Гарри знал, что это нормально — отождествлять себя с главным героем фильма, но он должен был признать, что между ним и Нео есть сильное сходство. Как только Нео присоединился к повстанцам, Морфеус сказал ему, что он — Единственный, и что только он может спасти человечество от машин. Гарри мог сравниться с таким давлением и ответственностью.
Агенты казались непобедимыми, благодаря своей способности аппарировать и неуязвимости для оружия, и Гарри вспомнились Пожиратели смерти, которые преследовали их в Отделе тайн.
Однако самый сильный момент был в конце, когда Нео умер и вернулся к жизни. Оружие Агентов больше не действовало против него, так же как проклятия Волдеморта не сработали после жертвоприношения Гарри.
Когда Гарри наблюдал за кульминационной сценой, когда Нео без труда останавливал пули на середине траектории и заставлял их безвредно падать на пол, его охватило полузабытое чувство. Это было чувство целостности, знания и неописуемого покоя.
Он понял, что однажды уже пережил это. Это было после того, как он вернулся из своего видения на вокзал Кингс-Кросс, на поляну, где Волдеморт убил его. Он не испытывал страха, и не только потому, что пережил смерть. В тот момент он понял, что страх никогда не был необходим и что все, что когда-либо происходило, было в основе своей прекрасно. Смерть его родителей, его детство с Дурслями, все, что ему пришлось пережить, и все, кого он потерял, — в основе всего этого было неописуемое совершенство, в силу самого факта своего существования.
Гарри недоумевал, как он мог забыть. Неужели оно было потеряно после битвы? Горе Гарри и его сочувствие к страданиям других людей были непреодолимы. Кроме того, было бы немыслимо сказать, например, Джорджу или миссис Уизли, что смерть Фреда была совершенством. Возможно, он отложил свое осознание перед лицом более насущных потребностей.
Но просмотр фильма вновь пробудил его, и он уже не мог представить, что когда-нибудь снова потеряет его. Как можно забыть окончательную истину?
Рон похлопал Гарри по ноге.
— "Ну, что ты думаешь, приятель?" — спросил он, когда в доме снова зажегся свет. — "Это было потрясающе или как?"
Гарри с трудом подбирал слова.
— "Да", — выдохнул он. — "Это было что-то".
Каким-то образом он поднялся на ноги и вышел из кинотеатра вместе со своими друзьями. Он слышал, как Ли и Джордж хвалили спецэффекты, а Полумна выражала удивление тем, что большинство людей раньше не понимали, что ложки не существует. Рон и Невилл смеялись над сценой, где Прорицатель говорит Нео, чтобы тот не волновался, что разобьет вазу, и как это было похоже на то, как профессор Трелони предупреждал Невилла о чайной чашке.
После этого они пошли за мороженым на косую-аллею, и Гарри был слишком озабочен, чтобы наложить свои обычные чары "Заметить-не заметить", хотя они сидели на террасе.
К несчастью, его заметила шумная парочка волшебников, выходивших из таверны. Они оба были одеты в футболки Уимборнских Ос, и до того, как заметили Гарри, они громко обсуждали, должен ли тренер поставить О'Коннелла на место вратаря.
— "Ой, Поттер!"
Гарри и остальные повернулись.
— "Да, вы. Мальчик-Который-Выжил!" — сказал второй.
— Скорее, "Мальчик Нэнси, который жил", — сказал первый, и они оба рассмеялись.
Невилл и Рон вытащили свои палочки, но Гарри приказал им оставаться на месте.
— "Просто не обращайте на них внимания", — пробормотал он.
— "Можешь отвалить, Поттер. Пушки — дерьмовая команда, а ты — дерьмовый ловец, ты, гребаный сопляк".
— "Тосспоттер", — сказал его собеседник, и они оба снова рассмеялись.
Невилл больше не мог этого выносить. Он встал и направил на них свою палочку.
— "Я думаю, вам стоит остановиться", — твердо сказал он.
Один из мужчин нащупал свою палочку и направил ее на Невилла. Она была направлена не в ту сторону.
— "Ты проклятый придурок! Ты даже палочку правильно держать не умеешь", — кричал его собеседник, который умудрился выронить свою собственную палочку. Он наклонился, чтобы поднять ее, и неожиданно упал на тротуар.
— "Вот что ты получаешь за то, что забираешь все чипсы, засранец".
По сигналу Рона Невилл отступил назад. Хотя мужчины были несносными, было ясно, что они не представляют угрозы.
Гарри быстро наложил чары "Заметить — не заметить", а Рон поднял несколько других защитных чар.
Никто не говорил. Невилл все еще был неподвижен от ярости, а Джордж и Ли бросали мрачные взгляды на двух мужчин, которые с трудом пытались встать.
— "Я надеялась, что у меня будет мороженое "Свизлберри", но, к сожалению, у них было только клубничное. Но, наверное, это лучше, чем вообще никакого мороженого", — заметила Луна.
Несмотря на то, что высказывание Полумны немного сняло напряжение, во время еды они в основном молчали. Гарри внезапно почувствовал себя очень усталым, и ему показалось, что действие обезболивающего снадобья ослабло. Это была долгая неделя.
Они попрощались, и все отправились домой. Гарри с облегчением вернулся в Гриммаулд Плейс, не привлекая внимания Кричера. Вскоре он уже лежал в постели.
Его мысли устремились к фильму, который он только что посмотрел. Спецэффекты действительно были потрясающими. И концовка была великолепной, хотя, оглядываясь назад, он не мог вспомнить, почему она так сильно на него повлияла. Возможно, потому что Нео вернулся к жизни, как и он сам. Или что-то в этом роде.
Глава 7
Гермиона знала, что это плохая манера — появляться на Гриммаулд Плейс так рано, но ее зелье было почти готово, и она не могла сдержать своего волнения. К тому же, разве Гарри не сказал, что она может прийти первым делом?
Ее с энтузиазмом приветствовал Кричер, который вынимал из печи лист с булочками.
— Доброе утро, мисс Гермиона! Может ли Кикимер подать завтрак мисс Гермионе?
Гермиона разрывалась: ей не хотелось разочаровывать Кричера, но она очень хотела сделать последние штрихи к своему зелью.
— Прости меня, Кричер, но мне нужно сначала заняться своим зельем внизу. Я поднимусь через полчаса.
Уши Кричера опустились.
Быстро подумав, Гермиона добавила:
— Но я бы с удовольствием съела грибной киш, если вы не против его приготовить.
— Да, с удовольствием! — сказал он и поспешил вернуться к своему рабочему месту.
Сбежав от Кричера, она бросилась в подвальную лабораторию зелий. Там она добавила в котел несколько последних ингредиентов, а затем наложила усиленные чары замачивания, чтобы все получилось идеально.
Когда она вернулась на кухню, Гарри уже завтракал.
— Доброе утро, — сказала она, когда Кричер положил перед ней завтрак. — Надеюсь, ничего страшного, что я пришла так рано.
— Конечно. Ты же знаешь, что тебе всегда рады. У тебя случайно нет сегодняшнего Пророка?
— Извини, пока нет. Полагаю, тебе не терпится узнать, как они осветили вчерашнюю пресс-конференцию?
Он кивнул.
— Единственное, что не дает мне отвлечься, это то, что у меня есть Дариус и вся команда в качестве свидетелей. Так что даже если "Пророк" извратит мои слова до неузнаваемости, Пушки не будут на меня в обиде.
— Похоже, они уже много значат для тебя, — заметила она.
— Да, это действительно так. Я не могу поверить, что знаю их всего несколько дней.
— Я с нетерпением жду встречи с ними, — сказала она. — О, смотри — вот сова.
Гарри достал газету, которая все еще была свернута, и положил ее на стол. Он глубоко вздохнул, прежде чем развернуть ее.
— Ну вот, началось, — нервно сказал он.
На обложке была большая цветная фотография Гарри, сделанная, очевидно, сразу после того, как он сошел с метлы. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. Затем он повернулся к камере, его взгляд стал тяжелым, а губы искривились в кривой улыбке. Его выражение лица можно было описать только как "тлеющее".
Заголовок, напечатанный двухдюймовыми буквами, гласил: "Человек, который жил".
После некоторого молчания Гермиона сказала:
— Я подозреваю, что сегодняшний выпуск "Пророка" будет распродан.
Гарри сглотнул и ничего не сказал.
Она наклонилась вперед, чтобы внимательнее рассмотреть фотографию.
— Это в замедленной съемке?
— Похоже, — сказал он.
— А статьи нет? — нахмурилась она, сканируя страницу.
— Очевидно, только надпись, — сказал Гарри. Его голос звучал хрипловато.
Гермиона прочитала ее вслух:
"19-летний Гарри Поттер дебютировал в прессе вчера на тренировочном поле "Пушки Педл". Полный репортаж о квиддиче читайте на страницах 13-17, а любимые чары для сушки трусиков наших читателей читайте на странице 21."
— Чары для сушки трусиков? — недоверчиво повторила она, не в силах больше ничего сказать.
Гарри ничего не ответил. Он снова посмотрел на обложку, а затем перешел к разделу о квиддиче, который вскоре увлек его.
Гермиона молча изучала его, пока ела. Ей было интересно, осознавал ли он раньше свой собственный магнетизм. Она не была уверена, что сама когда-либо видела его настолько сильным — она подозревала, что только Джинни видела.
Это было больше, чем просто его внешность. Он был достаточно привлекателен, но не был классически красив, как Седрик Диггори. Его лицо было худым, черты лица слишком угловатыми, и, конечно, его волосы пугали. Но глаза у него были прекрасные, и каким-то образом все его причудливые черты складывались в довольно приятное целое.
Но что делало фотографию такой притягательной, так это его потрясающая развязность. До этого она видела его всего несколько раз, в основном во время финального противостояния с Волдемортом. Она помнила, как вздрогнула, когда Гарри, дерзкий как наглец, обратился к Темному магу как "Риддл".
Гермионе было интересно, как на него подействует фотография. Он все еще был довольно задумчив из-за Джинни — возможно, это придаст ему уверенности в себе и позволит искать другую.
В конце концов Гарри поднял глаза от секции квиддича.
— Я приятно удивлен, но они правильно осветили события, — сказал он с удовлетворением. — Полагаю, "Пророк" пытается компенсировать то, что в четверг я объявил о своем уходе из команды.
— А может быть, — ответила Гермиона, — это потому, что на той же пресс-конференции было много других репортеров. — Посмотрев на наручные часы, она сказала: — Всего пять минут до готовности моего зелья!
— Ты говорила об этом зелье всю неделю, — сказал Гарри. — Что оно вообще делает?
Она наклонилась к нему и сказала низким голосом:
— Оно измеряет магическую силу.
— Ты шутишь! Я даже не знал, что такое возможно.
— Это возможно, — объяснила она, — но этот метод был запрещен несколько веков назад, и все копии зелья были якобы уничтожены.
Гарри ахнул.
— Гермиона, зачем тебе делать зелье, которое власти пытались стереть с лица земли? Насколько оно Темное?
— В самом зелье нет ничего плохого, — ответила она, чувствуя себя защитницей. — Конечно, оно требует крови, но мы уже выяснили, что в этом нет ничего темного по своей сути. Проблема в том, что чистокровные семьи, такие как Блэки, использовали его на младенцах.
Гарри резко вдохнул, уловив подтекст.
— Как вы думаете, может быть, эти дети попадали в маггловские приюты, а не... — Он не закончил предложение.
— Это, конечно, возможно. Мы с тобой можем быть потомками таких детей, насколько я знаю. В них все еще текла кровь волшебников.
Он кивнул.
— Так как действует зелье?
— Оно довольно хитрое, на самом деле. Тебе понадобится пара металлических кубков — один для человека, чью кровь ты хочешь проверить, и один для контроля. Сначала ты используешь заклинание, чтобы поджечь контрольное зелье, которое даст пламя, соответствующее уровню силы волшебника средней силы. Затем следует добавить каплю крови в контрольный кубок и поджечь его тем же способом. Если волшебник обладает силой выше средней, пламя будет ярче, чем контрольное.
— А если волшебник слабее среднего...
— Пламя будет менее ярким, чем контрольное, — ответила она.
— Что происходит со сквибом?
— По-видимому, оно просто разгорается, прежде чем сгореть. В любом случае, зелье должно быть готово. Могу я принести его сюда?
— Ну, обычно у меня строгое правило "Никакой магии крови на кухне", но в этот раз я отступлю от него.
— Спасибо, я сейчас вернусь.
Вскоре она вернулась с большой колбой зелья, которое только что сварила. Она поставила ее на стол и наколдовала два небольших металлических кубка. Но не успела она продолжить, как камин вспыхнул зеленым пламенем, и в кухню вошел Рон.
— Привет, Гарри! Ты видел репортаж о квиддиче? Довольно неплохо, я думаю. О, привет, Гермиона, — добавил он, быстро чмокнув ее в щеку.
Гермиона выглядела обеспокоенной.
— Э, доброе утро. Все в порядке?
— Да, все хорошо. Что это все? — спросил он, жестом указывая на зелье и кубки.
— Просто зелье, над которым я работаю. Ничего интересного, — ответила она, избегая его взгляда.
Гарри вопросительно посмотрел на нее, но промолчал.
— Не так быстро, Грейнджер, — сказал Рон. — С каких пор ты воздерживаешься от разговора о зелье, потому что оно не "интересное"? Может быть, я не совсем квалифицированный аврор, но я могу сказать, когда ты что-то скрываешь.
Она поняла, что попала в ловушку.
— Ладно. Я не хотела ничего говорить, потому что это связано с магией крови, — сказала она. Она надеялась, что он поверит, что это единственная причина.
— И что же она делает? — спросил Рон.
Она вздохнула.
— Он проверяет магическую силу. Ты добавляешь в зелье каплю своей крови, и...
— Что?! Разве это зелье не запрещено? Я слышал, что его использовали на младенцах, — сказал он с отвращением.
— Так и было, — признала она. — Но это явно не то, что я делаю.
Рон повернулся к Гарри.
— Ты знал об этом?
Гермиона заговорила прежде, чем Гарри успел ответить.
— Я сказала ему только перед вашим приходом. Это все моих рук дело.
Рон замолчал на мгновение, затем сузил глаза.
— Почему ты не хотела, чтобы я знал об этом?
Гермиона ничего не ответила.
— Ты боялась, что я буду настаивать на том, чтобы пройти тест, не так ли. — Это был не вопрос.
— Я просто не думала, что это хорошая идея — способствовать... конкуренции, — неубедительно сказала она.
— Я не дурак, Гермиона. Я точно знаю, почему ты не хотела, чтобы я пробовал. Ты боялась, что я неудачно кончу, а потом расстроюсь.
— Я никогда этого не говорила! И, конечно же, ты бы не вышел плохо!
— Ну конечно, — сказал Рон. — В конце концов, я чистокровный.
Все трое замерли, как только он это сказал. Лицо Рона покраснело до самых ушей.
Гермиона почувствовала прилив ярости и заговорила сквозь стиснутые зубы.
— Что... ты... сказал?
— Прости, — пролепетал он. — Я не это имел в виду. — Он выглядел искренне ужасающимся.
Не говоря ни слова, Гермиона наколдовала третий кубок к двум, стоящим на столе, и наполнила каждый из них зельем.
Она направила палочку на первый кубок и произнесла
