7.1. Право сильнейшего. Книга 1.

— Вы упали, леди.

— Спасибо, это я еще помню. Что случилось потом?

У мастера странно вильнул взгляд.

— Этого я... не знаю. Но ваша рана снова открылась, пошла кровь... правда, тут же остановилась, и рана затянулась, но... если честно, я не уверен, что она не откроется снова.

Я нахмурилась.

— Тогда почему я в бане?

— Потому что у вас появилась проблема с позвоночником.

— Что за проблема?

"Тебя слишком сильно ударило, — проворчал Лин, недобро покосившись на опустившего глаза скарона. — Он не рассчитал силу. Ударил так, что ты едва не сломала спину. Урод".

"Но не сломала же? — неестественно спокойно спросила я, на всякий случай пошевелив пальцами ног и убедившись, что все в порядке. — Ведь так?"

"Да, — неохотно признал шейри. — Однако это не его заслуга. Если бы ты была человеком, могла остаться калекой. И он прекрасно это знает, поэтому и дергается".

"Он дергается потому, что ты глаз с него не сводишь".

"И не сведу. Пусть не надеется. А когда закончит, то еще и морду расцарапаю, чтобы впредь думал, что делает".

Я задумчиво пожевала губами, почти забыв о том, что так и не дождалась от мастера внятного ответа. Хотя мне это и не нужно больше — Лин уже рассказал самое важное. Осталось только решить — злиться по этому поводу на кого-нибудь или же плюнуть и просто забыть?

Перехватив еще один напряженный взгляд скарона, я так же задумчиво потерла скулу, на которой уже успел разойтись свежий кровоподтек, и довольно спокойно задала ему все тот же вопрос:

— Так что там у меня со спиной?

Учитель во раз второй отвел глаза, и я почему-то подумала, что он совсем не так стар, как мне показалось сначала. А если даже и пожил немало, как говорят люди, то совсем не потерял способность теряться и даже смущаться. Никак иначе его жест я не могла истолковать. Разве что ему стало вдруг очень стыдно? Но за что? За то, что не рассчитал? За что, что увлекся или забыл о моем увечье?

— Вы сильно ударились при падении, — наконец, дождалась я ответа. — И это был нехороший удар — сместилось два позвонка.

— Правда? — у меня, кажется, голос заклинило на одной холодной ноте. А вот позвоночник точно был в порядке. Я чувствовала. И никакого дискомфорта в нем тоже не ощущалось. Так что или он лжет, или же... успел его починить до того, как в спинном мозге наступили необратимые изменения.

Я прислушалась к собственным ощущениям, но быстро поняла: все действительно в норме. Более того — мне давно не было так хорошо и комфортно. Понятия не имею, что он сделал и как, но эффект, как говорится, налицо. Поэтому, наверное, сердиться нет повода.

— Я должен вас осмотреть, леди, — тихо сказал вдруг скарон, отступая куда-то за мою спину и теряясь в необозримой дали.

Я недолго подумала и пожала плечами.

— Смотрите.

— Вы не возражаете?

— Нет. Делайте то, что считаете нужным.

— Благодарю вас.

Сзади раздался тихий вздох, а потом на мою спину снова легли чужие руки и осторожно прошлись вдоль слегка выступающего хребта, тщательно проверяя каждый позвонок и каждую мышцу, которая успела за это долгое утро растянуться, напрячься и снова расслабиться, томясь от удовольствия, как от сладкой неги. Нет, все-таки мастер Лаор — молодец. Знает толк в массаже. Если бы не он, я бы, наверное, еще часа два не встала с земли. Надо бы выяснить, кто его этому научил, и, возможно, даже взять пару уроков, пока я нахожусь в Скарон-Оле.

Вдруг когда пригодится?

Я умиротворенно положила лоб на руки и закрыла глаза, чувствуя, как от чужих пальцев идет приятное тепло и как от каждого прикосновения по телу бегут блаженные мурашки.

Хорошо... мр-р, как же хорошо! Век бы так лежала и балдела! Просто чудо, что тут есть такие специалисты, как мастер Лаор. И чудо, что мне повезло на него нарваться. Правда, не бесплатно и лишь по собственной оплошности у меня сейчас есть возможность наслаждаться этими мгновениями, но все равно — хорошо. И даже почти не жалко, что за это удовольствие пришлось заплатить получасом сплошных издевательств. Думаю, что за них мастер отдувается сейчас сполна. Но оно того стоило... честное слово, стоило.

И я ничуть не кривлю душой.

Сколько времени мной настойчиво занимались, потихоньку разминая мышцы, не знаю. Кажется, я снова задремала, полностью отдавшись чужим рукам и окончательно решив, что отрывать их с мясом, когда встану, не буду. На месте у мастера руки. Что ни говори, а на месте, хоть он и урожденный скарон. Так меня расслабить, что я просто таю куском сахара в горячей воде, еще ни у кого не получалось. Так что пусть живет...

Окончательно размякнув, я сладко зевнула.

...и пусть научит меня своему искусству, чтобы немного сгладить последствия сегодняшнего трудного занятия. Ведь боль никогда не бывает вечной. И за ней рано или поздно всегда приходит что-то иное. Например, радость. Удовольствие. Облегчение или даже смерть.

Что-то будет там, впереди. Что-то обязательно будет. Сегодня, завтра, послезавтра... надо лишь дождаться этого и потом с удовлетворением признаться себе, что на самом деле все было к лучшему.

Да. Абсолютно все.

-Глава 9-

Из Школы я уходила поздно — на этот раз занятия (а вернее, их последствия) затянулись так надолго, что, когда мы вышли за ворота, солнце начало ощутимо клониться к вечеру.

Признаться, мне было немного неловко: из-за меня мастеру Лаору пришлось отпустить остальных своих учеников и уделить внимание исключительно моей пораненной персоне, потому что на ее восстановление ушло так много времени, что ни на что иное уже не осталось. Более того, после сауны мне пришлось еще с час отмокать в какой-то хвойной ванне, чтобы окончательно привести себя в порядок, а потом пить какой-то едкий травяной настой. Да еще ждать, пока учитель не изобретет для моего брюха совершенно особенную мазь, которая обещала избавить его от последствий старого ожога и снова сделать кожу ровной, чистой и белой, как первый снег.

От такого подарка я, разумеется, отказаться не могла, поэтому согласилась ждать целых два оборота, пока мастер колдовал над ингредиентами. Правда, перед этим ему пришлось еще раз осмотреть и тщательно ощупать мой многострадальный живот, которому сегодня немало досталось, но я не возражала. Плевать — пускай смотрит. Главное, чтобы шрамы убрал, потому что снадобье господина да Лоро, кажется, или выдохлось, или просто перестало действовать — за последние недели от него не было никакого проку. А я была готова на многое, чтобы получить приемлемый результат. Даже на то, чтобы терпеливо сносить прикосновения малоизвестного лекаря, пообещавшего избавить меня от этого уродства.

Впрочем, учитель не стал испытывать мое терпение дольше необходимого. И не потребовал ничего сверхординарного. Даже кивнул благодарно, когда Лин, возмущенный моей забывчивостью, с недовольным рыком накинул на мои телеса спешно найденную простыню. Я слегка смутилась, потому что поворачивалась на кушетке безо всякой задней мысли и совсем не подумала о том, в каком именно виде на ней лежу. Но мастер, кажется, не рассердился на такое бесстыдство. Так что все прошло нормально.

В итоге, во Дворец я возвращалась не только полностью обновленной, но еще и с подарком — небольшой баночкой с драгоценным снадобьем, которое следовало испробовать этим же вечером. А еще — с неловкими извинениями мастера за невольно причиненный ущерб (правда, их я дождалась только на пороге его дома, уже шагнув одной ногой на улицу и сделав вид, что совсем не помню, по чьей вине задержалась так надолго), плюс — со строгим наказом (его я получила в первую очередь) в течение следующего дня не давать никаких нагрузок вообще. Во избежание, так сказать, рецидивов.

Я, разумеется, извинения приняла, честно пообещала, что завтрашний день проведу примерной девочкой, а сама подумала, что именно завтра у меня будет много иных дел, чтобы вдобавок к ним изнурять себя тяжелыми тренировками. К примеру, надо будет все-таки подровнять волосы. И ногти, в конце концов, подстричь как положено. С одежкой что-то придумать, чтобы выглядеть на все сто. Маску обновить. Доспех почистить. Накраситься... ах да, краситься не надо — в личине Фантома меня просто не поймут. Но все равно — дел много, дела все срочные и неотложные. Даже не знала, как сказать учителю, что завтра, наверное, не приду. А тут все само решилось.

Красота, да и только.

Завтра ведь у меня будет изрядно долгий день. Решающий очень и очень многое — день приезда в Скарон-Ол Его Величества Эннара Второго, короля Валлиона и весьма значимого для меня человека.

Не знаю, конечно, что из всего этого получится. Не знаю, сумею ли вообще его увидеть, но надеяться буду. И если Фаэс не солгал насчет амулета, то буду даже верить. Все же не просто так мне его подарили. Не просто так я сходила с ума в Оранжерее. Не просто так чувствовала, что схожу с ума не только я одна... да и, наверное, не просто так мы все же встретились на пути друг у друга. Что-то же это должно значить? Какой-то смысл в этом наверняка есть? Иначе у меня не колотилось бы так сердце, не подрагивали руки при одном воспоминании о Рейдане. И не сжималось бы все внутри при мысли о том, что, быть может, на этот раз я все-таки сделала правильный выбор. И правильно поняла оставленные для меня знаки. Правильно ЕГО почувствовала. Доверилась. Была готова ответить таким же пылким огнем. И так непростительно долго ждала этого волнующего дня.

С трудом дожив до темноты и мысленно подгоняя медленно ползущее по небосводу солнце, я наскоро переговорила с братьями, успокоила их насчет Знаков, пояснив, что это лишь на несколько дней, чтобы они не переживали по пустякам, и с облегченным вздохом вернулась к себе. Какое-то время бесцельно послонялась по комнатам, которых у меня было целых две и обе огромные, как футбольное поле. Затем выглянула на балкон. Подышала свежим воздухом, нетерпеливо провожая упрямое светило вплоть до того, пока оно, наконец, не угасло окончательно. Наконец, забралась под одеяло и, сетуя на отсутствие телевизора, который помог бы убить медленно тянущееся время, грустно вздохнула.

Один день. Всего один день и все. Вернее, уже осталась одна только эта ночь, а завтра уже что-то решится. Я два месяца жила, как на вулкане. Старательно гнала от себя ненужные мысли, отвлекалась, сомневалась, тщетно пыталась забыть. Но не вышло: я все равно ЕГО помню. И помню миг, когда наши губы впервые соприкоснулись.

Глупо, да?

Но мы, девчонки, все такие — живем в придуманном мире, мечтаем о том, о чем даже думать вредно. Ходим, как будто плывем по облакам. А порой совершаем такие глупости, что потом сами диву даемся: мол, неужели это все я натворила?!

Вот и я о том же. Оказывается, я такая же сумасбродка. По дурости своей умудрилась влюбиться не в кого иного, как в короля. Да еще какого?! Это ж надо было ТАК вляпаться! Э-эх! А сколько насмехалась над собой раньше? А сколько бурчала, что это, мол, только дурочкам везет? Вот и влипла по полной программе. Вот и сижу теперь, как забытая невеста, с замиранием сердца считая часы до рассвета и наивно веря в то, что сказкам еще есть место в этом неиспорченном мире.

Когда спальня окончательно погрузилась в темноту, я сползла вниз и, накрывшись одеялом до подбородка, попыталась уснуть. Но сегодня даже мерное сопение Лина не могло меня успокоить. И даже идущее от него тепло не могло помочь: не шел сон — хоть ты тресни. В голове постоянно крутились какие-то мысли, воспоминания, обрывки разговоров.

Блин. Какое гадство, а?

Полежав с полчаса, вдоволь намаявшись и поняв, что уснуть мне сегодня вряд ли удастся, я потихоньку выбралась наружу и, пристроившись на перилах балкона, с тоской уставилась на вышедшие из-за облаков луны. Красивые... боже, какие же они все-таки красивые. Круглые, с ровными гладкими боками, одна — чуть желтее, другая — чуть розовее. Смутно напоминающие луну моей далекой родины и при этом странным образом отличающиеся от нее, как только могут отличаться выщербленная безжалостным временем жемчужина и два новеньких, сияющих призывным блеском бриллианта. Местные луны, как родные сестры, двигались навстречу друг другу, постепенно взбираясь на безупречно черный небосвод, чтобы в один прекрасный момент пересечься дорогами, вежливо разойтись и, снова поменявшись местами, так же величественно спуститься по другому краю небесного купола.

Так странно. Так необычно отыскивать удивительное в самых простых и ставших обыденными вещах. Ведь вроде каждый день видишь это великолепное зрелище. Каждый вечер бросаешь рассеянный взгляд наверх, чтобы определиться со временем. Но лишь изредка можешь там его задержать, сполна насладиться этой неповторимой картиной и неожиданно осознать, что стал свидетелем настоящего чуда.

Спустя какое-то время мне стало прохладно. Ночь все-таки, а Скарон-Ол, хоть и стоит на пороге Пустыни, все же — не курорт. Ночами тут бывает довольно неуютно, несмотря на то, что днем порой становится нечем дышать. Однако сегодня температура что-то совсем опустилась. Никак, заморозки на носу?

Невольно улыбнувшись этой мысли, я опустила глаза и чуть не вздрогнула, заметив стелящуюся по перилам изморось. После чего, наконец, догадалась о причине внезапного похолодания на одном отдельно взятом балконе и, поискав взглядом особенно черную тень, негромко спросила:

— Зачем таишься, брат? Я все равно не сплю.

— Я не таюсь, — тихо шепнула ночь, на мгновение проступив из темноты густой Тенью. — Просто наблюдаю. И слушаю. Разве это плохо?

— Нет. Но, может, ты составишь мне компанию, раз пришел? Мне будет не так скучно, да и тебе польза. Ты ведь проголодался?

Призрачный брат Гора неловко шевельнулся, сверкнув из мрака двумя точками зрачков, но потом неслышно вздохнул и одним движением скользнул ближе. Тихо, плавно и совсем незаметно, как умеют делать только призраки и Тени, для которых нет преград в материальном мире. Так и он — вроде только что стоял в нескольких шагах, прячась за толстой колонной, а теперь уже колышется рядом, буквально касаясь полой несуществующего плаща моей руки и оставляя возле себя медленно расходящуюся во все стороны поземку.

— Доброй ночи, брат, — улыбнулась я, встретив его беспокойный взгляд. — Не волнуйся, мне не холодно.

— Ты слишком легко одета.

Я пожала голыми плечами.

— Я так привыкла. У меня дома девушки на ночь одевают ночные рубашки.

— А у нас не одевают ничего.

— Ну, и где же я тогда легко одета? — со смешком поинтересовалась я. — По-твоему, получается, что я как раз одета очень тепло. Прямо как на северном полюсе.

На что брат негромко хмыкнул и пояснил:

— Ты слишком легко одета рядом со мной. Тень вымораживает живое. Ей наплевать на наши обычаи, а мне бы не хотелось, чтобы ты покрылась инеем целиком.

— Ничего, оттаю.

— Уверена? — усмехнулся скарон.

— А то, — в тон ему отозвалась я, и мы тихо рассмеялись. — Кстати, Гор знает, где ты?

— Нет. Ему сейчас немного не до меня.

— Кхм. Это в хорошем смысле или в плохом? — на всякий случай уточнила я, и он лукаво подмигнул из темноты. — Ага. Значит, надо полагать, в хорошем. То есть, он очень занят и, наверное, занят чем-нибудь важным. Красивой девушкой, например. Ну и ладно. Значит, тебя никто не хватится и не примчится следом, подозревая в людоедстве.