Попавшие 3

— Уходите из города как можно дальше,— продолжил Виктор Игоревич.— Отправляйтесь в Киев. А лучше еще дальше — в Москву, в Свердловск, в Новосибирск.

— Неужели все так скверно?— искоса глянул на него Клинцов.

— Хорошего мало,— не стал врать Док.

— Дядя Витя!— Оксана снова готова была разрыдаться. Только что она встретила близкого человека, почти родного, и вот он собирался куда-то уйти.

— Так надо, девочка. Оставайся с ребятами, слушайся их. Они хорошие.

— Я знаю, но...

— Все будет хорошо,— улыбнулся Док, развернулся и зашагал по дороге, ведущей на территорию ЧАЭС.

— Пошли, Макс,— сплюнул Санек.— Хорош подвигов, я устал от всего этого.

И он направился в сторону, противоположную той, которую избрал Назаров.

Макс взглянул на девушку. Что-то нужно было сказать...

— Саша, подожди, я с тобой!— крикнула Оксана и бросилась следом за Глушаковым.

Клинцов вздохнул. С девчонками ему всегда не везло. И вот опять...

До города они не добрались самую малость. Неожиданно тут и там в воздухе низко над землей начали появляться шары, похожие на огромные капли воды. Они лопались с приглушенным хлопком, порождая новых чудовищ. Их были десятки, а может быть, и сотни...

* * *

Назаров прекрасно знал, где находится лаборатория БР 4. Он нашел бы ее с закрытыми глазами. Особенно теперь, когда к нему вернулись его экстраординарные способности. Он чувствовал ту силу, мощь, которую излучал Источник, находившийся именно там, в лаборатории. И чем ближе к ней он подходил, тем сильнее себя чувствовал. Сила переполняла его, пьянила, рвалась наружу. Он видел, как тело покрылось паутинкой электрических разрядов, и с каждым новым шагом она становилась все ярче, все агрессивнее. Док не жалел ее, расходуя на бросавшихся на него со всех сторон чудовищ и снова и снова отмечая, что они не были похожи на тех, что населяли знакомую ему Зону Отчуждения, ставшую ему родной. И все же они были ему смутно знакомы. Вот только откуда? Взмахом руки он отбрасывал одних, других рвал в клочья, третьих и вовсе аннигилировал бесследно. Его нынешние возможности серьезно превосходили те, которые он получил изначально. Он чувствовал себя всесильным, он чувствовал себя чуть ли не богом.

Рядом с входом в машинный зал четвертого энергоблока над рельсами проходившего мимо железнодорожного полотна висели какие-то шары, выплевывавшие разномастных монстров. Док протянул руку к ближайшему и резко сжал пальцы в кулак. Шар смяло, не дав "родиться" новому чудовищу — того разрезало пополам, — после чего он лопнул. Охранявшие шары существа бросились к Назарову. Они оказались не такими безобидными, как другие чудовища. Они издалека бросали в Дока волны смертоносной энергии, пытались сбить его с ног, раздавить, порвать. Но Виктор Игоревич почти не замечал их потуг. Он уверенно шел к пролому в стене, отмахиваясь от накатывавших волн и посылая встречные. Не было силы, способной его остановить. Существа не от мира сего узнали это на собственном горьком опыте. Когда Док вошел в пролом, то, что от них уцелело, осталось лежать на рельсах.

В лаборатории было сумрачно — все лампы погасли или были разбиты, мерцало лишь аварийное освещение, да и то через раз. Впрочем, Док в своем нынешнем состоянии мог видеть даже в кромешной темноте. А еще светилось изобретение профессора Покровского и то, что оно породило — портал, окно в иной мир. Оно излучало знакомый кроваво-красный свет, изрядно разбавленный черными всполохами.

Перед порталом стояли двое. Док знал обоих — Загот и его преданный пес Мрак. Последний дернулся, вскидывая автомат, но Загот его остановил и заговорил с Назаровым:

— Опаздываешь! Я считал тебя расторопнее. Хотя... Ты все равно не смог бы нам помешать. И знаешь почему? Потому что у нас есть цель. А у тебя ничего нет: ни последователей, ни друзей, ни цели.

— Почему же,— спокойно произнес Док.— У меня есть цель.

— Какая же?— полюбопытствовал Загот.

— Чтобы вы все сдохли — вот моя цель.

— Фу, как вульгарно. Впрочем, мы уже и без того в какой-то степени мертвы. И ты, кстати, тоже.

— Не нужно нас сравнивать. Мы — разные.

— В мелочах, но суть одна и та же. И эта самая суть отличает нас от остальных. Они...— Загот небрежно махнул рукой, наверняка, имея в виду все человечество,— обычный биомусор. Корм. А мы... Мы избранные. Я чувствую, как сила распирает тебя. Признайся, ведь здорово чувствовать себя почти всемогущим? А ведь это лишь крохи того, что ты, все мы, можем получить. И получим. Поэтому я в первый и в последний раз предлагаю присоединиться к нам. ОНИ предлагают.

— Кто они?— спросил Док.

— Те, кто стоит за нами.

— За вами — пустота. Ад,— Док кивнул на пышущий кроваво-красным портал.

— Твое решение?

Назаров прекрасно понимал, что именно зависит от его ответа. Но свой выбор он сделал не сегодня, и отказываться от него не собирался.

— Нет.

Загот кивнул.

— В одном ты прав: они не за нами. Они за тобой.

Это тоже была правда лишь отчасти. Их было пятеро. Они появились не только за спиной Дока, но и по бокам, поэтому ему не пришлось оборачиваться, чтобы на них взглянуть. Темные сущности соткались из воздуха, наполнились объемом, приобрели человеческие очертания. Имея лица, они казались безликими, имея тела — бесформенными. Двоих Назаров видел боковым зрением, еще троих просто чувствовал. Вернее, ощущал силу, их наполнявшую. Ее было немерено. А еще он понял, зачем они соизволили появится. Ему понадобилось лишь мгновение, чтобы поставить блок, однако он все равно не успел — его тело пронзили тысячи игл, а потом...

То, что не мог видеть Док, видел стоявший напротив Загот. Он видел, как стареет, сохнет тело Назарова. Такое впечатление, будто из него вытягивали все соки. Его тело трясло, ему было ОЧЕНЬ больно, но он не проронил ни звука, крепко сжав и оскалив зубы. Картина происходящего завораживала и одновременно с этим вызывала отвращение.

Загот так увлекся, что не заметил, как в помещении появилось новое лицо. Никто не видел, откуда он взялся в лаборатории. Никто не успел его остановить. А он шагнул к установке и бесцеремонно схватил шар, являвшийся ее неотъемлемой частью. Если судить по тому, как он перекинул его несколько раз с руки на руку, шар был горячий. Эти манипуляции не ускользнули от взгляда Мрака. Его реакция была молниеносной. Он вскинул автомат и выстрелил. За мгновение до того, как пули изрешетили тело, оно шагнуло назад и...

...исчезло.

— Покровский!!!— заревел Загот.

Зеркала на арке перестали отражать свет, кроваво-красное свечение начало затухать. Убивавшие Дока существа жутко заверещали на грани ультразвука, оставили жертву в покое и смазанным движением переместились к порталу. Простерев к нему руки, они попытались остановить неизбежное, и им это удалось. Остановить, но не вернуть к прежним показателям. Так они и замерли, утратив телесность и со стороны напоминая смутные голограммы.

Назаров рухнул на пол. Он все еще был жив. Он даже попытался ползти. При этом с него осыпалась пересохшая кожа — отваливались целые куски.

Загот прошелся мимо застывших фигур пришельцев, угрюмо покачал головой. Хотелось кричать, но что толку? Случившееся уже не исправить. Хотя могло быть и хуже. А если хорошо подумать... Может, и хорошо, что так произошло? Уже потому, что теперь ни над ним, ни за ним никого не было. Зато он имел неограниченный доступ к силе колоссальных размеров и объемов.

Улыбнувшись, он посмотрел в красное зарево портала.

Все только начинается.

Он развернулся и наткнулся на пристальный взгляд Мрака. Тот, похоже, все понял и... Принял. Мрак отвесил почтительный поклон и встал на одно колено, опустив голову.

Загот бросил взгляд на ползущего к нему Назарова.

Как же жутко тот выглядел...

— Прибери тут и догоняй,— сказал он Марку и вышел через пролом в стене наружу.

За его спиной раздался одиночный выстрел...

* * *

Монстры окружали жмущуюся друг к другу троицу со всех сторон. Глядя на этих чудовищ, даже самый неверующий обыватель готов был бы поверить в существование ада. А они, соответственно, были его исчадиями. Четвероногие, двулапые, крылатые, с когтями и клыками, жуткие, как атомная война, сильные и самоуверенные. Они неторопливо подтягивались, сжимая кольцо. Еще минуту назад можно было убежать, по крайней мере, попытаться. Но Оксана... Силы покинули ее, ноги стали ватными, и она повисла на плече Саньки. В обморок она не упала лишь потому, что ей было очень страшно. Глушаков подхватил ее, прижал к себе. Она уткнулась носом в его плечо, чтобы не видеть окружавшего их ужаса. А Макс... Ну, не мог он сбежать и бросить друзей, хотя Саня ему и предлагал.

Вот и стояли они, дожидаясь того мгновения, когда монстры приведут в исполнение приговор, принятый новой Зоной. О сопротивлении они даже не помышляли, понимая всю его бессмысленность. И вот, когда надежды совсем не осталось, рядом с ними возник человек с всклокоченными волосами и растрепанной бородой. В руках старый знакомый держал шар, который однажды видели все трое, даже Оксана. Безумный взгляд скользнул по монстрам, профессор оскалил зубы, словно собирался сам наброситься на чудовищ. А потом просто затряс сначала головой, а потом и плечами, как это делает собака, вылезшая из воды. И — о чудо! — монстров отбросило далеко назад. Некоторые из них получили увечья разной тяжести, другие испугались и, шипя, пятились назад, третьи, напротив, оскалили пасти и решили повторить попытку. Но профессор утробно заурчал, так, что у Макса пробежали мурашки по коже, а на голове зашевелились волосы. Но и на монстров это подействовало. Пощелкав пастями, они ретировались. Правда, далеко уходить не стали, терлись поблизости.

Воспользовавшись заминкой, профессор обернулся и улыбнулся, глянув на Оксану. Девушка долго всматривалась в его лицо, а потом произнесла:

— Папа?!

В ее вопросе было все — и удивление, и радость, и непонимание, и страх.

— Здравствуй, солнышко!— еще шире улыбнулся Покровский.

Оксана закатила глаза и попыталась упасть-таки в обморок, но профессор прикоснулся к ее плечу, погладил двумя пальцами:

— Ну-ну, сейчас не время для обмороков. Нам нужно уходить отсюда, пока...

Он хотел сказать "пока не поздно", но опоздал: там и тут снова начали открываться порталы, выплевывая на траву и асфальт новых чудовищ. Эти были иными, скорее энергетическими, нежели воплоти. Они постоянно меняли форму, пыхали жаром, искрились молниями, преломляли пространство. Все это очень напоминало действие некоторых аномалий, только эти были живыми.

На этом парад сюрпризов не закончился: из-за поворота появилось новое действующее лицо, и Макс его сразу же узнал:

— Женька!

Алексеев шагал уверенно, расправив плечи. Бросавшихся на него монстров он, походя, расшвыривал по сторонам, не обращая на них внимания. Он смотрел вперед.

— Мы уходим!— категорично заявил Покровский и при этом попытался собрать всю троицу в кучу. С этим проще было бы справиться, не будь в его руках шара.

Оксана безмолвно пялилась на отца, Саня смотрел по сторонам, а Макс уже догадывался, что должно было произойти. Но он не хотел уходить без Жени. Особенно теперь, когда его друг снова в здравии, и ему угрожает опасность.

Профессор уже производил какие-то одному ему понятные манипуляции. И снова крайне мешал шар в руках.

Макс не вытерпел, бросился навстречу Алексееву. Вернее, только дернулся, но тут же был схвачен профессором, который проворно скинул шар на руки Сани, схватил Клинцова за шкирку, притянул к себе, а потом обнял всех троих руками.

— Если со мной что-нибудь случится, отдайте шар Стра...

Глава 8

— Женька!

— Папа?

— Какого хрена?!

Три голоса прозвучали почти одновременно. Потом все трое начали озираться по сторонам, пытаясь понять, что с ними произошло, и где они оказались? Только что они стояли посреди дороги рядом с атомной электростанцией, и вдруг все изменилось. Во-первых, не было поблизости ни дороги, ни электростанции — они стояли на открытом пространстве рядом с какими-то руинами, зажатыми между двух холмов. Во-вторых, исчез профессор Покровский. Его нигде не было, и именно поэтому кричала Оксана. Полчаса назад она видела, как ее отца затянуло в какую-то дыру, и она была безутешна. Три минуты назад рядом с ней появился человек, очень похожий на папу, только постаревшего и выглядевшего неопрятно. Но девушка не успела осознать это событие, потому что спустя три минуты он снова куда-то исчез.

Так и свихнуться недолго.

Макс испытывал похожие чувства с той лишь разницей, что помимо этого он был зол на Покровского. Он искренне переживал по поводу состояния своего друга детства, за которого нес ответственность перед собой и перед его родителями.

Вначале всей этой эпопеи он потерял друга и даже успел с этим смириться. Потом оказалось, что Женьке удалось выжить. Да, при этом он сильно изменился, но хотя бы был жив. Как же радовался этому Клинцов! Не прошло и пары дней, и Алексеев впал в состояние, близкое к коматозному. И снова Макс извелся переживаниями. А тут идет по дороге Женька, совершенно здоровый, бодрый, сердитый. И в этот самый момент безумный профессор проворачивает какой-то трюк и...

Да, его можно было понять: речь шла в первую очередь о безопасности его драгоценной доченьки. Макс уже давно начал склоняться к выводу, что все произошедшее с ними — это некий безумный план сбрендившего человека по спасению Оксаны. Но разве нельзя было подождать пару секунд и вместе со всеми спасти еще и Женьку?! И если бы профессор оказался сейчас рядом, Макс — от души — дал бы ему по лицу.

А Саня просто удивился новой резкой перемене. Эти самые перемены его достали в последнее время. В кои веки захотелось тишины и покоя, но нет, появился профессор и...

Неужели все начиналось сначала?

Понять, что именно произошло, было сложно. Ясно лишь, что что-то изменилось. Вопрос лишь в том, в какую задницу его на этот раз забросило по прихоти свихнувшегося старика?

Определенности не было ни в чем. Скорее всего, они находились все там же — в Зоне Отчуждения. Хотя... Она была не похожа ни на одну из трех, в которых Сане довелось уже побывать: в реальной, в измененной и до первого Выброса, до того, как она, собственно, стала Зоной Отчуждения. То, что Глушаков видел перед собой, вообще ни на что не было похоже. Такое впечатление, будто ребята стояли на границе двух миров. У них под ногами и за их спинами был привычный мир с синим небом и зеленой травой. А вот впереди... Там творилось что-то несусветное. Там и небо было кроваво-красным с черными полосками туч, и трава почему-то синяя. А еще за их спинами на расстоянии пары сотен метров возвышался забор, которого раньше не было ни в одной из Зон, в которых побывал Глушаков.

И все увиденное не внушало Сане оптимизма.

А еще этот шар... Саня так и держал его в руках, прижимая к груди.

И на фига козе баян?

— Где папа?— заканючила навзрыд Оксана.— Где мы? Что произошло?