Значительная часть пехоты дамасских дивизий успела спастись — в конце концов, корабли стояли в виду берега, и если уж этого стимула недостаточно, чтобы научиться плавать... Но потери, конечно, были огромны. Также — полностью потеряно было тяжелое вооружение, вместе с вознесшимся в небеса "Фюрстом Бисмарком" погибли командующий, штаб корпуса и командиры всех трех дивизий вместе со своими штабами в полном составе. Кавалерийская бригада потеряла почти всех своих лошадей, которые не смогли выбраться из оборудованных на палубах пароходов стойл и пошли на дно вместе с ними. И, конечно же, пехотинцы, собираясь устроить маленький заплыв и вряд ли насчитывая и пятнадцатую часть умеющих плавать, не стали брать с собой винтовки.

О том, как это происшествие отразилось на моральном состоянии войск, не стоит даже и говорить. Турецкие солдаты, всегда отличавшиеся большой впечатлительностью, были ошеломлены и раздавлены.

Таким образом, вместо полноценного армейского корпуса командование Западной армии получило около восьми тысяч человек, находящихся в состоянии шока, по большей части невооруженных и полностью дезорганизованных.

Чтобы превратить эти ошметки во что-нибудь хотя бы отчасти боеспособное, даже самым лучшим муллам и немецким инструкторам понадобиться о-очень много времени. А о том, где взять оружие и тяжелое вооружение, немцы предпочитали вообще не задумываться — за полной неразрешимостью ситуации. По крайней мере, в те сроки, которых требовало неумолимо развивающееся наступление войск Трансбалканской Федерации.

Черногорская армия имела в мирное время только слабые кадровые "тени" создающихся по мобилизации четырех пехотных дивизий — каждая из которых состояла из двух пехотных бригад по два полка и шесть батальонов весьма сокращенного состава. Фактически, это был русский "легкий" или "новый" штат, хотя количество ручных пулеметов в черногорской армии было совершенно очевидно недостаточным — их хватило только на вооружение эскадронов дивизионной конницы. Количество станковых пулеметов было также далеко от идеала — но все же значительно больше, чем в любой другой армии мира за исключением русской. Черногорский король Николай I Негош приходился тестем русскому великому князю Николаю Николаевичу. Ныне занимающему трон князя Болгарского — но главное, что до июля 1900 года он занимал пост генерал-инспектора кавалерии российской армии. Что и позволило ему "порадеть родному человечку", настояв на поставке в Черногорию станковых пулеметов Максима и Максима — Федорова (по 24 "тяжелых" и 36 "легких" пулеметов на дивизию), а также ротных, батальонных и полковых минометов — эти поставлялись по стандартной русской норме.

Полевую и горную артиллерию черногорской армии обеспечила другая дочь короля Николая — принцесса Елена, в 1896 году вышедшая замуж за Виктора-Эммануила, с 30 июля 1900 года — Виктора-Эмануила III, Короля Италии. Каждая дивизия получила артиллерийский дивизион из четырех батарей по четыре орудия — восемь 75-мм пушек, изготавливающихся фирмой "Ансальдо" по лицензии Круппа на 7,7-см F.K. М1896, четыре 105-мм гаубицы "Ансальдо М1898", также лицензионные крупповские, и четыре 65-мм горных пушки "Виккерс — Терни". Кроме того, черногорская артиллерия имела десять 4-орудийных батарей ТАОН, вооруженных разнообразными крупнокалиберными орудиями — в основном, устаревших типов.

Учитывая, что ВСЯ трансбалканская армия получила ровным счетом четыреста пулеметов — это на ТРИДЦАТЬ дивизий! — неудивительно, что генштаб Федерации попытался перераспределить столь хорошо вооруженные соединения на другие театры, заменив их дивизиями бывших сербской и болгарской армий. Однако черногорцы отдали только одну 2-ю дивизию, развернув её против Австро-Венгрии в районе Каттаро и усилив несколькими батальонами ополчения. Остальные три дивизии, также усиленные подразделениями ополчения, действовали в северной Албании — 1-я в направлении на Скутари южнее Скутарийского озера на Тарабош — Скутари, 3-я севернее озера на Тузи — Скутари, а 4-я — на Гусинье — Плава. Кроме того, отдельный отряд в составе четырех батальонов ополчения, усиленный двумя батареями 65-мм горных пушек и гвардейским эскадроном, действовал в долине Лима в направлении на Беране.

Между прочим, только после начала военных действий австрийцы обнаружили, что их передовая — в том смысле, что выдвинутая далеко вперед от основной, которой являлась Пола — военно-морская база Каттаро защищена слабо (береговые батареи вооружены устаревшими орудиями), со стороны же суши вообще чисто условно. Батареи, черногорские, а ныне трансбалканские, размещенные на горе Ловчен, могли обстреливать как сам город, так и акваторию порта. Свободно и СОВЕРШЕННО беспрепятственно.

Австрийцы перебросили в Каттаро два старых броненосца береговой обороны — "Кронпринц Эрцгерцог Рудольф" и "Кронпринцесса Эрцгерцогиня Стефани" были изначально задуманы как систершипы, но получились такими разными, что даже удивительно. "Принц" вышел на почти на две тысячи тонн тяжелее, более мореходным и с тремя двенадцатидюймовыми орудиями, расположенными в отдельных барбетах по схеме треугольника — два впереди и одно сзади. Вспомогательный калибр — шесть 120-мм пушек. "Принцесса" имела водоизмещение в пять тысяч тонн, вооружение из двух двенадцатидюймовок (убрали кормовое орудие) и шести 150-мм орудий. "Августейшие особы" регулярно обстреливали гору Ловчен, истратив суммарно почти три сотни 12-дюймовых снарядов и втрое больше среднекалиберных... Но в черногорские батареи, использовавшие методику стрельбы с закрытых позиций и бездымный порох, не попали ни разу. В свою очередь и трансбалканские артиллеристы также не смогли добиться особых успехов — по крайней мере, в броненосцы они не попали ни разу. Хотя и очень старались.

В течение трех дней — с утра 3 августа и до полудня 6 — турецкая армия была лишена какого бы то ни было осмысленного руководства. Разнообразные "паши" в генеральских и адмиральских мундирах по большей части просто сбежали из мгновенно превратившегося во фронтовую зону Константинополя, а те, что остались... Для них все на свете затмила Малая Земля — русские дивизии, запечатавшие горло Босфора.

Командование Западной армии, более удаленное от Константинополя как территориально, так и информационно, ТАКОГО ужаса не испытало — но даже и того, что на них рухнуло, турецким генералам хватило, чтобы впасть в панический столбняк. Поскольку, кроме войны с Россией, которая здесь чувствовалась как-то меньше, у них ещё имелись армии Черногории и Сербии. В первых же боях выступившие раньше других фронтов черногорские дивизии Албанского фронта вдребезги расколотили 24-ю "Скутарийскую" дивизию низама у Тузи, причем большая часть того, что от неё осталось, около семи тысяч штыков при 22 орудиях, сдалась черногорцам, а меньшая в полнейшем беспорядке отошла к Скутари, для обороны которого туркам пришлось подтянуть из Дураццо редифную дивизию "Эльбасан". Одновременно во весь голос взмолилась о помощи 21-я "Дьяковская" дивизия низама, стесненная наступающими от Беране ополченцами и движением 4-й дивизией от Гусинье.

Не зная, "куды бечь", но ощущая настоятельную необходимость делать ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, турецкие военачальники издавали десятки приказов, многие из которых противоречили друг другу, а некоторые, в особо тяжелых случаях — даже самим себе.

После того, как контроль над сухопутными вооруженными установил Гольц-паша, а флот перешел под командование адмирала Фишера, обстановка постепенно начала нормализовываться.

Контроль верховного командования над Восточной армией был восстановлен где-то к полудню 7 августа. К тому моменту из двадцати девяти первоочередных дивизий, назначенных в её состав первоначально, и ещё шести, переданных из других инспекций, турецкое командование благополучно угробило девять дивизий. А в ночь с 7-го на 8-е русские разнесли вдребезги ещё две. Итого — одиннадцать. И ещё слава всем богам и силам, что уничтожению подверглась в основном пехота — потому что пехоты в Турции хватало. А вот потери в тяжелом вооружении были бы куда более болезненны. Поскольку восполнить их было бы куда труднее.

В тот же день, восьмого числа, обрушился удар и на Западную армию. По масштабам потерь расправа с VIII корпусом не шла ни в какое сравнение с той бойней, которую устроили пулеметы, шрапнель и колючая проволока на Малой Земле — однако по психологическому воздействию на турецких генералов и старших офицеров последствия были примерно аналогичны.

Немецким офицерам, направленным в Албанию и Македонию в качестве всего лишь военных советников, пришлось взять на себя ПОЛНУЮ ответственность. И, учитывая уровень турецкого офицерского корпуса и генералитета, это было только к лучшему... Однако военных советников отчаянно не хватало, а повышение в званиях турецких офицеров зачастую давало результаты, далекие от желаемых. Турецкие командиры уровня рота — батальон больше привыкли воевать с местным христианским населением, чем с НАСТОЯЩИМ врагом.

В результате турецкая Западная армия встречала врага не сосредоточенной, дезорганизованной, не имеющей определенного плана действий и изрядно деморализованной войсковой массой. Вдобавок ко всему прочему действия отрядов четников практически полностью парализовали железнодорожное и телеграфное сообщение — что лишило разбросанные по всему театру турецкие дивизии единого командования. Тем не менее, армия оставалась ещё сильна — в распоряжении штаба армии оставалось ещё одиннадцать низамных и столько же редифных дивизий и пятнадцать тысяч албанского ополчения. Большинству солдат терять было нечего — за долгие века Балканы стали для них домом не в меньшей степени, чем для коренных южнославянских народов.

Пока русские дивизии на Босфоре отвлекали внимание турок, 5 августа перешли в наступление войска Фракийского и Македонского фронтов.

На Фракийском театре 2-я болгарская армия наносила удар долиной Марицы на Адрианополь, 1-я — в том же направлении долиной Тунджи, а 3-я двинулась горными дорогами на Кирк-Килиссе с целью охвата правого фланга турок. К седьмому августа болгарские армии наступали широким фронтом на линии Деведера (долина Арды) — Дерекиой (на линии Сизополь — Баба-Ески), т.е. на фронте более ста верст.

Утром девятого августа 2-я армия вышла на линию фортов Адрианопольской крепости, причем — с боем, в ходе которого удалось захватить 10 турецких орудий. Но бой, который довелось выдержать 1-й бригаде 1-й болгарской дивизии, шедшей на правом фланге 3-й армии, был куда как более тяжел — Тырновскому и Софийскому пехотным полкам, усиленным дивизионной артиллерией и вовремя переброшенным 4-м Отдельным артполком ОСНАЗ, противостояли 1-я и 2-я Константинопольские дивизии, считавшиеся отборнейшими, наиболее подготовленными среди всех турецких войск. Болгарские полки, атаковавшие прямо с марша, буквально смели массы турецких войск и отбросили их к "могилам" у села Гечкенлия и далее на юг, открыв удару левый фланг и тыл укрепленной позиции у Лозенграда.

1-я армия к этому времени только подтягивалась на линию 2-й и 3-й, и пока не имела боевого соприкосновения с противником, зато её дальнейшее движение полностью разъединяло Адрианополь, занятый тремя низамными дивизиями IV турецкого корпуса и редифной дивизией "Адрианополь", и стоящую в районе Кирк-Килиссе полевую армию.

9 августа в Восточную армию прибыл Гольц-паша, и лично командовавший своей армией Николай Болгарский сразу же "почувствовал разницу". Турки имели до 40 эскадронов армейской конницы, которую до того почему-то не использовали. Теперь этот недочет был исправлен. В результате 5-я дивизия, шедшая на левом фланге 3-й армии, была обнаружена и утром 10-го при выходе на дорогу Сизополь — Лозенград нарвалась на массированный артиллерийский удар с последующей атакой больших масс кавалерии.

В ходе боев 10 — 11 августа туркам удалось как-то консолидировать фронт и создать какое-то подобие монолитной обороны. Главное сейчас для них было — стоять насмерть. Особых трудностей в этом у турецких воинов не наблюдалось никогда.

И вот это было ПРАВИЛЬНЫМ использованием фанатизма.

К 3 августа Македонская (Западная) армия Турции только начинала медлительное сосредоточение своих войск. Планировалось, что они встретят врага впереди Куманова, где сходились пути из Сербии и Болгарии через Гилян — Вранья — Тырговиште — Кюстен-диль — Каратова, прикрывая на левом фланге район Приштина — Митровице (Косово Поле) двумя дивизиями. Ещё три дивизии находились в районе Беране — Скутари, защищая Северную Албанию от наступления черногорцев, и пять дивизий занимали позиции на горных перевалах на границе с Грецией. Единственным разумным шагом, предпринятым турецким командованием после столь скоропостижного начала войны с Россией, было передвижение всех дивизий с греческой границы. Одна из них, редифная дивизия "Янина", была направлена к Скутари, а четыре остальных — к главным силам Запада у Куманова.

К 5 августа, когда армии Трансбалкании перешли в наступление, предписанные позиции занимали две полевых дивизии VI корпуса (17-я ещё не перешла из Монастыря) и одна дивизия VII корпуса — две остальных, занимающие позиции в Приштине и Беране, были заменены двумя дивизиями редифа. V корпус двумя дивизиями подтягивался к Иштибу, в то время как 13-я дивизия застряла в Салониках вместе с мобилизующейся ещё редифной.

Сербское командование расположило свои армии по охватывающей дуге по отношению к району сосредоточения Западной армии и ядру этой армии у Куманово — Ускюб. При этом 1-я армия располагалась в центре и ближе всего к противнику, правофланговая 3-я и левофланговая 2-я находились от неё на расстоянии не более двух переходов. 1-я и 2-я армии наступали по сходящимся направлениям, а 3-я, стоящая у Куршумле, наносила удар по турецким дивизиям в Митровице и Приштине, поражение которых выводило её на фланг турецкого сосредоточения.

При этом имелась опасность, что более сильные турки размажут сербские армии поодиночке, однако же в обстановке после 3 августа это оказалось невозможным. Впрочем, маловероятным это считалось и ранее — в связи с тем, что дорожная связность всей Западной Турции была ну очень далека от европейского идеала.

9 августа, не встретив серьезного сопротивления со стороны войск VII турецкого корпуса, авангарды 1-й сербской армии, состоявшей из четырех полевых пехотных дивизий, кавалерийской дивизии и отдельного артиллерийского полка ОСНАЗ (двадцать четыре русских трехдюймовки и двенадцать 122-мм гаубиц), подошли к Кумановской позиции у Топаницы. Три турецких регулярных дивизии окопались на 12-километровом фронте Ногорич — Липковка, оставив две дивизии редифа в качестве резерва, но забрав у них артиллерию.

10 августа Моравская, Дринская, Тимокская и Дунайская дивизии атаковали турецкие позиции прямо в лоб. Применение сербами минометов и БаГ, а также шквальный огонь русских патронных пушек и гаубиц позволили им достаточно быстро сбить турецкие авангарды, однако при атаке на основные позиции дела пошли далеко не так легко и весело, как ожидали сербские воеводы. Основным препятствием был шрапнельный обстрел со стороны довольно мощной турецкой артиллерии, удачно используемой немецкими командирами артиллерийских полков — в результате этого сербским цепям так и не удалось подойти к турецким окопам на расстояние штыкового броска.