Дальнейшее должно было стать делом техники. Груз в таких машинах был скоропортящийся, значит, попасть на рынки он должен был в кратчайший срок. Поэтому машины пойдут самым прямым маршрутом, где их и будут ждать. А дальше банальная проверка документов. И пусть экспедитор попробует объяснить, как груз, который был предназначен Георгиевскому заводу в Ставропольском крае, вдруг сменил свое место назначения на плодоовощную базу в Перово в Москве! Да и отправитель поменялся!
Маховик операции 'Южный кордон' постепенно набирал обороты.
Среда 6 сентября. Ленинград. Измайловский проспект.
В школу Андрей сегодня не пошёл. Как и в университет. Он решил остаться с Мелкой, которую, вчера он тоже, отпросил с занятий. Учителей эта его просьба совсем не удивила, всё-таки сегодня суд над отчимом девушки, на котором должен был окончательно решиться вопрос с опекунством Мелкой. Больших проблем с этим возникнуть не должно было, так как мужчину должны были привезти на суд прямо из тюрьмы, где он и его сожительница сидели свои законные пятнадцать суток. Последнюю, конечно, никто на суд приглашать и не собирался. А отчим все необходимые показания дал, да ещё и написал, что искренне раскаивается в содеянном, и попросил прощения, как у падчерицы, так и у Жозефины Ивановны.
Но мандраж и у Соколова, и у Мелкой, тем не менее, присутствовал. Хотя утром, к удивлению парня в семь утра и Тамара, и Кузя на пробежку явились. Впрочем, сильно нагружать их сегодня парень не стал, памятуя о вчерашних проблемах Наташи. Так что это было больше похоже на обычную пешую прогулку, что, как говорят, тоже очень полезно.
А дальше они отправили Наталью в школу, а сами поехали на съёмную квартиру к Жозефине Ивановне, где и пробыли до часу дня, когда настало время отправляться в суд.
-Здесь нас жди, — распорядилась бабушка Тамары, — нечего там тебе делать. Сказали, что надолго не затянется. Андрей пожал плечами и устроился на лавочки, неподалеку от входа.
-Здравствуй, Андрей, неожиданно услышал он. Парень оглянулся, около лавочки стояла Варя.
-И вам не хворать, — ответил он, — тоже на суд пришли?
-Да, мне сказали это сделать, — подтвердила она, — вдруг всплывут мои сообщения в РОНО или в прокуратуру. Я тогда должна буду все объяснить, хотя очень надеюсь, что до этого не дойдет.
-Жалеете о содеянном? — нейтральным тоном спросил парень.
-О девочке, да, — так же спокойно ответила женщина, — я была не права, за что и получила. А вот с тобой все сильно просчитались. Не понимаю, они все слепые, что ли? Ведь и Вадим, и Афанасьевы и даже эта твоя Жозефина Ивановна потом сильно об этом пожалеют. Ведь они же для тебя, словно пыль под ногами будут, неужели они этого сейчас не чувствуют? Потом-то поздно будет, танки надо давить, пока они ещё чайники.
Она довольно печально улыбнулась и пошла прочь. Но через несколько шагов остановилась, обернулась и негромко сказала, — по моему поводу ты можешь не переживать. Это теперь не моя война.
Среда 6 сентября. Ленинград. Американское консульство. Утро.
Машина с шашечками ждала Фреда у входа. Он вздохнул и решительно открыл дверцу. Водитель, немолодой уже мужчина вопросительно взглянул на него.
-В Юсуповский дворец, знаете, где это? — сказал американец.
Водитель кивнул и они поехали. По дороге оба молчали. К своему немалому удивлению, резидент понял, что слежки за ним сегодня нет.
-А зачем она? — тут же понял он, — его же везут по конкретному адресу, водитель тоже наверняка из комитета.
-А если я сейчас попрошу остановиться, расплачусь и уйду, что они тогда делать будут? — мелькнула у него в голове шальная мысль. Мелькнула и пропала.
-Потому что тогда на моей карьере можно будет поставить крест, — мысленно усмехнулся он, — Уильям мне подобной выходки не простит.
Ехали они недолго, машина остановилась напротив парадного входа во дворец, американец быстро рассчитался и такси уехало.
-До назначенного времени еще пять минут, — отметил про себя Фред и уставился на громадину дворца. Длинное трехэтажное желтое здание впечатляло своим монументальным стилем.
-Умели же раньше русские строить, — подумал он, — интересно, куда теперь-то, все подевалось. На эти их новостройки без слез не взглянешь.
Увлекшись созерцанием, он и не заметил, как к нему подошел седовласый пожилой мужчина.
-Нравится? — негромко спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил, — а внутри просто сказка. Так что если несильно спешите, могу вам небольшую экскурсию устроить.
-Время есть, — кивнул резидент, — и меня зовут Фред, впрочем, вы наверняка в курсе. А ваше имя, простите?
-Если вам несложно, зовите меня просто Дед, я уже привык к такому обращению, — ответил мужчина. Пойдемте, сегодня во дворце моя хорошая знакомая работает, она нам все покажет и расскажет.
Экскурсия несколько подзатянулась, но американец не стал торопить события. Тем более что ему действительно было интересно. И не столько интерьер дворца, сколько его собеседник. Который, не только внимательно выслушивал экскурсовода, но и периодически добавлял к ее рассказам довольно неожиданные детали. А затем они оказались за кулисами домашнего театра. Где женщина внезапно их покинула. Ушла, как говорится, по-английски, не прощаясь. Кстати, имени своего она тоже не сказала.
-Здесь нет прослушки, и посторонние тут не ходят, — довольно резко сказал старик.
Фред подивился произошедшей с собеседником метаморфозе. Только что рядом с ним находился добродушный пожилой дядечка, а теперь это был жесткий, с колючим взглядом службист, явно многое повидавший в своей жизни.
-Чтобы между нами не было недомолвок, сразу говорю, что я являюсь противником всяких подковерных игр между спецслужбами наших стран, особенно когда они задевают интересы моей страны, — продолжил Дед, — и предпочитаю действовать просто и эффективно. И товарищи из КГБ, после ухода старого председателя, теперь со мной согласны. Поэтому сразу предупреждаю, что любая противоправная деятельность вас и ваших подчиненных будет пресекаться.
-Вы абсолютно уверены, что это место не прослушивается? — озираясь по сторонам, спросил американец, — как то тут все необычно.
-Можем пойти в другое, тут подобных закоулков полно. Если хотите, в сад уйдем. А можем и вариант записок проработать, вы мне вопрос, я вам ответ, и наоборот. Зажигалка и пепельница тоже имеется. Прочитал, сжег, — глаза старика лучились холодным весельем.
Фред сделал над собой небольшое усилие и взглянул прямо в глаза собеседнику, — предпочитаю живое общение.
-Вот и славно, — безмятежным тоном сказал тот, — тогда вернемся к нашим вопросам. Скажите, мне, коллега, что или кого вы все так упорно ищите у нас в городе? Врать не нужно, ваши русисты достаточно наследили и предоставили нам довольно много информации. Да и ваш интерес к Военно-Медицинской Академии как на ладони. А уж отмена вашей операции в Марокко, это как вишенка на торте!
Резидент на несколько мгновений замолчал, обдумывая услышанное, потом негромко ответил, — начну с конца. Операция в Марокко была отменена, так было принято решение не портить с вами отношений. Тем более что ее возможные результаты руководство посчитало сомнительными. Что касается вашей академии, то было бы странно, если бы мы не заинтересовались вашими исследованиями в области мозга, получив от нашей агентуры здесь довольно любопытную информацию. Ну, а что касается первого вопроса, то мы ищем человека, который передал нам в прошлом году очень важные материалы, напрямую касающееся, нашей страны. Никаких ваших тайн он нам не выдавал. К сожалению, он на связь с нами больше не выходит.
-Однако, — Дед с заметным удивлением посмотрел на собеседника, — если честно, то такого прямого ответа я от вас не ожидал. Ну что же, откровенность, за откровенность. Сразу скажу, что такой подробной информации, как в прошлом году по наркокартелям вы больше не получите. Просто потому, что Оракулу, назовем их так, есть чем заняться. Бывший Председатель КГБ как мы теперь понимаем, планировал с помощью этой операции заручиться вашим доверием. С какой целью мы не знаем, а теперь и не узнаем. Мертвые хорошо хранят свои тайны.
-Я так понимаю, что Вы меня сейчас вежливо так послали, — тщательно проговаривая каждое слово, произнес Фред.
-Не совсем, — на лице мужчины сверкнула хищная улыбка, — я просто довожу до вашего сведения, что бесплатно больше ничего не будет. Вы и за прошлый раз с нами не рассчитались. Хотите что-то получить, платите. Хотите сами искать выходы на Оракула, да, пожалуйста. Только в рамках нашего, а не вашего закона. И упрощать вам работу мы не планируем, а совсем наоборот.
-И что вы можете нам предложить? — Фред подался чуть вперед.
-Например, прогноз по вашим ураганам и вообще аномальным явлениям на территории Америки, — продолжал улыбаться Дед, — я думаю, что это стоит весьма, кругленькую сумму. Если будут еще какие-то вопросы, не затрагивающие интересы СССР и наших союзников, то это тоже может обсуждаться.
-Цифры озвучить не хотите? — теперь уже на лице американца застыла улыбка, больше напоминающая гримасу.
-Не уполномочен, — сухо ответил старик, — конкретные цифры это не мое, да и не ваше дело. Наш разговор сугубо предварительный. Кстати, вы должны понимать, что нас интересуют не только и не столько деньги. Деятельность вашего комитета по нераспространению высоких технологий у нас уже в печенках сидит, так же как и ваши санкции по любому поводу. Хотелось бы верить, что история со Збигневым, кое-кого у вас все-таки немножко отрезвила. А то ведь новый председатель КГБ это не то, что прежний. Он ударом на удар отвечать привык, причем не обязательно соразмерно.
-Это будет очень непросто, — пробормотал Фред, — у нас многие в Конгрессе на дыбы встанут против этого.
-А зачем так афишировать наши взаимоотношения? — усмехнулся Дед, — у нас тоже многим подобное не по нутру придется. Ну и что? Собака лает, а караван идет. Вариантов множество существует, не мне вам это объяснять.
-Так я понял, — наморщил лоб американец, — но мне все же требуются доказательства, что ваш Оракул и тот, кого мы ищем, это одно, и тоже лицо.
-Не надо меня за идиота, держать, а то я и обидится, могу, — неожиданно вспылил его собеседник, — я вам не мальчишка, чтобы на пустяках прокалываться. Сказано вам было, что Оракул, это не один, а несколько. Разницу ощущаете? А девчонка ваша тогда наткнулась на предполагаемого связника, которого вы теперь так упорно ищите. А чтобы вам совсем все понятно было, то вот вам записочка, на память. Узнаете?
Американец, конечно же, узнал. На листочке были нарисованы те самые иероглифы 'Девушка' и 'Чертенок', с которых тогда все и началось.
-Мы прекрасно понимаем, что вы продолжите искать Оракула, — несколько успокоившись, произнес Дед, — только зарубите себе на носу, что им, почему-то у нас в стране нравится. А любые провокации мы будет пресекать. Так что думайте, что вам выгоднее, синица в руках или журавль в небе. Вот так и сообщите господину Колби, что мы вам не враги. А всего лишь противники. И что смягчение нашего противостояния выгодно обеим сторонам. Я так считаю. Потому, что если один из нас двоих вдруг поскользнётся, то второму тоже придется несладко. Давайте учиться договариваться. А сейчас пойдемте, я вам местные подвалы покажу. И историю расскажу одну любопытную. Про фаворита последней русской императрицы Григория Распутина. Которого в этих самых подвалах и умучали.
Четверг. Седьмое сентября. Москва. Кремль. Совмин. Первая половина дня.
Когда дверь за профессором Московской финансовой академии Владимиром Геращенко закрылась, Федор Давыдович смог дать волю своим эмоциям. А их было много. С одной стороны, безусловное облегчение, связанное с тем, что Владимир Сергеевич смог найти простое и изящное решение проблемы с американским зерном в этом году. С другой стороны, полное разочарование в представителях министерства сельского хозяйства, которых эта же проблема поставила в тупик. А ещё, у него из самой глубины души поднималось абсолютное непонимание того, что специалист такого высочайшего уровня, уже двадцать лет оказался невостребованным. Как в пятьдесят восьмом году Хрущев отстранил его от должности в Госбанке, так никому он больше и не понадобился. Нет, за консультациями к нему многие бегали, в ножки кланялись, когда какие-то проблемы надо было решить, а потом вновь о нем забывали. Хорошо хоть сыну его в карьере препятствий серьезных не чинили, а то с них бы сталось.
-А вполне возможно, что он заключил с нашими финансовыми руководителями негласный договор, — вдруг подумалось ему, — может даже и с Косыгиным. Они не мешают карьере его сына, а он не лезет в их дела, пока его не попросят. Вот так и работает система. Отторгает неудобных ей персонажей.
-И меня, кстати, тоже, на Пленуме попытались, — внезапно понял он, — если бы не поддержка генсеком моих предложений в своем докладе, все сейчас совсем иначе могло бы быть. Да и теперь эта возня продолжается, Алексей Николаевич продолжает воду мутить. И Мишу Горбачева, похоже, кто-то очень хочет в Москву перетащить. И на мое место вдобавок. А тот и рад стараться. Вон как он против меня на Пленуме выступил. А я-то дурак, его своим другом считал!
-Вот интересно, — его мысли снова вернулись к американскому зерну, — вот почему никто не мог додуматься, про кредиты. Казалось бы, чего проще, раз не хотят у нас по американской цене его, покупать, которая действительно завышенная, тогда берите в кредит, под небольшие проценты, с рассрочкой на несколько лет. В итоге то они все равно полную цену заплатят, да ещё и с небольшой переплатой. А сейчас мы его и в портах не сгноим, потому что наши корабли зерно сразу к арабам отвезут. А мы ещё благодаря этой сделке и апельсины с мандаринами в этом году гораздо раньше нового года получим. И по более выгодным ценам. А тут ещё и испанцы, по этой схеме захотели себе зерна купить. А у них тоже есть, что нам продать.
Тут взгляд Федора Давыдовича упал на полку в шкафу, где мерцал тусклым желтоватым цветом серебряный лафетничек. Кулаков встал из-за стола, открыл дверцу шкафа и взял стаканчик в руки. По его пальцам моментально пошло тепло и его неудержимо потянуло в сон. Он только и успел сделать пару шагов и упасть в кресло, когда глаза его закрылись, и он погрузился в тревожное забытье.
... Медленно катятся в безмолвии темные воды, ничто не нарушает их величественного покоя. Даже песок под ногами Кулакова, спускающегося с холма к реке, не скрипит, а еле-еле слышно шелестит, словно боясь потревожить тишину этого места. Мужчина осторожно окунул лафетничек в реку и на поверхности вокруг предмета тут же замелькали веселые искорки. Он медленно вытянул стаканчик из воды, и, повинуясь непонятному желанию, стряхнул несколько капелек из него себе в рот.
И проснулся. В руках его было пусто, зато в голове царила бодрость и свежесть. Он бросил взгляд в сторону шкафа. Там на полке, весело переливался лучистым светом серебряный стаканчик.
