Spice and Wolf 4

Пламя свечи стояло неподвижно.

Глядя на улегшуюся на его бедро Хоро, Лоуренс положил руку ей на плечо.

— Я посплю немного. Почитай пока за меня, хорошо?

Лоуренс не видел лица Хоро — его загораживали волосы.

Однако он точно знал, что в его указательный палец, лежащий на плече Хоро, впились зубы.

— Слушаюсь, госпожа.

То, что сейчас испытывал Лоуренс, сидя над Хоро и чувствуя боль в пальце, было чем-то сродни испытанию храбрости, когда люди соревновались, кто сумеет ближе поднести острие ножа к глазу кошки.

Из укушенного пальца стекала струйка крови.

Всерьез опасаясь, что если он сейчас не начнет читать, Хоро выйдет из себя, Лоуренс протянул руку и взял тяжелый том, лежавший рядом.

Далее тишину нарушал лишь шелест страниц.

Насильно сменив тему разговора, Хоро тем самым спасла не только себя, но и Лоуренса.

Хоро и впрямь мудрая волчица, подумал Лоуренс без тени сомнения.

* * *

Будь они в монастыре, уже настала бы пора молить Единого бога благословить их на новый день.

Для церковной же заутрени, разумеется, было еще слишком рано.

Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц да дыханием спящей Хоро.

Лоуренс не мог не восхититься тем, что Хоро вообще могла спать после всего произошедшего. Однако, увидев, что она уснула, он и сам ощутил облегчение.

Хоро решительно, даже насильно отбросила тему разговора, потребовав от Лоуренса более ни о чем не спрашивать и ничего не говорить.

Тем не менее, хоть Хоро и не ответила на его вопрос, Лоуренсу этого было достаточно.

Этого было достаточно, чтобы Лоуренс понял, что не только он не желает смотреть в лицо той проблеме.

Если бы Хоро сменила тему, уже имея в сердце ответ на вопрос, Лоуренс мог бы рассердиться. Однако, похоже, оба они не нашли пока что ответа; и потому Лоуренс готов был восхититься Хоро за то, что она так решительно оборвала разговор.

По крайней мере это означало, что ей не нужно вынуждать себя немедленно дать ответ, которого у нее нет.

Их странствие еще не завершилось, им еще предстояло добраться до Йойтсу.

Даже денежные долги мало кто выплачивал полностью до оговоренных сроков.

Размышляя обо всем этом, Лоуренс положил на пол книгу, которую закончил просматривать, и взял следующую.

Похоже, Отец Фрэнсис был человеком очень умным и способным. Сведения о различных богах в пределах одной книги были систематизированы; таким образом, читатель мог получить какое-никакое представление о книге, просто прочтя заголовки всех ее разделов. Если бы сказания, о которых он слышал, были записаны все подряд, без разбора... одна эта мысль заставила Лоуренса содрогнуться.

Однако, пролистав несколько книг, Лоуренс кое-что заметил.

В книгах были записаны часто встречающиеся легенды о божествах в облике змей, рыб, лягушек, а также о множестве богов озер, камней и деревьев. Попадались также в легендах боги грома, дождя, солнца, луны и звезд.

Однако божества в облике птиц и зверей в этих легендах встречались очень редко.

Когда они с Хоро были в языческом городе Кумерсоне, Диана сказала, что медведь-демон, разрушивший Йойтсу, упоминается в нескольких легендах. Кроме того, близ церковного города Рубинхейгена сам Лоуренс ощутил присутствие громадного волка, чем-то похожего на Хоро.

Да и сама Диана была птицей размером больше человека.

В таком случае, если рассуждать логически, в книгах должно было быть множество сказаний о зверях. А Лоуренсу пока что на глаза не попалось ни одного.

Возможно ли, что во всех книгах, извлеченных из подвала, чисто случайно не оказалось ни единой такой легенды?

И в это самое мгновение взгляд Лоуренса упал на лист пергамента, вложенный в очередную раскрытую им книгу. На листе было написано:

Я не желаю рассматривать легенды о божестве-медведе, записанные в этой книге, сколь-нибудь предубежденно.

Все книги, просмотренные Лоуренсом прежде, содержали лишь переписанные сказания, которые находил Отец Фрэнсис, и содержание их было менее интересным, чем даже содержание торговых договоров. Потому, наткнувшись на надпись, через которую с ним, казалось, говорил сам Отец Фрэнсис, он какое-то мгновение был потрясен.

Что до богов, упомянутых в других книгах, хотя время и описания везде разные, я все-таки считаю, что некоторые сказания относятся к одним и тем же богам. И все же этот медведь — возможно, единственный бог, легенды о котором я свел вместе и упорядочил.

Лоуренс заколебался — не разбудить ли Хоро.

Однако он был не в силах отвести взгляда. Строки на пергаменте были выведены аккуратным почерком, и в то же время рисунок письма выдавал возбуждение писавшего.

Известно ли об этом Папе? Если моя догадка верна, наш Господь победил без борьбы. Если это есть доказательство всемогущества Господа, как я могу спокойно смотреть в глаза этой реальности?

Лоуренсу казалось, что он слышит скрип пера Отца Фрэнсиса у самого своего уха.

И наконец Отец Фрэнсис заключил:

Я не хочу рассматривать эти легенды предубежденно, ибо это лишь затуманило бы мне разум. И все же я не могу не спросить себя: не являются ли собранные в этой книге легенды о Медведе Лунобивце важным явлением, не замеченным даже язычниками Севера? Нет, полагаю, само то, что я пишу это примечание, уже означает, что я рассматриваю эту книгу пристрастно. Собирая воедино эту книгу, я особенно остро ощутил существование этих божеств. Если только это возможно, я хотел бы судить не узко, как поклоняющийся нашему Господу, но подобно человеку, приветствующему богов так же, как он приветствует свежий ветер на широком лугу. Именно поэтому я специально поместил эту книгу в самую середину всех прочих книг.

А затем, едва Лоуренс перевернул лист пергамента, книга начала свое повествование, совсем как те книги, что он уже просмотрел.

Следует ли сразу дать эту книгу Хоро? Или лучше сделать вид, что он ее еще не просмотрел?

Неуверенность охватила Лоуренса, хоть все и зашло уже так далеко. И все же он чувствовал, что не сказать про эту книгу Хоро — все равно что предать.

Разбудить Хоро.

Едва Лоуренс принял решение и захлопнул книгу, его ушей коснулся непривычный звук.

Па, па, пада-пада. Звук был отчетливый и ритмичный.

"Дождь пошел, что ли?"

Едва подумав так, Лоуренс тотчас осознал, что эти капли были, пожалуй, слишком крупными... если только это действительно были капли. Наконец он сообразил, что звук издавали конские копыта.

Ходило поверье, что звук конских копыт в ночи приманивает орды демонов.

Если путешествуешь ночью на лошади, ни в коем случае нельзя было позволять ей идти галопом или рысью.

В этом не сомневались ни язычники, ни приверженцы Церкви.

Однако истинный смысл этого поверья — о чем знали и язычники, и приверженцы Церкви — заключался в том, что конский галоп посреди ночи никогда не предвещал добрых вестей.

— Эй, проснись.

Положив книгу на пол и продолжая вслушиваться, Лоуренс потрепал Хоро по плечу.

Судя по звуку копыт, лошадь была всего одна. Добравшись до главной площади деревни, она остановилась.

— Мм... что... такое?

— Две новости.

— И, похоже, обе плохие.

— Во-первых, я нашел книгу, где записаны легенды о Медведе Лунобивце.

Хоро мгновенно распахнула глаза и уставилась на том, лежащий рядом с Лоуренсом.

Однако Хоро была не из числа тех, кто может думать лишь об одном предмете зараз.

Резко дернув ушами, она обернулась в сторону стены за своей спиной.

— Что-то произошло? — спросила она.

— Очень похоже, что что-то произошло. Нет ничего более неприятного для слуха, чем звук конского галопа посреди ночи.

Протянув руку, Лоуренс подобрал с пола книгу и протянул ее Хоро.

И все же, даже держа книгу в руках, Хоро не пыталась ее раскрыть.

— Не знаю, что ты захочешь сделать, когда прочитаешь ее. Однако если у тебя появятся какие-то мысли, надеюсь, ты мне их откровенно расскажешь.

Хоро, не поворачиваясь к Лоуренсу, неотрывно глядя на книгу в своих руках, ответила:

— Мм, ведь тебе ничто бы не помешало спрятать эту книгу. Поняла, я обещаю.

Лоуренс кивнул, поднялся и, кинув в пространство "пойду гляну, что происходит", двинулся прочь.

Вся церковь была погружена во мрак и покой. Однако, будучи сам окутан тьмой, Лоуренс кое-как мог различать окружающее.

А когда он добрался до общей комнаты, лучики лунного света, пробивающиеся сквозь щели в ставнях, позволили ему осмотреться нормально.

Услышав тихий скрип, Лоуренс понял, что это Эльза спускается по лестнице.

— Я услышала конские копыта, — произнесла Эльза.

— У тебя есть мысли, что бы это могло быть?

У Лоуренса было предчувствие, что мысли у Эльзы были, и именно поэтому она так быстро встала с постели и спустилась.

— Есть... хотя лучше бы не было, — ответила Эльза.

В такой маленькой деревушке, как Терео, полуночный стук копыт явно не мог означать, что какой-нибудь стражник торопится сообщить о нападении разбойников.

Несомненно, происходящее было как-то связано с Энберлом.

Но кризис ведь уже разрешился, не так ли?

Эльза торопливо подошла к окошку и привычным движением осмотрела площадь сквозь щель между деревянными ставнями.

Лошадь стояла, похоже, близ дома старейшины.

— Судя по взаимоотношениям Энберла и Терео, хоть мое понимание зиждется в основном на догадках... если верить бумагам на твоем столе, Энберл сейчас не может предпринять что-либо против Терео, правильно? — спросил Лоуренс.

— Острота зрения торговца, несомненно, достойна восхищения. Но... да, я тоже так думаю. И все-таки...

— Если ты собираешься сказать, что если я вас предам, это будет совсем другое дело, то мне придется немедленно тебя связать.

Эльза настороженно взглянула на Лоуренса; впрочем, тут же отвела взгляд.

— Что бы ни случилось — я ведь путешественник. Если произойдет что-то серьезное, я окажусь в очень опасном положении. Я знаю много историй о торговцах, которые неосторожно ввязывались в чужие споры и в итоге оставались с пустой сумой, — заметил Лоуренс.

— Пока я жива, я не допущу столь возмутительного конца. Но в любом случае, пожалуйста, как можно скорее закрой подвал. Если все это как-то связано с Энберлом, старейшина обязательно сюда придет.

— А причина, по которой мы остались в церкви на ночь?

Острота реакции Эльзы, совсем иная, чем у Хоро, дала Лоуренсу ощущение близости.

— ...Отнесите ваши одеяла в зал богослужений.

— Согласен. Моя спутница монахиня, верно?

Лоуренс подтверждал своими словами, что будет держаться этой оправдательной версии; Эльза, однако, ничего не ответила.

Если бы она ответила, это означало бы, что она изрекла ложь.

Что за упрямый служитель Церкви.

— Старейшина Сему вышел из дома, — произнесла Эльза.

— Понял.

Не раздумывая более, Лоуренс развернулся и пошел обратно к Хоро.

В такие времена острый слух Хоро был поистине бесценным даром.

К приходу Лоуренса Хоро уже успела убрать в подвал большинство книг и вновь надеть плащ.

— Почему бы тебе не взять с собой эту книгу? Я бы предложил спрятать ее за алтарем пока что.

Хоро кивнула. Одну за другой она передала Лоуренсу оставшиеся книги; тот, наполовину спустившись по каменной лестнице, принимал их и убирал вниз.

— Это последняя, — сказала Хоро.

— Значит, так. Иди по коридору прочь от общей комнаты. Когда свернешь за угол, увидишь вход, ведущий прямо к задней стороне алтаря. Бери книгу и иди, меня не жди.

Хоро унеслась в глубь коридора, не дослушав указаний Лоуренса.

Выбравшись из подвала, Лоуренс вернул на место пьедестал и водрузил сверху статую Святой Девы-Матери.

Довольно долго он не мог найти замочную скважину и даже начал уже тревожиться, но наконец-то нашел. Медным ключом, который ему дала Эльза, он запер вход в подвал, после чего, прихватив одеяла, отправился следом за Хоро.

Куда ни пойди, церкви повсюду устроены похоже.

Как Лоуренс и предполагал, едва он свернул за угол, как увидел перед собой распахнутую дверь.

Прикрывая рукой пламя свечи, Лоуренс потрусил узким коридором, ведущим, скорее всего, прямо к алтарю. Совсем скоро перед ним распахнулось пространство зала.

Лучи лунного света врывались через щели в ставнях на уровне второго этажа. Лоуренс понял, что теперь он может различать предметы даже и без свечи.

Из-за двери напротив алтаря доносились тихие голоса.

Хоро взглядом дала понять Лоуренсу, чтобы тот поторопился.

Если их будут обыскивать, и при обыске в их вещах обнаружится ключ, они окажутся в затруднительном положении. Поэтому Лоуренс спрятал ключ за алтарем вместе с книгой, после чего вместе с Хоро двинулся прочь от алтаря, ступая по каменным плитам пола.

Расположиться они решили в том единственном месте, где в полу была вмятинка — именно здесь, судя по всему, Отец Фрэнсис возносил свои ежедневные молитвы Единому богу.

Лоуренс задул свечу и закутал себя и Хоро в одеяло.

Давненько ему не приходилось действовать так тайно, подобно вору у входной двери.

Как-то раз ему и нескольким его торговым партнерам довелось проникнуть в здание одной крупной гильдии в некоем портовом городе, чтобы заглянуть в ее расходные книги.

В те времена он не научился еще самостоятельно узнавать, на какие именно товары вскоре будет спрос. Сейчас, вспоминая то свое приключение, он содрогнулся при мысли, как же он тогда был безрассуден. Впрочем, тут же подумал он, по сравнению с его нынешними действиями то был сущий пустяк.

И риск, на который он шел сейчас, не мог вознаградить его деньгами.

— Но, как старейшина этой деревни...

Дверь зала распахнулась, и голос Сему стал слышен отчетливо.

Сделав глубокий вдох, Лоуренс обернулся с видом только что проснувшегося человека.

— ...Я приношу искренние извинения, что вынужден нарушить ваш священный покой в нашей церкви, — заявил Сему.

За старейшиной шли Эльза и селянин с дубинкой в руках.

— Что-то... случилось? — вопросил Лоуренс.

— Если ты не понаслышке знаком с долгими путешествиями, то, я уверен, сможешь понять. Нынешнее время может доставить вам обоим некоторые неудобства, поэтому, прошу, смиритесь с нашим обществом на какое-то время.

Селянин с дубинкой сделал шаг вперед, и, заметив это, Лоуренс поднялся на ноги.

— Я торговец, я принадлежу к Гильдии Ровена. Кроме того, многие в кумерсонском отделении Гильдии Ровена знают, что я направился в вашу деревню.

Селянин с удивленным видом обернулся к Сему.

Если мелкая деревушка вроде Терео ввяжется в спор с торговой гильдией, выпутаться легко ей не удастся.

В тех вопросах, которые касаются денег, организация, состоящая из торговцев, не без оснований могла считать себя целым государством.

— Разумеется, если вы, старейшина Сему, можете принять необходимые меры как представитель деревни Терео, я, как путешественник, с радостью подчинюсь вашему слову, — продолжил Лоуренс.