодный голос разрезал тишину ожидания на тонкие ломти, роняя иней звуков на столы и пол, затягивая изморозью стены зала.

-Спойте, менестрели, балладу о сёстрах-лунах из замка У Трёх рек. Спойте старый вариант, тот, что создал великий поэт асс"Мотолар. Хочется освежить кое-что в памяти.

На подгибающихся ногах музыканты вышли из-за стола. Старший лихорадочно вспоминал первоначальный вариант баллады о сестрах.

"Как же там? Луна-обманщица и Отнимающая жизнь. Жива и не жива, едины в ненависти к друг другу обе. Готовы каждая родную кровь... Но невозможно нить прервать..."

Он уже готовился взять первые аккорды, как его, неосторожно вставшего у двери, она толкнула в спину, снося с пути ворвавшегося в трактир гонца Службы.

-Депеша господину гайт-офицеру асс"Мэллур!

-Ко мне, рядовой.

-Господин офицер! Пакет от господина высшего гайтер — офицера!

Олла требовательно протянул руку. Плотный конверт. Прошит суровыми нитями наискось, в центре расплывчатая клякса сургуча. Чёткий оттиск перстня высокородного асс"Ротон Лота, руководителя Службы Внешнего контроля.

-Вы свободны, рядовой.

Напряженный взгляд, излишне выпрямленная спина. Чуть прикушенная губа гонца.

-Что-то ещё, рядовой?

-Разрешите доложить, господин гайте-офицер!

Офицер разрешающе шевельнул кистью руки.

-На семнадцатой лиге тракта я был остановлен неизвестными! По внешнему виду, вооружению и способу остановки — рейдгруппа маркизата.

Шорох ткани формы, скрип лавок под угрожающе шевельнувшимися людьми, лязг металла доспехов на "звеньях".

Олла заинтересованно приподнял бровь.

-Очень интересно, рядовой. Продолжайте.

-Их главный вручил мне послания для вас, сур офицер!

-И где же оно?

-Они, сур офицер!

На стол перед Олла лег конверт простой бумаги и изящный свиток дорогого пергамента, простой листок, свёрнутый пополам. Листок несколько помят, темная точка в верхнем углу. Конверт не скреплен ни сургучом, ни суровой нитью, обычный конверт. Свиток перевязан шелковой нитью.

Олла покрутил послания в руках. Пронёс над пламенем светильника лист бумаги и конверт. Свиток отложил в сторонку, он знал, кто перевязывает ценнейший пергамент шелковыми нитями. Аккуратно вскрыл конверт извлечённым из ножен кинжалом.

Внутри конверта узкий листок, на нём три короткие строчки: "Здравствуй, Олла. Нужно поговорить. Назначь место". И размашистая подпись внизу "Весельчак". Развернул мятый лист бумаги: 'Ни с кем не говори и не встречайся!'. Более ничего. Взрезал нить на свитке: 'Сыне мой во Миру! Да благословенна будет твоя искра пастырями нашими Всеблагими Братьями....' — бла — бла, елей и патока, ага, вот и суть — ....и я буду счастлив лицезреть тебя в исповедальне Левого крыла в день Пятого брата во вторую седмицу этого месяца в Южном храме.

Писано по распоряжению настоятеля Южного храма патриос — первосвященника Фавия'

Олла перечитал ещё раз все три послания, переложил их с места на место, словно гадальные карты, потом одним движением скомкал всё в кулаке. Получившийся комок поднёс к огню светильника, зажег, уронил загоревшиеся письма на стол, аккуратно отодвинул в сторону так и не распечатанный пакет от дядюшки. Дождавшись, когда все письма превратятся в пепел, сурово взглянул на замерших у входа менестрелей:

-А почему я не слышу музыки?

Форт Пернас.

Тренировочная база "звеньев" Службы Надзирающих.

Шаг, удар, отход, щит на поворот. Шаг, удар, отход, едкий пот заливает глаза. Рука со щитом еле выворачивает деревянную громадину под нужным углом. Шаг, удар, отход.

-Рядовой Равэлл Иссе!

Шаг, удар, отход.

-Рядовой Равелл Иссе! Прекратить тренировку!

"Иссе он". Удар. "Равелл он". Шаг. "Рядовой не он. Он сержант. Он егерь'. Крепкая рука наставника хватает его за плечо и разворачивает залитое потом тело лицом к себе.

-Виноват, сур наставник!

Наставник внимательно оглядывает измождённое лицо рядового "звена" Службы. Белки глаз красные, залиты кровью лопнувших от непосильной нагрузки сосудов. Дыхание хриплое, нижнее, когда легкие не успевают впитать кислород, получаемый с короткими вздохами. Рубаха и куртка солдата не просто пропитаны потом, они высохли на теле, покрывшись хрустящей коркой соленого налёта

-Сдать тренировочное оружие, рядовой. Отметиться в интендантском отделе у гамма-лейтенанта сур Дсато! Вы переводитесь в роту "скальпелей". После сдачи оружия пройдите к третьему входу. Приказ ясен?

-Так точно, сур наставник-сержант! Разрешите идти?

-Идите рядовой.

Равэлл разворачиваясь, пошатнулся от тяжести тренировочных щита и меча, на подкосившихся ногах провалился вперёд. Крепкая рука вновь хватает его за плечо, помогая сохранить равновесие.

-Рядовой!

-Я, сур сержант!

-Оставьте оружие здесь и пройдите сразу к третьему входу.

-Слушаюсь, сур сержант!

До третьего входа, если идти через плац, всего шестьдесят шагов но это чревато суровым дисциплинарным взысканием. Если же идти мимо арсенала, обходя плац и выступ угловой башни, то около ста пятидесяти. Но всё равно недолго. Равэлл шел долго, словно обходил форт по периметру. Ноги подкашивались, в глазах мелькали темные точки и била частыми приливами кровь в виски.

Тренировочная программа "звеньев", рассчитанная на огромных, массивных людей, по комплекции более похожих на япов, для него оказалась непосильной. Жилистый, сухой, выносливый, но лёгкий, он просто физически не мог выполнять все нормативы "звеньев". При весе снаряжения почти равному его собственному весу, он еле мог двигаться. Тонкокостное сложение не позволяло обрасти мясом, а пробитое в стычке с "лесными людьми" левое лёгкое недостаточно хорошо снабжало организм кислородом. Держался на тренировках он только на силе воли, раз за разом скрипя зубами вытаскивая себя из казармы на утреннее построение.

И вдруг всё закончилось. Перевод в роту "скальпелей". Легкие на подъём, легкое вооружение. Их основной целью была мобильность передвижения и стремительность в схватках. Это было его. Равэлл ощущал, как помимо его воли, его охватывает радостное чувство. Он по прежнему остаётся в Службе и что скрывать, он избавлен от непосильных для него нагрузок в отрядах "звеньев".

Но зачем ему идти к третьему входу?

-Здравствуй, Равэлл.

-Господин командир сур Лодо! Разрешите доложить! Рядовой Иссе прибыл!

-Хватит, Равэлл. И не тянись передо мной. Я тебе более не командир, ты не мой сержант егерь. И не крути головой. Это я вызвал тебя к третьему входу. И, чтобы не было недомолвок, я посодействовал твоему переводу в "скальпеля".

-Спасибо, сур Лодо! Вы лучший командир, из известных мне!

-Ну, хватит славословить. Поговорить нужно, Равэлл. На коня взберёшься?

Только сейчас Равэлл заметил чуть в отдалении сопровождение бывшего командира, своих братьев-егерей. Улыбки на их лицах и одобрительное подмигиванье. Один из мастер-сержантов держал под уздцы лошадь с пустым седлом.

-Да, сур Лодо.

-Тогда садись и проедемся до вон того холма.

Когда они приблизились вдвоём к холму, сур Лодо достал из поясной сумки небольшой цилиндр на цепочке. Крутанув против солнца, разъял его на две половинки. На широкую ладонь выкатился длинный стержень белого цвета.

-Знаешь, что это, Равэлл?

-Нет.

-Это "Огонь звезды".

-Но ведь это же под запретом! За владением подобным — смертная казнь!

-Две смертные казни или три. Не важно. Этот "огонь" ещё из Полночной империи. Те, которые сейчас у наших магов и вполовину не имеют его силы. Понимаешь меня?

Равэлл молчал, внимательно смотря на белый стержень на ладони командира. На смерть сотни людей, заключенную в невзрачную штуковину.

Сухие губы разомкнулись, выталкивая ненавистное слово:

-Нежить?

-Да. Только, Равэлл, тут есть одна...

-Я не смогу уйти, когда использую "огонь" — перебил бывшего командира бывший подчинённый. Сур Лодо сумрачно кивнул.

-Но не уйдёт и нежить.

-Верно.

-Так в чем же дело, сур Лодо? Как он ...— Равэлл замялся, подыскивая слово.

-Действует? — пришел на помощь сур Лодо.

-Да.

-Просто. Нажимаешь на концы стержня сильно два раза и отпускаешь. И всё.

-То есть мгновенно?

-Да, Равэлл.

-Так это же замечательно, сур Лодо! Вы действительно лучший командир, из тех, кто известен мне!

Конец первой книги.

Березники. Январь 2011 год.