Книга 3. Часть 1 "Фитиль Для Порохового Погреба"

КНИГА ТРЕТЬЯ "МИРОВОЙ ПОЖАР"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ "ФИТИЛЬ ДЛЯ ПОРОХОВОГО ПОГРЕБА"

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1.

8 июля 1900 года, Белград, Сербия. Молодой король Сербии Александр Обренович проезжал по улице в открытой коляске со своей женой королевой Драгой, когда в 1132 с колокольни недостроенной церкви прогремели выстрелы. Получив в грудь две пули из снабженной мощным оптическим прицелом двуствольной охотничьей винтовки, Александр скончался на месте. Жандармы и гвардейские драгуны, составлявшие охрану короля, обыскав стройку, обнаружили под ведущей на колокольню лестницей труп человека с открытым переломом ноги, полученным, по всей видимости, в падении с той самой лестницы. Убийца выстрелил себе в голову из мощного крупнокалиберного револьвера, снаряженного, вдобавок, разрывными пулями — так что от его лица не осталось практически ничего, что могло бы помочь опознанию. В карманах покойного были обнаружены итальянский паспорт (как выяснилось впоследствии, поддельный — он был получен по свидетельству о рождении, выданному на имя человека, умершего в раннем детстве) и анархистская брошюра со сделанной кровью надписью на итальянском языке "Смерть тиранам!". Проанализировав все улики, следственная комиссия пришла к выводу, что стрелок был итальянским анархистом, действовавшим из своих нигилистических побуждений и застрелившимся из-за невозможности бежать и страха перед арестом.

Известие о смерти короля разнеслось по Белграду со сказочной быстротой, и в городе тут же начались народные волнения: стихийно организовавшиеся вооруженные отряды взяли штурмом башню Нейбоша, самую страшную из тюрем Сербии, перебив надзирателей и палачей и освободив заключенных. Президент, премьер-министр и другие члены правительства были вытащены из своих квартир и подверглись зверской расправе на порогах своих домов — те, кого разъяренные сербы просто пристрелили, могли считать, что им очень повезло...

Династия Обреновичей правила Сербией долго, скандально и кроваво. Милан Обренович, отец Александра, был распутником, превратившим конак в лупанарий, "генералиссимусом Великой Сербии", затеявшим и позорно проигравшим войну с Болгарией, и предателем своей родины, заложившим Сербию австро-венгерским банкирам для оплаты своих проигрышей в казино Монте-Карло и Баден-Бадена, своих попоек и содержания "придворных дам", составлявших гарем не хуже, чем у турецкого султана. А оплачивалось австрийское золото кровью сербских патриотов: народные восстания Милан Обренович подавлял с жестокостью, напоминавшей худшие годы турецкого правления.

В конце концов, семейные скандалы попали на страницы европейских газет и привели к полной дискредитации режима. Король был вынужден отречься от престола в пользу несовершеннолетнего тогда королевича. Однако и после этого Милан продолжал тянуть деньги из сербского народа. А шесть лет назад король вернулся в конак, чтобы управлять страной от лица своего безвольного сына. Сербия вновь стала чем-то вроде ещё одной австро-венгерской провинции или протектората. В 1899 году, под давлением России, Милан Обренович вынужден был вновь покинуть Белград — теперь уже навсегда. Однако сынок унаследовал от папаши самую дурную из всех его страстей — страсть к австрийскому золоту. Габсбурги высасывали из и без того нищей страны все, что представляло собой хоть бы какую ценность: зерно, виноград, шерсть, кожу, свинину с бараниной, чернослив, коринку и орехи — сербам оставалось только дохнуть с голоду. Точно так же, как дохли с голоду боснийцы, вот уже двадцать с лишним лет — со времен проклятого по всем Балканам Берлинского Конгресса — находившиеся под "благодетельной опекой" венского рамолика и немецко-венгерской камарильи. Так что единственными, кто проливал слезы по покойному монарху, были австрийцы — зато уж они-то старались на совесть: уже утром следующего дня австрийский посол барон Думба угрожал Народной Скупщине гневом Франца-Иосифа I, мобилизацией австрийской армии и тяжелыми орудиями Землина.

2.

Однако так и оставшийся неизвестным итальянский анархист выбрал для своего выстрела чрезвычайно удачный момент — по двум причинам сразу. Впрочем, об одной из них не знал ещё никто — но о второй было прекрасно известно уже девять месяцев как. На 29 июля 1900 года в России намечалось проведение Больших Учебных Сборов в военных округах европейской части Империи (после начала "умиротворения" в Китае мероприятия БУС были распространены и на сибирские и дальневосточные округа) с большими маневрами всех вооруженных сил — армии и всех трех флотов, двух европейских и Тихоокеанского. Россия известила о проведении этой акции ещё в ноябре 1899 года, затем повторила предупреждение (вкупе с заверениями о "ненаправленности" сборов, в целом аналогичных мобилизации) в январе и апреле, а последнее заверение в строго мирном характере проводимой акции было разослано по посольствам всех заинтересованных стран и Держав 29 июня — ровно за месяц до дня "М". Тогда же, кстати, были отозваны все русские офицеры, служившие в войсках ЮАС — они должны были исполнять роль посредников. Словом, мероприятие должно было быть воистину грандиозным, порубежным — недаром проводилось оно на рубеже веков, в последний год уходящего XIX века и первый год наступающего XX столетия.

Вторая причина проявилась 15 июля, когда Австро-Венгрия, наконец-то поняв, что ловить тут, в принципе, нечего, уже обдумывала, чего бы такого запросить с России за признание новым королем Сербии единогласно избранного Народной Скупщиной Петра I Карагеоргиевича.

В два часа ночи поднятые по тревоге курсанты тырновского военного училища после воодушевляющей речи инспектора училища полковника Нерезова получили оружие — в частности, двадцать русских ручных пулеметов и четыре батальонных миномета, проходивших на базе училища испытания — и были брошены на поддержку атакующих княжеский дворец солдат 4-го Плевенского пехотного полка. Малочисленная княжеская охрана не смогла сопротивляться огню и натиску, и уже к половине пятого утра столица полностью контролировалась войсками мятежников.

Возглавивший заговор генерал Радко Дмитриев, занимавший должность начальника оперативного отдела Генерального Штаба, заявил, что, являясь болгарским патриотом, придерживается ориентации на Россию, что князь Фердинанд I, он же — Фердинанд Максимилиан Карл Леопольд Мария Саксен-Кобург-Готский, не выполнил своих обязательств перед страной, поскольку немец и придерживается прогерманской ориентации (на самом деле генерал выразился существенно грубее). О его противостоянии родной Вене, в которой он родился тридцать девять лет назад, смешно даже и говорить!

Поэтому спешно собранному в Тырново Великому Народному Собранию была предложена кандидатура нового князя Болгарского — великого князя Николая Николаевича Романова, генерала от кавалерии, женатого на сестре королевы Сербии и жены наследника короны Итальянского королевства.

Для того, чтобы депутаты Собрания прониклись и осознали важность ПРАВИЛЬНОГО выбора, по залу заседаний и вокруг него шатались сильно выпившие плевненцы и курсанты — волчий блеск в их глазах и лязг то и дело передергиваемых затворов невольно настраивал выборщиков на патриотический тон. Великий князь, по стечению обстоятельств находившийся неподалеку, прибыл из Ливадии уже утром следующего дня — минный крейсер "Казарский" отшвартовался в Варне уже в четыре часа утра.

3.

Если коротко, то Австро-Венгрия в своей балканской политике имела программу-минимум и программу-максимум. Минимально Вена стремилась не допустить никакого, даже самого малейшего развития Сербии и Черногории — ни территориального, ни экономического, ни культурного, не говоря уже о военном или промышленном. В Вене считали, что само по себе существование этих государств несет угрозу "лоскутной империи", поработившей миллионы славян.

Программа максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины, ныне находящихся всего лишь "под контролем" двуединой монархии по врученному Берлинским конгрессом мандату на управление, и полное экономическое и политическое порабощение Сербии и Черногории с последующим превращением их сначала в протектораты, а затем и в провинции. В дальнейших планах — пока остающихся чисто умозрительными, но уже ясно оконтуривших себя в заявлениях лидера "военного крыла" эрцгерцога Франца-Фердинанда — был выход к берегам Эгейского моря посредством мирного или военного раздела европейских владений Турции. Это, кстати, было ещё одной причиной весьма напряженных отношений между Австро-Венгрией и Италией. Итальянцы претендовали на свой кусок "Турецкого наследства" — Албания, побережье которой находилось менее чем в сотне километров от берегов Италии, необыкновенно привлекала самозваных наследников славы Римской Империи, и различные негосударственные и полугосударственные структуры обеих стран уже неоднократно сталкивались в пространстве, ограниченном с севера крепостью Скутари, а с юга — крепостью Янина. Эти претензии добавляли немалого веса гирю на отрицательную чашу колеблющихся весов Тройственного Союза — в дополнение к традиционной уже исторической ненависти, возникшей во времена борьбы итальянцев с австрийскими оккупантами, и к проблеме Тренто и Триеста, которые итальянцы считали своими историческими областями.

Именно из-за этого Берлин не мог со всей определенностью рассчитывать на итальянские дивизии и создание Объединенного Флота Средиземного Моря (ВМС Австро-Венгрии и Италии, германская Средиземноморская Эскадра). В зависимости от множества обстоятельств, не последним из которых были территориальные претензии, наличествующие в одном месте и отсутствующие в другом, Италия могла выступить как на стороне Тройственного Союза, так и на стороне Франко-Русской Антанты...

Возвращаясь к конкретике: ещё в июне Двуединая монархия могла считать, что все идет если и не так хорошо, как хотелось бы, то, уж во всяком случае, вполне приемлемо. Александр Обренович полностью зависел от Вены, без поддержки австрияков он не продержался бы на троне и трех часов. Князь Фердинанд Болгарский продолжал оставаться в первую очередь офицером австрийской армии. На руку Вене играло и то, что в 1885 году король Сербии Милан Обренович затеял войну с Болгарией, был разбит наголову и принял все условия победоносной болгарской армии. Эти события оказали сильное и отнюдь не положительное влияние на идею славянского единства на Балканах.

Теперь же... Воцарение в Сербии династии Карагеоргиевичей — уже само по себе плохая новость. Но в сочетании с переворотом в Болгарии это была новость попросту убийственная.

4.

Уже восемнадцатого июля в руках австрийской разведки оказался крайне любопытный документ — проект конституции "Трансбалканской Федеральной Республики". В её состав должны были войти Сербия, Черногория и Болгария, а в перспективе — Босния-Герцеговина, Албания и Македония. При этом каждая вошедшая в состав Федерации страна могла оставаться королевством, стать республикой или избрать какую-либо иную форму правления, но вся Трансбалкания в целом становилась парламентской республикой. Конечно, доверять донесениям разведки, проморгавшей целый военный переворот... После ТАКОГО Франц-Иосиф не мог быть уверен абсолютно — а здесь требовалась именно абсолютная уверенность. Однако уже два дня спустя проект был вынесен на обсуждение болгарского Народного Собрания и сербской Скупщины. Король Черногории Николай I был абсолютным монархом и дурацких демократий у себя не разводил — и уже появилось сообщение о том, что он полностью одобряет идею Трансбалкании, хотя предлагает назвать её все же Югославией.

Одновременно русские предложили Сербии, Болгарии и Черногории "бурский кредит" — целевую кредитную линию на закупку оружия и тяжелого вооружения. И первые партии трехлинеек, извлеченные со складов стратегического запаса и из войсковых частей, где как раз происходила замена на новый образец под тяжелую остроконечную пулю образца 1900 года, уже грузились на каботажные пароходики в Одессе, Керчи и Феодосии. Кроме них, в первую поставку входили артиллерия — устаревшие 87/24-мм и 107/20-мм пушки образца 1877 года и новейшие батальонные и дивизионные орудия — и флот. Точнее, Трансбалкания должна была получить часть кораблей Прутской речной военной флотилии, пару канонерок Черноморского Флота и некоторое количество устаревших морских орудий для создания плавбатарей и вооружения пароходов.

5.

В принципе, на фоне реваншистской Франции Берлин эти балканские заморочки волновали не очень — но Вена была вернейшим из союзников Германии. На сегодняшний день — практически единственным. Италия не внушала доверия, Турция... Если Австро-Венгрию считали в Европе "глубоко больным человеком", то Османская империя уже давно воняла тухлятиной. Экономика Турции находилась не на грани банкротства, а уже далеко за ней, страна была опутана долгами настолько, что её финансы перешли во внешнее управление: состоящий из англичан и французов Совет Управления Оттоманского Долга ведал распределением всех доходов империи. Внешняя задолженность Стамбула одной только Франции составляла более трех миллиардов франков — и продолжала расти.

Правительства всех ведущих стран Европы ожидали распада блистательной Порты, вопрос заключался только в том, какие её провинции когда и кому достанутся. Инструментом решения этой проблемы виделись железные дороги, строящиеся иностранными державами на территории Турции. Так, с помощью Австро-Венгерской империи в Турции была построена первая железная дорога, соединившая Стамбул с Европой, в 1888 году по ней пустили первый пассажирский экспресс Вена — Стамбул. Немцы предлагали продолжить эту железную дорогу до Багдада, Англия, в свою очередь, выдвинула грандиозный проект железной дороги Кейптаун — Каир — Калькутта, по территории Турции она должна была проходить через Палестину, Аравию и Месопотамию — по странному совпадению, именно эти области лорд Солсбери предполагал "прихватизировать" в 1895 году. Надо ли говорить, что контроль, как технический, так и административный, над турецкими железными дорогами находился в руках иностранцев? В случае угрозы войны иностранные войска по этим железным дорогам легко могли быть переброшены в глубь страны.

Ещё оставалась Румыния — её боеспособность расценивалась крайне низко, и значимость ей придавали только абсолютная преданность короля Румынии Кароля I интересам своей родины и дома Гогенцоллерн. Недаром ведь Карл Эйтель Фридрих Гогенцоллерн-Зигмаринген, рожденный шестьдесят один год назад в Зигмарингене, был прозван своими новыми подданными "Верным". Вторым — и последним! — положительным качеством Румынии была выгодность её местоположения.

Болгария и Сербия — тоже, конечно, несколько сомнительные, но все же управляемые — были только что сняты с доски.

6.

На этом список друзей можно было закончить — и открыть список врагов.

Во-первых, врагом, причем из числа смертных, была жаждущая реванша Франция.

Во-вторых, связанная с Францией золотыми узами Антанты Россия.

В-третьих, Великобритания, промышленность которой явно уступала германской промышленности в конкурентной борьбе — просто потому, что англичанам вместе с промышленностью приходилось растягивать экономику и довольно ограниченный человеческий потенциал (люди, способные стать "капитанами индустрии", не говоря уже о её адмиралах, встречаются далеко не так часто, как хотелось бы!) ещё и на колонии, а немцы могли сосредоточиться только на своей собственной промышленности, не отвлекая силы на перетаскивание "бремени белых" в разные страны, отнюдь этого не желающие.

У каждого из членов этого триумвирата были свои сильные стороны — Англия полностью контролировала моря, Россия имела огромные территории и неисчислимые людские резервы, Франция уже тридцать лет вкладывала деньги в крепости на немецкой границе и давала Антанте возможность вести войну на три фронта: Россия на Востоке, Франция на Западе и Великобритания в Океане.

Плюс к этому — Трансбалкания, ненавидящая австрийцев не менее сильно, нежели турок. Плюс Дания, потерявшая в 1864 году Шлезвиг-Гольштейн и не собирающаяся смириться с этим. Плюс Бельгия и Голландия, которые вообще-то нейтральны, но необходимы в силу невозможности лобового штурма французской крепостной линии.

Ещё есть Северо-Американские Соединенные Штаты, которые САМИ в войну не полезут — и не столько из-за традиционного изоляционизма даже, сколько потому, что время им нужно. Война 1898 года оказалась далеко не таким веселым и радостным мероприятием, как это виделось тем, кто ее начинал. Дряхлая испанская монархия оказалась способна не только показывать зубы, но и очень больно кусалась. И пусть зубы были вставные, да еще и не свои, а германские да русские — что с того было толку тем, кого они загрызли? Зато САСШ будут снабжать оружием любого, кто способен заплатить и вывезти. Конечно, Тройственный союз заплатить тоже может — но вот Океан контролирует Британская империя, и ни один пароход не проскользнет мимо её крейсеров к берегам Европы. А вот союзники Британии будут получать все, что только смогут оплатить. Наполеоновские войны показали всем, имеющим глаза, ЧЕМ кончаются войны слона с китом для несчастного слона. Наполеон громил одну коалицию за другой — английское золото тут же создавало новую. И что было толку с тех побед, пускай даже и самых блистательных? Кончил-то Император все равно на Святой Елене!

Исходя из всего этого, Германии нужен был любой возможный союзник, даже самый маленький и слабый. Австро-Венгрия, конечно, была "больным человеком Европы" — но все-таки выставляла 57 дивизий перволинейных войск, и сорок девять из них относились к войскам мирного времени!

Вдобавок. Сербия имеет пять пехотных и одну кавалерийскую дивизии, по мобилизации в каждом дивизионном округе создается ещё одна дивизия. Итого десять пехотных и одна кавалерийская дивизии. Болгарская армия — девять полевых пехотных дивизий, ещё девять формируются по мобилизации, две существующих кавалерийских бригады, четыре полка по четыре эскадрона, эквивалентны сербской кавалерийской дивизии, только не имеют артиллерии — в сербской кавдивизии две батареи, 8 орудий. Черногория — 4 дивизии, формирующихся только по мобилизации. Итого — 14 пехотных и две кавалерийских дивизии полевых войск, восемнадцать резервных дивизий, всего — тридцать две пехотных и две кавалерийских дивизии. Если приложить к этому русскую руку, то к 1903 году трансбалканцы будут иметь уже двадцать четыре дивизии полевых войск и кавкорпус, а к 1906 году выставят по мобилизации двадцать шесть стандартных армейских корпусов!

Таким образом решение помочь Австро-Венгрии в решении внезапно возникшей на Балканах проблемы казалось очевидным и вполне логичным.

7.

К сожалению, так оно только казалось — потому что Россия не пожелала отменить свои уж слишком напоминающие мобилизацию Большие Сборы. Самая логичная в мире немецкая логика отскакивала от непрошибаемых русских дипломатов, словно горох от стенки, и любая попытка разрешения конфликта с помощью угроз и силового давления приводила только к ухудшению обстановки.

Двадцать первого июля кайзер и германское правительство одобряют политический план руководства Австро-Венгрии относительно разрешения Балканского кризиса, соответствующие указания даны немецким дипломатам в Бухаресте, Константинополе, Риме, Белграде, Тырново, Лондоне, Париже и Санкт-Петербурге. Турция получает предложение приобрести за чисто символическую плату партию устаревшего немецкого и австрийского оружия: винтовок "Маузер G-88" и "Манлихер" М1886 и М1888 и артиллерийских орудий — крупповские 88-мм полевые и 2,5-дюймовые горные пушки образца 1877 года. Создание Трансбалкании угрожает интересам Турции в той же степени, что и интересам Австро-Венгрии. Вдобавок, у Константинополя ещё и многовековые претензии к русским!

Двадцать второго числа адмирал Бендеманн, командующий немецкими силами в Печилийском заливе и немецким контингентом в составе Международных Сил Умиротворения Китая, и начальник Восточно-Азиатских крейсерских сил принц Генрих Прусский получили предупреждение об опасности войны и негативном отношении со стороны России, Франции и, возможно, Англии.

Двадцать третьего во Франции прекращены отпуска высшего командного состава. Турция объявляет о призыве иррегулярной конницы "Гамидие" и передислокации в европейские владения части войск из Аравии и Месопотамии. Афины предупреждают Константинополь о том, что если репрессии, обрушившиеся на балканских христиан, распространяться и на греческое население, то "адекватный ответ" Греции "будет скорым", и закупают во Франции крупную партию оружия, включая тысячу двести станковых пулеметов "Гочкис Mle1897", заказывают три тысячи спешно созданных под воздействием южноафриканского опыта ручных пулеметов "Гочкис MleL1900" и сорок восемь 75-мм горных пушек "Данглиз — Шнейдер" ("конструкции Военного Ведомства") образца 1898 года, а также пытаются договориться о приобретении одного или двух устаревших французских броненосцев береговой обороны типа "Кайман" или броненосных крейсеров типа "Вобан", также устаревших и вполне пригодных для исполнения этой роли. Одновременно греческий мультимиллионер и страстный патриот Георгиос Аверофф начинает переговоры с правительством Италии о приобретении на свои средства для греческого флота новейшего броненосного крейсера типа "Guiseppe Garibaldi", желательно — уже готового, то есть одного из трех, достраивающихся на итальянских верфях ВМС.

Двадцать четвертого Австро-Венгрия предъявляет Сербии, Болгарии и Черногории ультиматум.

Это стало первым пиком кризиса, и политический барометр залихорадило уже всерьез: на следующий день премьер-министр Великобритании лорд Солсбери проинформировал кабинет о том, что политическое положение в Европе следует считать серьезным, в Бельгии приняты предварительные меры к усилению боевой готовности армии, в Германии отозваны из отпусков офицеры, находящиеся за пределами страны, все крупные сооружения взяты под охрану. Страны, ещё не ставшие провинциями Трансбалкании, но уже как бы её составляющие, объявили мобилизацию и приняли русские предложения о целевом кредите без предварительного взноса и с отсрочкой первого платежа на десять лет. Трансбалкания получала сто тысяч винтовок, четыреста тяжелых пулеметов, тридцать миллионов патронов, пятьсот минометов (триста ротных, сто пятьдесят батальонных, пятьдесят полковых), шестьсот орудий обр. 1877 года (четыреста 87/24-мм "легких", двести 107/19,7-мм "батарейных") и четыреста двадцать новейших артсистем — триста батальонных гаубиц, восемьдесят дивизионных пушек, сорок 122-мм гаубиц. Костяк Дунайской РВФ составили шесть речных канонерских лодок типа "Вогул", две речных канонерских лодки типа "Лезгинка", оборудованных для постановки мин (РКЛ-МЗ), и четыре речных монитора типа "Секира" имеющих противоснарядное бронирование (до трех дюймов), две башни с двумя 152/45-мм или четырьмя 120/45-мм орудиями и четыре 120-мм миномета в двух барбетных установках. Два стандартных флотских ледокольных буксира тянули превращенные в плавбатареи 500-тонные баржи, вооруженные одним 152/45-мм орудием, тремя 120-мм минометами и четырьмя — шестью пулеметами. Для вооружения барж и пароходов, а также береговой обороны были переданы ещё восемь 152/45-мм и двенадцать 120/45-мм орудий, тридцать 75/50-мм пушек и пять сотен якорных мин заграждения образца 1895, 1898 и 1899 годов. В ответ объявляет всеобщую мобилизацию Турция.

Двадцать шестого Австро-Венгрия разрывает отношения с Сербией, Черногорией и Болгарией, Италия заявляет о своем нейтралитете в возможной войне между Австро-Венгрией и Трансбалканией, но предупреждает, что это решение может быть пересмотрено, если в войну вмешаются "третьи страны". В Германии начаты работы в крепостях Мец, Страсбург и Кенигсберг и укрепленном районе "Тионвиль", начато возвращение войск из лагерей в места постоянного расквартирования, усилена охрана железных дорог, объявлен частичный призыв резервистов. Франция собирает войска в пунктах постоянной дислокации.

Двадцать седьмого июля Великобритания выдвигает предложение о созыве в Лондоне международной конференции с участием всех заинтересованных сторон — России, Болгарии, Сербии, Черногории, Австро-Венгрии, Турции, Греции. В качестве сторон незаинтересованных приглашены Франция, Германия и Италия.

8.

Как уже было сказано выше, Антанта, которая в целом имела значительное преимущество над державами Центрального (Тройственного) Союза, с 15 по 48 день мобилизации была СЛАБЕЕ. Связано это было с тем, что Россия, армия которой составляла большую часть сухопутных войск Антанты, имела очень слабо развитую систему железных дорог — гораздо более слабую даже по сравнению с Францией, не говоря уже о Германии, которую железнодорожные рельсы буквально пронизывали. Из-за этого свой грандиозный численный перевес Антанта могла начать реализовывать только к шестидесятому дню мобилизации, когда русские полностью завершат войсковые перевозки. Этот запас времени — тридцать три дня — в сочетании с высочайшей мобильностью немецких войск, достигнутой именно за счет колоссального развития железнодорожного транспорта в Германии, позволял Тройственному Союзу создать на одном из двух имеющихся театров военных действий подавляющий перевес в силах.

Однако.

Россия по условиям географическим, климатическим и многим иным в столь короткий срок разбита быть не могла. Огромная страна с весьма слабо развитой дорожной сетью, суровым климатом, практически неисчерпаемыми людскими ресурсами и упрятанной в глубинах географии промышленностью требовала не пяти недель, и даже не пяти месяцев... А немцы, начав компанию немедленно (то есть в конце июля), имели на неё времени даже меньше: в конце октября в России уже выпадает снег.

Это, кстати, ещё один урок Наполеоновских войн — воевать в России зимой могут только русские, любая европейская армия таких нечеловеческих условий выдержать не может.

В отличие от этого, Франция по всем условиям театра военных действий может быть разбита именно в короткий срок. Развитая железнодорожная сеть позволит французам быстро выдвинуть к границе ВСЕ имеющиеся на театре войска, а весьма скромные по сравнению с многотысячекилометровыми русскими просторами размеры ТВД позволят добиться решающего успеха именно в короткие сроки — то есть, если немцы уничтожают эту армию, то другой французскому правительству взять будет уже неоткуда и, самое главное, некогда. В отличие, опять-таки, от России, которая, потеряв в ходе Приграничного Сражения хоть всю армию мирного времени, за то время, пока нападающие будут идти на Петербург, Москву или Киев, запросто успеет создать ещё одну точно такую же.

Таким образом, при возникновении угрозы войны на два фронта, с Францией и Россией одновременно, первый удар должен быть нанесен по Франции. И в Париже это понимали не хуже, чем в Берлине. Поэтому последние двадцать лет большую часть средств военного бюджета Франция тратила на строительство и содержание двух укрепленных районов, Верден — Туль и Эпиналь — Бельфор, каждый из которых состоял из двух мощных крепостей на флангах и соединяющей их линии отдельных фортов. Эти укрепления поддерживались на наивысшем уровне, отвечающим самым последним требованиям. И преодолеть их сопротивление за имеющееся в распоряжении Тройственного Союза время было невозможно.

Если удар в лоб по французским крепостям франко-германской границы был невозможен — не в принципе, а по условиям задачи (разгромить Францию до дня "М+48") — то их необходимо было обойти. Для этого имелись две реальные возможности — Швейцария и Бельгия. Поскольку обход через Швейцарию невозможен — опять-таки по условиям задачи: гористый рельеф и сильно укрепленные крепости-заставы на немногочисленных путях сообщения потребуют для своего преодоления даже больше времени, нежели французские укрепленные линии — то для немецких войск остается только один путь.

И лежит он через бельгийские равнины.

Бельгия имеет три крепости. Это столичный Антверпен, возведенный в 1860 — 1864 годах и дважды усовершенствованный (в 1878 — 1888 и 1896 — 1898 годах), и строившиеся с 1888 по 1892 год Намюр и Льеж, замышлявшиеся как тет-де-пон на реке Маас. При строительстве всех трех была допущена одна и та же тяжелейшая ошибка — в одном сооружении были совмещены опорный пункт пехоты и тяжелая артиллерийская батарея. Это решение, вызванное соображениями экономии средств при строительстве и отчуждении земли у частных владельцев, первоначально компенсировалось массовым применением бетона и железобетона для укрытий и бронированных башен для артиллерии. Однако быстрый прогресс в области увеличения мощности взрывчатых веществ и артиллерийских орудий в сочетании с соображениями экономии, мешавшими поддерживать форты Льежа, Намюра и Антверпена в соответствии с требованиями времени, привели к тому, что бельгийские "форты-броненосцы" быстро и безнадежно старели.

Бельгийская армия, опиравшаяся на эти крепости, состояла из 6 пехотных и 1 кавдивизии. В мирное время в каждой дивизии насчитывалось 18 батальонов при 72 орудиях, по мобилизации развертывались ещё шесть батальонов и двенадцать батарей — таким образом по количеству батальонов и артиллерийских орудий бельгийская пехотная дивизия полностью отвечала понятию "стандартный корпус": 24 батальона при 120 орудиях. Орудия, кстати, были французского образца — 75-мм полевые пушки образца 1897 года.

Финансировалось и комплектовалось это войско по "остаточному" принципу.

9.

Первые наметки этой схемы (оперативный план "Маятник") появились в немецком Большом Генеральном Штабе ещё в начале 1890-х годов, после того, как стало ясно, что предотвратить создание франко-русского союза невозможно. К началу девятисотых годов генерал Шлиффен, с 1891 года занимавший должность начальника Генштаба, закончил создание плана войны на два фронта с атакой через Бельгию и Северную Францию и анализ тех изменений структуры войск, которые были необходимы для его осуществления.

Одним из элементов, категорически необходимых для осуществления плана, было введение возможно более мощных артиллерийских орудий в структуру армейских корпусов — они требовались для компенсации общего численного преимущества объединенной франко-бельгийской армии, значительного даже с учетом на порядок лучшего качества немецкой штабной работы. Франция и Бельгия вместе имели сорок шесть стандартных корпусов, а Германия могла противопоставить им не более тридцати пяти — поскольку ещё часть сил должна была связать русский Северо-Западный фронт в Восточной Пруссии. Италия, конечно, могла отвлечь часть французских сил на себя — но, во-первых, как уже упоминалось, Италия с гораздо большим удовольствием сцепилась бы с Австро-Венгрией. А во-вторых, боеспособность итальянской армии была настолько ниже всякой критики... В 1896 году Рим вознамерился отхватить себе кусочек Африки — и совершенно дикие абиссинцы разбили этих "вояк" наголову в битве под Адуа! Если добавить к этому горный рельеф франко-итальянской границы, не способствующий наступлению, но способствующий обороне... Словом, вряд ли это отвлечение будет значительным.

За счет введения в штат дивизионной артиллерии двух батарей 105-мм гаубиц германский корпус превосходил французский АК и бельгийскую дивизию в один и семь десятых раза. А если бы были завершены работы по созданию и внедрению тяжелой полевой (корпусной) 15-см гаубицы — по 16 гаубиц на корпус — то преимущество немцев в огневой мощи артиллерии стало бы почти трехкратным!

10.

Однако реализовать все это можно было только при двух непременных условиях. Во-первых, предполагалось, что мобилизация во всех государствах начнется если не одновременно, то близко к тому — с разницей в два — три дня, не более. Во-вторых, что силы Франции и России будут близки хотя бы приблизительно — по восемь десятков дивизий к шестидесятому дню мобилизации. Ну, для России — до девяноста, с учетом, что часть сил необходимо будет отвлечь на охрану остальных границ.

Теперь же...

Последние четыре года русские фактически удвоили призыв — количество рекрутов, стабильно составлявшее с конца 80-х годов около четверти миллиона, превысило пятьсот тысяч. Все военные издания пестрели сообщениями о том, что уездные по воинской повинности присутствия, по своей обычной привычке штамповавшие в "годные" всех, соответствующих по росту и объему груди, на этот раз сильно подвели свои уезды — потому как жеребьевка в большинстве уездов Центральной России была отменена, и в армию загребли всех, кто был записан.

Количество уволенных по протесту войск моментально подскочило с трех до шести с лишним процентов, а количество слабосильных, по отзывам с мест, составляло от пятнадцати до двадцати процентов личного состава.

Зато численность вооруженных сил увеличилась сразу на четверть миллиона человек!

Последующие призывы также были "полными" — то есть гребли всех, кто подлежал. А с 1898 года призыв был разделен на весенний и осенний — теперь лбы брили, считай, круглогодично. По двести тридцать — двести пятьдесят тысяч человек весной и столько же — осенью.

После того, как жалобы на плохое качество рекрутов достигли сияющих вершин, войскам было позволено создавать свои отборочные комиссии — при штабах военных округов. Те, кто комиссию проходил, попадали в армию... И те, кто не проходил — тоже.

Только в ТРУДОВУЮ армию.

Вместо исполнения воинской повинности призывники попадали на Коронные Стройки — строительные батальоны Трудовой Армии отметились на всех сколько-нибудь значимых проектах последних трех лет. Они строили Беломорско — Балтийский, Московский и Волго-Донской каналы, прокладывали железные и шоссированные дороги в Манчжурии, Польше, на Карельском перешейке и Кавказе, строили мосты, заводы и фабрики, возводили города... И только им доверяли строить форты и батареи морских и сухопутных крепостей. Всего в составе Трудовой Армии к концу 1899 года имелось восемь корпусов — около четырехсот тысяч человек.

Всего таким образом Россия к началу Больших Маневров 1900 уже имела "под знаменами", то есть в рядах вооруженных сил, два миллиона триста тысяч человек — миллион сто тысяч обычной армии мирного времени, восемьсот тысяч "сверхштатных" призывников и четыреста тысяч "строителей".

Такой "сверх — штат" в сочетании с уменьшением численности подразделений в связи с заменой лишних штыков автоматическим оружием привел к тому, что почти все части Имперской Армии оказались укомплектованы практически по штатам военного времени. Фактически из полевых войск "пробная мобилизация 1900" относилась только к "полевым резервным" полкам. И даже и в них пополнение не могло быть большим, поскольку в подавляющей части "кадровых батальонов" штат более соответствовал штату стрелкового полка — имея примерно полуторный сверхкомплект нижних чинов и урядников.

И, как будто мало того, что девяносто четыре счетных дивизии русских полевых войск и ещё тридцать одна счетная дивизия резервных войск должны были присоединиться к четырнадцати полевым и восемнадцати резервным дивизиям Трансбалкании — так ещё и точка отсчета была известна заранее, с точностью не то что до дня, но даже до часа. Телеграммы начнут рассылаться 29 июля ровно в полдень.

Осознание этого, осознание ОГРАНИЧЕННОСТИ ВРЕМЕНИ, уплывающие часы и минуты, уносящиеся в небытие вместе со всеми возможностями, что они могли предоставить... Оно плющило сознание политиков и дипломатов, королей, генералов и министров не хуже парового молота — удар за ударом, не оставляя ни минуты, ни секунды на передышку. С каждым мгновением нарастал поток информации: ежеминутно в штабы, министерства и канцелярии поступали сотни сообщений, КАЖДОЕ из которых могло иметь значение, а то и значение — или даже ОСОБУЮ ВАЖНОСТЬ!!! — и поэтому достойно было самого внимательного прочтения. Чиновники и секретари захлебывались в этом шквале информации, тонули в море важных и особо важных документов — да так, что порой и пузырей не оставалось.

Послы и дипломаты, на сообщениях которых МИД и, в конечном итоге, правительства и главы государств во многом основывали свои решения, вынуждены были пропускать через себя весь поток информации — начиная с нот, заявлений и других официальных документов, и заканчивая туманными слухами и частными мнениями. И при этом ощущать на себе ту гнетущую, почти невыносимую ответственность, которую это на них возлагало! Результатом недели адского нервного напряжения стало массовое нервное истощение представителей дипломатического корпуса — к вечеру 29 июля те из них, кто хоть что-то собой представлял, были больше похожи на сумасшедших, чем многие пациенты лучших психиатрических клиник.

Ну, а тех, кто не понимал масштабов возложенной на них ответственности, тем более не стоило принимать в расчет — неделя для них, конечно, была не столь напряженной, да зато и мозгов им было отпущено Господом куда как поменьше. Так что в целом все выходило баш на баш.

11.

На предложение лорда Солсбери русские, сербы, болгары и черногорцы ответили согласием — однако добиться отмены или отсрочки русской мобилизации английским дипломатам не удалось: она началась точно по расписанию, в тот же день, что и конференция в Женеве.

В тот же день в Риме группа анархистов из состава одиозной группировки "Черные Бригады" осуществила нападение на кортеж короля Италии Умберто I. Поскольку террористы, вооруженные "Полонезами", автоматическими "Маузерами К-96", ручными гранатами и бельгийскими помповыми дробовиками "Nagant-8/6", имели существенное огневое и тактическое преимущество над королевской охраной, оказавшейся неготовой к такому повороту...

Новый король Италии Виктор-Эммануил III, урожденный Виктор Эммануил Фердинанд Мария Дженнаро Савойский (11.11.1869, Неаполь), четыре года назад взявший в жены принцессу Елену, дочь короля Черногории Николая I, был широко известен в узких кругах как истый англоман и германофоб. Значит, политический курс Италии будет ориентироваться на Англию, к Германии же отношение будет более чем настороженным.

Одна случайность — это случайность. Хотя, конечно, не всегда. Но ТРИ случайности ПОДРЯД?!! ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ. Сначала анархист убивает проавстрийского короля Сербии — и на престол восходит антиавстрийская династия. Затем переворот в Болгарии — настолько явно инспирированный русскими, что это заметно даже без увеличительного стекла: уже одна кандидатура нового князя Болгарского чего стоит! И вот теперь убийство короля Италии, также крайне выгодное только и исключительно Антанте — то есть русским! И использовали убийцы типичное для русских оружие — ни в одной стране мира армейские подразделения дробовиками не вооружались! И тактика нападения у них была весьма специфической — точно такую же демонстрировали элитные подразделения южноафриканских "регулярес", обучали которых именно русские!

Это не лезло уже ни в какие ворота! Честная война — это да, но королей убивать?!!

12.

Тысячи сапог грохотали по брусчатке небольшой площади. Мятущееся пламя бросало кровавые отблески на лица сотен собравшихся. Марши, которые пытался играть небольшой оркестр, сначала шедший в голове колонны, а теперь перемежавший выступления, полностью тонули в чудовищном реве, издаваемом заполненными пивом и распаленными речами ораторов фольксдойче. Две огромные звуковещательные колонки "Соловей Mk.VI", установленные на пятитонном грузовике и занимающие его почти полностью — оставалось место для микрофона и одного выступающего — и то с трудом справлялись со своей задачей.

— Даже унтерменши с балкан! Славянские варвары! Уже поняли то! Что никак не поймут! В Берлине и Вене! — громыхали репродукторы вслед за невысокого роста человечком в псевдо-военной униформе, заплевывающим не только микрофон, но и спины отделяющих грузовик от толпы ребят в зеленых рубашках с закатанными рукавами. — Единство! В единстве — сила! Только объединившись! Мы, германский народ! Совершим свою историческую миссию! Отбросим назад! В дикую Азию! Орды славянских варваров! И очистим! Земли на Востоке! Для наших детей!

Толпу взорвало рёвом. Да, они хотели земель на Востоке. И, конечно, очистить что-нибудь от славянских варваров.

— Единство! Единство всех немцев! Вот та цель! Которую поставила себе! Партия "Единая Германия"! Наш долг! Долг всего германского народа! Перед странами, никогда не видевшими славянских азиатов! Заключается в том! Чтобы возложить на себя!..

Высокая женщина лет двадцати пяти, стоявшая на балконе на третьем этаже выходящей на площадь гостиницы, знобко передернула плечами, отшвырнула сигарету и вернулась обратно в комнату.

— И что там? — обернулась к ней сидевшая за столом и что-то вымерявшая по карте миниатюрная блондинка.

— Бидермейеры буянят. Орут про Миттельрайх и желают идти стопами древних тевтонских рыцарей.

— Надо полагать, про Чудское озеро и Грюнвальд им в школах не рассказывали? — криво ухмыльнулась третья из присутствующих в комнате дам, светского вида леди в английском костюме. Шляпка с вуалью была небрежно брошена на стол, придавив один из углов карты, над которой трудилась блондинка.

— Да уж вряд ли, — улыбка на лице вернувшейся с балкона женщины, известной всему персоналу отеля в качестве графини Варракс-Вержбицкой, польской помещицы из-под Кракова, была столь же хищной. — Как схема?

— Уже почти, — блондинка, представлявшаяся в отеле французской "сердечной подругой" эксцентричной полячки, бегло просматривала поэтажный план какого-то здания. — А ты, чем митингами любоваться, лучше посмотри багаж.

— Гарм?

— Конечно, Фло, — темноволосая леди кивнула вытянувшимся у стены и старавшимся не привлекать внимания девушкам, одетым в гимназисток. Хотя опытные глаза давно работающих в гостинице не упустили некоторых деталей нарядов. Костюмы были явно из совершенно других магазинов. Ведь не первый раз, чай. Странно, конечно, ведь графиня с подругой — не коммерсанты с банкирами, традиционно заказывающие либо "гимназисток", либо какую-нибудь недоступную им в домашнем мещанском уюте "экзотику"... Однако же за прошедшие с момента заселения два дня Фло с напарницей сделали всё, чтобы вколотить легенду в головы всех местных жителей. Так что особых вопросов не возникло. "И были и приятные моменты" — ухмыльнулась сама себе оперативница, пока гимназистки доставали из ученических портфелей оружие и коробки с патронами.

— Значит, трио арфисток и вы, — сокращенная до собачьей клички леди Хармони Блэкберри-Винтер разложила в ряд шесть громоздких револьверов.

— Гарм, вы что? Этим цыплятам — АРФу? — Фло посмотрела на леди Хармони так, что та посчитала своим долгом оправдаться:

— Это тройки. Семь шесть два, отдачи вообще почти не чувствуется! Ну, и с компенсатором ведь!

Фло взяла ближайший, нажала на кнопку и уперла ствол в бедро — из барабана переломленного револьвера показались донышки гильз. Всех девяти.

— Принято. Ещё что?

— Ну, вам — "Аспиды 3.0" и дробовики. Бельгийские! — подчеркнула голосом немаловажное значение факта леди Гарм. Испанские — по факту баскские, ибо изготовляли их мелкие мастерские в городе Эйбар в испанской Стране Басков — дробовики, хотя и были похожи на изделие фирмы ФН, но качеством уступали сильно. — Еще есть два...

— Ого!

— Что?

Фло молча показала Гарм патрон. На плоской головке "кувалды" была нарисована улыбающаяся рожица. Даже не нарисована — две точки как глаза, прямая черточка как нос, ниже дуга-улыбка.

— Непосредственно из Царского Села, ну надо же... Кто такой вообще этот Грушевский? Кроме того, что преподаватель истории во Львове? — судя по выражению лица леди, связи между рожицей и Штабом она не улавливала. И верно...

— Это вот, что на пуле — контрольный смайл. Так помечаются патроны, изготавливаемые на ЦСМЗ для личного арсенала Миледи.

— Смайл — понятно. Улыбка. А почему контрольный-то?

— Никто не знает, — продолжавшая внимательно осматривать арсенал Фло дернула плечом. — Но это выражение ее дико веселит... Как, кстати, с гранатами?

— Про гранаты тоже есть шутка?

— Вообще-то есть, но я спрашивала, принесли ли гранаты... А, вот, вижу.

Пол-дюжины рубчатых зеленых "О-1" в коротко изложенном плане операции были не слишком к месту, но... Планы могут поменяться. Причем внезапно. И независимо от воли планирующего.

— А что за шутка?

— Знаете обозначение этой гранаты? — Фло ухмылялась так широко, что щеки, казалось, треснут.

— Оборонительная первая?

— Эт армейское. А в разработке — оборонительная ручная граната Антонова третья модерни-ни-зи-ро-ва-нная, — последнее слово Фло выговаривала сквозь лютый хохот.

— Э?

— Аббревиатура. Цифру три читать как букву "З"... — отсмеявшись, Фло почувствовала подошедшее наконец-то боевое настроение. С этим уже можно было куда-то идти и что-то делать. Оперативница шагнула уже было к столу, но остановилась — похоже, шутка до леди Гарм не дошла. Печально, если так. — Кстати, граната Н-1 в проектной документации именовалась экспансивной наступательной ручной гранатой Иванова-Яковлева. Мдя...Гуль, схема есть?

— Угу. Вот, глядите. Объект проживает временно вот здесь. Прибыл из Львова на две недели, будет читать лекции по истории Украины. А вот здесь находится известный в Праге частный мужской клуб, куда мы должны его доставить.

— Как я поняла, посетители клуба должны быть ликвидированы все? — уточнила Фло у резидентки.

— Приказ таков, — кивнула Гарм. — Маскировка под акцию боевки традиционалистов. Они тут часто подобными вещами балуются... Ну, а время выбрано так, чтобы в клубе народу было поменьше.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1.

Двое суток спустя — в Женеве все ещё продолжались споры о статусе делегаций Сербии, Болгарии и Черногории (австрийцы настаивали на неправомочности правительств Петра I Карагеоргиевича и Николая I Романова — в качестве короля Сербии они продолжали рассматривать Милана Обреновича, а в качестве князя Болгарии — Фердинанда Саксен-Кобург-Готского, которого Вена требовала немедленно освободить из-под ареста и вернуть на трон) — в России начались учения флотов.

Поскольку учения Тихоокеанского флота были назначены в последний момент, то ничего особенного там спланировать не успели — Крейсерская Эскадра, накануне в полном составе перешедшая во Владивосток, обогнула Японию и встретилась в Цусимском проливе с вышедшими навстречу из Порт-Аликс броненосцами Линейной Эскадры и дивизионами Торпедных Сил. Закончилось все грандиозными стрельбами и торпедной атакой, ради которой командование не пожалело трех списанных транспортов.

Скромный состав Балтийского Флота — самыми тяжелыми его кораблями были два антикварных броненосца береговой обороны из состава Музейного Флота — не позволял затеять здесь что-нибудь особо масштабное. Флот привычно отработал массированную минную постановку, поддержал приморский фланг сухопутного фронта огнем и высадкой тактических десантов и продемонстрировал впечатляющую эффективность в торпедных атаках и их отражении.

Самые грандиозные маневры были запланированы на Черном море. И, судя по всему, совсем не случайно, поскольку основной их темой должна была стать высадка стратегического десанта, для чего были выделены три пехотных дивизии из состава войск Одесского ВО. После событий на Балканах всем заинтересованным сторонам стало очевидно, что эта игра мускулами имеет четкий адрес. В Константинополе должны были все понять, устрашиться и не лезть в грядущий конфликт.

На сегодняшний день в состав ЧФ входили семь эскадренных броненосцев — "Три Святителя", "Иоанн Златоуст", "Чесма", "Георгий Победоносец", "Екатерина II", "Синоп" и "12 Апостолов". Крейсеров флот пока не имел — в достройке находился легкий крейсер "Варяг", а на стапеле николаевского завода "Наваль" строился тяжелый крейсер "Адмирал Спиридов". Также строились два корвета типа "улучшенный "Тарантул"" и планировалась закладка двух фрегатов. Но ещё около года единственными крейсерами останутся минные крейсера "Гридень" и "Казарский". Ещё в состав флота входили двенадцать миноносцев типа "Сокол", восемь канонерских лодок и четыре минных заградителя.

Учитывая, что с 1886 по 1900 годы турецкий флот не получил НИ ОДНОГО нового тяжелого корабля, и не имеет никаких надежд на это в будущем... Преимущество русских на море являлось не просто подавляющим. Оно было АБСОЛЮТНЫМ. А после того, как в строй наконец-то войдет "Князь Потемкин-Таврический", заложенный аж в 1896 году и строящийся безобразно медленными темпами, и однотипный с "Иоанном Златоустом" броненосец "Евстафий", начатые постройкой в июле и декабре "Измаил" и "Очаков", оба броненосных крейсера, восемь эсминцев типа "Разящий" и четыре миноносца типа "Сокол"...

Вообще говоря, разведки европейских держав крайне интересовало, на кой черт русские строят в Черном Море флот, которому это самое море — как детская ванночка для слона? Шесть первоклассных эскадренных броненосцев, пять броненосцев береговой обороны, два броненосных и четыре бронепалубных крейсера... ЗАЧЕМ?

И вот теперь появился прекрасный шанс пронаблюдать, как русские мыслят применение этого флота.

2.<====

Согласно плану учений, вечером 1 августа 1900 года русский Черноморский Флот ушел с рейда Севастополя в составе пяти эскадр: Линейной (семь броненосцев, оба минных крейсера и четыре мореходных миноносца типа "Сокол" 2-го дивизиона Торпедных сил), Минной (минные заградители "Буг", "Дунай", "Волга", и "Терек", шесть больших тральщиков, четыре "Сокола" 2-го дивизиона), Береговой Обороны (восемь канлодок, четыре "Сокола" 3-го дивизиона) и Учебной (учебные суда "Березань", "Прут" и "Днестр", номерные миноносцы 4-го, 5-го м 7-го дивизионов). Учебные суда, канонерские лодки и тральщики использовались как военные транспорты. Их груз составляли восемь батальонов и четыре штурмовых роты 1-й бригады МП, шесть отдельных батальонов крепостной пехоты флота из состава гарнизонов Севастополя, Керчи, Батума и Очакова и два сводных матросских батальона, всего около десяти тысяч штыков при восьмидесяти орудиях и сорока восьми минометах.

Эти корабли должны были, проведя в пути тридцать шесть часов с эскадренной скоростью 12 узлов и преодолев примерно то же расстояние, что отделяет Севастополь от Босфора, появится в районе Очакова. Устье Днепра там очень похоже на горло Проливов и даже укреплено так же, и выбросить на заранее подготовленный к обороне плацдарм первую волну десанта. При этом отрабатывалась сразу масса пока что чисто теоретических задач и решений. Быстрое траление, использование полуэкспериментальных десантно-канонерских лодок типа "Ингул", построенных на основе проекта австрийских лихтеров, использование в качестве десантно-высадочных средств устаревших номерных миноносцев, поддержка десанта тяжелыми кораблями и корректировка их огня с берега, выброска в первой волне тяжелого вооружения, включая артиллерийские орудия, быстрое построение обороны плацдарма...

Другая сторона, представленная войсками Киевского ВО, артиллерийскими подразделениями БО и мобилизованными лихтерами, шаландами и портовыми буксирами, превращенными в импровизированные минзаги, отрабатывала создание в море и на берегу противодесантных препятствий, срочную переброску войск к месту вражеского десантирования и их атаку на плацдарм, а также атаку трех дивизионов номерных миноносцев на корабли с десантом.

Вторая волна — несколько десятков небольших транспортов, выбранных по принципу приличной, не менее 11 — 12 узлов, скорости и сравнительно небольшой осадки, с пехотой и артиллерией 60-й, 64-й и 67-й пехотных дивизий, возглавляемых учебным кораблем Севастопольского Морского Корпуса парусником "Беринг" (он использовался в качестве флагмана и корабля управления высадкой), и охраняемых восемью сторожевиками ОКПС и восемью номерными миноносцами 6-го и 8-го дивизионов — выйдя из Одессы в тот же вечер первого августа, должна была провести в море сорок часов. Выбрасываться она должна была точно так же, как и первая — на неподготовленное побережье и со всем штатным тяжелым вооружением. Именно поэтому, кстати, для десанта были выбраны три отдельных дивизии, а не корпус, усиленный отдельной дивизией. Выбросить на голый пляж шестьдесят четыре орудия корпусной артиллерии весом в четыре — пять тонн каждое было бы задачей не для простого смертного. Тут потребовался бы кто-то калибром не менее былинного Ильи Муромца — и причем в преизрядном количестве.

3.

Рано утром 3 августа 1900 года траверз входных маяков Босфора пресекли один за другим три медлительных однотрубных парохода с выкрашенными в черный цвет широкими неуклюжими корпусами и густо дымящими плохим углем черными трубами с двумя узкими желтыми полосами, возвышающимися над белой надстройкой — давным-давно примелькавшейся окраской каботажников компании "Англо-Египетское Торговое Судоходство". Названия судов, когда-то аккуратно выписанные крупными белыми буквами: "Танит Ли" (около пяти с половиной тысяч тонн), "Мэрион Зиммер Брэдли" (пять тысяч) и "Кэролайн Черри" (четыре с небольшим) — потеки ржавчины сделали практически нечитаемыми, не говоря уже о выполненных значительно более мелким шрифтом портах приписки (все три были приписаны к мальтийскому порту Ла Валетта).

Стоящий на мостике шедшего впереди парохода "Танит Ли" крупный грузный человек с массивным подбородком и иссеченными резкими морщинками сумрачным жестким лицом, переводя бинокль с берега на берег, отсчитывал про себя ориентиры:

— Фенераки. Каридже. Пайрас. Приготовиться к повороту, абордажникам — катера на балки. Беюк-Лиман. Филь-Бурну. Лево руля. Абордажным группам — спустить катера. Артиллерии и десанту — готовность.

Сразу за мысом левый берег отступил назад. Зеркальную гладь Босфора, разливавшегося здесь почти до полутора миль, чтобы вновь сузится в полутора с небольшим милях дальше, бороздили десятки лодочек и лодчонок, парусных фелук и крошечных замасленных пароходиков. По сравнению с большинством из них казались великанами даже четыре шестисоттонных лихтера австрийской постройки, замершие под самым берегом турецкой Анатолии. Сразу же после того, как на лихтерах заметили появление возглавляемой "Танит Ли" эскадры, из их длинных тонких труб повалил густой дым, на палубе и сдвинутой к самой корме надстройке забегали матросы — которых с каждой минутой становилось все больше и больше.

Двинувшись с места, лихтеры разошлись в противоположные стороны — два из них вошли в устье реки Кичели на азиатском берегу, а ещё два, быстро набрав скорость, пересекли фарватер, подрезав нос идущему на север французскому сухогрузу, и выбросились на берег в небольшом заливчике всего в нескольких сотнях метров от земляных укреплений батареи Беюк-Лиман. Со всех четырех кораблей начали опускать сходни, но десантники, не дожидаясь их, спрыгивали с бортов прямо в воду, держа над головой винтовки, чтобы стволы не хлебнули воды, и бежали вверх по берегу, на ходу откидывая в боевое положение неотъемные граненые штыки.

4.

Когда усиленные взводом штурмовиков МП матросы 1-го отряда ворвались на батарею Беюк-Лиман, там царил сонный покой — похоже было, что турки даже представления не имели о дозорной и караульной службе. В панике мечущиеся по батарее между бараками и орудийными двориками турецкие артиллеристы, падая один за другим под метким бешеным огнем русских, наверняка очень сожалели об этом...

3-й отряд, ворвавшийся на Сары-Таш не более чем полутора минутами позже, уже встретили разрозненные выстрелы турецких "Маузеров", но матросов это жалкое подобие сопротивления только раззадорило — по окнам и дверям казарм тут же ударили почти сотня трехлинеек и "Росомах" и десяток РП. Под прикрытием этого огневого шквала полторы дюжины штурмовиков быстро и без потерь пересекли открытое пространство, и в двери и окна бараков полетели похожие на консервные банки наступательные ручные гранаты Н-1 и яйцевидные рубчатые О-1, уже прозванных за сходство "лимонками".

Захват батарей европейского берега Беюк-Лиман, Сары-Таш и Румели-Кавак и азиатских Филь-Бурну и Анатоли-Кавак был исключительно важен для успеха первого этапа. 240-мм орудия, по четыре штуки которых было установлено на батареях Беюк-Лиман и Сары-Таш, три 150-мм пушки Филь-Бурну или два 210-мм и шесть 150-мм орудий форта Анатоли-Кавак были, конечно же, сугубым антиквариатом. Но на то, чтобы отправить на дно "Танит Ли" со товарищи, их бы вполне хватило... А тонуть им пока было никак нельзя. Поскольку долг ещё не исполнен до конца.

Самой же опасной была батарея Румели-Кавак, вооруженная двумя 355-мм пушками, произведенными в самом конце 80-х годов, и одной 240-мм пушкой конца 70-х — и она же была и самой удаленной от зоны высадки "Е" ("Европа"), почти две мили по прямой. Но ближе не было подходящих мест для десантирования — крутые обрывистые берега высотой до двадцати пяти метров. Оставалось надеяться только на малую скорострельность орудий, их паршивое техническое состояние и плохую выучку турецких артиллеристов. Поэтому пока отряды европейской группы, оставив на захваченных батареях по паре "контролеров", бежали по направлению к форту Румели-Кавак, на мостике парохода молились все, не исключая и адмирала.

Единственным, кому некогда было отвлекаться, был командир корабля: "Танит Ли" быстрыми, сотни раз отработанными на тренировках темпами превращалась во вспомогательный крейсер флота Его Величества (и тьфу на тех, кто об этом плохо подумает!) "Прут". Хлопнули, разворачиваясь на посвежевшем ветру, белые полотнища с косыми синими крестами, взлетели к небу знаменитые стеньговые "jolly rouge", полетели в воду укрывавшие от зоркого вражеского глаза 120/45-мм скорострелки дополнительные фальшборты, уключины 37-мм револьверных пушек вставлялись во врезанные в борта корабля стаканы, из крюйт-камеры подавались к орудиям ящики с боеприпасами, а из открытых наконец-то трюмов хлынули на палубу сотни вооруженных винтовками матросов — 1-й полк Морской Пехоты "Адмирал Корнилов" готовился к высадке. "Мэрион Брэдли" и "Кэролайн Черри" также обрели свое истинное лицо — лицо вспомогательных крейсеров Черноморского Флота ВМС Российской Империи "Березань" и "Днестр".

Установленные на моторных катерах 37-мм многостволки и пулеметы показались шкиперам нескольких небольших пароходиков крайне убедительным аргументом, чтобы остановиться и принять ощетинившуюся карабинами абордажную команду. Непослушные получили пару 37-мм снарядов под нос, а потом пулеметную очередь по рубке и многозначительное шевеление пакета стволов револьверной пушки в том же направлении. Дожидаться исполнения этой угрозы не пытался ни один — вскоре потребное по расчетам количество подходящих по конструкции пароходиков было захвачено. А первый "приз", замызганный колесный буксир, судя по кирпичной трубе, ровесник ещё Крымской войны, уже подходил к крейсеру, и абордажники на нем приготовились ловить швартовые.

С обоих бортов всех трех кораблей вывалили сплетенные из толстых канатов крупноячеистые сети, и как только электрические лебедки подтянули к крейсерам первые призы, по сети, используя её ячейки как ступени натянутой веревочной лестницы, заскользили вниз десятки фигур в перетянутых ремнями и портупеями черных бушлатах. Первая в России бригада морской пехоты из всего, специально для неё предназначенного, успела получить только оружие (саперные штуцера с неотъемными игольчатыми штыками, "Росомахи" — ПП и ручные пулеметы, бойцы штурмрот полков и корабельных взводов МП получили самозарядки Федорова, дробовики "Штурм", карабины "Росомаха СПК/КПК" 900-й серии, пистолеты-пулеметы "Росомаха Мк.V" и "Шквал") и амуницию, обещанное же армейское обмундирование защитного цвета не то не пошили, не то не доставили, не то доставили, но не туда...

5.

Выгрузка осуществлялась одновременно с обоих бортов. Пароходики, подходящие к крейсерам справа, со стороны Европы, приставая к корме прочно севших на берег у батареи Беюк-Лиман лихтеров "Труд" и "Елпидифор", высаживали на неё бойцов Корниловского и Нахимовского полков, Лазаревский и Истоминский полки подобным же образом выгружались на лихтеры "Ваня" и "Анатра", изображавшие временные пристани в устье Кичели.

Захват батарей Анатоли-Кавак и Румели-Кавак прошел быстро и без особых неожиданностей — к обороне с суши батареи подготовлены не были, пулеметов на них не имелось... Турецкие артиллеристы, попытавшиеся оказать сопротивление, были быстро и беспощадно уничтожены, но сбежавших было гораздо больше. Преследовать их десантники не стали — у них на сегодня было ещё полно забот: эти заботы, располагающиеся на том же европейском берегу, только несколько ближе к Стамбулу, назывались Киречь-Кени и Телли-Табия. Установленные на них, по четыре каждой, 150-мм пушки не были опасны для судов десантного отряда — вряд ли они могли до них достать. Да даже если бы и достали, то вряд ли попали бы — поскольку подготовка турецких артиллеристов допускала удовлетворительно меткую стрельбу только прямой наводкой на короткой дистанции. Но командование не могло оставить такие мощные для сухопутного фронта артсистемы там, где до них могут добраться турки. Добраться — и использовать против русского плацдарма. Это для современного броненосца 150-мм короткие пушки не намного опасней доисторического камнемета, для пехоты же... При удачном прицеле пары снарядов такого калибра достаточно, чтобы смести в небытие целый батальон.

6.

Из шести батарей турецкой береговой артиллерии, размещенных на берегу Черного Моря в районе пролива, дым заметили только на батарее Анатоли-Фенер, да и то лишь потому, что в тот момент один из офицеров курил на верхней площадке маяка, для охраны которого и была возведена батарея. Но и он не придал увиденному значения: в последние полтора — два года слишком уж часто через Босфор ходили большегрузные пароходы с русским зерном, русской нефтью и русским лесом. Привыкли и "замылились" глаза даже самых истовых служак — а таких на береговых батареях Босфора и во флоте Его Величества Султана Абдул-Гамида II было не слишком много. Платили тут мало, грабить некого и никаких перспектив роста по службе. Поэтому большинству на службу было попросту наплевать. Султан не любил ни флота, ни береговой артиллерии, привлекательность службы в армии определялась возможностью добиться отправки в подразделение, стоящее в провинциях, населенных неверными — болгарами, македонцами, греками, армянами... Их можно было грабить безнаказанно, а если повезет или подмазать кого надо — так даже удостоиться за уничтожение "врагов турецкой нации" поощрения от командования. А тут?

Когда стало очевидно, что облако слишком велико для одного или даже двух — трех кораблей, это заметили только на лоцманском посту "Босфор Черноморский" — так что появление на горизонте целого леса мачт лоцманов уже не удивило. Попытки связаться с кем-либо по установленному на посту телеграфу успеха не имели (провода оказались перерезаны в нескольких местах), а к тому времени, когда гонец с поста добрался до ближайшей батареи, расписанные рыже-коричневыми и серыми разводами камуфляжной окраски туши русских броненосцев можно было уже видеть и без бинокля.

Кильватерную колонну Линейной Эскадры возглавлял эскадренный броненосец "Иоанн Златоуст" под флагом исполняющего должность командующего Черноморским Флотом вице-адмирала Копытова, за ним — "Три Святителя", "Чесма", "Георгий Победоносец", "Екатерина II", "Синоп" и "12 Апостолов". В кильватер эскадренным броненосцам пристроились четыре минных заградителя, охраняли эскадру восемь миноносцев типа "Сокол", минные крейсера "Гридень" и "Казарский" и два дивизиона номерных миноносцев.

7.

Береговые батареи дали первый залп с дистанции без малого в тридцать пять кабельтов, заведомо запредельной для их престарелых катапульт. Броненосцы презрительно проигнорировали вставшие у них на пути водяные столбы — ни один из чугунных посланцев, выплюнутых изделиями фирмы Крупп, отлитыми и рассверленными в ох, каких далеких отсюда Руре и Эссене многие годы тому назад, не приблизился к ним и на пять кабельтов.

На высоко поднятой над рубкой флагманского броненосца площадке КДП, командно-дальномерного поста, влипли лицами в жаркую каучуковую оправу оптики старший артиллерист "Иоанна Златоуста" старший лейтенант Иванов 5-й и гальванер-кондуктор Вернер. Картина вопреки флотскому обычаю, где именно обладатели немецких фамилий, как правило, носят золотые погоны, и трудно, невероятно трудно человеку с незначительной фамилией "Иванов" выбраться наверх — при том страшном засилии немецких имен на русском флоте...

"Иоанн" — один из первых эскадренных броненосцев России, получивших новейшие приборы управления огнем. Стодвадцатисантиметровые горизонтально-базисные дальномеры "Барр&Струд" и оптические прицелы знаменитейшей немецкой фирмы "Карл Цейс" позволяли добиваться удовлетворительной точности даже на дистанциях, считавшихся до того совершенно нереальными. Согласно русским "Правилам артиллерийской службы" издания 1894 года дальность стрельбы в 7 — 15 кабельтов оценивалась как средняя, свыше 15 кабельтов как большая, а 25 кабельтов — как предельная. Корабли же, оснащенные подобно "Златоусту" — то есть все эскадренные броненосцы с 12/40-дм орудиями, "Наварин" и все броненосные и бронепалубные крейсера с артиллерией в сорок пять калибров и длиннее — могли достаточно уверенно вести прицельный огонь на дистанции в 50-60 кабельтовых!

К сожалению, закупаемые за границей оптические и электромеханические приборы были очень сложны и дороги, собственное же производство, только еще налаживаемое на заводах РОМО, Российского Оптико-Механического Общества, и РАО ЭТЗ "Динамо" пока было развито совершенно недостаточно. Поэтому устаревшие броненосцы и крейсера Имперских ВМС получили значительно более дешевые отечественные прицелы систем Мякишева, Гейслера и Перепелкина, а дальномеров не получили вовсе.

Перед глазами артиллеристов, в четком пересечении нитей, плывет близкий — рукой достанешь — турецкий берег. Скалы... камни... минареты...чайки... И — вот оно! В нескольких десятках метров от береговой линии высокие, прекрасно видимые земляные валы и развеиваемые сносящим их ветерком ватные клубы порохового дыма.

На табло в боевой рубке защелкали, повинуясь переданному с КДП электрическому импульсу, барабанчики указателей — быстро прокрутившись от нуля до девяти, они, крутнувшись ещё раз, застыли в окошечках цифрой "37". Шевельнулись, поползли по циферблатам стрелки ПУАО, диктуя командовавшим плутонгами лейтенантам направление на цель, тип боеприпасов, вид огня и начальные установки прицела и целика. Повинуясь им, дрогнули стволы орудий, нащупывая своими хищными жерлами желанную цель...

Когда до входных маяков Босфора оставалось около трех с небольшим миль, на кораблях эскадры зазвенели колокола громкого боя, призывая команды занять места по боевому расписанию. Первым стеньговые флаги поднял флагман, последним — "Георгий Победоносец", за что адмирал тут же впаял ему свое неудовольствие.

В тридцати кабельтовых от берега шестидюймовки "Иоанна Златоуста", сперва отхаркнувшись пристрелочными, начали лениво, не чаще выстрела в минуту, заплевывать небеса над турецкими батареями быстро тающими на свежеющем с каждой минутой ветру грязно-серыми облачками шрапнельных разрывов.

Конечно, один — два новейших мелинитовых фугаса главным калибром могли бы снести ту же Анатоли-Фенер вместе с маяком. К сожалению, стальных мелинитовых снарядов, дорогих настолько же, насколько эффективных, на весь флот имелся только один боекомплект, поровну разделенный между восемью орудиями флагмана и "Трех Святителей", имевших 305/40-мм орудия нового образца. Для старых "305/35", тем более "305/30" мелинитовые фугасы не выпускались, а старые чугунные "чемоданы", снаряженные вчетверо более слабым пироксилином, земляные валы брали с трудом. Во-вторых, живучесть ствола крупнокалиберного орудия составляет около трехсот выстрелов, после чего пушки теряют по проценту точности и дальности, почитай, на каждые десять выстрелов. Ну и, в-третьих, командование сочло, что чем больше неповрежденных орудий удастся захватить первому эшелону десанта, тем больше матушки-пехоты можно затолкнуть во второй. Потому-то корниловцы и лазаревцы и бежали сейчас, свесив язык через плечо, захватывать батареи с тыла — и потому-то скорострельные орудия стреляли так медленно и только шрапнелью. Впрочем, для приведения турецких батарей к молчанию хватило и этого.

Вот взмыла, лопнув на высоте версты в полторы, сигнальная ракета над батареей Каридже, первой к северу от зоны высадки "Е" — это матросы роты "Буки" 1-го батальона корниловского полка просили прекратить огонь: вскоре на батарее будет жарко и без шрапнели. В ответ на ракету звонко хлопнул над батареей ярчайший осветительный снаряд, приготовленный специально для отражения ночных атак миноносцев: сигнальных снарядов, вот уже год как обещаемых МорВедом, во флоте ещё не было, и приходилось проявлять смекалку. Через две минуты на батарее все было кончено — немногочисленные артиллеристы, оставшиеся верными присяге, были растерзаны гранатными осколками и добиты штыками, но большинство турок попросту разбежалась.

Сразу же за правобережной Каридже обозначила себя левобережная батарея Пайрас, куда нагрянули озверевшие от пятикилометровой пробежки штурмовики Лазаревского полка, вскорости взлетели ракеты над Фенераки...

С батареями Босфора все было кончено меньше, чем за два с половиной часа — считая с того момента, когда нога первого русского матроса вступила на землю Турецкой Империи. Броненосцы Черноморского Флота, задробив стрельбу и спустив боевые флаги, сторожко втягивались вглубь пролива — а к обоим берегам уже шли миноносцы со снятыми с крейсеров десантниками и канонерские лодки, несущие большую часть тяжелого вооружения.

8.

Российская Средиземноморская Эскадра в августе 1900 года сократилась до минимума. Эскадренный броненосец "Император Александр II", посыльное судно "Гермес II", бывший экспериментальный "Теплоход N1", и четыре построенных на французских верфях по русскому заказу номерных миноносца типа "Циклон" — полтораста тонн сухого веса, 26,9 узлов, двухтрубный наводимый 456-мм ТА, 3/60-дюймовое орудие, два 37-мм автомата и три пулемета, спаренная установка скорострельных "МФС-97" на мостике и ручной.

В конце июля 1900 года из Триеста на Черное Море вышли шесть лихтеров, построенных австрийцами по заказу "Азовско-Черноморского Хлеботоргового Банка": уже действующие в Азовском море лихтеры "Юлия", "Диамантиди" и "Пророк Иона" показали высокую эффективность этой конструкции. Лихтеры имели плоское дно и "перекошенную" осадку (на корме она была почти вдвое больше, чем в нос), что позволяло им приставать и производить погрузку зерна с необорудованного побережья.

В Эгейском море лихтерный караван повстречался с производившей учения Средиземноморской эскадрой. Два лихтера остались с ней, а остальные четыре, на которые были пересажены четыре сотни матросов из экипажа броненосца и два штурмовых взвода МП, продолжили свой путь к Босфору.

С броненосца также были сняты восемь 120/45-мм орудий — четыре установлены на обращенные в канонерские лодки лихтеры "Мариуполь" и "Ростов", ещё четыре усилили вооружение теплохода "Гермес". Также с "Александра" демонтировали четыре 37-мм автомата, установленных на миноносцы, и шесть 75/50-мм пушек, установленных вместе с ещё шестью с "Гермеса" на превращенный во вспомогательный крейсер "Яуза" доброфлотовский пароход "Рязань", шедший из Севастополя в Порт-Аликс с генеральным грузом Фортификационного Командования ВМС. Две тысячи фугасных и осколочно-фугасных выстрелов к 120-мм орудиям и ещё три — к 75-мм пушкам, шесть сотен якорных мин заграждения и двадцать 87-мм орудий на казематных станках. По четыре этих орудия установили на "Мариуполь" и "Ростов", остальные двенадцать поставили по бортам "Яузы".

Остатки экипажа — сорок шесть человек вместо положенных шестисот тридцати восьми — довели ободранный, как липка, броненосец до греческого порта Пирей, где он и был благополучно интернирован греческими властями. Которым впоследствии и продан практически по цене металлолома. Греки же установили вместо снятых русскими 120/45-мм орудий 150/45-мм скорострельные пушки, аналогичные тем, что получили греческие броненосцы береговой обороны типа "Гидра" во время модернизации 1899 года, дополнили их двадцатью двумя стволами противоминной артиллерии (14х37-мм автоматов и 8х57/58-мм полуавтоматов) и новейшей системой управления огнем. Получив таким образом довольно дешево вполне боеспособный броненосец с тяжелым вооружением (2х305/30-мм, 4х203/45-мм, 8х150/45), мощной защитой (до 14 дюймов компаунд-брони) и отличной мореходностью. Корабль получил название "Саламин" и стал флагманом греческого флота.

А где-то в лабиринте, образованном тремя с лишним тысячами островов Эгейского моря, укрывалась русская эскадра — незаметная и смертельно опасная, как змея в траве.

9.

Десантно-канонерские лодки "Ингул" и "Салгир" были разработаны на базе проекта австрийских лихтеров типа "Юлия", причем изначально имели экспериментальный характер. Лихтер был увеличен в два с лишним раза (с шести с половиной до четырнадцати сотен тонн), оснащен дизель-электрической двигательной установкой (восемь дизелей РД-180 суммарной мощностью 1450 л.с., два электромотора ЭТЗ-700 и два "малошумных" ЭТЗ-45), кормовой балластной цистерной, опускаемой носовой аппарелью и боевой рубкой из полуторадюймовой цементированной брони. Вооружение состояло из двух 120/45-мм морских орудий, одной 107/12-мм десантной гаубицы на тумбовом станке с бронещитом, двух 37-мм автоматических пушек (стандартная башня над боевой рубкой и щитовая установка на носу), трех 120-мм минометов и пяти пулеметов (одна счетверенная установка и пулемет спаренный с автоматической пушкой в башенной установке). Заполнение кормовой балластной цистерны уменьшало осадку в носовой части со 170 до 135 сантиметров, что, в сочетании с установленными в кормовой части корабля мощнейшими электрическими якорными лебедками, позволяло ДКЛ стаскивать себя с берега, на который был уже выброшен десант. Одна лодка могла доставить и высадить до тысячи штыков, либо до трех десятков десантных пушек и гаубиц в разобранном состоянии или до дюжины артиллерийских орудий дивизионных калибров. ДКЛ, как и практически все боевые корабли ВМС России за исключением броненосцев и броненосных крейсеров, могли нести и выставлять якорные мины заграждения (120 штук, при частичном демонтаже вооружения — 150 — 170), а небольшая осадка носовой части позволяла использовать канлодки в качестве тральщиков.

Канонерские лодки "Запорожец", "Черноморец", "Донец", "Кубанец", "Терец" и "Уралец" были построены во второй половине 80-х годов XIX века для службы возле побережья и на реках. От однотипных КЛ "Кореец" и "Манджур", построенных на Балтике для Сибирской флотилии (впоследствии вошли в состав эскадры БО Тихоокеанского флота) они отличались меньшим запасом угля с соответственно уменьшившейся почти на треть дальностью плавания и измененным составом артиллерийского вооружения. В ходе модернизации 1895 — 1899 годов тихоокеанские канонерки этого типа получили стандартное вооружение из двух 152/45-мм и одного 120/45-мм орудий, трех 37-мм автоматических пушек и двух счетверенных пулеметных установок, черноморские же сохранили два 203/35-мм и одно 152/35-мм орудия Бринка, заменена была только противоминная артиллерия. "Казаки" получили по четыре 37-мм автомата и три счетверенных "МФС". К берегу они могли подходить довольно близко, но все же не вплотную, мешала 3,6-метровая осадка. Однако же они могли спокойно пристать к корме выбросившейся на берег десантно-канонерской лодки!

Ещё в качестве десантно-высадочных средств использовались мелкосидящие номерные миноносцы и тральщики, также спроектированные на базе австрийских лихтеров, но практически от них не отличающиеся — только вместо одной паровой машины в 500 лошадей, действующей на один вал, установили две по 450 л.с., каждая из которых вращала свой винт.

10.

А глубоко в горле Босфора, уже позади всех береговых батарей, разворачивались поперек пролива эскадренные броненосцы. "Иоанн Златоуст" и "Три Святителя", так же, как и "малый" и изрядно устаревший "12 Апостолов", имели стандартную схему с концевым расположением башен главного калибра — поэтому для того, чтобы ввести в действие все четыре орудия, они должны были повернуться к противнику бортом, увеличив тем самым и подставленную под его снаряды площадь. А вот остальные четыре броненосца Линейной Эскадры ЧФ были спроектированы специально для боя в узостях — они имели шесть двенадцатидюймовых орудий, четыре из которых могли вести огонь по носу! То есть площадь, подставленная противнику, при этом резко уменьшалась, а количество снарядов в залпе сохранялось прежним.

При этом броненосцы "Екатерина II" и "Синоп" были оснащены 305/30-мм орудиями, а на заложенные позднее "Чесму" и "Георгия Победоносца" установили более новые орудия с длиной ствола в тридцать пять калибров. В результате эти броненосцы кренило на пять — шесть градусов, если все орудия главного калибра были наведены на один борт, и компенсировать этот перевес так и не удалось ни при строительстве, ни во время модернизации 1896 — 1897 годов. Именно поэтому эти два броненосца сразу же провели на заранее выверенные и сейчас дополнительно промеренные места над прибрежными отмелями и — открыли кингстоны. Глубины здесь не превышали десяти метров, мягкое — правда, очень илистое — дно... Словом, все условия.

Теперь минные поля, которые уже начали выставлять поперек пролива заградители Минной Эскадры, прикрывали восемь хотя и довольно устаревших, но все же ещё очень могущественных двенадцатидюймовых орудий. Притом вывести их из строя было бы крайне затруднительно — попробуйте-ка утопить корабль, и так уже посаженный на грунт! Дополнительную защиту составляли меры маскировки, и хотя камуфляж не совсем соответствовал окраске берегов Босфора, но все же задача "размывания" силуэта на фоне берега была решена достаточно успешно. А спущенные с броненосцев шлюпки и катера уже засновали челноками от кораблей к берегу, где матросы уже врывались в грунт, один за другим наполняя мешки землей, песком и мелкими камнями. Эти мешки, выложенные вокруг барбетов главного калибра, оставшихся ещё 120-мм скорострелок (те из этих орудий, которые после установки кораблей на грунт должны были оказаться в "мертвой" зоне, были подготовлены к демонтажу ещё в Севастополе — сейчас их оставалось только свезти на берег и там установить!) и многочисленных 37-мм многостволок и пулеметных установок, должны были сослужить роль дополнительной защиты.

Впрочем, на первых порах для защиты пролива хватило бы и одних мин: огромные рогатые шары, начиненные гремучей смертью, "гальваноударные якорные мины заграждения образца 1899 года" — пятьсот восемьдесят два килограмма общей массы и сто пятнадцать килограммов мелинита внутри. Одной мины с гарантией хватит любому броненосцу, хоть древнему "Кремлю" (на нем и проверено — затонул в две минуты), хоть новейшему "Маджестику". А здесь их не одна и не две: полная загрузка на всех четырех минзагах и ещё пол-столько в запасе. Три тысячи двести сорок.

На всех хватит!

Для защиты минных полей от траления предназначались номерные миноносцы и эсминцы, но основная роль отводилась моторным и паровым катерам. Помощь им могли оказать тральщики и канонерские лодки, осадка которых позволяла достаточно свободно передвигаться по минным полям, установленным из расчета на тяжелые корабли, сидящие в воде на пять и более метров. Артиллерийскую поддержку обеспечивали скорострельные и противоминные калибры броненосцев, счетверенные пулеметные установки предназначались для самообороны их от атак вражеских миноносцев, которые наверняка попытаются уничтожить столь опасную вражескую батарею.

Поскольку "Чесма" и "Георгий Победоносец", фактически превращенные в батареи — и даже не плавучие, а, скорее, береговые! — совершенно не нуждались в столь многочисленных экипажах, на кораблях были оставлены только артиллеристы и пулеметчики. Таким образом для обороны плацдарма были выделены ещё около тысячи штыков: два матросских батальона, по традиции носивших названия своих кораблей — теперь таких батальонов было три (с "Императора Александра II", "Чесмы" и "Георгия Победоносца"), в дополнение к двум сводным и шести крепостным.

11.

План операции был прост и не менялся с одна тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, когда эта идея впервые пришла в головы русским генштабистам. Время то было горячее, русские полки стояли в одном переходе от Константинополя, а в Мраморном море сумрачно дымила трубами английская эскадра — и русские в любой момент могли взять древний Царьград, а англичане — войти в Черное Море.

Тогда в этом поединке, дуэли нервов и политических связей, Россия (точнее — император и Самодержец Всероссийский Александр II и канцлер князь Горчаков) струсила и проиграла — англичане же сблефовали и выиграли. Это был один из бесчисленных блефов Владычицы Морей, не первый и не последний проигрыш, принятый Россией от Альбиона. Но именно Берлинский Конгресс запомнился большинству россиян своей особой подлостью — просто потому, что кровь проливали русские, а нажились на их крови англичане, получившие стратегический для Восточного Средиземноморья остров Кипр, и австрийцы, которым в управление достались Босния и Герцеговина. Русские же приобретения свелись к Карсу, Ардагану и Батуму! Баязетский округ и Армения до Саганлуга были возвращены Турции, территорию Болгарии урезали вдвое, и особенно неприятно для болгар было то, что их лишили выхода в Эгейское море. Но болгары — это ладно, да черт бы с ними. В конце концов, славянское братство — это, конечно, здорово, но вы и сами повоюйте, а то чего ж только русские дерутся, а болгарские "братушки" в стороне стоят и подбадривают. Можно бы и поберечь русскую кровушку, чай — не водица! Ин — ладно! Не о том речь!

Речь о том, что Проливы — это прямой путь к мягкому подбрюшью России.

Захватив их, англичане могут закрыть для России выход в Средиземное море. И открыть для себя свободный вход в Черное море. Чтобы входить, когда захочется, и угрожать городам русского Причерноморья артиллерией главного калибра в любой момент, когда этого потребуют интересы Британской Империи. А поскольку интересы Британской Империи ОБРЕЧЕНЫ на постоянные столкновения с интересами Российской Империи — в Персии, Афганистане, Китае — то и постоянные визиты английских броненосцев в Черное Море также совершенно неизбежны.

Можно ли это предотвратить?

Можно!

План, как уже сказано выше, прост как в замысле, так и в исполнении.

И первая его фаза уже выполнена, Верхний Босфор — УЖЕ РУССКИЙ.

Дальше? Поперек пролива три тысячи мин — р-раз. Распишитесь в получении.

По флангам минных полей на берегах — торпедные аппараты, новейшие скорострельные орудия и множество старого металлолома. Оно, конечно, восьмидюймовая пушка образца 1867 года устарела как минимум на два поколения, и скорострельность у неё — выстрел в десять минут. Но! Этот "музейный экспонат" швыряет 80 килограммов чугуна или 90 килограммов стали на дистанцию в пять — семь километров — ширина Босфора много меньше. И таких экспонатов в российской береговой артиллерии состоит ещё более восьмидесяти штук! Это вам — два.

За высокими (20 — 25 метров) крутыми и извилистыми берегами Босфора — девятидюймовые мортиры в количестве неимоверном. Одних только легких, образца 1892 года, сорок четыре штуки! А есть ведь ещё и тяжелые, специально созданные как береговые — образца 1867 года восемьдесят штук и образца 1877 года сто девяносто семь. Это — всего. На Черном Море имеется семнадцать мортир в Керчи (плюс четыре особого запаса), двадцать семь мортир в Очакове, двадцать три в Севастополе и шестнадцать в Батуме. И тридцать шесть мортир в Особом Запасе в Одессе. Этот запас — специально для операции "Гроза", в нем по штату от 1898 года 280/35-мм пушек четыре, 229/22-мм пушек восемь, девятидюймовых береговых мортир тридцать шесть, девятидюймовых легких мортир сорок четыре, 152/45-мм пушек Канэ десять, 120/45-мм пушек Канэ двадцать, "тяжелых" станковых пулеметов — сорок восемь. И находящийся в распоряжении командующего оперативной группой "Босфор" генерала Протопопова 218-й отдельный дивизион ТАОН — шестнадцать 152/21-мм пушек и восемь 203/15-мм гаубиц. Это вам — три.

Ну и — четыре. Флот. Военно-Морские Силы Российской Империи имеют в составе Черноморского Флота семь броненосцев, восемь канонерских лодок, и более сорока миноносцев. В особых условиях боя в узостях этот типичный "fleet in being" может оказаться препятствием очень серьезным. Смертельно серьезным. Два броненосца из семи — первоклассные корабли с современнейшими орудиями, самоновейшими системами управления огнем и отличной бронезащитой. Но и они, и все остальные не должны были участвовать в том, что называется "правильным морским боем". Они должны будут тупо и просто стоять на якорях позади минных полей и лупить из главного калибра по любому вражескому броненосцу в пределах прямой видимости. Ну, а ночью... Четыре десятка миноносцев — это очень много. И будет ещё больше — на верфях Севастополя, Одессы и Николаева уже зреют новые "Соколы" улучшенного проекта и эсминцы типа "Разящий", оснащенные невиданными ещё нефтетопочными турбинами, торпедные катера, во всем подобные французским "Циклонам", но использующие не паровые, а бензиновые и электрические двигатели... В любой момент русские могут начать штамповать их, как горячие бублики — ПАЧКАМИ...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1.

Выгрузив десант и вооружение первой волны, номерные миноносцы отошли в одну из близлежащих бухт, туда же были отведены и совершенно не нужные пока канонерские лодки. Учебные суда были отосланы на "свободную охоту" вдоль турецкого побережья. У минных полей остались только три дивизиона "Соколов", минные крейсера и эскадренные броненосцы Линейной Эскадры — а также все моторные и паровые катера, доставленные к турецкому побережью.

Так называемый "минный" катер, вначале паровой, а впоследствии моторный, был стандартным вооружением всех тяжелых артиллерийских кораблей Имперских ВМС: броненосцев как эскадренных, так и береговой обороны, броненосных и бронепалубных крейсеров и даже некоторых канонерских лодок. Пятитонные катера проекта верфи "Крейтон" с одним торпедным аппаратом калибра 355 мм, более известные как "Крейтон 10-метровый" или "К-10", в середине 90-х, с ростом водоизмещения броненосцев и крейсеров, уступили место "Крейтону 17-метровому" ("К-17"), имеющему уже два бортовых торпедных аппарата в виде откидных рам, одну установку для метательных мин и 37-мм орудие. В 1897 году для нового поколения броненосцев и крейсеров "Океанского Флота" были заказаны первые катера, оснащенные бензиновыми и дизельными моторами — проект в целом повторял 17-метровый "Крейтон", но без метательных мин и с заменой обычного 37-мм орудия на автоматическую пушку, дополненную спаренным скорострельным пулеметом. Предназначались эти катера для несения сторожевой и разведывательной службы, а также для высадки и поддержки десанта. В ходе подготовки к "учениям" все паровые минные катера были перевооружены по этому образцу, но, из-за нехватки автоматических пушек, с использованием многостволок "Гочкис".

2.

Турецкое министерство иностранных дел получило ноту с формальным объявлением войны за два часа десять минут до того, как над "Прутом", "Березанью" и "Днестром" развернулись боевые флаги. Причиной войны была объявлена военная и военно-морская несостоятельность Турции, делающая невозможной точное и полное выполнение Константинополем всех ранее заключенных соглашений о статусе Черноморских Проливов — в силу чего интересы России в зоне проливов и акватории Черного Моря могли быть нарушены в любой момент. Копии ноты были вручены министрам иностранных дел Германии и Австро-Венгрии — эти страны вместе с Россией подписывали так называемый "Договор Трех Императоров" о статусе Проливов — и стран-членов Трансбалкании, как единственного, кроме России и Турции, государства, имеющего свои интересы в акватории Черного Моря и в Проливах.

Одновременно с этим все телеграфные и почтовые станции в Одесском военном округе были временно закрыты для прохождения гражданской корреспонденции. В Одессе были вскрыты склады "Особого Запаса" и начата погрузка его на суда, также грузились на корабли части и подразделения 61-й и 63-й пехотных дивизий. В Очакове, Керчи, Батуме и Севастополе начались демонтажные работы на береговых батареях и погрузка батальонов КПФ, работы на верфях Севастополя, Николаева и Одессы переведены на трехсменный график, часть спешно мобилизуемых пароходов направлена на судостроительные и судоремонтные заводы для переоборудования в плавмастерские, госпитальные суда и плавбазы тральщиков, моторных катеров и миноносцев...

Учения, которые должны были начаться в Киевском ВО утром того же дня, были отменены, а пять сосредоточенных для их проведения корпусов получили приказы на передислокацию в район западной границы, резервные войска также получили приказы на отправку и графики транспортировки. Детальная отработка этих приказов, учитывающая все вплоть до самой последней мелочи, показывала, сколько труда и внимания было уделено планированию этой операции.

Получив русскую ноту, турецкое правительство впало в замешательство, очень похожее на панику. На несколько часов сознание турецких министров и генералов, не говоря уже о султане, затмили ужасные видения неисчислимых орд неверных, приближающихся к Стамбулу со всех сторон сразу — турки тоже умели считать и прекрасно понимали, что для них означает создание Трансбалкании. Собственно, к войне с Балканским Альянсом, назревавшей все последние двадцать два года — со времен Берлинского Конгресса — они были вполне готовы. Имелся составленный германскими друзьями план войны, была уже объявлена мобилизация, начаты перевозки войск...

А тут вдруг оказывается, что необозримо-огромная, ни — разу — не — побежденная Россия намерена...

Ужас.

Мрак.

Кошмар.

Словом, что-то очень похожее на Конец света.

Когда три часа спустя в Стамбуле стало известно о высадке русских у Беюк-Лимана, запаниковали даже самые стойкие. Шок был настолько силен, что султан уже приказал готовится к эвакуации в Анатолию — но многие министры, а также огромное количество горожан этот приказ предвосхитили: сначала сотни, потом тысячи, а потом и десятки тысяч стамбульцев хлынули на азиатский берег. Цены на перевоз сразу же взлетели до небес, а потом пробили их и полетели ещё выше. Люди, владевшие любой, пусть даже самой дряхлой и полусгнившей и почти развалившейся лодчонкой, годами не отходившей от берега дальше пары метров, озолотились — или же приобрели недвижимость: кусок земли в два метра длиной, один шириной и полтора глубиной. В охватившем двухмиллионный город хаосе несколько сотен трупов упрямых судовладельцев, которым не удалось договорится со своими пассажирами о цене за проезд, прошли незамеченными — тем более что большую их часть приняли воды Босфора.

Но по сравнению с бедламом, воцарившимся в константинопольских посольствах Великих Держав, хаос, охвативший улицы города, казался не то, чтобы пустяком — но явлением все же довольно незначительным. По крайней мере, по своим последствиям.

Как пищали задавленными мышами телефоны, как сыпал морзянкой сквозь раскаленные провода телеграф, как бледнели, краснели и даже падали в обморок прокаленные сотнями кризисов дипломаты... На несколько часов константинопольский дипломатический квартал превратился в филиал сумасшедшего дома — но зато уже к полудню по средне-европейскому времени в Вене, Берлине, Париже и Лондоне начали потихоньку осознавать размеры произошедшей катастрофы и те в высшей степени жуткие последствия её, предотвратить которые УЖЕ НЕ УДАСТСЯ.

Появление русских на Верхнем Босфоре угрожало интересам ВСЕХ этих стран: Германии и Англии, стремившихся пробраться поближе к богатствам Ближнего и Среднего Востока, это угрожало прямо, а реваншистской Франции и Австро-Венгрии, которая не могла допустить, чтобы русские получили свободный доступ к Адриатике и увеличили свое влияние в балканских странах — опосредованно.

3.

"Русские в своем азиатском коварстве перехитрили самих себя!"

Уже вечером 3 августа французский посол в Лондоне граф Камбон отбил в Париж паническую телеграмму о возможности заключения договора между Тройственным Союзом с одной стороны и Англией, Турцией и Японией с другой. Одновременно русский посол в Париже Извольский выразил французскому правительству опасение в том, что в решающую минуту французский парламент, которому никогда не сообщали условия договора с Россией, откажется его ратифицировать. В тот же день во французских газетах, уже и так производивших впечатление обезумевших от жажды реванша, градус шовинистической истерии поднялся ещё выше. За воем и визгом оплаченной РТА, АПН и НРС реваншистской пропаганды было трудно услышать тяжелый шаг Каменного Гостя, однако же немногочисленные политики, сохранившие трезвость ума и здравость рассудка, понимали, что вступление в войну с коалицией Германии, Италии и Великобритании — ошибка из числа тех, которые принято именовать смертельными.

Но неуемные немцы тут же подлили масла в огонь: со свойственным этой нации полным отсутствием какого бы то ни было такта Берлин в ультимативной форме потребовал от Франции ответ — останется ли та нейтральной в случае русско-германской войны, и если да, то Германия, в качестве подтверждения этого нейтралитета, настаивала "на передаче ей крепостей Туль и Верден, которые сначала будут оккупированы, а после окончания войны возвращены". Другими словами, немцы добивались ключей от дверей Франции, выставляя в качестве гарантий только свое "слово чести".

Из Брюсселя пришел доклад о том, что германский и английский посланники совместно добивались от короля Леопольда II согласия на пропуск через свою территорию немецких и английских войск — в обмен, по слухам, предлагалась доля в контрибуциях, которые немцы намерены были взыскать с Франции, и/или часть французской территории. Кайзер Вильгельм II предлагал своему "царственному брату" воссоздать для него государство его гордых праотцов, графов Бургундских, включив в него Артуа, французскую Фландрию и французские Арденны — так что новая граница королевства должна была пройти по рекам Сомма и Сер, потом через Шарлевиль и далее по реке Шье. Исключением, якобы, должны были стать города Дюнкерк и Кале и земли вокруг них и между ними — это владение, полностью запирающее Па-де-Кале в самом узком его месте, должно отойти Англии. Которой оно и принадлежало до середины XVI века.

Конечно, попытка воссоздания "Королевства Бургундия" в XX веке могла бы рассматриваться только как исторический курьёз... Однако же Леопольд Бельгийский был известен как "исключительно плохой человек" — окруженный ореолом порока, прославившийся своими любовными похождениями, жадностью, жестокостью в Конго и другими скандалами король вполне мог польстится на этот смехотворный титул и прилагавшиеся к нему миллионы фунтов стерлингов, забыв о здравом смысле и ненависти соседей и новых подданных. Это было бы вполне в его духе. А уж если этот проект создают и поддерживают — совместно!!! — "Её Морское Могущество" Британская Империя и "Меч Европы" Германия...

4.

Если в Париже и Константинополе от русского шага на Босфор пришли в панический ужас, то Берлин и Вена впали в эйфорию. Дамокловым мечом висевшая над Германией возможность войны с Антантой и Англией ОДНОВРЕМННО реализовалась ЗЕРКАЛЬНО: теперь Англия была ОБРЕЧЕНА присоединиться к Тройственному Союзу — единственной силе, способной поспорить с Россией в войне на континенте. Кайзер Вильгельм II и генерал фон Шлиффен не могли не понимать, что другой такой возможности для решения задачи полной нейтрализации Франции не будет уже никогда. Император Австрийский и Апостольский Король Венгерский Франц-Иосиф I в грядущей войне с Россией получил сразу двух нежданных союзников — Италию и Турцию. Теперь перспективы Тройственного союза, ещё сутки назад казавшиеся весьма туманными — и довольно печальными! — выглядели просто блестяще!

Теперь к двум фронтам в Европе — Северо-Западному (против Германии) и Юго-Западному (против Австро-Венгрии) — прибавлялись ещё как минимум два: Кавказский и Дальневосточный — поскольку японцы вряд ли упустят такую возможность отомстить за пятилетней давности дипломатическое поражение и установить контроль над Кореей и Манчжурией. А даже если бы они и захотели это сделать — так им англичане это и позволили!

Ещё один фронт русские получат в Персии, где север контролируют они, а юг — англичане. Столкновение будет иметь вид гражданской войны, но на самом деле это будет ещё один фронт войны Мировой. И, конечно, проблемы на афганской границе — в Лондоне, конечно же, не преминут возможность усилить свое влияние в местных племенах, снабжая их оружием, боеприпасами и тяжелым вооружением.

Потери России очевидны, несомненны и огромны.

Во-первых, они потеряли самого главного своего союзника — Франция либо вообще не полезет в войну, либо будет быстро разгромлена.

Во-вторых, они потеряли репутацию — этот их маневр с БУС, якобы мирной мобилизацией... Краткосрочная, чисто военная выгода обернулась колоссальным политическим просчетом, особенно в отношении нейтральных держав. ОСОБЕННО в отношении Северо-Американских Соединенных Штатов, которые, продолжая оставаться невероятно пуританской страной, искали в политике "моральности" — сами иногда совершая чудовищно аморальные поступки, но как бы совершенно не замечая этого.

В-третьих, они потеряли возможность привлечь Англию на свою сторону — и эту потерю следует считать самой тяжелой. Плюс пять лишних фронтов, плюс отсечение от всех мировых экономических потоков, плюс полное прекращение морской торговли, плюс... Да мало ли чего ещё можно записать в графу "потери"! А всех приобретений — кусок земли в Босфоре?

"Ой, что-то тут не то" — подумали некоторые особо умные люди.

Вот только никто из них не состоял в правительстве или генеральном штабе заинтересованных стран — потому это обстоятельство как-то миновало поле зрения министров, политиков, генералов и прочих лиц, заинтересованных в проблеме. Слишком много было сожжено нервов в предыдущие дни, слишком долго дипломаты и министры, правительства и короли танцевали на тончайшей проволоке, подвешенной над бездной общеевропейской бойни. Планы были составлены, утверждены и инициированы — и теперь от воли недавних машинистов, мгновенно превратившихся в заложников пущенной наконец-то в ход системы массового уничтожения людей, НИЧТО УЖЕ НЕ ЗАВИСЕЛО.

5.

Вечером 3 августа была объявлена всеобщая мобилизация в Германии, Австро-Венгрии, Италии, Франции, Румынии и Японии. Бельгия объявила о своем нейтралитете — но также начала мобилизацию. США, Испания, Португалия, Швейцария и Голландия объявили о своем нейтралитете, Дания и Шведско-Норвежская уния объявили о своем нейтралитете и создании совместного патруля, который должен был препятствовать нарушению нейтрального статуса Балтийских проливов — Северный Аккорд заявил, что через Скагеррак и Каттегат не будут пропущены боевые корабли ни одной из воюющих держав.

В 17.00 по среднеевропейскому времени (в Санкт-Петербурге было 18.00) четвертого августа Германия и Англия совместно объявили войну России и Болгарии, целью войны было объявлено "восстановление нейтралитета Черноморских Проливов" и "защита прав Фердинанда I, князя Болгарского". За ними последовали Италия и Австро-Венгрия. В 19.00 эшелоны с германскими войсками пересекли границу Люксембурга.

Командующий британским Средиземноморским флотом адмирал Фишер вынужден разделить свои корабли между Западным театром, где англичанам приходилось поддерживать итальянцев и австрийцев в блокировании французского флота в его базах (между прочим, у французов на Средиземном море имелось не менее десяти эскадренных броненосцев 1-й линии — а у итальянцев и австрийцев вместе взятых таковыми могли считаться не более пяти кораблей, и то с огромной натяжкой: ведь итальянский "Re Umberto", вошедший в строй в 1893-м, был заложен аж в 1884 году, и "односерийные" ЭБР "Sicilia" и "Sardegna" также не относились к последним новинкам военно-морской мысли! Ну, а вошедшие в строй этой весной два корабля типа "Адмирал Сент-Бон" с их слабой броней, большой скоростью и главным калибром из четырех десятидюймовок были самыми типичными тяжелыми крейсерами русской классификации из всех, до сих пор построенных за пределами Российской Империи!), и Восточным — где требовалось не выпустить русский Черноморский флот из Проливов. Конечно, пока они и сами не делали таких попыток... так это ведь не значит, что и не попробуют! А у них все-таки семь броненосцев, включая два новейших, вполне способных поспорить с "Маджестиками" и "Канопусами"! Причем часть сил ещё пришлось выделить в состав отряда Сингапурской станции. Эскадра в составе броненосного крейсера "Галатея", бронепалубных "Гладиатора" и "Радуги" и броненосца 2-го ранга "Ринаун", использовавшегося адмиралом в качестве своего флагмана с момента вступления в строй в середине 1897 года, сразу же отправилась на Тихий Океан. Там у русских было два таких же, так что более слабые "Центурион" и "Барфлер", имевшие не шестидюймовые, а 120-мм орудия, не обеспечивали решительного преимущества.

5 августа в 12.30 король Бельгии Леопольд II объявил о том, что в Арденнах французский кавалерийский разъезд вторгся на территорию его страны, в перестрелке погибли трое жандармов-пограничников, и призвал страны-гаранты (гарантами нейтралитета Бельгии, созданной в 1839 году из кровоточащего обрубка Нидерландов, были Франция, Пруссия, Австрия, Россия и Англия — что характерно, в существовании нейтральной и независимой Бельгии была заинтересована только последняя) прийти на помощь. Англичане тут же высадили в Антверпене два батальона морской пехоты и батальон шотландцев — они прошли парадным маршем по улицам города, и многочисленные фотографии бравых моряков и клетчатых шотландских кильтов, заполнившие страницы вечерних газет, как-то сгладили впечатление того, что никаких других сухопутных сил Лондон выделить не мог: все, что имелось у англичан на данный момент, уже было занято в Южной Африке. К этому моменту Великое герцогство Люксембургское уже полностью оккупировано германскими войсками.

На следующий день Германия, Англия и Австро-Венгрия объявляют войну Франции "в рамках выполнения своих обязательств по гарантиям", Италия делает то же самое, повинуясь обязательствам Тройственного Союза, Япония предъявляет России ультиматум, требуя немедленно отозвать из японских и китайских вод все военные корабли и вооруженные суда, вывести русские войска из Манчжурии и передать японским властям не позднее 06.09.1900 всю арендуемую территорию Китая без всяких условий и компенсаций. В случае, если ответ русского правительства не будет получен к 1200 14 августа, японское правительство оставило за собой право принять "соответствующие меры". Франция получила в точности такой же ультиматум — только вместо "Манчжурия" в нем везде стояло "Индокитай". Такой аппетит очень встревожил англичан, однако выбора у них не было, и, чтобы не потерять лицо, горькую пилюлю пришлось проглотить.

Австрийские броненосцы береговой обороны "Будапешт", "Вена" и "Монарх", броненосный крейсер "Кайзер Карл VI" и три скаута типа "Асперн" перешли в итальянскую военно-морскую базу в Неаполе, присоединившись к собравшемуся там итальянскому флоту и германской Средиземноморской Эскадре.

HMS "Royal Sovereign", "Empress of India", "Ramillies", "Royal Oak", "Rivenge", "Hood", "Caesar" и "Hannibal" — последний адмирал Фишер использовал в качестве флагмана — в сопровождении четырех крейсеров в это время уже прошли Дарданеллы и находились в Мраморном море, на дальних подступах к Константинополю. Эшелоны с немецкими войсками свободно следуют через бельгийскую территорию к французской границе, в итальянских Лигурии и Пьемонте развертываются дивизии 1-й (Туринской) и 2-й (Приморско-Альпийской) армий. Тяжелые орудия австрийской крепости Землин начали обстрел Белграда, в Па-де-Кале царствуют, но не правят многочисленные и разнообразные английские броненосцы из состава Флота Канала...

Ещё шесть английских кораблей, включая два броненосца 1-й линии ("Нил" и "Трафальгар" вошли в строй в 1891-м и 1890-м годах и чисто технически вполне подходили под это определение), уже миновали шлюзы Кильского канала с тем, чтобы присоединиться к германскому Балтийскому флоту. Четыре ЭБР типа "Маджестик" и два "стандартных" бронепалубных крейсера "Эклипс" и "Гиацинт" направлены в Средиземное море на помощь итальянцам и австрийцам. Сопровождающая их эскадра в составе только что вошедшего в строй броненосного крейсера "Левиафан", больших бронепалубных крейсеров "Амфитрита" и "Аргонавт" (в русской классификации не нашлось места этим монстрам в 11 с лишним тысяч тонн и вооружением из двух 234-мм и десяти 152-мм орудий, "защищенных" четырехдюймовой броневой палубой и достойной броненосца 12-дюймовой защитой боевой рубки! А между тем англичане заложили аж шесть единиц — "Амфитрита", "Аргонавт", "Ариадна", "Диадема", "Европа", "Ниоба") — и четырех "стандартных" БПКР отправлялась через Средиземное море на Тихий Океан.

6.

В ответ на объявление войны Россия сразу же заявила, что любое судно, вошедшее в территориальные воды Англии, Германии, Австро-Венгрии, Турции и Италии, а также их колоний, доминионов, протекторатов и иных владений, делает это на свой страх и риск с опасностью для корабля и груза — поскольку русские корабли и суда, ведущие крейсерскую войну, будут выставлять мины без дополнительных объявлений.

А ровно пятнадцать минут спустя сигнал, разнесенный всеприсущими длинными волнами от своих источников — поднятой могучим аэростатом на высоту чуть ли не в три километра антенны сверхмощного передатчика Екатерининского радиоцентра и затащенных на вершины Ай-Петри и Ляотешань антенн передатчиков Крымского и Дальневосточного радиоцентров — был принят десятками настороженно ждавших приемников чуть ли не по всему миру.

Когда распяленная между мачтами обыкновенных на первый взгляд грузопассажирских пакетботов, сухогрузов и лесовозов антенна улавливала сложную последовательность волн, преобразовав её во внешне беспорядочную цепочку точек и тире, капитан любого корабля Секретного флота извлекал из этого только одно — требовалось вскрыть хранящийся в сейфе конверт такого-то цвета под таким-то номером и в точности исполнить тот приказ, который в нем обнаружится. И приказы в конвертах были почти одинаковыми, различаясь мелкими деталями.

Но трехтысячетонный грузопассажирский пароход "Лорел Гамильтон", стоявший на якоре милях в сорока восточнее Дэнчжоу и выглядевший в точности как типичный пакетбот английской постройки (да, собственно говоря, им и являвшийся — до определенного момента), относился к несколько другой категории. Точнее, к другой категории относилась его ЦЕЛЬ.

7.

Дивизии X корпуса "Байбурт" и "Самсун", находившиеся в Константинополе и его окрестностях — их перебрасывали из Трапезунда под Адрианополь в связи с событиями в Болгарии и Сербии — атаковали занятые русскими оборонительные позиции рано утром 4 августа. К этому времени на плацдарме уже развернулись, сменив оттянутые в резерв батальоны МП, полки 60-й и 67-й пехотных дивизии, усиленные пулеметами Особого Запаса и сведенными в отдельные батареи пулеметами и тяжелым вооружением 64-й дивизии — оно выгружалось в первую очередь и сразу же отводилось на передовые позиции.

К концу дня от двадцати полнокровных батальонов, отлично вооруженных и исполненных боевого духа, не осталось ничего кроме груды трупов вдоль русских проволочных заграждений — вырубленные пулеметами, выкошенные шрапнелью, дивизии перестали существовать не только как боевая сила, но и физически. Воодушевленные речами самых фанатичных мулл, которых только смогли найти в Константинополе, распропагандированные до полной потери чувства самосохранения, солдаты бестрепетно шли на смерть — и гибли, гибли, гибли...

Однако вечером атака повторилась. Свежая дивизия "Трапезунд", брошенная в бой прямо по трупам в буквальном смысле этого слова — поскольку никаких средств для преодоления колючей проволоки под рукой не оказалось, было приказано сооружать мостки из мертвых тел, бросая их на заграждения — в двух местах прорвалась к русским траншеям, однако была выбита из них штыковым ударом морской пехоты. Штурмовики, часть которых имела на вооружении пистолеты-пулеметы и крупнокалиберные помповые ружья, сразу же уважительно прозванные "окопными метлами", в ближнем бою проявили себя особенно хорошо. И обычная "линейная" пехота дралась ничуть не хуже элитных частей! Вот только их почти двухметровые трехлинейки были совершенно не приспособлены для ближнего боя в узости и тесноте траншейного пространства — в отличие от штуцеров морской пехоты, не говоря уже о специализированном инструментарии бойцов штурмовых подразделений.

Непрерывные атаки, для которых привлекались не только регулярные и редифные дивизии, но даже и наспех сколоченные из константинопольских горожан батальоны ополчения — мустахфиза, продолжались до вечера шестого августа, когда в воды бухты Золотой Рог начали, гремя цепями, опускаться якоря английской Средиземноморской Эскадры, а в здании военного министерства развернулся штаб мушира (маршала турецкой армии) барона фон дер Гольца, более известного как "Гольц-Паша" — этот человек состоял на турецкой службе с 1883 до 1895 года, сначала в должности заведующего военно-учебными заведениями, а с 1888 года возглавляя аппарат германских военных советников в турецкой армии. После начала Балканского кризиса он был вновь направлен в Турцию, но пока — в неофициальном порядке. Потребовалось три дня упорнейших боев и потеря шести дивизий, чтобы он приобрел официальный статус — адъютант султана и вице-президент Высшего Военного Совета Турции. Фактически с полудня 6 августа 1900 года барон возглавил руководство военными действиями всей турецкой армии — точно так же, как командующий английской средиземноморской эскадрой адмирал Фишер возглавил турецкий флот.

8.

Если турецкий флот и являлся силой, что, в общем, было довольно сомнительно, то сила эта была скорее отрицательной. Не имея ни одного боеспособного тяжелого корабля, правительство Его Султанского Величества все же вынуждено было расходовать деньги, причем немалые, на то, что никакой реальной боевой силы не представляло. Входящие в состав турецких ВМС четырнадцать антикварных броненосцев, самый новый из которых был введен в строй в 1885 году (строился восемнадцать лет), а все остальные помнили русско-турецкую войну 1877 — 1878 годов, два небронированных крейсера, построенные в начале 90-х годов Константинополе и в силу малой скорости представляющие собой скорее хорошо вооруженные канонерские лодки с большой осадкой, две "торпедных канонерских лодки" ("Пеленк-и-Дерья" и "Немет-Селим" — 900 тонн, 18 узлов, 2х105-мм и 6х47-мм орудий, три 356-мм ТА), один минный крейсер, три мореходных миноносца, двадцать миноносок (от 39 до 85 тонн), четыре канонерских лодки и три старых речных монитора являли собой одну только гирю на ногах турецкой экономики. Деньги на содержание судов и экипажей шли, а отдачи с них было даже меньше, чем с козла молока.

Дело в том, что Его Султанское Величество Абдул-Гамид II относился к флоту... двояко. Мощь, наглядным выражением которой были огромные корабли, вооруженные титаническими орудиями, восхищала — однако новый падишах всегда помнил, что он стал таковым именно благодаря тому, что в свержении Абдул-Азиза в 1876 году флот принимал самое решительное участие. Черной неблагодарностью отплатив за свое возрождение после полного упадка, постигшего его в результате Крымской войны. Которую, конечно, Турция выиграла... Но в это почему-то не верили даже сами турки.

И, естественно, султан опасался, что та же судьба может постигнуть и его. В результате турецкие корабли мирно ржавели на якорной стоянке в бухте Золотой Рог, не помышляя о выходах даже в Мраморное море. Подобная политика принесла свои плоды — к 1897 году флот Османской империи полностью небоеспособен, орудия проржавели до того, что не работали ни подъемные механизмы, ни накатники — а на броненосце "Азизие" пушки вообще оказались без замков. На яхте-авизо "Ишание" из 35 человек команды 13 являлись офицерами, при этом часть из них, исправно получая деньги, так и не удосужилась ни разу побывать на корабле.

Одним словом, "проверку войной" флот не прошел — он не смог установить даже блокаду спорного Крита. Пробуждение от золотого сна оказалось страшным похмельем — и это в тех условиях, когда Россия стремительно обновляет свой Черноморский флот, закладывая броненосцы, как пирожки в печку... В результате была принята довольно амбициозная программа постройки флота, предусматривающая постройку 6 эскадренных броненосцев типа "Маджестик", 3 броненосных и 3 бронепалубных крейсеров, 20 эсминцев и 34 миноносцев. Однако состояние турецких финансов...

Многие крупные судостроительные заводы предпочли дипломатично уклониться от подписания контрактов. Исключением послужили верфи Круппа и Армстронга, которым их правительства гарантировали выкуп контрактов в том случае, если османы окажутся несостоятельными — так были заложены бронепалубные крейсера "Абдул-Меджид" и "Абдул-Гамид". Третий крейсер серии, получивший наименование "Драма", был заказан итальянской верфи "Ансальдо" вместе с полной перестройкой старых и порядком одряхлевших броненосцев — казематного "Мессудие" и батарейно-башенного "Ассари Тевфик". Впоследствии предполагалось перестроить там же однотипные с "Тевфиком" броненосцы "Ассари Шевкет" и "Неджими Шевкет" — получив по два 234-мм и шесть 150-мм орудий, они стали бы грозными противниками для греческих "Гидр"... Конечно, против русского Черноморского Флота эти старички, что модернизированные, что оставленные в прежнем виде, смотрелись как Моська против Слона. Поэтому в поединке с русским слоном турки рассчитывали прежде всего на английского льва. Мощь британского флота преувеличить было невозможно... А турки годились, как молодец супротив овец.

Шестого августа в Мраморном море загрохотали якорные цепи восьми эскадренных броненосцев и четырех крейсеров Средиземноморского Флота Британской Империи... Но что было от них толку? Для борьбы на минно-артиллерийской позиции нужны малоразмерные скоростные корабли с малой осадкой — а ни одного такого корабля у Фишера не было! Исключением были только минные катера броненосцев — которые даже против устаревших номерных миноносцев смотрелись, как та же Моська.

И — ни одного корабля этого класса Адмиралтейство на Средиземное море выслать просто не могло. Поскольку все они были заняты исключительно борьбой с пиратствующими в Английском канале французскими "torpilleurs". Франция занимала первое место в мире по их количеству, имея в строю флота почти четыре сотни малых торпедных кораблей — и сейчас все они, словно спущенные с цепи пираньи, накинулись на английское каботажное судоходство.

9.

Вообще французы, кстати — тоже Великая Морская Держава, по размерам и значению своего флота всегда соперничавшая с Великобританией и зубами державшаяся за свое почетное второе место — за пределами радиуса огня береговых батарей успехов добиться смогли только лишь минимальных. И все они были достигнуты силами "москитов".

Судя по всему, французские адмиралы как-то очень слабо себе представляли свои действия в случае войны с Англией — это несмотря на то, что Франция готовилась к ней почти полвека, ещё со времен Крымской. Давление идеи реванша "любой ценой" и вызванный этим приоритет континентальной стратегии оказалось, похоже, слишком сильным для французского Морского Генерального Штаба. Предполагая, что в случае войны с Германией Англия окажется либо за них — в случае нарушения немцами нейтралитета Бельгии — либо "дружественно-нейтральной" (причем англичане не пустят немецкие корабли в Ла-Манш в любом случае, поскольку это — зона их ЖИЗНЕННЫХ интересов), и считая войну за Эльзас и Лотарингию единственной мыслимой для Франции войной в Европе, ГенМор оказался в плену стереотипа. Выпутаться из него он так и не смог.

У французских "Marine Nationale" не оказалось никаких планов крейсерской войны — за исключением общих соображений о переоборудованных во вспомогательные крейсера лайнерах, пропахших пороховым дымом времен ещё Сюркуфа и Жана Бара, а также совершенно фантастических идей адмирала Оба и его "Jeune Ecole" о применении в борьбе с морской торговлей миноносцев.

Лайнеры, и без того немногочисленные, были быстро переловлены, не успев оказать никакого серьезного воздействия на морские коммуникации. Эти громадные высокобортные корабли были слишком уязвимы, слишком слабо вооружены и платили за свою высокую скорость слишком прожорливыми машинами.

Крейсера заморских станций, которых также было не слишком много, а уж боеспособных и того меньше (большую часть Колониального Флота составляли давным-давно устаревшие лоханки, пригодные только демонстрировать флаг каким-нибудь папуасам) — были блокированы в своих военно-морских базах либо в портах нейтральных держав, где и вынуждены были интернироваться. ЕДИНСТВЕННЫМ исключением оказались нашедшие приют в Порт-Аликс корабли Китайской экспедиции — крейсера "D'Entrecasteaux" и "Сесиль", а также канонерская лодка "Лион".

По этой ли причине, либо по какой другой, но в качестве основного средства войны против торговли французы выставили тот же миноносец. Что и вынудило их сделать следующий шаг — сначала в теории, а затем и на практике.

Миноносец — крошечное суденышко в несколько десятков тонн водоизмещения — попросту НЕ МОГ вести войну с торговлей по обычным "правилам призовой войны". Миноносец не мог позволить себе рисковать, пытаясь заставить вражеское торговое судно остановиться — поскольку обычный океанский лайнер конца ХIХ века имел водоизмещение в 8 — 10 тысяч тонн, миноносец образца 1890-х годов, редко имеющий водоизмещение более 200 тонн, такой гигант раздавил бы, даже не заметив. Он не мог тратить время на высаживание на захваченное судно абордажной партии — да и где бы капитан её нашел, если экипаж такого "корабля" состоял из одного — двух офицеров и максимум тридцати матросов! — и его досмотр "на предмет военных грузов". И уж подавно миноносец не имел возможности "обеспечивать безопасность пассажиров и экипажа потопляемого судна".

Это значило, что война, ведомая по правилам "молодой школы", ОБРЕЧЕНА стать тотальной. И многие из "молодых" это предвидели: "Завтра вспыхнет война. Миноносец высматривает один из океанских пароходов с грузами большей ценности, чем грузы богатейших галеонов Испании. Миноносец будет следовать на расстоянии, держась вне видимости, и когда спустится ночь, подойдет незамеченным поближе к пароходу и пошлет на дно грузы, экипаж и пассажиров не только без угрызений совести, но гордясь достигнутым. Подобные жестокости можно будет увидеть в каждой части океана. Другие могут протестовать. Что касается нас, то мы допускаем в новых методах разрушения развитие того закона прогресса, в который мы твердо верим, и конечным результатом которого будет прекращение войны" (адмирал Гиацинт Об, 1890 год).

10.

Поскольку Англию от Франции отделяет только пролив Па-де-Кале, иначе именуемый Английским Каналом, в некоторых районах настолько узкий, что знаменитые меловые скалы Дувра можно увидеть и с французского берега, то даже и утлые угольные миноносцы вроде стодвадцатитонных "Авангардов" могут стать оч-чень серьезной угрозой. А еще большей угрозой оказались бронепалубные крейсера III ранга типа "Forbin" и "Лавуазье" — эти девять кораблей, использующиеся в основном в качестве быстроходных минных заградителей (крейсера типа "Форбин" могли взять на борт до 150 мин, типа "Лавуазье" — до 120), подкрадывались ночами к вражескому побережью, выставляли мины и полным ходом удирали домой. Догнать врага, идущего под двадцать один узел, пока могли о-очень немногие из кораблей Флота Канала... А задача ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО обнаружения этих двухтысячетонных крейсеров вообще выходила за рамки его возможностей.

ТАКАЯ крейсерская война, с упором на коварные минные банки прямо на гражданских фарватерах и безжалостные торпедные атаки, наносила экономике Британии, базирующейся в первую очередь на мировой морской торговле, непоправимый ущерб. А ограничение ввоза жизненно необходимых товаров было способно погубить и саму Британию, а не только её экономику!

Дело в том, что большую часть продовольствия и промышленного сырья Англия ввозит. И если её этого ввоза лишить (топя все корабли, приближающиеся к её берегам, или отпугивая их царящим вокруг Британских островов террором), то достаточно скоро английская промышленность остановится, а народ просто начнет умирать с голоду. И поскольку Англия — вот уже несколько веков страна относительной демократии... То правительство ДОЛЖНО будет пойти на изменение политики. Простая логика, не так ли?

Попытки нападения на побережье самой Франции должны были отражать собранные в Атлантический флот устаревшие эскадренные броненосцы, броненосцы береговой обороны, тот же "москитный флот" и береговые батареи. И, конечно же, оборонительные минные поля — их ставили многочисленные мобилизованные рыболовные траулеры, обращенные в тральщики, и несколько десятков захваченных во французских портах английских, бельгийских, немецких и итальянских пароходов, спешно переоборудованных в минные заградители.

Но ни одной попытки прямой атаки на атлантическое побережье Франции английский флот так и не предпринял — до самого конца войны — зато английские территориальные воды, ранее просто кишевшие различными судами каботажного и рыболовного назначения, вымерли начисто: французские торпедоносцы учинили у английского побережья террор таких размеров, что такого, наверное, не ожидал и сам адмирал Об! Хотя он-то постулировал, что малые торпедные корабли способны, накинувшись огромным количеством, победить броненосный флот... Но броненосцы в Канале пока не показывались, резонно опасаясь наглотаться торпед или наткнуться на мину — так что французские офицеры были вынуждены ограничиваться войной против английской морской торговли.

За первые двадцать пять дней войны (6 — 31 августа) французский "москитный флот" утопил более трех сотен английских судов общим водоизмещением почти в девяносто пять тысяч тонн. К сожалению, порог водоизмещения в тысячу тонн перешагнули немногие из них, а пятитысячный рубеж — и вовсе считанные единицы. Кроме того, погибли шесть кораблей британского военно-морского флота, включая антикварный броненосец береговой обороны "Девастейшн" — его вес составлял девять из тринадцати тысяч тонн потопленного военного тоннажа, а вооружение состояло из четырех 254-мм пушек и четырнадцати малокалиберных противоминных стволов. Но спущен он был аж в июле 1871 года. Пять остальных были не более ценными. Ущерб главным образом понесла РЕПУТАЦИЯ Королевского Флота. Он терял корабли — и НЕ МОГ защитить "торговцев".

И именно ЭТИ потери были нестерпимы — и Адмиралтейство приняло все меры, чтобы пресечь действия наглых пиратов. Поэтому для остальных театров не осталось ни единого свободного корабля малого класса. Адмиралу Фишеру было приказано "изыскивать внутренние резервы" — то есть выкручиваться своими силами.

11.

Русские также не дремали.

Вечером седьмого августа они высадили цепь тактических десантов. Самый крупный из них — полки МП "Адмирал Корнилов" и "Адмирал Лазарев" и сводный батальон штурмовиков — был выброшен в районе озера Деркос, в глубоком тылу европейского участка. Самый мелкий, всего в две роты, десантировался с моторных катеров и номерных миноносцев прямо сразу за передовой линией турецких окопов, которые как раз обрабатывали главными калибрами аж три броненосца береговой обороны. Одновременно имперская пехота атаковала по всему фронту плацдарма "Запад". В результате огневого и тактического превосходства русских и применения большого количества артиллерийских орудий, включая девятидюймовые мортиры и флотский главный калибр, которым броненосцы поддерживали высадку десанта и атаку на приморском участке, фронт был прорван первой же атакой — и на всю глубину. Гольц-паша бросил в контратаку свежеприбывшую регулярную дивизию "Родосто", усилив её несколькими отдельными батальонами редифа и курдской кавалерией "Гамидие", однако в хаосе и суматохе ночного боя русские части проявили большую стойкость и боеспособность, турки же были явно деморализованы.

Когда около двух часов ночи в разных районах Стамбула раздались взрывы и послышалась стрельба, паника, охватившая и парализовавшая турецкую армию и политическое руководство страны утром 3 августа, показалась детскими шутками по сравнению с тем, что началось в городе.

Восемь часов, с трех тридцати и почти до полудня, никакого центра управления войсками группы "Румелия" попросту не существовало — разбежались все, начиная с высших генералов и заканчивая последним телеграфистом, телефонистом, вестовым и ординарцем. Воспользовавшись этим, русские смогли выстроить новый фронт, начинавшийся от озера Деркос и заканчивавшийся на окраине северных пригородов Стамбула.

Несколько атак, предпринятых ближе к вечеру силами немногочисленных батальонов, которые смогли привести в себя не поддавшиеся панике офицеры, результата не имели: уже получившие печальный опыт турки не решились атаковать в лоб траншеи, прикрытые хотя и редким, но достаточно точным огнем корабельной артиллерии — а к утру 9 августа фронт уже был укреплен проволочными заграждениями и минными полями.

12.

"Европейские владения Турции растянуты с востока на запад, от Черного до Адриатического моря, на шестьсот верст, с севера на юг от 60 (в средней) до 300 (в восточной) и 400 в западной его части. Гористая страна с пестрым этнографическим составом. Ряд горных хребтов в долинах рек (Фракийская и Македонская). В гористой стране речные долины являются естественными путями сообщений и приобретают главное значение при планировании военных операций. Родопы делят театр на два района (фронта, оперативных направления) — Восточный (Фракия) с путями из Болгарии на Константинополь (от нижнего Дуная к Босфору) и Западный (Македония и Албания) с путями из Сербии и среднего Дуная к Эгейскому и Адриатическому морям."

Главным путем Восточного театра является зажатая между Родопами и Странджей долина реки Марица. Её ключевые точки — Адрианополь (Одрин, Эдирне), расположенный у слияния Марицы, Тунджи и Арды (по долинам двух последних проложены отличные шоссе Филипопполь — Адрианополь — Константинополь и Ямболь — Адрианополь) — и Кирк-Килиссе (по-болгарски — Лозенград), запирающий путь от Сизополя и юго-восточ-ной Болгарии в долину Марицы к Босфору и Мраморному морю.

Адрианополь начали укреплять в 1877 году по модной тогда схеме укрепленного лагеря. К 1900 году крепость имела до тридцати старых и новых фортов, укреплений и батарей, образующих сорокаверстный обвод на расстоянии от трех до девяти верст от города. На вооружении крепости имелось более 250 орудий, в основном устаревших систем. После начала трансбалканского кризиса сюда были направлены ещё несколько десятков тяжелых пушек, в основном снятых с фортов и батарей Чаталджинской линии, а также и корабельных, и было начато строительство полевых фортификационных сооружений — для чего было мобилизовано практически все население Адрианополя и окрестностей.

Укрепленная позиция у Кирк-Килиссе была только начата строительством — к началу войны планы сооружения здесь серьезной крепости едва вышли из эскизной стадии. В результате тут в поте лица рыли полевые укрепления и устанавливали тяжелые орудия. Однако, поскольку местность здесь была и без того сильна от природы, то у генерала фон дер Гольца была надежда, что Лозенград удержать все-таки удастся.

Далее на пути трансбалканских армий лежала перекрывающая полуостров между Черным и Мраморным морями пятидесятиверстная линия Мидия — Сарай — Чорлу — Родосто. Она турками укреплена не была, и сейчас попыток увеличить её природную силу они не предпринимали.

Позиции у станции Чаталджи — последнее препятствие для идущих на Константинополь европейских армий. Именно в таком смысле они и рассматривались при возведении. Описать их можно как 25 верст командующих над местностью высот с хорошим обзором, труднодоступных и с затрудненными путями подступа: глухие горные тропы, весьма не способствующие подтягиванию тяжелой и осадной артиллерии. Три десятка фортов и редутов, включая несколько батальонных, но в большинстве рассчитанных на 1 — 2 роты, на некоторых поставлена артиллерия, часть перестроена с вынесением орудий на отдельные батареи, имеются бетонные форты новой постройки, остальные кирпичные или каменные, обсыпанные землей, или просто земляные. На правом фланге начато возведение нескольких береговых батарей, обеспечивавших рубеж от продольного обстрела кораблями русского Черноморского Флота.

Русский десант, высаженный прямо на правом фланге позиции, не уничтожил её значение полностью — но теперь туркам и немецким штабным офицерам приходилось считаться с тем, что в случае, если трансбалканцам удастся прорваться через долину Марицы и форты Адрианополя, то надежной преграды перед ними больше не будет до самого внутреннего пояса константинопольских фортов — давно утративших всякое подобие боевого значения.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1.

Итало-австрийской эскадре не удалось сорвать переброску колониальных корпусов из Алжира во Францию. Да, честно говоря, итальянцы не слишком и пытались — поскольку понимали, что против новейших французских "Шарлеманей" их корабли смотрятся довольно жалко. Фактически итальянские броненосцы, традиционно имеющие тонкую броню, мощное вооружение и высокую скорость хода, являлись этакими "сверхтяжелыми крейсерами". Противостоять двенадцатидюймовым сорокапятикалиберным орудиям французских ЭБР типа "Шарль Мартель" и "Карл Великий" их защита не могла ни в коем случае, а толку от двадцатиузловой скорости при атаке на конвой не было никакого.

Зато австрийские броненосцы береговой обороны типа "Будапешт", поддерживаемые австрийским легким крейсером "Кайзер Карл VI" и итальянскими броненосными крейсерами, обстреляв Монако, Ниццу, Антиб, Кан и другие приморские города Лазурного берега, прославились во французских газетах как "детоубийцы". Даже английская печать указывала, что никакого осмысленного военного значения у этих городов не было.

15 августа Объединенный Флот появился перед портом Бастия. На сей раз в его состав входили все имевшиеся тяжелые корабли — которые, в основном, были английскими: четыре эскадренных броненосца типа "Маджестик" и четыре слегка устаревших, но по-прежнему весьма могущественных ЭБР типа "Адмирал" представляли собой ГЛАВНУЮ ударную силу эскадры. Итальянцы и австрийцы в сумме имели столько же — однако три австрияка были всего лишь броненосцами береговой обороны... О пяти итальянских "ЭБР", три типа "Сицилия" и два типа "Сен-Бон" — уже все сказано. Также в состав флота входили крейсерские эскадры и большая группа транспортов. Прикрывали флот два скаута, шесть минных крейсеров, шесть эсминцев, семь миноносцев и семь десятков номерных миноносок — весь имевшийся у Италии малый флот.

Пока австрийские и итальянские броненосцы и крейсера обстреливали порт и береговые батареи, миноноски и спущенные с "Италии", "Дандоло" и "Лепанто" минные катера выбросили на берег штурмовой батальон морской пехоты "Сан-Марко", два батальона берсальеров и пулеметную роту. К вечеру на острове уже находились три пехотных полка и две батареи 65/18-мм горных пушек.

Горная местность, от природы бедная путями сообщения, укрепляется легко, дороги и транспортные узлы немногочисленны и известны наперечет. Так что итальянцы не слишком рвались атаковать пусть даже и наспех, но все же укрепленные перевалы в Приморских и Коттских Альпах. Здесь можно было запросто обломать зубы, тем более что тяжелой артиллерии в итальянской армии попросту не было. Корсика, при условии контроля над морем (что и обеспечивали английские броненосцы) — была намного более легким объектом для атаки.

Однако ГЛАВНАЯ задача выполнена не была. Английская эскадра, державшаяся за пределами видимости островных наблюдателей, так и не поймала свой самый вожделенный приз. Французский флот не покинул своего убежища, прикрытого береговыми батареями, полчищами миноносцев и минными полями.

Новый Трафальгар не состоялся по техническим причинам.

2.<====

Гавань порта Вей-Хай-Вей, лежащего милях в ста от Порт-Артура на противоположном берегу Корейского залива, образована двумя бухтами, напротив которых лежит остров Люгундао. Таким образом, в гавань имеются два входа, один — к востоку от Люгундао, достаточно широкий и с островом Цзидао почти посередине фарватера, и второй — к западу, вдвое уже первого и довольно опасный из-за подводных камней. До февраля 1895 года Вей-Хай-Вей являлся главной военно-морской базой китайского флота, входы в гавань защищались сильными (и отнюдь не только по китайским меркам!) фортами и батареями, расположенными как на материке, так и на островах, которые, имея гористый рельеф, были довольно сильны и от природы. На острове Люгундао в те времена располагалась главная квартира флота, артиллерийская и морская школы и угольная станция с молом для погрузки угля. Дока не было, но якорная стоянка была защищена от бомбардировки с моря самим островом.

В ходе войны 1894 — 1895 годов японцы разбили китайцев на море и на суше и захватили Вей-Хай-Вей вместе со всем, что там было — они даже ввели кое-что из захваченного в строй своего флота. Однако дипломатическое давление Санкт-Петербурга, Берлина и Парижа вынудило самураев отказаться от большинства территориальных претензий в обмен на дополнительные 30 миллионов лян контрибуции. В результате прекрасная якорная стоянка (по европейским стандартам Вей-Хай-Вей до гордого титула военно-морской базы явно не дотягивал) на некоторое время осталась без хозяина. Но — ненадолго. Вечно озабоченные угрозой своим вездесущим интересам англичане после создания немецкой базы в Киао-Чао (Циндао) и русской в Порт-Артуре и Талиенване (где позже вырос Порт-Аликс) озаботились — и 1 июля 1898 года подписанный императрицей Цыси договор об аренде передал Вей-Хай-Вей новому владельцу.

К концу апреля 1899 года в состав эскадры входили эскадренный броненосец "Викторъёз", тяжелые крейсера "Барфлер" и "Центурион", крейсера 1-го ранга "Графтон", "Аврора", "Пауэрфул", "Орландо", "Андаунтед", "Уорспайт" и "Король Артур". Крейсера 2-го ранга — "Бонавентура", "Гермиона", "Ифигения", "Амфион", "Линдер" и "Фаэтон". Десять крейсеров 3-го ранга, три шлюпа, восемь канонерских лодок...

За год в Вей-Хай-Вей прибыли броненосцы "Марс", "Маджестик" и "Магнифицент", броненосные крейсера 1-го ранга "Блейк", "Бленхейм", "Баччент", "Хог", "Пауэрфул" и "Террибл", бронепалубные крейсера "Кресчент", "Гибралтар", "Тезей", "Европа", "Фокс", "Тальбот", "Дорис", "Виндиктив", "Пелорус" и "Психея". Все корабли были новейшими — моложе не то, что десяти, а и пяти лет.

Можно было предположить, что отныне в состав Китайской Эскадры будут входить три — четыре эскадренных броненосца, пять — семь крейсеров 1-го ранга (англичане обычно строили их с двумя 234-мм орудиями вместо четырех "стандартных" восьмидюймовок — но сути дела это не меняло) и некоторое количество бронепалубных крейсеров 2-го и 3-го ранга. А также разнообразные шлюпы, авизо, речные и прибрежные канонерские лодки для усмирения "диких китайцев" и всеразличные древности, состоящие в строю флота только потому, что доставка их на разделку в Европу обошлась бы существенно дороже их стоимости. Ведь эскадра ИЗНАЧАЛЬНО создавалась как противовес Тихоокеанскому Флоту Российской Империи. Везде и всегда англичане стремились сохранять ВЕЛИКОЕ РАВНОВЕСИЕ.

В мае 1900 года, после начала "Боксерского восстания", часть сил КЭ была отвлечена в состав Объединенного Миротворческого Контингента. В 20-х числах июля, после начала Балканского кризиса, контингент самым естественным образом распался на отдельные эскадры, расползшиеся по своим базам. Флотоводцы опасались ночной атаки миноносцев на незащищенном рейде — со времен героических ударов русских катерников по турецким броненосцам этот вариант стал кошмаром для адмиралов всего мира. У кого баз поблизости не имелось, тех приютили союзники: австрийская и итальянская эскадры нашли приют в германском Циндао, французский отряд — в русском Порт-Аликс. На рейде Дагу остались только английская, американская и японская эскадры, но англичане, а вслед за ними и японцы быстро заменили все новые корабли на седую древность "времен Очакова и покоренья Крыма" — поскольку Дагу, в отличие от Вей-Хай-Вей, не имел прямой телеграфной связи с Европой, из-за чего получать последние известия НЕМЕДЛЕННО, в режиме реального времени, там не представлялось возможным. Между тем обстановка была сложной, а задачи, которые призвана была решать Китайская эскадра — разнообразными.

3.

Как это ни удивительно, но "Срочную" программу 1895/96 России удалось выполнить практически в полном объеме! Конечно, не обошлось без досадных случайностей вроде сгоревшего в гигантском и очень-очень таинственном пожаре готового уже на 76% броненосца "Выборг"... Но в целом это на ситуацию повлияло не очень — поскольку сама ситуация изменилась самым радикальным образом.

Первоначально Япония собиралась за восемь лет, с 1895 по 1903 годы, построить шесть эскадренных броненосцев, шесть легких броненосных крейсеров с четырьмя 203/40-мм орудиями в двух концевых башнях и 12 — 14 шестидюймовками, четыре бронепалубных крейсера "эльсвикского" типа и шесть скаутов.

Россия рассчитывала завершить свою программу к тому же моменту, т.е. к концу 1903 года — развернув в Тихом Океане эскадру из восьми первоклассных броненосцев (две "Полтавы" второй серии и шесть ЭБР типа "Цесаревич"), четырех тяжелых ("Пересвет", "Ослябя" и оба балтийских "Адмирала") и восьми легких (три типа "Рюрик", два типа "Витязь" и три типа "Боец") крейсеров, шести БПКР типа "Диана", шести фрегатов и четырех корветов. При этом ещё два броненосца устаревшего типа — предполагалось, что это будут оба "Императора" — войдут в состав тяжелого дивизиона эскадры Береговой Обороны, три броненосца составят Линейные Силы Балтийского Флота и четыре броненосца будут базироваться на Средиземном Море — с тем, чтобы в случае необходимости подкрепить Тихоокеанский Флот. Там же, на Средиземном Море, найдется местечко и паре не совсем чтобы устаревших легких крейсеров. Тому же "Адмиралу Нахимову", чуть ли не до основания переделанному в Ла Сен, так уж точно найдется!

Связываться с ТАКИМ противником, вдобавок, неизмеримо превосходящим сухопутную армию Японии, которая по своим размерам уступала даже армии английской — поскольку англичане вдобавок к двенадцати стандартным дивизиям Метрополии могли привлечь ещё столько же (а то и вдвое больше) индийских, канадских и австрало-новозеландских войск... В Токио, в Генеральном Штабе, Морском Генеральном Штабе, императорском дворце и кабинете министров сидят отнюдь не такие идиоты, и на подобную авантюру они могли решиться только в том случае, если бы были твердо уверены в том, что Англия также будет участвовать в этой войне — причем не на стороне России.

Однако Лондон подобным идиотизмом заниматься не собирался. Вне зависимости от того, что там русские творят в Манчжурии, Корее и Северном Китае. Да пусть хоть с маслом китайцев да корейцев едят — ничего страшнее десятка дипломатических нот и воинственной демонстрации флота (но именно — ДЕМОНСТРАЦИИ, не более того) Англия предпринимать не собиралась. В конце концов, Манчжурия — не Балканы, не Константинополь и не Эльзас с Лотарингией!

Однако сейчас ситуация изменилась самым решительным образом.

4.

К началу августа 1900 года в строю японского флота имелось:

Пять эскадренных броненосцев: три типа "Hatsuse" (усовершенствованный проект "Маджестик") — "Сикисима" введен в строй в январе, "Асахи" и "Хатцузе" вошли в строй в июне — июле этого же года, "Фудзи" и "Ясима", построенные по улучшенному проекту броненосцев "R"-серии с броневым прикрытием на барбетах и более современными орудиями главного калибра, в строю с августа и сентября 1897 года соответственно. Броненосные крейсера "Асама" и "Токива" в строю с весны 1899, "Адзума" и "Якумо" введены в июне — июле этого года, ещё два корабля, "Идзумо" и "Ивате", проходят испытания. "Эльсвики" — "Касаги", "Читосе", "Такасаго", "Иосино", все — в строю действующего флота. Скауты — "Акаси", "Сума", "Акицусима". Корветов пока не было ни одного — предполагалось подождать, пока англичане доведут до ума паровые турбины взамен парсонсовских. Все шесть кораблей "летнего" выпуска уже находятся в Японии, куда их отправили после начала боевых действий в Китае, и даже не завершив постройки.

Итого. Соединенные силы Японского Императорского Флота и Королевского Флота Великобритании к началу августа имели на Тихоокеанском театре девять перволинейных эскадренных броненосцев, два тяжелых крейсера, двенадцать легких крейсеров и более двух десятков разнообразных бронепалубников — это считая только те, что "10 лет и моложе".

5.

Россия могла противопоставить этому десять броненосцев, два тяжелых, семь легких крейсеров и семь бронепалубных крейсеров 1-го ранга — включая и БПКР "Адмирал Корнилов", который вместо восьми шестидюймовок имел двенадцать 120/45-мм орудий — в точности как броненосные "Дмитрий Донской", "Владимир Мономах" и "Память Азова". Кроме этого, в состав ТОФ входили пять минных заградителей, все девять числящихся вспомогательными крейсерами СЭТС типа "Атлантика", тринадцать канонерских лодок, два турбинных эсминца, двенадцать мореходных миноносцев типа "Сокол" и четырнадцать номерных миноносцев. Завершали список учебные корабли, два парусника — барк Дальневосточного Морского Корпуса имени адмирала Г.И. Невельского "Геннадий Невельской" (2х152/45-мм, 6х120/45-мм и 4х75/50-мм орудия, шесть 37-мм автоматов, два двухтрубных 456-мм торпедных аппарата и 120 мин) и бриг-шхуна "Стрела" (2х120/45, 6х75/50, 4х37-мм автомата, 2х2х456-мм ТА, 60 мин) Дальневосточного Морского Училища имени адмирала А.А. Попова — и приписанный к тому же морскому училищу пароход "Океан" (бывший доброфлотовский "Новгород"), используемый как учебный корабль машинной школы и плавмастерская. Также в Порт-Артуре, Порт-Аликс и Владивостоке находились восемнадцать кораблей Добровольческого флота, РОПиТ и Морского Пароходства КВЖД, шестнадцать из них можно было без особых затруднений превратить во вспомогательные крейсера, а два остальных фактически ими уже являлись — однотипные "Новгороду" пароходы Доброфлота "Ростов" и "Царицын" как раз проходили переоборудование в СЭТС "Европа" и "Пасифида" соответственно. Союзный китайский флот — точнее, его Северная эскадра — предоставлял в распоряжение командующего ТОФ вице-адмирала Дубасова один броненосец береговой обороны (бывший "Гангут"), семь канонерских лодок, оборудованных для постановки мин, два старых минных крейсера и четыре "тридцатиузловых" мореходных миноносца германской постройки.

Эти силы были разделены на пять эскадр: Линейную, Крейсерскую, Торпедную, Береговой Обороны и Минную.

6.<====

"Наварин" и "Сисой Великий", составлявшие 5-й дивизион Линейной эскадры ТОФ, спорили за титул "плавучего антиквариата". Несмотря на то, что "Наварин" имел в качестве главного калибра не новые "сороковки", а устаревшие уже 12/35-дюймовые орудия, и заложен он был аж в июле 1889 года, лучшим кандидатом на это почетное звание был все же "Сисой Великий". Его заложили на два года позднее, в июле 91-го, и вооружили 305/40-мм пушками... Но водоизмещение он имел "экономическое", всего 10,4 килотонны (это вместе со строительной перегрузкой — тысяча шестьсот тонн!), качество постройки отвратительное, а вспомогательное вооружение — откровенно слабое, всего шесть 152/45-мм орудий. Ещё в процессе завершения строительства броненосец лишился боевых марсов, части надстроек и двадцати из двадцати шести стволов противоминной артиллерии. Оставшиеся шесть заменили 37-мм автоматами Максима. Однако полной модернизации корабль не прошел — обострялась обстановка вокруг Кипра, и "Сисоя" спешно ввели в состав действующего флота. После того, как 3 марта 1897 года во время практических стрельб у берегов острова Крит произошел взрыв в кормовой башне, броненосец отправился в Тулон, на совмещенную с ремонтом модернизацию. Французы сняли шесть бессмысленных 380-мм торпедных аппаратов, заменили котлы, а главное — заменив большую часть сталежелезной брони "компаунд" на новейшую крупповскую цементированную, на 30% более прочную при равном весе, наконец-то полностью ликвидировали строительную перегрузку. Введя корабль в его нормальное водоизмещение — 8800 тонн.

"Наварин", заложенный на два года раньше "Сисоя", был введен в строй почти одновременно, летом 1896 года. Сильно подвели поставщики — Ижорский завод, изготовлявший броневые плиты, работал исключительно медленно, башенную же броню производить не мог вообще, и её пришлось заказать во Франции на заводе "Сен-Шамон", вследствие чего она была изготовлена и доставлена с большим опозданием. Обуховский завод задержал поставку пушек — башенные орудия были поставлены только летом 1895 года, а доводка артиллерии продолжалась ещё год. В ходе достройки с "Наварина", как и с "Сисоя", были сняты тяжелые мачты с массивными боевыми марсами, заменили устаревшие уже картузные шестидюймовки Бринка на того же калибра скорострельные патронные сорокапятки и установили вместо тридцати противоминных пушек мелкого калибра восемь 75/50-мм пушек и два 37-мм автомата. В конце 1897 года, после вступления в строй "Севастополя", последнего из первой тройки ЭБР типа "Полтава", корабль отправился в Тулон — на модернизацию. В её ходе броненосец лишился шести торпедных аппаратов, были заменены котлы, введено смешанное отопление, позволившее довести скорость на форсаже до 16,5 узлов... Поскольку "Наварин" считался самым защищенным из всех броненосцев русского флота — общий вес сталежелезной брони типа "компаунд" составлял три тысячи четыреста тонн, или 34 процента водоизмещения... То с заменой брони можно было подождать. Замена же орудий главного калибра, также напрашивавшаяся, была отложена в связи с обострением франко-английских отношений.

"Полтава", "Петропавловск" и "Севастополь", первые три "Полтавы", имели частично башенное расположение среднекалиберной артиллерии по образцу французского ЭБР "Жоригиберри": восемь шестидюймовых пушек располагались в четырех двухорудийных башнях, по две на борт, и четыре в казематах. Всего в бортовом залпе — шесть 152/45-мм орудий. В ходе достройки сняты торпедные аппараты и ликвидированы боевые марсы, за счет чего увеличены запасы угля и нефти, и аж сорок стволов противоминного назначения заменены восемью 75/50-мм пушками и шестью 37-мм автоматами.

"Выборг", "Гангут" и "Корфу", составляя вторую тройку типа "Полтава", не слишком отличались от первых кораблей серии — они были заказаны по "срочной" программе 1895 года, и адмиралы решили не терять время на доработку проекта. Корабли нужны были более чем срочно, и свободные эллинги имелись как раз сейчас и как раз на тех заводах, что уже имели опыт постройки "Полтав"... так вот и сошлось. Основным внешним отличием второй серии были башни среднего калибра — вместо круглых "барабанов" броненосцы типа "Выборг" получили коробчатые многоугольники с рациональным наклоном лобовых листов — что повышало стойкость примерно на треть при равной толщине брони. Внутренние перемены были также не слишком велики — только установки и главного, и среднего калибра получили электроприводы везде, где это только возможно. Включая и открывание затвора. Раньше на то, чтобы открыть затвор двенадцатидюймового орудия, в ручную вращая замочную рукоять, уходило 20 секунд. И столько же на то, чтобы затвор закрыть. Теперь же затвор открывался за 6 секунд и закрывался за столько же. Точно так же были ускорены и прочие операции — и теперь орудия главного калибра броненосцев могли давать три залпа в две минуты.

Броненосцы "Ретвизан" и "Цесаревич" также были заказаны "срочной" программой 1895 года — но проектировались с нуля и потому заложены были только в 1897 году. Оба корабля получили новейшую крупповскую цементированную броню, хотя и расположенную по-разному, и полностью электрифицированные башни главного калибра, аналогичные установленным на броненосцах типа "Выборг". Увеличение проектного водоизмещения до 14,5 тысяч тонн — без малого на три тысячи тонн по сравнению с первой тройкой "Полтав" и на две тысячи четыреста по сравнению с серией "Выборг" — позволило увеличить общий вес брони до 4,48 килотонн. Или 31 процента водоизмещения.

"Ретвизан" строился на крупповской "Germania Werft" в Киле и стал последним в Российских Имперских ВМС броненосцем с казематным расположением среднекалиберной артиллерии. Хотя немцы и взяли за образец свои ЭБР типа "Кайзер", однако из-за увеличения главного калибра с десяти до двенадцати дюймов и увеличения длины и ширины, а следственно, и веса бортового бронепояса им пришлось сократить средний калибр на треть, с 18 до 12 стволов, убрав из проекта шесть одинарных 6-дм башен. Противоминный калибр состоял из двенадцати 75/50-мм пушек, десяти 37-мм автоматов и шести счетверенных пулеметных установок МФС. Торпедные аппараты из проекта безжалостно вычеркнули, заменив увеличенными запасами угля и нефти.

"Цесаревич", созданный талантом великого Лаганя, того самого, сотворившего чилийцам броненосец "Капитан Пратт", был построен в Тулоне, на верфи "Forges & Chantiers de la Mediterranee". Средний калибр, двенадцать шестидюймовок, разместили в двухорудийных башнях с вынесением средних башен на бортовые срезы — что дало им угол обстрела в 180 градусов и позволило в носовом и кормовом залпе, помимо главного калибра, использовать ещё и восемь 152/45-мм орудий. Башни среднего калибра француз спроектировал привычными "барабанами", однако русские настояли на использовании граненых электрифицированных башен, разработанных для броненосцев типа "Выборг".

Разведывательный отряд Линейной Эскадры состоял из трех дивизионов. 1-й и 2-й составляли бронепалубные крейсера 2-го ранга, в российском флоте именуемые фрегатами. Проект фрегатов типа "Чародейка" базировался на чертежах бронепалубного крейсера "Светлана", очищенных от всякого рода "удобств" — проект крейсера, заказанного как яхта генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича, был этим сильно изуродован: апартаменты генерал-адмирала, включавшие роскошный салон, кабинет, приемную и спальню, восемь кают для жены, свиты и слуг... Также проект был очищен от "галлицизмов" — плугообразный форштевень с выраженным тараном и развитые спонсоны — и "архаики" в виде вполне функционального парусного вооружения. В результате этого конструкторам Невского завода удалось втиснуть в три с небольшим тысячи тонн водоизмещения восемь орудий, два 152/45-мм и шесть 120/45-мм, качественную броню толщиной до 2,5 дюймов, мощнейшие машины, разгоняющие корабли до 22 узлов в нормальном и до 23,2 — 23,5 в форсированном режиме, и запас угля и нефти, достаточный для четырехтысячемильного плавания. Вперегруз крейсера могли брать до 120 мин.

3-й дивизион РО Линейной Эскадры ТОФ составляли броненосный крейсер 2-го ранга "Адмирал Нахимов" и бронепалубный крейсер 3-го ранга "Скорпион".

"Нахимов" стал, возможно, самым сильно модернизированным кораблем в истории тулонских верфей "Forges & Chantiers de la Mediterranee". Когда его загнали в сухой док, это был рангоутный, оснащенный полным парусным вооружением брига корабль, вооруженный восемью 203/35-мм орудиями в четырех ромбически размещенных двухорудийных башнях и десятью открыто установленными 152/35-мм орудиями. Дополняли портрет сталежелезная броня "компаунд", две устаревших паровых машины суммарной мощностью в 6800 л.с., способных разогнать крейсер до 15,5 узлов, и оснащенный тараном форштевень. Да, и конечно же — три 381-мм торпедных аппарата. В ходе модернизации были заменены броня, котлы, машины, орудия главного, среднего и малого калибра, артиллерийские установки, мачты... Теперь крейсер нес четыре 203/45-мм пушки в одиночных, полностью электрифицированных башнях, расположенных по ромбической системе, и десять 120/45-мм скорострелок в палубных установках. Цементированная крупповская броня, паровые машины тройного расширения со смешанным угольно-нефтяным отоплением водотрубных котлов... Скорость на форсаже достигла двадцати узлов — что вместе с достаточно мощной броневой защитой позволяло использовать "Адмирала" в качестве авангардного крейсера линейных сил — по крайней мере до ввода в строй легких крейсеров типа "Витязь".

"Скорпион" был первенцем в своем классе — до него корветов, специально созданных в качестве разведчиков и охранников броненосных эскадр, в русском флоте не имелось. Поэтому при выдаче задания за ориентир были приняты французские крейсера 3-го ранга линии "Forbin" — "Cosmao" — "Linois" — около двух тысяч тонн, высокая скорость и не слишком сильное, зато очень скорострельное вооружение, предназначенное в основном для борьбы с миноносцами и минными крейсерами. Естественно, никаких галлицизмов в проекте не было, даже наоборот — изящный "клиперный" форштевень, никакого завала бортов... три 120/45-мм орудия были сгруппированы в носу — одно орудие на высоком полубаке, два пониже, чуть позади рубки, на слабо выраженных спонсонах. На мостике поставили два 37-мм автомата. В корме установили четвертую скорострелку и ещё два 37-мм автомата на кормовом мостике. Два двухтрубных 456-мм торпедных аппарата установили по бортам, вперегруз корвет мог взять до 120 мин. Корабль водоизмещением в две с половиной тысячи тонн машины суммарной мощностью более десяти тысяч лошадиных сил разгоняли до двадцати двух узлов, а на усиленном нефтью форсаже "Скорпион" мог выдать и до двадцати трех.

"Адмирал Корнилов" был переделан по русским меркам незначительно. С него, конечно же, сняли полное парусное вооружение барка и шесть торпедных аппаратов, заменили котлы на водотрубные Бельвиля... и изменили состав вооружения: вместо четырнадцати картузных 6/35-дм пушек Бринка крейсер получил две восьмидюймовки в сорок пять калибров и десять 120-мм скорострелок. Скорость на форсаже доведена до 20 узлов.

Корветы, созданные для службы при Линейной эскадре — в основном разведка и охранение — имелись трех типов. К первому относились "Снег" и "Смерч", имевшие по четыре расположенных на осевой линии 120/45-мм орудия и два трехтрубных торпедных аппарата в 2,1 тысячах тонн водоизмещения при скорости в 23,5 узла. Ко второму — "Молния" и "Метель", имевшие при том же водоизмещении и скорости (хотя "Метель" на испытаниях выжала целых 24,2 узла! Никогда более этой скорости ей достигнуть не удалось) пять 120-мм орудий также в осевой плоскости и два двухтрубных наводимых торпедных аппарата по бортам. Корветы типа "С" имели торпедные аппараты в средней части корабля и могли дать шеститорпедный залп на любой борт. Последними вошедшие в строй корветы "Цунами" и "Циклон" имели чисто нефтяное отопление котлов, скорость в 24,6 и 24,3 узла и пять 120-мм пушек, три по осевой и две по бортам, с двумя трехтрубными торпедными аппаратами. Все это было втиснуто в 2,4 тысячи тонн водоизмещения.

Крейсерская эскадра, предназначенная для войны против мировой морской торговли, состояла из тяжелых крейсеров "Пересвет" и "Ослябя", легких крейсеров "Рюрик", "Россия", "Громобой", "Баян", "Адмирал Попов", "Адмирал Нахимов", "Дмитрий Донской", "Владимир Мономах" и "Память Азова", бронепалубных крейсеров "Адмирал Корнилов", "Диана", "Паллада", "Аврора", "Святая Ольга" и "Святая Татьяна", фрегатов "Чародейка", "Миледи", "Колдунья" и "Фурия", семи СЭТС типа "А" и четырех угольщиков.

К Минным силам ТОФ относились минзаги "Амур" и "Енисей", спущенные на воду в прошлом году и способные нести и выставлять до 450 мин каждый — причем "нести" со скоростью почти в двадцать узлов, а "выставлять", благодаря придуманному лейтенантом А.П. Угрюмовым рельсовому способу постановки — за считанные минуты. Кроме того, имелся минный отряд эскадры Береговой Обороны, к которому относились минзаги "Монгугай", "Алеут" и "Амгунь", медлительные и не слишком грузоподъемные кораблики, но все же способные выставить по 200 — 250 мин каждый. Также нести и выставлять мины образца 1898 и 1899 года могли все канонерские лодки, моторные и паровые катера, миноносцы, эсминцы, корветы, фрегаты, бронепалубные крейсера и учебные парусники. Ни одного тральщика в составе флота не имелось, хотя были планы их строительства на верфи Порт-Артура — после того, как там закончат сборку поставляемых с Балтики в виде комплектов "собери сам" мореходных миноносцев типа "Сокол".

Торпедные силы ТОФ в силу внешних обстоятельств были развиты совершенно недостаточно. В их состав входили турбинные эсминцы "Опыт" и "Первенец" (заложены как 3-й и 4-й минные крейсера типа "Абрек"), изначально имевшие экспериментальный характер и для боевого использования подходящие не слишком, двенадцать мореходных миноносцев типа "Сокол" и двенадцать номерных миноносцев водоизмещением от 10 до 170 тонн (два типа "Нарген", два типа "Свеаборг" и по четыре типа "Пернов" и "Форбан"). Китайская эскадра добавляла минные крейсера "Chih Yuen" и "Cing Yuen", бывшие "Лейтенант Ильин" и "Капитан Сакен", и четыре мореходных миноносца типа "Хай".

Эскадра Береговой Обороны состояла из Броненосного отряда — его тяжелый дивизион включал "Императора Николая I" и "Наварин", а два остальных состояли из броненосных канонерских лодок типа "Забайкалец" ("Забайкалец", "Амурец", "Уссуриец" и "Сибиряк" — двухкилотонные корабли с двухорудийной 203/45-мм башней, расположенной в носу, шестью 75/50-мм скорострелками в открытых щитовых установках на верхней палубе и закрытым и даже забронированным размещением 90 морских мин образца 1899 года. Официальная классификация: "БМКЛ — МЗ — броненосная канлодка — минный заградитель") и "Гремящий" — "Гремящий", "Грозящий", "Отважный" и "Храбрый", также 2х203/45, но уже в открытых щитовых установках, ещё четыре 75/50-мм пушки и 80 мин. Легкий отряд включал канонерки "Бобр", "Сивуч", "Кореец", "Манджур" и "Гиляк". Также в состав эскадры БО включались Китайский, Торпедный (две 80-тонных миноноски типа "Янчихе", семь старых миноносок в 23 — 25 тонн и восемь торпедных катеров) и Минный отряды.

7.

Вице-адмирал Дубасов напряженно всматривался в горизонт, каждым ударом сердца торопя приближение того, что за ним укрывалось. Стоя на мостике своего флагманского броненосца "Гангут", он мог видеть впереди идущий головным в колонне Линейной Эскадры "Ретвизан", ещё дальше — составляющие авангард броненосные крейсера "Баян", "Адмирал Попов", "Пересвет" и "Ослябя". ТАК использовать эти корабли, предназначенные для глубокого рейда, но никак не для действий в линии баталии, было сущим преступлением — но выбора у адмирала Дубасова не было. Сейчас мог пригодится КАЖДЫЙ ствол. В кильватер "Гангуту" шли "Полтава", "Севастополь" и "Петропавловск", замыкал колонну "Сисой Великий". Его скорость и определяла скорость всей эскадры. Впереди и по бокам колонну прикрывала завеса крейсеров, фрегатов и корветов...

Адмирал поймал себя на мысли, что при этих терминах уже не вспоминает о вздымавшихся до самых небес ослепительно-белых парусах БЫЛЫХ фрегатов и корветов — стремительные хищные силуэты крейсеров-скаутов, серые, будто присыпанные золой корпуса, ощетинившиеся длинными стволами скорострельных орудий... Вот такой и будет военно-морская романтика двадцатого века.

Четверки узких, как лезвия палашей, миноносцев, выстроенные в колонну за своим "дивизионером", составляли вместе с корветами и фрегатами противоминное охранение. Хотя теперь, кажется, положено говорить "противоторпедное" — поскольку минами теперь велено называть только... мины. А самодвижущиеся мины Уайтхеда — теперь и навеки только торпеды. А те, кто их использует — торпедные силы. Тем не менее корабли по прежнему именуются миноносцами — мореходными, эскадренными, дивизионными...

От мимолетных семантических размышлений оторвал голос флаг-офицера за спиной:

— Федор Васильевич, радиограмма от Аниты. Сигнал "омега"...

Выразившись резко и непечатно, адмирал схватил поданную бумагу:

АНИТА — ЖАН-КЛОДУ

АЛЬФА И БЕТА ПОДТВЕРЖДАЮ ИСПОЛНЕНИЕ

ПРИ ПЕРЕХОДЕ К ГАММА ОБНАРУЖЕНА ДВУМЯ ЗОМБИ

ВЕДУ БОЙ

ОМЕГА

ПОДПИСЬ — АНИТА

Так и знал, что все эти хитро...умные замыслы пойдут к...не туда. Всегда самые надежные планы — это планы самые простые. "Не умножайте сущностей без нужды!" — когда ещё сказано, а как верно!

— Радируйте приказ. Жан-Клод — Ликои и Пардам. План "Смеющийся труп" — к исполнению. Следовать полным ходом. Районы "Гюрза" и "Кобра" — избегать. Район "Эфа" — сомнителен, — В конце концов, "зомби" — всего лишь древние миноноски, приспособленные для дозорной службы. А у Аниты — две по 120 и больше дюжины автоматов... "Гуль" был бы куда хуже. Впрочем, там бы и для крейсера сюрприз нашелся бы. — Получение подтвердить обычным путем. Подпись — Жан-Клод. Отправляйте!

— Слуш-шсь, — флаг-офицер испарился с легким свистом. Он, конечно, понятия не имел, что это за Анита и почему сигнал "омега" должен быть доложен командующему флотом НЕМЕДЛЕННО — будь он где угодно, с кем угодно и в каких угодно обстоятельствах. Но догадываться-то ему никто запретить не мог!

— Федор Васильевич, сигнальщики докладывают, на броненосных крейсерах, "иноках" и эсминцах подняли "Исполнение".

— Хорошо. Просигнальте на "Ретвизан" и "Полтаву", что флагман сейчас займет место во главе колонны. Петр Васильевич, распорядитесь...

Теперь адмиралу необходимо было выбрать. Скорость "Сисоя" — 16,4 узла. Это — максимум, который вряд ли удастся держать дольше получаса, поскольку на нем в свое время не стали вводить смешанное отопление. А кочегары и так работают на пределе. У "Полтав" максимум — от 16,8 до 17,1. "Ретвизан" с "Гангутом" могут дать 18,5, на форсаже — до 19,3. С другой стороны — какие-никакие, а четыре ствола. Хотя... Против "Маджестиков" и "Канопусов"...

— Штурман, сколько до зоны "Блейк"?

— Пятнадцать миль.

Сейчас скорость — пятнадцать. Значит — ровно час. И что могут решить эти пять — семь минут?

— Лейтенант, передайте сигнальщикам... Флагман — эскадре. Скорость — шестнадцать с половиной. Получение — подтвердить.

На крейсерах, кроме новейших броненосных, передатчики не устанавливались — а на тех они были опечатаны. До специального распоряжения — только слушать. А, да какая теперь ко всем...святым разница!

— Радировать приказ. Жан-Клод — Мике. Сигнал палантир. Активировать при входе в зону "Блейк" и немедленно доложить обстановку. Подпись — Жан-Клод.

8.

Англичанам не удалось спасти с таинственного пакетбота ни одного человека. Для них так и осталось загадкой, что делал здесь этот корабль, кому он принадлежал и почему внезапно открыл огонь по подошедшим для выяснения миноносцам. Хотя — только одна страна мира ставила на свои боевые корабли АВТОМАТИЧЕСКИЕ орудия. Остальные предпочитали гораздо более дешевые и на порядок более надежные многостволки. Да и торпеды, выпущенные им по крейсеру "Пелорус", шли подозрительно быстро и взорвались подозрительно мощно — "Пелорус"-то от них увернулся, а вот шедший ему в кильватер древний "Аполло" этого сделать не успел...

Но все же — зачем пакетбот, вероятно — русский, вероятно — из состава флотилии Морского Пароходства КВЖД, вертелся вокруг Люгундао? Почему сразу же открыл огонь на поражение — ведь если бы удалось доказательно установить, что пароход принадлежит именно русским, это был бы страшнейший дипломатический скандал...

Англия и Германия совместно объявили войну России в 4 августа, в 17.00 по среднеевропейскому времени (в 16.00 по Гринвичу). В Санкт-Петербурге в это время было шесть вечера, в Китае — полночь... а во Владивостоке и по всей Желтороссии, как в шутку называли Русскую Манчжурию, уже час, как наступило 5 августа.

Пакетбот был замечен с фортов и береговых батарей Цзидао и Люгундао в три часа тридцать семь минут по китайскому времени. Как ни крути, НЕ МОГ он дойти за это время от самого Порт-Артура! У него же скорость... ну, четырнадцать узлов — не больше. А от Ляодуна до Вей-Хай-Вей — больше ста миль! Он ведь никак не мог знать, что война уже началась... Не так ли?

Но все-таки... Что он здесь делал?

Ужасная догадка одновременно посетила трех выдающихся во всех отношениях офицеров. Капитан 1-го ранга Битти, бывший старший офицер тяжелого крейсера "Барфлер", был самым молодым каперангом во всем флоте (ему было всего двадцать девять, и этой чести он удостоился за то, что командуя десантным отрядом крейсера и получив ранение в ходе штурма Тяньцзиня, не только остался на посту, но и захватил вражескую батарею), контр-адмирал Джеллико, также получивший ранение в ходе штурма Тяньцзиня, был начальником штаба Китайской Эскадры и подавал огромные надежды, а капитан 2-го ранга Худ командовал канонерской лодкой "Элджерин" — она была одной из трех, подавивших форты Дагу! Поэтому до адмиральских ушей им удалось добраться достаточно быстро.

— Сэр, ведь русские планируют очень широко использовать минное оружие, ведь так? У них для сброса мин оборудованы буквально все корабли, кроме броненосцев и броненосных крейсеров. А ведь этот пакетбот... Он ведь КРУТИЛСЯ НА ФАРВАТЕРАХ!..

Как раз в тот момент, когда адмирал окаменел в ужасе — ведь русские мины пользовались ОЧЕНЬ высокой репутацией, а на его базе не было НИ ОДНОГО тральщика! — в кабинет влетел флаг-офицер, цветом лица и начальной скоростью подобный фугасному снаряду. И тут же взорвался:

— Сэр, на горизонте — русская эскадра!

9.

Первыми в виду фортов Вей-Хай-Вей показались русские дестройеры...

Поправка — русские и китайские дестройеры. Шестнадцать мореходных миноносцев при двух эсминцах и двух минных крейсерах. В составе отряда Китайской станции имелось всего четыре дестройера "30-узлового" типа и ещё восемь — предшествовавшего ему "27-узлового", все они имели вооружение из одного 76-мм и пяти 57-мм орудий и двухтрубного торпедного аппарата калибра 457 мм (на некоторых — ещё один ТА, жестко закрепленный в носу). Русские "Соколы" имели 3/60-дм полуавтоматические пушки, три 37-мм автомата и двухтрубный 456-мм торпедный аппарат. Китайские "Хай Хуа", "Хай Лун", "Хай Ну" и "Хай Цзин" — одно 75/50-мм орудие, три 37-мм автомата и двухтрубный 456-мм ТА. Русские "экспериментальные" эсминцы, первоначально вооруженные одним 120/45-мм и одним 75/50-мм орудиями, весной 1900 года, перед отправкой на Тихий Океан, получили по два 102/60-мм орудия, вообще-то предназначавшиеся для корветов второго поколения, и трехтрубный 456-мм торпедный аппарат, также "корветного" класса. Точно такое же вооружение было установлено и на "китайские" минные крейсера — но они все-таки начали жизнь аж в середине 80-х годов, и даже несмотря на пройденную во второй половине 90-х годов модернизацию с заменой котлов и переходом на частично нефтяное отопление их скорость не могла превысить 20 узлов. А потому они присоединились к следующим за миноносцами броненосным крейсерам, ограниченными девятнадцатью узлами "Нахимова".

Собственно авангард "линии баталии" составляли только "Пересвет", "Ослябя", "Баян" и "Адмирал Попов". Остальные семь легких крейсеров относились к "океанскому" типу: высокий борт, хорошая мореходность, большая дальность плавания и довольно скромное — для своего водоизмещения! — вооружение.

Например, "Рюрик" — 11690 тонн, шесть 203/45-мм и двенадцать 152/45-мм орудий, вес брони — 1485 тонн или 13% водоизмещения, запас угля до 2000 тонн, что дает дальность плавания до 7000 миль при 10-узловой скорости. Если сравнивать с заложенным практически одновременно эскадренным броненосцем "Наварин" — 10206 тонн, четыре 305/35-мм и восемь 152/45-мм орудий, броня — 3400 тонн или 34% водоизмещения, запас угля — 1200 тонн, что дает дальность плавания в 3050 миль при 10-узловой скорости...

А для боя в составе эскадры крейсера должны иметь мощное бронирование, сильное вооружение и ограниченный радиус действия. А также — желательно! — высокую скорость. Их задача — ведение разведки боем, поддержка скаутов, прикрытие развертывания главных сил флота и преследование разбитого противника с уничтожением поврежденных кораблей. Самостоятельные действия против торгового судоходства — рейдерство — только дополнительно, и для выполнения этой задачи они оптимизированы не слишком хорошо. Такими крейсерами были все японские, итальянские типа "Гарибальди", французская "Жанна Д'Арк" и русские КРЛ типа "Баян". Также относительно эскадренным был "Адмирал Нахимов" — жизнь он начал как чистый "рейдер-класс", но в ходе модернизации боевые качества были заметно усилены.

10.

Не зная, где сбрасывал мины проклятый пакетбот, англичане не решились выводить с рейда свои тяжелые корабли. А если бы они выслали одни миноносцы, то русские разорвали бы их в мелкие клочья. Поэтому они вообще не выслали кораблей.

План русских был Сеймуру и Джеллико совершенно очевиден. Сначала вспомогательный крейсер выставляет несколько минных банок, затем дестройеры и крейсера выманивают на них британские броненосцы и броненосные крейсера... А затем, возможно, дело завершат двенадцатидюймовки броненосцев. Конечно, такой план требует идеального расчета — но кто сказал, что они на него не способны?

11.

Получив доклад от флагмана Крейсерской Эскадры контр-адмирала Витгефта — войдя в зону видимости, контр-адмирал не обнаружил в море НИКАКИХ военных кораблей, только спешившие куда-то по своим делам вечные прибрежные джонки — вице-адмирал Дубасов только вздохнул. Он и сам не мог бы сказать, чего в этом вздохе больше — облегчения... Или все-таки досады? Конечно, жаль было бы подставить крейсера под сосредоточенный огонь англичан, вычисливших или угадавших свободный от мин фарватер... Но — это было бы СРАЖЕНИЕ. Первое за... дай бог памяти-то... Ну, да — за всю историю русского парового флота! И, вполне вероятно — сражение УСПЕШНОЕ!

Что ж... Значит — не судьба.

12.

Заметив появившиеся на горизонте русские броненосцы, англичане только порадовались правильности своих расчетов... И изрядно встревожились точностью расчетов противника — если бы адмирал Сеймур клюнул на приманку и при этом избежал бы мин... То как раз в тот момент, когда количество попаданий в русские крейсера перешло бы в новое качество, на него ударом молота рухнули бы русские броненосцы. И укрыться под защитой береговых батарей успели бы только жалкие ошметки британской эскадры.

А затем русские повели себя... странно.

Их корабли встали за пределами действия береговых батарей и... И ВСЕ!

Единственным предположением, которое пришло в голову англичанам, было — что русские собираются блокировать Вей-Хай-Вей классической ближней блокадой. Но в те времена, когда этот метод появился, еще не существовало миноносцев, не было якорных мин заграждения... И не были скованы военные флоты гирями угольных станций. Вольно ж было флотоводцам времен Наполеоновских войн месяцами держать фрегаты и линкоры у вражеского побережья!

И командующий русским флотом не мог не учитывать, что японцы могут в любую минуту ударить в тыл их блокирующей эскадре... Или — в этом и был замысел? Выманить, на сей раз японцев, и... И — ЧТО? Русские имеют преимущество по броненосцам девять к пяти, это без учета "Сисоя" и если считать "Пересвет" и "Ослябю" броненосными крейсерами... Если учитывать и не считать — у русских преимущество в семь кораблей... Японцы не идиоты, они на это не пойдут.

ДА — НЕТ? Все это — бред. Но — ПОЧЕМУ ОНИ СТОЯТ?

13.

Вторая часть флота подтянулась к Вей-Хай-Вей только к началу второго. Что и неудивительно — ведь в неё входили корабли, для которых даже и десятиузловая скорость была форсированной. Основу составляли корабли русской эскадры БО, усиленные оставшейся частью Торпедных Сил, то есть тремя дивизионами номерных миноносцев, Минными Силами, Китайским отрядом, отрядом СЭТС, вспомогательным крейсером "Шилка" и учебными парусниками. Все эти корабли были нагружены минами, большинство несло их уже подготовленными для установки, а каждый из четырех вспомогательных крейсеров типа "А" привез ещё по пять сотен штук — в трюмах и крюйт-камерах, обычно используемых для перевозки снарядов эскадры, которую "Африке" и её "сестрицам" было приказано сопровождать.

В 13.45 по времени "Желтороссии" началась вторая фаза операции "Смеющийся труп": номерные миноносцы на максимальной скорости прошли вдоль самого берега, закрепленные у них на корме дымовые шашки — каждая размером с бочку — поставили великолепную, долго не тающую дымзавесу. Когда она все же начала рассеиваться, её подновили "Соколы". А затем — снова "безымянные". И так — до тех самых пор, пока не опустели трюмы "Африки", "Азии", "Австралии" и "Америки". Нужное количество дымовых шашек было доставлено к "черной зоне" учебными парусниками.

Так что ни один из английских наблюдателей так и не смог установить, где КОНКРЕТНО русские вывалили свой жуткий груз — более ШЕСТИ ТЫСЯЧ морских якорных мин разных типов!

Эта пробка закрыла британскую эскадру в Вей-Хай-Вей так же надежно, как если бы адмирал Дубасов перетопил её прямо на рейде, всю, до последнего вымпела. Адмирал Сеймур не смог вывести из Вей-Хай-Вей ни одного своего корабля с осадкой более 4,5 метров — до самого конца октября 1900 года. И при этом командующий ТОФ не потерял ни одной своей единицы ("Лорел Гамильтон" — позывной "Анита" — проходила по другому ведомству)!

К сожалению, ТАКАЯ победа обычно приносит военачальнику неизмеримо меньше славы, чем обычное кровопролитное морское сражение с громадными потерями и сомнительными результатами...

И, к счастью, Императрица замечала все. Адмирал получил орден "Победа" — который, по статуту, "присуждается высшему командному составу вооруженных сил за успешное осуществление крупных операций в масштабе одного или нескольких фронтов или театров, в результате которых изменялась стратегическая обстановка". В качестве модели для крылатой богини победы, изображенной серебром и алмазами в лазурном и выложенным мелкими сапфирами медальоне в центре украшенной бриллиантами золотой звезды, наложенной на платиновую "тарелку", Карлу Фаберже позировала лично Её Ве-личество. В качестве приложения к ордену Федор Васильевич Дубасов получил пятьдесят тысяч рублей наличными и титула князя Вейхавейского.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1.

Два человека стояли под одиноким деревом, украшающим вершину небольшого холма, и смотрели на закат. С их точки зрения закат выглядел жутко. Темно-алое солнце, словно насаженное на тонкий острый кол, расплылось на пол-неба кровавой зарей. Висевший в небе воздушный корабль походил на чудовищную рыбу, зацепившуюся губой за иглу причальной вышки. Он уже был перекрашен в угольно-черный цвет, второй пока сохранял прежнюю бело-синюю окраску с огромными алыми буквами РОВС-11 "Липецк". Как раз сейчас его, зацепив десятками канатов, вели вниз, чтобы, расчалив и закрепив, напустить на оболочку небесного гиганта легион муравьишек-людей, которые быстро приведут внешний вид пакетбота в соответствие с требованием момента. Не возить ему больше почту и важнейших персон по "Столичному Маршруту", как именовали замкнутый треугольник Москва — Петербург-Варшава, или по специальным туристским линиям... Черный цвет ночного неба и наведенные по килям червонным золотом косые кресты Андрея Первозванного.

Золотое на черном, новый имперский стандарт.

— Сколько, вы говорите, они запасли больших бомб?

— Двухтонных? Было осуществлено два заказа — на двести единиц первый. И на три с половиной сотни второй. Оба выполнены. Сколько бомб использовано в ходе испытаний, и где они хранятся — информации нет.

Шрамолицый человек в пестром клетчатом костюме и тупоносых башмаках, имеющий в кармане удостоверение специального корреспондента газеты "Нью-Йорк Таймс", а в новомодной наплечной кобуре — русский самозарядный пистолет 44-го калибра, поднес к глазам мощный морской бинокль и еще раз пристально вгляделся в пристыкованный к вышке воздушный корабль.

— Сколько такой может нести?

— В зависимости от дальности, — объяснил второй, одетый как типичный бульвардье, даже с тросточкой. У него в портмоне лежало удостоверение личности пресс-атташе посольства САСШ. Оружия он не носил. — Чем больше дальность, тем меньше полезная нагрузка. Русские считают, что могут доставить три тонны бомб на дистанцию в пять сотен морских миль. Если дистанция вдвое больше — то уже не более тонны. Максимум груза — две двухтонных бомбы, их можно доставить на расстояние в двести пятьдесят-триста миль.

"Журналист" нахмурился.

— Четыре тонны бомб?

— Они это утверждают, — пожал плечами дипломат. Достал из кармана массивный золотой портсигар, извлек из него папиросу, размял пальцами. — И я даже где-то им верю. Секрет полишинеля — этот эксперимент ставился с предельно облегченными аппаратами. С них буквально каждую лишнюю гайку свинтили. А потом долго дожидались попутного ветра. Так что — все реально. Но при некоторых условиях.

Щелкнула зажигалка с эмблемой "ЭХО". Вознесся к небу аромат душистого турецкого табаку. Человек со шрамом принюхался, неодобрительно чихнул и извлек из кармана металлический футляр с толстенькой короткой сигарой.

— Сейчас в строю русские имеют десять кораблей. Два первой серии, типа "Каравелла", шесть из второй, типа "Галеон", и один новейший, серия "Клипер", — дипломат защелкнул крышку зажигалки и убрал ее в кармашек жилета. — Имеется информация об экспериментальном дирижабле. Так называемом "СВДР". Что расшифровывается как сверхвысотный дальнего радиуса. Ходят слухи, что проект разрабатывался под шифром "Гиндукуш".

"Журналист" ухмыльнулся.

— Лайми наверняка не радуются, слыша это.

— Конечно, нет! — ответно хмыкнул пресс-атташе и щелчком отбросил окурок.

Шрамолицый выпустил красивое колечко дыма. Потом еще одно.

— Что они могут нести кроме бомб?

— Я думал, вы знакомы с материалами? — приподнял бровь в легком удивлении дипломат. — Эта информация там была!

Журналист прищурился. Выглядело это угрожающе.

— Вы все же расскажите!

— О'Кей, — пожал плечами человек с дипломатическим иммунитетом в кармане. — Стандартная нагрузка дирижабля включает в себя...

Послушав пару минут то, что он и так знал наизусть, шрамолицый "журналист" прервал собеседника на полуслове и объяснил, что он хотел бы услышать о вариантах боевого применения, а не о том, что включается в полезную нагрузку дирижабля.

Вариантов оказалось не так и много. Дирижабли могли осуществлять морскую и сухопутную разведку, вести бомбометание и ставить во вражеских водах мины. Ну, еще снабжать боеприпасами слишком уж вырвавшиеся вперед подразделения авангарда.

— Даже если все десять аппаратов нагрузить по максимуму, это всего лишь 40 тонн. Не так уж много, казалось бы. Но вы же понимаете, что бывают обстоятельства...

"Журналист" задумчиво покивал. Он это понимал. Еще бы не понимать!

— Но лично мне более опасными кажутся все же минные постановки.

— Для нас это вопрос чисто теоретический, — пресс-атташе кивнул, понимая озабоченность бывшего морского офицера именно морскими вопросами. — А вот джерри в ближайшее время придется кисло...

— Это точно!

2.

Закончив разговор с генералом Кованько, отбывающим в Варшаву сразу же по окончании перекраски последнего из дирижаблей Эскадры Воздушных Кораблей, сопровождаемая неотлучной Сашенькой и тремя лейб-фрейлинами Императрица вышла из временно занятого военными здания диспетчерской воздушного порта. Бросила еще один умиленный взгляд на нависающую над головой мрачную тень воздушного левиафана.

— Готично смотрится, да?

Александра Михайловна заметила, что дирижабль в новой окраске выглядит действительно зловеще, однако она считала, что это в первую очередь мера маскировки для ночных налетов.

— И это тоже, — кивнула государыня, легко улыбаясь окружающим кортеж из трех броневиков мотоциклисткам, на спинах "косых" кожаных курток которых красовался на красном щите серебряный гриф с герба дома Романовых, окруженный восемью белыми розами. Особая гвардейская рота именовалась "Garde de Rosa", а вот служащих в ней, чтобы не обзывали "Розочками" и просто "розовыми", было — по их собственной официальной просьбе — приказано именовать "шипами". Ответные улыбки, сверкнувшие с запыленных лиц, сияли ярче солнца. Государыню "шипы" боготворили.

Броневики, собранные на базе пятитонных грузовиков, были вооружены башней со спаренной с 37-мм автоматической пушкой пулеметом и еще тремя пулеметами в корпусе, и оборудованы для достаточно комфортного перемещения внутри пяти-шести человек. Некомфортно могли разместится и десять. Внешне они были совершенно одинаковые, и на маршруте постоянно менялись местами в колонне.

Императрица еще раз полюбовалась дирижаблем и снова замурлыкала песенку, три куплета которой Александра Михайловна уже успела выучить наизусть.

Дирижабли медленно уходят вдаль

Встречи с ними братец Вилли жди

И хотя нам Познани немного жаль,

У Берлина это впереди.

Скатертью, скатертью едкий хлор стелется

И забирается под противогаз

Каждому, каждому в лучшее верится

Может быть выживет кто-нибудь из нас.

Может, мы обидели кого-то зря,

Напалма вылив лишних двадцать тонн

Посмотpи, как весело горит земля

Где австрийский корпус окружен.

— У тебя хорошее настроение, Миледи?

Императрица, как раз подбиравшая рифму к внезапно пришедшим ей в голову двум строкам еще одного куплета:

Ковриком расстелен бомб кассетных груз

Полк шотландский в фарш перемолов, — обернулась к своей верной подруге.

— Знаешь, да.

Она и вправду выглядела более веселой и живой, чем когда бы то ни было за последний как минимум год. Третьего августа, получив известие о том, что десант успешно высажен и закрепляется, Александра Федоровна буквально рухнула. И проспала больше двадцати часов. Отрываясь за те долгие недели, когда два часа сна в сутки оставались неисполнимой мечтой, а большую часть рациона составляли плитки шоколада "Момент", выпускаемого специально для офицеров ГенШтаба — 70% какао-массы, 30% спецсредств для активности головного мозга. Запивала она шоколадки крепчайшим черным кофе. В результате к началу активной фазы операции Государыню показывать кому бы то ни было, кроме самых близких, было категорически невозможно. Живой труп, а не человек! Сейчас, после хорошего долгого сна и плотного завтрака, Александра Федоровна смотрелась, по крайней мере, живой.

— Ведь с того момента, как наши дивизии закрепились на Босфоре, Россия не может проиграть эту войну. Может, мы её и не выиграем. Но уж точно не проиграем!

3.

Трансбалканская Федерация, которая пока что являла собой не более чем искусственное образование, созданное волей СТАРШЕГО БРАТА и пятисотлетней ненависти, была вынуждена держать свои весьма ограниченные силы против двух врагов сразу — и каждый из противников превосходил её минимум вдвое. Однако же армия Турции мобилизовывалась куда медлительнее, нежели армия Трансбалкании, а военные возможности России позволяли надеяться, что Австро-Венгрия и Турция сосредоточат свои основные силы именно на русском фронте.

Точнее, фронтах: учитывая, что турки вынуждены были держать сильную группировку на Босфоре из опасения захвата русскими своей столицы, и не менее сильную группу на Кавказе. Для предотвращения не столько русского прорыва, который, как ни крути, русские планировать не могли — поскольку у них и без того было фронта на три больше, чем это вообще считалось возможным даже для обороны. Вдобавок ко всему этому вести НАСТУПАТЕЛЬНЫЕ бои... Крайне сомнительная затея.

Главной опасностью для Османской империи было всеобщее восстание армянского населения, доведенного турецкими властями до последней грани отчаяния. На территории Турции проживали более двух миллионов армян, тесно связанных с армянами, проживающими в России через практически прозрачную границу.

Движение "Дашнакцутюн", жестко взятое под контроль имперским ГПУ, уже более не выдвигало идеи создания независимой "Великой Армении" (или британского протектората с тем же названием и границами. По сути — то же яйцо, только в профиль...) и даже относилось к ней резко отрицательно, зато всеми силами поддерживало идею объединения всех армян под русским скипетром. А что означает "всеми силами" в данном случае... Только за три месяца, с января по апрель 1900 года, турецкой полицией и силами безопасности было обнаружено более тридцати тайных складов "Дашнакцутюн" — 15,5 тысяч винтовок, почти два миллиона патронов, три с половиной тысячи револьверов и свыше трех тонн взрывчатки. И власти были уверены, что это едва ли десятая доля того, что дашнаки запасли на случай восстания — на самом деле, кстати, это составляло ровно 5,7% арсенала дашнаков по состоянию на первое августа 1900 года.

Впрочем, многочисленные и разнообразные борцы за освобождение славян доставляли туркам ничуть не меньше хлопот. Пожалуй, даже больше — потому как армяне, не имея своего, совершенно независимого от Блистательной Порты государства, могли рассчитывать только на очень ограниченную поддержку русских и ещё более ограниченную поддержку англичан.

4.

Оставив против Австро-Венгрии заслон из двенадцати пехотных дивизий, включая шесть резервных и три "эрзац-резервных", Трансбалкания выставила против Турции двадцать три пехотных дивизии, разделенных на Восточный, Западный и Албанский фронты — бывшие болгарская, сербская и черногорская армии соответственно.

Дивизии сербской и болгарской армий были приведены к единому штату: четыре полка по три батальона (переформирование болгарских полевых дивизий, в мирное время имевших по два батальона в полку, а по мобилизации разворачивающих ещё два, позволило сразу же сформировать три дополнительных "эрзац-резервных" дивизии — это сразу же увеличило армию Трансбалкании с 32 до 35 пехотных дивизий) — по одному "тяжелому" пулемету на батальон, артиллерийский полк — 36 орудий старых образцов, инженерно-саперный батальон и эскадрон дивизионной конницы с одним пулеметом на тачанке. Каждый из пятидесяти шести полков четырнадцати полевых дивизий получил роту "непосредственной поддержки", в состав которой вошли пять 50-мм и два 82-мм миномета и четыре 76-мм батальонных гаубицы, а в составе дивизионного артполка появилась батарея — три 120-мм миномета, два 82-мм миномета и четыре батальонных гаубицы. Ещё по одному ротному миномету и батальонной гаубице получили эскадроны этих дивизий.

Из переданных Россией орудий новых скорострельных систем были сформированы 12-орудийные дивизионы, сведенные в три 3-дивизионных артполка ОСНАЗ. 10-й дивизион был сведен с двумя минометными батареями — восемь 120-мм и восемь 82-мм минометов — в 4-й полк.

В состав Восточного фронта вошли три армии: 2-я (4 дивизии) в долине реки Марица у Германли — Сеймен, 1-я (4 дивизии) в долине реки Тунджи в районе Нова-Зогора — Ямболи и 3-я (3 дивизии) — на восточных путях из Болгарии во Фракию у Сизополя.

На Западном фронте были развернуты три армии и отдельный отряд: 1-я армия, силой в четыре пехотных и одну кавалерийскую дивизии, была развернута в районе Вранья на магистрали Белград — Ниш — Вранья — Ускюб, 2-я, силой в две дивизии, развернута в районе Кюстендиля и Дупнице — на пути из Болгарии в долины Вардара и Струмы, 3-я армия (Шумадийская и 2-я Моравская дивизии), сосредоточенная у Куршумле на пути на Приштину — Призрен — Дрин к Адриатическому морю, Ибарский отряд из 2-й Шумадийской дивизии, усиленной отдельной бригадой нового формирования, предназначался для занятия Нового Базара и Санджака. Албанский фронт состоял из трех дивизий и предназначался для отвлечения части турецких сил и захвата и удержания Северной Албании.

Мобилизация сербской армии началась девятого июля, для Болгарии день "М" настал восемнадцатого — но официальная мобилизация армии Трансбалканской Федеративной Республики была объявлена только двадцать пятого. Этот зазор был использован в высшей степени разумно, в результате все перевозки и сосредоточение войск закончены уже к пятому августа. А за день до того начато формирование ещё шести дивизий — благо Россия передала достаточно оружия и вооружения, от добровольцев не было отбоя, а промышленность в балканских странах была развита недостаточно, чтобы даже и десятипроцентный призыв оказал существенное влияние на экономику.

5.

Дополнительным ресурсом Трансбалканской Федеративной республики было население турецких владений — из проживающих в Румелии 6 Ґ миллионов "турецкоподданных" собственно турок было миллион триста тысяч, причем на Балканах проживала только треть, остальные — в Константинополе и на островах. Болгар и македонцев под властью турок оставалось 2100 тысяч, сербов полмиллиона, греков миллион считая с островами, на материке — примерно половина. Такой состав населения оказался крайне благоприятен для Трансбалкании: кровные братья, 500 лет томившиеся в турецкой неволе и ждавшие светлого праздника — соединения со своими нациями, давно свободными государствами.

Причем многие ждали этого радостного события АКТИВНО — то есть приближали его своими действиями. Благо что оружия, полученного за последние два года от многочисленных доброжелателей и закупленного самостоятельно на добровольные (и не очень добровольные) пожертвования соотечественников, временно проживающих за рубежом, вполне хватило бы, чтобы вооружить все население Балканского полуострова, начиная со стариков, многие из которых помнили ещё Ушакова и Республику Архипелага, и заканчивая грудными младенцами.

6.

Река Вардар является главной жизненной артерией Западно-Балканского района — она перерезает Македонию с севера на юг, служа главным путем с севера к Эгейскому морю. Верховья Вардара близко подходят к верховьям рек бассейна Дуная — Дрины, Ибара, Моравы, Искера. По этим речным долинам три пути подходят из Боснии, Сербии и Болгарии:

— из Боснии на Митровицу, отсюда железная дорога Митровица — Ускюб в долине Вардара.

— из Сербии железная дорога Белград — Ниш — Вранья — Куманово — Ускюб.

— из Болгарии из верховьев Искера от Софии до Кюстендиля идет железная дорога, её продолжением служит шоссе Кюстендиль — Ускюб.

От Ускюба до Эгейского моря долиной Вардара идет железнодорожная магистраль Ускюб — Салоники и шоссе Ускюб — Куманово — Иштиб — Салоники.

В западной части района река Черный Дрин ведет из центра к Адриатическому морю. Шоссе Вранья — Приштина — Призрен связывает долину реки Белый Дрин с путями из Боснии и Сербии. После слияния Черного и Белого Дрина сербские пути сливаются с македонскими в один кратчайший путь к гаваням Адриатического моря — Сан-Джованни-ди-Медуа, Алессио, Дураццо — запертый сильной от природы крепостью Скутари.

Река Черный Дрин является этнографической границей — к западу и до моря сплошное албанское население (согласно той же статистике, из шести с половиной миллионов населения Европейской Турции албанцы составляют 800 тысяч), к востоку — сербы: Старая Сербия с её историческими местами, такими, как Призрен, Прилеп, Косово Поле. В Старой Сербии анклавы турок и магометан-албанцев, также именуемых арнаутами, имеются только в городах, в деревнях и селах они появляются только как чиновники и землевладельцы — и последних в одной только Македонии насчитывается до 15 тысяч. Это притом, что ещё 1/6 часть земель числилась за мечетями! Восточнее Вардара преобладающим является болгарское население, а процент мусульман ещё более низок — поскольку к востоку от Вардара албанцы-арнауты встречаются значительно реже, чем в Старой Сербии.

Когда утром третьего августа 1900 года телеграф разнес по турецким владениям весть о том, что русские высадили десант в Константинополе, ирредентистские организации, загодя получившие приказ начать вооруженное выступление в ночь, следующую за получением вести о "Событии", поняли, что "Событие" будет даже масштабнее, чем им казалось — ведь до этого они готовились всего лишь поддерживать своими действиями наступление войск Трансбалканской Федерации...

Всплеск воодушевления, вызванный известием о вступлении во II Освободительную войну России, был невероятен — всего за несколько часов короткой августовской ночи контролируемая турецкими властями территория к востоку от Черного Дрина усохла в сотни и тысячи раз.

Десятки организованных наподобие бурских коммандо дружин и многие сотни мелких отрядов болгарских, сербских и македонских четников в несколько дней полностью вычистили сельскую местность. Во многих местах возникли "республики чет", где отдельные дружины, объединившиеся в полки и целые дивизии под руководством засланных из Болгарии, Сербии, Черногории и России офицеров и отменно вооруженные, включая и большое количество автоматического оружия, являлись единственной реальной силой. К 10 августа в распоряжении руководящего движением четников отдела Генерального Штаба Трансбалкании находилось до 50 тысяч бойцов, вооруженных не только стрелковым оружием, но даже и горными орудиями!

7.

После Греко-Турецкой войны 1897 года и начала в России военных реформ, которые не могли рассматриваться иначе, как "прямая и явная угроза" Турции, правительство султана Абдул-Гамида II приняло решение провести давно уже назревшую военную реформу.

Население Турции составляет около 26 миллионов человек, из них более 6Ґ миллионов христиан (греки, армяне, сирийцы и балканские христиане), 11 — 12 миллионов чисто турецкого населения, три или четыре миллиона арабов, полтора миллиона курдов и восемьсот тысяч албанцев. Военную повинность, согласно закону 1886 года, несут только и исключительно мусульмане, притом ещё не все — освобождены от неё кочевые арабы-бедуины, кочевые курды, население Константинополя, вилайета Шкодра (Албания) и турецких областей Аравии. В результате повинность отбывали не более 44% способного к тому населения Османской империи или 61% мусульманского её населения, причем вся тяжесть ложилась на турок, курдов — райя, феллахов (оседлых арабов) и некоторые мелкие мусульманские народности. Особенно тяжело повинность падала на коренное турецкое население Анатолии, которое, составляя лишь 30% всего населения империи, поставляло 2/3 всех призывных контингентов. Оборотной стороной этого является однородность турецкой армии и фанатический боевой дух, который, будучи правильно использован, может составить серьезную силу.

Вооруженные силы Турции состоят из низама (постоянной армии) и её ихтиата (запаса), редифа (резервной армии), иррегулярной конницы из кочевых племен и именуемого мустахфизом ополчения. Общий срок службы определен в 25 лет, из них "под знаменами" шесть лет, в ихтиате пять лет, в редифе девять лет и в ополчении пять лет.

Подготовка унтер-офицеров из рядовых ведется в полковых унтер-офицерских школах. Многие из подготовленных таким образом унтеров выслуживаются, сдав особый экзамен, и в офицерские чины — такие офицеры именуются "алайли", что значит "полковые". Кроме них, существуют немногочисленные (9% в 1896 году) офицеры "мектебли", что значит "школьные" — т.е. вышедшие из специальных военных училищ.

8.

До 1898 года вся территория Оттоманской империи за исключением африканских и аравийских владений была разделена на шесть корпусных округов комплектования, из которых пополнялись войска как низама, так и редифа. Постоянная армия подразделялась на семь корпусов и две отдельных дивизии, шесть первых корпусов соответствовали шести округам комплектования, седьмой же, расположенный в Йемене, и отдельные дивизии "Хиджаз" и "Триполитания" получали новобранцев из остальных округов. Корпуса имели неодинаковый состав — от двух до четырех пехотных дивизий, кавалерийскую и артиллерийскую дивизии и инженерный полк: различные роды оружия соединялись в постоянной армии только на уровне корпуса.

Всего пехота низама исчислялась в двадцать одну дивизию из четырех полков и стрелкового батальона (17 батальонов на дивизию, всего батальонов низама 372), кавалерия — в шесть дивизий по шести полков, одну отдельную бригаду и пять отдельных эскадронов, всего — 202 эскадрона. Артиллерия состояла из пяти дивизий, одной бригады и двух отдельных полков, дивизия состояла из трех бригад, шести полков и двенадцати батальонов, каждый батальон включал три или четыре шестиорудийных батареи. Всего в армии считалось 274 батареи — 1644 орудия.

Основную часть турецкой пехоты должен был составить редиф — батальоны резервной армии имели полный штат офицеров и по три десятка нижних чинов, всего таких батальонов имелось 530. Они были сведены в 34 дивизии по четыре четырехбатальонных (с исключениями) полка — в 1-м, 4-м, 5-м и 6-м округах развертывались по четыре дивизии, во втором — 6Ґ и в 3-м — 11Ґ дивизий. Редифная кавалерия формировалась во 2-м и 3-м корпусах в числе трех дивизий по четыре полка — всего 48 эскадронов. Легкая иррегулярная конница "Гамидие", в честь её создателя султана Абдул-Гамида, выставляла 64 полка в 271 эскадрон.

Всего таким образом в старой турецкой армии по мобилизации исчислялось 902 батальона, 521 эскадрон и 274 батареи, объединенных в "корпуса", в день "М" разраставшиеся в целые армии численностью от шести до пятнадцати дивизий: в случае необходимости из этих войск предполагалось нарезать импровизированные "отряды трех родов оружия" — в зависимости от обстановки и возлагаемых задач.

9.

Проводимая с 1898 года реформа предполагала перестроить вооруженные силы по образцу стран, имеющих одинаковую организацию войск как в мирное, так и в военное время. По новому штату низам состоял из четырех армейских инспекций — 1-я в европейской Турции против Болгарии, 2-я в Македонии, Старой Сербии и Албании против Сербии, Черногории и Греции, 3-я на Кавказе против России и 4-я на границах Персии, Аравии и Сирии. Один корпус по-прежнему оставался в Йемене, по одной дивизии в Хиджазе и Триполитании, остальные тринадцать корпусов и три отдельных дивизии низама были распределены по инспекциям.

Состав корпуса мирного времени был определен в две или три пехотных дивизии, "унтер-офицерский" стрелковый полк в три батальона (эти полки должны будут заменить полковые унтер-офицерские школы для всех полков всех входящих в корпус дивизий), кавалерийская бригада в два или три полка по 5 эскадронов в каждом, гаубичный и два горных артдивизиона, инженерный батальон и вспомогательные части.

Дивизию предполагалось составить из всех трех родов войск — три пехотных полка, стрелковый батальон, драгунский эскадрон и артиллерийский полк из двух или трех дивизионов, при этом часть пехотных полков, как предполагается, имеет по 3 батальона, большинство же — два батальона и кадровой роте, разворачивающейся в батальон по мобилизации. Дивизион артиллерии предполагался трехбатарейный, однако, поскольку число артиллерийских орудий новых систем не сможет удовлетворять потребностей (в связи с высокой стоимостью), то предполагается по мере перевооружения батарей на новые скорострельные орудия, заказанные в Германии и Италии, перевести старый шестиорудийный состав в четырехорудийный.

Организация редифа отличалась наличием пяти инспекций, которые вместе должны были выставлять 58 дивизий двух классов — 39 дивизий первого класса и 19 дивизий второго класса (территориальных). В дивизии редифа предполагалось иметь три полка по три батальона, кроме нескольких, имеющих по два или четыре батальона. Всего — 524 батальона, из них 351 первого класса и 173 территориальных (второго класса).

В общей сложности Турция при новой организации выставляла по мобилизации 980 батальонов (456 низама, 524 редифа), 375 эскадронов (202 низама, 48 редифа и 125 "Гамидие") и 274 батареи общей численностью в 1Ґ миллиона человек.

На вооружении состоят старые 9,5-мм винтовки "Маузер М1887" и ещё более древние винтовки Генри-Мартини образца 1871 года, перевооружение на новые 7,65-мм магазинные винтовки "Маузер" только начато, несмотря на то, что приняты на вооружение эти винтовки десять и семь лет назад (в 1890 и 1893 годах) и уже успели морально устареть. Та же картина и в артиллерии, вооруженной в основном стальными пушками Круппа образца 1870-х годов, перевооружение на новые 7,7-см "F.K. М1896" только запланировано, но ещё не начато. Предполагавшееся формирование 46 пулеметных рот (по четыре пулемета в каждой) отложено по финансовым причинам.

10.

В целом следует признать реформу своевременной и вполне адекватной возлагаемым на реформированную армию задачам — однако ход её исполнения был далек от адекватности настолько, насколько это вообще возможно.

Прежде всего, препятствием являлись финансовые возможности, которых у Турции не было: её финансы находились во внешнем управлении!

Вторым препятствием являлся генералитет и средний офицерский состав — 91% офицеров не оканчивали никаких военных училищ, кроме полковых школ, и единственным их достоинством является глубокая религиозность, доходящая во многих случаях до фанатизма. В остальном же можно сказать, что чем выше офицер стоит в командной лестнице, тем менее он отвечает необходимым для своей должности требованиям!

В-третьих, препятствием являются условия дислокации войск — турецкая армия разбросала свои мелкие части максимально широко с тем, чтобы создавать "эффект присутствия" повсюду, где это только возможно. Поддержание порядка и подавление восстаний в разных частях империи приводит к тому, что войска и командиры, во-первых, привыкают видеть слабого и плохо организованного противника, а во-вторых, начинают считать военные действия в первую очередь источником дохода. Главным же злом такого использования армейских подразделений является полная невозможность практического обучения войск совместным действиям всех трех родов оружия в крупных массах!

Кроме всего этого, турки не обратили никакого или практически никакого внимания на создание адекватной системы тылового обеспечения армии — что автоматически обрекает её на одно только пассивное сопротивление.

Ну, и всегда оставался главный недостаток: насколько бы быстро и хорошо не была проведена сама мобилизация, сосредоточение войск и переброска их на театр военных действий в Турции будут медленны настолько, насколько плохо развита её железнодорожная сеть!

11.

К началу августа 1900 года в состав 1-й инспекции (Константинополь) входили четыре корпуса низама по три дивизии в каждом. Дивизии обычно именовались по местам постоянной дислокации. I корпус стоял в Константинополе, в него входили 1-я, 2-я и 3-я Константинопольские дивизии. II корпус включал дивизии "Родосто" (4-я), "Галлиполи" (5-я) и "Смирна" (6-я), III корпус — "Лозенград", "Чорлу" и "Баба-Эски", IV — "Адрианополь", "Деде-Агач" и "Гюмюрджина". Редиф 1-й инспекции состоял из 104 батальонов 1-го класса, сводимых в 11 дивизий, ещё 6 дивизий относились к числу территориальных. Причем девять из этих семнадцати дивизий требовалось ещё переводить из Малой Азии.

2-я инспекция (Салоники), войска которой должны были составить Западную армию в Македонии и Албании, состояла из трех корпусов и трех отдельных дивизий: V корпус включал дивизии "Салоники", "Серес" и "Струмица", VI корпус — "Иштиб", "Монастырь" и "Дибра", VII корпус — "Ускюб", "Митровицы" и "Дьяково", три отдельных дивизии — "Катани", "Янина" и "Скутари". Кроме этого, в Македонии находились кадры четырех дивизий редифа. К войскам 2-й инспекции также были причислены пять редифных дивизий из Малой Азии и VIII корпус из Сирии (Дамаск) — 25-я, 26-я и 27-я дивизии низама. Семь дивизий редифа 2-го класса и албанские иррегулярные отряды общей численностью около 15 тысяч человек.

3-я инспекция (Эрзерум) развертывалась в армию против русского Кавказа, до третьего августа прямого военного столкновения с Россией не планировалось, поэтому часть войск инспекции — X корпус, включавший дивизии "Байбурт", "Трапезунд" и "Самсун" (30-я, 31-я и 32-я низама), курдскую иррегулярную кавдивизию "гамидие" и спешно созданный из 3-й Эрзерумской дивизии низама и 21-й и 22-й дивизий редифа "смешанный" XIV корпус — успели отправить в Константинополь и далее в Румелию. После этого против войск русского Кавказского военного округа остались только четыре регулярных дивизии: 1-я и 2-я Эрзерумские (28-я и 29-я) IX корпуса и базирующиеся в окрестностях озера Ван 33-я и 34-я дивизии XI корпуса.

Мобилизация объявлена 25 июля, перевозки войск начаты 28 июля, сосредоточение всех сил планировалось к десятым числам сентября. До тех пор в задачу Восточной и Западной армий входила жесткая оборона.

12.

В боях на "Малой Земле" 3 — 6 августа турецкие войска потеряли шесть дивизий, включая четыре низамных — три дивизии перебрасываемого из состава 3-й инспекции в Восточную Армию X корпуса, 3-ю Константинопольскую и редифные дивизии "Кония" и "Афиум-Кара-Гисар". Воодушевленные проповедями самых фанатичных мулл, которые только нашлись в Константинополе, они атаковали в полный рост под шквальным пулеметным огнем и настоящей лавиной шрапнели. И, естественно, понесли потери, с дальнейшим существованием этих частей попросту несовместимые. Когда от полнокровного пехотного батальона в восемь — девять сотен штыков остается полторы — две сотни раненных разной степени тяжести... То восстанавливать его смысла не имеет — проще свести такой батальон в роту, полк переименовать в батальон, а дивизию — в полк.

И вновь бросить эти полки в атаку.

Даже фанатизм надо использовать надлежащим образом...

В боях 3 — 6 августа он был использован НЕПРАВИЛЬНО.

Караван транспортных судов, которыми перебрасывались во Фракию из Трапезунда три дивизии, входившие в состав XIV корпуса, попал под масштабную облаву, устроенную в турецких территориальных водах российскими крейсерами — часть кораблей была потоплена, часть захвачена, а часть принуждена выброситься на берег. В любом случае XIV корпус оказался потерян для "мушира" фон дер Гольца.

Всего таким образом за шесть дней боев Восточная Армия потеряла пять дивизий низама и четыре дивизии редифа. Ещё две дивизии (регулярная дивизия "Родосто" из состава II корпуса и редифная дивизия "Ангора") понесли серьезные потери в ночь с 7 на 8 августа — в ночном встречном бою русская пехота бешенной штыковой атакой сокрушила турецкие полки, отбросив их на окраины Константинополя, где те и растворились. Турецкая жандармерия ещё неделю с лишним вылавливала этих "потеряшек" по всему городу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1.

Утром 8 августа в порт Салоники начали вползать корабли военно-транспортного каравана, перевозившего VIII корпус из Сирии. Под перевозку трех дивизий из Дамаска были зафрахтованы самые разные пароходы, начиная от семисоттонных каботажников прибрежного плавания и заканчивая десятитысячным "трансатлантическим" (но сейчас используемым на дальневосточных линиях) лайнером "Фюрст Бисмарк", специально предоставленным турецким властям немцами.

Для охранения каравана англичане предоставили бронепалубный крейсер III класса "Cossack", спущенный на воду в 1887 году — чуть меньше двух тысяч тонн, шесть 152-мм орудий, хорошая мореходность и высокая экономичность, достигнутая тем, что большую часть времени корабль ходил под парусами. Словом, это был типичный колониальный крейсер, пригодный только лишь для того, чтобы демонстрировать флаг каким-нибудь папуасам. Он просто очень вовремя зашел в Порт-Саид.

Первоначально в конвой были назначены ещё относительно новый (вошел в строй в 1892 году) бронепалубный крейсер "Пелорус" и древний броненосец "Энсон", но вечером 3 августа русский ЭБР "Император Александр II" пришел в Пирей, где и был интернирован, поэтому столь сильное прикрытие было сочтено излишним.

2.

Несколько десятков разноразмерных пароходов, двигающихся строем, весьма далеким от какого-либо разумного порядка, приучили экипаж британского колониального крейсера к турецкой безалаберности. Поэтому появление на горизонте ещё двух отставших пароходов особого удивления у них не вызвало. При ближайшем рассмотрении, впрочем, вопросы возникли — два обыкновенных парохода, более всего похожих на типичные британские трампы, грузопассажирский около семи тысяч тонн, и лесовоз около четырех с половиной, были довольно странной компанией. Грузопассажирский корабль нес черно-желтую окраску, издалека выдающую его принадлежность флоту общества "Peninsular & Oriental Steam Navigation Co", обычно именуемому кратко "P&O" — самой влиятельной судоходной компании, "акционерами которой состояли почти все влиятельные в Англии лица, не исключая королеву". Лесовоз же был окрашен в цвета какой-то малоизвестной компании — но шли эти два корабля в кильватер, действовали как единое целое и отличались "бравым видом", как позже писал командир "Коссека". И вообще, что ЗДЕСЬ делать лесовозу? Тем более — в полном грузу?

Следом за странными пароходами почти одновременно появились ещё две группы кораблей — с северо-запада, со стороны устья Вардара, вдоль берега подошли два вооруженных лихтера и канонерка под турецкими военно-морскими флагами. А из-под плотной пелены дыма, густо и чадно валящего из пароходных труб, внезапно вынырнули четыре стремительно набирающих скорость миноносца. За кормой у них трещали флаги с косыми синими крестами на белом поле. Русские!

На крейсере заполошно загремели колокола громкого боя, призывая экипаж занять места по боевому расписанию. Минутой позже из высокой желтой трубы "Коссека" повалил дым, за кормой вскипела вода, зашевелились, нащупывая врага, стволы шестидюймовых пушек и противоминных скорострелок — а миноносцы, слаженно разбившись на пары, разошлись в разные стороны и устремились к стоящим под берегом кораблям. Загрохотали орудия крейсера, но высокие водяные столбы разрывов встали далеко в стороне — попасть в маленькие, яростно маневрирующие скоростные кораблики из устаревших на полтора десятилетия картузных пушек с ручными приводами наведения было практически немыслимо. И тем более немыслимо это было комендорам "колониального" флота, на обучение которых Адмиралтейство тратило заметно меньше, чем на броненосцы моложе десяти лет и крейсера первой линии — а ведь и те стреляли заметно хуже, чем, скажем, комендоры русских тяжелых крейсеров. Или артиллеристы германских броненосцев. Англичане воспитывали на флоте великолепных моряков — но очень плохих ВОЕННЫХ моряков. Адмиралы и офицеры РН "артиллерийские учения считали неизбежным злом. Все их внимание поглощали игра в поло и скачки".

3.

Поднимая высокие белые буруны, миноносцы птицами летели к берегу, и из-за обрушивающихся на выпуклую карапасную палубу фонтанов выбитых форштевнями брызг часто мелькали узкие трепещущие полотнища пламени — это били по врагу трехдюймовки "Циклонов". Пристрелялись русские быстро, уже с тридцати кабельтов снаряды начали рваться вокруг медленно разворачивающегося носом к врагу крейсера так густо, словно огонь вела береговая батарея. Развернувшись бортом, капитан "Коссека" смог ввести в дело четыре шестидюймовки вместо трех, что уравняло количество стволов, но никак не количество извергнутого ими металла. Полуавтоматические "шестидесятки" выпускали в минуту по 23 — 25 мелинитовых фугасов, картузные "Армстронги" могли отвечать на эту лавину стали и огня только полутора выстрелами, и при этом откровенно мазали. Более скорострельные 57-мм противоминные пушки на такой дистанции были не полезнее рогатки, но корабли сближались неумолимо: ещё две минуты, и настал черед и скорострелкам. Английские артиллеристы, засыпаемые стальными осколками русских снарядов не хуже, чем Кшесинская — цветами, стояли непоколебимо.

До радиуса торпедной атаки у них оставалось ровно три минуты!

4.

На дрожащих, как в лихорадке, палубах "Циклонов" ощутили обострение дуэли, когда по бортам забарабанили осколки английских снарядов — и в дело вступили установленные на крыльях мостиков 37-мм "Максимы". Двойки миноносцев заходили на врага уступом, так, чтобы сносимый ветром плотный черный дым из труб впереди идущего не мешал стрельбе идущего следом — а ясно видимые даже днем трассеры бронебойных снарядов позволяли о-очень быстро нащупать дистанцию. И больше её не упускать. Ленты автоматов были снаряжены на треть бронебойно-трассирующими, на треть разрывными и на треть — зажигательными. Меченный полудюжиной попаданий 76-мм снарядов "Коссек", на котором скрестили трассы сразу восемь автоматов, УЖЕ был обречен, но за оставшиеся у крейсера минуты жизни его медлительные 152-мм орудия, совершенно не опасные вертким скоростным "Циклонам", другим кораблям эскадры могли повредить очень сильно. Поэтому миноносцы рвались к английскому крейсеру, как олимпиец рвется к финишной черте — ИССТУПЛЕННО. Раскаленные яростным нефтяным форсажем котлы сводили с ума стрелки манометров, все дальше загоняя их в красный сектор — но зато дистанция каждую минуту сокращалась на целых пять кабельтов!

5.

Минуту спустя вдоль правого борта крейсера встала стена разрывов — и гораздо более мощных, чем уже привычные трехдюймовые "подарки" с "Циклонов". Больше всего это походило на разрывы 4,7-дм снарядов, и капитан "Коссека" даже сначала подумал, что это наконец-то проснулись турецкие артиллеристы с береговой батареи "Гамидие", на которой было как раз установлено пять 120/45-мм орудий...

Но это были не турки — в обоих смыслах. Потому что огонь вели подкравшиеся под прикрытием турецких флагов канонерские лодки, теперь поднявшие бело-синие Андреевские стяги. Два совершенно обычных шестисоттонных лихтера, каждый из которых был вооружен двумя установленными в средней части 120/45-мм орудиями, и странного вида корабль, в полторы тысячи тонн которого конструкторы не смогли упихнуть все содержимое, и в результате им пришлось возвести низкую, но длинную, в половину корпуса, надстройку — и уже на эту надстройку поставить рубку, короткую широкую трубу и два орудия главного калибра из четырех. Таким образом, строго вперед или строго назад могли бить только две пушки, зато в бортовом залпе были задействованы все четыре. Что самое странное — лихтеры шли полным ходом, извергая огромные клубы дыма, а из трубы четырехорудийного корабля не тянулось даже тоненькой струйки, хотя шел он на той же скорости!

Пока миноносцы отвлекали внимание крейсера, канонерки подкрались на дистанцию кинжального удара — с расстояния в полторы мили восемь 120/45-мм пушек, выпускающих по десять — двенадцать фугасных и полубронебойных снарядов в минуту, способны были отправить на дно и более серьезный объект, нежели и без того сильно побитый бронепалубный крейсер III ранга.

6.

Три минуты огнедышащей артиллерийской ярости закончились внезапно, и миноносцы, проносясь один за другим мимо полыхающей от носа до кормы развалины, оставшейся от "гордого бритта", отсалютовали ему беглым огнем из своих шестидесяток — в упор. Теперь им уже не было особой нужды торопиться, поскольку сгрудившимся под берегом пароходам военно-транспортного каравана бежать было попросту некуда, а уворачиваться от огня береговых батарей... Если даже и батареи Босфора, строившиеся для обороны главного города всей Империи против Самого Страшного Врага, и то были вооружены чуть ли не катапультами времен Александра Македонского... То что уж можно сказать о батареях провинциальных?

Например, порт Салоники защищали три форта: батарея "Султание", вооруженная двумя 240-мм короткоствольными орудиями старых образцов и двумя новыми 88-мм пушками, "Старый форт", вооруженный тремя 21-см и двумя 15-см гаубицами, и "Новый" форт, на котором стояли одно 240-мм орудие и ещё четыре шестидюймовых пушки, также 70-х годов. Во время войны из-за Крита к этому добавились ещё укрепленная земляными валами батарея "Гамидие", вооруженная пятью 120/45-мм морскими орудиями, и полевая батарея.

И, честно сказать, состояние этих орудий было куда лучше, чем, скажем, достопамятных пушек броненосца "Азизие" — материальная часть турецкими артиллеристами поддерживалась в полном порядке.

Во всех остальных отношениях... Тут на пути сразу же вставал финансовый вопрос: турки просто НЕ МОГЛИ себе позволить обучать наводчиков с практической стрельбой. Даже в обычных полевых батареях для обучения артиллеристов отпускалось по 3 — 4 снаряда на орудие. Это — в год! Что уж тут говорить о крупнокалиберных орудиях береговой обороны, боеприпасы для которых обходились куда как дороже?!!

Поэтому огонь турецких фортов, открытый ими незадолго до того, как прекратил стрельбу "Коссек", русские моряки просто игнорировали.

7.

Самой "вкусной" мишенью среди всех кораблей каравана был "Фюрст Бисмарк" — одиннадцать килотонн на дороге не валяются. Не говоря уже о том, что на этом в высшей степени комфортабельном лайнере, спущенном на воду меньше десяти лет назад и способном вместить по две сотни пассажиров 1-го и 2-го классов и ещё шесть сотен 3-го, разместились штабы корпуса и всех трех входящих в него дивизий. В очереди на разгрузку он стоял чуть ли не последним — турецкие генералы, поголовно отмеченные титулом "паша", не торопились променять уют первоклассного трансатлантика на пыльную суету забитых войсками Салоник. Поэтому его атаковали сразу два миноносца — 215-й лейтенанта фон Эссена и 216-й коммодора дивизиона старшего лейтенанта Стеценко. Русские торпеды "45/99"— что означает калибр в 45,6 сантиметра и "тип 1899 года" — отличались от любой другой торпеды мира установкой "подогреватель Назарова". Аппарат, придуманный лейтенантом Императорских ВМС И.И. Назаровым, подогревал сжатый воздух перед подачей в цилиндры поршневой расширительной машины, за счет чего возрастала её мощность, а значит — дальность и скорость хода. Минные офицеры теперь могли выбирать, запустить им торпеду с дистанции в 4 километра, но 26-узловым ходом, или 43-узловым, но только с километра. Миноносцы истратили на "Фюрста" три торпеды — и двести десять килограммов ТНТ разорвали лайнер на куски.

Второй по ценности — войсковой транспорт "Gul Djemal", бывший английский лайнер "Германик": пять килотонн, 16 узлов, спущен на воду в 1874 году — был потоплен торпедой миноносца N217 под командованием лейтенанта Саблина. Ещё в состав каравана входили пять транспортов по три — четыре Кт, на четыре из них миноносцы истратили оставшиеся торпеды, а пятый корабль расстреляли канонерские лодки.

Остальные пароходы, вплоть до самых мелких, были методично потоплены артиллерийским огнем — из-за нехватки времени и обилия целей канонеркам пришлось ввести в действие даже 87/24-мм орудия.

8.

Миноносец N 214 под командованием старшего лейтенанта Максимова потерял ход ещё в виду Салоник — кончился набранный "в обрез" уголь: поскольку каждый лишний грамм означал потерю скорости, перед атакой "Циклоны" были буквально вылизаны. С них сняли абсолютно все, что не требовалось непосредственно для ЭТОЙ атаки, ЭТОГО боя. Командующий решил не задерживаться перед городом, не тратить время, пытаясь перегрузить уголь или взять 214-й на буксир. Экипаж "Циклона" и легкое вооружение, 37-мм автоматы и пулеметы, были сняты вспомогательным крейсером "Яуза", после чего миноносец затопили подрывными патронами.

Остальные три корабля дивизиона, в принципе, эскадре также были более не нужны, однако их командиры, посовещавшись, приняли решение попытаться выполнить приказ и дотянуть до греческих территориальных вод.

9.

Стоявшая в Константинополе эскадра британского Средиземноморского Флота, извещенная телеграфировавшим из Салоник германским офицером о появлении в заливе Термаикос русских боевых кораблей, перекрыла пространство от полуострова Магнисия до мыса Канастреон плотнее, чем в свое время эскадры Нельсона — выходы из Марселя и Тулона.

И русские попались в расставленные сети!

Теплоход "Гермес", сопровождаемый миноносцами 215 и 217 и канонерскими лодками "Мариуполь" и "Ростов", вооруженными четырьмя 75-мм и четырьмя 87-мм орудиями каждая, принял бой — хотя неравенство сил было просто чудовищным. Против четырех 120/45-мм и десяти трехдюймовых орудий на пяти кораблях суммарным водоизмещением около трех килотонн англичане имели две 203-мм, двенадцать 152-мм и восемь 120-мм пушек крейсеров "Форт" и "Гермиона" — суммарным водоизмещением около девяти килотонн. У русских оставались только три довольно хилых преимущества — количество кораблей (пять к двум), их возраст ("Гермиона" была заложена по "Закону о морской обороне" 1889 года, "Форт" спустили на воду ещё в 1886-м — "Гермес II" вошел в строй в 1897, а все остальные были ещё моложе!) и дерзость, свойственная всякой молодости. А Российские Имперские ВМС теперь считались одним из самых молодых флотов мира — поскольку количество уволенных в отставку "без претензий" адмиралов и капитанов 1-го и 2-го рангов и количество достраивающихся и введенных в строй новых кораблей было таково, что молодые офицеры иной раз двигались по службе, прыгая через целые ступеньки, а дивизионами эсминцев, миноносцев и торпедных катеров "в связи с нехваткой высших командиров" обычно командовали "по совместительству" старшие по званию или даже просто производству в чин командиры кораблей! Для чего Морской Департамент Имперской ЕИВ Канцелярии даже был вынужден ввести специальное обозначение должности — такой "совместитель" теперь именовался, на "аглицкий" манер, "коммодором подразделения".

10.

Корабли исполняющего должность командующего Средиземноморской Эскадрой ВМС Российской Империи капитана 1-го ранга Романова сражались до последнего — но шансов на победу у них не было. Миноносцы с пережженными котлами не могли дать больше восемнадцати узлов, и хотя лейтенанту фон Эссену все же удалось всадить одну торпеду в более древний и значительно более тяжеловооруженный "Forth", радикально ситуацию это не изменило, да и не могло изменить. Семидесятикилограммовая боеголовка разворотила крейсеру борт и вызвала детонацию боеприпасов, разорвавшую "Форт" в клочья — но к тому времени "Мариуполь" и "Ростов" уже тонули, а "Гермес" был избит до такой степени, что на нем буквально не оставалось живого места. И если бы не то, что англичане, во-первых, стреляли так, что мистеру Армстронгу следовало пойти и повеситься с горя за неправильное использование своих детищ, а во-вторых "из соображений экономии" палили снарядами старого образца, отлитыми из чугуна и снаряженными пироксилином, а то и черным порохом... Либо и вовсе бронебойными болванками, пробивающими русские корабли насквозь, но за исключением этого не наносившими им особых повреждений... То бой закончился бы ещё быстрее — и гораздо более однозначно.

Капитан крейсера "Гермиона", сильно покалеченного 120-мм фугасными снарядами "Гермеса" (по счастью, пожара удалось избежать — не иначе, как Божьим попущением!), переполненного выжившими с "Форта" и подобранными на местах гибели русских кораблей матросами и офицерами, среди которых оказался самый настоящий Великий Князь, близкий родственник и друг детства самого Императора Всея Руси (и если бы не это, черта с два 34-летнему Александру Михайловичу, всего лишь капитану I ранга и командиру броненосца "Император Александр II", досталось "исполнять должность командующего" вместо захворавшего в самый разгар кризиса — отбыл на родину 23 июля — адмирала Вирениуса!), принял решение идти в ближайший порт с телеграфом. Таким портом оказались Салоники — а кто бы сомневался?

Но великий князь, увидев, куда направляется крейсер, решительно отсоветовал это делать. Как оказалось, русские, неистощимые в своей азиатской хитрости, установили перед портом несколько десятков мин! Конечно, Его Высочество мог и соврать, или, выражаясь дипломатически, пойти на военную хитрость — в конце концов, среди кораблей и судов русской Средиземноморской Эскадры минного заградителя не числилось... Но — слава британской аристократии! — сомневаться в слове чести принца крови Российской Империи капитан какого-то второразрядного крейсера просто не посмел.

И, кстати говоря, очень правильно сделал — поскольку вспомогательные крейсера "Яуза" и "Клязьма" выставили перед Салониками и в устье Вардара не "несколько десятков", а более двух сотен морских якорных мин образца 1899 года!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1.

Приказ Верховного Главнокомандующего был выполнен — Западная армия Турции лишилась не только VIII корпуса — что такое, в конце-то концов, тридцать батальонов пехоты на фоне безграничных возможностей Британской Империи? Владение морем обеспечивает как самой Империи, так и всем её союзникам возможность перебрасывать любое количество войск в любую точку мира — главное, чтобы эти войска вообще имелись в наличии. Хоть где-нибудь. Ну, а доставить их — вообще никакая не проблема. Так, вопрос времени и организации, не более того.

Западная армия лишилась основного пути подвоза, поскольку другого столь же хорошо оборудованного порта поблизости не было! Сухопутные пути ограничивались железной дорогой Константинополь — Демотика — Салоники, движение которой было УЖЕ парализовано налетами отрядов четников.

До войны РН явно недооценивал минную опасность — и теперь во всей Британской Империи не имелось ни одного тральщика! Жалкие потуги с импровизированными ТЩ, наспех переделанными из рыболовных траулеров, с гражданскими экипажами и офицерами-резервистами, никаких результатов не дали — стоило объявить какой-то фарватер безопасным, как на нем опять кто-нибудь подрывался.

И так было не только у Вей-Хай-Вей, которая, что ни говори, оказалась все-таки рекордсменом (шесть ТЫСЯЧ мин!), у Салоник и в устье Вардара — в конце концов, что такое Салоники для Британской Империи, державы, "над которой никуда не заходит солнце"? Ведь номинально они вообще принадлежат Турции, а на самом деле не принадлежат никому — до тех пор, пока кто-нибудь не заберет из стынущих пальцев мертвой Империи этот вполне симпатичный порт... Да и запертая в Вей-Хай-Вей эскадра — досадно, конечно... Но ведь не смертельно же? Корабли-то — никуда не делись, вот они все, до последнего вымпела. Сохраннее, чем в банковском сейфе! А вот минные банки, выставленные русскими вспомогательными минзагами, замаскированными под обычные сухогрузы и грузопассажирские пароходы...

Мальта. Александрия. Порт-Суэц. Аден. Сингапур. Но самое, самое страшное — Суэцкий канал, ГЛАВНАЯ транспортная артерия мировой торговли. А следовательно — и мировой Империи, для которой эта торговля есть единственный способ выжить.

Но — мало того.

Предпринятый уже на базе флота в Константинополе опрос военнопленных — вкупе с показаниями свидетелей из состава экипажей несчастного "Коссека" и входивших в состав злополучного каравана британских транспортов, а также анализом других источников информации — позволил установить, что перед боем эскадра разделилась, и "Гермес", канлодки и миноносцы, отправленные буквально на убой, свою задачу не просто выполнили, а перевыполнили — они не только сумели отвлечь английские крейсера и связать их боем, но и смогли потопить один из них!

Благодаря этому ускользнула та часть эскадры, которую великий князь счел более значимой — два вспомогательные крейсера: оборудованная как замаскированный минный заградитель "Клязьма" (на её верхней палубе были уложены рельсы для постановки гальваноударных якорных мин заграждения образца 1899 года, замаскированные штабелями леса) и "Яуза", вооруженная четырьмя 120/45-мм пушками, снятыми с канонерок, и ещё пятью 75/50-мм и двенадцатью 87/24-мм орудиями. А самое главное — в трюмах "Яузы" оставалось ещё более трех с половиной сотен мин, которыми она могла поделиться как с "Клязьмой", так и с её "сестрами" — "Унжей", "Чардынью" и "Зеей", действующими в восточной части Средиземного моря.

За проведение операции в Салониках капитан 1-го ранга А.М. Романов был досрочно произведен в звание контр-адмирала и удостоен новоучрежденного знака военно-морского отличия — согласно статуту "за выдающиеся заслуги в разработке, проведении и обеспечении морских боев и операций" и "достигнутые в результате них успехи" великий князь был награжден орденом Нахимова 1-ой степени за номером "001". А за бой с крейсерами и потопление "Форта" он был удостоен золотого георгиевского оружия "За храбрость". Все офицеры и большинство унтеров, специалистов и матросов Средиземноморской Эскадры также были удостоены внеочередных повышений и наград. Многие — посмертно.

2.

Значительная часть пехоты дамасских дивизий успела спастись — в конце концов, корабли стояли в виду берега, и если уж этого стимула недостаточно, чтобы научиться плавать... Но потери, конечно, были огромны. Также — полностью потеряно было тяжелое вооружение, вместе с вознесшимся в небеса "Фюрстом Бисмарком" погибли командующий, штаб корпуса и командиры всех трех дивизий вместе со своими штабами в полном составе. Кавалерийская бригада потеряла почти всех своих лошадей, которые не смогли выбраться из оборудованных на палубах пароходов стойл и пошли на дно вместе с ними. И, конечно же, пехотинцы, собираясь устроить маленький заплыв и вряд ли насчитывая и пятнадцатую часть умеющих плавать, не стали брать с собой винтовки.

О том, как это происшествие отразилось на моральном состоянии войск, не стоит даже и говорить. Турецкие солдаты, всегда отличавшиеся большой впечатлительностью, были ошеломлены и раздавлены.

Таким образом, вместо полноценного армейского корпуса командование Западной армии получило около восьми тысяч человек, находящихся в состоянии шока, по большей части невооруженных и полностью дезорганизованных.

Чтобы превратить эти ошметки во что-нибудь хотя бы отчасти боеспособное, даже самым лучшим муллам и немецким инструкторам понадобиться о-очень много времени. А о том, где взять оружие и тяжелое вооружение, немцы предпочитали вообще не задумываться — за полной неразрешимостью ситуации. По крайней мере, в те сроки, которых требовало неумолимо развивающееся наступление войск Трансбалканской Федерации.

3.

Черногорская армия имела в мирное время только слабые кадровые "тени" создающихся по мобилизации четырех пехотных дивизий — каждая из которых состояла из двух пехотных бригад по два полка и шесть батальонов весьма сокращенного состава. Фактически, это был русский "легкий" или "новый" штат, хотя количество ручных пулеметов в черногорской армии было совершенно очевидно недостаточным — их хватило только на вооружение эскадронов дивизионной конницы. Количество станковых пулеметов было также далеко от идеала — но все же значительно больше, чем в любой другой армии мира за исключением русской. Черногорский король Николай I Негош приходился тестем русскому великому князю Николаю Николаевичу. Ныне занимающему трон князя Болгарского — но главное, что до июля 1900 года он занимал пост генерал-инспектора кавалерии российской армии. Что и позволило ему "порадеть родному человечку", настояв на поставке в Черногорию станковых пулеметов Максима и Максима — Федорова (по 24 "тяжелых" и 36 "легких" пулеметов на дивизию), а также ротных, батальонных и полковых минометов — эти поставлялись по стандартной русской норме.

Полевую и горную артиллерию черногорской армии обеспечила другая дочь короля Николая — принцесса Елена, в 1896 году вышедшая замуж за Виктора-Эммануила, с 30 июля 1900 года — Виктора-Эмануила III, Короля Италии. Каждая дивизия получила артиллерийский дивизион из четырех батарей по четыре орудия — восемь 75-мм пушек, изготавливающихся фирмой "Ансальдо" по лицензии Круппа на 7,7-см F.K. М1896, четыре 105-мм гаубицы "Ансальдо М1898", также лицензионные крупповские, и четыре 65-мм горных пушки "Виккерс — Терни". Кроме того, черногорская артиллерия имела десять 4-орудийных батарей ТАОН, вооруженных разнообразными крупнокалиберными орудиями — в основном, устаревших типов.

Учитывая, что ВСЯ трансбалканская армия получила ровным счетом четыреста пулеметов — это на ТРИДЦАТЬ дивизий! — неудивительно, что генштаб Федерации попытался перераспределить столь хорошо вооруженные соединения на другие театры, заменив их дивизиями бывших сербской и болгарской армий. Однако черногорцы отдали только одну 2-ю дивизию, развернув её против Австро-Венгрии в районе Каттаро и усилив несколькими батальонами ополчения. Остальные три дивизии, также усиленные подразделениями ополчения, действовали в северной Албании — 1-я в направлении на Скутари южнее Скутарийского озера на Тарабош — Скутари, 3-я севернее озера на Тузи — Скутари, а 4-я — на Гусинье — Плава. Кроме того, отдельный отряд в составе четырех батальонов ополчения, усиленный двумя батареями 65-мм горных пушек и гвардейским эскадроном, действовал в долине Лима в направлении на Беране.

Между прочим, только после начала военных действий австрийцы обнаружили, что их передовая — в том смысле, что выдвинутая далеко вперед от основной, которой являлась Пола — военно-морская база Каттаро защищена слабо (береговые батареи вооружены устаревшими орудиями), со стороны же суши вообще чисто условно. Батареи, черногорские, а ныне трансбалканские, размещенные на горе Ловчен, могли обстреливать как сам город, так и акваторию порта. Свободно и СОВЕРШЕННО беспрепятственно.

Австрийцы перебросили в Каттаро два старых броненосца береговой обороны — "Кронпринц Эрцгерцог Рудольф" и "Кронпринцесса Эрцгерцогиня Стефани" были изначально задуманы как систершипы, но получились такими разными, что даже удивительно. "Принц" вышел на почти на две тысячи тонн тяжелее, более мореходным и с тремя двенадцатидюймовыми орудиями, расположенными в отдельных барбетах по схеме треугольника — два впереди и одно сзади. Вспомогательный калибр — шесть 120-мм пушек. "Принцесса" имела водоизмещение в пять тысяч тонн, вооружение из двух двенадцатидюймовок (убрали кормовое орудие) и шести 150-мм орудий. "Августейшие особы" регулярно обстреливали гору Ловчен, истратив суммарно почти три сотни 12-дюймовых снарядов и втрое больше среднекалиберных... Но в черногорские батареи, использовавшие методику стрельбы с закрытых позиций и бездымный порох, не попали ни разу. В свою очередь и трансбалканские артиллеристы также не смогли добиться особых успехов — по крайней мере, в броненосцы они не попали ни разу. Хотя и очень старались.

4.

В течение трех дней — с утра 3 августа и до полудня 6 — турецкая армия была лишена какого бы то ни было осмысленного руководства. Разнообразные "паши" в генеральских и адмиральских мундирах по большей части просто сбежали из мгновенно превратившегося во фронтовую зону Константинополя, а те, что остались... Для них все на свете затмила Малая Земля — русские дивизии, запечатавшие горло Босфора.

Командование Западной армии, более удаленное от Константинополя как территориально, так и информационно, ТАКОГО ужаса не испытало — но даже и того, что на них рухнуло, турецким генералам хватило, чтобы впасть в панический столбняк. Поскольку, кроме войны с Россией, которая здесь чувствовалась как-то меньше, у них ещё имелись армии Черногории и Сербии. В первых же боях выступившие раньше других фронтов черногорские дивизии Албанского фронта вдребезги расколотили 24-ю "Скутарийскую" дивизию низама у Тузи, причем большая часть того, что от неё осталось, около семи тысяч штыков при 22 орудиях, сдалась черногорцам, а меньшая в полнейшем беспорядке отошла к Скутари, для обороны которого туркам пришлось подтянуть из Дураццо редифную дивизию "Эльбасан". Одновременно во весь голос взмолилась о помощи 21-я "Дьяковская" дивизия низама, стесненная наступающими от Беране ополченцами и движением 4-й дивизией от Гусинье.

Не зная, "куды бечь", но ощущая настоятельную необходимость делать ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, турецкие военачальники издавали десятки приказов, многие из которых противоречили друг другу, а некоторые, в особо тяжелых случаях — даже самим себе.

После того, как контроль над сухопутными вооруженными установил Гольц-паша, а флот перешел под командование адмирала Фишера, обстановка постепенно начала нормализовываться.

Контроль верховного командования над Восточной армией был восстановлен где-то к полудню 7 августа. К тому моменту из двадцати девяти первоочередных дивизий, назначенных в её состав первоначально, и ещё шести, переданных из других инспекций, турецкое командование благополучно угробило девять дивизий. А в ночь с 7-го на 8-е русские разнесли вдребезги ещё две. Итого — одиннадцать. И ещё слава всем богам и силам, что уничтожению подверглась в основном пехота — потому что пехоты в Турции хватало. А вот потери в тяжелом вооружении были бы куда более болезненны. Поскольку восполнить их было бы куда труднее.

В тот же день, восьмого числа, обрушился удар и на Западную армию. По масштабам потерь расправа с VIII корпусом не шла ни в какое сравнение с той бойней, которую устроили пулеметы, шрапнель и колючая проволока на Малой Земле — однако по психологическому воздействию на турецких генералов и старших офицеров последствия были примерно аналогичны.

Немецким офицерам, направленным в Албанию и Македонию в качестве всего лишь военных советников, пришлось взять на себя ПОЛНУЮ ответственность. И, учитывая уровень турецкого офицерского корпуса и генералитета, это было только к лучшему... Однако военных советников отчаянно не хватало, а повышение в званиях турецких офицеров зачастую давало результаты, далекие от желаемых. Турецкие командиры уровня рота — батальон больше привыкли воевать с местным христианским населением, чем с НАСТОЯЩИМ врагом.

В результате турецкая Западная армия встречала врага не сосредоточенной, дезорганизованной, не имеющей определенного плана действий и изрядно деморализованной войсковой массой. Вдобавок ко всему прочему действия отрядов четников практически полностью парализовали железнодорожное и телеграфное сообщение — что лишило разбросанные по всему театру турецкие дивизии единого командования. Тем не менее, армия оставалась ещё сильна — в распоряжении штаба армии оставалось ещё одиннадцать низамных и столько же редифных дивизий и пятнадцать тысяч албанского ополчения. Большинству солдат терять было нечего — за долгие века Балканы стали для них домом не в меньшей степени, чем для коренных южнославянских народов.

5.

Пока русские дивизии на Босфоре отвлекали внимание турок, 5 августа перешли в наступление войска Фракийского и Македонского фронтов.

На Фракийском театре 2-я болгарская армия наносила удар долиной Марицы на Адрианополь, 1-я — в том же направлении долиной Тунджи, а 3-я двинулась горными дорогами на Кирк-Килиссе с целью охвата правого фланга турок. К седьмому августа болгарские армии наступали широким фронтом на линии Деведера (долина Арды) — Дерекиой (на линии Сизополь — Баба-Ески), т.е. на фронте более ста верст.

Утром девятого августа 2-я армия вышла на линию фортов Адрианопольской крепости, причем — с боем, в ходе которого удалось захватить 10 турецких орудий. Но бой, который довелось выдержать 1-й бригаде 1-й болгарской дивизии, шедшей на правом фланге 3-й армии, был куда как более тяжел — Тырновскому и Софийскому пехотным полкам, усиленным дивизионной артиллерией и вовремя переброшенным 4-м Отдельным артполком ОСНАЗ, противостояли 1-я и 2-я Константинопольские дивизии, считавшиеся отборнейшими, наиболее подготовленными среди всех турецких войск. Болгарские полки, атаковавшие прямо с марша, буквально смели массы турецких войск и отбросили их к "могилам" у села Гечкенлия и далее на юг, открыв удару левый фланг и тыл укрепленной позиции у Лозенграда.

1-я армия к этому времени только подтягивалась на линию 2-й и 3-й, и пока не имела боевого соприкосновения с противником, зато её дальнейшее движение полностью разъединяло Адрианополь, занятый тремя низамными дивизиями IV турецкого корпуса и редифной дивизией "Адрианополь", и стоящую в районе Кирк-Килиссе полевую армию.

9 августа в Восточную армию прибыл Гольц-паша, и лично командовавший своей армией Николай Болгарский сразу же "почувствовал разницу". Турки имели до 40 эскадронов армейской конницы, которую до того почему-то не использовали. Теперь этот недочет был исправлен. В результате 5-я дивизия, шедшая на левом фланге 3-й армии, была обнаружена и утром 10-го при выходе на дорогу Сизополь — Лозенград нарвалась на массированный артиллерийский удар с последующей атакой больших масс кавалерии.

В ходе боев 10 — 11 августа туркам удалось как-то консолидировать фронт и создать какое-то подобие монолитной обороны. Главное сейчас для них было — стоять насмерть. Особых трудностей в этом у турецких воинов не наблюдалось никогда.

И вот это было ПРАВИЛЬНЫМ использованием фанатизма.

6.

К 3 августа Македонская (Западная) армия Турции только начинала медлительное сосредоточение своих войск. Планировалось, что они встретят врага впереди Куманова, где сходились пути из Сербии и Болгарии через Гилян — Вранья — Тырговиште — Кюстен-диль — Каратова, прикрывая на левом фланге район Приштина — Митровице (Косово Поле) двумя дивизиями. Ещё три дивизии находились в районе Беране — Скутари, защищая Северную Албанию от наступления черногорцев, и пять дивизий занимали позиции на горных перевалах на границе с Грецией. Единственным разумным шагом, предпринятым турецким командованием после столь скоропостижного начала войны с Россией, было передвижение всех дивизий с греческой границы. Одна из них, редифная дивизия "Янина", была направлена к Скутари, а четыре остальных — к главным силам Запада у Куманова.

К 5 августа, когда армии Трансбалкании перешли в наступление, предписанные позиции занимали две полевых дивизии VI корпуса (17-я ещё не перешла из Монастыря) и одна дивизия VII корпуса — две остальных, занимающие позиции в Приштине и Беране, были заменены двумя дивизиями редифа. V корпус двумя дивизиями подтягивался к Иштибу, в то время как 13-я дивизия застряла в Салониках вместе с мобилизующейся ещё редифной.

Сербское командование расположило свои армии по охватывающей дуге по отношению к району сосредоточения Западной армии и ядру этой армии у Куманово — Ускюб. При этом 1-я армия располагалась в центре и ближе всего к противнику, правофланговая 3-я и левофланговая 2-я находились от неё на расстоянии не более двух переходов. 1-я и 2-я армии наступали по сходящимся направлениям, а 3-я, стоящая у Куршумле, наносила удар по турецким дивизиям в Митровице и Приштине, поражение которых выводило её на фланг турецкого сосредоточения.

При этом имелась опасность, что более сильные турки размажут сербские армии поодиночке, однако же в обстановке после 3 августа это оказалось невозможным. Впрочем, маловероятным это считалось и ранее — в связи с тем, что дорожная связность всей Западной Турции была ну очень далека от европейского идеала.

9 августа, не встретив серьезного сопротивления со стороны войск VII турецкого корпуса, авангарды 1-й сербской армии, состоявшей из четырех полевых пехотных дивизий, кавалерийской дивизии и отдельного артиллерийского полка ОСНАЗ (двадцать четыре русских трехдюймовки и двенадцать 122-мм гаубиц), подошли к Кумановской позиции у Топаницы. Три турецких регулярных дивизии окопались на 12-километровом фронте Ногорич — Липковка, оставив две дивизии редифа в качестве резерва, но забрав у них артиллерию.

10 августа Моравская, Дринская, Тимокская и Дунайская дивизии атаковали турецкие позиции прямо в лоб. Применение сербами минометов и БаГ, а также шквальный огонь русских патронных пушек и гаубиц позволили им достаточно быстро сбить турецкие авангарды, однако при атаке на основные позиции дела пошли далеко не так легко и весело, как ожидали сербские воеводы. Основным препятствием был шрапнельный обстрел со стороны довольно мощной турецкой артиллерии, удачно используемой немецкими командирами артиллерийских полков — в результате этого сербским цепям так и не удалось подойти к турецким окопам на расстояние штыкового броска.

В ночь на 11 августа турецкие войска организованно оставили позиции и начали отступление вниз по долине реки Вардар — их разведка наконец-то вскрыла движение 2-й армии, часть сил которой направлялась от Кюстендиля во фланг Кумановских позиций, а другая, двигавшаяся от Джумы, отрезала всю Кумановскую группу от основной базы Западной Армии в Салониках. Конечно, значение Салоник после 8-го августа сильно упало... Но это было все же лучше, чем ничего. И гораздо, ГОРАЗДО лучше, чем безнадежные бои в полном окружении.

7.

Анализируя сложившуюся ситуацию, генерал фон дер Гольц пришел к выводу, что ситуация на Западном театре не столь плоха, как могла бы быть. Но вот ситуация на Востоке была просто ужасна. Прорыв оборонительной линии Адрианополь — Лозенград приводил к выходу войск Трансбалкании к берегу Мраморного моря — то есть на главную линию снабжения Босфорской армии.

Проконсультировавшись с адмиралом Фишером, подтвердившим возможность того, что болгары, переправив по суше несколько малых скоростных торпедных кораблей, которые им охотно передадут русские, смогут создать серьезную угрозу судоходству и даже полностью сорвать систему тылового обеспечения собранных в районе Константинополя турецких дивизий, Гольц-паша принял решение.

Во-первых, Западная армия разделялась на собственно Западную и Албанскую. В последнюю вошли две дивизии, застрявших в районе Приштины, и четыре в самой Албании. Первым было предписано отступать в общем направлении на район к западу от реки Черный Дрин, населенный исключительно албанцами, применяя к оставляемым районам тактику "выжженной земли" (обязательному уничтожению подлежали мосты, средства связи и запасы продовольствия), а вторым — просто "стоять до конца". Западная армия также получила приказ на отступление, конечной точкой которого были назначены Салоники и район к востоку от них, примерно от устья Вардара до устья Струмы. Заняв позиции по этой линии, турецкие войска получали возможность к жесткой обороне, по флангам обеспеченной самым могучим флотом во всем мире. Что позволяло высвободить значительную часть войск Западной армии для Фракийского или Босфорского фронтов. Это было все, что можно предпринять в данный момент.

Второе, третье и четвертое предложения относились более к политике, нежели к чистой стратегии. Во-первых, Гольц-паша считал совершенно необходимым просить Италию перебросить в Албанию два или три армейских корпуса, поддержав их на приморском направлении чьей-нибудь эскадрой (генерал фон дер Гольц считал, что в силу неистребимых итало-австрийских противоречий лучше всего там будут смотреться англичане, но адмирал Фишер заверил его, что не имеет возможности рожать корабли, а всё, что у него есть, уже где-то занято) — конечно, в силу особых отношений между Германией и Австро-Венгрией гораздо более... правильно было бы настаивать на посылке в Албанию австрийских корпусов. Но все австрийские корпуса были УЖЕ ЗАНЯТЫ, в то время как итальянские войска имели ещё множество свободных частей и соединений.

Во-вторых, требовалось как следует, всеми силами Союза, надавить на Грецию. Если её армия займет место между Албанской и Западной армиями Турции, то окружение Трансбалкании станет свершившимся фактом, а длина консолидированного фронта существенно превысит мобилизационные возможности федералов — даже с учетом присоединения всех сербских и болгарских земель и Македонии, которой правительства Сербии, Болгарии и Черногории уже посулили равные с ними права в рамках Федеральной Республики.

В-третьих, с той же целью требовалось воздействовать на Румынию. В способность румын противостоять русским Гольц-паша, успевший повидать эффективность последних как в обороне, так и в наступлении, не верил совершенно... Зато десять — пятнадцать румынских дивизий, ударивших по Добрудже, смогли бы отвлечь от Адрианополя и Кирк-Килиссе достаточное количество болгарских войск, чтобы Фракийская армия могла бы вздохнуть спокойно.

Первая часть плана — касательно отступления турок в Албанию и на плацдарм у Салоник — была выполнена практически безукоризненно. А вот вторая, политическая... Сначала она увязла в паутине неразрешимых противоречий, а потом утонула в болтовне.

8.

Удачное завершение операции "Смеющийся труп" не отменяло того неприятного факта, что в распоряжении Японского Императорского Флота находится пять эскадренных броненосцев и шесть легких крейсеров. ПОКА они врагами не являлись — до 1200 14 августа, когда истекал срок японского ультиматума, русские и японские боевые корабли, повстречавшись в море, вежливо не замечали друг друга. Конечно, англичане настаивали, чтобы японцы тут же, немедленно, отомстили русским за их позор. Но в Токио сидели не такие идиоты, а потому самураи только улыбались и кланялись, улыбались и кланялись... И ни черта не делали. И не намерены были делать — по крайней мере до тех пор, пока англичане не высвободят свою эскадру из превратившегося в жуткую ловушку Вей-Хай-Вей. Или не пришлют некоторое количество броненосцев из состава других флотов — благо броненосцев этих у Англии имелось аж тридцать четыре штуки.

Если вы и ещё кто-то, кто вам не очень-то нравится, действуете "объединенными усилиями", то самым естественным делом для любого разумного существа будет попытка заставить этого несимпатичного кого-то сделать всю работу, а самому тем временем сгрести выигрыш.

Все, в общем-то, просто. Япония имеет шесть броненосных крейсеров и пять эскадренных броненосцев в строю, плюс строящийся на верфи Армстронга в Эльсвике "Mikasa" — заложен в январе 1899, будет спущен не ранее ноября этого года. Средства на строительство ещё двух броненосцев типа "Формидебл" и двух броненосных крейсеров типа "Гарибальди", выделенные согласно "усиленной" программе 1899 года, более известной как "восемь — восемь", уже начали осваиваться английскими и итальянскими верфями, но до готовности ЭБР оставалось ещё три года, и почти столько же — до готовности крейсеров. Два броненосца береговой обороны — "Фусо" и "Чин-Иен" — своему назначению не соответствуют совершенно, поскольку на них обоих будет достаточно и одного залпа русского "Наварина", теоретически числящегося в том же классе.

Для того чтобы осуществить "симметричную" программу, японскую экономику пришлось поднапрячь более чем изрядно. И потерять эти столь дорого обошедшиеся корабли только оттого, что у кого-то там не хватило терпения...

9.

На седьмое августа линейные силы РН были расположены следующим образом.

Два броненосца типа "Адмирал" находились в составе Флота Канала, четыре — в составе Средиземноморского Флота. "Нил" и "Трафальгар" поддерживали действия немецкого флота на Балтике. Учитывая их качество, поддержка эта была в основном моральной, но немцы были благодарны и за это. "Рипалс" и "Резольюшн" входили в состав Флота Канала, остальные шесть броненосцев "R"-серии пугали русский Черноморский флот у Константинополя вместе с двумя из девяти "Маджестиков". Ещё два "Маджестика" застряли в Китае, четыре пугали французский флот вместе с "Адмиралами" и соединенными австро-итальянскими силами, а "Викторьез" оставался флагманом Флота Канала. Новейшие эскадренные броненосцы типа "Канопус" распределялись поровну, по три единицы, между Китаем и Флотом Канала. Два тяжелых крейсера типа "Барфлер", которые у англичан числились броненосцами 2-го ранга, остались в Китае, и один, с лета 1897 года игравший роль флагмана Средиземноморского Флота, как раз проходил через Аден, мимоходом обеспечив Англии установление контроля над Французским Сомали.

Если "Ринаун" и сопровождающая его эскадра перейдет под японский контроль — точно так же, как и собравшиеся в Циндао немецкая, австрийская и итальянская эскадры — что ж... Вот тогда можно будет... попробовать что-нибудь сделать.

Конечно, "цивилизованные" европейцы отказались передавать свои эскадры "узкоглазым мартышкам". И конечно, японцы это предвидели — поскольку по уже указанным выше причинам в гробу видали лобовое столкновение с махиной российского Тихоокеанского Флота. Их вообще гораздо больше привлекали оставшиеся без какой бы то ни было защиты французские владения в Китае и Южных Морях. Также самого пристального внимания заслуживал континентальный Китай, теперь, после начала войны, оставшийся без дипломатической поддержки Парижа и Санкт-Петербурга. Хотя — такое отношение разделяли далеко не все.

Японцы — Армия, Флот и Император — были едины в том, что война с Россией НЕИЗБЕЖНА. Столкновение экономических интересов в Корее и Манчжурии, логика борьбы за источники сырья и рынки сбыта, простейшая геополитика, наконец — все это толкало Империи к войне. Однако же в том, что Япония должна получить помимо ограничения, а желательно — полного уничтожения российского влияния на Дальнем Востоке... Вот здесь начинались расхождения.

Дело в том, что Япония имела перед собой ДВЕ перспективы развития, начертанные неумолимой Госпожой Геополитикой. Первая из них идет от Берингова пролива через побережье Камчатки, острова Курильской гряды, Восточную Японию, Филиппины на Джакарту. Это — Морская дорога. "Лебединый путь". Вторая идет строго перпендикулярно первой и может быть опущена к материку из любой её точки. Это — Западная дорога. Колониально-капиталистический путь.

Для того чтобы двигаться на Север или на Юг — и не факт, что вторая дорога лучше, ведь, в конце-то концов, согласно некоторым гипотезам некогда проданная Александром II Освободителем Аляска всего лишь скромный чуланчик по сравнению с природными богатствами Камчатки — нужен только флот. Но флот поистине могучий, способный на равных поспорить с ведущими европейскими державами. А вот для того, чтобы, завоевав Корею, Манчжурию и Северный Китай, обеспечить японской промышленности рынки сбыта и источники сырья ПРОСТЕЙШИМ путем, необходимо иметь не только флот, но ещё и армию. Как бы там ни было, но население Китая все же превышает 400 миллионов человек, а Россия имеет вторую (если не первую!) в Европе сухопутную армию.

Исходя из первого закона экономики ("всего на всех не хватит!"), Японская Империя должна была выбрать, что она предпочитает — двигаться по линии Север — Юг и развивать ТОЛЬКО флот... или двинуться в Китай и делить экономику надвое, по половинке бюджетного пирожка армии и флоту. Понятно, что у каждого из этих двух путей нашлись свои хулители и свои защитники. Также понятно, что первый путь защищали офицеры Флота, а второй — армейские офицеры.

10.

Проблема, на первый взгляд невинная, заключалась в том, что СЕЙЧАС у владеющих Филиппинами САСШ имелось в строю ровным счетом восемь эскадренных броненосцев разной степени паршивости — это на два океана, между которыми не было прямого сообщения. То есть для того, чтобы перебросить эскадру с Атлантического побережья на Филиппины, американцам придется гнать её вокруг мыса Горн! Или — не хуже того — через Атлантику, Средиземное Море, Суэцкий канал и Индийский океан! Однако планы строительства Панамского канала уже вступили в практическую стадию, и после того, как они будет воплощены в жизнь, Соединенные Штаты смогут свободно маневрировать силами своего флота между театрами. А промышленная мощь САСШ и полное отсутствие потребностей в сухопутной обороне позволят им быстро и безболезненно построить флот любых необходимых масштабов.

Одним словом, имелся ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ шанс прописать янкесам ижицу, пока они ещё так малы, что их запросто можно разложить поперек скамейки. И этот шанс был ПОСЛЕДНИМ — в обозримой перспективе.

Как заметил в личной беседе с группой высокопоставленных офицеров японского флота некий личный представитель некоего КРАЙНЕ высокопоставленного лица Российской Империи, облеченный её ПОЛНЫМ доверием: "Драконов нужно давить маленькими — пока они не выросли и не сожгли весь мир!". Метафора была не совсем понятна японцам — мифология Востока сильно отличается от мифологии Запада, и драконы в ней занимают совсем иное место — но вот едва заметный кивок в сторону как раз проходящей по улице большой группы армейских офицеров был более чем ясен. Соединенные Штаты были далеко не самым опасным драконом из тех, с кем предстояло сразиться Японскому Императорскому Флоту.

Исходя из этого, а также простой мысли о том, что японские корабли, потопленные русскими, не смогут участвовать в кажущейся все более соблазнительной войне за Филиппины — в то время как англичанам придется топить русский Тихоокеанский Флот В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ...

Метод чисто английский — использовать предсказуемость поведения страны, её "национальную паранойю". Так Лондон использовал проблему Эльзаса и Лотарингии против Франции и проблему Черноморских Проливов против России (во время Первой Мировой в ТОЙ реальности). Русофобия Англии была традиционной величиной в Европе — со времен Дизраэли и Берлинского конгресса... или со времен Крымской войны... или даже — со времен Павла I, предложившего Наполеону нанести удар по Британской Империи, прорвавшись через Среднюю Азию и Афганистан в Индию.

И вот этот момент был главным, определяющим в отношениях двух держав. Безумный страх, вызванный этим предложением в Лондоне, предавался следующим поколениям британских политиков как бы по наследству, вызывая обращенную к России столь же безумную ярость.

Этого страха англичане не простят России НИКОГДА.

А уж после того, как на него наложился позор Вей-Хай-Вей...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1.

Оставив в распоряжении командующего Линейной Эскадрой и всем Тихоокеанским флотом вице-адмирала Дубасова крейсера Разведывательного Отряда, Крейсерская Эскадра российского Тихоокеанского флота под командованием контр-адмирала Витгефта покинула бухту Талиенвань утром седьмого августа 1900 года. Флагманом эскадры являлся тяжелый крейсер "Пересвет", в кильватер ему шел "Ослябя", за ним — 1-я рейдерская дивизия в составе легких крейсеров "Рюрик", "Громобой" и "Россия". Вторую колонну составляли бронепалубные крейсера 3-й Рейдерской дивизии "Святая Ольга", "Святая Татьяна", "Аврора", "Паллада" и "Диана". Фрегаты Разведывательной дивизии "Чародейка", "Миледи", "Колдунья" и "Фурия" были развернуты впереди эскадры, а замыкали её шесть СЭТС типа "А", идущие двумя колоннами, и четыре медлительных угольщика "первого броска", скорость которых и определяла скорость всей эскадры.

Вслед за Крейсерской эскадрой Талиенвань покинули и основные силы флота. Адмирал Дубасов знал о том, что до истечения ультиматума остается ещё целая неделя, но рассчитывал, что известие о появлении в Желтом море российских крейсеров вызовет у японцев острое желание повторить шестилетней давности фокус с пароходом "Коу-Чинг" (этот корабль, зафрахтованный китайцами для перевозки своих войск в Корею, был потоплен отрядом японских крейсеров 25 июля 1894 года — без объявления войны). А для того, чтобы известие дошло до Токио самым быстрым и верным образом, Крейсерская Эскадра сразу же по выходе в Желтое Море взяла курс на германскую военно-морскую базу Циндао, собираясь выставить перед ней несколько мин и вообще всячески шуметь и издеваться. И каково же было изумление русских моряков, когда они обнаружили идущие им на пересечение австрийский броненосный крейсер "Кайзерин Мария Терезия", итальянский фрегат "Этна" и немецкий БПКР "Кайзерин Августа"!

2.

Как позже выяснилось, на крейсерах находились направляющиеся в Японию на военно-морскую конференцию австрийский адмирал Конович, итальянский адмирал Казелла и немецкий адмирал Бендеманн. Никто не знает, почему адмиралы предпочитают совершать визиты именно на крейсерах — но такая традиция существует на всех флотах мира. Нужно куда-то адмиралу отправится, и он сразу же орлиным оком выглядает подходящий крейсер. И только в том случае, если крейсера в наличии нет, он со скрипом соглашается на что-нибудь более простое. И несть числа примеров этому — вспомнить хоть недавнюю войну, когда американский адмирал Сэмпсон, командовавший эскадрой, блокировавшей Сант-Яго-да-Куба, отплыл для переговоров с командующим сухопутными войсками генералом Шафтером не на чем-нибудь, а на броненосном крейсере "Нью-Йорк"!

Или — уже из ДРУГОЙ истории — вспомнить визит адмирала Иессена в залив Посьет 2 мая 1904 года, когда адмирал не только использовал в качестве разъездного судна броненосный крейсер "Богатырь", но и настоял на том, чтобы идти в абсолютном тумане на категорически запрещенной всеми наставлениями 10-узловой скорости. Что и привело к тому, что "Богатырь" выскочил на камни у мыса Брюса, распорол себе брюхо и отправился в ремонт почти на год. Ну, и вошедшее во все исторические исследования Второй Тихоокеанской морское сражение у острова Саво 8 августа 1942 года, которое сами американцы называли "Вторым Перл-Харбором" — тогда австралийский контр-адмирал Кратчли отправился на совещание на крейсере "Австралия", результатом чего стало потопление японцами американских крейсеров "Астория", "Куинси" и "Винсенес" вместе с австралийским крейсером "Канберра".

Фрегаты и "Святые сестры" рванулись вперед, словно спущенные с цепи гончие. В этот миг адмирал остро, очень остро пожалел, что на совещаниях не настоял на том, чтобы скоростные крейсера имели вооружение по образцу "эльсвиков" — в результате ни один из его авангардных кораблей не имел возможностей "достать" с предельной дистанции удирающего во все лопатки противника. Теоретически, 254/45-мм орудия нового образца, установленные в полностью электрифицированных башнях с углом возвышения до +35 градусов, могли плеваться 225,2-кг "чемоданами" на дистанцию свыше двадцати двух километров, но фактически это расстояние было почти на треть меньше, несмотря даже на наличие горизонтально-базисных дальномеров, оптических прицелов и системы управления огнем. Хотя стрелять-то можно было начать и со 120 кабельтов. А вот попадать...

Витгефт перестроил свои тяжелые крейсера во фронт, чтобы иметь возможность ввести в действие максимум тяжелых орудий. К сожалению, скорость всех броненосных крейсеров эскадры, а также бронепалубных "богинь" колебалась около 20 узлов — а потому догнать "Августу", имевшую, судя по "Джейну", скорость на полтора узла больше и вдобавок находившуюся ближе всего к Циндао, могли только большие скауты и "Татьяна" с "Ольгой". И только миновав плетущуюся всего лишь с 19-узловой скоростью "Марию Терезию" — пять тысяч триста тонн, четыре дюйма броневого пояса и вооружение из двух 190/42-мм и восьми 6-дюймовых орудий. Голова в голову с ней шла и итальянская "Этна" — первоначально она занимала место в середине колонны, но даже и в 1887 году, когда крейсер только вошел в строй флота, его скорость равнялась всего 18,5 узлов. С тех пор прошло ТРИНАДЦАТЬ лет. Сейчас изношенные машины не могли дать больше 16 узлов — но вооружение из восьми 152-мм пушек выглядело достаточно серьезно для того, чтобы задержать русский авангард до того момента, когда "Кайзерин Августа" укроется под защитой береговых батарей Циндао.

Поэтому когда на отметчике ПУАО "Пересвета" выскочила цифра "90", адмирал скомандовал открыть огонь по головному кораблю противника, в то время как "Ослябе" было предписано вести огонь по австрияку. Русские 254-мм стальные фугасные снаряды образца 1897 года содержали 10% мелинита, а чувствительность взрывателей была настолько велика, что они срабатывали даже от попадания в леера и такелаж — и десятидюймовки тяжелых крейсеров имели скорострельность два выстрела в минуту. Это значит, что на немецкий и австрийский крейсера каждую минуту летело восемь снарядов.

Почти одновременно открыли огонь фрегаты, их 120-миллиметровки начали заплевывать все больше отстающую "Этну" почти с кинжальной дистанции менее десятка кабельтовых. Несколько подотставшие "Святые сестры", скорость которых была узла на полтора меньше, чем у скаутов типа "Ведьма", открыли огонь с небольшим запозданием, которое, впрочем, ни на что не повлияло. Стоявшие на "Этне" армстронговские шестидюймовки картузного заряжания были полностью аналогичны тем, что не спасли "Коссек" у Салоник, и на град снарядов, выпущенных из патронных скорострелок Канэ, они могли отвечать только тремя выстрелами в две минуты.

Все избиения в чем-то похожи друг на друга, и обрушившийся на крейсера Тройственного Союза шквал огня практически ничем не отличался от ураганов, что сокрушали китайские корабли при Ялу или испанские при Сант-Яго-да-Куба. Разве что здесь превосходство одной стороны выражалось в совсем уж запредельных цифрах и характеристиках: три вымпела против четырнадцати, пятнадцать тысяч тонн против ста пяти тысяч, два 190-мм и двадцать восемь 6-дм орудий против восьми 254-мм, восемнадцати 203-мм, ста восемнадцати 6-дм и сорока 120-мм... Да уж, силы были не слишком-то равны!

Это сражение российский флот не прославило.

3.

Обстреляв Циндао главными калибрами тяжелых крейсеров с максимальной дистанции почти в двенадцать миль — за три часа обстрела было выпущено всего чуть более тридцати фугасных снарядов — российская Крейсерская Эскадра выставила на фарватерах базы несколько минных банок и гордо удалилась.

Где-то на границе Желтого и Восточно-Китайского морей основные силы Эскадры опустошили два из четырех угольщиков "первого броска" и отправили их обратно в Порт-Аликс, после чего разделились на два тяжелых и три легких отряда. В состав тяжелых отрядов вошли по одному тяжелому и бронепалубному крейсеру, три СЭТС, один угольщик и два фрегата, в состав легких отрядов — по одному легкому и бронепалубному крейсеру. Эти группы, построенные сильно растянутой по горизонтали буквой W с тремя "легкими" отрядами впереди, направились на юг — к наиболее важным для Британской империи морским путям.

Первый приз был захвачен практически сразу после начала похода — поскольку нужды в "трубах промышленного назначения" (на самом деле "Клан Мактавиш", конечно, вез в Нагасаки неотделанные заготовки стволов для морских орудий) эскадра не испытывала, экипаж и пассажиры были пересажены на СЭТС "Антарктида", а сам пароход затоплен подрывными зарядами. Вскоре фрегат "Миледи" заметил ещё два парохода под английским флагом, один из них, груженый углем, был присоединен к эскадре, а второй, груженый железной рудой для японской промышленности, отправился на дно.

Потом английские пароходы пошли косяком, один за другим, только топить успевай — широко раскинутая ловчая сеть гребла трампы стаями. Уже через четыре дня и без того изрядно загруженные СЭТС были переполнены до такой степени, что возникала серьезная угроза их боеспособности. По счастью, тут под руку крейсерам попались сразу два лайнера, один "Пи & О", а второй "Канадиен Пасифик", поддерживавших сообщение между Китаем, Японией, Канадой и Сан-Франциско — на один из них пересадили уже захваченных пленных, а второй обратили в плавучую тюрьму для новых поступлений.

4.

Японцы так и не соизволили пойматься на русскую удочку. Их флот спокойно стоял в своих базах, не пытаясь и носа высунуть наружу. Да и с чего бы? Ведь официально Япония и Россия пока не находились в состоянии войны...

Между тем Россия не имела никакой возможности задерживать свои крейсера в Восточно-Китайском море — они были созданы совершенно для других целей и эти другие цели их очень и очень ждали. И в Токио это понимали не хуже, чем в Санкт-Петербурге. Поэтому когда в десять часов утра 14 августа, за два часа до истечения срока ультиматума, японский МИД продлил его ещё на неделю, Тихоокеанскому Флоту было приказано "заканчивать концерт".

Получив этот приказ, адмирал Дубасов собрал в кулак Линейную и Крейсерскую эскадры и нанес "визит вежливости" порту Шанхай, входившему в пятерку крупнейших в мире и, безусловно, являвшемуся важнейшим портом Китая. Поэтому его китайцы охраняли особо серьезно — на закупку кораблей для Шанхайской эскадры денег не жалели ни центральное, ни местное правительство. В результате этого в 1897 — 1900 годах эскадра получила десять крейсеров, включая броненосный "Chih Yuan" и считая два минных.

Хотя китайский флот имел единый флаг и единое формальное подчинение, но в действительности он был расчленен на местные эскадры, часто враждебные друг другу. Поэтому НИКТО не рассматривал Шанхайскую эскадру как часть тех же сил, что упорно дрались с европейскими "миротворцами" под Тяньцзинем.

Именно поэтому экипажи стоящих в Шанхае английских речных канонерок "флотилии реки Янцзы" были страшно удивлены, когда китайцы внезапно, без какого бы то ни было предупреждения, открыли огонь по их кораблям. А уж как они удивились, увидев поднимающиеся вверх по реке Вампу русские крейсера...

Операция, ставшая результатом совместных действий Управления Местных Кадров КВЖД и военно-морской разведки, позволила России включить в состав подчиненной Объединенному Флоту китайской Северной эскадры четыре канонерских лодки, четыре отменных "шихаусских" миноносца, американской постройки броненосный крейсер, получивший имя погибшего при Ялу "Chih Yuan" (10 тысяч тонн, 2хIIх203/45+2хIх203/45 и десять 120/45), три германской постройки фрегата в три тысячи тонн типа "Хай Юнг" с вооружением из трех 150-мм и восьми 105-мм орудий (и те, и другие — в 40 калибров), четыре очень неплохих бронепалубных крейсера "эльсвикского" типа: два корабля 1-го ранга типа "Хай Тьен" в 4,5 тысячи тонн, с восьмидюймовым главным калибром и десятью 120-мм скорострелками в 45 калибров, и два 3-го ранга типа "Чао Хэ", вооруженные двумя шестидюймовками и четырьмя 102-мм. Минные крейсера типа "Киен Вей" при водоизмещении в девять сотен тонн имели двадцать три узла скорости, вооружение из одной 100-мм, трех 65-мм и 6х37-мм пушек и двух торпедных аппаратов.

5.

Теперь в распоряжении адмирала Дубасова имелось общим счетом четырнадцать крейсеров, включая корветы. Эти силы были разделены следующим образом: в состав 3-го дивизиона Разведывательного отряда включили китайский "Чих Юан", а "Тарантул" и два "малых эльсвика", способных выдать двадцать три узла, составили 4-й дивизион. Германской постройки фрегаты стали 5-м, а вооруженные восьмидюймовками "большие эльсвики" — 6-м. Французские крейсера "D'Entrecasteaux" и "Сесиль" являлись всего лишь "союзным" подразделением — французы наотрез отказывались подчинять свои корабли русским адмиралам.

Мобилизованные доброфлотовские и ропитовские сухогрузы в шесть — восемь тысяч тонн с набитыми углем и минами трюмом и крайне экономичными машинами, не способными, однако, выдать более 11 — 12 узлов, были отпущены для самостоятельного крейсерства. Эти корабли благодаря имеющемуся на борту запасу угля могли пересечь без остановок Тихий Океан, а шесть 152/45-мм или восемь 120/45-мм орудий придавали крайнюю убедительность их требованиям остановится. В рейде они должны были полагаться не на скорость — которой у них не было — а на скрытность и неожиданность. И ещё — на три сотни якорных мин, ждущих своего часа в их трюмах.

6.

17 августа, имея запас угля, достаточный для задуманного перехода, Крейсерская эскадра собралась в компактный строй, ушла с оживленных морских трасс и повернула на юго-восток. В ночь с 4 на 5 сентября корабли проскользнули между островами Бали и Ломбок.

После стоянки на острове Сималур, где были опустошены трюмы четырех самых медлительных угольщиков, тут же и затопленных, эскадра начала рейд по Бенгальскому заливу. Ядро — два тяжелых и три легких крейсера, шесть СЭТС, угольщики и превращенные в плавучие тюрьмы лайнеры — находилось в 15 — 20 милях позади идущих строем фронта бронепалубных крейсеров и скаутов. Линия крейсеров, растянувшаяся почти на сорок миль, сгребала с морской поверхности по три десятка кораблей в день — такие потери, естественно, не могли остаться незамеченными со стороны англичан, и оперативному соединению приходилось менять район охоты практически ежедневно.

22 сентября нанесла первый удар и тяжелая эскадра — пять броненосных крейсеров обстреляли Калькутту, истратив в общей сложности сорок семь 254-мм, девяносто шесть 203-мм и более трех сотен 6-дм снарядов. После чего спущенные с кораблей моторные катера высадили десант, взорвавший маяки и створные знаки, захватили прямо в гавани два груженых углем парохода и выставили в акватории порта четыре с лишним десятка мин. Завершающим аккордом стало выведение на фарватеры порта трех лайнеров, использовавшихся в качестве плавучих тюрем, и открытие кингстонов — лайнеры тонули медленно, так что людей спасли всех. А вот фарватеры спасти не успели — две туши на десять тысяч тонн и одна в двенадцать тысяч перегородили их напрочь. Обстрел Калькутты вызвал в Индии и Великобритании настоящий шок, а уничтожение маяков, минирование гавани, блокирование фарватеров затопленными пароходами и уничтожение угольных терминалов полностью расстроило работу порта на шесть с лишним недель!

Спустя неделю атаке подвергся город и порт Мадрас — однако здесь не обошлось без проблем, поскольку в гавани находилась загружавшая уголь английская эскадра, собранная как раз для охоты на крупного зверя. В состав эскадры, получившей название 2-го отряда охотников, входили эскадренный броненосец "Илластриес", тяжелый броненосный крейсер "Ринаун" (сами англичане классифицировали его "эскадренным броненосцем 2-го ранга"), новейший легкий крейсер "Абукир", бронепалубные "Гладиатор", "Радуга", "Сапфо", "Эндимион", "Эдгар", "Астрея", "Пионер", "Юнона" и "Изис". Также в порту находился изрядно устаревший броненосный крейсер "Галатея".

"Илластриес" относился к числу девяти первоклассных броненосцев типа "Маджестик", составляющих вместе с шестью "Канопусами" первую линию британского флота. И хотя, имея скорость хода в 17 узлов, этот корабль вряд ли мог ДОГНАТЬ русские крейсера — зато его присутствие полностью уравнивало шансы в бою. "Ринаун" по вооружению был полностью аналогичен русским "Пересветам", крейсера типа "Абукир", будучи, в принципе, ответом на итальянские "эскадренные" крейсера типа "Гарибальди", несли два 234/40-мм орудия в одноорудийных башенных установках и двенадцать шестидюймовок и были вполне на равных с русскими крейсерами типа "Рюрик" в бою один на один. "Галатея", спущенная на воду в 1887 году, имела тот же главный калибр, но не в башенных, а в щитовых установках, и на две шестидюймовки меньше — точно также, как бронепалубные "Эндимион" и "Эдгар". Остальные корабли довольно пестрого собрания бронепалубных крейсеров включали три "стандартных" БПКР русской классификации — "Юнона", "Изис" и "Гладиатор", по одиннадцати 152-мм пушек. "Радуга", "Сапфо" и "Астрея" относились к "эльсвикским" скаутам — 2х152/40-мм и 6 — 8 120-миллиметровок. "Пионер" был корветом с вооружением из четырех 120-мм и четырех 76-мм орудий.

Суммарно англичане имели 4х305, 4х254-мм, 8х234-мм, 103х152-мм и 24х120-мм орудий на 13 боевых кораблях общим водоизмещением девяносто пять тысяч тонн. С учетом броневой защиты "Илластриеса" и "Абукира" сила если и не превосходящая, то уж во всяком случае равная. Даже мимолетная стычка с одним из трех "отрядов охотников" (ещё два были развернуты вокруг "Принца Георга" с броненосным крейсером "Левиафан" и "Юпитера" с броненосными крейсерами "Кресси" и "Sutlej") должна была обойтись русским дороговато. Бой в таком отдалении от родных вод, баз и судоремонтных заводов кончится повреждениями, как минимум значительно снижающими боеспособность эскадры — поскольку отремонтировать покалеченные корабли будет негде. Как максимум — корабли получат повреждения, снижающие их скорость, и будут настигнуты эскадренным броненосцем.

Английский адмирал Джексон, командовавший отрядом, прекрасно это понимал — тем более что с середины сентября Адмиралтейство забрасывало его телеграммами, почти истерически требуя непременно и обязательно вступить в бой с противником сразу же после его обнаружения. Так что адмирал приказал эскадре разводить пары, невзирая даже на то, что выходящие из гавани Мадраса корабли НЕИЗБЕЖНО окажутся в фокусе огня всех тяжелых кораблей русской эскадры. Но все же... внимание тяжелых крейсеров требовалось как-то отвлечь. Именно поэтому первым на фарватере показался "Пионер". На этот раз полностью соответствующий своему названию. За ним шла старушка "Галатея" — отличный объект для русских десятидюймовок.

Сразу же по выходе из порта шедший вслед за "Пионером" и "Галатеей" эскадренный броненосец "Илластриес" подорвался на трех минах подряд и был добит фугасами русских десятидюймовок.

Как выяснилось позднее, командующий Крейсерской эскадрой контр-адмирал Витгефт, получив на одном из захваченных кораблей, вышедших из Мадраса, информацию о том, что в нем стоит английская эскадра, решил применить к ней несколько модифицированный план "Запретный Плод", который ТОФ так и не удалось воплотить в жизнь в Вей-Хай-Вей. Русские выставили на фарватере минное заграждение, рассчитанное именно на тяжелые корабли, а ночь и незначительные размеры моторных катеров помешали обнаружить это своевременно.

После десятиминутного боя с русскими броненосными крейсерами "Галатея" загорелась и была вынуждена выбросится на берег, отказавшийся спустить флаг "Пионер" сопротивлялся до последнего и был показательно, как на учениях, расстрелян главными калибрами "Громобоя" и "Рюрика". Не решаясь выйти из порта без информации о глубине, на которой были установлены мины, "Абукир", "Эдгар" и "Эндимион" не смогли вступить в бой, поддержав своих товарищей только огнем орудий главного калибра прямо из гавани. "Астрея" же не имела такой возможности в принципе — атака на три броненосных крейсера и два эскадренных броненосца (пусть даже и второго ранга!) одного бронепалубного крейсера отдавала настолько явным безумием, что на это не решились даже известные своей храбростью на море англичане.

Русские обстреляли город и порт десятидюймовками главного калибра, потратив на это в общей сложности около восьмидесяти снарядов, и растворились в морских далях. Англичане потеряли эскадренный броненосец второго ранга, два бронепалубных крейсера и изрядный кусок престижа.

7.

На остальных морских театрах военных действий в августе и сентябре царило относительное спокойствие. Тихоокеанский флот провел только одну операцию — она называлась "Цирк Проклятых" и заключалась в переброске в район Дагу 1-й и 3-й пехотных дивизий Маньчжурской армии, усиленных монгольской кавдивизией "Темучин".

Хорошо вооруженная иррегулярная конница — одна из самых страшных вещей на войне. И после того, как "шоковые" атаки сомкнутым строем больших кавалерийских масс отошли в прошлое под огнем пулеметов и градом шрапнелей, её превосходство над "регулярной" кавалерией стало и вовсе неоспоримым. С того момента, как монгольские всадники появились в районе Тяньцзиня, интервенты оказались окружены буквально тучами легких войск, лишившись всякой возможности узнать что-либо, произошедшее вне их расположения. "Разъезды не отваживались выходить из лагеря, и более сильные части также не могли прорвать окружавшей завесы, скрывавшей врага и его действия". Группы всадников из дивизии "Темучин" шныряли кругом лагеря, прогнать или разбить их было совершенно невозможно, так как "они быстро уходили при приближении превосходящих сил, но также быстро и возвращались, когда прекращалось преследование". А иногда — для разнообразия — преследователи попадали в пулеметно-минометные засады. Русское слово "тачанка" вскоре стало нагонять на интервентов буквально ужас — как бороться с тактикой "пулеметного удара", они не знали, а бороться, между тем, было совершенно необходимо! "Фуражировки производились не иначе, как целыми полками; все письма и приказания перехватывались", вообще какая-либо связь и сообщение сделались благодаря присутствию на театре монгольских всадников совершенно невозможными. А невозможность ведения регулярной разведки привела к тому, что интервенты постоянно подвергались совершенно неожиданным атакам хорошо вооруженных отрядов ихэтуань и отдельных подразделений китайских регулярных войск — а когда они пытались на эти атаки отвечать, то натыкались на оборону превосходно выученных русскими бригад и дивизий Маньчжурской армии, что приводило только к большим потерям, но не имело никакого реального смысла: армия, собранная в районе Дагу — Тяньцзинь, все равно была стратегически изолирована до тех самых пор, пока русские владели Желтым морем!

Единственным мыслимым подкреплением для неё могли быть только английские морские отряды — в том случае, если британцы решаться их сформировать из экипажей запертых в Вей-Хай-Вей крейсеров и броненосцев. Однако вряд ли Лорды Адмиралтейства окажутся глупы настолько, чтобы бросать своих моряков в мясорубку сухопутной бойни. А даже если бы и решились — то, что отряды ихэтуань не атаковали периметр английской военно-морской базы, ещё не означало, что их там вовсе не было. На самом деле — было, и куда как больше, чем англичанам виделось в самых страшных ночных кошмарах.

Хотя... вряд ли англичанам снились отряды ихэтуань. Они их вообще не рассматривали в качестве серьезного противника — даже того уровня, как, скажем, восставшие последователи Махди в Судане.

Поэтому переброска трех японских дивизий, первоначально предназначенных для штурма Пекина, не к Дагу, а в район Шанхая, который, после атаки Шанхайской эскадры на английские, французские и американские канонерки, также превратился в зону боевых действий, англичанами был воспринять как минимум неоднозначно. На самом деле маркиз Солсбери и его правительство были просто в бешенстве! Также взбешены этой операцией оказались американцы, немцы, итальянцы... даже ничтожные португальцы, флот которых вообще не имел мореходных броненосцев — и те начали засыпать Токио нотами с выражением решительного протеста.

Но все было напрасно — легко преодолев чисто формальную оборону войск китайского провинциального правительства, японские дивизии вышли на оперативный простор и начали наступление в общем направлении на Пекин.

К началу октября в районе Шанхая находилось уже более 100 тысяч японских войск.

8.

К началу августа 1900 года самыми тяжелыми кораблями Балтийского Флота Российских Имперских ВМС являлись три бронепалубных крейсера: "Штандарт" и "Полярная Звезда", по совместительству исполнявшие обязанности Императорских яхт, и фрегат "Светлана", также начинавший в качестве яхты. Ещё в строю находились два минных крейсера, "Абрек" и "Берсерк", и четыре дивизиона мореходных миноносцев типа "Сокол". Кроме этого, имелись ещё три канонерских лодки.

Понятно, что противостоять даже одному только немецкому флоту, включавшему четыре эскадренных броненосца типа "Бранденбург" и пять броненосцев типа "Кайзер", а также восемь БРБО типа "Зигфрид", русский БалтФлот не мог В ПРИНЦИПЕ.

Поэтому пока что основным действующим подразделением БФ была Минная Эскадра: три переоборудованных в минзаги крейсера 1-го ранга — "Ладога" (бывший "Минин"), "Нарова" (бывший "Генерал-адмирал") и "Онега" (бывший "Герцог Эдинбургский"), составляющих 1-ю её Дивизию, были способны нести и выставлять 2418 мин образца 1898 и 1899 годов, 2-я и 3-я Дивизии, состоящие из четырех переоборудованных пароходов каждая ("Ильмень", "Лена", "Ловать", "Мста"; "Свирь", "Терек", "Хопёр", "Урал"), добавляли к этому ещё 2597 мин. В первый же день войны минные силы Балтийского Флота начали выставлять Передовое Минное Заграждение — протянувшись от мыса Ханко до острова Осмуссаар, оно преграждало вражеским кораблям путь вглубь Финского залива. Фланги заграждения прикрывали береговые батареи и таящиеся в шхерах и между островами Моонзундского архипелага миноносцы, эсминцы и торпедные катера. Само заграждение патрулировалось вооруженными рыболовными траулерами и подобными им вспомогательными кораблями, поддержку которым могли оказать крейсера и броненосцы береговой обороны.

Для ведения наступательной минной войны — постановки заграждений на вражеских фарватерах — в первый день войны русские использовали замаскированные минзаги, однако вскоре они были вынуждены отказаться от этого метода: Балтика буквально кишела немецкими миноносцами, минными крейсерами, сторожевиками и вооруженными траулерами, избежать их внимания ПОЛНОСТЬЮ было невозможно. Поэтому командование БалтФлота положилось на скорость и вооружение, а не на маскировку — начиная уже с середины августа для постановки минных заграждений во вражеских водах использовались только быстроходные корабли: крейсера "Штандарт" и "Светлана", минные крейсера и миноносцы типа "Сокол". Последние могли нести и выставлять не больше, чем по дюжине мин за раз, зато обнаружить или догнать их было практически невозможно.

Единственным исключением стала проведенная 22 августа операция по блокированию Кенигсберга и устья Вислы — тогда к берегам Восточной Пруссии отправилась Минная Эскадра в полном составе, а для её обеспечения был задействован весь Балтийский Флот. Эта операция должна была войти в мировую военную историю как одна из самых рискованных — если бы навстречу БФ попался немецкий флот, к закату 22 августа от всех русских военно-морских сил на Балтике остались бы одни только воспоминания... Ну, и ещё — плавающие по воде обломки.

9.

Однако уже вскоре положение должно было измениться: в Петербурге в разных стадиях достройки находились пять первоклассных броненосцев типа "Цесаревич". Эскадренный броненосец "Орел", головной корабль серии, был заложен в эллинге ССЗ "Галерный остров" в мае 1898 года. "Победа", последний из четырех остальных — "Бородино", "Слава", "Князь Суворов" и "Победа" — в сентябре 99-го.

Головной же корабль проекта, заложенный в сентябре 97-го на верфи "Forges & Chantiers de la Mediterranee" в Тулоне, был спроектирован самим Лаганем — тем самым, построившим чилийцам броненосец "Капитан Пратт". Переделки проекта были минимальны и в основном касались конструкции орудийных башен: вместо спроектированных французом круглых "барабанов" русские устанавливали разработанные для броненосцев типа "Выборг" многогранные башни с рациональным наклоном лобового и боковых листов — что увеличивало сопротивляемость брони на 30% при сохранении того же веса. Причем башен на "Цесаревиче" и его систершипах было гораздо больше, чем обычно: 12х6-дм орудий были размещены Лаганем в двухорудийных башнях с вынесением средних башен на бортовые срезы — что дало им угол обстрела в 180о и позволило в носовом или кормовом залпе, помимо двух 12-дюймовок, задействовать ещё и восемь 152-мм пушек. На крышах полностью электрифицированных башен конструкции Металлического Завода были установлены 75-мм противоминные орудия — по одному на башнях среднего калибра и по две — на 12-дюймовых. Всего броненосцы несли десять 75/50-мм орудий и столько же 37-мм автоматов на надстройках. Ещё четыре 37-мм автоматических пушки стояли на моторных катерах.

За счет увеличения водоизмещения до практически максимальных 15 килотонн, позволившего увеличить количество котлов в полтора с лишним раза, перехода на чисто нефтяное отопление котлов, избавления от тарана и общего улучшения обводов максимальная скорость ЭБР типа "Цесаревич" теоретически должна была превысить 20 узлов — это при двенадцатидюймовом броневом поясе! Каждая башня ГК имела собственный 2,4-метровый горизонтально-базисный дальномер — это помимо пятиметрового дальномера на вознесенном над рубкой командно-дальномерном посту. Оптические прицелы и современная система управления огнем позволяли уверенно вести бой на дистанции до 80 кабельтов!

Самые новейшие немецкие эскадренные броненосцы, как уже вошедшая в строй пятерка ЭБР типа "Кайзер", так и только ещё строящаяся пятерка типа "Виттельсбах" (три заложены осенью 1897 года, два — весной 1898-го), уступали "Цесаревичам" по всем параметрам, кроме количества орудий среднего калибра — однако, по всей вероятности, восемнадцать шестидюймовок все же не компенсировали снижения главного калибра со стандартных двенадцати дюймов до 240 мм.

Именно перспектива столкновения с эскадрой "Цесаревичей" вынудила немцев поторопиться с закладкой новой серии броненосцев — ЭБР типа "Брауншвейг" по проекту имели уже четыре 280-мм пушки и четырнадцать 170-мм орудий. Ради этого они даже заморозили финансирование последних двух "Виттельсбахов" — они были спущены на воду только для того, чтобы освободить стапеля, на которых тут же были заложены корабли новой серии.

Русские спешили тоже — в сентябре 99-го, едва успев спустить на воду "Палладу", в эллинге Путиловской верфи заложили новый корабль — тяжелый крейсер "Адмирал Ушаков". Месяцем позже, спустив "Диану", там же заложили второго "Адмирала" — тяжелый крейсер "Адмирал Лазарев".

Кроме них, в постройке и достройке находились шесть мореходных миноносцев типа "Алебарда", шестнадцать эсминцев типа "Разящий", шесть корветов типа "Тайфун" и два фрегата типа "Фурия" — все эти корабли имели между собой очень много общего. Для начала — все они были оснащены турбинными двигательными установками. Все они имели чисто нефтяное отопление котлов. И все они были вооружены орудиями новой системы вооружений — длинноствольными, полуавтоматическими, очень часто — спаренными: оба ствола помещались в одной неразъемной люльке. 76/60-мм орудия миноносцев и 87/60-мм орудия эсминцев были оснащены дульными тормозами и автоматическими установщиками трубок.

Завершались испытания экспериментальной подводной лодки "Садко" — её конструкция была достаточно примитивной, но все же имела и кое-какие плюсы. После многочисленных катастроф на экспериментальных торпедных катерах — взрывы паров бензина на них унесли столько жизней, что корабли опытового дивизиона получили неофициальное прозвище "Вдоводелов" — моряки решительно отказывались даже думать о том, чтобы заказать боевой корабль с бензиновым двигателем. Поэтому "Садко" имел гораздо более перспективную дизель-электрическую силовую установку — четыре дизель-генератора по 125 л.с. и два электромотора по 190. Вооружение состояло из двух обычных трубчатых торпедных аппаратов в носу и ещё четырех решетчатых аппаратов Джевецкого на верхней палубе — всего залп мог состоять из шести 456-мм торпед "45/99", чего с гарантией хватило бы ЛЮБОМУ броненосцу. Дополнялись торпеды 76/16,5-мм пушкой МДП-98 и 37-мм автоматом "Максим — Меллер".

10.

Черноморский флот также особой активностью не отличался — в первую очередь потому, что сразу по завершении операции "Гроза" его начали активно переформировывать. Уже к началу сентября в составе ЧФ осталось всего два эскадренных броненосца и один броненосец береговой обороны: флот новорожденной Трансбалканской Федерации получил броненосцы "Екатерина II" и "Синоп", поставленные на грунт "Чесма" и "Георгий Победоносец" вообще не рассматривались как боевые корабли, а барбетный броненосец "12 Апостолов" был перечислен в класс БРБО — броненосцев береговой обороны.

Кроме двух ЭБР трансбалканским ВМС были переданы четыре канонерских лодки типа "Черноморец" и два тральщика типа "Фугас".

Сведенные в единую группу корабли эскадры БО — оставшиеся в строю канлодки "Донец" и "Запорожец", две ДКЛ и новый броненосец — были направлены в Батум, откуда они могли действовать против приморского фланга турецкого Кавказского фронта.

Заложенные в феврале и октябре 1897 года "Иоанн Златоуст" и "Евстафий" являлись дальнейшим развитием черноморских броненосцев типа "Три Святителя". От предыдущего корабля серии они отличались только увеличением высоты борта в носовой части (что улучшило мореходность и позволило орудиям носовой башни вести огонь при встречной волне) и усиленным бронированием и вооружением — в дополнение к четырем 305/40-мм и двенадцати 152/45-мм орудиям "Евстафий" и "Иоанн" получили ещё по четыре восьмидюймовки. Башни главного калибра имели ту же конструкцию, что и башни ГК броненосцев типа "Цесаревич", вся среднекалиберная артиллерия размещалась в казематах.

В июле и августе 1899 года в Николаеве были заложены броненосцы "Измаил" и "Очаков". И вот они были радикально новым словом. Их конструкция являлась дальнейшим развитием предшествовавшего проекту "Цесаревич" типа "Полтава" — за счет водоизмещения, выросшего на пять с лишним тысяч тонн, четыре размещенных по бортам башни получили восемь 254/45-мм орудий. Корпус "богатырей" переходил от очень высокого борта в носу к срезанному чуть ли не до мониторного уровня в кормовой части — что позволило, сохранив возможность носовой башни ГК вести огонь в любой шторм, слегка сократить верхний вес и общее водоизмещение. Это было необходимо потому, что размещение 4хIIх10/45-дм орудий в сочетании с требующейся "океанскому" броненосцу скоростью, запасом топлива, бронированием etc., вызвало увеличение водоизмещения аж до 18 тысяч тонн! Противоминная артиллерия состояла из шестнадцати трехдюймовых полуавтоматических "шестидесяток" и двенадцати 37-мм автоматов — включая четыре на моторных катерах.

В декабре 1899 года на соседнем с "Очаковым" стапеле был заложен тяжелый крейсер "Адмирал Спиридов", однотипный с балтийскими "Ушаковым" и "Лазаревым" и являющийся повторением проекта ЭБР типа "Измаил" с уменьшенными калибрами вооружения и усиленной за счет этого энергетикой. Уменьшив калибр ГК и СК на два дюйма, т.е. заменив 2хIIх305/40+4хIIх254/45 на 2хIIх254/45+4хIIх203/45, русские смогли установить на "Адмиралы" двадцать восемь новейших водотрубных котлов Бельвиля, доведя мощность паровых машин до двадцати тысяч лошадиных сил, а скорость — до двадцати двух узлов.

Кроме этих кораблей, в достройке в Николаеве находился КРЛ "Варяг" — однотипный с достраивающимися на Балтике "Витязем" и "Воином", крейсер относился к "боевому" типу и нес двенадцать 45-калиберных восьмидюймовок: четыре в двух электрифицированных концевых башнях и восемь — в одиночных бортовых казематах, равномерно расположенных между надстройками.

Конак — сербский королевский дворец.

Сербский парламент.

Предмостные укрепления.

120х7,7-см пушек, 24х10,5-см гаубицы, 16х15-см гаубиц, взятые через куб калибра, аналогичны 338х75-мм французским пушкам, которых французский АК и бельгийская "дивизия" имеют по 120 штук. Соотношение — 2,78.

1889 — 252 тыс., 1890 — 257 тыс., 1891 — 257 тыс., 1892 — 258 тыс., 1893 — 255 тыс., 1894 — 266 тыс., и 1895 — 262 тысяча человек.

Резервные части были разделены на "войсковые" и "территориальные" в 1897 году.

И его, и "Потемкина" строило Николаевское Адмиралтейство, которое одновременно с этим модернизировали. Неудивительно, что ни корабли, ни модернизация не удовлетворяли своими темпами.

Зарубежная классификация крейсеров имела только две, в лучшем случае три позиции. И русские изыски, делившие этот класс на пять рангов, казались многим совершенно излишними.

Официально — Черноморский имени адмирала Ушакова Морской Кадетский Корпус.

Корабль Его (Её) Величества, сокращенно КЕВ, или, по-английски, HMS — общепринятое обозначение боевых кораблей британского королевского флота.

"jolly rouge" (фр.) — "веселый красный", прозвище красного флага, который должен поднимать на стеньгах любой корабль, ведущий бой или стрельбу (на учениях и т.д.). Отсюда, как следствие неправильного перевода — "Веселый Роджер".

Кабельтов — 1/10 английской морской мили, 185,2 метра.

Российское Акционерное Общество Электро-Технических Заводов.

Черноморские КЛ серии получили наименования по казачьим войскам.

Дословно — "флот в бытии" или "существующий флот". Общеупотребительное обозначение концепции, в краткой формулировке звучащей приблизительно следующим образом: "Флот оказывает влияние [на политику и стратегию] самим фактом своего существования". Концепция "fleet in being" обычно противопоставляется концепции "морского могущества", утверждающей неизбежность победы сильнейшего флота.

Дивизия низама (турецкой регулярной армии) состояла из трех полков в три батальона и отдельного стрелкового батальона, артполка (4 батареи, 24 орудия) и кавалерийского полка (3 эскадрона).

Резервные.

В морской терминологии конца XIX века "минным катером" именовался корабль до 25 тонн. Корабль от 25 до 100 тонн назывался "миноноской", от 100 до 200 тонн и с двухвальной двигательной установкой (ДУ) — "миноносцем".

"Молодая Школа".

"Так и представляешь себе утлый угольный миноносишко, который где-то в районе Азорских островов гонится за "Лузитанией", "держась вне пределов видимости"". No Больных А. "Морские битвы Первой мировой: Схватка гигантов". — М.: ООО "Издательство АСТ", 2000. — С.36

Принято считать, что армия мирного времени не должна превышать 1% совокупного населения страны, иначе в её экономике начинается кризис. Максимальный мобилизационный ресурс — 10% населения.

Ирредентизмом именуется борьба за воссоединение разделенных государственными границами этнических общностей. Греки именовали свою борьбу "энозис", сербы и болгары — "чет" (отсюда — четник).

Ройял Нэви — Royal Navy — Королевский Флот. Общепринятое обозначение ВМС Великобритании.

Полностью формулировка звучит "увольнение с правами, без претензий, без объяснения причин". Неофициально такая отставка именуется "уходи или посадим".

Английский морской ежегодник "Jane's Fighting Ships", пользующийся славой самого авторитетного справочника по боевым кораблям мира.