Книга 2. Часть 2 "Пламя над Трансваалем"

Шесть дивизий, четыре индийских и две АНЗАК, наносивших первый удар, пока были бессильны предпринять что-либо, кроме довольно вялой демонстрации — поскольку швырять пехоту на вражеские пулеметы без поддержки тяжелой артиллерии генерал Китченер не желал, а тяжелая артиллерия осталась далеко позади. Сначала требовалось проложить хотя бы какое-то подобие дорог, по которым можно было бы подтащить к передовой орудия весом от пяти до двенадцати тонн. Оборудовать для этих орудий огневые позиции. Подвезти достаточное количество боеприпасов. Выявить схему вражеской обороны, огневые точки, позиции бурской артиллерии — etc. И только после этого можно начинать новое наступление.

И поэтому когда атакующие бурские позиции у Де-Ар английские батальоны под шквальным винтовочно-пулеметным и артиллерийским огнем начали таять, как снег на солнце, командовавший группой "А" генерал Френч все же ограничился почти чисто демонстрационными действиями. Хотя даже и так потери превысили запланированные — причем значительно. Всего в боях 6 — 9 июня группа "А" потеряла около 15 тысяч человек, из них безвозвратные потери (убитые и умершие от ран) — почти шесть тысяч. И четыре пятых были потеряны за первые два дня.

Упорные атаки группы "В" продолжались четыре дня — с 8 по 11 июня. За это время восемь дивизий продвинулись вперед на участке длинной в 7,5 километров, продвижение составило от пятисот до двух с половиной тысяч метров, а потери — почти двадцать тысяч человек, включая восемь тысяч безвозвратных.

3.

Теоретически, армия Британской Империи могла состоять из 3,9 миллиона человек — в мирное время. Мобилизационные возможности — 39 миллионов. На самом деле все было далеко не так радостно. Армия Великобритании была последней чисто профессиональной армией Европы — она комплектовалась по системе вербовки. Солдаты служили 7 лет на действительной, затем 5 лет в резерве, достаточном только для того, чтобы укомплектовать армию до полного штата и поддерживать её боеспособность в течении некоторого, довольно ограниченного времени: шесть — десять месяцев, в зависимости от интенсивности боевых действий. И ещё четыре года в территориальных войсках. Армию мирного времени составляли 157 европейских и 138 индийских батальонов, 31 европейский и 50 индийских кавалерийских полков. Всего — чуть менее пятисот тысяч человек, из них полтораста тысяч в Метрополии. По мобилизации численность войск в Европе должна была составить почти шестьсот тысяч человек при тысяче трехстах орудиях.

Все остальные средства шли на "Ройял Нэви", Королевский Флот — соответствие его знаменитому "Двухдержавному стандарту" съедало средства, которые позволили бы содержать в семь раз большие сухопутные войска. Каждый из тридцати четырех английских броненосцев и тяжелых крейсеров был эквивалентен по стоимости трем — четырем стандартным армейским корпусам!

Из-за добровольческого принципа комплектования генерал Китченер, как и его подчиненные, не имел возможности швырять своих солдат на изрыгающие смерть вражеские траншеи в надежде, что патроны у противника кончаться раньше. Огромные потери без какого бы то ни было результата УЖЕ обернулись значительным снижением количества добровольцев, записавшихся в ряды: в мае 1900 года их число снизилось на 42% по сравнению с тем же месяцем прошлого года. Орать песни по кабакам и устраивать погромы в ирландских кварталах — это одно, а вот зазря подставлять лоб под бурские пули... На это охотников было гораздо меньше.

Фактический провал июньского наступления и огромные потери, понесенные при этом, могли бы весьма отрицательно сказаться на карьере Китченера... К несчастью, никого более адекватного под рукой у лондонских империалистов, вляпавшихся в "маленькую колониальную войну" — вдруг оказавшуюся совсем не такой быстрой и победоносной, как ожидалось — не было.

Китченер сделал из своего провала единственный — и вполне естественный — вывод о том, что артиллерии и пехоты было слишком мало. По его расчетам, количество тяжелых орудий требовалось увеличить в два с половиной раза (особенно необходимы были восьмидюймовые гаубицы, доказавшие свою высокую эффективность), а продолжительность артподготовки — и, соответственно, количество выстрелов на каждое орудие — требовала трехкратного увеличения. И, конечно же, требовалась пехота, ещё шесть — восемь дивизий как минимум.

4.

Во второй половине 90-х годов XIX века в Китае возникло движение "Отрядов во имя мира и справедливости" — "Ихэтуань". Эмблемой движения — и большинства отрядов — был кулак, он же присутствовал в названиях многих отрядов. За это европейцы прозвали ихэтуаней "боксерами".

"Ихэтуань" было типичным во всех своих деталях и элементах реваншистским движением. Основной его целью было убийство всех "белых дьяволов" — иностранцев, а также разрушение всего, что они считали "дьявольской" вредоносной магией. В первую очередь это относилось к различной технике.

Причиной массового распространения в китайском народе идеологии "ихэтуань" стало острое чувство национального унижения после Японо-Китайской войны 1894 — 1895 годов. Это чувство требовало компенсации, какого-то реванша. И простейшим выходом для народного сознания было желание убить всех чужеземцев, которые продали свою магию японцам, чтобы те нападали на Поднебесную.

Если взглянуть более глубоко, то движение стало ответом на вызов западной цивилизации, брошенный тысячами миссионеров, расползавшихся по просторам Китая, как раковая опухоль. Эти святоши, воспринимая свою религию, как какой-то товар, стремились продать его как можно большему числу китайцев, и шли ради этого на все — защищали всякого крещеного китайца от практически любых требований законных властей, не признавали власти китайского правительства по отношению к его подданным-христианам, в спорах с местной администрацией угрожали обращением к пославшим их государствам и приходом европейских войск. Такое "миссионерство" могло быть успешным где-нибудь у конголезских людоедов — но у народа, цивилизация которого насчитывала три с лишним тысячелетия, это могло вызвать только острую ненависть к возомнившим о себе варварам. Когда на Оловянных островах, в Галлии и междуречье Рейна и Одера ещё жили косматые племена, подчиняющиеся не закону, а обычаю, в Китае была уже своя империя с уровнем цивилизации, которого Европа не видала со времен падения Рима!

К сожалению, многие вожди Движения были уверены в том, что путем определенных заклинаний и обрядов они могут сделать бессильными и безвредными пушки и винтовки "белых дьяволов". Конечно, так считали не все — многие отряды, особенно созданные вокруг Пекина, были отлично вооружены, имея не только винтовки, но и артиллерию и даже пулеметы, а командиры этих отрядов явно прошли какое-то военное обучение. Однако таких "кулаков" у Движения было слишком мало.

18 мая 1900 года министр иностранных дел Российской Империи А.И.Нелидов приказал русскому послу в Китае Гирсу покинуть Пекин — однако предупредив китайское правительство о том, что речь идет не о разрыве дипломатических отношений, а об отзыве посла "для консультаций". Несмотря на это заявление, русское посольство покинуло Пекин в полном составе. К дипломатам, охраняемым сводной матросской ротой, взводом морской пехоты и тремя десятками казаков при восьми пулеметах, двух батальонных минометах и одной десантной пушке, также присоединились персонал русской Духовной миссии и несколько десятков семей подданных других стран — однако ни одного человека из состава персонала концессии CSF среди эвакуантов не было. А они, между тем, составляли, пожалуй, крупнейшую иностранную колонию в Пекине — поскольку строящийся оружейный комплекс также был не самым маленьким: помимо полутора десятков линий по производству собственно оружия, начиная с револьверов и заканчивая 120-мм полковыми минометами, здесь строились также линии по производству всех видов боеприпасов — пистолетных и винтовочных патронов, ручных гранат, снарядов для минометов, разного рода мин, включая и морские гальваноударные, порохов, взрывчатки... Словом, всего, что нужно для ведения боевых действий. А с весны 1900 года из хорошо информированных источников, близких к китайскому правительству, упорно просачивались слухи о том, что русские изо всех сил пробивают ещё две концессии — собираясь построить для китайцев завод по производству артиллерийских орудий и якобы "завод стройматериалов", состоящий из проволочного цеха и цементного завода. Конечно, самые нужные Китаю стройматериалы — колючая проволока и железобетон!

Императрица Цыси выделила русскому отряду почетный караул — роту императорских войск "Зеленого знамени", под охраной которой конвой благополучно добрался до крепости Дагу, где их приняли корабли российского Тихоокеанского Флота, сразу же взявшие курс на Порт-Аликс.

Надо заметить, что русские были единственными, кто догадался вывезти свое посольство из на глазах становящегося все более негостеприимным Пекина. Остальные державы, заметив угрозу, смогли додуматься только до посылки туда подкреплений — к двадцатому мая в Пекин прибыли дополнительно 79 английских солдат с двумя орудиями, 75 французов, 63 американцев, 50 немцев, 30 австрияков, 28 итальянцев и 25 японцев.

К 20 мая на рейде Дагу собрались пятнадцать кораблей, командование над которыми принял английский вице-адмирал Сеймур. В его подчинении находился отряд из почти тысячи англичан, пятисот немцев, трех с половиной сотен французов, ста десяти американцев и ста двадцати японцев, итальянцев и австрийцев. 28 мая сводный отряд интервентов тронулся на Пекин. В ответ ихэтуани сожгли железнодорожную станцию Фэнтай недалеко от столицы, а на следующий день уничтожили в городе трамвайное сообщение: сорвали провода, повредили и сожгли трамвайные вагоны.

Адмирал Сеймур, не очень разбираясь в сухопутных делах, решил почему-то, что железная дорога Тяньцзинь — Пекин, по которой он намерен был передвигать свои войска, во время войны будет пребывать в столь же работоспособном состоянии, что и обычно. Однако же отряды "боксеров", разрушив во многих местах железнодорожное полотно, препятствовали его восстановлению винтовочно-пулеметным, минометным и артиллерийским огнем — так что адмирал решил вернуться в родную стихию и запланировал выдвижение к Пекину на лодках по Великому каналу. Однако же отряды ихэтуаней воспрепятствовали и этому замыслу, установив на берегах канала за холмами и искусственными закрытиями несколько батарей, вооруженных минометами, полевыми 75-мм и 87-мм пушками и небольшим числом 150-мм орудий.

31 мая два десятка немецких солдат из охраны посольства Германской империи напали на кумирню, где ихэтуани проводили свои мистерии, и убили семерых китайцев. В тот же вечер по всему Пекину заполыхали духовные и дипломатические миссии — были сожжены католические центры Дунтан, Наньтан и Ситан, осажден Бейтан. На следующий день атакам неорганизованной толпы подверглись австрийское посольство и голландская миссия.

Как только первый эшелон интервентов подошел к Тяньцзиню, китайцы немедленно решили прекратить дальнейшую высадку иностранных войск и начали ставить в устье реки Бэйхэ мины. По счастью, Северная (Порт-Артурская) эскадра, где минное дело было отлажено лучше, чем, пожалуй, во многих даже и европейских флотах, в боевых действиях не участвовала — поэтому китайские мины вызвали у европейских адмиралов только вспышку раздражения. Возглавивший эскадру в отсутствие Сеймура германский адмирал Бендеманн тут же предложил захватить крепость Дагу, запиравшую устье реки Бэйхэ — остальных не пришлось долго уговаривать, и вскоре комендант крепости получил ультиматум с предложением сдать форты не позднее двух часов ночи 4 июня.

Крепость Дагу имела на вооружении 177 орудий.

99 из них были дульнозарядными.

Броненосцам союзников разнести глинобитные "форты" этой "крепости" не составило бы особого труда — если бы не мелководье, из-за которого они не могли приблизится к ней более, чем на две дюжины километров. Это не превышало дальнобойности новейших орудий главного калибра — но существенно превышало "дальнобойность" новейших систем управления огнем. Поэтому крепость атаковали только три мелкосидящих канонерских лодки — французская "Лион", английская "Элджерин" и немецкая "Илтис". Самыми тяжелыми орудиями здесь были две 138-мм пушки "Лиона", но поскольку китайские вояки ухитрились подпустить канонерки на полтора — два кабельтовых, то наибольшую роль сыграли мелкокалиберные скорострелки и пулеметы. Ими моряки разгоняли прислугу открыто размещенных китайских орудий, пока баркасы, шлюпки и несколько захваченных здесь же джонок высаживали на берег десантные партии — 470 японцев, 700 англичан и 100 немцев. К 6 часам 45 минутам утра форты Дагу прекратили сопротивление. Трофеями союзников стали 4 новехоньких эскадренных миноносца, минный крейсер и военный паровой катер, а кроме того упомянутые уже 177 орудий — большая часть которых годилась уже только в артиллерийский музей.

5.

4 июня отряды ихэтуань перерезали телеграфную связь между Пекином и Тяньцзинем. Утром 6 июня китайское правительство предложило всем иностранным посольствам в двадцать четыре часа покинуть город, перебравшись в Тяньцзинь, в районе которого уже шли бои. Дипломаты ответили отказом — и в 1800 6 июня 1900 года отряды ихэтуань начали обстрел дипломатического квартала. Огонь велся из стрелкового оружия, пулеметов и нескольких орудий и минометов небольшого калибра. Одной из первых жертв обстрела стал германский посланник барон Кеттлер: неистовый тевтон был разорван в куски 47-мм снарядом — какая ирония! — немецкого производства.

Осада дипломатического квартала началась.

6.

После взятия фортов Дагу сразу же превратился в базу интервентов, где началось формирование отряда для похода на Пекин. И сразу же выяснилось, что отряд выйдет довольно жидкий — не более четырех тысяч штыков в самом лучшем случае. О качестве этих набранных "с миру по нитке" войск и говорить не приходится!

Поэтому 12 июня маркиз Солсбери обратился ко всем союзным державам и России с запросом о том, не возражают ли они против того, чтобы Европа поручила Японии усмирить восстание в Китае — силами двух — трех дивизий. Та же идея была озвучена и английским адмиралом на очередном совещании на рейде Дагу — только в более ясной, четкой и зримой форме. Адмирал Сеймур заявил, что в качестве меры наказания следует уничтожить до основания Пекин и Тяньцзинь (как некогда римляне поступили с Карфагеном — города сжечь, развалины срыть, землю засыпать солью) — а поскольку требуемую для того армию в сто тысяч человек из Европы доставить затруднительно, то пусть основные силы, где-то четыре пятых, даст Япония... Остальные державы должны суммарно выделить двадцать тысяч.

Это предложение, радикально нарушающее баланс сил в Китае, вызвало резкий протест в Берлине, Париже и Вашингтоне — но решительнее всего протестовал Петербург. Российский министр иностранных дел Нелидов заявил, что за вводом контингента японских войск, превышающего ныне имеющиеся в Дагу и Печилийском заливе объединенные силы европейских держав и САСШ, последует "адекватный ответ" в Манчжурии и Корее. Это заявление не вызвало особой радости в Париже — но зато с чувством глубочайшего удовлетворения было воспринято в Берлине.