Под небом голубым

Клиний III не находил оправданий для Глеба Рысева. Он стыдился его.

Глеб-Клиний впал в тяжелое, но спасительное для его рассудка, забытье.

Эльдара, покусывая губу, прислушивалась к буре, что обрушилась на человека, которому пришлось столкнуться со столь жестокой правдой о самом себе. Ей, в отличии от Глеба-Клиния, не представлялось всё уж столь ужасным и непреодолимым. Девушка-ведунья давно почувствовала присутствие затаённой личности в глубинах подсознания Клиния. Время от времени она проявлялась в нём неожиданным умением и способностями, приступами глубокой задумчивости, когда он безуспешно пытался уловить ускользающие воспоминания.

Алькадо ничего не стал скрывать от пришедшей к нему с вопросами Эльдары. Та, что сумела почувствовать, имела право знать. Он рассказал ей о Гнидии и, так долго длящемся между ними противостоянии.

Хранитель и ведунья, с тех пор, вдвоём оберегали Клиния от, исходящей от Гнидия, злобы. Эльдара даже, слегка, приобщила Клиния к магии, что и дало ему возможность позвать её на помощь.

Но слишком рано узнал Клиний правду о себе! В любом из миров неопытная юность строга и бескомпромиссна, её приговор жесток и несправедлив. Умение понять и простить приходит с осмыслением собственных грехов и ошибок. Юный Клиний, бережно опекаемый всеми, не готов был к встрече с самим собой.

И вот теперь он погибал. Эльдара ощущала это.

Глеб-Клиний вынырнул из забытья. Он уже не спал, но не решался открыть глаза, ища спасения в беспамятстве сна. Потом его глаза широко распахнулись.

Он увидел сидящую рядом Эльдару. Ей, ведунье, конечно же, всё известно. Так отчего же она улыбается? Ей не противно иметь с ним дело? Хотелось кричать и плакать, хотелось умереть.

-Так не годится, — голос Эльдары прозвучал веско и строго.— Глеб Рысев сильный человек и Клиний достаточно смел, что бы принять действительность, не прячась от неё и не отвергая.

-Ты не предашь Акедонию и нашу дружбу! Ты не посмеешь умереть!— вот теперь Эльдара почти кричала, и слёзы катились у неё по щекам.

Клиний не верил своим глазам. Девушка казалась беспомощной и испуганной.Он сделал над собой усилие и поднялся с постели. Пусть Эльдара и была старше, но Клиний всегда стремился защищать свою подружку. Волшебство волшебством, но и его мужская сила обычно приходилась кстати.

Больше других качеств Клиния ценила Эльдара его способность забывать о себе, когда он видел, что кто-то нуждается в его помощи. Вот и сейчас, он поспешил успокоить её. Усадив девушку в кресло, он сел рядом и, держа её руки в своих, сказал:

— Я отчаянно запутался в темных лабиринтах своего разума. Ты для меня сейчас— нить Ариадны. На тебя вся надежда.

-Ты сказал "нить Ариадны"?Что ты имел ввиду?— вытирая слёзы, с любопытством спросила Эльдара.

-Я расскажу тебе эту историю, и много других,— грустно улыбнулся Глеб-Клиний,— но сейчас твоя очередь рассказать мне обо всём.

— Конечно,— Эльдара облегчённо вздохнула.— Ты здесь потому, что иначе б в Акедонии воцарилось зло. Оно бы сожгло эту землю, испепелило сердца людей. Алькадо вступил в спор с судьбой и похитил твою душу. Он не отдал её Миру развоплощённых душ, а увёл за собой из твоей реальности в эту реальность.

-Глеб Рысев, по понятиям акедонцев, довольно никчемный человек. Зачем понадобился я этой благословенной земле? Чем смогу быть ей полезен? Ты не представляешь, Эльдара, какая пропасть разделяет наши миры! Акедония -чистая мечта, которой не достойны мне подобные!

-А ведь я не ошибся в нём, Эльдара!— произнёс Алькадо, бесшумно и внезапно появившийся в императорской спальне.

-Да, Хранитель!

-Я расскажу тебе о сыновьях Клиния Справедливого, мой мальчик,— обратился к юноше Алькадо. -Ты должен узнать эту печальную для Акедонии историю, и никто лучше меня не поведает тебе её.

-Разве у этого императора был не один сын, Тиссий?

— Нас было трое. Императрица, и правда, имела одного ребёнка, ставшего со временем императором. Но та, кого зовут Просветлённой, тоже родила Клинию Справедливому двоих сыновей, старшего — Гнидия, и младшего -Алькадо, то есть, меня. Дети Файены увидели свет раньше, но, будучи рождёнными вне брака, не могли претендовать на Акедонский престол.

-Сколько тебе лет, Хранитель?!

-Много мальчик, очень много, но над такими как я и Гнидий время не имеет той власти, что над прочими людьми.

-Гнидий жив?

-Не только жив, но и упорно пытается добиться власти над Акедонией. Ради этого Гнидий впустил в себя зло, что долгие века обитало под сенью Печального леса. В нём клокочет обида и ненависть, его душа почернела и жаждет опустошить, развратить, погубить акедонцев. И только ты стоишь между ним и вожделенным троном.

— В моём мире люди редко любуются небом, они спешат взять и неохотно расстаются даже с ненужной ветошью. Чем я лучше твоего брата, Алькадо?

— Твоё сердце не высушено злобой, тебе чужда зависть, и ты очень хорошо знаешь, чем обернётся для Акедонии победа Гнидия, ведь в подобном аду ты уже пожил.

-Я всё рассчитал верно, Клиний, вот только, слишком рано ты осознал себя, как Глеб Рысев— житель другого мира. Твоя душа не успела срастись с Акедонией, напитаться ею.Случись это, ты бы смог сознательно противостоять Гнидию, как никто другой, отчётливо сознавая, от какой беды стремишься защитить нашу дивную Акедонию.

— Тошно, когда для множества людей, подобно звону пустой жестянки, звучанье слов "честь", "Родина".В мире, где тлеют, а не горят сердца, паршиво и жить и умирать. Не знаю, смогу ли я помочь, но как бы меня не звали, Клинием или Глебом, я не предам Акедонию. Я не предам её, Алькадо!

Глеба -Клиния подхватил стремительный поток, когда нет времени на праздность, и множество неотложных дел требовательно заявляют о себе. Он учился быть императором, старательно и упорно. Ему приходилось преодолевать сопротивление уставшего тела и бунтующего, порой, разума.Но как же нравилось Глебу Рысеву, всё происходящее с ним!

Его учил Алькадо. Наставляла Элеонора. Тайком от Хранителя, приобщала к запретным знаниям Эльдара.

Связь между ним и ведуньей крепла с каждым днём. Они всегда хорошо понимали друг друга, но сейчас появилось нечто большее. Возможно от того, что однажды, догадавшись о желании девушки, получше понять тот мир, из которого он явился, Глеб позволил Эльдаре погрузиться в его сознание.

-Ты, и правда, не против?— загорелась любопытством исследователя Эльдара.

— Так ты лучше узнаешь меня.

Он сел в кресло. Закрыл глаза. Расслабился.

Эльдара слилась своим сознанием с сознанием Глеба. Осторожно касалась она накоплений той его, неведомой для неё, жизни. Обрывки воспоминаний, врезавшиеся в память яркие картинки прошлого, рассказали ей о многом. Тёмные омуты сильных эмоций сильного человека затягивали девушку, причиняя страдания и боль.

Поначалу ведунья поразилась тому, как две, такие разные личности, смогли примириться. Но потом она поняла, на что надеялся Алькадо.

Эльдара больше не блуждала в потёмках личности Глеба. Он открыл глаза и встретился с её потемневшим взглядом.

— Тебе пришлось не легко,— Глеб-Клиний внимательно всматривался в лицо своего самого близкого друга, страшась почувствовать нарождающуюся между ними отчуждённость.

-Да уж! Я, пожалуй, наказана за свою самоуверенность, но, если честно, ничуть не жалею.

-Эльдара, это очень важно! Ты должна узнать не только Клиния. Глеб Рысев не менее важная часть стоящего перед тобой человека.

-Я доверяю вам обоим. И, чтобы ты стал сильнее, я научу тебя тому, из Вечного знания, что можно доверить не посвящённому. Печальный лес оставил в тебе свой след, и ты воспримешь непростую науку. Гнидию нечего терять.Об исходящей от него опасности всегда следует помнить.

— От судьбы не уйдёшь. Жизнь бесценна, предательство ничтожно. Не соизмеримо, понимаешь? И с этим ничего нельзя поделать.

-"Жизнь, купленная ценой предательства, теряет смысл,"-это одна из самых ярких твоих мыслей.

-Это сказано не мной. Но я тоже так думаю. Я всегда так думал и жил.

-Я знаю. И потому верю— всё у нас получится, мой император.

Изъеденный досадливой злобой Гнидий нервничал. Самозванец не только выжил, но и подобраться к нему никак не удавалось. Эльдара весьма успешно охраняла мнимого императора. Стыдясь признаться в том самому себе, принц Гнидий опасался вздорной девчонки. Он так и не отыскал в ней слабинку, за которую бы смог зацепиться. Все, направленные на неё удары, возвращались назад, разя самого же Гнидия с многократно умноженной силой.

Время, быстротечность которого впервые осознал старший сын Файены, перестало быть ему союзником.Каждый прожитый день шел на пользу лже-Клинию. Скоро в Храме Судеб возложат акедонский венец на голову самозванца. Гнидий не мог далее откладывать встречу с человеком, столь дерзко посягнувшим на его законную собственность. Зная о Глебе-Клинии так много, легко будет, обрушив сумятицу чувств и груз сомнений на хрупкий рассудок растерявшегося человека, уничтожить его. То, что чужак сумел выжить, побывав в объятиях Печального леса, сильно удивляло Глидия. Ему казалось, что недостаёт ещё одного, последнего усилия, чтобы уничтожить беззаконное порождение Алькадо. Гнидий и не думал смириться, готовый идти до конца в борьбе за Акедонию с Фаеной и Алькадо.

Над Акедонией сгущались сумерки. Солнце соприкоснулось с морем, ненадолго одарив его яркой щедрой красотой. Каждый из закатов хотя и схож с предыдущими, но имеет свою неповторимую особенность. Ими нельзя пресытиться. Они увлекают в свободный полёт расшалившееся воображение.

Эльдара и Клиний часто прогуливались вечером по побережью. Они знали друг друга с детства. Между ними не было никаких тайн. Так обоим казалось. А потом в их мир вторгся третий. Незнакомец Глеб Рысев привнёс новизну и некий особенный интерес в простые и понятные взаимоотношения юного императора и его подружки ведуньи. И прогулки под луной зазвучали на другой, ещё плохо сознаваемой обоими, ноте.

Им хотелось говорить о любви. Пока ещё не о своей, непонятой, а о любви вообще.

-Сила человека в любви. -Тихо говорила Эльдара. -Он рождён, чтобы любить всю Вселенную от травинки у себя под ногами до далёких звёзд, мерцающих в небе.

-Там, откуда я пришёл, любовь не многого стоит. Её именем убивают, совершают множество преступлений, но мало кто действительно живёт ею. Любовь— неосуществимая мечта, на которую лишь безумец рискнёт опереться.

-Но ведь ты же сделал именно это!

-В Акедонии всё по другому. Пространство вокруг нас насыщено радостью. Знаешь, Гнидий не сможет преуспеть, независимо от моего присутствия. Он обречён на поражение, потому что чужд окружающему миру. Да, в нем течет кровь великих императоров, но ему не выдержать буйства неугнетённой радости, он, как несчастный уродец-вампир из легенд моего народа, рассыплется прахом соприкоснувшись с солнечным светом.Гнидий не понимает, что только во мраке Печального леса и способен влачить своё жалкое существование.

-Ты ошибаешься, он это хорошо понимает. Принц Гнидий намерен превратить в Печальный лес всю Акедонию.

-Нет!

-Да!!!-хохотнуло над морем.Резкий порыв ветра швырнул на берег волну, которая рассыпалась множеством холодных брызг.

Гнидий возник внезапно. Эльдара вздрогнула и отстранилась от Глеба-Клиния. Она скрестила свой сердитый взгляд с насмешливым взглядом холодных серых глаз, горящих мрачным огнём.

-Как ты посмел явиться! Я уничтожу тебя, порождение тьмы!

-Не думаю! Алькадо нет в Альте, он не успеет прийти к тебе на помощь.

-Я справлюсь с тобою сама!

— Неужто? Ты позабыла взглянуть на небо. Сила полной луны войдёт в меня, а что подкрепит твои силы? Ты слишком долго злоупотребляла моим терпением. Нынче я расплачусь с тобой сполна, дерзкая девчонка.

-Ты совсем не принимаешь меня в расчёт? -Глеб Рысев, не обращая внимание на протест Эльдары, встал между нею и Гнидием.

Над морем снова пронёсся насмешливый хохот.

-А ты, букашка, ступай себе прочь. Вернёшься поутру за её телом. Я вновь дарую тебе жизнь. Мне не стоит сейчас распыляться на подобное ничтожество.

Глеб-Клиний не сдвинулся с места. Никакая сила не заставила бы его сейчас отступить. Страха в нём не было, и он никак не отреагировал на насмешку, совсем не задевшую его. За спиной у Глеба улыбнулась Эльдара.Она стала рядом и вложила свою ладошку в его руку.

Тёмный принц нахмурился. А ведь юная ведунья, похоже, осознаёт то, что отказалась признать Файена -когда мужчина и женщина осознанно едины, их сила умножается многократно. Ещё одной заботой больше! Гнидий дрогнул и отступил.

-Я не откажусь от Акедонии. Она подчинится моей воле, рано или поздно! Вы не сможете мне помешать! -Закричал он, но голос его прозвучал жалко.

-Уходи! -Глеб-Клиний смотрел на врага с жалостью, не понимая отчего она зародилась в нём.Ненавидеть Гнидия он не мог, возможно от того, что сознавал всю тщетность его потуг. Такая долгая жизнь, подчинённая ложной пустой цели!

-Ты ведь полное ничтожество, жертва страстей и излишеств, чем ты лучше меня, чтобы владеть Акедонией. Она никогда не будет тебе принадлежать!— кричал Гнидий.

-Ты прав, Акедония никогда не будет принадлежать ни мне, ни кому-то другому. Это я принадлежу Акедонии.

-Ложь!

-Это правда и твоё проклятие, принц Гнидий,— Вздохнула Эльдара, прижавшись к крепкому мужскому плечу, в котором, столь неожиданно для себя, нашла защиту и опору.

Наталья, регулярно отпуская Глебушку на прогулки с отцом, сама в них больше участия не принимала.

После каждого общения с Глебом ей приходилось подолгу "зализывать раны", с трудом восстанавливая хрупкое равновесие в своей душе.

В тот раз, вернувшись из зоопарка, она так радовалась за сынишку, что отодвинула на потом ревизию собственных ощущений и переживаний. Уложив ребёнка спать, она пошла в спальню, с удовольствием думая о том, что Бессман уехал, и ближайшую пару дней ей не будет навязано его обременительное присутствие.

Так и не сроднилась Наташа с этим, в сущности не плохим, но чужим ей человеком. Ни духовно, ни физически он не казался ей привлекательным. И только сынишка, отчасти, заполнял в её сердце, всё больше ощущаемую Натой, пустоту.

Перебирая в памяти "семейную" прогулку, Наташа подошла к шкафу и достала запрятанную подальше белую ночную рубашку, странный и опасный подарок Валентины Егоровны. Она погладила ткань руками, чувствуя исходящее от неё тепло. А потом, поддавшись искушению, облачилась в роскошное одеяние.

Из зеркала на Наташу смотрела счастливая женщина, очень красивая, дерзкая и свободная.

-Это не я,— прошептала девушка, любуясь отраженьем в зеркале.

— Увы,— ответила ей женщина из зазеркалья.— Ты всё реже бываешь такой.

Наталья не забыла свой первый опыт общения с гостьей из зеркала, и потому не очень удивилась, даже почти не испугалась, наверное ожидала, а то и хотела чего-то подобного.

Когда не с кем поговорить по душам, будешь рад и такому собеседнику!

— Мне одиноко,— пожаловалась Ната своему отражению.— Каждая встреча с ним лишает меня покоя, делает такой несчастной! Я хочу вычеркнуть его из своей памяти, изгнать из своего сердца!