— Не все нововведения можно считать позитивными, Виктория! — "Я, может, и дура, но не оказались бы вы еще глупей меня!"
— Ящеры, скорее всего, именно потому и вымерли, что не захотели подстраиваться под изменившиеся условия... — "Что-то у вас гроссмейстеры мрут, как мухи. Так что идите в жопу со своими традициями Старых Семьей!"
Вообще, согласно этикету, когда идет беседа двух дам и одного кавалера — надо дам расположить рядом, а кавалера — где-нибудь сбоку, в сторонке. В местном этикете (а вы думали! Конечно же есть!) — аналогично. Это имеет смысл. Вот как сейчас... чтобы сквозь кавалера не полетели молнии, файерболы и воздушные лезвия.
Ирина без подготовки резко сменила "калибр":
— А "дядя Федор" очень обрадовался, когда узнал, что ты вернулся в Москву, Олег. И хотел тебя увидеть.
Нечестный прием. И на прежнего Олега Радовича подействовал бы. Но я — не он.
— Не понимаю. — Недоуменно пожимаю плечами. — На мальчика так повлиял тот факт, что я переместился на каких-то жалких восемьдесят километров ближе? Всего-то?
Судя по эмоциям, Ирина нехорошо удивлена и ответом, и равнодушием — такой реакции она не ожидала:
— Хм... я только сейчас начинаю понимать то, о чем говорил Иван Иванович. С тобой, не спорю, поступили крайне несправедливо. Но вместо того, чтобы стать сильнее, ты сломался — перестал верить людям и превратился в озлобленного человека.
Но она все равно молодец! Меняет методы убеждения, как перчатки. Сначала было "на слабо", потом — воздействие на сильную привязанность Олега к младшему брату, а сейчас — обвинение на основании алогичных, заведомо ложных, но обидных умозаключениях...
— Сударыня, вы так говорите, будто "не верить людям" — это что-то плохое! — Удивилась Виктория. — У меня вызывает серьезное опасение качество вашего семейного образования! Неужели наставники всерьез учили вас "верить людям"?
— Да, учили! Разумеется, не всем. Но близким. Близким! Я считаю, что если не верить близким людям, то кому тогда вообще можно верить? Тогда уж проще повеситься или прыгнуть со скалы!
— Ир. — Я постарался говорить мягко и "тормознул" собиравшуюся что-то еще едкое сказать Вику — девочка покладисто промолчала. — Я сейчас напомню о том, что происходило пять лет назад и спрошу, где были в тот момент эти "близкие люди", которым можно верить. И ты обидишься... На правду часто обижаются. А я не хочу, чтобы ты обижалась, поэтому не буду напоминать о событиях пятилетней давности. Я хочу, чтобы ты еще раз подумала об этой своей концепции "верить близким людям" и попыталась бы экстраполировать ее на мой случай... Ну и подумала бы: а не лишним ли будет распространить ее и на других... на себя, например?
Все-таки воспитание Принцесс — это нечто! Разумеется, не было никаких обид, Ирина подняла взгляд к наконец-то хмурящемуся небу, игриво приложила пальчик к губам и непринужденно "подхватила" мягкую и доверительную, чуть ли не интимную, тональность разговора:
— Олег, я хотела бы увидеть тебя в гостях. Честно. Надеюсь, меня ты все-таки относишь к людям, которым можно верить? Мое мнение в Семье в свете последнего печального события стало более весомым. А уж к мнению моей матушки, на которую, как все утверждают, я скоро стану похожа, и вовсе прислушиваются со всем вниманием. Особенно сейчас. А моя матушка относилась к тебе и к Тамаре Львовне очень тепло. И не меняла этого своего отношения на протяжении всех этих лет, что ты отсутствовал. Они даже поддерживали отношения с Тамарой Львовной... правда, втайне от отца.
Эх, Ирочка! Это все слова-слова... Да, я чувствую, что ты мне не врешь... Точнее, ты веришь в то, что говоришь. А уж последнее уточнение — это, леший задери, дорого! Очень дорого. Но я-то прекрасно помню, кто был на похоронах матери. А присутствовал там один Ламский... чтобы забрать возможный компромат на Семью.
И тот, кто был за рулем его машины.
И — еще... ты установила мощнейший Полог, достойный Кандидата, со всеми возможными сигнализаторами и сенсорами, непроницаемый для звука, но полностью прозрачный в оптическом диапазоне...
Зачем? Вы, Свароги, пытаетесь заявить права на то, что давно вам не принадлежит? И — знак вопроса тут, наверно, лишний.
— ... И если ты так боишь... опасаешься, — Не смогла удержаться от шпильки Ирина. — Можешь взять с собой сопровождающего... сопровождающую.
+++
Вот так-то... Лишний повод поплакаться о том, что моя спокойная жизнь закончилась окончательно и бесповоротно и уже вряд ли сможет войти в ровненькую колею спокойного (ну, со стороны, да) жития обычного обывателя.
Разговор с Ириной намекал на то, что у чертовых Сварогов появились на меня какие-то планы. И карта "Олег Радович" снова в колоде (если говорить избитыми аллегориями).
И столь милый, по-родственному, разговор призван довести этот факт до остальных заинтересованных лиц — вон какие рожи у окружающих одухотворенные и загадочные! Вон, как быстро из взглядов тех, кто успел подтянуть к себе семейных "чтецов по губам" (или сам изучил это искусство... достаточно распространенное здесь, кстати), исчезла снисходительность к студенту-провинциалу.
И сейчас мальчики и девочки из родовитых начнут "зондировать почву", "вентилировать вопрос", "щупать" и всячески "проверять", пытаясь определить масть и достоинство карты. Правда, пара спокойных дней у меня еще есть — пока согласуют со старшими (чтоб не дай боги не влезть в уже идущую операцию), пока те будут уточнять, пока что-то решат...
Есть, конечно "тяжелая артиллерия" — Ковыль и Прокоповичи.
Стравить их со Сварогами? Весовая категория примерно одна, и дело бы выгорело... Но. А как же Вика и Даша, которых я, по мужскому своему эгоизму, уже считаю почти своими? Да и "камушек"... Толком про него девушки ничего рассказать не могли (лежал себе в спецхране и лежал... давным-давно... даже имени собственного не имел, только инвентарный номер и короткая характеристика-описание), но где есть "камушек", почему бы ни быть еще какому-то "роялю", выключающему первый? А то и активирующему какие-то недокументированные возможности?
Не стравливать, а играть на противовесах? Балансировать на разнице интересов? Ой, так вас Гантц и этому научил? Нет? А чего ж вы тогда... умничаете?
Позже до меня Свароги так или иначе доведут нужную информацию... Нужную им. И в нужном им объеме, и под нужным соусом. И будет тяжело переиграть старых интриганов из Семейного Совета — ведь Гантц не учил меня ориентироваться в политических интригах.
И стану я политической марионеткой. И не надо питать иллюзий, что я окажусь хитрее тех, кто на подставах и интригах собаку съел. И либо Свароги, либо Ковыли-Прокоповичи приделают ниточки к моим ручкам (а то и поделят "управление" по-свойски) и задергается бывший "белый шинигами", как эпилептик...
Ни двадцать пять лет "первой жизни" Олега Дорина, ни семнадцать лет жизни Сая Нагава, ни три года "мяса" "Гантца", ни восемнадцать лет жизни Олега Радовича (шестнадцать самостоятельных и два под моим чутким "руководством")... Всего этого явно недостаточно, чтобы противостоять настоящим акулам и касаткам грязного океана политики.
Правда, небольшую отсрочку, благодаря "камню", я таки получил. И пусть на мой счет заблуждаются и те, и другие, но пока суета вокруг меня будет поскромнее... И что-нибудь мы обязательно придумаем.
+++
После обеда заморосил дождь — воробьи не зря "купались" в пыли, соблюдая народную примету.
Заканчивалась вторая послеобеденная лекция "Теория баз данных" (исключительной скукоты предмет, если кто не в курсе..., пока не приходит время применять его на практике). Я тихо подремывал над знакомой логикой и непривычной терминологией, когда в аудиторию после предупредительного стука просочилась девушка и подошла к лектору.
Те студенты, что владели методами подслушивания, встрепенулись и начали коситься в мою сторону...
— Хм? Радович? — Очки осмотрели аудиторию. Я поднял руку. — Господин Радович, зайдите в деканат. Сейчас.
Не ожидая ничего хорошего, я направился в деканат. Интуиция ныла. Такое впечатление, что там меня поджидают пришельцы или группа магического спецназа...
Картина маслом. Секретарь деканата стоит навытяжку, страшными глазами смотря в сторону кабинета декана. Кажется, девушка даже дышала через раз. Дверь в кабинет открыта настежь. Из кабинета слышится приглушенный разговор, доносится запах натурального кофе и... м-м-м... ТАБАКА!!!
— Радович? Заходите! — Декан несколько подавлен... прекрасно его понимаю!
Потому что в одном из кресел для посетителей, в клубах ароматного дыма с трубкой в руке сидит...
Не зря сегодня понедельник тринадцатое! Не зря!
... Юрий Никитович Сварог. Невысокий и сухой пожилой дядька. Породистое лицо, дополнительно украшенное сеткой морщин (про таких говорят "часто улыбался" — морщинки в уголках глаз), с седой шевелюрой и седыми усами. Прошедшей весной Семья должна была отметить шестьдесят четыре года, исполнившихся Патриарху Рода (даты рождений всех более-менее значимых фигур Семьи в Олега Сварога вколотили намертво). Мой дед... биологический. Маг Огня. Змей Горыныч. Гроссмейстер.
Что такое Гроссмейстер? Гроссмейстер Огня — это огненная полусфера диаметром до трехсот метров, уничтожающая все, что попадает в зону ее действия... кроме самого мага, разумеется. А также вариации на "огненную" тему: всякие Огненные Штормы/Валы/Ураганы/Торнадо/Смерчи/Цунами. Ну и прочие манипуляции со скоростной переработкой органики в пепел тех же масштабов: дальность — до километра, площадь возгорания, как уже говорилось — трехсотметровая "линза". Эдакий тактический ядерный боеприпас.
И вот этот монстр сейчас рассматривает меня с неподдельным интересом. Хм... да. Уж лучше б это были пришельцы или спецназ.
— Вырос. Вымахал. Действительно, кабанчик...
А у меня от этого добродушного голоса мурашки по коже. Одно утешает — в эмоциях деда полнейший штиль. Правда, не показатель — к мухе, которую можно прихлопнуть, тоже никаких эмоций можно не испытывать.
— ... Виктор Саныч, не оставите нас на пару минут?
— Конечно-конечно, Юрий Никитич! — Торопливо закивал декан, исчезая из кабинета и осторожно закрывая за собой двойную дверь.
— Олег... — Дед указывает рукой. — Присаживайся.
— Спасибо, Юрий Никитич. — Сажусь напротив.
— Ваня сказал, что тебе нужно мое разрешение, чтобы посещать наши поместья?
— Нет. — С трудом удерживаюсь от того, чтобы не сглотнуть образовавшийся комок в горле.
— Нет? — Поджимает губы монстр, но в эмоциях едва-едва ощущается легчайшая усмешка.
— Нужна отмена уже имеющегося запрета на посещение земель. За вашей подписью.
— А-а-а. — Монстр затягивается и выпускает вверх клуб ароматного дыма... действительно, Змей Горыныч. — Значит, я не так Ваню понял. (Бедный Ламский — все "не так" его понимают..., когда это удобно) У нас, стариков, с этим обычные проблемы, знаешь ли...
Тебя, старика, на вражьи армии выпускать... А потом пепел совковой лопатой сгребать.
— ... говорят одно, а мы, старики, слышим другое. Ты вот сказал, что тебе отмена прошлого приказа нужна, а мне послышалось, что ты и вовсе не хочешь к нам в гости заглядывать — стариков порадовать... Детишки вот, знаешь, как всполошились, когда узнали, что тебя в гости пригласили, а ты не придешь? Чуть не плакали! А оно вот как — опять мне, старому, послышалось, да... А ты, значицца, все-таки придешь, как только приказ я тот глупый отменю... Это хорошо-хорошо...
Теперь уже, не скрываясь, сглатываю противный комок в горле, прокашливаюсь и все-таки уточняю:
— Как только появится лишняя минутка, Юрий Никитич... Как только появится лишняя минутка, так сразу же и загляну! Не откладывая!
— Кхе... И когда же у тебя будет ближайшая "лишняя минутка", Олег Ильич? — Внимательно смотрит на меня дракон.
— В следующую субботу... В следующую субботу у меня не запланировано никаких дел, Юрий Никитич. И я совершенно свободен.
— В эту субботу? — С угрозой полыхнули глаза. — Ай, как хорошо-то!
— Нет. — С трудом выдерживаю взгляд. — В следующую субботу.
— Кхм... — С громовым раскатом и выпуском табачного дыма из ноздрей. Впечатляет.
— В газетах писали, что в субботу намечена Церемония Поминовения, Юрий Никитич. Мое присутствие на этой церемонии я считаю неуместным...
— Кхм? — Снова угроза, но уже помягче... а в предштормовом эмоциональном океане — даже маленький лучик любопытства блеснул.
— ... не только по церемониальным, но и по личным соображениям, — Прокашливаюсь. — Касающихся непреодолимых идеологических разногласий с ушедшим.
— Я рад! Я рад! Значит, в следующую субботу и поговорим! В "Перепелов ручей" приезжай. Поговорим. Внук, кхе-кхе...
Что ж ты так поздно про внука-то вспомнил... дорогой дедушка, Генрюсай местного разлива?
Глава 7
— Хорошо ты мальчика научил, Вань...
Огромный кожаный салон "Дантила" был отменно звукоизолирован. Так что, несмотря на шум улицы и звуковые сигналы кортежа, внутри едва ощутимо покачивающегося салона было тихо, и ничто не мешало спокойно разговаривать. Дорога была хорошей, рессоры — отличными, а водитель — виртуозом.
Усиленная система кондиционирования уверенно справлялась с клубами табачного дыма, которыми Патриарх Рода Сварог мгновенно заполнил все пространство салона... Было б удивительно, если б не справлялась — привычка Патриарха Сварогов дымить, аки пароход, была хорошо известна, воспета в СМИ и, скорее всего, канонизирована — и проигнорировать эту привычку изготовители эксклюзивного лимузина просто не могли.
Ламский задумался, припоминая:
— Насколько помню, я преподавал ему только два предмета — "Начала Ветра" и...
— "Допрос — всегда давление. Допрос — всегда насилие".
— А-а-а... "Теория и практика допросов". И как он усвоил?
— На четверочку. Твердую. Даже прежде, чем я надавил, он одел маску "Шкодливый Трус"... Ну, понятно: это — то немногое, что он успел изучить... Или ты учил его чему-то еще?
— Не более десятка моделей поведения, Юрий Никитич — по самому предмету он отучился всего полгода...
— ... Хоть и побаивался меня, да. Но даже в этом состоянии уперся и настоял на своем. На четверочку, кхе-кхе.
— А насчет...?
— Не он. Не умеет убивать. Никогда не убивал — сам знаешь, я такие вещи чувствую. А знаешь, Вань, что самое главное?
— Что, Юрий Никитич?
— Мне показалось, что он перестал нас ненавидеть. Так что... кхм...
— Понял! Признаться, я рад, Юрий Никитич...
— Да, я тоже. Пусть живет. Неопасен. Для нас... Ирочке скажу, что она может продолжать с ним... общаться... кхм.
— А как же девочки Прокоповичей?
— Причем тут они?
— Ну, может быть не обязательно Ирину с ним...? Ну...
Патриарх некоторое время внимательно смотрел на своего подчиненного сквозь клубы дыма:
— Ваня, ты — старый извращенец! Уж не думаешь ли ты, что Горыныч совсем из ума выжил и собирается свою Наследницу под какого-то мальчишку подкладывать?!
