7.2. Право сильнейшего. Книга 2.

Внимательно оглядевшись и с мысленным вздохом поняв, что долгожданный сон откладывается в безнадежно долгий ящик, я выдвинула грифель и несколькими движениями раскрасила леса Валлиона так, как считала нужным. Тем самым, обозначив границы Равнины, отделив ее от Степи, Леса и Пустыни и, заодно, очертив края нужного мне местечка. Правда, большого такого местечка, почти на весь Валлион, за исключением только Королевской Вольницы. После этого я нарисовала черный кружок в том месте, где разрушила Печать, а потом вопросительно посмотрела на мага.

— Видишь?

— Вижу, — ровно отозвался он. — Но пока ни демона не понимаю.

— Сейчас поймешь, — хмыкнула я и, наклонившись ниже, нарисовала по всей окружности Равнины еще пять таких же кружочков. Так, чтобы они располагались по периметру Валлиона, стояли почти на равном друг от друга расстоянии и охватывали его со всех сторон, заключая в тесное кольцо, как чуткие стражи. — Теперь понятнее?

— Что это? — как-то странно закаменел маг. А вместе с ним отчего-то напряглись и остальные. Даже хварды с миррэ, от взглядов которых у меня едва не дымилась спина.

— Печати, Риг.

— В Валлионе?! — неверяще прошептал Фаэс, уставившись на карту широко раскрытыми глазами.

Я кивнула.

— Именно.

— ТАК много?!

— Да. Это и есть то, ради чего я срочно слинял из Невирона и даже вас не поставил в известность. И вот ЭТО — основная причина, по которой я опять нарушил все оговоренные сроки. Теперь понятно?

Братики на своих Тронах только судорожно вздохнули, Фантомы замерли, неотличимые в своих доспехах, как братья-близнецы, кто-то звучно поперхнулся за моей спиной, Фаэс побелел, как полотно, лен-лорд та Ларо, кажется, собрался упасть в обморок, на послах вообще лица не было, а мастер Драмт заторможено кивнул, не в силах оторвать от карты взгляда.

— Шесть... — прошептал он почти беззвучно. — Шесть Печатей Темного мага... весь Валлион... о боже...

— Ты прав. Фаэс, тебе это ничего не напоминает?

— Долина, — вздрогнув, почти сразу отозвался эрдал и поднял на меня остановившийся взор. — Это — такие же Печати, какие были в нашей Долине!

— Верно, — снова кивнула я. — Именно так и обстоят дела. И их тоже шесть. Интересное совпадение, да?

— Но КАК?!

— Говорю же: не знаю. И когда — не знаю тоже. Но Печати кто-то поставил. Причем, давно. Тайно. С прицелом на будущее. А активировать решил только сейчас. Когда у нас на носу война и когда вы стянули большую часть своих войск к границе Степи. Очень умно, правда?

От моих слов Фаэс побледнел еще сильнее, а лицо Эннара Второго совсем окаменело.

— Нам надо... надо... что-то делать... — прошептал эрдал, в ужасе оглянувшись на своего короля. — Надо вернуть... хотя бы рейзеров и Орден...

— Не надо, — тихо сказала я, с новым вздохом убирая карандаш.

— П-почему?

— Потому что это ничего не изменит.

У Фаэса против воли вырвался горестный стон, а стоящий рядом с ним господин та Лейро как-то странно сгорбился.

— Как мы могли это пропустить? Как пропустил Орден? Жрецы?! Шесть Печатей... целых шесть проклятых Печатей... боюсь, сир, нам действительно придется вернуться. Иначе в считанные дни от страны не останется даже пепла. Из-под шести Печатей и шести огромных Прорывов наружу выйдет столько Тварей, что нам их всеми силами не удержать. Территория огромная. Твари расползутся по ней за считанные часы. Во все стороны. Во все деревни. И мы ничего не сможем сделать. А если Печати уже вскрылись...

— Вскрылись, — подтвердила я, заставив его совсем сникнуть. — Как раз прошлой ночью. Причем, одна за другой, начиная с той, которую я показал, и заканчивая последней, которая стоит к югу от Рейданы.

— Значит, Валлион уже умирает, — с горечью заключил господин та Лейро и с болью обернулся к своему королю. — Ваше Величество...

На лице повелителя Валлиона заиграли тугие желваки. Однако он молчал, буравя тяжелым взглядом грязную куртку у меня на груди. Все еще почему-то молчал, то ли оттого, что слов просто не было, то ли боясь, что они есть, но все сплошь нецензурные. Интересно, отдаст ли он приказ возвращаться? Плюнет ли на все и уйдет обратно, понимая, что его дом вот-вот развалится на куски? Предаст ли едва образованный Союз?

Но он упорно молчал.

— Гай, — внезапно и как-то нерешительно повернулся ко мне мастер Драмт. — А... а как же ты? Ведь если Печати вскрылись... ты... тебе ведь должно быть... нехорошо.

— Мне было нехорошо, — спокойно согласилась я. — Последние две ночи. Но сейчас нормально. За исключением нескольких неприятных мелочей.

— Хочешь сказать... ЭТО больше не повторится?! — растерянно моргнул маг, прекрасно помня о том, что со мной было во время первого Прорыва. — И ты НИЧЕГО больше не чувствуешь?!

Я криво улыбнулась.

— Естественно. Я все сделал для того, чтобы НИЧЕГО не чувствовать.

— Но как...?!

Я кивнула на карту и спросила:

— Как думаешь, Риг, для чего Печати расположили именно таким образом? Почему по кругу?

— Чтобы... охватить весь Валлион.

— Нет. Для того, чтобы охватить РАВНИНУ, друг мой. Валлион как раз никого не интересует. А зачем это могло кому-то понадобиться?

— Чтобы ее подчинить... Аллар Светоносный! — у мастера Драмта испуганно расширились глаза.

Я хмыкнула.

— Правильно. Если помнить о том, что Печати поставили несколько годиков тому назад, когда об Иште даже слыхом не слыхивали, то вывод отсюда можно сделать лишь один единственный — кому-то очень хотелось проделать с Равниной то, что некогда было сотворено с Фарлионом. С соответствующими последствиями. А еще раньше ЭТО было проделано и с Невироном, и со Степью, после чего эта мертвая (вернее, кем-то очень качественно убитая) земля обрела себе нового Хозяина. Но только знаешь что, Риг?

— Что? — едва слышно спросил маг.

— Ничего у них не выйдет.

— Почему?

— Потому, что последнюю Печать мы ненароком разбили еще пару месяцев назад. Потому, что без нее у Жреца ничего бы не получилось. И потому, что открытие остальных Печатей имело на этот раз своей целью не захватить Равнину (это просто бесполезно без последней Печати, понимаешь?), а сделать все, чтобы Ишта умирал сейчас вместе с ней. Чтобы он корчился от боли, катаясь по своей погибающей земле. И чтобы вы... союзные войска большей части этого мира... были вынуждены разделиться. Потому что ни один правитель не бросил бы свою страну в такой момент. И не оставил бы там полчища Тварей, когда у него под рукой есть почти полмиллиона готовых к бою солдат, целая толпа боевых магов, простаивающих без дела, и очень большое желание кого-нибудь убить. Не правда ли, Ваше Величество?

Я впервые подняла глаза на короля и тут же убедилась: это действительно так. На его скулах уже гуляли не желваки — настоящие канаты. Пальцы он сжал в кулаки, плечи напряг, кажется, готовый уже вот-вот сорваться с места и удавить меня прямо тут, на глазах у двух десятков свидетелей. И, кажется, только крепкая рука Фаэса, внезапно легшая на его грудь, пока не давала этого сделать.

— Однако, — продолжила я, спокойно отвернувшись. — Как я уже сказал, Риг, твой Огонь я использовал весь. Прошлой ночью и уже этой, пока метался бешеной собакой по всей Равнине. В итоге, мой собственный брат меня почти проклял, мой верный друг едва жив от усталости, но зато Валлион может спать спокойно — Печати мертвы. С этой ночи и, надеюсь, что навсегда. А Прорывы под ними надежно закрыты. Ни одна Тварь, как бы ни старалась, так и не выбралась по ним наружу. И ни одна сволочь не получит от Равнины ни единого лакомого кусочка. Вот так. А теперь, господа, если у вас больше нет ко мне вопросов, я, пожалуй, пойду. Доброй ночи.

Устало потерев виски, я развернулась и потащилась к выходу, предчувствуя, что еще минута — и свалюсь прямо там, у всех на виду, покорно закрывая глазки и обрубаясь на корню. Все. Не могу больше. Действительно уже ничего не могу. Кроме того, чтобы выползти наружу, найти какой-нибудь свободный угол и упасть в него, как в пуховую перину, чтобы хотя бы один раз за прошедшую неделю нормально выспаться.

За последние дни я настолько вымоталась, что сил не осталось ни на что. А уж как вымотался бедняга Лин — даже говорить не стоило. За эти две ночи мы облетели, фактически, весь Валлион. В постоянном страхе, в дикой спешке, почти в панике, следуя на становящийся с каждым часом сильнее Зов; торопясь, как на пожар, чтобы вовремя отыскать очередное место внезапно зародившегося Прорыва; юркнуть к нему через портал, шарахнуть сверху нашей магической бомбой. Скорчиться прямо там от острой боли в обожженном нутре, как корчилась в это время прижженная Огнем Равнина. А потом отдышаться, смахнуть с лица непрошенные слезы, снова поменяться с братом местами и мчаться дальше, к следующей Печати. Которые, как назло, решили проснуться именно в это время, именно на Равнине и именно тогда, когда я этого не ожидала.

Не знаю, как мы выдержали этот сумасшедший забег. Не знаю, как выдержал Лин и как он сумел на одном дыхании и так точно пробить нам целую череду порталов в ночном небе Валлиона. Я даже не знаю, чьи силы он для этого использовал, но сильно подозреваю, что совсем не мои — моих на тот момент, наверное, совсем уже не осталось: немилосердная боль выматывала так, что я даже с помощью брата едва могла сидеть. А Лин в это время неустанно работал, он постоянно летал, ни разу не позволив себе ни мгновения слабости. И он фактически спас меня, когда позволил приблизиться к Печатям поверху.

Без него у нас ничего бы не вышло, и я прекрасно это понимаю. Поэтому могу испытывать к своему измученному демону только безграничную благодарность и самые теплые чувства, какие еще остались в моей искореженной, наполовину разорванной душе. Пожалуй, только они с братом удержали меня в эти два дня от непоправимого. И это они на самом деле вытащили Валлион из той ямы, в которую он чуть было не рухнул.

"Гайдэ?! — неожиданно ко мне с порога метнулась белая молния и буквально упала в ноги. — Гайдэ, ты что тут еще делаешь? На тебе ж лица нет! И дейри совсем тусклая!"

При виде крупного снежного барса я не сдержала улыбку. А потом опустилась на корточки и крепко его обняла.

"Откуда ты знаешь, какое у меня лицо, хранитель ты мой заботливый? Оно же в маске".

"Да мне и смотреть не надо, чтобы понять, что ты едва стоишь! Марш отдыхать! — на всякий случай шейри подкрепил свои слова грозным рычанием. — Немедленно! Слышишь?!"

— Иду-иду, — с усталым вздохом поднялась я, держась за него, как за живую опору. — Есть тут у вас, где прислонить голову умирающему герою? А то, честное слово, так спать хочется, что нет никаких сил...

Что удивительно, нас больше никто не остановил, когда я в сопровождении недовольного демона выбралась из шатра. Правда, в последний момент кто-то из собравшихся все равно дернулся следом или даже позвал (не могу сказать — в ушах уже звенело), но Лин угрожающе рыкнул напоследок, и от нас отстали. А охрана на входе опять только козырнула.

— Слышь, парни, — хрипло спросила я у первого попавшегося скарона. — Где мне можно уронить свои кости?

— Милорд? — ошарашенно моргнул тот. — Что вы сказали?

— Блин. Поспать где можно, спрашиваю!

— А...

— Пойдемте с нами, милорд, — внезапно раздалось нестройное сбоку, и я радостно обернулась, с облегчением воззрившись на восьмерых девушек-скаронов в полном боевом доспехе традиционных цветов Старших Кланов.

— Девочки... черт! Как же вы вовремя!

— Идемте, милорд, — приглушенно повторила из-под шлема Аша. — Идемте. Мы покажем вам вашу палатку.

Проснулась я уже под утро. Большей частью оттого, что кто-то жарко и томно сопел в мое левое ухо. Причем, так настойчиво, что спросонья я даже заподозрила, будто сослепу забрела не в ту палатку. И теперь лежу возле какого-нибудь бравого солдатика, который быстро сообразил, что у меня находится под рубахой, и впал от этого удивительного открытия в неоправданный восторг.

Но вскоре я вспомнила, что до постели меня за руку вела моя бравая охрана. Затем подумала и была вынуждена признать вариант с солдатиком неприемлемым. Просто по той причине, что мои суровые девочки оборвали бы причиндалы любому идиоту, вздумавшему попасться мне в тот момент на пути. Да и не дали бы они сбиться с дороги, так что палатка, видимо, действительно моя. Ну, или отданная кем-то сердобольным под мои срочные нужны. Да и постель, судя по шелковым простыням и самой настоящей перине вместо грубого походного матраса, тоже готовилась заранее. Короче, привезли ее сюда специально. Для меня. Как для принцессы какой-то. И даже поставили в этой огромной комнате одну-одинешеньку, как скромную тахту на футбольном поле.

Но кто же тогда сопит?

Неохотно шевельнув пальцами, я тут же наткнулась на мохнатый бок, явно принадлежащий кому-то живому. Причем, мех там был хороший — густой, довольно длинный и плотный, как отлично сработанная шуба.

"Лин, — первым делом подумалось мне. — Только у него хватает наглости забираться с ногами на мою постель".

Я опустила руку на прежнее место и успокоено задремала снова: Лин мне никогда не мешал, пусть себе спит. Но потом вдруг сообразила, что шейри лежит с другого бока и исправно греет мою правую половину. Тогда как сопят слева. И самозабвенно так. Громко. Чуть ли не слюни пускают в мое бедное ухо.

Так. Или я чего-то не понимаю, или у меня опять в постели появился неожиданный гость.

Очень интересно.

Неохотно открыв глаза, я повернула голову и чуть не вздрогнула, наткнувшись на приоткрытую зубастую пасть. Правда, довольно быстро сообразила, что пасть, как говорится, мне хорошо знакома, и недовольно отпихнулась.

— Мейр! Да сколько можно?!

К несчастью, блаженно сопящий рыжий кот, вымахавший до размеров льва, моего сердитого шепота не услышал. Только ощутил прикосновение Знаков, благодарно замурлыкал и вяло дрыгнул ногами, даже не думая отползать или, тем более, просыпаться.

Ну, не наглец, а?! Мало того, что в прошлый раз этот негодяй в пьяном виде забрался ко мне в кровать и бессовестно дрых там до самого утра... мало того, что тогда я его пожалела... так теперь он совсем охренел и влез уже на подушку! А теперь счастливо жмурился поверх одеяла, бездумно пихая задними лапами что-то, что мешало ему спать.

Я ошалело приподнялась на локтях и тут же убедилась, что не ошиблась в своих предположениях: справа, тихо дыша в мой живот, свернулся белым клубком огромный белый кот, слева распластался на половину пространства такой же кот, только рыжий. Хорошо, места хватало, и они не придавили меня своей тяжестью. Но что самое страшное, оба бессовестно дрыхли. И оба не возражали против соседства друг друга! А когда от брыканий разомлевшего Мейра откуда-то с края постели послышалось недовольное ворчание, я обалдела окончательно и со всей ясностью поняла, что с этим надо что-то делать. Потому что просыпаться в такой славной компании, видеть перед собой сразу три умильно сопящие звериные морды, понимать, что эти подлецы обложили меня со всех сторон... нет. Я, конечно, не ханжа, но и не извращенка. И терпеть в собственной кровати трех взрослых, хоть и умеющих перекидываться в милых котиков (в смысле, одного волка и двух здоровущих кошаков), мужиков больше не намерена.